112. ОТСТУПНИК

     Февраль 2, 1776

     Он призвал всех, и все пришли. Якобиты Ардсмуира, рыбаки из Турсо, изгои и приспособленцы, которые прибились к населению Риджа за последние шесть лет. Он звал мужчин, и они пришли через промокший лес, скользкие покрытые мхом камни и распутицу. Пришли также некоторые жены и теперь скромно стояли позади мужей. Их Клэр одну за другой заводила в дом.

     Мужчины остались во дворе, и он подумал, что это не хорошо. Воспоминания о том, по какому поводу они собирались здесь последний раз, были еще очень свежи в их памяти. Но выбора не было, в доме они бы не поместились. Кроме того, сейчас разгар дня, а не ночь, хотя он заметил, что не один и не два мужчины бросали взгляд на каштан, словно ожидали, что там появится призрак Томаса Кристи, готового пройти сквозь толпу.

     Он перекрестился и торопливо прочел короткую молитву, как делал всегда, когда думал о Томе Кристи, затем вышел на крыльцо. Все разговоры с его появлением тут же затихли.

     - Я получил весть, призывающую меня в Уилмингтон, - заявил он без преамбулы. – Я собираюсь поехать туда и присоединиться к ополчению, и я возьму с собой столько людей, сколько пожелают присоединиться ко мне.

     Они уставились на него, словно овцы, которых оторвали от травы. На мгновение он почувствовал неуместное желание рассмеяться, но сдержался.

     - Мы пойдем ополчением, но я не собираюсь командовать вами.

     В глубине души он сомневался, что может командовать большинством из них, но держал лицо.

     Большинство продолжали тупо моргать, но один или два начали понимать.

     - Ты объявил себя бунтовщиком, Мак Дубх?

     Это Мурдо, благослови его, господь. Верный, как пес, но тугодум. Ему нужно объяснять все в простых словах, но поняв и приняв, он будет следовать до конца.

     - Да, Мурдо. Я бунтовщик. Как и любой, кто последует за мной.

     Заявление вызвало множество разговоров и сомневающихся взглядов. Тут и там в толпе звучало слово «клятва», и он готовился к очевидному вопросу.

     Однако он был ошеломлен, когда мужчиной, задавшим вопрос, стал Арч Баг, который сурово выпрямился.

     - Ты давал клятву королю, Seaumais mac Brian^[1], - сказал он неожиданно резким голосом. – Так же как и все мы.

     Раздались согласные возгласы, и нахмуренные лица повернулись к нему. Он глубоко вдохнул, чувствуя тугой узел в желудке. Даже теперь с его знанием происходящего и осознанием безнравственности принудительной клятвы открыто нарушить свое слово означало для него шаг в неизвестное, куда он еще не ступал.

     - Да, мы давали, - согласился он. – Но клятва была навязана нам, как пленникам. Мы не давали ее, как люди чести.

     Это было верно, но все же клятва остается клятвой, а горцы не тот народ, которой легко относится к ней. «Пусть я умру и буду похоронен вдали от своего народа …» И это, скорее всего, их общая судьба, мрачно подумал он.

     - Но, тем не менее, это клятва, сэр, - сказал Хирам Кромби, поджав губы. – Мы клялись богом. Вы предлагаете считать это пустяком? – Несколько пресвитерианцев, выражая согласие и поддержку, подошли к Кромби.

     Он сделал еще один глубокий вдох, ощущая сжатие в животе.

     - Я ничего не прошу, - и, чувствуя, что на самом деле просит, и презирая себя за это, он обратился к древним методам демагогов и идеалистов.

     - Я сказал, что клятву верности королю нас заставили дать. Мы были вынуждены дать ее. Такая клятва не имеет силы, потому что только свободный человек может дать клятву по своей воле.

     Криков возражения не последовало, и он продолжил, повысив голос, но не крича.

     - Вы знаете Арбротскую декларацию^[2], не так ли? Четыреста лет назад наши предки составили ее. «Ибо доколе хоть сотня из нас останется в живых, никогда и ни в коей мере не покоримся мы английскому владычеству, - он остановился, делая вдох, и продолжил. – Ведь не ради славы, богатств или почестей мы сражаемся, но единственно во имя свободы, кою каждый добрый человек утратит лишь вместе с жизнью.»

     Он замолчал. Не для того, чтобы произвести эффект на людей, но из-за произнесенных слов, внезапно обнаружив себя наедине со своей совестью.

     До этого момента он сомневался в целях революции, и перейти на сторону восставших его заставило то, что рассказали ему Клэр, Брианна и Роджер Мак. Но произнося эти древние слова, он внезапно нашел ту убежденность, которую до этого лишь пытался изображать, и его потрясла мысль, что он идет бороться за то, что больше чем благополучие его семьи.

