Я прикрыла глаза и, держа ладонь примерно в футе моего лица, слегка помахала ею, как делал один парфюмер в Париже, пробуя аромат.
Запах ударил мне в лицо, как океанская волна в прямом и переносном смысле, ибо колени мои подогнулись, в глазах замелькали черные полосы, и я уже не различала ни верха, ни низа.
Немного погодя я очнулась на полу хирургического кабинета, и миссис Баг с ужасом смотрела на меня.
- Миссис Клэр! С вами все в порядке, mo gaolach[1]? Я видела, вы упали …
- Да, - прокаркала я, осторожно потрясла головой и приподнялась на одном локте. – Заткните … заткните пробкой, - я махнула на большую открытую бутыль на столе и лежащую рядом с ней пробку. – Только не суйте нос близко к ней!
Отвернув лицо и сморщившись, она вытянула руку, взяла пробку и заткнула бутыль.
- Фу, что это такое? – женщина отступила назад, состроив гримасу, и громко высморкалась в передник. – Никогда не нюхала ничего подобного, а я, святая Бригитта знает, нюхала много отвратительного в этой комнате!
- Эфир? – она зачаровано уставилась на дистилляционный аппарат на стойке. В большой стеклянной колбе над низким пламенем тихо кипел спирт, а купоросное масло – позже известное как серная кислота – медленно скатывалось по наклонной трубке, распространяя ужасный запах, перекрывающий обычные запахи кореньев и трав. – Подумать только! А для чего он?
- Он усыпляет людей, и они не чувствуют боли, когда их режут, - объяснила я, пребывая в восторге от успеха своего эксперимента. – И я точно знаю, на ком я его испробую в первую очередь.
- Том Кристи? – повторил Джейми недоверчиво. – Ты сказала ему?
- Я сказала Мальве. Она пообещала поработать с ним и уговорить.
Джейми коротко фыркнул.
- Ты можешь кипятить Тома Кристи в молоке две недели подряд, и он останется таким же твердым, как жернов. И если ты думаешь, что он станет слушать, как девочка будет лепетать о волшебной жидкости, которая усыпит его …
- Нет, она не должна говорить ему об эфире; это сделаю я, - заверила я его. – Она просто будет надоедать ему, уверяя, что руку нужно вылечить.
- Мм, - Джейми выглядел сомневающимся насчет благополучия Тома Кристи. – Этот эфир, который ты сделала, он не убьет его?
Я сама испытывала некоторые опасения в этом отношении. Мне приходилось часто проводить операции с использованием эфира, и в целом он являлся достаточно безопасным анестетиком. Но эфир, произведенный в домашних условиях, с дозировкой на глаз … а люди умирали от проблем с анестезией даже в благоприятных условиях с обученными анестезиологами и кучей оборудования для реанимации. Я вспомнила Розамунду Линдсей, чья случайная смерть иногда тревожила меня в моих снах. Но иметь надежный анестетик, возможность проводить операции без боли …
- Может, - согласилась я. – Хотя я так не думаю, но всегда существует риск. И он этого стоит.
Джейми немного скептически поглядел на меня.
- Вот как? Том думает также?
- Ну, мы скоро узнаем. Я очень аккуратно все ему объясню, и если он не согласится … значит, не согласится.
Уголки губ Джейми приподнялись, и он, сдаваясь, кивнул головой.
- Ты похожа на маленького Джема с новой игрушкой. Будь осторожна, не наломай дров.
Я собралась возмущенно ответить на его последнее замечание, но мы подошли к хижине Багов, где на крыльце сидел сам Арч Баг, мирно попыхивающий глиняной трубкой. Увидев нас, он вынул трубку изо рта и собрался подняться, но Джейми махнул ему не вставать.
Арч ответил своим обычным «Ммф», выражающим сейчас приветствие и дружелюбие. Приподнятые в моем направлении белые брови и поворот чубука в сторону дороги означали, что миссис Баг находилась в нашем доме на тот случай, если я ее искала.
- Нет, я просто иду в лес, чтобы кое-что пособирать, - сказала я, приподнимая в подтверждение пустую корзинку. – Хотя миссис Баг забыла дома свое рукоделие, могу я забрать его?
Он кивнул и улыбнулся уже с трубкой во рту. Приподняв свои тощие ягодицы, он вежливо позволил мне пройти в хижину. За своей спиной я услышала «Ммф?» с нотками приглашения и почувствовала, что доски крыльца прогнулись, когда Джейми уселся рядом с мистером Багом.
Внутри не было окон, и мне пришлось некоторое время постоять, чтобы глаза привыкли к темноте. Но хижина была очень маленькая, и уже через минуту я могла различить ее содержимое: каркас небольшой кровати, сундук с одеждой и стол с двумя стульями. Мешочек с рукоделием висел на стене, и я подошла взять его.
Из-за спины доносились мужские голоса, и что необычно, мистер Баг говорил. Он, разумеется, мог говорить и говорил, но из-за многословной миссис Баг его обычный вклад в разговор заключался в улыбке или редких «ммф» одобрения или несогласия.
- Этот Кристи, - говорил сейчас мистер Баг задумчивым тоном. – Не думаешь ли ты, что он странный, Шеймус[3]?
- Ну, он ведь житель низин, - ответил Джейми со слышимым пожатием плеч.
Веселое «ммф» от мистера Бага, указывающее, что такое объяснение является вполне достаточным, и громкое посасывание трубки, чтобы разжечь ее.
Я раскрыла мешочек, чтобы убедится, что вязание находится в нем, но его там не было, и мне пришлось тыкаться по всей хижине, напрягая зрение. О, вот оно; темная кучка чего-то мягкого в углу. Вероятно, упало со стола, и его случайно туда запнули.
- Не кажется ли Кристи более странным, чем обычно? – услышала я вопрос Джейми, заданный небрежным тоном.
Я выглянула наружу и увидела, как мистер Баг кивнул головой, хотя ничего не сказал, так как был занят борьбой со своей трубкой. Однако он поднял правую руку и помахал ею, показав два обрубка отсутствующих пальцев.
- Да, - наконец сказал он, выпустив вместе со словом победный клуб белого дыма. – Он хотел узнать, было ли сильно больно, когда я их потерял.
Лицо мужчины сморщилось, как смятый бумажный пакет – знак безудержного веселья для Арчи Бага.
- Вот как? И что ты ему сказал, Арч? – спросил Джейми с легкой улыбкой.
Арч затянулся трубкой, которая сейчас исправно работала, потом вытянул губы и выдул маленькое совершенно круглое колечко дыма.
- Ну-у-у, я сказал, было не больно, тогда, - он помолчал, посверкивая глазами. – Конечно, может быть потому, что я лежал без сознания, как холодная макрель. Когда я пришел в себя, жгло ужасно, - он поднял ладонь, равнодушно оглядел ее, потом повернулся ко мне. – Вы же не собираетесь использовать топор на бедном Томе, мэм? Он говорит, что на следующей неделе вы намерены лечить его руку.
- Вероятно, нет. Могу я посмотреть? – я вышла на крыльцо и наклонилась к нему; он с готовностью позволил мне взять его ладонь, переложив трубку в левую руку.
Указательный и средний пальцы были отрезаны по суставам. Это была старая травма, такая старая, что потеряла свой шокирующий вид, характерный для свежих увечий, когда человеческий мозг все еще видит то, что должно быть, и пытается сопоставить ожидания и реальность. Человеческое тело необычайно пластично и может хорошо компенсировать отсутствующие части. В случае искалеченной руки оставшиеся пальцы подвергаются небольшой, но полезной деформации, чтобы увеличить их функциональность.
Я с восхищением провела по ладони. Запястные кости отрезанных пальцев были целыми, но ткань вокруг них была сморщена и перекручена, немного стягивая эту часть руки, чтобы оставшиеся два пальца и большой палец могли легче касаться друг друга. Я наблюдала, как старый Арч управлялся этой рукой с совершенной грацией, держа чашку с чаем или черенок лопаты.
Шрамы вокруг обрубков сгладились и побелели, образовав гладкую мозолистую поверхность. Суставы оставшихся пальцев были утолщены от артрита, а вся ладонь в целом была так деформирована, что мало чем напоминала человеческую, хотя не производила отталкивающего впечатления. Я ощущала ее силу и теплоту, и что удивительно, было в ней нечто притягательное, как в куске старой коряги.
- Вы сказали, что это было сделано топором? – спросила я, удивляясь, как он мог получить такую травму, будучи правшой. Соскользнувший топор мог поранить руку или ногу, но отрубить два пальца на одной руке … Внезапно я поняла, и моя хватка на его руке непроизвольно усилилась. О, нет.
- Да, - ответил он, выдув облачко дыма. Я подняла голову и поглядела прямо в его голубые глаза.
- Кто это сделал?
- Фрейзеры, - ответил он и, мягко отняв руку, повертел ею, потом взглянул на Джейми. – Не Фрейзеры из Ловата, - уточнил он. – Бобби Фрейзер из Гленхельма и его племянник по имени Лесли.
