Путешественница ч.9 гл.59
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Немного грустная глава. Мне жаль их всех, но особенно лорда Джона. Я заступалась за него как-то на форуме. Это человек, который умеет любить.
|
59
ГДЕ МНОГОЕ РАСКРЫВАЕТСЯ
Они куда-то увели Джейми. Меня, растерянную и дрожащую - какая ирония! - поместили в личный кабинет губернатора вместе с Марсали, которая, несмотря на мое сопротивление, пыталась мокрым полотенцем обтереть мне лицо.
- Они не могут думать, что па имеет к этому какое-то отношение! - повторила она в пятый раз.
- Да, - я, наконец, пришла в себя достаточно, чтобы говорить с ней, - но они думают, что это сделал мистер Уилоуби, а его сюда привел Джейми.
Она уставилась на меня широко отрытыми от ужаса глазами.
- Мистер Уилоуби! Но он не мог!
- Я бы так не сказала.
Я чувствовала себя так, словно меня поколотили дубинкой, все мое тело болело. Я сидела, скорчившись на маленьком бархатном диванчике, бесцельно крутя в руках стакан с бренди, и не могла пить.
Я даже не могла решить, что же я чувствую, не говоря уже о том, чтобы разобраться в противоречивых событиях и эмоциях вечера. Мой ум метался между ужасной сценой в комнате отдыха и живописной картиной, которую я наблюдала получасом ранее в этом кабинете.
Я сидела и смотрела на большой губернаторский стол. Я все еще могла видеть их, Джейми и лорда Джона, как если бы они были нарисованы передо мной на стене.
- Я просто не верю, - сказала я вслух и почувствовала себя лучше от этого высказывания.
- Я тоже, - сказала Марсали. Она расхаживала по кабинету, и звуки ее шагов менялись от звонких щелчков каблуков по паркету до приглушенного постукивания, когда она ступала по ковру. - Он не мог! Я знаю, он язычник, но он жил с нами. Мы его знаем!
Знаем? Знала ли я Джейми? Я могла поклясться, что знаю, но все же ... Я помнила, как он сказал мне в борделе, когда мы встретились. "Ты примешь меня такого, какой я есть, ради того человека, которого ты когда-то знала?" Я думала тогда - и до сих пор - что большого различия между ними нет. Но если я ошибалась?
- Я не ошибаюсь! - пробормотала я, отчаянно сжимая стакан. - Не ошибаюсь!
Если Джейми мог взять лорда Грея, как любовника, и скрыть это от меня, то он был далеко не тем человеком, которого я знала. Здесь должно быть какое-то другое объяснение.
"Он не сказал тебе о Лаогере", произнес тихий коварный голос у меня в голове.
- Это другое, - ответила я этому голосу.
- Что другое? - Марсали с удивлением посмотрела на меня.
- Не знаю, не обращай внимания, - я провела рукой по лицу, пытаясь стереть смятение и усталость. - Они задерживаются.
Часы в футляре из орехового дерева пробили два часа ночи, когда дверь кабинета открылась, и вошел Фергюс, сопровождаемый мрачным милиционером.
Фергюс выглядел неопрятным, большая часть пудры с волос осыпалась на темно-синий камзол, словно перхоть. Оставшаяся часть сделала его волосы серыми, как будто он внезапно постарел лет на двадцать. Ничего удивительного, я сама чувствовала себя постаревшей.
- Мы можем идти, chèrie, - сказал он тихо Марсали, потом повернулся ко мне. - Вы поедете с нами, миледи, или будете ждать милорда?
- Я буду ждать, - ответила я. Я не лягу спать, пока не увижу Джейми, независимо от того, как долго продлиться ожидание.
- Я отправлю карету за вами, - сказал он и положил руку на спину Марсали, направляя ее к двери.
Милиционер что-то сказал вполголоса, когда они проходили мимо. Я не расслышала что, но Фергюс услышал. Он напрягся и обернулся к мужчине, сузив глаза. Милиционер покачивался на носках, улыбаясь зло и выжидательно. Ясно, что ему очень хотелось иметь повод, чтобы ударить Фергюса.
К его удивлению, Фергюс очаровательно улыбнулся, показав блестящие квадратные зубы.
- Моя благодарность, mon ami, - сказал он, - за вашу помощь в такой сложной ситуации.
Он сунул милиционеру руку в черной перчатке, которую тот с удивлением принял.
