Ощущение взгляда... Большущий салатный богомол, цепко держась за высокий травяной стебель, казалось, внимательно меня рассматривал своими выпуклыми фасетчатыми глазами, иногда чуть поворачивая голову и раздвигая жвалы. Ни дать - ни взять - инопланетный брат по разуму, пытается вступить в контакт. Улыбнувшись, я перевел взгляд выше. Над зеленью травы простирался бездонный купол неба с одиноким белоснежным облачком. Пожалуй, таким же чистым, как и моя память в данный момент. Вопросы "где я?" и "кто я?", постучались в сознание одновременно. Очевидно, я валяюсь в траве в совершенно незнакомом мне месте. А это я откуда знаю? Резко сев, оглядываю доступные глазу окрестности: холмистая равнина, покрытая волнующимся под ветром ковром трав, уходящая во все стороны до горизонта. Глазу зацепиться совершенно не за что - зелень трав, холмы, небо над ними, ну разве что за одинокое облачко... Вслед за зрительными, словно из ниоткуда стали возникать другие ощущения. Ощущение полной тишины, нет не ватной, а такой, словно на фоне вселенского молчания, где-то в бесконечной дали, на грани восприятия, под прикосновением эфирного ветра звенит тонкая хрустальная нить. Наверное, это и называют звенящей тишиной. Дальше - трава мягкая, чуть влажная, спина не болит! Стоп. Значит, раньше она болела? Ну да я это четко помню, крохотный осколок в позвоночнике, вот уже пятнадцать лет не дает о себе забыть... Память, ухмыльнувшись, выдала искомое. Я - Николаенко Георгий Степанович, сорока лет, киевлянин, в прошлом инженер, сейчас бизнесмен, женат... Уже прогресс! Но вопрос "где я?" смотрит на меня так же тупо, как и я на него. Ну что ж попробуем отмотать от любого осознанного момента. Мучительно напрягаясь, пытаюсь вызвать из небытия образ жены и внезапно вижу заплаканные глаза в обрамлении длинных ресниц. Слезы, дождь...
...Мы стоим перед зданием Бориспольского аэропорта, прячась под одним зонтом, с неба льет совершенно не сентябрьский унылый мелкий дождь. Влажно вокруг, влага на глазах любимой женщины.
- Гоша, что-то не спокойно у меня на душе, может не полетишь?
- Вика, ну ты же взрослый человек, все прекрасно понимаешь, не могу я отказаться от этой командировки. Когда мы с Сашей организовывали этот бизнес, ты ведь радовалась вместе с нами удачам, ты поддерживала меня, когда дело застопоривалось. Если сейчас мы не вырвем эти контракты, не застолбим на Украинских просторах эту тему, все наши предыдущие достижения можно успешно похоронить. Да и откуда такая паника, ведь не первый раз я туда лечу?
- Мне твоя бабушка снилась. - Жена смотрит несколько смущенно, словно боясь насмешки с моей стороны.- Она просила меня не пускать тебя. Сказала - ты не вернешься.
- Ну, что за глупости. Ты ведь моей бабушки никогда не видела, она умерла, когда мне было десять лет. И почему она не приснилась мне, зачем ей посредник?
- Приснилась женщина в вышитой сорочке, с черными, как смоль волосами, собранными в косу. Грустная такая. Говорит мне: "Скажи Гоше, пусть не летит сейчас. Не вернется он. Может, хоть тебя послушает. Меня он никогда не слушался, всегда старался все по своему сделать. С самого малечку. Скажи - бабушка очень просила." - Вика снова всхлипнула. Какое-то неприятное ощущение шевельнулось в душе. Очень странно, но она описала бабушку именно такой, какой я ее запомнил в детстве.
- Успокойся, родная. - Нежно обнимаю жену свободной рукой. - Ты ведь знаешь, к чему снятся усопшие. К дождю это, всего лишь к дождю. Вот он и не заставил себя ждать. А дождь в дорогу - очень хорошая примета. Все будет хорошо, через неделю я вернусь из этого Бостона, и ты первая посмеешься над своими страхами...