- О, это хорошо, - произнес в ответ Джейми, приподняв брови. – Мне не понравилось бы узнать, что это сделали мои родственники.
Арч хихикнул практически беззвучно. Его глаза блеснули среди складок сморщенной кожи, но было что-то в его смешке, что внезапно заставило меня захотеть сделать шаг назад.
- Нет, конечно, вам не понравилось бы, - согласился он. – И мне тоже. Но это произошло в год вашего рождения, Шеймус, или немного раньше. Да и в Гленхельме Фрейзеров сейчас нет.
Сама рука меня нисколько не волновала, но мысль о том, как она стала такой, заставила меня слегка ослабеть. Я уселась на крыльцо рядом с Джейми, не дожидаясь приглашения.
- Почему? – выпалила я. – Как?
Он затянулся и выдул еще одно кольцо. Оно коснулся первого кольца, и они оба исчезли в облачке ароматного дыма. Он немного нахмурился, глядя на свою руку, лежащую на колене.
- Ну, это был мой выбор. Видите ли, мы были стрелками из лука, - начал он объяснять, – все люди моего септа. Нас учили этому с самого детства. Лук у меня появился в три года, а когда мне исполнилось шесть лет, я мог попасть в сердце гуся с сорока футов.
Он говорил с простой гордостью, прищурившись на стайку голубей, которые копались под деревьями, словно оценивал, как легко мог подстрелить одного из них.
- Я слышал, как мой отец рассказывал о стрелках из лука, - заметил Джейми, – из Гленшилза. Он говорил, что многие из них Гранты и немного Кэмпбеллов, - он наклонился вперед с осторожным интересом.
- Да, это были мы, - Арч усиленно пыхтел трубкой, и вокруг его головы образовался дымный ореол. – Мы укрылись ночью среди папоротника в скалах над рекой. Вы могли стоять в футе от нас и ничего не заметить, такой он был густой.
- Немного неудобно, - добавил он конфиденциально Джейми. – Нельзя было подняться, чтобы отлить, а мы ужинали с пивом до того, как пробраться на ту сторону горы. Писали на корточках, как женщины. Изо всех сил старались сохранить сухой тетиву, спрятанную на груди под рубашкой, и это при постоянном дожде, который лился с листьев нам за шиворот.
- Но наступил рассвет, - продолжил он оживлено, - мы поднялись и пустили стрелы в полет. Скажу, это было красивое зрелище, наши стрелы летели вниз с холма на бедных дурней, расположившихся лагерем у реки. Кстати, и твой отец дрался там, Шеймус, - добавил он, указывая черенком трубки на Джейми. – Он был одним из тех у реки, - беззвучный смешок сотряс его тело.
- Не тогда ли возникла нелюбовь, - сухо спросил Джейми, - между вами и Фрейзерами?
Старый Арч, совершенно необеспокоенный тоном вопроса, отрицательно покачал головой.
- Нет, - ответил он и обратил свое внимание на меня, немного утратив веселость. – Когда Фрейзеры ловили Гранта на свой земле, они давали ему выбор. Он мог лишиться правого глаза или двух пальцев правой руки. В любом случае он уже не мог пользоваться луком.
Он потер искалеченной рукой по своему бедру, потом вытянул ее, словно его фантомные пальцы истосковались по пению тетивы. Потряс головой, словно отгоняя видение, и сжал пальцы в кулак. Затем повернулся ко мне.
- Вы же не собираетесь отрезать пальцы Кристи, миссис Фрейзер?
- Нет, - удивленно ответила я, - конечно же, нет. Надеюсь, он не думает …
Арч пожал плечами, подняв свои белые кустистые брови почти до линии роста волос.
- Не уверен, но, кажется, что он очень боится этого.
- Хм, - произнесла я. – Мне нужно поговорить с Томом Кристи.
Джейми встал, собираясь уходить, я автоматически поднялась следом, поправляя юбки и стараясь выбросить из головы образ молодого человека, лежащего на земле, и топор падающий вниз.
- Нет Фрейзеров в Гленхельме, ты сказал? – спросил Джейми задумчиво глядя на мистера Бага сверху. – Лесли, племянник …он был наследником Бобби Фрейзера, не так ли?
- Да, - трубка мистера Бага потухла, он перевернул ее и выколотил остатки табака о край ступеньки.
- Оба убиты одновременно, не так ли? Помню, отец как-то говорил об этом. Сказал, что оба были найдены в ручье с проломленными головами, - сказал Джейми.
