Аннотация: Канонично подразумевается, хотя об этом нигде и не сказано, что мама Феанорингов, Нерданель, всю Войну Гнева просидела в безопасном Амане... Вы в это верите? А что если она все таки решила отыскать сыновей?
По окончании Войны Гнева двое уцелевших сыновей Феанаро пришли к полководцу валинорского войска майя Эонвэ требовать, чтобы отдал он им Сильмариллы из короны Моргота, дабы исполнена была Клятва. Но отказал им в этом Эонвэ, предложив взамен явиться в Амане на суд Валар. С тем и покинули Феаноринги лагерь победителей, а многие эльдар смотрели им вслед гневно, называя братоубийцами и преступниками.
Был в то время среди эльфов войска лорда Арафинвэ некий нолдо. Всю войну бился он отважно в первых рядах воинства, за что заслужил вознаграждение от самого Эонвэ. Когда же посланник Эонве, эльф из ваниар, спросил про имя воина, то тот ответил негромко:
- Умбарто имя мое...
Странным показалось ваниа, что такой храбрец зовется Обреченным, но мало ли чего не бывает на свете.
Этот же Умбарто старался держаться подальше и от лорда Эонве, и от лорда Арафинвэ. Шел он вместе с отрядом нолдор, которые видимо его оберегали от слишком пристальных взоров начальствующих лиц. Однако в тот день, когда Эонве говорил с сыновьями Феанаро, некоторые из эльфов видели Умбарто плачущим так горько, будто потерял он кого-то из близких или родичей.
Вечером того же дня лорд Эонвэ пировал у лорда Арафинвэ, предводителя нолдор. И только слуги-ваниар увидели, как подошла к его шатру высокая эллет.
Говорили потом эти эльдар, что показалась им она прекраснее зари. Багряное бархатное платье было на ней, расшитое золотом по подолу и рукавам, а сверху наброшен темносиний плащ с капюшоном, который затенял лицо. Глаза красавицы сияли звездным светом, а прядь волос, выскользнувшая из-под капюшона, напоминала первый луч Анары на еще темном небосводе.
И сказала сия эллет обомлевшим слугам лорда Эонвэ:
- Пригласил меня к себе лорд, и велел дождаться в шатре своего прибытия.
Хотя никогда доселе не приходили к суровому вождю валинорского воинства ни жены, ни девы, слуги и не подумали ослушаться, настолько властно говорила с ними эльфийка. Пропустили они ее в самое сердце шатра, где рядом с ложем полководца стоял ларец, скрывавший Сильмариллы.
Когда же лорд Эонвэ вернулся со званого пира, то увидел он возле своего ложа небрежно сброшенное багряное платье с золотым шитьем. И пустое место вместо ларца. Задняя же стенка шатра была распорота ножом.
- Высокая и рыжеволосая? С сияющим взглядом? О, неразумные эльдар, неужто вы не могли отличить воина от хрупкой девушки? Ибо старший сын Феанаро обманом завладел Сильмариллами у вас на глазах.
Один из Ваниар осмелился возразить:
- Слышали мы, что Нэльяфинвэ Феанариону сын Нолофинвэ отсек кисть руки, освобождая того из ангбандского плена... У леди же обе руки были на месте.
Но сказал лорд, что они не только глупцы, но и слепцы и начал снаряжать погоню.
Передовым заставам приказ остановить похитителя был передан по осанвэ. Но как раз за мгновение до того через последнюю заставу проехал всадник в синем плаще, который сказался посланником лорда Эонвэ к королю нолдор-изгнанников Эрейниону.
Среди стражей заставы были синдарские лучники Элуред и Элухил, сыновья Диора Аданэделя, последнего правителя Дориата. В свое время разгневанные воины одного из погибших в Дориате сыновей Феанаро, оставили их - тогда малых детей - в лесу одних, пылая местью за своего лорда. Но братья выжили, и теперь служили в валинорском войске, желая после войны отбыть за море, где уже пребывала их сестра Эльвинг.
Услышав разумом приказ задерживать всех подозрительных лиц, братья поглядели вслед удаляющемуся всаднику, и эльфийским взором разглядели рыжие пряди волос, выбившиеся из-под сбившегося капюшона.
- Братоубийца! - крикнули синдар и выстрелили из луков...
Но лишь приник к шее коня всадник, и вскоре исчез из виду. Хотя братья были уверены, что по крайней мере одна стрела попала в цель.
Еще через два дня Майя Эонвэ прибыл в лагерь нолдор-изгнанников.
Король Эрейнион встретил высокого гостя одетым в черное и с распущенными волосами. Когда же Эонвэ потребовал сказать ему, где пребывают ныне Феаноринги, то сын Финдекано ответствовал:
- Я сам отведу вас к ним...
Возле одного из шатров сидели двое юных эльфов, похожих друг на друга как две капли росы. Они также были одеты в траур, равно, как и третий эльда - темноволосый сероглазый нолдо.
- Эллерондэ, - окликнул одного из близнецов Эрейнион, - ну что?
- Все также, - тихо ответил юноша, - ни я, ни брат, ни Тьелпэ не можем уговорить их начать церемонию погребения...
- Лорд Эонвэ, - сказал сын Финдекано, - хочет видеть твоего названого отца...
Эллерондэ встал и склонился перед майя. Затем провел его внутрь шатра.
И застыл на месте полководец, а гнев его уступил место жалости и скорби.
На ложе, воздвигнутом из связанных вместе копий, лежала мертвая эллет, одетая в коротковатое для ее роста платье из серебристой парчи. Медно-рыжие волосы ее разметались по плащу, укрывавшему ложе.
Кто-то одел ей на голову тяжелый мужской венец из черненого серебра. В венец были вставлены звездные камни - по одному с каждой стороны. Выемка посередине оставалась пустой.
И майя вспомнил, что этот венец носил лорд Феанаро - до того, как его сослали в Форменос.
По обе стороны ложа сидели Феаноринги - рыжеволосый Нэльяфинвэ и брат его Канафинвэ. Они держали руки мертвой: Нэльяфинвэ в единственной руке, Канафинвэ в обеих ладонях.
Братья не шевельнулись... Они не видели ничего, кроме лица матери в сияющем звездном свете. Нерданэль не отличалась особой красотой, но сейчас она была прекрасна как Валиэ... И Эонвэ понял, что она успела обнять сыновей и умерла умиротворенной.
Глашатай Манвэ Сулимо молча повернулся и вышел из шатра. Он плакал...