Старая вишня, умершая прошлой весной, одаривала его последний раз. Веселым потрескиванием пылающих в камине поленьев, завораживающим танцем языков пламени, запахом вишневого дыма, уютным теплом, которое может дать только живой огонь. Странное сочетание - мертвое дерево и живое пламя... Мертвое, порождающее жизнь...
Старик блаженно протянул к огню ладони, и увидел в отсветах пламени стаи солнечных зайчиков, весело снующих в просветах листьев могучего дерева, ветви, увешанные сладкими карминными плодами. Услышал веселую перекличку внуков и воришек скворцов в кроне. Не важно, что за окном осень и унылый холодный мелкий дождь, вишня снова дарила ему лето...
Едва уловимое поскрипывание половиц за спиной. Жена, как всегда подошла почти бесшумно. Удивительно, но с возрастом ее походка оставалась легкой, как и в молодости.
- Ну, и что это за забастовка? - Вита поставила на журнальный столик рядом с креслом поднос, на котором красовался заварник, плошка с медом и горкой золотились пирожки с яблоками, источавшие чудный аромат. - Весь день в саду листьями шуршал, не могла на обед дозваться, благо дождь начался... От ужина отказался. Хоть чаю с пирожками попей.
Она подошла к нему сзади, обняла и, прижавшись подбородком к его макушке, тоже задумчиво засмотрелась на огонь. Он поцеловал ее ладошку, привычно пахнущую ванилью, яблоками и чем-то неопределимым, будоражаще загадочным.
- Ты знаешь, Ви, не хотелось сегодня в дом заходить. Такой день чудный выдался. Тихо, тепло, только опадающие с яблонь листья едва слышно шелестят. Все время в голове рефреном Бунин звучал. Помнишь его "Листопад":
Сегодня так светло кругом,
Такое мертвое молчанье
В лесу и в синей вышине,
Что можно в этой тишине
Расслышать листика шуршанье. - Он подбросил в огонь еще одно поленце. - Такое ощущение, словно один во Вселенной... или она во мне. Казалось - уйду из сада, и исчезнет навсегда очарование...
- Мда, а я тут со своей прозой - обед, ужин. - Она взъерошила ему волосы и ласково чмокнула в темечко. - А мне место в твоей вселенной найдется?
- Ви, ты мой центр мироздания. Посиди со мной. Помнишь, сколько ночей мы, в студенческие годы, провели у костров?
- Ну, да. Каждая осень в колхозе, на уборочных работах. Я когда ученикам говорила, что моя молодость прошла по лагерям, они юмора не понимали. Совсем другие поколения, на иных ценностях выросшие. - Она устроилась во втором кресле, стоящем с другой стороны столика, блаженно протянув уставшие ноги к огню.
- Витуль, ты последнее время за мной странностей не замечала? Оно со стороны виднее.
- А с чего бы такие вопросы. - Жена внимательно посмотрела на него. - Случилось чего?
- Да понимаешь... Собственно, сказать это я могу только тебе. У меня такое ощущение, словно с головой не в порядке.
- И в чем это проявляется? Я то, точно у тебя проблем не наблюдала. - Взгляд супруги стал напряженно-озабоченным.
- Вот сегодня. Работаю в саду, на душе так легко. Солнышко последнее тепло дарит, воздух - пей, не напьешься, Бунина мурлычу... Кстати, у меня гостинчик. - Старик запустил руку в бездонный карман теплого вязаного пиджака и извлек огромное, лаковое желтое яблоко с ярким румянцем на боку. Протянул жене. - На кальвиле лист уже почти весь облетел и оно фонариком висит в кроне. Помнишь, как внуки таким подаркам радовались? Подвал завален яблоками, но это особенные, будто последний привет лета. Да и запах, и вкус не сравнить.
-Помню, конечно. - Вита вздохнула, подумав о том, что выросшие внуки живут теперь за тысячи километров и их приезд теперь самый большой праздник. - Но ты ведь не об этом мне хотел рассказать.
