Новиков Глеб Егорович : другие произведения.

Anti Лора. Полная версия

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

Новиков Глеб

   0x08 graphic
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

ANTI ЛОРА

Фантасмагория для взрослых

Оглавление

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

"Живи так, чтобы о тебе помнили с радостью, а не старались забыть".

  
  
   ИНТРОДУКЦИЯ
  

"И когда я перестану сниться тебе

пусть это будет новое название мира..."

  
   Холодный лес. То ли конец осени, то ли начало весны. Мокрая земля, полоски подтаявшего снега, небрежно брошенные в разных местах. Сырой воздух. Хмурое небо, полностью закрытое серыми облаками. Тревожно кружащие вдали черные птицы и дорога. Обычная грунтовка, превратившаяся сейчас просто в две колеи, заполненные талой водой и ноздреватыми ошметками снега. Приходящая неведомо откуда и уходящая неизвестно куда. Нет, она конечно как всякая дорога имела свой смысл и вполне определенные начало и конец, но где они никто не знал, да и сейчас это не имело никакого значения. Дорога и дорога. Она рассекала лес на две части, разделяя существующий здесь мир на половинки. В других обстоятельствах можно было пофилософствовать о сущности этой Дороги, придумать ей название и назначение. Да просто спокойно поразмышлять на отвлеченные темы. Можно, только текущая ситуация не располагала к такому мирному времяпровождению.
   На обочине, круто спускающейся к предлесью, на мокром снегу, лежали две человеческие фигуры в грязной и промокшей одежде. Они пытались отдышаться после долгого и трудного "похода" по этой, не такой уж гостеприимной, местности. Мужчина и женщина. Усталые лица, испачканные, покрытые копотью, не изможденные конечно, как это бывает после тяжелого физического труда, но и не сверкающие счастьем.
   Мужчина, подняв голову, чуть улыбнулся и даже слегка подмигнул женщине, стараясь ее приободрить, и безмолвно говоря: "Ничего, Ребенок, прорвемся. Скоро все будет замечтательно".
   Женщина еще держалась, но было видно, что она ужасно вымотана и физически и морально. В ее глазах застыл страх, она не знала и боялась думать, что будет дальше. Да и что могло собственно быть дальше? Она смертельно устала от долгого бега через этот лес, бега, как ей казалось, наобум, без всякого смысла и с призрачными шансами уйти от погони. Единственное, что еще давало ей силы - так это вера в этого мужчину. Вера в то, что он как мужчина должен знать больше ее и сможет вывести их отсюда и, вообще, разрешить всю эту нелепость, в которую они попали. Попали... Хотя она прекрасно понимала, что это слово совершенно не то, что все случившиеся за безумно короткий срок последние события должны были вывести их именно сюда, к этой безымянной дороге, в этот холодный сырой лес...
   Им надо было идти дальше, как можно быстрее, но мужчина, тянул и тянул время, стараясь дать ей лишнюю минутку отдыха. Она уже на пределе и двигаться просто не может. Ну, еще минут пять, еще чуть-чуть. Он знал, чем это может обернуться, лишних минут у них просто не было. Но гнать ее, надрывая всё, что в ней осталось, он не мог. Нести ее на руках или на спине - утопия. По мокрому рыхлому снегу, довольно глубокому и земле, расползающейся под ногами, и так было не легко идти. Она была миниатюрная и хрупкая, как Дюймовочка, и он часто и с удовольствием носил ее на руках, несмотря на ее шутливые протесты, но сейчас....
   Дождались.
   В тишине, окружавшей их, возникли звуки, никак не относящиеся к естественным звукам природы. Далекая, едва разборчивая человеческая речь и "возмущение" потревоженных ворон, стремительно взлетевших над лесом с той стороны дороги - более чем красноречивые приметы того, что затянувшийся привал скоро будет нарушен визитом нежданных гостей, которые как водится, хуже татарина, не в обиду будет сказано для представителей этого народа.
   "Все, ваше время истекло. Game over. Приплыли", - мелькнула мгновенно мысль и мужчина, рывком перевернувшись на живот, подтянул лежащий рядом автомат и осторожно поднял голову, чтобы оценить ситуацию.
   Ситуация, что называется, не радовала. Ничуть.
   Цепочка человеческих фигур вышла из леса и приближалась к дороге, до которой им оставалась метров триста-четыреста от силы. Уходить уже было поздно. Определенно.
   Мужчина обернулся:
   - Ло-ра, - в своей обычной манере растянул он, - бери автомат и, - махнул головой, - давай в лес. Быренько.
   Она вскинула голову:
   - Что? Я... я не пойду, я с тобой.
   - Ребенок, шутки закончились. Я совершенно серьезно. Оставь мне второй магазин, хватай автомат и беги в лес.
   - Олеж, я не пойду без тебя...
   - Быстро я сказал! - закричал он и резко оборвал сам себя, заговорив более спокойно. Она и так на взводе. - Нам не оторваться, а ты уйдешь, пока я поиграю с ними в пейнтбол, - усмехнулся, - есть такая чудная игра для больших мальчиков. Девочкам в нее играть не рекомендуется, синяки остаются. А если серьезно... Ларис, уходи. Я прошу.
   - Олеж... я останусь с тобой, куда я одна, я не смогу...
   - Лора, тут без вариантов, турпоход закончился, начинается, что-то более интересное. Я немножко постреляю, это ж у меня любимое занятие и догоню тебя. Ребенок, давай, я тебя очень прошу, уходи. Пожалуйста.
   Она смотрела на него и не двигалась. Потом резко подскочила к нему, обняла за шею и спросила, глядя прямо в глаза:
   - Ты не обманешь меня?
   - Лорик Сан, когда я тебя обманывал, а? Ты ж меня прекрасно знаешь, Лариска. - Он быстро улыбнулся, пытаясь скрыть с лица не самые хорошие предчувствия, - я догоню, обещаю.
   Девушка помедлив, осторожно разжала руки. Не сводя с него взгляд, вытащила из кармана магазин, аккуратно положила его рядом с ним и, схватив за ремень автомат, поднялась, отступила назад и, резко развернувшись, побежала в лес.
   Он посмотрел на запоздавших участников несостоявшегося пикника, которые достаточно быстро продвигались к дороге. Еще пара минут и можно будет начинать. Выгреб из карманов еще пару запасных магазинов, щелкнул предохранителем на одиночный огонь, передернул затвор и обернулся.
   Фигура бегущей девушки приближалась к краю леса. Маленькая, хрупкая, с автоматом... Он задержал на ней взгляд на несколько секунд, и отвернулся.
   "Лариска, Лариска... Дай Бог, еще увидимся, Ребенок. Очень надеюсь", - невесело усмехнулся и поймал в прицел черную фигурку человека, который поскользнулся и потешно взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие.
   Сделал выдох и плавно надавил спуск.
   Выстрел оглушил.
   Человечек, дернувшись напоследок, довольно смешно упал на спину.
   "Один есть", - хмыкнул он, в духе графа Монте-Кристо, убившего своего первого врага...
  
  
   ПРЕЛЮДИЯ
  

"И новое утро, и новое "нет тебя..."
Я по асфальту шагаю...".

   Проснулся мгновенно.
   Еще секунду назад он был весь в этом сне и сейчас, раскрыв глаза и глядя в потолок как на экран кинотеатра, ждал следующий кадр. Но, видимо, пленка у механика порвалась и картинка пропала.
   "Черт, что за дурацкий сон опять. Не в первый раз, и всё с новыми подробностями и деталями. Прям вещий что ли, ей Богу", - мелькнула первая мысль. Впечатления были еще яркими, но, как это всегда бывает, сон расползался, рвался в клочья и становился все более размытым.
   Он потер руками щеки, ощутил проросшую щетину и поднялся.
   "День как день, только ты, почему-то грустишь", - проскочила следующая разумная мысль. Начинать утро с цитирования Цоя конечно довольно забавно, но можно и повеселей.
   Глянул на часы и, увидев красные цифры 7-24, подумал: "Чего-то я рано подорвался, но ладно, значит, хватит баюшки".
   Утро начиналось как еще сто или триста до него, и каких еще будет неопределенное множество после него. Мысль о неопределенном множестве, взявшаяся с нечего, напомнила славные годы студенчества и курс высшей математики, который благодаря хорошему преподавателю похоже на всю жизнь врезался в память.
   "Дай Бог здоровья Михаилу Петровичу, хороший мужик, научил математике и думать заодно".
   Встал, первым движением включил радио.
   "Наше радио, наша музыка", - бодрым, совершенно не утренним голосом, тем более не подходящим для понедельника, весело пропищала реклама, и тут же запела Земфира:
  
   Над моей пропастью
   У самой лопасти
   Кружатся глобусы,
   Старые фокусы
   Я же расплакалась,
   Я не железная
   Мама Америка,
   В двадцать два берега
  
   Ты не отпускай меня,
   Не отпускай,
   Не отпускай меня,
   Вдруг кто увидит...
   Не отпускай меня,
   Не отпускай,
   Не отпускай меня,
   Вдруг кто увидит
  
   - Не отпускай меня. Не отпускай. Не отпускай меня. Вдруг кто увидит, - подпевал он, совершая абсолютно стандартные для будничного утра телодвижения.
   Сначала - лёгенькая такая зарядочка, подстать "лёгенькой такой промышленности", - выражение из старого любимого фильма, заставившее улыбнуться.
   В приемнике забалагурила неразлучная парочка - Оля и Коля, побуждая народ своими "шЫзгариками" к трудовым подвигам.
   Поставил чайник, побрился, заварил вкусный чай, сделал бутерброд, улыбаясь, иногда удающимся шуткам ведущих.
   Первая утренняя сигарета с терпким и очень крепким напитком.
   Поехали дальше. Душ, фен, одеколон, одеться и можно выдвигаться на любимую работу.
   Подмигнул ее изображению на портрете:
   "Лорик, пока".
   Выключил свет и вышел на площадку.
   Вот уж действительно, утро как утро, обычный понедельник, каких миллион был и еще будет. Движения отточены до автоматизма, как на автопилоте. День, работа, вечером обратно, ужин, кофе, один из любимых дисков в магнитофоне, глоток коньяка перед сном, сигарета и спать. Не весело не грустно, обычная схема, обычная жизнь, ничего супер интересного.
   "Скучно все это. Скучно. Бег по кругу", - подумал вяло, открывая дверь подъезда и делая шаг на улицу.
   Серенькое сентябрьское утро. Как всегда пробка на площади. Люди на остановке, далеко не радостные лица у всех. И следующая банальная мысль: "вот интересно, где-нибудь в Америке или в Австралии люди с такими же выражениями на лицах едут утром в понедельник на работу или им веселей?".
   Пока все укладывалось в стандартную схему, ставшую чем-то вроде, если уж совсем сумничать, прокрустова ложа - не вырваться, не сдвинуться. Траектория определена, бакены расставлены, даже особо напрягаться и думать не надо, и так все понятно.
   Привычным движением открыл дверцу машины и небрежно кинул портфель на правое сиденье. Тихо заурчал движок. Прокашлявшееся ото сна радио запело противным голосом: "вэ вэ вэ Ленинград, СПб точка ру...".
   - Так! Вот это уже перебор, и так весело. Уж лучше Марку, - сказал сам себе.
   Выбрал диск в чейнджере, включил наугад композицию.
  
   Невзаимная любовь
   Одинокая игра
   Недожеванная песня с утра
   Не проснувшись -- надо в путь
   И по улицам людным
   И опять день будет очень трудным
  
   - Точно. С утра, - ухмыльнулся и продолжил вместе с любимой певицей:
   - Погружение в себя и чем глубже, тем видней, что никогда не быть рядом с ней. Розовый мрамор сна, медленно плавится. Я теряюсь в нем без конца...
   Подпевая себе под нос, он вырулил на проспект имени Красного Директора, с трудом вписавшись в плотный поток активно стремящихся на работу соотечественников.
   Дерганое движение в тесном "косяке" машин действовало на нервы. Увидев узкий просвет, он бросил корпус автомобиля вперед, резко прибавив скорость.
   Тут то и случилось первое забавное происшествие сегодняшнего дня. Песня оказалась пророческой...
   Перед капотом любимой Pajero буквально из воздуха возникла девушка. В следующие полсекунды, пока он вжимал в пол тормоз, она осела своими белыми джинсами на асфальт, не отличавшийся чистотой. Явно его сегодня с шампунем забыли помыть.
   "Визг тормозов мне как романс о трех рублях". Владимир Высоцкий, цитата.
   Ехавшая сзади "десятка" также противно взвизгнула и встала, что называется ноздря в ноздрю, точнее. ... Ну, точнее звучало совсем пошло, так что не стоит уточнять. Но ее сигнал захлебывался визгом противнее, чем ее же тормоза. Наверно руливший ею товарищ тоже проснулся не в лучшем настроении. Да и не он один. Водители замершей на месте колонны всевозможных представителей почти всех мировых гигантов автопрома поддержали товарища по несчастью "приветственными" звуками. Такое впечатление, что едет безумно большая свадебная процессия и от души веселится в предвкушении праздничного банкета.
   Чертыхнувшись, он выскочил из машины, достаточно зло хлопнув дверью. Сделал шаг к девушке и, осознав, что на первый взгляд она вполне жива и дееспособна, уже спокойнее подошел к ней, присел, и "добрым-добрым" голосом выдохнул:
   - Барышня, - любимое, слегка старомодное обращение, - сегодня, похоже, у Вас не день Бэкхема, - сделал паузу, оценивающе разглядывая девушку. Та молчала. Тогда он продолжил мысль:
   - Ваша дивная акробатика грозит превратить эту магистраль в кладбище забытых кораблей.
   "И причем здесь корабли?" - мысленно пожал плечами, - "сам не знаю".
   Как обычно, его юмор был на грани цинизма и жесткой иронии:
   - Мне кажется, что сидючи здесь, Вы рискуете простудить многие важные для Вас места, которые Вам еще непременно понадобятся.
   Зло, бесспорно. Даже не столько зло, сколько глумливо. Молодым девушкам сидеть на холодных камнях действительно вредно, но говорить об этом вслух совершенно незнакомой особе - чистой воды моветон. Нет, чтобы утешить ее, восхититься ее красотой, но у него не было сейчас для этого никакого настроения, хотя барышня стоила большего, чем проявление дежурной галантности.
   - Я думаю, что пассажирское кресло в моей машине больше подходит к тому, на чем Вы сейчас сидите, чем это серое вещество, почему-то называемое асфальтом, хотя оно на него очень мало похоже, - плоские шутки особенно хорошо у него получались утром в понедельник.
   Девушка смотрела на него очумевшими глазами и хлопала ресницами. Причем делала это настолько выразительно (смотрела) и энергично (хлопала), что маленькие комочки туши, висящие на кончиках чудно изогнутых волосков, грозили сделать в дорожном покрытии еще пяток выбоин, коих и так хватало за глаза.
   Он скользнул взглядом по ее черной майке и заметил не увиденный сразу силуэт белого кролика, похожего на плейбоевского.
   Мысли проскочили как короткие очереди:
   "Кино и немцы. Матрица, первая серия. Беги за Белым Кроликом. Зашибись, начало недельки!".
   Протянул ей руку:
   - Пойдемте. Зрители устали, криков Бис я думаю не будет.
   Барышня, продолжая хлопать ресницами с бешеной скоростью, встала с дороги и, не говоря не слова, села в машину.
   - Девушка, ничего если я так нетактично спрошу, куда Вас подвезти, в качестве компенсации за моральный ущерб Вашим джинсам? - он был в своем репертуаре, даже не надо было напрягаться, интонация вопроса вполне соответствовала ситуации.
   Секунд пятьдесят паузы, за которую они продвинулись на добрую пару метров, в самом узком месте этой артерии города, и, наконец, она смогла внятно произнести:
   - Мне в РГЭУ...
   Расширенные зрачки и сбивающийся голос он отнес не к восторгу от нахождения ее возле него, а на естественное барышням ее возраста волнение, особенно свойственное им после гимнастических упражнений на свежем воздухе.
   Расшифровка аббревиатуры заняла у него, наверное, минуту, за которую, каким то чудом, они доехали до общежития и замерли перед светофором.
   Он мельком взглянул на знакомое здание, с которым было связано очень много, на углу которого они с ней и расстались...
   Отвернулся.
   За следующие пятнадцать минут езды никто из них не проронил больше ни слова. Девушка, по всей видимости, находилась еще в прострации, он - просто не хотел вымучивать из себя какие-то банальные фразы. О чем говорить? Знакомиться? Зачем? Ему это не надо. Говорить о погоде? Пошло. Проявлять сочувствие - в нем никто не нуждается.
   Тишину разбавляла только Мара Кана:
  
   Веди меня игриво
   Не танец, и не слова.
   Позволь мне быть заливом,
   Но в губы не целовать
   Немного Martini Rosso,
   Ты пей его сама!
   И не задавай вопросов,
   А то сойдешь с ума!
  
По дороге к Амстердаму
   Я жива!
   Пока еще жива
   С тобой еще жива...
   Мама, ты такая дама!
   Рисовать...
   Тебя бы рисовать,
   Тихонько рисовать...
  
   "Вот и Амстердам", - подумал он, притираясь к бордюру.
   Да, давненько он не был утром возле РИНХа и, наверное, зря. Столько считающих себя красивыми и гламурными девиц в одном месте и в унисон выдыхающих дым, давно не попадалось на глаза. Зрелище стоило опоздания на работу, и даже более того.
   Девушка повернулась к нему, видимо ожидая всё-таки, как своим испорченным умом он потом понял, вопроса как ее зовут, и какой номер присвоил ей оператор её мобильной связи.
   Соответствующего высказывания от него не последовало.
   Тогда, сделав слегка удивленное лицо, она похлопала еще несколько секунд привычным для нее орудием этого самого хлопанья и выпорхнула из машины.
   "А спасибо?", - запоздало подумал он, - "хотя зачем мне ее спасибо?".
   Усмехнулся про себя, глядя на девушку, легко проскользнувшую сквозь толпу в двери университета. Маленькая, хрупкая, светленькая. Кого-то она ему сильно напомнила... Очень похожа. К чему бы это?
   Встряхнул головой, сбрасывая наваждение, и тронулся с места.
   Ему предстояло сделать "небольшой" такой кружок, чтобы развернуться и таки доехать до места службы, с учетом многих весьма "благоприятных" внешних факторов, как то: отсутствие левых поворотов на перекрестках; узкие, забитые транспортом улочки с односторонним движением; не к добру появившиеся люди в фуражках с полосатыми палками, создающие пробки на пустом месте и т.д. и т.п.
   Не прошло и получаса, как этот практически цирковой номер чудом получился и он, наконец-то, к пущей радости всех подчиненных, особенно отсутствующих, еще на работе, добрался до своего кожаного кресла.
  
   Налей мне немного Whiskey,
   Я пью его сама!
   И не подходи так близко,
   Я ведь сойду с ума!
  
  
   ОПУС 1. Рондо а ля виво
  
   ДЖОКОЗО
  

"А кто такая Alice...?".

  
   - Оля, кофе сделай, пожалуйста, - первая утренняя банальность, не считая приветствия конечно, удалась.
   Секретарша как всегда молча и без видимой радости в движениях, аккуратно, двумя руками, сняла очки, бережно положила их на стол и, не глянув на него, полезла в шкаф за чашкой.
   Он опустился в кресло, включил компьютер и пока на экране мелькали строчки белых значков на черном фоне, сменившиеся заставкой очередного шедевра корпорации "Мелкософт", задумался о девушке и ее белом кролике.
   "Прикольно как-то получилось. Откуда ее вынесло интересно, как будто прямо на асфальте материализовало. Хорошо хоть скорость была не такая большая, а то кролик мог там бы и остаться, только уже не на майке, а на другом фоне", - легкая доля цинизма всегда помогала спокойней и проще относится ко многим вещам, не рискуя получить невроз по мелкому поводу.
   Ольга внесла кофе, поставила чашку, кинула на него быстренький взгляд и хитро улыбнулась.
   Краем глаза, наблюдая эту традиционную мизансцену, он продолжил с умным видом вводить пароль.
   С начала своего появления в фирме Ольга, по всей видимости, тщательно изучила ситуацию в коллективе и выяснила интересующие ее детали у своей предшественницы, признавшись ему в этом в порыве не совсем трезвой откровенности. После чего пыталась, а может, ему так казалось, сыграть с ним в известную и старую как мир игру. Было несколько интересных моментов, но что-то у кого-то как-то не получилось, или, может быть, не было особого желания, чтобы получилось и стороны, обменявшись несколькими болезненными, в моральном смысле конечно, уколами пришли к некому статус-кво. Она поставила на нем крестик как на мужчине, от которого можно чего-то ожидать и наступило вполне мирное сосуществование.
   Вся эта ситуация его немного забавляла. Он без особых усилий мог развернуть ее в нужную сторону, но по многим причинам не делал этого.
   - Олег Георгиевич, - ее довольно милый и немного смешной литовский акцент, которым она, тщательно это скрывая, гордилась, придавал голосу особый шарм, - Вам телеграмма.
   Это странное слово, уже почти забытое на данном этапе исторического развития техники связи просто резануло по ушам. Он поднял голову и недоуменно переспросил:
   - Телеграмма???
   Она протянула бланк, но не уходила, ожидая видимо реакции на столь интересную новость. Новость действительно оказалось интересной, как бы не сказать больше. Текст гласил: "Грузите апельсины бочками тчк Чебурашка не приедет тчк Кролик Белый тчк".
   - О-ля, - сказал он как обычно нараспев, - это что? Может, у меня календарь сбился, но сегодня не начало апреля. А?
   Шутливая манера разговора между ними существовала давно, и бредовый текст телеграфного послания еще больше придавал диалогу юморной оттенок.
   - Ты читала? Откуда это взялось?
   - Читала. Не знаю. Принесли с утра, - ее глаза за тонкими стеклами очков были веселей, чем следовало в такой ситуации, и она не выдержав, рассмеялась. Улыбка ей шла, чем он ее неоднократно подкалывал, а смех превращал в маленькую девочку с косичками, хотя сегодня их не наблюдалось.
   Взглянул на бланк снова. Отправителем значился некий Скабичевский.
   "Понедельник начинается в субботу", - пришла на ум мысль, - "вроде был такой роман фантастический. И фамилия смутно знакомая, у Булгакова что-то такое было".
   Весело ухмыльнувшись, он состроил Ольге глазки и сказал:
   - Ладно, будем считать за шутку,... гм, - и поднял уголок рта, пытаясь сделать страшное лицо.
   Ольга, еще раз хитро улыбнувшись, выскользнула за дверь. Зная ее любовь поговорить, можно было представить, что если еще не все были в курсе этого послания, то им оставалось пребывать в счастливом неведении максимум секунд тридцать.
   "Один раз случайность, два - совпадение, три - тенденция, однако", - очередная свежая мысль из незабвенного студенческого прошлого, - "два белых кролика за одно утро... Кто-то решил явно приколоться, хотя в чем здесь фишка, как выражаются модные нынче креативщики, неясно".
   "Так, будем рассуждать логически", - любовь к крылатым фразам из фильмов и книг была у него патологической. - "Ты летишь в Ленинград? Нет. И я не лечу. Логично? Железно! Розыгрыш. Но зачем?", - он недоуменно покривился. - "Барышня сидела попой на асфальте где-то в полдевятого, телеграмму раньше девяти принести не могли, но отправили то ее раньше! Или действительно совпадение или ... девочка подставилась. Хотя какой в этом смысл? А действительно, похоже. Если подумать - взялась ниоткуда. Я еще не слепой и вперед смотрю, когда за руль держусь. Что-то мне это напоминает, то ли "Матрицу", то ли ... как там этот фильм назывался с Дугласом - "Игра" кажется.... Там действительно был неплохой розыгрыш главного героя, но то кино, пусть даже с таким необычным сюжетом, или у этого, Скабичевского, фантазия взыграла? А девушку имеет смысл поискать".
   Снял трубку:
   - Оленька, зайди плиз.
   "Кролики - кроликами, но портить настроение из-за ушастых созданий не гуманно, по отношению к себе. Будем искать, с перламутровыми пуговицами", - очередной шедевр отечественного кинематографа сам собой всплыл в голове.
   Очень довольное выражение лица любимого секретаря наводило на подозрение, что ее участие в этой Игре - не такая уж бредовая мысль. Но сразу выдавать свои пока еще смутные и не вполне оформившиеся догадки означало вольно или невольно подыграть организаторам, кем бы они ни были.
   Сделав по привычке, впрочем, без всяких усилий, очень серьезное лицо, он сказал, старательно имитируя грузинский акцент Вождя народов:
   - Есть такое мнэниэ, что нам нада найти Аднаго очень нужьного чЭловэка.
   Ольга рассмеялась и, изображая прилежного секретаря, замерла с занесенной ручкой над органайзером, приготовившись стенографировать речь "любимого" руководителя.
   - Я знаю, - продолжил он, слегка улыбнувшись, - что ты можешь найти что угодно и где угодно, не хуже чем Иван-царевич, находивший То, не знаю Что. Причем находил он Это в таких местах, что в приличном обществе и не скажешь. Так вот, задачка неординарная, даже для тебя...
   Он, совсем в духе того же Вождя сделал паузу, ожидая, вполне естественного проявления женского любопытства, тем более от нее. Слава Богу, не первый год знакомы, и он ее довольно хорошо изучил.
   Но Оля сегодня была просто как прилежная студентка, идущая на красный диплом, только что язык не высовывала от усердия, старательно записывая бессмертные высказывания директора.
   Своим явным комизмом ситуация больше тянула на пятницу, когда народ расслаблен в ожидании неизбежных, как гибель мирового империализма, выходных, и пребывает в безмятежном состоянии духа, чем на понедельник. Ольга прыснула в ладошку, видимо сама, сознавая игривость ситуации, но тут же сделала серьезное лицо и подняла глаза, выражение которых давало понять, что их владелица положит все силы на достижение указанных целей.
   - Олька, хорош, прикалываться, я серьезно. Вообщем так, в РИНХе надо найти, причем сегодня, и лучше до обеда, одну барышню. В черной майке с белым кроликом.
   Сползающие очки и высоко поднятые тонкие брови должны были, по всей видимости, выразить крайнюю степень изумления от столь нетривиального задания и она уже открыла рот, чтобы задать вполне очевидный вопрос, но он прервал на взлете нарастающее с первой космической скоростью ее удивление и продолжил:
   - Я думаю, у тебя получится, - и, не выдержав, добавил очередную цитату, - это ж так просто, сочинять песни, всего лишь.
   Рассмеялся, довольный, что смог поставить ее в тупик. Шутливое состязание между ними не прерывалось в принципе никогда, и каждая из сторон старалась изо всех сил, впрочем, вполне мирными путями очень тонко и в то же время лихо и незаметно объехать другую.
   - А ... особые приметы у девушки есть? - Оля, как истинно прибалтийская барышня взяла себя в руки. Не так чтобы быстро, ну, это впрочем, и не свойственно тамошним народностям - известные шутки о "горячих" эстонских парнях имели под собой основание. - Или кроме майки ВЫ ничего не увидели? - пустила шпильку истинная дочь Евы.
   - Гм, не поверишь. Кроме белых джинсов и белого же кролика, даже добавить нечего, - зачем ей рассказывать, какая из себя девушка? С женской ревностью он был отлично знаком. - Я так дюмаю..., - продолжил голосом Фрунзика из "Мимино", - что в данном уважаемом заведении не будет больше одной барышни в подобном облачении. Уж сегодня точно.
   - Хорошо. - Оля встала, всем своим видом выражая презрение к неведомой девушке, ненавистной уже тем, что Он за каким то ..., гм, ее ищет. - Я найду, не переживайте.
   - Я верю в тебя, Ольга Александровна, - даже наигранно-свирепое выражение лица не смогло до конца скрыть удачную шутку.
   Оля, дернув уголком рта, изящно исчезла за дверью, молча давая понять, что все особы женского пола в черных майках попали сегодня в ее личный проскрипционный список.
   - Да, Олюшка, - успел крикнуть он, - народ на планерку позови, а то они уже всё кофе выдули.
   Быстро раскидав задания и поручения, раздав пряники и сопутствующие им изделия на ту же букву, он облегченно вздохнул и, закурив, попытался еще раз прокрутить в голове детали сегодняшнего утра.
   "Кролики, это не только ценный мех, но и три-четыре килограмма тонкого, диетического сала", - старая шутка то ли Русского, то ли Армянского радио, то ли подслушанная в не менее старом КВН вертелась в голове. - "Сдался мне этот кролик на фиг. Если не ошибаюсь, в той же "Матрице" кролик до добра не довел, а если еще вспомнить Алису, ползающую по подземельям следом за ним же.... Кстати, будет очень забавно, если ту барышню зовут именно Алиса. Я этому уже не удивлюсь".
   Как ни странно, рабочее совещание не смогла до конца испортить настроение этого "прекрасного" сентябрьского утра, даже наоборот, прибавило оптимизма. Работа над проектом шла по графику, даже разнообразные подрядчики не подводили, пока, к счастью, так что поводов расстраиваться не было.
   Он углубился в текущие дела, которых как всегда бывает вагон с тележкой, причем, как правило, тележка в размерах не уступает вагону, и все кролики-Алисы с их мелафонами и прочими атрибутами в виде белых перчаток и восклицаний по поводу злобной герцогини остались где-то на границе памяти.
   Увлекшись стратегическим планированием, он пропустил момент появления любимого секретаря непосредственно перед своим столом. Право, сегодня у барышень получалось возникать из воздуха. Чертовщина прямо, клетчатый гаер отдыхает.
   Невербально показывая свое презрительное отношение ко всяким непонятным представительницам женского пола, Ольга молча протянула листок бумаги и так же молча ретировалась, что уже было необычно. Ну не понедельник, а хрен те что, как выражался хороший товарищ. Молчащая Оля - нереальное явление, вроде потерявших голос от непотребного распития холодного пива Сирен, ввергавших в ужас своим "приятным" пением древних любителей отдыха под парусами.
   Что-что, а характера ей было не занимать. Четким каллиграфическим почерком, от созерцания которого обрыдались бы от счастья все учителя чистописания, на листке было выведено:
   "Алиса Белова, группа Ф-122, финансовый факультет" - и, видимо, уже от себя добавленная дополнительная информация - "сегодня две пары".
   - Та-а-а-а-к-с..., - протянул он, откидываясь на спинку кресла и испытывая не осознанное желание сползти по ней вниз, - чем дальше в лес, тем толще партизаны. Мелафон не за горами. Кролик раз, кролик два, Алиса три. Что за бред все-таки? Игра началась...? Ну, тогда по сценарию должен появиться первый ключ от потайной дверцы. Блин, это уже попахивает деревянным изделием с брендом Papa Carlo!
   У него в голове почему-то совершенно отчетливо всплыла сцена из сегодняшнего сна. Убегающая в лес ЕЁ фигурка, первый выстрел... Мысли сразу переключились на нее. И тут же нахлынула ставшая уже привычной, если можно с ней смириться, тоска, страшная черная тоска по.... По чем? По ней? По прошлому? По несбывшимся ожиданиям? По упущенному неизвестно по чьей вине счастью? По утерянным надеждам? Было что-то такое у Диккенса, про потерянные надежды. Грустная довольно история, хоть и читал ее давно, но основные линии сюжета помнил.
   Вдох-выдох...
   "Все, успокоились, не надо сейчас об этом. Не надо... Не уподобляйся тургеневской барышне, Олег Георгиевич", - приказал он сам себе. - "Там всё уже и ты это прекрасно знаешь. Прошла любовь - завяли помидоры".
   Эта последняя фраза, высказанная ею по телефону и вспоминавшаяся иногда помимо воли, бесила своей пошлостью и какой-то примитивностью, что ли. Воспоминания о городе имени Вождя и одной из его обитательниц не прибавили хорошего настроения.
   - Короче, Склифосовский, - усмехнулся он, пытаясь вернуться в нормальное состояние, - займемся этой самой Алисой, пока она не сбежала в гости к Шляпе и очумевшему зайцу. Опять, кстати, ушастое создание. Может, Кэрролл был к ним неравнодушен или на даче кроликов разводил? - представив чопорного англичанина косящим траву для производителей любимого лакомства жителей соседней Державы, он засмеялся.
   По времени до конца второй пары оставалось примерно полчаса. Как раз доехать до этого прежде самого престижного в городе учебного заведения. Он накинул пиджак, и, выходя из кабинета, сказал Ольге:
   - Я ушел, на час.
   Блеску стекол ее очков, больше походивших на пенсне, позавидовал бы сам Лаврентий Павлович. Когда она злилась, акцент проявлялся с большей силой и сейчас, вложив в одно произнесенное слово все эмоции, она ответила, правда очень спокойно:
   - Хорошо...
   Продолжая улыбаться от поднятого невольно Ольгой настроения, он ждал лифт, новый, под "OTIS", недавно поставленный вместо старого советского внезапно расщедрившийся администрацией здания, где его фирма снимала помещения.
   Дверцы раскрылись, и машинально шагнув в кабину, он не успел увернуться от замеченного боковым зрением движения. Резко обернувший и уже ожидая какой-нибудь сюрприз, он увидел свисающий с потолка на детском бантике розового девчачьего цвета ... ключ. Ну конечно ключ, чего бы еще следовало ожидать!
   - Игра действительно началась, почти по сценарию. Но как-то с фантазией не богато у команды этого ... Скумбриевского, тьфу, Скабичевского, копируют приемчики. Хотя...
   Мелькнула интересная мысль, связанная с диким текстом давешней телеграммы, какая-то догадка, но тут же ускользнула.
   - Ладно, братцы кролики, давайте поиграем, почему бы и нет, - пробормотал негромко. - Как там это будет по-французски - pourquoi pas, pourquoi pas, почему бы и нет, - пропел строчку из любимого детского фильма о героях шпаги. - Надеюсь, меня не будут живым закапывать, - нехорошо усмехнулся, вспомнив один эпизод из американской версии "Игры".
   Сорвал ключ вместе с ленточкой и сунул в карман.
   Сев в машину, он вновь ощутил хвостик ускользнувший мысли, но та опять тихо испарилась.
   "Так, теперь по законам жанра надо искать дверь, или она сама появится, что не исключено, учитывая, до чего техника дошла, выражаясь языком самого известного почтальона", - думал он, выруливая на проспект имени Первого Красного Офицера. - "Но начнем с девушки. Она не зря возникла сегодня. Ну и опять же, все герои бегают за кроликом, хоть и заканчивается это у них по-разному. С другой стороны, нормальные герои всегда идут в обход. Но мы ж легких путей не ищем, так что кролик-Алиса, жди меня и я приду", - привычно добавил цитату из уважаемого поэта эпохи исторического материализма.
   Проехав, наконец, дурацкий перекресток с улицей Красной Армии, он только собрался обогнать раздражающе медленно ползущий автобус, как машина внезапно заглохла и покатилась по инерции. Плавно спланировав к обочине, остановился. Пощелкал зажиганием. Эффекта не последовало.
   - Гламурненько..., - протянул навязчивую присказку. Южнороссийский, вернее южноукраинский говорок "моей любимой няни" даже не надо было копировать, он получался сам по себе, благо, что в этой местности был не в диковинку.
   Вынимая ключи из замка зажигания, он бросил случайный взгляд на правое сиденье и заметил крошечный бумажный комок.
   "Странно. Машина чистая была. Или девушка уронила?".
   Развернул.
   Маленький, разлинованный на клеточки листок из блокнота. Непонятная на первый взгляд комбинация цифр и букв.
   Хмыкнул недоуменно: "пароль что ли?", - и сунул в карман.
   "Надеюсь, это не следующий прикол, иначе,... что собственно иначе...", - оборвал он мысль, - "ладно, здесь пять минут ходу, дойду, потом разберемся".
  
   ДЕСКРЕЩЕНДО
  

"Мне бы ключик от этой дверцы

В ампуле быстрый яд..."

   Количество курящих девиц на входе, жидко разбавленных похожими на представителей другого пола существами, ощутимо увеличилось с утра.
   "Если они нарастают в геометрической прогрессии", - вяло подумал он, - "то к вечеру можно ожидать шикарную массовку, тысяч эдак в пять голов. Ярмарка тщеславия. Куда там Теккерею".
   Просочившись сквозь разномастно пахнущую толпу, и поймав по ходу лавирования достаточное количество оценивающих взглядов, он вошел в холл с тусующимися студентами и массой непонятного народа, который даже с большой натяжкой нельзя было отнести к вышеуказанной категории граждан.
   Заметив бдительную старушенцию-вахтера, и уже было открыл рот, чтобы вежливо-ледяным тоном, каким он предпочитал общаться с представителями сословия всевозможных охраннико-сторожей, осведомиться о местоположении нужной группы, как внезапно....
   Такое впечатление, что он попал в дешевый детектив, в бумажной обложке, для одноразового использования. Только в них напыщенные герои встревают в необыкновенные ситуации, которых в нормальной, в хорошем смысле слова, жизни не бывает, и весьма ловко и находчиво из них выкручиваются. Совершая при этом массу подвигов и спасая по ходу дела какую-нибудь знойную красотку.
   Вообщем, резко и неожиданно наступила глубокая темнота. В разговорной русской речи ее обычно сравнивают с внутренностями одной точки коренных жителей Африки.
   Самое смешное или, как раз таки, самое несмешное, что через стеклянные двери холла с улицы не попадал солнечный свет, который в достаточном количестве только что там, на улице, присутствовал.
   - Тьма накрыла ненавидимый прокуратором город..., - пробормотал он, резко оборачиваясь.
   Как ни странно, светлее от этого не стало. Тьма не только накрыла, но и окружила, обволокла, оплела... Вообщем, кроме нее ничего и никого больше не было.
   Вторым пришедшим ощущением была такая же, как темнота абсолютная тишина. Звенящая, что называется.
   "Мало того, что ни зги не видно, так еще и..., гм, ничего не слышно". Даже пресловутые мухи, обычно являющиеся эталоном оценки качества звукопоглощения, отсутствовали.
   Смеяться, почему-то не хотелось.
   Привычка таскать всегда с собой карманный фонарик, оказывается, была не такой уж дурацкой. Только вот в каком году он последний раз менял в нем батарейки?
   Фонарик, как ни странно, работал.
   - Энерджай-зер, - подражая рекламе, нараспев произнес он, проводя узким лучом по сторонам. - Энерджайзер, - повторил по инерции, мгновенно вспомнив саму рекламу. Присутствие в ней кроликов или зайцев, на морду он их не различал, не забавляло. Количества возникших за пару последних часов ушастых бестий уже хватало на половину хоккейного состава. Такими темпами к вечеру соберется футбольная команда с запасными, врачами и массажистами.
   Режиссура спектакля не достигла вершин, достойных "Оскара", хотя долго ли умеючи. Но, по крайней мере, статисты отработали на все шесть с плюсом, ниндзи сдохнут от зависти. Просторный холл был пуст, насколько позволял видеть фонарик. Человек сорок-пятьдесят растаяли в воздухе, как небезызвестная троица героев любимого романа.
   "Как там Коровьев рассуждал про пятое измерение?", - думал он, осторожно пробираясь к выходу. Точнее в ту сторону, где он его предполагал обнаружить. - "Тем, кто хорошо знаком с пятым измерением, ничего не стоит раздвинуть помещение до желательных пределов. До черт знает, каких пределов. Похоже, и здесь кто-то постарался", - он скользнул лучом, пытаясь увидеть стены холла. Блеклый свет фонарика, не находящий их, только подчеркивал необъятность помещения. Гулкий звук шагов подтверждал это.
   Выход напрочь отсутствовал. Как собственно и вход и прочие лазейки. Наконец-то нащупав стену, и обходя помещение по кругу, он убедился в этом воочию. Точнее тактильно.
   Сказать, что настроение было испорчено не совсем корректно. Оно просто упало, куда-то в тартарары или ниже. Если ниже бывает. Прислонившись спиной к шершавой стене, он плавно опустился на корточки, пытаясь представить, что собственно делать дальше.
   - Подземных ходов не наблюдается, потайных дверей тоже и золотой ключик вставить некуда.... Кстати о птичках. Ключик, ключик...
   Рожу, ставшего уже навязчивым и четвертым по счету зайца-кролика на ключе, он увидел сразу. Странно, как он ее в лифте не заметил.
   - Ну, эт-то уже переходит все границы, - надувая щеки, как герой Мягкова в новогодней сказке, прошипел он, - ну, знаете ли...
   Кролик премерзко улыбался, сверкая металлическим профилем в тускнеющем свете фонарика.
   Какое то новое ощущение помешало ему разозлиться по-настоящему. Он поводил головой, пытаясь понять, что изменилось в этом уютном месте и ощутил свежий, прямо таки бьющий в нос запах цитрусовых.
   - А вот и апельсины... та-та-та, в бочку бы теперь не влипнуть. Что там было с Чебурашкой? Он приедет или не приедет? Надо у Ольги спросить, - взялся за телефон.
   То, что связи не было, его уже не удивило.
   - Игра началась. Однако... Кроликов в избытке. Апельсины уже близко. Ладно, О кей - О be, - пробормотал со злостью. - Как там, у Чичериной? - И на запах, на запах!
   Используя нос как локатор, и подсвечивая под ноги, двинулся в темноту. Учитывая, что помещение должно было все-таки иметь конечные размеры, можно было предполагать, что цель достижима. Хотя, если опять же вспомнить бывшего регента, умевшего раздвигать стены квартиры, превращая ее в бальную залу.... Но это уже полная чертовщина.
   Внезапное соприкосновение лба с твердой поверхностью избавило от необходимости додумать дельную мысль.
   - Вы еще не в белом? - тогда мы идем к Вам, - хмыкнул он, потирая свой пострадавший череп. - А вот и дверца в волшебный сад, или скорее, судя по новогодним ароматам, в цитрусовую рощу или оптовый склад торговцев фруктами.
   Отыскав пальцами скважину, вставил в нее ключ, который естественно подошел. Было бы странно, если б было не так.
   - Один есть, - чуть не рассмеялся и опять мгновенно в голове возник сегодняшний сон, в котором он произнес эту же фразу, но только по другому поводу. Повод он тоже вспомнил и остановился - настолько яркой была картинка: нелепо заваливающийся на спину человек, поймавший правым глазом мгновение назад кусочек мягкого металла.
   Следующая мысль была совсем нереальной: шаг за эту дверь приведет его именно к той дороге, с обочины которой он начал отстреливаться от непонятно зачем преследующих их людей. Её присутствие там же, не утешало.
   - Русские не сдаются, - подбодрил он сам себя и перешагнул порог.
   Скабичевский не врал, апельсины действительно были в бочках. Причем количество этих бочек даже при нормальном освещении способно было поразить воображение. Они громоздились одна на другую и создавали иллюзию, что их тут видимо невидимо. В меньшей степени видимо, и в большей невидимо, потому что луч фонарика пробивался не более чем на несколько метров, но кроме пресловутых бочек ни что больше не нарушало столь дивный пейзаж.
   "Какую гадость подстроит Панаев, являющийся, как известно, неразлучным спутником первого телеграфиста", - подумал он, - "и Чебурашка точно не приедет, он то был, насколько я помню, в ящике с такими же дарами природы, а ящиков здесь не наблюдается. Да, затоваренная бочкотара расцвела пышным цветом", - за точность цитаты он сейчас ручаться не мог.
   По правилам игры предлагалось двигаться только вперед, задние ходы предусмотрены не были. Это выяснилось через минуту безуспешных поисков скважины для ключа с этой стороны двери, закрывшейся за спиной, ну, как и полагается, совершенно бесшумно. Остается грузить апельсины. Вопрос только куда?
   Он повертел головой, пытаясь решить для себя в какую сторону двигаться. Вариантов было собственно не много - вправо, влево или вверх.
   "В любом случае, для начала надо расчистить себе жизненное пространство", - здраво рассудил и взялся за ближайшую бочку. Она на удивление оказалась не такой тяжелой, как можно было бы судить по ее размерам.
   - Или апельсины в них пенопластовые и режиссер ограничился цитрусовым дезодорантом, или я Шварценеггер, - пробормотал, берясь за следующую.
   Передвинув, таким образом, несколько штук, он освободил небольшой пятачок перед собой и решил, что самым умным будет залезть наверх и осмотреться. Может тогда, что-нибудь прояснится.
   Легко сказка сказывается, да долго дело делается. Мудрость данной поговорки он осознал в полную силу. Да, регулярное сиденье в кожаном кресле не способствует хорошей физической форме. Зато сейчас размялся, от и до.
   Вскарабкавшись наверх пирамиды, он тяжело выдохнул и присел на край бочки, пытаясь отдышаться. Требовался срочный перекур, но сигареты остались в машине. Вздохнул, грустно сплюнул вниз и пошел на разведку.
   Аккуратно переступая с бочки на бочку, он незаметно для себя довольно далеко удалился от места своего восхождения, но этой деревянной таре, забитой под завязку апельсинами, казалось, не будет конца.
   Бочки стройными рядами уходили куда-то за горизонт, где и сливались в одну точку со сводами помещения.
   - Ты где-то там, за горизонтом. Ты где-то там, выше... Чего там было выше?
   Ответить на собственный вопрос он не успел. Заботливо подложенная доброй рукой шкурка банана сделала свое грязное дело.
   - Шёрт побьери, - только и успел он высказаться, лихо скатываясь вниз.
   Бочки решили не отставать и тяжелой грудой устремились вдогонку. Впрочем, почти сразу же они его перегнали и с грохотом полетели вперед, расчищая трассу слалома.
   Его бросало с одной бочки на другую, подкидывало вверх, швыряло в стороны. Забавнее этого развлечения мог быть только бег в мешках по сильно пересеченной местности...
   Пол шел под уклон, и скорость всеобщего движения увеличивалась. Вцепившись руками и ногами в одну из подвернувшихся бочек, он решил с ней больше не расставаться. По крайней мере, до окончания спуска неизвестно куда.
   - Кто сказал грузить апельсины бочками-ми-ми??!!! - орал он, подпрыгивая вместе с деревянной посудиной. - А-а-а-а-а-а...
   На него летело что-то огромное, сверкающее, и вдобавок звенящее. Беспорядочная груда летящих бочек куда-то вмиг испарилась, оставив его один на один с неведомым чудовищем. В последнюю секунду он немыслимым кульбитом умудрился разминуться с ним и буквально влип в стенку, слившись с ней воедино.
   Красно-желтое нечто с грохотом проскочило мимо и скрылось в глубине туннеля. Туннеля...
   Он беззвучно сполз по стеночке и уставился на две металлические полоски прямо возле ног. Некие смутные ассоциации бродили в голове, но никак не могли сложиться во что-то осмысленное.
   Нельзя сказать, что место его уединения располагало к долгим рассиживаниям. С трудом, приподнявшись на дрожащих ногах, он бессмысленным взором оглядел стену за собой и на не менее дрожащих руках подтянулся и взобрался на край платформы. Платформы...
   Прошлепав с десяток метров по узкой дорожке, он вышел на широкое и хорошо освещенное пространство и встал. Выражение "как вкопанный" не соответствовало ситуации. Скорей уж, как вбитый в землю. По пояс.
   Представшее зрелище напоминало что-то до боли знакомое.... Сводчатые потолки. Платформа. Скамейки. Стены, облицованные камнем. Несколько человек, чего-то ждущих...
   Проклятые ассоциации бились в стенки черепной коробки, пытаясь достучаться до застывшего в шоке мозга и превратить смутную догадку в очевидный факт. Верить в него не хотелось, но деваться особенно некуда. В голове щелкнуло, и он наконец-то понял, что окружало его в настоящую минуту. Это была... это была... это была ... станция метро, черт возьми!
   Выехавший из тоннеля трамвай и надпись на стене: "Станция Комсомольская" отлично дополняли нереальную картинку.
   - Ну, здравствуй, мой любимый город-герой, - чуть не засмеялся он от избытка впечатлений, но сдержался, оборвав грозящие вырваться наружу истеричные вопли.
   "Дасиш фантастиш", - самая известная в последние пятнадцать лет немецкая фраза отражала сейчас не ту гамму его чувств, с которой ее обычно ассоциируют, но ничего более умного в голову не пришло.
   Он присел на скамью, стараясь разгладить на лице посетившее его, в смысле лицо, очумевшее выражение и уставился в одну точку.
  
