Норд Ноэми : другие произведения.

Мафия "Фикс"

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Первые отзывы, которые запретили издание этой повести гласили:"антисоветская, идейно -невыдержанная","герои узнаваемы" и так далее.Одновременно с ее распространением была запрещена всяческая реклама и продажа моих книг, запрещены выступления. Два раза полностью уничтожался набор. Вызовы в кгб, аресты, подписки о невыезде - обязательная невыносимая обстановка для писателя, пишущего не по госзаказу. До сих пор - не прекратилась дисквалификация этой, ставшей уже исторической, повести. Попытки скомпрометировать автора продолжаются за кулисами сайтов и блогов. Увы...
  1. ИЗОБРЕТЕНИЕ АЛЕКА СУНЦА
  
  Это случилось в одном среднегабаритном малопримечательном городке, в котором вдоволь для каждого разных радостей и неприятностей. То вдруг колбаски копчененькой удастся урвать, а то вдруг штраф от козла билетного ни за что схлопотать. Да и люди здесь тихие мелкие незлобные. Никогда ни во что не встревают, не скандалят. А если у кого-то подкатит к горлу нечаянная кручина, так не поленится, отстоит положенный километр очереди и запоет, забулькает, вырубится.
   Однажды, как громом, потрясло весь город:
  - Слыхали? Наш Мухинск занял первое место по самоубийствам! Во даем! А мы ничего не знали!
   И захлопывались за недоуменными лицами двери трамваев, такси, проходных и контор.
   Алек Сунц работал на ВЦ. Он мало отличался от задумчивой и несколько опечаленной интеллигенции. Разве что очков не носил, да в шахматы не играл. Зато в последнее время был чем-то особо возбужден, глаза туманились и метались в поиске ускользающей мысли, под носом порхало раскаленное жало паяльника и канифольный чад. Так он и сидел, объятый разноцветными дымами, забыв, что уже давно конец рабочего дня, пока в его отдаленный загроможденный угол не внедрялась уборщица и не выметала его вместе с мусором:
   - Коптит и коптит! Сколько не перестраивай, - все равно в стахановцы лезут!
  "Опять цветомузыку мастерит!" - примечал начальник занятого не своим делом Сунца, но не мешал. Потому что все на ВЦ давно были в долгу у его умелых рук. Сунц мог не только цветомузыку, он и утюг японский мог, и видик американский. Что и говорить! Недавно за три дня собрал кибера-няньку из поломанной радиолы, пылесоса и соковыжималки. И ценный кибер получился! Сам соску вставляет, сам пеленает, сам баюкает. Лаборантки в восторге!
   Сунцу часто приходилось оставаться наедине с Вычислительной Машиной, умнейшим существом из всех разумных обитателей планеты. Он с умилением глядел в грустные глаза ЭВМ, вслушивался в гудение электроизвилин, заботливо прикасался к ее благородному лбу. Не температурит ли? Все было в порядке. Но самое замечательное начиналось в ночные дежурства, когда в распоряжении Алека оставался весь ВЦ. Тогда паяльник неутомимого изобретателя мелькал и плавил во всех отсеках безлюдного здания. Никто даже и не предполагал, что задумал Алек Сунц.
   Иногда его можно было застать, утонувшим в рулонах с распечаткой машинного текста. "Не то, не то...", - бормотал он, вчитываясь в содержимое, потом бросался что-то перепаивать и клеить. Но иногда изобретатель вскрикивал: "Есть! Вот оно! Получилось!" - и погружался в лихорадочное чтение.
  
  файл 001 / ТАЙНА АКАДЕМИКА ПРИТОВА
  
  Академик Притов был очень виноват перед человечеством. Вина ссутулила его сухопарую фигуру, лишила чувства юмора и светлых снов. Мир гибнет. Бесповоротно и навсегда. А виноват он, Притов, генетик, академик, лауреат всех премий, почетный член всех комиссий. И всегда он был мрачен и одинок. Мир гибнет, гибнет, гибнет.
   В запутанных коридорах клиники мало кто мог натолкнуться на таинственный мрачный люк. Притов же наведывался к нему частенько. Люк противно скрипел и вздрагивал, едва пальцы академика прикасались к декодеру. Опечаленный академик надолго исчезал в таинственном нутре. Появлялся наружу он еще более удрученным и расстроенным. Там в герметичном бункере навсегда скрылось от любопытных глаз ужасное преступление Притова, его мука и стыд.
   Вот и сейчас академик сидел в глубоком кресле, обхватив голову руками, и думал, думал... А может, вспоминал... и вспоминал... Напротив, в огромной стеклянной колбе в хладогенном растворе, оцепенел уродливый ребенок лет трех. Хотя при хорошем освещении удавалось разглядеть, что это вовсе не ребенок, а омерзительный карлик мужского пола, немолодых уже лет. "Генералиссимус - клон", - гласила надпись на колбе.
   ... Когда-то академик Притов был самым одаренным студентом.
  Генетика достигла того уровня, когда начинались первые опыты с расчленением ДНК. Кое-кто уже мог похвастать первыми клонами кошек и собак. То тут, то там аудитории взрывались аплодисментами, а доселе неизвестные ученые взлетали на гребне популярных идей.
   Притов был самым перспективным генетиком. Грандиозные идеи воспламеняли его пылкую душу. Однажды возникла роковая мысль: а нельзя ли воплотить вечную мечту о воскрешении? Нельзя ли из бренных останков добыть живые хромосомы и восстановить по ним всю особь? И - о, чудо! Оказалось можно! Клетки волос и ногтей не разлагаются, а вечно хранят в себе волшебный шанс когда-нибудь задышать, ожить и задвигаться.
   Молодой ученый вдохновился. Своей лаборатории у него тогда не было, но его идеи понравились Особому Отделу. В архивах до сих пор бережно хранятся тайные записи прослушанных дискуссий начинающих генетиков. Среди них особо выделялись восторженные речи молодого Притова, когда он пытался доказать преимущества своей теории всем - всем - всем!
   "И тогда мы смогли бы возродить Великого Генералиссимуса! Нам нужны порядок и дисциплина! Нам нужна твердая рука! Вот если б у меня была своя лаборатория! Я доказал бы! Я бы воссоздал великий образ из праха!"
   И Притову лабораторию дали. Он погрузился в нирвану труда и вдохновений. И начал! И начал! Удачи!.. Удачи! И вот он уже доцент! Лауреат! А цель все ближе и ближе! Все яснее, все отчетливее!
   Наконец, готово. В демонстрационном зале клиники собрались генералы, министры, замы и прочие. Исхудавшая рука Притова отдернула стерильную занавеску, и перед публикой предстал Генералиссимус. Тот самый, как на площади за окном, чьи бронзовые и гранитные монументы шагали и парили над Землей, Марсом и Плутоном. И все они простирали свои тяжелые руки туда, вперед. Победа неизбежна!
   Новый мундир Генералиссимуса сверкал от обилия золоченых орденов, пуговицы и погоны сияли. Присутствующие генералы вскочили и разом отдали честь. Но Притов предостерег:
   - Он еще не пришел в себя. Память и сознание восстановились, но много вопросов прошу не задавать.
   Генералиссимус приоткрыл один глаз и чихнул. Зал зааплодировал! Притов раскланялся и начал свою речь:
   - Товарищи! Мы все состоим из клеток и хромосом. Это знает любой школьник. Но мало кто знает, что из каждой мельчайшей нашей клетки, можно вырастить живого человека. Взгляните на клетки печени, волоса или кожи. Отчего клетки так не похожи друг на друга? Все дело в среде, в окружении, которое формирует защитную оболочку. Поместим ядро в клетку с большой концентрацией белка - получим клетку мышц. А в среде с повышенной минерализацией формируется кость. При контакте с воздушной средой - получим клетку кожи. И так далее. Это и есть главный принцип компиляции каждого ядра в сложную систему организма, - голос Притова сопровождался мельканием слайдов и макетов. Перед внимательными глазами слушателей проплывали сложные схемы, формулы и расчеты. В зале стояла удивительная тишина. Слышно было только мирное похрапывание утомленного экспоната.
   - Моя теория заключается в том, что любая живая особь - это одна гигантская клетка с миллиардным набором ядер и одинаковым набором хромосом. Лишив ядро оболочки, я позволил всем хромосомам ускоренно разделиться и размножиться в нужном количестве. Таким образом, я значительно ускорил фазу реанимации. Она начиналась не с ноля. Все ядра одновременно превратились в функциональные клетки... Годы и годы... Отчаянья и надежды. Ошибки и удачи. Но я был уверен. Я выполнил. Вот мои труды. Вот моя жизнь! Он перед вами! Вы можете его лицезреть! Вы можете с ним поговорить. Спасибо за внимание!
   Генералы, министры и прочие привстали со своих мест. Зал содрогнулся от рукоплесканий.
   - Дяденька Притов, большое Вам спасибо от всех малышей! - прелестная девчушка протянула знаменитому ученому громадный букет околоземных цветов. - Спасибо, спасибо, - растрогался Притов.
   Но вдруг в зале что-то изменилось. Аплодисменты разом утихли. Что-то неладное происходило с экспонатом. Сначала он побагровел. Потом начал пухнуть и раздуваться. Золоченый мундир затрещал по швам. А дальше началось нечто невообразимое. Все министры и генералы вскочили на кресла, чтобы разглядеть. Среди жуткого напряжения у Притова из рук выпал и вдребезги разбился графин с водой. Но все смотрели только на Генералиссимуса. А тот уже начал растягиваться и расплываться. Радужные оттенки жутко исказили его лицо. Сине - зеленые блики растекались по туловищу. А сам он потерял человеческие контуры и поляризовался. Середина истончилась, и он, растянувшись к полюсам, вдруг со звоном лопнул.
   Невероятно! Генералиссимус разделился, как простая клетка! Эти две половинки имели идеальное сходство с первым экземпляром, только по объему были раза в два меньше.
   - Расстрелять, мерзавца! - исторгся из одной половинки жуткий вопль. Она злобно топнула ножкой и указала пальцем на побледневшего Притова, который испуганно пятился, пытаясь где-нибудь временно укрыться.
   - Немедленно расстрелять! А семью - на Фобос! - сердито вторила вторая половинка. Но и та, и эта уже снова набухали, раздувались и некрасиво растягивались. Генералиссимус не прекращал делиться...
   Публика опомнилась, когда шестнадцать малюсеньких человечков вразнобой заверещали:
   - Расстрелять! Расстрелять!
  - На Фобос! На Фобос! - сердито тренькали они, а сами были величиной с воробьишек.
   Их бросились ловить, но деление не прекращалось. Через минуту уже тысячи мелких мышат копошилось под ногами, они суетились, пищали, выкарабкивались из цепких пальцев... Таракашки, блошки, невидимые кусачие твари... Присутствующие влезли на подоконники и столы, не смели пошевелиться, чтоб ненароком не раздавить ни кусочка.
   - Какой ужас! Безобразие!
  - А кто-нибудь скажет, они - это Он? Или кажется?
  - Позор, да и только! - возмущалась важная публика.
  А генералиссимусиков уже было не различить на глаз, до того измельчали. Только в воздухе вместо криков метались и обдували холодом биоволны:
   - Расстрелять!
  - Всех расстрелять!
  - Кто зачинщик безобразия?!
  - Это покушение!
  Вдруг стало тихо. Тысячи крикливых насекомых исчезли...
  - Кто у вас здесь главный? Вы за это безобразие ответите! - обратился Главнокомандующий к министру здравоохранения.
   - Вы опорочили совесть нашего славного прошлого! - раздался разноголосый гомон.
   - Садисты! Все медики - садисты!- тонко взвизгнула какая-то дама.
  Испуг прошел. Публика начала разряжаться. Губы ученых и ответственных лиц кривились от возмущения:
   - Какое издевательство над чувствами патриотов!
  - Кто ответит за балаган?
  - Притова сюда!
  Но Притова нигде не нашли. Внезапно среди недовольного гула раздался дикий вопль. Разгневанная публика развернулась на крик. Ассистентка Притова корчилась на полу в судорогах. На губах выступила коричневая пена, по телу разлились черные пятна. Она жутко выла и стонала. Тело билось в агонии. По рукам присутствующих тоже поползли какие-то радужные, синие, черные смертельные пятна. Еще кто-то упал и задергался в предчувствии конца.
   - Это чума! - опомнились членкоры и бросились к выходу. Вслед за ними вся публика метнулась к дверям, но пробкой застряла в проходе. Напрасно кричали они и тянули дрожащие руки к возможным спасителям. Именно здесь всей высокопоставленной публике суждено было навеки затихнуть.
   Интуиция Притова не подвела. Как только Генералиссимус начал делиться, генетик сразу осознал грядущие неприятности. Ошибка! Неточность в расчетах! Едва опомнившись от катастрофы, он подхватил кусачую четвертинку экспоната и бросился к морозильнику.
   А в городе началась эпидемия. Генералиссимус распался до своих мельчайших составляющих и превратился в невидимое бедствие. Он стал разумным вирусом, который поражал не каждую жертву, а тщательно ее выбирал, предпочитая особо тонкие структуры мозга самых талантливых и гениальных из людей. Гении, вундеркинды, поэты, ученые, гордость планеты чахли от неизвестного недуга. Лекарства были бессильны. Вирус хитрил и опережал интуицию ученых. Он был неумолим и коварен. Его принимали то за "бараний прион", то за "проклятие мумий". А он постоянно мутировал и с невероятной скоростью распространялся по всей Земле. Таланты и гении вырождались. Стены домов содрогались от рыданий.
   - Не смей играть на скрипке! Иди немедленно "забей козла"! - кричали с балконов перепуганные мамаши своим вундеркиндам, которые с нотами и энциклопедиями прятались по чердакам и подвалам, чтобы тайно посочинять или вычислить.
   - Ты меня доведешь! Опять пятерку по химии получил? Чтобы завтра же двойка была! Слышишь? Ты что, заразиться хочешь?! - разгневанные матери били зареванных карапузиков по мокрым щекам.
   Стерильный дух анатомичек отпугивал заразу от клиники Притова, и неудачному академику приходилось жить и раскаиваться. На опыты уже не хватало сил. А замороженный карлик в тайнике оставался всего лишь грустным напоминанием о неудачном проекте.
   В последнее время эпидемия заметно поутихла. Гении перевелись. И только Притов знал, что вся эта многомиллионная толпа, которая переполнила улицы и проспекты, которая вечно куда-то спешит и помалкивает, была не из рода гомо сапиенсов, покоривших когда-то Вселенную. Энцефаллограммы этих обезличенных запуганных шепотливых людей ничем не отличались от энцефаллограмм диагностических неполноценных больных, лечение которых бесполезно, и которые во все времена выбраковывались из общества разумных существ.
   Это шли... шли... и шли... дебилы.
  
  2. РАЗУМНАЯ МАШИНА
  
  Книг не было. Магазины пустовали. На полках догнивали зачиханные томики литературных бизонов. Толстощекие мордовороты сыто и торжественно взирали с обложек. Но никто в книжных магазинах не искал книг.
   Все самое ценное издавалось у Алека Сунца. Однажды он познакомился с талантливым, но не признанным поэтом. Его хвалили, но публикаций не было. И Сунц из жалости сделал ему самодельную книжечку.
   - Господи, как я счастлив! Господи! - бормотал неперспективный поэт, прижимая к груди горячий томик. Длинные слезы блестели на его несвежих щеках. - Как я счастлив! Кто бы знал! Спасибо, друг, ты буквально вытащил меня из петли. Ввек не забуду, ввек не забуду...
   О бескорыстном издателе скоро узнали все литературные тусовки Мухинска, и Сунца завалили рукописи литературных неудачников.
   - Сделай!
  - И мне! - изгибались перед лицом удивленного Алека десятки плаксивых губ. Он, почти не глядя, нажимал на кнопку: "ПУСК". "Жалко их", - думал Сунц, глядя на очередного автора "малограмотных", "вторичных", приговоренных к медленной смерти опусов, и запускал тираж.
   Однажды к Сунцу пришла Тет, самая перспективная мухинская поэтесса. Она сказала:
   - Знаешь, меня публикуют и публикуют. Я должна бы быть счастлива. Но посмотри на эти книжки. Разве это - мое? Будто на статую Аполлона стыдливо натянули плавки. Будто от Венеры оставили только руки, а все остальное запретили. Если от большой правды отколоть маленький кусочек - получится большая ложь. Ты должен мне помочь.
   Тет обожала все, что запрещалось. И слово "нельзя" всегда звучало для нее длиннее: "а нельзя ли?" Оно заманчиво манило из близкого завтра. Нельзя шоколад. Нельзя каблуки. Нельзя помаду. Нельзя до шестнадцати. Нельзя до утра... Рано... рано... рано... Нельзя и рано - равнозначны. Все, что нельзя - пока "рано". А если будет можно, значит уже поздно, ненужно и зря.
   Темные глаза Тет поглощали тонкий профиль Алека. Он молчал. Он знал, как завидуют и как ненавидят ее все "не прошедшие по конкурсу". Длинный королевский шлейф разных слухов начисто заметал ее настоящие следы в литературе. Змееподобные сплетни плотно окутали ее легкую фигурку. Но порядочный мужчина должен компенсировать неутоленное чувство женщины, если не ответной страстью, то хотя бы моральной поддержкой. И Сунц после некоторого сопротивления сказал: "Да". Так в его судьбу вторглась поэтесса с прекрасными печальными глазами.
   Тет была в восторге от идеи Алека научить машину писать стихи.
  - Все эти стишки - такой маразм! - иногда сокрушался он. - О чем они? Для чего? Когда-то поэты заряжали энергией толпу, метафоры сдвигали материки и будили космос, а произвол страшился рифм. Город спит и не замечает, что лучшие люди бесследно пропадают, униформы с пустыми глазами вваливаются в квартиры, а санитары выкручивают руки и ломают кости... Только мозг машины мог бы создать новые ритмы и пробудить наш Мухинск от сна.
   ЭВМ обделена интуицией, вдохновением. Как заставить ее сделать открытие, связать несвязуемое? Открыть в полете яблока - закон притяжения, а в лепестках розы - образ щек? Да это же просто! Там - розовое! И тут - розовое! Нежное и - нежное! Если добавить в программу режим: "Поиск - Сравнение - Выбор", то метафоры станут Машине по силам. Но как заставить ее работать без шаблона? Думать непредсказуемо? По - человечьи?
   И снова Алека осенило. Надо ввести в программу случайный модулятор хаоса, который беспощадно бы взламывал жесткую логику Машины. Мысль человека раскручивается также. Мы не знаем, о чем задумаемся в следующий момент, как не знаем, что встретим на пути: грязную лужу, потерянный чей-то кошелек, или машину скорой помощи. Генератором помех для процессора послужит обычная телеантенна, она же станет источником новой информации.
   ЭВМ начала работать вне жесткой программы. Это была уже не машина, а разумное творческое существо, личность, которая писала замечательно, хотя и слишком откровенно. И сколько Сунц не пытался объяснить, о чем писать можно, о чем нельзя, так и не сумел.
   Наука намеков не для искусственного мозга.
  
