Надежда : другие произведения.

Дыхание снега и пепла. Ч.5, гл.37

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


Оценка: 9.00*3  Ваша оценка:

Дыхание снега и пепла


     37. ХОЗЯИН СМОРЧКОВ

     В маленькой известковой пещере, которую мы использовали в качестве хлева, сейчас находилась одна коза с двумя недавно родившимися козлятами. Всех животных, появившихся на свет весной, выпроводили кормиться в лес вместе со своими матерями, и лишь коза все еще пользовалась объедками с кухонного стола и маленькими потрескавшимися початками кукурузы.
     Дождь шел уже несколько дней, и это утро родилось таким же облачным и сырым. С каждого листа стекали капли влаги, воздух был наполнен запахами смолы и прелой листвы. Положительным было то, что тучи заставили утихомириться птиц. Сойки и пересмешники быстро соображали, когда люди несли еду, и когда я поднималась на холм с тазиком в руках, они налетали на меня, словно бомбы.
     Сейчас я была настороже, но даже при этом какая-то смелая сойка голубой молнией упала с ветки и приземлилась на тазик, испугав меня. Прежде чем я смогла отреагировать, она схватила кусок кукурузной булочки и взлетела так быстро, что я могла бы засомневаться – видела ли я ее, если бы не мое колотящееся сердце. К счастью, я не уронила тазик и, заслышав триумфальные крики в ветвях, поспешила в пещеру, чтобы товарки этой нахальной птицы не повторили ее маневр.
     Я была удивлена, обнаружив, что щеколда на верхней половине голландских дверей была отодвинута, а створки были приоткрыты на один или два дюйма. Конечно, коза не могла сбежать, но лисы или еноты могли легко подняться по нижней половине, и потому они обе закрывались на ночь. Вероятно, щеколду забыл закрыть мистер Вемисс; это была его работа убирать старую солому и загонять стадо на ночь.
     Как только я толкнула створки, я поняла, что мистер Вемисс не виноват. У моих ног сильно зашуршала солома, и что-то большое задвигалось в темноте.
     Я издала громкий крик и на этот раз выронила тазик, который со звоном упал; остатки еды рассыпались по полу, а коза испуганно заблеяла.
     - Пардон, миледи!
     Прижав руку к сердцу, я отошла от двери, и свет из ее проема упал на Фергюса, который свернулся на полу. Соломинки торчали из его волос, словно у безумной из Шайо[1].
     - О, значит, ты здесь, - холодно произнесла я.
     Он моргнул и сглотнул, проведя рукой по отросшей щетине.
     - Я … да, - кажется, ему больше нечего было сказать. Я постояла некоторое время, уставившись на него сердитым взглядом, потом наклонилась собрать картофельные очистки и другие объедки, рассыпавшиеся из тазика. Фергюс двинулся, чтобы помочь мне, но я остановила его взмахом руки.
     Пока я собирала, он сидел неподвижно, обхватив колени руками, и наблюдал за мной. Внутри пещеры было сумрачно, и с растений на откосе скалы постоянно капало, так что в дверном проеме образовался своеобразный занавес из капелек.
     Коза, признав меня, замолкла и, просунув голову между жердями, принялась тянуться синим, как у муравьеда, языком к подкатившегося к загону огрызку яблока. Я подняла его и протянула козе, раздумывая, с чего начать разговор.
     - С Генри-Кристианом все хорошо, - сказала я, так и не придумав, что сказать. – Набирает вес.
     Я замолчала и перегнулась через жерди, чтобы высыпать корм в деревянное корыто.
     Мертвое молчание. Я подождала секунду, потом повернулась, уперев руку в бок.
     - Он очень милый малыш, - сказала я.
     Я слышала его дыхание, но он молчал. С громким фырканьем я подошла к двери и пинком распахнула створки ее нижней половины; неяркий свет дождливого утра высветил фигуру Фергюса. Он сидел, упрямо отвернув голову. Даже на расстоянии я могла ощущать его резкий запах; он пах горьким потом и голодом.
     Я вздохнула.
     - Такие карлики обладают вполне нормальным разумом. Я тщательно проверила его, и у него совершенно обычные рефлексы. И нет никаких препятствий для него, чтобы получить образование и работу … где-нибудь.
     - Где-нибудь? – откликнулся Фергюс голосом, полным горького сарказма. – Где-нибудь. – Он, наконец, повернулся ко мне лицом, и я увидела отчаяние в его глазах. – Со всем уважением, миледи … но вы понятия не имеете, что такое жизнь карлика.
     - А вы имеете, - спросила я скорее с любопытством, чем с вызовом.
     - Да, - прошептал он и сглотнул. – В Париже.
     Бордель в Париже, в котором он вырос, был очень большим, имел самую разнообразную клиентуру и славился тем, что мог удовлетворить любые запросы.
     - В доме были женщины и, конечно, дети. Это основные обитатели борделя. Но всегда были те, кому хотелось … экзотики, и они платили за это. Время от времени мадам посылала за теми, кто занимался такими вещами. La Maоtresse des Scorpions—avec les flagellantes, tu comprends? Ou Le Maоtre des Champignons.[2]
     - Хозяин грибов? – удивилась я.
     - Oui[3]. Хозяин карликов.
     Его лицо осунулось, глаза впали и словно смотрели внутрь. В своей памяти он видел сцены и людей, о которых не вспоминал многие годы. И эти воспоминания не радовали его.
     - Les chanterelles[4], мы называли их так, - тихо произнес он. – Женщин. А мужчины, они были les morels[5].
     Сморчки, экзотические грибы, ценимые за его причудливые формы и странный вкус.
