Девушка шла по чёрной каменистой пустыне, а призраки преследовали её.
Здесь, в Тартаре, призраков полно. Но за ней шли не просто бездельники, отлынивающие от своих вечных мук. За ней шли её собственные жертвы.
- Куда ты идёшь, тварь? - сказал один из призраков. - Ты уже на месте. Ты в аду, где тебе и положено быть.
Другие голоса - мужские и женские, взрослые и детские, звонкие, хриплые, высокие и низкие, но все полные злобы - на свой лад повторили сказанное. Девушка узнала каждый голос, и слышала не только то, что призрак сказал, но и то, что он ей уже говорил.
Артур опять предлагал ей побаловаться. Она помнила это его мерзкое слово "побаловаться" и то как он произносил его - глаза косило от выпитого, на лице застыла странная отрешенная ухмылка человека, который существует где-то в своей реальности. Она помнила его комнату, разбросанная повсюду одежда, плакат AC/DC на стене. И некогда красный, а теперь почти выцветший ковёр на полу, прожжённый сигаретами во множестве мест. К этому ковру Артур её и прижал.
- Нормально всё, всё нормально. Просто побалуемся. - Он это даже не ей говорил - он вообще вряд ли понимал, кто она. Как явно не понимал, что она пытается сбросить его с себя. Он просто повторял это своё "побалуемся" снова и снова. Она почувствовала, как холодная рука залезла ей под футболку и добралась до груди. Было больно, но не очень. Зато было очень противно.
- Побалуемся, да и всё, - говорил Артур, когда стягивал с неё шорты. - Чо такого? Просто побалуемся.
Ей было пятнадцать, и "баловаться" ни с кем она не собиралась. Её жгла бессильная ярость, когда он рвал на ней трусики, и в какой-то момент эта ярость вырвалась наружу. Артур ещё повторял свою бессвязную пьяную ерунду, а огонь охватил его с ног до головы.
Парень попытался встать, но стянутые по колени джинсы помешали ему. Он упал и катался по полу, а огонь не просто не тух, но распространялся повсюду с неестественной скоростью. Она успела надеть шорты и выбежать из дома, когда тот уже трещал и грозил обрушиться в любую минуту. Она слышала Артура - его крик умирающего, переходящий в визг. Так она впервые использовала свой дар. Точнее то, что некоторое время считала даром.
Призрак Артура выглядел именно так, как она себе и представляла. Весь в ожогах, с местами отвалившейся кожей. Ирония была в том, что и сама она выглядела почти так же ужасно.
- Я не могу отвезти тебя, - сказал ей Харон. - Ты ещё жива.
- Я знала, что ты откажешь, - ответила девушка и направилась к реке.
- Стой! Стикс убьёт тебя!
Она провела рукой по воде. Почувствовала неприятное жжение. Но если бы заклинание не сработало, от её руки остались бы только кости.
- Не сразу, - сказала девушка и нырнула в чёрную воду.
Этот разговор случился около часа назад. Но время в Тартаре течёт иначе и потому казалось, что с лодочником она говорила очень давно. Не иначе как в прошлой жизни.
Заклинание помогло ей пережить плавание. Но на берег она выбралась совсем другой. Когда-то красивые чёрные волосы, теперь лезли целыми прядками. А кожа во многих местах покрылась струпьями. Она была к этому готова. Знала, что какую-то цену ей придётся заплатить. Всегда приходилось.
К сожалению, даже за это знание, ей пришлось отдать очень много.
- Ведьма! Отродье! Сука Дьявола!
Мама говорила ей это и при жизни. Отчего бы её призраку говорить с ней по-другому?
Прошло несколько месяцев с тех пор, как Артур сгорел заживо. Все знали, что он ещё со школы был хулиганом - пил и курил, и эта его смерть особых вопросов не вызвала.
- Наверное уснул пьяный с сигаретой, - так все говорили. В жизни городка ничего особо не изменилось.
В её жизни изменилось всё. Она помнила то чувство. Ощущение, что реальность податлива и послушна её воле. Казалось, она могла зажигать и гасить звёзды. Это было страшно и очень притягательно.
В тот вечер она сидела дома и ждала родителей. Мама позвонила и сказала, что скоро будет, а папа наверняка опять должен был задержаться на работе. По телевизору шло популярное шоу. В нём участвовали люди, которым очень не повезло - они потеряли дома, работу, от них отвернулись близкие. Организаторы шоу предоставляли им шанс изменить свою жизнь - несчастным давали жильё, возможность зарабатывать, оказывали медицинскую помощь. Но в шоу были строгие правила, и, если человек, например, начинал пить или употреблять наркотики - его выгоняли.
Ей это казалось несправедливым. Она считала, что помогать нужно всем, а самым слабым - особенно.
То, что она почувствовала, было чем-то средним между уколом и ударом под дых. Она поняла, что случилось что-то ужасное, и это произошло очень близко. Она выбежала из дома, чувствуя, как паника накрывает её своим колючим одеялом.
Её мама лежала на дороге - до дома она не дошла каких-то метров семьсот. Она была в своём любимом бежевом платье, которое теперь пропиталось грязью и кровью. Из правого маминого предплечья торчала кость, и всё её тело было похоже на поделку детсадовца - кое-как склеенную, и явно далёкую от первоначального замысла.
Рядом валялись осколки фары и пластик бампера. Но самой машины, как и водителя не было.
- Ты чудовище, мразь, тварь! - призрак мамы плюнул в девушку. И хотя физическую боль, этот плевок причинить не мог, всё же от него было больно.
- Прости, мама. Я не хотела.
- Ты должна была сдохнуть тогда, подстилка Сатаны! Ты, а не он!
Может это и так, но её тогда никто не спросил. Не появился фургончик торговца, который сказал бы:
- "Итак, чью жизнь вы готовы отдать за спасение мамы? Предупреждаю, никаких рассрочек!"
Ей было пятнадцать, несколько месяцев назад её попытался изнасиловать старший брат её подруги, она узнала что обладает силой, и она не могла просто смотреть на то как её мама умирает.
- Я бы с радостью, мама. Но цену назначаю не я.
Когда она вышла из транса, в который её утащило заклинание, она увидела, как мама смотрит на неё. Это была смесь удивления, восхищения и... страха.
- Что... что ты сделала, кролик?
Мама смутно помнила, как её сбила машина. Она даже помнила, как поняла, что умирает. Но сейчас она была жива и здорова. Её тело снова обрело свою форму, её кости, органы и кровь вернулись на место и продолжили вести себя как ни в чём ни бывало.
А спустя час, в их доме раздался звонок. Они приехали в больницу, где кроме врачей их встретил полицейский.
- Мы думаем его сбила машина. Сейчас мы пытаемся.... Мэм, может быть вы не хотите, чтобы ваша дочь видела...
Их бы не пустили в палату реанимации, если бы боялись, что пациента можно чем-то заразить или хоть как-то ухудшить его состояние. Но они не боялись. Отец лежал на кровати, простынь под ним была красной, а из его правого предплечья торчала кость. Его поза была точно такой же, как у мамы час назад.
И она поняла:
- "Его не сбила машина. Это те же раны, которые получила мама. Я не вылечила её, я просто отдала её травмы папе".
- Ты убила меня, - сказал призрак отца.
После того вечера мама стала пить. И очень скоро перестала называть дочь "кроликом". С тех пор она стала звать её "шлюхой Лукавого" и всеми возможными вариациями с тем же смыслом.
Девушка шла по Тартару и призраки преследовали её.
Она знала, что встретит их здесь, она готовилась к этой встрече. Но всё равно не была готова.
- Плачешь? Ты думаешь мне легче от твоих слёз? - отец махнул рукой, показывая на остальных. - Хоть кому-то из нас легче?
Ей предстоял ещё долгий путь, и Преисподняя была лишь его началом. Но, она знала, что в конце, она сможет всё исправить. Её страдания больше не имели значения, потому что, когда она закончит, страданий больше не будет.