Тогда Фергюс резко отдернул руку. Раздался треск, и поток отрубей забарабанил по паркету.
- Держите, - сказал он любезно милиционеру. - Маленький знак моей признательности.
И они вышли, оставив мужчину с открытым ртом, в ужасе уставившегося на оторванную кисть в своей руке.
Прошел еще час прежде, чем дверь открылась, на сей раз впустив губернатора. Он все еще был красив и опрятен, как белая камелия, но уже с побуревшими кончиками лепестков. Я поставила нетронутый стакан бренди и встала на ноги.
- Где Джейми?
- Все еще на допросе у капитана Якобса, командира милиции, - он опустился на стул со смущенным видом. - Я понятия не имел, что он так хорошо говорит по-французски.
- Полагаю, вы не знаете его настолько хорошо, - сказала я, намеренно провоцируя его. Мне страшно хотелось понять, насколько он хорошо знал Джейми. Однако он не поддался на провокацию, он просто снял свой парик, отложил его в сторону и с облегчением провел по влажным светлым волосам.
- Он может продержаться в этом образе достаточно долго, как вы думаете? - спросил он, сморщившись, и я поняла, что он был настолько занят мыслями об убийстве и Джейми, что мало обращал внимания на меня, если вообще обращал.
- Да, - сказала я коротко. - Где он?
Я встала, направившись к двери.
- В комнате для допросов, - ответил он. - Но я не думаю, что вы ...
Не слушая его, я открыла дверь и выглянула в коридор, потом торопливо втянула голову и захлопнула дверь.
Вдоль коридора шел адмирал, который приветствовал нас при встрече, его лицо, сообразно обстоятельствам, было серьезно. Я могла иметь дело с адмиралом. Однако его сопровождала группа младших офицеров, и среди них я узнала одного человека, хотя сейчас на нем был надет в мундир первого лейтенанта вместо слишком просторной куртки капитана.
Он был побрит и отдохнул, но его лицо было распухшим и бледным, кто-то недавно сильно разбил его. Несмотря на это, я без труда признала Томаса Леонарда. У меня было явственное чувство, что он тоже легко узнает меня, несмотря на мое фиолетовое платье.
Я в отчаяние осмотрела кабинет, ища укромное место, где можно было спрятаться, но спрятаться можно было только под низким столом. Губернатор смотрел на меня, удивленно приподняв светлые брови.
- Что ... - начал он, но я обернулась к нему, приложив палец к губам.
- Не выдавайте меня, если цените жизнь Джейми! - прошипела я мелодраматически и бросилась на бархатный диванчик, схватила мокрое полотенце, набросила его себе на лицо и - со сверхчеловеческим усилием - заставила мои конечности расслабиться.
Я слышала, как открылась дверь, и высокий ворчливый голос адмирала произнес.
- Лорд Джон ... - потом он, очевидно, заметил мою распростертую фигуру, прервался и продолжил более тихим голосом. - О! Я вижу, вы заняты?
- Нет, не совсем, адмирал, - Грей быстро оценил ситуацию. Он казался совершенно спокойным, как если бы ничего необычного не было в том, что его застали с бессознательной женщиной. - Леди потрясена обнаружением тела.
- О! - произнес адмирал, на этот раз излучая сочувствие. - Я вижу. Ужасный шок для леди, будьте уверены, - он немного поколебался, потом понизил голос до хриплого шепота. - Вы думаете, она спит?
- Думаю, да, - заверил его губернатор. - Она выпила бренди достаточно, чтобы свалить лошадь.
Мои пальцы дернулись, но мне удалось сохранить неподвижность.
- О, да. Лучшая вещь от шока - это бренди, - продолжал шептать адмирал голосом, звучащим как ржавые петли. - Хотел сказать вам, что я послал в Антигуа за дополнительными военными силами ... в ваше распоряжение ... для поиска в городе ... если милиция не найдет парня прежде, - доносилось до меня.
- Я надеюсь, что она не сможет, - произнес злобный и решительный голос кого-то из офицеров. - Я хотел бы поймать желтого негодяя сам. Его недостаточно просто повесить, говорю я вам!
Глубокий ропот одобрения раздался среди офицеров, но его тут же подавил адмирал.
- Ваши чувства делают вам честь, господа, - сказал он, - но закон будет соблюден во всех отношениях. Вы должны четко дать понять своим солдатам, что, как только злодей будет пойман, его следует немедленно доставить к губернатору, и правосудие будет исполнено должным образом, уверяю вас.
