Огненный крест ч.7 гл.109
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Выкладываю перевод трех последних глав. Спасибо всем, кто был со мной почти полтора года. "Мне грустно и легко, печаль моя светла".
|
109
ГОЛОС ВРЕМЕНИ
Поскольку у Лиззи не было матери, чтобы позаботиться о ее приданом, женщины Риджа решили обеспечить ее юбками, ночными рубашками, вязаными чулками и прочими нужными вещами. Некоторые особо талантливые леди шили из лоскутов лицевые стороны для одеял. Когда все будет готово, женщины придут в "Большой дом", и здесь начнется трудоемкий процесс изготовления стеганых одеял. Лицевые стороны сошьют с обратными, проложив между ними для тепла все, что может заменить ватин: сшитые вместе куски тряпок, старые простыни или шерсть.
Я не имела ни большого таланта, ни большого терпения для шитья, но я обладала ловкостью рук, чтобы делать маленькие аккуратные стежки. Что еще важнее, у меня была большая кухня с хорошим освещением, где было достаточно места для установки рамы, на которую натягивается одеяло; плюс у меня была миссис Баг, которая снабжала швей большими кружками чая и огромным количеством пирожков с яблоками.
Мы добрались до середины одеяла, лицевую сторону которого, в голубых и кремовых тонах, сшила миссис Эван Линдсей, когда в дверях кухни внезапно появился Джейми. Увлеченные разговором о храпе мужчин, в общем, и их собственных мужей, в частности, женщины не заметили его, но я сидела лицом к двери. Он, казалось, не хотел привлекать к себе внимания, так как не вошел в кухню, но поймав мой взгляд, настойчиво дернул головой в направление своего кабинета и вышел.
Я взглянула на Бри, которая сидела рядом со мной. Она тоже видела его; на мой вопросительный взгляд она приподняла одну бровь и пожала плечами. Я воткнула иголку в одеяло и встала, пробормотав извинения.
- Дайте ему пиво на ужин, - посоветовала миссис Чизхолм миссис Аберфельди. - Очень много и не очень крепкое. Тогда он будет вставать каждые полчаса, чтобы пописать, так что дело до храпа не дойдет.
- О, - возразила миссис Аберфельди. - Я пробовала это, но когда он возвращается в кровать, он ... хочет ... ммфм, - она вспыхнула, когда леди захихикали. - И я сплю даже меньше, чем когда он просто храпит.
Джейми ждал меня в прихожей. Как только я появилась, он схватил меня за руку и вытащил во двор.
- Что ... - начала я изумленно, потом увидела индейца, который сидел на ступеньках крыльца.
- Что ... - произнесла я снова, и тогда индеец встал и улыбнулся мне.
- Иэн! - завопила я и бросилась его обнимать.
Он был худым и твердым, как кусок высохшей сыромятной кожи, и его одежда пахла мокрым лесом и землей, со слабым отголоском дыма и запаха тел в большом индейском доме. Я отступила, вытирая глаза, и тут же в мою руку ткнулся холодный нос, заставив меня издать еще один вопль.
- Ролло! - вскричала я. - Я уже думала, что никогда тебя не увижу!
Объятая эмоциями, я сильно потрепала его за уши. Он припал на передние лапы и неистово замахал хвостом.
- Собака! Собака! - вопил Джемми, несущийся от хижины со всех своих коротких ног; волосы его растрепались, лицо сияло от восторга. Ролло метнулся к нему, врезался в живот и уронил визжащего мальчика на землю.
Я сначала испугалась, что Ролло, который все-таки наполовину был волком, посчитал Джемми добычей. Однако тут же стало ясно, что оба были заняты захватывающей игрой. Материнский локатор Брианны уловил визг сына, и она тут же выскочила на крыльцо.
- Что ... - начала она, метнув взгляд на возню, развернувшуюся на траве. Потом Иэн вышел вперед, обнял ее и поцеловал. Ее вопль в свою очередь всполошил женщин, которые с удивленными восклицаниями высыпали во двор.
Среди образовавшегося столпотворения я внезапно заметила Роджера, на лбу которого пламенела свежая царапина, под глазом был синяк, и кроме того на нем была свежая рубашка. Я поглядела на Джейми, с широкой улыбкой стоявшего рядом со мной. Его рубашка, наоборот, была не только запачкана засохшей грязью и кровью, но и разорвана спереди, на рукаве тоже зияла огромная дыра. Учитывая влажные волосы и чистую курточку Джемми, все это показалось мне очень подозрительным.
- Чем же это вы занимались? - сердито спросила я.
Он покачал головой, все еще улыбаясь во весь рот.
- Это неважно, сассенах. Хотя у меня есть кабан для разделки, когда у тебя будет время.
Я с раздражением убрала прядь волос.
- Что это? Местный эквивалент забоя упитанного тельца в честь возвращения блудного сына? - спросила я, кивая на Иэна, которого со всех сторон окружили женщины. Лиззи цеплялась за одну его руку с пылающим от волнения лицом. Я почувствовала небольшое беспокойство, увидев эту сцену, но пока решила не волноваться.
- Иэн пришел с друзьями? Или хотя бы с семьей?
Он писал, что его жена ожидает ребенка, а это было почти два года назад. Ребенок, если все было в порядке, должен уже ходить.
Улыбка Джейми немного потускнела.
- Нет, - сказал он. - Он пришел один. Если не считать собаки, конечно, - добавил он, кивая головой на Ролло, который лежал на спине, задрав лапы кверху, и счастливо извивался под натиском Джемми.
- О, - я пригладила свои волосы, перевязала ленту и стала думать, как поступить с собравшимися женщинами, что делать с убитым кабаном и как устроить праздничный ужин. Хотя с последним разберется миссис Баг.
- Он говорил, как долго останется у нас?
Джейми глубоко вздохнул, положив руку на мою спину.
- Навсегда, - сказал он, и в его радостном голосе послышался странный оттенок печали, который заставил меня в замешательстве поглядеть на него. - Он вернулся домой.
Уже наступила поздняя ночь, когда разделка туши, изготовление стеганых одеял и ужин закончились, а гости, нагруженные новостями, наконец, удалились. Хотя вряд ли этих новостей было много; Иэн, дружелюбный со всеми, оставался, однако, сдержанным и мало говорил о своем путешествии и вообще ничего о его причинах.
- Иэн что-нибудь говорил тебе? - спросила я Джейми, обнаружив его одного в кабинете. Он покачал головой.
- Очень немного. Только то, что он вернулся, чтобы остаться.
- Ты думаешь, случилось что-то плохое с его женой и ребенком? - я почувствовала сильный укол боли при мысли об Иэна и его маленькой симпатичной индианке из племени могавков по имени Вакьо'тейхснонса - искусная в работе руками. Иэн называл ее Эмили. Смерть при родах была обычным делом даже среди индейцев.
Джейми с грустным видом покачал головой.
- Я не знаю, но думаю, что-то в этом роде. Он ничего не сказал о них, но глаза у парня, как у старика.
В дверях появилась Лиззи со срочным сообщением от миссис Баг, касающимся ужина, и я была вынуждена пойти на кухню. Следуя за девушкой, я не могла не задаться вопросом: что возвращение Иэна могло означать для нее, если мы правы в своих предположениях о жене Иэна?
Лиззи была немножко влюблена в Иэна до его отъезда и несколько месяцев тосковала, когда он решил остаться с могавками. Но это было более двух лет назад, а два года - это большой срок, особенно для молодых.
Я знала, что Джейми подразумевал, когда говорил о глазах Иэна, и понимала, что он был уже не тем непосредственным веселым парнем, которого мы оставили у могавков. Да и Лиззи уже не была скромной влюбленной мышкой.
Она была помолвлена с Манфредом МакДжилливреем. Я могла только радоваться, что ни Юты МакДжилливрей, ни ее дочерей не было сегодня среди женщин. Если повезет, эффект от появления Иэна будет длиться недолго.
- Тебе будет удобно здесь? - с сомнением спросила я Иэна. Я уложила несколько стеганых одеял и подушку с гусиным пером на хирургический стол. Он вежливо отказался от предложенной мистером Вемиссом кровати и от предложения миссис Баг устроить ему удобную лежанку перед очагом на кухне.
- О, да, тетушка, - сказал он и улыбнулся мне. - Вы не поверите, в каких местах нам с Ролло приходилось спать, - он потянулся и зевнул, мигая. - Христос, не ложился так поздно уже месяц или больше.
- И не вставал рано, как я думаю. Именно поэтому я решила, что тебе лучше спать в хирургии. Здесь тебя никто не потревожит, если тебе захочется подольше поспать.
Он рассмеялся.
- Если только я оставлю открытым окно, чтобы Ролло мог свободно выйти наружу. Хотя, кажется, он решил, что и внутри можно славно поохотиться.
Ролло сидел в середине кабинета, подняв морду и уставившись желтыми волчьими глазами на верхнюю дверцу буфета. Из-за нее раздавался низкий рокочущий звук, словно вода кипела в чайнике.
- Я бы поставил на кота, - заметил Джейми, входя в кабинет. - Он очень высокого мнения о себе, этот Адсо. На прошлой неделе я видел, как он гнался за лисой.
- Тот факт, что следом бежал ты с ружьем, конечно, не имеет никого отношения к лиса.
- Нет, если дело касается этого cheetie(1), - ухмыльнулся Джейми.
- Cheetie, - тихо повторил Иэн. - Как хорошо снова говорить по-шотландски.
Джейми слегка коснулся руки племянника.
- Я тебя понимаю, a mhic a pheathar(2), - сказал он так же тихо. - Надеюсь, ты не забыл гэльский?
- 'S beag 'tha fhios aig fear a bhaile mar 'tha fear na mara bèo, - без колебаний выдал Иэн известное высказывание. "Сухопутный человек мало знает о жизни моряка".
Джейми довольно рассмеялся, и Иэн широко улыбнулся в ответ. Его лицо загорело до темно-коричневого цвета, и от носа к скулам тянулась пунктирная татуировка индейцев-могавков, но на мгновение я увидела, как в его ореховых глазах заплясали веселые огоньки, и увидела юношу, которого мы знали прежде.
- Я постоянно повторял в уме слова, - сказал он, и его улыбка немного угасла. - Я смотрел на вещи и говорил про себя: "Arbhar"(3), "Coire"(4), "Skirlie"(5), чтобы не забыть, - он взглянул на Джейми. - Ты же сказал, чтобы я не забывал, дядя.