- Папа, прошу... Я знаю, это не ты. Ты бы понял меня, ты бы не пришёл сюда вместе с остальными мучить меня...
- Мучить? - рассмеялся высокий худой мужчина. Он обогнал остальных и подошёл к ней поближе. - Ну может другие. Но я здесь не для этого. Лично я пришёл поблагодарить тебя.
Она его помнила. Помнила даже лучше, чем хотела бы.
Она убежала из дома, больше не могла слышать проклятия матери. И хотя ей было больно, а чувство вины за смерть отца преследовало её каждую секунду, в ней ещё горела надежда. Как и в детстве, она хотела помогать всем без разбору, а слабым - особенно. И теперь у неё была сила.
Этого мужчину она нашла в больнице. Около его кровати стояли двое детей - мальчик и девочка. И его жена - очень красивая печальная женщина.
- Господи, я ещё столько всего не сделал, - прошептал он слабым от болезни голосом. И женщина расплакалась. А за ней и дети.
Врачи уже не могли его спасти - в разных частях его тела росли маленькие смертоносные комочки опухоли.
Помня о том, как работает её магия, в этот раз она действовала аккуратно. Она не излечила его сразу как могла бы. Но ему становилось понемногу легче - день за днём, неделя за неделей. И она всегда проверяла - не пришлось ли кому-то заплатить цену. И по всему выходило - в этот раз, если цена и была, то совсем невысокой.
Врачи назвали это чудом. Позже, когда журналисты будут писать о нём, они скажут, что этот момент стал переломным. Он уверовал в собственное предназначение. Он решил, что действует по Воле Божьей.
Эти статьи заполонили все передовицы газет спустя полтора года после его выздоровления. Полиция нашла в его подвале пятнадцать тел. Детских. Трёх из них он убил до болезни.
Остальные были не только на его, но и на её совести.
- Мой проект, мой великий замысел. Ты дала мне возможность продолжить работу, -сказал ей призрак высокого худого мужчины. - Спасибо тебе.
Девушка шла по Тартару, а призраки преследовали её. И среди них были дети.
Вопреки распространённому мнению, Ад - это не огонь, не кислотные дожди и вовсе не черти с вилами. Настоящие пытки куда интимнее. И главная идея любой Преисподней в том, что смерть для попавших сюда душ, не становится избавлением. Здесь нельзя "отпустить и двигаться дальше". Тот, кто оказался здесь, обречён вновь и вновь переживать ошибки прошлого, смаковать каждый квант страдания и боли, которые не вылечит время и которые нельзя пережить.
Девушка не знала, что мучает Эпиметея. Но, когда она шла к нему, она слышала, как титан разговаривает сам с собой. Иногда он будто молил кого-то о пощаде, а потом вдруг рычал, угрожая кому-то страшными муками.
Он был в облике человека и, наверное, для могучего титана, это тоже было частью пытки. Эпиметей стоял на коленях, на нём был ошейник и четыре большие цепи расходились от ошейника в разные стороны. Они были вбиты в землю, так что титан не мог никуда уйти. Впрочем, в Тартаре ходить было некуда и незачем.
Девушка обрадовалась, что нашла его. Он был важной частью плана. Плана, который она вынашивала последние десять лет и который должен был воплотить её мечту - помочь всем. На этот раз без жестокой цены.
- Здравствуй, Думающий после.
Титан замер, а потом поднял голову и посмотрел на неё. В его глазах была вечность, могущество и бесконечность скорби со сладким привкусом безумия.
- Я не знаю тебя, - наконец сказал он. - Значит ты не часть моего наказания.
Она покачала головой.
- Нет. Я - твоя возможность искупления. Как и ты - моя.
Он попытался приблизиться к ней, отчего цепи натянулись, издавая неприятный скрежет ржавого металла.
- У моего проступка нет искупления. Мы с братьями и сёстрами пошли против богов. И были изгнаны сюда.
- Не все. Кое-кого из вас здесь нет. Того, кто мне нужен.
Тартар затрясло. Она не сразу поняла, что это происходит, потому что титан смеётся.
