"Я смотрю на нее и не могу отвести взгляд. Я не успел заметить, когда мне начал нравиться ее смех, то, как она смущалась, как пыталась это скрыть, закрывая лицо ладонями. Сколько раз мне хотелось взять ее за руки в этот момент и полюбоваться искорками смешинок в глазах. Мне страшно прикоснуться к ней, потому что не знаю, как она отреагирует. А что бы я сделал? Наверно дотронулся бы до ее щеки, погладил большим пальцем ямочку на подбородке, поцеловал... Иногда она замирает, приоткрывая в волнении губы, словно ждет моих действий. А может мне это только кажется? Тогда ничего не стоит осквернить ее моральные принципы. Я очень злюсь на себя за то, что хочу ее, за то, что не могу сказать об этом, за то, что призывая на помощь всю силу воли, не могу не пытаться видеть ее чаще всеми возможными способами. При слове "завтра" у меня скручивает живот, именно это слово я говорю себе каждый вечер, придумывая новые планы, один безрассуднее другого. Но при свете дня не могу решиться даже на самый скромный их них. Все повторяется - она подходит ближе, забываю, как дышать, чувствую себя дураком, злюсь, и между тем, брюки снова становятся тесными".
"Я смотрю на него и, словно случайно, делаю лишний шаг навстречу. Может, именно сегодня он поймет, как мне хочется ощутить на себе его руки. А вдруг я ему не нравлюсь, и эти чувства - всего лишь плод фантазии? Уже не помню, когда хотя бы час могла не думать о нем, когда предпринимала попытку отвлечься или силилась сосредоточиться на чем-то другом. Стыд и мораль дружно отошли в сторону. Эх, знала бы мама, о чем думает ее дочь, разглядывая длинные пальцы на руках этого человека. Сколько вариантов нашей встречи наедине родилось в моем воображении! Надо ли говорить, что каждый герой прочитанного мной романа был наделен его внешностью? Сегодня он рыцарь в средневековье, завтра - уставший солдат, потом - беглый каторжник, интеллигент, политик... Себя я, естественно, представляла его любовницей. Правда в том, что дальше обгрызенных при чтении ногтей дело не продвигалось. Разве не мужчине полагается сделать первый шаг? Хорошо, что ношу очки, а то бы он заметил, куда я пялюсь каждый раз, когда разговариваю с ним".
* * * * *
- Проходите, молодой человек, - женщина посторонилась, чтобы пропустить парня.
Он покраснел еще сильнее, но прежде чем сделать шаг, с шумом вдохнул и представился:
- Степан Соколов.
- Ольга Ивановна, - ответила она, - бабушка Светланы.
Девушка вышла ему навстречу, схватила за руку и смеясь повела показать, где живет. Ольга проводила их долгим взглядом. Смутная тревога заставила руки ослабеть и выпустить книгу, которая с глухим стуком шлепнулась на пол.
"Со-ко-лов", - по слогам проговорила она. Внешность мальчика показалась знакомой - темные волосы, веснушки, загнутые вверх уголки губ. "Так не бывает", - подумала Ольга, однако до самого вечера воспоминания не сбывшейся любви вновь бередили душу.
Она уже ложилась в постель, когда внучка забежала к ней в комнату и, забравшись на кровать, подогнула как в детстве ноги. Ольга залюбовалась стыдливым румянцем на щеках девушки. Та была как две капли воды похожа на нее в молодости - русая коса, синие с густыми ресницами глаза, классически правильные черты лица.
- Бабушка, что мне делать, скоро выпускные экзамены, а вдруг мы со Степаном никогда не увидимся?
Ей не нужно было рассказывать о своей влюбленности, Ольга Ивановна без труда видела все. И она ни минуты не раздумывала над тем, что ответить:
- Скажи ему, - голос прозвучал твердо и убедительно.
- Скажи ей, - Петр Соколов еще раз взглянул на внука, который с горящими от волнения глазами вернулся от девушки, в которую был влюблен. Его рука слегка подрагивала, когда он снимал очки. С серьезным выражением лица, он уверенно повторил: