Путешественница ч.8 гл.41
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
41
МЫ СТАВИМ ПАРУСА
Был холодный, серый день - в декабре в Шотландии других дней не бывает - когда "Артемида" встала на якорь возле мыса Рат на северо-западном побережье.
Я выглянула из окна таверны в густой серый мрак, скрывающий прибрежные скалы. Пейзаж угнетающе напоминал местность возле тюленьего острова, с таким же воздухом, пропитанным запахом гниющих водорослей, и грохотом волн столь громким, что мешал разговору даже внутри таверны. Молодой Иэн был захвачен почти месяц назад. Уже прошло рождество, а мы все еще были в Шотландии, не далее чем в нескольких милях от тюленьего острова.
Несмотря на холодный дождь, Джейми, слишком беспокойный, чтобы оставаться в помещении, был снаружи, шагая взад и вперед по причалу. Морское путешествие из Франции назад в Шотландию оказалось для него не лучше предыдущего пересечения Канала, и я понимала, что перспектива двух- или трехмесячного плавания на борту "Артемиды" наполняла его страхом. В то же время его нетерпение отправиться в погоню за похитителями Иэна было так велико, что любая задержка приводила его в бешенство. Во Франции я не раз просыпалась среди ночи, чтобы обнаружить, что он ушел бродить по гаврским улицам.
Как ни странно, последняя задержка была делом его рук. Мы вошли в порт на мысе Рат, чтобы забрать Фергюса и маленькую группу контрабандистов, за которыми Джейми его отправил, еще до того, как мы отплыли в Гавр.
- Совершенно неизвестно, что мы обнаружим в Вест-Индии, сассенах, - объяснил мне Джейми. - Я не намереваюсь идти на пиратов в одиночку или с людьми, которых я не знаю.
Все контрабандисты были людьми побережья и привыкли к лодкам и морю, если не к кораблям; кроме того их можно было нанять в команду "Артемиды", которая была не укомплектована из-за того, что мы отплывали в конце сезона.
Мыс Рат был маленьким портом с незначительным движением в это время года. Помимо "Артемиды" к деревянному причалу были пришвартованы несколько рыбацких лодок и кеч. На причале находилась также маленькая таверна, в которой люди с "Артемиды" с удовольствием коротали время ожидания. Не поместившееся в помещении моряки сидели под окнами, поглощая пиво, кувшины которого им передавали товарищи изнутри таверны. Джейми бродил по берегу, заходя внутрь только, чтобы поесть, и тогда он сидел возле огня, а поднимающиеся струйки пара от его промокшей одежды соответствовали возрастающей тяжести у него на душе.
Фергус опаздывал, хотя, казалось, никто не возражал против ожидания, кроме капитана и Джейми. Капитан Рейнс, располневший пожилой человек невысокого роста, проводил большую часть времени на палубе, поглядывая одним глазом на пасмурное небо, другим на барометр.
- Как сильно пахнет, сассенах, - заметил Джейми в один из своих визитов в таверну. - Что это?
- Свежий имбирь, - ответила я, показывая остатки корня, который я протирала через терку. - Из всего, что у меня имеется, это самое лучшее средство от тошноты.
- О, да?
Он взял чашку, понюхал ее содержимое и громогласно чихнул к большому веселью окружающих. Я смогла схватить чашку прежде, чем он уронил ее.
- Его не нюхают, - сказала я. - Его кладут в чай. И я чертовски надеюсь, что он помогает, иначе тебя не ждет ничего хорошего.
- О, не волнуйтесь мисиз, - уверил меня один из старых моряков, услышавший наш разговор. - Новички почти всегда чувствуют себя плохо в первый день или два. Но обычно они скоро приходят в себя, а на третий день они совершенно привыкают к качке и носятся по снастям, как птички.
Я посмотрела на Джейми, который в данный момент совершенно не походил на птичку. Однако это замечание, казалось, вселило в него некоторую надежду, лицо его немного прояснилось, и он махнул служанке, принести кружку пива.
- Может быть, так оно и есть, - сказал он. - Джаред говорил то же самое. Морская болезнь не длится больше нескольких дней, если море спокойное.
Он глотнул немного пива, потом, все более воодушевляясь, отпил большой глоток.
- Полагаю, я смогу выдержать три дня.
Под вечер второго дня появились шесть мужчин, двигающихся вдоль каменистого берега на косматых шотландских пони.
- Впереди едет Реберн, - сказал Джейми, заслоняя глаза и прищуриваясь, чтобы узнать людей в шести маленьких точках, - после него Кеннеди, потом Иннес - у него нет левой руки, видишь? - и Мелдрам, а за ним, значит, будет МакЛеод, они всегда ездят рядом. Последний человек, это Гордон или Фергюс?
- Это должно быть Гордон, - сказала я, всматриваясь через его плечо в приближающихся мужчин. - Он слишком толстый, чтобы быть Фергюсом.
- Где Фергюс, черт побери? - спросил Джейми Реберна, когда контрабандисты прибыли и, познакомившись со своими товарищами по плаванью, уселись за горячий ужин и кружки с элем.
