В доме никого не было - прекрасная возможность для моих экспериментов. Мистер Баг, взяв с собой близнецов Бердсли, отправился на мельницу Вулама, Лиззи и мистер Вемисс пошли помогать Марсали с новым суслом, а миссис Баг, оставив на кухне горшок овсянки и блюдо с тостами, прочесывала лес в поисках полудиких кур, которых отлавливала по одной и за ноги волочила в новый курятник, построенный ее мужем. Бри и Роджер иногда приходили на завтрак в большой дом, но предпочитали завтракать у себя, как и было на этот раз.
Наслаждаясь тишиной пустого дома, я поставила на поднос чайник с чашкой, сливками и сахаром и утащила его в мой хирургический кабинет. Утренний свет лился в окна золотым потоком. Оставив чай настояться, я взяла несколько стеклянных бутылочек и вышла на улицу.
День был прохладный, но ясный с чистым бледным небом, которое обещало потепление к концу утра. В настоящее время, однако, было холодно, и я радовалась теплому платку, накинутому на плечи. Вода в поилке для лошадей покрылась тонким ледком, но я решила, что она недостаточно холодна, чтобы убить микробы. Разбив лед каблуком, я увидела, как колебались длинные пряди зеленых водорослей, прикрепленных к стенкам корыта. Проведя по слизистой стенке горлышком одной из бутылок, я наполнила ее и отправилась дальше.
Другие образцы жидкости я взяла в леднике над ручьем и в грязной луже возле уборной, затем заторопилась домой, чтобы провести испытания, пока света было достаточно.
Микроскоп стоял на окне, где я установила его вчера, и сиял медью и зеркалами. Быстро капнув жидкости на подготовленные стеклянные пластинки, я наклонилась к окуляру с нетерпеливым предвкушением.
Овальное пятно света появилось в поле зрения и исчезло, я прищурилась и медленно, очень медленно покрутила винт ... Ура! Зеркало стабилизировалось, и свет образовал прекрасный бледный круг, словно окно в другой мир.
Я зачаровано наблюдала, как инфузория туфелька, отчаянно бьющая ресничками, неслась в погоне за невидимой добычей. Поле зрения медленно смещалось по мере того, как капелька воды колебалась под действием микроскопических потоков. Я подождала еще некоторое время в надежде увидеть одну из быстрых изящных эвглен или даже гидру, но ничего не было кроме таинственных черно-зеленых остатков каких-то клеток и зеленых водорослей.
Я подвинула стеклышко туда и сюда, но не нашла ничего интересного. Что ж, у меня есть много других интересных вещей. Я ополоснула стеклянный прямоугольник в чашке со спиртом, позволила ему подсохнуть, потом опустила стеклянную трубочку в одну из мензурок, выстроенных перед микроскопом, и капнула жидкость на чистую пластинку.
Потребовалось немного поэкспериментировать, чтобы собрать микроскоп. Он хранился в ящике доктора Роулинга в разобранном виде, и его конструкция мало походила на современную мне версию. Однако линзы и зеркала были узнаваемы, и, отталкиваясь от них, мне без особых проблем удалось приспособить все части на свои места. Большей проблемой в это время года оказалось получение достаточного количества света, и я была взволнована, наконец, получив возможность проверить микроскоп.
- Что ты делаешь, сассенах? - Джейми с куском тоста в руке стоял в дверном проеме.
- Смотрю, - сказала я, регулируя наводку.
- О, да? Что? - он вошел в комнату, улыбаясь. - Надеюсь, не духов. С меня их достаточно.
- Подойди и посмотри, - сказала я, отстраняясь от микроскопа. Слегка озадаченный, он нагнулся и посмотрел в окуляр, прищурив один глаз.
Он вглядывался несколько мгновений, потом издал восклицание довольного удивления.
- Я вижу их! Крошечные существа с хвостиками плавают повсюду!
Он посмотрел на меня с восхищенным видом и снова склонился к окуляру.
Я почувствовала жар от гордости за мою новую игрушку.
- Разве это не изумительно?