Мне не понравился тон, которым он произнес последнюю фразу, но его офицеры сдержанным хором выразили согласие.
Адмирал, высказав распоряжение обычным голосом, снова перешел на шепот и попрощался.
- Я остановлюсь в гостинице МакАдама, - прохрипел он. - Не стесняйтесь послать за мной, если будет нужна помощь, ваше превосходительство.
Раздались шарканье и приглушенный гул, когда офицеры вышли из кабинета, соблюдая осторожность из уважения к моему спящему состоянию. Потом раздался звук шагов одной пары ног, потом поскрипывание, когда кто-то тяжело уселся в кресло. На мгновение наступила тишина.
Потом лорд Джон сказал.
- Вы можете встать, если хотите. Полагаю, вы не настолько потрясены, - добавил он иронически. - Так или иначе, но я подозреваю, что простого убийства недостаточно, чтобы вывести из строя женщину, которая смогла единолично справиться с тифозной эпидемией.
Я сняла полотенце с лица, спустила ноги с диванчика и оказалась лицом к лицу с ним. Он сидел за столом, опершись подбородком на сомкнутые руки, и смотрел на меня.
- Есть потрясения, - произнесла я отчетливо, убирая влажные завитки моих волос и пристально уставившись на него, - и есть потрясения, если вы понимаете, что я имею в виду.
Он выглядел немного удивленным, потом в его глазах вспыхнуло понимание. Он выдвинул ящик стола и вытащил мой веер из белого шелка, расшитого фиалками.
- Он ваш, я полагаю? Я нашел его в коридоре, - его рот покривился. - Понятно. Тогда я полагаю, что вы понимаете, как ваше появление этим вечером подействовало на меня.
- Несомненно, - сказала я. Мои руки были холодны, и мне казалось, что я проглотила что-то большое и холодное, и оно застряло за грудиной. Я глубоко вздохнула, пытаясь протолкнуть его ниже, но напрасно.
- Вы знали, что Джейми женат?
Он моргнул, но не настолько быстро, чтобы я не увидела гримасу боли на его лице, словно кто-то неожиданно ударил его по лицу.
- Я знал, что он был женат, - поправил он меня. Он опустил руки, бесцельно перебирая маленькие предметы, захламляющие его стол. - Он сказал мне - или дал понять, по крайней мере - что вы мертвы.
Грей взял маленькое серебряное пресс-папье и стал вертеть его в руках, не сводя взгляда с его блестящей поверхности. Большой сапфир, инкрустированный в него, испускал синие вспышки.
- Он никогда не упоминал обо мне? - спросил он тихо. Я не была уверена, был ли оттенок в его голосе болью или гневом. Несмотря на злость, я почувствовала к нему некоторую жалость.
- Да, говорил, - ответила я. - Он сказал, что вы были его другом.
Он посмотрел на меня, его изящное лицо немного просветлело.
- Да?
- Вы должны понять, - сказала я. - Он ... я ... нас разделила война, восстание. Каждый из нас думал, что другой мертв. Я нашла его снова только ... Боже мой, неужели это было только четыре месяца назад?
Я чувствовала себя выбитой из колеи и не только событиями вечера. Я чувствовала себя так, словно прожила уже несколько жизней, с тех пор как открыла дверь печатной лавки в Эдинбурге и обнаружила А. Малкольма, склонившегося над прессом.
Напряжение немного оставило Грея.
- Понятно, - медленно произнес он. - Так вы не виделись с тех пор ... мой Бог ... двадцать лет! - он ошеломленно уставился на меня. - И четыре месяца? ... Почему ... как ...
Он покачал головой, оставив вопросы.
- Ладно, это не имеет значения сейчас. Но он не говорил вам ... то есть ... не рассказал вам о Вилли?
Я непонимающе уставилась на него.
- Какой Вилли?
Вместо объяснения он наклонился и открыл ящик стола. Он вытащил небольшой предмет, положил его на стол и жестом подозвал меня подойти.
Это был портрет, овальная миниатюра в темной резной деревянной рамочке. Я посмотрела на изображенное на ней лицо и резко села, мои колени внезапно ослабли. Я взяла миниатюру. Лицо Грея, которое я увидела уголком глаза, смутно маячило над столом, словно облако над горизонтом.
"Он мог быть братом Бри", была моя первая мысль. Вторая мысль, ударившая меня в солнечное сплетение, была "Боже мой, он брат Бри!"