- Д...да, - сквозь хохот сказал Эпиметей, - теперь я понял. Но я не смогу показать тебе дорогу. Я не могу покинуть Тартар.
- Мне и не нужно, чтобы ты его покинул. Весь.
Из рюкзака за спиной девушка достала свёрток. Пока она аккуратно разматывала его, титан сделал глубокий вдох удивления.
- Не может... как ты его достала?
Клинок в её руках был на первый взгляд ничем не примечательный. Но его выковали нечеловеческие руки для нечеловеческих целей. И многим пришлось заплатить высокую цену, чтобы она смогла получить его.
- Что ж, - сказал Эпиметей. - Пожалуй, это может помочь. Но ты не всё продумала, фокусница. Я - титан, кровь от крови и плоть от плоти самого мироздания. Я был раньше богов, время - мой отец. Ты представляешь, что ждёт того, кто поднимет на меня руку?
- Представляю, - сказала она.
И прежде, чем разум успел остановить её, она замахнулась древним клинком. Сначала не было ни крови, ни боли. Они пришли мгновениями позже, вместе с радостными криками призраков, которые преследовали девушку. Им нравились её страдания.
Её левая рука по локоть была отсечена от тела. Девушка, боясь потерять сознание, пыталась сплести нити реальности так, чтобы кровь перестала толчками хлестать из культи. И ей это удалось. На глазах рана покрылась коркой, кровь остановилась, хотя боль никуда не ушла.
- Умно, очень умно, - сказал титан. Он наблюдал за тем, как отделенная от тела рука ползёт к клинку. - Не скажу, что решение выглядит элегантно. Но вынужден признать, что оно эффективно.
Он хотел сказать что-то ещё, но вместо этого начал издавать булькающие звуки.
- Вот, значит, как, ещё один труп на твоём пути, - сказал призрак отца. - Но на этот раз ты решила убить бога. Хотя бы не прикрывайся благими намерениями.
- Он не бог. И он не умрёт.
Когда левая рука отсекала голову титана, само мироздание атаковало её. Она начала стареть, и вот кожа осыпалась с неё, а кости развеяло прахом. К счастью, мироздание было слепо, и убило только саму руку, а не девушку.
Голова Эпиметея покатилась по камням Тартара к её ногам.
- Так ты поможешь мне найти твоего брата? - спросила она.
Голова открыла глаза и зашевелила ртом. И хотя горла у головы уже не было, его речь была понятна:
- А у меня есть выбор, фокусница?
Она знала, что это заклинание стоит дорого. Она уже заплатила за него своей кровью, но понимала, что этого недостаточно. Кому-то где-то придётся доплатить реальности за то, что девушка сейчас исчезнет из Тартара.
Но, прежде чем её подбросило, скрутило, выжало, развоплотило, и собрало совсем в другом месте, она повернулась к отцу.
- Я никогда не прикрывалась благими намерениями. Я всегда искренне пыталась помочь.
Отец лишь усмехнулся и показал ей на толпу призраков.
Она попыталась что-то возразить, но к горлу подступил ком. Поэтому она кивнула, и давясь слезами, разрешила заклинанию вытащить её из Преисподней.
Девушка покинула Тартар. И хотя призраки не могли последовать за ней, на самом деле они, конечно, остались рядом.
Из раздумий её вывел ветер и голос Эпиметея:
- Прекрасные горы Колхиды. Не думал, что когда-нибудь увижу их снова. Не могла бы ты поднять меня повыше?
Аккуратно, поскольку теперь у неё была только одна рука, девушка выполнила просьбу титана. Его голова была привязана к её поясу.
- Да, это приблизительно верное место. Нас ждёт несколько часов пути, надеюсь ты к этому готова.
Она была готова.
Спустя годы, после того как она обрела дар, спустя тысячи попыток помочь, которые в итоге всегда делали всё только хуже, она поняла, что проклята. Не буквально. Не было на ней никакого заклинания, обрекающего её на неудачи - это она бы почувствовала. Она была проклята в метафизическом смысле. Её дар работал так, что, по сути, и превращался в её проклятье.