Реберн в ответ потряс головой, торопливо проглатывая кусок мясного пирога.
- Ну, он сказал мне, что у него есть дело, и попросил меня нанять лошадей, найти Мелдрама и МакЛеода и попросить их приехать, они были в то время в море на лодках и не ожидались раньше, чем через два дня ...
- Какое дело? - резко спросил Джейми, но получил в ответ лишь пожатие плеч. Джейми что-то пробормотал под нос по-гэльски и вернулся к своему ужину без дальнейших комментариев.
С командой, теперь полной - за исключением Фергюса - мы с раннего утра начали приготовления для отплытия. На палубе творился организованный беспорядок, люди сновали туда и сюда, неожиданно выскакивая из люков и сваливаясь со снастей, словно мертвые мухи. Джейми стоял возле штурвала, стараясь держаться в стороне, но предлагал свою помощь всякий раз, когда требовалась только физическая сила, а не умение и навык. Но по большей части он просто стоял, уставившись на прибрежную дорогу.
- Мы должны отплыть в полдень или мы пропустим прилив, - сказал капитан Рейнс спокойно, но твердо. - В течение двадцати четырех часов нас ждет плохая погода, барометр падает, я чувствую это своей шеей, - капитан нежно потер эту часть тела и кивнул на небо, ставшее свинцово-серым. - Мне бы не хотелось плыть в шторм, и если мы хотим попасть в Вест-Индию как можно скорее ...
- Да, я понимаю, капитан, - прервал его Джейми. - Конечно, вы должны делать то, что считаете нужным.
Он отступил назад, позволяя пройти моряку с грузом, и капитан исчез, выкрикивая приказы.
Пока тянулся день, Джейми казался спокойным, но я заметила, что его негнущиеся пальцы все чаще постукивали по бедру, выказывая его растущее беспокойство. Он действительно беспокоился. Фергюс был с ним с того дня, когда двадцать лет назад Джейми нашел его в парижском борделе и нанял, чтобы красть письма Чарльза Стюарта.
Более того, Фергюс жил в Лаллиброхе еще до того, как родился молодой Иэн. Мальчик был Фергюсу, как младший брат, а Джейми был ближе всего к человеку, которого Фергюс мог считать своим отцом. Я не могла вообразить такое дело, которое могло бы удержать Фергюса вдали от него. Джейми тоже, и его пальцы выбивали тихую дробь по деревянным перилам.
Но время поджимало, и Джейми неохотно развернулся, оторвав взгляд от пустынного берега. Люки задраивались, канаты сворачивались в бухты, несколько моряков спрыгнули на берег, чтобы отвязать швартовочные тросы толщиной с мое запястье.
Я с молчаливым участием дотронулась до руки Джейми.
- Тебе лучше спуститься вниз, - сказала я. - У меня есть спиртовка. Я заварю тебе имбирный чай, а потом ...
Звук копыт мчащейся галопом лошади разнесся эхом вдоль берега, отражаясь от прибрежных скал, затем появился и сам всадник.
- Это он, маленький оболтус, - произнес Джейми с облегчением в голосе, его напряженное тело немного расслабилось. Он повернулся к капитану Рейнсу, вопросительно приподняв одну бровь. - Прилив еще не ушел? Тогда отходим.
- Отчаливаем! - проревел капитан, и все пришло в движение. Последние канаты, держащие нас у причала, были отвязаны и аккуратно уложены, тросы вокруг нас натянулись, паруса над головой захлопали под хриплые, словно ржавое железо, крики боцмана, носившегося вверх и вниз по палубе.
- Пошла, пошла! Взметая пыль, / Скользит, дрожа, тяжелый киль!(1) - продекламировала я, с восхищением ощущая дрожь палубы под моими ногами, когда судно ожило, словно энергия всей команды, преобразованная мощью наполненных ветром парусов, передалась его неодушевленной громаде.
- О, Боже, - произнес Джейми замогильным голосом, почувствовав то же самое. Он вцепился в поручни, закрыл глаза и сглотнул.
- Мистер Уилоуби говорит, что у него есть средство от морской болезни, - сказала я, с сочувствием наблюдая за ним.
- Ха, - сказал он, не открывая глаз. - Я знаю его средство, и если он думает, что я позволю ему ... что такое, черт побери!"
Я развернулась, посмотреть, что прервало его. Фергюс был уже на палубе, помогая слезть девушке, неловко взгромоздившейся на перила, ее светлые длинные волосы развевались по ветру. Дочь Лаогеры - Марсали МакКимми.
Прежде, чем я смогла что-нибудь произнести, Джейми бросился мимо меня к паре.
- Что, во имя всех святых, вы делаете, маленькие идиоты? - кричал он, когда я смогла добраться до них через препятствия в виде тросов и моряков. Он угрожающе возвышался над парой, почти на фут над каждым из них
- Мы поженились, - сказал Фергюс, смело выступая вперед Марсали. Он выглядел испуганным и возбужденным, его лицо было бледно.