Джейми мигнул и откашлялся.
- Да, Иэн, я говорил, - пробормотал он. - Я рад, - он сильно сжал плечо Иэна, и потом они обнялись, со всех сил ударяя друг друга по спине.
Когда я отерла глаза и высморкалась, они уже приняли обманчиво небрежный вид, призванный показать, что они не заметили моей женской сентиментальности.
- Я придерживался шотландского и гэльского языка, дядя, - сказал Иэн, прочистив горло. - Однако про латынь я не вспоминал.
- Не думаю, что у тебя была возможность практиковаться в латыни, - с улыбкой согласился Джейми, вытирая под носом рукавом. - Если к вам не забредал случайный иезуит.
При этих словах Иэн как-то странно взглянул на Джейми, потом на меня и, наконец, на двери кабинета, убедиться, что там никого нет.
- Ну, это не совсем так, дядя, - сказал он.
Он бесшумно подошел к двери, выглянул в коридор и вернулся к столу. На поясе он носил маленькую кожаную сумку, которая, не считая ножа, лука и стрел, составляла его единственную собственность. Он снял ее ранее; теперь он взял ее с полки и, порывшись в ней, вытащил маленькую книжку черном кожаном переплете, которую вручил озадаченному Джейми.
- Когда я ушел... то есть перед моим уходом из Снэйктауна старая женщина Тевактеньон дала мне книжку. Я видел ее прежде; Эмили ... - он остановился и кашлянул, потом продолжил ровным голосом. - Эмили однажды попросила из нее страницу, чтобы я мог написать вам записку. Вы ее получили?
- Да, - уверила я его. - Джейми послал ее твоей матери.
- О, да? - лицо Иэна засветилось при мысли о матери. - Это хорошо. Надеюсь, она обрадуется, что я вернулся.
- Я поставлю на это любую ставку, - заверил его Джейми. - Но что это? - он взял книгу, приподняв бровь. - Похоже на требник священника.
- Да, выглядит похоже, - кивнул Иэн, почесывая комариный укус на шее. - Хотя это не так. Посмотрите его, хорошо?
Я пододвинулась ближе к Джейми, заглядывая через его локоть. Там где был вырван лист, торчали обрывки форзаца. Не было титульного листа и никакого печатного текста. Книга, казалось, была своего рода дневником; страницы были заполнены письменами, сделанными черными чернилами.
Вверху первой страницы большими неровными буквами были написаны два слова.
Они гласили: "Ego sum". Я есть.
- Значит, ты есть? - пробормотал Джейми. - Вот как, и кто же ты?
С середины страницы рукописный текст продолжался более мелкими и более аккуратными буквам, и в них было что-то странное.
"Prima cogitatio est..."
- "Это первое, что приходит мне в голову", - вслух перевел Джейми.
- "Я есть; я все еще существую. Но там ли? Должно быть, да, потому что я помню. Позже я попытаюсь описать это. Сейчас у меня нет слов. Я чувствую себя ужасно больным".
Маленькие округлые буковки были выписаны отдельно одна от другой, но строки были неровные. Если написанное отражало его состояние, то он действительно был больным.
Аккуратное письмо возобновилось на следующей странице; оно стало ровнее наряду с нервами автора.
"Ibi denum locus ..."
- "Это то место. Конечно, должно быть то. И также это то время, я уверен. Деревья, кустарники другие. Поляна, которая был к западу, теперь полностью заросла лаврами. Когда я вступил в круг, я видел перед собой большое дерево магнолии, теперь здесь молодой дуб. Звуки другие. Нет никаких шумов транспорта с дороги. Только птицы поют очень громко. Ветер.
Я все еще испытываю головокружение. Мои ноги слабы. Я еще не могу стоять. Я проснулся в некотором отдалении от входа в расселину, где мы сделали круг. Я, должно быть, полз, так как на моей одежде и руках грязь и царапины. Я лежал некоторое время после пробуждения, слишком слабый, чтобы подняться. Теперь мне лучше, я даже охвачен ликованием. Сработало. Мы смогли".
- Мы? - спросила я, глядя на Джейми с приподнятыми бровями. Он пожал плечами и перевернул страницу.
- "Камень исчез. В кармане только пятно сажи. Раймонд был прав. Это был небольшой необработанный сапфир. Я должен был оставить все, ради других, кто последует за мной".
Мелкая холодная дрожь пробежала по моему телу; кожу на голове закололо, когда мои волосы приподнялись. "Кто последует за мной". Непроизвольно я потянулась и коснулась книги. Непреодолимый импульс. Я должна была коснуться ее, установить контакт с автором этих строк.
Джейми пытливо взглянул на меня. С некоторым усилием я убрала руку, сжав пальцы в кулак. Он мгновение колебался, потом перевел взгляд на книгу.
Теперь я поняла, что удивило меня в письменах. Они были написаны не пером. Написанное пером, даже самым лучшим, было неравномерно по цвету. Темное, где писали пером, только что обмакнутым в чернила, оно светлело и сходило на нет к концу строки. Здесь же каждое слово было написано ровной тонкой линией. Перья так не делают.
- Шарик, - сказала я. - Он писал шариковой ручкой. Мой Бог.