Она спасла мальчика от насильника, а спустя неделю отец этого ребёнка в ссоре убил свою жену. Мальчик пытался его остановить, попал под горячую руку и остался инвалидом.
Она избавила наркомана от зависимости. Он пошёл домой, извиниться перед женой и детьми за годы, причинённых им страданий. И обнаружил, что его дом превратился в развалины, и все, кто был внутри - погибли. Взрыв бытового газа.
Она спасла людей, попавших в автокатастрофу. В этот самый момент в пяти тысячах метров над ней у самолёта внезапно отказали оба двигателя - никто не выжил.
Цену всегда кто-то платил. И цена всегда была высокой.
Наверное, она могла бы сплести такое заклинание, которое остановило бы войны, или вылечило все болезни. Но она даже представить себе боялась, какую цену за это заплатит человечество.
Она отчаялась и опустила руки, попыталась жить, не используя дар. И какое-то время у неё получалось, но, в голове зудела мысль, не дающая покоя. Она, обладающая такими возможностями, такой силой - не может изменить мир к лучшему. И тогда ей пришла в голову идея.
Она не может улучшить этот мир с помощью своего дара. Но с помощью своего дара, она могла бы найти кого-то, кто сможет.
- Так зачем тебе мой брат? - спросил Эпиметей. Его отрезанная от остального тела голова качалась от ходьбы туда-сюда как маятник.
- Потому что твой брат - Прометей, - сказала она. - Давший людям огонь вопреки желанию богов. И наказанный за свою дерзость. Мы храним мифы о нём - радетель, защитник людей, так его называли. В отличие от большинства из вас, он любил смертных. И он сделает, всё, чего не смогла я.
- И что же?
- Поможет всем.
Они взбирались на одну из гор - ничем не отличимую от остальных. Без Эпиметея она, конечно, не смогла бы найти, где именно боги приковали Прометея. Титан указывал ей дорогу.
Они преодолели ещё один крутой подъём, когда она остановилась, тяжело дыша. Она нагнулась и её вырвало. И вместе с рвотой, на земле оказалось несколько её зубов.
Стикс всё-таки начал забирать её.
- Тебе Прометей уже точно не сможет помочь, - заметил титан. - Ты отдала слишком много, чтобы пройти этот путь. Ты умираешь, фокусница, и ты умрёшь.
- Это входило в план.
Эпиметей хмыкнул.
- Разве ты не боишься смерти?
- Боюсь, но не так как ты думаешь. Я боюсь, что не успею исправить всё, что натворила за свою жизнь.
- Точнее, ты боишься, что не успеешь освободить того, кто всё исправит за тебя?
Девушка пожала плечами. Она бы с удовольствием, и сама исправила ошибки своего прошлого. Вот только тогда она натворит ещё больше ошибок.
- Знаешь, почему вы смертные для нас все на одно лицо? - спросил титан. - Это потому, что при всём своём мнимом многообразии. При всех ваших попытках выделиться и быть самостоятельной личностью, на самом деле вас всех определяет одно слово. То самое, которым мы вас и называем - "смертные". Скажем, возьми, какого-нибудь бога. Ну, например, бога коварства и хитрости. Всё его поведение определяется его сущностью - и я никогда не спутаю его с каким-нибудь богом искусства. Они будут непохожи, и дело не во внешности - у них разная суть. Но ваша суть всегда состоит в том, что вы смертны, и знаете об этом. Любой ваш поступок, все ваши мысли и действия, всегда определены лишь одним единственным фактом - вы умрёте. Толкает ли это вас в апатию, или как тебя - отправляет на подвиги, ваша суть всё равно одинакова. Это так скучно и однообразно. И так мелко. Мир прекрасен и велик, а вы живёте в нём всего ничего. И даже в это краткое мгновение всё что вы делаете - это стремитесь к смерти или отчаянно боретесь с ней. Как будто на трон великого царства посадили детишек, вся забота которых - это то, что у них режутся зубки.
- Поэтому ты нас ненавидишь?
