Я спала беспокойно и проснулась поздно с жаром и пульсирующей головной болью. Чувствуя себя больной, я не возражала, когда Марсали стала обмывать мое лицо; я с благодарностью расслабилась, закрыла глаза и наслаждалась прохладным прикосновением смоченной в уксусе тряпки к моим вискам.
Процедура подействовала на меня успокоительно, и я снова погрузилась в сон, когда она ушла. Я видела тревожные сны о темных шахтах и обугленных костях, пока внезапно не была разбужена грохотом, который заставил меня подскочить, вытянувшись в струнку от ослепляющей боли в голове.
- Что? - вскрикнула я, сжимая голову обеими руками, словно боясь, что она отвалится. - Что это?
Окно было закрыто, чтобы свет не тревожил меня, и мне потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к полумраку.
На противоположной стороне каюты большая фигура, подобно мне, схватилась за свою голову. Потом она заговорила, выдав залп ругани на смеси китайского, французского и гэльского языков.
- Проклятие! - наконец, воскликнула она, переходя на обычный английский. - Черт побери!
Джейми подошел к окну, все еще потирая голову, которой он ударился о край буфета. Он отодвинул занавеску и открыл окно, впустив долгожданный глоток свежего воздуха вместе с ослепительным светом.
- Что, черт побери, ты делаешь? - спросила я, довольно резко. Свет воткнулся в мои нежные глазные яблоки, словно иглы, и мое движение, когда я схватилась за голову, разбередило раненную руку.
- Я искал твою аптечку, - ответил он, морщась и ощупывая свою голову. - Проклятие, я пробил череп. Посмотри!
Он сунул мне под нос два пальца, испачканные в крови. Я повесила на них пропитанную уксусом тряпку и упала назад на подушку.
- Зачем тебе аптечка, и почему ты не спросил у меня прежде, чем шарахаться, как пчела в бутылке? - сказала я раздраженно.
- Я не хотел будить тебя, - сказал он так робко, что я рассмеялась, несмотря на различные боли по всему телу.
- Ничего, я все равно плохо спала, - успокоила я его. - Зачем тебе аптечка? Кто-то поранился?
- Да, я, - ответил он, осторожно промокнув голову полотенцем и хмуро уставившись на результат. - Ты не хочешь посмотреть мою голову?
Напрашивался ответ "Не особенно", но я послушно села, махнула ему подойти и наклонить голову для осмотра. Под густыми волосами вскочила достаточно большая шишка с небольшим порезом, но единственным повреждением могло быть небольшое сотрясение мозга.
- Голова не пробита, - успокоила я его. - У тебя самый крепкий череп, который я когда-либо видела.
Побуждаемая инстинктом столь же древним, как материнство, я потянулась и мягко поцеловала место удара. Он поднял голову, удивлено глядя за меня.
- Предполагается, что от этого ты станешь лучше себя чувствовать, - объяснила я. Улыбка приподняла уголки его рта.
- О, ладно тогда.
Он наклонился и в свою очередь поцеловал повязку на моей раненной руке.
- Лучше? - спросил он, распрямляясь.
- Гораздо.
Он рассмеялся и, взяв графин, налил виски в рюмку, которую вручил мне.
- Мне нужно средство, которым ты промываешь царапины, - сказал он, наливая виски себе.
- Примочка из боярышника. У меня нет готовой, так как она долго не хранится, - сказала я. - Но если нужно, я могу сделать, это не займет много времени.
Мысль о том, чтобы подняться и отправиться в камбуз, пугала, но возможно я почувствую себя лучше, если начну двигаться.
- Не срочно, - заверил он меня. - Просто пленный в трюме немного побит.
Я перестала пить и захлопала ресницами, глядя на него.
- Пленный? Откуда у нас пленный?
- С пиратского судна, - он хмуро смотрел на свою чашку. - Хотя я не думаю, что он пират.
- А кто?
Он аккуратно одним глотком выпил виски и покачал головой.
- Проклятие, если я знаю. Судя по шрамам на спине, он, вероятно, беглый раб, но тогда я не понимаю, почему он так поступил.
- Как поступил?
Спрыгнул с "Ведьмы" в море. МакГрегор видел это, и когда корабль ушел, бросил ему веревку.
- Да, интересно, зачем он это сделал? - заинтересовано спросила я, потягивая виски. Боль в моей голове уменьшилась.
