Я сидела в кресле посетителя в кабинете Джейми, перетирая корни лапчатки, в то время как он трудолюбиво корпел над квартальным отчетом. Оба работы были медленными и утомительными, но мы могли пользоваться одной свечой и наслаждаться компанией друг друга, и кроме того я могла испытывать наслаждение от богатства его замечаний, адресованных Джейми бумаге под его пером.
- Яйцесосущий сын дикобраза! - бормотал он. - Только погляди на это, сассенах. Этот человек - настоящий грабитель. Два шиллинга и три пенса за две головы сахара и палочку индиго!
Я сочувственно прищелкнула языком, воздержавшись от замечания, что два шиллинга кажутся разумной ценой за товар, произведенный в Вест-Индии, доставленный на судне до Чарльстона, а оттуда транспортируемый на фургонах и пирогах, верхом на лошадях, а то и просто на ногах несколько сотен миль по суше, чтобы, наконец, появиться у нашего порога за плечами странствующего коробейника, который мог получить оплату за него только через три месяца при своем следующем визите, и даже в таком случае он вряд ли получит деньги, а скорее шесть банок крыжовного джема или копченый окорок оленины.
- Ты только посмотри! - риторически приговаривал Джейми, ведя пальцем вниз по колонке цифр и с сердцем ткнув в низ листа. - Бочонок бренди за двенадцать шиллингов, две штуки муслина по три десять за каждую, скобяные изделия - что за противоестественные дела могут быть у молодого Роджера с торговцем скобяных изделий, он, что, собирается играть на мотыге? - скобяные изделия десять и шесть!
- Полагаю, это был лемех для плуга, - сказала я миролюбиво. - Это не для нас. Роджер купил его для Джорди Чизхолма.
Лемехи действительно были довольно дороги. Поскольку они импортировались из Англии, то их редко можно было увидеть в колонии у мелких фермеров, многие из которых обходились деревянными колами и лопатами, топором и иногда железными мотыгами для возделывания земли.
Джейми злобно прищурился на цифры, вороша свои волосы.
- Да, - произнес он. - Только у Джорди нет ни пенни и не будет до продажи следующего урожая. Таким образом, я плачу эти десять шиллингов и шесть пенсов, не так ли? - не ожидая ответа, он снова погрузился в подсчеты, пробормотав себе под нос. - Дерьмоед, сын черепахи, - не уточняя относится ли это к Роджеру, Джорди или лемеху.
Я закончила тереть корень и бросила огрызок в кувшин на столе. Лапчатку, по-латыни Sanguinaria, называют кровавым корнем совершенно справедливо; его сок красный, резкий и липкий. Миска на моих коленях была полна влажной стружки, а мои руки выглядели так, словно я потрошила мелких животных.
- У меня есть шесть бутылок вишневого ликера, - предложила я, взяв другой корень. Словно он не знал об этом; целую неделю весь дом пахнул, как микстура от кашля. - Фергюс может отвезти их в Салем и продать там.
Джейми рассеянно кивнул.
- Да, я рассчитываю на них, чтобы купить зерно для посева. У нас есть еще что-нибудь для продажи в Салеме? Свечи? Мед?
Я кинула на него острый взгляд, но увидела только закручивающийся вихор на макушке головы, склоненной над цифрами. Свечи и мед были болезненным предметом.
- Я думаю, что смогу выделить десять галлонов меда, - произнесла я сдержанно, - и возможно десять - ну, ладно, хорошо - двенадцать дюжин свечей.
Он почесал кончик носа концом пера, оставив на нем чернильное пятнышко.
- Я думал, что у тебя был хороший урожай в ульях? - мягко произнес он.
Да, наш единственный первый рой размножился; и теперь девять колод с пчелами стояли по периметру моего огорода. Я собрала почти пятьдесят галлонов меда и количество воска, достаточного для изготовления тридцати дюжин свечей. С другой стороны, я имела свои виды на их использование.
- Мне нужен мед для хирургии, - сказала я. - Он является хорошим антибактериальным покрытием для ран.
Он приподнял одну бровь, хотя не поднял глаз от каракулей, которые царапал на бумаге.
- Я полагаю, он будет притягивать на раны мух, - сказал он, - если не медведей, - он пристукнул пером, отбрасывая эту мысль. - Но сколько же тебе нужно меда? Я не думаю, что у тебя так много раненных, чтобы потребовалось сорок галлонов меда, даже если ты будешь намазывать им людей с головы до ног.
