Аннотация: Согласно записям Профессора, не вошедшим в Сильм, Маглор Феаноринг был женат...
Волосы малыша пахли травами и тем особым детским запахом, который заставляет сжаться сердце даже самого сурового эльда.
Макалаурэ коснулся губами лба Эллероссэ и прикрыл его одеялом. В который раз он представил себе, что укладывает спать своего сына.
Мерилиндэ... Лицо девы-Нандор, которую он встретил во время долгого мира, скитаясь по лесным тропам то с флейтой, то с походной арфой, внезапно возникло перед глазами Певца.
Макалаурэ долго не сознавался деве, что он - лорд из крепости, которая названа его именем. Нандор не любили крепостей из камня, и на одном месте долго не задерживались, за исключением тех, кто поселился в Дориате.
Позже она сказала, что догадалась об этом сама.
Не было пышной свадьбы - приехали лишь братья. Певец опасался, что его насмешливые родичи чем-то обидят девушку, но нет - ласковая, звонкоголосая Нандэ понравилась всем.
Он делал для своей избранницы украшения из золота и драгоценных камней, но Мерилиндэ всему этому предпочитала венки из цветов и листьев да бусы из рябиновых ягод. Она была дитя этого края, и его владычица. Она слышала голоса рек и озер, и птицы слетались к ней, заслышав ее голос.
Певец видел в своей возлюбленной то, про что они забыли в Амане, и о чем ныне с трудом начинали вспоминать - гармонию естественного, неизмененного мира.
Потом была Браголлах... И его возлюбленная исчезла в пламени, как капля прозрачной воды, словно не желая жить дальше в мире, где прекрасные долины сжигает драконов огонь.
Их сын не успел родиться, и теперь малыши Эарендиля напоминали Макалаурэ о погубленном некогда счастье.
- Это всего лишь видимость, - услышал Певец за спиной голос брата, - тень былого. Близнецы - чудесные дети, но они не заменят нам сыновей.
- Нам? - грустно спросил Макалаурэ.
- У меня не было возлюбленной, но это не значит, что я не мечтал о сыне, - тихо ответил Майтимо, - иллюзия говорит мне, что теперь мы не одиноки, но скоро она исчезнет, как и каждое видение.
В своей кроватке зашевелился Эллерондэ, и старший Феаноринг подошел к нему и присел рядом.
Певец слушал, как брат шепчет второму близнецу ласковые слова, совсем забыв о том, что это лишь видимость счастья, и губы его шевелились, привычно переплавляя боль в рифмованные строки.