- Поженились?! - руки Джейми сжались в кулаки, и Фергюс невольно сделал шаг назад, почти наступив на ноги Марсали. - Как поженились?
Я подумала, что это риторический вопрос, но это было не так. В оценке ситуации Джейми, как всегда, опередил меня и ухватил самую суть вопроса.
- Вы уже спали? - спросил он прямо. Стоя за ним, я не могла видеть его лицо, но я могла представить его выражение, хотя бы по тому эффекту, который оно оказывало на Фергюса. Француз побледнел еще на несколько оттенков и нервно облизнул губы.
- Ээ ... нет, милорд, - сказал он, в то время как Марсали, сверкая глазами и выпятив свой подбородок, вызывающе сказала: "Да".
Джейми быстро перевел взгляд с одного на другого, громко фыркнул и отвернулся.
- Мистер Уоррен! - позвал он корабельного штурмана. - Будьте добры, вернитесь к берегу!
Оторванный от работы, мистер Уоррен остановился с открытым от удивления ртом и сначала взглянул на Джейми, потом - весьма выразительно - на удаляющуюся береговую линию. За время, прошедшее с момента появления молодоженов, "Артемида" переместилась более чем на тысячу ярдов от берега, и скалы удалялись от нас все с возрастающей скоростью.
- Я полагаю, он не может, - сказала я. - Я думаю, мы уже попали в приливное течение.
Не будучи моряком, Джейми провел достаточно времени среди них, чтобы понимать, что время и прилив никого не ждут. Он вдохнул через сжатые зубы, затем дернул головой в сторону трапа, ведущего в каюты.
- Спускайтесь вниз, вы оба.
В крошечной каюте Фергюс и Марсали сели на одну койку, крепко держась за руки. Джейми махнул мне рукой, сесть на вторую койку, и повернулся к парочке, уперев руки в бока.
- А теперь, - сказал он. - Что за ерунда с женитьбой?
- Это верно, милорд, - ответил Фергюс, все еще бледный, но с горящими от волнения глазами. Его рука на руке Марсали напряглась, крюк второй руки неподвижно лежал на колене.
- Да? - произнес Джейми с большим скептицизмом. - И кто поженил вас?
Двое поглядели друг на друга, и Фергюс коротко облизнул губы перед ответом.
- Мы ... мы держались за руки(2).
- Перед свидетелями, - вставила Марсали. В отличие от бледного Фергюса, она сильно раскраснелась. У нее была кожа ее матери, словно лепесток розы, но упрямо сжатые челюсти, вероятно, достались ей от кого-то другого. Она положила руку на грудь, где что-то хрустнуло под ее ладонью.
- У меня здесь контракт с подписями.
Джейми издал низкий рычащий звук. Согласно шотландским законам два человека могли заключить юридически значимый брак, просто взявшись за руки перед свидетелями и объявив себя мужем и женой.
- Ладно, - сказал он. - Но вы еще не спали вместе, а в глазах церкви контракта недостаточно.
Он взглянул в кормовой иллюминатор, где сквозь разрывы в тумане едва виднелись скалы, потом решительно кивнул.
- Мы остановимся в Льюисе за последней провизией. Марсали высадится там, я отправлю двух моряков, чтобы проводить ее до дома.
- Вы не сделаете этого! - закричала Марсали. Она выпрямилась и впилась взглядом в отчима. - Я еду с Фергюсом!
- О, нет, ты не едешь, девочка! - рявкнул Джейми. - Подумай о своей матери! Сбежала, не сказав ни слова, и оставила ее беспокоиться ...
- Я сказала ей, - Марсали выпятила квадратную челюсть. - Я послала ей письмо из Инвернесса и написала, что вышла замуж за Фергюса, и мы уплываем вместе с тобой.
- Иисус милостивый! Она подумает, что я все знал!
Джейми был поражен ужасом.
- Мы ... я ... просил у леди Лаогеры руки ее дочери, милорд, - вмешался Фергюс. - В прошлом месяце, когда приезжал в Лаллиброх.
- Ага. Ты можешь не говорить, что она ответила, - сухо сказал Джейми, увидев внезапно покрасневшее лицо Фергюса. - Догадываюсь, что общий смысл того, что она сказала, было "нет".
- Она назвала его ублюдком! - воскликнула Марсали с негодованием. - И преступником, и ... и ...
- Он ублюдок и преступник, - указал Джейми. - И к тому же калека без всякого состояния, я уверен, твоя мать это тоже заметила.
- Меня это не волнует! - Марсали схватила руку Фергюса и посмотрела на него со страстным обожанием. - Я хочу быть с ним.
Озадаченный Джейми провел пальцем по губам. Потом он вздохнул и продолжил возражения.
- Как бы то ни было, - произнес он, - ты слишком молода, чтобы выйти замуж.
- Мне пятнадцать лет, я достаточно взрослая!
- Да, а ему тридцать! - рявкнул Джейми. Он покачал головой. - Нет, девочка, жаль, но я не могу позволить тебе сделать это. И к тому же путешествие будет слишком опасное ...