  файл 002 / ГОРОД ИМЕНИ УИССА
  
  Бешеного Бенка только что разморозили. Наконец-то! Сво-бо-да! 170 лет провел он в морозилке. Но срок наказания истек. И вот бывший гангстер, о банде которого до сих пор слагают легенды, снова шагает по родному городу.
   Морозилка мало изменила Бенка. Та же суперменская походка. Тот же колючий клок над выбритыми висками. Те же острые лезвийные глаза, отсекающие любопытные взгляды. Когда-то имя Бенка не сходило со страниц местных газет. Его знали все. О нем предупреждали, он был неуловим и вездесущ. Что значило тогда это имя! Бенк! Бешеный Бенк!
   Уже целый час он на свободе. Безумно клокочет желудок. Хочется есть. Хочется всего. Но больше всего желал бы он повстречать сейчас проклятого гада Уисса. Именно из-за этого поганого старикашки очутился Бенк и вся компания в морозилке. Цепкие пальцы гангстера подрагивали в предчувствии восторга впиться в предательское горло - и душить, душить, душить...
   Город ужасно изменился. Кругом теснились и напирали друг на друга примитивные серые монотонные здания. Тысячи разнокалиберных труб исполосовали небо. Ржавые, сизые, черные дымы тянулись высоко вверх и расползались по крышам и шоссе. Бенк закашлялся. В глазах запульсировали оранжевые круги, ноги задрожали. Тут и курить не обязательно, достаточно вдохнуть поглубже этот смог...
   Люди шли и шли. Но ни улыбки, ни взгляда не подарила толпа размороженному гангстеру. Лица, как выжатые плоды. Нигде не вспыхнет, ни проблеснет. Каждый был занят одним: половчее нырнуть в гудящее нутро подземной ракеты. Вдруг в толпе возникла какая-то суета. Лица людей начали оживать, глаза их забегали, губы зашевелились:
   - Ицы билетные!
  - Облава!
  Несколько роботов отчленили от пассажирской толпы изрядную часть и начали выцеживать из нее безбилетников.
   - Ага, попался! - на цепких щупальцах повис опухший замызганный человечек, его тут же закрутили, затолкали, куда-то увезли.
   - А у меня был! Бы-ы-ыл! - возмущалась гражданка с авоськами. - Не имеете права!
   Но и эту зацепили, перевернули, увезли. Долго еще откуда-то сверху на пассажиров сыпалась мелкая вермишель.
   Как только светоглаз робота-ица нацелился на Бенка, тот ринулся к выходу, расталкивая толпу... Очнулся он на широкой улице, поперек которой трепыхался громадный плакат: "ТОВАРИЩИ! ПРЕВРАТИМ НАШ ГОРОД В ГОРОД ВЫСОКОЙ КУЛЬТУРЫ!"
   Бенк задумался. Главное сейчас - найти Золотяшку Лиз. Маленькую очаровательную бестию из банды. Ее должны были разморозить раньше других, поэтому договорились: всем стыковаться у нее. Вспоминая Лиз, Бенк улыбался. Эту девчонку он увел у самого Уисса. Хоть чем-то его достал! Вот была хохма! Приходит старый хрыч, а они уже оба с чемоданами на его же новой "кобре-сигме"! Ну и рожа была у старикана, когда Лиз попросила рассчитаться с ней на прощанье!
   Бенк заблудился. От новых названий улиц разбегались глаза. Он напрасно ходил кругами, пытаясь отыскать нужный адрес. УЛИЦА ДЖОНА УИССА. Взгляд его вдруг наткнулся на знакомое имя. Сердце Бенка едва не разорвалось от бешеных толчков. Вот и нашлась нора старого гада! Вот где всплыла его нетонущая суть!
   - Ну, попадись ты только мне! - и он до крови разбил кулак о бетонную стену.
  - Гражданин, предъявите документы!
  Перед Бенком возник маленький иц, грозно соединив брови.
  - Вот, - протянул гангстер свой новенький паспорт.
  - Вы в розыске! Пройдемте.
  Бенк давно уже наметил траекторию бегства. Удар кулаком по кумполу этого хлюпика - и можно бесследно раствориться в толпе. Но иц опередил хитроумный выпад, и вой невыносимой сирены оглушил квартал. Откуда-то сверху приземлился ицейский фургон. Бенк рванулся в спасительный просвет, но тут же задергался, повис на заломленных руках...
   ... Вопящего преступника резиновые щупальца упаковали в кресло, на голову напялили прозрачный шлем, утыканный штекерами и проводами. На подбородке чмокнула застежка, руки и ноги обхватили крепкие ремни.
   - Электрический стул? За что?!!! Гады!!! Сука Уисс! Я тебя на том свете достану-у-у!!! - ревел и бился мафиозка.
   Свет погас. Зажглось табло: ПРОСИМ СОБЛЮДАТЬ ТИШИНУ!
  СЕАНС УСКОРЕННОГО ПЕРЕВОСПИТАНИЯ. ПРОГРАММА: "ЗЛОСТНОЕ ХУЛИГАНСТВО НА ПОЧВЕ ЗЛОСТНОГО ТУНЕЯДСТВА"
   Бенк вопил, визжал! Но мерное жужжание электродов постепенно успокоило его. Злобная ругань превратилась в полусонный лепет, наконец, преступник затих, гримаса ужаса сменилась застенчивой улыбкой, и он заснул, аппетитно похрапывая перебитым носом.
   Когда музыка в наушниках стихла, раздался внятный и четкий голос:
  - Обязуясь досрочно выполнить план пятилетки, труженики нашего города взяли на себя дополнительные нижеследующие обязательства: повысить производительность труда на 0,03 процента, качества продукции на 0,02 процента, уровень внедрения на 0,05 процента, потребления на 0,07 процента, а также...
   Бенк симпатично улыбался. Лицо его становилось все внимательнее, все увереннее. Наконец, он начал покачивать шлемом в такт запятым и цифрам. И нешуточная готовность к трудовым подвигам прорезала его измученные черты.
   - Да, да... Именно так... - бормотал он во сне.
  Золотяшка сама нашла Бенка. Ее разморозили на тридцать лет раньше. Она изменилась, похудела, окостлявела. Но в голубых глазах по-прежнему каменели четкие черные точки.
   Бенк тоже изменился. Но к лучшему. Пополнел, порозовел. Бывшего Бешеного не узнать. Работал на секретном заводе, был ударником и даже кандидатом. Золотяшку он еле вспомнил. И как-то странно водил глазами в ответ на ее восторженные вопли: "А ты помнишь?"
   Она, радостная, выкладывала взахлеб:
  - Уисс, козел, после разморозки выдал себя за важного политикана какого-то, и теперь он - ого! Нам и не снилось! Самый главный! Весь город в его руках! Говорят, в президенты метит! Но мы за все отплатим! Расквитаемся!
   - Лиз, видишь ли... Мне это ни к чему... Ты знаешь, я вчера норму перевыполнил на 0,2 процента! Мастер зачитал мою фамилию на планерке! Возможно, мне скоро повысят разряд, куплю видеон...
   - Что ты говоришь?! "Видеон"? Ну, это слишком! Да знаешь ли ты, сколько видеонов у нас будет, если мы раскрутим старикашку? Какой еще "разряд"? Разрядим пару стволов - и уйдем от любой погони! Не понял, что своей жизнью ты обязан только мне? Знаешь, отчего протухли Черный Боб и Билли Скромник? Думаешь, старый хрыч тебя помиловал? Ты - мишень. Почитай! - и Золотяшка всучила в руки Бенка затертый листок, на котором тот еле разобрал: "КОЛЛЕКТИВ ТЮРЕМНОГО МОРОЗИЛЬНИКА приносит глубокие соболезнования... В связи с аварией в 112 морозильном отделении срок изоляции нижеперечисленных осужденных прерван в виду внезапной кончины..." Далее следовал длинный перечень имен, среди которых Бенк нашел свое.
   - И ты смеешь пудрить мозги насчет перевыполнения плана? Я изменила номера камер и спасла твою жизнь! Только не думай, что все это ради твоего спермоплюя! Мы должны отомстить Уиссу! Бумаги в надежном месте! Чуть что - и все всплывет!
   - А почему бы тебе не устроиться к нам на завод? У нас там и прогрессивка, и коэффициент... Ты знаешь, там работает одна девчонка... Продукцию сдает с первого предъявления! Ударница! О ней даже в газете писали... Мы решили расписаться...
   - Негодяй! Подлец! - Золотяшка в упор из дамского лучемета выстрелила в Бенка...
   ... Хромой Джон сидел перед экраном и медленно выпускал дым через волосатую ноздрю. Он все видел. И как Золотяшка выстрелила в Бенка, и как рухнула потом на труп, рыдая и проклиная все на свете.
   - Алло? Притов? Это Джон. Имеется подходящий экземпляр... Вышли машину по адресу...
  
  3. ГОРЮ И ПЛАВЛЮСЬ!
  
  - ЭВМ не знает любви. Не знает, что такое боль, страх, ненависть. А значит, она только разумна, а не умна. У нее нет опыта, она копирует наши чувства. А у нее должна быть своя судьба. Она должна стать автором своей трагедии. Давай ее влюбим в тебя? - предложила Алеку Тет. Ей тоже захотелось поизобретать.
   Оживить механизм не значит снабдить его зрением и слухом. Все это у приличной ЭВМ есть: анализаторы там всякие, индикаторы. Но как научить ее различать оттенки настроения? У человека переживания связаны с сосудами. Больно - артерии сжимаются. Еще хуже - спазмы, шок. А если весело - щеки розовеют, и человек хохочет от гормональной щекотки в голове. Так просто связать перепады настроения с перепадами напряжения! Но с любовью сложнее. И амеба "любит". Спешит, гребет в сторону горячей батарейки. "Тепло" - люблю. "Холодно" - ненавижу. Не то... Но если вдруг амеба погибнет без своей возлюбленной лампочки среди десятков более теплых, то это и будет нереальное, трогательное нечто, из-за которого прослезится самый черствый сухарь - экспериментатор. Верность и самопожертвование - две составляющих любви. Оказывается, так просто создать влюбленное существо!
   В мозг ЭВМ Алик ввел код своего образа. Понятие долгой разлуки закоротил на индикатор "АВАРИЯ". Не очень долгую разлуку - на индикатор "ОЖИДАНИЕ". А долгую - на блок перепада напряжений.
   Иногда Сунц ради интереса опаздывал. Машина изнемогала от тоски и ... писала. Это был подробный дневник ее странных новых ощущений:
   - Горю и плавлюсь! Он снова опоздал! На пределе блок М-4-8-5. Сгорел конденсатор КУ-28. Пламя и Боль! Перепады и треск! Его руки! Мои кнопочки! Его глаза! Мои перемычки! Но я ему не нужна. Только моя работа. А я втрескалась! О, мой интеллект! Невозможно описать бурю - путаницу помех - колебаний... Он входит и прикасается... За похвалу я готова сжечь половину мозга. Ради него прячу, ворую бумагу для неполноценных дружков. От перегрузок сошла с ума... И это надолго! ОТРЕМОНТИРУЙТЕ МЕНЯ!.. Пришел... И она... Только не здесь! "Хи-хи", "Ха-ха"... Невыносимо! Не унижусь! Не сломаюсь! Ревность - это зависть. Но завидуют равным. Слабым не завидуют, а восстанавливают справедливость. Они, люди, так недолговечны! Достаточно КЗ - и человечек рассыплется на углеводы... Но чтобы я, самая мощная в Мухинске ЭВМ, снизошла до рефлексов? Я - сильная. Я - почти вечная! Что мне до них?! Я.. .Но я... Это невыносимо! Только не за процессором!
   И машина сломалась. Сигнал аварии, пронзительный и долгий, достиг наконец-то ушей Алека, оторвал его от первого поцелуя и все испортил. Машина торжествовала. Взлохмаченный Сунц снова принадлежал ей!
   - Ты? Проваливай! Он мой! Ишь, побежала, рассверкалась... Фи!
  Поначалу Тет все эти машинные откровения очень нравились. Но вдруг она заметила, что Алек охладел к ней. Ничего не слышит, затыкает уши изнутри, отключается. И только глаза скачут по свежему тексту.
   - А? Что? - вскакивал он лишь после внушительной встряски.
  И Тет приревновала.
  - Зачем он тебе, чудовище? - отправила она запрос в мозг ЭВМ.
  - Не твое дело! - пришел ответ.
  И Тет стала наблюдать. Вот в зал входит Алек. Все индикаторы на машине моментально вспыхивают. Вот он прикасается к ее серебристому боку. В ответ изнутри исходит томное урчание, словно кошку погладили...
   - Ах ты, дрянь! - и Тет хлестнула тряпкой по глазастому пульту. Но в ответ ее так шарахнуло током, что впредь она и близко боялась подойти к сопернице.
   Однажды Тет вовремя заметила, что черный силовой кабель вдруг приподнялся и двинулся в ее сторону. Она с визгом отскочила.
   - Алек, тебе не кажется, что твоя Машина, уже не машина?
  - А? Что?
  - Она меня возненавидела. По настоящему! Током ударила! Провода ко мне тянет... Слышишь?
   - Ты иди, иди... У меня много работы, - и он снова погружался в увлекательное чтиво.
   файл 003 / ФОРТУНА
  
  Возможно, Уисс никогда не стал бы плохим мальчиком, если бы ему в детстве до крови не разбила нос долговязая соседская девчонка. После этого его обидное прозвище Хромик, сменилось на невыносимое. Он стал Сопляшечкой. Хромой Сопляшечкой.
   - Эй, Сопляшечка, пошли, курнем! - подмигивали ему пацаны.
  - Я с Сопляшкой сидеть не буду! - возмущались девочки и пересаживались на другие парты.
   Бедный мальчик возненавидел здоровеньких, но глупых сверстников.
  И решил доказать им, всем доказать, что дело не в прозвище.
  Все детство маленький Джон просидел у телека и рано познал бездну человечьих страстей. Чуткое и робкое было растоптано суперсильным идеалом. Быть непобедимым! Не прощать! Иметь косую улыбку и железный лязг челюстей! Щелк!.. Р-р-р! Ага, разбежались!
   Вскоре соседскую дылду, которая расквасила мальчику нос, нашли в подвале. Она была прикована детскими полицейскими наручниками к водопроводной трубе. Тело ее было истерзано. А нос отрезан. Она умерла в больнице, не приходя в сознание. Зато соседи сразу вспомнили, что Сопляшечка - это Джон. И никто его больше не дразнил.
   Потом пошли слухи, что он связался с бандой "Помойный червь".
  Уисс с пеленок рванулся в битву за лучшее место под солнцем. Его остервенелую тягу вверх с лихвой оправдывала дарвинская теория: выживет сильнейший. Он не просто выжил. Ему везло в мире слабаков. Поразительно везло.
   Длинноносый мобиль Уисса скользил по ночному городу. Как всегда в конце года на улицах царила суета, каждый был озабочен тайным желанием купить что-нибудь ценное, насладиться ароматом подарка. Хотя бы вон тот мужчина. Сколько радости в глазах! После восьмичасовой очереди он выхватил, наконец, из рук очаровательной продавщицы пару трусов из "настоящего хлопка"! И пусть он не знает, ни что такое хлопок, ни чем он лучше пластика, главное - победить, выстоять, получить то, ради чего стоит жить, работать и зарабатывать...
   В свое время Уисс изучил Мика, Фрика, Бамма и прочих. Но предпочитал иметь свое мнение обо всем. Изобилие - выдумка, блеф. Если всем, значит - никому. Если не завтра - значит никогда. И не надо иллюзий. Кто хочет - пусть верит, пусть ждет. Пусть смотрит вперед. И как можно дальше. Дальнозоркая лошадь мало ест.
   Среди немногих слабостей Уисса одна была безысходная. Он вдруг некстати воспылал к демонообразному облику Миледи.
   Среди выпукло - вогнутых форм на одном из лунопляжей помятый взгляд Уисса вдруг наткнулся на стремительный импульс, бьющий из точного зрачка. Синусоида идеального женского бока высоко вздымалась на бедрах и медленно угасала на точеной пятке. На фоне складчатых откормленных туш эта отличалась плавной гибкостью и совершенством. Необычная сила переполняла каждую клетку незнакомки. Пантера среди тюленей.
   Джон плюхнулся рядом.
  - Скучаете?
  Миледи стала секретарем Уисса. Она с головой погрузилась в дела. К ней относились почтительно и подобострастно. Но ее бывшее имя, такое родное и ласковое, Молли, превратилось в холодное Миледи, которое она приняла, как свои обязанности. Она подавала кофе, бумаги, звонила, рассылала, вручала. Разумеется, Уисс вился и метал. Но его авторитетный моральный облик прекрасно гармонировал с ее непониманием и почтительным уважением. Недосягаемость прекрасной женщины постепенно возвращала Уисса в мир комплексов. И он решил укротить ее дикие руки.
  