- Да, изумительно, - сказал он, поглощенный видением. - Только посмотри на них. Такие маленькие быстрые существа, как они носятся и толкаются, и как их много!
Он наблюдал некоторое время, восклицая вполголоса, потом выпрямился и с изумлением покачал головой.
- Я никогда не видел ничего подобного, сассенах. Ты говорила мне о микробах, но я ни за что не вообразил бы их такими! Я думал - у них маленькие зубы, и они не ... Но я никогда бы не подумал, что у них такие красивые быстрые хвостики, и что их так много.
- Ну, у некоторых микроорганизмов они есть, - сказала я, пододвигаясь, чтобы взглянуть в окуляр. - Но эти существа - не микробы, это сперма.
- Что? - он выглядел совершенно непонимающим.
- Сперма, - терпеливо повторила я. - Мужские репродуктивные клетки. Сперматозоиды. Ты знаешь, как получается младенцы?
Я подумала, что он может задохнуться. Рот его был открыт, и нежный розовой цвет залил лицо.
- Ты имеешь в виду семя? - прокаркал он. - Мужскую жидкость?
- Ну, да.
Внимательно наблюдая за ним, я налила чая в чистую мензурку и вручила ему, как укрепляющее средство. Он проигнорировал его, не спуская глаз с микроскопа, словно боялся, что существа смогут выпрыгнуть из окуляра в любой момент.
- Сперма, - бормотал он себе под нос. - Сперма.
Он покачал головой и повернулся ко мне, когда ему в голову пришла страшная мысль.
- Чья она? - спросил он тоном мрачного подозрения.
- Э ... ну, конечно же, твоя, - я смущенно откашлялась. - Чья она еще может быть?
Он вздрогнул и охранительным жестом положил руку между ног.
- Как, черт возьми, ты получила ее?
- А как ты думаешь? - холодно спросила я. - Я сегодня утром с ней проснулась.
Его рука расслабилась, но цвет его лица стал темно-красным.
- Понятно, - сказал он и кашлянул.
На мгновение наступила тишина.
- Я ... хм ... не знал, что они могли остаться в живых, - сказал он, наконец. - Э-э ... снаружи, я имею в виду.
- Ну, если бы ты оставил их на простыне, сперма высохла бы, а сперматозоиды погибли, - сказала я легким тоном, - но если не дать ей высохнуть, - я махнула рукой на мензурку с беловатой жидкостью, - они могут жить несколько часов. В их естественной среде обитания они могут жить неделю после ... э ... выпуска.
- В естественной среде обитания, - повторил он задумчиво и бросил быстрый взгляд на меня. - Ты имеешь в виду ...
- Да, - сказала я, несколько раздраженно.
- Ммфм.
Здесь он вспомнил про тост, который все еще держал в руке, и откусил кусочек, задумчиво прожевывая его.
- Люди знают об этом? Сейчас, я имею в виду?
- Знают что? На что похожа сперма? Наверняка. Микроскопы известны уже сто лет, и первое, что делает работающий с ним - это смотрит все, что находится в пределах досягаемости. А учитывая, что изобретателем микроскопа был мужчина, я думаю, что да ... Не так ли?
Он посмотрел на меня и откусил еще от тоста, продолжая жевать все в той же манере.
- Мне не очень нравится, что ты говоришь о нахождении в пределах досягаемости, сассенах, - произнес он с набитым ртом и сглотнул, - но я тебя понял.
И словно притянутый непреодолимой силой, он подошел к микроскопу и еще раз заглянул в окуляр.
- Они кажутся очень проворными, - заметил он после нескольких секунд наблюдения.
- Ну, им приходится быть проворными, - сказала я, подавляя улыбку при виде его смущенной гордости от удали своих гамет. - Это длительное и трудное путешествие для них и в конце их ждет упорная борьба. Только один удостаивается чести, знаешь ли.
Он взглянул на меня с удивленным видом. До меня дошло, что он ничего не знал об этом. Он изучал языки, математику, греческую и латинскую философии в Париже, но не медицину. И даже если ученые того времени знали, что сперма состоит из отдельных частиц, а не является гомогенной субстанцией, они понятия не имели, как она работала.