Бостон! Америка! Уже гораздо теплее. Память, словно нехотя начала листать свои страницы. Ну да, я вылетел в Бостон для подписания очень важных контрактов. Фиг сейчас вспомнишь, каких. Я четко помню - к обоюдной радости договаривающихся сторон, бумаги были подписаны на ура. Что сулило и нашей фирме, и американским коллегам миллионные прибыли в самые ближайшие годы. По этому поводу был организован tiny picnic, как выразился, мой гид и переводчик, американец украинского происхождения Джек Сивоха. "Маленький пикник" на берегу Массачусетского залива, по количеству горячительных напитков, мало отличался от хорошей русской попойки. И кто это сказал, что американцы пьют мало? Наверное, ему попадались не те американцы. Янки предавались этому пороку с поистине славянским размахом, не иначе побывали уже на наших теренах. Гид постоянно следил за наполнением моей тары, впрочем не забывая и о своей, очевидно его предки не напрасно получили свою фамилию. Утро я, естественно, встретил с дикой головной болью, такого похмельного синдрома не припомню за свою жизнь. Не даром Иван всегда говаривал: "Господа, мешать виски с пивом - это пошло. Все равно, что шампанское закусывать селедкой"... Ага, ассоциативная память явно подавала признаки жизни. До пикничка было еще, что-то очень важное... Ну да, я ведь на свою голову позвонил Ивану в Лос-Анжелес. Точно!
...- Георгий, если ты и в этот раз не прилетишь в гости, я таки точно обижусь. Лиза уже фарширует щуку, и не дай Бог обидеться ей, я тебя честно предупреждаю. Мы не виделись девять лет, ты пролетел полшарика и шо, ты не можешь пролететь еще чуть-чуть? - Иван - практическое подтверждение тезиса о том, что жена еврейка не роскошь, а средство передвижения, жил в Лос-Анжелесе с девяносто второго. Мы были старыми друзьями, еще со студенческой скамьи, более того, оба ухаживали за Лизой и оба очень не нравились ее родителям. Но жизнь сложилась именно так как сложилась. Лиза предпочла Ивана, они эмигрировали в США, начинали с поставок подержанных автомобилей через Атлантику в Россию, а сейчас владеют довольно обширной сетью автомастерских и, судя по фотографиям их дома, не бедствуют.
- Иван, твои "чуть-чуть" - это вся Америка впоперек. Ну хорошо, давай так, если дело с контрактами пойдет, сажусь в самолет и дую в Лос-Анжелес, слово даю.
- Ой, я тебя умоляю, токо не надо ставить вопрос нашей встречи в зависимость от каких-то бумаг. Шоб ты таки знал, я сейчас еду и бронирую тебе билет на послезавтра из Логан Интернешнл до Лос-Анжелеса. - Да, "бытие определяет сознание", все-таки прав был классик. Интересно, со своим отцом, потомственным запорожским козаком Степаном Гончаренко, он разговаривает на таком же сленге или не рискует?
- Да, против твоего напора трудно устоять. Все, Ваня, договорились. - И, не удержавшись, с легкой иронией, - Шоб я так жил.
Иван хмыкнул и положил трубку... Значит я все-таки должен был лететь В Лос-анжелес?
..."А посмотри, что у нас тут!" - Та часть сознания, которая не занималась самокопанием, зафиксировала мой взгляд на некой точке травяного моря. При ближайшем рассмотрении это оказалось дорожкой полегшей травы, словно некто прошел по траве и она еще не успела подняться. Стебли лежали в направлении к вершине холма. Ну, значит и нам туда... Минуточку. Ведь и за мной должен оставаться точно такой же след. Точно, вот дорожка от места, где я лежал до места, где я сейчас стою. Трава, примятая телом... и больше никаких следов. Вывод - либо я очень долго лежал, и растительность вокруг успела подняться, либо... я просто материализовался в этом месте! Какая-то из частей сознания нервно хихикнула. Снова внимательно осмотрел склон холма и обнаружил не менее пяти "дорожек", возникающих из ниоткуда и ведущих в сторону вершины. Напевая: "Значит нам туда дорога, значит нам туда дорога", я двинулся в том же направлении, попутно пытаясь подвигнуть память на очередное чудо озарения...