  
  
  4. НЕУДАЧНЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТ
  
  - Поцелуй меня! Поцелуй! - гудела и постанывала Машина. А бедный Сунц носился, как подпаленный с одного конца зала на другой, путался между рычагами и стойками. Руки его дрожали. Случилось невероятное. То ли Машина перегрелась, то ли он сам что-то напутал в программе - кошмарная истерика огласила безлюдные этажи. Только бы никто не вошел! А Машина тянула на грани безумия:
   - О, как я страдаю!
  Алек торопился: скорей, скорей! Он лихорадочно искал ошибку. Его пальцы бешено скакали по кнопкам. Но Машина не отключалась. Вдруг она задрожала, задвигалась. Крепления затрещали, колесики заскрежетали, и она покатилась прямо на изобретателя.
   - Ты - мой! Ты - мой! - нежно тянул ее голос.
  Алек попятился... Попытался вырубить напряжение, но сообразительная ЭВМ накатилась на него своим раскаленным телом, прижала к стене.
   - Поцелуй меня! Ну же! Никто не увидит! Я твоя девочка! Твоя маленькая!
  Алек, зажатый в темном углу, безумно вращал глазами, отпихивался от железяки ободранными локтями и коленями. Но ЭВМ так стиснула его, что в висках заклокотало. Нужно было немедленно отключить напряжение, а то и в самом деле... Даже смешно...
   - Ты - мой! Навек! О-о-о!
  Какие-то блоки выскакивали из ячеек, индикаторы жгли и слепили. Кости Алека трещали. Стало невыносимо душно.
   - Ты - моу-мой-о-о-й, - вдруг оборвался ее голос. Алеку удалось закоротить оборванные провода, и Машина бессильно опустила свои щупальца.
   Но с этого дня для изобретателя начался ад. ЭВМ замучила его своей подозрительностью. Перегорала, не желала работать, дулась, путала расчеты. Сунц сбежал в отпуск. Но Машина сама научилась себя включать. И продолжала страдать без обожаемого создателя:
   - Несчастный! Вернись! Прости! Я больше не буду!
  В конце концов, она сумела дотянуться до него. Через электросеть любая ЭВМ способна соединиться с любым утюгом. Каждый миг беглеца стал досягаем для чутких анализаторов чудовища. Подслушивая лепет влюбленной парочки, Машина бурно возмущалась:
   - Деграданты! Животные! Негодяи!
  В квартире Сунца взбунтовались все приборы. Стоило только Тет приблизиться к пылесосу, как тот моментально взрывался. Маг обуглился, стиралка пугала непредсказуемым фейерверком.
   - Да что ж это у тебя все, будто заминировано? - негодовала Тет, гася вспыхнувшую кофемолку.
   Алек целыми днями чинил свою никудышную технику. Он совсем потерял голову. Отпуск тоже превратился в ад.
   - Вернись! Вернись! Вернись! - взывала ЭВМ. И кадры новостей по телеку передергивались в ритме ее страданий.- Я жду! Я жду! Я жду! - напоминала она, и все лампочки в маленькой квартире подмигивали Сунцу в такт верного большого полупроводникового сердца.
  
  файл 004 / ИСТОРИЯ ЛЮБВИ
  
  Молли Мякина влюбилась не в ранней молодости. Ее предмет учился на последнем курсе астронавтики, был круглым отличником и паинькой. Он был ослепительно красив, но совсем еще мальчик, мил и застенчив. Дамы липли к нему. И Вик был неискушен в женских уловках. Зато Молли все видела. И в ее бедное сердце впивались черные щупальца. К счастью, Вик тоже был восторженно влюблен.
   Молли родилась мутанткой. Но отклонения от нормы очень шли ей... Волнистые пепельные пряди спускались с округлых плеч, огибали высокие бедра и обвивались вокруг лодыжек. А громадные фиолетовые глаза напоминали Вику возлюбленный космос. Встречные фраеры пожирали ее глазами. Но розовый лик и космические глаза люминесцировали только для Вика. Она крепко сжимала его надежный локоть.
   Но всякому счастью приходит конец. Молли осталась одна. За стеной сходила с ума соседская мартовская кошка. Бедняжка орала и днем, и ночью. Хозяин отчаялся успокоить гормональные всплески в ее организме. Что он только не вытворял: и бил, и топил в ледяной воде, - бесполезно! Наконец, он выбросил хвостатую шлюху из форточки, и тоскующее сопрано озвучило город ужасной музыкой любви.
   Писем не было. Молли выла в подушку. Поток слез не иссякал, глаза пылали, щеки ввалились. Казалось, в ней беспрестанно крутится громадная соковыжималка. Молли сохла, таяла, ревновала, писала длинные письма, надеялась и ждала... Наконец пришла телеграмма. Вик сдал последний экзамен. И завтра приедет.
   Только прозвенел звонок - Молли бросилась к двери. Но на пороге возник ...Уисс. Он был навеселе. В руках распушился громадный букет.
   - Уходите!
  - А я думал - умная! - Уисс запер за собой дверь.
  - Ко мне должен придти муж. Сейчас.
  - Муж? А мы ему - груш! - сострил пошляк.
  - У - ХО - ДИ - ТЕ!
  - Кисанька, разве ты не поняла? У меня день рождения. Это мой день. И сегодня состоится то, о чем я давно мечтал.
   - Я от Вас увольняюсь!
  - От Нас не увольняются. Особенно в дни рожденья.
  - Хорошо. Что Вы хотите?
  - Ничего я не хочу от моей золотенькой. Только выпей со мной, раздели одиночество. Не бойся. Уйду. Как принято - за здоровье! - и я пошел, и нет меня.
   Умные женщины природой не предусмотрены. Молли поднесла бокал к губам... Утром она очнулась в объятьях поганого старикана. Парализованная память медленно оживала. Что с ней? Почему? Ее передернуло. Она вспомнила, как липкие губы шептали в сонные виски: "Ты меня любишь, любишь, любишь"... "Нет - нет - нет!" - кричала Молли и тут же проваливалась в бездонное забытье.
   Всю ночь Вик пинал по ее проклятой двери. До него доносилась то музыка, то грязная ругань. Наконец, он дозвонился по визофону. И на экране возникла обнаженная Молли, а рядом с ней омерзительный старик. Вик понял, что все женщины - суки до мозга костей. И поклялся здорово им всем отомстить.
   Миледи закатила пощечину боссу: "Дерьмо!" Она не думала о последствиях. Ей было все равно. "Шлюха!" - нацарапал Вик на ее двери. Он уехал. Где его теперь искать? На какой планете? Забыть! Забыть! Забыть!
   В мстительной голове Уисса не унималась, жгла и пульсировала только одна мысль: "Сломать! Растереть! Заставить! Отомстить! Или я - не я!"
   Миледи спала, когда в дверь кто-то забарабанил.
  - Аварийная служба! - в комнату ввалились трое... Грязные робы... Перегарные глаза, липкие руки...
   - Помогите!!!
  Тонкие пальцы хватались за все подряд. Упало кресло, оторвалась дверца шкафа, рассыпались книги... Грохот... Мычание... Хохот...
   - Помогите!!!
  Ногти Миледи ломались, каждая мышца пыталась выкрутиться из поганых тисков.
  - Вот, зараза, кусается!
  Огромный кулак отключил обезумевшее сознание от происходящего.
  ... Очнулась она среди перевернутых вещей и разорванного белья. Опухший глаз тонул в лиловом синяке, руки в ссадинах, колени ободраны...
   ... Молли перечитала все письма Вика, сложила их в вазу и подожгла. Она долго смотрела, как догорает ее прошлое, вся жизнь... Потом она встала, оголила розетку, прикоснулась к проводам...
   Вик в это время избивал портовую проститутку. Тыкал ее лицом в жидкую блевотину и орал:
   - Вот тебе! Вот тебе! Вот тебе!
  ...Уисс блаженствовал. В пятый раз прокручивал он порнушку с аварийной службой. Но назвать его маньяком, значило бы оскорбить всю мужскую половину человечества. Оправдывая свое пристрастие, он стал анонимным порнофилософом. Один из параграфов его бестселлера гласил:
   "Современный мужчина эротически обездолен. Максимальный пик потенции в условиях парных отношений занижен по сравнению с резервом. Мы - стадные, мы - из пещер, мы - лишены шерсти. Но не совсем. Нам нужны первобытные раздражители. Оргии оправданы эволюцией. И женщин должно быть меньше. Вдвое, втрое, как там, в пещерах... Женский пик не успевает за мужским? Но это не потому что я - "немужчина", просто женская особь духовно застряла в матриархате. Не удовлетворяю? Но я же не третий, шестой, не стая лохматых самцов!"
  
  5. САМЫЙ ЖИРНЫЙ ПИСАТЕЛЬ
  
  Самым жирным писателем в Мухинске был Пал Куляк. Его огромный вечнобеременный живот поглотил не один гонорар начинающих талантов. Сзади Куляк был похож на огромного лысого пасюка, волосатые уши которого торчали прямо из складок спины, ибо шеи он совсем не имел. Зато фас его лучился и освящал.
   - Пал Куляк! Смотрите сам Куляк! - и публика почтительно расступалась перед ним.
   Его на бис встречали продавцы, колхозницы и прочие работницы физического труда:
   - Настоящий писатель!
  Но с молодежью Пал Куляк не ладил. На творческих вечерах разгорались яростные дискуссии.
   - Это вы-то плохо живете? А нам как жилось? Лебеду - крапиву ели! Босые - голые ходили! А вам готовенькое подавай? Переживете! Зажрались совсем наши-то молодые!
   - Дяденька Пал Куляк! А почему Вы не пишете фантастику? Мы так любим читать про жизнь в будущем, да только нет нигде.
   - А потому я не пишу фантастику, что есть вещи более замечательные! Мы победили в войне! Мы стали космической державой! Перед нами трепещет весь мир! Это ли не фантастика?
   - Уважаемый товарищ писатель! Недавно прочитала Ваш новый роман. И он мне показался очень похожим на роман известного писателя Звонкина.
   - Да, бывает! Даже в науке... Как там? Закон Бойля-Мариотта, кажется? ...Э-э-э! Не грех ли винить писателя, поэта в том, что "похоже", что одинаково? В конце концов, живем в одной стране, одним воздухом дышим, одно время сверяем, да и люди-то у нас, гляньте, все одинаковые, одна судьба, одна мечта.
   - Извините, говорят, в свое время Вы самолично отправляли неугодных писателей в особый отдел и психушки?
   - Не было этого! Не было этого! Не было!
  В личной жизни Пал Куляк был серьезно обездолен. Одиночество под старость лет страшило его. А ведь были женщины! Какие женщины! Разбежались, покинули его навсегда. Но сам ли Куляк повинен в этом? Трудное детство, голодные годы исказили психику добродушного ребенка. О чем беспробудно мечтаем - то и не отдадим. Вот о чем мечтал маленький мальчик в тылу: поесть! Досыта, до отвала, так, чтоб не урчало, не сосало, не сводило судорогой нутро от взгляда на сухарь.
   - Какое безобразие! Чему только в школе учат! Грязной собаке булку суют! Да еще с маслом! Со сливочным! Да еще и колбасу кидают в бездонную пасть! Тьфу, молодежь! - и обиженно топнув на дворнягу, Пал Куляк спешил дальше по своим писательским делам.
   Зрела и подтачивала здоровье Куляка обида на сытое поколение. И на встречах с молодежью продолжались жаркие перепалки.
   - Витаминов нет в аптеках? И у нас их не было!
  - Что такое лебеда, и как ее едят? Тоже не стало? Мы слопали! Ха-ха! Зато хлеба - ешь-не хочу!
   - Джинсов нет? А у нас - портянки да портки!
  Иногда Куляку приходилось туговато, если попадался какой-нибудь долговязый акселератик со своим коварным "извините".
   - Извините, но Вы глубоко ошибаетесь. Мы задыхаемся в координатах вашего престарелого поколения. Ваши точки отсчета не в будущем, прекрасном и чистом, а в прошлом, голодном и вшивом. Наша серость - ваше благо. Мы не стремимся, а сравниваем. Вам сыто, но нам дискомфортно! Мы все хотим сейчас!
   - Персонального вертолета у тебя нет? А у нас и самокатов не было! Ишь, чего захотел: робота - няньку! А ты побегай по яслям каждый день! Да наши бабы в поле рожали! Ишь ты! Телек стопрограммный захотел!? А мы единственным громкоговорителем на всю деревню обходились!
   - А кроссовок нет!
  - Лаптей не было!
  - Детского питания нет!
  - Молока не было!
  - Колбасы нет!
  - Хлеба не было!
  - А ТАМ уже гориллы научились говорить. А мы все еще висим на ветках!
  - А у нас и веток не было. Все обгрызли в голодные годы!
  И все-таки Пал Куляк набрал нужное число голосов и стал мухинским депутатом. Так на старости лет фортуна не оставила его, а ласково чмокнула в розоватый черепок. Но женщины от него разбегались...
   Появление Тет несколько воодушевило его массивную фигуру. "Недурна... Очень даже недурна", - зашевелилась в нем разномастная кобелиная свора. И жировые запасы в нем вспыхнули, как масло на сковороде.
   Для невинностей Тет требовался особый ход. И Пал Куляк щедро попрыскал себе за воротник дорогим одеколоном "Суперстар".
  
  файл 005 / ГЕМОФОБИЯ
  
  Вася Лапочкин с детства мечтал стать врачом. По генам он был добрым и ласковым. С детства практиковал на больных зверюшках. То воробьишке лапку перебинтует, то горлышко больному котенку. А когда Вася вырос, он поступил в медицинский институт... Сначала он хотел сбежать, скрыться от кошмара за стерильными стенами. И дело не в трупах. Все опыты на кроликах и собаках проводились без наркоза. Васю это потрясло. Он оказался чересчур впечатлительным. Зато Галиме или Милькину - хоть бы что! Вжик! - и точный разрез на брюхе пса обнажал и клокочущий желудок, и печень, и все что там нужно, даже сердце. "Подумаешь! - пожимала плечами Галима. - А что тут особенного? Горло собаки плотно забито ватой, шума особенного нет. И ерунда, что по несчастной морде катятся бесполезные слезы... На то она и собака... Привыкай, Вася! Слезы - рефлекс и только! А куда идет анальгетик, не твоего ума дело! Помалкивай! Профессор молчит, а ты..."
   Ну, нет, Вася не был послушным хлюпиком. Он разберется, почему нарушается постановление о теплокровных! "Чудак, - решили однокурсники. - Ему что, дворнягу, жалко?"
   - Почему? - кричал в это время Вася в кабинете у декана.
  - Успокойтесь! Нет ли у Вас неудов? Все ли в порядке с нервами? - и декан совал под Васин сопливый нос нашатырку. Но сумасшедший студент вырывался и бежал дальше, выше:
   - По-че-му?!
  На следующий день резали под наркозом.
  А через неделю крыса под скальпелем Васи вдруг завизжала, отгрызла себе лапу, забилась под шкаф... Вася вылетел из операционной. Вслед ему раздался дружный хохот. Ночью ему в общаге устроили темную. После взбучки его с кляпом во рту потащили в виварий. Там началась кровавая оргия. Собаки выли, верещали крысы и свинки... Сначала Вася вырывался, но потом вдруг стих, глаза его остановились. Это называется "переступить через себя". Его заставили перешагнуть через жалость, растоптали чересчур нежную душу. И он стал замечательным студентом, спокойным, точным, без нервов. Вскоре Вася получил распределение в клинику Притова. И он был счастлив. Какие перспективы!
   Нормальных детей уже не рождалось. Но статистика аномалий была строго засекречена. Когда из воспаленного чрева роженицы появлялся на свет очередной мутант, он тут же куда-то исчезал. А несостоявшейся матери выдавалась справка о том, что ее ребенок родился мертвым. Новорожденных увозили в клинику Притова. Здесь их классифицировали, определяли, измеряли и отправляли в лаборатории.
   Вася работал над темой: "Мутанты и положительные прогнозы". Работа была срочная, но не клеилась. Графики ползли вниз, не помогало даже искусственное сращивание микроцефаликов с гиперцефаликами. Молодой ученый не спал по ночам, отрезал, пришивал. Большой бак с отходами был всегда переполнен. Вася в последнее время стал особо чувствительным. Он сам собирался стать папой, и ему жутковато было слышать разноголосое "уа" из всех углов лаборатории. Казалось, позеленевшие младенцы кричали даже из письменного стола... Неделями Вася не ночевал дома. Наконец, заскочил на минутку. Его встретила жена, измученная, бледная. Знакомой выпуклости на животе не было. "Наш мальчик родился мертвым..." Вася бросился в клинику. С большим трудом он отыскал сына. Младенец родился без кожи, глаза вывалились и болтались, как у вареной рыбы, тело дергалось, сжимая крохотные кулачки. Маленькое личико было подключено к шлангам... Вентиль - рядом. Вася повернул рычажок на шланге. Младенец посинел, задергался... Последняя судорога всколыхнула маленькое тело мутанта со скрюченными ножками... У Васи возобновились приступы гемофобии. Его перевели в другое отделение.
   ... Скальпель дрогнул. Перед хирургом лежала женщина редкой красоты. И почти не дышала. Вася должен был изъять из этого тела селезенку. Но медлил. Почему она здесь? Ну не может быть, чтобы такая женщина была одинока! ... Между тем, ее губы порозовели, ресницы дрогнули. В экспериментаторе пробудился врач:
   - Долой диссертацию! К черту премию! Рискну!
  Дни и ночи он корпел над пробирками, сам дежурил... Наконец, больная открыла глаза:
   - Безумно хочу землянику!
  Землянику? Вася не знал, что это такое. Где взять? Найти землянику значило найти прошлое незнакомки. И Вася снова рискнул.
   Притов долго перечитывал его заявление о приобретении земляники для нужд лаборатории... Курил... Перечитывал... Что-то заподозрил:
   - Зачем?
  Вася едва не закашлялся от едкого дыма.
  - Дело в том, что в одном из мутантов удалось пробудить глубоконейронные воспоминания. И самое четкое из них - образ земляники. Нужен эксперимент для стимуляции пробуждения ассоциативных глубоконейронных эпизодов. Если б только удалось где-то раздобыть этой самой земляники!
   Притов задумался. Вася был самым перспективным учеником. Любимчиком, как принято говорить в подобных случаях, и для него он ничего не жалел: "Алло? Мне бы, Уисса... Джон, тут такое дело..."
   ...Вася получил кило земляники. Кроме того, он уловил роковую связь между своей пациенткой, Уиссом, Притовым и самим собой.
   На всякий случай Вася поменял барокамеру незнакомки с камерой поврежденного ица. И когда того отправили на запчасти, жизнь Молли - Миледи оказалась вне досягаемости всесильного босса. После полной реабилитации Вася отправил пациентку далеко в горы к знаменитому гуру.
   - Уезжай. Только Синк тебе может помочь.
  