     «И, в конце концов, ты также умрешь, - подумал он, смиряясь. - И не думаю, что будет менее больно, если знаешь, что причина важная. Но будь что будет.»

     - Я отправляюсь через неделю, - сказал он спокойно и ушел, оставив людей смотреть ему вслед.

     Он ожидал ардсмуирских мужчин: троих братьев Линдсеев, Хью Абернати, Пэдрика МакНейла, и других. Неожиданно, но весьма кстати явились Робин МакДжилливрей и его сын Манфред.

     Похоже, Ута МакДжилливрей простила его, подумал он с усмешкой. Кроме Робина и Фредди явились еще пятнадцать мужчин из Салема, все родственники этой доблестной фрау.

     К большому удивлению явился Хирам Кромби, единственный из рыбаков кто решил присоединиться к нему.

     - Я молился, - заявил он, ухитряясь выглядеть еще более набожным, чем обычно, - и я думаю, что вы правы насчет клятвы. Также думаю, что из-за вас нас всех повесят, а дома наши сожгут, но я все равно иду с вами.

     Остальные после возбужденных споров не пришли. Он не обвинял их. Выжив в гонениях после Каллодена, претерпев опасное путешествие в колонии и испытав тяжкую жизнь в изгнании, он понимал, что никакой здравомыслящий человек не захочет поднять оружие против короля.

     Однако самый большой сюрприз ожидал его, когда их маленький отряд выехал из Куперсвиля и повернул на южную дорогу.

     На перекрестке их ожидал отряд из сорока человек. Он медленно подъехал ближе. Из толпы выехал мужчина и поравнялся с ним. Ричард Браун, бледный и мрачный.

     - Я слышал, ты идешь в Уилмингтон, - без предисловий сказал Браун. – Если это так, не согласишься ли ты, чтобы мои люди и я ехали с вами. – Он кашлянул и добавил. – Под твоей командой, конечно.

     Позади себя он услышал «хмф!» от Клэр и подавил улыбку. На своей спине он ощущал настороженные взгляды. Он поймал взгляд Роджера Мака, и зять слегка кивнул. Война создает странные союзы, и Роджер это хорошо знал, как и он сам. Во времена восстания ему приходилось воевать вместе с теми, кто был хуже Брауна.

     - Добро пожаловать, - сказал он и склонил голову, - вам и вашим людям.

     Мы встретили другой отряд ополчения возле местечка Мурз-Крик и устроились лагерем под длиннолистыми соснами. Днем прошел сильнейший град, и земля была усеяна сорванными ветками, некоторые из которых были толщиной с мою талию. Они сильно затрудняли продвижение, но явились хорошим подспорьем для лагерных костров.

     Я складывала в котелок продукты из торопливо собранной корзины: кусочки ветчины с костями, бобы, рис, лук, морковь, кусочки черствого хлеба – и слушала как командир другого ополчения, Роберт Борти, с несколько легкомысленным видом рассказывал Джейми о состоянии эмигрантского горского полка, как назывались наши противники.

     - Их не больше пяти или шести сотен, - говорил он с насмешкой. – Старик МакДональд и его помощники уже несколько месяцев пытаются выудить горцев из своих деревень, хотя думаю, что это также бесполезно, как вычерпывать воду ситом.

     Был случай, когда один из помощников генерала, Александер МакЛин, объявил сбор всех горцев, шотландцев и ирландцев, находящихся поблизости, и в качестве приманки выставил бочонок ликера. На встречу явилось около пятисот человек, но как только ликер был выпит, они исчезли, оставив растерявшегося МакЛина в одиночестве.

     - Бедняга бродил почти два дня, пока кто-то не сжалился и не вывел его к людям, - Борти, жизнерадостный здоровяк из лесной глуши с густой коричневой бородой, широко ухмыльнулся и со словами благодарности принял от меня кружку эля.

     - Бог его знает, где сейчас находятся остальные. Я слышал, что войско старого МакДональда, в основном, состоит из новых эмигрантов. Губернатор заставил их поклясться, что они возьмутся за оружие, чтобы защищать колонию, прежде чем он предоставит им землю. Многие из этих бедняг только что сошли с корабля из Шотландии. Они не знают где север, а где юг, не говоря уже о том, где они находятся.

     - А я вот знаю, где они находятся, - к костру вышел Иэн, грязный, но веселый. Он ездил с депешами между ополчениями, стекающимися к Уилмингтону, и его заявление вызвало всеобщий интерес.