- Ну, да. - Старик немного замялся, словно подбирая слова. - В общем, шебуршу себе потихоньку, солнце к закату клонится и, вдруг, слышу смех. Детский смех. Но так - на грани восприятия. Словно и не ушами, а подсознанием воспринимаю. Как отголоски далекого эха. Начинаю оглядываться и вижу - в закатных лучах девчушка стоит. Совсем маленькая, не больше трех - четырех лет. Такая вся светленькая, словно даже сияющая. В платьице, со смешными косичками и глаза... Странные глаза, с золотистой радужкой... Я даже зажмурился, а когда глаза открыл - никого нет.
- Ну и что здесь удивительного? Я даже не думаю, что тебе это померещилось. Скорее всего, к кому-то из соседей внучка приехала, а заборы у нас между участками, сам знаешь, чисто символические.
- Видишь ли, Виточка, странного здесь более чем. Начиная с того, что против заходящего солнца я физически не мог рассмотреть ребенка, да еще в таких подробностях. В лучшем случае темный силуэт на сияющем фоне. А заканчивая... - Он снова замолчал, глядя на огонь. - Вот здесь мне и видится проблема с головой. Понимаешь, я знаю этого ребенка, просто, оказывается, успел за долгие годы забыть... В детстве это воспринимается как само собой разумеющееся, в юности стараешься не обращать внимания, а в старости просто мозг отметает то, что не вписывается в привычную картину материального мира.
- Ты сегодня прямо загадками говоришь. - Вита катала яблоко между ладонями, глядя на мужа.
- Впервые я увидел ее, когда в возрасте трех лет самовольно ушел со двора и попал в балку, куда со строек сбрасывали грунт. Ну, ты знаешь эту историю, меня, тогда уже полузасыпанного, в последний момент нашли. Когда я лежал и на меня сыпались комья чернозема, а наверху рычал двигатель бульдозера, вдруг надо мной склонилось детское лицо со странными золотистыми глазами и смешными косичками... Потом оно исчезло, а вслед за этим я услышал голос мамы. И потом она стала появляться с завидной регулярностью, всегда, когда я ухитрялся вляпываться в ситуации... м-м-м... скажем так, слабо совместимые с жизнью. Когда тонул в шесть лет, когда добывал водород в десять, и в четырнадцать при производстве нитроглицерина, и так далее. Каждый раз я ухитрялся выйти из воды и огня практически без потерь для своего драгоценного здоровья. Странность, над которой я тогда не задумывался, заключалась в том, что девочка росла вместе со мной, она всегда появлялась в возрасте моей ровесницы. - В камине почти прогорело, и он подбросил еще несколько поленьев. Понаблюдал как огонь вначале несмело, словно пробуя на вкус, облизнул угощение, а затем с жадностью накинулся на новую порцию пищи. - В армии она опекала меня постоянно. И когда зенитная установка летела с обрыва, и когда я, приказав залечь смене караула, шел на укуренного часового. До сих пор помню его пустые глаза, палец на спусковом крючке автомата и черное отверстие ствола. Пожалуй, я и шагу бы не сделал. Ноги, как приросли, но вдруг словно ощутил ее ободряющие объятия и понял, опять все будет хорошо. А вот потом, в более зрелом возрасте, она практически перестала появляться. Может я стал осторожнее и предусмотрительнее? Не знаю. И вот сегодняшний визит... Что это означает? Возможно, - как и все, что я тебе рассказал, не более чем бред воспаленного сознания?