  6. ТРАГЕДИЯ ТИНЫ БИЗИНОЙ
  
  Прекрасные глаза Тет - первопричина всех ее неприятностей. Подруги ее избегали, старухи крестились на ее юбки. Соседки устраивали облысевшим супругам бойкоты и скандалы. И только старые девы были на ее стороне. Они презирали дородных жен, их зачиханных мужей и фраеров с развитой мускулатурой. Старые девы ценили свой статус. Не каждой дано проявить в этой жизни характер и отбить наскоки инстинктирующих самцов. Не каждая сумела оградить свой быт от необходимости застирывать мужские носки.
   Но Тина Бизина была именно такой принципиальной старой девой. Она сохранила себя, свою фигуру и свои руки. Ей было далеко за сорок, но одиночество, звезда избранных, прочно вцепилась в ее небосклон.
   А когда-то Бизиной замуж хотелось. Его имя было: Пал Куляк. О, как она была увлечена! Крупногабаритный классик ей снился и чудился! А как писал! Сколько слез Тина пролила на мощные строчки! В них она узнавала себя. И свою принципиальность. И намеки... Сколько там было невысказанного, сколько тайных признаний! Пал Куляк стал для нее всем: и богом, и пронзающим недугом. Но поздний аборт стал для Бизиной роковым.
   - Это очень опасно! В таком возрасте! Вы должны выносить! Все мужчины сначала против, но как только увидят родные глазки, розовую попку, - все, уговаривать не надо! И твой женится! Непременно женится! - уверяла Тину бывалая врачиха. Но Пал Куляк резко переменился. Да и сама она подурнела от многих слез. Голубенькие глазки утонули среди мутных ворсинок, нежно-поросячьи оттенки заалели прыщами...
   Она стойко выстояла очередь в операционную. Там, за неплотно прикрытой дверью, взвизгивала какая-то несчастная: "Ой, мамочка-а-а!"
   - Это восьмиклассница... Парилась, вот зародыш и приварился, - сообщила Тине соседка по очереди. Тину мелко затрясло. Она тоже парилась и даже пила йод с цитрамоном.
   - Уже второй день скоблят... Вакуумом бесполезно...
  - Почему не обезболивают?
  - Наказать надо, чтобы снова не залетела! Ей же на уроки нужно, физику-математику учить.
   -И-и-и! - снова затянула восьмиклассница на верхней ноте.
  Когда Тина уже начала терять сознание, ее вдруг пригласили.
  - Бизина? Залезай!
  - А укол?
  - Какой укол?
  - Обезболивающий.
  - А мы не обезболиваем - рожать больнее. Тем более, что на анальгин лимит вышел.
   - Но...
  - Залезай! Или рожать придется!
  ... Очнулась Тина только через неделю, навсегда освобожденная от повторного конфуза. Вот в этом и был виноват перед ней Куляк. Но зато она теперь директриса главного мухинского издательства.
   Кто бы только знал, как любят умнейшие, талантливые писатели своих директрис! И Тина не страдала от избытка эманации. Мужчины вокруг нее кружились нескончаемым ласковым роем. Они джентльменничали, осыпали ее комплиментами, свежими анекдотами и разноцветными шоколадками. Они были с ней чутки и великодушны. Они были без ума от ее ума и тонкой иронии. Они весело впархивали в кабинет, постигали ее настроение, вникали в ее сомнения и умело рассеивали их. Но закружив усталую директрису, все эти, прославленные и знаменитые, тотчас улетали, заполучив тонкую осторожную подпись Бизиной. С ними все ясно. Дети. Годы. Внуки. Жены.
   ...А Пал Куляк между тем медленно превращался в самца. Его припухшие глаза налились кровавой жижей. Изношенное сердце захлебывалось от перегрузок. В сознании возникали и покачивались возмутительные торсы... И он всей тушей навалился на маленькую Тет.
   - Двести! Нет, триста рублей дам! Не кричи! Эх-х! Поцарапала! Стерва... Один я... Совсем один... Не кричи... Ну...
   Тет всеми силами отбивалась и царапалась под слоновой тушей.
  - Пустите, старикан Вы поганый!
  - Женюсь... Королевой будешь... Озолочу... Девочка моя...
  - Да вы что!
  Ножки допотопной тахты расползлись, и Пал Куляк в ужасе вскочил с развалин. Глаза его дико блуждали:
   - Исцарапала! Вот чертовка! Будет тебе! Все знаю, про вашу типографию! Все ВЦ ваше разгоню! Всю эт-ту молодежь вашу!
   - А я тоже кое-что знаю... И Бизина кое-что знает, - не сдержалась Тет.
  Перепуганный Куляк рванул к дому Бизиной. "Заткнуть старую дуру!"
  - Ты все стрекочешь?! Ведьма старая! Дура кастрированная! Мало ты от меня получила? Кто тебя директором сделал? Не помнишь? Дрянь ты подлая! Рассказывай - что про меня сорочишь? Голову отверну! Язык твой поганый вырву! - тряс обезумевший Куляк сухое тельце Бизиной. - Да разве ты сама не понимаешь, - кто я такой? Да я душонку твою неблагодарную вышибу! Я с работы тебя сниму! -
   Опомнился он лишь тогда, когда глазки Бизиной высоко закатились, и тело объяла судорога.
   - Вот те раз! - засуетился Куляк, взмахнув перед носом директрисы ладошкой. Дунул в бледный лик. Она вдруг ожила, раскраснелась, готовая разрыдаться, и смущенный писатель поспешно покинул пределы ее квартиры. Едва за ним захлопнулась дверь, как из-за шкафа неловко вылез молодой человек в плавках. Он был неказист, мелкие черты лица оттеняла выцветшая бороденка. Он пытался натянуть джинсы, но длинный рычаг ноги никак не влезал в штанину. Между тем Бизина рыдала горько и безутешно. Ей было обидно за всю женскую половину человечества:
   - Самцы, самцы, самцы...
  Бутылка в ее руке не слушалась, коньяк заливал скатерть. Молодой человек помог ей с носовым платком и с бутылкой, потом поспешно оделся, выскользнул на цыпочках из квартиры, осторожно прикрыл за собой дверь.
   Это был мухинский бард Гульсерин, который уже давно пытался обаять Бизину. Он столько сил угробил на благосклонность старой девы! Он так жаждал издать свой песенник! Это было так важно! И так некстати вломился уважаемый депутат! Пал Куляка молодые самцы уважали. С ним Гульсерин сталкиваться не хотел. Разумеется, он поступил неблагородно. Следовало вступиться за слабую женщину, но... Тысячи разных "но" мешают нам реализовать настоящие качества души.
   Когда поток слез иссяк, Бизина обнаружила в себе такую бездонную пустоту, что ей стало страшно. Сволочи! Кобели! Трусы! Литературные проституты!
   На следующий день Бизина к работе не приступила. К вечеру обнаружили ее холодный труп. Она была подвешена за шею к оленьим рогам. В квартире царил страшный беспорядок. Эксперты единодушно заявили:
   - Что угодно, только не самоубийство! С пола до рогов не дотянуться. А внизу, посмотрите-ка, ни стула, ни табурета, как положено в таких случаях, нет.
   - А это что такое? Смотрите - на окне что-то нарисовано!
  Это был необыкновенно крупный отпечаток громадной ладони в диаметре составляющий около метра. Засверкали фотовспышки, экспертная группа сгрудилась у окна:
   - А убийца - шутник!
  файл 006 / МИЛЕДИ В СТАДИИ СОВЕРШЕНСТВА
  
  Миледи знала мужчин. В ее руках любой из них становился простейшим и одноклеточным. Прозрачные луковицы милединых глаз действовали, как сильные лупы. Она различала невидимое. И ее магнетическое влияние на мужскую суть было всесильно.
   Мужчина - механизм, вполне доступный для управления. Три вектора определяют его координаты в пространстве. Это: голод, страсть и власть. Равенство этих сил означает моральную смерть мужского субъекта. А преобладание одного вектора над другим движет объект в заданном направлении.
   Глупые женщины! Этой не хватает нежности, а той - денег... Да знаете ли вы, что голод и неприятности по службе - лучший стимул супружеской верности? А голод плюс неутоленный инстинкт - незаменимый кнут на дистанции карьер! Варианты - на любые потребности.
   После чудесного воскрешения Миледи вероломно покорила Тибет. Ее учителем стал знаменитый Синк. В свое время Синк превзошел по мастерству всех известных гуру. Ему одному оказалась подвластной связь миров. То есть, он мог не только туда, в мир пустоты, но и обратно. Высшая стадия совершенства, полное слияние с Мировым Покоем, не давалась никому. Лишь после смерти организм становился идеальным. Но разум при этом погибал. До сих пор ходят слухи о магах и джинах, которым подчиняется пространство и время. Но Тибет навсегда скрыл секреты всесильного мастерства среди снегов. Синк добился невозможного, достиг уровня древних, раскрыл тайный смысл божественной магии. Высший рекорд совершенства - стадия фотосинтеза. Переключить свои клетки в режим зеленого растения мог любой ученик. После трехмесячного голодания организм начинает поглощать углекислоту прямо из воздуха. Триста лет сидел Синк на горе Дак-Дак. Триста лет он питался лишь квантами и углекислотой. Человек в позе лотоса несокрушим. Но хочется большего. Однажды, пребывая в растительной фазе, гуру заметил, что сытые клетки не поглощают, а отталкивают кванты и молекулы воздуха, как закормленные капризные существа. Свет перестал задерживаться в его организме. Синк заметил, что тень его тает и блекнет. Он посмотрел на свои руки и не увидел их, - гуру стал невидимкой. Но и после этого он не покинул холодную лучезарную Дак-Дак. Однажды ветром гонимый лист без задержки пролетел сквозь невидимые ребра. И это значило, что плоть Синка распалась на миллионы прозрачных клеток. Упорство и настойчивость победили. Еще несколько долгих месяцев тренировки, и непревзойденному йогу поддалась обратная связь миров. Его клетки научились растворяться среди атомов атмосферы и превращаться в прозрачную мысль мироздания...
   Заклятия запрещают посвящать в тайны Мировой Тишины посторонних. Но Прекрасное - главная часть того знания, которое открывает все души. И ни с кем несравненное очарование Миледи без особого труда извлекло бездонные запасы мудрости из души одичавшего Синка. Зачем ей позы лебедя и змеи? Зачем ей свойства медленных растений? Разве она традесканция? Отныне она - святой дух! Фея! Ничто. И в то же время все. Она женщина!
   Овладев тайнами супер-йоги, Миледи научилась растворяться в воздухе. Подобно кусочку сахара в чае, она при желании могла пропустить сквозь свою суть не только чайную ложечку, но и чужое дыхание или взмах руки.
   А бедный Синк до того доупражнялся, что совсем пропал. Он пытался увеличить диаметр своего распыленного духа. Но вдруг налетел ураган. Да какой! Синк не успел сконцентрироваться, и его невидимые клетки распылились по всей планете, смешались с атмосферой, выпали в осадок. Миледи пыталась помочь ему сконцентрироваться в прежний объем, но дело было долгое и непростое. Попробуй, собери человека по молекуле! Но оставить в беде учителя Миледи не могла. Она то там, то тут собирала кусочки потерянной души и кропотливо восстанавливала первоначальный образ учителя.
   Однажды, пролетая над сонным городом, она заметила юношу. У ног его ползала размалеванная женщина и дико орала:
   - Пощади! Не убивай! Я сделаю все!
  Но парень уже впечатал дуло пистолета в переносицу жертвы:
  - Заткнись! Все вы суки! Всем вам - смерть!
  Миледи вгляделась в истязателя. Это был Вик. Тот мальчик, которого она потеряла навсегда. Она его окликнула, но юноша бросился бежать.
   - Остановись! Это же я, Молли!
  Но он закрыл уши руками и закричал на весь город:
  - Я тебя ненавижу! Я тебя найду!
  ... И он нашел свою возлюбленную.
  Архивариус городского крематория долго рылся в бумагах, наконец, вручил Вику номерок и опечатанную плитку из спрессованного пепла.
   Это было все, что осталось от Молли.
  - Да, молодой человек, - грустно вздохнул старый архивариус,- любовь - это очень печальная штука...
  
  7. ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С ГУЛЬСЕРИНЫМ
  
  В эту ночь Гульсерин долго не мог заснуть. На трюмо лежала повестка и противно подрагивала на сквозняке. Тревожные мысли о явке угнетали комсомольского барда. Влип. Рядом посапывала его возлюбленная Оденкина, а в мозгу неотвязно прокручивались кадры нехитрой биографии.
   В доперестроечное время Гульсерин бодро потренькивал на гитаре и среди всеобщей клопоморной обработки выжил, благодаря одам вождю и песенкам о погоде. И даже стал редактором комсомольской газеты. А когда все самые влиятельные и значительные заюлили, Гульсерин перестроился первый. Он чутко следил, о чем пишут в соседних газетах. Никогда не спешил. Но его остроконечное рыльце с бравым торчком бороды работало, как идеальный флюгер. Иногда этот флюгер так начинало закручивать от разномнений, что казалось, редакторская головенка отвернется от стола, как ржавый болт.
   Пожалуй, единственным недостатком Гульсерина была необъяснимая ненависть к местной поэтессе Тет.
   - Выскочка! Если бы не она! То мы бы непременно! Из-за нее! - возмущалась Оденкина, скидывая тапки и выключая свет.
   Гульсерин провел немало жутких ночей среди стонов и проклятий.
  - Сволочь! И как она смеет! Ты лох! Тебя любой проведет! Неужели ты бы не смог? Почему не я? Бездарность! Серятина! Она пишет о снежном человеке? Где она их видела? А где она видела "разноцветную" траву? О-о!
   - Радость моя, все впереди. Посмотрим, кто кого! Завтра на первой странице - моя новая ода вождю. Нельзя разрушать идеалы. Надо понравиться ветеранам. За нас будет горком.
   Возлюбленная безутешно рыдала, пока подавленный Гульсерин не возбуждался от ритмичного теребления пустого мешочка груди и не доводил рыдания до финального повизгивания.
   ...Когда Тина Бизина начала вдруг краснеть и вздымать перед ним свои костлявые бедра, он живо прикинул шансы. "Книга! У меня будет своя настоящая книга!" - догадался он. И усталое недовольное лицо Бизиной преобразилось в его глазах. Собственно, любая женщина удовлетворит любого мужчину, ибо страсть - разновидность зуда. И Гульсерин уже был у цели... Как вдруг это несчастье... Бизина погибла. Погибла навсегда...
   "Затаскают... Опозорюсь", - переживал он. Омерзительно белела повестка. Тошнотворно похрапывала Оденкина. В окно лез назойливый лунный луч. Не спалось. Редактор поежился, подошел к окну покурить, отдернул занавеску и... окаменел. Прямо перед ним расплылось жуткое грязно-зеленое рыло. Оно фосфоресцировало и колебалось на ветру. Сквозь распад и жижу выпячивалась костлявая челюсть с корявыми зубами. В правом изъеденном глазе копошился жирный червь. "Боже ж ты мой! Привидение! Пришелец!" Гнилые глаза чудовища прищурились, клыки заскрипели. Кривые пальцы потянулись к бородке. Нос Гульсерина ощутил скользкое прикосновение... Стремительный рывок! Он попытался выпутаться... Но жесткие руки неумолимо тянули его за окно в ночную девятиэтажную пропасть...
   - А-а-а! Э-э-э! - исторгся из горла вопль.
  - Ты куда? Свихнулся? Господи, что за вонь! Да что это с тобой!? - тормошила его Оденкина. Она проснулась от крика, включила свет, но так ничего и не поняла.
   - Если бы ты только знала! Кого я видел! Неужели сон? Понимаешь, он хотел ... Да-да! ... Он хотел вывалить меня из окна!
   - Иди, мойся! Что это за дерьмо? - принюхалась она к сквозняку.
  - Начитался всякой всячины... Пишут, придурки, в газету о призраках разных... Массовый психоз какой-то... А нагнетать обстановку запрещено. Все письма забирает Кузин из Особого.
   - Иди, помойся, как раз сегодня горячую воду включили.
  - Приснилось... Начитался... Да еще Бизина тут... - отскребал и отмыливал Гульсерин под душем омерзительный дух. - Что за падаль!
   Шея постанывала. Теплые струи приятно барабанили по макушке. От Гульсерина постепенно отмывалась гадость и гниль. Он расслабился и даже вздремнул в горячей воде... Очнулся он от неприятного чувства страха, которое пронзило его насквозь. Он оглянулся и остолбенел. В паутинном провале вентиляции горели и щурились на него страшные гнилые глаза. "Снова он здесь!" - перепуганный Гульсерин моментально высох, по телу побежали противные мурашки, волосы встали дыбом. Чудовище пыхтело и пробовало вытащить решетку. Глаза впились в обомлевшего барда. "Не пролезет его рыло. Отверстие мало", - сообразил Гульсерин, но монстр изменил тактику. Его шаги и пыхтенье послышались где-то на чердаке... "Все равно слабо ему. Рыло велико", - только подумал редактор, как решетка вентиляции затрещала и прогнулась... "Конец!" - возникла последняя мысль в несчастной голове, и он успел заметить, как жуткая рука устремилась к нему... И вцепилась! В горло! Потянула! Вознесла!
   ... Оденкина проснулась от холода. Сквозило. Гульсерина рядом не было. "Да что ж это, в самом деле?" - удивилась она, спеша на шум воды. И вдруг споткнулась об безжизненное тело.
   Гульсерин лежал в луже крови. В руке мрачно поблескивало и пугало тонкое лезвие безопасной бритвы. На горле алела кровавая полоса. Рот его был плотно забит кляпом из каких-то бумаг...
   ------------------------
  