- Как ты думаешь, откуда появляются дети? - спросила я после небольшой лекции о сперме, яичках, зиготах и тому подобное, которая сделала глаза Джейми круглыми. Он взглянул на меня довольно холодно.
- Спрашиваешь меня, который был фермером всю жизнь? Я точно знаю, откуда они появляются, - сообщил он мне. - Я только не знал ... э ... как эта штука происходит. Я думал ... ну, что мужчина сеет свое семя в живот женщины, и оно ... там растет, - он неопределенно махнул в направлении моего живота. - Ты знаешь, как ... семена. Репа, зерно, дыни ... Я не думал, что они плавают, как головастики.
- Понятно, - я потерла пальцем под носом, пытаясь не рассмеяться. - Значит, по земледельческим понятиям женщина может быть плодородной или бесплодной.
- Ммфм, - он махнул рукой, игнорируя мое замечание, и глубокомысленно нахмурился, глядя на стеклянную пластинку. - Неделя, ты говоришь. Тогда, может быть, малец действительно от Дрозда?
Хотя было только начала дня, мне потребовалось почти секунда, чтобы понять его.
- О, ты имеешь в виду Джемми? Да весьма, возможно. - сказала я, вспомнив, что Роджер и Боннет были с Брианной через два дня друг от друга. - Я говорила об этом тебе и Бри.
Он рассеяно кивнул, затем, вспомнив про тост, затолкал в рот остаток. Не переставая жевать, он нагнулся, чтобы еще раз посмотреть в окуляр.
- Они действительно различаются? У разных мужчин, я имею в виду?
- Э ... не по внешнему виду, - я взяла чашку с чаем и сделала глоток, наслаждаясь тонким ароматом. - Хотя они, конечно, различаются, так как несут в себе свойства, которые мужчина передает потомству ... - Я решила, что сейчас объяснения насчет генов и хромосом будут излишни, учитывая в какой шок повергло его описание процесса оплодотворения. - Но в микроскоп различий не увидишь.
Он что-то проворчал на это, проглотил тост и выпрямился.
- Зачем ты тогда смотришь?
- Из любопытства, - я указала на коллекцию бутылок и мензурок на стойке. - Я хотела посмотреть, каково разрешение микроскопа, какие микроорганизмы я смогу в него увидеть.
- О, да? И что тогда? Какова цель всего этого?
- Ну, это поможет мне ставить диагноз. Если я смогу увидеть в образце стула паразитов, то смогу назначить лучшее лечение.
Джейми выглядел так, словно предпочел бы не слышать такие вещи сразу после завтрака, но кивнул головой.
- Да, это разумно. Тогда я оставляю тебя продолжать.
Он нагнулся и коротко поцеловал меня, потом направился к двери. Однако, не дойдя до нее, он обернулся.
- Гм, насчет этих живчиков в сперме ... - сказал он неловко.
- Да?
- Ты можешь не выбрасывать их, а сделать приличные похороны или что-то в этом роде?
Я скрыла улыбку за чайной чашкой.
- Я хорошо позабочусь о них, - пообещала я. - Я всегда о них забочусь, не так ли?
Они были здесь, темные стебли с утолщением спор на вершине, плотные заросли в светлом пятне поля зрения микроскопа. Подтверждение.
- Получила.
Я распрямилась, медленно потирая поясницу и рассматривая мои препараты.
Серия стеклянных пластинок аккуратным веером лежала возле микроскопа, каждая с темным пятном посредине с оцифровкой по краю, сделанной свечным воском. Образцы плесени, выращенной на размоченном хлебе, на испорченной булочке и на корочке от новогоднего пирога с олениной. На корочке была самая лучшая культура, без сомнения, из-за гусиного жира.
Из различных субстратов, которые я использовала в эксперименте, только эти три основания дали плесень со значительным содержанием пеницилла - или того, что, как я верила, было пенициллом. На влажном хлебе растет ужасающее разнообразие плесневых грибков в дополнение к группе из дюжины пенициллов, но образцы, которые я выбрала, наилучшим образом подходили к виду Penicillium sporophytes, как я запомнила их по картинкам из учебника в моей другой жизни.