Джейми снова поглядел на меня. Я, должно быть, выглядела бледной, потому что он сделал движение, словно собирался закрыть книгу, но я отрицательно покачала головой. Он с сомнением нахмурился, но вернулся к чтению. Перевернув следующую страницу, он удивлено приподнял брови.
- Посмотри, - сказал он, поворачивая книгу ко мне и указывая на строку. Среди написанных на латыни слов встречались странные длинные слова.
- Язык могавков? - спросил Джейми и поглядел на Иэна. - Эти слова, без сомнения, индейские. Один из алонкинских языков, да?
- Сильный дождь, - спокойно сказал Иэн. - Это Kahnyen'kehaka(6) - язык могавков. Сильный дождь - это чье-то имя. И другие тоже. Быстрый ходок, Шесть черепах и Говорящий с духами.
- Я думал, у могавков нет письменного языка, - произнес Джейми, приподняв рыжую бровь. Иэн покачал головой.
- Да, они не умеют писать, дядя Джейми. Но кто-то написал это, - он указал кивком головы на страницу, - и если их прочитать вслух ... - он пожал плечами. - Это имена могавков. Я уверен.
Джемми смотрел на него в течение долгого времени, потом, не сказав ничего, возобновил перевод.
- "У меня был один из сапфиров, у Сильного дождя - другой. У Говорящего с духами - рубин, Быстрый ходок взял алмаз, а Шесть черепах - изумруд. Мы не были уверены в диаграмме - должны ли мы вписать в круг фигуру с четырьмя сторонами по направлениям компаса или пять, как в пентакле? Но нас было пятеро, поклявшихся кровью, и мы выложили круг с пятью вершинами.
Я вернулся назад к расселине, но не нашел никакого признака круга и никаких следов моего пути от нее до того места, где я проснулся. Моя одежда промокла, но я не могу сказать от дождя ли, утренней росы или пота. Я проснулся около полудня. Я хочу пить. Я отполз от расселины и свалился в обморок? Или был отброшен силой перехода?"
У меня было удивительное чувство при чтении этого дневника: словно слова звучали внутри моей головы. Не то, чтобы я слышала их раньше, но они были мне знакомы. Я покачала головой, чтобы отогнать это чувство, и когда подняла взгляд, увидела коричневые глаза Иэна, полные предположений.
- Да, - произнесла я открыто в ответ на его взгляд. - Я, и Брианна с Роджером тоже.
Джейми, который замолчал, чтобы разобрать фразу, поднял голову. Увидев лица, мое и Иэна, он протянул руку и положил ее на мою.
- Как много ты смог разобрать? - спокойно спросил он.
- Довольно много, дядя, - ответил Иэна, не сводя с меня глаз. - Не все, - короткая улыбка коснулась его губ, - и я не уверен в своей грамматике, но думаю, я понял. А вы?
Не было понятно, к кому был обращен вопрос, ко мне или Джейми; мы оба колебались, обмениваясь взглядами, потом я повернулась к Иэну и кивнула головой. Джейми тоже кивнул и сильно сжал мою руку.
- Ммфм, - произнес Иэн, и его лицо выразило глубокое удовлетворение. - Я знал, что вы не фейри, тетушка Клэр.
Страшно усталый, Иэн уже не мог бодрствовать, но прежде чем отправиться в кровать, он схватил Ролло за загривок и придержал, пока я достала из буфета Адсо, который распушился вдвое от обычного размера и шипел, как змея. Держа кота за шкирку, чтобы избежать царапин, я унесла его от греха подальше и, войдя в нашу спальню, просто сбросила его на кровать.
- Что произошло дальше? - спросила я, тут же повернувшись к Джейми.
Он уже зажег свечу. Снимая рубашку одной рукой и листая дневник другой, он, поглощенный чтением, уселся на кровать.
- Он не смог найти никого из своих друзей. Он искал их два дня, потом отчаялся. У него не было пищи, и он должен был начать охотиться или найти людей.
Тевактеньон дала книгу Иэну, приказав отдать ее мне. Она сказала, что книга принадлежала Зубу выдры, члену моей семьи.
Ледяной палец коснулся моей спины, когда я услышала эти слова, и остался там. Беспокойство щекотало мою кожу, как прикосновение призрачных пальцев. Моя семья, действительно.
Когда-то давно я сказала ей, что Зуб выдры, возможно, принадлежал к "моей семье", потому что не могла описать особое родство путешественников во времени другим термином. Я никогда его не встречала - по крайней мере, во плоти - но если он был тем, кем, я думаю, он был, тогда это его голова с серебряными пломбами захоронена на нашем маленьком кладбище.
Может быть, я, наконец, узнаю, кем он был и как оказался здесь.
- Он совсем не был охотником, - заметил Джейми, критически глядя на страницу. - Даже не мог поймать бурундука в ловушку. И это летом!
К счастью для Зуба выдры, если мужчина действительно был им, он был знаком со съедобными растениями и, казалось, был очень горд, определив папайю и хурму.
- Ради бога, узнать хурму - небольшой подвиг, - сказал я. - Она похожа на оранжевый бейсбольный мяч.
- И на вкус, как ночной горшок, - добавил Джейми, который терпеть не мог хурму. - Хотя он был голоден, и если ты голоден сильно ... - он замолчал и продолжил читать про себя, шевеля губами.
Мужчина бродил в лесу достаточно долго. Хотя "бродил" кажется не совсем правильным словом. Он двигался в определенном направлении, руководствуюсь по солнцу и звездам.