- Я тебе скажу. Хандришь ты, старик. Уж кто-кто, а я тебя знаю. - Она решительно положила яблоко на столик. - Застоялся ты, цели нет. Дом построил, в точности такой, как мечтал, не то что дерево - целый сад вырастил, да еще какой сад! Ну, сына, извини, я тебе не родила. - Вита, улыбаясь, развела руками. - Но дочь, мы вырастили замечательную. А о внуках я вообще молчу - близнецы, красавцы и уже знаменитые на всю Германию, да, пожалуй, и на всю Европу, кардиохирурги. Ты книги начал писать после пятидесяти. И здесь тоже, тебя и печатают и покупают. У тебя, оказывается, чудный ангел-хранитель есть. Кстати, чем не сюжет для новой книги, а то уже клавиатура пылью покрылась, даже в сеть последнее время не ходишь. Серьезно, подумай, чудная повесть получиться может.
Старик невольно посмотрел на книжный стеллаж, где на одной из полок стройной шеренгой, выстроились книги гордо выпятив его фамилию на корешках.
- Не думаю, что это кому-нибудь будет интересно. Нашему читателю подавай глубины Вселенной, запредельный экшн, на крайний случай, выверты человеческого сознания. А здесь - обыкновенная, ни чем не примечательная жизнь, да еще под зонтиком. Да, судя по всему, меня не только оберегали, но и очень умело направляли. Это если принять сей бред за истину. - Он посмотрел на жену. -Хотя, даже если и так, я им, кто бы они ни были, бесконечно благодарен. Помнишь, на третьем курсе, мы шуточный разговор нашей компанией завели о детях? Ты меня тогда, смеясь, спросила: "А у тебя кто будет?". И я, не задумываясь ни секунды, ответил: "Девочка!". Это за восемь лет до ее рождения. Еще, мы никогда не придумывали имя для дочери и, не договариваясь, назвали ее Дашей.
- Да, было такое. Я еще потом, когда ее родила, все удивлялась, как ты мог так угадать?
- Угу. Я не угадывал - знал. Может не осознанно, но знал. - Он вздохнул, вспомнив студенческие годы. - Я тогда за твоей подругой ухаживал, а она мне, слава Богу, взаимностью не отвечала. Так вот в состоянии эдакой депрессии, приснился мне сон. Будто сижу я в лодке, рыбачу, а ты выходишь на берег с маленькой девочкой на руках и говоришь: "Смотри Даша, вон папа!". И вы обе весело смеетесь, а глаза у тебя почему-то золотом отливают. Вот так. - Он пошевелил кочергой в камине. - Чего-то Стругацких вспомнил, может моя жизнь, как таковая особой ценности и не представляет? Просто я должен был оставить после себя нечто, очень кому-то нужное. Или понадобившееся в будущем.
- Ты бы шел баиньки. Придет утро, а с ним уйдут грустные мысли- Она поднялась с кресла и, снова обняв его сзади, шепнула на ухо. -Мне. Ты всегда нужен мне. И если есть силы, управляющие нашей судьбой, я им благодарна.
- Спасибо, Ви. - Он улыбнулся. - Ты иди. Я еще посижу.
Старик еще немного посидел у догорающего камина, неторопливо раскладывая пазлы своих мыслей. И уже было собрался последовать совету жены, когда острая, пульсирующая боль, залила левую половину груди. Невероятный свет, ударил по глазам, невольно заставив его на мгновение зажмуриться. Камин, еще мгновение назад озаряемый лишь красными бликами почти прогоревших поленьев, внезапно вспыхнул нестерпимым сиянием заполнившим комнату, дом, всю Вселенную... Затем он понял, что невесомо парит над бескрайней зеленой равниной. А внизу, путаясь ногами в высокой траве, держась за руки и весело смеясь, бежали двое малышей. Светловолосый мальчик и девочка со странными золотистыми глазами. Бежали, разбрызгивая стрекочущие фонтанчики кузнечиков и запуская в небо фейерверки бабочек самых невероятных расцветок, навстречу огромному красному яблоку Солнца, встающему над горизонтом...
...Жена нашла утром его холодное тело у погасшего камина. Он так и сидел в своем любимом кресле, улыбаясь чему-то счастливой безмятежной улыбкой.