Я могла только надеяться, что память не подвела меня, и что штаммы плесени были именно той разновидности, которая производит пенициллин, и что я не внесла никаких смертельных бактерий в мясной бульон, и что ... в общем, я могла надеяться на многие вещи, но иногда наступает такой момент, когда остается лишь уповать на милосердие судьбы.
Линия заполненных бульоном чашек выстроилась на столешнице, каждая покрытая кусочком марли, чтобы в нее не попали насекомые, пылинки, мышиные катышки, не говоря уже о самих мышах. Я процедила бульон, вскипятила его, ополоснула каждую чашку кипятком, и потом заполнила их коричневой жидкостью. Это были все доступные мне меры стерильной медицины.
Я кончиком ножа соскоблила плесень от каждого из моих лучших образцов плесени и аккуратно рассеяла голубые кусочки на охлажденный бульон, потом закрыла чашки кусочками марли и оставила на несколько дней.
Некоторые из культур погибли, некоторые дали прекрасные результаты. В нескольких чашках были темно-зеленые волосатые комки, которые плавали под поверхностью, как зловещие морские животные. Какая-нибудь посторонняя плесень, бактерии, или зеленые водоросли, но не драгоценные пенициллы.
Неизвестный ребенок пролил одну чашку, Адсо, раздраженный ароматом бульона, уронил на пол вторую и с видимым удовольствием слизал все, включая плесень. Очевидно, в ней не было ничего ядовитого, так как котенок благополучно задремал, свернувшись в круге солнечного света на полу.
В трех оставшихся чашках, однако, поверхность была покрыта бархатным одеялом голубого цвета, и, взяв образцы для проверки, я пришла к выводу, что это как раз то, что я искала.
Я сообщила об этом Джейми, который сидел на табурете, наблюдая, как я выливаю бульон с живой культурой на марлю, чтобы процедить его.
- Значит, то, что получилось у тебя - это бульон, в которую написала плесень, правильно?
- Ну, если ты настаиваешь на этом выражении, то да, - я кинула на него строгий взгляд, потом стала разливать процеженную жидкость по нескольким керамическим бутылочкам.
Он кивнул, радуясь, что правильно понял.
- И эта моча плесени лечит болезни, да? Что ж, это разумно.
- Да?
- Ну, ты ведь используешь разные виды мочи для лечения, почему не эту?
Он поднял большой черный журнал. Я оставила его открытым на столешнице после регистрации последней партии экспериментов, и он забавлялся, читая некоторые записи, оставленные предыдущем владельцем журнала доктором Даниэлем Роулингом.
- Возможно, Даниэль Роулинг использовал мочу, но я нет, - с занятыми руками я указала подбородком на открытую страницу. - Для чего он ее использовал?
- Средство от цинги, - прочитал он, следя пальцем за ровными линиями записей Роулинга. - Две головки чеснока растолочь с шестью редьками, добавить перуанский бальзам и десять капель мирра, смешать полученную смесь с мочой мальчика и пить.
- Боже, звучит как довольно экзотическая приправа, - сказала я, забавляясь. - К чему она лучше всего подойдет? Тушеный заяц? Рагу из телятины?
- Нет, телятина не подходит для редьки, слишком пресная. Рагу из баранины, может быть, - ответил он. - Баранина выдержит все.
Он трогал языком верхнюю губу, раздумывая.
- Почему моча мальчика, как ты думаешь, сассенах? Я встречал упоминание о ней и в других рецептах, например, у Аристотеля и у некоторых других древних философов.
Я взглянула на него, оторвавшись от пластинок, которые я убирала.
- Ну, во-первых, взять мочу у мальчика легче, чем у девочки. И довольно странно, но моча мальчиков очень чистая, почти стерильная. Вероятно, древние философы заметили, что используя ее в своих рецептах, они получают лучшие результаты, чем с обычной питьевой водой, если учесть, что они брали ее из общественных акведуков и колодцев.