Джейми провел рукой по волосам и остановился, вздрогнув от боли.
- Не знаю, сассенах, - сказал он, осторожно приглаживая волосы голове. - Вряд ли он боялся, что наш корабль нападет на пиратов - любое торговое судно будет только отбиваться от них, не помышляя о нападении. И если он не сбегал от нас, значит, он бежал от пиратов, не так ли?
Последние золотистые капли виски сбежали вниз по моему горлу. Это был специальный купаж Джареда, и он полностью оправдывал название, которое он дал ему - CeР Gheasacach, Волшебный туман. Чувствуя себя возрожденной, я спустила ноги на пол.
- Если он плохо себя чувствует, я могу посмотреть его, - предложила я.
Учитывая вчерашнее поведение Джейми, я ожидала, что он прижмет меня к кровати и позовет Марсали, чтобы она уселась мне на грудь. Вместо этого он задумчиво поглядел на меня и кивнул.
- Хорошо. Если ты уверена, что можешь встать, сассенах.
Я была вовсе не уверена, но попыталась. Комната наклонилась, когда я встала, черные и желтые пятна заплясали у меня перед глазами, но я осталась стоять, вцепившись в руку Джейми. Через мгновение небольшое количество крови все-таки вернулось в мою голову, и пятна исчезли, выявив лицо Джейми, с тревогой глядящего на меня.
- Ладно, - сказала я, глубоко вздыхая. - Идем.
Пленный находился на нижней палубе, полной всяческого хлама. Здесь было небольшое отгороженное место, стенами которого с двух сторон служил нос корабля, и куда помещали напившихся или провинившихся моряков. В данный момент здесь находился сбежавший раб.
Внутри корабля было темно и душно, и я снова почувствовала головокружение, пробираясь следом за Джейми и его горящим фонарем.
Когда он отпер дверь в карцер, я ничего не увидела сначала. Потом, когда Джейми наклонился, чтобы войти внутрь, я увидела блеск глаз. Черный, как туз пик, была моя первая мысль, когда черты лица и фигура проявились в темноте.
Неудивительно, что Джейми посчитал его сбежавшим рабом. Мужчина явно был уроженцем Африки, а не Карибских островов. Хотя не считая черной кожи, его поведение не было поведением раба. Он сидел на бочонке со связанными за спиной руками и связанными ногами, но я увидела, как он поднял голову и расправил плечи, когда Джейми вошел в дверь. Он был очень худой, но мускулистый, и одет только в рваные брюки. Мускулы его тела были напряжены, но для атаки или защиты, а не для подчинения.
Джейми тоже видел это, потому показал мне жестом оставаться сзади него, подальше от пленника. Он поставил фонарь на другой бочонок и присел перед человеком на корточки, чтобы их глаза были на одном уровне.
- Amiki, - сказал он, показывая рабу пустые ладони. - Amiki. Bene-bene.
Друг. Хорошо. Это был таки-таки, всеобщий пиджин(1), на котором говорили торговцы во всех портах от Барбадоса до Тринидада.
Мужчина мгновение смотрел на Джейми безразличными черными глазами. Потом одна его бровь дернулась, и он вытянул связанные ноги.
- Bene-bene, amiki? - сказал он с иронией, которая была понятна, независимо от языка.
Джейми удивленно фыркнул, и потер пальцем под носом.
- В этом-то и дело, - сказал он на английском языке.
- Он говорит по-английски или по-французски?
Я придвинулась ближе, пленник равнодушно скользнул по мне взглядом и отвернулся.
- Если и говорит, то не признается. Пикард и Фергюс пытались разговаривать с ним вчера вечером. Он не произнес ни слова, только пялился на них. ÀHabla Español?(2) - внезапно спросил он пленника. Однако ответа не последовало. Мужчина даже не взглянул на Джейми, продолжая смотреть на дверной проем за моей спиной.
- Э-э, sprechen sie Deutsche?(3) - неуверенно произнесла я. Он не ответил, что было к лучшему, так как этим вопросом я исчерпала весь свой запас немецкого языка. - Nicht Hollander тоже, я думаю.
Джейми кинул на меня сардонический взгляд.
- Я мало что могу сказать о нем, сассенах, но я совершенно уверен, что он не голландец.