Как бы там ни было, в конечном счете, он нашел деревню. Он не говорил на их языке - "Почему он думал, что должен?" - вслух спросил Джейми - но впал в ужасное расстройство, когда обнаружил, что женщины в деревне готовят еду в железных котелках.
- Тевактеньон об этом говорила! - воскликнула я. - Когда она рассказывала мне о нем. Она сказала, что он все время говорил о котелках, ножах и ружьях. Он говорил, что индейцы ... Как же она сказала? Они должны "вернуться к обычаям своих предков, иначе белые съедят их живьем".
- Очень экспансивный парень, - пробормотал Джейми, не отрываясь от книги. - И со склонностью к риторике.
Через страницу или две стало понятно, почему Зуб выдры придавал такое значение котелкам.
- "Я потерпел неудачу, - читал Джейми. - Я прибыл слишком поздно", - он распрямился и поглядел не меня, потом продолжил.
- "Я не знаю точно, в какое время я попал, и эти люди не могут мне сказать, их летоисчисление совсем не совпадает с моим. Но я знаю, что я опоздал.
Если бы я прибыл, как намеревался до 1650 года, в деревне, находящейся так далеко от моря, не могло быть железа. И то, что его используют здесь для домашних нужд, означает, что я опоздал, по крайней мере, лет на пятьдесят, а может и больше!"
Зуб выдры на несколько дней погрузился в пучину отчаяния от этого открытия. Но потом укрепил свой дух и решил продолжить свое дело. Нагруженный едой, он отправился на север один.
- Понятия не имею, что за дело было у человека, - заметил Джейми, - но скажу, что он выказал большую силу духа. Его друзья или мертвы, или исчезли, а он, не имея понятия, где находится, продолжает его.
- Да, хотя, если честно, я не думаю, что у него был выбор, - сказала я и мягко коснулась книги, помня мои первые дни после прохождения сквозь камни.
Различие, конечно, существовало. Этот человек намеренно проник сквозь камни. Почему и как он это сделал, пока было не ясно.
Путешествуя по дикой местности в одиночку, Зуб выдры решил, что займет свой ум, описывая свое путешествие, свои побуждения и намерения.
- "Возможно, я не преуспею в моей попытке ... в нашей попытке. Наиболее вероятно, что я просто погибну в этой дикой глуши. И если так, то мысль о том, что останется повествование о нашей благородной попытке, является некоторым утешением. И это все, что я могу сделать ради памяти тех, кто был моими братьями, моими товарищами по делу".
Джейми остановился и потер глаза. Свеча почти прогорела, мои глаза наполнились слезами от зевоты, и я едва могла видеть страницу, чувствуя в голове пустоту от усталости.
- Давай перестанем пока читать дневник, - сказала я и положила голову на плечо Джейми, ощущая комфорт от его теплого твердого тела. - Я не могу больше бодрствовать, и, наверное, нельзя просматривать эту историю в спешке. Кроме того, - я замолчала, чтобы зевнуть, и моргнула, - Бри и Роджер тоже должны услышать ее.
Джейми в ответ тоже широко зевнул, потом покачал головой, сильно мигая, как большая красная сова, которую безжалостно сбросили с дерева.
- Да, ты права, сассенах, - он закрыл дневник и положил его на стол возле кровати.
Не особо заботясь о подготовке ко сну, я просто почистила зубы, сняла одежду и заползла под одеяло в одной рубашке. Адсо, который мирно дремал на подушке, был весьма недоволен вторжением в его пространство, но по настоянию Джейми, сердито ворча, убрался в ноги и улегся там большим пушистым ковриком.
Через некоторое время он, однако, перестал сердиться и, помяв немного одеяло и мои ноги своими лапами, замурлыкал колыбельную.
Я нашла его присутствие таким же успокоительным, как мягкий равномерный храп Джейми. В основном, я была счастлива с Джейми и чувствовала себя уютно и безопасно в доме, который я построила себе в этом мире. Но время от времени я внезапно осознавала глубину пропасти, которая отделяла меня от мира, где я родилась, и чувствовала себе очень одинокой. И испуганной.
Услышав слова этого человека, его панику и отчаяние, я вспомнила об ужасе и сомнениях, сопровождавших мои путешествия сквозь камни.
Я прижалась к моему спящему мужу, теплому и надежному, как якорь, и слышала слова Зуба выдры, звучащие в моем внутреннем ухе, как крик безысходного отчаяния, проникающий сквозь барьер времени и языка.
К низу страницы латинские письмена стали все более неразборчивы, некоторые буквы представляли собой только чернильные пятна, окончания слов превращались в безумное плетение паука. И затем последние две строки, написанные на английском. Латынь не могла выразить отчаяние автора.
"О, Боже, о, Боже ...
Где они?"
Только после обеда следующего дня мы смогли собрать Брианну, Роджера и Иэна и закрыться в кабинете Джейми, не привлекая нежелательного внимания. Прошлой ночью под влиянием сильной усталости написанное в дневнике воспринималось, как нечто здравое. Однако занимаясь домашними делами в ярком свете утра, я обнаружила, что мне трудно поверить, что дневник существовал на самом деле, а не просто приснился мне.