- Стерильная означает, что в ней нет микробов, да? Это не имеет никакого отношения к размножению?
Он кинул на микроскоп довольно осторожный взгляд.
- Да. Или точнее, в ней не размножаются микробы, потому что их там нет.
Убрав все со столешницы, кроме микроскопа и бутылочек, содержащих, как я надеялась пенициллин, я стала готовиться к операции, вытащив маленький ящичек с хирургическими инструментами и принеся большую бутыль зернового спирта из буфета.
Я вручила ее Джейми вместе с маленькой спиртовой горелкой, которую сконструировала сама из пузырька из-под чернил, вставив вощенный льняной фитиль в горлышко.
- Наполни его, хорошо? Где мальчики?
- В кухне, напиваются, - он слегка нахмурился, тщательно наливая спирт. - Значит моча девочек не чистая, да? Или ее только труднее взять?
- Нет, она действительно не такая чистая, как у мальчиков.
Я развернула на столешнице чистую ткань и вынула два скальпеля, пару длинных щипцов и связку каутеров - железных прутиков, расплющенных на концах, которые я использовала для прижигания. Порывшись в буфете, я вытащила пригоршню ватных тампонов. Хлопок был очень дорог, но мне повезло, я смогла обменять у миссис Кэмпбелл мешок необработанных коробочек хлопка на флягу меда.
- ... Гм ... путь наружу не такой прямой, скажем так. Таким образом, моча собирает микробы и отмершие кусочки кожи, - я посмотрела на него через плечо и улыбнулась. - Но ты не должен чувствовать себя выше из-за этого.
- Я и не мечтаю об этом, - уверил он меня. - Ты готова, сассенах?
- Да, веди их. О, и принеси тазик!
Он вышел, и я повернулась к восточному окну. Вчера шел густой снег, но сегодня был великолепный ясный день, солнце сияло чистым холодным светом, отражавшимся от заснеженных деревьев. Пожалуй, я не могла желать лучших условий в плане освещенности.
Я положила каутеры в жаровню для накаливания. Потом надела мой лечебный амулет, спрятав его за лиф платья, и сняла тяжелый холстяной передник с крюка возле двери. Надев его, я подошла к окну и стала смотреть на белоснежный пейзаж снаружи, освобождая ум, укрепляя дух для предстоящей операции. Она не была трудной, я делала такие операции прежде, но никогда без использования наркоза, а это имело большое значение.
Кроме того, я не делала ничего подобного уже несколько лет. Я прикрыла глаза, мысленно прослеживая шаги, которые должна была предпринять, и чувствуя, как мускулы моей руки подергиваются в такт моим мыслям в ожидании движений, которые я сделаю.
- Бог, да, поможет мне, - прошептала я и перекрестилась.
Из прихожей раздались спотыкающиеся шаги, хихиканье и рокот голоса Джейми, я обернулась с улыбкой, чтобы приветствовать своих пациентов.
Месяц с хорошей пищей, чистой одеждой и в теплых кроватях значительно улучшили как здоровье обоих Бердсли, так и их внешний вид. Они все еще были низкорослыми, тощими и кривоногими, но впалые щеки немного округлились, темные чистые волосы уже не торчали космами, а вид настороженной затравленности исчез из глаз.
В настоящее время обе пары темных глаз имели остекленевший вид, и Лиззи пришлось схватить Кезайю за руку, чтобы он не свалился, споткнувшись о табурет. Джейми твердо взял Джосайю за плечо и направил мальчика ко мне, потом поставил на стол тазик, который нес, прижимая к боку другой рукой.
- Все в порядке, да? - я улыбнулась Джосайе, внимательно вглядываясь в его лицо, и сжала его руку, подбадривая. Он глотнул и улыбнулся мне довольно испуганно, по-видимому, он выпил не достаточно, чтобы не бояться.
Я усадила его на стул, бормоча что-то успокаивающее, обернула полотенце вокруг его шеи и поставила тазик на колени. Я надеялась, что он не уронит его - тазик был у нас единственным большим фарфоровым сосудом. К моему удивлению, Лиззи подошла и положила свои маленькие руки ему на плечи.