Арч Баг взглянул на него, прикрыв веки от солнца, словно ящерица.
- Ты же понимаешь, Шеймус, - произнес он, - лук, как хорошая жена. Знает своего хозяина и отвечает на его прикосновения. А топор … - он покачал головой. – Топор – шлюха. Любой мужчина может воспользоваться им, он работает в любых руках.
Он подул в трубку, очищая ее от пепла, протер чашу носовым платком и аккуратно убрал прибор в карман. Потом усмехнулся нам, показав острые остатки зубов, желтые от табака.
- Иди с миром, Шеймус сын Бриана.
Позже на неделе я отправилась к хижине Тома Кристи, чтобы снять швы и рассказать ему об эфире. Его сын, Алан, находился во дворе, остря нож на точильном станке. Он улыбнулся мне и кивнул головой, но промолчал из-за хриплого воя станка.
Как я предположила позже, именно этот звук возродил все опасения Тома Кристи.
- Я решил оставить руку, как она есть, - заявил он натянуто, когда я перерезала последний стежок и вытянула нить.
Я положила пинцет на стол и уставилась на него
- Почему?
Темно-розовая окраска появилась на его лице, он встал, задрав подбородок и глядя поверх моего плеча, чтобы не встретиться глазами.
- Я молился и пришел к выводу, если эта немощь ниспослана богом, неправильно исправлять ее.
Я с большим трудом подавила желание воскликнуть: «Какая чепуха!»
- Садитесь, - произнесла я, глубоко вздохнув, - и скажите, почему вы решили, что бог хочет, чтобы вы ходили с искалеченной рукой?
Он с возмущенным удивлением взглянул на меня.
- Кто я такой, чтобы выяснять намерения Господа нашего!
- О, даже так? – произнесла я ровным голосом. – А я вот думаю, что же вы делали в прошлое воскресенье. Разве не вас я слышала, когда вы спрашивали Бога, о чем он думал, что позволил всем этим католикам цвести, как лавровое дерево?
Краска на лице стала существенно ярче.
- Уверяю, вы не так поняли меня, миссис Фрейзер, - он еще сильнее выпрямился, едва не наклоняясь назад. – Дело в том, что я не нуждаюсь в вашей помощи.
- Потому что я католик? – спросила я, откидываясь на спинку стула и складывая руки на коленах. – Вероятно, вы опасаетесь, что я воспользуюсь вашим состоянием и окрещу вас в католическую веру?
- Я был крещен должным образом, - рявкнул он. – И я буду благодарен, если вы придержите свои папистские взгляды при себе.
- У меня соглашение с папой, - сказала я, также свирепо уставившись на него. – Я не издаю буллы по вопросам веры, а он не занимается хирургией. Что касается вашей руки …
- Воля Господа … - упрямо начал он.
- Значит, по воле Господа ваша корова в прошлом месяце свалилась в ущелье и сломала ногу? – прервала я его. – Если это так, то вы должны были оставить корову умирать там, а не звать моего мужа вытаскивать ее, а потом позволить мне лечить ее ногу. Кстати, как она?
Фактически я могла видеть эту корову сейчас в окно; она мирно жевала травку в конце двора, и, очевидно, ее не беспокоили ни теленок, который тянулся к вымени, ни повязка, которую я сделала, чтобы зафиксировать сломанную берцовую кость.
- С ней все хорошо, спасибо, - голос его звучал глухо, хотя воротник рубашки оставлял его шею свободной. – Это …
- Ну, тогда, - перебила я его, - неужели вы думаете, что Господь считает вас менее достойным медицинской помощи, чем корову? Мне кажется, что это не так, учитывая, что он беспокоится о каждой птичке.
Краснота на его лице расползлась до ушей; здоровой рукой он вцепился в больную, словно хотел спасти ее от меня.
- Вижу, что вы слышали кое-что из Библии, - начал он напыщенно.
- На самом деле, я читала ее, - сказала я. – Я читаю очень хорошо, знаете ли.
Он проигнорировал мое замечание, и в его глазах зажегся триумфальный огонек.
- Действительно. Тогда я уверен, что вы читали послание святого Павла Тимофею, в котором он говорит: «Жена да учится в безмолвии …»[4]
Мне уже приходилось сталкиваться с высказываниями святого Павла, и я имела о нем свое мнение.
- Полагаю, святому Павлу попалась женщина, которая смогла его переспорить, - сказала я. – Легче заставить молчать всех женщин, чем честно выиграть спор. Я думала о вас лучше, мистер Кристи.