Я рассмеялась, несмотря на свою настороженность.
- Нет, два-три галлона меда достаточно, или лучше пять, чтобы готовить электролитические растворы.
Он поглядел на меня, теперь приподняв обе брови.
- Электрические? - он взглянул на дрожащее пламя свечи, потом на меня. - Брианна, кажется, говорила, что это имеет какое-то отношение к свету, да? Или к молнии?
- Нет, электролитические, - подчеркнула я. - Сладкая вода. Когда человек в шоке или слишком болен, чтобы есть, или у него диарея, то электролитическая жидкость поддерживает тело, возвращая важные ионы, которые оно потеряло с кровью или поносом - различные соли, сахар и другие вещества, которые в свою очередь насыщают кровь водой и поддерживают кровяное давление. Ты видел, я использовала ее прежде.
- О, вот как она работает? - его лицо загорелось интересом, и, казалось, он хотел попросить дальнейших разъяснений, но тут его взор упал на груду счетов и корреспонденции на столе. Он вздохнул и взялся снова за перо.
- Ладно, - уступил он, - оставляй мед. А мыло я могу продать?
Я, довольная его согласием, кивнула головой. После длительного и тщательного экспериментирования я, наконец, преуспела в производстве мыла, которое не пахло, как дохлая свинья, вымоченная в щелоке, и не сдирало слои эпидермиса. Для этого потребовалось подсолнечное или оливковое масло вместо почечного сала, хотя, надо, сказать, что оба ингредиента были очень дорогие.
Я планировала поменять излишки меда у чероки на подсолнечное масло, чтобы изготовить больше мыла и шампуня. Они, в свою очередь, могли быть проданы за приличную цену хоть где - Кросс-Крике, Уилмингтоне, Нью-Берне и даже Чарльстоне, если мы рискнем забраться так далеко. Или, по крайней мере, я так считала. Я не была уверена, согласится ли Джейми на такое предприятие, ведь потребуется несколько месяцев, чтобы осуществить мой план, а за мед он мог получить прибыль немедленно. Но если он поймет, что мыло принесет намного больший доход, чем простой мед, то проблем с задуманным не возникнет.
Прежде чем я смогла расписать перспективы моего плана, мы услышали легкие шаги в зале и тихий стук в двери.
- Войдите, - крикнул Джейми, распрямляясь. Мистер Вемисс просунул голову в двери, но колебался, не решаясь войти при виде моих окровавленных рук. Джейми махнул ему пером, приглашая войти.
- Да, Джозеф?
- Могу я переговорить с вами, сэр?
Мистер Вемисс был одет в повседневную одежду, но пригладил свои светлые волосы, спрыснув их водой, что указывало на некую формальность ситуации.
Я приподнялась на стуле и потянулась, собрать свою работу, но мистер Вемисс остановил меня коротким жестом.
- О нет, мэм. Если вы не возражаете, я хотел бы, чтобы вы остались. Это касается Лиззи, и мне нужно мнение женщины по этому вопросу.
- Конечно, - я откинулась на спинку стула, с любопытством приподняв брови.
- Лиззи? Значит, ты нашел мужа для девчушки, Джозеф? - Джейми опустил перо в чернильницу и заинтересованно наклонился вперед, указав на свободный табурет.
Мистер Вемисс кивнул; пламя свечи четко выделило кости его тонкого лица. Он уселся с некоторым достоинством, весьма отличающимся от его обычного смущенного вида.
- Полагаю, что так, мистер Фрейзер. Робин МакДжилливрей приезжал сегодня утром, сговориться отдать мою Лиззи за его парня Манфреда.
Мои брови приподнялись еще выше. Насколько я знала, Манфред МакДжилливрей видел Лиззи не более полудюжины раз и не разговаривал с ней вообще, кроме кратких приветствий. Хотя нельзя считать невероятным, что она может нравиться ему: Лиззи превратилась в изящную симпатичную девушку, и хотя все еще оставалась застенчивой, обладала прекрасными манерами. Однако это еще не казалось достаточным основанием для брака.