  
   СТРЕТТО
  

"Две капли неба - взгляд и тень
подола хитрый лабиринт... "

  
   Остатки разумных мыслей в голове сначала сбились в кучу, потом растеклись по древу, затем снова собрались вместе и опять разбежались в стороны, как тараканы на кухне после внезапно включенного света.
   Прояснение в мозгах странным образом не наступало, но минут через десять кипучих раздумий все-таки стало легче.
   - Слов нет, одни междометья, - давняя банальность помогла выйти из нокаута и понемногу начать адекватно воспринимать существующую реальность. Хотя в реальность этой реальности (каламбур или тавтология?) верить не хотелось. Напрочь. Но факты, как сказал кто-то из известных, вещь упрямая.
   Восстановив ритм дыхания, он собрался с силами и поднялся с лавочки. Отыскал глазами выход из этого весьма похожего на настоящее местечка и пошел к лестнице. По дороге пощупал рукой стены, даже постучал по ним костяшками пальцев. Все нормально, не декорации, не фанера, гранит и камень. Оптимизма, однако, это не прибавило. Ни на копейку.
   На улице его встретил поздний вечер и легкий прохладный ветерок.
   - Опаньки, - протянул, хлопая глазами, - и который же у нас, вернее у них, час?
   Светящиеся в темноте стрелки Tissot-а показывали 21-52. От этого факта стало еще грустнее. К непонятному перемещению в пространстве добавилось и перемещение во времени. Спрашивать у прохожих, какой сейчас день и год он поопасался. Понять могли неправильно...
   Судя по окружающей обстановке, это действительно был известный своей героической обороной и последующей битвой город, и он оказался практически в самом его центре. На знание всего этого чудного места он не претендовал, поскольку до этого посещал его всего три раза, но центральную часть знал довольно хорошо.
   - Так, это Ленина, это Комсомольская, там рынок, а вот там вокзал, набережная туда, - сориентировался он, - ну, и куда податься бедному студенту? Надо покурить и спокойно подумать. Кстати, сколько у меня денег с собой?
   Содержимое портмоне принесло первую радостную весть за последние...
   "Гм, по нашему времени, так наверно полчаса, а по местному... Хороший вопрос, товарищ Штирлиц!".
   Около десяти наличных тысяч, найденных в бумажнике, хоть как-то утешили.
   Купив в киоске пачку любимых сигарет, он закурил и, подняв голову, уткнулся взглядом в ярко освещенный рекламный щит.
   Красивая девушка с эффектным макияжем, облаченная в непонятный наряд, призывно улыбалась и, делая глазки, томно манила ручкой.
   "Клуб "Пиранья". Ночное шоу ANTI LOPA. Приходи и стань собой".
   Как действовал немудреный слоган местных рекламщиков на окрестное население, сказать было трудно. Но он, напоминал сейчас волка из советского мультсериала: рот открыт настежь, глаза размером с царский пятак, и едва зажженная сигарета, падающая на асфальт, поражающий своей чистотой.
   Говоря сегодня утром, а сегодня ли, Ольге об отсутствии особых примет у девицы, уютно устроившейся на дороге перед его машиной, он конечно слукавил. Сейчас-то он ее сразу узнал.
   - Вот тебе и Алиса, подружка этих кроликов-зайцев.... Какая зараза всё это устроила... Поймаю... на ленточки для бескозырок порежу!
   Вереница странных событий продолжалась. Он только-только отошел от своего "чудесного" появления в подземке другого города, отстоявшего от его родного на полтысячи километров, и тут на тебе...
   Такое шутливое название для ночного шоу придумали они с Ней давно, еще в той, прошлой жизни.
   "И вот наяву, хотя не факт что наяву", - усмехнулся он, - "оно существует. М-да, то ли еще будет о-ё-ёй", - вспомнился припев старинного шлягера.
   "Ну что ж, время как раз для начала клубной жизни. Раз так все "хорошо" складывается, посетим это место, но только большое количество странных совпадений настораживает", - решил он и поймал такси.
   Дымя следующей сигаретой, пока таксист рулил по ночному городу, он думал, что до её дома здесь буквально два шага, но. ... Но заявляться неожиданно в гости, на ночь глядя, без всяких достойных перспектив, а тем более, после ее последних телефонных заявлений, и почти месяца полной тишины.... Не стоит так унижаться.
   "Первым делом мы сломаем самолеты, ну а девушки..., а девушек потом", - тоскливо улыбнулся, бросая окурок за борт.
   Успешно пройдя face-контроль, он вошел в злачное место.
   Интерьер клуба был весьма интересным. Осматривая зал, он всюду натыкался взглядом на изображение зубастой рыбки.
   - Интересная морская тематика, только почему не акула, а пиранья, - и в голове стал складываться некий ассоциативный ряд, наподобие того, что был в анекдоте про одну дамочку в автобусе: "Граждане! Он меня сукой обозвал!".
   "Пиранья - кусается - зубастая - зубы - большие зубы - Кролик. Почему кролик? Ну, он тоже кусается", - эти мысли немного рассмешили его. - "Я теряю корни...", - завывающий голосок одного "полуфабриката", возникший в голове привел к следующей более здравой мысли. - "По-моему, нам пора подкрепиться, да!".
   Заняв свободный стул за стойкой, он заказал сотку любимого коньяка.
   В ожидании напитка оглядел публику, весело доводящую себя до кондиции перед началом того самого шоу с неизвестно кем. Примерно равная пропорция мальчиков и девочек в живописных нарядах разной степени откровенности бодро накачивающихся всевозможными напитками. И у них это хорошо получалось. Отдельные пары и стайки легкосъемных, густо-раскрашенных девиц. Несколько самых разкомплексованных из них осваивали танцпол под ненавистную ему, так называемую "клубную" музыку.
   - Обычное дело. Обычный клубешник. Всё как всегда и везде.
   Его заказ прибыл, и он отвлекся от созерцания обстановки и контингента, занявшись более приятным делом. Пара хороших глотков и жизнь заиграла свежими красками. Осталось найти неуловимую барышню, если конечно она здесь.
   Настроение поднялось, но не настолько, чтобы спасти от назойливых мыслей о нереальности происходящего. Разум, взбодренный дозой алкоголя, возвратился к выполнению непосредственных обязанностей и приступил к разбору недавних полетов. Полетов в прямом и переносном смысле.
   "Как можно было, прыгая не так долго по бочкам, попасть из института в центре одного города в туннель метро другого? Как?! Это же невозможно! Ну, никак! Ну ладно там Белый Кролик с ключами, безобидная, в общем-то, шутка, но странный способ перемещения в пространстве, верхом на бочке. А время...? Вышел из офиса после одиннадцати. Утра, прошу заметить! Ну, час на кружение в темноте, ну еще час на бочки. Полчаса на медитацию на лавочке. Должно быть около двух дня. Но никак не десяти вечера. Что за бред...", - думал он про себя, уставившись глазами в стойку бара и усиливая деятельность мозга маленькими глотками коньяка.
   Додумать ему не дали. Телефон начал подавать признаки жизни, извергая из себя несвойственные ему звуки и настойчиво вибрируя.
   - Кто там меня вспомнил, - хмыкнул, залезая в кобуру. - Прочитать новые сообщения? Да, конечно, прочитать.
   Полученная sms-ка гласила: "Обогни сцену, за шторой вторая дверь без номера, жду".
   - Хм, приглашение на свидание? Оч-ч-чень романтично. Алиса эта что ли? Или еще кто? Ладно, девочка ждет, мальчик не идет - плохо! - ухмыльнулся и, подхватив бокал, двинулся в указанном направлении.
   Так, первая дверь, вторая.
   Он вежливо постучал, и, не дождавшись отзыва, толкнул дверь. Но, не успев поднять правую ногу, чтобы перенести ее через порог гостеприимного обиталища неизвестно пока кого, ощутил звезды в глазах, хотя, судя по их количеству, это были, по крайней мере, не самые малые созвездия Млечного пути. Успел подумать, - "алес...", - и отключился.
  
  
   ЭКСПОЗИЦИЯ

"Четвертый год идет война сама себе

Четвертый год иду с ума, иду к тебе... "

   Оставшиеся бойцы невидимого фронта немедленно упали мордами в мокрый снег и начали, судя по возникшим звукам, палить из всех стволов в имеющийся, пока не стемнело, белый свет, который, как всегда, был похож на копеечку.
   Он перекатился на несколько метров в сторону и осторожно высунулся из-за дорожного покрытия.
   "Что за дебильные выражения приходят в голову в такой ситуации, какое к черту покрытие?!".
   Поводил стволом и поймал в прицел следующую фигурку.
   Фигурка махала рукой, очевидно призывая однополчан к штыковой атаке фашистских позиций. Желающих стать следующим Матросовым не наблюдалось, и фигурка, продолжая бешено жестикулировать, приподнялась на лишние полметра, пытаясь погнать бойцов вперед.
   - Разбег, толчок, и мягкая посадка, - ткнувшийся лицом в грязь второй сегодняшний "счастливчик" слышать этого не мог по множеству причин, но поспособствовал поднятию настроения на пару делений по шкале Рихтера.
   - Второй есть. Еще пяток, и можно петь марсельезу на "Камикадзе", - представив ритуальный праздник полной и окончательной победы над аквапарком, так и не состоявшейся, он нервно засмеялся.
   Этот самый аквапарк, принесший столько неприятностей и проблем, испортивший не то что лошадиную, слоновью дозу нервов, отнявший кучу времени и сил... Но при всем при этом это был самый счастливый период его жизни. Его и её. Это было прекрасное время счастья, любви, беззаботности, упоения друг другом. Небо, море, облака...
   Он на секунду прикрыл глаза и абсолютно реально ощутил ту атмосферу, как будто вернулся в то неповторимое время. И даже почувствовал на губах вкус любимого пива, которое выпивалось просто в немереных количествах. Возвращаться к действительности не хотелось... Но, как говорится, надо.
   Игра в пятнашки продолжалась. Непонятно почему, на взгляд нормального человека ничего этому не способствовало, ему стало безумно весело. Он забыл, зачем он здесь. Зачем стреляет по этим смешным человечкам. Чего им от него надо. Да просто забава. Кто больше собьет мишеней. У него-то было преимущество перед ними - мишеней больше. Можно выбирать. Вот того типа, с лошадиной мордой завалить, или лучше этого, смахивающего на заморыша. Было приятно, хоть на такое малое время, ощутить себя Богом, решающим кому жить, а кому уже и пора.
   - Мне осталась, одна забава: пальцы в рот - и веселый свист. Прокатилась дурная слава, что похабник я и скандалист, - тихонько запел.
   Стихи он особо не любил, но Есенина уважал. Пожалуй, единственного русского поэта, творчество которого не сумели испортить школьные уроки литературы. Может потому, что он считался классово чуждым, и его произведения не разбирали настолько досконально по косточкам, как поэзию других.
   - Ах! Какая смешная потеря! Много в жизни смешных потерь. Стыдно мне, что я в Бога не верил. Горько мне, что не верю теперь..., - усмехнулся.
   - Впрочем, начинать верить уже, похоже, поздно. Хотя... хотя поздно - это когда все умерли. А мы еще поживем, пожалуй, назло. Ладно, играем дальше, господа, - выдохнул со злостью.
  
  
  
  
   АЛЛЕГРО
  

"Мне очень дорог твой взгляд
Мне крайне важен твой цвет... "

  
   "Какая ... поливает меня из чайника", - следующая мысль, случайным образом посетившая его мозг, была именно такой. - "Серега, убью!!!".
   Привычка соседей по комнате в общежитии будить друзей допотопной шуткой за прошедшие пятнадцать лет могла бы уже стать и атавизмом. Но нет же. Холодные струи воды, бьющие в лицо, разозлили его и он, одновременно с глазами открыл и рот, из которого выплескивалось мнение обо всех ближайших родственниках товарища, но успел сдержать первый словесный посыл, ибо представшее зрелище довольно сильно отличалось от знакомой рожи.
   Пшихающая водой девушка не была похожа на старого дружка, даже если напрячь всё оставшееся в запасе воображение. Что называется "чисто славянская внешность" - длинные светло русые волосы, голубые глаза, красивое лицо - ну чем не ангел с гравюр ...надцатого века. И что-то такое до боли знакомое и родное в улыбке, и так смешно сдувающиеся щеки, когда она выпускала очередную мелко-дисперсионную струю воды.
   "Angel Schlesser", - вдобавок уловил он знакомый аромат.
   - Ты кто? - спросил, вяло ворочая языком. - Ангел?
   - Это неважно, - мягко улыбнулась девушка, - зачем ты здесь?
   - Хотел бы я знать, зачем, - поморщился, - и все-таки как тебя зовут, добрая вы наша?
   - Можешь звать Кот! - ответила незнакомка, делая большие глаза.
   Он уже хотел, было ляпнуть, что-то типа: "Все в сад!", но добравшийся, наконец, до замученного оригинальными шутками мозга звуковой ряд что-то напомнил.
   "Так, Алиса была... Ага. Теперь Чеширский Кот. Персонажи прибывают. Интересно, кто тогда я? Белый Кролик??!".
   Вот и не верь после этого в сказки. Кролики, Алисы, Коты...
   "Только я и ты, то ли люди, то ли коты...", - вспомнился припев одной песенки. - "Да уж. Все смешалось в доме Облонских", - бессмертная фраза классика.
   - Солнышко, у тебя нет, чего-нибудь выпить?
   Девушка движением бровей показала направо. Повернув голову, он увидел свой недопитый бокал, в котором на странно знакомой ленточке мерзкого розового цвета лежал ключ.
   - Ну, зачем же портить бал вспухшим ухом, - вздохнул, - взяли коньяк испортили.
   Он осторожно вытащил "подарочек", стряхнул с него капли волшебной жидкости и повертел перед собой. Неизменное изображение того же кролика было на месте.
   - Ладно, ключ я понимаю, но на хрена эти розовые ленточки, повеситься на них предлагают или подтяжки сделать? - обернулся к девушке, но... ее уже не было.
   - Гм... Испарилась... да.... Олег Георгиевич, вам везет на воздушных барышень..., - слово "сегодня" он не стал произносить. Хотя чему удивляться, тот самый пресловутый Чеширский Кот славился именно своими неожиданными исчезновениями и не менее неожиданными появлениями.
   Помещение, в котором он, как, оказалось, сидел, развалившись в чрезвычайно уютном кресле, напоминало девичью спальню. Или будуар изнеженной Принцессы. Всякие рюшечки, занавесочки, бантики, ленточки, куча маленьких подушек, разбросанных по широкому дивану, больше напоминающему оттоманку, и по креслам. Мягкие игрушки, масса дурацких безделушек, вазочки и огромное количество цветов в горшках, горшочках и горшочечках. Венцом обстановки был потрясающий аквариум.
   "Осталось добавить вывеску - здесь живет Алиса", - хмыкнул, - "и все же, что это было?".
   Мысленно "ощупал" себя. Все части тела были на месте и даже не болели.
   "Внезапная потеря сознания с бурным звездопадом? Странно все это, хотя мне ли сейчас говорить о странностях. Еще час назад, ну, гм, неизвестно по какому времени, я был у себя в офисе, а сейчас? Остается только возопить: И де я?!".
   Какая-то деталь обстановки, которую он зацепил краем глаза, показалась довольно необычной или смутно знакомой или как-то связанной с последними событиями, но какая именно он не уловил.
   Встав с кресло и делая маленькие глотки, ну не выливать же коньяк, другого здесь не наблюдалось, обошел комнату, внимательно изучая интерьер.
   "А она тоже любительница цветов, как я смотрю", - подумал, глядя на бесчисленных представителей всех возможных, наверное, комнатных растений, - "Лору бы сюда, она б была в поросячьем восторге от них... м-да...".
   Еще раз внимательно обвел взглядом комнату и наконец-то заметил нужную деталь, которая его и смутила.
   - Ну, конечно же, кого здесь не хватало для полного счастья!
   Плюшевый Чебурашка забился под подушки, подсматривая одним глазом, но уши выдавали его целиком.
   Он вытащил игрушку из укрытия за ухо и сейчас рассматривал ее, держа на весу. Пока ничего необычного, но не верить давешнему Скабичевскому поводов не было, так что этот милый ушастик здесь явно не зря.
   - Милый друг не скучай, я вернусь, ты так и знай, - насвистывая веселенький мотивчик, он ощупал Чебургена. На пузе у того оказался кармашек, в котором лежал сложенный вчетверо небольшой лист бумаги. Бросив игрушку обратно на диван, он развернул листок и уставился на строчки, написанные красивым женским почерком:
  
   "Каждый человек может обрести свободу выбирать все, что захочет. Вот тебе загадка: как получить эту свободу? Как найти свою Дверь? Если отгадаешь, твои яблоки упадут в небо".
  
   - Яблоки упадут в небо...? Интересно, как это может быть? - задумался, пытаясь представить такую неестественную картину. - Странная фраза, мягко говоря... А эта - как обрести свободу выбирать все, что хочешь? Ну, и как же?
   Резкий звук заставил его обернуться. На темном экране стоявшей в углу "плазмы" появилось изображение, сопровождаемое гулом голосов многочисленных посетителей.
   Зал был полон, и все чего-то явно ждали. Звук, даже будучи приглушенным, отлично передавал атмосферу, царившую в клубе. По экрану побежали слова: "Шоу начинается, выход". Видимо таким образом участниц вызывали на сцену.
   - Ну, раз других указаний не поступало, надо двигать на шоу. Может быть там, эта красавица появится снова, - рассудил, как ему показалось, здраво. - Осталось найти выход или хотя бы вход, через который я вошел.
   Дверь отыскалась за одной из портьер. Открыв ее, он очутился в зале и быстренько смешался с толпой, жаждущей зрелищ, поскольку "хлеба" они уже наелись.
   Свободное место, как ни странно, нашлось. Плюхнувшись на стул, поймал первую же официантку и на ухо ей прокричал, что он от нее хочет. Девица кивнула и исчезла, впрочем, ненадолго. Он не успел, и закурить, как перед ним очутился бокал с двухстами граммами лучшего на свете лекарства, совершившего кругосветное путешествие по морю в дубовых бочках.
   - Однако дисциплинка тут. У нас, в "Титанике", можно полчаса ждать.
   По всей видимости, шоу пользовалось бешеной популярностью в среде "мажориков", средний возраст присутствующих колебался возле отметки 20 лет. Он хоть и выглядел еще ничего в свои тридцать четыре, но, похоже, был здесь самым старым.
   Внезапно помещение погрузилось во тьму. Полнейшая темнота и... тишина. Ему захотелось брякнуть: "И мертвые с косами стоят...". Вспомнил дебильноватое выражение лица того персонажа, который употреблял эту фразу к месту и не к месту, и улыбнулся.
   Вспыхнули прожектора и стали нырять по клубу, выхватывая разгоряченные лица, выглядевшие застывшими масками под мгновенными вспышками мертво-фиолетового света. В абсолютной тишине, это было несколько жутковато. Казалось, что все уподобились тому самому ежику и забыли, как дышать, настолько было тихо.
   Лучи метались по залу, взлетали к потолку, застывали там на несколько секунд, и, словно собравшись с духом, бросались снова на людей.
   Грянувшая музыка заставила его вздрогнуть, и он чуть не подскочил на стуле от неожиданности. Лучи прожекторов собрались на сцене, и в этом единственном светлом пятне буквально из ничего возникла человеческая фигурка, стоящая спиной к залу.
   Яростные звуки, сопровождавшие это явление, вызвали мурашки на коже. Музыка как будто взбесилась. Какой неведомый композитор создал такое невообразимое сочетание стонов, всплесков, криков ярости и ноток грусти, томной мягкости и взрывов безумной боли. Музыка плакала и стенала, тихо шелестела, как морская пена и рвалась из плена, звучала зловеще и через секунду превращалась в грустное соло скрипки. Все оцепенели.
   На последней ноте фигурка развернулась, разноцветные лучи тут же вскинулись к ее лицу, он распахнул глаза и...
   Фокус с падающей изо рта едва прикуренной сигаретой пришлось повторить, поскольку на сцене стояла никто иная, как... давешняя знакомая... Алиса.
   Сигарета упала в бокал и зашипела.
   - Тьфу ты черт! У меня уже рефлекс на нее, как увижу, так все падает, - ругнулся он, кидая мокрую сигарету в пепельницу и делая огромный глоток.
   Девушка сбросила серый капюшон, взмахнула головой, разметав свои длинные прямые черные волосы, и вскинула вверх руки.
   - Так, на секундочку! - недоуменно протянул он, сдвигая брови и морща лоб, - она ж была блондинкой... Да, я помню... Что за фигня? Или это не она? Ну, как не она? Да она!
   Заигравшая вновь более спокойная музыка чем-то напоминала Enigm-у, такие плавные связанные звуки, полумистические...
   На сцене появлялись какие-то фигуры и застывали в странных нелепых позах. Подробности были не видны, поскольку весь имеющийся свет был прикован к девушке. Еще мгновение и он исчез, но тут же вспыхнул настоящий огонь. Пламя взметнулось выше плеч, взяв ее в кольцо. Она стояла, не шевелясь, и неведомый ветер развевал ее волосы. Зрелище было еще то...
   Зал наполнился звуками хлопающих крыльев, как будто тысячи летучих мышей в одночасье ворвались в помещение. Он, как и многие другие, испуганно вскинул голову к потолку, ища взглядом летающих тварей. Слава Богу, никто на самом деле не летал, всего лишь звуковой эффект. Но он был не последним. Из конца в конец помещения пролетел завывающий ветер, отражаясь от стен эхом, немыслимо переплетаясь в центре и уносясь снова по углам. Вдогонку за мурашками по коже побежал холодок.
   "Они специально атмосферу нагнетают, доводят всех до кондиции? Жутковато. Интересно, гробы летающие будут? Или там ведьмочки? Хотя... одна уже есть и ее вполне хватит, я думаю...", - он поставил бокал и пригладил ощерившиеся на висках волосы. Их нельзя было винить за такую реакцию - Алиса плавно взмыла в воздух без всякой там метлы или ступы. Плащ соскользнул вниз и открыл взорам всех присутствующих ее костюм. Невообразимой красоты платье потрясающего дизайна сочетало в себе несочетаемое - ледяной холод айсберга и адский огонь, черноту глубокой пропасти и блеск солнца, нежность любви и ярость ненависти. Словами это невозможно было передать.
   "Ну и шоу... Копперфильд тут рядом не лежал", - ошарашено ухмыльнулся, впившись глазами в стройную фигурку девушки, висящей над сценой.
   Сделав плавное движение в воздухе, девушка повернулась к нему, и он чуть со стула не упал...
   - Лора..., - прошептал, хватаясь руками за столик. Зажмурился и снова распахнул глаза. Знакомый профиль, такой милый и любимый маленький носик, глаза, светло-русые волосы, родная нежная улыбка...
   Нашарив дрожащей рукой бокал, он опрокинул остатки содержимого в себя и замер, забыв опустить руку. Она смотрела на него через весь зал и манила взглядом. Он не мог оторваться от нее и застыл, словно сосулька. Сколько это продолжалось...
   Невидимое движение и вот она повернула лицо и... Оно было то же и абсолютно другое одновременно. Противоположное. Анти...
   - Анти-Лора..., - ахнул он.
   Сосредоточенный серьезный взгляд, пустой, бездонный, безликий, холодный и... И злой. Презрительная усмешка, застывшие губы, наичернейшие волосы. От нее веяло ледяной неприступностью, как от Снежной Королевы...
   Девушка взмахнула рукой и растворилась в воздухе. На сцене вспыхнул свет, и все фигурки ожили, задвигались, сплелись в безумном хаосе, перемешались и рассыпались. И снова ринулись в круговерть танца. Музыка взревела, и Шоу понеслось...
  
  
   ПРЕСТО

"Мечты становятся планами
потом душевными ранами... "

   Откинувшись на спинку, он даже не старался вникать в происходящее на сцене.
   - Вот тебе и шоу Анти-Лора. Получите - распишитесь. Куда меня завел, этот чертов Белый кролик, - нащупав немного дергающейся рукой сигареты, жадно закурил. - От такого зрелища крыша раньше времени съедет. Что это было?! Алиса - не Алиса. Лора - не Лора. Вообще... Что происходит?! И с кем мне говорить, да и о чем? Я в шоке просто! И... что дальше?
   Со сцены соскочило несколько чертей ("именно чертей, какие тут к черту, тьфу, масло масленое, сомнения"), и двинулось в его сторону.
   "Ко мне? Угу. Сейчас, только шнурки поглажу".
   Он медленно сполз со стула, не забыв прихватить бокал, на донышке которого еще что-то осталось и потихоньку-потихоньку, отступая спиной, ввинтился в толпу беснующейся молодежи.
   "По-моему, нам пора освежиться", - общаться с "шоуменами" ему совершенно не хотелось.
   Дальше началось несусветное. Яркая вспышка на сцене в сопровождении какой-то рваной мешанины музыки, вполне соответствующей команде: "Маэстро! Урежьте марш!" и последующие за ней звуки выстрелов обозначили начало третьего акта пьесы.
   Толпа взревела, завизжала и кинулась врассыпную.
   "Вот и все, вот и кончилось теплое лето", - успел подумать он, вышибая дверь с табличкой "VIP ZONE". Нырнул в нее двумя руками вперед, поскольку свист пуль, которые, как хорошо известно, похожи на мгновения, издающие тот же звук, с упорством, достойным лучшего применения, назойливо давил на виски.
   Один из расходящихся веером коридоров он выбрал наугад и помчался по нему со скоростью, которой за собой не подозревал. Одинаковые ряды бледно-оливкового цвета дверей на фоне белых стен уходили просто-таки в бесконечность, знак которой был уже разгадан одной уфимской барышней. Для полного счастья не хватало Мастера Ключей... Или...
   "Алиса в подземелье", - промелькнула мысль.
   Возникновение обгоняющих его маленьких свинцовых предметов прервало философские размышления.
   "Играть в Нео не буду. Боюсь, не получится".
   Коридор разветвлялся. Резко притормозив, он замешкался, решая куда бежать, и тут невесть откуда взявшаяся рука, схватив его за шиворот, втянула в двери.
   - Ты?! Ну, ты очень кстати! Размеры моей благодарности не будут иметь границ в...
   Закончить фразу он не успел. Давешний Ангел махнула ему рукой, и прыгнула с подоконника.
   "Я хоть и в самом расцвете сил, но пропеллер дома оставил", - думать было некогда и он, повторив подвиг благодетельницы, сиганул в окно, - "как впрочем, и крылья тоже".
   Если мушкетеры на самом деле прыгали с третьего этажа прямо в седло и потом брали с места в аллюр, как это демонстрировал г-н Боярский в молодости, то им оставалось только завидовать, хоть он и упал всего лишь на ноги, а не на другие места.
   - Карету мне, карету! - взвыл он голосом героя бессмертной пьесы и прямо перед носом увидел знакомый номер.
   - Моя ты дикая кошечка, Паджерка!
   Думать, что она здесь делает, было, недосуг. Ангел справа, помеха слева и с визгом шин они вылетели на набережную.
   "Мы начинаем урок географии, мы из России двинем на запад. Как говорила Лора, в этом, так любимом ею городе, три продольные улицы и восемь поперечных, так что выбора нет. Первая продольная это или третья, какая сейчас разница!".
   Перебросив с секундными паузами передачи, он выжал сотню на длинной прямой.
   Ангел совершенно спокойно, как будто прыгать с подоконников было ее хобби, курила сигарету, судя по запаху ментоловую.
   "Дым сигарет с ментолом, пьяный угар качает...", - в темном салоне трудно было разглядеть выражение ее лица, но мгновенного взгляда хватило, чтобы понять, что оно как минимум чрезвычайно серьезное.
   - Где были мы, и кто был с нами, какие девушки, с какими волосами, - пропел он себе под нос и обернулся к своей спутнице:
   - Вы умеете стрелять? Я дам Вам парабеллум, - в нем проснулся сын турецкоподданного.
   - Остапа несло? - ее голос был ровным и спокойным, как у герцогини на приеме в Букингемском дворце.
   - Однако, счет 1:1, - он улыбнулся, - если Вас не затруднит, не будете ли Вы столь любезны...?
   Девушка рассмеялась:
   - А ты мне нравишься, особенно ход Ваших мыслей. Сейчас налево, потом еще раз, до светофора и направо, дальше ныряем в арку и стоп.
   - Есть, мэм, - козырнуть не удалось, руки заняты, да и фуражки нет.
   Они промчались мимо здания, смахивающего на планетарий и далее, следуя полученным инструкциям, он ворвался в показанный тонким пальцем с отличным маникюром проезд и резко остановился.
   - Какие будут указа..., - к ее капризам появляться и исчезать без лишних сентиментальностей он еще не привык. Ангел-Кот растворился (растворилась?) в темноте ночного города...
   Хмыкнув, он вылез из машины, устало опустился на лавочку и достал из кармана сигареты.
   - Чудны дела твои, Господи, - вроде как закоренелый атеист, но все-таки знал пару расхожих фраз.
   Прикурил.
   Какая-то бумажка оказалась зажатой в пальцах. Он уже забыл, где ее взял и, развернув, при тусклом свете одинокого фонаря увидел текст, который тут же вспомнил: "...твои яблоки упадут в небо".
   - Разве яблоки падают в небо? Так не бывает. А бывает, что девушки на глазах раздваиваются и летают по воздуху?! Угу. Тоже не бывает. И что? На повестке дня извечный русский вопрос? - усмехнулся сам себе и огляделся.
   Замкнутый невысокими, что называется "сталинскими" домами двор, несколько лавочек, пешеходная арка, ведущая, если он не ошибался, на Комсомольскую улицу. Окружающее пространство было уже виденным ранее...
   Похоже, что он сидел во дворе её дома. Подозрения превратились в реальность, когда, подняв голову, он увидел ярко освещенное знакомое окно.
   - Ангелам по чину полагается все знать или ... Вряд ли это случайность, зачем она меня сюда привела, а? Она тоже Белый Кролик?
   Настроение, как впрочем, и время, не подходило для "дружеских" визитов.
  
   Мокрый асфальт ночь капли дождя смывают
   Срочные дела прочь напоминая о тебе
   Сколько я не пробывал мечты на вкус они
   Такие я еще не открывал замки
  
Каждый вечер я иду к тебе
   И зажигаю свечи на твоем окне
  
Не поднимусь к ней не постучусь в ее дверь
   Не обнимусь с ней двери не узнают теперь
   Сколько дней назад она ушла из жизни
   Тая на руках моих ругая этот мир остался я
  
Каждый вечер я иду к тебе
   И зажигаю свечи на твоем окне
   Каждый вечер гонит дождь меня
   Но снова тают свечи с ними таю я...
  
  
  
   АДАЖИО

"Мы убегаем во всех направлениях

Режем на точки маршрут... "

   ... шел дождь. Он шел уже давно. По улице текли бурные потоки, смывая желтые листья, мусор, сливались вместе и бежали вниз, к набережной. Шум дождя заглушил все звуки. Не было слышно машин, шагов пешеходов, не было слышно дыхания большого города. Все поглотил дождь.
   Она шла по мокрому тротуару, перешагивая через лужи, обходя или перепрыгивая особо бурные потоки. Дождь окружал ее со всех сторон, отрезая от всего мира, ото всех. Она шла домой. Уставшая и немного грустная.
   Она любила дождь. Он ей нравился, под ним хорошо думалось, неспешно, без суеты. Он был вместе с ней - озябшей, промокшей маленькой женщиной, привычно идущей знакомой дорогой. Она никуда не торопилась. Присущая ей энергичность и жизнерадостность немного отступила, оставив место старым мыслям, которые она старалась не впускать в себя, но которые иногда все же возвращались и наполняли ее снова. Монотонный шум падающих струй только способствовал этому и вызывал из памяти, казалось совсем забытые образы, лица, события, давно ушедшие дни, которые, как ни хотела она в этом даже себе признаваться, были наверно, самыми счастливыми в ее жизни. Она не хотела думать об этом, это каждый раз причиняло ей боль. Она отгоняла их, забивая голову каждодневными проблемами и делами, избегая всевозможных ассоциаций и напоминаний, которые могли вызвать совершенно безобидные предметы или явления. Но в то же время эти воспоминания были, пожалуй, единственными светлыми мыслями, которые держали ее на плаву, и приносили какое-то облегчение ее душе.
   Он сидел в машине напротив ее дома. Открытые окна впускали в салон свежий влажный воздух и наполняли его шумом дождя. Курил, неспешно затягиваясь и выпуская дым в лобовое стекло. Дым отражался и возвращался обратно, образуя зависающие в воздухе переплетенья. На пассажирском сиденье лежал букет красных роз. Они были мокрые от дождя, их покрывали крупные капли воды, которые постепенно скатывались вниз, но на их место через открытое окно падали новые. Роз было много, целая охапка. Длинные метровые стебли, шипы, немного листьев. Она любила именно такие. Их аромат, ставший еще более явным под действием влаги, наполнял салон, смешиваясь с запахом дождя и табака.
   Он ждал ее. Он ждал ее уже давно. Каждый день он приезжал на это место примерно в одно и то же время, каждый раз с новым букетом, долго сидел, ожидая, когда она появится, курил, и думал. Думал о том, о чем сейчас думала и она. О тех же днях, о тех же событиях, пытаясь вспомнить каждую мелочь, и каждый раз заново переживал все то, что у них было. Это были грустные мысли, перемешанные с тоской по прошлому, по тому, что уже давно ушло и не может вернуться. Они будоражили давно, казалось бы, ушедшую глубоко боль и вызывали в памяти образы не обретенного счастья.
   Он знал, что уже ничего нельзя изменить. Он знал это, но все равно, вопреки здравому смыслу продолжал ждать. Он просто хотел ее увидеть, хотел посмотреть на нее, пристально, по своей привычке заглянуть ей в глаза и даже может ничего не говорить.
   Сигарета гасла, он поджигал следующую и продолжал молча ждать. В магнитофоне стоял любимый диск, и играла композиция, которая отражала его внутреннее состояние и как нельзя более подходила и к этому нелепому ожиданию и к дождю, который сегодня был аккомпаниатором музыки. Эта мелодия начиналась с шума дождя и им же заканчивалась. Написанная с огромным надрывом и болью, исполненная рвущим душу голосом и наполненная тоской и горечью эта песня была о них двоих, ее слова как будто слово в слово повторяли их жизнь. Музыка звучала по кругу, заканчивалась и начиналась снова.
   Она повернула за угол. До арки ее дома оставалось буквально несколько шагов. Подняла голову от асфальта и ...
   Сначала она не поняла, что мелькнуло перед глазами на ярком пятне рекламного щита, сделала еще пару шагов, но потом остановилась и замерла, приклеившись взглядом к изображению.
   На нее смотрела она... Она, в белом платье, сидящая в пещере.
   Огромный плакат, подсвеченный изнутри, ярко светился в сумерках, по стеклу стекали капли воды, и это придавало картине какую-то нереальность.
   Она забыла о дожде, и осталась стоять посреди огромной лужи, не обращая внимания на обгонявших ее прохожих и ничего больше не видя.
   Блуждающие в ней мысли разом вспыхнули и ожили. В голове появилась музыка, та же самая музыка. Эта композиция с подаренного им альбома, была, пожалуй, ее самой любимой, и она слушала ее, иногда, когда подкатывала тоска, и хотелось просто отдаться ей, закрыть глаза и ощутить образы, рождающиеся под воздействием этой невыносимо грустной песни.
   Он ждал именно этого момента. Как только она появилась, он бросил сигарету и не сводил с нее глаз. Он смотрел на нее, застывшую на месте и не отрывающую взгляда от самой себя. Время остановилось, ничего больше не было. Он. Она. Между ними дождь и звучащая на огромной громкости музыка. Он, не глядя, протянул руку, взял букет и, хлопнув дверцей, вышел из машины.
   Резкий звук вывел ее из оцепенения. Она повернула голову и увидела его, стоявшего на другой стороне улицы с цветами в руке. Хотя было не очень близко, вдобавок дождь и сумерки приглушали всё, но то, что это он, она поняла сразу. Как всегда весь в черном, почти сливающийся с темнотой.
   Она замерла. Первая мысль - бежать, бежать от него, от всего этого, от прошлого, которое как ей казалось, пропало навсегда и вдруг появилось так внезапно и так близко. Но она не могла пошевелиться и осталась стоять, не сводя с него испуганного взгляда.
   Он тоже стоял, боясь двинуться с места. Капли стекали по лицу. Мимо проносились машины, обдавая его брызгами, но он ничего не замечал, видя только ее и не осмеливаясь сделать хоть шаг.
   Музыка достигла своего апогея, пронзая пространство рвущими словами:
  
   Смело сползаем в огромную
   Залитую до краев красоту
   И по колено, в песке увязая
   Теряем свою высоту
   Брызги сверкающей
   Крови на пальцах
   Экватор небесный на дне
   Я задыхаюсь
   И может быть хватит
   Уже сожалеть обо мне...
  
   Он сделал первый шаг, и дальше уже не останавливаясь, пошел к ней. Он просто шел к ней, не думая о том, что сказать, что она скажет, и что вообще может быть. Он шел, преодолевая несколько метров реального пространства и одновременно огромную пропасть, разделившую их.
   Перемахнул невысокое ограждение и оказался перед ней, уже весь мокрый, с грустной улыбкой и печальными глазами. Молча замер, не решаясь сказать ни слова, держа розы в опущенной руке. Он смотрел в ее глаза, пытаясь, там хоть что ни будь прочитать, и молчал. Потом, протянул ей цветы и тихо сказал:
   - Здравствуй, Ларис...
   Она не могла сдвинуться с места, пока он шел к ней. Весь ее разум, вся ее сущность кричали: "Беги!!! Беги от него!!! Зачем все снова, не надо этого!!!!". Но она осталась стоять, и когда он уже оказался рядом, когда она увидела его глаза, услышала его голос и помимо своей воли протянула руку и взяла этот огромный букет, она сказала:
   - Здравствуй...
   Они стояли, молча стояли и смотрели друг на друга, не решаясь, каждый сделать движение и сказать еще хоть слово. Шум дождя поглотил все звуки и окружил их со всех сторон...
  
   Где-то моя любовь
   В жарких Сахарах
   Где-то моя любовь
   Цедит зеленый чай
   Не отвечай на боль
   Времени мало
   Не отвечай на боль
   Шепчет, не отвечай...
  