... Бостонский аэропорт Логан Интернешнл. Раннее утро. Деловитая суета пассажиров и персонала в этом стерильном царстве пластика, стекла и камня. Сижу в кресле, пытаясь унять дикую головную боль. Сияние сотен люминесцентных ламп, раскаленными иглами проникает даже сквозь полуприкрытые веки. Последствия вчерашнего пикничка так сказать налицо. Джек, сам на удивление как огурчик, вначале пытавшийся развлекать меня видами Бостона и рассказами об истории создания аэропорта, этого поистине величественного сооружения площадью не менее десяти квадратных километров и почти со всех сторон окруженного водой, оставил безуспешные попытки, усадил меня в кресло в зале ожидания, схватил мой паспорт и убежал решать вопросы с билетами. Пытаюсь хоть на чем-нибудь сосредоточиться, бесполезно, мысли разбежались из больной головы в неизвестных направлениях. Тупо жду посадки на самолет...
- Сэр, вы в порядке? - Моих познаний английского хватило, что бы без труда понять вопрос. Поднимаю взгляд - девочка лет двенадцати, в инвалидной коляске. Типичный англосакс, наверняка предки ирландцы, рыжие волосы, веснушчатое лицо и любопытные зеленые глаза.
- Да.- Надеюсь, что мое односложное yes прозвучало достойно. Не тут-то было.
- Вы приезжий? - Полуутвердительная полувопросительная интонация слились воедино. Мало того, что мой английский не позволяет вести непринужденную беседу, но и состояние организма явно не располагает к этому. Но маленькому рыжему существу явно скучно и оно уже успело забыть, что вначале интересовалось моим здоровьем. - А откуда?
- Ukraine. - Недоумение на лице. Чего и следовало ожидать от американского школьника, который свято уверен будто молоко делают на заводе подобно кока-коле, и что Америка составляет большую часть мира. Вздыхаю. - Russia. - Во, не только понимание, но даже какой-то непонятный восторг.
- Я изучаю русский язык. - Фраза явно заученная, с диким акцентом, но произнесенная действительно на русском, сначала даже не доходит до меня. - У нас в школе организовали изучение языка и русской культуры. Я изучаю этот курс уже два года. - Неподдельная гордость в голосе.
Как показало дальнейшее общение, ее знание русского примерно равнялось моему знанию английского. Живо вспомнив свой опыт общения с Шоном, с которым мы налаживали выпуск квикеджей для экскаваторов в Украине (там была та же ситуация), перемежая русские слова с английскими, помогая себе жестами, мы завели довольно оживленную беседу. Я даже временами забывал о терзающей меня головной боли. Выяснилось, что ее зовут Синди, она летит в Лос-Анжелес, как и я. Нет, конечно, не сама, ее сопровождает мама. Возможно, мы даже полетим одним рейсом, и я смогу рассказать ей так много о России, да ей учительница просто не поверит, а подруги умрут от зависти. Нет, я лечу не в Голливуд, меня пригласил в гости старый друг. Тогда давайте все-таки договоримся встретиться в Голливуде. Все приезжие должны обязательно побывать в Голливуде и т.д. и т.п.
- Юная леди, это неприлично, приставать к незнакомому мужчине. Простите ее сэр.- Довольно миловидная дама лет сорока, в строгом сером костюме возникла за спиной Синди.
- Мама познакомься, это Джордж, он из России. Правда, здорово! - Девочку совершенно не обескуражил строгий материнский тон.- Он мне столько обещал рассказать. Может, мы полетим одним рейсом?
- К сожалению, не знаю каким рейсом летит джентльмен, но наш рейс Љ 11 авиакомпании "American Airlines" и нам уже пора на регистрацию. - Дама помахала в воздухе двумя радужными листками авиабилетов.
- Должен вас огорчить, вы действительно летите разными рейсами, Георгий, твой вылет в 08-10, рейс Љ 175 "United Airlines". - Джек материализовался рядом с мамой Синди. - Но, что вам мешает встретиться в Голливуде. Все дороги ведут в Голливуд.