Когда мистер Вемисс изложил суть разговора с Робином, дело прояснилось. Джейми обещал Лиззи приданое в виде куска хорошей земли, и мистер Вемисс, вместе с освобождением от своего положения слуги по контракту также получил надел в размере пятидесяти акров, наследницей которых была Лиззи. Земли Вемиссов граничили с участком МакДжилливреев, и соединенные вместе представляли значительное хозяйство. Очевидно, выдав замуж или удачно помолвив трех дочерей, Юта МакДжилливрей считала следующим шагом в своем генеральном плане устройство брака Манфреда. Рассмотрев всех подходящих девушек в пределах двадцати миль вокруг Риджа, она остановилась на Лиззи, как лучшей кандидатуре, и прислала Робина провести переговоры.
- Ну что ж, МакДжилливреи - почтенная семья, - задумчиво произнес Джейми. Он макнул палец в миску с кровавым корнем и рассеянно потыкал им в лист промокательной бумаги, оставляя на нем цепочку красных пятен. - У них не так много земли, но Робин достаточно преуспевает в своем деле, а Манфред, как я слышал, хороший работник.
Робин был оружейным мастером и имел небольшую лавку в Кросс-Крике. Манфред был учеником у другого оружейного мастера в Хиллсборо, но теперь стал подмастерьем.
- Он увезет ее в Хиллсборо? - спросила я. Это было плохо для Джозефа Вемисса. И хотя он сделает все, чтобы обеспечить ее будущее, расставание с ней станет для него ударом.
Он покачал головой. Его волосы высохли и теперь топорщились его обычными белокурыми пучками.
- Робин говорит - нет. Он говорит, что парень планирует открыть свое дело в Вулламс-Крике; он может завести там маленький магазинчик. Но жить они станут на ферме, - он бросил взгляд на Джейми и поспешно отвел его, покраснев своей светлой кожей.
Джейми опустил голову, и я увидела, что уголок его рта приподнялся. Значит, вот какая ему отводится роль. Вуламс-Крик было маленькое, но растущее поселение у подножия Фрейзерс-Риджа. И в то время как Вуламам, местной квакерской семье, принадлежали мельница и земля на дальней стороне ручья, Джейми принадлежала вся земля со стороны Риджа.
Он уже обеспечил землей, инструментами и материалами Ронни Синклера, Тео Фрайя и Боба О'Нила для постройки бондарной мастерской, кузницы - все еще в процессе строительства - и небольшой универсальной лавки на условиях того, что они должны выделять нам часть прибыли, но после того как станут на ноги.
Так же, как Джейми и я, Юта МакДжилливрей строила свои планы на будущее. Она, конечно, знала, что Лиззи и ее отец занимали особое положение в глазах Джейми, и что он сделает для нее все возможное. И об этом же очень деликатно сейчас просил Джозеф Вемисс. Мог бы Джейми предоставить Манфреду помещение в Вуламс-Крике в качестве части брачного соглашения?
Джейми украдкой взглянул на меня. Я слегка приподняла плечо, имитируя пожатие и в то же время задаваясь вопросом, принимала ли в расчет Юта МакДжилливрей деликатное физическое состояние Лиззи. Ведь было множество девушек крепче ее, которые более подходили для материнства. Хотя, если Лиззи умрет, рожая ребенка, МакДжилливреи станут богаче как за счет ее приданного, так и собственности в Вуламс-Крике, а найти новую жену им не составит труда.
- Полагаю, кое-что можно сделать, - осторожно сказал Джейми. Я видела, как его взгляд скользнул по открытой бухгалтерской книге с ее нерадостными колонками цифр, потом вопросительно уставился на меня. Земля не была проблемой; но без наличных денег и небольшого кредита проблемой являлись инструменты и материалы. Я сжала губы и вернула ему взгляд: нет, он не получит мой мед!
Он вздохнул и откинулся назад, слегка постукивая красноватыми кончиками пальцев по промокательной бумаге.
- Я сделаю, - сказал он. - А что говорит девушка? Она согласна на Манфреда?
Мистер Вемисс выглядел немного сомневающимся.
- Она говорит, что согласна. Он приличный парень, хотя его мать ... прекрасная женщина, - добавил он поспешно, - совершенно прекрасная. Только немножко ... гм. Но ... - он развернулся ко мне, нахмурив узкий лоб. - Я не уверен, что Элизабет знает, чего хочет, если сказать по правде, мэм. Она знает, что это приличный брак, и что она будет недалеко от меня ... - его выражение смягчилось при этой мысли, но потом снова стало строгим. - Но я не хотел бы, чтобы она согласилась на этот брак только потому, что думает, что я одобряю его.