  
   СУБИТО
  

"Домой слишком рано и пусто

С тобой слишком поздно и грустно... "

  
   "Поливать меня водой стало уже доброй традицией", - грустно подумал он, открывая глаза и пытаясь понять, где находится.
   Дождь шел стеной, и он был уже весь мокрый. Зябко поежившись, бросил окурок и, взобравшись в машину, включил печку.
   Увиденная сцена еще будоражила уставший мозг, и было не ясно, то ли это приснилось, то ли было на самом деле. Но дождь был самый настоящий, в этом не стоило сомневаться.
   "То ли девушка, а то ли виденье", - устало усмехнулся, смахивая с лица капли воды.
   Уставившись в лобовое стекло, по которому причудливыми зигзагами растекался дождь, он впал в прострацию. Несколько минут полной отключки и постепенно, постепенно к нему стала возвращаться трезвость мыслей и хоть какое-то осознание происходящего.
   "Странные сны продолжаются... Или это не сны? А что это тогда? Реальность? Ага. Реальность - это то, что ты осознаешь... Так кажется было сказано. Что я сейчас могу осознать? Что вообще происходит? Почему я вижу её во сне, почему в таких разных обстоятельствах? К чему все это? Зачем...", - тоска шевельнулась в глубине души, где-то очень глубоко.
   Вздохнул.
   "С Алисой я так и не пообщался, да собственно и к чему мне эта Алиса? Хотя нет, зачем-то же она привела меня на это шоу. Она, она, с нее всё началось, утром...", - еле заметно дернул губой. - "И где мне теперь ее искать? Поговорить с ней все-таки надо. Хотя... Для чего мне какая-то Алиса, когда Лора здесь, буквально в двух шагах...", - закусил губу, нарочито ухмыляясь, чтобы задавить вновь подающую признаки жизни тоску в зародыше, пока она, не разрослась, как раковая опухоль. - "Прекрасно ведь знаю, что сейчас к ней не пойду. Да и не сейчас тоже. Это, увы, невозможно... Зато некий Ангел появился. Появилась. Ангел-хранительница", - нехотя улыбнулся, - "никогда не знаешь, кого найдешь и где потеряешь".
   Из омута запутанных мыслей вывел телефонный звонок. Он, не глядя на экран, поднес трубку к уху.
   - Олег, ты, когда будешь? - голос Ольги звучал как с того света.
   - О-ля, а, сколько сейчас времени? - мрачно поинтересовался он в ответ.
   Пауза длилась больше, чем следовало по правилам приличия.
   - Полпервого. Вы к обеду будете? - тон любимого секретаря стал более официальным, видимо к ней кто-то подошел.
   - Нет, Лёлечка, раньше ужина и не жди, - попытался пошутить он, по всей видимости, не удачно.
   - У тебя все хорошо? - уже шепотом спросила девушка.
   - Как тебе сказать... Хорошо или не очень хорошо... А может хорошо, да не всё. Или всё не хорошо. Вообщем перманентно. Да, Олька, не поверишь, знаешь, где я? - шутить так, шутить. - Я сейчас в ..., - назвал он свой любимый город.
   - Где??!!
   Представив выражение её лица, он чуть улыбнулся и добавил:
   - Барбамбия. Киргуду.
   Ольга замолчала, а потом выдавила из себя:
   - Тебе звонили от какого-то Панаева...
   - Что...? - на лице отобразился верх удивления от такой беззастенчивой наглости. - Панаева? Оль, знаешь, что... скажи им всем свою любимую фразу, откуда и куда уходят без панамки!
   Голос в трубке засмеялся, сказал: "Хорошо", и отключился.
   "Панаева тут только не хватает для счастья", - фыркнул, трогаясь с места. - "И ресторана. "У Грибоедова". Порционные судачки, "а натюрель". Виртуозная штука".
   Дворники не справлялись с потоками воды, и дальше бампера он ничего не видел. Двигаясь без цели под дождем и... Непонятный текст, вряд ли слышанный ранее, не похожий на песню, но имеющий некий внутренний ритм, сразу, целым куском, возник в голове:
   "Двигаясь без цели под дождём и солнцем, я очутился на перекрёстке малознакомой части города, где и увидел это. Не знаю почему, но я как-то уже знал, что будет дальше. Впереди был целый день, и было понимание того, что этот день один из многих в последовательности, называемой жизнью. Было ощущение случайности реального и его малозначительности. Будто бы я был уже однажды кем-то, кого стоило бы вспомнить. Мне стоило бы позвонить ей, хотя я понимал, что я так и не найду подходящих слов... Стоило бы позвонить ей...".
   "Нет, не стоило", - покачал головой, - "ведь никому это не надо. Не так ли, Лариса Санна? Так", - на мгновение отвлекся от дороги, на мелькнувшее в правом окне белесое пятно. - "Или стоило...?".
   Несколько незамеченных им красных лепестков, рассыпанных по пассажирскому сиденью, тихо соскользнули вниз, спеша спрятаться, чтобы не стать доказательствами того, что... Рано. Впереди еще целый день, вернее вечер и пока не настало утро...
   Медленно скатившись под горку, он свернул на ярко освещенную площадку, проехал ее и остановился. Дождь мгновенно прекратился, и сразу же стало пронзительно душно.
   Открывшаяся через опущенное стекло панорама в сопровождении оглушающих звуков мгновенно напомнила ему о событиях двухлетней давности.
  
   Я разобью турникет
   И побегу по своим...
   Обратный change на билет
   Я буду ждать, ты звони...
  
   Аквапарк. Ночной вход. Ни больше, ни меньше. Вот вам и судачки, вернее...
   Музыка рвалась из множества многоваттных колонок, разноцветные огни, беспорядочно вспыхивающие над площадкой, освещали разномастную толпу отдыхающих, которые ни в чем себе не отказывая, танцевали практически topless, как мальчики, так и девочки. Взлетающие из пола фонтанчики встречались восторженным визгом, перекрывающим грохот "кислоты". Водная дискотека. Новомодное развлечение.
   Осторожно прочистив горло и сглотнув слюну, он оторвался от яркого зрелища и медленно повел взглядом вправо, туда, где стоял этот самый турникет.
   - Красный бросаем, зеленый - проходим, - отчетливо слышимый сквозь беспредельную музыку знакомый голос и еще более знакомая маленькая фигурка, подпрыгивающая от радостного возбуждения и поросячьего восторга, заставили вздрогнуть. Он увидел... самого себя и... её, стоящими возле картоприемника, и весело, с шутками-прибаутками, пропускающими жаждущих оторваться на танцполе.
   Она была в своих моднявых защитного цвета бриджах, великоватом ей серо-белом свитере, висящем до колен. На поясе рация, в ухе гарнитура с болтающимся на тонкой дужке микрофоном. Не прекращая ни на секунду движений, она пританцовывала на месте, задорно смеясь.
   Он открыл рот, расширенными глазами глядя на эту пару. Потом правой рукой поставил на место, прилипшую было к рулю нижнюю челюсть, и тихо выполз из машины.
  
   Странно, когда ты сходишь с ума
   У меня появляется чувство вины.
   Я тебя понимаю, ведь мне иногда
   Тоже снятся странные сны.
  
   После перемещений в пространстве и времени можно было, конечно, ожидать чего угодно. Но все же, вот ТАКОЕ зрелище...
  
   Снится, что мне не дожить до весны
   Снится, что вовсе весна умерла
   Страх во мне оставляет следы
   Я думал, что страх - это просто слова
  
   "Слова? Угу...".
  
   Зачем топтать мою любовь
   Её и так почти не стало
   Я разбиваю руки в кровь
   Я не сошел с ума. Так надо
  
   "Так надо...?", - странным эхом отозвалось внутри.
   Замерев на месте, он впал в кому. На неопределенное время.
   - Молодой человек, не составите мне компанию? - с трудом вынырнув из грез и испуганно обернувшись на прелестный голос, он увидел позади себя чудное создание. Изображение кролика, фосфоресцировало в темноте и эта явная примета, несмотря на его "слегка" приторможенное состояние, позволила опознать незабвенную барышню. В третий раз падающая из рук едва прикуренная сигарета уже не выглядела так смешно, как в двух предыдущих случаях.
   Чудное создание - она же Алиса, или не Алиса, блондинка или... впрочем, сейчас она была жгучей брюнеткой, хотя это такая мелочь - современный уровень развития косметическо-парфюмерной промышленности вполне позволял менять цвет волос легко и непринужденно. Вообщем она стояла возле него и вопросительно-насмешливо смотрела в глаза.
   - До одиннадцати девушкам вход бесплатный, - как со стороны услышал он свой голос.
   - Девушкам так поздно неприлично ходить одним на грязные танцы, - Алиса, если это была, конечно, она, хитро улыбнулась.
   Он молча смотрел на нее, пытаясь понять, откуда здесь эта красавица. Впрочем, это не самый интересный вопрос. А вот как он сюда попал и что здесь вообще происходит... Игры разума? Химера воспаленного воображения? Бред спятившего мозга? Галлюцинации? Причем не молчаливые. Отнюдь.
   Пауза затягивалась, а ничего путного в голову так и не приходило. Тогда, чтобы не выглядеть совсем уж полным идиотом, он тряхнул ставшей очень тяжелой головой и негромко процедил вспомнившуюся к месту строчку из "Снайперов":
   - На уровне грязных танцев, альфонсов с пустыми штанами, на уровне фальши в постели, мы были знакомы едва ли...
   - Я молча шнурую ботинки, а спички мне больше по нраву. Глотаю мороз и рябину и выдыхаю отраву..., - подхватила знакомая незнакомка и снова улыбнулась.
   "Иш ты", - удивился, впрочем, не сильно, - "какие мы песни знаем. Это хорошо. А что дальше?".
   Можно было продолжать стоять истуканом, причем имея на это массу смягчающих и оправдывающих обстоятельств. Можно было прикинуться "болванчиком", эдаким залетным статистом в этой непонятной пока инсценировке. Впрочем, на счет статиста он явно поскромничал. У него роль главного героя, судя по всему. Так что, погрузка апельсинов продолжается.
   Привычно поёрничав над собой, он решил не подавать никакого виду, что ни черта не понимает и находится в полном ах..., гм, шоке. Поэтому.
   "Поэтому будем вести себя, как ни в чем не бывало. Да подумаешь, путешествие в прошлое, эка невидаль. Удивили", - хмыкнул. - "Вот только не надо топтать мою любовь. Её и так...".
   Сжал зубы, растянул губы в улыбке, немного склонил голову, и, в соответствии с выработанной на ближайшее будущее линией поведения, нагловато усмехаясь, спросил:
   - Нам давно уже пора познакомиться, с самого утра, Вы не находите?
   Девушка молча ждала продолжения предложения.
   Тогда, не переставая напряженно прислушиваться к голосам за своей спиной, он кивнул головой в сторону массивной металлической конструкции, преграждающей вход, и добавил:
   - Lets go, Miss.
   "Что будет, если мы сейчас встретимся лицом к лицу?", - попытался представить ошеломительную и не факт что радостную перспективу. - "Посмотрим...".
   - Досадно одно - не сумели, - губы красавицы изобразили беззвучный ответ, тут же спрятанный за улыбкой и, произнесенными уже вслух, словами:
   - Нет, не туда. Нам надо в Старую Крепость.
   Прозвучавшие слова "нам" и "надо" заставили его правую бровь подняться выше обычного положения на пару сантиметров.
   "Однако... А что не сумели то? И чем это ей так досадно?".
   Не меняя выражение лица, он продолжил словесную эквилибристику с красивой барышней. Неплохое развлечение. Не хуже прочих.
   - Может "У Наума"? Там кормят лучше. Жареный судак, рекомендую. Красивый антуражик, шустрые официанты. Музычка, - закатил глаза, изображая восторг.
   - Ты не понял. Не в забегаловку, а именно в крепость.
   - В кре-пость, - протянул. - Ага. Нам. Надо. В крепость. А мы уже на ты? Без полагающегося брудершафта? - он начал тонко хамить. Не нравилось ему столь явное стремление девицы направить его в нужное ей, по всей видимости, место. Что можно делать в доисторической полуразвалившейся крепости в это время? Вопрос. И что ей все-таки надо от него? Откуда она тут взялась? Откуда нарисовалась? Надо бы вывести ее на чистую воду. Кто она такая?
   - Может, для приличия, все-таки познакомимся? - он изобразил на лице глуповато-вопросительное выражение. - Меня Олег зовут, - добавил с интонацией и мимикой героя одного назойливого рекламного ролика, пропагандирующего халявную раздачу трехсот рублей.
   - Анастасия, - она протянула ему тонкую руку и рассмеялась, - ты, что, боишься?
   - Настень-ка, - нараспев сказал он в своей любимой манере, слегка наклонив голову и немного прищурившись, глядя ей в глаза, - на слабО ты своих сверстников бери, хорошо? Я в их годы на это велся легко.
   - А сейчас, что, так постарел, что не хочешь поехать с красивой девушкой в столь романтическое место? - ее голос с очень тонким и мягким акцентом звучал немного насмешливо.
   - Надеюсь, ты не сильно ушиблась утром? - пытаясь встречным вопросом сбить ее с толку, спросил он, не уточняя, однако, утро какого дня, имеется в виду.
   - Я??? Утром??? Ты меня с кем-то путаешь, дорогой, я нигде не ушибалась.
   - Хм, дорогой... Ну, наверное. У тебя случайно нет сестры-близняшки?
   Девушка весело рассмеялась:
   - Нет, я одна такая, - сделала глазки, слегка махнула головой, продемонстрировав великолепные волосы и тихим, завораживающим голосом добавила. - Таких больше нет, не было и не надо...
   "Где-то я уже слышал эту фразу, и даже знаю от кого", - усмехнувшись, подумал он про себя.
   - Так мы едем или ты не хочешь?
   Он изобразил одну из имеющихся у него в запасе многочисленных улыбок на все случаи жизни, должную означать легкую усмешку над молодой и наивной девушкой и сказал:
   - Что ты, Солнце, я мечтал об этом с детского сада, - открыл правую дверцу, сделав приглашающий жест рукой.
   Девушка села в машину. Он мягко закрыл за ней дверь, и, сказав:
   - Я Вас оставлю на минутку, сеньорита, - подошел ближе к входу, встав в тень.
   "Назад в будущее" - кажется, в этом фильме герои встречались сами с собой в прошлом, или в будущем, и ничем хорошим это не заканчивалось.
   Очень ему хорошо знакомая парочка курила перед входом, о чем-то переговариваясь и смеясь. Было видно, что они довольны жизнью, ну, по крайней мере, на этом отрезке времени. Что им весело и здорово вместе. Докурив, мужчина обнял девушку, и стал что-то негромко рассказывать. Та, радостно улыбаясь, смотрела на него с такой любовью в глазах...
   "Боже... С какой целью мне решили это показать, ведь именно так все и было. Я хорошо помню, два года всего прошло... Зачем...?", - от ощущения чужого, а впрочем, какого же чужого, своего, только уже прошедшего счастья, стало так больно...
  
   Зачем топтать мою любовь
   Её и так почти не стало
   Я разбиваю руки в кровь
   Я не сошел с ума. Так надо...
  
   "Кому надо? Для чего?... Дурак - дурак, держал все в руках и сам же все прощелкал", - резко отвернулся и пошел к машине. Смотреть и дальше на это было невыносимо.
   - И все-таки, что ты мне хочешь показать в этой крепости, - отстраненно-вежливо спросил он у своей спутницы, пока они проезжали через маленький городок, не имеющий даже ни одного светофора.
   - Это же так романтично... Ночь, скалы, старые разрушенные башни, обрыв в море, таинственная луна..., - Анастасия деланно восхищенно подняла брови. В глазах ее бегали бесенята.
   - Только боюсь, время экскурсий уже прошло, или ты собираешься на своих шпильках лезть на стену?
   - Я знаю место, где есть проход. Мы легко проберемся, даже я, - ее голос стал серьезнее.
   Он хмыкнул и оставшуюся дорогу молчал.
   Увиденная в аквапарке картина вывела его из душевного равновесия, если оно, конечно, еще было, после столь неординарных происшествий и странных видений сегодняшнего дня. Действительно, поздно думать о каком-то равновесии, когда ты видишь самого себя в прошлом! Да еще и... и с кем то еще. С тем, кого потерял. С тем, кто молча исчез из твоей жизни, поставив жирнющую точку, завалив все, что было камнями.
   Будучи в глубоко шоковом состоянии, он делал вид, будто все "так надо", что все под контролем, а в голове плавали клочки вспыхнувших эмоций, пытающиеся сложиться в связные слова. Наброски будущей поэмы, не меньше.
  
   Позабытые чувства твои
   Этот город, раскинувший крылья
   На горах, где мы были одни
   Наше синее море бессильно...
  
   Пролетая над падшей зарей
   Мы разбились, не зная дороги
   Не заметили вечный покой
   Вот и все, пусть завидуют Боги...
  
   Холод бесится где-то внутри
   Вырывая пласты расстояний
   Незаметно исчезнут черты
   Ложь пустых подаяний...
   "Пара фраз не спасет никого, ты спокойна, я просто бессилен. Я молчу, я хочу одного. Помню все, хоть меня не просили", - с ходу продолжил он, пока вдохновение, вызванное "свиданием" с прошлым, не оставило его.
  
   Незаметные брызги летят
   Крови, мыслей. Ожог обещаний
   Задыхаясь, пытаясь понять
   Где Ты есть, а где ворох прощаний...
  
   От рифмоплетства его оторвало стоящее внимания зрелище.
   Старая генуэзская крепость, увенчивающая высокую гору, выглядела достаточно впечатляюще. Ее подсвеченный полной Луною на фоне черного неба силуэт с зубчатыми стенами и башнями, напомнил ему картинку из старого издания одного любимого романа о принцах и принцессах, развлекающихся с необычными картами и вдохновенно борющимися все против всех за власть в вечном янтарном городе. Недоставало только лестницы, возникающей под лунным светом и ведущей в город-призрак, являющийся небесным отражением настоящего.
   "Сегодня еще и полнолуние", - подумал мрачно, - "хорошо хоть не пятница".
   - Извиняюсь за глупый вопрос, - обратился он к девушке, - сегодня какой день недели?
   - Вау, Олег, что с тобой? Сегодня же пятница, тринадцатое. Вот туда заверни, - ткнула она своим изящным пальчиком в темный проезд рядом со стеной.
   "Ведьма!", - волосы на голове попытались встать дыбом, но поскольку для данной процедуры были весьма короткими, ограничились легким взъерошиванием.
   Выбравшись из машины, и, зачем-то, перепрыгнув через капот, он открыл дверцу перед дамой, конечно же, подав ей руку. Свои хорошие манеры он относил к старорежимным пережиткам, в современной жизни совершенно не модным.
   Закурил в очередной раз, справедливо полагая, что поскольку девушка уже с ним, поводов ронять недокуренную сигарету не будет, и глубоко затянулся.
   - Ну что, госпожа Сусанина, ведите.
   Девушка усмехнувшись, передернула плечами и молча двинулась вперед, осторожно ступая по камням на своих каблуках.
   "Жизнь не экзотика. Москвичка под зонтиком. Барокко и готика. Мадонна на каблучках", - хмыкнул он и пошел следом.
   Шагая за ней и наслаждаясь видом грациозно движущейся красивой фигуры, он меланхолично думал, куда ж его черт несет. В очередной раз.
   Похоже, он был не далеко от истины, которая как всегда была где-то рядом. В темноте. Ожиданья ж тают в темноте?
   Черт или красивая ведьмочка остановилась, и, показав рукой в едва видимый пролом в стене, сказала:
   - Нам туда.
   Оценив крутизну склона, он попробовал отшутиться, изобразив туповатого гусара:
   - Только после Вас, сударыня.
   В комплекте с соболезнующим взглядом несказанно красивой брюнетки, он получил и ценное указание привыкшей распоряжаться мужчинами женщины:
   - Олег. Ты идешь первым, потом поможешь мне.
   Тихо вздохнув от предвкушения романтики, которой уже было пора и нахлынуть, он взобрался в пролом стены и протянул руку девушке. Ее ладошка была мягкой и теплой.
   "Конец был мягким и теплым, но где же пистолет?!", - концовка анекдота про Штирлица сейчас показалась ему очень смешной.
   Анастасия, очутившись рядом, мгновенно отстранилась, создавая дистанцию, и кивком головы указала на башню, стоявшую на самом обрыве над морем:
   - Туда.
   - Может все-таки, объяснишь, что мы там хотим увидеть? - с достаточной долей недоверия в отношении своей проводницы и изрядной порцией скептицизма в отношении предстоящих ощущений от покорения новой вершины поинтересовался он. - Неужели смотреть, обнявшись, как влюбленная парочка, на море и лунную дорожку?
   - Терпение, минутку терпения, - ласково пропела девушка, - ты сам все увидишь и, будешь, не разочарован.
   - Ну-ну, очень надеюсь, - он криво ухмыльнулся.
   Они пересекли поле и, изрядно запыхавшись, поднялись по довольно крутым ступенькам.
   Представшая узкая дорожка с одной стороны была ограничена невысоким парапетом, за которым гора резко обрывалась к морю, неслышно сопевшему далеко внизу. С другой стороны проход был ограничен небольшим провалом, глубина которого вряд ли превышала несколько метров, но приятных впечатлений при попадании в него не сулила.
   Аккуратно, чтобы не давать повод ни... ни к чему вообще, придерживая девушку за руку, он осторожно прошагал вместе с ней по каменной мостовой к дверям башни.
   - Ну, и где табличка "Посторонним В."? - ехидно улыбнулся, - сколько раз стучать?
   - У тебя ключ есть, не забыл? - "мило" отозвалась спутница.
   "Как все верно рассчитано ведь. И ключ заранее подсунули, как будто мое попадание к этой двери было предопределено. А если б я не поехал в клуб? А если б не полез на бочки? А если...".
   Замок давно не смазывали. Он натужно скрипел, как телега у плохого хозяина. В абсолютной тишине, окружающей их, не считая уханья филинов, звук был оглушительным.
   После третьего оборота ключа дверь чуть слышно скрипнула и приоткрылась.
   Он обернулся к Анастасии, чтобы по выражению ее лица уловить характер предстоящего, по всей видимости, развлечения. Но девушки рядом с ним уже не было...
   "Очередной призрак... И где они научились так исчезать?", - успел подумать, уже перенеся ногу через порог, но еще не опустив ее на мрамор пола...
  
  
   ПИАЧЕРЕ
  

"Напои меня зелием своим

И печаль растает словно дым... "

  
   ... Живой огонь, пожирающий дерево, привлекал и зачаровывал людей с того момента, как они научились его разжигать в своих пещерах. Языки пламени облизывали поленья и бросали отблески на стены. Смотреть, не отрываясь на огонь - один из немногих атавизмов, оставшихся у человека с каменного века. Дрова трещали, и дым с легким шелестом уходил в трубу камина.
   Умиротворение. Покой. Тишина.
   - Не желаете партию в шахматы? - звук незнакомого голоса выплыл из-за плеча.
   Слегка вздрогнув от внезапного нарушения идиллической картины и с трудом оторвав глаза от огня, он повернул голову влево.
   Обладатель голоса походил на персонаж одного фильма, в блистательном исполнении Аль Пачино, а еще больше он напоминал очень известного героя романа отечественного классика демонической литературы.
   Напротив него в глубоком кресле, с сигарой в руке, сидел довольно импозантный мужчина лет пятидесяти - пятидесяти пяти, одетый в черный атласный халат, поверх черного же костюма и вопросительно подняв брови, ждал ответа на тривиальный вопрос.
   Он беззвучно кашлянул и осторожно обвел глазами помещение, где неведомым образом очутился.
   "Ну почему ж неведомым? Сам пришел, вернее привели. Привела. Барышня-красавица. Анастасия", - зло сжал губы.
   Огромная комната, в которой он находился наедине со странным господином, напоминала зал в рыцарских замках, по крайней мере, именно так изображали данные помещения в фильмах. Свет очага не добирался до углов и до свода, и они тонули во мраке. На стенах, сколько хватало глаз, было аккуратно и заботливо развешено самое разнообразное холодное оружие - многочисленные шпаги, рапиры, палаши, сабли. Виднелись даже казацкие шашки. Русские бердыши, янычарские ятаганы, копья, тяжелые двуручные мечи, испанские кинжалы и наваррские стилеты, японские катаны. Похоже, здесь было собрано оружие всех эпох и всех народов. Но в остальном обстановка была довольно аскетичной.
   Меж ним и его vis-a-via стоял низкий стол, покрытый черной парчовой скатертью, на котором едва умещалась шахматная доска с очень красивыми резными фигурами. Под ногами лежал ковер из шкуры леопарда. Пожалуй, это и все, не считая двух кресел, в которых собственно они и сидели. Да, был еще один небольшой столик, уставленный всевозможными пузатыми бутылками, опутанными паутиной и внушающими благоговение своей бросающейся в глаза стариной. Бутылки перемежались тяжеловесными, хрустальными, на высоких ножках, бокалами различной степени чистоты, словно здесь побывала веселая компания a-la Шляпа с Зайцем, достаточно долго перемещавшаяся по кругу, пачкая посуду и привычно игнорируя обязанности по ее мытью.
   "Замечательно... Из одного романа мы переместились в другой", - шевельнулась мысль, напоминая, что он еще жив. - "Скорее не так. Из одного сна я попал в другой", - он догадался, к кому его привела незабвенная близняшка утренней знакомой. И это был не карточный король. - "Ай да Белый Кролик, ай да сукин сын!".
   Дело было вечером, гм, делать было нечего... Оставалось только достойно встретить новый поворот сюжета в этом грустном и не смешном "кино". Что он и попытался сделать, выдавив из себя, как можно точнее, цитату:
   - Я думаю, что за эту шахматную партию, многие журналы отдали бы свой годовой гонорар...
   Его собеседник громко рассмеялся, демонстрируя свои великолепные зубы:
   - Браво! У Вас хорошая память. И оригинальное чувство юмора, - едва заметная усмешка. - Что ж, я рад этому. Раз Вы не против, то, пожалуй, начнем. Или Вы желаете прежде немного подкрепиться?
   Высоко поднятая бровь над левым, слегка прищуренным зеленым глазом, в то время как правый, бездонно черный оставался абсолютно холодным, показывала на столик:
   - Не стесняйтесь. Там есть напитки, которые Вы при всех, допустимых человеческих возможностях, пробовать никак не могли. Если желаете - сигару, настоящая гавана.
   Японцы были не дураки. Последовав их принципу - не терять лицо в любых обстоятельствах, а впрочем, что еще ему оставалось, при таком раскладе, он как можно более невозмутимо взял одну из плетеных бутылок и наполнил с трудом выуженный из тесноты себе подобных наиболее чистый бокал.
   Вино на самом деле превосходило все, что ему приходилось пробовать до этого. С удовольствием, выпив его до дна, он еще минуту наслаждался сладко-горьким и одновременно терпким послевкусием источника истины (in vinous verities!), сделанного, судя по всему, в начале нашей эры, после чего перешел к следующему успокаивающему средству.
   Аккуратно вынув из хьюмидора сигару, он слегка размял ее пальцами, вдыхая аромат отменного табачного листа, затем обрезал кончик найденной на столе же серебряной гильотинкой, и, чиркнув огромной каминной спичкой, раскурил.
   Погрузившись в клубы дыма, успокоился, собрался, вернулся в себя и был готов выходить к барьеру.
   "Сгонять партейку говорите...?".
   Был черед его реплики. Недолго думая, быстренько выудил из памяти и озвучил следующую классическую фразу:
   - Давненько я не брал в руки шашек, - Чичиков не Чичиков, но где-то рядом. Авансом извинившись, таким образом, за могущие быть не совсем адекватными ходы, он, уже более серьезным тоном, спросил:
   - Каковы условия Игры?
   Собеседник, внимательно наблюдавший за ним все это время, перевел взгляд на доску.
   Красота рядов двух игрушечных армий еще не была нарушена антагонизмом борьбы. Фигуры выжидательно стояли на отведенных им правилами позициях, готовые ринуться навстречу судьбе. Последние секунды спокойствия и тишины перед схваткой. Мирное лето четырнадцатого года...
   - Вы, наверное, знаете, что шахматы очень напоминают человеческую жизнь. Эти шестьдесят четыре клетки черных ночей и белых дней, о которых говорил поэт... А может быть, наоборот: белых ночей и черных дней. Все зависит от того, с какой стороны от игрока поместить изображение... Или зеркало, если использовать символику. Белые и черные фигурки перемещаются по этим клеткам, подчиняясь жестким правилам, не смея отступить от них, при этом каждая из сторон стремится к одной цели - нанести поражение противнику. В этом и прелесть - нельзя перешагнуть через рамки, надо довольствоваться ограниченным набором движений. Но в то же время в руках игрока - бесконечное число вариантов, и как закончится партия, никто не знает. Это целая философия, - собеседник с наслаждением выпустил густую струю дыма.
   "Ага, марксистко-ленинская, благополучно забытая еще курсе на втором", - усмехнулся он и вслух сказал:
   - Интересная мысль, Мессир. Такое поэтичное сравнение мне в голову даже не приходило, - ирония была его второй натурой.
   Тот, кого он назвал Мессиром, улыбнулся одними губами, но его странные глаза смотрели пристально:
   - Я позволю себе цитату. Ведь Вы их так любите. "Все сущее - это шахматная доска, составленная из клеток дней и ночей, на которой Судьба играет людьми, как фигурами". Подумайте над этим. А теперь перейдем к делу. Я думаю, Вы понимаете, что оказались здесь, не случайно, хотя, будучи достаточно умным человеком, должны знать, что ничего случайного в этом мире нет. Просто не всем под силу связать следствие с причиной, построить простейшую логическую цепочку. Люди ленивы, ленивы и тщеславны. - Собеседник замолчал, как будто ожидая его ответа.
   - Оказался я здесь явно не случайно, надо полагать, - он старался говорить ровно, хотя и выслушанная преамбула и вся обстановка, несмотря на принятые успокоительные меры, этому никак не способствовали, мягко выражаясь. - Поскольку мне у Вас просить нечего, следовательно, Вы собираетесь предложить мне некую сделку, если исходить из шаблонных представлений, которые... многократно описаны в литературе.
   Подняв брови домиком, он вопросительно посмотрел на собеседника, одновременно припоминая, некстати, один из рассказов Набокова, прочитанный лет... семнадцать назад, как раз на подобную тему.
   - Браво, молодой человек, браво, так уж Вам нечего просить? - хитро улыбнулся собеседник, кутаясь в клубах дыма, - Вы никого ОЧЕНЬ знакомого, вернее сказать ЗНАКОМУЮ, сегодня не встречали...?
   - ... Встречал..., - он дернул уголком рта. - Честно говоря... зрелище было впечатляющее...
   - И Вы, зная, что будет дальше, впрочем, - засмеялся незнакомец, - что человек может знать о том, что будет дальше. Но, все же, зная хотя бы ближайшую свою историю, не хотите внести некоторые изменения в нее, чтоб сейчас Вас не мучила иногда... смертная тоска от безысходности и беспомощности?
   "Тоска без начала, тоска без конца...".
   Нарочито медленно пыхнув сигарой и не глядя, стряхнув пепел в подвернувшийся бокал, он сделал большой глоток божественного, хотя скорее дьявольского напитка, и собравшись с мыслями, спросил:
   - Так это и есть Ваше предложение?
   - Нет, это было бы слишком просто и не интересно. Предложение не в этом. Итак. Мы играем партию в шахматы. Но! Каждый ход в этой партии будет означать для Вас очень многое. У игрока есть множество вариантов, какой фигурой пойти и как пойти. Из каждого варианта вытекает следующее множество вариантов и так до бесконечности. Поскольку я играю лучше Вас, а некоторое чувство справедливости иногда свойственно и мне, - собеседник усмехнулся, - я уровняю наши шансы. У Вас есть Ангел, Вы его видели. Он, или вернее Она, будет Вам помогать. Но, - собеседник прищурил черный глаз, - Вам будут и мешать, так что, - развел руками, - думайте, прежде чем пойти. Думать Вы умеете. Выиграете партию - получите то, о чем мечтаете.
   - Так просто? А... если проиграю...?
   - Плохим мыслям свойственно материализовываться, причем намного чаще, чем хорошим. Не МНЕ Вам это рассказывать.
   - И все же, раз уж Вы упомянули справедливость.
   - Об этом Вы узнаете в конце Игры. Так будет интереснее и, кстати, будет Вас больше стимулировать.
   "Да... То самое предложение, от которого невозможно отказаться. Сыграть партию в шахматы. Учитывая еще то, что я в них сто лет не играл. Впрочем, что мне собственно терять, кроме того, что уже потерял. Точнее кого потерял...", - сделал глубокий вдох и через секунду принял решение. - "Любить, так любить. Стрелять, так стрелять. Играть - так уж играть!".
   - Я согласен, Мессир.
   - Отлично, пора начинать, а то мы заболтались. Ваш ход.
   Осторожно откинувшись на спинку кресла, он лихорадочно прокрутил в голове варианты дебютов, пытаясь припомнить хотя бы десяток первых ходов, но системный анализ был сейчас ему не под силу.
   "А не разыграть ли нам гамбит? Наподобие турецкого. Гм. Какое же там начало?", - смотря с умным видом на доску, он пытался изобразить кипучую мыслительную деятельность.
   Все когда-то известные ему шахматные премудрости были давно и прочно погребены под ворохом более нужных знаний, мыслей, приложений.
   "Наша вера вернее расчета, нас вывозит Авось", - либретто знаменитой рок-оперы подсказало самый распространенный русский способ решения сложных проблем. - "И что тут думать, прыгать надо. По крайней мере, хоть какое-то начало я помню, а там - прорвемся", - подумал он, и сделал первый шаг в этой странной и пока абсолютно не ясно во что могущей вылиться партии, бросив одну из центральных пешек в прорыв.
   - Ферзевый гамбит? Интересное начало. Гм, пожалуй..., - и его противник ответил зеркальным ходом.
   - Отлично, - улыбнулся он, - тогда так. - И поставил рядом с первой вторую пешку.
   - А я поддержу, - собеседник прикрыл свою фигуру другой, королевской.
   - Хода нет - ходи конем, - белый всадник скакнул вперед, угрожая черным.
   - Что Вы так набросились? - собеседник в свою очередь подкрепил позицию конем.
   - Офицеры, офицеры, ваше сердце под прицелом, - промурлыкал потихоньку он и сделал бросок слоном, угрожая черному коню.
   - Рано еще меняться, - второй черный конь поддержал своего собрата.
   "Кто рано встает - тому Бог дает", - усмехнулся он, припомнив продолжение поговорки, - "главное, ввязаться в бой, а там видно будет. Принцип Наполеона".
   - Слишком рано и пусто? - вопросил с невинным видом, - а мне кажется, уже надо. Бью Вас.
   Собеседник улыбнулся кончиком рта:
   - Ну что ж, мой следующий ход будет такой...
  
  
   КАДАНС
  

"Но в небе туманном
зажглась молодая звезда... "

  
   Сырой морской воздух ворвался в открытый рот, насытил разом взбодрившиеся от холодного потока легкие, с громким шелестом пронесся обратно через нос, прочистив на ходу мозги и приведя его в чувства. Возможно, что лучше бы он этого не делал.
   Он стоял на крошечном карнизе, прижимаясь спиной к неровной поверхности скалы. Только что очнувшийся и еще не осознавший всю прелесть своего местоположения, он первым делом осторожно покосился глазами вниз, почему-то, полагая, что твердая почва под ногами - это главное и необходимое условие не смертельного положения. Простительное заблуждение.
   Разочарование, отразившееся в побелевших от "радости" губах, стало первой, вновь испытанной эмоцией.
   Далеко внизу бесстрастные волны яростно набрасывались на берег, захлестывая его тяжелыми валами воды, и нехотя отступали, готовясь к следующему броску. Шум моря походил на дыхание огромного существа, лениво перебирающего своими бесчисленными щупальцами и пробующего на вкус эту непокорную пока землю.
   "Я умираю, когда вижу то, что вижу. И некому спеть. Я так боюсь не успеть, хотя бы что-то успеть...".
   - И я застыну. Выстрелю в спину. Выберу мину. И добрый ве-чер. Я не нарочно, просто... просто попал я...
   Глядя на бесподобно-красивую, адски грохочущую и мило шелестящую стихию, он вдруг понял, что именно может служить иллюстрацией к разгаданному математическому знаку. Море. Оно бесконечно. Не в смысле пространственных размеров, а в смысле времени. Оно существовало за миллионы лет до человечества, и еще будет существовать миллионы лет после него, если вдруг это самое возомнившее о себе человечество, доведет само себя до исчезновения.
   - Здравствуй Небо. Здравствуй Море. Облака..., - беззвучно прошептал он, всецело проникаясь высотой своего положения в пространстве.
   Присутствие на сцене неба и облаков подтвердилось через мгновение, когда медленно поднятые глаза описали полукруг.
   Небо походило на мрачный фон к неудавшейся картине начинающего художника. Оно было "написано" неуклюжими мазками, незаконченными, брошенными на полпути. Но в то же время, оно являлось цельным сочетанием различных оттенков черного цвета, если таковые конечно существуют в природе: черного, как тьма; черного, как мрак; черного, как страх; черного, как тоска; черного как зависть; черного, как ненависть...
   Облака, хотя скорее тучи, зависали где-то на уровне головы, покрывая пространство над морем и медленно раздуваясь и сжимаясь, подобно мехам на гармони.
   Полученная от органов зрения картинка радовала до безумия - под ногами обрыв в бездонную пропасть, за спиной сплошная каменная стена, без малейшего намека на горизонтальную поверхность. Ну и свежайший, вкуснейший, наполненный бодростью и озоном воздух, окружающий весь этот прелестный пейзаж.
   "Никто мне не скажет, что я здесь делаю?", - просочилась мысль. Мозг, переваривая бредовость увиденного, пытался найти точку опоры, чтобы перевернуть не самый благорасположенный сейчас к нему мир. - "Или я сошел с ума, или я все-таки сплю. Что тебе снится, крейсер Аврора", - нервно перекосился ртом, не решаясь, оторвать руки, чтобы ущипнуть себя за что-нибудь и избавиться от пригрезившегося кошмара. - "Не может же это быть на самом деле! Как я мог здесь оказаться? Что было до этого?".
   С силой зажмурившись, чтобы хоть как-то отгородиться от красоты природы, он попробовал из болтающейся в голове каши сложить нечто внятное. Клубы табачного дыма, сквозь которые мелькал белый силуэт с торчащими из-под густых черных волос кроличьими ушами, красивое женское лицо с горящими изумрудными глазами, перечерченное огромным топором и кривой саблей с витиеватым узором на клинке. Какой-то рыбный натюрель, окружающий яркое желтое пятно Луны, плавающее за резными стенками бокала. Красный зрачок турникета, сваренного из огромных копий. Странный вкус вина на губах, рассуждения по поводу материализации мыслей, искусные фигурки на разноцветных клетках огромной, занявшей весь мир доски, туманные предложения и безрассудное, его собственное поведение.
   Глаза, содрогнувшись от увиденного, поспешили распахнуться.
   "М-да... Это я рисанулся... гм. Нашел перед кем. Никогда не играйте с незнакомцем, даже в шахматы. Вот об этом никто не предупреждал. Не заговаривать предупреждали, а вот не играть... Думайте, думать Вы умеете. Похоже, этот господин переоценил мои способности к умственной деятельности. Партия началась "забавно". И чёрт меня дернул. Чертовка точнее... Можно подумать я мог отказаться. Или мог? В любом случае", - он снова зажмурился, вспоминая разговор с неординарной личностью, - "поздно пить боржоми и прочие напитки. Мне обещали, что каждый ход будет много значить? Обещали. Ну, так получите, распишитесь".
   Прятаться дальше за закрытыми глазами стало бессмысленным, потому что сложившаяся в мозгу мозаика, как и перспективы ее дальнейшего углубления, была пострашнее, чем вполне невинный ландшафт перед ними.
   Только сейчас он обратил внимание на нелепость своей живописной позы распятого мученика: вжавшаяся всей поверхностью в камень спина, широко раскинутые руки, обнимающие скалу и ноги, с судорожно сведенными коленями, едва умещающиеся на пятачке.
   Глаза, предоставленные самим себе, хаотично зашарили по доступной им полусфере, ища, за что бы зацепиться и успокоиться. Но в окружающем пейзаже не было ничего нового, кроме того, что уже упоминалось. Вверху небо, внизу море, а посредине облака.
   - Я готова на многое, я готова даже исправиться, - забормотал он, - упакуйте, отдайте меня ангелам-красавицам.
   Ветер, ударивший неожиданно, из темноты, в правый бок, попытался проникнуть между ним и скалой, чтобы разорвать их единство. Куда там. Легче верблюду проскочить в игольное ушко, чем кому бы то ни было оторвать его сейчас от этих камней.
   "Поставьте вы, наконец, эту лошадь! А мы с ней сроднились", - с каким-то глупым злорадством мельком подумал он и еще сильней впился пальцами в шершавый гранит, продолжая выдавать негромко вслух обрывки текста:
   - Я готова меняться, не глядя с любым дозвонившимся. Посидим, поболтаем, покурим, и может быть, спишемся. Здравствуй, Ангел. Где ты, Ангел, твою ма..., - простительное в его положении не совсем литературное окончание фразы.
   Призываемый персонаж не спешил материализовываться. Занят, может или просто не расслышал его тихие всхлипы, заглушаемые к тому же завыванием ветра и грохотом моря. Моря...
   Огромный вал залихватски ударил в скалу, поделился с ней своей немалой энергией, да так, что та задрожала, рассыпался и со страшным, противным скрипом, мерзко шипя, растекся серыми хлопьями по узкой полоске песка.
   "Кто там у нас выбирался из пены уходящего потока?", - скользнул он взглядом по воде. - "Любовь кажется. Ага, а потом она растворялась в воздухе. До срока. Очень актуально. Зашибись! Не думаю, что сейчас моя любовь выйдет из этой грязной пены, не Афродита она".
   - Любовь сейчас не к месту, явно, а вот от Ангела я бы не отказался, - пробормотал вслух. Жалкая попытка подбодрить себя легким юмором не удалась. - Ей самое время появиться на сцене. Сколько можно звать. Хотя, если за сцену принять этот чудный пляж, то она рискует намочить свои чудные туфельки. Ангел, АУ!!! Я соскучился!! Появляйся скорее!!! Ты же кот, то бишь кошка, значит, гуляешь сама по себе и приходишь, когда вздумается. Вот и вздумайся и появись прямо здесь и сейчас, а? - его воззвание улетело в темноту, оставшись без ответа. - Встань передо мной, как лист перед травой. Тьфу! Господи, о чем я вообще думаю?! Точно свихнулся.
   - Они ведь моложе, и пахнут весной. А ты, если сможешь, останься со мной. Останься! - запел, было, но тут же одернул себя. Не хватало только впасть в истерику, которая уже маячила неподалеку.
   Помолчал, перевел дыхание и попробовал порассуждать, как ему казалось логически. Первой фразой, продолжившей его монолог забытого в отрогах скал главного героя идиотской пьесы была следующая:
   - И почему все-таки люди не летают как птицы?
   Высказав ее, он задумался над риторическим вопросом бедной Кати. Вопросом, на который, кстати, так никто и не дал ответа.
   - Потому что люди, как ангелы, наяву летать не могут, - логично, как и собирался, решил он. - Только в горячечном бреду. Накурившись сбора лекарственной марихуаны. Ладно, ближе к телу. Дверей нет, ключи к ним закончились, новых не принесли, прыгать вниз, - он покосился на гостеприимно распахнувшие объятия очередного бурного броска моря, со страшной силой потрясшего скалу, - как-то не хочется.... Ползти вверх, гм, я не Рембо, чтоб в скалолаза играть, да и одет не по сезону. И даже не покуришь здесь, сдует сразу.
   Разговор с самим собой, конечно, сковывал страх, но не добавлял оптимизма, а наоборот, расшатывал разум и так находившийся на последней черте, за которой безумие. Уж лучше молчать.
   Глубоко вздохнув, он погрузился в себя, уткнувшись подбородком в грудь, превратившись в изваяние. Если б не скала за спиной, то чем он не Назаретянин над городом мечты Остапа?
   Резкий свист над самым ухом прервал глубокомысленные раздумья. Свалившееся сверху непонятно что больно ударило по лицу.
   Чертыхнувшись, он дернул головой и прижался щекой к стене, избегая повторения удара в миг онемевший нос.
   Темная тень на черном фоне врезалась в него снова, нарушив хрупкое равновесие. Он пошатнулся, замахал руками, как очнувшийся от спячки деревенский петух крыльями, прохрипел осипшим голосом нечто отдаленно похожее на приветственный клич живого будильника и начал заваливаться вперед.
   Молотившие воздух конечности зацепились за нарушителя его уединения, запутались в нем и потащили остальное тело за собой.
   Через секунду он превратился из гордого горного отшельника в болтающийся над морем маятник, висящий на веревочной лестнице, невесть откуда взявшейся. Докликался Ангела? Может быть...
   Вцепившись побелевшими от нахлынувшей массы впечатлений пальцами в выбленки, он, увлекаемый силой инерции, куда ж от нее денешься то, стремительно летел в скалу, довольно смешно болтая при этом ногами.
   Все выступающие части тела ощутили ласковое прикосновение гранитной поверхности и поделились своими впечатлениями с мозгами, на что те только развели извиняюще руками. Но экспрессия полученных эмоций заставила все-таки управляющий орган вспомнить о своей руководящей и направляющей роли, и он бросил сжавшийся в комок организм резко вверх, справедливо решив, что купальный сезон давно закончен, а вот экскурсия по альпийским лугам не только познавательна, но и просто необходима в данном случае. Сделав такой выбор, мозг направил героя по длинной, петляющей стезе, хотя буквально под ногами его ждала другая. Но, во-первых, каждому овощу свое время, а, во-вторых, кто мог это знать?
   Взбодренный столь оригинально нахлынувшей перспективой спасения, он, резво перебирая руками и ногами, полз по шаткой конструкции, с шипением выдавливая из себя бодрую песенку:
  
   Жизнь висела на волоске
   Шах - и тело на скользкой доске
   Сталь хотела крови глоток
   Сталь хрипела - идем на Восток
  
   - Вот уж точно - на волоске. Интересно, автор этого произведения никогда не болтался в таком интересном положении над "ласковым" морем? Хотел бы я знать, - бормотал он, пыхтя, поднимаясь вверх. - Это вам не в "Последнего Героя" играть перед кучей телекамер. Племя носорогов, блин!
   Лестница раскачивалась под его весом, и через каждые пять секунд он влипал в скалу, больно ударяясь коленями, успевая уворачивать уже получивший свою дозу нос.
   Длительность путешествия нельзя было оценить ни одним из известных способов, окромя, конечно интуиции. Но та молчала, предпочитая не встревать не вовремя. А ну как ошибется и весь авторитет насмарку. Лучше отсидеться.
   Красочная обстановка безраздельного господства природы над своим отдельным творением, сейчас, впрочем стремительно ускользающим из ее радостных объятий, завывающий в ушах ветер, бесконечность подъема по непонятно куда ведущей извивающейся лестнице, всячески способствовала поэтическому настроению и от нечего делать, а также чтобы скрасить томительные минуты ожидания встречи с кем бы то ни было, он начал складывать в уме строчки. Как ни странно, получалось.
  
