Видя, как Дженни справляется в незнакомой обстановке, он сам сильно волновался. Он видел, как ее пульс трепетал в углублении на шее, как пойманная колибри, когда она впервые заговорила по-французски с настоящим французом. Но boulanger[1] ее понял – в Бресте было полно иностранцев, и ее своеобразный акцент не вызывал особого интереса. А от явного восторга на ее лице, когда мужчина взял ее пенни и вручил багет, наполненный сыром и оливками, Джейми захотелось рассмеяться и расплакаться одновременно.
- Он меня понял! - воскликнула она, схватив его за руку, когда они уходили. - Джейми, он меня понял! Я говорила с ним по-французски, и он меня ясно понял!
- Гораздо яснее, чем если бы ты заговорила с ним на Gaididhlig[2], - заверил он ее и, улыбнувшись ее волнению, похлопал ее по руке. - Молодец, a nighean[3].
Она не слушала. Она крутила головой, рассматривая огромное количество магазинов и торговцев, заполнявших кривую улицу, и оценивая возможности, которые теперь открылись перед ней. Масло, сыр, бобы, колбаса, ткань, туфли, пуговицы … Ее пальцы впились в его руку.
- Джейми! Я могу купить что-нибудь! Сама!
Он не мог не разделить ее радость по поводу ее независимости, даже если почувствовал легкий укол боли. Ему нравились ощущения от мысли, что она полагалась на него.
- Конечно, можешь, - согласился он, взяв у нее багет. – Но лучше не покупать ручную белку или стоячие часы. Будет трудно пронести на корабль.
- Корабль, - повторила она и сглотнула. Пульс на ее горле снова затрепетал. – Когда мы … пойдем на корабль?
- Не сейчас, a nighean – сказал он мягко. – Сначала мы пойдем и перекусим, хорошо?
«Эвтерпа» должна была отплыть вечером, и они явились в доки после полудня, чтобы загрузить вещи на корабль. Однако причал, где вчера стоял корабль, был пуст.
- Где, черт возьми, корабль, который стоял здесь вчера? – спросил он, схватив проходящего мальчишку за руку.
- «Эвтерпа»? - мальчик взглянул на пустой причал и пожал плечами. – Отчалила, я думаю.
- Думаешь? – его тон напугал мальчика, и он, выдернув руку, отшатнулся.
- Откуда мне знать, месье? – и увидев выражение лица Джейми, торопливо добавил, - Ее штурман ушел в таверну несколько часов назад, может быть, он еще там.
Джейми увидел, как подбородок сестры задрожал, и понял, что она близка к панике. Он сам был готов запаниковать.
- Да? – сказал он очень спокойно. – Хорошо, я пойду и найду его. В какую таверну он пошел?
Мальчишка пожал плечами.
- Во все, месье.
Оставив Дженни на причале охранять их багаж, он вернулся на улицы, прилегающие к набережной. За медный полпенса он обеспечил себе услуги одного из мальчишек, слонявшихся возле прилавков в надежде спереть полугнилое яблоко или незащищенный кошелек, и мрачно последовал за своим проводником по грязным переулкам, держа одну руку на кошельке, а другую – на рукояти своего кинжала.
Брест был городом-портом, причём весьма шумным. Это, по его подсчетам означало, что примерно каждая третья его жительница была проституткой. Некоторые из этих персон окликали его, когда он проходил мимо.
Он потратил три часа и несколько шиллингов, но наконец нашел штурмана «Эвтерпы» мертвецки пьяным. Он бесцеремонно оттолкнул спящую с ним шлюху и грубо разбудил мужчину, отвесив ему пощечину.
- Корабль? – мужчина уставился на него мутными глазами, вытирая ладонью небритое лицо. – Кому, на хер, он нужен?
- Мне, - произнес Джейми сквозь сжатые зубы. – И тебе, ты ублюдочная задница. Где корабль, и почему ты не на нем?
- Капитан выбросил меня, - мрачно ответил мужчина. – Мы поругались. Где «Эвтерпа»? На пути в Бостон, я думаю. – Он мерзко улыбнулся. – Если ты поплывешь быстро, то, может быть, догонишь ее.
*.*.*
Использовав остаток золота и хорошо рассчитанную смесь угроз и уговоров, он нашел другой корабль. Он направлялся на юг, в Чарльстон, но хотя бы на тот же континент. В Америке он решит, что делать дальше.
Его чувство мрачной ярости стало уменьшаться, когда «Филомена» достигла открытого моря. Дженни стояла рядом с ним, маленькая и молчаливая, положив руки на перила.
- Что, a pìuthar[4]? – он положил руку на ее поясницу, мягко потирая костяшками пальцев. – Горюешь об Иэне?
Она закрыла глаза, на мгновение прижавшись к его руке, затем открыла их и повернула к нему нахмурившееся лицо.
- Нет, я беспокоюсь о твоей жене. Она злится на меня … из-за Лаогеры.
Он не мог удержать кривую улыбку при мысли о Лаогере.
- Почему?
- Из-за того, что я сделала … когда ты привез ее в Лаллиброх из Эдинбурга. Я так и не попросила прощения у тебя за это, - добавила она, глядя на него с серьезным видом.
Он рассмеялся.
- А я так и не попросил прощения у тебя. За то, что привез Клэр домой и, будучи трусом, не рассказал ей о Лаогере перед этим.
Морщинка между ее бровей разгладилась, и глаза блеснули.
- Ага, нет, - сказала она. – Ты не попросил прощения. Значит, мы квиты, да?
Он не слышал эти слова от нее с те пор, как отправился в Леох в возрасте четырнадцати лет.
- Мы квиты, - согласился он. Он обнял ее за плечи, она его положила руку на его талию, и так они стояли, глядя, как берег Франции исчезает из вида.