- Поэтому мы все вас ненавидим.
Ещё до того, как услышать, она почувствовала. Ветер будто переменился, а затем наконец пришёл и звук. Хлопающие крылья огромной птицы.
- А вот и орёл Зевса. Летит клевать печень моего брата. Я бы поторопился.
И она поторопилась. Чувствуя, как болят лёгкие, и ощущая, как её тело буквально разваливается на части, она наконец преодолела последний подъём.
Прометей ещё не видел девушку, он смотрел наверх. Туда, откуда на него падала тень гигантского орла. У титана были могучие мышцы, а в глазах светилась воля, которую не притупили даже тысячелетия пыток. Казалось, он может разорвать цепи, приковывающие его к скале, одной своей силой духа. Но он не мог.
В отличие от неё. Она снова достала клинок. Тот самый, который отрезал голову Эпиметея. Как и цепи Прометея, это оружие было создано в кузне Гефеста. И поэтому, когда девушка ударила по цепям, те треснули и вместе с клинком рассыпались в прах.
Прометей удивлённо посмотрел на неё, на брата, а затем поднял могучую руку, схватив приблизившегося орла за шею. Птица забила крыльями, отчего девушку чуть не скинуло ветром с горы. Она вцепилась в камень, надеясь, что в её теле хватит сил удержаться. Ветер всё нарастал, разрывая её одежду, и её ослабленную плоть. Но затем послышался хруст, будто треснули небеса, и птица затихла. Прометей с презрением отбросил её труп. Он осмотрел свои руки. Кажется, он ещё не верил, что наконец свободен.
Девушка смотрела на него и не могла произнести ни слова. Она столько раз мечтала об этом, и никогда всерьёз не верила, что у неё получится. Но получилось.
- Ты освободила Прометея, - сказал Эпиметей и рассмеялся. И ему было до того смешно, что он никак не мог остановиться. Даже когда Прометей обратился к нему:
- Брат? Что ты здесь делаешь?
Но ответа, от смеющегося Эпиметея он не получил. Девушка наконец нашла в себе силы:
- Я пришла освободить тебя, Про...
И в этот момент она поняла, что что-то не так. Её прижало к камням - сила, очень похожая на её собственную магию, но куда как более могучая.
- Как смеешь ты, смертная, обращаться ко мне?
Девушка представляла, как мог бы выглядеть этот их первый разговор. Но почему-то ни в одном из вариантов, Прометей не говорил с ней с такой яростью и презрением.
- З..защ... защитник, - Эпиметей, наконец начал успокаиваться - Защитник людей. Дарующий огонь. Так они тебя называют.
И он снова засмеялся, а Прометей ещё сильнее вдавил её в камни. Она чувствовала, как дробятся её хрупкие кости. И это было бы больно, но в эту секунду её отчаяние было сильнее боли.
- Я никогда не защищал вас, ничтожества.
Она не могла пошевелиться, но она смогла потянуться к его разуму. И поняла, как жестоко ошибалась.
Он не нёс огонь людям. Прометей украл его у богов, чтобы сжечь смертных в ослепляющем пламени. Всех до одного. Это и был его план. И она дала ему второй шанс воплотить его.
- Он не подарил вам огонь! - сказал Эпиметей. - Он выронил пару язычков пламени, когда боги набросились на него. Вы... вы правда думали, что он на вашей стороне? Знаешь, теперь мне кажется, что мне стоило бы рассказать об этом. Но, тебе же известно, моё имя - Думающий после, а не Думающий наперёд. Такова уж моя суть.
Эпиметей снова рассмеялась, а она отчаянного закричала.
Она больше не могла терпеть эту боль, страх и осознание того ужаса, который совершила. Всех этих ужасов. И она в последний раз воспользовалась своим даром - на этот раз, чтобы убить себя. И теперь цена уже была не важна. Она знала, что за её глупость, итак, придётся расплачиваться всем.
Девушка отправлялась в Преисподнюю, на этот раз навсегда. Зная, что теперь преследующих её призраков будет гораздо больше.