- Это богохульство! – шокировано выдохнул он.
- Нет, - возразила я, - если вы не утверждаете, что святой Павел есть Господь бог, а если утверждаете, то я думаю, что это как раз и является богохульством. Но давайте, не будем играть словами, – добавила я, увидев его выпученные глаза. – Позвольте мне … - я встала со стула и подошла к нему на расстояние прикосновения. Он отшатнулся так резко, что налетел на стол, пошатнув его, в результате чего рабочая корзинка Мальвы, кувшин молока и оловянное блюдо с грохотом свалились на пол.
Я быстро наклонилась и подхватила корзинку, чтобы она не намокла от пролитого молока. Мистер Кристи также быстро схватил тряпку возле очага и наклонился подтереть лужу. Мы едва не ударились головами, но все равно столкнулись, и я потеряла равновесие, упав на него. Он инстинктивно подхватил меня, уронив тряпку, потом отпустил и отпрянул, оставив меня стоять на коленях.
Он тоже стоял на коленях и тяжело дышал, но теперь на безопасном для него расстоянии.
- Правда в том, - жестко сказала я, указывая на него пальцем, - вы боитесь.
- Нет, я не боюсь!
- Да, вы боитесь, - я встала с колен, поставила корзинку на стол и ногой повозила тряпку по луже. – Вы боитесь, что я причиню вам боль, но я этого не сделаю, - заверила я его. – У меня есть лекарство, которое называется эфиром. Оно усыпит вас, и вы ничего не почувствуете.
Он моргнул.
- А может быть, вы боитесь, что потеряете пальцы совсем и не сможете работать рукой как раньше.
Он все еще стоял на коленях, уставившись на меня.
- Я не могу абсолютно гарантировать, что этого не случится, - продолжила я. – Хотя не думаю, что так произойдет. Но человек предполагает, а бог располагает, не так ли?
Он медленно кивнул, но ничего не сказал. Я сделала глубокий вдох, собирая аргументы.
- Думаю, что смогу вылечить вашу руку, - сказала я, - хотя не могу дать гарантию. Иногда что-нибудь случается. Инфекция, несчастный случай и что-нибудь неожиданное. Но …
Я протянула руку в сторону его искалеченной ладони, и он, двигаясь, словно загипнотизированная змеей птица, протянул руку, позволив мне взять ее. Я обхватила его запястье и потянула вверх, он легко поднялся и остался стоять рядом со мной, не отнимая руки.
Я взяла ее обеими руками и стала разгибать скрюченные пальцы, легонько потирая большим пальцем утолщенный ладонный апоневроз, который стягивал сухожилия. Я четко представляла в уме, как решить проблему, где провести скальпелем, и видела, как он рассекает мозолистую кожу. Зигзагообразный надрез, который распрямит его пальцы и сделает руку снова функциональной.
- Я делала это прежде, - мягко произнесла я, нажимая сильнее, чтобы почувствовать кости под кожей. – Я могу сделать это снова с божьей помощью. Если вы позволите?
Он был лишь на несколько дюймов выше меня, и я держала его взгляд так же, как и его руку. Его серые глаза были ясными и всматривались в мое лицо с выражением, средним между страхом и сомнением, но было в них еще что-то. Внезапно я осознала, что его теплое дыхание, медленное и равномерное, касается моей щеки.
- Хорошо, - наконец, хрипло произнес он. Он отнял свою руку, но не резко, а медленно, даже как бы неохотно, и стоял теперь, держа ее здоровой рукой. – Когда?
- Завтра, - ответила я, - если погода будет хорошей. Мне нужен яркий свет, - пояснила я, заметив удивление в его глазах. – Приходите утром, но не завтракайте.
Я взяла свои инструменты, неловко поклонилась ему и вышла, ощущая себя несколько странно.
Алан Кристи приветливо махнул мне и продолжил точить ножи.
- Думаешь, он придет? – завтрак был съеден, а Том Кристи так и не появился. После беспокойной ночи, когда мне снились, то маски с эфиром, то различные хирургические несчастья, я не была уверена, хочу ли я, чтобы он пришел.
- Да, он придет, - Джейми читал газету Северной Каролины четырехмесячной давности и жевал последний тост миссис Баг. – Смотри, они напечатали письмо губернатора лорду Дартмуту, уверяя, что все мы мятежники, воры и ублюдки, и просят генерала Гейджа отправить пушки, чтобы заставить нас утихомириться. Интересно, МакДональду известно об этой публикации?