- На Эльютере(4) есть рабы, это ведь голландский остров, не так ли? - сказала я сердито. - Или на Санта-Круз(5) - он тоже голландский, не правда ли? - Как бы замедленно не работал этим утром мой ум, я понимала, что пленник является нашей единственной подсказкой о месте нахождения пиратов - и единственной ниточкой, ведущей к Иэну. - Ты сможешь спросить его об Иэне на таки-таки?
Джейми покачал головой, внимательно глядя на пленника.
- Нет. Кроме того, что я уже сказал ему, я знаю, как сказать на этом языке "не хорошо", "сколько", "дай мне" и "брось это, ублюдок", а этого явно недостаточно.
Не зная, что предпринять, мы уставились на пленника, который ответил нам безразличным взглядом.
- К черту, - внезапно произнес Джейми. Он вытащил из-за пояса кинжал, зашел за спину мужчины и разрезал веревки на его руках.
Он перерезал также путы на ногах, и остался сидеть на корточках, положив нож на бедро.
- Друг, - сказал он твердо на таки-таки. - Хорошо?
Мужчина некоторое время молчал, но потом кивнул головой со слегка насмешливым выражением в глазах.
- В углу ночной горшок, - сказал Джейми по-английски, поднимаясь и вкладывая кинжал в ножны. - Воспользуйтесь им, а потом моя жена обработает ваши раны.
Очень слабый проблеск веселья мелькнул в лице пленного. Он кивнул еще раз, на этот раз признавая поражение, и, отвернувшись, принялся возиться со своими брюками.
Я искоса посмотрела на Джейми.
- Это одна из худших вещей, когда ты связан подобным образом, сассенах, - объяснил он просто. - Ты не можешь помочиться.
- Понятно, - сказала я, не желая думать, как он узнал об этом.
- Это и боль в плечах, - сказал он. - Осторожно касайся его, сассенах.
Нотка предупреждения явно прозвучала в его голосе, и я кивнула. Его беспокоили вовсе не плечи заключенного.
Я все еще чувствовала головокружение, а духота усилила головную боль, но я была не так избита, как пленник, с которым действительно грубо обращались.
Хотя его раны в большинстве своем оказались поверхностными. Огромная шишка сидела на его лбу, глубока царапина была на одном плече. Ясно, что синяки были у него по всему телу, но из-за его черной кожи и темноты в карцере я не могла сказать где.
Были полосы содранной кожи на лодыжках и запястьях. Я не сделала жидкость для примочек из боярышника, но принесла с собой бальзам горечавки. Я опустилась на палубу рядом с ним и стала смазывать его раны голубым прохладным кремом, но он обращал на меня внимания не больше, чем на пол под его ногами.
Что больше заинтересовало меня, так это его излеченные раны. Вблизи я могла видеть слабые линии трех параллельных порезов на каждой его скуле и три коротких вертикальных шрама на высоком лбу между бровями. Племенные шрамы. Вероятно сделаны во время ритуала посвящения в мужчины, как говорил мне Мерфи.
Его кожа была теплой, гладкой и скользкой от пота. Мне тоже было жарко, я потела и чувствовала себя нездоровой. Палуба качнулась подо мной, и я оперлась рукой о его спину, чтобы сохранить равновесие. Тонкие твердые линии шрамов сеткой покрывали его плечи, словно бороздки, проделанные маленькими червями под кожей. Они живо напомнили мне шрамы на спине Джейми. Я сглотнула, чувствуя тошноту, но продолжила обрабатывать раны.
Мужчина полностью игнорировал меня, даже когда я касалась свежих ран, которые должны были доставлять ему сильную боль. Его взгляд не отрывался от Джейми, который смотрел на него с таким же напряжением.
Вопрос был довольно прост. Мужчина был сбежавшим рабом. Он не хотел разговаривать с нами, чтобы по его разговору мы не смогли определить остров его хозяев и вернуть его назад.
Теперь мы знали, что он говорил - или, по крайней мере, понимал - по-английски. И это сделало его еще более осторожным. Даже если бы мы стали уверять его, что не хотим вернуть его владельцам или сделать своим рабом, вряд ли он поверил бы нам. Я не могла сказать, что виню его за это.
С другой стороны, этот человек был нашим лучшим - и возможно единственным - шансом найти "Ведьму" и Иэна Мюррея.
Когда я тщательно перевязала запястья и лодыжки мужчины, Джейми протянул мне руку, чтобы помочь подняться и заговорил с заключенным.
