Аннотация: Одна из любимых версий толкинистов - Феанаро выпустили из Мандоса, но не дали возможности вернуться в привычный ему мир. Столетиями блуждает он по земле - а люди потом расшифровывают записные книжки скажем...Леонардо да Винчи.
Этой ночью убивали везде - в домах, в тавернах, на улицах... И в королевском дворце.
Гугенот был молод - совсем еще юноша, невысокий, ладный с кудрявой шапкой черных вьющихся волос. Он плохо знал Лувр - дворец-лабиринт, полный лестниц, ведущих в никуда, и потайных переходов.
Женщина, с которой он спал этой ночью, предала его - ибо знала о готовящейся резне и молчала.
Юноша не убил ее - он слишком любил женщин, чтобы убить даже шлюху королевы-матери.
За ним гналось четверо - а впереди был поворот и глухая стена.
Гугенот был беарнцем - а южане славились отвагой. Он обернулся и пошел прямо на преследователей, сжимая в руке свое единственное оружие - наваррский нож-наваху.
В темноте вспыхнул фитиль аркебуза, и юноша понял, что ему не дадут умереть в бою...
Потайная дверь в стене отворилась чуть ли не одновременно с выстрелом. Пуля свистнула вдоль стены...
- Это была моя свадьба...
Юноша сидел в кресле опустив голову. Наваха валялась на полу.
Высокий темноволосый человек - его спаситель - стоял у стола, перебирая какие-то безделушки.
- Я прибыл сюда, потому что мне велела мать... Когда я приехал, мать уже похоронили...
Высокий молчал.
- Она передала мне через мою сестру свой последний наказ - свадьбе быть... Мама хотела, чтобы я женился на французской принцессе... Мы не любили друг друга - я и Маргарита... У нее была своя жизнь, у меня своя...
Юноша вздохнул.
- Говорят, что маму убили... Отравили ядом, которым пропитали перчатки. Яд приготовил один из флорентинцев королевы-матери, Екатерины... Она ведь из рода Медичи, итальянцы разбираются в таких вещах...
Гугенот говорил, а сам тем временем оглядывал комнату. Небольшой покой был весь увешан картинами, почти не видными в полумраке. На столе стояли небольшие ювелирные тисочки и блестели россыпью драгоценности.
- Ты ювелир? - спросил юноша уже не так вежливо, - или художник?
- Я - Мастер, - певуче ответил высокий, - королева-мать, как все итальянки, любит покровительствовать искусствам.
- Ты говоришь с акцентом...
- Ты тоже...
- Я из Беарна. Изволь обращаться ко мне - сир.
- Король, - молвил высокий чуть насмешливо, - еще один. Я тоже был королем - хоть и недолго.
- И где твое королевство?
- Далеко...- высокий задумался, - не здесь... Не в этом мире...
Юноша смотрел на него недоверчиво.
- Почему ты мне помог? - спросил он наконец, - ты - гугенот?
- Я - никто, - ответствовал высокий, - мне безразличны ваши распри, Идущие Следом, слишком много я видал их на своем веку... А то, из-за чего вы ныне убиваете друг друга, противно мне еще и потому, что оно уничтожает ваши жалкие творения - тени былой красоты.
- Ты говоришь о статуях святых и образах? - спросил юноша, - но ведь это идолопоклонство...
- О, да... - сказал высокий насмешливо, - глупцы... Сначала вы разбивали статуи древних божеств, теперь уничтожаете картины и статуи, посвященные собственной религии. Немногие из вас знают цену истинного искусства. Она вот знала...
- Кто - она?
- Маргарита Наваррская... Не делайте таких удивленных глаз... сир. Не ваша супруга - ваша бабушка.
Молодой король смотрел растерянным взглядом в юное лицо собеседника. Он не дал бы ему более двадцати лет - если бы не глаза, пылающие холодным огнем.
- Вы... дьявол?
- О, нет. Скорее - я вечный странник.
- Вечный жид? Агасфер?
- Мне знакома эта легенда - но нет. Впрочем - что вам до моего имени... Одно время меня звали Леонардо... Именно под этим именем я и познакомился с ее величеством королевой Наваррской. Она не покровительствовала искусствам, она ими жила... В этой женщине было что-то, что напомнило мне о моем народе.
- Леонардо-флорентинец? - удивленно спросил юноша, - в замке моей матери, в Коаразе, есть его портрет... Глубокого старца с длинной бородой...
- Это самое неприятное в моей судьбе, - вздохнул высокий, - изображать наступление старости с помощью накладной бороды. Я становлюсь похожим на гнома...
Гулкие удары набата прервали его речь.
- Их убивают, - сказал юноша, - моих земляков, приехавших на свадьбу...
- Завтра, - отозвался собеседник, - твари протрезвеют от пролитой крови. И вы останетесь в живых, сир Анри Наварра, ибо вас защитит королевское происхождение. Убить вас открыто они не решатся - а этой ночью шанс упущен.
- Дьявол вы, или мастер Леонардо да Винчи - но я вам благодарен, - сказал беарнец, - если я выберусь отсюда живым, то мое покровительство вам обеспечено.
- Благодарю вас, - насмешливо склонил голову высокий, - сир...
***
Войско короля Наваррского стояло лагерем, осаждая Париж... Собственно говоря - уже не короля Наваррского, а короля Франции Генриха Четвертого.
Но, чтобы утвердить свои права на трон, король Анри должен был взять штурмом собственную столицу.
Беарнец, поседевший и возмужавший, но все такой же ладный и ловкий внимательно следил за ходом осады.
- К вам Мишель де Монтень, сир - обратился к королю д"Арманьяк, его телохранитель.
Знаменитый философ и воин, земляк короля, склонился перед сюзереном.
- Я пообещал, - сказал он, - передать вам одну вещь...
Король Анри взял в руки книгу, переплет которой был украшен самоцветами. Переливы камней сияли радужным светом. Казалось, что книга поет...
- Это "Гептамерон" - отозвался Монтень, - сборник рассказов, написанных вашей бабушкой...
- Что за дьявол сделал это? - прошептал беарнец.
- Это безумец, - сказал философ, - помешанный на драгоценностях. Он считает, что если восстановит три камня, некогда похищенные у него врагом по имени Моринготто, то сможет вернуться домой и вернуть себе отцовскую корону.
- Этот безумец когда-то спас мне жизнь, - вздохнул король Анри, - а посему я желаю ему найти дверь в его мир, чем бы это мир не был.
Он со вздохом передал книгу д"Арманьяку и вновь обратился к делам войны.