   Покоряя снова высоту
   Обгоняя тени на земле
   Обрывая бывшее внизу
   Задыхаясь в скомканной петле
   Не будет больше уже, того, что было со мной
   Свободы крики в душе, и струны рвутся порой
  
   Впиваясь телом в гранит
   Прощай, шальной эдельвейс
   Еще бросок и карниз
   Упасть, вздохнуть, поседеть
  
   Все ближе солнце, смелей
   Взобраться б на небеса
   И обернуться бы к ней
   Смеяться, глядя в глаза
  
   Отбросить прошлое вниз
   Срывая жилы себе
   И прошептать - обернись!
   Дай руку! Ну же, не дрейфь!
  
   Держись, и я подниму, над миром нас навсегда
   Мы на вершине, вдвоем, скажи же мне все-таки "Да..."
  
   - Да. Уж..., - выдохнул со свистом, поднимая голову. Край скалы был, в каких то паре метров. Еще чуть-чуть, еще и...
   Вскарабкавшись на пик, он рухнул на колени, вцепившись в камни. После шаткой лестницы между небом и морем они стали ему сейчас роднее всех живых.
   Отдышавшись, приподнялся, намереваясь обозреть окрестности и составить большие планы на будущее в новых условиях.
   Привыкшие к темноте глаза, просканировав местность, выхватили из окружающей картины самую важную деталь, заставившую его мгновенно похолодеть, хотя он и до этого не пылал жаром.
   Черная фигура в длинном плаще с рассыпанными по плечам волосами, сливалась с такого же цвета небом, и была практически неразличима. Лишь холодный блеск металла в правой, быстро поднятой руке.
   - ... А... на... Ты...?? Откуда...? - ветер взвизгнул в ушах, превратившись в стремительную молнию, несущуюся прямо в него.
   Удар и адская боль.
   Страшная сила опрокинула его обратно. В пропасть. В объятья любимой стихии...
  
  
   ЭКСПОЗИЦИЯ
  

"Четыре раза сердце в море утопил

Четыре раза убивал, но не убил..."

   Тактика гостей слегка изменилась. Разделившись на части, они стали обходить его с флангов, делая короткие броски и смачно стреляя.
   Окружающее пространство было переполнено резкими звуками, свистящего характера, не предвещающими ничего хорошего в ближайшем будущем.
   Израсходовав третий магазин, он сумел положить еще нескольких участников забега, но настроение оставшихся в живых, не стало более благожелательным. Скорее наоборот.
   Соревнование в меткости продолжалось. Пока он выигрывал. И по очкам и по результату.
   "Семь. Или восемь. Сбился. А может все десять. Счет конечно в мою пользу, но...", - улыбаться вроде нечему, абсолютно. А он улыбался. - "Перед смертью не надышишься? Не согласен. По-моему самое время подышать".
   "Сеанс одновременной игры, на двадцати досках", - вспомнил незабвенного великого комбинатора. - "Надеюсь, Лорик смогла хоть немножко убежать", - перевернувшись на спину, щелчком вогнал последний магазин.
   "Еще минут с пяток я постреляю, а потом... Потом суп с котом, по всей видимости. А котом буду я", - невесело усмехнулся, в очередной раз, меняя позицию, и практически слету снял еще двоих спринтеров, рванувших наперегонки к дороге.
   "На границе тучи ходят хмуро, край суровый тишиной объят. Приказа переходить границу не было, так какого же хрена вы так спешите, а?".
   Перекатившись на новое место, и подняв на секунду голову, он увидел картину, не прибавившую оптимизма ни на грош.
   К противнику прибыло подкрепление. Еще человек десять высыпало из лесочка. Они пока не стремились подражать лидирующей в забеге группе, и бежали по полю в полной рост, в то время как первый состав упорно полз вперед на брюхах.
   Короткими очередями он положил пару "новиков", после чего оставшиеся в строю вдруг почему-то резко поумнели и переняли манеру старших товарищей, уже не боящихся испачкать костюмы.
   "Патронов не стало, а я все шманала, пока эскадрон удирал", - невеселая песня Анки-пулеметчицы, оплакивающей в подвалах ЧК бедного Чапаева, была в тему, хотя неизвестно кому из них больше повезло. Уж лучше утонуть под пулями врагов, чем быть забитым ногами "товарищей" из органов.
   "Самое смешное, что если б тогда Чапаев выжил, то попал бы он в те самые подвалы, прямым ходом".
   Затянувшаяся игра в войнушку становилась все менее увлекательной, но уходить было еще рано.
   Продолжая экономно отстреливаться, он тянул время. Каждая лишняя секунда увеличивала ее шансы уйти подальше от этой "гостеприимной" дороги. Внезапная резкая боль в левом плече и он, прикусив от неожиданности губу, ткнулся носом в землю...
  
  
   СОТТО ВОЧЕ
  

"Если верить киношникам,
мы загружены в Матрицу..."

  
   Он выплыл из бездны подсознания, жадно вдохнул знакомо-бодрящий душу воздух и сразу ощутил ледяной холод, пронизывающий все тело.
   На фоне чуть посветлевшего неба, ставшего из иссиня-черного каким-то дымчато-серым, была едва заметна копошившаяся над ним некая фигура, производящая манипуляции с его левым плечом. Зажатая в зубах неизвестного благодетеля сигарета мелькала испуганным мотыльком, совершая хаотичные скачки в темноте и издавая легкий ментоловый запах.
   Не имея никакого желания начинать разговор, равно как и растекаться в благодарностях, он лишь слегка шевельнул онемевшим языком и решил подождать подходящего момента для вступления в диспут с действующим членом Армии Спасения, затеявшим игру в доктора с целью отработки на нем, как на манекене, навыков бинтования предплечья.
   Фигура разогнулась, сделала глубокую затяжку, с легким музыкальным свистом выдохнула дым и элегантным движением отбросила окурок за плечо.
   Полученной визуальной и обонятельной информация было, в принципе, достаточно для идентификации персонажа. Недостающие детали, недоступные пока глазам, дорисовало достаточно натренированное уже воображение.
   - Ну что, герой-путешественник, - прозвучал тонкий голосок, - очнулся? А тут уже гипс, - голос засмеялся. - Где так поскользнулся? Как всегда - шел-шел упал? Ладно, ладно, не бойся. До свадьбы заживет, - левая рука говорящего сделала характерный жест, откидывая упавшие на лицо волосы.
   Набор примет стал полным. Перед ним с улыбкой, насладиться которой было нельзя, сидела Кот, она же Ангел, она же... да Бог его знает кто еще.
   - Смотри, какие фуськи бывают на свете, - девушка протянула ему ладошку, на которой под весьма тусклым светом вовремя вынырнувшей из туч Луны, он различил слегка сплющенный и совершенно безобидный кусок металла. - Из тебя извлекла. Не знаешь что это?
   Он чуть качнул головой, выражая полное недоумение от увиденного. Что-что. Пуля, наверное. Или наконечник стрелы, что вернее.
   - Письма не ждешь? Или телеграммы? А то тут что-то написано..., - таинственно понизила голос Ангел.
   С трудом, разжав засохшие губы, он пробормотал, едва слышно:
   - Забавно, телеграмма уже была, кажется, - сделал паузу и, стараясь добавить в свой хрипловато-свистящий голос иронии, спросил:
   - Что пишут?
   - Странные какие-то буквы, не по-русски, сейчас рассмотрю, - девушка с поднятым к глазам таинственным артефактом повернулась к свету. - Похоже... Сейчас... Е шесть дэ пять... Гм, первый раз такое вижу, - она смешно пожала плечами и развела руки, как маленькая девочка на вопрос мамы: кто съел конфеты?
   - Как-как? - переспросил он, напрягая память.
   "Е шесть дэ пять", - произнес еще раз про себя, - "вот тебе и ход... Мессир пешку взял. Однако... Если со мной так обошлись всего лишь за рядовую фигурку, то что будет дальше?? Мама дарагая...", - он внутренне содрогнулся от самой мысли о возможных в будущем последствиях, - "куда я влип...???!".
   Судя по удавшемуся гамбиту, партия обещала стать весьма нетривиальной. Это, впрочем, не добавляло ему ни стремительного таящего оптимизма, ни хорошего настроения и вносило ощутимые коррективы в громадье его планов на ближайшую перспективу.
   Прочувствовав свое ошеломляющее везение ("Никогда не заговаривайте с Незнакомцем!!!"), он издал булькающий звук и, повернув голову к молча ожидающей его реакции девушке, голосом практически умершего маленького лебедя спросил:
   - Солнце, а ты где меня нашла?
   - Где-где, - фыркнула спасительница, - В Караганде, заяц ты мой. Лечу я себе по делам, никого не трогаю. И тут на тебе! Пловец в море. Освежиться, наверное, захотел. Дай, думаю, погляжу, что за ненормальный катается по волнам, лежа на животе. И что я вижу?! Мой подопечный пачкает кровью соленую воду. Пришлось мне, хрупкой девушке...
   - Спасибо... дорогая, - максимально вежливо поблагодарил он, не удержавшись все же от тонюсенькой нотки ехидства.
   Девушка нарочито громко вздохнула, мол, что с больного возьмешь.
   А он, пользуясь своим положением раненого героя, которому полагается всяческое сочувствие со стороны прекрасной половины не только человеческой, но и ангельской расы, и, улыбаясь едва шевелящимися губами, жалобно проскулил:
   - Котик, ты мне не скажешь, что вообще происходит? Ты же, как Ангел, должна знать.
   - Олег, ты еще не понял?
   - Э...э стукнулся сильно, и не знаю, куда даже ум оставшийся приложить.
   - Не знаешь? - чуть насмешливо переспросила девушка, - ну тогда у меня для Вас пренеприятнейшее известие, - продолжила она тоном литературного героя, - к Вам едет ревизор. Точнее уже приехал. А вот кто он... Мог бы, и догадаться сам.
   "Как приятно иметь дело с умной женщиной", - хмыкнул он и, не выходя из образа, пробормотал:
   - Вот уж новость так новость, и не говори. Хотя обещали, что Чебурашка не приедет. Значит, это был не он, - преувеличенно печально всхлипнул, - а я никак не мог вспомнить, что это за таинственный товарищ, который мне совсем не товарищ. А ведь терзали меня смутные сомнения... Может, расскажешь с этого места подробнее?
   - Подробнее...? Надеюсь, ты знаешь, что ничего случайно не происходит?
   "Нет, это просто вечер оригинальностей. Никакой банальщины. Отточенные, блещущие прекрасным слогом диалоги, полные новых, свежих идей", - эту фразу он благоразумно решил не озвучивать вслух, ограничившись легкой иронией:
   - Где-то я это уже слышал... не помню только где.
   - Раз слышал, значит знаешь. Тогда зачем ты затеял Игру?
   - Я затеял??! Хорошенькое дельце! - он аж приподнялся от искреннего возмущения. - Извините, распишитесь! Приходют тут всякие телеграммы по утрам, а потом вообще!
   - За все в жизни надо платить, - печально сказала девушка. - Вот так! - резко вскинула опущенные до этого долу глаза и цыкнула, как известная спортсменка, комсомолка и просто красавица, в момент вынесения приговора неудачливому ухажеру.
   - Нэ из нашэго района, панэмаешь! Да! - он машинально схохмил, продолжив цепочку заезженных штампов, но дурацкая шутливость уже уступала место осознанию серьезности своего положения. - Надо, значит заплачу. Если проиграю...
   - Олеж, - само выражение и голос, которым это было произнесено...
   Он впился взглядом в ее лицо, стараясь в блеклых утренних сумерках разглядеть его получше. Слишком знакомая и незабытая интонация... Неслучайное совпадение или...?
   А девушка, словно не замечая его реакции, говорила:
   - Вообщем смотри, что получается. Дело было не в этом тысячелетии и не в этом государстве. Шучу. Но все же, ты не первый кто влипает по самые уши в историю под названием "Любовь". Но есть истории длинные, есть короткие. Радостные и не очень. И ведь многие успокаиваются, написав такую историю. Успокаиваются и живут себе дальше, выкинув все из себя. Умеют же..., - вздохнула. - Да! Живут! Спокойно, размеренно. Я бы не назвала их жизнь счастливой, но. Это их выбор, это их право. У них все разумно, все распланировано. Все известно наперед. Перебесились в молодости, а теперь все, некогда. Надо "строить жизнь". Обычные люди, не хуже других. М-да..., - Ангел задумалась, остановив глаза на невидимой точке. Потом добавила, почти неслышно, - разум штука хорошая, конечно. И нужная. Только не в нем дело...
   Встрепенувшись, она резко повысила голос:
   - А есть такие, как ты! Всё, видите ли, у них незакончено, недоговорено! Всё горит и взрывается. Страсти кипят, душа болит. Стремится, мечется, старается, пытается, рвется! Несется напролом, всё хочет выяснить, что и как. Вот! А нам, между прочим, за это по шее дают! Мол, для чего работаете, Ангелы вы или кто? - девушка улыбнулась, - понимаешь?
   - Гм... сказать честно, ни черта не понимаю, - он скривил недоумевающую усмешку. - Вы вообще о чем, мадемуазель?
   - Вот так всегда. Вы все думаете, что мы так, просто! Нет, Солнце, если бы оно было так!..., - она многозначительно вздохнула, - Ладно. Сейчас об этом рано. Еще...
   Ангел закусила губу, сменила тон и продолжила:
   - Мы смотрим за написанием этих историй и иногда помогаем в их творении. Мы охраняем, бережем, поддерживаем. Подсказываем, если хочешь. Мы стараемся, чтобы зажегшийся огонек любви не погас, заблудившись в темноте, не потух от жизненных невзгод, которые люди чаще всего придумывают себе сами. Вот такие мы, Ангелы. Но ты... Но ты отличился по всей статьям! Ты не успокоился, получив вместо любви ненависть. Ты не отвернулся, не плюнул, не махнул рукой, не ударился в развлечения. Нет, ты захотел переписать свою историю! Со всей своей безграничной назойливостью, плавно переходящей в настырность и прямо таки уже попахивающей просто маньячеством. И в итоге ты заручился поддержкой... у кого?!
   - Да? И у кого? - саркастически спросил он. - И какой еще поддержкой? Ни у кого я ничего не просил и не собираюсь. Я сам во всем разберусь. Спасибо тебе за помощь, конечно, но...
   Ангел, не обращая внимания на его реплику, спокойно произнесла:
   - Мысли и желания смертных имеют свойство иногда материализовываться. Разве ты не знал этого? Знал. Сила мысли огромна. Надо только уметь ею пользоваться. Надо знать как. Про это знание нельзя прочитать в учебнике, это надо понять самому. Это надо почувствовать. Ощутить момент, когда... и не сорваться за эту тонкую грань. Может, для этого ты попал в Игру? Ты уже перешел на другую линию жизни. Сегодня утром. Помнишь сон? Это не иллюзия.
   "Одинокая игра", - почему-то вспомнилось ему. - "Сон, оказывается, был в руку. Сон в виде боевика. Впрочем, это лучше чем слезливая мелодрама. Хотя и она уже была. В другом отрывке. Где-то моя любовь, в жарких Сахарах. А эта красавица что-то темнит, не договаривает. Кто эту игру затеял? Или я сам, как она заявляет?".
   - Ты сам этого хотел, - тут же ответила девушка на его мысленный вопрос. - Поэтому ты здесь. И раз ты уже здесь, попробуй найти свою дверь. Тебе дали такой шанс.
   - Кто ж это у нас такой добрый самаритянин?
   - Неважно. Найди то, что ты хочешь больше всего, - ласково сказала Ангел. - Ты понимаешь, чего хочешь, но смутно. Тебе нужно почувствовать, что говорит твоя душа. Ты можешь получить то, что допускаешь в свою жизнь. Препятствия на пути ты создаешь себе сам, придавая слишком большое значение разным мелочам. Иди вперед и получи свободу выбирать. Достигни своей цели. Услышь шелест утренних звезд и тогда..., - девушка уже шептала.
   Он откинул голову и устремил глаза к звездам, которые становились все более блеклыми, но такими же молчаливыми. Ничего они не шептали. Как можно их услышать?
   - Яблоки упадут в небо..., - ангельский голос звучал в голове, а сама она, вернее ее изображение, таяла как туман под солнцем, расплываясь, теряя детали, разрываясь в клочки, и последнее что он успел увидеть, была ее печальная улыбка.
   - Ей-Богу, чеширский кот, стопудово, - только и успел пробормотать он, прежде чем заботливая посланница полностью исчезла.
   Полежав еще минуту, чтобы сбросить наваждение, он с трудом приподнялся, опираясь на правую руку. Левая висела как плеть, и шевелиться совсем не хотела.
   Покрутив головой, он попытался разглядеть окружающий пейзаж, который пока еще скрывался в сумерках.
   Кругом, насколько хватало глаз, тянулось бескрайнее поле, а может степь, покрытая небольшими холмами.
   - Тихо вокруг, сопки покрыты мглой, - грустная мелодия старого вальса так и просилась в саундтрек к данной мизансцене. - Веселенькое место, ничего не скажешь.
   Он вытащил смятую пачку и закурил. Надо осмыслить последние события и найти в них... ну хоть что-нибудь найти надо непременно. Вот тут уж точно без вариантов. Вернее их два. Или он все же перешел куда-то, на другую линию, как ему давеча сказали, и влип в Игру, вот так, с большой буквы, или просто сбрендил. Сошел с ума. Шизанулся. Стал душевнобольным, как тот, бездомный поэт. Но у того "белочка" началась уже после встречи с Неизвестным на прудах, а у него до. С самого утра, как проснулся. Или он еще так и не проснулся, а до сих пор летает в этом пространстве вариантов?
   - Яблоки падают, звезды шепчут, двери открываются. Что еще? Ангелы суетятся. Фигурки двигаются. Партия продолжается.
   В голове было ставшее уже привычным состояние каши. Нагромождение совершенно диких событий, встреч, разговоров, откровений. Ищите да обрящите. Играйте и выигрывайте. Получите то, что хотите. Легко и просто. Но пока абсолютно непонятно.
   Мозги отказывались соображать, громко протестуя против насилия над собой. Разум явно перебрал впечатлений, а душа... Душа что-то чувствовала, но не спешила делиться своими открытиями. Рано еще или просто он еще не готов? Тогда что? Тогда сейчас что делать?
   Боль в плече пульсировала и отдавалась по всему телу, мешая сосредоточиться.
   - В таком состоянии думать противопоказано, - усмехнулся он и, потушив окурок, сунул пачку в карман. Рука наткнулась на шелковую ткань и вытащила на свет приснопамятные розовые ленточки.
   - Ничего случайно не бывает, кто бы спорил, уж не я точно, - со злостью процедил вслух, - и ленточки вот пригодились.
   Орудуя одной рукой и зубами, он сделал из двух полосок нечто вроде перевязи и, накинув ее на шею, осторожно положил в нее левую руку.
   -Ну, теперь и двигаться можно, вперед и с песней, - сказал и напел, - давайте негромко, давайте вполголоса.
   Встал на ноги и как мог, отряхнулся. Его щегольский наряд, в котором он утром вышел из дома, после всех переделок выглядел довольно бомжевато. Брюки измяты, пиджак тоже не в лучшем виде, да еще заляпан кровью. Вообщем видок еще тот, с таким и в тюрьму не возьмут, не то, что в приличное место. Но поскольку в пределах видимости модных бутиков не просматривалось, приходилось довольствоваться малым.
   Пока он курил и пытался шевелить извилинами, стало совсем светло. Он еще раз обернулся на все стороны света, но большой разницы между ними не нашел. Степь да степь кругом и хмурые сопки. Край суровый тишиной объят.
   - Пойдем, куда глаза глядят? - вопросил, помолчал и выдал. - Сталь хрипела - идем на Восток.
   Прикинул, с какой стороны вставало Солнце, и двинулся в том направлении, справедливо полагая, что там и находится дело тонкое.
   - Значит, Мессир взял пешку и сообщил об этом. Оригинал, - усмехнулся. - Своеобразная партия. За нее не то что гонорар отдадут, а еще и расспросят все подробности, вежливо покивают, поахают, а потом увезут под белы руки, - размышляя вслух, он пытался отвлечься от боли. - Ладно, пешку он съел. Хорошо... теперь надо аккуратно подсунуть ему что-нибудь еще. А что мы подсунем...? - он, шагая в сторону ближайшего холма, старался удержать в голове дебютную ситуацию. Но фигуры расплывались, исчезали с доски, и он никак не мог точно представить их всех в нужных местах.
   - Сейчас на сопку эту поднимусь, передохну, может, на земле ситуацию нарисую, и подумаю, заодно еще раз по сторонам посмотрю, с высоты, так сказать.
   Склоны холма, довольно пологие были покрыты густой травой, ярко изумрудного цвета. В высоту трава достигала пояса и издавала непередаваемый аромат степи. Запахи полыни, чабреца, шалфея, зверобоя, еще каких-то разноцветных, неизвестных по названию растений. Он с удовольствием вдыхал эту смесь, напомнившую ему детство, и поездки с взрослыми в степь, на сенокос. Как тогда было хорошо и беззаботно! Можно было упасть в траву и смотреть на изумительные оттенки неба, где-то ярко-голубого, где-то с легкой зеленцой, ощущать чудный запах и ни о чем не думать.
   "Лепота", - улыбнулся. Настолько ярко всплыли в голове картинки детства.
   Осторожно ступая, чтоб не споткнуться о то, что могла скрывать густая растительность, он поднялся на сопку, опустился на большой камень, лежащий точно в центре вершины и перевел дух.
   Запах был одуряющий. Он манил, заползая в ноздри. Хотелось закрыть глаза и заснуть, никуда больше не двигаясь и ни о чем не думая.
   Встряхнул головой, отгоняя дурман.
   "Вот так же Лев заснул на маковом поле, но его там друзья спасли, а меня сейчас спасать некому. Ангел появляется сама по себе, когда ей вздумается, а волшебной дудочки, чтоб ее вызывать, у меня нет, к сожалению. Или к счастью".
   Поднявшись с камня, он приступил к разглядыванию местности. Увиденная картина заставила его в очередной раз поразиться абсурдности этой реальности, потому что в той, родной, своей реальности, он ничего подобного не то что не встречал, что еще полбеды, но даже не допускал, что такие вещи вообще возможны.
   На бескрайнем поле, не иначе как игровом, в четком геометрическом порядке располагались холмы, образуя вертикальные и горизонтальные линии. На каких-то светлых и темных вершинах, покрытых соответственно песком и землей, стояли причудливой формы камни, ослепительно белого и мрачно-черного цвета, на каких-то ничего не было. Сходство с шахматной доской было полным и очевидным...
   Вобрав в себя целиком грандиозный замысел "природы", он удивленно-обреченно присвистнул и промямлил:
   - Вот тебе бабушка и Юрьев день... Кому расскажешь - не поверят.
   Почесал в затылке сначала правой рукой, а потом машинально и левой, раненой.
   - Да и кому я расскажу. В этой "стране чудес" похоже все слегка не в себе. Начиная с Алисы. Куда я все-таки попал? Мысли имеют свойство материализоваться? Пожалуйста. Подумал про доску и вот вам. Кушайте не обляпайтесь. Играйте и не жалуйтесь. Чей ход, кстати? Э-эх...!
   Ему бы сейчас принять успокоительного, грамм двести, двести пятьдесят, но вино осталось в непонятно как покинутом замке, а здесь, как назло, ни одного супер-, гипер- и даже мини-маркета нет. Остается подручное средство - воспользоваться великим и могучим родным языком.
   Ругаясь сквозь зубы всеми выражениями, которые смогли прийти на ум, он потихоньку выпустил злость, сгладил стресс и вернулся к "шахматам". Других развлечений не предлагалось.
   Для полного сходства с Наполеоном, осматривающим с высоты поле очередной битвы, ему не хватало знаменитой шляпы и подзорной трубы. За сюртук сойдет пиджак, покрой похож. Продолжая сравнение, хотелось думать, что это австрийское поле, а не бельгийское. Триумф, а не трагедия.
   Прикрывая глаза ладошкой, он изучил "доску".
   - Собственно ничего страшного не произошло, пешку я сам отдал, за развитие, так что, все нормально, - засмеялся. - Нормально. Ага. Нормальный здесь только я, хотя уже и в этом начинаю сомневаться. Ждете моего хода? Флажок еще не упал? Тогда так...
   Он выбрал фигуру, и уже было собрался спуститься вниз, чтобы добраться до нее, но, случайный взгляд, кинутый за плечо в целях предохранения от неожиданностей, прилип к камню, на котором он только что сидел.
   Вырезанные полууставом буквы располагались вверх ногами и не поддавались прочтению в таком положении. Да и стерты были кое-где. Пришлось ему оставить полководческую позицию и, обогнув этот "горячий камень", присесть перед ним.
   - Замеч-тательно. Я в сказке про Ивана-царевича. Грозного. Азм есть Царь. Что-то я вас в этом гриме не узнаю, - покривлялся, пока искал знакомые буквы, обвешанные старославянскими значками и прочими ятями.
   Глаза пытались сломаться от массы излишних черточек, точечек и палочек. Повертев головой так и эдак, он наконец-то уловил смысл и нараспев прочел:
  
   Напр...о пойдешь коня пот...ряешь
   Налево п...дешь корол...ну найдешь
   Прямо пойдешь......... ...............ешь
  
   Рассмеялся:
   - Ты туда не хады, ты сюда хады. А то снег башка попадет, савсэм плохо будет.
   Побарабанил пальцами по камню.
   - Забавно все это. Кто тут занимался фигурной резьбой, интересно? И кто буквы стер? Солнце и ветер? Сомневаюсь. Теперь гадай, что там прямо. Чего -ешь? Сломаешь? Поседеешь? Подобреешь? Или выпьешь? Очень ценные указания. И как их интерпретировать? В местных условиях. Допустим - справа будет размен коней, ход ферзем налево это путь к победе, а в центр лезть нечего, на всякий случай. Возможно-возможно.
   Дальнейшее перебирание вариантов не имело смысла. Ведь мир не так прост, как кажется, он гораздо проще. Делай, что должен, исполнится, что суждено и не умножай сущности. Поменьше важности, господа! Улыбайтесь.
   Он оставил в покое посланную невесть кем "записку", спустился вниз и двинулся к намеченному холму. Легко взобравшись на вершину, медленно обошел вокруг белого камня, походящего на поставленное на попа небольшое бревно. На стороне, обращенной к противнику, четкими и твердыми линиями было высечено суровое лицо воина в русском шеломе, с бородой и две руки, сжимающие копье.
   - Да... сюда бы каких-нибудь археологов..., - протянул, - придумали бы миллион теорий, кто и зачем такое сделал. Но меня это сейчас мало интересует. Своих забот полон рот. Так, еще раз сориентируемся.
   Строго за этой фигурой на соседнем холме стоял камень повыше. Его черты трудно было разглядеть полностью, но его форма и особенно верхушка, высеченная в виде шапки Мономаха, говорили о том, что это Царь.
   - Все правильно, ходим этим. Только, как бы мне ее перетащить, причем одной рукой? Жаль, ни одного гербалайфщика нет, а то бы я спросил у него как!
   Болтая, что попало, лишь бы не быть в тишине, приобнял камень правой рукой и попытался поднять его. На удивление это получилось. Мощная фигура оказалась довольно легкой, несмотря на свой тяжеловесный вид. Пенопластовая что ли? В этом просматривалась аналогия с бочками апельсинов, тоже оказавшимися не по виду легкими. Это должно было насторожить и заставить задуматься... Но он не задумался.
   - Вот и чудненько, - прокряхтел с непривычки, поудобнее устраивая ношу под мышкой. - Двинулись.
   Солнечный луч отразился от какой-то железки, бывшей под камнем и зайчиком метнулся ему прямо в левый глаз.
   Не сходя с места, он нагнулся и увидел весьма и весьма знакомый предмет.
   Очередной ключ, украшенный кроликом, сверкал на солнце, как только что вышедший из-под пресса новенький рубль. Ленточки при нем не было. Да и в размерах он был значительно меньше, чем предыдущие экземпляры.
   - Хе, хе, я рад встрече, дружище, - подмигнув кролику, он поднял ключ кончиками пальцев и, сунув в карман, пошел на спуск.
   Становилось жарко. Солнце поднималось, и воздух нагревался все сильнее. Взобравшись на очередную вершину, он поставил камень и стер пот с лица.
   - Уф, попить бы чего.
   Об этом можно было только мечтать, коммерческих киосков, как впрочем, родников и ручейков не наблюдалось.
   - Нет, и не надо, хрен с ним.
   Он уселся на землю, плюнув полностью на свои когда-то очень красивые брюки, и привалился спиной к камню.
   Солнце начало припекать. Искать тень в степи бесполезно, камень тоже ее практически не давал. Скинув пиджак, он поморщился, вытаскивая из него левую руку, бросил его на колени и расстегнул ворот рубашки.
   - Есть время подумать, - сказал сам себе вслух. - Откуда мы и где. Куда тебе и мне. Скорее бы... чего-нибудь.
   Закрыл глаза и погрузился в кучу новостей, оставленных Ангелом-Котом.
   "Как красиво она сказала - шелест утренних звезд... Что это значит?", - он представил себе эту картинку: ночь и тишина, бескрайний простор космоса, бездонный купол черного неба со щедро рассыпанными гроздьями созвездий и отдельными, яркими сияющими точками, выбивающимися из общей массы. Они окружают тебя со всех сторон, и ты чувствуешь себя замкнутым в огромную сферу. Ты паришь в бесконечности и впитываешь в себя эти тонкие, бледные, холодные лучи, пробившиеся к тебе сквозь омут расстояний, чтобы сообщить, подсказать, объяснить... что?
   Нарисованное воображением полотно стояло за закрытыми глазами и казалось абсолютно реальным. Может еще и потому, что совсем недавно было перед ним наяву. Может быть...
   "Но это только ночь. Не утро. Ночные звезды. Они горят, но не греют. Они иногда падают... На удачу? Для исполнения желаний?", - усмехнулся и мысленно "включил" медленно-мрачную музыку, столь подходящую по звучанию к данной сцене:
  
   Вам может быть одна из падающих звезд,
   Может быть для вас, прочь от этих слез,
   От жизни над землей принесет наш поцелуй домой
  
   И может на крови вырастет тот дом,
   Чистый для любви... Может быть потом
   Наших падших душ не коснется больше зло
  
   "Наших падших душ... Ночь - время зла... Время тьмы... Это одна сторона..."
  
   Мне страшно никогда так не будет уже,
   Я - раненное сердце на рваной душе
   Изломанная жизнь - бесполезный сюжет
   Я так хочу забыть свою смерть в парандже
  
   Разыгравшиеся мысли, "создавшие" картину, пытались подстроить под нее и душевное состояние, вытягивая из глубин ощущение бесконечной тоски и одиночества. Он почувствовал горький привкус боли, но не прервал свою "медитацию", а чуть сменил акцент.
   "И вот начинается несмелый рассвет. Солнце проснулось. Оно еще далеко, но первые отсветы уже забелили горизонт. Оно подкрадывается. Тихо, не спеша, отгоняя темноту, меняя краски, изменяя мир, делая его другим... Оно готово войти в него, наполнить душу светом. Оно побуждает очнуться, вырваться из власти Тьмы, закричать "Ура!", приветствуя его. Звезды начинают таять, подмигивать, медленно исчезая с небосвода, освобождая пространство свету. Они шепчут прощальные слова, наполняющие душу странным очарованием. Смена реальности. Пограничное состояние, когда еще не ушла ночь, и не настал день. Это тот самый момент, когда можно услышать тихий шелест утренних звезд, момент гармонии между разумом - тьмой и душой - светом. Это состояние единства, которое надо удерживать в себе. Слышать себя, свою душу, а не только "голос рассудка". Надо научиться сохранять в себе этот момент, надо слушать себя постоянно, обращать внимание на свои чувства, надо избавиться от важности, порождаемой разумом, надо не придавать излишнего значения ничему, ни внутри, ни вне себя, и тогда... Тогда ты можешь позволить себе иметь всё. Не всё, что хочется, а всё, что душе угодно...".
   - Ну и дела, - пробормотал он, не открывая глаз, чтобы не выйти из странного состояния прозрения. Поразительно - откуда возникла такая ясность мыслей? Никогда такие, казалось бы, простые вещи не приходили ему в голову.
   Он снова погрузился в размышления, пытаясь не упустить откровения, посетившие его столь неожиданно и столь необычно. Ведь он всего лишь ощутил, почувствовал тонкую грань "листа бумаги", на одной стороне которого расположилось его "рацио", на другой - эфемерное, неосязаемое и неизведанное нечто. То, что делает человека человеком. Частица Бога...
   "А что она сказала о линиях жизни? Получается, что существует много линий жизни, бесконечно много... Некое... поле информации, которое содержит все возможные варианты любых событий, которые уже произошли и могут произойти. Некий шаблон, шаблон того, что и как должно быть. Своеобразная координатная сетка... Матрица... Ничего ж себе!!! А фантастика может оказаться не так уж далека от жизни... И поскольку эти линии уже существуют и это не зависит от моего хотения, то изменить свою линию жизни нельзя. Но! Но можно выбрать другую! Выбрать другой вариант. По душе. Оп-ля...".
   В висках стучало от напряжения. Он дрожал от накатившего, несмотря на жару холода, но боялся пошевелиться, чтобы не потерять нить, ведущую в неведомые глубины тайного знания, пока не укладывающегося в голове, поскольку оно выплывало не из зашоренного мозга, а рождалось в душе и раскрывалось подобно невиданному заморскому цветку.
   "Выбрать другую линию жизни, перейти на нее. Как? Представить желаемое и носить его у себя в голове, видеть его, раскрашивать красками, оживлять. Пока в воображении. Но энергия мыслей, рисующих картину способна перенести меня в этот вариант. Я просто выбираю его в матрице. Выбираю то, что мне по душе. Не придумываю, а выбираю! Ведь он там уже есть. Энергия мыслей, моих положительных мыслей, переносит меня на эту линию жизни. А если мысли мрачные? Ну, соответственно получишь и мрачную жизнь. Ведь так и есть. Разве нет? Цвет мыслей словно отражается в зеркале и возвращается к тебе обратно. Что желаешь, то и получаешь. Но одного желания мало. Нужно намерение иметь и действовать. Решимость. И еще нужно избавиться от важности. Выбросить ее в мусорку. Именно важность часто губит все благие начинания. Примеров же масса, у каждого. Но никто, почему-то не обращает на это внимания. Да я и сам такой. Это сейчас я вижу, чувствую разрушительную силу важности. Если ее нет - тогда появляется чистое намерение. Оно и реализуется. Так? Или что-то еще?".
   Боль мешала, путалась под ногами, предательски толкала в спину, стараясь сбить его с тонкого каната пути, по которому он шел над пропастью, пытаясь удержать хрупкое равновесие между черным и белым.
   "Бандитская пуля", - чуть улыбнулся, - "от товарища Мессира. Ничего, ничего. Мы только в начале пути, да и как сказала Кот - до свадьбы заживет. Будем надеяться, что я до нее, свадьбы в смысле, доживу. Чьей только...", - хмыкнул.
   "Важность - это как путы на ногах. Как их снять? Взять ключ, открыть замки и скинуть вериги. Вроде того, да. Что может быть ключом в данном случае? Намерение. Мое внутреннее намерение. А может... что совсем просто, надо отказаться от желания достичь цели? Гм. Есть желание, оно бурлит, кипит, кричит: "скорее, скорее!", тем самым, порождая огромную важность. А если нет желания? Если я не желаю, а я намереваюсь. Это не одно и тоже. Я вам таки скажу - это две большие разницы!", - со знаменитым черноморским акцентом произнес он последнее предложение вслух. - "Поэтому, если я смирюсь с поражением, то соответственно важность победы, важность достижения цели растает, как дымок сигарет. Вуаля тут! Хотя нет, не все. Надо еще всегда принимать и транслировать из себя только положительную энергию, рассматривать любое событие как позитивное, и тогда оно именно таким и будет. Опять же, эффект зеркала. Что отразил, то получил в ответ. Надо встречать кажущуюся неудачу не с досадой, а с радостным удивлением, с юмором, наконец! И позволить себе быть собой. Принять самого себя, полюбить себе таким, как есть, со всеми недостатками. И самое главное - позволить себе иметь всё! Что-то это мне напоминает...", - покопался в залежах своих знаний, - "ага, это ж практически рецепт прохождения сквозь стены из одного новогоднего фильма: видеть цель, верить в себя и не замечать препятствий, т.е. важности. Кстати, да. Стругацкие что-то знали об этом. Хотя это может не их фраза?".
   Он покрутил в голове, рассматривая со всех сторон сто раз слышанную фразу, в которую раньше просто не вникал. Хорошо замаскированный чародейский рецепт. Вроде все на поверхности, но люди видят шелуху слов, не замечая за ней семечек смысла.
   "Цель. Надо определить цель, которая ответит на вопрос: чего я хочу от жизни. Что сделает мою жизнь счастливой. В чем я достигну единства своей души и разума. Что доставит мне истинное удовольствие, даст ощущение радости. Надо понять, к чему лежит душа, что превратит жизнь в праздник. Как сказал, а?!", - улыбнулся.
   "Так, а дверь - это то путь, который приведет меня к цели. Дверей сегодня было уже... м-м-м, много, в смысле больше двух. Вели ли они меня к моей цели - пока непонятно. Нет, не могли вести, поскольку цель я себе еще не сформулировал. Может она родиться по дороге? Дороге... Много символов получается. Дороги, двери, цели. И все это в игре. Очень интересно. Бежишь за Белым Кроликом, сталкиваешься с Ангелом и открываешь для себя столько нового, что... Этот ушастик как знак получается. Предвестник событий, внесших надо сказать ощутимые изменения в жизнь. Только знак ("опять знак!") этих изменений зависит от меня. Плюс или минус".
   "И ключи к дверям... Они тоже не зря. Они... Они открывают двери, да, но не все эти двери мои. Мне нужно найти свою дверь и открыть ее своим ключом. Но ключ очень часто зашифрован в самой задаче. А задачу, вернее загадку мне поставили такую - как получить свободу выбирать все, что захочешь. Где же в ней ключ?".
   Он открыл глаза.
   Горячий воздух плыл над землей, в его мареве "шахматные" фигурки дрожали и колыхались, их контуры расплывались, превращая камни в бесформенные пятна.
   "Ключ в игре", - он пробежал глазами по полю, - "вернее игра это ключ. И решить ее, найти разгадку, проще всего не напрягаясь чрез меры. Вообще не напрягаясь. Выбрать самый простой вариант решения и не усложнять ничего. Нет смысла лупить руками по воде, стараясь сопротивляться течению, и впустую расходуя энергию. Но, не надо и смиряться, просить подаяния, отдаваясь, на чью ту милость. Надо просто идти и брать. Без всякого недовольства всем и вся. Без требования того, что якобы причитается. Штурвал моего корабля в моих руках".
   - М-да, столько умных мыслей и сразу, - привычно сыронизировал над собой. - Остается выиграть эту партию и убедится, что все так и есть. А выиграть здесь можно только с помощью Белой Королевы, она же Алиса. Белова, гм. Но нам мешает Черная Королева, которая Анастасия. Надеюсь не Черн..., - скомкал окончание фамилии. Не надо озвучивать вслух неясные домыслы. - Как сказала одна известная мама - поживем, увидим. Мессир был прав, шахматы это сама жизнь. Из бесконечного множества вариантов надо выбрать один, свой.
   Встряхнув головой, он собрался уже подняться, но остановился. Еще одна мысль, зароненная Ангелом, требовала прояснения.
   "Сон. Она сказала сон это не иллюзия. А что это? Один из множества вариантов, существующих в матрице? Может сон - это... как путешествие души по этому пространству? Пока разум дремлет. А там имеется любой сценарий. И вот во сне я проживаю некую виртуальную жизнь, которая вроде не материальна, но в то же время реальна. Очень реальна. Я вижу то, что не было реализовано, но что могло бы произойти в прошлом или будущем. Получается, что та сцена с автоматами могла быть? Или была? Или еще будет? А та, возле дома? Та была или нет?! Вопросов еще масса... Но самое интересное, что во сне я не контролирую ситуацию, а принимаю все как должное. В таком случае сновидение действительно далеко не иллюзия...".
   Да, подумать есть о чем. Но сидеть под палящим Солнцем уже невмоготу. Да и пора действовать, в конце концов. Игра продолжается.
   Встав на ноги, он еще раз внимательно окинул взором "доску".
   Что-то на ней изменилось, буквально за последнюю минуту и он старательно вглядывался в пейзаж, пытаясь определить, какая из фигур сдвинулась с места. Каким образом сдвинулась - это уже вопрос второй.
   Минуту-другую он напряженно, до рези в глазах рассматривал холмы и, наконец, увидел перемену. Один из черных камней переместился на "клетку" вперед, прикрывая своего собрата, вырвавшегося дальше всех.
   - Я иду, Мессир! - закричал он радостно. Настроение у него, почему-то улучшилось. - Офицеры рвутся в бой! Вперед! За нами Путин и Сталинград! - к чему он проорал последние слова он и сам не понял. Вспомнилось же. Верноподданнический всхлип стихотворца.
   Наполненный отличным настроением, не ощущая простреленной руки, он несся с холма, ловко перепрыгивая через возникающие под ногами препятствия. Следующий ход был понятен и хитер. Оставалось его сделать.
   Промелькнувшая перед глазами тень заставила его резко притормозить. Какое-то живое существо петляло в траве, высоко выныривая из нее при каждом скачке и стремительно убегая за горизонт.
   - Ну, если он бормочет себе под нос "бедные мои усики, бедные мои лапки и что скажет Герцогиня...", - проговорил он, срываясь с места за..., ну за кем же еще, за Белым Кроликом конечно!
   Кролик, словно напуганный чем-то до смерти, мчался не детскими прыжками на огромной скорости, как будто за ним гналась стая волков.
   - Постой, паровоз! Не стучите, колеса! - он подбодрил себя, стараясь достигнуть максимального ускорения в гонке по пересеченной местности за столь любимым животным.
   Кролик еще прибавил ходу, и ему пришлось напрягаться изо всех сил, пытаясь не упустить того из вида в высокой траве. Спасало то, что глупый ушастик петлял, как и полагается, а он мчался напрямик, сокращая дистанцию.
   Если бы, какой залетный тренер стоял сейчас на возвышенности с секундомером, то можно было быть уверенным, что минимум КМСа по бегу на короткие дистанции он сдал.
   - Можно помедлен-н-н-нее, я зап-п-п-писыв-в-в-ваю, - прокричал он фразу незадачливого собирателя фольклора, но кролик, похоже, только прибавил в скорости. - Вот же шустрая зараза!
   Они мчались по полю, не разбирая дороги и удаляясь все дальше от "шахматной доски". Он только-только успевал водить глазами за мелькающими над травой то справа от себя, то слева, длинными ушами, боясь потерять своего проводника, как шуршание травы и явление этих путеводных знаков прекратилось.
   Сбросить резко скорость не удалось, и он пробежал по инерции еще, наверное, с десяток метров, прежде чем открыл рот с намерением грязно выругаться, ибо кролик провалился как сквозь землю.
   Первое слово застряло в горле, не успев родиться, в тот момент, когда твердая поверхность под ногами исчезла, и он рухнул в...
   ГЛИССАНДО
  

"Я хотела влезть поглубже,
зацепить любовь и душу..."