В этом не было никаких сомнений. Мальчику на портрете было девять или десять лет, на лице еще сохранялась нежная детская припухлость, а волосы были каштановые с красноватым отливом, но не рыжие. Его слегка скошенные синие глаза смотрели смело, прямой нос был чуточку длинноват, высокие скулы викинга выпирали под гладкой кожей. Посадка головы была такой же уверенной, как и у того мужчины, который дал ему это лицо.
Мои руки так сильно тряслись, что я вынуждена была положить их на стол, накрыв ими портрет, словно боялась, что он подскочит и укусит меня. Грей наблюдал за мной не без симпатии.
- Вы не знали? - сказал он.
- Кто ... - мой голос был хриплым от потрясения, и я замолчала, чтобы откашляться. - Кто его мать?
Грей колебался, внимательно разглядывая меня, потом слегка пожал плечами.
- Была. Она умерла.
- Кто она была?
Волны шока распространились от эпицентра в моем животе, вызывая покалывания в голове и оцепенение пальцев ног, но, по крайней мере, над голосовыми связками я обрела контроль. Я вдруг вспомнила, как Дженни говорила, что он не тот мужчина, который может спать один. Очевидно, это так.
- Ее звали Женева Дансейни, - сказал Грей. - Это сестра моей жены.
Мой ум блуждал в попытке уловить смысл всего этого, и полагаю, я была совсем не тактична.
- Ваша жена? - произнесла я, таращась на него. Он яростно вспыхнул и отвел глаза. Если бы я сомневалась в природе его отношений к Джейми, то теперь я бы перестала сомневаться.
- Я думаю, черт побери, что вам лучше объяснить мне, какое отношение вы имеете к Джейми, к этой Женеве и к этому мальчику, - сказала я, снова взяв портрет в руки.
Он поднял одну бровь, спокойный и владеющий собой; потрясение, которое он испытал, прошло.
- Я не думаю, что я обязан что-то объяснять, - сказал он.
Я подавила желание вцепиться ногтями ему в лицо, но оно, по-видимому, отразилось на моем лице, так как он отодвинулся вместе с креслом и подобрал ноги, готовый быстро вскочить. Он настороженно следил за мной через темное дерево стола.
Я сделала несколько глубоких вдохов, разжала кулаки и заговорила спокойно, как могла.
- Да, вы не обязаны. Но я была бы очень благодарна, если бы вы рассказали. И зачем вы показали мне портрет, если не хотите, чтобы я знала? - добавила я. - Так как теперь я знаю о существовании мальчика, все остальное мне расскажет Джейми. Но вы могли бы поведать мне об этом со своей стороны, - я взглянула в окно, кусочек неба, видимый в полуоткрытые ставни, напоминал черный бархат, без всякого признака рассвета. - Еще есть время.
Он глубоко вздохнул, глядя на пресс-папье.
- Да, полагаю, что так, - он резко кивнул головой в сторону графина. - Хотите бренди?
- Да, - сразу ответила я, - и настоятельно рекомендую вам. Думаю, вы тоже нуждаетесь в выпивке.
Неохотная улыбка приподняла уголки его рта.
- Это мнение врача, миссис Малкольм? - спросил он сухо.
- Разумеется, - ответила я.
Установилось небольшое перемирие, он откинулся на спинку стула, катая бокал с бренди в своих ладонях.
- Вы сказали, что Джейми упоминал обо мне, - произнес он. Я, должно быть, вздрогнула, когда он назвал Джейми по имени, потому что он хмуро посмотрел на меня. - Вы предпочитаете, чтобы я называл его по фамилии? - холодно спросил он. - Я не знаю, как его называть в сложившихся обстоятельствах.
- Нет, - махнула я рукой. - Да, он упоминал о вас. Он сказал, что вы были комендантом Ардсмуира, и что вы были его другом ... и что он может доверять вам, - добавила я неохотно. Возможно, Джейми полагал, что он может доверять лорду Грею, однако я была не так оптимистична.
Улыбка на этот раз была не такой короткой.
- Я рад слышать это, - мягко сказал Грей. Он смотрел на янтарную жидкость в бокале, мягко вращая его, чтобы почувствовать ее пьянящий аромат. Потом он сделал глоток и решительно поставил бокал на стол.