- Думаю, вы хотите есть, - сказал он. - Идемте в каюту, и мы поедим.
Не ожидая ответа, он взял меня за руку и повернулся к двери. Сзади нас была тишина, но когда мы вышли в коридор, и я оглянулась, раб был в нескольких шагах от нас.
Джейми привел нас в мою каюту, игнорируя любопытные взгляды проходящих мимо моряков и остановившись лишь возле Фергюса, чтобы дать ему указания насчет еды.
- Назад в кровать, сассенах, - сказал он твердо, когда мы вошли в каюту. Я не спорила. Моя рука болела, моя голова трещала, и волны небольшого жара протекали по моему телу. По всему выходило, что мне придется нарушить свое правило и использовать немного драгоценного пенициллина лично для себя. Был шанс, что мое тело само справиться с инфекцией, но я не могла позволить себе терять время.
Джейми налил стакан виски для меня и второй для нашего гостя. Все еще опасающийся, тот сделал глоток, и его глаза расширились от удивления. Полагаю, шотландский виски был для него в новинку.
Джейми тоже взял стакан виски для себя и сел, указав рабу на стул с другой стороны стола.
- Меня зовут Фрейзер, - сказал он. - Я капитан. Моя жена, - добавил он с поклоном в мою сторону.
Пленник колебался, но потом отставил стакан с решительным видом.
- Меня называют Ишмаэлем, - сказал он голосом, словно мед, льющийся на уголь. - Я не пират. Я повар.
- Мерфи это понравится, - заметила я, но Джейми проигнорировал мое замечание. Между рыжими бровями пролегла тоненькая линия, показывая, что он обдумывает предстоящий разговор.
- Повар на судне? - спросил он обманчиво безразличным голосом. Только дробь его двух жестких пальцев по бедру выдавала его - и то только для меня.
- Нет, господин, я не иметь ничего с этим судном! - Ишмаэль был разгневан. - Они хватать меня на берегу и сказать, что убьют, если я не ехать с ними. Я не пират! - повторил он, и я поняла, что он, конечно же, не желал, чтобы его приняли за пирата - был ли он им на самом деле или нет. За пиратство полагалась казнь через повешение, и он, конечно, не знал, что мы сами стремились избегать встреч с королевским флотом.
- Да, понятно, - Джейми поймал идеальный баланс между верой и скепсисом. Он откинулся на спинку стула. - И как "Ведьма" захватила вас? Не где, - добавил он быстро, когда тревога промелькнула на лице пленника.
- Вам не нужно говорить, откуда вы прибыли, это не мое дело. Я только хочу знать, как вы попали к ним в руки и как долго пробыли с ними. Так как вы утверждаете, что не являетесь одним из них.
Намек был достаточно недвусмысленным. Мы не собирались возвращать его хозяину, но если он не поделится информацией, мы можем передать его Короне как пирата.
Глаза мужчины потемнели, не являясь дураком, он сразу ухватил суть дела. Он коротко дернул головой и сузил глаза.
- Я ловить рыбу у реки, - сказал он. - Большое судно поднимается по реке, останавливается, оттуда спускают лодку. Мужчины в лодке видят меня, кричат, я бросаю рыбу и убегаю. Мужчины выскакивают из лодки и хватают меня в тростниках. Это все, господин.
Он пожал плечами, показывая, что закончил рассказ.
- Да, понятно, - Джейми внимательно смотрел на пленного. Он колебался, желая спросить, где находится река, но боялся, что человек вообще перестанет говорить. - Когда вы были на корабле, видели ли вы мальчиков в команде или среди заключенных? Мальчиков, юношей?
Глаза мужчины расширились от удивления. Он помолчал, потом кивнул со слабым блеском иронии в глазах.
- Да, господин, они иметь мальчики. Вы хотеть мальчик?
Его взгляд метнулся ко мне и от меня снова к Джейми, бровь его приподнялась.
Джейми дернул головой, и слегка покраснел от скрытого смысла вопроса.
- Да, - сказал он ровным голосом. - Я ищу молодого родственника, которого похитили пираты. Я буду очень обязан любому, кто поможет мне найти его.
Он со значением приподнял одну бровь.
Пленник что-то проворчал, трепеща ноздрями.
- Вот как? Что вы делать для меня, если я помогать вам?