  
   Он падал в темноту, успев инстинктивно выбросить вперед руки, что здоровую, что больную. Ожидание удара о дно ямы заставило напрячь все мускулы, хотя, как всем известно, падать лучше, полностью расслабившись. Но это получается только у пьяных.
   Прошла секунда, две..., пять..., а удара все не было.
   - Ну не яма, а ловушка для слонопотама, хе-хе, бездонная она что ли?
   "Бездонная яма... бездонная... ну, конечно же! Я падаю в кроличью нору, как Алиса. Не, правда, все повторяется", - он не знал, плакать ему или смеяться, - "и вылечу я на другой стороне Земли, где люди ходят вверх ногами".
   Бредовое предположение заставило его улыбнуться. Впрочем, оно было не более бредовым, чем очередная дурацкая ситуация, в которую он влип.
   Падение длилось и длилось, но вопреки законам физики скорость движения вниз ощутимо уменьшалась, как будто он попал в какой-то антимир.
   - Когда-то же это должно закончиться? - глубокомысленно задал вопрос сам себе. Других достойных собеседников не было. - Хорошо бы упасть во что-нибудь мягкое, и приятное, гм, ну скажем...
   Он попытался представить, во что такое можно упасть, даже мечтательно прикрыл один глаз и ... с оглушительным всплеском рухнул в водоем.
   Переход из одной среды в другую был настолько неожиданным, что он даже не успел ахнуть, как перед широко раскрытыми глазами возникла мутная зеленая вода.
   Пытаясь остановить погружение, он судорожно замолотил руками и ногами, и, отфыркиваясь, как кашалот, вынырнул на поверхность.
   - Заросла глубокой тиной, гладь старинного пруда... тьфу, - выдул изо рта остатки воды, - хотя это больше смахивает на болото. Нет, чтобы упасть в бассейн с длинноногими красавицами, так нет же, все мои подружки, пиявки да лягушки, фу какая гадость, э-эх! - захотелось грязно и витиевато выругаться.
   Повертел головой, знакомясь с новой обстановкой и прикидывая в уме как из нее лучше выбираться.
   Ближайшие заросли камыша расположились в метрах тридцати прямо по курсу, и он, стараясь особо не баламутить грязную воду, потихоньку погреб в их сторону.
   - Пить хотели? - съязвил над собой. - Вот и пейте на здоровье. Губит людей не пиво, губит людей вода!
   Почувствовал ногами дно и, хватаясь за стебли камышей, осторожно вылез на берег, прямо к небольшому столбику.
   С него, как с гуся, текла и текла вода, образуя приличных размеров лужу под ногами. И откуда ее в нем столько?
   Он провел рукой по лицу, стирая тину, снял с головы, свисающие над ухом водоросли и, обойдя столбик, тихо опустился на красивую, изумрудного цвета траву.
   Вбитый в землю аккуратный колышек с прикрепленной к нему фанеркой, был похож на те, что ставят на каких-нибудь образцово-показательных огородах, обозначая, какая культура где растет. Но вместо надписи "Картошка" или "Моркошка" на табличке, довольно корявым почерком было выведено:
  
   ДЭ 3
  
   - Что еще за Дез? - он прочистил залитое водой ухо и тряхнул головой. - Какой, на хрен, дэз! Очередная шуточка что ли? Достали уже, - раздраженно процедил, ковыряясь в кармане.
   О том чтобы закурить не было и речи. Вылив воду из размякшей пачки, он бросил ее под ноги.
   Приходя понемногу в себя, и малахольно пялясь на надпись, он почувствовал щелчок в мозгу и все тут же встало на свои места.
   "Там-парарам-парарам, это ведь никакой не дэз. Это... это Д-3. Вот значит, куда я походил офицером. Ха-ха. Остроумно", - мерзко ухмыльнулся в ответ на оригинальную надпись.
   Ободренный догадкой, но, тем не менее, с тяжелым вздохом поднялся и окинул взглядом окружающий пейзаж.
   К берегу несравненного водоема почти вплотную подступал не менее чудный лесок, окружая тот со всех сторон.
   - Ну, и что на этот раз? Сказка про Красную Шапочку или про Семерых козлят? Или Трех поросёнков? Кто там еще у нас по лесам шлялся неприкаянным? Да, кстати, поесть бы что-нибудь не мешало. С утра маковой росинки, что называется, во рту не было.
   Пустынный берег даже отдаленно не походил на курортный пляж, поэтому рассчитывать на массу заведений шашлычно-чебуречного характера не стоило, что, несомненно, добавило ему оптимизма.
   Воспоминание о еде, как это часто бывает, тут же вызвало острый приступ голода.
   "Хочешь есть - ляг, поспи и все пройдет. Древняя студенческая мудрость. Вот только спать я не хочу, освежился уже, в полный рост. Спасибо. Какой еще способ был? Покурить. Тоже не прокатывает, курить нету. Да...", - невесело усмехнулся.
   Торчать тут и дальше, слушая мерзкое кваканье лягушек и зудение комаров, было бессмысленно. Надо двигать.
   Он отжал, насколько смог, одежду и почувствовал, что что-то не так. Рука. Левая рука прекрасно себя чувствовала. Пошевелил пальцами, потом осторожно подвигал плечом. Странно, но никаких болезненных ощущений.
   "Однако, гм. Зажило как на собаке. Оказывается, Ангелы тоже ошибаются, обошлись и без свадьбы", - зло рассмеялся.
   Под его ногами, начинаясь прямо от колышка с табличкой, убегала в лес, извиваясь, как змейка, узкая тропинка.
   Явное предложение, слишком явное.
   - Ну, уж нет! Дудки! - ядовито пропел он. - Надоело мне играть по чужим правилам. Вот фиг вам, по этой дорожке я не пойду. Не дождетесь.
   Развернувшись, он пошагал вдоль берега, поглядывая одним глазом под ноги, а другим, рассматривая зеленые насаждения. С кем, как говорится, поведешься, от того и окосеешь.
   Лес не был слишком густым. Он собственно даже больше смахивал не на лес, а на искусственно высаженную рощу. Деревья уходили вдаль стройными, параллельными рядами. Проходы между ними порядком заросли мелким кустарником, но все же было заметно, что лес ненастоящий.
   - Дивная березовая роща, - хмыкнул. - Из полей, доносится, налей. А я иду, шагаю по траве. И я пройти еще смогу. Только куда вот? Помнится "волшебный" камень мне поведал не так давно, что если налево пойдешь - Королеву найдешь. А она-то мне и нужна. Тогда без вариантов. Налево.
   Свернув под деревья, и осторожно переступая через торчащие тут и там коряги, отводя рукой кусты, он осторожно двинулся по просеке.
   По мере его углубления в лес, лиственные деревья постепенно стали сменяться хвойными. Сначала шли одни березки, потом они же, вперемешку с сосенками, а потом... Потом начался настоящий дремучий лес из русских народных сказок. Именно по таким лесам скакали серые волки, таская на себе царевичей, спешащих найти нужные артефакты, лазали Красные Шапочки, за каким-то, гм, фигом. Будто приличным девочкам больше негде погулять. Ну и масса других персонажей. Не всех к ночи стоит упоминать. Мало ли что. Хоть сказка и ложь, да намеков в ней пруд пруди.
   Стало темнеть. На то было две причины. Во-первых, деревья стали гуще, во-вторых, небо, нет-нет да все же мелькавшее меж верхушек высоченных сосен менялось на глазах, превращаясь из бледно-голубого в иссиня-черное, какое-то апокалипсическое.
   Резкий раскат грома заставил его вздрогнуть. Минута тишины - и хлынул дождь. Не постепенно, а сразу, стеной. Вспыхивающие росчерки молний на доли секунды освещали притихший, замерший, будто в испуге, лес. Небесный грохот вторил им, оглушал и постепенно стихал, чтобы через несколько мгновений вернуться снова.
   Густые кроны лесных красавиц, не смотря на свою пышность, не могли служить зонтиком, даже дырявым. Он моментально промок до нитки, как пресловутый заяц, приклеившийся к скамейке, хотя и до этого не отличался повышенной сухостью.
   "Опять ушастики", - невесело вздохнул, - "сколько можно уже. Всё, будем думать о хорошем".
   Попробовал представить что-нибудь хорошее, но оно как-то не вырисовывалось. Вырисовывалось другое. Шум дождя, потянул за собой цепочку ассоциаций и вытащил из памяти красивую мелодию и пронзительные слова одной любимой песни.
   Продолжая пробираться сквозь "волшебный" лес, вытирая с лица ручейки воды, он вполголоса запел:
  
   Сложно признаться себе в этом промахе
   Выдохнув сердце на лед
   Вырваны запонки, запахи сломаны
   Вывихи мертвой петлей
   Мы убегаем во всех направлениях
   Режем на точки маршрут
   Это болезненное отступление
   Лезвием под кожуру...
  
   "Болезненное, это точно...".
  
   Где-то моя любовь
   В жарких Сахарах
   Где-то моя любовь
   Цедит зеленый чай
   Не отвечай на боль
   Времени мало
   Не отвечай на боль
   Шепчет, не отвечай...
  
   Дождь продолжал литься как из ведра. Идти стало тяжело, ноги скользили по мокрой земле, и он хватался, за что придется, чтобы не растянуться.
   - Ну, и где же Моя Любовь? В такое время суток и при такой погоде лучше всего сидеть дома, закутавшись в плед и баловаться коньяком. Впрочем, она его не пьет. Да и пледа у нее нет, - он грустно усмехнулся и потряс головой как собачонка. Волосы от этого суше не стали, количество падающей с небес воды на данном отрезке времени, было константой.
   - Ошибочка вышла, гражданин начальник. Чую, это у меня "не день Бэкхема", а не у Алисы. Сплошные приключения, прыжки и пробежки, плаванье и обливание водой. Спортивное многоборье, хе-хе, - он ехидно улыбнулся сам себе. - Спорт, это не погоня за рекордами, как сказал "дарагой" Леонид Ильич.
   Как-то резко дождь прекратился, вот он был, и вот его сразу нет. Также резко закончился и лес.
   Он оказался на краю поляны, в центре которой расположилась просто сказочная в своем изяществе избушка.
   - Будет ночь в небесах, будет терем в лесах, будешь ты со мной..., - пробормотал растеряно-удивленно. - И доволен, останется тот, гм, кто ее найдет, - закончил, немного переиначив, цитату.
   Приблизившись к избушке, он осторожно обошел ее по кругу.
   Теремок оказался не сказочным. Никаких там курьих ножек и подобных им деталей в его конструкции не было. Обычная, если можно так выразиться, русская изба. Не большая не маленькая. Свежие бревенчатые стены, резные наличники на окнах, аккуратное крылечко, соломенная крыша с трубой.
   Принюхался. Кроме тонкого запаха смолы, никаким живым духом не пахло. Не живым впрочем, тоже.
   "Там-там-там-там, там-там-там-там, там-там-там. Парарарарам-пам-пам", - заиграла в голове заставка к советскому сериалу про английского сыщика-любителя и его друга-лекаря. - "Подозрительно новенький домик, а? Будто только что срубленный".
   На цыпочках, ну, насколько позволяли острые носки его обуви, он взошел на крыльцо, приблизился к двери и резко пнул ее ногой. Ноль эмоций. Пнул еще раз. Результат тот же.
   - Тьфу ты. Табличку надо вешать - "На себя" или "От себя".
   Сменив вектор своего воздействия на преграду, потянул за ручку.
   Дверь с тихим мелодичным скрипом приоткрылась. Никаких других звуков за этим не последовало. Выдержав паузу, он осторожно протиснулся в узкий и низкий проем, поводил глазами по сторонам и окончательно вошел внутрь.
   Маленькая, чисто прибранная комната, светелка, что называется. Русская печка, стол, лавки. Собственно и все. Да нет, пожалуй, не все...
   Посреди стола стояла шахматная доска. Та самая, из башни или зала, где началась эта безумная Игра непонятно на что.
   Вздохнув, он устало опустился на скамью, с неприязнью посмотрел на доску и подпер голову руками:
   - Не, я так не играю. Что за дела. Ни покормить, ни там, в баньку сводить, сразу быка за рога. Фигушки, есть хочу!
   Развернулся к печке, пошарил по ней глазами, но кроме пустой плиты ничего нового не увидел.
   - А где дежурный горшочек, хоть с медом что ли, - состроил плаксивую физиономию, - я бы сейчас и медку навернул, как за здрасти. Э-эх, - преувеличено-грустно всхлипнул. - Сказки закончились. Хоть бы сусеки, какие были, можно было бы по ним поскрести. Знать бы еще только как они выглядят, эти самые сусеки.
   Еще раз осмотрел скромную обстановку приюта для заблудившихся путешественников. Никаких признаков еды не просматривалось. Обидно.
   Взгляд настойчиво вернулся к печке, и внимательно изучив ее сверху донизу, замер на закрытом поддувале.
   - Ну кася, ну кася, - тихо пробормотал, - кто не верит, тот проверит.
   Подскочив с лавки, он метнулся к дверце.
   - Есть!
   Большой шматок сала, посыпанный крупной солью, хороший ломоть хлеба и кувшин с молоком, покрытым толстой каймой подняли настроение на заоблачную высоту.
   - Сало как сало, и чего его пробовать, - вспомнил старый анекдот.
   Кусая попеременно нежнейшее и свежайшее лакомство и душистый черный хлеб, запивая трапезу молочком, он быстро набил пустой желудок и вскоре ощутил растекающееся по телу блаженство. Как мало нужно человеку для счастья.
   - Так, есть не хочу, пить тоже не хочу. Согреться бы вот, да только чем печку растопить. Откуда дровишки, - сыто улыбнулся, - из лесу, вестимо. Лес есть, топора нет, спичек впрочем, тоже. Инженерная задачка получается. Имеем печку и не имеем к ней полагающихся аксессуаров. Недоработка, хозяин. Или хозяюшка?
   Не успев закончить фразу, он услышал новый звук. Шаги. Легкие, почти неслышные. Но обостренное восприятие их уловило. Бесшумно прокравшись на цыпочках, он встал за дверью.
   Шаги приближались. Вот послышался стук ног о порожек, дверь скрипнула и в избушку вошла человеческая фигурка с охапкой дров в руках. С грохотом, бросив их возле печки, фигурка небрежным движением скинула с головы капюшон и тряхнула головой, освобождая длинные белокурые волосы.
   Он замер с отвисшей челюстью, но, быстро придя в себя, поставил ее на место, и негромко промурлыкал:
   - Не плачь Алиса, ты стала взрослой...
   Фигурка испуганно обернулась и вскинула на него расширенные от удивления или страха голубые глаза.
   - Здравствуй, девица-красавица. Вот мы и встретились, - он придал своему голосу должную шармовость и улыбнулся самой очаровательной улыбкой. - Извините, что без приглашения, так уж получилось, бес попутал. Белый такой, с ушами. Не пробегал?
   Испуг на лице девушки сменился недоумением:
   - Вы кто? Мы разве знакомы?
   "Вроде она. Нет, точно она, без сомнения, но почему не узнает, хотя...", - он быстро сориентировался и совершенно серьезно сказал вслух:
   - Бонд. Джеймс Бонд, - получилось не хуже, чем у известного исполнителя, получившего титул СЭР. Слегка улыбнулся и продолжил:
   - Не обижайтесь, шучу. У меня сегодня тяжелый день. Олег, просто Олег. А как Вас зовут?
   - Алиса, - произнесла она негромко, и он почувствовал уже слышанный, едва уловимый акцент.
   - Алиса..., - повторил за ней, - какое чудесное имя, и главное редкое. Да и Вы просто красавица.
   Девушка скромно потупила глазки, и чуть было не присела в реверансе, смущенно покраснев по самые свои маленькие ушки от незатейливого комплимента.
   - Если у Вас есть спички, а в придачу и сигареты, - вопросительно посмотрел он на нее.
   - Конечно, есть, - девушка вынула из кармана плаща искомые предметы и вскоре, от его хозяйственных усилий, печка весело загудела, и теплый воздух стал наполнять комнату.
   "Вот интересно, откуда в мокром лесу, после проливного дождя могли взяться совершенно сухие дрова", - думал он, подбрасывая поленья и жадно затягиваясь сигаретой.
  
   Вышло так, что я не знаю
   Кто наследственный хозяин
   В этом шапито
   Только что-то здесь не чисто
   И мои эквилибристы гибнут ни за что
  
   "Что-то здесь не чисто, это точно".
  
   Хоп. На прощанье улыбнемся
   Эта жизнь сплошной прямой эфир
   Хей хоп. Мы сегодня оторвемся
   На тебя сегодня смотрит
   Одноразовый, но целый мир
  
   В первый раз у него мелькнула мысль, что всё это - гигантская постановка. Огромная съемочная площадка. Шоу в реальном времени. Слишком все продумано. И реквизит, и костюмы и ситуации. А он выступает в роли главного героя, эдакого подопытного кролика. Но высказывать свои подозрения пока не хотелось. Лучше немного подыграть "партнерам" по площадке, а там... там видно будет.
   - Я тут без Вас поужинал, уж простите, так есть хотелось, - извинился, поворачиваясь к хозяйке.
   - Да на здоровье, - пожала та плечами. - Мне не жалко. А почему мы на Вы?
   - С удовольствием перейду на Ты, жаль выпить нечего за это..., - многозначительно протянул.
   Алиса слегка подняла тонкую изящную бровь:
   - Почему же нечего, у меня все есть. Присаживайся, просто Олег, - усмехнулась.
   Подойдя к неказистому шкафчику, который он непонятным образом до сих пор не заметил, девушка достала из него пузатый хрустальный штоф и две серебряные, украшенные объемными рисунками, чарки. Присев напротив него, выставила всё на стол.
   - Вот, наливай.
   Мельком глянув на нее, он быстро наполнил чарки прозрачной жидкостью и пододвинул одну хозяйке "сказочного" теремка:
   - Прошу, мисс.
   Они подняли бокалы, и он, улыбнувшись, двинул свой любимый тост:
   - Здравы будем, бояре.
   Подмигнул, чокнулся с ее чаркой, издавшей малиновый звон, и залихватски тяпнул. Огненная жидкость мгновенно обожгла горло, от ее резкого вкуса перехватило дыхание.
   "Ничего ж себе! Нынче барышни джином балуются, в чистом виде?!", - едва сдержался, чтобы не распахнуть от неожиданности рот и не начать остужать его ладошкой.
   Алиса, быстро глянув на него из-под ресниц, повторила своим мелодичным голосом:
   - Будем. Здравы.
   Сделав маленький глоток, опустила бокал. Спросила, с иронией:
   - Ну, как?
   - Сильно, - повел головой. - Джин без тоника это сильно. Ты так пьешь?
   Она пожала плечом.
   - М-да. А я вот в основном коньяк предпочитаю. Ну что ж, раз у вас больше ничего нет... повторим?
   Девушка молча кивнула.
   Он наполнил снова свою чарку до краев (пить, так пить) и слегка обновил её.
   - Давай, Алис. За встречу и за знакомство!
   В ответ только легкая улыбка и маленький глоток.
   После второй в голове у него зашумело, стало тепло, уютно, захотелось расслабиться и ни о чем не думать.
   - Ты умеешь играть в эту игру? - Алиса показала глазами на доску.
   - Да, я только этим и занимаюсь в последнее время, - взглянул на поле и не сразу, но заметил небольшие перемены в диспозиции. Черный офицер сделал шаг вперед.
   - И кто сейчас ходит? - слегка опьяненный он не смог уловить явную заинтересованность в ее голосе.
   - Сейчас хожу я, и хожу я... м-м-м... Белой Королевой. Ты пойдешь налево, а я пойду направо, ты ведь королева, ты имеешь право на любой ход, - мотивчик из фильма про серебристый цветок точно отразил его намерения.
   Аккуратно ухватив фигуру за корону, он передвинул её влево, по диагонали, на белое поле.
   - Пожалуй, вот так, - поднял глаза на Алису и невольно вздрогнул от пронзительного взгляда. Поморгал, изображая растерянность, и спросил, нарочито испуганно:
   - И что Вы на меня так смотрите?
   - Как так? - Алиса хитро улыбнулась. Что-то очень знакомое на миг проскользнуло в этой улыбке и исчезло.
   - Да так, что хочется покраснеть, но не помню, как это делается. Смущаешь ты меня, - сказал он, игриво поводя бровями. - А давайте пойдем к Alice? - и сам себе рассмеялся, донельзя довольный собственным своеобразным юмором.
   - А что это за девочка, и где она живет? - Алиса легко и непринужденно отбила его подачу, включившись в шутливую игру.
   - А вдруг она не курит, а вдруг она не пьет, - его уже просто плющило и колбасило от веселья.
   - Да уж, только зачем куда-то идти, я же здесь, - многозначительно добавила девушка вполголоса.
   - Здесь? - переспросил удивленно. - Только ты ли это?
   - В смысле? - она недоуменно вскинула глаза.
   - Боюсь показаться навязчивым, но хочется таки спросить, не тебя я сегодня чуть не сбил машиной? Надеюсь, ты не очень ушиблась, - повторил он вопрос, заданный, ну скажем не так давно, другой барышне, похожей на Алису как две капли воды (пардон за банальное сравнение).
   - А, ты об этом... Это была я, - девушка смущенно потупилась.
   - Вот как значит..., - пробормотал он, пытаясь собраться с мыслями. Выпитые двести грамм джина этому явно не способствовали. - И, может быть, ты мне объяснишь, что происходит?
   - Что происходит...? - как эхо откликнулась его загадочная собеседница.
   - Ну, как что! Белые Кролики, ключи всякие, это шоу странное... Да, кстати о шоу, - он помедлил. - Хорошо, что вспомнил. Скажи мне, Алиса. Это ты выступала на нем? Или очередной твой двойник?
   - У меня нет двойников, Олег, - она пригубила свой бокал. - О ком ты?
   - Да, неважно, - он махнул рукой, - так ты выступала?
   - Я, а что? Тебе не понравилось?
   - Да нет. Понравилось. Почему же. Красиво. И где ты такому научилась? Летаешь над сценой, меняешься на глазах.
   Она слегка развела руками, мол, умею, что ж мне теперь делать.
   - Хитрые фокусы? - усмехнулся. - Ну да ладно. Почему оно так называется?
   - А что тут такого? Название как название. Анти-Лопа. Я придумала.
   - Анти-Лопа или Анти-Лора?
   - Причем здесь Лора? Лора ни при чем.
   - Стоп, Солнце, - он прищурился, глядя на нее с недоверием. - Что значит здесь? Ты... Лору знаешь??
   Алиса молчала, старательно отводя глаза в сторону.
   - Так-с, - протянул, пытаясь откинуться на несуществующую спинку лавки, но вовремя спохватился и не успел кувыркнуться. - Что-то становится понятным, хотя все равно, честно говоря, ни черта не понимаю! Лора, Анти-Лора... бред, ей-Богу!
   - Вовсе не бред, - возразила девушка, подняв на него исподлобья свои голубые глаза. - Просто ты попал в Игру.
   Он замер с открытым ртом, надо сказать не в первый раз за "сегодня", при этом краем сознания успел поймать заблудившуюся мысль: "Еще одна блондинка смешала карты мне... так, кажется, Кузя поет. Блондинка с голубыми глазами. А какие они у нее утром были?".
   - Какую Игру?! Что за Игра такая развеселая?! За каким чертом я бегаю с утра, как придурок, за Белым Кроликом!
   - А тебя разве кто принуждал за ним бегать?! - с вызовом спросила Алиса, вскинув голову, - это был Твой выбор. Ты мог спокойно сидеть в своем кожаном кресле и дальше. Делать свои супер-важные дела, любезничать с любимой секретаршей. Глушить свою тоску... сам знаешь по ком... коньяком по вечерам. Бегать в своем замкнутом колесе, по кругу. Так почему же ты свернул в сторону? Скажи!
   Он немного опешил от ее слов.
   "А ведь она права. Я мог просто посмеяться над забавным происшествием, да и только. И тут же забыть о нем. Хотя, стоп. А телеграмма?".
   - Хорошо. Допустим. А телеграмму кто прислал? Про апельсины? И Чебурашку? Не ты?
   - Телеграмму..., - она мягко улыбнулась. - Это была просто шутка.
   - Шутка. Угу. Класс! Кто ж у нас такой шутник интересно?! Ладно. Так что там с Игрой?
   - Что с Игрой. Ты в нее уже играешь. Ход ты сделал. Теперь ход Черных.
   - Я не про шахматы, Звезда Моя. Не увиливайте, пожалуйста.
   - Звезда Моя, почему Вы целуетесь? Ты это имел в виду? - Алиса засмеялась. - Или звезда пленительного счастья? - у нее получилось так мило и непосредственно произнести это, что он непроизвольно широко улыбнулся, зараженный ее заливистым смехом.
   - Ага. И то и другое. В чем же смысл Игры?
   - Ты Ангела видел? Она должна была тебе сказать... Или не сказала, - еле слышно добавила девушка.
   - И Ангел в деле. Замечтательно, - процедил он. - Ловко. Кто ж режиссер?
   - Да какая разница уже, Олег. Ты в Игре! И выйти из нее не можешь. Надо пройти ее всю и только тогда...
   - ЧТО ТОГДА? ЧТО???!!! - он едва не стукнул кулаком по столу, но сдержался. - Скажи? - добавил уже более миролюбиво.
   - ... и тогда твои яблоки упадут в небо..., - тихо произнесла Алиса.
   Он замолчал. Потом нарочито небрежно и спокойно достал сигареты, закурил и выдохнул в сторону длинную струю дыма.
   "Сначала были апельсины. Теперь яблоки. Следующий заход будет с манго. Или киви. Фруктовый сад, блин. Любимый, потому что вкусный", - мысленно передразнил известную звезду телесериала.
   - Ты не ответил на мой вопрос, - Алиса опять пристально на него посмотрела, в то время как теперь он отводил взгляд от нее.
   - Почему я побежал за Белым Кроликом? - усмехнулся, глядя в окно. - Не был бы он настолько симпатичен, фиг бы я за ним побежал. Интересно стало. Вот и все. Захотелось разобраться в этой странной шутке. И вот доразбирался, похоже. Сижу на неведомой опушке в миленькой избушке и разговариваю непонятно с кем и о чем. Хотя почему же неизвестно с кем. Алиса Белова, это же ты? Так? У тебя даже фамилия анти... Лорина. И откуда вы все знаете только? Об этой истории знает всего..., - он мысленно подсчитал, - два-три человека, в разной степени осведомленности.
   - Если о тайне знает двое, о ней знают все, - вздохнув, проговорила девушка.
   - Вот так даже..., - медленно произнес он, снова закипая.
   - Олег, - она накрыла его руку своей. - Ну, чего ты дуешься? Все вокруг стараются ради тебя. Ради нас. Вас, - быстро поправилась. - А ты... Ты хочешь сдаться?
   Ему показалось, что он ослышался.
   "Ради нас?? Интересно девки пляшут... Кто она такая на самом деле? Что это за девушка, которая все знает?".
   Но вместо того, чтобы задать этот преждевременный, пока, вопрос, он злорадно улыбнулся и повернулся к Алисе:
   - Сдаться? Нет уж. Фигушки! - мысленно скрутил дулю своему невидимому оппоненту. - Русские не сдаются, - деланно рассмеялся. - Это не наш метод. Партию эту я выиграю. И дверь найду. И открою ее. Пусть даже без ключа. Очередного. Надо пройти ее всю, да? Чтобы увидеть некие яблоки? Пройду, - протянул уверенным тоном. - Так пройду, что всем тошно станет. Или смешно, что скорее. Вот теперь уже совсем интересно. Все говоришь, стараются... Кто все. Ты, Ангел? Кто еще? Анастасия? Не знаешь такую? Ольга? Она ж тоже в вашей теплой компании, да? А может сама "главная героиня"? У? Жил я скучно, это да, зато теперь повеселюсь. Ну, и что там дальше у Вас в сценарии?
   - Не у нас, у тебя, - примиряющим тоном ответила девушка. - Не спеши. Всему свое время. Игра продолжается.
   - Show must go on? O key. Ход черных? Отлично! Я жду! Кто будет ходить? - все-таки он злился, сам, не зная на кого. На себя, скорее всего. На кого еще?
   Алиса помолчала, потом тихо сказала:
   - Ты знаешь, Олеж, давай поговорим об этом утром. Хорошо? А сейчас спать пора. Я тоже очень устала.
   - Спать? - удивился. - А как же..., - он не успел еще сформулировать следующую фразу, вернее подобрать для нее подходящий тон, как действительно... заснул. Вырубился. На ходу, практически стоя, как боевой конь. Закрыл глаза, упал головой на руки и провалился в сон.
  
  
   ЭКСПОЗИЦИЯ
  

"Четыре жизни потерял

Четыре чуда увидал... "

  
   ... Сознание вернулось к нему вместе с жуткой болью. Он поморщился и попытался открыть глаза. С третьей попытки это удалось.
   Черная, пахнущая сыростью земля, с крупинками редко рассыпанных снежинок, таящих под крапающим мелким-мелким, едва ощущаемым дождем. Мыгычкой.
   "Какая красота... дождь идет я одна, на тротуарах пузыри... Я считаю их, я не знаю вас. Больше...".
   Осторожно перевернулся на спину. Левой руки как будто не было. Сунувшись под куртку здоровой рукой, ощутил горячую жидкость, пропитавшую свитер насквозь.
   Загреб ладонью снега и прижал к ране. Тот начал таять и потек ручейками. Закусив губу от боли, он осторожно сполз с обочины. Мешал автомат, тащить себя и его одной рукой было тяжело.
   Опустившись вниз, к предлесью, он жадно натолкал в рот снега. Жажда мучила не меньше раны. Потом собрал большой комок и сунул под свитер.
   Занимаясь столь важными делами, он даже не обратил внимания на окружающую его тишину. Откинувшись на спину и тяжело дыша, прислушался, но кроме собственного дыхания ничего не было слышно.
   - Там умерли все что ли? - даже усмехаться было больно, - кто-то же в меня попал. И куда делся после этого? Впрочем, какая разница, - вяло поморщился.
   Неуклюже закинув автомат за спину, пополз дальше в лес, зарываясь в мокрый снег, слой которого был небольшой, так что он бороздил животом грязь.
   "Челюскин" во льдах", - черный юмор его не оставил.
   Медленно пробивая борозду в снегу, дополз до деревьев, и с трудом приподнявшись, откинулся спиной на ствол ближайшего из них. Положил автомат на колени, дернул магазин. Выщелкнул патроны. Три штуки.
   - Любовь моя, дай патроны, - усмехнулся и закашлялся, - вдруг... кхе... кто-то, кто-то испуг свой... на землю... кхе... уронит..., - остановился, пытаясь успокоить рвущуюся наружу душу. - Дыши любовь... моя ровно... они... ничем нас не тронут... пока мы тихо уходим..., - замолчал. Медленно покатал патроны в пальцах и загнал обратно.
   "Сейчас..., немного передохну и поползу дальше".
   Он нагребал и нагребал снег, пытаясь охладить горящую огнем рану. Боль стала пульсирующей, отдаваясь резкими толчками. Тело все горело. Прижав замерзшую руку ко лбу, почувствовал, что стало чуть легче. Прикрыл глаза.
   "Сейчас, сейчас еще чуть-чуть и пойду, в смысле побороздю, как космические корабли в просторах вселенной, только моя вселенная чуть поменьше".
   Собравшись с силами, забросил автомат на спину и снова пополз вперед, вернее, в том направлении, в котором должна была бежать она.
   Следов на снегу нельзя было разглядеть, он был рыхлый, и даже если они и были здесь, то перемешались с естественными проплешинами.
   Он полз, вспоминал знаменитый роман о летчике без ног, иронично над собой посмеивался, впрочем, без всякой мимики, сил на нее не было. Сравнивать себя с тем героем конечно очень грубо, но что-то общее у них было.
   Никто его не преследовал, не бежал за ним с матерными криками, не стрелял. Никому он оказался не нужен.
   "Иногда это очень полезно для здоровья, быть не нужным. Никому. Буду знать. На будущее".
   Ползти уже порядком надоело, но и не ползти нельзя.
   "Не замерзать же здесь, это будет негуманно, по отношению к себе".
   Еще какое-то время он пытался пробираться вперед, сосредотачивая все внимание на движении, чтобы отвлечься от боли, но мышцы уже не слушались.
   Уронил голову в снег.
   "К черту. Хватит. Полежу. Потом. Дальше".
   Снег приятно охладил пылающее лицо. Ничего не хотелось. Совсем.
   Перед закрытыми глазами вспыхивали и гасли виденья прошлого. Их с ней совместные прогулки, безумства, шалости. Остановившиеся мгновения нежности. Серьезные разговоры. Смех и слезы...
   "Когда я буду не в себе...", - запульсировало в голове, - "и будет лето... Когда то же будет лето. Долгое, мучительное лето... Будет...", - улыбнулся и провалился в полусон-полуявь.
  
   Когда я буду не в себе и будет лето
   Я вдруг исчезну ни ответа, ни привета
   И все поймут, что моя песня спета
   Забудут жизнь, запомнят смерть поэта
  
   "Запомнят, как же. Ага...".
  
   А мы спускаем жизнь на тормозах
   Мы засыпаем с улыбкой на губах
   Мы поменяли наши адреса
   На Северный и Южный Полюса
  
   "Хорошая фраза, как ни крути - спускаем жизнь на тормозах".
  
   И это будет долгое мучительное лето
   И будет много жизни, много света
   Ведь тайный смысл счастливого билета
   Поймёшь, когда умрёшь за это
  
   "Умрешь, умрешь, когда ты умрешь...".
  
   А мы спускаем жизнь на тормозах
   Мы засыпаем с улыбкой на губах
   Мы поменяли наши адреса
   На Северный и Южный Полюса
  
   Звук. Посторонний звук, издаваемый не им, вернул его из "галлюцинаций".
   Он притих, едва дыша и пытаясь понять с какой стороны к нему приближается его источник.
   Звук замер возле него, прямо по курсу. Выждав несколько секунд, он медленно, с трудом поднял голову и...
  
   Всё прошло и никто не заметил
   Никто не вспомнил две тысячи третий
   Где были мы и кто был с нами
   Какие девушки с какими волосами
  
   В глаза смотрело дуло автомата. За ним, за этим черным отверстием в ту сторону Земли...
   Распахнув глаза, насколько возможно, он сморгнул, пытаясь прогнать страшное видение.
   Перед ним, с очень жестким и даже злым выражением лица, сжав губы и нехорошо прищурившись, стояла Лариса, направив автомат ему в лицо...
  
   А мы спускаем жизнь на тормозах
   Мы засыпаем с улыбкой на губах
   Мы поменяли наши адреса
   На Северный и Южный Полюса
  
  
   ДЕЧИЗО
  

"Я открываю двери в сон,
а за дверьми ни ад, ни рай, а только..."

  
   Сначала ему показалось, что он лежит в собственной постели. На него ничего не капало, что уже было хорошим знаком. В последнее время как-то вот все по мокрому просыпался, а тут вдруг сухо и комфортно.
   Не открывая глаз, подумал: "А вот просплю, и в школу не пойду".
   Улыбнулся почти забытой шутке и осторожно приоткрыл правое веко. Брови сами по себе полезли вверх, и левый зрачок волей-неволей присоединился к своему собрату, чтобы разделить с ним избыток впечатлений.
   В избушке царил полный погром. Тут собственно и ломать то было нечего, но кто-то все равно очень постарался. Только что печка целой осталась, наверно у налетчика кувалды не было подходящей.
   Он попытался сесть на пол, на котором оказывается, лежал. Но одна маленькая деталь мешала ему.
   Потряс головой:
   "Может, я еще не проснулся? Да нет".
   Интересное кино - руки были скованы за спиной наручниками.
   - Обалдеть, - ошарашено огляделся. - Это ж надо было так заснуть крепко. Лавки в щепки, стол в руинах, а я ничего не слышал.
   Поверх кучи дров, в которую превратилась скромная меблировка комнаты, стояла целехонькая шахматная доска, но не она сейчас привлекла его внимание. Плащ, в котором пришла Алиса, изодранный в клочья, валялся на полу. Это все что от нее осталось.
   - Что тут было? Мамай заблудился? Кого еще занесло к черту! Где Алиса?
   Такое впечатление, что в дом ворвался внезапно возвратившийся из командировки ревнивый муж и в ярости разнес всю обстановку. Заодно заковал подвернувшегося под руку незнакомца и исчез, забрав "жену" на перевоспитание.
   - Нечего рассиживаться, надо теряться, пока никто не вернулся. Тьфу ты черт. Наручники! - зло рассмеялся. - В наручники тебя и на железный стол и Двести Двадцать Вольт! Хорошо здесь розеток нет.
   Кое-как встав на ноги, подошел к доске. Так и есть. Ход конем, черным, разумеется, был сделан. Поближе к собственному королю. Белой Королевы на доске не было...
   - Так..., - протянул. - Похоже, Алису украли. Или она сама решила скрыться? А мы ней не договорили, да не в этом дело собственно. Что то в ней такое есть... И эта ее оговорка странная. Нет, надо ее найти, обязательно. Черт, как же руки освободить?!
   Пробежался по комнате, ища глазами, чем можно воспользоваться. Ничего подходящего. Щепок полно, всех калибров, но ими замок не откроешь, а ничего другого от обстановки не осталось.
   Сделав пяток кругов безо всякого толка, остановился, раздраженный от бессилия. Ну что вот делать? Ни проволочки, ни скрепочки, ни булавочки. О ключах и речь не идет. О ключах. О ключе...
   Нет, не зря говорят, что дурная голова ногам покоя не дает. Так и есть. Вместо того чтобы метаться как хомячок в клетке, вспомнил бы лучше, что у него лежит в правом кармашке.
   Радостно засмеявшись, он начал напряженно манипулировать пальцами, пытаясь залезть ими в карман, в котором ждал своего часа маленький ключик, найденный под камушком. Все как в том фильме. Ключи подсовывают заранее, зная, где и когда они пригодятся.
   На третьей минуте ловкость рук принесла свои плоды. Осталось только попасть в скважину. Опять манипуляции. Хорошо, что пальцы длинные. Не зря в детстве музыкой занимался, развивая ладошки, чтобы брать октаву. Вот и пригодилось уменье.
   Ключ, наконец, попал в нужное место и оковы пали. Он с облегчением потряс руками и растер запястья:
   - Свобода, нас встретит радостно у входа, - усмехнулся, - может еще и "братья" меч нам отдадут...?
   Окинув на прощанье взглядом комнату, выскочил в дверь.
   Не надо было быть следопытом или детективом, чтобы понять, что на лужайке перед избушкой произошла отчаянная борьба. Примятая трава, глубокие вмятины от каблуков - широких мужских и тоненьких, явно женских, а также многочисленные следы копыт.
   - Точно конь, ну не сам конечно, с всадником.
   Он быстро осмотрел поляну, оценивая ТВД, потом присел перед четким конским отпечатком.
   Левое заднее копыто. С подковой. Без одного гвоздя.
   - Враг вступает в город, пленных не щадя. Оттого что в кузнице не было гвоздя, - процедил сквозь зубы. - Значит, ее увезли. Не сама сбежала. Слабое утешение, но. Пешком не догнать. Однако, трактор нужен, - невесело усмехнулся и поднялся на ноги.
   С противоположного края поляны легкой трусцой к нему приближался... белоснежный конь.
   Он, оторопев, зажмурился, но через секунду, не выдержав должной паузы, глянул снова.
   Конь не исчез. Протрусив на расстояние двух шагов, остановился и приветственно мотнул головой, при этом его длинная челка забавно взметнулась вверх и плавно опустилась на место.
   - Я хотел въехать в город на белом коне, да хозяйка корчмы улыбнулась мне, - невнятно проблеял он строчку из романса и осторожно подошел к коню. Тот стоял смирно и косил лиловым глазом. И косил он не просто так, а подражая другому "косому" созданию, болтавшемуся у него на шее.
   - Ключ...? Ну, тогда значит, скоро будет дверь.
   Сняв с коня очередной реквизит, он сунул его в карман. Зашел с другой стороны, проверил подпруги и легко вскочил в седло.
   - Не знаю, как тебя зовут, ты уж извини, - потрепал коня по холке. - Ну, помчали. С Богом.
   И взяв резко с места, рванул по следам незнакомца.
   Проскочив через поредевшие сосны, выехал в поле и придержал коня. Следы прослеживались до мощеной булыжником дороги и терялись.
   - Так, направо коня потеряешь? Значит налево.
   Пришпорил коня, точнее, гм, за неимением шпор прикаблучил и понесся по дороге.
   До самого горизонта та была совершенно пустынна. Он мчался, подстегивая и подстегивая скакуна. Ветер бил в лицо и последние остатки хмеля быстро исчезли.
   Мысленно представил доску с фигурами, прикинул варианты и решил, что его ход конем правильный. Влево, за своей Королевой.
  