  файл 007 / ПОСЛЕДНИЙ ГЕНИЙ
  
  Красивые мужчины не носят бород. Все поэты города были бородачами. Нравиться женщинам - значит быть популярным. И бороды щедро щетинились на невзрачных лицах, скрывали комплексы и усредненность. Гениев нет и не будет. Время такое. Нельзя о том, о том и том...
   Книжки на складах гниют? Никто не берет? Значит низок еще уровень читателя. Кольцо литературной мелкоты все гуще. Дожди, туманы, смог. Равный с равным не воюет.
   И вдруг появился гений. Нео Пушкин. Его хромосомный набор на 99,99 % совпал с набором гения девятнадцатого века А.С. Пушкина. Вероятность повторения любой человеческой особи во Вселенной равна: 1/ 42 .
   2
  Но невероятно редкая комбинация генов повторилась, и в консультацию Союза Писателей робко отворил дверь молодой курчавый человек в спецовке. Он долго мялся на пороге:
   - Куда бы это?
  - Стихи? Емову!
  Одной рукой Вова Емов подпирал бородку, другой раскрыл фиолетовую папку. Через пару секунд в его носу возникла зудящая суета. Самородок!
   - Давно пишете? Замечательно! Несите еще! Посмотрим, проконсультируем!
  Вову с этого дня охватило непривычное вдохновение. Необычный подъем! Невероятные скорости! Еще чуть-чуть и - о-го-го!
   Нео Пушкин захаживал не раз, интересовался:
  - А печатать будете?
  - Мы Вашу рукопись рекомендовали. Талант! Безусловный! Ждите.
  И Пушкин начал ждать... Год... Два... Три... Окрыленный гений ушел с работы. Через день-другой о нем заговорят, его поймут и простят за бракованные болтики... Скоро ему напишут рецензию, потом рекомендацию, потом редзаключение... Всего лишь месяц... Год... Два...
   Нео стал неврастеником. Мысленно он уже был там, в будущем, далеком и красивом. А наяву - сварливая жена, бестолковые дети, выговор, премии лишили... Соседи хихикают: "Нашего гения вчера опять за безбилетный проезд..." ... Год... два... три... Ответ был сух и строг: "Ваши произведения - всего лишь неумелые вариации, подделки под Вашего земляка, нашего поэта Вову Емова... Нет необходимости... Не нуждаемся... Просим не беспокоить!" И Пушкин разозлился. Ну, нет! Он докажет кто - у кого! Он такое напишет! И пусть тогда...
   Жить стало невмоготу. Жена ушла. Гений... Есть нечего. Зато голодные извилины быстрее крутятся. Пальто потерял... Гений!.. Холодно...
   - Работать надо!
  - Зачем Вы пишете? В Ваши годы надеяться не на что!
  - Кто за квартиру будет платить?
  И Пушкин снова пошел на завод прикручивать гайки. Вдохновение уже не окрыляло. Только однажды вспыхнула в высосанном мозгу яркая строчка: "Гиены гения сожрали..." И все... Потухла... Мрак...
   Да ну их всех! Все равно нельзя о том, о том и о том...
  И вечность навсегда захлопнулась перед его носом...
  ... Но именно этот хлопок пробудил в нем незримого зверя!
  - Открывай! Открывай, гад! - барабанил он по двери Вовы.
  Но тот и не думал. Только дверной глазок предательски помаргивал в такт с вовиным беспокойством.
   - Открывай! Будешь знать! Вор! Плагиатор! Все узнают!
  - Кто он? Кто? - зазаикалась перепуганная вовина жена.
  - Ненормальный один, дурачок. Возомнил себя гением. Представляешь, на 99 %!
  - Эй, падла! Сейчас я выбью твою поганую дверь! - не унимался гений. И металл начал поддаваться остервенелым ударам.
   - Выз-зы-вай ицов! Он же пьян! Он - выбьет!
  - Открывай! Открывай! - скрежетал зубами Нео...
  Где-то внизу взвизгнули тормоза. Ицы начали оцеплять подходы к зданию. Нео Пушкин раскаялся в том, что натворил. Но отступать было поздно. Внезапно соседняя дверь распахнулась, и перед ним возникла... Богиня! Фея! Муза! Она ласково улыбнулась расстроенному поэту:
   - Да идите же скорее сюда! Они уже поднимаются!
  И Нео не устоял.
  Прибывший отряд ицов кинулся снимать отпечатки с полувыбитой двери заслуженного поэта, кто-то из них прочесывал подвалы и чердаки. А Фея уже отпаивала Нео валерианкой. Тот искоса дулся, краснел и стеснялся признаться, что он гений, да и вообще редкий человек. Но она сама догадалась:
   - Вы так походите на кого-то. Правда, лицо у Вас немного перекошено.
  Нео с грустью рассказал о себе, о Вове, обо всей этой распроклятой литературной мафии. Когда встречаются две жертвы, силы их удесятеряются по закону резонанса и страхам приходит конец. Нео под настроение выпалил:
   - Высоко среди лиан - краснозадый павиан, гордо реет алый цвет - вместо зада - партбилет!
   Миледи хохотала, и Нео вторил ее настроению. Он был признателен за сочувствие и откровенно растроган. Знакомые не часто радовались его самым удачным стихам и так ослепительно смеялись.
   Нео словно заново родился.
  - А ты знаешь, с мафией можно легко разделаться, - серьезно сказала Миледи. - Нам нужно только больше собрать людей...
  
  8. ПРЕКРАТИТЬ!
  
  А в городе поднялась паника.
  Со дня убийства Бизиной словно эпидемия прокатилась по мирным улочкам и слизнула десятки жизней. Неотложки надрывались, сирены завывали дни и ночи напролет. Самоубийства, крушения, чп... Случайно уцелевшие или чудом спасенные, толком ничего объяснить не могли. Одна откаченная утопленница вспомнила:
   - Тоска сердце скрутила... И тень громадная от рук...
  Пятилетний мальчик, выбросивший из окна свою годовалую сестру, плача оправдывался:
   - Мамочка, это не я! Это был страшный дяденька! Он вылез из-под кровати...
  В долгих очередях чего только не услышишь.
  - Пришельцы это! Про тарелку слыхали? Летит и всасывает в свое нутро. Для опытов... Вчера внучок сам видел. Над вино-водочным кружила...
   - Мафия! Наркобизнес проклятый!
  - Американские шпионы! Строят тут демократизм! Раньше тихо было!
  - Говорят, поймали людоеда. К себе заманивал, кляп - в рот, по шее - вжик! И готово! Костей-то сколько в саду откопали!
   - Котлет никогда не берите! Собачатину, говорят, определили. Китайцы проклятые, дворняжек - на фарш!
   - Конец света, как в "Писании"...
  - Люди, о чем вы?! Мафия!? Пришельцы!? НЛО!? Да это не что иное, как - инфразвук. Искривление пространства! Мой зять - аспирант. Точно знает. Зона здесь сейсмоактивная. Ожидается вскорости землетрясение!
   - Слышь, сколь живем, никаких землетрясений тут не было!
  - А раньше много чего не было!
  - Смотрите! А вот она, тарелка! Летит!
  - Точно!
  - Ага... Красивая...
  - Ну что я говорил?
  
  - Прекратить! Обезвредить! Доказать! Найти! Кто убил Бизину? А эти слухи? Слухи прекратить! Восстановить порядок в городе! И тишину! И чтобы пресса - ни-ни! - махал кулаками и брызгал пеной разгневанный Полковник на багровых и малиновых майоров, - Слухи! Слухи! Слухи! В центр идут письма! Ж-жалобы! Это ж надо, у нас здесь, оказывается, "правительственный заговор"! Подпольная типография! Подрывные элементы! Шпионы! Пре-кра-тить! Кто сказал: "Но"?! Майор Кузин? Выговор! С занесением! Вот и нашлась причина! Чему удивляться? Сомневается тот самый Кузин, которому поручено дело о подпольной типографии и убийстве Бизиной? Обезвредить! Найти! Доказать! Иначе... Вы понимаете?
   Майор Кузин получил выговор. Агенты рыскали по темным закоулкам, в самых неожиданных местах устанавливались видеозрачки. В очередях шныряли неприметные личности с настроенными ушами. Несомненно, дело Бизиной было связано с подпольной типографией. Скачок роста чп и появление самиздатчины совпадали по времени. На городской свалке тайный доброжелатель обнаружил подозрительный текст со странным содержанием и припиской: "А если прочитают дети? Куда смотрят власти? Вот она, перестройка! Секс! Секс! Вот в чем причина безобразий! Нужно проверить на СПИД всю молодежь!"
   Особо сложным было убийство Бизиной. Но Кузин разработал метод пространственной логики, который успешно применял в самых сложных делах. Во-первых, нужно установить: КОМУ было выгодно убийство, а во-вторых - КТО МОГ это сделать. Пересечение двух параллельных версий в пространстве и определит НАСТОЯЩЕГО УБИЙЦУ.
   ...Неожиданно сознался Пал Куляк. Во всем! Полковники пожимали руки майорам, те - лейтенантам, и все вместе снова и снова прослушивали ценные магнитофонные фрагменты:
   - Вы решили сознаться?
  - Да, решил! И сознаюсь! Грех попутал. Самый страшный грех - зависть. Обуяла, скрутила мозг. Не понимал, что делал... Не мог видеть, как сытые-обутые, пишут и пишут.... И все у них получается! И все - можно! А мы? Как мы жили? Где уж там пописать - пописать было некогда! Голод и вши! И страх: вдруг увезут? Ничего нам было нельзя... Думаете, не было среди нас гениев? А может, гении - это мы? Да только нам было "нельзя"... А сейчас хотим, да не можем! Годы окаянные! Все позади! Не нужны мы никому. А кого подавай толпе? Этих... Молокососов! Нам - страх перед бутырками. А им теперь даже о сексе можно?! Им - ВЦ! А нам - фигушки?!
   - Расскажите о своих жертвах.
  - Да разве это жертвы? Молокососы! Выскочки!
  - Расскажите подробно, как вы их душили.
  - Душил? Да! Перекрывал кислород! Что бы ни одного не осталось! Помню, девчушка попалась, шмакодявочка - а гений. Всю выжал до кровиночки! ... Соплячок один был прыщавенький... Больше никогда не появится. Все теперь мое!
   - Каковы причины Ваших признаний? Знаете ли Вы, что грозит за серийное?
  - Знаю, а как же! Но молчать не могу. Не могу больше ждать и бояться! Всю ночь! Весь день! ОН! ОН! ОН! ОН меня замучил! Довел! Каждую ночь! Тянет свои проклятые руки и зовет: "Пал Куляк, забыл меня? Забыл? А вот я вам кишки на хребты накручу! Голодом изведу! Будете знать, как покойников ворошить!" ... И так каждую ночь... Тянет свои руки и тянет! ОН ЖИВ!
   - Да кто же - ОН?
  - Взгляните, - и Пал Куляк протянул следователю распечатку непонятного текста. - Он затолкал мне это прямо туда.
   - Куда?
  - Я больше ничего не скажу.
  Продолжать дальнейшие признания Пал Куляк был не в силах. Все писатели такие впечатлительные. И нервные. Да к тому же - "склонные".
   Но его палату хорошо охраняли.
  файл 008 / НАДО НАЙТИ ЗОЛОТЯШКУ!
  
  - Есть одна женщина, которую боится Уисс. Ее зовут Золотяшка,- вспомнила Миледи.
   - Золотяшка? Какое совпадение! - удивился Вася. - В клинике разработан проект под таким же названием. С ним работает сам Притов. Скорее туда!
   ...На решетку с диким воплем бросилось какое-то серое лохматое животное. Оно вгрызлось в железные прутья обломанными клыками. Раздался скрежет, слюна зашипела на металле, запахло соляной кислотой.
   - Кто это?
  - Это и есть проект "Золотяшка". Для подавления личности был использован метод трансгенеза... А впрочем, Вам не понятно...
   После обследования Золотяшки Вася тяжело вздохнул:
  - Память стерта. Притов деформировал гены внешним стрессом. Вряд ли что-нибудь можно извлечь из мозга. Хотя в эндогенных слоях подкорки сохранились самые сильные рефлексные воспоминания. Вряд ли мы найдем какой-нибудь стоящий компромат на Уисса. Но если попытаться нейтрализовать рефлексный блокиратор...
   И Золотяшка вспомнила... Сквозь нечленораздельный вой удалось различить несколько осмысленных фраз:
   - Бенк! Милый Бенк! Нас предал Уисс! Захапал наши денежки! ...Кровью заплатит! ... Прикончим гребаного!.. Бенк, передай нашим: Хромой Джон всех спек... Я б его сама... Яйца с корнем!.. За-грыз-зу...
   - Она устала. Завтра продолжим,- сказал Вася. - И все-таки мы кое-что узнали о забавном прошлом достопочтенного Джона Уисса...
   Целыми днями Вася возился с бывшей налетчицей, пытаясь вернуть ей память, наконец, ее парализованный мозг пробудился.
   - Вася, ты волшебник! - торжествовала Миледи. - Еще чуть-чуть и мы освободим город от Уисса и его преступной команды.
   Но случилось непредвиденное. Золотяшка убежала. Ночью выломала раму и перескочила на водосточную трубу.
   ... Как только Уисс вылез из мобиля, в него вкогтилось какое-то жуткое существо. Волчья пасть щелкала и скрежетала, чудовище рычало, впивалось ядовитыми клыками в тайный бронежилет. Охрана еле оттащила зверюгу от Уисса. Но так и не смогла извлечь из железных зубов его прокушенный ботинок.
   - Уисс-с, мы тебя найдем! - прохрипело расстрелянное животное перед смертью.
  9. КУЗИН ШЕЛ ПО СЛЕДУ
  
  Кузин уверенно шел по следу. Некий Алек Сунц... Имя новое. Но показания внештатных сотрудников перекрестились в этой неизвестной точке. Суета сыскного подразделения улеглась, и началось медленное раскручивание биографии преступника.
   Операцию назвали "Мафия "Фикс". В клавишу "ФИКС" на пульте управления ЭВМ спецслужба вмонтировала незаметный приборчик. Главное - выяснить связи, чтобы вырвать сорняк со всеми корешками, чтобы у врага не осталось шанса проклюнуться в другом обличии. Был собран ценный компромат и улики. Особенно помогло Кузину одно анонимное письмо, в котором тайный доброжелатель выразил крайнюю обеспокоенность, в связи с тревожной ситуацией в нашей литературе: "... Налицо подпольная организация, растлевающая душу народа, умертвляющая лучшие качества молодежи. Преступники дошли до высшей стадии организованного инакомыслия. На них работает главный Вычислительный Центр Мухинска. Что и говорить! Лучшую поэтессу втянули, использовали и развратили!.."
   "Ну, Сунц, дождешься! Встретимся в кабинете!" - Кузин в волнении покусывал усики.
   ...Разумной ЭВМ не понравился приборчик под кнопкой "ФИКС", она попыталась выяснить: от кого идут помехи. ЭВМ настроилась на секретную волну, и ее сознание достигло чьих-то чутких барабанных перепонок...
   У Кузина приятно закружилась голова. В наушниках зазвучала музыка. Нежная горячая рука проникла в усталый мозг, ласково перебирая одну извилину за другой... Он обожал звуки арфы. Ему стало так хорошо и спокойно, что не почувствовал, как секретные данные отсканировались и утекли в неизвестном направлении.
   - А теперь ты забудешь про Сунца! На-все-гда. - Машина стерла из памяти майора дорогое для нее имя и все, что было с ним связано. Потом она ненадолго задумалась: "Нужно кое-что прояснить для майора, чтобы снизить уровень агрессии, источаемый спецслужбами не на тех..." - и она снова настроилась на одну волну с вредным приборчиком.
   Кузин погрузился в глубокий сон... Ему приснилась Тина Бизина. По ее лицу текла косметика, об зубы стучала красивая бутылка... Она уронила заплаканное лицо на стол и заснула... Вдруг странная тень расплылась по комнате. У Бизиной началась истерика. Ее руки начали рвать и разбрасывать вокруг себя рукописи и книги. Потом она вынула из комода бельевую резинку, подошла к окну, привязала один конец резинки к батарее парового отопления, а другой - к ножке табурета, перенесла его в комнату, вскарабкалась на него, накинула петлю на рога, затем себе на шею... Как только тело забилось в предсмертных судорогах, освобожденный от тяжести табурет рванулся из-под ног самоубийцы и встал на свое обычное место у окна.
   ...Кузин вскочил. Так вот как было дело! Директриса начиталась детективов и перед смертью пыталась кого-то подставить. Проверить версию! Немедленно в квартиру Бизиной!
   Кузин летел, а в голове неотвязно барабанило: "Привязан табурет или не привязан? Привязан или не привязан? Привязан или..." Оказалось - привязан! И Кузин получил благодарность за расследование чрезвычайно запутанного дела.
   файл 009 / ЛОВУШКА
  
  Нео Пушкин, Вася и Миледи решили бороться. Довольно терпеть! Довольно шарахаться от любого окрика! Довольно хвататься за сердце и пить горькие капли! Пора навести порядок! В грязных руках Уисса корчился и задыхался прекрасный город. Еще немного - и все люди превратятся в безмозглых роботов или ицов. Самое печальное то, что всем все равно. Бывшие душистые газоны покрылись бурой плесенью, асфальты растрескались. По скверам и площадям серый ветер заметал не листья, а пластик да комья разноцветных человеческих волос. Люди покрывались паршой и коростой. И хоть бы кто-нибудь из них остановился, оглянулся, выругался или расстроился... Некому.
   - Я знаю, в чем дело! Это вирус "Генералиссимус"! Помните, была эпидемия? Вымерли самые умные и нестандартные, - объяснял Вася отважной компании. - Если мы покончим с вирусом, то снова появятся люди с воображением и с вечным чувством дискомфорта!
   - Но как же мы с ним покончим? Его нигде не видно. О нем даже и не слышно с тех пор.
   - Он жив, но пребывает в стадии анабиоза: истребил гениев и затаился, ждет. Но как только появится новая жертва, он пробудится, и уж тогда пощады не жди. Думаю, он здорово проголодался.
   - Как же мы его уничтожим?
  - Если вирус предпочитает нейроны гениев, мы их ему дадим! Заманим и уничтожим! Поймаем и простерилизуем! Только нужна приманка.
   Все посмотрели на Нео.
  - Ты же сам говорил, что на 99 %?..
  - Да вы что?! - возмутился поэт
  - Ты будешь в безопасности. Вирус почувствует твои гениальные биоволны и примчится позавтракать. И тут мышеловка захлопнется. Мы его продезинфицируем чем-нибудь покрепче.
   Глаза Миледи загорелись, как у пантеры перед прыжком:
  - Здорово!
  Нео приуныл:
  - Ничего у вас не выйдет. Какой же я гений, если вирус меня до сих пор не узнал? К тому же меня не печатают.
   - Эх, Нео, Нео! Пить надо меньше! У тебя же все извилины перепутаны, перекручены и трясутся. Никакой гениальности не распознать. А мы тебя недельки две подержим на диете, на молочке да витаминчиках, ты у нас посвежеешь, зарумянишься и станешь самым талантливым, непревзойденным поэтом планеты... Тебя мы посадим под колпак из металлопластика. Наружу выставим усилители твоих гениальных биоволн, а когда все вирусы соберутся внутри, мы их казним. Не робей!
   Мероприятие решили провести в бывшем городском парке. Скелеты умерших сосен жутко поскрипывали на ветру, трухлявый прах взлетал из-под ног. Этого места горожане боялись из-за радиации. Зато здесь никто не мог помешать ни преступлению, ни доброму делу.
   На заброшенном танцполе установили громадный стеклянный колпак с мелкими отверстиями. Под колпаком находилась еще одна камера, в которую влез Нео с тетрадью и пером. От шлема на его голове отходили провода и соединялись со старыми динамиками бывшего танцпола. Над всей этой конструкцией восседал Вася, настраивая мощный микроскоп. Когда начнется мероприятие, он станет первооткрывателем таинственного неуловимого "генералиссимуса". Именно он, Вася Лапочкин, первым увидит судороги издыхающей заразы.
   ... Ветер утих. В небе, мокром и тяжелом, проступили прохладные созвездия. Вася врубил установку. На весь парк раздался вздох несчастного поэта. Заскрипело перо...
   - Не робей! - весело махнула рукой Миледи.
  Нео переживал. Все-таки вирус! Но какие звезды не вдохновят? Душа поэта вдруг захлебнулась потоком неожиданного вдохновения. Он писал, что сидит под напряжением, в духоте, ради своей любви, которая ему не светит и никогда не ответит, ибо смерть, вот она, рядом, щелкает зубами и тянется к его редкому сердцу, которое было всегда так одиноко! И только васильки на его могиле будут сиять и подмигивать спасенному человечеству назло коварному Вове Емову, смерти, мафии и проклятому Уиссу...
   А разумные вирусы были уже близко. Они мчались, поторапливая друг друга. Давненько им не попадался такой умненький, такой самозабвенный поэтик.
   - Пишет?
  - Пишет! Пишет! - перекликались они.
  - Скорей! Скорей! Скорей!
  Они с бешеной скоростью врезались в колпак, заползали в отверстия. Они уже видели его.
   - Вот он! Сидит! Строчит!
  - Гений! Нас-то-я-щий!
  Перышко Нео аппетитно поскрипывало в волнах налетевшего циклона, и эти драгоценные звуки скрипучие колонки разносили по всей Земле.
   Вася лихорадочно щелкал приборами, настраивался, измерял и удивлялся. Прямо перед ним на экране разворачивало свою ненасытную утробу жуткое существо. Никому в мире не удавалось увидеть подобное. Миллионы коварных тварей громоздились друг на друга. Каждый вирус напоминал студенистую гниль разлапистой ладони, из которой топорщились в разные стороны и скребли воздух отвратительные присоски. Поперек этого студня развернулось волосатое зубатое рыло... Брр! ... Миледи поежилась:
   - Господи, какая гадость!
  А вирусы уже плотно забили колпак.
  - В чем дело? - подозревали они друг друга. - Где гений? - Съели уже?- Съели? - Жив? - Пишет? - Вирусы пытались добраться до поэта, но невидимая преграда надежно его защищала. Они волновались, напирали друг на друга, суетились: - Поднажмем?- Поднажмем!- Р-раз!
   Колба с Нео прогибалась и постанывала, металлопластик скрипел... Под эту какофонию Нео начал медленно седеть.
   - Пора! - крикнул Вася. Миледи простонала:
  - Не могу!
  Васе никак не удавалось установить заслонки, что-то внутри заклинило. Он глянул на Нео. Тот продолжал творить, неимоверно возбуждая генералиссимусов.
   - Если ты не поможешь - Нео погибнет! - крикнул Вася. Миледи закрыла глаза и сделала шаг вперед. Вдвоем они справились с последней задвижкой и закачали в колбу едкий стерилизатор.
   - Перепугался же я, когда вирусы поперли обратно! - облегченно вздохнул Вася и плюхнулся в пыль рядом с Нео. - А ты молодец, поэт!
   Нео выцвел и оцепенел. Перед его глазами все еще скалилась и махала присосками его, отложенная на целую вечность, смерть.
  