- Я встретил его в Ардсмуире, как он и сказал, - начал он. - И когда тюрьма была закрыта, и другие заключенные были отправлены по контракту в Америку, я договорился, чтобы Джейми был условно освобожден, он был помещен под надзор в имение Хелуотер, принадлежащее другу моей семьи, - он посмотрел на меня, колеблясь, потом добавил просто. - Я не мог перенести мысль, никогда больше не видеть его.
В нескольких кратких словах он познакомил меня с голыми фактами о смерти Женевы и рождении Вилли.
- Действительно ли он любил ее? - спросила я. Бренди немного согрело мои руки и ноги, но оно не коснулось большого холодного предмета в моем животе.
- Он никогда не говорил со мной о Женеве, - сказал Грей. Он проглотил остаток бренди, закашлялся и налил еще. Только после этого он снова взглянул на меня и добавил. - Но, зная ее, я сомневаюсь в этом.
Его рот покривился.
- Он также никогда не говорил мне о Вилли, но ходили различные сплетни о Женеве и старом лорде Элсмере, и к тому времени, когда мальчику исполнилось четыре или пять лет, стало совершенно ясно, кто был его отцом - для любого, кто удосужился бы внимательно взглянуть не него, - он сделал еще один большой глоток. - Я подозреваю, что моя теща знала об этом, но она никогда бы не проговорилась.
- Да?
Он уставился на меня поверх края бокала.
- Нет, а вы? Если бы у вас был выбор, стать ли вашему единственному внуку девятым графом Элсмером и наследником одного из самых богатых состояний в Англии, или бедным ублюдком шотландского преступника?
- Понятно.
Я выпила еще немного бренди, пытаясь вообразить Джейми с юной английской девочкой по имени Женева - и преуспела в этом.
- Вполне, - сухо сказал Грей. - Джейми тоже видел это. И очень умно устроил так, чтобы покинуть Хелуотер прежде, чем это станет очевидным для всех.
- И вот тут-то появились вы, не так ли? - сказал я.
Он кивнул, закрыв глаза. В особняке было тихо, хотя слышались удаленные шумы, которые говорили о том, что в нем еще были люди.
- Правильно, - сказал он. - Джейми отдал мальчика мне.
Конюшня в Элсмере была хорошо построена, в ней было тепло зимой и прохладно летом. Большой гнедой жеребец лениво дернул ушами, прогоняя муху, но стоял спокойно, наслаждаясь чисткой, которую делал конюх.
- Изобель очень сердита на вас, - сказал Грей.
- Да? - голос Джейми был равнодушен. Его больше не должно беспокоить недовольство кого-либо из Дансейни.
- Она сердится, что вы сказали Вилли о своем отъезде, он рыдал весь день.
Лицо Джейми было опущено, но Грей видел сбоку, как напряглось его горло. Он откинулся назад, прислонившись к стене, и смотрел, как щетка двигалась вниз и вверх по блестящей шкуре коня, оставляя темные следы.
- Конечно, было бы лучше ничего не говорить мальчику, - сказал Грей спокойно.
- Я полагаю, лучше для леди Изобель, - Фрейзер повернулся, чтобы убрать скребницу, и хлопнул жеребца по крупу, отпуская его. Грей подумал, что в этом жесте была какая-то бесповоротность, завтра Джейми уходит. Он почувствовал, как сжалось его горло, и сглотнул. Он оттолкнулся от стены и пошел за Фрейзером к двери стойла.
- Джейми ... - начал он, положив руку на плечо Фрейзера. Шотландец обернулся, торопливо натягивая на лицо маску спокойствия, он не достаточно быстро, чтобы скрыть страдание в глазах. Он остановился, глядя вниз на англичанина.
- Ты поступаешь правильно, что уходишь, - сказал Грей. В глазах Фрейзера вспыхнула тревога, быстро сменившаяся настороженностью.
- Да? - сказал он.
- Любой, имеющий глаза, может увидеть это, - сухо сказал Грей. - Если кто-нибудь когда-нибудь удосужился взглянуть на конюха, он бы давно заметил, - он оглянулся на гнедого жеребца и приподнял одну бровь. - Некоторые производители отпечатываются в своем потомстве. Я совершенно уверен, что ваши отпрыски безошибочно узнаваемы.
Джейми ничего не сказал, но Грею показалось, что он немного побледнел.
- Конечно, вы сами можете видеть ... или, возможно, нет, - поправился он. - Полагаю, у вас нет зеркала, не так ли?
Джейми механически покачал головой.