Он смущенно взглянул на Джейми потом на меня.
- Я так сильно любил ее мать, - порывисто выговорил он, словно признавался в какой-то позорной тайне, и ярко покраснел, не поднимая глаз с тонких рук, которые он сжимал на своих коленях.
- Понимаю, - тактично произнесла я, отводя свой взгляд, и смахивая несколько крошек корня лапчатки со стола. - Вы хотели бы, чтобы я поговорила с ней?
- О, я был бы вам очень благодарен, мэм! - посветлев от облегчения, он живо вскочил на ноги. Он пылко потряс руку Джейми, несколько раз поклонился мне и, наконец, вышел, кивая головой и бормоча благодарности.
Когда дверь за ним закрылась, Джейми вздохнул и покачал головой.
- Христос знает, выдавать замуж дочерей, которые знают, чего хотят - большое беспокойство, - мрачно сказал он, явно думая о Брианне и Марсали. - Вероятно, лучше, если они не знают.
Свеча замерцала, бросая пляшущие тени на стены. Я встала и подошла к полке за новой свечой. К моему удивлению, Джейми тоже встал и подошел ко мне. Он потянулся мимо ряда полусгоревших и новых свечей и достал приземистую часовую свечу(1), которая находилась сзади, скрываясь в тени.
Он поставил ее на стол и использовал одну из тонких свечей, чтобы зажечь ее. Свечной фитиль был черен: ее уже зажигали, хотя до конца еще было далеко. Он посмотрел на меня, и я бесшумно пошла закрыть дверь.
- Ты думаешь, настала пора? - спросила я тихо, вернувшись к нему.
Джейми кивнул головой, но не ответил. Он откинулся на спинку стула, сложив руки на коленях, и наблюдал, как свеча разгорелась, пока пламя не стало устойчивым и ярким.
Тогда он вздохнул и протянул руку, чтобы развернуть бухгалтерскую книгу ко мне. Я могла видеть состояние наших дел в черных цифрах, таких же мрачных, как наше положение с наличными деньгами.
В Колонии очень мало расчетов производилось с помощью денег, к западу же от Ашвилла они фактически не использовались. Среди горных жителей все сделки совершались бартером, и для нас это было не плохо. У нас были для обмена молоко, масло и сыр, картофель и зерно, свинина и оленина, свежие овощи и сушеные плоды, и немного вина из дикого винограда осенью. У нас было сено и древесина - хотя это было у всех - и мой мед и воск. И главнее всего, у нас был виски Джейми.
Хотя это был ограниченный ресурс. Мы имели пятнадцать акров земли, засаженной ячменем, который, если не будет града, лесных пожаров и других стихийных бедствий, превратится в сто бочонков виски, которые можно продать или выгодно обменять, несмотря на то, что напиток не обработан и не выдержан. Однако ячмень все еще зеленел в поле, а виски вырисовывался где-то в перспективе.
Тем временем мы использовали или продали почти весь имеющийся запас этого напитка. Правда, оставалось еще четырнадцать бочонков, которые хранились в маленькой пещере над "ручьем виски", но их нельзя было использовать. От каждой перегонки Джейми откладывал два бочонка, которые оставлялись для выдержки. Самый старший бочонок был заложен два года назад, и еще через десять лет он, с Божьей помощью, превратится в жидкое золото, почти равный по цене своей твердой разновидности.
Но острая необходимость в финансовых средствах не собиралась ждать десять лет. Кроме лавки для Манфреда МакДжилливрея и скромного приданого для Лиззи, существовали и обычные хозяйственные расходы, уход за домашним скотом и честолюбивые планы обеспечить лемехами для плугов каждого арендатора, большинство из которых вскапывали землю вручную.
И кроме наших собственных нужд, было еще одно обременительное обязательство. Проклятая Лаогера МакКензи лопни-ее-глаза Фрейзер.
Нельзя сказать, что она была экс-женой Джейми, но и сказать наоборот тоже было нельзя. Думая, что я ушла навсегда, Джейми, подталкиваемый своей сестрой Дженни, женился на ней. Вскоре выяснилось, что брак этот был ошибкой, а когда я появилась снова, он был аннулирован к взаимному удовлетворению - большему или меньшему - всех сторон.
