Бутерброд упал маслом вверх, Пчелкин удивился, поднял, откусил, запил чаем. Застучал беззвонно по колокольчику молоточек телефона, в трубке закашлял Кисеев: "Приходи к Матвею, тема есть!". Пчелкин докусал бутерброд до корки и бросил в окно. Наташа движением глаз выругалась за бутерброд, и цыкнула, Пчелкин поймал себя на мысли, что само по себе было удивительно с утра, и попытался понять, о чем она. Мысль пропала бесследно и он тупо уставился в пустую кружку: "Чай кончился!" Наташей овладела мировая скорбь: "Пчелкин, тебе жить не надоело?.. Нет?" Пчелкину не надоело, он удивился вопросу и забыл. Отметив дежурный поцелуй на Наташиной щеке, он удалился в заквартирное пространство, невнятно произнеся дату возвращения домой.
Избавив карман от сенсимильной папиросины, он обогатил ею ротовую полость и, зажегши краюшек, вдохнул сладкий дым, и тут же удивленный выплюнул - курево опротивело. Через два квартала Пчелкин стукнул костяшками в дерево двери на первом этаже и осчастливил своим появлением общество в составе трех профессиональных жуликов. Темой содержательного разговора закононепослушных граждан стала квартира некоего Шульца - еврея с немецкой фамилией, который, обманув государство нажился на его подданных и организовал небольшой магазинчик, в котором стал торговать золотом, бриллиантами и драгоценностями. Жулики, предводимые старым сгорбленным, месяц назад освободившимся, Матвеем, помышляли восстановить справедливость и отобрать у Шульца все, что тот отобрал у народа. План одобряли влитием в тела дешевой водки, воровать собрались нагло: избавив магазин от стекла и игнорировав сигнализацию. Рандеву с охранником предстояло Пчелкину: обрез в руки и - вперед. Статьи уголовного кодекса уже не изучались - по предыдущим неудачным попыткам обогащения трое из четверых "робингудов" (термин "робингуд" имеет значение "честный вор") с УК были ознакомлены. Обогатив магазин на выручку от трех бутылок водки, жулики назначили день Икс на следующую ночь и отправились по домам.
Выстучав на своей двери длительную барабанную композицию, Пчелкин открытия двери не дождался, пришлось лезть в окно и обнаруживать дома отсутствие жены, обозначившей свой окончательный уход запиской на столе: "Вова, прощай, у меня слава Богу есть другой. Борщ в холодильнике, чистых носок хватит на неделю, не забудь в субботу маме позвонить..." Пчелкин удивился и лег спать.
Наутро он перечитал записку, почесал затылок и обнаружил, что на столе пусто, а еда, в виде холодного борща, стоит в холодильнике. Ткнув кнопку на пульте управления телеящиком, Пчелкин стал есть холодный борщ, откусывая хлеб непосредственно от булки. Телеведущий рассказывал Владимиру Пчелкину о том, что в США снова выбрали Буша, на другом канале лицо телечеловека во весь экран с яростью рассказывало о том, что нужно любить Иисуса, телечеловек размахивал перед лицом руками в золотых перстнях: "Задай себе вопрос, кто ты? - яростно пересказывал жесты закадровый переводчик. - Зачем живешь? И возлюби Иисуса в себе! Отдай свои сбережения церкви! Наш расчетный счет..." Пчелкин включил "Ментов" и глотнул воды из чайника. Мимо окна пролетел сосед сверху - в седьмой раз в этом месяце кончавший жизнь самоубийством, Пчелкин привычно позвонил в скорую: "У меня сосед сверху покончил жизнь самоубийством, приезжайте скорей, а то опять стонать будет на весь двор, пока не нальют". Проходя мимо диплома об окончании института, Пчелкин с удивлением обнаружил, что на нем написано его имя. "Хм", - подумал Пчелкин и стал одеваться, затем снова взглянул на диплом и прочитал его, в графе специальность было написано слово "инженер". "Хм", - снова подумал Пчелкин и вышел.
Ноги несли Пчелкина куда глаза глядят, глаза глядели к сестре жены, которая, широко распахнув дверь, информировала Пчелкина о том, что Наташа уехала и такой козел, как ты ей не нужен. Пчелкин задумался, но не нашелся ответить. Идя в обратном направлении, он задавал себе вопросы о жизни и сам на них отвечал. Диалог не клеился.