Синди дала мне номер своего телефона, взяла с меня клятву непременно ей позвонить, помахала рукой, мы раскланялись с мамой, кстати, так и не узнав ее имени, и они укатили к стойке регистрации. Головная боль навалилась с новой силой, очевидно отразившись на моем измученном лице.
- Георгий, ты действительно очень плохо выглядишь. Вот держи, пока бегал за билетом, зашел в аптеку. - На мою ладонь лег блистер с четырьмя розовыми таблетками. - Одну выпей сейчас, вторую в самолете и я тебе гарантирую, к моменту приземления забудешь, что у тебя вообще что-то болело.
- Что это? - Я всегда несколько настороженно относился к медицинским препаратам, а тем паче неизвестным мне.
- Это новейшая разработка, но в штатах себя очень хорошо зарекомендовавшая. Похмелье снимает очень быстро и без побочных эффектов. У нас этот препарат называют "служба спасения 911". - Улыбнувшись, Джек протянул мне бутылку минеральной воды.
Вторую таблетку я добросовестно выпил уже в самолете... И на этом снова провал. Память, очевидно решив, что я достаточно ее поэксплуатировал, объявила забастовку. Ладно, довольствуемся тем, что имеем. Продолжаю подъем по склону холма. Чем ближе к вершине, тем отчетливее в сознание вплетается некий странный шум, сперва еле уловимый, но чем дальше, тем отчетливее. Так может звучать далекий прибой - почему-то пришла именно эта ассоциация. Поднимаюсь на самый гребень и застываю в немом изумлении. Холм, покрытый все той же травой, полого спускается к берегу огромной реки. До него не менее километра. Странно, вода в реке не блестит серебристой гладью, на ней не видно ни одной волны. Вода кажется черной, возможно отражая висящие над рекой угрюмые грозовые облака в странных багровых просветах, а возможно, таковой и являясь. Противоположный берег скрыт в странном сером тумане. И на берегу этой необычной реки огромное скопление народа, по самым скромным прикидкам не менее двух-трех тысяч. Именно их голоса создавали впечатление далекого прибоя. Сознание опять решило раздвоиться (может пора к психиатру?): одна половина любуется открывшимся видом, а вторая снова начинает фиксировать очевидные несуразности и непонятности. Только теперь понимаю, что солнца на небосклоне нет. Возможно, оно скрыто за теми грозовыми тучами, но тогда здесь слишком много непонятно откуда льющегося света, слишком яркая зелень травы, голубизна неба над головой и белизна одинокого облачка. Там в реке и за рекой тьма, и граница между ними лежит аккурат вдоль водной глади. Начинаю медленный спуск к реке, наблюдая за собравшейся публикой, прислушиваясь к долетающим до меня обрывкам разговоров. Звучит исключительно английская речь, значит я все-таки в еще Америке. Но странным образом, я, до сих пор с трудом разбиравшим английский, вдруг осознаю, что понимаю все до последнего слова. Такое иногда бывает во сне. Что же за гадость мне дал Джек? Никогда не употреблял наркотиков, но возможно так и выглядит их действие? Ну, Бог с ним, понаблюдаю дальше. Толпа пребывает в неком подобии эйфории, словно все собрались исключительно для приятного времяпровождения. Народ самый разношерстный: клерки, полицейские, женщины, судя по одежде, самых разных слоев общества. Непонятно, что могло их собрать в столь странном месте. Семья: мать, отец и двое ребятишек погодков лет пяти-шести на классической клетчатой скатерти с классической плетеной корзинкой устроили пикник. Дети весело носятся вокруг родителей. Двое пожарных, в полной экипировке, брезентовых робах и касках, распивая пиво, рассказывают друг другу анекдоты. Влюбленные - парень и девушка самозабвенно целуются, не обращая внимания на других. Мужчина с цепким взглядом, положив на колени раскрытый кейс, перекладывает в нем плотные пачки "зелени". Мужик возле тележки с хот-догами, раздает их всем желающим БЕСПЛАТНО! Четверо полицейских, усевшись прямо в траву, увлеченно играют в карты. Мимо