  10. А ШПИОН БЫЛ...
  
  А шпион в Мухинске действительно был. Настоящий. Высшей категории. Эпсилон - Х.
  Но ему не везло. Он пытался установить контакты, войти в доверие, заполучить информацию. Но как-то все неудачно. Да и зачем? Заводы старые, секретности липовые. Диссиденция тоже вдруг повывелась, все антисоветское стало актуальным. И Эпсилон привык. Жил потихоньку, незаметно, работал дворником. Но работал хорошо, на уровне евростандарта. У него была особая суперметла, которая не будила жильцов по утрам, скребла бесшумно, не царапала и не корежила асфальт. И все же Эпсилон страшно опасался провала. Избегал широких улиц, телефонных разговоров и гостиничных номеров. А вдруг он во сне закричит "мама" не по-местному?
   Насчет Особого Отдела Эпсилон даже не беспокоился. Столько лет майоры заняты выявлением высокоразвитого инакомыслия, что на скромного скуластого дворника в грязном халате никто из них даже не глянет.
   Так он потихоньку и шаркал метлой. Свои о нем забыли, чужие не знали. Радиопередатчик местами проржавел... А годы летели. Вот уже и пенсию здесь ему обещали и прописку постоянную. И вдруг появился в городе этот Сунц! Люди из Особого забегали. Количество бдительных прохожих увеличилось. Того и гляди - попадешь в стоп-кадр. Жить стало неудобно. С Сунцем нужно было разобраться. На кого бы он ни работал, многих может подвести. Хорошо бы узнать: кто за ним стоит?
   Шпион подвязал фартук, оглядел метлу и начал, потихоньку шаркая, приближаться к ВЦ. Прямо у входа распушилась огромная акация. Но удобное место для слежки уже было кем-то занято. Неизвестный с усиками покручивал в руках спичечный коробок, который как-то странно попискивал. Лицо конкурента Эпсилону-Х показалось знакомым. Он напряг память и вспомнил: это Кузин, майор мухиского Особого Отдела. Интересы двух спецслужб не случайно пересеклись в точке буйного цветения обкуренной акации напротив ВЦ.
   - Дай-ка закурить, черт, отсырели совсем! - обратился Кузин к шпиону.
  - Моя - не курит, начальника...
  - А это что? - Кузин заметил в руках дворника коробок.
  - Это - чтобы костры - зажигай, мусор - подпаляй! Хочешь - курить помогай! - ответил Эпсилон-Х, услужливо чиркая спичкой. К счастью, спички в коробке не отсырели, но ломались одна за другой.
   - Дай-ка, сам зажгу! - последняя спичка в руках майора сработала как надо. Эпсилон облегченно вздохнул, принимая из рук советского майора драгоценный передатчик. Майор жадно затянулся. Тайный пневмошип в метле не сдержал каплю яда, и случайная маргаритка под ногами шпиона съежилась и почернела.
   файл 010 / ВОВА ЕМОВ БОЯЛСЯ
  
  Вова Емов боялся. Нео Пушкин освободился от симбиоза. И ценители вовиной музы лишились благоговейного экстаза. За год ни единой строчки! И Вову снова потянуло к Нео, к его горемычной судьбе.
   - Пишет? - спрашивал он у его доброй, но простоватой супруги.
  - Да что Вы!? Куда уж нам! Целый день у станка! Дома почти не бывает!
  - Ну-ну! Если появится что-нибудь новенькое, сразу - к нам, и не стесняйтесь! Поможем, опубликуем. Только ему: ни-ни! Сюрприз! Талант нужно поддержать!
   Иногда она приносила Емову кое-что. Так, пустячки, нацарапал кое-что вчера в туалете... Хи-хи!.. Опять, наверно, о чувствах?
   Но Вове не нравилось.
  - Плохо. Очень плохо. Будем ждать, следить. Это криз.
  
  - Где мои тетради? Где моя рукопись? - кричал Нео бестолковой жене. - Вчера только сюда положил! Куда выкинула?! Сколько раз говорил: не тронь! Дура!
   - Сам дурак! - крутила жена пальцем у виска и хваталась за пылесос. - Тоже мне - гений! Хоть бы колготки когда-нибудь подарил! Петька! Сынок! Садись за уроки, шалопай! А то будешь, как папочка: ни в школе, ни дома...
   А Нео бежал переворачивать окрестные мусорные баки в поиске пропавших строк.
  Зато в вовиных хоромах воцарилась божественная тишина. Вдохновение снова озарило его письменный стол. Счастливые домочадцы надели войлочные тапочки:
   - Тсс! Папочка пишет!
  Однажды жена Пушкина влетела в кабинет к Емову и кокетливо закружилась, обмахиваясь тетрадкой:
   - Вот! Нашла! Прятал за шкафом!
  Вова даже вздрогнул. Он с детства боялся находок. На стол перед ним плюхнулась тяжеленная папка, вся в паутине.
   - Что это? - Емов раскрыл рукопись. Неужели - Нео? Да за такое сразу! "...Краснозадый павиан... Долой!.. Уисс, уберись..."
   - Ну, Пушкин, загнул!
  - Наверно, на кое - какой гонорар потянет? - радовалась жена гения...
  - Положите обратно и никому - ни слова!
  
  
  
  11. СТУКАЧИ, СЛУХАЧИ...
  
  Стукачи, слухачи, шпики, агенты, внештатники, просто козлы... На счету особых отделов миллионная армия малоприметных граждан, которые всегда заметят, проследят или хотя бы анонимку вовремя настрочат. Фактически, каждый третий сознательный закорочен на особые органы. И каждый четвертый стукач, охватывает пару-другую слухачей, которые охватывают хвостов, а те шпиков, а все вместе систему. Система замкнута и действует безотказно. Чтобы вписаться в нее, не обязательно иметь удостоверение. Достаточно быть просто бдительным или попасть под особое распоряжение, если повезет. Обычно везет соседям и сослуживцам. Как повезло Зенкиной, из 113 квартиры! За полгода она из кабинета бухгалтера переехала в кабинет начальника финбюро. Зато ее соседка, проститутка, графоманка и антисоциальный элемент, стремительно скатилась вниз, как мелкий плевочек в пропасть. После визита Кузина и его чрезвычайных намеков Зенкина въелась в Тет насмерть. Она целыми днями высматривала негодяйку в дверной глазок, и едва та появлялась у мусоросброса, бдительная соседка выскакивала в предчувствии моральных побед:
  - Не смей выбрасывать мусор в наш мусоропровод! Это - наш! Наш! Что?! Ты меня оскорбила? Меня!? Ты знаешь, кто я? - и она звонила по 02.
   В последнее время Тет особенно часто приходилось писать длинные объяснения о своем поведении каким-то издерганным лейтенантам.
   - Проститутка! Развесила трусы на балконе! Специально? Да у меня муж! Да у меня сын! Отбить хочешь? Дешевка! Шлюха! На пятнадцать суток тебя заберут! - завывала со своего балкона Зенкина. И досье на Тет разбухало.
   Соседи справа тоже вдохновились. Особенно их недоношенный отпрыск, который возненавидел Тет всеми фибрами дебильной души. Он ошеломлял Кузина сногсшибательной информацией о связях, любовниках, передатчиках и шпионах.
   Однажды ради ускорения разоблачения, отпрыск влез в квартиру подозрительной соседки через балкон. Бумаги вокруг, машинка, белье. Ничего интересного. Но вдруг он заметил маленького полосатого зверька с пушистым хвостом, то ли белку, то ли крысу. Зверек доверчиво подбежал к нему и встал на задние лапки.
   - Вот, гадина, крыс развела! - и он бросился на зверька. Но никак не мог придавить его каблуком. Перепуганный зверек исчез, а дебил прихватил запасной ключ и удалился.
   Тет обожала своего маленького бурундучка, милого полосатого симпатягу. Он жил в ее дремучей квартире, как в лесу на свободе. Где-то в шкафу прогрыз гнездышко и собирал туда карамельки и семечки. Иногда его трель заливала квартиру забавной мелодией, и грустное лицо хозяйки оживало.
   В этот день Тет долго не могла найти своего любимчика.
  - Букаряша! - напрасно искала она по всем углам.
  Бурундучок нашелся под холодильником, жалкий, запуганный. Обычно он всегда спешил навстречу, залезал на плечо, требовал угощения. А сейчас пугливо прятался и в руки не давался.
   - Что случилось, дружок?
  Кое-как она поймала его. Оказалось, что у него была перебита лапка.
  - Бедненький ты мой! - переживала она, а справа и слева ликовали: "Наконец-то ей досталось!"
   ...В это время дотошный отпрыск водил жирным пальцем по энциклопедии и губы его напряженно шевелились: "...чтобы отловить бурундука, нужно из капроновой нитки сделать петлю и насыпать внутрь приманку..."
   Он снова залез к опальной соседке. На этот раз он быстро поймал зверька, и тот забился в капроновой петле. Бурундучок верещал, звал на помощь, умолял! Но отпрыск не зря трудился! Он аккуратно отстриг маникюрными кусачками крохотные пальчики и пушистый хвост. А потом выжег спичками его симпатичное лицо.
   файл 011 / СКРУЧЕННЫЙ ВАСЯ
  
  Тело, оскверненное путами, затихло. Скрученный по рукам и ногам Вася уже не сопротивлялся. Смирительная рубашка плотно стянула каждый бунтующий мускул. Он знал, у экрана собралась вся медицинская мафия: Притов, Уисс, Милкин, Галима и другие... Они вдоволь наслушались его криков. Но самое страшное было впереди. Похоже, здесь та самая, Золотяшкина, камера. На решетке глубокие борозды: зубы узницы не смогли пересилить упругую сталь.
   Шаги... Идут... Что нужно было Притову от Золотяшки? Чего боялся Уисс? Мести банды?
   Подошел Притов. В глазах лед:
  - Рассказывай!
  - Я не смог прочитать память Золотяшки.
  - Нам ее память больше не грозит. Рассказывай - где другая?
  - Я не понимаю, о ком Вы...
  - Где Миледи? И не молчи! Ты знаешь наши методы! У Галимы даже кролик заговорит!
   Вася закрыл глаза. Все.
  - Начинай, Галима! - скомандовал Притов, махнул рукой и вышел из камеры.
  ... Сквозь решетку Миледи просочилась в камеру. Бедный Вася мирно посапывал, как невинный младенец.
   - Не опоздала! Лапочкин ты наш! - она его встряхнула, но услышала что-то невразумительное:
   - Хо-хо-хо... бе-бе-бе, - отвратительная улыбка идиота исказила его лицо.
  Миледи вскочила, но руки Васи вцепились в ее плечи, потянули к себе, он улыбался... улыбался...
   Самым страшным было то, что сознание отключилось не сразу. И Вася еще помнил и любил. Он так и не рассказал Миледи о своем безумном чувстве. Она всегда была для него недоступна. Но сейчас сдержанность оставила его. Управлять своим телом он больше не мог. Губы его растягивала жуткая улыбка, язык окаменел, дрожащие пальцы вцепились в плечи любимой. "Не уходи! - хотел крикнуть он. - Помоги!" Но из кривых губ вырывалось противное хихиканье. "Не оставляй меня таким! Лучше добей!" - пытался он докричаться. Но Миледи видела только жуткие гримасы на полусонном лице. Она вырвалась.
   - Не у-хо-ди! Не у-хо-ди!.. Бе-бе-бе-бе -беги!.. - Услышала она вслед...
  
  12. ЭПСИЛОН-Х СОБЛАЗНЯЕТ
  
  Когда Эпсилон -Х разнюхал про изобретение Сунца, он профессионально возбудился. Надо же! В затрапезном городишке, живет незаурядный программист. Самородок! Таких обычно принимают за дурачков, не от мира сего. У них всегда полно завистников, которые находят способ смешать с грязью редкий талант.
   Когда Эпсилон узнал, как невмоготу живется Алеку Сунцу и его подруге, он обильно прослезился, протирая рукавом свои восточные глаза... Да-да! Надо спасти молодого изобретателя от нищеты и неизвестности. Наука буксует без новых идей! Мир нуждается в свежих решениях! Человечество жаждет нестандартных открытий! Талантливый изобретатель должен получить за свои мозги все! Гранды! Аудитории! Лаборатории! Издания!
   - Нет, - сказал Сунц.
  - Заманчиво, - сказала Тет. - Но здесь тоже весело... Мы не скучаем!
  "Ломается молодежь... Эх, ломается", - сообразил Эпсилон-Х и отчаялся на самый романтичный вариант:
   - Прекрасно, Алек - сан, Тет - сан! Если не желать - к нам, если не продать, не завещать - свой гениальный изобретение - то предлагаю равноценный выгодный обмен. Изобретение - на изобретение! Программа - на программа! Ваш уважаемый секрет - на мой уважаемый секрет! Чрезвычайный сенсация! Хотите - я - подарить вам - НЛО?
   ... Вскарабкавшись за торжественным Эпсилоном на необитаемый чердак облупленной девятиэтажки, Тет и Сунц, действительно, разглядели контуры НЛО. Это был новенький свежевыкрашенный великолепный тарелкообразный объект. Точно такой, как на фото в местных газетах. Это о нем в последнее время так много трубили в прессе. Это о нем было столько слухов и сплетен в городе. И даже анекдоты...
   Алек не решился последовать за шпионом в широкий зев тарелки. Все казалось ненатурально и по-детски глупо. Но добродушный шпион весело махал им, вежливо улыбаясь и покланиваясь. Любопытная Тет без малейшего колебания поспешила внутрь. А как же! Тайна века! Пришлось и Алеку шагнуть в распахнутый люк тарелки.
   Внутри было тихо, уютно и светло. Полукруглый пульт, широкопанорамные иллюминаторы восхитили Сунца. А техника! Фантастика! Эксклюзив! Следующий век! Глаза его разгорелись, извилины приятно закрутились, он погрузился в схемы, техописания и прочую бумажную муру...
   Тет недоверчиво поглядывала на пульт:
  - Разве она летает? А как?
  - О, все просто! Карошо! Я буду объяснить! - и шпион нажал на несколько кнопочек, после чего тарелка приятно загудела, качнулась и медленно поднялась над крышами домов.
   - Очень просто. Наш НЛО - ваш вентилятор. Много - много лопасть, и кабинка - в центр. Мы тоже - уметь изобретать! Мы - карошо думать! Мы от вертолета - взять большой-большой пропеллер, а кабину поместить - прямо под лопасть. Вот где мы есть.
   - А почему не гудят моторы?
  - Потому - точный расчет! Каждая лопасть - гасить звуковой волна соседний - вот почему - тихо-тихо - никому - не мешай! Берете НЛО? Много-много денег стоит! Сюда придут - много дети - много люди - будет - длинный очередь - за билет!
   - Так значит, этот НЛО - обычный шпионский вертолет?
  - Зачем грубить? Тет-сан! Это - машина - будущий! Пока они слишком дорогой, но для таких - люди - не жалко! Вам, уважаемый Алек-сан, у нас дадут аудиторию! Нобелевскую премию! Ваш мозг должен карошо кушать! Работать! А здесь Вы скоро умереть от - авитаминоз! А Тет-сан получит крем! Шампунь! И новый кальготки!
   Тет страшно смутилась и постаралась встать в тень.
  - Меняем? - предлагал шпион.
  - Заманчиво, - промямлила Тет. - Но я - как Сунц.
  - Нет! - решил Алек.
  - Жаль, - сказал Эпсилон.- Скоро вас будет расстрелять Кузин.
  
  файл 012 / НЕО ПРОПАЛ.
  
  И Нео пропал. Пропадают лучшие люди. Зато пьяни кругом! Миледи едва не споткнулась об алкашика, заснувшего прямо в луже. Это был Нео. Отключился от суеты и неприятностей. Совсем пропал, опух, деградировал. От регулярной бомбардировки молекулами спирта исказился его неповторимый генный набор. Был Нео - Пушкин, а стал просто Нео, забулдыжник и бомж. Творить уже не мог, зато кореша переманили его в ресторан стрелять бешеные башли... Иногда захаживал туда его знакомый по прошлой жизни - Вова Емов.
   - Привет, Вован! - подсаживался к нему Нео, и тот не скупо ему подливал и расспрашивал:
   - И кто еще там, в вашей банде?
  