И все-таки он существовал; маленькая книжица в черном переплете лежала на столе Джейми. Они с Иэном провели все утро за переводом, и когда я присоединилась к ним, то по взъерошенным волосам Джейми поняла, что он нашел дневник страшно интересным или страшно расстраивающим, либо и тем, и другим вместе.
- Я все рассказал им, - начал он без преамбулы, кивнув головой в сторону Роджера и Брианны. Они сидели не табуретках, выглядя очень серьезными. Джемми под столом играл с деревянными бусами.
- Ты все прочитал? - спросила я, падая на свободный стул.
Джейми кивнул, взглянув на Молодого Иэна, который стоял возле окна. Его волосы были коротко обрезаны, но торчали так же, как у его дяди.
- Да. Я не хочу читать все вслух, но думаю, начну с того места, где он решил описать все с самого начала.
Место было отмечено полоской выделанной кожи, которую он обычно использовал в качестве закладки. Открыв дневник, он начал читать.
- "Имя, которое мне дали при рождении - Роберт Спрингер. Я отказался от этого имени и всего, что с ним связано, потому что оно является горьким плодом столетий убийств, символом несправедливости, рабства и притеснения ..." - Джейми поднял глаза и заметил. - Понимаете, почему я не хочу читать все? Человек довольно утомителен.
Проведя пальцем по странице, он продолжил.
- "В год нашего Господа, их бога, именем которого они убивали и грабили ..." ну, и так далее и тому подобное, в году "тысяча девятьсот шестьдесят восьмом". Полагаю, вы знаете о грабежах и убийствах, о которых он пишет? - он приподнял брови, глядя на Бри и Роджера.
Бри резко выпрямилась, сжав руку мужа.
- Я помню это имя, - сказала она. - Роберт Спрингер. Я знаю это имя!
- Ты его знала? - спросила я, чувствуя, как смесь волнения, страха и любопытства наполнила меня.
Она покачала головой.
- Нет, я не знала его лично, но я видела это имя в газетах. А ты? - она повернулась к Роджеру, но он отрицательно потряс головой.
- Ну, да, ты же жил в Англии, но в Бостоне дело было громкое. Я думаю, что Спрингер был одним из пяти монтоков(7).
Джейми ущипнул себя за переносицу.
- Пять чего?
- Это неважно, - Брианна махнула рукой. - Они были активистами ДАИ(8), по крайней мере, они так начинали, но они были большие психи, и ...
- Психи? - уловив незнакомое слово, Джемми вылез из-под стола.
- О, не обращай внимания, милый, - Брианна, чтобы отвлечь его, сняла с руки и дала ему серебряный браслет. Увидев озадаченные лица отца и кузена, она вздохнула и с помощью редких пояснений со стороны Роджера и меня попыталась коротко рассказать об удручающем положении индейцев в двадцатом веке.
- Значит, этот Роберт Спрингер был индейцем в ваше время? - Джейми коротко пробарабанил по столу. - Это совпадает с его записями. Он и его товарищи бунтовали против тех, кого они называли "белыми". Полагаю, это англичане? Или европейцы, по крайней мере?
- Ну, да, только в тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году они были уже не европейцами, а американцами, а индейцы называли себя коренными американцами, и ...
Роджер похлопал ее по колену, остановив поток слов.
- Может быть, мы оставим историю на потом, - предложил он. - Что ты читала о Спрингере в газетах?
- О, - она озадачено нахмурила брови. - Он исчез. Они все исчезли, я имею в виду пять монтоков. Их арестовали за взрывы или за угрозу взрывов, что-то подобное, я не помню, но когда они были выпущены под залог, они просто исчезли.
- Очевидно так, - пробормотал Молодой Иэн, глядя на дневник.
- Это вызвало огромную шумиху в прессе примерно на неделю, - продолжила Брианна. - Другие активисты ДАИ обвинили правительство в их исчезновении, а оно, конечно, отрицало. Были проведены тщательные розыски, и, кажется, я читала, что тело одного из мужчин было найдено то ли в Нью-Гемпшире, то ли в Вермонте, но как он умер неизвестно. Следы других так и не были найдены.
- "Где они? - вполголоса процитировала я. - О, Боже, где они?"
Джейми серьезно кивнул головой.
- Да, тогда тот Спрингер вполне мог быть этим человеком, - он коснулся страницы с некоторым уважением.
- Он и его четыре товарища отказались от любой связи с миром белых и взяли себе новые имена из своего настоящего наследия, так он написал.
- Это правильный поступок, - тихо произнес Иэн. Он застыл странной неподвижностью, и это напомнило мне, что он два года был могавком и имел имя Брат волка, был одним из Kahnyen'kehaka, смотрителей западных ворот.
Думаю, Джейми тоже заметил это, но продолжал смотреть на дневник, медленно перелистывая страницы.
Роберт Спрингер или Та'винеонавира, что означало "Зуб выдры", имел многочисленные связи с экстремистском миром, а еще более тесные с миром коренного американского шаманизма, как он сам называл это. Я не знаю, как его убеждения были связаны с верованиями ирокезов, но Зуб выдры верил, что он происходит из могавков, и собирал все остатки традиций, которые мог обнаружить или придумать.
- "Именно на церемонии наречения я впервые встретился с Раймондом".
Я резко выпрямилась, услышав это имя.
- Он описал этого Раймонда? - спросила я настойчиво.