меня к берегу пробежала Синди, держа за руку свою маму. Пробежала?! Ну, точно, бред. И еще, при таком скоплении народа обязательно найдутся те, кто считает, что их интересы ущемлены, просто психопаты и просто больные люди. То есть обязательно должны мелькать недовольные лица! Но таких просто нет. Все улыбаются, все довольны. Просто воплощение райской жизни. Снова прислушиваюсь к разговорам и тут понимаю - все чего-то ждут. Чаще всего звучит слово ferry. В переводе это может означать и паром и переправа как таковая. Значит, народ собрался в ожидании переправы. Но никто не говорит о целях предпринятого путешествия, что там на том берегу. Вообще странно, что могло заставить столь большое количество народа предпринять совершенно непонятную миграцию. Внезапно в толпе возникла некая суета и часть людского моря, повинуясь какому-то закону, хлынула к берегу. Из тумана показалась туша океанского парома, который непонятно как подошел к самому берегу (ну бред же), разверз носовую часть и опусти широкие сходни на сушу. Народ дружно ринулся внутрь, пожалуй, половина из находящихся на берегу, погрузилась внутрь этого левиафана за считанные минуты. Паром издал звук, мало напоминающий гудок теплохода, скорее это походило на рев гигантского голодного зверя, поднял сходни и начал отходить от берега, одновременно разворачиваясь. Я взглянул на надпись на борту и меня снова начало пробивать на нервный смех. Таким чувством юмора обычно обладают только мои соотечественники, не иначе они организовали эту переправу. На борту красовалось: CHARON 9/11. Значит река - как минимум Стикс. Продолжая нервно хихикать, я наблюдал, как паром скрывается в пелене тумана. Оставшиеся на берегу люди, кажется, даже не удостоили взглядом ушедший теплоход. На мгновение мне показалось - туман перед паромом расступился и за ним проступила панорама Манхеттена, по крайней мере спутать статую Свободы с чем либо другим крайне сложно. Но затишье длилось не долго, из тумана раздался уже знакомый рев, и то ли тот же (что просто невероятно), то ли аналогичный монстр пришвартовался у берега. Толпа, весело подхватив свои вещи, а заодно и меня, понеслась к трапу. Я видел этот приближающийся черный зев и, чем ближе он был, тем меньше мне туда хотелось попасть. Но, очевидно, было не в моей воле - предотвратить это событие, я почувствовал, как под ногами исчезла мягкая, устланная травой почва и ноги ступили на твердую, холодную сталь сходней...
...Я очнулся от надсадного воя самолетных турбин и многоголосого человеческого крика. Салон самолета заполнен физически ощутимым человеческим ужасом, он не дает дышать, словно замещая собой воздух. Открытые в крике рты, полные ужаса безумные глаза. За иллюминатором слева возникла окутанная черным дымом белоснежная башня Всемирного Торгового Центра и ... наступила тишина. Я увидел Ивана с Лизой недоуменно застывших перед телевизором, с экрана которого, взволнованно захлебываясь, что-то вещал диктор новостей. Затем все пространство заполнили заплаканные глаза жены, и в тишине необозримой Вселенной отчетливо раздался звук лопнувшей хрустальной нити...
* * *
Из официальной хроники событий 11 сентября 2001 года.
16:45 (8:45) - самолет авиакомпании "American Airlines", следовавший рейсом Љ11 из Бостона в Лос-Анжелес, врезался в южную башню комплекса Всемирного торгового центра в Нью-Йорке в Манхэттене.
17:03 (9:03) - самолет авиакомпании "United Airlines", следовавший рейсом Љ175 из Бостона в Лос-Анджелес врезался в северную башню Всемирного торгового центра.
Жертвами терактов стали 2 974 человека (не включая 19 террористов): 246 пассажиров и членов экипажей самолетов, 2603 человека - в Нью-Йорке, в зданиях ВТЦ и на земле, 125 - в здании Пентагона. Погибли граждане США и ещё 91 государства, в том числе 96 граждан и выходцев из стран бывшего СССР. 24 человека остаются в списках пропавших без вести.