- Вы берете ее!
Подбородок Марсали высокомерно дернулся в моем направлении.
- Не трогай Клэр, - сказал Джейми холодным голосом. - Она тебя не касается, и ...
- О, да? Вы оставили мою мать ради этой английской шлюхи и сделали ее посмешищем для всей округи, и это меня не касается? - Марсали вскочила и топнула ногой. - И вы осмеливаетесь говорить мне, что мне делать?
- Да, - сказал Джейми, с трудом удерживая гнев. - Мои личные дела тебя не касаются ...
- А мои - вас!
Встревоженный Фергюс вскочил на ноги, пытаясь успокоить девочку.
- Марсали, ma chère(3), ты не должна так разговаривать с милордом. Он только ...
- Я буду разговаривать с ним, как захочу!
- Нет, ты не будешь!
Удивленная резким тоном Фергюса, Марсали моргнула. Будучи только на дюйм или два выше, чем его юная жена, француз вдруг проявил такую властность, что стал казаться выше, чем он был на самом деле.
- Нет, - повторил он более мягко. - Сядь, ma p'tite(4).
Он заставил ее сесть на койку и встал перед ней.
- Милорд был для меня больше, чем отец, - сказал он ей мягко. - Я обязан ему своей жизнью тысячу раз. Он также твой отчим. Как бы твоя мать не относилась к нему, он всегда поддерживал и защищал ее, тебя и твою сестру. По крайней мере, ты должна уважать его.
Марсали закусила губу, сверкая глазами. Наконец, она смущенно опустила голову.
- Я сожалею, - пробормотала она, и напряженная атмосфера к каюте немного разрядилась.
- Все в порядке, девочка, - сказал Джейми грубовато. Он посмотрел на нее и вздохнул. - Тем не менее, Марсали, я должен отправить тебя назад к твоей матери.
- Я не уйду, - девушка вела себя более спокойно, но ее резкий подбородок был все также упрямо выдвинут. Она поглядела на Фергуса, потом на Джейми. - Он говорил, что мы не спали вместе, но это не так. Если вы отошлете меня домой, то я скажу всем, что он брал меня, и ... я или буду его женой, или моя жизнь будет погублена.
Тон ее был тверд и решителен. Джейми закрыл глаза.
- Господи, избавь меня от женщин, - произнес он сквозь зубы, потом открыл глаза и впился в нее взглядом.
- Хорошо! - сказал он. - Вы поженитесь, но сделаете это по всем правилам перед священником. Мы найдем его в Вест-Индии, когда приплывем туда. И пока ваш брак не будет освящен, Фергюс до тебя не дотронется. Ясно?
Он окинул их свирепым взглядом.
- Да, милорд, - сказал Фергюс, засветившись от радости. - Merci beaucoup(5)!
Марсали, сузив глаза, уставилась на Джейми, но увидев, что его невозможно переубедить, скромно опустила голову, искоса кинув взгляд на меня.
- Да, папа, - сказала она.
Вопрос с тайной женитьбой Фергюса временно отвлек Джейми от движения судна, но отвлекающий эффект длился недолго. Он помрачнел и позеленел, но отказывался уйти с палубы, пока был виден берег Шотландии.
- Я, возможно, никогда не вижу ее снова, - сказал он уныло, когда я попыталась убедить его спуститься и лечь спать. Он тяжело навалился на перила, его только что вырвало за борт, и с тоской уставился на холодное негостеприимное побережье, оставшееся позади нас.
- Нет, ты ее еще увидишь, - произнесла я, не подумав. - Ты вернешься. Я не знаю когда, но я знаю, ты вернешься.
Он повернул голову, озадаченно глядя на меня. Потом призрак улыбки коснулся его губ.
- Ты видела мою могилу, - спросил он мягко, - да?
Я колебалась, но он не казался расстроенным, и я кивнула.
- Все в порядке, - сказал он и закрыл глаза, тяжело дыша. - Можешь ... не говорить мне когда, если не хочешь.
- Я не могу, - сказал я. - Там не было никаких дат. Только твое имя ... и мое.
- Твое?
Его глаза резко открылись.
Я снова кивнула, чувствуя, как напряглось мое горло при воспоминании о той гранитной плите. Это был так называемый "свадебный камень"(6), четверть круга, вырезанная так, чтобы составлять со второй половиной полную арку. Я видела, конечно, только одну половину.
- На нем было твое полное имя. Вот почему я поняла, что это ты. А внизу было написано "Любимый муж Клэр". В то время я не могла понять как ... но теперь, конечно, все понятно.
Он медленно кивнул, усваивая информацию.
- Да, понятно. Ну, полагаю, если я буду в Шотландии и все еще буду твоим мужем ... тогда, возможно, "когда" не имеет значения, - он улыбнулся мне тенью своей прежней улыбки и добавил, - Это означает также, что мы найдем молодого Иэна, потому что, скажу тебе, сассенах, я не вернусь в Шотландию без него.