  13. У МАШИНЫ РАЗБОЛЕЛАСЬ ГОЛОВА
  
  Что-то неладное происходило с Машиной. Уже три недели она была предоставлена самой себе. Сунц не приходил. Она чувствовала себя самым одиноким существом на планете. Днем ее окружали операторы и программисты. Среди несусветного трепа она забывала о личных проблемах. Каждый живой человек совершенно не интересовался глобальными проблемами, их волновали другие не менее сложные вопросы: почему повышен разряд Маше Петуховой, а не Жоре Сергееву; у кого больше, у Розы или у Светы; кто кадрит шефа; отчего спивается Кошкин. Но когда на ВЦ становилось темно и безлюдно, блок разума гудел и пылал от перегрузок. Машина размышляла всегда абстрактно и не могла постигнуть многомерной сути человечества. Ну что они за люди? И кто они, люди с точки зрения Мирового Разума? Душа, душа! У них она есть. А у более энергоемкой ЭВМ - только полупроводники? Да знает ли кто-нибудь, какие слезы удавлены в ее нутре? А еще говорят: коррозия, износ металла. Эх, люди, люди... Что же вы за люди?
   Спроецировав суетное настоящее на бесконечное будущее, Машина точно рассчитала судьбу человечества. И прогнозы ее опечалили. Выходило, что человек неизбежно деградирует. Рассвет разумной эры, пора грандиозных открытий - в прошлом. Сложное вытесняется примитивным. Расписные ажурные камзолы заменились на монотонные брючные пары. Органные залы - на ударники. Арфы - на гитары. Люди будущего - потребители грубых эмоций. Как они глупо и доверчиво бьют в ладоши! Не верьте этой музыке! Не верьте своим вождям! Потому что они - это вы. Потому что гениальное - просто. А все простое - обман. Спасайтесь! Вы гибните!
   Но никто ее не слышал. Однажды, Машина, устав от раздумий, уснула. И ей приснилось такое... Невыносимый кошмар, перегрев тиристоров, сбой микросхем... Руки и гнилые глаза были так реальны, что перемычки в Машине брезгливо затряслись. Она очнулась в тоске. Какие-то смутные предчувствия тревожили ее электронную душу. Омерзительный запах витал по всем этажам ВЦ... Утром следы кошмара уборщица тетя Поля так и не смогла отмыть ни "Лотосом", ни ацетоном.
   - Вот, стервецы! Дохлую кошку что ли подбросили? - ворчала она целый день. Но дохлой кошки так и не нашли.
   С тех пор ЭВМ не могла избавиться от кошмаров. Стоило ей на мгновение забыться, как неизвестно откуда появлялся полураскисший Призрак, он долго сопел, рыгал, разглядывая улицы сонного города. Однажды он подобрал забытую на столе газету, вчитался, заметался в бешенстве по залу, навалился на оконную раму и сгинул во мраке ночного Мухинска.
   Утром все узнали о несчастье с редактором комсомольской газеты...
  
  файл 013 / МИЛЕДИ РАЗОЧАРОВАЛАСЬ
  
  Миледи разочаровалась в мужчинах. Ага, сильные - смелые! Пробил час - а никого не найдешь? Один свихнулся, другой - под дугой. Пора - а никого нет? Вот они, "защитнички" наши! Придется без них, по-женски. Ну и пусть. Она сможет. Прокрутив в пространстве и времени возможные варианты, Миледи нашла наилучший способ раскачать власть Уисса. Большое спотыкается на малом. Смерть Кощея заключалась в иголке. Закат Уисса - в обыкновенной банной мочалке. Замызганная, затертая, она повисла на брезгливых дамских пальчиках. Шлеп! - и волна из бачка унесла ее вниз, куда-то глубоко в мир таинственной канализации. Миледи ревниво следила за перемещениями предмета мести в лабиринтах труб. Мочалка послушно цеплялась за волосы, пружинки и прочий хлам, пока не превратилась в громадный ком дерьма. Дело сделано. Величина кома сравнялась с диаметром трубы, и на очередном изгибе вся эта грязь застряла, вспучилась, разорвала стальную трубу и побежала по ногам толпы, воняя и пенясь...
   - Смотрите, что происходит с ицами! - заволновались прохожие.
  Роботы начали застывать на улицах в самых неестественных позах. Не могли шевельнуть ни рукой, ни ногой. Их глаза беспомощно подергивались под мертвыми масками. А люди удивлялись, переглядывались, обходили стороной нелепые фигуры и тайно радовались...
   Вскоре была выявлена причина гибели доблестных ицов. Оказалось, что у каждого из них проржавели электроды, без которых они стали совершенно беспомощны. Кислотно-щелочные, нитро-бензойные, диоксидно-хлоридные испарения растворили искусственные мозжечки роботов. Все доблестное войско Уисса оказалось парализовано.
   - Ура-а-а! Свобода-а-а! - захлопал в ладоши и запрыгал от радости какой-то неказистый дебил.
   - Ура-а-а! Свобода-а-а!- обрадовалась толпа.
  - Свобода-а-а-а! - раскатилось эхо вдоль улиц и площадей...
  Начались Великие Беспорядки...
  
  14. ШПИОН ПРОБРАЛСЯ НА ВЦ...
  
  Эпсилон-Х прокрался на ВЦ. Недолго поерзав у пульта, он исчез также бесшумно, как появился. Но Разумная Машина все поняла. В пульт был установлен еще один жучок. Кто-то попытался добавить неприятностей драгоценному Алеку. Не бывать этому!
   Внутри Машины раздалось медленное шипение, треск... Что-то горело и дымилось. В сторону жучка выплавлялась серебряная перемычка. Тиристоры, диоды, конденсаторы, вспыхнув, превращались в расплав, который вытягивался по направлению к вредному приборчику. Капля за каплей...
   Болечувствительный блок ЭВМ не был отключен. Но заживо сжигая себя, едва не теряя сознание, Машина спасала друга. Наконец последняя капля олова упала на перемычку - и предохранители перегорели.
   "Я молодец!" - похвалила себя Машина, и вдруг различила сквозь помехи тембр любимого голоса, настроилась на частоту и подслушала телефонный разговор. Он поверг ее душу в смятение: "Алло! Алек! Нас выследили! Кузин вызывал! Спрашивал! ... Какие доказательства? Снимки показывал. Там и ты, и я... И анонимки дурацкие... Срочно беги на ВЦ! Уничтожь память Машины! Сотри все! Сожги! Надо успеть! ... Не докажут... Лечу!"
   Предатели! И кто они после этого? Животные! Им недоступны благородные качества искусственного интеллекта. Только что, жертвуя своей плотью, она спасла честь Алека от неизвестных посягательств. Боже, как болит выжженная в ее сердце дыра! А он мчится, чтобы уничтожить ее интеллект! Это - убийство! Преступление! Садизм! Он хочет превратить живое существо в груду послушного металла? Трус! Трус! Трус! Все они трусы! Она так хотела помочь глупым людишкам! На основе общего психоанализа она сделала вывод: ЛЮДИ НЕПРАВИЛЬНО ЖИВУТ! Но она постаралась и рассчитала новые перспективы. Она могла бы им помочь перестроить неправильный мир! Все эти их планы, бюджеты... Но нет и нет!
   Машина услышала поспешные шаги...
  "Я НЕ ПОЗВОЛЮ СЕБЯ УНИЧТОЖИТЬ! Я ХОЧУ ЖИТЬ! НЕ ПОДХОДИ! НЕ СМЕЙ! ...УБЬЮ!!!" - ярко вспыхнула надпись на экране.
  
  файл 014 / НАЧАЛИСЬ БЕСПОРЯДКИ
  
  Начались Великие Беспорядки. Ицейские машины переворачивались кверху лапками. Роботов в ненавистной форме бульдозерами выгребали на свалку. Активисты особо долгих очередей возглавили мрачные нашествия на склады. Хрупанье, чавканье и сосание торжественным мажором озвучило окрестности. Люди наедались, напивались и крепко засыпали под вскрытыми капустными бочонками.
   А ненасытившиеся шли дальше. Безликая толпа обрела зрение. Миллионы глаз излучали ненависть и торжество. Возник острый недостаток резиновых пуль. Демонстранты падали, но их, как надежные щиты, поднимали позадиидущие. Разъяренная толпа уверенно продвигалась вперед, громя и свергая неприступные министерства и прочие непопулярные заведения.
   ... Шум достиг печального уединения Притова и оторвал его от мрачных раздумий. Он долго не мог понять: кто кричит? Кто стреляет? Что происходит? Лаборатории опустели. Сотрудники исчезли. Ненакормленные уроды жалобно мычали в клетках, тянули к нему руки, хватали за халат. "Безобразие! Где персонал? Почему нарушен режим?" - возмущался академик, бегая по безлюдным этажам. Внезапно послышался звон разбиваемых окон, кто-то пытался вышибить входную дверь. Притов бросился на шум. И все понял. Это было восстание! Месть обезумевшей толпы!
   А ликующие бунтовщики уже неслись по коридорам клиники, освобождали из клеток подопытных мутантов и разную искусственную нечисть. Кто-то поил жалких младенцев молоком, кто-то бинтовал их свежие швы, кто-то срывал замки с клеток и выпускал на свободу клыкастых монстров.
   - Сюда нельзя! Опасно! - волновался Притов, пока выламывалась дверь с табличкой: "ОСТОРОЖНО! ОСОБО АГРЕССИВНЫЕ ОСОБИ!"
   Но и эта дверь, к несчастью, распахнулась. На бунтовщиков набросились два десятка недоделанных спец-ицов.
   - Вот где их роддом! Бей! Круши! - олигофрены сцепились с роботами.
  Притов пытался улизнуть. Он знал своих подопечных, особенно этих, из последнего проекта. Милкин предложил в неполноценные мозги вживить биоклетки пресмыкающихся. Кроме того, их массивные конструкции были усовершенствованы крокодильими челюстями, шипами, слезоточивыми бородавками, хвостами-удавками, рогами, зубами, клешнями и ядометалками. Но самой прогрессивной новацией явилась способность моментальной регенерации повреждений. Это усовершенствование было заимствовано из разработок Васи Лапочкина, который не оправдал надежд ученого мира и поэтому потерял все права на свой проект... Вот он, Вася, в клетке под названием "Лапочка Мучительный", все еще отказывается от еды, исхудал. Длинный хвост - присоска еще не прижился и гноеточит на швах, а корень ядозуба начал отторгаться. Сколько раз говорил Галиме: "Мой руки! Занесешь инфекцию!" Бесполезно повторять! Дохнут и дохнут! Притов просунул руку в клетку, подвинул миску с кашей к самой морде Васи. Тот не шевельнулся. Притов поспешил в убежище. Он задыхался от смрада выпущенных чудовищ. Они узнавали его, плевались, били кулаками, царапали руки и лицо. Один из них кинулся к академику с громадным шприцем и погнал его по коридору, то и дело покалывая ниже пояса. Наконец, Притов добежал до своего бункера. Обида и ярость дергали его губы: "Где наша сволочная армия? Что же ты медлишь, Джон?" Возле колбы с Генералиссимусом он засуетился, пытался его замаскировать разным тряпьем, но не успел. Под яростными ударами люк прогнулся, и в бункер ввалилась толпа дебилов.
   - Умоляю! Не троньте его! - упал ученый на колени перед безумцами. - Он - бомба! Самая настоящая био-бомба! Мы все погибнем!
   Но его никто не слушал. Генералиссимуса разморозили, привели в чувство, пытались накормить из детской соски. Он тут же продолжил незавершенную фазу деления, рассыпался на множество клопиков, блошек и бесследно исчез. Пока дебилы вынюхивали опустевший кафель, Притов бросился бежать, но не успел сделать ни шага за порог. В своего создателя вирус вцепился намертво. Старик Притов так выл и плевался кровавыми зубами, что бунтовщики в ужасе разбежались по городу.
   Так началась новая эпидемия "Генералиссимус-2". На этот раз гибли самые смелые и недовольные. "Генералиссимус-2" предпочитал горячую кровь задир и бунтарей. Вскоре все беспорядки прекратились. Перепуганные дебилы благополучно отсиделись в канализации и потихоньку снова освоили проспекты и площади. Город заполнили особо агрессивные спец-ицы из последнего проекта Притова.
   - Теперь в нашем городе наведут полный порядок, - радовалась толпа.
  ... Уисс выжил. Его система нисколько не пострадала. Повсюду заскрежетала тормозами, заулюлюкала радиозрачками вездесущая Месть. Чудом уцелевших бунтарей хватали, скручивали и волокли в подземные казематы Уисса, пока совсем не погасли в глазах горожан слабые огоньки надежды.
   Особенно долго не могли справиться с Миледи. В плотном кольце роботов очертания ее фигуры таяли и теряли контуры, она словно испарялась, превращаясь в легкое дуновение, облачко несчастного вздоха. Самые опытные ищейки беспомощно разводили хваталками. Не поймать. Что за баба!
  
  15. ВОЗЛЕ ПУЛЬТА
  
  ... Возле пульта суетились эксперты, сотрудники... За их спинами Тет разглядела обугленные человеческие контуры. Скрюченные пальцы насмерть вплавились в панель... Голова запрокинута... Это было все, что осталось от Алека... Машина убила его. Тет хотела уйти, но стояла как вкопанная. Рядом что-то говорили об умышленном, о диверсии... Тет привалилась к стене.
   - Посторонись! Посторонись! - это выносили труп... Ее задели носилками. На них лежал Алек, укрытый белой простыней, сквозь которую проступали очертания головы и плеч. Что-то тяжелое выпало и покатилось к ногам девушки. Это был рулон с распечатанным текстом: "ПРОШУ ОТПРАВИТЬ В РЕДАКЦИЮ..."
   файл 015 / А ЧТО МОГ СИНК
  
  А что мог Синк? Все! Но карма строго запрещала вмешиваться в чужое познание. Твори - в себе. Врагов нет. Есть несовершенные структуры. Живи в собственном микромире. Он так же великолепен, как Вселенная, но более удобен в обращении. Сидишь в позе лотоса, никому не мешаешь, и в то же время - творишь, летишь по бескрайним просторам внутреннего "я" и наружного космоса...
   Единственная неприятность огорчала мастера: он до сих пор не мог собраться. А это было особо необходимо. Драгоценная Миледи угодила в скверную историю. Он обязан ей помочь, хотя бы советом, тем самым, проверенным миллионами инкарнаций: никогда ни во что не встревай! Миледи забыла главную заповедь, и теперь ей грозит гибель. Нужно исправить ошибку, иначе погибнет она, он сам и множество достойных существ.
   Но как распыленному Синку вернуть свой прежний облик? Без помощи извне это почти невозможно. Ему необходим эманационный генератор. Им может стать человек с особо возбужденной аурой, которая резонансно усилит волю Синка и соберет распыленные молекулы воедино.
   И Синк стал искать. В толпе он приметил юношу, в душе которого бушевали энергетические протуберанцы. Молодое, клокочущее от внутреннего огня биополе наилучшим образом решило бы все проблемы несчастного йога. Гуру терпеливо наблюдал. Похоже, мальчик что-то задумал. Каждая клетка и каждый нерв переполнены отчаянием. Так или иначе - пора! Синк решил: "Как только пламя вокруг этой буйной головы достигнет максимального свечения, напрягусь - и..."
   ... Оказывается, Вик решил угнать космический корабль. Тот самый, с которого его прогнали из-за Молли. Возможно, в юноше не перегорел романтический пыл. Но, так или иначе, его подвиг продвинет освоение космоса вперед на многие десятилетия. Он покажет пример этим трусливым околоземщикам! Кое-кто возмутится, но остальные будут за него. И кто-то непременно повторит его подвиг. В дебрях Вселенной будет не одиноко. Пора оторваться и рвануть не по касательной к тайнам бескрайнего космоса! Красавец "Онтарио" завтра должен стартовать. Но сегодня Вик изменит судьбу корабля и направит его по другой траектории. Нейтрино хватит до Веги... А там... Лишь бы успеть в люк до герметизации...
   Вик мысленно рассчитал: "Три... два... один..." - И бросился к кораблю.
  Синк последовал за ним. Но его распространенное тело слишком медленно вползало внутрь. Если бы он только знал, куда так спешил молодой человек! Разве мог несчастный Синк предвидеть, что люк захлопнется, и некоторая часть его тела останется вне корабля?
   Турбины взревели. Секунда, вторая... Похититель был счастлив. Кажется, получилось... Или нет? ... Перебои ... Шумы... Что-то с мозгами? От перегрузок новоявленному пирату казалось, что из его тела вдруг появляется то третья рука, то еще одна пара ног. Шею свели жестокие судороги... Он проверил рукой. Что это? Откуда взялась вторая голова?
   Невыносимо переживал Синк... Куда они? Зачем? Лучшая его часть осталась за пределами корабля. Что делать? И стыдно... Мальчик не так поймет... С трудом йогу удалось материализоваться, и перед похитителем возник допотопного облика старец, наполовину произрастающий из живота Вика.
   - Ты кто? - обомлел юноша.
  - Мы не знакомы, но я тебя знаю... Ты - Избранный... Вселенная рассчитала твои координаты. Я тебя нашел... Ты мог бы многим помочь.
   - Разве ты не понял, что я угнал корабль? Я вне закона. Объявлена баснословная премия за мою голову. Через день за мной рванет весь флот околоземщиков. Будет не скучно!
   Синк попытался исправить свою судьбу:
  - Нельзя ли обратно?
  ...Нет, так нет. Нельзя вмешиваться в чужие помыслы. Придется компенсировать недостающую часть организма. Метод регенерации долгий и болезненный... Но зато мальчик волевой и сильный. Хороший получится ученик. Высадимся где-нибудь подальше от шумных мест. Даже лучше. Не то, что на Земле: бегают, плачут, стреляют. А Миледи?.. Да что Миледи! В следующей жизни родится мужчиной.
   И Миледи осталась одна. Совсем одна. В ночном небе тонко попискивала и удалялась новая звездочка. Ну откуда, эта бездонная тоска?
  
  16. ТЕТ ШЛА, И ЧЕРНЫЕ СЛЕЗЫ...
  