В час ночи Пчелкин с обрезом шел по направлению к ювелирному магазину, три "робингуда" шли чуть поодаль - чтобы не вызывать подозрения. Дорогу перебежала черная кошка, но Пчелкин не суеверный. Дойдя до цели, жулики распределили обязанности: Матвей руководит, Исаев на стреме, Кисеев отвлекает, а Пчелкин разбивает окно, справляется с охранником, сгребает в охапку золото, бриллианты, драгоценности, выносит и они "сваливают", потом делят поровну и разбегаются.
Пчелкин остановился перед стеклом, за которым на освещенных красных бархатных формах лежали золотые вещи. Сзади слышался подбадривающий голос Матвея, который начал руководить. Но Пчелкиным овладела пассивность и, остановившись перед стеклом, он медлил. "Чего ждешь, дубина? - кашлял сзади Матвей - Сейчас охрана кипиш поднимет!". Пчелкин поднял с земли увесистый камень, кинул в окно "Ювелирного рая" и камень, отскочив от упругого стекла, упал Пчелкину под ноги. Тогда Пчелкин выстрелил в окно, оно треснуло и медленно, по кусочку, осело на подоконник. Мимо проковыляла старушка лет восьмидесяти и неодобрительно заметила Пчелкину: "Люди спят уже, а ты шумишь на улице!" Пчелкин обернулся назад и увидел, как его троекратная подмога предательски прячется за выступом ближайшего дома. Сработала сигнализация, немедленно открылась дверь "рая" и из нее выскочил здоровенный охранник в зеленой униформе, на ходу доставший "осу" из кармана и немедленно выстрелил в ногу Пчелкина, скользнул ногой по ступенькам, промазал. Выстрелил вторым зарядом Пчелкин. Попал.
Упавший охранник испуганно заплакал, зажимая рану на бедре: "Мамочка, как больно! Мама!" Владимир Пчелкин собрался обворовать "рай", но, прыгнув к двери, отступил и снова посмотрел на охранника: ему действительно было очень больно. Под оглушительные маты со стороны профессиональных жуликов Пчелкин бросил обрез на землю и в прыжок подскочил к лежащему, разорвал на нем штанину, и, соорудив из нее повязку, туго перевязал рану, как учили поступать при производственных травмах: "Тебя как зовут? Коля? Извини Коля, я больше не буду - затараторил Пчелкин, обливаясь холодным потом. - У тебя рация есть? Надо же скорую вызвать, а то кровью истечешь!" Коля, громко матерясь и пуча глаза на жулика, который только что выстрелил в него и теперь стал оказывать медицинскую помощь, вызвал по рации скорую. Пчелкин поднял голову Коли и положил себе на колено: "Ты держись, сейчас приедет скорая, не умрешь! Ты прости меня, Коля - деньги нужны были - хотел жене подарок на День рождения, работы то нет, а она вот взяла и ушла, "слава Богу" написала! Так что деньги мне теперь не нужны, ты прости меня, я правда не хотел, я случайно..."
Не прошло и трех минут, как со стороны центральной улицы послышалась сирена. Пчелкин инстинктивно схватился за обрез, ища в нем защиту. Но обрез не помог - сирена трансформировалась в мигающие огни на перекрестке, которые уничтожили присутствие троекратной поддержки Пчелкина.
Он поднялся, мозг заработал в усиленном режиме, Пчелкин вдруг вспомнил, что в институте он был одним из лучших спортсменов по части бега и побежал. Вдогонку ему выстрелил неблагодарный Коля, попал в ухо, которое напора резиновой пули не выдержало и стало дырявым. Пчелкин продолжал бежать, устраивая спринт с полицейской "шестеркой", которая его старательно догоняла. Из машины выскочили двое полицейских и побежали за Пчелкиным, однако, пробежав так около трех минут, так и не догнали. На одном из перекрестков перед Пчелкиным остановился УАЗик, в который Владимир по инерции врезался, главным образом лбом и потерял сознание. Очнулся в КПЗ, через зарешеченное окошко над ним посмеивался усатый старшина: "Ну что, инженер, теперь тебе лет шесть обеспечено!"...
Пчелкин проснулся. Беззвонно застучал молоточек по колокольчику телефона. В трубке закашлял Кисеев: "Приходи к Матвею..." Пчелкин невежливо послал его на (прости читатель, здесь побывала цензура), вышел на кухню, нежно поцеловал жену, попил чаю и пошел устраиваться на работу...