- Нет, - сказал он рассеяно. - Я бреюсь, глядя на отражение в корыте.
Он глубоко втянул воздух и медленно выдохнул.
- Да, в общем ... - произнес он и взглянул на дом, где французские окна, выходящие на лужайку, стояли открытыми. Вилли обычно играл на ней в хорошую погоду.
Фрейзер повернулся к Грею с внезапной решимостью.
- Вы не пройдетесь со мной? - сказал он.
Не дожидаясь ответа, он направился мимо конюшни на аллею, которая вела от загона к пастбищу внизу. Он прошел почти четверть мили прежде, чем остановился, на солнечной полянке среди ив на берегу озерка.
Грей немного запыхался от быстрого хода - слишком изнежился в Лондоне, упрекнул он себя. Фрейзер, конечно же, даже не вспотел, несмотря на жаркое утро.
Без всяких предисловий он повернулся лицом к Грею и сказал.
- Я хочу попросить вас об одолжении.
Раскосые синие глаза смотрели прямо и твердо.
- Если вы думаете, что я скажу кому-нибудь ... - начал Грей, потом прервался и покачал головой. - Конечно, вы не думаете, что я могу сделать нечто подобное. В конце концов, я знал - или подозревал - довольно давно.
- Нет, - рот Джейми изогнулся в слабой улыбке. - Нет, я не думаю, что вы сделаете это. Но я попросил бы вас ...
- Да, - быстро сказал Грей. Уголок рта Джейми дернулся.
- Вы не хотите узнать сначала, о чем я прошу?
- Я полагаю, что я знаю. Вы хотите, чтобы я присматривал за Вилли и, возможно, посылал вам вести о нем.
Джейми кивнул.
- Да, именно, - он взглянул вверх на склон, где стоял дом, почти скрытый рощей пламенеющих кленов. - Наверное, для вас будет неудобно приезжать из Лондона, чтобы увидеть его.
- Нисколько, - прервал его Грей. - Я пришел сегодня, чтобы рассказать об изменениях в моей жизни. Я собираюсь жениться.
- Жениться? - потрясение было ясно написано на лице Джейми. - На женщине?
- Я думаю, альтернативы нет, - сухо ответил Грей. - Но да, поскольку вы спросили, на женщине. На леди Изобель.
- Христос, человек! Вы не можете сделать этого!
- Могу! - уверил его Грей и поморщился. - Я проверил себя в Лондоне и убедился, что могу быть ей настоящим мужем. Вам не обязательно наслаждаться актом, чтобы совершить его - или вы, возможно, знаете об этом?
Уголок глаза Джейми рефлективно подергивался, не совсем сильно, но достаточно, чтобы Грей это заметил. Джейми открыл рот и закрыл снова, покачав головой, очевидно, передумав говорить.
- Дансейни становится слишком стар, чтобы управлять имением, - указал Грей. - Гордон мертв, а Изобель и мать не могут справиться одни. Наши семьи дружили в течение нескольких десятилетий. Это совершенно подходящий союз.
- Да, неужели? - скептицизм в голосе Джейми был очевиден. Залившийся краской Грей обернулся к нему и резко ответил.
- Да. Брак значит больше, чем плотская любовь. Значительно больше.
Фрейзер резко развернулся. Он подошел к краю берега и долго стоял там в грязи, глядя на набегающие волны. Грей терпеливо ждал, использую время, чтобы развязать ленту и заново привести в порядок белокурую массу волос.
Наконец, Фрейзер вернулся, медленно шагая и опустив голову, словно в раздумье. Встав лицом к лицу с Греем, он прямо взглянул ему в глаза.
- Вы правы, - тихо сказал он. - Я не имею никакого права плохо думать о вас, поскольку вы не имеете намерения обесчестить леди.
- Конечно, нет, - сказал Грей. - Кроме того, - добавил он более бодрым голосом, - это означает, что я буду часто видеть Вилли.
- Вы хотите оставить службу?
Одна медная бровь дернулась вверх.
- Да, - ответил Грей и улыбнулся немного с сожалением. - Так будет лучше. Я не предназначен для армейской жизни.
Фрейзер, казалось, задумался.
- Я должен быть тогда ... благодарен вам, - произнес он, - если вы станете отчимом моему сыну, - он, вероятно, впервые произнес вслух это слово, и его звучание, казалось, потрясло его. - Я ... я был бы обязан вам.
