Аннотация: О том, как Элронд встретил Келебриан...
Иногда Элронд спрашивал себя, а не от Тургона ли Гондолинского он унаследовал вот эту свою любовь к потаенной долине - с другим названием, однако тоже надежно укрытой и хорошо защищенной. Война в Эрегионе окончилась, а Имладрис так и остался не только гостеприимной эльфийской обителью, но и твердыней, стенами и башнями которой служила сама природа.
Собравшиеся под его стяги эльдар говорили, что отдыхают тут душой. Что ж, возможно, что оно так и было - после кровопролитных битв отдых нолдор был просто необходим.
Многие потеряли в той войне друзей и близких, Элронд же лишился приятеля и родича, к которому был очень привязан. Келебримбор, племянник Маэдроса и Маглора, единственный эльда, с которым правитель Имладриса мог поговорить о прошлом, погиб, и погиб ужасной смертью, словно судьба задалась целью не просто вырвать с корнем последний побег рода Феанаро, но проделать это с особой жестокостью.
Конечно, оставался еще Эрейнион - король, друг и покровитель. Но Линдон был далеко...
Тихо протекали дни - светлые денечки ривендельского лета, и сердце Элронда сжималось от предчувствия осени, которая могла принести с собой не только беседы у камелька, но странную тоску, неведомую эльфам и очень хорошо знакомую тому, в чьих жилах текла значительная доля крови людей.
Примчавшийся с докладом вестовой появился как раз вовремя. После коротких переговоров по извилистой тропе, вьющейся среди сосняка. который ближе ко дну долины сменялся дубовым лесом, медленно спустился отряд вооруженных эльфов, ведомых проводниками из Имладриса.
Тропа была окружена ловушками - в память о минувшей беде, войне и осаде. Элронд смотрел, как прибывшие медленно минуют узкий мост, и обдумывал, как себя вести.
Ему не довелось увидеть леди Галадриэль в те дни, когда она гостила в Ост-эн-Эдиль.. Они разминулись буквально на неделю, но восторженных рассказов о своей гостье Келебримбору хватило надолго. Элронду даже померещилось, что нильдо влюблен - влюблен в замужнюю эльдэ, которая к тому же приходилась ему тетушкой. Впрочем, внук Феанаро уверял, что он всего лишь бескорыстно любовался родственницей, но пылкий тон его речей говорил о другом.
- Приветствую вас, лорд Элронд.
Высокая нолдэ направлялась прямо к нему. Элронд отметил удобную полувоенную дорожную одежду, меч у пояса, плавную, словно плывущую походку, характерную для рожденных в Валиноре. Он склонил голову, приветствуя гостью, но она, улыбнувшись, протянула ему руку.
- Я еду в Линдон, - сказала Галадриэль, - и прошу позволения погостить в вашем гостеприимном приюте.
Все приготовленные слова учтивого приветствия Элронд вдруг начисто забыл. Потому, что увидел рядом с Галадриэль еще одну эльфийку...
Они были очень похожи, мать и дочь, вплоть до осанки, вплоть до цвета волос, в которых ваниарское золото переплелось с телерийским серебром. Но юная эльдэ отнюдь не была тенью красавицы-матери, её серые нолдорские глаза искрились задором и весельем. "И отвагой"- добавил Элронд про себя. Такой, наверное была Галадриэль в те времена, когда ее звали Артанис, а еще - Нэрвен.
Потери и поражения не сломили дух матери, но придали мягкой грусти ее чертам и улыбке. А Келебриан сияла счастьем юности, которая одна лишь дает уверенность в том, что впереди дорога если не усыпана розами, то по крайней мере, ровна и безопасна.
- Что с вами? - невинно спросила Галадриэль, - вы потеряли дар речи, милый родственник?
Он начал бормотать что-то о счастье встречи, осиянной звездами, как раз появившимися на вечернем небе, но Галадриэль обняла его, прижала к себе, и сказала, что видеть дорогого племянника для нее счастье, и что она рада представить ему свою дочь Келебриан. Элронд, сразу догадавшийся о том, кем была спутница Галадриэль, и прекрасно помнивший ее имя, только кивал головой и счел за лучшее ретироваться, предоставив домоправителю общаться с гостями.
Жизнь его наполнилась смыслом - по вечерам он неспешно беседовал со старшей гостьей о днях минувших, об Ост-эн-Эдиле, еще не превращенном в пепел, о Менегроте, где жили его родичи по матери в те времена, когда Белерианд не канул на морское дно, о нолдорских крепостях и великих битвах, о вратах Нарготронда и холме Химринг, который ныне стал островом у берегов Линдона.
Леди, просившая, чтобы милый родственник называл ее Артанис, старательно обходила подводные рифы в этих неспешно журчащих беседах. Она старалась ни одним словом не задеть чувств того, кто одновременно был и эльфом, и человеком, и чуть-чуть майя, и в чьих жилах текла кровь нескольких эльфийских народов, разделенных враждой и древней клятвой, которую Галадриэль слышала из уст самого Феанаро, стоя на площади затемненного Тириона, и чувствуя, как содрогается мироздание.