   Взбодри коня, я догоню тебя в пути
   Я долечу сквозь омут расстояний
   И расскажу о терпком вкусе подаяний
   Пришпорь коня, я догоню тебя в пути
  
   Оставь раскаянья свои колючей мгле
   И то, что Ты есть - вовсе не ошибка
   Ты подарила мне свою улыбку
   Оставь хоть что ни будь на память обо мне
  
   Странная погоня неведомо за кем. Ему казалось, что он не движется, а стоит на месте, потому что окружающая его и справа и слева местность совершенно не менялась. Бесконечные грязно-серые поля, на которых кое-где виднелись разворошенные копны старого, перегнившего сена. Нигде ни единого деревца, ни какой другой детали, способной оживить пейзаж. А сверху блеклое небо, затянутое тяжелыми облаками. Унылая пора, очей очарованье.
   "Кажется, дождь собирается", - он мельком глянул на облака. - "Только обсох. И опять промокну", - вздохнул. - "Неприятность эту мы переживем".
   Где-то на границе земли и неба показалось едва заметное белое пятнышко. Постепенно приближаясь к нему, он все отчетливее разбирал его очертания.
   - Мне кажется, или я тут уже был? Сегодня. В скалах. Опять игры в альпинистов предстоят?
   Нагромождение скал, или утесов, вообщем возвышенностей заполонило уже весь горизонт. Заглядевшись на красоту природу, он не заметил, как проскочил едва видимую развилку дороги, взяв правее. Шагов через двадцать-тридцать дорожка начала сужаться, превращаясь в узкую грунтовую тропинку.
   Он придержал коня, перейдя на шаг.
   - Если долго-долго-долго. Если долго по дорожке. Если долго по тропинке, топать, ехать и бежать, так кажется, пела Красная Шапочка, - забормотал вслух. - Интересно, - пожал плечом, медленно осматриваясь, - куда это я прискакал?
   Тропинка виляла между камней, извиваясь змейкой, петляла, завивалась в клубок и опять распутывалась. Поскольку она была единственной дорожкой, приходилось следовать ее капризам. Лезть на скалы как-то вот не хотелось, почему-то.
   "Круг замкнулся? Или еще нет? Очередные риторические вопросы".
   Дорожка постепенно поднималась и он вместе с ней, описывая круги, приближался к "гостеприимным" облакам.
   - Все ближе Солнце, смелей. Взобраться б на небеса, - бодро пропел, когда белый конь вынес его на некое подобие плато. Обернувшись, чтобы обозреть окрестности, он увидел знакомый аксессуар.
   Веревочная лестница так до сих пор никому не понадобилась и продолжала болтаться над пропастью, привязанная к вбитому в камень мощному крюку.
   - Саид, бездельник. Что ты здесь делаешь? - не удержался от шутки.
   Что то его смутило в этом забытом реквизите, какая-то нестыковочка. Но, похоже, что у "режиссера" данного шоу был всего один творческий прием для сглаживания шероховатостей в сценарии. Как только у "героя" созревали опасные догадки или подозрения - тут же следовал внезапный экшен, дабы отвлечь его от ненужных мыслей и направить мозговую деятельность в другое русло.
   Он не знал, где конкретно находился его, так называемый "третий" глаз, но это незнание не играло большой роли. Глаз увидел опасность, прежде чем он сам ее почувствовал и заставил пригнуться к холке коня. И очень даже кстати.
   Выскочивший из-за уступа скалы черный всадник с ходу выстрелил в него из арбалета. Тяжелая стрела просвистела именно в том месте, где только что была его голова.
   С испугу, дернув поводья, он поднял коня на дыбы.
   - Черт! Вот тебе и ход! Конем!
   Отсутствие оружия заставило отказаться от схватки, да и желания особого не было. Пока противник, остановившийся возле огромного камня, перезаряжал арбалет, он выдал своему скакуну указание каблуками и тот, сделав какой-то немыслимый скачок в сторону, помчался стремглав вниз по склону, уже особо не разбирая, где там тропинка, а где просто жутко приятные камешки. Видимо его тоже не возбуждала роль стоячей мишени. Быть бегущей мишенью намного "забавнее".
   Живые фигуры шахматной партии. На него напали - он отступил.
   "Похоже это единственный вариант сейчас. Офицера назад, к своим. Только где они, свои?!".
   Скачка по горному склону на слегка обезумевшем коне не входила в его любимое занятие, но тот, похоже, отбился от рук, вернее от ног или просто потерял голову, наглотавшись чудного воздуха вершин. Они неслись так, что ему оставалось только вцепиться обеими руками в животное и повторять про себя: "Господи, пронеси. Пронесиииииииии...".
   Возникший на каком-то повороте пеший боец, вцепившийся в свое копье, будто боялся, что его унесет ветром, уже не мог ничему помешать.
   "И пешки еще под ноги лезут. Но ненавязчиво. Сделал бы шаг побольше, мог напасть".
   Конь шарахнулся в сторону на едва различимой развилке тропинки и, не теряя скорости, полетел дальше.
   Очередной крутой поворот остался позади, и они выскочили на просторную площадку, огороженную высокой каменной стеной.
   Он едва смог сдержать коня, чтоб тот не влип в нее и не размазал себя, заодно с всадником об милую скальную породу.
   - Тпрррррррууууууу, стой, черт тебя забодай!!! - заорал, натянув со всей силы поводья. - Стой, говорю!!!
   Конь от неожиданности присел на задние лапы (вернее ноги) и, упираясь ими, и помогая себе передней парой копыт, успел остановиться в ДВУХ сантиметрах от "забора".
   Выпустив из рук "рычаги управления" своего транспортного средства, он сполз с седла, и тяжело плюхнулся на каменистую поверхность.
   То тут, то там живая природа боролась с не живой и надо сказать преуспевала в этом. Прекрасные белые цветы торчали прямо из камней, с яростной силой стремясь к Солнцу.
   - Прощай шальной эдельвейс... Вернее здравствуй.
  
   Здравствуй!
Еще раз здравствуй!
   Привет, красавцы!
   Здравствуй!
   Забрызгали всё
   красной лаской
  
   - Лаской, гм, - покривился.
  
Давлю
Воспоминания пастой.
   Боли ужасной
   Помочь не сможет
   Гель даже Фастум
  
Так классно,
   Не как тогда...
   Все неопасно
  
   "Ага! Просто мило и прекрасно".
  
   Вот только как-то мимо кассы:
   И я, и ты - совсем другие очень касты
   Ни тебе здравствуй, ни до свидания,
   Только заплаты на шрамопоминания
  
   Прослушав отыгравший в мозгу "плеер", он нагнулся к ближайшему цветку. Срывать такую красоту не хотелось. Для Неё - нарвал бы охапку, а так...
   Пока он любовался местной флорой, конь пришел в себя и мирно пощипывал проросшую сквозь камень низенькую, едва заметную травку, закрывая собой ту самую стену, с которой они едва не "поцеловались". Отходя постепенно шаг за шагом в сторону, конь открыл его глазам весьма интересный экземпляр наскальной живописи. Изображение то ли Замка, то ли Башни, то ли...
   "Чей там ход? Мой?".
   Ему стало невыносимо смешно, без всякого видимого повода. Это уже симптом! Он захохотал как ненормальный, утирая выступившие слезы, и никак не мог остановиться.
   - Ой, чудаки, ну насмешили. Кого Я интересно в этой партии изображаю? Офицером был, Конем был. Теперь у меня роль Короля и пора делать рокировку? И все в ту же сторону, налево? Это что значит? Мне надо попасть туда, за эту стену? Очень мило. А дверца где? Или нужно покричать: "Сим-Сим откройся!?".
   Если б не его слегка взвинченное состояние, которое в принципе можно оправдать, все-таки стипль-чез в скалах это не самое веселое времяпровождение, он бы давно увидел то, что надо.
   Дверь, оказывается, была на своем месте. Даже скорее не дверь, а дверца, какую проделывают в нормальных человеческих дверях, чтобы домашние питомцы, собачки там или кошечки, беспрепятственно могли шмыгать на улицу и обратно.
   - Ну да, ну да. Пирожок забыли или пузырек с надписью: "СЪЕШЬ МЕНЯ" или "ВЫПЕЙ МЕНЯ". Как я туда пролезу интересно?
   Соткавшийся из воздуха ответ, попахивал явной галлюцинацией. Да такой, что ему захотелось ущипнуть себя за бок, чтобы избавиться от нее. Но скрюченные пальцы не хотели шевелиться, и пришлось смотреть на ЭТО:
   Белый Кролик с розовыми глазками прошмыгнул у его ног.
   В этом в принципе не было ничего особенного. Ну, подумаешь кролик. Даже когда тот замер перед дверцей и пробормотал: "Ай-яй-яй! Я опаздываю!".
   Галлюцинация оказалась не молчаливой.
   Он громко сглотнул слюну, чуть не поперхнувшись, и дернул головой.
   Кролик подскочил на месте, глянул мельком на вытащенные из жилетного кармана часы и прибавил ходу. В два прыжка он очутился около дверцы, ткнул ее лапой и юркнул внутрь. Дверь бесшумно стала на место.
   Он рванул за ним, пытаясь успеть просунуть хоть руку в отверстие, но, увы. Больно заныли костяшки на пальцах от удара о камень.
   - Ах ты, братец-кролик! Я тебя все равно догоню, - злорадно рассмеялся он, вытаскивая ключ.
   На этот раз замок открылся совершенно бесшумно. Или здесь машинное масло не было в дефиците или обслуживающий персонал менее ленивый.
   Обернулся к коню:
   - Ступай, дорогой, спасибо тебе. До следующего раза. Пока.
   Конь махнул головой, типа попрощался, развернулся и потрусил обратно.
   - Все-таки я не отвыкну удивляться тому, что происходит. Хорошо хоть ОН не говорящий был. Ну и дела.
   Прикинувшись ужом, он с трудом, но пролез в дверцу. Вроде и не такой уж маленький, но благо не толстый. Хоть и любил попить пива, но живот себе не отрастил, чем немало и "гордился". Да и вообще - "красавец" - мужчина, высокий и стройный, в полном расцвете сил.
   Как и следовало ожидать, внутри была темнота. Где включается свет, он не знал, поэтому порылся в кармане и достал фонарик. После всех передряг он исправно зажегся.
   - Вот что значит не дешевая штучка. Люблю хорошие вещи.
   Посветив под ноги, он обнаружил, что стоит на мощеной желтым камнем дороге. Поводя лучом над собой, понял, что сводов пещеры не увидит.
   - Что-то мне это напоминает, - усмехнулся, вспомнив не менее темный холл университета.
   Осторожно двинулся вперед по булыжной мостовой. Шаги гулко отдавались, объем помещения было страшно представить.
   Дорога пошла под уклон и резко завернула влево.
   - Мы в город изумрудный идем, дорогой трудной, идем дорогой трудной, дорогой не прямой. А железный дровосек, пожалуй, пригодился бы. Для компании.
   Желтая лента пути перешла в лестницу, которая, сворачиваясь в спираль, ныряла вниз, в бездонную тьму.
   Проведя фонариком по сторонам, он обнаружил справа от себя стену. А вот слева... Пропасть. Черная дыра.
   Подобрал камешек, бросил вниз. Ни через минуту, ни через две никакого звука не последовало.
   - Ну и дыра, - пробормотал он. - Что-то я все ниже и ниже ухожу из своего Мира.
   Придерживаясь правой рукой за стену, он осторожно спускался, стараясь не оступиться. Сделав уже порядка двадцати кругов, почувствовал под рукой пустоту. Остановился. Фонарик высветил нишу, в глубине которой пряталась деревянную дверь из мощных плах, стянутых полосами металла.
   - Свернуть, не свернуть? Или дальше спускаться? Как всегда, проблема выбора. Может кинуть монетку, - хмыкнул. - Эх, была, не была, ждала, не ждала. Да, а ключ?
   Он осмотрел стены, потолок и пол, думая, что может, где нибудь предусмотрительно повешен на гвоздик нужный предмет. Однако ничего не было. Тогда он просто взялся за железное кольцо, служащее ручкой и потянул дверь на себя. Та с легким скрипом подалась.
   - Ну что, вперед и никаких размышлений? - как только он перешагнул порог, дверь сама собой аккуратно притворилась.
   Из небольшого холла, в котором он оказался, в три стороны расходились темные коридоры. Само помещение освещалось укрепленными на стенах пылающими факелами, не дающими много света и лишь подчеркивающими мрачную картину подземелья.
   Над входами в коридоры висели мощные металлические таблички, с выбитыми на них буквами. Слева D, прямо F и налево H. Какой-то непонятный звук, похожий на хриплое дыхание, отражался от стен, интерферировал и дополнял угнетающую атмосферу.
   Машинально сунув ставший ненужным фонарик в карман, он замер, не решаясь сдвинуться с места. Знакомая картина. Очень знакомая...
   Внимательно обведя глазами помещение, разглядел темные от старости, кое-где сырые стены, покрытые плесенью, и поросшие лишаём. Ощутил веющий от них холод и анти-гостеприимство, и с ужасом догадался, куда его занесло, завело, заблудило:
   - Вот я и в "Хопре"..., - выдал "шуточку" в своем стиле. - Это же DOOM II... Я уже понял, что попал в Игру, но, блин, не настолько же буквально! - он похолодел от нехороших предчувствий, навеянных злой энергией окружающего пространства, давящей на психику. - Хорошо в нее играть, сидя на стуле за компом, а вот так... В этот раз я влип конкретно. Называется, мы искали рая, мы попали в ад...
   И без того не шикарное настроение пропало совсем. Все, что случилось с ним сих пор, теперь казалось легкой и непринужденной прогулкой.
   "Вернуться обратно? На лестницу? А дальше? А если там еще хуже? Н-да... Если уж встрял, то надо выгребать".
   - Ну и чем ходить? - попытался взять себя в руки. Негромко сказанные слова, подчиняясь акустике холла, прозвучали оглушающе громко, так что он вздрогнул. - Черный конь отошел к своей башне, - продолжил он рассуждать шепотом. - Налево я уже ходил. Значит..., значит пойдем пешкой на один шаг, - осторожно, крадучись, стараясь не издавать громких звуков, он пересек холл и вошел в центральный коридор.
   Мерзкий хрипящий звук стал громче. За ним он не слышал собственных шагов. Прижавшись спиной к стене, осторожно, на цыпочках, двинулся вперед, все время, оборачиваясь, и ожидая нападения с любой стороны.
   Кожей, ощутив близкую опасность, он резко дернул головой, стремясь увидеть то, что его напугало.
   Неясная тень мелькнула перед самым носом. Он даже не успел осмыслить эту новость, но инстинктивно выбросил вперед кулак. За ним второй. И повторил эти движения еще несколько раз. Нечто гукнуло напоследок и рухнуло прямо перед ним. Но он продолжал яростно молотить воздух, не в силах остановиться.
   С трудом, расслабив одеревеневшие от напряжения руки, сведенные судорогой, вжался спиной в стену, переводя дух.
   Полученной дозы адреналина хватило бы на целый батальон. Сердце колотилось как ненормальное, и он пару минут жадно дышал ртом, пытаясь прийти в себя.
   - С почином вас, - прошептал, немного успокоившись, и осторожно ткнул носком ботинка то, что упало.
   Едва достающий сюда свет факела все же позволил осмотреть поверженное тело в мышиного цвета форме, смахивающей на вермахтовскую. Вряд ли оно принадлежало человеку. Скорее безобразной обезьяне, правда, без хвоста, или ископаемому человекообразному, типа неандертальца. Огромные, поросшие шерстью шестипалые руки сжимали двуствольное ружье.
   - Страшно, аж жуть.
   Он, аккуратно взявшись за цевье, выдернул оружие. Потом, присев на корточки, собрал с пола рассыпавшиеся патроны, стараясь, по возможности, не смотреть на труп.
   Набив карманы, зарядил оба ствола и, перешагнув через "аборигена", тише самой аккуратной мыши двинулся дальше.
   Наличие, какого-никакого оружия придало немного уверенности.
   Метров через тридцать, которые он преодолел почти не дыша, коридор вывел его к небольшому залу, тускло освещенному парой тех же "светильников".
   Прижавшись к стене, осторожно заглянул за угол.
   Спасла его только отменная реакция.
   Какая-то очередная тварь, вооруженная, судя по звукам, тяжелым пулеметом дала длинную очередь и пули, ударившись в камень с визгом отрикошетили в сторону. Вход, судя по всему, был хорошо пристрелен.
   Варианты решения насущной проблемы лихорадочно запрыгали у него голове.
   "Если каким-то образом перебраться вот к той стенке, то можно будет снять пулеметчика. Но сначала еще раз проверим его реакцию".
   Не успел маленький камешек, подброшенный им, упасть, как пули выбили искры в полу.
   - Реакция есть, дети будут, - зло усмехнулся, - хотя ему они ни к чему. Ладно, попробуем.
   Бросив камень побольше в правую сторону, он нырнул влево, и, перекатившись через голову, оказался за стеной. Не дав противнику опомниться, резко поднялся и выстрелил из двух стволов навскидку. Десятка! Пулемет захлебнулся, и настала тишина, относительная конечно.
   Перезарядил ружье, выждал немного и осторожно выполз из-за укрытия.
   Вылетевший оттуда-то сверху и слева красный шар он успел заметить боковым зрением и, перекатившись несколько раз, выстрелил в направлении нового пришельца из положения "лежа на спине через голову".
   Что-то тяжелое шмякнулось вниз и распростерлось на полу. Резко подскочив, он бросился за ближайший каменный выступ.
   "Ребята тут серьезные, шутки в сторону", - прижавшись спиной к стене, попытался отдышаться.
   Немного успокоившись, поднялся и осторожно, прислушиваясь и только что не принюхиваясь, поднялся по ступенькам, приведшим его на верхнюю галерею.
   Первый труп лежал грудью на пулемете, на месте головы было кровавое месиво. От такого зрелища его передернуло. Морщась и сдерживая тошноту, он поддел тушу прикладом и отбросил в сторону. Таким образом, он стал обладателем отличного пулемета и двух полных лент патронов.
   - Ну, держитесь, твари. Смерть к вам пришла, - злорадно рассмеялся.
   Закинул ружье за спину, перебросил ремень тяжелой "игрушки" через плечо, подхватил рукой ленты и спустился вниз. У другого участника "игры", растекшегося по полу, он забрал еще с десяток патронов для ружья и вышел из зала через другую дверь.
   "Матерь Божья, спаси и помилуй", - только и успел подумать.
   Следующая комната кишмя кишела тварями самых различных форм и размеров. Он с ходу от живота дал длиннейшую очередь, сметая тяжелыми пулями вернисаж уродов. Пули рвали их мерзкие тела на куски, разлетавшиеся ошметками во все стороны и заливавшие пол булькающей жидкостью противного зеленого цвета. Запах был соответствующий.
   Опомнившиеся монстры кинулись к нему, но он пресекал все попытки к сближению.
   Патроны в ленте закончились одновременно с целями. Тяжело осев на пол и пригладив рукой вставшие дыбом волосы, он только и смог пробормотать:
   - Епона мама, фуф...
   Судорожно вставив в пулемет новую ленту, поднялся и осторожно обошел зал по кругу, брезгливо перешагивая через лужи и бесформенные куски участников массовки и морщась от страшного зловония.
   В одном из углов, в неприхотливом зеленом ящике обнаружился пару гранат, смахивающих на обычные "лимонки".
   - Ну, точно, DOOM. И главное, все как настоящее. O key, играем дальше, - зло высказался вслух и сунул гранаты в карман. Так, на всякий случай.
   Из зала выходило два узких низких коридора. Обернувшись напоследок и глядя на дело рук своих, он не удержался от строчки из Земфиры:
   - Я ухожу, оставляя горы окурков, километры дней, миллионы придурков...
   Выбрал наугад левый коридор и, держа пулемет наизготовку, медленно, маленькими шагами пошел вперед. Факелов здесь не было, а руки были заняты более необходимым в данной ситуации предметом, так что идти пришлось полной темноте.
   Тот же самый красный шар возник так внезапно, что он успел только дернуть головой. Но этого хватило. Шар опалил волосы и с глухим шорохом улетел в зал. Мгновенно упав на колено, он выпустил всю ленту, надеясь зацепить очередную сволочь.
   Выплюнув последний патрон, пулемет заглох. Скинув с плеча ремень, он отбросил его в сторону и нырнул под стену, успев сдернуть ружье.
   Прошла минута, другая, но ничего не происходило. Шары больше не летели из темноты.
   - Фу ты черт, патроны все перевел. Опять с ружьишком остался, как Дед Мазай. Только тут не зайцы, а что-то несъедобное.
   До следующего поворота он не спеша, прополз на животе, решив не искушать судьбу и заодно всех желающих попасть в него какой-нибудь гадостью.
   Коридор уперся в балкон, опоясывающий по кругу довольно просторный зал, холл, хрен его поймет что. Поднявшись на ноги и передвигаясь боком вперед, прикрывая спину стеной, он прошелся по балюстраде. Сделал круг и не найдя никаких выходов, вернулся к началу. Оставалось или возвращаться обратно тем же путем или...
   Осторожно приблизившись к невысокому парапету, глянул вниз.
   Такой же по размеру нижний уровень был пуст, насколько он смог увидеть. По его полу, выложенному большими квадратными плитами, бывшими когда-то черно-белыми, а теперь ставшими черно-грязно-серыми, затоптанными и загаженными, не скакали никакие уродцы, не прохаживались монстры и не плясали давешние знакомые мутанты. Единственным украшением интерьера был лишь пылающий в центре огонь, обложенный по кругу здоровенными булыжниками.
   Он поводил глазами туда-сюда, высматривая аборигенов, но так никого и не заметил. Однако это не опровергало возможность того, что там все же есть следующие сюрпризы, и судя по предыдущим ощущениям, не менее приятные.
   - Ну и что дальше? - спросил у себя. - Возвращаться или прыгать вниз? Нет, прыгать слишком опрометчиво, там точно монстры есть, я помню по игре. Штук пять. Только их отсюда не видно. Их надо выманить. А как я это делал? - попробовал вспомнить.
   Летающая тварь возникла из ниоткуда и швырнула в него тучу стрел. В последнюю секунду, успев увернуться, он рухнул на пол, больно ударившись спиной. Стрелы впились в каменный пол на добрых пару дюймов в глубину, буквально в двух сантиметрах от его подошв.
   - Ни ... ж себе!!! - глаза непроизвольно полезли на лоб, осознавая убойную силу нового противника.
   "Жар-птица", сделав боевой разворот по всем правилам воздушного боя, выходила в новую атаку.
   Он выстрелил с небольшим упреждением по курсу этого чуда в перьях, но оно, сбросив очередную порцию "подарков", резко взмыло вверх, и пули прошли мимо.
   - Ах, так! Ах, вот ты как!!! - сжал зубы, лихорадочно втыкая новые патроны.
   Оттолкнувшись каблуками, сменил позицию. Ведя стволами за результатом чьего-то безумного генетического эксперимента, он поймал момент, когда "птичка" зависла в воздухе на развороте, и выстрелил.
   Кувыркаясь и издавая противный крик с повизгиванием, тварь рухнула вниз. Он приподнялся на парапет, следя за ее падением и в миг, когда тушка грохнулась об пол, увидел выбегающих из углов трех чудных "парней" с винтовками.
   - Аааааа, вот вы где! - улыбнулся радостно, но не добро.
   Вытащил из кармана гранаты, выдернул кольца и, выждав две секунды, швырнул вниз, одновременно бросаясь плашмя на пол.
   От близкого взрыва уши в момент заложило. Оглушенный, он отполз к стене, оперся на нее спиной и попытался восстановить слух. Без толку. Звенело так, что мозги входили в резонанс и грозились выпрыгнуть наружу.
   Провел рукой по лицу:
   - Ё-моё... Хорошенькая войнушка, гм, - хмыкнул. - Какой там у нас счет? 7-0? Не считая ту толпу, что я покрошил из пулемета. Пока я веду, по очкам, - попробовал улыбнуться, но получилось это у него как-то натужно.
   Цепляясь за стену, поднялся на ноги.
   Спина жутко болела, мышцы в пояснице как будто зажали в тиски. Морщась и покряхтывая, он проковылял до края балкона и осторожно глянул вниз.
   Три трупа лежали ровненько по радиусам от места разрыва гранат. Птичка, по всей видимости, попала в огонь и превратилась в несъедобное жаркое.
   - Ну вот, теперь можно и прыгать. Черт, - скорчил гримасу, - с такой спиной я не ходок, остается еще ноги поломать.
   Перегнулся через парапет и насколько возможно, осмотрел нижележащий уровень.
   - Вроде чисто. Ну что, с Богом.
   Взобравшись на ограждение, выждал пару секунд и спрыгнул вниз.
   Подошвы обожгло от удара о каменные плиты. Не удержавшись, он упал на колени, и, чертыхаясь, перекатился в сторону. Поднялся, с большим трудом на ноги.
   Встав спиной к огню, поводил ружьем во все стороны. Все спокойно вроде.
   Переступая боком и контролируя окружающее пространство, он неспешно приблизился к мертвецам. Осмотрел. Те же "обезьяны". Та же серая униформа. Единственно вооружение получше, чем у него - автоматические многозарядные винтовки.
   - Это поинтересней моего охотничьего будет.
   Бросив свою двустволку, он выдернул из рук ближайшего трупа винтовку, обшмонал остальных на предмет наличия боеприпасов и остался доволен. Перманентно конечно. На этом коротком промежутке времени. Вполне современное оружие, да с пяток магазинов по десять патронов в каждом.
   - Жить будем, - усмехнулся, - пока не помрем.
   Уже, собираясь покинуть, более чем он сам неудачливых "игроков", заметил краем глаза очень знакомое изображение...
   - А-ха. А то я уже соскучиться успел.
   Пластиковая карта с кроличьей рожей торчала из нагрудного кармана одного из тел. Он аккуратно взял ее в руки и внимательно рассмотрел. Больше всего, этот кусок пластика смахивал на карту доступа, используемую в электронных системах, ограничивающих вход в помещения. Таких систем за свою жизнь он поставил не одну и не две, и был в этом почти экспертом.
   - Надо же, - дернул губой. - Оч-чень современно. И своевременно. Надо полагать это очередной ключик, оригинально подложенный. До чего дошел прогресс, от железных ключей к БСК. Впереди нас ждет навороченная система доступа? Отлично, это как раз по моей части.
   Он сунул карточку во внутренний карман пиджака. Что ж, все, что нужно найдено и изъято. Движемся дальше, только...
   Досконально оглядев территорию, он не нашел не то что никаких дверей, но даже и намеков на них. Только множество глухих ниш с полукруглыми сводами, расположенных с одинаковым шагом в окружающей его со всех сторон стене.
   - Приплыли...
   Задрал голову. На балкон обратно не взобраться, он же не Карлсон, летать не умеет. И не Ангел с крылышками, далеко не Ангел.
   Кипевший от напряжения разум припомнил старый-престарый детский фильм о волшебных спичках. Был там такой эпизод, когда один мальчик, угодив в ловушку, причитал: "найдется выход хоть один из всех безвыходных положений". И, самое смешное, оказался прав - выход таки нашелся.
   - Не падайте духом, поручик Голицын, корнет Оболенский, налейте вина, - довольно фальшиво просвистел он белогвардейский романс, бывший в моде в начале новой эры капитализма в России.
   Надо искать, по любому. Не сидеть же здесь, ожидая чьего-нибудь пришествия. Вздохнув, от безысходности, двинулся на поиски выхода.
   Обходя, по кругу премиленькое место своего пребывания, он, для собственного воодушевления негромко запел:
  
   Выдох-вдох. Хорошо дышать
   Черный горох да нелегко глотать
   Пуля и ствол, нажал и разошлись
   Где добро и зло, попробуй, разберись
  
   - Попробуй, гм, тут разберись.
  
   А что мне надо, да просто свет в оконце
   А что мне снится, что кончилась война
   Куда иду я. Туда, где светит Солнце
   Вот только братцы, добраться б до темна
  
   - До конца моей войны, я думаю, еще далеко, а вот свет в оконце - вполне актуально в данный момент.
   Сделав полный оборот, он ничего нового не увидел, но, справедливо полагая, что выход все-таки есть, отправился на второй заход, на сей раз, внимательно ощупывая стены, вдруг где-то что-то нажмется и какой-нибудь камешек откроет дверцу. Ни фига! Считывателя для карты тоже не наблюдалось.
   Устав двигаться, да и спина требовала перекура, он присел на край одной из ниш и, держась рукой за поясницу, откинулся назад.
   "С такими способностями угадывать нужное место, надо в рулетку играть", - успел подумать, проваливаясь в открывшийся проем.
   Стена за его спиной бесшумно стала на место.
   - Да что ж вы меня все время роняете! - воскликнул, в очередной раз, падая на спину, и с трудом перекатываясь в сторону - не зачем ведь доставлять кому-нибудь удовольствие стрельбой по неподвижной мишени.
   Однако в помещении было пусто. Тишину нарушал только тот же мерзкий хриплый звук. Никаких желающих посоревноваться с ним в меткости не наблюдалось.
   - Вот и чудненько, не подумайте, что я сильно разочарован, отнюдь, - он поднялся на ноги и слегка отряхнулся, хотя для его брюк это было излишним. Место им только на помойке.
   Огляделся. Интерьер нового зала, представший перед глазами, был, надо сказать, достаточно оригинальным.
   Стены комнаты были увешаны огромными зеркалами, выше человеческого роста в тяжелых золоченых резных рамах. Их верхние края плавно сужались, что придавало всей обстановке некий готический оттенок.
   - Так. А это что еще за чудо?! Алиса в Зазеркалье? Следующая сказка? - недоверчиво покривился.
   Медленно подошел к ближайшему из зеркал, заглянул в него.
   Собственное отражение испугало его не меньше, чем давешние монстры. Какая-то припухшая и одновременно осунувшаяся физиономия, местами поцарапанная. Слегка ошарашенные глаза, ставшие из ярко-голубых какими-то белесо-прозрачными. Волосы, торчащие в разные стороны. Как это у них получилось, при столь малой длине? Заросшие щетиной щеки и подбородок, будто он уже неделю не брился. Про одежду и говорить не стоит, бомжы не возьмут такую.
   Перешел к другому зеркалу, левее и замер, обомлев.
   На блестящей поверхности, словно на экране телевизора, мелькали кадры его сражения с летающей тварью. Он увидел самого себя, палящего в "птичку", ее - метающей стрелы и потом кувыркающейся вниз.
   - М да..., - протянул растерянно. - А таблички "Улыбайтесь, вас снимает скрытая камера" там не было. Однако...
   Сделал шаг к следующему зеркалу. В нем во всех подробностях, очень красочно ему показали сцену побоища с толпой тупых монстров, лезущих прямо под пули. Сделал еще шаг и "полюбовался" на свою перестрелку с пулеметчиком...
   Идя по кругу и рассматривая в обратном порядке все события, случившиеся с ним, вплоть до момента первой встречи с Алисой, он все больше приходил в недоумение. Получается, что с того места, откуда он начал смотреть и дальше налево зеркала показывают прошлое. А если пойти направо? Там будет будущее...?
   Остановился.
   "Знать будущее, конечно, очень интересно, но... стоит ли его знать?".
   Присел, дрожащими руками нащупал в кармане пачку, которую машинально сунул туда в избушке. Щелкнул зажигалкой и с огромным облегчением выпустил дым. Курение помогло немного сосредоточиться и собраться с мыслями.
   Очередная загадка сегодняшнего дня. Странные зеркала. Он всегда относился к ним слегка настороженно, хотя не был суеверным. Но сама их суть - отражать то, что они видят, показывать мир, но по-другому. Наоборот. Противоположно. За их поверхностью, в каком-то неведомом зазеркалье течет другая жизнь, с другими людьми. Вовсе не с теми, которые находятся по эту сторону. За свое долгое существование они, зеркала, запоминают все, что когда-либо видели. Накапливают отражения множества событий и могут их показывать, когда захотят... Почему не рекомендуется пристально смотреть в старые зеркала? В них есть некая мистика, недаром существует столько гаданий с ними. И не зря же их занавешивают в определенных случаях...
   "Получается, что они могут отражать то, что человек не может увидеть сам, своими глазами и не может почувствовать, например, души умерших, а зеркало видит все... Прошлое и... будущее? Бред...".
   Он затушил бычок и поднялся. Ноги еще дрожали, и живот неприятно ворочался.
   - Как всегда, с устатку и не евши. Какие-то неправильные у меня приключения. Война войной, а обед должен быть по расписанию. Хотя лучше о нем не думать, а то так есть захочется. Впрочем, меня еще сто раз отвлекут от таких умных мыслей.
   Постепенно приходя в себя, усмехнулся над собственным монологом.
   - И что будем делать с будущим? Не хочется мне его смотреть, ой не хочется... Или там не будущее, а варианты другого сценария? Другие линии жизни...?
   Он обвел глазами зеркала, в которых он мог узнать все, что с ним будет дальше или МОЖЕТ БЫТЬ дальше, и хмыкнул:
   - Ладно, гляну первые два, максимум три и все. Ну, его на фиг. Помню я поговорку одного старого еврея - знание рождает печаль. А печалей у меня и так во, - провел ребром ладони по горлу.
   Шагнул к первому из зеркал с видением будущего, готовый увидеть всё, что угодно. Но там, за блестящей поверхностью находился всего лишь на всего знакомый маленький столик, покрытый черной парчой и неизменная шахматная доска.
   В первый момент он оторопел, а потом взорвался:
   - Чертовы шахматы! - так и хотелось заехать по ним кулаком, разметав все фигуры. - Всё Игра эта. А мы в ней фигурки, вернее я. И что на этот раз?
   Немного успокоившись и взяв себя в руки, пригляделся к позиции.
   - Понятно, - протянул. - Королик поспешил укрыться? Рокировочку сделал. Ну-ну, - злорадно прищурился. - Вот там ему и капут будет. А-тлично! Теперь я знаю, как выиграть. Замечательно, - злости в его голосе значительно прибавилось. - Но мне нужна Королева...
   У него в голове мгновенно созрел замысел отличной комбинации, которая неотразимо приведет к мату для Черных.
   Засмеялся:
   - Отличный гамбит получается! Пусть господин хороший наслаждается фигурками, а я буду развивать свою атаку. Но чуть позже. А пока надо сделать несколько подготовительных ходов. Вот эту, самую правую пешку, чуть вперед. Скоро здесь закрутиться такая игра, ха-ха. Ваш ход, Мессир, - усмехнулся.
   Двинулся, было к следующему зеркалу, но остановился.
   - Нет. Не буду я туда смотреть, - покачал головой. - К черту. Я сам создам свое будущее, и какое создам, такое оно и будет и не надо мне его заранее показывать. Я сам найду все, что мне нужно и сам попаду в другую СВОЮ жизнь. Только сам.
   Злость опять забушевала в нем. Не сдерживая ее, он со всей силы двинул прикладом по отражению шахматной доски. Зеркало рухнуло на пол водопадом осколков, обнажив дверь, ведущую в неизвестность. В зазеркалье...?
   Не думая о последствиях, он перешагнул через раму и с яростью ударил ногой по двери. Створки не выдержали силы воздействия и распахнулись.
   - Если Алиса в этом зазеркалье, значит мне туда же, - на мгновение задержался он на пороге и шагнул вперед, держа винтовку наизготовку.
   - Ну что, кариозные монстры! Вы нас не ждали, а мы вот уже приперлись.
   Те, кому он угрожал, не заставили себя долго ждать. То тут, то там из-за углов, прикрытий, простенков выскакивали твари, но не успевали исполнять свою грязную миссию. Он с холодной яростью расстреливал их, не тратя зря ни одного патрона. Менял магазины и стрелял, стрелял, стрелял... В голове играл веселенький мотивчик из детского фильма:
   - Вжик, вжик, вжик. Уноси готовенького. Вжик, вжик, вжик. Кто? На новенького?
   Единственно кто избежал его пули, так это что-то смахивающее на кентавра, черного цвета. Творение неведомого разума при виде его встало на дыбы и мгновенно скакнуло странным зигзагом назад и влево, скрывшись из глаз. Он даже не успел удивиться этому, все произошло в секунду.
   "Черный конь что ли? Ну и флаг ему. Пусть скачет. Теперь снова мой ход".
   Продолжая уничтожать нечисть, он прошел через следующие несколько залов. Потом покружил по коридорам, перешел по деревянной галерее через какой-то водоем с мутно-коричневой жижей, омерзительно пахнущей сероводородом и вышел к началу своего пути.
   Обернулся - входил он в коридор с буквой F, а вышел из-под буквы H. Усмехнулся:
   - Хороший ход. Возвращение офицера на вторую клетку. А теперь, я думаю, пора покинуть это гостеприимное место. Карточку я нашел, и больше здесь ловить нечего.
   Подошел к двери и уже собирался открыть ее привычным способом (разумеется, пнув ногой), как, услышав за спиной легкий шорох, обернулся.
   Из F-коридора выбежал близнец давешнего спутника всадника, встретившийся наверху. Выбежал и застыл на месте, сжимая копье.
   - Чао, бомбино, - помахал он ему ручкой, "мило" улыбнулся и скрылся за дверью.
   Ожидая снова увидеть темную лестницу, ведущую в неизвестные черные глубины, он сначала не понял, где оказался и едва по инерции не свалился в огромную пропасть, до которой было буквально полшага.
   Над головой висело странного вида и цвета небо. Оно переливало от мрачно-фиолетового до бледно-лилового оттенка. Какие-то нереальные тучи или облака напоминали картины одного художника, совершенно справедливо подозреваемого в сумасшествии.
   Он застыл на малюсеньком пятачке, боясь шелохнуться. В сантиметрах тридцати от его ног отвесно вниз обрывалась скала и там, далеко внизу, страшно даже представить на какой глубине едва видимый струился бурный поток.
   - Ошибка в сценарии? Повтор? Сбой программы? Matrix Reload? Или здесь у автора закончилась фантазия??! - осторожно, не делая лишних движений даже губами, хмыкнул непонимающе.
   Напротив него, метрах в двухстах высилось нагромождение скал, поросших высоченными, идеально ровными соснами. Мелких деталей он разглядеть не мог, и может, ему показалось, что на их тяжелых, развесистых лапах лежал снег.
   Между гранитными массивами, над ущельем был проброшен подвесной мост, довольно жалкого вида и сомнительного состояния.
   - Ну, просто Мост через Вечность. А внизу, надо полагать, река Лета?
   Не дыша, он сделал шаг назад и попытался нащупать рукой дверь. Но этот день не был бы таким веселым, если бы она обнаружилась на своем месте, где была еще десять секунд назад.
   - Понятно, вариантов нет, - нервно дернул уголком рта. - Как всегда, только вперед.
   Осторожно продвинулся к настилу и недоверчиво пощупал ногой покрытие этого инженерного сооружения. Вроде держится. Сделал первый шаг, судорожно вцепившись в веревочные поручни. Винтовка мешала, пришлось повесить ее через плечо.
   Аккуратно переступая, следя за каждым отзвуком тонких досок, он медленно пробирался вперед. Вниз смотреть совершенно не хотелось.
   Мост раскачивался, скрипел всеми своими мускулами и не внушал никакого доверия. На такое чудо техники он бы никогда в жизни не полез. Но сейчас не та ситуация, чтобы перебирать.
   Преодолев большую часть пропасти, он почувствовал как канаты, удерживающие всю конструкцию, напряглись, буквально зазвенели как туго натянутые струны и вот-вот готовы лопнуть.
   Замер.
   - Только не это, нет, - прошептал, - ну, еще немножко, подержись, пожалуйста, чуть-чуть.
   Мост не поддавался заклинаниям и угрожающе скрипел. Бежать вперед было слишком опрометчиво, оставалось предельно осторожно ступать, ожидая каждую секунду чего-нибудь непоправимого. Несмотря на все происшедшие эксцессы, так страшно ему еще не было.
   "Страх во мне оставляет следы. Я думал, что страх это просто слова...".
   Перевел дыхание, чувствуя, как холодный пот бежит за воротник. До другого берега всего то метров тридцать, но их еще надо пройти...
   В этот момент коллекция полученных им сюрпризов, пополнилась свежим хитом.
   Мост лопнул, и две его половинки стремительно полетели вниз. Он на доли секунды завис между небом и землей и устремился следом.
   - А-а-а-а-а-а-а!!!!!!!!!!!!!!!!!! - дикий крик заметался между скал.
   Непонятно каким чудом он успел вцепиться левой рукой в канат и вместе с ним понесся навстречу гранитной стене. Винтовка слетела с плеча и канула.
   Страшной силы удар едва не лишил его сознания. В глазах поплыли зеленые круги, дышать стало невозможно, но он удержался и даже успел ухватиться еще за что-то правой рукой.
   Висение над пропастью не располагало к веселым шуткам, но он все же выдавил из себя:
   - Мы над пропастью во ржи, ты последний на всю жизнь мой каприз...
   Напрягая все мускулы, которые готовы были последовать примеру канатов и лопнуть прямо сейчас, он, еле дыша, пополз наверх, отталкиваясь ногами от скалы.
   С невероятными усилиями, забравшись на небольшой выступ он, прежде чем отключиться от текущей реальности, успел увидеть дверь и похабную улыбку кролика, скалящего зубы.
  
  
   КАНТАБИЛЕ
  

"Здесь так долго друг друга искали мы

И конечно пропали без вести..."

   Сознание резко вернулось в распластанное в непонятной позе тело, приведя его в чувства и заодно освежив память, позволившую понять, что он здесь делает.
   Помотав головой и сфокусировав взгляд, он увидел буквально прямо перед носом сияющую, веселую и разухабистую рожу кролика, полностью совпадающую с его же портретами на ключах. Навязчивый спутник ему достался. Никак от него не отделаешься.
   - Опять этот, - буркнул. - Типа верной дорогой идете, товарищи? А кто это у нас ляпнул? - разговоры вслух с самим собой это верный признак... усталости мозга и всего остального тоже. - Не помню. Какой-то большевичок-с. Сейчас бы его сюда, - он зло улыбнулся. - Я бы его с ба-а-льшим удовольствием спустил в эту речку.
   Фыркнул и отвернулся от надоевшего изображения.
   Болело все. Руки, ноги, спина, голова. Впрочем, как сказал один генерал, голова это кость и поэтому болеть не может. Ну, оставим этот перл автору, гм.
   Кое-как кряхтя, поднялся, разогнулся и потихоньку размял конечности. Тело ныло, скулило, плакалось, противясь оживлению и предпочитая отсиживаться и дальше. Хорошо потакать плотским желаниям, когда валяешься на диване и твердо знаешь, что впереди целый выходной и можно никуда не спешить...
   Стараясь не акцентироваться сильно на боли, которая уже вошла в привычку, если так можно сказать, он вернулся мыслями к своему лучшему другу.
   "Ну, и как открывать будем?", - спросил у кролика, качая головой. - "Ключа нет. В подземелье вурдалаков я его не нашел. А может просто постучать? Ага, а там скажут, здравствуйте, Олег Георгиевич, а мы вас так ждем, так ждем, что просто скучаем. Скучаем... О! Торможу, у меня ж есть одна классная штучка...".
   Выудив карточку, благополучно пережившую полет над пропастью, он поводил ею перед рожей кролика. Никакого эффекта. Расширив зону действия, обвел всю дверь, и так и эдак, подносил ближе, водил по всей плоскости, но ни алё.
   - Дверь поставили, а считник забыли? - хмыкнул. - У, гадина, моргалы выколю, - порядком разозлившись, ну а, сколько можно его мурыжить перед входом, он сделал "козу" и ткнул в нарисованные глаза.
   Дверь тихонько чпокнула.
   - Вот где оказывается, собака порылась, а я-то карточку, понимаешь, совал. Все гораздо проще.
   Критически обозрел свой костюм, но, справедливо полагая, что сейчас ну никаким образом не попадет на великосветский прием, а в остальных случаях все переживут его внешний вид, махнул рукой на имидж и толкнул дверь.
   Сделав шаг, он оказался в небольшом кафе, или баре, одним словом - кабаке.
   - Заходите к нам на огонек, - пробормотал, оглядывая обстановку.
   С потемневших от времени тяжелых деревянных балок потолка свисали на цепях кованые светильники с тусклыми лампами, почти не дающими света и лишь немного вырывавшими заведение из полумрака.
   Напротив него, за высокой стойкой, маленький полный лысый человек с огромными, прямо казацкими усами меланхолично протирал грязным полотенцем бокалы. Несколько посетителей, сидевших за массивными столами, покосились на него, но быстро вернулись к своим кружкам, которые, судя по размерам, вмещали не меньше кварты пива.
   Получив первые впечатления, он прошел к одинокому столу в углу помещения, и неспешно, с достоинством опустился на стул, заслуживающий внимания. Массивный, весом, наверное, не меньше центнера, с огромной резной спинкой и подлокотниками, он производил впечатление дикой старины, хорошо вписываясь в интерьер. Славно потрудился неведомый дизайнер.
   Хозяин, глянув на напросвет на бокал, и видимо удовлетворившись его стерильностью, неспешно выплыл из-за стойки и подошел к нему.
   - Что хотели? - "благожелательно" буркнул грубым голосом.
   Он усмехнулся про себя и с ледяной вежливостью ответил вопросом:
   - А вы угадайте, с одного раза, милейший.
   Толстяк хмыкнул, обернулся, будто ожидая поддержки зала и вернувшись своими выпученными как у рака глазками к нему, высказал догадку:
   - Выпить, закусить?
   - Браво, пять баллов, - сказал с абсолютно серьезным лицом. - Чем обрадуете?
   - Пиво? - не меняя выражения лица, уточнил кабатчик.
   - Пыво як пыво, и шо его пробовать, - пошутил, улыбнувшись при этом одним уголком рта, - оно у вас так и называется - Пиво?
   - Черниговское светлое есть, Оболонь, Славут...
   - Отлично, - перебил начавшего речитатив хозяина, - давай Бiле. Пинту. Нет, две!
   - Еще что?
   - Горячее что-нибудь, мясное. Ок?
   Хозяин неопределенно дернул плечом и ушел к себе.
   "Ну вот. Может поем, наконец", - вытащив сигареты, он лениво прикурил и оглядел помещение с новой точки зрения. Кабачок как кабачок, на... тринадцать столиков.
   "Гм, прикольно. А вход в него только один, интересно?", - развернулся, изучая закоулки зала. - "Да нет, не думаю. Те твари, что бегали по подземелью вряд ли сюда захаживают, а людей там быть не могло. Значит, есть еще дверь", - справедливо рассудил, возвращаясь глазами в центр и утыкаясь ими в, почему-то только сейчас замеченную, небольшую сцену.
   На ней, на табуретке, положив, нога на ногу и склонившись над гитарой, сидела девушка с короткими темно-русыми волосами и потихоньку перебирала струны. Звука почти не было слышно. Похоже, она просто подбирала музыку или играла только для себя.
   Новое лицо в этом хоть и рядовом, но достаточно странном заведении, да к тому же оказавшееся знакомым, не лично конечно, приковало внимание. Медленно потягивая любимое пиво, в ожидании еды, он исподволь наблюдал за певицей, пытаясь понять, как ее сюда занесло.
   "Нет, надо же было встретить здесь неутомимую "снайпершу", - удивленно покачивал головой, - "хороший сегодня денечек, ничего не скажешь".
   Когда он прикончил первую кружку, девушка встрепенулась, на секунду остановилась и негромко запела, аккомпанируя себя на гитаре:
  
   время года зима
   время года терять
   ты уже потерял
   но еще не остыл ко мне
   время года зима
   мы рискуем не стать
   мы рискуем растаять
   без сопротивления
  
   возвращаюсь домой, начинаю курить
   сигаретным стволом поджигаю любовь
   начинаю цедить южные коньяки
   и палю по любви виноградным огнем
  
   Он чуть не поперхнулся пивом, отставил кружку и впился взглядом в девушку. Та, не поднимая головы, не глядя ни на кого, продолжала петь:
  
   время года зима
   время года не сметь
   я не смею поверить
   что старость и мой удел
   время года зима
   ты меня проглядел
   ты меня как non-stop просмотрел
   как кино во сне
   возвращаюсь домой, начинаю курить
   сигаретным стволом поджигаю любовь
   начинаю цедить южные коньяки
   и палю по любви виноградным огнем
   удивляюсь судьбе:
   как ты там за двоих?
   нас запомнили все
   нас запомнили все
   ты верь: я тебя сохраню
   как последний патрон
   каскадерам любви
   не положен дублер
   ты знай: я запомню тебя
   ты себя сбереги
   равнодушие тем
   кто плюет нам в сердца
   возвращаюсь домой
   возвращаюсь домой
   я запомню тебя
   от ступней до лица
   время года зима...
  