- Мы найдем его, - сказала я с уверенностью, которую не испытывала. Я положила руку на его плечо и, стоя рядом с ним, наблюдала, как Шотландия медленно отступала вдаль.
Когда наступил вечер, и шотландские скалы исчезли в морском тумане, Джейми, замерзший до крайности и белый, как полотно, позволил увести себя вниз и уложить спать. И тут обнаружились непредвиденные последствия его ультиматума Фергюсу.
На корабле было только две отдельные каюты, не считаю капитанской, и если Фергюсу и Марсали было запрещено жить вместе, пока их союз не будет благословен должным образом, то совершенно очевидно, что Джейми и Фергюс должны были располагаться в одной каюте, а мы с Марсали - в другой. Кажется, это путешествие обещало быть неприятным во многих отношениях.
Я надеялась, что болезнь Джейми ослабнет, если он не будет видеть колебания морской стихии, но увы.
- Опять? - произнес пробудившийся Фергюс, приподнимаясь на локте. - Как он может? Он ведь ничего не ел целый день!
- Скажи это ему, - ответила я, пытаясь дышать ртом, осторожно пробираясь в тесноте каюты к двери и держа тазик на вытянутых руках. Пол поднялся и упал под моими ногами, и я с трудом сохранила равновесие.
- Миледи, позвольте мне.
Фергюс слез с койки и протянул руку за тазиком, покачнулся и едва не врезался в меня.
- Вы должны пойти и лечь спать, миледи, - сказал он, забирая тазик из моих рук. - Не беспокойтесь, я присмотрю за ним.
- Хорошо ...
Мысль о постели была, бесспорно, заманчивой. День выдался очень долгий.
- Иди, сассенах, - произнес Джейми. Он был страшно бледен, и в свете масляного светильника, висевшего на стене, его лицо блестело от пота. - Я буду в порядке.
Это была совершенная неправда, но вряд ли мое присутствие сможет ему существенно помочь. С тем малым, что можно было сделать, Фергюс мог справиться один, ведь от морской болезни нет лекарства. Можно было только надеяться, что Джаред был прав, и она ослабнет сама, когда "Артемида" выйдет на просторы Атлантики.
- Хорошо, - сказала я, сдаваясь. - Может быть, ты будешь чувствовать себя лучше утром.
Джейми на мгновение приоткрыл один глаз, застонал и, содрогнувшись, закрыл его снова.
- Или, может быть, я буду мертв, - предположил он.
На такой "ободряющей" ноте я вышла в темный коридор, чтобы споткнуться возле дверей каюты о распростертое тело мистера Уилоуби. Он удивленно закряхтел, но увидев, что это была всего лишь я, встал на четвереньки и заполз в каюту. Игнорируя возмущенное восклицание Фергюса, он обнял ножку стола и быстро впал в спячку с блаженным выражением на маленьком круглом лице.
Моя каюта была напротив, но я помедлила, чтобы вдохнуть свежий воздух, вливающийся сверху с палубы. Оттуда доносились удивительно разнообразные звуки, от скрипа и треска древесины, до хлопанья парусов, воя снастей и слабого эха голосов.
Несмотря на шум и холод, льющийся из коридора, Марсали крепко спала, Хорошо, по крайней мере, мне не нужно было с ней разговаривать.
Несмотря ни на что, я чувствовала к ней симпатию. Вероятно, не этого она ожидала от своей первой брачной ночи. Было слишком холодно, поэтому я не стала раздеваться и одетой залезла в кровать, представляющую собой короб из досок, и прислушалась к звукам вокруг меня. Я слышала шипение воды, трущейся о корпус судна, всего лишь в футе или двух от моей головы. Это был поразительно утешающий звук. Под песню ветра и слабые звуки рвоты через коридор я мирно уснула.
"Артемида" была довольно чистым судном, но имея тридцать два мужчины - и двух женщин - на пространстве восемьдесят футов длиной и двадцать пять шириной, вместе с шестью тоннами сыромятных шкур, сорока баррелями серы и множеством листов меди и олова, можно было ожидать, что гигиена значительно пострадает.
Уже на второй день я вспугнула крысу - маленькую крысу, как указал Фергюс, но все же крысу - в трюме, куда я пошла, чтобы забрать большую коробку с медикаментами, которую во время погрузки убрали туда по ошибке. По ночам в моей каюте слышался тихий шелест, который, как оказалось, при зажигании фонаря принадлежал нескольким дюжинам тараканов среднего размера, в панике разбежавшихся от света.
Боковые галереи по обеим сторонам носа корабля, служившие морякам в качестве туалета, были лишь парой досок со стратегической щелью между ними, нависавшими на высоте восьми футов над волнами, так что пользователя в самый неподходящий момент могло обдать холодной морской водой. Я подозревала, что этот факт наряду с диетой из соленой свинины и галет явился причиной эпидемии запоров среди моряков.
