Аннотация: Что было бы, если бы Арэльдэ и Маэглин после встречи с Куруфином решили перестраховаться и отправиться не в Гондолин. А, скажем, на югозапад, к Нарготронду...
- Amme, но ты же хотела вернуться в Гондолин...
Арэльдэ смотрела вслед удаляющимся конникам Куруфинвэ. Смотрела и улыбалась.
- Зачем, сын мой? Из темной клетки в лесной чаще, где держал меня твой отец, вернуться в золотую клетку моего брата? Или я не Нолдэ, и у меня нет другого выхода?
- Но куда же тогда? Я так хотел увидеть дядю и сестру... Ты ведь обещала.
Арэльдэ улыбнулась снова.
- Ты увидишь... Увидишь более обещанного. Увидишь моего брата Финдекано и моего отца Нолофинвэ. Мы поедем к югу и доберемся до Хитлума кружным путем. Может мы увидим и других моих родичей - если нам повезет, то мы отыщем еще один потайной град, Нарготронд. Град, куда несмотря на это, можно свободно войти и свободно выйти.
Она посмотрела на сына, на его покрасневшее лицо, непривычное к дневному свету, и сказала ласково:
- Мы теперь свободны, дитя мое... И забудь это ужасное имя - Маэглин. Оно мне никогда не нравилось. Твое имя Фингол - это эпессе, я даю тебе его вместо отца. А амилессе тебе ведомо - Ломион.
Отыскать Нарготронд им удалось - вернее это их увидели на Таур-эн-Фароте лучники короля и сопроводили дочь Нолофинвэ к своему лорду.
Лорд Артафиндэ принял родственницу с почестями и назвал милой сестрой. Когда же она подвела к нему темноволосого юношу, похожего на нее во всем, если бы не тяжелый взгляд странных темных глаз, то король Нарготронда положил ему на склоненную в вежливом поклоне голову свою маленькую изящную руку и сказал задумчиво:
- Некоторых воплощенных можно назвать перстом Судьбы, но ты - ты Молот Рока...
Незаметно пролетали дни в пещерном граде. Ломиону тут было хорошо - он был укрыт от палящего солнца, перед ним склонялись нарготрондцы, как перед внуком Верховного Короля. Мама, грустная и задумчивая мама, искрилась весельем, а пела и танцевала так, что все нарготрондские девы завидовали приезжей принцессе.
Ломион же все время находился подле лорда Артафиндэ. Aran охотно посвящал странного юношу в свои философские изыскания. Ломиону действительно все это было очень интересно - он был обучен отцом кузнечному и оружейному делу, а матерью - валинорским сказаниям, но речи Мудреца из Нарготронда о Роке и Предназначении тревожили сердце юноши.
"Вот если бы он был моим отцом, - иногда думал Ломион, - как я был бы счастлив... Мне неведомо, зачем Эол женился на моей матери, ведь он ненавидел ее народ и постоянно попрекал ее кровью Нолдор. А лорд Артафиндэ - за него хочется отдать душу, и он никогда не стал бы держать свою супругу во тьме лесной чащи. Жаль, что придется отсюда уехать"
Из Минас Тирита навестить брата приехал лорд Артаресто - и Ломиону еще больше стала ненавистна мысль о предстоящем отъезде.
Ибо лорд Артаресто привез с собою красавицу дочь...
Финдуилас и Ломион сдружились очень быстро. Злосчастный юноша, воспитанный в лесном уединении, не знал различия между любовью и нежной дружбой. Он вообразил, что Финдуилас отвечает взаимностью на его чувство - мрачное и грозное, такое же, как любовь его отца к его матери. И когда Арэдель наконец то стала собираться в дорогу, то он попросил мать оставить его в Нарготронде.
- Я все вижу - шутливо погрозила пальцем Арэльдэ, - Золотоволосая Финдуилас привязала тебя к вратам Фелагунда своими косами. Я не буду помехой твоему счастью, дитя мое... Оставайся - а я проведаю родичей в Хитлуме и вернусь к тебе.