     - Где? – Ричард Браун с узким лисьим лицом наклонился к костру.

     - Они идут вниз по Негро-Хед-Пойнт-Роуд, и маршируют, как регулярный полк, - ответил Иэн, и с легким стоном опустился на предложенное место на бревне. – Есть что-нибудь выпить горячее, тетушка? Я замерз и умираю от жажды.

     Был мерзкий черный напиток, ради приличия называемый кофе, который делался из пережаренных желудей. Я с некоторым сомнением налила ему кружку, но он пил его с удовольствием, пока рассказывал о результатах своих поездок.

     - Они собирались повернуть на запад, но полковник Хоуи со своими людьми перекрыл им путь. Тогда они решили пойти к броду, но полковник Мур промаршировал всю ночь, чтобы опередить их.

     - Они не сделали никаких попыток вступить в бой с Хоуи или Муром? - нахмурившись, спросил Джейми. Иэн покачал головой и проглотил остаток желудевого кофе.

     - Даже близко не подходили. Полковник Мур говорит, что они не собираются вступать в бой, пока не подойдут к Уилмнгтону, там они ожидают подкрепление.

     Я обменялась взглядами с Джейми. Ожидаемое подкрепление – это вероятно регулярные британские силы, обещанные генералом Гейджем. Но курьер из Брансуика, которого мы встретили вчера, сказал, что кораблей не было, когда он уезжал с побережья четыре дня назад. В таком случае подкрепление, которое они ожидали, могло быть только от местных лоялистов, а из разговоров и слухов мы знали, что местные лоялисты – слабая поддержка.

     - Ну, вот. Они зажаты с двух сторон. А маршируя прямо по дороге, они окажутся у моста завтра к вечеру.

     - Как далеко до него, Иэн? – спросил Джейми, прищурившись на просвет между соснами. Деревья были высокими с широкими пространствами между ними, подходящими для верховой езды.

     - Где-то полдня верхами.

     - Ладно, - Джейми немного расслабился и потянулся за своей кружкой мерзкого варева. – У нас есть время поспать.

     Мы достигли моста через Мурз-Крик к полудню следующего дня и присоединились к группе Ричарда Касвелла, который с радостью приветствовал Джейми.

     Горского полка нигде не наблюдалось, но всадники прибывали регулярно с сообщениями, что они продолжают двигаться по Негро-Хед-Пойнт-роуд, широкому тракту, ведущему к солидному деревянному мосту через ручей вдовы Мур.

     Джейми, Касвелл и еще несколько командиров ходили по берегу и жестикулировали, указывая на мост и вверх, и вниз по течению реки. Здесь она протекала по опасной болотистой местности, где из воды и грязи торчали кипарисы. В этом месте она сужалась, в тоже время становясь глубже. Отвес, спущенный с моста, каким-то любознательным мужчиной, показал, что глубина реки достигала пятнадцати футов, так что мост оставался единственный реальной возможностью пересечь ее.

     Может поэтому во время ужина Джейми был молчалив. Он помогал делать земляной вал на дальнем берегу реки, и его руки были измазаны в грязи и масле.

     - У них пушки, - сказал он, увидев, что я гляжу на масляные пятна на его руках, и рассеянно вытер их о штаны. – Две маленькие пушки из города. – Он посмотрел на мост и немного скривился.

     Я знала, о чем он подумал и почему.

     «Вы были за пушками, МакДональд, - сказал он майору, - Я был перед ними. С мечом в руке.» Мечи были главным, и в большинстве случаев единственным, оружием горцев. Из того, что мы слышали, генерал МакДональд смог достать лишь немного мушкетов и пороха, большая часть его войска была вооружена палашами и маленькими круглыми щитами.

     - О, Христос, - произнес Джейми так тихо, что я едва услышала его. – Бедные дураки. Бедные благородные дураки.

     Дела стали еще хуже или лучше, это с какой точки зрения посмотреть, когда наступили сумерки. После ледяного шторма температура стала подниматься, и с земли весь день испарялась влага, которая к ночи собралась в такой густой туман, что лагерные костры были едва видны, словно тлеющие уголки.

     Среди ополчения наблюдалось возбуждение, подобное москитной лихорадке, поскольку новые условия требовали новых планов.

     - Сейчас, - негромко сказал появившийся из тумана Иэн. – Касвелл готов.

     Вся наша амуниция было уже упакована. Неся оружие, порох и еду, восемьсот человек с неподсчитанным сопровождением, вроде меня, скрытно проследовали к мосту, оставив за собой горящие лагерные костры.