Мистер Уоррен, корабельный штурман, гордо сообщил мне, что палубы мылись каждое утро, медные части драились, и все вообще в полном порядке, что казалось вполне приемлемым, учитывая то, что мы находились на корабле. Однако вся эта уборка не могла скрыть того факта, что на весьма ограниченном пространстве располагались тридцать четыре человека.
Учитывая данные обстоятельства, я была сильно поражена, когда на второе утро нашего путешествия открыла дверь камбуза в поисках горячей воды.
Я ожидала увидеть такие же неряшливые условия, как и повсюду, и была ослеплена блеском солнечного света на медных кастрюлях, начищенных настолько, что металл отливал розовым цветом. Я мигнула, и когда мои глаза адаптировались, увидела, что стены камбуза были заставлены буфетами и встроенными полками, способными выдержать самое сильное волнение.
Синие и зеленые стеклянные бутылки со специями, каждая упакованная в кусочек фетра, мягко тряслись на полке над горшками. Ряды ножей, топоров и вертел угрожающе мерцали в количестве, достаточном для разделки китовой туши, появись такая необходимость. Двойная полка на переборке была заполнена банками и плоскими тарелками, на которых зеленели проросшие луковицы. Огромная кастрюля тихо кипела на печи, испуская ароматный пар. И посреди этого безупречного сияния стоял кок, рассматривая меня мрачными глазами.
- Вон, - произнес он.
- Доброе утро, - сказала я настолько приветливо, насколько возможно. - Меня зовут Клэр Фрейзер.
- Вон, - повторил он таким же суровым голосом.
- Я миссис Фрейзер, жена суперкарго и корабельный хирург, - сказала я, отвечая ему смелым взглядом. - Мне нужен галлон горячей воды, чтобы помыть голову.
Его маленькие ярко-синие глаза стали еще более узкими и еще более яркими, темные зрачки нацелились на меня, словно дуло пистолета.
- Я Алозиус О'Шонесси Мерфи, - сказал он, - корабельный кок. И я требую, чтобы вы убрали свои ноги с моих чистых полов. Женщинам нет хода в мой камбуз.
Он смотрел на меня с негодованием из-под черного хлопкового платка, обмотанного вокруг головы. Он был на несколько дюймов ниже меня, но восполнял это тем, что был на три фута больше меня в объеме, имея борцовские плечи и голову с пушечное ядро, сидящую на плечах без помощи всякой шеи. Деревянная нога завершала его внешний вид.
Я с достоинством сделала один шаг назад и заговорила с ним на безопасном расстоянии из коридора.
- В таком случае, - сказал я, - вы можете послать горячую воду с дневальным.
- Я могу, - согласился он, - а с другой стороны нет.
Он повернулся спиной ко мне, показывая, что разговор закончен, и стал рубить баранину на колоде.
Я мгновение стояла в коридоре, размышляя. Топор с глухим стуком равномерно опускался на дерево. Мистер Мерфи потянулся к полке со специями и, не глядя, схватив бутылку, щедро посыпал ее содержимым разделанное мясо. Пыльный запах шалфея наполнил воздух, тут же поглощенный острым запахом луковицы, раздвоенной легким взмахом топорика и брошенной в приготовленную смесь.
Очевидно, команда "Артемиды" питалась не только соленой свининой и галетами. Я начинала понимать причины довольно упитанного телосложения капитана Рейнса. Я сунула свою голову в дверь, позаботившись, чтобы оставаться снаружи.
- Кардамон, - сказал я решительно. - Мускатный орех, целиком. Высушенный в этом году. Свежий экстракт аниса. Имбирь, два больших корня без пятен.
Я сделала паузу. Мистер Мерфи прекратил рубить мясо, топор застыл над колодой.
- И, - добавила я, - полдюжины цельных бобов ванили. С острова Цейлон.
Он медленно развернулся, вытирая руки о кожаный передник. В отличие от камбуза ни его передник, ни другая его одежда не были чистыми.
У него было широкое, красное лицо, обрамленное жесткими, словно щетка, песчаными бакенбардами, которые немного подрагивали, когда он смотрел на меня, словно усики большого насекомого. Его язык высунулся, облизывая сморщенные губы.
- Шафран? - спросил он хрипло.
- Половина унции, - ответила я быстро, стараясь не показывать своего триумфа.
Он сделал глубокий вздох, его маленькие синие глаза ярко замерцали.
- За дверью есть циновка, мэм, можете вытереть ноги и войти.
Помыв одну голову в условиях ограниченного количества воды и терпимости Фрегюса, я удалилась в свою каюту, чтобы подготовиться к завтраку. Марсали там не было, она, без сомнения, ушла заботиться о Фергюсе, усилия которого по оказанию мне помощи были почти героическими.
Я протерла руки спиртом, расчесала волосы и перешла коридор, чтобы посмотреть - хотя и без большой надежды - захочет ли Джейми чего-нибудь выпить или съесть. Одного взгляда хватило, чтобы разувериться в этом.