   Он слушал песню, затаив дыхание, откинувшись на спинку стула, погрузившись в невеселые мысли, возникшие в голове от грустных и пронзительных слов.
   "Ты меня проглядел... Нас запомнили все, ты верь... Я тебя сохраню, как последний патрон... Каскадерам любви не положен дублер, ты знай... Я запомню тебя...".
   Горько усмехнулся, глядя невидящими глазами перед собой. Качнул головой.
   "Грустно... м-да... Опять сейчас тоска полезет".
   Исполнительница сыграла очень выразительный проигрыш и закончила свою печальную песню:
  
   время года зима
   время года зима
   время года зима...
  
   На него действительно накатила мрачная тоска. Он прикрыл глаза, отгораживаясь от всех, и провалился в воспоминания. Откуда-то всплыл последний сон, и он увидел...
  
  
   ЭКСПОЗИЦИЯ
  

"Четыре слова повторял и повторял

Четыре слова про любовь... "

  
   Не в силах вымолвить ни слова, он смотрел на нее и только хлопал ресницами. Она же, не раскрывая рта, слегка махнула стволом, предлагая ему подняться.
   Он осторожно выпрямился. Ноги держали с трудом.
   Бросил на нее выразительный взгляд:
   - Лора? Что с тобой? Это же я. Я...
   - Молчи, - он не узнал ее голоса, показавшегося сейчас чужим и незнакомым. Она чуть отступила назад, не отводя от него ни взгляда, ни ствола автомата.
   Он с изумлением смотрел на нее, не понимая совершенно, что происходит.
   - Ребенок, ты что...? Лорик..., - шагнул к ней и вздрогнул от выстрела. Пуля взвизгнула возле самого уха.
   Замер, совершенно сбитый с толку. Этого не могло быть!
   "Это не может быть она! Это не Лариса! Как?! Что с ней произошло?! Мы расстались, ну, максимум час назад. Я прикрывал ее, отстреливался, получил пулю и вот теперь стою перед ней, а она... Она направила ствол мне между глаз и молчит...?".
   Его пробила злость:
   - Ларис, может быть, объяснишь, что происходит, в конце концов?! Какого черта! Ты что, с ума сошла? Брось автомат. С тобой все хорошо? Ты меня не узнаешь, что ли?!
   Она покривилась:
   - Да нет, я тебя хорошо узнаю. Вот только ТЫ меня не знаешь совершенно, мечтатель, - она презрительно ухмыльнулась. - Ты, придумал себе меня какую-то, а я совершенно не такая. Я - это Я. А ты..., - ее лицо передернула гримаса злобы. - А ты ничего же про меня не знаешь! Ничего! Что ты там себе понапридумывал? Я тебя никогда не любила, слышишь?! Никогда!!! Я только пользовалась тобой, твоей добротой и понятливостью, которой ты так гордишься, - она зло рассмеялась. - Я использовала тебя, а потом выбросила как тряпочку. Ты же такой у нас самодостаточный, такая цельная натура, - протянула издевательски. - И тебе стало больно. Очень больно. Ты понял, что такое боль?! Ты узнал ее?! Я тебе мстила за все. За все, что ты НЕ СДЕЛАЛ!!!
   - Замечтательно..., - процедил он сквозь зубы. - Оказывается так? Я был для тебя лишь удобным вариантом, сорвавшимся с "крючка"? Поэтому в тебе столько злости? Ну-ну, продолжи мысль, очень интересно.
   - Перебьешься. Я... Я ненавижу тебя!!!
   - Ненавидишь? - тихо выдохнул он и кивнул головой. - Красиво.
   - Замолчи! - сорвалась она на крик.
   Он заиграл желваками. Ну, надо же, какие откровения! Стоило дожить до этого момента, только ради того, чтобы выслушать такие новости.
   - Я убью тебя, - ее голос был полон ледяной решимости.
   - Убьешь? Меня? Ребенок, мочи не хватит, слабовата ты немного для этого, - он скривился, лихорадочно прикидывая, что можно сделать.
   "Допрыгнуть до нее и вырвать автомат - не успею, она выстрелит раньше. Ну а что еще? Сдохнуть здесь от ее пули, ни черта не разобравшись, что произошло?! Не, так тоже не пойдет".
   - Не хватит, говоришь, Олег Георгиевич? - произнесла она с издевкой.
   Он рассмеялся.
   Своеобразное чувство юмора, надо сказать. Стоять под дулом автомата перед той, которую любишь больше всего на свете, и, которая, хочет тебя сейчас убить и... смеяться?
   - Ларис, ты не поверишь. Но этот сон мне уже снился. В нем все было именно так. Я даже стихи написал под впечатлением. Только чем он закончился, не помню... А стихи... Послушай.
   Ты не сможешь убить любовь
   Проще сразу убить меня
   Застрелить, растоптать и не плакать
   Не жалеть и не тратить сил
   Ведь меня никто не просил
   Ненавидеть ведь проще - не так ли?
  
   Произнося слова, он, не отрываясь, смотрел ей в глаза.
   Она молчала.
  
   Но я не буду рвать тебе
   Всю душу, пусть живут во Мне
   Воспоминанья об ушедшем лете
   Оставлю время у стены
   Швырну монету в глубь волны
   Стою один на жалком парапете
  
   Абсурдная ситуация - приговоренный к расстрелу читает палачу стихи, о том, что он, палач, собственно прав и может исполнить приговор. С другой стороны - может быть "приговоренный" просто зубы заговаривает, пытаясь за эти короткие мгновения найти решение задачи с одним неизвестным. Неизвестной. Нет, известной, но показавшей сейчас свою неизвестную, видимо, тщательно скрываемую с какими-то целями, с которыми еще предстоит разобраться, сторону (к сожалению, на каламбур, даже черный, это не потянет).
  
   Непогашенные огни
   Мрак сгущается, не тяни
   Наведи ствол повыше, прицелься
   Ты же сможешь, не обернись
   Не смотри ты на нашу жизнь
   Что в ней, кроме обид и болезней?
  
   Она молчала.
  
   Смотри вперед и не суди
   Я сам себя приговорил
   Попался сам в не рвущиеся сети
   Кто знал, что так бывает Раз
   Стреляй - последний мой наказ
   Обычно умирают на рассвете
  
   - Ну же! Что же ты долго ждешь? Ведь любовь - это просто ложь! Никому с ней не проще, не легче. Никому она не нужна. Игра слов. Разве так важна? Стреляй, Лорик Сан, - он улыбнулся, на грани нервного срыва. Ничего умного в голову так и не пришло.
   - Думаешь, разжалобишь меня? - ее голос стал тихим и спокойным. По тону, он понял, что решение она приняла и это решение не в его пользу. - Господи, КАК Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ!!!
   - Я думал, что ненависть просто слова..., - прошептал, мгновенно собравшись, почувствовав, что сейчас она выстрелит.
   В последнюю секунду, вскинул глаза выше нее и сделал изумленное лицо, даже открыл рот. Надежды, что она купится на старый номер, было, по правде сказать, мало, но.
   Лариса на секунду замешкалась, и ему этого хватило, чтобы броситься ей в ноги.
   Автомат хлестко выстрелил, но он уже вцепился в него одной рукой и, подмяв ее под себя, перевернул и ткнул лицом в грязный снег...
  
  
   ЛЕГАТО
  

"Пальцами пытаясь угадать, надеясь угадать

До конца, до конца..."

  
   - Эй, мистер Эй, - приятный женский голос и рука, трясшая за плечо, заставили его очнуться. Он приподнял голову, встряхнул ею и обернулся, но в другую сторону - помнил старый детский прикол - стучать по одному плечу, а стоять за другим. Так и оказалось.
   Маленькая фигурка, закутанная в длинный серый плащ до пола, стояла за спиной. Лицо скрывал глубокий капюшон.
   - Алиса? - он нахмурил брови, пытаясь сосредоточиться. Сон еще плавал в голове. - Откуда ты?
   - Да что ж такое сегодня! Богатой буду! Никто меня не узнает, - с этими словами фигура скинула капюшон, и он увидел улыбающегося Ангела.
   - Ты что, не рад меня видеть?
   - Ангел...? - пробормотал, - каким ветром тебя сюда надуло, звезда моя?
   - Северным, - более холодно ответила та, - может, предложишь девушке присесть или ты уже растерял все свои хорошие манеры?
   Он, не отрывая от пола, отодвинул тяжеленный стул, и сделал жест рукой, мол, прошу.
   Девушка непринужденно присела и оперлась на стол локтями, положив подбородок на скрещенные кисти рук.
   - Ты знаешь, mon Angel, там, где я был с хорошими манерами большая напряженка, вот наверно меня там и испортили, - кисло пошутил.
   - Я знаю, где ты был, - она слегка склонила голову и прищурила левый глаз. - Ты сам выбрал ту дверь. И не говори, что тебя снова сбил с толку Белый Кролик.
   - Выбрать, то выбрал, но это опять оказалась не моя дверь, вернее дверца, - он натянуто улыбнулся, вспомнив, каким ужом в нее пролазил. - А Кролик...это так, всего лишь путеводитель. Милое местечко оказалось, ничего не скажешь. Ну, ничего страшного, пережил же. Зато кое-что узнал.
   - Вот видишь, к тому же ты нашел одну нужную вещь. Во всем надо видеть хорошее.
   - Какую такую вещь? Ничего я не находил, - пожал плечами и сделал удивленное лицо.
   - Олег, - она положила свою маленькую ладошку на его руку и слегка кивнула, - давай не надо, да? Я все знаю, ты еще не понял этого?
   - Ох, не завидую я твоему мужу, - покачал он головой и ухмыльнулся, - жена, которая все знает.... А еще, если и теща такая же... Мама дорогая...
   Она звонко рассмеялась, запрокинув голову:
   - Ну и шуточки у тебя, Олежа.
   - Ну ладно, ладно, прям нельзя пошутить, - слегка ворчливо сказал он и подмигнул ей. - Раз шучу, значит еще живой, верный признак. Да, извини, ты, наверное, голодная? Тут, кстати, кормят. Перекусишь?
   - Нет, солнце мое, есть не хочу, спасибо. Вот выпить можно.
   - Вино, мартини, джин, виски, коньяк, водка, пиво, абсент? - он продолжал дурачиться. Из него постепенно начал выходить весь пережитой ужас и страх, и он пытался скрыть это за непринужденной болтовней.
   - Нектар. Божественный. Двести грамм, плиз, - Ангел мило улыбнулась.
   - Нек-таааааар, - протянул он, скорчив похабную рожу, - ой-ой-ой. Какие мы нежные и неземные, скажи-тте, пожалуйста! Нектар закончился. Вчера. У-у-у-у, - показал ей язык.
   - Ах, ты так! Ах, вот ты так! Я... его... а он... Ух! - девушка шутливо погрозила ему кулачком.
   Он прижал обе руки к груди, всем своим видом показывая, насколько он извиняется, кланяется и вообще умоляет простить несчастного смертного.
   - Да ла-а-а-дно, - засмеялась Ангел. - Раз нет нектара, будем пить водку!
   - Чего?! Какую водку! Ты это... того, брось. Предлагаю компромисс, - и обернулся к хозяину, который отирался недалеко, явно прислушиваясь к их разговору:
   - Бутылку Мерло. Два бокала. Все.
   Тот молча кивнул и, нехотя переставляя ноги, принес им заказ, не забыв поинтересоваться:
   - Платить чем будете?
   Он сделал удивленно-обиженное лицо:
   - Деньгами, чем же еще, - и полушепотом обратился к девушке. - Кстати, ты случаем не знаешь, какие тут деньги в ходу? Боюсь, что мои рубли не возьмут.
   Ангел ехидно улыбнулась:
   - А-я-яй, мистер хороший парень, испугался? Хочешь, я заплачу?
   - Спасибо, - он скривил губы, - надеюсь не дожить до того момента, когда за меня девушка будет платить. У меня может не столь изысканные манеры, но до такого я не опускаюсь, уж ты извини, дорогая.
   - Да ладно, это была моя шутка. Счет 2:2, помнишь? - подмигнула она.
   - Да, конечно. Клуб "Пиранья", прыжки с подоконника, гонки по городу.... И все-таки?
   - Можешь рассчитаться карточкой, которую нашел. Она универсальное средство. Можно использовать как кредитную карту, можно открывать ей нужные двери и еще много чего. Смотри, не потеряй ее.
   - Да ни в жизнь, - клятвенно заверил своего небесного куратора, - я с ней спать в обнимку буду.
   - Спать в обнимку лучше с кем-нибудь другим, - девушка многозначительно подняла брови и прыснула в ладошку. - Но будь осторожен. Это дьявольская штучка, особо не увлекайся ею. Так, ладненько, мы слегка отклонились от темы.
   - А какая у нас тема, зайка моя? - уточнил он, наполняя бокалы и смотря через вино на лампу. - Неплохой оттенок, может и вино ничего. Давай, за встречу что ли?
   Она подняла свой бокал, легонько чокнувшись с его, и сделала хороший глоток.
   - Да, вино и в самом деле не плохое. Пробуй, чего застыл?
   Он прикоснулся губами к бокалу и медленно смакуя, выпил добрую его половину.
   - Гм, согласен, неплохо. Итак?
   - Итак, подводим итоги.
   - А что, вы уже уходите? - притворно-изумленно спросил он, чуть ли не подскакивая со стула. - Даже чаю не попьете?
   - А что, у вас еще что-то есть? - Ангел весело подыграла ему и продолжила. - Давай чуть серьезнее. Потом еще посмеемся. Вот смотри, ты помнишь, о чем рассуждал, там, на шахматном поле?
   - Помню. Знаешь, это как просветление или озарение. Но мысли мне понравились. Они несколько необычны, но именно в этой их неординарности что-то такое есть..., - он потер пальцами, будто нащупал ими истину. - Что толку от стандартных теорий, которые все "правильно" объясняют вроде как, но объяснить по сути ничего не могут, - он прервался, сделав глоток вина.
   - Так оно и есть. Выкини из головы всю важность и двигайся к своей цели. Ищи свою дверь. Я не обещаю, что ты сразу ее найдешь, это и невозможно. Только методом ненаучного тыка, - Ангел улыбнулась. - Слушай себя, всегда слушай свои ощущения. Мир - как зеркало отражает твое отношение к нему. Когда ты недоволен миром, он отворачивается от тебя. Когда ты борешься с миром - он борется с тобой. Когда ты прекращаешь свою битву - мир идет к тебе навстречу. Не нужно изменять себя и бороться с миром. Дай возможность себе и миру быть такими, как есть.
   - Интересно, - поднял брови, - а как...? Другие линии...?
   - Не перебивай, - девушка снова мягко положила свою руку на его. - Другие линии пока ни при чем. Пойми, Олеж, впереди нет никакого счастья. Оно либо есть здесь и сейчас, на текущей линии жизни, либо его нет вообще. Не делай из поисков счастья фетиш. Счастье приходит во время движения к своей цели через свою дверь. Вот так, Солнце. Но! - она на секунду замолчала, задумавшись о чем-то неведомом ему. - Но, дверь это всего лишь путь. Она не самоцель. Не ошибись в этом. Не дверь надо искать. А двигаться к цели. Своей цели. Определи свою цель, а двери к ней сами найдутся и откроются.
   Он слушал и молчал, осмысливая сказанное.
   Ангел тоже затихла. Делала маленькие глотки "нектара" и смотрела на него с небольшой полуулыбкой-полуусмешкой, словно беззвучно говоря: "вот сижу тут, рассказываю такому большому мальчику, азбучные истины". Ну, это может для Ангелов азбучные истины, а для людей - просто откровение.
   Не дав ему опомниться, она продолжила:
   - Если это не твое - не цепляйся за него. Не впадай в назойливость. Людей всегда учили, что надо бороться, с самого детства. Борьба за существование, борьба за счастье, борьба за любовь. Вся жизнь борьба получается.
   Он, округлил придурашливо глаза и, не удержавшись, от соблазна, перебил ее, душевно пропев:
  
   И кружил наши головы запах борьбы,
   Со страниц пожелтевших слетая на нас
  
   Не получив отпора, тут же продолжил:
  
   Испытай, завладев
   Еще теплым мечом,
   И доспехи надев, -
   Что почем, что почем!
   Испытай, кто ты - трус
   Иль избранник судьбы,
   И попробуй на вкус
   Настоящей борьбы
  
   Ангел посмотрела на него с укоризной, но не поругала за самодеятельность, а продолжила свою мысль:
   - Надо не бороться, надо прекратить всякую борьбу и обрести свободу. Не трать жизнь на борьбу! Она, жизнь, у тебя одна. Стремись больше наблюдать, чем пытаться всё контролировать и переделывать. Не спеши никогда отмахиваться, возражать, спорить, доказывать свое, вмешиваться, управлять, критиковать. Это сначала трудно сделать, тебе, наверное, это покажется парадоксальным. Но! Измени свое отношение к миру! И ты увидишь, как он меняется. Он прекрасен. Если ты будешь воспринимать жизнь как праздник, не смотря ни на что, так оно и будет! Поддерживай в себе огонек праздника, лелей это ощущение. Принимай и транслируй положительную энергию, и ты создашь свой рай! В аду ты уже был, сегодня...
   - Ты имеешь в виду вот то славное место? - он махнул головой в направлении подземелий, из которых чудом выбрался. Даже сейчас, когда она его хоть немного успокоила, при воспоминании о недавних кружениях по мрачным лабиринтам, холодок побежал по коже.
   - Да, именно то. И ты даже умудрился найти там зеркальный зал и взглянуть на будущее. Но это не то будущее, которое ты хочешь. Это кое-кто, не будем говорить вслух кто, устроил тебе своеобразное искушение. Посмотришь ты или нет.
   - Я не стал его смотреть, - сказал он, ставя бокал на стол. - У меня было сильное желание это сделать, но я подумал....
   Он замолчал, пытаясь сформулировать мотивы такого поступка.
   - Ты знаешь, конечно, это очень здорово, но... лучше его не знать. Иначе жить не то что неинтересно, а вообще не за чем. Жизнь - это движение к будущему, ценность ее - в самом процессе. Жить, познавая окружающее, чувствовать и хорошее и плохое, различать контрасты, получать самые разные ощущения - вот мне кажется, в чем смысл. А знать заранее что будет, и куда придешь, и главное как придешь.... Это ужасно, на самом деле, - покачал головой.
   - А ты изменился, я смотрю, - медленно сказала Ангел, пристально глядя на него. - Столько умных мыслей сразу. И смог сдержаться и хоть одним глазком не заглянуть...
   - Издеваешься, Котя?
   - Нет, я серьезно. Ты разве сам не замечаешь?
   - А то! Раньше я в таких количествах никого не убивал, - ухмыльнулся он. - Шучу, шучу, - поспешил успокоить ее, увидев недоумевающий взгляд.
   - Шуточки у вас, Олег Георгиевич, - бросила девушка. - Я ему о серьезном, а он все балуется. У-ух, - с преувеличенной серьезностью погрозила ему пальцем.
   - Все, все. Я буду молчаливой галлюцинацией, весь внимание, - он помахал руками. - Я верю в хорошее будущее.
   - Стоп! Неправильно мыслишь, заяц. Никогда не убеждай себя и не старайся поверить. Вера - это сомнение. Вера требуется разуму, чтобы обосновать реальность достижения цели. Оставь свою веру в покое! Не вера, а знание!!! Ты знаешь, что цель будет достигнута. И только так! Выброси из лексикона слово верить и замени его, словом знать.
   - Необычно все это, Ангел. Необычно. И очень странно. Твоя теория противоречит всему, что я слышал до этого в жизни. Ты права, нас всегда учили борьбе. Особенно мальчиков. Надо бороться, надо бороться, а толку с того.
   - Вот видишь! Слушай меня. Я твой Ангел, я лучше знаю, - она засмеялась. - Но опять же, не придавай всему тому, что я тебе говорю излишней важности. Помни, это абсолютно избыточный потенциал, и это единственное препятствие, которое мешает тебе получить свободу выбора. Уловил?
   - Уловил, - он грустно вздохнул. Вроде все правильно, но вот так сразу перевернуть весь свой образ мыслей нелегко же. - А как же любовь...?
   - Любовь..., - девушка стала совсем серьезной. - Что тебе сказать об этом... Безусловная любовь - это любовь без права обладания, восхищение без поклонения. Такая любовь не создает отношений зависимости между тем, кто любит, и предметом его любви. Нет зависимости - нет и избыточного потенциала. Чтобы добиться взаимности - надо просто любить, а не стараться быть любимым. Если ты не стремишься всему силами получить взаимность - у тебя не возникают неконтролируемые драматичные мысли о неразделенной любви, и твое отрицательное излучение не затягивает тебя на соответствующие линии жизни, где ты своей цели никогда не достигнешь.
   - Вот так даже..., - протянул он.
   - Понял?
   - Не совсем еще, но. Мне интересно, Солнце, мне интересно разобраться во всем. А у меня такая испорченная натура, что я очень редко и с большой неохотой делаю то, что мне не интересно. А когда интересно, - усмехнулся, - могу и горы свернуть. Вот так, - цыкнул, - нескромно.
   Она улыбнулась:
   - Да ты просто супер. Не переживай. Не все могут себе такое позволить.
   - Шутишь опять?
   - Ну, может чуть-чуть, вот столько, - девушка показала на пальцах, насколько пошутила. - Говоришь, что можешь выиграть партию? - она вскинула на него глаза, - и что тебе для этого нужно?
   - Я говорю? - удивился, - гм, не помню, но ладно. Мне нужна... Белая Королева, - тихо произнес, - только и всего. Без нее - никак. А поскольку, как я понял, Белая Королева в этой Игре - Алиса, - чуть прищурившись, взглянул он на Ангела, но та сделала непроницаемое лицо - "мол, ну Алиса и Алиса, я причем?". И продолжил, - значит надо найти Алису.
   - Ищи, - девушка также тихо ответила, - она один из ключей, и даже больше. Она..., - и замолчала.
   - Что-то ты не договариваешь, Ангел мой. Ты знаешь больше. Алиса тоже какими-то намеками изъяснялась, на тебя кивала. Кто она?! Где ее искать? Где она? Что с ней?! Может, поделишься?
   - Нет, Олег. Я, конечно, помогу тебе, чем смогу, но ты все должен сделать сам. Только сам. И помни, о чем я тебе сейчас сказала.
   - Хорошо, договорились, - пожал плечами и улыбнулся.
   - Кстати, чей сейчас ход в вашей партии?
   - Ход? Момент, - он прикрыл глаза, стараясь представить доску. - Ход мой. Я тут замутил шикарную комбинацию на левом фланге под кодовым названием "ловушка для слонопотама", - рассмеялся. - Я пойду конем навстречу пешке, которая выскочила напоследок в том милом месте.
   - Почему именно так?
   - Видишь ли, я не знаю, насколько ты разбираешься в шахматах, - вопросительно посмотрел на нее. Она руками и бровями изобразила, что никак не разбирается, и он продолжил:
   - Гамбит, это в своем роде игра в поддавки. Я жертвую противнику фигуры, но за это получаю возможность захватить инициативу и навязать ему свою игру. Так вот, если в общих чертах, не вдаваясь в дебри теории. Сейчас мне надо выманить его из логова, и я делаю ему очень заманчивое предложение, от которого трудно отказаться.
   - Думаешь, клюнет?
   - Посмотрим, - он пожал плечами, - недооценивать противника - самая распространенная ошибка и не только в шахматах.
   - Хорошо, - девушка задумалась. - Я тебе ничего говорить не буду больше. Тебе играть. Я появлюсь, когда тебе нужна будет моя помощь, в самый трудный момент.
   - Спасатели вперед? - хрипло рассмеялся.
   - Я же твой Ангел-хранитель, - она надула губки, как будто обиделась, но глаза смеялись.
   - Конечно, Солнце. Я всегда рад тебя видеть. И теперь буду знать, что если ты появилась, значит ситуация совсем хреновая. Спасибо тебе, - он улыбнулся ей и кивнул головой.
   - И напоследок, Олеж..., - девушка сделала многозначительную паузу. - Знай - чтобы добиться цели, надо отказаться от желания ее достигнуть.
   - Как???
   Отвечать ему уже было некому. От нее не осталось даже улыбки, только плащ сползал со стула. Да знакомый ключик лежал поверх него. Он по приобретенной привычке сунул его в карман.
   Посидел еще несколько минут, переваривая все новости. Потом подозвал хозяина и расплатился с ним кроличьей карточкой, которую тот спокойно принял. Ушел к себе, поколдовал над ней и вернул на родину.
   - Благодарю, - он долил вино себе в бокал и, наслаждаясь его вкусом, неторопливо отпивал, вернувшись взглядом к девушке с гитарой. Та все так же едва слышно перебирала струны, полностью погрузившись в себя.
   - Может автограф у нее попросить? Хотя, зачем? Нет, не буду мешать. Человек занят музыкой. Каждому свое. У нее это очень хорошо получается. А мне, пожалуй, пора.
   Допил содержимое бокала и направился к выходу, который разглядел справа от сцены, за занавеской.
   Задержался на мгновенье, глубоко вздохнул и толкнул дверь.
   Перешагнул порог и сразу прищурился от яркого солнца. Это не помогло, и он прикрыл глаза рукой, пытаясь разглядеть открывшуюся панораму.
   Перед ним, накрытый полуденным солнцем, утопая в пыли, лежал неизвестный восточный город. Протяжный голос муллы, призывал с минарета правоверных к молитве. Хотя он мог и ошибиться в правильном истолковании звуков, ибо, Восток дело тонкое и малопонятное для европейцев.
  
  
   БРИЛЬАНТЕ
  

"Счастье без крайности
Мне бы к ней прикоснуться..."

  
   Замерев на месте, он непроизвольно широко открыл рот.
   Перед ним был настоящий театр. И масса актеров: бродячие торговцы, постоянно пытающиеся всучить всем и каждому свой товар; guerrabs в красно-белых одеждах, с мохнатыми бурдюками, полными воды, звонящие в свои колокольчики, закрепленные над кожаной перевязью, усыпанной бляхами из меди; чистильщики обуви, согнувшиеся в три погибели, постоянно и профессионально поплевывающие на ноги клиентов; гадалки, предсказывающие будущее и читающие судьбу по руке; заклинатели змей; танцоры и музыканты, трясущие своими черными колпаками, усеянными раковинами; рассказчики и неутомимые поэты, за несколько дирхемов готовые рассказать старинные легенды, повествующие о сказочных временах караванов и роскошных дворцов.
   Оглядевшись по сторонам, он осторожно двинулся вперед по узкой улочке, представляющей собой сплошную лавку. Из каждой двери, как чертики из табакерки, выбегали торговцы, хватали его за руки, что-то кричали скороговоркой на неведомом ему языке. Он отмахивался от них и пробирался вперед, заглядывая в ответвляющиеся боковые улочки. Наконец эта "магистраль" вывела его на площадь, на другом конце которой он увидел возвышающуюся над местностью веранду.
   "CafИ de France" - гласила надпись.
   Остановившись, он перевел дух и заодно обозрел открывшуюся картину.
   На огромной "сцене" мелькали горбоносые старики в тюрбанах, продирающиеся сквозь толпу юркие мотоциклисты в джеллабах, груженные мешками ослики, сплоченные ряды чайников, ковры, груды желто-зелено-красно-синих бус, изразцы, горы цитрусовых, лотки с финиками и разнообразнейшими восточными пряностями - от черного перца до приятно желтой куркумы - этого "золота" востока. В нос бил запах специй, апельсинов, свежевыделанной кожи, гашиша, хлеба. В ушах стоял непрекращающийся звон и грохот. Завывали муэдзины, трещали аисты, курлыкали голуби и все эти звуки отдавались многократным эхом от розовых стен. Били молотками жестянщики, погоняли ослов строители, клянчили деньги дети, дудели в совершенно немузыкальные инструменты зазывалы, били барабаны. Голова шла кругом...
   Оценив масштаб массовки, он с трудом продрался сквозь нее и, добравшись до веранды, тяжело плюхнулся на стул.
   С возвышенности, на которой располагалось кафе, вид площади был еще живописнее. Перед ним перетекал и играл всеми представимыми красками нескончаемый, ни на секунду не прерывающийся калейдоскоп разнообразнейших персонажей, заполнявших до отказа все раскидистое, выгнутое буквой Г пространство.
   Чуть выше голов людей, на вторых и третьих этажах лавок были растянуты многочисленные ковры. Еще выше впивались в синеву огромного неба белоснежные минареты.
   "Под небом голубым, есть город золотой. С прозрачными воротами и яркою звездой. А в городе том сад...".
   Мельком, стараясь не выглядеть слишком ошарашенным, он оглядел соседей по веранде. Сплошные европейцы, потягивающие, судя по запаху мятный чай. Он рискнул обратиться к ближайшему из них по-французски, поскольку человек смахивал на представителя именно этой нации:
   - Мсье, Вы не подскажите, как называется это место?
   Мужчина в белом костюме, вытирающий платком лицо на секунду остановил свои движения и спросил:
   - О, вы в первый раз здесь? Это самое интересное место в этом городе. Площадь Джема-эль-Фна. Прекрасное зрелище. Но еще лучше она вечером, когда солнце закатывается за минарет Кутубии, видите вот тот, самый высокий? - мсье махнул рукой в направлении искомого сооружения.
   - Благодарю вас.
   Надо было немного прийти в себя и понять, где он оказался на это раз. Спрашивать, что это за город было как-то неудобно.
   Господин допил свой напиток, и резко подскочив, сорвался с места. Со стола, подхваченный воздухом, слетел небольшой белый прямоугольник и упал как раз к его ногам.
   - Мсье, вы уронили, - крикнул он, что было практически бессмысленно. Шум на площади заглушал звуки уже в трех шагах.
   Он поднял кусочек картона, оказавшийся визитной карточкой. На одной стороне был изображен .... Хотелось просто всплеснуть руками - ну кто, кто. Угадайте с трех раз. Кролик. Тот самый. На обороте мягким красивым почерком, явно женским, и очень похожим на Ольгин, было написано по-французски: "Сад Majorelle, арабская беседка".
   Повертел карточку в руках и хмыкнул:
   - Очередное приглашение неведомо куда. Так-так, все-таки без Ольги здесь не обошлось. Не зря она так хитро улыбалась с утра. Ладно, - покачал головой, - доберусь до работы ох и разберусь я с ней... Так, а где же искать этот волшебный сад? Я возвращаюсь в первую сказку про Алису? Нет, - скривил лицо, - никто никогда не поверит мне, что такое бывает на самом деле.
   Заказал кофе и с наслаждением выпил крошечную чашечку напитка, так не похожего на тот, что предлагался на родине под тем же названием.
   - Супер. Такого я еще не пил. К хорошему не то, что быстро привыкаешь, его можно полюбить с первого взгляда. Теперь я не смогу пить то, что обзывают словом "кофе" у себя, - он тихо рассмеялся, - осталось до "себя" добраться, в смысле вернуться. На Родину. Пока, я чувствую, мне это не грозит. Явно. Однако надо действовать.
   Покинув кафе, он снова пересек площадь, только уже в другом направлении. В первой попавшейся лавке, похожей на книжный магазинчик, он, изображая тупого иностранца и задавая продавцу идиотские вопросы, приобрел путеводитель по городу, правда, на французском языке. Рассчитывать, что здесь будут русскоязычные варианты, не приходилось. Это не Турция, где каждый второй местный чешет по-нашему.
   - Так, теперь я хоть знаю, где оказался, - процедил, рассматривая обложку, - MARRAKECH. Марракеш, по-нашему. Королевство Марокко.
   Открыл наугад нетолстую брошюру и выхватил глазами строчку: "Марракеш - столица южного Марокко. Сердце королевства, город, полный энергии и страсти. Марракеш был и остается "вечно интригующим" городом с волшебной архитектурой, сказочными оазисами...".
   - Сердце Королевства. А-ха-ха, - передразнил автора поэтичного описания. - Энергия и страсть. Замечательно. Не будем пока задаваться вопросом, как я здесь очутился. Лучше спросим, как отсюда выбраться. Воспользуемся, гм, подсказкой.
   Пролистав книжку, нашел описание нужной ему достопримечательности и даже небольшую схемку.
   "Сад Majorelle - один из таинственных садов ХХ века. Основатель - Jacques Majorelle, художник. Приехал в Марракеш в 1919 году, в 1924 приобрел территорию, которая и стала садом. С 1947 открыл свой сад публике. Умер в 1962 во Франции. Сад является мистическим местом и местом личного выражения художника. Он включает большое количество форм флоры и представляет наиболее полную коллекцию растительного мира пяти континентов на небольшой территории".
   - Везет мне на флору. То у Алисы в комнате множество цветов, теперь - невероятный сад, где собраны все существующие в мире растения, - поцокал языком, - жалко Ларисы нет... как бы ей это понравилось... М-да.
   Воспоминание о ней как всегда сопровождалось появлением некоего ощущения в груди, как будто чья та рука сжимала внутренности, пытаясь выдавить душу. Больно.
   Сделал глубокий вдох-выдох:
   - Все в сад, говорите? Так и сделаем.
   Вооруженный путеводителем, он после некоторого времени блуждания по городу вышел к искомому сооружению.
   Заплатив в кассе при помощи волшебной карточки, не уступающей по силе своего магического воздействия какой-нибудь VISA GOLD, он ступил на территорию сада.
   ДА... Это действительно было что-то... Такой красоты он нигде не встречал. Мало того, что количество самых различных растений превышало все мыслимые фантазии, но вдобавок они были такими экзотическими, что глаза разбегались. Зрелище было прекрасным. Мало того. Здесь было настолько замечательно и как-то потрясающе уютно, несмотря на немалые размеры, что хоть он и пришел сюда не любоваться чудесами растительного мира, но потратить немного времени просто на то, чтобы обойти это изысканное творение человеческих рук, стоило.
   Сориентировавшись по схеме, он двинулся по дорожке вглубь сада, не переставая вертеть головой направо и налево. Даже ему, очень далекому от флоры планеты, было чем поразиться и восхититься.
   - Пожалуй, единственное приличное место за ....гм, скажем, за последнее время. Особенно после "игры" в DOOM, ха-ха, - усмехнулся, выходя на небольшую площадку, на которой находилось, если верить табличке, здание музея искусства исламской культуры. - В музей мы не пойдем, лучше полюбуюсь еще природой. Мне здесь нравится. Теперь я понимаю Лору и ее любовь к цветам. Это действительно прекрасно.
   Сделал обширный круг по саду и завершил экскурсию, выйдя, как гласил путеводитель, к арабскому павильону.
   - Видимо это и есть та самая арабская беседка, надо полагать. И что дальше? - спросил сам себя, обходя довольно интересное сооружение в мавританском стиле. - Красиво, не спорю, как и все здесь. Ладно, подождем, неизвестно чего.
   Оперся спиной о колонну и закурил, глядя на окружающий его пейзаж. Мысли, как всегда, когда он позволял себе немного расслабиться, возвратились всё к тому же, точнее к той же. К той, что, не смотря ни на что, продолжала занимать всё его существо. В очередной раз он принялся перебирать в памяти связанные с ней события, яркие моменты, эмоции...
   "Поступки, о которых сожалеешь, поначалу, те, что называются ошибками прошлого, они единственные, о которых память остается. А раз остается, значит, они и есть самое ценное...".
   - Нельзя жить одним прошлым, каким бы хорошим оно не было. Это саморазрушение, это погружение в иллюзии, это тупик. Не знаете, чьи это слова? - знакомый хриплый голос, насмешливо озвучивший посещавшие его иногда мысли, вывел его из раздумий. Погрузившись в себя, он пропустил момент появления своего таинственного собеседника.
   Тот стоял за спиной, одетый в старомодный фрак и с цилиндром на голове. Его облик напоминал иллюстрацию к самому известному роману самого известного русского поэта. Собеседник опирался двумя руками на трость и смотрел прямо перед собой, не обращая внимания на его резкий поворот через плечо и взмывшие вверх брови.
   "Не заговаривайте с неизвестными", - вспомнил он замечательную фразу. - "Поздно пить Боржоми, как говорила Лора. Да и он уже для меня в какой-то мере известный", - мрачно подумал и открыл рот:
   - Не буду кривить душой и говорить, что рад видеть Вас, Мессир. Это мои слова, вернее мысли. Надо полагать, Вы умеете их читать или просто всё знаете заранее?
   - Не портите напоследок впечатление о себе, - резким голосом произнес тот, к кому он обращался, и столь знакомая словесная конструкция заставила его вздрогнуть. Именно в такой форме выразила Она свою мысль перед предпоследней его попыткой наладить отношения.
   "Он действительно всё знает... Что было и что будет", - мелькнула дикая мысль, приведшая в легкий ужас. - "Хорошо быть очень умным и всезнающим, только смеяться еще рано. Очень рано. А я очень не люблю проигрывать", - зло подумал, беря себя в руки. - "И почему напоследок??".
   - Простите, сир. Так, ляпнул, не подумавши, - в его голосе проскользнула легкая ирония.
   Собеседник вонзил в него свои разноцветные глаза:
   - Дебют в нашей партии разыгран. Время решающих событий, вернее... ходов. Вы точно знаете, чего Вы хотите?
   - Думаю что да. Я собираюсь выиграть у Вас эту партию.
   - Ваше самомнение Вас погубит, - усмехнулся Незнакомец.
   - У меня с самомнением все в порядке, смею Вас уверить, - дерзко ответил он, глядя прямо в глаза Князя Тьмы. - Не мне Вам говорить, что мысли имеют свойство материализовываться, - продолжил он слегка насмешливо.
   - Мне нравится ход Ваших мыслей, - и снова он вздрогнул от уже слышанной ранее фразы. Кто из них кто, в конце концов? Так говорила Ангел...
   - Впрочем, - продолжил тот, не глядя на него, - уверенность в себе - это одно из немногих достоинств, которые я ценю в людях. Не будем препираться, это глупо и является пустой тратой моего времени. И Вашего тем более. У Вас, его намного меньше, чем у меня, - собеседник зловеще рассмеялся. - Я хотел с Вами встретиться, чтобы четко обозначить наши позиции.
   - Разве наша первоначальная договоренность утратила силу, Мессир? - недоуменно спросил он.
   - Совершенно бессмысленный вопрос с Вашей стороны. Я хотел с Вами поговорить о будущем, а Вы ввязываетесь в мальчишескую перепалку ни о чем. Ваши размышления на шахматном поле были весьма правильными и, что очень для Вас важно, своевременными. Надо отдать Вам должное. Вы, находясь в стрессовом состоянии, в которое впрочем, сами себя завели, правильно оценили ситуацию и сделали правильные выводы. Прошлое позади, а у Вас всё спереди. Не помните, кто сказал? - собеседник хитро улыбнулся.
   - Конечно, помню, - любимая присказка подруги Ларисы въелась в память намертво.
   - На свое будущее Вы не захотели смотреть, чему я удивился и вполне оценил. Не все сумели преодолеть это искушение. Это укрепило меня во мнении, что я выбрал достойного партнера.
   - Спасибо за комплимент, но Партнера в чем, осмелюсь спросить?
   - Партнера по Игре. А Игра, как сказал один Ваш знаменитый соотечественник - это жизнь. Или наоборот, не суть важно.
   - Это он сказал сгоряча, не подумав, - пробормотал негромко.
   - С момента, когда Вы вышли из дома, давеча утром, Вы выпали из своего измерения, выражаясь языком Ваших ученых, и создали, сами того не сознавая, параллельную линию времени. На этой линии время течет по-другому, не подчиняясь привычным для Вас законам. Вы сейчас существуете в другом отражении, которое имеет полное право на существование, как и многие тысячи остальных линий жизни, как Вы это назвали. И какая их них является реальной, - незнакомец усмехнулся, - большой вопрос, для Вас, разумеется. Таких временных линий может существовать неопределенное множество. Вы же помните лекции по высшей математике?
   - Д-да, - с трудом сказал он, завороженный откровениями собеседника. Значит тогда он мыслил правильно... Про линии, про Матрицу...
   - И с этой линии Вы, в принципе, можете перенестись в любую точку, в то, что Вы называете прошлым или будущим. Можете выбрать себе другую линию жизни. Которая Вам больше нравится. Вариант реализации Вашей цели существует, остается только выбрать его. Небольшое мысленное усилие и... Всё в твоих руках, как пела одна весьма симпатичная особа.
   - Так просто? Раз и готово?
   - Не так чтобы совсем просто, но и не сложно. Главное знать как.
   - Я не пойму, что Вы мне предлагаете? Свернуть в свое прошлое и всё изменить или...?
   - Изменив прошлое, Вы создадите еще одну линию и вполне можете стать на ней счастливы, хотя это большой вопрос, и вдобавок, это совершенно относительно. Счастье. Когда человек находится на своей линии жизни, на своей стезе, тогда он испытывает счастье уже сейчас, даже если он не достиг своей цели. Как Вы думаете, откуда взял известный гений свою теорию относительности?
   - Не смею даже представить.
   - И не надо. Сойдете с ума. Зачем Вам это? Я Вам ничего не предлагаю. Знаете, какое самое неизвестное и непостижимое достояние человека?
   - Ну, наверное, знание. Знание обо всем. Какие-то вопросы мироздания. Откуда все появилось и куда все исчезнет.
   Незнакомец задорно рассмеялся:
   - Люди, как всегда, неистребимо заносчивы. Мыслят только глобальными масштабами. Вселенная. Мироздание. Не меньше. Гордыня и тщеславие. А увидеть то, что находиться у них под носом не могут! Вселенная - у Вас в голове. Это Ваше достояние! Мозг. Вы не можете познать его и рветесь узнать тайны Мироздания. Мне смешно, право. Но даже не это главное.
   - А... что тогда...?
   Собеседник злобно улыбнулся:
   - Главное? Главное у вас, у людей, Душа. И это Вам, Человеческому Существу, должен рассказывать Я?! - покачал головой, впрочем, без всяких эмоций. - Ваш Разум находится целиком во власти Моих маятников и своих представлений и убеждений, навязанных ими. Маятники отнимают у Вас энергию, и устанавливают над Вами Мою власть. Степень свободы людей ограничена узкими рамками дозволенного. Свое место в этом мире человек ошибочно определяет либо в качестве слуги, либо хозяина. Ни одна из этих позиций неверна. Потому что Человек есть Ничто. Он - всего лишь капля, на миг взлетевшая из океана. Почему, собственно, человек позволил себе утверждать, что он способен все понять и объяснить? Все, что он может - это познать лишь некоторые закономерности этого мира и увидеть отдельные его проявления. Некоторые из этих проявлений не поддаются разумному объяснению, и жалкие людишки веками теряются в догадках, пытаясь чем-то как-то объяснить необъяснимое. До тех пор, пока люди не осознают суть и природу своей тождественности с океаном, они будут находиться под Моей Властью, поскольку не могут подчинить себе Внешнее Намерение.
   "Внешнее намерение? Так, так... Что-то прорисовывается. Истина где-то рядом...", - подумал он про себя.
   Мессир замолчал, неподвижно глядя в одну точку, находившуюся, по-видимому, очень далеко. Потом продолжил:
   - А Ваша человеческая душа - она приходит в этот мир, как ребенок, доверчиво протягивая свои руки. И тут же по ним получает. От Вашего разума. Вы сами губите свои души безумной погоней за наслаждениями, за иллюзорными достижениями, достатком, деньгами, властью. Вы их губите желанием обладать всем. А потом, - собеседник скривился, - жалуетесь себе подобным и своему придуманному Богу на бездушность и рационализм собственной никчемной жизни. Бьётесь головой об пол, вымаливая прощение, просите подачек от Него. А Ему все равно, Он давно никого не слышит, Он занят своими делами и милостыню не раздает. Вы не согласны со мной?
   - Трудно спорить о незнакомом предмете. Я не занимался теологией и прочим подобным. Да и сто процентный атеист по воспитанию и мировоззрению. Но в общем и в целом... Вот только насколько придуманный? Думаю, не больше чем Вы, - как-то не хотелось сейчас подражать бездомному поэту и утверждать, что его собеседника не существует. - Вы правы, люди губят себя сами, но это не новость. А вот про душу... интересная сентенция.
   - А знаете, в чем разница между Вашей душой и разумом?
   - И в чем же?
   - Душа, в отличие от разума, не думает. Она - знает. В то время как разум постоянно обдумывает всю получаемую информацию и пропускает ее через шаблон своего мировоззрения. Душа же получает знания из поля информации напрямую, без анализа.
   - Значит, поле информации действительно существует? Это пространство вариантов?
   - А Вы сомневались? Многовариантность этого Мира, - Собеседник сделал перед собой жест рукой, - его первейшее фундаментальное свойство. Мир проявляет себя как движение материи в пространстве и времени, которое можно представить в виде бесконечной цепочки бесконечно малых причин и следствий. Данные обо всех возможных точках движения хранятся в пространстве вариантов. Оно, это неподвластное вам, людям, пространство, содержит информацию обо всем - что было, что есть, что будет.
   - Гм..., - только и смог он выдавить из себя, - э-э-э... и что? Я не пойму вообще, Мессир, смысла нашей беседы.
   Тот развернулся, внимательно глядя на него:
   - Ваша душа пришла в этот мир, полная доверия и надежд, с широко раскрытыми глазами. Но Мои маятники сразу же прибрали ее к рукам, внушив ей, что здесь ее никто не ждал, что здесь ей не рады, и она должна выполнять грязную и тяжелую работу за маленький кусочек хлебца. Я внушил людям, что борьба за выживание и естественный отбор являются необходимыми и нормальными процессами, способствующими развитию жизни. Люди никак не могут изменить этот Мир. Им приходится мириться с тем, что от них не зависит. Множество ограничений и условностей буквально запирает их души в футляры. Разум, захваченный маятниками, становится тюремщиком души и не позволяет ей реализовать свои способности. Человек просто вынужден вести себя так, как этого требует мир Моих маятников: выражать недовольство, раздражаться, опасаться, соперничать, бороться. Поведение и мысли человека обусловлены его зависимостью от маятников. В этом я достиг большого успеха, - собеседник довольно усмехнулся. - Такая обусловленность отнимает у людей энергию, восстанавливает против них равновесные силы и уводит в сторону, к ложным целям. В довершение ко всему, Внешнее Намерение работает как реализация худших ожиданий. Человек живет как во сне, подчиняясь навязанному извне сценарию. Он не осознает, что может взять сценарий под свой контроль. Ему кажется, что от него мало что зависит. Важность втягивает его в игру маятников, а неосознанность отнимает последнюю возможность как-то воздействовать на сценарий. Вся Игра ведется по Моим правилам. Я коллекционер, коллекционер Душ, которые мне даже не надо у Вас, людей, отбирать. Вы сами их закрываете в Футляр своей же важности.
   - Вам нужна моя Душа...? - недоверчиво спросил он, не понимая до конца многословную речь своего Собеседника.
   - Не больше, чем все остальные. Хоть она и уникальна, как всякая Душа. Но. Я существую тысячи и тысячи лет. И мне нестерпимо скучно. Время от времени, чтоб развеять скуку, я играю с людьми в Игры, точнее в одну Игру. Как мы с Вами сейчас. В шахматы. Вы проиграете - и сами завернете свою Душу в твердокаменный футляр и подарите мне. И самое смешное, что меня и забавляет, Ваш разум будет в полной уверенности, что поступает абсолютно верно и что только так и надо. Но если Вы выиграете - я покажу Вам, как подчинить себе Внешнее Намерение. В конце концов, одной Душой в моей коллекции больше, одной меньше. Их - миллионы, запертые в красивые футляры человеческой важности, хранятся в моем Замке. Так что я могу себе позволить немного развлечься. Вы, как я говорил, показались мне достойным соперником. Ваша Душа стремится вырваться из-под контроля Вашего разума и, надо сказать, шансы у нее весьма велики.
   - Простите за нескромный вопрос, Мессир, - наконец то он смог произнести что-то членораздельное, - что такое это самое Внешнее Намерение?
   - Намерение - это совмещение желания с действием. Намерение что-либо сделать своими силами Вам знакомо. Это Ваше внутреннее намерение. Гораздо сложнее распространить действие своего намерения на окружающий мир, сделать его внешним. С его помощью можно управлять Миром. Точнее, выбирать модель поведения окружающего Мира, определять сценарий и декорации. Все манипуляции со временем, пространством и материей, которые не поддаются логическому человеческому объяснению, принято относить к магии или к паранормальным явлениям. Вот эти явления и демонстрируют работу Внешнего Намерения - оно направлено на выбор линии жизни в пространстве вариантов. Для Внешнего Намерения нет ничего невозможного. Внешнее Намерение может действовать помимо Вашей воли. Овладеть этой силой трудно, но ее можно заставить работать на себя. Вот эту силу я и предлагаю поставить на кон. В нашей Игре. Сможете овладеть ею - мне будет интересно за Вами понаблюдать. Развеять немного скуку. Не сможете - Ваша Душа сама присоединится к моей коллекции. Все очень просто.
   - Все очень просто, сказки - обман... Еще один глупый вопрос, Мессир. В чем разница между внешним и внутренним намерением? Я как-то не совсем уловил.
   - Вы пытаетесь чего-то добиться от этого Мира - Мир сам дает Вам то, что вы хотите. Вы боретесь за место под Солнцем - Мир сам раскрывает Вам свои объятия. Вы ломитесь в запертую дверь - дверь сама перед Вами распахивается. Вы пытаетесь пробиться сквозь стену - стена сама расступается перед Вами. Вы стараетесь вызвать в своей жизни какие-то события - они сами приходят. Такое объяснение, что называется, на пальцах, Вас устроит?
   - Пожалуй, да, - промямлил он. Слишком много всего и сразу. И душа на кону. Хрестоматийно, но самое гадкое в том, что его Собеседник совершенно прав. Проиграв, он сам завернет свою Душу в упаковку важности и подарит Ему. Значит... значит надо выиграть, во что бы то ни стало. И тогда... и тогда яблоки упадут в небо...?
   "Стоп!!!! Не циклись на важности своей Победы! Вот здесь и ловушка. Я сейчас очень захочу выиграть и тем самым, заранее проиграю. Ангел сказала - чтобы добиться цели, надо отказаться от желания ее достигнуть. Убрать важность и игнорировать Его маятники. Надо не бороться с ними, не осуждать, не злиться, не выходить из себя, потому что все это будет означать Игру по Его правилам. Надо спокойно принять маятник как должное, как неизбежное зло, а потом просто уйти от него. Равнодушно пройти мимо. Игнорировать, выбросить из головы. И вообще, зачем мне, навязываемая этим "сладким" господином цель? Мне нужно оставаться свободным, определить свою Цель, найти свою дверь и перейти на другую линию жизни. Подчинить своей воле Внешнее Намерение. Ну что ж", - он внутренне усмехнулся, - "Игра будет еще интереснее".
   Собеседник с легкой насмешкой наблюдал за ходом его мыслей, которые, несомненно, отражались на его лице:
   - Так что, Вы определились с прошлым, или будущим? Как я сказал, это последняя точка, где Вы можете решить, куда Вам двигаться и чего Вы хотите достичь. Это развилка. Ваш последний шанс. Или Вы мучительно барахтаетесь, переделывая свое прошлое, и добываете себе утраченное счастье, отсутствие которого Вас так мучает и не дает спать по ночам, - усмехнулся Незнакомец, - или Вы двигаетесь в будущее, которое будет создано только Вашими усилиями. Играете в Игру. Последнее искушение, если можно так выразиться. Больше такого шанса у Вас не будет. Но Игра будет идти по Моим правилам. По Моим. Из этой точки Вы можете переместиться в любую, еще раз отмечаю, в любую точку любого параллельного времени и начать все сначала. Допустим, переместиться в ... января 200... года, по Вашему исчислению. Помните этот день? - искуситель хитро прищурился. - Или двигаться вперед, создавая силой своего мозга, - Собеседник коснулся пальцем лба, - собственные отражения реальности. Свои.
   "Еще бы я не помнил этот день", - мрачно усмехнулся он. - "В этот день я в первый раз увидел Её. И если начать снова с этого дня, зная, чем всё закончится, можно же всё изменить! Но. Но это же всё будет другое... Другой я. Другая она. Это же не факт, что всё сложится лучше, чем было. Абсолютно. Это же будет другая жизнь. Не наша. Не настоящая. Можно конечно попробовать, но... Но. Заманчиво. Искушение очень велико. И потрясающий шанс...", - он закрыл глаза, пытаясь осмыслить все услышанное. - "Это будет чужая жизнь. Не моя, и не её. Это будут наши фантомы, а не мы. А мы существуем только в своей реальности. И именно в ней надо жить".
   "Дьявольское искушение", - повторил опять, глядя на бесстрастное лицо своего "партнера" по игре. - "Предложить человеку великолепный шанс и дать возможность выбора, какое милосердие! Боже право! Но ведь так хочется... Как я хочу быть с ней. Господи, кто бы знал! Но я хочу быть с ней настоящей, такой, какая она сейчас. Со всеми ее достоинствами и недостатками. С реальным моим любимым человечком. Мне не нужен фантом. Если она не хочет этого, то какой смысл переигрывать всё?! Чему быть - того ж не миновать. Всё будет так, как должно быть, даже если будет иначе. Хорошо быть выдуманным принцем Амбера, создающим свои собственные отражения. Я не хочу им быть, я хочу быть собой, просто самим собой. Вот и все...".
   В голове проявились строчки, написанные в минуту страшного отчаяния:
  