- Да, неужели? – отрешенно произнесла я, встала и взяла маску, на которую смотрела весь завтрак. – Ну, если он придет, думаю, мне лучше быть готовой.
У меня была маска для эфира, которую изготовила Бри, эфир в бутылочке в хирургическом кабинете вместе с набором инструментов, которые мне понадобятся для операции. Я неуверенно взяла флакон, вытянула пробку и помахала рукой над его горлышком, направляя летучие пары на себя. Результат получился удовлетворительным: на мгновение мое сознание помутилось. Когда в голове прояснилось, я заткнула флакон и поставила на стол, ощущая больше уверенности.
Как раз вовремя. Я услышала голоса позади дома и шаги в прихожей.
Я с надеждой обернулась и обнаружила в дверях мистера Кристи, который, прижав в защитном жесте руку к груди, исподлобья глядел на меня.
- Я раздумал, - Кристи нахмурил брови, чтобы подчеркнуть свою решимость. – Я подумал, помолился и решил не позволять использовать ваше нечестивое зелье на мне.
- Вы глупый человек, - произнесла я, совершенно выведенная из себя. Я поднялась и уставилась на него в ответ. – Что с вами такое?
Он выглядел потрясенным, словно из травы с ним заговорила змея.
- Со мной все в порядке, - сердито сказал он, задрал подбородок, и его короткая борода указала на меня.
- А я считала, что горцы упрямые, как камни!
Он выглядел оскорбленным таким сравнением, но прежде чем смог продолжить спор, Джейми, которого привлекли наши громкие голоса, сунул голову в двери.
- Какие-то проблемы? – вежливо спросил он.
- Да, он отказывается …
- Да, она настаивает …
Слова вылетели одновременно, и мы замолчали, уставившись друг на друга. Джейми перевел взгляд от меня на мистера Кристи, потом на приспособления на столе, поднял глаза к потолку, словно ища там ответ, потом задумчиво потер пальцем под носом.
- Ага, - произнес он. – Том, ты хочешь вылечить руку?
Кристи продолжал с упрямым видом прижимать калечную руку к груди. Однако через некоторое время он медленно кивнул.
- Да, - сказал он и очень подозрительно посмотрел на меня, - но без всяких папистских штучек!
- Папистских? – произнесли мы с Джейми одновременно. Джейми немного удивленно, я очень сердито.
- Да, и не думай, что сможешь уговорить меня, Фрейзер!
Джейми кинул на меня «я тебе говорил, сассенах» взгляд, но предпринял попытку.
- Ну, ты всегда был упрямым ублюдком, - начал он мягко. – Ты можешь, конечно, гордиться этим … но я могу уверить тебя, исходя из собственного опыта, что это нисколько не больно.
Мне показалось, что Кристи слегка побледнел.
- Том, посмотри, - Джейми кивнул на поднос с инструментами: два скальпеля, зонд, ножницы, пинцеты, две иголки с нитками из сухожилий, плавающие в склянке со спиртом. Инструменты тускло поблескивали в утреннем свете. – Она собирается резать твою руку, да?
- Я знаю, - рявкнул Кристи, но отвел взгляд от опасного набора острых лезвий.
- Да, конечно. Но ты не имеешь ни малейшего понятия, на что это похоже. Я имею. Видишь? – он поднял правую руку и помахал ее перед Кристи. Полностью освещенные утренним солнцем, белые шрамы, пересекающие его пальцы, сильно выделялись на фоне бронзовой кожи.
- Это чертовски больно, - уверил он Кристи. – Ты же не хочешь испытывать ничего подобного, и у тебя есть выбор … вот здесь.
Кристи едва взглянул на руку. Конечно, подумала я, ему хорошо знаком этот вид, ведь он жил рядом с Джейми три года.
- Я сделал свой выбор, - произнес Кристи с достоинством. Он уселся на стул и положил ладонь на салфетку тыльной стороной вверх. Все краски покинули его лицо, а вторая рука сжалась так сильно, что тряслась от напряжения.
Джейми некоторое время глядел на него из-под нахмуренных бровей, потом вздохнул.
- Ладно. Подождите немного.
Очевидно, спорить дальше было бесполезно, и я не стала даже пытаться. Достала бутылку медицинского виски, которую держала на полке, и налила его в чашку.
- «… употребляй немного вина, ради желудка твоего»[5], - сказала я и сунула чашку в его руку. – Наш общий знакомый святой Павел. Если можно пить ради своего желудка, уверена, вы можете сделать глоток ради вашей руки.
Его твердо сжатый рот приоткрылся от удивления. Он перевел взгляд с чашки на меня, потом обратно, глотнул и кивнул головой, соглашаясь.