Марсали и я занимали большую каюту из двух, это означало, что на каждую из нас приходилось около шести квадратных футов площади, включая кровати. Кровати представляли собой коробки из досок приблизительно пяти с половиной футов длиной. Марсали прекрасно умещалась в своей коробке, но мне приходилось спать, согнувшись, отчего я просыпалась с покалыванием в моих ногах.
У Джейми и Фергюса были такие же коробки. Джейми лежал в своей кровати, свернувшись, словно улитка в раковине, которую он сейчас напоминал своим внешним видом, будучи влажным и бледно-серым по цвету с желтыми и зелеными полосами, выглядевшими мерзко на фоне его рыжих волос. Он приоткрыл один глаз, когда услышал, что я вошла, мгновение рассматривал меня и закрыл его снова.
- Не очень хорошо, да? - сказала я сочувственно.
Он снова приоткрыл глаз, и, казалось, хотел что-то сказать. Он открыл рот, передумал и закрыл его.
- Нет, - сказал он, помолчав, и снова закрыл глаз.
Я осторожно погладила его волосы, но он, казалось, так погрузился в страдание, что не заметил этого.
- Капитан Рейнс сказал, что завтра, скорее всего, будет тихо, - попыталась я утешить его. Сейчас море было не слишком бурным, хотя волны были довольно высоки, заставляя корабль подниматься и падать.
- Это не важно, - произнес он, не открывая глаз. - Я буду мертв к тому времени ... или, по крайней мере, я надеюсь на это.
- Не бойся, - сказала я, покачав головой. - Никто не умирает от морской болезни, хотя должна сказать, что это кажется удивительным, глядя на тебя.
- Дело не в том.
Он открыл глаза и с трудом приподнялся на локтях, это усилие покрыло его липким потом, а губы побелели.
- Клэр, будь осторожна. Я должен был сказать тебе раньше, но я не хотел тебя волновать и думал ...
Лицо его изменилось. Хорошо знакомая с этим выражением физической немощи, я вовремя подставила тазик.
- О, Боже.
Он без сил откинулся на подушку, бледный, как простыня.
- Что ты хотел мне сказать? - спросила я, сморщив нос, когда ставила тазик на пол возле двери. - Чтобы это не было, тебе следовало рассказать мне перед отплытием, но сейчас поздно говорить об этом.
- Я не думал, что будет так плохо, - пробормотал он.
- Ты никогда не думаешь, - произнесла я довольно едким тоном. - Так, что ты хотел сказать мне?
- Спроси Фергюса, - сказал он. - Скажи, что я велел рассказать тебе все. И скажи ему, что с Иннесом все в порядке.
- О чем ты говоришь?
Я была несколько встревожена, морская болезнь не предусматривала бредового состояния.
Его глаза открылись и с большим усилием уставились на меня. Бусинки пота заблестели на его бровях и над верхней губой.
- Иннес, - сказал он. - Он не может быть тем человеком. Он не хочет убить меня.
Дрожь пробежала по моей спине.
- С тобой все в порядке, Джейми? - спросила я. Я нагнулась и вытерла его лицо, он слабо улыбнулся мне. У него не было жара, и глаза были ясные.
- Кто? - осторожно спросила я с внезапным чувством, что кто-то смотрит на меня сзади. - Кто хочет убить тебя?
- Я не знаю.
Мимолетная судорога исказила его черты, но он сжал губы и преодолел тошноту.
- Спроси Фергюса, - прошептал он, когда смог говорить снова. - Тайно. Он расскажет тебе.
Я чувствовала себя чрезвычайно беспомощно. Я не имела никого понятия, о чем он говорил, но если какая-либо опасность существовала, я не собиралась оставлять его одного.
- Я подожду, когда он спустится, - сказала я.
Его рука медленно скользнула под подушку и появилась оттуда с кинжалом, который он прижал к груди.
- Со мной все будет хорошо, - сказал он. - Иди, сассенах. Я не думаю, что они осмелятся напасть днем, если вообще осмелятся.
Я не нашла это заверение ободряющим, но, казалось, пока ничего нельзя было сделать. Он лежал совершенно неподвижно с прижатым к груди кинжалом, словно фигура на надгробном камне.
- Иди, - прошептал он снова, еле шевеля губами.
За дверью в конце коридора что-то шевелилось в тени. Напряженно всматриваясь туда, я обнаружила шелковую фигура мистера Уилоуби, сидящего на полу, упершись подбородком в колени. Он раздвинул колени и вежливо склонил голову между ними.
- Не волнуйся, благородная первая жена, - уверил он меня свистящим шепотом. - Я наблюдаю.
- Хорошо, - сказала я. - Продолжайте.
И в большом смятении моего ума вышла, чтобы найти Фергюса.
Фергюс, которого я нашла с Марсали на корме, разглядывающим пенный след корабля и больших белых птиц, был более обнадёживающим.
- Мы не совсем уверены, что кто-то действительно собирается убить милорда, - объяснил он. - Бочки на складе, возможно, были несчастным случаем - я видел не раз, что такие вещи случаются - и также огонь в сарае, но ...