Джейми отрицательно покачал головой.
- Нет, внешний вид не описывал. Он только написал, что Раймонд был великим шаманом, который мог превращаться в зверей и птиц, и который мог путешествовать во времени.
Он взглянул на меня, приподняв одну бровь.
- Я не знаю, - ответила я. - Когда-то я думала так, но теперь я не знаю.
- Что? - Брианна озадаченно переводила взгляд между нами. Я тряхнула головой иnbsp; пригладила волосы.
- Ничего важного. Когда-то в Париже я знала человека по имени Раймонд, и я подумала ... Хотя что он может делать в Америке тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года?
- Ты же была там, - указал Джейми. - Но вернемся к дневнику, - он продолжил перевод текста, странно звучащий на английском языке. Зуб выдры, попав под влияние Раймонда, неоднократно с ним встречался и привел с собой еще несколькщ друзей. Постепенно был выработан большой план, ошеломляющий своей дерзостью.
- Скромно, не так ли? - пробормотал Роджер.
- "Мы провели испытание. Многие потерпели неудачу, но я прошел его. И таких оказалось пять человек. Мы дали клятву на крови, что выполним задуманное и спасем наш народ от катастрофы. Сможем изменить историю ..."
Роджер издал тихий стон.
- О, Боже, - произнес он. - Что они собрались сделать, убить Христофора Колумба?
- Не совсем, - сказала я. - По его словам, он хотел прибыть в тысяча шестисотый год. Что в это время произошло, вы знаете?
- Я не знаю, что тогда произошло, - ответил Джейми, ероша волосы, - но знаю, что он все продумал. Его план состоял в том, чтобы попасть в союз ирокезов и поднять их на восстание против белых поселенцев. Он полагал, что тогда поселенцев было немного, и индейцы, ведомые ирокезами, могли легко их уничтожить.
- Возможно, он был прав, - негромко произнес Иэн. - Я слышал от стариков, что когда прибыли первые O'seronni(9) сто лет назад, они были весьма малочисленны, и Kahnyen'kehaka были хозяевами. Да, они могли бы сделать это, если бы захотели.
- Ну, вряд ли он сумел бы остановить европейцев, - возразила Брианна. - Он ведь не планировал вторжение могавков в Европу?
Широкая усмешка появилась на лице Джейми.
- Мне бы это понравилось, - сказал он. - Могавки заставили бы саснэков(10) призадуматься. Но увы, - он насмешливо взглянул на меня, - наш друг Роберт Спрингер не был настолько честолюбив.
Однако то, что задумали Спрингер и его друзья, имело довольно грандиозный характер и вероятно ... только вероятно, было выполнимо. Их намерение не состояло в том, чтобы предотвратить вторжение белых полностью, они были достаточно разумны, чтобы понимать невозможность этого. Они намеревались заставить индейцев быть осторожными с белыми и налаживать отношения с ними с позиции силы.
- Вместо того, чтобы позволить им строить большие города, они могли держать белых запертыми в небольших поселениях. Вместо того, чтобы позволить им строить укрепления, сначала потребовать от них оружие. Установить торговлю на своих условиях. Всегда превосходить их числом и оружием, вынудить европейцев научить их работать с железом.
- Возвращение Прометея, - прокомментировала я, и Джейми фыркнул.
Роджер почти с восхищением покачал головой.
- Какая бессмысленная затея, - сказал он, - но нельзя не восхититься их мужеством. Возможно, это сработало бы, если бы они смогли убедить ирокезов, если бы они попали в нужное время прежде, чем равновесие качнулось в сторону европейцев. Но все пошло не так. Сначала он попадет не в то время, а потом понимает, что его друзья не последовали за ним.
Внезапно я заметила гусиную кожу на руках Брианны и поймала ее взгляд, полный понимания. Она вообразила, каково это оказаться в чужом времени ... совершенно одной.
Я легко улыбнулась ей и положила ладонь на руку Джейми. Он рассеянно накрыл мою руку своей ладонью и мягко пожал.
- Да. Он почти отчаялся, когда понял, что все пошло неправильно. Он подумал о том, чтобы возвратиться, но у него больше не было драгоценного камня, который, по словам Раймонда, должен быть для защиты.
- Он все-таки нашел один, - сказала я. Встав, я потянулась к верхней полке и сняла оттуда большой необработанный опал, сияющий сквозь вырезанную на его поверхности спираль.
Тевактеньон, пожилая индианка, дала мне камень, когда мы явились в Снэйктаун, освобождать Роджера. Она так же рассказала мне историю Зуба выдры и то, как он встретил свою смерть.
- Да. Хотя он ничего не упоминал про него, - Джейми откинулся на спинку стула, проведя обеими руками по распущенным волосам, потом потер лицо. - История кончается на том, что он решил продолжить свое дело, несмотря на неподходящее время и свое одиночество.
Все молчали некоторое время, подавленные грандиозностью и тщетностью этого плана.
- Он не мог думать, что это сработает, - произнес Роджер хриплым голосом.
Джейми покачал головой, глядя вниз на дневник, хотя его темно-синие глаза смотрели мимо него, куда-то вдаль.
