Аннотация: Что случилось бы, если бы орки, захватившие Турина все таки довели его до Ангбанда? Интуиция подсказывает, что ничего хорошего...для Ангбанда.
Про то, как Ангбанду пришел Турин, поется немало песен среди всех народов Средиземья. Мы же опираемся в своих исследованиях на разрозненные записи, сделанные бывшими пленниками после того, как Ангбанд в буквальном смысле слова провалился сквозь землю, да на рассказ одного орка, чудом пережившего этот самый Турин, и до сих пор пребывающем в трезвом состоянии. Ибо бедняга как протрезвел тогда, так и не в состоянии напиться снова - любое количество огненной воды кажется ему недостаточным.
Итак, Турина привели в Ангбанд. Предания молчат о том, почему Белег не успел спасти друга. Во всяком случае - он остался в живых, а беглеца Гвиндора со слезами на глазах встретила его золотоволосая невеста.
Но, если на эльфов отсутствие Турина повлияло самым благотворным образом, то в Ангбанде вначале не поняли, с чем имеют дело. А когда поняли - было слишком поздно.
Моргот поначалу обрадовался, ибо надеялся, что пленение сына благотворно повлияет на упрямца Хурина. Благотворно, ясное дело, в его, Морготовом, понятии. Но злой рок, сопровождавший Турина всегда и везде, прилетел Ангбанду рикошетом.
Турин был из тех людей, все действия которых обращаются во зло. Проклятие же Моргота усилило невезучесть юноши. Мало того, что он угодил в плен - когда его поволокли на Тангородрим, чтобы показать Хурину, Турин ухитрился так неловко пнуть орка-конвоира, что загремел вместе с ним с самой вершины горы. Упал он на орка - и тому пришел Турин, а сам сын Хурина остался живым, но не невредимым. Что-то в его голове повредилось после падения - и Турин забыл все, даже собственное имя.
Когда Моргот и Саурон убедились в том, что у парня действительно амнезия, то их мнения по этому поводу разделились. Саурон предложил скормить Турина волколакам на глазах у его отца, Моргот же решил, что это слишком грубо и примитивно. Он продолжал исследовать Турина, и убедился в том, что пленник не помнит, кто он такой, но воинские навыки и умение владеть оружием, остались при нем. Моргот подолгу беседовал с юношей, и сумел его убедить в том, что он, Турин, самый верный его слуга и полководец. Это - считал зловредный Бауглир - досадит Хурину намного больше, нежели то, что Турина сожрут волколаки.
Саурон не был в восторге от этого проекта. Он втайне думал, что Турин просто притворяется беспамятным и натворит беды. Лорд ошибся в одном - Турин не притворялся, хотя беды натворил немало.
Поскольку после Нирнаэт потери в орочьих войсках были велики, Моргот приказал отдать под начало Турина полк, оставшийся без командира. Злобный Саурон выбрал наибольших разгильдяев во всем Ангбанде, отвел к ним Турина и вздохнул с облегчением, полагая, что завтра же увидит голову нового полковника на одном из кольев, украшавших казарменный двор.
Моргот тем временем о Турине подзабыл, а когда вспомнил, то был приятно удивлен. Полк Турина, которого подчиненные прозвали Агарван, от искаженного синдарского Агарваэн, был самым дисциплинированным во всей крепости. Новый полковник начал с того, что лично прикончил пятерых орков, посчитавших обидным служить под командованием человека. После того колы в казарменном дворе пополнялись регулярно, зато орки, решившие быть лояльными к новому командиру, ходили умытые, опрятные, в новом обмундировании и разучивали синдарскую любовную песенку, застрявшую в памяти Турина еще с Дориата и не вылетевшую даже при ударе об ангбандскую лестницу. Турин выбил для своих подчиненных двойной паек, лично прирезал вора-кашевара, набил морду интенданту, и тот, всхлипывая, обул полк в новые сапоги.
Моргот радостно созерцал стройные ряды полка Агарвана, а Саурон недовольно хмурился. Чистенькие, отмытые и накормленные орки стали отчетливо напоминать своих предков-эльфов. Мало того, они явно обожали своего командира, а обожать в Ангбанде разрешалось только Моргота. Ну и еще его, Саурона.
Саурон затеял сложную интригу, в результате которой Моргот, уже сделавший полк Агарвана гвардейским, был вынужден отправить этот полк на поиски и взятие Нарготронда. Причиной тому стали вконец обнаглевшие орки-гвардейцы, которые шатались по крепости и вызывали всех на поединки. Поскольку гвардейцы получали двойной паек, победа, естественно, оставалась за ними, а к пайку, втайне от командира, прилагалась существенная добавка. Моргот согласился - однако придал полку для усиления тяжелую артиллерию в виде Глаурунга Золотого.
Через полгода полк Агарвана, изрядно поредевший, промаршировал назад через ангбандские ворота с развернутыми знаменами. Тяжело раненого полковника они несли на носилках из копий. Глаурунга не было. Саурон схватился за голову, и велел тащить выживших на допрос.