- Подожди минутку, Фергюс, - прервала я его, схватив за рукав. - Какие бочки, какой огонь?
- О, - произнес он удивленно, - милорд не говорил вам?
- Милорд болен и не способен сообщить мне ничего, кроме того, чтобы я спросила тебя.
Фергюс покачал головой, прищелкивая языком.
- Он не думал, что будет так сильно болеть, - сказал он. - Он всегда болеет, и тем не менее каждый раз, когда садится на корабль, уверяет, что это вопрос воли, его разум должен возобладать, и он не позволит своему животу диктовать условия. Однако уже в десяти футах от причала он становится зеленым.
- Он никогда не говорил мне это, - сказала я, позабавленная таким описанием. - Упрямый дурачок.
Марсали с надменным видом стояла позади Фергюса, притворяясь, что не видит меня. Однако услышав слова Фергюса, коротко фыркнула от смеха. Поймав мой взгляд, она вспыхнула и в замешательстве обернулась к морю.
Фергюс улыбнулся и пожал плечами.
- Вы же знаете, какой он, миледи, - сказал он с симпатией. - Он может умирать, и никто этого даже не поймет.
- Ты понял бы, если бы спустился и посмотрел на него, - сказала я едко. В тоже время я испытывала удивление, сопровождаемое слабым ощущением тепла под ложечкой. Фергюс был с Джейми почти каждый день все эти двадцать лет, и Джейми не мог признаться ему в своей слабости, которую он легко открывал передо мной. Если бы он умирал, я бы точно знала об этом.
- Мужчины, - произнесла я, качая головой.
- Миледи?
- Неважно, - сказала я. - ты говорил о бочках и об огне.
- А, да, действительно, - Фергюс провел по своим густым волосам крюком. - Это было за день до того, как я снова встретил вас у мадам Жанны.
День, когда я вернулась в Эдинбург, за несколько часов до того, как я нашла Джейми в лавке печатника. Он был в Бернтисленде, где ночью встретился с Фергюсом и командой из шести мужчин, чтобы, пользуясь поздним зимним рассветом, забрать несколько бочек мадейры, ввезенных контрабандой среди невинных мешков с мукой.
- Мадейра не впитывается в дерево так быстро, как некоторые другие вина, - объяснил Фергюс. - Вы не сможете провезти бренди под носом таможенников, так как собаки сразу учуют его запах, но не так с мадейрой, особенно если она была недавно разлита в бочонки.
- Собаки?
- У таможенных инспекторов есть собаки, обученные по нюху разыскивать такую контрабанду, как табак и бренди, - сказал он и, отмахнувшись от дальнейших пояснений, прищурился от свежего морского ветра.
- Мы благополучно забрали мадейру, и привезли ее на склад - один из тех, которые принадлежат мистеру Дундасу, но в действительности он принадлежал милорду и мадам Жанне.
- Действительно, - сказала я, вновь ощутив спазм в желудке, который я почувствовала, когда Джейми открыл дверь в бордель на улице Королевы. - Партнеры, не так ли?
- Ну, да, - голос Фергюса был полон сожаления. - Милорд имеет только пять процентов от прибыли за то, что он находит место и организовывает прием контрабанды. Печатание не такое доходное занятие, как содержание hôtel de joie(7).
Марсали не оглянулась, но мне показалось, что плечи ее напряглись.
- Надо полагать, - сказала я. В конце концов, Эдинбург и мадам Жанна остались далеко позади. - Продолжай рассказ. Кто-то может перерезать горло Джейми прежде, чем я узнаю почему.
- Конечно, миледи, - произнес Фергюс извиняющимся тоном, слегка склонив голову.
Контрабанда была благополучно спрятана в ожидании продажи, и контрабандисты уселись с выпивкой прежде, чем отправиться домой с наступающим рассветом. Двое мужчин попросили свою долю стразу же, так как нуждались в деньгах, чтобы заплатить карточные долги и купить еду для своих семей. Джейми согласился и пошел в комнатку при складе, где хранилось немного денег.
Пока мужчины расслаблялись виски в углу склада, их шутки и смех были прерваны внезапной вибрацией, от которой пол под их ногами затрясся.
- Вниз! - закричал МакЛеод, опытный кладовщик, и мужчины бросились под прикрытие даже прежде, чем увидели, что штабель из больших бочек возле комнаты задрожал, и огромная бочка грациозно соскользнула с его вершины, разлив ароматную лужу пива, когда разбилась внизу. Через секунду за ней последовал целый каскад ее ужасных соседок по штабелю.
- Милорд как раз проходил перед ними, - сказал Фергюс, качая головой. - Только милостью Девы Марии его не раздавило.
Отскочившая бочка прокатилась всего в нескольких дюймах от него, а от другой он спасся, только нырнув вперед головой за пустую винную стойку, которая преградила путь бочке.
- Как я говорил, такие вещи случаются, - сказал Фергюс, пожимая плечами. - Каждый год дюжина мужчин погибает от таких несчастных случаев только в эдинбургских складах. Но с другой стороны ...