Голос Джейми звучал так, как будто воротник давил ему горло, хотя рубашка была расстегнута. Грей с любопытством смотрел, как его лицо наливалось темной болезненной краснотой.
- Взамен ... Если вы хотите ... я имею в виду, я мог бы ... то есть ...
Грей подавил внезапное желание рассмеяться. Он легко положил свою руку на большую руку шотландца и увидел, что тот едва сдержал себя, чтобы не вздрогнуть от прикосновения.
- Мой дорогой Джейми, - сказал он, разрываясь между смехом и гневом. - Фактически вы предлагаете мне свое тело взамен на мое обещание заботиться о Вилли?
Лицо Фрейзера стало красным до корней волос.
- Да, - резко сказал он сквозь зубы. - Вы хотите его или нет?
На этот раз Грей действительно рассмеялся, и он смеялся долго, захлебываясь и восклицая, так что ему пришлось усесться на травянистый берег, чтобы прийти в себя.
- О, Боже мой, - наконец, произнес он, отирая слезы с глаз. - Надо мне дожить до того, чтобы услышать такое предложение!
Фрейзер стоял над ним, глядя вниз, утренний свет очерчивал его силуэт, зажигая огнем его волосы на фоне светло-голубого неба. Грею показалось, что он мог видеть подергивание широкого рта на затемненном лице - юмор, смешанный с глубоким облечением.
- Значит, вы не хотите меня?
Грей поднялся на ноги.
- Я, вероятно, буду хотеть вас до моего смертного дня, - легко сказал он. - Но как бы ни было соблазнительно ...
Он покачал головой, счищая влажную траву с рук.
- Вы действительно думаете, что я потребовал бы - или принял бы - какую-нибудь уплату за эту услугу? - спросил он. - Фактически, я был бы сильно оскорблен таким предложением, если бы не знал всю глубину чувств, которыми оно вызвано.
- Ну, в общем, - пробормотал Джейми, - я не хотел оскорбить вас.
Грей не знал плакать ему или смеяться. Вместо этого он поднял руку и мягко коснулся щеки Джейми, которая стала обычного цвета бледной бронзы. Более спокойно, он сказал.
- Кроме того, вы не можете дать мне того, чего не имеете.
Грей почувствовал, а не увидел, как напряжение несколько оставило высокое тело, стоящее перед ним.
- У вас есть моя дружба, - сказал Джейми мягко, - если она представляет для вас какую-то ценность.
- Очень большую ценность.
Двое мужчин некоторое время стояли рядом и молчали, потом Грей вздохнул и взглянул на солнце.
- Уже поздно. Я полагаю, вам нужно очень многое сделать сегодня?
Джейми откашлялся.
- Да, многое.
Грей одернул полы сюртука, собираясь идти. Но Джейми задержался, неловко замявшись, и потом, словно внезапно решившись, подошел к нему, наклонился и взял его лицо в свои ладони.
Грей почувствовал большие руки на своем лице, легкие и сильные, как прикосновение орлиного пера, и затем мягкий широкий рот Джейми Фрейзера коснулся его собственного рта. Возникло мимолетное ощущение нежности и сдержанной силы, слабый вкус пива и свежеиспеченного хлеба. Потом оно исчезло, и Джон Грей стоял, моргая на слепящее солнце.
- О, - произнес он.
Джейми застенчиво и чуть кривовато улыбнулся ему.
- Да, в общем, - сказал он. - Я полагаю, что я, может быть, не заразился.
Он развернулся и исчез за ивами, оставив лорда Грея одного на берегу озерка.
Губернатор на мгновение замолчал. Потом взглянул на меня с безрадостной улыбкой.
- Это было первый раз, когда он по своей воле коснулся меня, - сказал он тихо. - И последний ... до этого вечера, когда я дал ему вторую копию миниатюры.
Я сидела совершенно неподвижно, игнорируя стакан бренди в моих руках. Я не была уверена, что я чувствовала - потрясение, ярость, ужас, ревность и жалость, все чувства проносились через меня волнами, создавая в душе водоворот запутанных эмоций.
Несколько часов назад поблизости от нас была предана насильственной смерти женщина. И все же сцена в комнате отдыха казалась мне нереальной по сравнению с этой миниатюрой - маленькой незначительной картинкой, написанной в красноватых тонах. В настоящий момент ни лорда Джона, ни меня не трогали ни убийство, ни правосудие - ничего кроме этой вещицы, которая лежала между нами.
Губернатор с глубоким вниманием рассматривал мое лицо.