Щедрый до глупости, Джейми согласился платить ей большое ежегодное содержание, плюс обеспечить приданым каждую из ее дочерей. Приданое Марсали выплачивалось постепенно землей и виски, о замужестве Джоан пока ничего не было слышно. Но выплата на содержание Лаогеры наступила, а денег у нас не было.
Я поглядела на Джейми, который размышлял, полузакрыв глаза. Я не стала произносить предложение, вертевшееся на моем языке - позволить Лаогере получить значок нищенствующего бродяги и пойти по приходу просить милостыню. Независимо от того, что он лично думал об этой женщине, он считал себя ответственным за нее, и это было все.
Я так же полагала, что плата бочками соленой рыбы и щелочным мылом не являлась подходящей альтернативой. Таким образом, у нас оставалось три выбора. Мы могли продать виски из тайного хранилища, хотя в дальнейшем это станет существенной потерей. Мы могли занять деньги у Джокасты, что было возможно, но неприятно. Или мы могли продать что-нибудь еще. Несколько лошадей, например, или несколько свиней. Или драгоценный камень.
Вокруг ярко горящего фитиля таял воск. Рассматривая ясную лужицу растопленного воска, я могла видеть их: три драгоценных камня, темных в серо-золотистом свете; их яркие цвета поблекли в луже воска, но все еще сияли. Изумруд, топаз и черный алмаз.
Джейми не трогал их, но смотрел, сосредоточено нахмурив густые рыжие брови.
Продажа драгоценного камня в Северной Каролине была нелегким делом; вероятно, пришлось бы поехать в Чарльстон или Ричмонд. Но это можно было сделать; такая продажа принесет достаточно денег, чтобы заплатить Лаогере ее проклятые деньги, а так же покрыть все хозяйственные расходы. Однако у драгоценных камней была иная ценность, кроме денежной - они были валютой, оплачивающей путешествие сквозь камни, являясь защитой жизни путешественника.
То немногое, что мы знали об этом опасном путешествие, базировалось на том, что написала или рассказала мне Джейлис Дункан. Это она утверждала, что драгоценные камни не только дают защиту от хаоса в ужасном месте между слоями времени, но и позволяют выбрать время, в которое путешественник хочет направиться.
Охваченная внезапным побуждением, я вернулась к полке и, привстав на цыпочки, нащупала сверток, скрытый в тени. Он тяжело лег в мою руку, и я, аккуратно развернув его, положила овальный камень на стол возле свечи. Это был большой опал, его внутренний огонь прорывался сквозь унылую поверхность через резьбу, представляющую собой спираль - примитивный рисунок змеи, пожирающей свой хвост.
Опал принадлежал другому путешественнику во времени - таинственному индейцу по имени Зуб выдры. Индеец, в черепе которого были зубы с серебряными пломбами, индеец, который, кажется, когда-то разговаривал на английском языке. Он называл этот камень своим "билетом назад", и значит, Джейли Дункан не была единственной, кто полагал, что драгоценные камни могут как-то воздействовать на это страшную зону вне времени.
- Пять, сказала ведьма, - задумчиво произнес Джейми. - Она сказала, что нужно пять камней.
- Она так считала.
Вечер был теплый, но волоски на моей шее приподнялись при мысли о Джейли, о камнях и индейце, которого я встретила в темноте на склоне, и лицо которого было раскрашено черной краской для смерти. Это его череп с серебряными пломбами в зубах мы похоронили?
- Обязательно, чтобы камни были отшлифованы или огранены?
- Не знаю. Я помню, она говорила, что ограненные камни лучше, но я не знаю так ли это, и была ли она права.
Единственное что мы знали наверняка, что один из камней должен быть рубином.
Он произвел негромкий "ммфм" звук и медленно потер переносицу суставом пальца.
- Хорошо, у нас есть три камня и рубин моего отца. Всего четыре, и все они отшлифованы и огранены. А твой маленький полупенс, - он взглянул на опал, - и камень в твоем амулете не огранены.
Дело в том, что ограненный камень мог стоить гораздо больше, чем грубый опал или не обработанный сапфир в моей медицинской сумке. И все же, можем ли мы рисковать лишиться камня, который однажды может стать выбором между жизнью и смертью для Бри и Роджера?