     - С ними не обращались очень плохо, - отстраненно произнес он. – Их ценили. Хозяин покупал таких детей у родителей или подбирал на улицах. В борделе однажды родился карлик, и мадам очень радовалась такой удаче.
     Он взглянул вниз на свои руки; его длинные пальцы беспокойно перебирали ткань бриджей.
     - Подбирали на улицах, - повторил он. – Кто не попадал в бордель, становились бродягами. Я был знаком с одним. Его звали Люк. Иногда мы помогали друг другу. – Легкая улыбка коснулась его губ, и он сделал жест здоровой рукой, словно лез в карман.
     - Но он был один, - продолжил он. – У него не было хозяина, и однажды я нашел его на улице с перерезанным горлом. Я сказал об этом мадам; она послала привратника подобрать тело и продала его ближайшему врачу.
     Я не стала спрашивать, зачем врачу понадобилось тело Люка. Я видела широкие высушенные руки карликов, которые продавали для гадания и защиты. И другие части тела.
     - Я понимаю, почему в борделе было безопаснее, - начала я, сильно сглотнув. – Но все же …
     Фергюс, который сидел, опустив голову на руки, взглянул на меня.
     - Я раздвигал свои ягодицы за деньги, миледи, - просто сказал он. – И не особенно расстраивался из-за этого, если не было больно. Но потом я встретил милорда и обнаружил мир вне борделя и улиц. То, что мой сын может вернуться в те места … - он резко замолк, не способный говорить дальше. Закрыв глаза, он медленно покачал головой.
     - Фергюс, дорогой. Ты не можешь думать, что Джейми … что мы позволим, чтобы это случилось, - потрясенная до глубины души воскликнула я.
     Он сделал длинный дрожащий вдох и смахнул пальцем слезинку с ресниц, потом открыл глаза и улыбнулся мне с бесконечной грустью.
     - Нет, не позволите, миледи. Но вы не будете жить вечно, и милорд тоже. И не я. А мальчик навсегда останется карликом. А les petits[6] не могут защитить себя. Его найдут, кому надо, и используют. – Он вытер нос рукавом и немного выпрямился.
     - И это будет еще удача, - добавил он более жестким голосом. – Их ценят только в городах. Крестьяне считают, что рождение карлика – доказательства греха его родителей. – Глубокие тени пересекли его лицо, и губы тесно сжались. – Может быть, это так. Мои грехи … - он внезапно замолчал и отвернулся.
     В худшем случае … - его голос звучал тихо, словно он шептал какие-то секреты теням в пещере. – В худшем случае, их считают монстрами, детьми рожденными женщиной от демона. Люди забивают их камнями, сжигают … иногда и женщин тоже. В горных французских деревнях детей-карликов оставляют на съедение волкам. Но вы знаете такие вещи, не так ли, миледи? – спросил он, повернувшись ко мне лицом.
     - Я … наверное, - произнесла я и оперлась ладонью на стену, как будто нуждалась в поддержке. Я имела представление о таких вещах, в основном, как об обычаях аборигенов и дикарей, людей, которых вы никогда не встретите, и которые безопасно остаются в книгах по истории и географии.
     Он прав, я знала. Миссис Баг перекрестилась, увидев дитя, а потом сделала пальцами знак рогов, как защиту от зла, а ее лицо было бледным от страха.
     Мы были шокированы, потом беспокоились о Марсали и отсутствии Фергюса. Я не выходила из дома неделю или больше и не имела понятия, что говорили об этом в Ридже. Фергюс очевидно знал.
     - Они … привыкнут к нему, - заявила я так уверено, как могла. - Люди увидят, что он не монстр. Это займет некоторое время, но я обещаю тебе, они привыкнут.
     - Да? И если они позволят ему жить, что он будет делать потом? – он внезапно поднялся на ноги и резким жестом сорвал кожаную полоску, которая удерживала его крюк. С глухим стуком крюк упал в солому, обнажив узкую полосу запястья с бледной кожей, пересеченной красными полосами, натертыми крюком.
     - Я не могу охотиться, не могу делать настоящую мужскую работу. Я не могу ничего, только тянуть соху, как мул! – его голос дрожал от гнева и презрения к себе. – Если я не могу работать, как настоящий мужчина, как сможет карлик?
     - Фрегюс, это не …
     - Я не могу содержать свою семью! Моя жена должна работать днями и ночами, чтобы прокормить детей. А я … даже если бы я был в Париже, я слишком стар и изувечен, чтобы стать шлюхой. – С искаженным лицом он потряс обрубком руки, развернулся и врезал им по стене, потом снова и снова.
     - Фергюс! – я схватила его руку, но он выдернул ее.
     - Какую работу он сможет делать? – крикнул он; слезы катились по его лицу. – Как он будет жить? Mon Dieu! Il est aussi inutile que moi![7]
     Он наклонился, поднял крюк и изо всех сил швырнул его в известковую стену. Он звякнул при ударе и упал в солому, испугав козу с козлятами.
     Фергюс выскочил, распахнув двери. Коза проводила его длинным недовольным блеянием.
     Я держалась за жердину загона, будто она была единственной устойчивой вещью в кружащемся мире. Когда я смогла, я нагнулась и нашарила в соломе крюк, все еще теплый от тела мужчины, тщательно отерла его от соломы и навоза фартуком, а в голове все звучали последние слова Фергюса: «Боже мой! Он такой же бесполезный, как я!»

Примечания

1
«Безумная из Шайо», пьеса Жана Жироду.

2
Хозяйка скорпионов … садомазо, понимаете? Или хозяин грибов (фр.)

3
Да (фр.)

4
Лисички (фр.)

5
Сморчки (фр.)

6
Маленькие (фр.)

7
Боже мой! Он такой же бесполезный, как и я! (фр.)


Оценка: 9.00*3  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"