Он еще не закончил пить, как явился Джейми с маленькой потрепанной книжкой, которую бесцеремонно сунул в руку Кристи.
Кристи удивился, но взял ее, прищурившись на зеленую обложку. На ней было напечатано: «Библия. Версия короля Якова".
- Полагаю, ты найдешь здесь, что нужно? – немного резковато произнес Джейми.
Кристи кинул на него острый взгляд, потом кивнул, и очень слабая улыбка, как тень, мелькнула в его бороде.
- Благодарю, сэр, - он достал свои очки из кармана сюртука, надел их и, аккуратно открыв книгу, стал листать, очевидно, надеясь найти в ней указание, как перенести операцию без анестезии.
Я внимательно посмотрела на Джейми, он ответил легким пожатием плеч. Это была не просто библия. Эта библия когда-то принадлежала Александру МакГрегору.
Она оказалась у Джейми, когда он, будучи совсем юным узником Джонатана Рэнделла, был заточен в форте Уильямс. Его уже подвергли порке один раз, и перед второй экзекуцией избитого и испытывающего сильнейшую боль заперли в одиночную камеру наедине со своими мыслями и этой библией, которую для утешения дал ему гарнизонный хирург.
Алекс МакГрегор был еще одним юным шотландским узником, который покончил жизнь самоубийством, чтобы избежать нежелательного внимания капитана Рэндалла. Его имя было написано аккуратным почерком на обложке внутри книги. Маленькой книге были знакомы страх и страдания, и я надеялась: она обладала собственной обезболивающей силой.
Кристи обнаружил нечто, что его успокоило. Он прочистил горло, выпрямился в кресле и возложил свою длань на полотенце с таким решительным видом, что я подумала: не тот ли отрывок он выбрал, где Маккавеи[6] с готовностью подставляют для ампутации руки и языки палачам языческого царя.
Но заглянув через его плечо в книгу, увидела, что он остановился где-то среди псалмов.
- В вашем распоряжении, миссис Фрейзер, - вежливо произнес он.
Поскольку он будет в сознании, мне потребуется дополнительные приготовления. Мужская сила духа, вдохновенная библией – это очень хорошо, но очень мало людей смогут сидеть без движения, пока его руку режут, и я не думаю, что мистер Кристи – один из них.
У меня имелось очень много льняных повязок. Я закатала рукав его рубашки и, используя несколько полос, примотала его руку к столу, еще одной полосой я привязала скрюченные пальцы, отогнув их от операционной области.
Хотя Кристи казался несколько шокированным идеей пить виски и одновременно читать библию, но Джейми – и, возможно, вид скальпелей – убедили его, что обстоятельства позволяют. Он выпил уже две унции к тому времени, когда я надежно обездвижила его руку и обработала ладонь щедрой порцией сырого спирта, и выглядел значительно более расслабленным, чем при появлении в моем кабинете.
Однако расслабленный вид мгновенно исчез, как только я сделала первый надрез. Его дыхание вырвалось с пронзительным звуком, и он выгнулся вверх на стуле, дернув стол так, что тот со скрипом проехал по полу. Я схватила его запястье, едва успев помешать ему сорвать повязки, а Джейми схватил его за плечи, заставив мужчину усесться на стул.
- Тише, тише, - произнес Джейми, твердо удерживая его.
Пот залил все лицо Кристи, а глаза за стеклами очков расширились. Он судорожно втянул воздух, кинул короткий взгляд на руку, которая сейчас кровоточила, потом отвел глаза, бледный, как простыня.
- Если вас тянет вырвать, мистер Кристи, делайте это сюда, – сказала я, подталкивая пустое ведро к его ноге. Одна моя рука все еще фиксировала его запястье, а вторая крепко прижимала стерилизованную льняную тряпочку к разрезу.
Джейми продолжал приговаривать, словно успокаивал запаниковавшую лошадь. Кристи застыл, но тяжело дышал, и все его конечности тряслись, включая и ту, с которой я должна была работать.
- Мне прекратить? – спросила я Джейми, быстро проверив состояние Кристи. Пульс на его запястье стучал молотком в мою руку. Он не был в шоке, но чувствовал себя очень плохо.
Джейми отрицательно покачал головой, не сводя глаз с лица мужчины.
- Нет, жалко терять столько виски. И вряд ли ему понравится еще раз проходить через ожидание. Вот, Том, выпей еще глоток, тебе станет лучше, - он прижал чашку к губам Кристи, и тот без колебаний выпил.