И Арэльдэ уехала, оставив Ломиона в Нарготронде.
Лорд Артаресто скоро отбыл в свою крепость вместе с дочерью. Ломион же старательно выполнял обязанности воина и защитника пещерного града, и вскоре попросил лорда Артафинде о службе гонца.
Теперь он часто наведывался в Минас Тирит, каждый раз привозя Финдуилас подарки собственной работы - серьги, кольца, чудесно сработанный нож, который мог служить скорее украшением, чем защитой, золотой витой обруч для ее чудесных волос.
Финдуилас была все также мила и приветлива, но Ломион никак не мог набраться смелости и обьясниться ей в любви.
И когда грянула Браголлах, дочь Артаресто так и не услышала признания.
Ломион бился подле лорда Артафиндэ в топях Сереха и был весь изранен, защищая короля, которого он про себя называл отцом. Его - как и всех остальных - спасла отчаянная атака копейщиков Адана Барахира. Ломион не видел, как лорд вручил спасителю свое кольцо и поклялся помогать всему роду Барахира, а потому никогда и не думал об этом.
В Нарготронде оплакивали мертвых, но переходы пещерного града не опустели - из Химлада прибыло потрепанное воинство лордов Туркафинвэ и Куруфинвэ. Лорда Куруфинвэ Ломион помнил - это с ним они встретились, когда бежали из Нан Эльмота. Куруфинвэ и его брат были злоязыкими насмешниками, но юноша вначале подружился с сыном Куруфинвэ Тьелперинкваро, а потом и заслужил уважение обоих лордов за ледяное спокойствие и умелые руки.
Оба лорда правда сходились на том, что Ломион еще "себя покажет".
- У него не глаза, а бездонные колодцы, - говаривал Куруфинвэ, - лицом в сестренку Арэльдэ, а это уже - от безумного папочки. Этот Эол гнался за ними чуть ли не с мечом в руке. Я направил его в Гондолин - не мое дело становиться меж супругами, да к тому же Арэльдэ и не дала бы себя в обиду. А юноша вдруг оказался в Нарготронде, под крылышком нашего Инголемо. Нас, сынов Феанаро, видно издалека - что лесной пожар. Да только любой пожар начинается с угольков, которые тлеют в глазах этого мальчишки.
Когда Минас Тирит оказался в осаде, король послал на помощь Артаресто большой отряд под командованием обоих Феанорингов. Ломион был с ними - не мог не быть. Если бы Aran не пустил его - он бы сбежал.
Крепости они не спасли, зато помогли спастись беженцам. В короткой отчаянной схватке Ломион зарубил двух орков, третьего оглушил рукоятью и подхватил на руки Финдуилас, к которой зверюги уже тянули лапы. В первый раз он нес возлюбленную на руках, и сердце его разрывалось от любви и жалости.
Теперь он видел милую сердцу деву каждый день. Но Финдуилас потеряла мать и горько ее оплакивала. А посему Ломион снова отложил признание.
Но как то раз, когда он шел по галерее из королевских покоев после очередного урока философии, то услышал чей-то негромкий разговор.
Стоя за колонной, Ломион увидел свою возлюбленную в обьятиях Гвиндора Гуилиниона, лучшего друга короля и отважного полководца. Гвиндор называл деву Фаэливрин - солнечном бликом на озере Иврин, озере, возле которого в мирное время Ломион прогуливался под руку с Финдуилас - а дочь Артаресто смотрела на него так, как никогда не смотрела на Ломиона.
С этого дня для сына Арэльдэ не осталось ничего, о чем он мог бы жалеть.
Ломион как раз размышлял, уйти ли в Мандос самому, или подождать до ближайшей битвы, когда лучники-часовые привели в Нарготронд усталого и заросшего бородою Адана с эльфийским кольцом на пальце.
На совете Ломион молчал - только слушал. Холодным умом своим он понимал, что правы все таки родичи из Химлада - нельзя жертвовать всем народом ради любви человека к эльфийке.