- Я могу оставить вас на берегу в любом порту по вашему выбору с некоторой суммой в золоте, - ответил Джейми. - Но, конечно, я должен потребовать доказательство, что вы действительно знаете местонахождение моего племянника.
- Ха, - пленник был все еще осторожен, но начал расслабляться. - Вы говорить, господин, каков этот мальчик?
Джейми колебался некоторое время, изучая мужчину, потом покачал головой.
- Нет, - сказал он задумчиво. - Я думаю, это не сработает. Вы описываете всех парней, которых видели на судне.
Заключенный смотрел на Джейми некоторое время, потом рассмеялся низким звучным смехом.
- Вы совсем не дурак, господин, - сказал он. - Вы знать это?
- Я знаю это, - сухо произнес Джейми. - Теперь вы знаете это тоже. Говорите.
Ишмаэль фыркнул, но подчинился, останавливаясь только, чтобы взять с подноса еду, принесенную Фергюсом. Сам Фергюс стоял, прислонившись к косяку двери, наблюдая за пленником из-под прикрытых век.
- Там быть двенадцать мальчиков, говорить также странно, как вы.
Брови Джейми подскочили, и мы обменялись с ним удивленными взглядами. Двенадцать?
- Как я? - сказал он. - Белые мальчики, англичане? Или шотландцы?
Ишмаэль непонимающе покачал головой. Слово "шотландец" не было в его лексиконе.
- Говорить, как дерущиеся собаки, - объяснил он. - Ррр-рав!
Он зарычал, мотая головой, как собака треплющая крысу, и я увидела, как затряслись плечи Фергюса в беззвучном смехе.
- Наверняка, шотландцы, - сказала я, пытаясь не рассмеяться. Джейми бросил на меня неодобрительный взгляд и вернулся к Ишмаэлю.
- Очень хорошо, - сказал он, преувеличивая мягкий раскатистый "р", - двенадцать шотландских парней. Как они выглядели?
Ишмаэль смотрел с сомнением, жуя ломтик манго. Потом он отер сок с уголка рта и покачал головой.
- Я видеть их только один раз, господин. Но говорить, что я видеть.
Он закрыл глаза и нахмурился, вертикальные линии между бровей сдвинулись близко друг к другу.
- Четыре мальчика с желтыми волосами, шесть с коричневыми, два с черными. Два ниже меня, один, как тот гриффон(5), - он кивнул на Фергюса, который яростно напрягся от такого оскорбления, - один большой, не такой большой, как вы ...
- Да, и как они были одеты?
Медленно и дотошно Джейми выуживал из него сведения, выспрашивая детали, требуя сравнений - насколько высокий? насколько толстый? какого цвета глаза? - тщательно скрывая направление своего интереса.
Моя голова прекратила кружиться, но усталость брала свое. Я позволила глазам закрыться, усыпленная глубокими бормочущими голосами. Джейми действительно напоминал большую свирепую собаку, подумала я, с его мягким рычащим говором и проглоченными гласными звуками.
- Ррав, - пробормотала я себе под нос, и мускулы живота под моими сложенными руками задрожали от смеха.
Голос Ишмаэля был таким же сильным, но гладким и низким, насыщенным, как горячий шоколад со сливками. Я стала засыпать, убаюканная этим голосом.
Он похож на Джо Абернати, вяло подумала я, диктующего сообщение о вскрытии трупа - неприятные физические детали, о которых сообщалось голосом, предназначенным для колыбельной.
Я мысленно видела руки Джо, темные на белой коже жертвы несчастного случая, которые стремительно двигались, в то время как он напевал свои комментарии магнитофону. "Покойник - высокий мужчина, приблизительно шести футов ростом, худощавый ..."
Высокий мужчина, худощавый.
- ... этот мальчик высокий и худой ...
Я внезапно проснулась с сильно бьющимся сердцем, слыша эхо голоса Джо в нескольких футах от меня.
- Нет! - сказала я неожиданно и громко, все трое мужчин замолчали и посмотрели на меня с удивлением. Я откинула назад мои мокрые волосы и слабо махнула им рукой.
- Не обращайте внимания, я, кажется, что-то видела во сне.
Они вернулись к своему разговору, а я лежала неподвижно, прикрыв глаза, но больше уже не сонная.
Физической схожести не было. Джо был коренастым и кряжистым, как медведь, а Ишмаэль стройным и худым, хотя выпуклые мускулы его плеч говорили о значительной силе.