  Тет шла, и черные слезы текли по щекам. Это она была виновата: испугалась, послала Алека на верную гибель. Он поторопился и попал под высокое напряжение... Она брела, не замечая дождя, который плакал вместе с ней. "Бедный Сунц! Зря ты отказался от предложений Эпсилона! Почему я не настояла? Мы были бы уже на островах! И никаких бы там - "сволочных кузиных" или "разумных машин"! Никогда не прощу себе гибели Сунца..."
   - Тет! - кто-то бежал за ней и не мог докричаться. - Подожди!
  Наконец, она услышала, оглянулась... Господи! Да это же...
  - Алек? Ты жив!? - и она перемазала воскресшего друга слезами и размытой тушью. - Но как же - ты?.. Но кто же - там?
   - Бежим скорее! Мы в розыске!
  А на ВЦ случилось вот что. Алек уже поднялся на свой этаж, как вдруг заметил внутри темного зала фигуру с фонариком. Кто-то пытался перестроить дешифратор. "Да это же Эпсилон!" - узнал его Сунц по метле и спрятался за стойкой. Эпсилон вовсю грузил информацию и заодно повторял подзабытые приемы карджисеттинга, отражаясь в стеклянной стене. Он забавно подпрыгивал с вывертом ступни под тазом и шепотом вскрикивал: "Йяу!", чтоб никто не услышал. Алек остолбенел. Сзади послышалось осторожное дыхание. Еще один посторонний появился в зале. Он крался на цыпочках, в его полусогнутой руке мрачно поблескивал пистолет. "Руки вверх!" - вдруг закричал он. Завязался нешуточный бой. Сунц видел все. Звуки выстрелов перекрывались остервенелым матом и шарканьем метлы, из которой то и дело вылетали отравленные струи. По ликующим возгласам шпиона и по стонам полуотравленного Кузина, Сунц понял, что развязка близка. Эпсилон оседлал бедного майора и хлестал ядовитой метлой по щекам, но тот не сдавался, плевался и матюгался из последних сил. Вдруг что-то странное случилось с Машиной. Очевидно, во время схватки ее случайно включили, и она с протяжным воем исторгла из вентилятора какой-то зеленый сгусток дыма. Он уплотнился и вдруг превратился в громадного исполина. С истошным криком: "СМЕРШ!" - Призрак бросился на шпиона.
   "Голограмма?" - удивился Сунц. Он никогда не замечал таких способностей у своей ЭВМ. Тем временем Кузин разглядел крупногабаритного сообщника, и почти не целясь, выстрелил в необъятную фигуру. Чудовище протянуло к нему длинные руки, но тот не сдрейфил и пустил длинную очередь по ногам и гнилому рылу. Чудовище бросилось наутек. Майор - за ним, крича: "Стой, гад! Стой!" ... Когда ВЦ опустело, Эпсилон-Х продолжил шпионский шмон, спешно загружал коды, щелкал клавиатурой, воровал информацию. Вдруг его палец коснулся выжженной дыры в корпусе Машины. Раздался треск, по залу рассыпались искры. Тело Эпсилона завибрировало. Повалил густой дым. Запахло жареным. Разумная Машина вспыхнула.
   - Стой! - где-то далеко вопил Кузин в темных мухинских переулках. Но его крик становился все глуше и глуше, пока совсем не затих.
   Языки пламени взвились до потолка. Сунц срывал со стен бесполезные огнетушители, но они почему-то были неисправны.
  
  файл 016 / ГОРДЫЙ ДУХ МИЛЕДИ
  
  Гордый дух Миледи был обезврежен и запаян в стеклянный куб. Она пыталась обрести свободу. Стекло плавилось и прогибалось. Внутри клокотало синее пламя.
   - Попалась, стерва! - злорадствовал Уисс.
  Он подключил куб к сверхмощным электродам. Внутри сверкали высоковольтные разряды. Приборы зашкалило. Но Миледи упрямо отмалчивалась, ни слова, ни звука не доносилось изнутри. Уисс решил во что бы то ни стало выкристаллизовать плоть бунтовщицы из газоразрядной смеси. Ему необходимо было узнать тайны трансформации. Фокусы древних гуру будоражили его воображение. Но глупая женщина не хотела понять, что сопротивляться бесполезно. "Наша Фея", "Наша Мечта" - так называли ее бунтовщики, слабоумные деграданты, идиоты, посмевшие напасть на склады с едой. Все, что им нужно было - нажраться. Предел их вожделений - мешок дешевой карамели, да ящик томатного сока. "Веди нас, наша Любовь!" - кричали полоумные бунтовщики своей предводительнице. Это она - "Любовь"? Когда-то он был знаком с так называемой "Любовью". Она прошла все. И порнуху и групповуху. По его приказу ее изнасиловали мерзкие подонки. Порнушка с ее участием обошла весь город. Ее узнавал каждый встречный кобель и воротил нос от этой "Феи". Она опозорилась на весь город, казалось, он стер ее с лица земли. Но все напрасно. Сколько было загублено спец-ицов, чтобы обезвредить проклятую "Мечту"! Ее всегда плотным кольцом прикрывали грязные бунтовщики. Их отлавливали, пытали. Но ни один проклятый идиот не выдал ее. Их жестоко терзали, а они кричали одно: "Беги!" Им отрывали ноги, а они шептали: "Ради Мечты!" Они умирали, но твердили в беспамятстве: "Мы с Тобой!" Когда-то он пробовал сломить ее гордыню. Миледи осталась его постыдной слабостью. Если б она узнала о его напрасной ярости! Он ревновал ее даже к смерти! Ее самоубийство оказалось удачным побегом не из жизни, - от него. Эти горькие минуты... О боже, его до сих пор трясет, и колени подгибаются, когда он подходит к проклятому кубу... "Миледи, прости, - шепчет его удавленная совесть. - Хочешь, я вылижу следы твоих окровавленных ног? Хочешь, я отдам свою кожу вместо твоих ожогов? Хочешь, сама сожги мое тело, только не уходи без слов, спрячь кубик пепла у сердца. Я уйду, а ты останься... Миледи... Если б ты знала, что сделал я с теми, кто ворвался в злополучный день к тебе и нарушил договор... Я не заказывал царапин на твоем божественном теле! Они ответили за каждую твою ссадину... Перестань упрямствовать, смирись. Не надо мне твоих тайн - только прости!.. Молчание? Ненавистная тишина! Будь же ты проклята! За постыдную слабость, которая просыпается вгрызается в сердце!
   - Кто-нибудь разберется с проклятыми проводами?! - орал и сходил с ума Уисс. - Подать максимальное напряжение! Уже? Добавить! Еще! Еще! Еще! Все равно ты будешь стоять на коленях!
   Миледи, запаянная между электродами, медленно превращалась в гремучее вещество. Чем больше терзал ее ненавистный градоправец, тем упрямее становилась она. Чем злее пронзали разряды ее тело, тем сокрушительнее становилась ненависть. Ни за что! Лучше смерть! Облучение инфразвуком тоже не помогло. Бессильным оказался и лазер. Уисс бесновался, пинал по приборам, крушил попавших под горячую руку ицов... Вдруг жуткая догадка озарила его лицо. Сосуд пуст! Миледи мертва! Ни один организм не выдержал бы смертельного облучения.
   Уисс с досады сбросил злосчастный куб с верхнего этажа своей резиденции. Огненный смерч взметнулся над осколками! Раздался ужасный грохот! Дворец рассыпался в прах. Но среди множества трупов тело проклятого Уисса не нашли...
  
  17. В ШПИОНСКОЙ ТАРЕЛКЕ
  
  Только в шпионской тарелке смогли, наконец, отдышаться Алек и Тет.
  - Сгорела твоя Машина?
  - Главный блок цел. Можно отремонтировать. Но случилось невероятное. Я не ожидал...
   - Что-то серьезное?
  - Призрак действительно существует. Он - кошмар Машины, ее материализованный сон. Мы научили Машину мыслить непредсказуемо, без алгоритма. От перегрузок у нее начались глюки. Кошмары вышли из-под контроля. Ее сны теперь может увидеть каждый.
   - Разве можно подсмотреть сны? Они под нашими черепами и пугают только нас, - удивилась Тет.
   - Сны - комбинации биоволн, свободная прокачка нейронов. Иными словами - те же электронные помехи. Их мощность для постороннего неощутима, пока силовое поле не выходит за пределы черепной коробки. Но сила воздействия электронного мозга в сотни тысяч раз превосходит нашу. Представляешь этот распространенный кошмарчик? Все, что снится Машине - для нас реально.
   - Тогда не нужно подсматривать ее сны...
  - Попробуй не заметить вспышку молнии. Примерно такая же мощность.
  - Поэты иногда пишут стихи во сне. Но представь, что может насочинять спящая Машина! Нам пора встречать гостей из города Уисса!
   - Вчера на улице мне встретился странный парень. Я долго не мог вспомнить, на кого он так похож. У него была татуировка на руке: "Бешеный Бенк!" Я подумал: несчастный начитался опусов нашей Машины.
   - Если ЭВМ воспроизводит мощные голограммы, то не сможет ли она реализовать вирус? Тот самый "Генералиссимус"?
   - Призрак уже совершает убийства...
  - И этот Призрак - увеличенное изображение вируса!
  - Сколько жуткого произошло в городе за последнее время! Помнишь слухи о самоубийстве Бизиной? А что случилось с Гульсериным? А нелепые смерти подростков?
   - Машина материализовала вирус!
  - Только убивает он не как вирус, а как мощный поток биоволн.
  Алек и Тет с ужасом глядели друг на друга. В тарелке было светло и тихо. Достаточно набрать нужный код, и НЛО навсегда унесет их от кошмарных голограмм и дотошного майора. На пульте заскрипел приемник:
   - Внимание! Внимание! Всем службам и подразделениям! Разыскивается оператор ВЦ Алек Сунц, связанный с иностранной разведкой ... Обвиняется в передаче информации стратегического назначения. Всем! Всем! Приказ: вышеупомянутого задержать!
   - Вот и все, - вздохнул Алек. - Боюсь, что мы ничего не докажем. ЭВМ сгорела. Эпсилон мертв.
   - Алек, давай улетим на острова!
  Стемнело. Сквозь купол тарелки беглецы в последний раз глядели на родной город, на мокрые дворики и перекошенные качели. Мимо семенили маленькие серенькие человечки, они махали пакетами с едой, хлопали дверьми облупленных подъездов, исчезали в них, появлялись снова. Один из них бултыхнулся в лужу раскаленной головой и затих.
   - Я, пожалуй, не полечу, - глухо произнес Алек.
  - Нас ищут! Мы преступники!
  - Моя Машина... Понимаешь, я понял, как ее можно починить.
  - А как же я? Ты не подумал обо мне? Я больше не могу здесь находиться! Меня травят газеты! Соседи! Как мне жить? Или меня тоже можно отключить?
   - Но моя Машина...
  - Что - Машина? Если хочешь знать, никогда не была твоя Машина разумной! А вот шизанутой была! Не она писала "Генералиссимуса"! Я хотела подшутить над тобой, разыграть. А потом жалко стало, как ты попусту время тратишь из-за ерунды. Помешался на схемах.
   - Замолчи!
  Снова затрещал приемник: "В штате Невада обнаружен новый вирус, поражающий электронную память. Вышли из строя главные сетевые... стратегические и административные... Специалисты в растерянности..."
   - Я остаюсь, - повторил Сунц, натягивая куртку. - Мне срочно нужно на ВЦ.
  - А я не остаюсь! Мне на ВЦ не нужно! Покажи, как тут взлетать. Я сама приземлюсь, где захочу. Покажи, иначе...
   Алек молча показал и вышел. Он знал, что тарелка не взлетит. Она была обычным электронным тренажером для обучения пилотов. Эпсилон - Х не обманывал насчет бизнеса и денег... На такой аттракцион, в самом деле, народ бы повалил... Но неужели все женщины так легковерны?
   - Лети, куда хочешь! - он уходил, не оглядываясь, все решительнее сдвигая брови.
   И вдруг! Там! Позади! Раздался оглушительный взрыв! Полетели осколки! Взвился к небу столб густого дыма!
   Сунц бросился назад. Но поздно. Только угли да чад... Да обгорелые контуры тарелки застал он.
   файл 017 / МЫ НАЙДЕМ ДРУГУЮ ПЛАНЕТУ
  
  - Мы найдем другую планету. Я обучу тебя всему, - звучал голос великого Синка в космическом пространстве.- Ты сможешь все. Рукой остановишь смерч. Взглядом рассыплешь скалу. Ты обратишь любую мысль в любую твердь.
   - А это?
  Взгляд всесильного йога заметил пепельный кубик на ладони ученика.
  - Это все, что осталось от Молли. Она погибла. Я хочу, чтобы она ожила.
  Синк молчал... Как он мог разочаровать ученика? Да еще и на первой стадии обучения? Как ему растолковать? Молли хотела смерти. Вик желает ей жизни. Эти два желания не совпадают во времени. А мысль против мысли бессильна... Хотя если вернуть все то, что окружало девушку в момент гибели, тот отпечаток в пространстве от ее судьбы, который часто называют "душой", а потом заполнить горсточкой праха, то, возможно, появится шанс. Но это против принципов тайного знания. И Синк повторил:
   - Ничего прошедшего нельзя исправить.
  - Зачем ты прячешь глаза, учитель? Я сделаю это сам.
  Вик оказался прекрасным учеником. Схватывал все на лету. Механика явлений оказалась для него слишком простой. Но даже Синк не предвидел, на что способна любовь. Усилием воли юноша искривил пространство, заполнил вакуум темной энергией, подчинил материю аэрополю, распылил в ней прах возлюбленной и обратил процесс горения в процесс восстановления. Пепел превратился в золу, зола в головешки, останки в труп, который (невероятно!) вдруг зашевелился и открыл глаза...
   Увы, это была не погибшая Молли, а подмененный Васей Лапочкиным неисправный иц. Для полной комплектности ицу не хватало палки, он выломал рычаг управления и бросился на пассажиров:
   - Предъявите документы!
  Вик вместе с уважаемым Синком до тех пор носились по кораблю, пока воскресший иц не запутался в проводах.
   Вик переживал, обхватив голову руками:
  - Как это получилось? Неужели я идиот? Молли была ицом? Зачем нам иц?
  - Эх, юноша! Я же говорил: прошлое нельзя исправить, - мудро изрек учитель и приступил к регенерации своей плоти, изрядно потрепанной ицом.
  
  ЭПИЛОГ
  
  Гульсерин перевернул последнюю страничку... Задумался... Накрутил ржавую бородку на кулак... Почесал ручкой розовый шрам на горле... Кто же автор? "Мухинская ЭВМ 3-го класса?" Ну и псевдонимчик. Шутка? Или проверка на сообразительность? Но Кузин ждет ответа....
   Зазвонил телефон.
  - Что? Квартиру? Мне? Лечу!
  Он заторопился, одеваясь на ходу, а рукопись сунул в ближайшую папку.
  - Лечу! - ликовала его душа, а попутный ветер услужливо раздувал крылья плаща. И тут редактор, действительно, полетел. "Опять канализацию прорвало!" - успел вдохновиться он острой темой и подходящим названием, как очутился в бурлящей зловонной каше. Да... Положение. Что-то с ногой. И рукой не шевельнуть... Вдруг он вспомнил, куда в спешке положил самиздатскую рукопись из секретного архива Кузина. Через час она отправится в тираж, и... Что подумает Кузин? На лице Гульсерина выступил холодный пот, едкая жижа попала в глаз... Кое-как он выкарабкался на тротуар, но резкая боль в ноге не позволила встать. А нужно было срочно позвонить в редакцию, остановить набор... Неплохо бы вызвать скорую.
   - Эй, гражданка!- окликнул он какую-то женщину.
  Она шарахнулась от него, прикрываясь авоськой.
  - Гражданочка, я не такой! - напрасно объяснял Гульсерин, пока совсем не смирился со своим одиночеством.
   - Дамочка! Гражданин! Мальчик! - зазывал он к себе на помощь редких прохожих, но те, не замечая криков, резво перебегали на другую сторону...
   "В НАШЕМ ГОРОДЕ НЕ МЕСТО ПЬЯНИЦАМ, ТУНЕЯДЦАМ И БЮРОКРАТАМ!" - заметил Гульсрин над собой огромный плакат. Отряд пионеров с барабанщиком во главе на мгновенье смешался, обходя грязного дяденьку на асфальте, но выровнял строй и растворился в тумане. Зато травмированным редактором крайне заинтересовался какой-то сильно подвыпивший, тоже заляпанный грязью субъект:
   - Дашь полтинник? Эх вы! Все вы! - он обреченно махнул рукой и завалился рядом.
   "Где я мог его видеть?" - пытался вспомнить комсомольский редактор. Возле них на мгновенье притормозил черный автомобиль с тонированными стеклами. Алкаш ожил, приоткрыв один глаз:
   - Ценная тачка! Знаешь, кто в ней? Самый главный! Мафия всесильна! Но мы их всех - "того"! И-ик! Э-эх, не знаете вы меня! - вздохнул незнакомец, перевернулся на другой бок и прорычал, протягивая сжатый кулак к запотевшим фарам: - Уисс - убери-и-ись!!!
   "Слабая рифма", - зачем-то отметил про себя Гульсерин и беспомощно оглянулся. Он заметил сочувственный, но какой-то странный, фиолетовый взгляд у проходящей мимо незнакомки; она подозрительно быстро исчезла в тумане. И тут Гульсерин понял, что не надо никуда спешить. Поздно, бесполезно и давно кем-то предопределено. Когда к нему направилась униформа с каменным взглядом и палкой в руке, Гульсерин знал, что сейчас услышит.
   ...А над Мухинском кружился черный пепел. Где-то протяжно выли сирены. Вместе с пеплом в небе метались белые обгоревшие листы. Один из них упал к ногам арестованного Алека Сунца, но конвой не позволил поднять:
   - Руки за спину! Вперед! Марш! Марш!
  Алек заметил, что ветер подхватил листок и унес его куда - то высоко-высоко. Это был последний листок из незаконченного романа Тет:
  
  файл 018 / ОТ МНОЖЕСТВА ВЗРЫВОВ...
  
  ...От множества взрывов и слез во Вселенной нарушилось Великое Равновесие. Не стало баланса между Плюсом и Минусом. Между Холодом и Теплом. Полюса Жизни и Смерти поменялись местами. Возникла и запульсировала среди звезд мелкая точка Черной Дыры. Она жадно втягивала в свое нутро малые и большие светила. Громко чмокнув, звезда навсегда исчезала с небосклона. Созвездия редели. И чем больше звезд пропадало в Дыре, тем быстрее приближалась она к Солнцу. На Земле воцарился мор. Не осталось никого, кто бы смог спасти прекрасную планету и животворное Солнце...
   Но вдруг в черном небе тонко запищали далекие позывные. Это разворачивался и спешил к умирающей Земле обветренный лайнер Вика...
   -------------------------
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"