Джейми отпустил плечи Кристи и крепко сжал его предплечье одной рукой. Второй рукой он поднял оброненную библию и открыл ее.
- «Десница Господня высока, - начал он, вглядываясь в книгу из-за плеча Кристи - десница Господня творит силу».[7] Ну, это подходит, не так ли? – он взглянул на мужчину, который сидел тихо, прижав к животу свободную руку.
- Продолжай, - хриплым голосом произнес тот.
- «Не умру, но буду жить и возвещать дела Господни, - продолжил Джейми негромким, но твердым голосом. - Строго наказал меня Господь, но смерти не предал меня».[8]
Казалось, стихи придали Кристи силу духа; его дыхание немного выровнялось.
У меня не было времени разглядывать его, и хотя его рука, удерживаемая Джейми, была напряжена, как деревянная, он начал повторять за ним, замолкая через каждые несколько слов.
- «Отворите мне врата правды … Славлю Тебя, что Ты услышал меня ...»[9]
Теперь апоневроз[10] был доступен мне. Взмах скальпеля взрезал край утолщения, потом уверенное и резкое движение лезвия рассекло пластину фиброзной ткани … и скальпель ударился о кость. Кристи задохнулся.
- «Бог - Господь, и осиял нас; вяжите вервями жертву, ведите к рогам жертвенника»[11], - я могла слышать усмешливую нотку в голосе Джейми, когда он читал этот отрывок, и почувствовала движение его тела, когда он взглянул не меня.
Выглядело так, будто я приносила жертву. Руки при ранении не кровоточат так сильно, как голова, но в ладони расположено множество мелких кровеносных сосудов, и хотя я быстро промокала вытекающую кровь, стол и пол вокруг меня были усеяны красными пятнами.
Джейми листал библию, выбирая текст случайным образом, но теперь Кристи полностью сосредоточился на нем, повторяя слова следом. Я кинула на него быстрый взгляд; он все еще был бледен, пульс частил, но дыхание выровнялось. Совершенно очевидно, что он повторял слова наизусть, поскольку линзы его очков сильно запотели.
Теперь утолщенная ткань была полностью вскрыта, и я принялась счищать тонкие волокна с сухожилий. Скрюченные пальцы дергались, и обнаженные сухожилия резко двигались, словно стремительные рыбки. Я схватила трясущиеся пальцы и сильно сжала их.
- Вы не должны двигать ими, - приказала я. – Мне нужны обе мои руки, я не могу держать еще и вашу.
Я не могла взглянуть на него, но почувствовала, как он кивнул головой, и отпустила его пальцы. Я убрала последние волокна апоневроза с сухожилий, влажно мерцающих в плоти, спрыснула рану смесью спирта с водой и принялась зашивать разрезы.
Голоса мужчин были для не более чем шепот, шелест, на который я не обращала внимания, поглощенная работой. Теперь, начав зашивать, я снова услышала их.
- «Господь - Пастырь мой; я ни в чем не буду …»[12]
Я оторвала взгляд от ладони, утерев пот со своего лба рукавом, и увидела, что Томас Кристи теперь держал маленькую библию зарытой, прижав ее к телу свободной рукой. Подбородок склоненной головы уперся в грудь, глаза полотно закрыты, а лицо искажено от боли.
Джейми все еще крепко держал его больную руку, но его другая рука лежала на плече Кристи, и тоже с закрытыми глазами он шептал:
- «Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла …»[13]
Я завязала последний узел, обрезала нить, тут же перерезала связывающие руку полосы и выдохнула. Мужские голоса внезапно смолкли.
Я взяла руку Кристи, наложила на нее повязку и мягко распрямила пальцы.
Глаза мужчины медленно раскрылись. Его зрачки за стеклами очков были огромными и черными, и он моргнул, глянув на свою ладонь. Я улыбнулась ему и похлопала его по руке.
- «Так, благость и милость твоя да сопровождают меня во все дни жизни моей, и я пребуду в доме Господнем многие дни»[14].
Примечания
1
Моя дорогая (гэльск.)
2
Как дела, друг? (гэльск)
3
Гэльская форма имени Джейми (Sheaumais)
4
Первое послание Тимофею (1Тим.2:11)
5
Первое послание Тимофею (1Тим.5:23)
6
Семь мучеников Маккавеев, казненных во втором веке до н.э. сирийским царем Антиохом.
7
Псалтирь. Псалом 17
8
Там же
9
Там же
10
Широкая сухожильная пластинка, сформированная из плотных коллагеновых и эластических волокон