- Он и не думал, - сказал он тихо. - В конце он написал, - пальцы Джейми очень мягко коснулись страницы, - что тысячи его людей умерли за свободу, еще больше тысяч умрут в последующие годы, но он пройдет свой путь с ними ради кровной чести, и умереть в борьбе - это все, что воин-могавк может просить у судьбы.
Я услышала, как Иэн потянул дыхание. Брианна нагнула голову, и яркие волосы закрыли ей лицо. Серьезное лицо Роджера было повернуто к ней, но я видела не это. Я видела человека с раскрашенным черной краской лицом, который шел через холодный лес, держа в руках факел с холодным пламенем.
Рывок за юбку отвлек меня от видения, и, взглянув вниз, я увидела Джемми, который тянул руку к камню в моей руке.
- Что это?
- Что ... О! Это камень, милый. Видишь, какой красивый камень, - я протянула ему опал. Он схватил его обеими руками и уселся на пол, с любопытством рассматривая его.
Брианна вытерла под носом, а Роджер откашлялся с шумом, напоминающим треск разрывающейся ткани.
- Интересно, - сказал он хриплым голосом, махнув рукой в сторону дневник, - почему, черт побери, он писал на латыни?
- Он писал об этом. Он изучал латынь в школе, и, быть может, именно это настроило его против белых людей, - Джейми усмехнулся Молодому Иэну, который состроил гримасу. - И он считал, что если будет писать на латыни, любой, кто посмотрит дневник, посчитает его лишь сборником молитв.
- Kahnyen'kehaka так и думали, - вставил Иэн. - Старая Тевактеньон все-таки сохранила книгу, и когда я уходил, дала ее мне и сказала, что я должен отдать ее вам, тетушка Клэр.
- Мне? - я немного заколебалась, но протянула руку и коснулась открытой страницы. Я видела, что чернила к концу заканчивались, и некоторые слова были лишь углублениями на бумаге. "Он выбросил исписанную ручку? - подумала я. - Или оставил себе на память?"
- Ты думаешь, она знала, что написано в книге? - спросила я. Лицо Иэна было бесстрастно, но в мягких карих глазах был намек на беспокойство. Когда он был шотландцем, он не мог скрывать свои чувства.
- Я не знаю, - ответил он. - Она что-то знала, но я не могу сказать что. Она не сказала ничего кроме того, что я должен отнести книгу вам, - он помедлил, переводя взгляд от меня к Брианне и Роджеру, потом снова на меня. - Это правда, кузина? То, что случилось с индейцами?
Брианна прямо встретила его взгляд и кивнула головой.
- Боюсь, что это правда, - сказала она. - Мне жаль, Иэн.
Он только кивнул, проведя пальцем по носу.
Я знала, что он не забыл свой народ, но и Kahnyen'kehaka были также его народом. Независимо от того, что заставило его покинуть их.
Я открыла рот, чтобы спросить Иэна о его жене, но меня отвлек Джемми. Он залез назад под стол с новой игрушкой и что-то бормотал там уже несколько минут. Потом его голос внезапно изменился, в нем появился страх.
- Горячий, - сказал он. - Мама, горячий!
Брианна вскочила с табуретки со встревоженным лицом. И тут раздался высокий звенящий звук, словно по оправе хрустального кубка провели влажным пальцем. Роджер резко выпрямился, выглядя потрясенным.
Брианна нагнулась и выхватила Джемми из-под стола, и когда она выпрямилась с сыном на руках, раздался внезапный хлопок, словно ружейный выстрел, и звенящий звук резко прекратился.
- Святый Боже, - произнес Джейми довольно спокойно, учитывая обстоятельства.
Сверкающие осколки торчали из книжной полки, из самих книг, стен и складок юбки Брианны. Один осколок задел ухо Роджера, и тонкая струйка крови стекала по его шее, но он, казалось, этого не заметил.
На поверхности стола образовалась цепочка из сверкающих игл, проткнувших толстое дерево столешницы. Иэн вскрикнул и, нагнувшись, вытащил острый осколок из своей икры. Джемми вопил; Ролло снаружи заливался лаем.
Опал взорвался.
День еще длился, и пламя свечи было почти невидимо в свете, льющемся из окна. Джейми задул тоненькую лучину, которой зажигал свечу и сел за стол.
- Ты не ощущала ничего необычного в этом камне, когда дала его парнишке, сассенах?
- Нет, - я все еще не отошла от взрыва, и эхо произведенного им шума все еще звучало в моих ушах. - Он был теплым, но все в комнате было теплым, и, конечно, он не звенел.
- Звенел? - он посмотрел на меня странным взглядом. - Ты имеешь в виду, когда он взорвался?
Теперь настала моя очередь выглядеть удивленной.
- Нет, перед взрывом. Разве ты не слышал? А вы? - он покачал головой, немного нахмурив брови, и я оглянулась на других. Бри и Роджер кивнули, они оба выглядели бледными и больными. Иэн с озадаченным видом покачал головой.
- Я ничего не слышал, - произнес он. - Как он звенел?
Брианна открыла рот, чтобы ответить, но Джейми поднял руку, останавливая ее.
- Момент, nighean(11). Джем ruadh(12), ты слышал шум перед взрывом?
Джемми уже оправился от испуга, но все еще не слазил с материнских колен. Он посмотрел на своего дедушку большими синими глазами, которые уже отчетливо показывали раскосость, и медленно кивнул головой, не вынимая изо рта большой палец.