     Я не знала, где именно находились войска Макдональда сейчас. Они могли быть все еще на большой дороге или сменили маршрут, спустившись к краю болота. Удачи им в таком случае, подумала я. Мои внутренности сжимались, когда я осторожно шагала через мост. Глупо было идти на цыпочках, но я чувствовал нежелание ставить ноги на всю стопу. Туман и тишина вызывали чувство секрета и скрытности.

     Я ударила палец ноги о неровность и нырнула головой вперед, но Роджер, который шел рядом, схватил меня за руку и выровнял. Я ухватилась за его руку, и он мне улыбнулся. Лицо его едва виднелось сквозь туман, хотя между нами было расстояние не более фута.

     Он знал, как и Джейми, как и остальные, что произойдет, но, тем не менее, я чувствовала в нем сильное возбуждение, смешанное со страхом. В конце концов, это была его первая битва.

     На другой стороне реки мы разбили новые стоянки на холме выше земляного вала, который мужчины соорудили в ста ярдах от берега. Я прошла довольно близко возле пушек, чьи удлиненные морды торчали из тумана. Мужчины называли их матушка Ковингтон и дочка. Я немного погадала, кем могла быть настоящая матушка Ковингтон. Без сомнения весьма боевая леди, подумала я, возможно владелица местного борделя.

     Дрова нашлись легко. Шторм потрепал сосны и на этом берегу. Однако было чертовски мокро, и я вовсе не собиралась провести час на коленях с кремнем и трутом. К счастью, в густом тумане никто не мог видеть, что я делаю, и я украдкой вытащила из кармана жестянку со спичками Брианны.

     Когда я раздувала растопку, со стороны моста раздались странные пронзительные звуки. Я распрямилась и присела на пятки, прислушиваясь. Ничего не было видно, но я сразу поняла, что это был звук выдираемых гвоздей при поднятии досок. Мост разбирали.

     Прошло довольно много времени, прежде чем пришел Джейми. Он отказался от еды, а сел под деревом и поманил меня. Я подошла и села у него между ног, прислонившись к нему спиной и радуясь теплу. Ночь была холодная, и промозглая влажность заполняла все вокруг.

     - Они, конечно, увидят, что мост разобран? – спросила я после длительного молчания, заполненного шумом сотен людей, работающих внизу.

     - Нет, если туман продержится до утра, а скорее всего так и будет, - Джейми казался более спокойным, чем раньше. Мы некоторое время сидели молча, наблюдая игру пламени в тумане. Мистическое зрелище, когда пламя мерцало и сливалось с туманом, исчезая в белых водоворотах.

     - Ты веришь в привидения, сассенах? – внезапно спросил Джейми.

     - Э-э … ну, честно говоря, да, - ответила я. Он знал это, поскольку я рассказала ему, как встретила индейца с разрисованным черной краской лицом. Я знала, что он тоже верил, ведь он был горцем. – Что, ты видел призрак?

     Он покачал головой, обнимая меня сильнее.

     - Не то что бы видел, - задумчиво произнес он. – Но будь я проклят, если он не здесь.

     - Кто? – удивилась я.

     - Муртаг, - сказал он, удивив меня еще больше. Он пошевелился, устраиваясь удобнее. – Как только упал туман, у меня странное чувство, что он рядом со мной.

     - Правда? - это была захватывающая мысль, и в то же время меня это беспокоило. Муртаг, крестный отец Джейми, погиб в Каллодене, и с тех пор, насколько я знала, никак не проявлял себя. Но я не сомневалась в его присутствии. Он был сильной и даже суровой личностью, и если Джейми сказал, что он здесь, значит он здесь. Меня только беспокоил вопрос: почему он здесь оказался.

     Я сосредоточилась, но не почувствовала присутствия маленького крутого шотландца. Очевидно, его интересовал только Джейми, и это меня пугало.

     И хотя исход завтрашней битвы был известен, битва есть битва; убитые бывают и на стороне победителя. Муртаг был крестным отцом Джейми и к своему долгу относился серьезно. Я от всей души надеялась, что он явился не затем, чтобы предсказать Джейми смерть и отвести его на небеса. Сказания о таких видениях перед битвой были довольно распространены в фольклоре горцев. Однако Джейми не сказал, что видел Муртага, а это уже лучше, подумала я.

     - Он тебе ничего не сказал?

     Джейми, нисколько не смущенный появлением призрака, отрицательно покачал головой.

     - Нет, он … просто здесь.

     Похоже, присутствие крестного здесь и сейчас явилось для него каким-то утешением, и я не стала озвучивать свои страхи и сомнения. Но они оставались, и я провела всю ночь, тесно прижимаясь к мужу, словно бросая вызов Муртагу и любому, кто осмелится забрать его у меня.