- Ты уверена, что хочешь остаться, Лиззи? - спросила я с сомнением. - Я думаю, мы справимся.
Джейми был приучен к виду крови и ран, но я не думала, что Лиззи видела что-нибудь подобное, кроме, может быть, двух родов.
- О, нет, мэм, я останусь, - она тоже сглотнула, но смело выпятила челюсть. - Я обещала Джо и Кези, что буду с ними до конца.
Я взглянула на Джейми, который еле заметно приподнял одно плечо.
- Хорошо.
Я взяла одну из бутылок с раствором пенициллина, разлила его в две чашки и дала каждому из близнецов.
Желудочная кислота, вероятно, нейтрализует большую часть пенициллина, но я надеялась, что он убьет бактерии в горле. После операции они выпьют следующую дозу раствора, чтобы предотвратить инфекцию.
Не было никакой возможности точно определить содержание пенициллина в растворе, и доза могла быть, как слишком большой, так и слишком маленькой. По крайней мере, я была достаточно уверена, что это был активный пенициллин. У меня не было способа стабилизировать антибиотик, и я не имела никакого понятия, как долго он будет сохранять свое действие, но поскольку раствор был свежим, он должен быть терапевтически активным, и я надеялась, что он останется таким в течение следующих нескольких дней.
Я сделаю новые культуры, как только операция закончится, и при удаче смогу регулярно поить близнецов антибиотиком три или четыре дня, а при еще большей удаче смогу избежать инфекции.
- О, значит, это лекарство можно пить? - Джейми подозрительно уставился на меня поверх головы Джосайи. Несколько лет назад после огнестрельного ранения я делала ему инъекции пенициллина, и теперь он, очевидно, полагал, что я делала это только с садистскими намерениями.
Я уставилась на него в ответ.
- Можно. Однако пенициллин, вводимый уколами, намного более эффективен, особенно, при активной инфекции. К тому же сейчас у меня нет никаких средств для впрыскивания. И вообще, в данном случае раствор предназначен для предотвращения инфекции, а не для ее лечения. Теперь, если мы готовы ...
Я предполагала, что пациента будет держать Джейми, но и Лиззи, и Джосайя настаивали, что в этом нет необходимости, Джосайя будет сидеть смирно, даже если Лиззи не станет держать его плечи. Лицо девушки было бледнее, чем у оперируемого, а острые маленькие суставы рук были белее снега.
Я провела тщательный осмотр обоих мальчиков за день до операции, но еще раз бегло осмотрела горло, используя депрессор языка, сделанный из ясеня. Я показала Джейми, как держать его, прижимая язык, потом взяла скальпель и щипцы и длинно выдохнула.
Я взглянула в темные глаза Джосайи и улыбнулась, в них я увидела два моих крошечных отражения, выглядящих вполне уверенно и компетентно.
- Все в порядке? - спросила я.
Он не мог говорить с депрессором языка во рту и просто издал какое-то ворчание, которое я расценила, как согласие.
Я должна быть быстрой, и я была. Приготовления заняли несколько часов, операция - не более нескольких минут. Я захватила щипцами одну красную рыхлую миндалину, потянула к себе и быстро сделала несколько маленьких надрезов, ловко отделив слой ткани. Струйка крови потекла изо рта мальчика по подбородку, но ничего серьезного.
Я вытянула комок и бросила его в тазик, потом взялась за другую миндалину, повторив процедуру, только немного медленнее из-за того, что пришлось работать обратным хватом.
Все это заняло не больше тридцати секунд на каждую миндалину. Я вытащила инструменты изо рта Джосайи, и он удивленно вытаращился на меня. Потом он закашлялся и, наклонившись, выблевал в тазик маленький кусочек плоти со струйкой яркой красной крови.
Я схватила юношу за нос и, запрокинув его голову назад, затолкала ему в рот тампон. Когда в него впиталось достаточно крови, чтобы я могла видеть места разрезов, я взяла каутер и прижала раскаленную лопаточку к большому кровеносному сосуду, кровь в меньших сосудах сгустится сама и закупорит их.