Моргот запретил допрашивать гвардейцев с пристрастием - да впрочем они и так ничего не скрывали. Нарготронд они нашли, и полковник решил взять город одним ударом, использовав Глаурунга вместо тарана. Треть полка погибла при переправе через бурный Нарог, еще треть - при камнепаде, вызванном при попытке выломать врата Фелагунда, а оставшуюся треть переполовинили эльфийские лучники. Глаурунг же, у которого от ударов в ворота с головой стало совсем нехорошо, свалился в Нарог прямо на меч Турина, застрявший между камнями лезвием вверх. Сам полковник сорвался в реку за минуту до этого, и преданные орки с трудом выловили его из бурной воды. Солдаты восхваляли геройство Агарвана, оплакивали Глаурунга и вели себя... не как орки. Саурон ошалело смотрел на их просветленные уже не морды, лица - и внимал рассказам о подвигах и славе на довольно внятном синдарине, которого гвардейцы нахватались, переругиваясь через реку с лучниками Ородрета.
Вместо того, чтобы тут же казнить Турина, Моргот приказал пополнить его полк новыми солдатами и хорошо экипировать. Он великодушно простил своему полководцу неудачный поход, а гибель Глаурунга списал на несчастный случай к великой радости бедняги Хурина, который наблюдал всю эту картину глазами Моргота, но сберег еще достаточно разума, чтобы убедить себя в том, что его сын величайший разведчик всех времен и народов, и нарочно прикинулся перебежчиком дабы напакостить врагу.
Турин пришел Ангбанду вскорости после выздоровления бравого Агарвана. Полковник желал реванша. А поэтому хотел снова идти воевать Нарготронд.
Поскольку Глаурунг пал смертью храбрых, Агарван решил подкрепить свой полк чем нибудь равновеликим. Моргот охотно дал ему в помощь пленных нолдор, бывших искусными кузнецами и литейщиками.
Когда эльфы поняли, чего хочет этот странный адан-перебежчик с безумным блеском в глазах, они вначале опешили, потом переглянулись, а потом согласились. Работа закипела.
Новое оружие испытывали в виду Ангбанда. Эльдар, решившие геройски погибнуть, но отомстить Морготу, расстарались вовсю. Огромное орудие с трудом волокли сотни пленных нолдор. Над ними черной тучей нависал мрачный Анкалагон - доставка на берег Нарога тарана, который мог метать каменные ядра через реку, была возложена именно на него.
План нолдор был прост - передозировать намытый из селитры горючий порошок и учинить взрыв, который вполне мог снести врата Ангбанда. Собственная гибель при этом в расчет не бралась - пленники, настрадавшись в шахтах и копях, вполне готовы были умереть.
Но эльдар не учли одного - Турин-Агарван сам захотел командовать парадом.
К ужасу эльфов, он заложил абсолютно правильный и безопасный заряд, навел с помощью пещерных троллей орудие на цель - горную гряду, и поджег фитиль.
Каменное ядро со свистом пронеслось в воздухе и, под аплодисменты Моргота и Саурона (последний к тому времени уже смирился с неизбежным) раздробило огромную скалу напротив крепости.
Если бы стрелял не Турин, то на том бы все и закончилось. Но его фатальное невезение, направленое теперь против тех, кому служил потерявший память сын Хурина, сыграло свою роковую роль.
Горы зашатались, и Арда задрожала. Всколебавшаяся земная кора вспучилась и треснула в нескольких местах. И одно из этих мест - случайно, конечно, - оказалось под Тангородримом.
Ангбанд провалился в огненное озеро в считанные минуты. Не забывайте, что он находился фактически на вулкане.
Турин остался жив, его фатум еще не исчерпал себя до дна. Он так и не вспомнил своего имени, даже когда нолдор привели к нему заросшего бородой седого старца, который называл себя Хурином. Беднягу Талиона вместе с его зачарованным креслом снесло с горы, и он погиб бы - если бы не приземлился на офонаревшего от всего происшедшего Анкалагона. Черный дракон видимо слегка рехнулся умом, а потому аккуратно опустил Хурина на землю, поглядел на геенну огненную на месте Ангбанда, поднялся в небо, сложил крылья и кинулся вниз.
Больше никто не видел Турина. Говорят, что Хурин отвел его к сестре и матери, и Турин предложил сестре выйти за него замуж, ибо не узнал и ее. И лишь пощечина Морвен пробудила в нем память.
Ангбандские пленники разбрелись по Белерианду, рассказывая всем о Турине, который пришел Ангбанду. Результатом этих рассказов был визит на берега огненного озера неких семерых эльфийских лордов. Лорды сии долго ходили вокруг озера и тяжко вздыхали.
- И что теперь делать? - вопросил один из них, красавец с пепельными волосами, - остался единственный Камень, и он в Дориате.
- Я слышал - ответил рыжеволосый задумчивый лорд, который прятал под плащом изувеченную правую руку, - что Турин пришел в себя, и его видели в Дориате же.
Семеро лордов переглянулись и снова загляделись на огненное озеро.
- Думаю, - закончил свою мысль рыжеволосый, - нам не стоит спешить...