Лицо Джо было широким и добродушным, у этого мужчины - узким, с осторожными глазами и высоким лбом. Кожа Джо была цвета свежего кофе, у Ишмаэля - глубокого черно-красного цвета, который, как сказал Штерн, был характерен для рабов с гвинейского побережья, ценившихся не так высоко, как иссиня-черные сенегальцы, но больше, чем желто-коричневые яга(7) или конголезцы.
Но если бы я закрыла глаза полностью, то слышала бы голос Джо, даже учитывая карибские ритмы в английской речи рабов. Я открыла глаза и внимательно посмотрела на пленника, ища какие-либо признаки похожести. Никаких признаков не было, но я увидела то, на что раньше не обратила внимания среди других шрамов и отметин на теле мужчины. То, что я приняла просто за царапину, на самом деле было глубокой ссадиной, накладывающейся на широкий плоский шрам в форме грубого прямоугольника чуть ниже плеча. Шрам был свежий. Я должна была увидеть его сразу, если бы не темнота в карцере и царапина.
Я лежала очень тихо, пытаясь вспомнить. "Никаких рабских имен", - насмешливо сказал Джо, говоря о самокрещении сына. Ясно, что мужчина срезал метку владельца, чтобы его не вернули назад, если схватят. Но кому?
И, конечно же, имя Ишмаэль не было настоящим именем мужчины. "Меня называют Ишмаэлем", сказал он. Это было рабским именем, которое ему дал какой-либо владелец. И если молодой Ленни восстановил свое генеалогическое древо, то логично, что он выбрал имя своего предка для крещения. Если. Но если это так ...
Я лежала, глядя на вызывающий клаустрофобию потолок над койкой, и гипотезы крутились в моей голове. Была ли связь у этого человека с Джо или нет, но это напомнило мне еще кое о чем.
Джейми вызнавал у пленника в форме вопросов и ответов о команде и строении "Ведьмы" - именно это судно напало на нас - но я не слушала. Я осторожно села, чтобы не сделать головокружение еще хуже, и обратилась к Фергюсу.
- Мне нужно на воздух, - сказала я. - Помоги мне подняться на палубу.
Джейми посмотрел на меня с намеком на беспокойство, но я успокоительно улыбнулась ему и взяла Фергюса под руку.
- Где бумаги раба, которого мы купили на Барбадосе? - спросила я, как только мы оказались вне слышимости. - И, кстати, где сам раб?
Фергюс с любопытством посмотрел на меня, но стал любезно рыться в сюртуке.
- Вот бумаги, миледи, - сказал он, вручая их мне. - Что касается раба, я думаю, он находится в кубрике. А что? - добавил он, не удержавшись.
Я проигнорировала вопрос, просматривая неряшливые отталкивающие бумаги.
- Вот, - воскликнула я, найдя кусочек, который Джейми читал мне. - Абернати! Это был Абернати! Заклеймен на левом плече геральдической лилией. Ты заметил это клеймо, Фергюс?
Он покачал головой, выглядя несколько удивленным.
- Нет, миледи.
Тогда пошли со мной, - сказала я, поворачивая к кубрику. - Я хочу посмотреть его размеры.
Клеймо было примерно три дюйма длиной и три шириной с цветком, венчающей заглавную букву "А", выжженное на несколько дюймов ниже плеча. Оно было такого же размера и на том же самом месте, что и клеймо Ишмаэля. Однако цветок не был геральдической лилией, как ошибочно было написано в документах. Это была шестнадцати-лепестковая роза - якобитская эмблема Чарльза Стюарта. Я изумленно моргнула, что за патриотичный изгнанник выбрал такой причудливый способ выразить свою преданность побежденному Стюарту?
- Миледи, мне кажется, вы должны вернуться в кровать, - сказал Фергюс. Он, хмурясь, смотрел на меня, пока я осматривала Темерера, который переносил этот осмотр также бесстрастно, как и все остальное. - У вас цвет, как у гусиного дерьма. Милорд будет очень недоволен, если вы свалитесь на палубе.
- Я не упаду, - уверила я его. - И мне все равно, какого я цвета. Думаю, нас только что посетила удача. Послушай, Фергюс, я хочу, чтобы ты сделал кое-что для меня.