А дни Элронд проводил с Келебриан.
О, эти летние дни, исполненные любовного томления... Эти сплетенные венки из цветов и листьев, купания в озерах и реках, игры и песни, которые не заканчивались с заходом солнца - ночь приносила с собой странный будоражащий душу зов, и Элронд вспоминал тогда, что эльдар существа ночные и проснулись под звездами.
После беседы с госпожой Артанис, он выходил в сад с арфой, при виде которой у Галадриэль всегда грустнели глаза, и начинал играть, выливая в песнях свой душевный непокой. Тогда из своих покоев спускалась Келебриан, похожая одновременно на хрупкий цветок и на стальной клинок. Для нее арфа, когда-то принадлежавшая величайшему певцу нолдор, была просто арфой, а не грустным воспоминанием. Келебриан хвалила его игру, голос - и Элронд надеялся, что там, в Мандосе, тень Макалаурэ чувствует, как он ему благодарен.
Потом он словно проснулся - и испугался.
Леди Галадриэль ехала в Линдон, причем ее супруг остался в Лориндане. Куда она спешила? Зачем?
Келебриан достойна зваться королевой...
Элронд понимал, что лучше спросить прямо и откровенно, чем мучиться странными чувствами, непонятными ему самому. Но он не мог - а леди словно не замечала их с Келебриан прогулок под солнцем и луной, совместных посиделок в саду и на берегу реки и долгих задушевных разговоров.
Приезд Эрейниона застал правителя Имладриса врасплох, хотя нолдоран и предупреждал о приезде еще весной, в час цветения трав. "Вот оно, - болью отозвалось в сердце влюбленного, - леди Галадриэль решила познакомить свою дочь с достойным возлюбленным."
Правитель Имладриса попытался отойти в сторону и не мешать их счастью. Но, хотя Эрейнион больше времени проводил с матерью, чем с дочерью, что-то вполголоса обсуждая, а перстни Келебримбора на узкой руке леди и на руке Гил-Галада опасно поблескивали, Элронд был уверен - речь идет о будущей свадьбе его короля и Келебриан.
Темная багряная мгла поднималась со дна души, бешеные волны человеческой крови били в виски, нашептывали о поединке, должном разрубить этот тройной узел, кровь синдар шептала о бегстве из Имладриса, ставшего для Элронда темницей, кровь нолдор - о защите своей любви.
И лишь одна сияющая капля крови айнур прошептала - "не спеши".
Лето миновало и осень сошла на Имладрис, осень в багряном убранстве. С высокой террасы леди Галадриэль и Эрейнион наблюдали за молодой парой в венках из кленовых листьев, не догадываясь, что как раз сегодня кровь людей и кровь нолдор, объединившись, нашептывают Элронду о том, чтобы выкрасть Келебриан и увезти ее в Лориндан, и дальше на север. Кровь ваниар несмело намекала, что неплохо бы вначале объясниться в любви, кровь синдар советовала подождать еще, и только тихое сияние айнурской крови в жилах правителя Имладриса пока не дает ему наделать глупостей.
- Прекрасная пара, - сказал Гил-Галад лукаво, - Элронд погрузился в сверкающий омут - он не видит и не слышит ничего, кроме своей любви...
- Ну что ж, - вздохнула леди, - Каждой матери приходит пора расставаться с дочерью, которая уходит от нее к возлюбленному. Правитель Имладриса вполне достоин ее руки.
Первым уехал Эрейнион, обняв родича на прощание, и прошептав ему - "Будь счастлив", чем несказанно потряс своего друга и подданного, вообразившего, что Гил-Галад пожертвовал своими чувствами ради чужой любви. Потом собралась в дорогу Галадриэль, и Элронд, который как раз находился под влиянием нолдорской крови, скомандовавшей атаковать, объяснился ее дочери, и Келебриан ему не только не отказала, но приняла из дрожащей руки кольцо, символизирующее помолвку, и тут же надела его на пальчик.
Леди Галадриэль намекнула, что, по возвращении лорда Келеборна, Элронд должен будет официально посватать Келебриан, но она, Артанис, на его стороне, а значит бояться нечего.
Они уехали, исчезли вместе с осенней листвой и последними проблесками лета.
Потом началась война...
Элронд женился на Келебриан после так дорого доставшейся Последнему Союзу победы. Он не стал именоваться нолдораном - слишком мало нолдор осталось в живых после бесконечных битв. Владыка Имладриса унаследовал от Гил-Галада не титул, но кольцо со сверкающим камнем, кольцо, напоминавшее ему о двух потерях сразу.
Но у него была Келебриан.
Много позже, в невзгодах и печалях, Элронд часто вспоминал о предвоенном лете, о буре, кипевшей в его крови, и понимал, что только боль, которую он тогда испытывал, и могла называться счастьем.