Но когда Aran бросил корону на каменные плиты и воззвал к добровольцам, Ломион встал рядом с ним. даже немного опередив лучшего друга короля - Эдрахиля.
Вечером, после совета, Артафиндэ подозвал к себе Ломиона.
- Ты должен остаться, дитя мое, - сказал он, - потерять внука Нолофинвэ в этом походе было бы большим злом...
- Мой дед вызвал на бой Моргота, - хмуро сказал Ломион, - по крайней мере так рассказал единственный гонец из Хитлума, которому удалось добраться сюда. Вы думаете, что внук Нолофинвэ побоится умереть?
- Но мне не нужна твоя смерть, - мягко улыбнулся Артафиндэ.
- Нарготрондцы - трусы! - выкрикнул юноша, - они не должны были бросать вас наедине с судьбой.
- Ну, не совсем наедине, - улыбнулся лорд, - с тобою нас двенадцать, да тринадцатый - Берен. А насчет судьбы - да, ты прав. Моя судьба - исполнить клятву, а их судьба - быть верными королю. Я остался верен предназначению, они же - нет. И потому их доля будет горькой. Но ты - ты останешься здесь, мальчик... Ты не мой подданный, ты можешь выжить без ущерба для чести. Я так решил.
Ломион поклонился и вышел.
"Молот рока" - прошептал он, что то вспомнив, - да будет так...
Утром следующего дня, когда Арафиндэ со своими спутниками должен был покинуть Нарготронд, Берена, человека с кольцом короля, нашли мертвым в отведенных ему покоях. Между глаз у него торчал отравленный дротик. Чуткий воин и опытный разведчик, долгое время в одиночку сражавшийся в Дортонионе, даже не проснулся, чтобы встретить свою смерть.
Многие встретили эту весть с облегчением - теперь Aran останется, и все пойдет по прежнему.
Но злоязыкий Куруфинвэ сказал во всеуслышание:
- Теперь мы видим, каков нрав у сына Арафинвэ. Вчера был герой - на смерть собрался идти, а сам приказал устранить причину, и дело с концом.
Артафиндэ, бледный как утренний свет Итиля, сказал тихо:
- Поскольку я ничем не могу доказать свою невиновность - то мне остается только уйти в чертоги Намо.
И он вынул клинок из ножен, но тут раздался спокойный холодный голос:
- Остановите свою руку, мой король...
Ломион выступил вперед. В темных глазах его метался багряный отблеск факелов.
- Это я убил человека. Убил по собственному решению и собственной рукой. Приношу в этом клятву, и призываю в свидетели самого Эру и Предвечную Тьму.
И дрогнули эльфы от таких слов, а Ломион добавил тихо:
- Я знаю, что нет мне тут места и потому ухожу... Молот рока исполнил предначертанное.
Ломион не ушел далеко - на следующий день лучники внешней стражи обнаружили его тело на берегу озера Иврин. В руке юноша сжимал прядь золотых волос, которую Финдуилас подарила ему после своего спасения в порыве благодарности, но не любви.
***
Союз назывался Тройственным, а возглавляли его Финдекано, Нельяфинвэ, Артафиндэ.
Лорд Артафиндэ возвращался из Дориата с радостными новостями - ему все таки удалось склонить к союзу осторожного Тингола. Приближалась новая война - решающая и роковая.
Артафиндэ не задавался целью предвидеть будущее, он был готов и к победе и к поражению. Нарготрондцы теперь подчинялись ему беспрекословно, сыны Феанаро давно отбыли в Химринг к старшему брату, хотя Артафиндэ никогда не попрекнул их ни словом. Скоро он поведет войско на битву, которая станет либо великой радостью, либо бессчетными слезами.
- И то и другое - судьба, - сказал король-философ.
Его небольшой отряд выехал на берег озера Иврин, и Артафиндэ вдруг увидел эллет в белых одеждах. Она сидела на берегу и смотрела на воду.
- Арэльдэ, - позвал Артафиндэ дрогнувшим голосом.
- Скажи мне, - сказала эллет не оборачиваясь, - неужели он действительно был злом?