- Полагаю, я должен был узнать вас на судне, - сказал он. - Но, конечно, тогда я думал, что вы мертвы.
- Ну, было темно, - сказала я несколько глупо. Я погрузила пальцы в свои локоны, чувствуя головокружение от бренди и бессонницы. Потом вдруг осознала, что он сказал.
- Узнать меня? Но мы никогда не встречались с вами!
Он, поколебавшись немного, качнул головой.
- Вы помните ночной лес возле Карриаррика в Горной Шотландии двадцать лет назад? И мальчика со сломанной рукой? Вы лечили ее мне.
Он поднял руку для демонстрации.
- Иисус Рузвельт Христос.
Я сделала глоток и раскашлялась, задохнувшись. Я, моргая, смотрела на него слезящимися глазами и теперь могла видеть тонкие кости и более худенькую, более мягкую фигуру мальчика, которым он был тогда.
- Ваши груди были первыми женскими грудями, которые я увидел, - произнес он, криво усмехнувшись. - Это было большим шоком для меня.
- От которого вы, кажется, выздоровели, - сказала я довольно холодно. - И вы, кажется, простили Джейми за то, что он сломал вам руку и угрожал расстрелом.
Он слегка вспыхнул и поставил бокал.
- Я ... ну ... да, - сказал он резко.
Мы сидели, молча, в течение длительного времени, не имея представления, о чем еще можно говорить. Он вздохнул несколько раз, словно собираясь что-то сказать, но не стал. Наконец, он прикрыл глаза, как если бы вручил Богу свою душу, потом открыл их и посмотрел на меня.
- Знаете ли вы ... - начал он, потом остановился. Он посмотрел вниз на свои сжатые руки, потом на меня. Изумруд ярко мерцал на его пальце, словно слезинка.
- Знаете ли вы, - повторил он тихо, обращаясь к своим рукам, - что значит любить кого-то и никогда - никогда! - не иметь возможности дать ему умиротворение или радость, или счастье?
Он поднял глаза, наполненные болью.
- Знать, что вы не можете дать ему счастья не по своей или его вине, но только потому, что вы не родились тем человеком для него?
Я сидела тихо и видела другое красивое лицо, темное, не светлое. Не чувствуя теплого дыхания тропической ночи, но ледяные руки бостонской зимы. Видя пульсацию света на залитой кровью, холодной, как снег, больничной простыне.
" ... только потому, что вы не родились тем человеком для него..."
- Я знаю, - прошептала я, сжав руки на коленях. Я говорила Фрэнку, "Отпусти меня". Но он не мог, а я не могла по-настоящему любить его, потому что моя любовь принадлежала другому.
"О, Фрэнк, - сказала я безмолвно, - прости меня".
- Думаю, я спрашивал вас, верите ли вы в судьбу? - продолжал лорд Джон. Призрак улыбки появился на его лице. - Вы, как никто другой, должны знать ответ.
- Вы так думаете? - произнесла я невыразительно. - Но я знаю не больше вас.
Он покачал головой, потом поднялся и взял миниатюру в руки.
- Мне повезло больше, чем многим, я думаю, - сказал он спокойно. - Есть одна вещь, которую он примет от меня, - его лицо смягчилось, когда он рассматривал лицо мальчика в своих руках. - И он дал мне взамен нечто драгоценное.
Инстинктивно моя рука легла на живот. Джейми дал мне тот же драгоценный дар - и по такой же дорогой для себя цене.
Послышался звук шагов, приглушенный ковром, потом резкий стук в дверь, и в кабинет заглянул милиционер.
- Леди пришла в себя? - спросил он. - Капитан Якобс закончил допрос, и карета месье Алесандра прибыла.
Я торопливо вскочила на ноги.
- Да, все хорошо, - я повернулась к губернатору, не зная, что сказать. - Я ... благодарю вас ... то есть ...
Он формально поклонился мне и вышел из-за стола, чтобы проводить до двери.
- Я чрезвычайно сожалею, что вам пришлось испытать такое ужасное событие, мэм, - произнес он без следа каких-либо эмоций в голосе, кроме дипломатического сожаления. Он возобновил свою официальную манеру общения, гладкую и отполированную, словно паркетный пол.
Я последовала за милиционером, но в дверях остановилась и развернулась.
- Когда мы встретились той ночью на борту "Порпоса" ... я рада, что вы не узнали меня. Вы ... мне понравились. Тогда.