Слезы обильно потекли из его глаз, и его руки вцепились мертвой хваткой в края тазика, но он не дернулся и не издал ни звука. Я не удивилась, учитывая то, что я видела, когда Джейми удалил метку на его большом пальце. Лиззи все еще держала его плечи, крепко зажмурив глаза. Джейми похлопал ее по руке, и она резко открыла глаза.
- Ну, девчушка, с ним все закончено. Уведи его и уложи в кровать, хорошо?
Однако Джосайя отказался уходить. Немой, как и его брат, он яростно замотал головой и уселся на табурет. Он улыбнулся брату, на его бледном лице с окровавленными зубами улыбка выглядела ужасно.
Лиззи топталась между братьями, переводя взгляд от одного к другому. Джосайя поймал ее взгляд и указал кивком головы на Кезайю, который занял стул пациента и выставил подбородок, демонстрируя силу духа. Она ласково погладила Джосайю по голове и, подойдя к его брату, положила руки ему на плечи. Он повернулся и нежно улыбнулся ей, потом склонил голову и поцеловал ее руку. Повернувшись затем ко мне, он закрыл глаза и открыл рот, выглядя словно птенец, выпрашивающий червяка.
Эта операция была более сложной, так как его миндалины были сильно увеличены и травмированы хронической инфекцией. Это было также кровавое дело, полотенце и мой передник к концу операции были обильно забрызганы кровью. Я закончила прижигание и внимательно посмотрела на пациента, лицо которого было белее снега, а глаза остекленели.
- Все в порядке? - спросила я. Он не мог слышать меня, но мой вопросительный вид был достаточно красноречив. Его рот дернулся в попытке улыбнуться, он кивнул головой, потом его глаза закрылись и он свалился со стула, скорчившись у моих ног. Джейми ловко подхватил выскользнувший тазик.
Я подумала, что Лиззи тоже упадет в обморок от вида крови. Она действительно пошатывалась, но когда я сказала ей, она послушно подошла к Джосайе и села рядом с ним. Тот отчаянно сжал руки Лиззи и смотрел, как мы с Джейми приводили все в порядок.
Джейми поднял Кезайю, и мальчик лежал на его руках весь в крови, словно убитый ребенок. Джосайя встал на ноги, на сводя встревоженного взгляда с тела своего брата.
- Все будет хорошо, - сказал Джейми тоном абсолютной уверенности. - Я говорил вам, что моя жена - великая целительница.
Они все повернулись и с улыбками поглядели на меня - Джейми, Лиззи и Джосайя. Я почувствовала желание поклониться, но ограничилась ответной улыбкой.
- Все будет хорошо, - сказала я, повторяя Джейми. - Идите и отдохните.
Маленькая притихшая процессия оставила комнату, а я осталась убрать инструменты и прибраться.
Я чувствовала себя очень счастливой, во мне пылало чувство удовлетворения, которое следует за успешно выполненной работой. Я давно не делала подобные операции; условия восемнадцатого столетия не позволяли проводить множество хирургических вмешательств, за исключением вызванных чрезвычайными обстоятельствами. Без анестезии и антибиотиков серьезная хирургия была слишком трудной и очень опасной.
Но по крайней мере, теперь у меня был пенициллин. "И все будет в порядке", - думала я, напевая под нос и гася спиртовку. Я чувствовала это в плоти мальчиков, к которой прикасалась во время работы. Им не угрожали никакие микробы, никакая инфекция не сведет на нет результаты моей работы. В медицинской практике всегда существовал фактор удачи, но сегодня весы качнулись в мою пользу.
- "И все благо, - процитировала я Адсо, который материализовался на столешнице, деловито облизывая одну из чашек, - и всяк взыскующий обрящет"(1).
Большой черный журнал лежал на столешнице, где его оставил Джейми. Я пролистала его до последних страниц, где записывала результаты моих экспериментов, и взяла перо. Позже после ужина я запишу детали операции. А сейчас ... Я помедлила и написала "Эврика!" внизу страницы.
(1)Томас С. Элиот "Четыре квартета" (перевод С. Степанова)