- Все, что угодно, миледи, - сказал он, хватая меня за локоть, когда порыв ветра заставил меня пошатнуться на внезапно накренившейся палубе. - Но не раньше, - добавил он твердо, - прежде чем вы вернетесь в кровать.
Я позволила увезти меня обратно в каюту, так как чувствовала себя нехорошо, но прежде дала ему указания. Когда мы вошли в каюту, Джейми встал из-за стола, чтобы встретить нас.
- А вот и ты, сассенах! Ты в порядке? - спросил он, нахмурившись. - У тебя плохой цвет, как у прокисшего крема.
- Я совершенно в порядке, - сказала я сквозь сжатые зубы, осторожно опускаясь на койку, чтобы не беспокоить руку. - Вы закончили разговор?
Джейми посмотрел на пленника, и тот ответил пристальным ровным взглядом черных глаз. Атмосфера между ними не была враждебной, но чувствовалось некоторое напряжение.
- Мы закончили ... на данный момент, - сказал он и повернулся к Фергюсу. - Отведи нашего гостя вниз и проследи, чтобы его покормили и одели.
Он остался стоять, пока Ишмаэль с Фергюсом не вышли. Потом сел рядом со мной и, прищурясь, посмотрел на меня.
- Ты выглядишь ужасно, - сказал он. - Может мне достать аптечку и дать тебе чего-нибудь укрепляющего.
- Нет, - сказала я. - Джейми, послушай ... я думаю, что знаю, откуда Ишмаэль.
Он поднял одну бровь.
- Да?
Я рассказала ему о шраме у Ишмаэля и почти таком же клейме у Темерера, не упомянув, что дало мне идею сравнить их.
- Два к одному, что они из одного и того же места ... от этой миссис Абернати с Ямайки, - сказала я.
- Два к одному? Ох, - сказал он, отклоняя мою ссылку на карточный термин в интересах дальнейшего обсуждения. - Ладно, ты может быть права, сассенах, и я надеюсь, что это так. Этот хитрый черный ублюдок не сказал, откуда он. И я не обвиняю его, - добавил он справедливости ради. - Боже, если бы я сбежал от такой жизни, ничто на земле не вернуло бы меня назад, - сказал он с удивительной страстностью.
- Я его тоже не обвиняю, - сказала я. - Но что он сказал тебе о мальчиках? Он видел молодого Иэна?
Его хмурое лицо разгладилось.
- Да, я почти уверен, что он видел, - он нетерпеливо сжал кулак на колене. - Один из двух парней, которых он описал, мог быть Иэном. И зная, что это была "Ведьма", я не могу думать иначе. А если ты права, сассенах, в том, где он был пойман, мы, наконец-то, сможем найти его!
Ишмаэль, отказавшийся сказать, где его схватили, все-таки поведал, что двенадцать мальчиков - все пленники - были забраны с судна вскоре после того, как его схватили.
- Двенадцать парней, - повторил Джейми, его возбуждение сменилось хмурым видом. - Зачем, во имя всех святых, кому-то понадобилось похищать двенадцать шотландских парней.
- Возможно, он коллекционер, - легкомысленно сказала я. - Монеты, драгоценные камни и шотландские мальчики.
- Ты думаешь, кто забрал Иэна, тот забрал и сокровище? - он с интересом поглядел на меня.
- Не знаю, - сказала я, почувствовав внезапную усталость. Я сильно зевнула. - Мы не знаем точно об Ишмаэле. Я сказала Фергюсу, чтобы Темерер обязательно увидел его. Если они из одного и того же места ...
Я снова зевнула, мое тело требовало кислорода, которого лишилось из-за потери крови.
- Очень умно с твоей стороны, сассенах, - сказал Джейми, слегка удивленный моей способностью к разумным действиям. В этом отношении я сама была немного удивлена. Мои мысли стали рассыпаться, и было трудно говорить логично.
Джейми заметил это, он похлопал меня по руке и встал.
- Не беспокойся об этом, сассенах. Отдыхай, я отправлю Марсали с чаем.
- Виски, - сказала я, и он рассмеялся.
- Хорошо, виски, - согласился он. Он пригладил мои волосы назад, наклонился и поцеловал мой горячий лоб.
- Лучше? - спросил он, улыбаясь.
- Гораздо, - улыбнулась я в ответ и закрыла глаза.
(1)Гибридный язык, возникший в условиях межъязыковых контактов; использует лексику одного языка и грамматику другого.