- Это маловероятно, - произнесла я, отвечая скорее на его мысли, чем на слова. - Бри, конечно, останется, пока Джемми не вырастет и, может быть, навсегда.
В конце концов, кто сможет оставить своего ребенка? Но я сделала это. Я рассеянно потерла гладкий металл моего кольца.
- Да. А парень? - он взглянул на меня, изогнув одну бровь; свет мерцал в его глазах, синих, как отшлифованные и ограненные сапфиры.
- Он не уйдет, - сказала я. - Он не оставит Бри и Джемми.
Я говорила уверенно, но в моем сердце жил червячок сомнения, и это отразилось в моем голосе.
- Не сейчас, - спокойно произнес Джейми.
Я глубоко вздохнула, но не ответила. Я очень хорошо понимала, что он имел в виду. Погруженный в молчание, Роджер, казалось, уходил все дальше день за днем.
Его пальцы уже зажили, и я намекнула Брианне, что он, возможно, найдет утешение в игре на бойране. Она кивнула с сомневающимся видом. Я не знала, говорила ли она ему или нет, но бойран висел на стене их хижины, молчаливый, как его владелец.
Он улыбался и играл с Джемми и неизменно был внимателен к Брианне, но тень в его глазах никогда не исчезала, и когда он не требовался для какой-нибудь хозяйственной работы, Роджер исчезал на многие часы, иногда и на целый день, возвращаясь после наступления темноты, вымотанный, весь в грязи и молчащий.
- Он не спит с ней, не так ли? С тех пор как это случилось?
Я вздохнула, убрав прядь волос со своего лба.
- Несколько раз. Я спрашивала. Но думаю, ни разу за последнее время.
Бри прилагала все усилия, чтобы держать его ближе к себе, вытащить его из депрессии, но было ясно мне, а также и Джейми, что она терпела поражение и осознавала это. Она также стала молчаливой, и в ее глазах появились тени.
- Если он вернется ... назад ... может он вернуть свой голос? Там в вашем времени? - Джейми водил пальцем по опалу, следя глазами за движением пальца по спирали.
Я снова вздохнула и села.
- Я не знаю. Возможно, может помочь хирургия и, конечно, логопедия. Я не могу сказать, как сильно это поможет; никто не может. Дело в том ... что он может вернуть свой голос естественным путем, работая над ним. Но он не собирается делать этого. И, конечно, - заставила меня добавить честность, - он может и не вернуть его, как бы тяжело он не работал.
Джейми молча кивнул. Не принимая во внимание возможность медицинского лечения, если брак между Роджером и Брианной потерпел крах, не осталось ничего, что могло удержать его здесь. И захочет ли он в таком случае вернуться ...
Джейми выпрямился на стуле и задул свечу.
- Еще нет, - сказал он в темноте твердым голосом. - У нас есть несколько недель, прежде чем нужно будет отправить деньги в Шотландию; я посмотрю, что еще можно сделать. А пока мы не станем трогать камни.
"Вчера ночью я видела сон, что пекла хлеб. Или, по крайней мере, я пыталась печь. Я стала заводить тесто и внезапно поняла, что у меня совсем нет муки. Потом я положила тесто в форму и поставила его в духовку, и тут поняла, что оно не поднялось. Я вытащила его и стала месить. Я месила и месила его, потом пошла искать теплое место, где оно могло подняться. Я ходила и ходила с тестом в миске, покрытой платком, и не могла найти, куда его поставить. Я почти обезумела от того, что не могу найти теплое место; всюду дул холодный ветер, а миска в моих руках была тяжелая и сколькая, и я думала, что уроню ее. Мои руки и ноги замерзли и оцепенели.
Потом я проснулась, и мне действительно было холодно. Роджер стащил с меня все одеяла и завернулся в них, а из-под двери дул ужасный сквозняк. Я толкнула его и стала дергать одеяло, но не могла освободить даже его кончик. Не желая поднимать шум и разбудить Джемми, я встала и взяла с колышка плащ, в который завернулась.
Роджер проснулся утром раньше меня и ушел; я думаю, он даже не заметил, что заставил меня мерзнуть."
(1)Свеча с делениями для определения промежутков времени.