   Ну же, что же ты долго ждешь!
   Ведь Любовь - это просто ложь!
   Никому с ней не проще, не легче
   Никому она не нужна
   Игра слов, разве так важна?
   Без нее это море мельче
  
   Нажми курок и отвернись
   Я сам ворвуся в эту высь
   Тебе не время, ты живи, как знаешь
   Тебе детей родить и быть
   Довольной жизнью, переплыть
   Судьбу, которую, сейчас ты потеряешь...
  
   "Нажми курок и отвернись... - это же я видел во сне... Как стоял перед ней. Она стреляла в меня... Боже, что происходит??!!! Нет! К черту! И к дьяволу! Мне нужна она НАСТОЯЩАЯ!!! А настоящая она сказала что всё... Всё... Это очень больно. Это... это невыносимо. Но это правда... Так что... прошлое оставим в своей памяти. В портретах. В фотографиях. В стихах. В воспоминаниях. Не надо его переделывать. Это моё достояние, глупо, конечно, звучит".
   И снова в голову влезли стихи, не его, но, видимо, тоже написанные не в самую лучшую в жизни минуту:
  
   Это лето, опасное лето
   А дальше нельзя
   Мы расстались
   Как звери
   Как нелюди
   Хуже врагов
   Не смогу никогда
   Твое Имя назвать
   Отпускаю тебя
   На просторы материков...
  
   "Расстались да... Не лучшим образом... Хуже врагов. Но это не повод таить злобу друг на друга. Совершенно. Никогда. Никогда не говори никогда...", - он грустно улыбнулся. Этим её "обнадеживающим" высказыванием и закончился их последний разговор семнадцатого августа...
   "Я помню всё, хоть меня не просили. И буду помнить, пускай это кроме меня никому не нужно. Это - моё! Крест я на своем прошлом не ставлю. И никого ни в чем обвинять не собираюсь. Что было - то было. Жаль, что так все по-дурацки закончилось. Действительно, всё спереди, права была Юлька...".
   - Мне надо решать сию секунду или у меня еще есть время на раздумья? - обратился он к своему собеседнику.
   - Время... Времени у Вас практически не осталось. Видите вон ту черную точку на небе, - тот кивком головы указал направление, куда следовало смотреть. - Скоро этот город накроет страшная буря, тьма. И как только на землю упадет первая капля дождя, Ваше время закончится. Думайте. Я Вас покидаю. Мы еще встретимся, - и незнакомец исчез, как будто его никогда и не было.
   "Встретимся, обязательно встретимся. Угу. В следующей жизни", - зло подумал он и резко обернулся в направлении приближающегося смерча.
   Черная точка стремительно увеличивалась в размерах, охватывая уже половину горизонта. Еще немного и она действительно накроет весь город.
   "Значит так. Настал момент истины. Или я сейчас перемещаюсь в собственное прошлое и меняю его так, чтобы добиться Её и быть с ней счастливым. И сделать еще многое другое чего я не сделал, по глупости ли или по незнанию. Либо я двигаюсь вперед в собственное будущее. Я найду дверь и выберу себе другую линию жизни! Но, это же не означает, что я отказываюсь от нее. Нет! Наоборот! Я отказываюсь от ее копий, от ее отражений, а Она настоящая остаётся в моей реальности. Да. Такая, какая она есть. Пускай у нас у каждого будет своя жизнь, не связанная с другим. Но это наша настоящая жизнь. Настоящая. Пожалуй, так будет правильно...".
   Первый раскат грома прозвучал резко и настолько неожиданно, что он невольно вздрогнул, отрываясь от своих мыслей. Небо над ним уже было полностью черным.
   Он сделал шаг из беседки, поднял лицо к небесам и вскинул руки:
   - Я иду вперед. В будущее. Слышите!!! Я выбрал свой путь! Я ...
   Прямо перед глазами сверкнула исполинская молния и, через несколько мгновений, гром заглушил его слова. Внезапно возникший мощный ветер накинулся на него со всех сторон. Полы пиджака взлетели вверх, волосы, даже будучи очень короткими, умудрились растрепаться. Дыхание перехватило. Он жадно хватал ртом воздух и не мог вдохнуть. Еще одна вспышка - и на него обрушился поток воды. Холодные капли с силой били по лицу. Казалось, что это не вода, а куски льда сыпятся сверху.
   Он стоял в центре бури, не в силах пошевелиться и оторвать взгляд от страшного в своей несокрушимой мощи зрелища.
   Последнее, что он успел увидеть, как выскользнувшая из бездонных черных недр молния, на полпути к нему раздвоилась, и ее белые языки впились в его раскинутые руки...
  
  
   ЭКСПОЗИЦИЯ
  

"Четыре слова про любовь

Четыре слова про любовь и я умру... "

  
   Шершавый снег мягко обнимал его со всех сторон, чуть покалывая лицо. Он ощутил пахнущий свежестью воздух, перемешанный с ароматом перепрелых листьев, укрытых белым покровом.
   Лес как будто ожил, после спячки. Какой-то легкий шелест, щелчки, скрипы сухих веток и "пение" ворон, которые казалось, наворачивали круги прямо над ним, настолько отчетливо было слышно хлопанье их крыльев. Одна из них, видно самая наглая или умудренная спикировала на снег, и слегка наклонив голову, косилась на него своими черными глазами.
   "Пошла вон, гадина. Я живой еще. Спешите на пир? Не дождетесь. Я еще вас всех переживу", - мысленно сказал он ей и попытался пошевелить рукой. Пальцы беспомощно чиркнули по снегу, даже не сделав в нем углубления.
   Приподнял голову. Затекшая шея не хотела двигаться и сопротивлялась, запуская в тело тысячи иголок.
   Ворона, сидевшая в двух шагах, даже не шелохнулась и продолжала насмешливо, как ему показалось, его рассматривать.
   "А где Лариса? Я же ее схватил,... как мне кажется", - он прикрыл глаза, пытаясь вспомнить то что, произошло с ними минуту назад. А может и не минуту... В глазах вращались белые круги и ... и всё. Никаких запоздалых кадров последней сцены не возникало.
   "Мне что, привиделось что ли? Ларисы не было? Она не стреляла в меня? Что со мной? Галлюцинации? Смысловые", - криво усмехнулся.
   Хотел подняться, но руки не выдержали веса тела, и он упал на бок. Вторая попытка удалась лучше. Помогая себе ногами, он все-таки смог присесть. Ворона отскочила немного в сторону, распахнула крылья и противно каркнула.
   - Ну, ты, каркуша, пасть закрой. Еще раз вякнешь - пристрелю к черту, - зло бросил он птице. Та, словно поняв его слова, замолчала, но продолжала наблюдать.
   Он огляделся. За спиной была неглубокая колея, пробитая им. Ни справа, ни слева, ни впереди каких-либо признаков недавнего присутствия человека не было.
   - Мне действительно померещилось. Значит этого не было... И слава Богу. Честно говоря, сцена не самая оптимистичная. Просто я отключился, и мне привиделось.
   Подтянул к себе за ремень автомат. Взял за ствол и, упершись прикладом в землю, попробовал встать. Спина жутко болела, мышцы как будто сдавили тисками. Несколько минут он пытался разогнуться и подняться на ноги, но сил не хватало. Наконец собрав их все в кулак, встал сначала на колени, а потом и выпрямился во весь рост.
   Шатало.
   Ухватившись за ветки ближайшего кустарника, он зафиксировал себя в пространстве и перевел дыхание.
   - Далеко она ушла. Молодец. Только догнать бы теперь. С меня сейчас ходок не очень что бы. Лишь бы ничего с ней не случилось, Господи. Нет, все-таки бредовая сцена мне привиделась. К чему такое?
   Запрокинув голову, он уткнулся глазами в небо. Верхушки огромных сосен обрамляли небольшой клочек серой, однотонной, ни чем не примечательной "акварели", накрывшей этот кусок пространства и придавшей завершенность мизансцене.
   Ликующий "вопль" вороны отвлек его от процесса созерцания и заставил опустить глаза.
   Птица, зарывшаяся клювом в снег и увлеченно там ковырявшаяся, вытащила на свет, тускло блеснувший металлический предмет.
   Помедлив, он махнул автоматом, обозначая свое присутствие и давая понять наглой воровке, кто в лесу хозяин.
   Ворона отскочила в сторону, смерила его недобрым взглядом, мол, мы еще посмотрим, кто здесь главнее и нехотя взмахнув крыльями, взлетела на ветку.
   Сделав шаг, он нагнулся, и еще не веря своим глазам, подобрал оказавшуюся знакомой находку.
   Стреляная гильза была еще теплой и из ее нутра пахнуло кислым запахом сгоревшего пороха.
   Обомлел.
   "Значит... совсем недавно здесь стреляли... Так все-таки она была здесь... Значит это правда? Она в меня стреляла?! Зачем? За что? Что с ней случилось?!!!".
   Внезапно его осенило, и он дико засмеялся. Задрал лицо вверх и захохотал во все горло, закатываясь в злом, неудержимом смехе.
   Вороны, рассевшиеся на ветках, как в партере, с ворчливым карканьем предпочли переместиться на бельэтаж, так, на всякий случай. А то странный какой-то человек. Стоит и смеется на весь лес непонятно с чего.
   Он так же внезапно оборвал безумный смех, нагнулся, зачерпнул снега и размазал его по лицу, пытаясь придти в себя.
   - Боже, какой же я дурак все-таки, - он всё понял, вернее, вспомнил и всё равно отказываясь поверить, качал головой, пытаясь отогнать абсолютно бредовую и в то же время единственно верную мысль. - ОНИ же оставались у нее... Зачем же она меня хотела убить? Могла просто уйти вместе с ними. Впрочем, она так и сделала... Ну и на том спасибо, Ребенок. Зачем была нужна эта дикая сцена? Временное помешательство? Хотелось выговориться? Сказать, то, что наболело? Ну, не в такой же форме! Или... или это просто был маленький спектакль? Для кого? Зачем? - очередной миллион вопросов.
   Опустив руки и уткнувшись подбородком в грудь, попробовал переварить последние "новости".
   "Она действительно меня так ненавидит? За то, что я не сделал? Ненависть. Обратная сторона любви. Между ними всего один шаг. Давно известная истина. И все равно. Такое впечатление, что ее заколдовали. Как в сказке. Не могла она так сделать. Ну, стихи то я написал именно об этом. Я что, провидец? Или свихнувшийся маньяк? Кому как больше нравится. Для нее - маньяк, получается", - горько усмехнувшись, он поднял голову и... и ощутил на себе, чей то взгляд. Бывает такое чувство. Вроде бы никого нет, но сила зрительного воздействия свербит спину.
   "Кто здесь?!".
   Обернулся, вскинув автомат и лязгнув предохранителем.
   Тишина. Покой. Никакого движения. Никого. Только вороны, устроившиеся рядами на мохнатых сосновых лапах, молча и внимательно смотрят на него.
   "Ну не для них же был спектакль. Или для них. Не нравится мне вот та здоровая черная "красавица". Какая-то она уж больно умная. Или заинтересованная. Пристрелить ее что ли?", - он посмотрел на птицу, которая обнаружила страшную находку. - "Рука не поднимается. Черт с тобой. Живи. Я сегодня добрый, не знаю, правда, с чего", - фыркнул.
   Отступил на шаг и почувствовал под ногой, вместо мякоти земли какую-то щебенку. Пошевелил каблуком, разгребая неровности, и... остановился. Резко развернувшись, забыв о боли, опустился на колени и разгреб руками неглубокий снег.
   Маленький холщовый мешочек сиротливо лежал, покинутый хозяевами.
   Он осторожно, как неразорвавшуюся гранату, взял его двумя пальцами и аккуратно потянул веревку, стягивающую горловину.
   Всё на месте. Всё, что нужно - на месте. Ничего не прибавилось, не убавилось.
   - Выронила? Или выбросила? Она могла и выбросить. Назло всем. Ладно.
   Снова поднявшись, он положил находку в карман, следом засунул и гильзу, решив сделать из нее сувенир, на память, о трогательной и "задушевной" беседе с Любимой.
   - Чао, паца-а-ны, - махнул рукой птицам. - До новых встреч. Каждую пятницу. В субботнем эфире. Воскресное обозрение. Смотрите нас в понедельник.
   Прикинув направление движения, он побрел, стараясь двигаться настолько быстро, насколько позволяло покрытие под ногами и количество оставшейся жизненной энергии.
  
  
   СКЕРЦАНДО
  

"Нам остается сделать ход

На линию вперед, и нам помогут..."

  
   Соляной столп, в его лице, стоял, прилипнув подошвами к траве.
   В голове было легко-легко. Душа просто сияла. Волна безумной радости затопила его по самые уши. Хотелось петь и танцевать. Кувыркаться и хлопать в ладоши. Вот только почему-то ручонки не хотели шевелиться, как и все остальное впрочем, тоже. Хотя нет, мышцы лица подчинялись мысленным усилиям. Оставалось корчить рожи и смеяться. Но как-то настроение не соответствовало оставшимся у организма возможностям. Тогда он просто растянул губы в мерзейшую улыбку, надул щеки и поочередно поморгал глазами.
   "Руки целы, ноги целы, что еще. А что вообще было то? Этого славного господина помню. Разговоры умные помню. Дождь - помню. А потом - не помню. Не хуже того, заблудившегося в двух столицах, врача. Третья улица строителей", - хмыкнул. - "Помнить должен? Должен. Но... не помню. Хотя нет. Молния... В меня попала молния...а-ха".
   Скривив рот, он притих, нанизывая на нить "бусинки" воспоминаний.
   Когда блестящие шарики заполнили веревочку, он мысленно связал ее концы.
   Собравшаяся из отдельных фрагментов сцена "свидания" с любезным господином, закончившаяся разнузданным буйством стихии, позволила оценить масштабы своего везения, которое сегодня, похоже, побило все рекорды, перевыполнив две годовые нормы.
   "М-да... немного найдется в мире людей, выживших после такого. Может я теперь смогу читать мысли женщин, как тот чудик в кино?", - взвесив впечатляющую перспективу, он подумал немного и мотнул головой. - "Не, не надо мне такого счастья. Меньше знаешь - лучше спишь".
   Поднял глаза к прямо таки сияющему своей голубизной небу, ненароком ожидая увидеть на нем какую-нибудь подсказку. Руководство к дальнейшим действиям. Ключик. Шпаргалку. Но. Увы и ах. Там не было даже банального облачка.
   "И долго я буду так стоять, как...", - включил мыслительный процесс на полную мощность, пытаясь представить, на кого может быть похож в такой позе.
   "Сейчас какой-нибудь любознательный товарищ сюда забредет, а тут на тебе - Русо туристо. Облико морале".
   Очередное ёрничанье над собственной персоной перебила постепенно набирающая громкость музыка в сопровождении слов:
  
   Я на тебе как на войне
   А на войне как на тебе
  
   "Гляньте, земляки, что ли пожаловали?", - удивленно встрепенулся. - "До боли знакомая песенка. Где ж это играет?".
   Он попытался насколько мог заглянуть глазами за спину, но максимум на что были способны органы зрения, так это обозреть переднюю полусферу.
   Тем временем голос солиста продолжал выводить:
  
   Но я устал окончен бой
   Беру портвейн иду домой
   Окончен бой зачах огонь
   И не осталось ничего
   А мы живем а нам с тобою
   Повезло назло
  
   - Повезло, так повезло. Как утопленнику. Люди, а-уу! Люди!
   Музыка сменилась беззвучным жужжанием.
   - Так, на минуточку! Это ж телефончик мой звенит! Ачуметь! - он нервно засмеялся, состроив гримасу. - Какой у меня суперовый оператор связи. В другом измерении берет. Ну и КилоФон! Да и аппарат неплох, гибрид тети Сони и дяди Эрика. В воде не тонет, и в огне не горит. Кто ж меня вспомнил?
   По чьей-то непонятной прихоти все мышцы разом ослабли, и он осел пятой точкой на траву. Помотал головой и сунул руку в кобуру. Действительно, телефон. И какой знакомый номер...
   - Олька, ё-моё!!! Я рад тебя слышать!!! - заорал он в трубку, не дав любимому секретарю открыть рот. - Тебе привет из солнечного Узбекистана, вернее МараКана, тьфу, из Марокко вообщем.
   То ли его безумно радостный голос, то ли несусветная чушь, которую он выпалил на одном дыхании, вогнали Ольгу в ступор. Через непонятно какое расстояние он слышал в трубке, как она хватает ртом воздух и ловит падающие очки.
   - Оленька, радость моя! Алло! Ты меня слышишь?!
   - Д-да, да, конечно, - похоже, даже ее хваленому литовскому спокойствию настал предел. Нет, день прожит не зря. И как у него так получилось ввести ее в нокаут? Аргентина - Ямайка, 5-0! Его просто плющило от радости и дикого восторга. За столько времени услышать знакомый голос, ха!
   - Вы... где? - секретарь, наконец, взяла себя в руки и вновь обрела способность издавать звуки.
   - В Караганде! - хотел ляпнуть он, но понял, что это будет перебор. - Да так, на курорте. Сижу, вот, загораю. На травке.
   Пауза... потом:
   - Олег, тут телефонограмму передали.
   - Слющай, да? - он уже восстановился и обрел прежнюю форму. - Какой такой телефонограмм, дарагая? Вах!
   - Обыкновенная. Телефонограмма, - похоже, что девушка тоже пришла в себя, - такая, какая надо!
   - Так, спокойно. Оля. Только не нервничай. Я тебя умоляю. Зачитывай. Я внемлю.
   - Внемлешь? Ну, слушай, - Ольга засмеялась.
   Он представил ее лицо и понял, что "сухой" счет долго не продержится. Что-то ему подсказывало, что телефонограмма будет под стать телеграмме. А дальше что? Телетайп? Или телекс? Продолжая в том же духе, мы придем к голубиной почте...
   - Твой милый голос я могу слушать до бесконечности, - добавил он игривости, чтобы подсластить предстоящее явно "забавное" сообщение.
   - Значит так, Олег Георгиевич. Сидишь хорошо?
   - Угу, высоко сижу, далеко гляжу.
   - Отлично, поехали:
  
   Четыре части целого собрать
   Названья их по буквам прочитаешь
   Сложить, не глядя. Смысл угадать
   Тогда найдешь, кого желаешь
  
   Молча, выслушав четверостишие, он провел рукой по лицу, стремящемуся принять глумливо-пришибленное выражение.
   - Олег, это про что?
   - Ты у меня спрашиваешь? Чтоб я так знал! А кто прислал? - спросил, уже заранее предчувствуя ответ.
   - Из приемной товарища Панаева.
   "Так-с. Здравствуй ж...а, новый год", - это был лучший и наиболее приличный комментарий к услышанному.
   - Откуда? Панаева? Ты серьезно?
   - Олег, когда я шучу, ты прекрасно знаешь. Когда я не шучу - думаю тоже.
   - Знаю, - усмехнулся он. - Знаю. Оль, а время сейчас сколько?
   - Ты что, часы сегодня дома оставил, возле компьютера? Почти два. А ты где на самом деле? Серьезно в Марокко? - женское любопытство сильная штука.
   - Да нет, что ты. Это у меня шутки плоские с утра. Сижу вот в парке Горького, пиво пью.
   - Ты? Пиво? Днем? Олег... Ты меня пугаешь...
   Ее голос, обычно приводящий его в хорошее настроение, особенно когда она не злилась, сейчас был не в форме. Нет, это он был не в форме, чтобы порадоваться ему в полной мере.
   - Пугаешь. Я сам себя пугаюсь. Видела бы ты меня сейчас. Не узнала бы.
   - Так что случилось? Ты пропал куда-то. Что происходит у тебя?
   - У меня? У меня Игра. В разгаре. Очень интересная. Поучительно-жизнеутверждающая.
   - Игра..., - Ольга притихла и легонько шмыгнула своим маленьким носиком.
   - Ага. Не слышала о такой?
   - Нет... откуда. Я-то тут причем? - нарочито резко ответила девушка.
   - Да никто тут ни причем и ни при ком. Чистые совпадения, - он замолчал.
   Молчала и она.
   Допытываться до нее сейчас у него не было ни сил, ни настроения.
   Оборвав паузу, он усмехнулся, представив кое-что, и сказал притихшей собеседнице:
   - Не плачь девчонка, пройдут дожди. Ладно, Оль, если что, звони. Хорошо?
   - Хорошо..., - он по голосу понял, что она, недоумевая от его чересчур спокойной реакции на несуразную телефонограмму, пожала плечами. - Пока...
   - Пока-пока, - он дал отбой и, уткнувшись трубкой в губы, задумался над последними известиями.
  
   Унылые, усталые
   Признанья на крови
   Оставь ты их тому,
   Кто может Вам поверит
   Роняйте лед
   Плесните яд
   На свежие мозги
   Я знал, что все не так
   Я сам себе не верил
  
   - Не так. И не эдак. А как оно вообще?
  
   Пока, пока
   Цыплята табака
   Вы были как одна любовь до гроба
   До гроба были вы
   А после ни фига
   А мне уже пора
   Пока
  
   - Четыре части целого собрать. Названья их по буквам прочитаешь... Ну, и чтобы это значило? Части чего? И по каким буквам? И на фиг мне их собирать? Найти, кого желаю? А кого я желаю?
  
   Я соберу все на осколки самого себя
   И снова заживу без боли и унынья
   И я найду, ее найду
   Она одна моя
   А все еще стоит
   А сердце не остыло
  
   Пока, пока
   Цыплята табака
   Вы были как одна любовь до гроба
   До гроба были вы
   А после ни фига
   А мне уже пора
   Пока...
  
   - Четыре части, названья по буквам. Значит, название из четырех букв. Название чего? Или... кого. Лора? Четыре буквы. Угу, я угадаю эту мелодию с ... да вообще без нот угадаю! В легкую! Может действительно Лора? В слове "Алиса" пять букв, не подходит. Ну а Лора причем? - попытался он обмануть сам себя. Уж кто-то, а Лора точно при чем. Только не при нем...
   Почесал затылок, потом лоб. Потом подергал себя поочередно за правое и левое ухо. Как ни странно, данные манипуляции не добавили свежих идей.
   - Шарада, гм. А искать их где? В ..., - он вовремя сдержался, чтоб не ляпнуть вслух очень хорошо рифмующееся слово из пяти букв. - У меня новое амплуа? Принца Джона, то бишь Ваньки-царевича? Иль Федота-удальца? Ухитрись-ка мне добыть, То-Чаво-Не-Может-Быть! Запиши себе названье, чтобы в спешке не забыть!
   - Что-то мне это напоминает. Четыре элемента, а в центре пятый - который само совершенство... Нет, не так... Собрать четыре элемента и получится пятый... Пятый элемент. А пятый элемент у нас - это ... Так, стоп! Первые буквы этих элементов должны составить название пятого... Хорошо. Но поскольку искать неизвестно что невозможно, значит надо идти от противного. Из центра. С конца. Метод индукции, - хмыкнул. - Зная, что или кого я хочу найти, я получаю первые буквы элементов, которые нужно собрать. О! Какой я умный, это что-то, - рассмеялся.
   - Если мыслить аналогично известной кино-истории, четыре элемента должны символизировать четыре стихии - Воздух, Земля, Огонь, Вода. Это с одной стороны. Хорошо, допустим. С другой стороны, если это Лора... Лора, - он мрачно усмехнулся, - Лора... Тогда названья этих элементов должны начинать с букв Л О Р А. Таким образом, - пытался и дальше рассуждать логически, - надо определить, что символизирует эти стихии и начинается с этих букв. Гм. Русский язык не мой конек, хотя язык собственно здесь ни при чем... Та-та-та-та-та-та-та... Четыре элемента... четыре камня. Камня. Ха! Камни! И не простые камни, а драгоценные... Отлично, Константин! Какие у нас бывают камни? Так, думай, думай.
   Шестеренки и прочие детали мозга, которые приводят его в движение, или которые он приводит в движение, впрочем, не важно, закрутились со страшной силой. Он потрогал уши - дым еще не пошел от мысленных усилий? Да вроде нет.
   Кинул на траву пиджак и растянулся на нем, уставившись глазами в небо.
   "Какое небо голубое... Один из элементов. Воздух. Голубой...".
   Осененный мыслью, он подскочил на месте.
   - Лазурит! Камень голубого цвета! Камень неба! А небо - это воздух! Точно!!! - запрокинул голову и радостно засмеялся. - Буква Л есть, поехали дальше.
   Первая догадка привела его в волнение. Он уже не мог усидеть на месте и, подскочив, стал наворачивать круги вокруг беседки.
   Земля после дождя была сырая, каблуки немного проваливались и оставляли четкие отпечатки. На восьмом витке он уже настолько погрузился в раздумья о символах Земли, что не замечал, как наступает в собственные следы. Причем это у него получалось настолько точно, что если бы старался нарочно, так не получилось бы.
   Ничего в голову не шло. Что можно связать с Землей? Все камни из земли. Какой же из них? На О, на Р или на А? Попробуй, угадай.
   Как это всегда бывает, усиленная мозговая деятельность стала навевать аппетит.
   - Эх, сейчас бы чего куснуть. Да грамм сто холодной водки под маслинку, ух!
   Он явственно ощутил вкус крупной жирной черной маслины, ее горький и немного терпкий оттенок, так подходящий для закуски. Почему-то ему нравились именно маслины, а вот оливки он не любил. Какие то они не те.
   Насколько же бывают, причудливы цепочки ассоциаций. Еда - водка - закуска - маслины - оливки - и ...
   Тупо смотря в землю, он хватал двумя руками мысль. Вот-вот, вот...
   "Оливки, оливки... Ну же! Оливки - Оливин! Оливиновый пояс, так красиво описанный графом Толстым в приключениях инженера, придумавшего лазер. Только там смысл был в золоте. А сейчас смысл в том, что оливин - это основа мантии, то есть, по сути, сама Земля. Его в ней процентов девяносто примерно...".
   - Годится! Оливин! Есть такая буква, в смысле есть такой минерал, зелено-желтый. Вот он и есть символ Земли. Камень августа, между прочим. И день рождения у нее в августе, - улыбнулся. - Так, значит Лазурит и Оливин, Воздух и Земля. Остается Огонь и Вода. Ну, с этим проще.
   Два раза пришедшее осенение настроило его на нужную волну. Мысли понеслись аллюром в три креста. Огонь - красный. Самый известный красный камень, какой? Рубин разумеется. Символ огня и крови. Камень жизни. И на букву Р. Осталась А.
   - Вода - aqua. Aqua marina - морская вода. Аквамарин! Цвета морской волны, зеленовато-голубой. Божественно-вечный цвет. Всё! Yes!
   Сделав рукой радостный жест, он рассмеялся от удовольствия, полученного от решения "детской" загадки.
   - Итак, подводим итоги. Что мы имеем, то и ввиду:
  
   Лазурит - Воздух
   Оливин - Земля
   Рубин - Огонь
   Аквамарин - Вода
  
   - Получаем ЛОРА. М-да... Красиво конечно, даже слишком красиво. Но с другой стороны, все же правильно? Четыре камня четырех стихий. И буквы. Все сходится, если только моя первоначальная посылка правильна. Задачка оказалась не такая уж и сложная. Теперь осталось их собрать вместе и дело в шляпе. Не фиг делать, угу. Где их брать то? Где они вообще бывают?
   Он прикрыл глаза, пытаясь припомнить все, что знал о драгоценных камнях и местах их добычи.
   "Лазурит есть у нас, в районе Байкала, потом в Афганистане, Чили. Еще есть по мелочи в Африке, Индии, США. Хороший район поисков. Ладно, дальше. Оливин - Таиланд, Норвегия, еще какой-то остров в Красном море. Тоже - не сахар. Рубин - самое известное месторождение в Бирме, потом Таиланд, Индия, Лаос, Непал, Вьетнам. Вообщем Юго-Восточная Азия. И, наконец, Аквамарин - это в первую очередь Бразилия, потом Мадагаскар, Нигерия и Афганистан".
   - Район поисков - весь Мир вообщем. М-да... Это одно. Другое - как их добывать? На раскопки лезть и там самородки искать? Ага, меня там так и ждут. Нет, должен быть другой путь. Может надо собрать самые известные экземпляры камней? Угу, достанешь их. Или частные коллекции, никому не известные, или наоборот, самые известные музеи или коронованные особы. Тоже не вариант. Да и краденые камни никому никогда счастья не приносили. Это факт. Что же делать? Известно, ЧТО найти, а вот ГДЕ?!
   Радость потихоньку стала сменяться раздумьями о методах и способах собирания четырех опознанных частей.
   - А что если все гораздо проще? - задал себе вопрос вслух. - Естественно, как всегда. Ну-ка! Важность - в утиль! Что если так - каждый камень находится в своей стихии. И собственно там его и надо искать. Пройти огонь, воду и медные трубы, - ухмыльнулся. - Вернее вместо труб землю и воздух. А может..., - просвистел на мгновение малодушный вариант. - Может послать всех, да и махнуть на родину?
   Он вопросительно глянул на небо.
   Легкие, прозрачные облачка, набежавшие невесть откуда, вздернув носики, демонстративно отвернулись от него, разочаровавшись в "герое" и его пораженческих мыслях.
   Широко улыбнувшись, он обратился к небесным созданиям:
   - Вас поставили подсматривать, а вы подглядываете. Ладно, возвращаться рано. Сдаться я еще успею.
   Облака, радостно переглянувшись и превратившись в белогривых лошадок, весело помчались без оглядки, спеша оповестить всех-всех-всех, что приключение продолжается.
   Усмехнувшись, он перевел взгляд на обитателей "мистического", как было сказано в путеводителе сада.
   - Может быть, это цветы во всем виноваты? Где я это читал - цветы обладают коллективным растительным разумом и древней магией..., - прищурил глаз и пожал плечами. - В чем виноваты? В том, что меня к ним занесло? Гм, по-моему, у меня бред. Пойду ка я отсюда. Пока-пока, - помахал рукой ярким россыпям, - цыплята табака.
   Ловить в этом саду уже было нечего, и он потихоньку двинулся по дорожке в направлении выхода.
   Через дорогу неторопливо, даже важно шествовал крупный черный жук с мощными лапами. Не большой любитель насекомых, он было, уже занес ногу, чтобы пхнуть того с дороги, но какая-то проскочившая в голове пронзительная догадка, заставила вместо этого присесть на пути следования живого создания.
   - Если я не ошибаюсь, а я не ошибаюсь (если я ошибаюсь, смотри пункт первый), это Жук-Скарабей, - пробормотал вслух. - Священное существо у древних. "Двигатель" Солнца. Культовый амулет в Египте. И делали его из Лазурита...
   Жук, не обращая внимания на издаваемые человеческим существом звуки, что называется и ухом не вел, если оно конечно у него было, и преспокойно полз дальше по своим "божественным" делам. Потом распустил крылья и с легким жужжанием перешел на другой способ перемещения в пространстве.
   - Лети, лети лепесток. Через Запад на Восток..., - он повернулся и посмотрел вслед улетающему "камню".
  
   лети-лети, лепесток
   лети на запад-восток
   лети на север, на юг
   лети, наматывай круг
   вослед сплошной полосе
   на незнакомом шоссе
   по черно-белым полям
   вдоль земляничных полян
  
   - А ведь я его уже видел...
  
   лети-лети, лепесток
   лети на Дальний восток
   лети на Ближний восток
   лети, наматывай срок
   быстрей тугих парусов
   над острой кромкой лесов
   над ровной гладью морей
   чужой ракеты быстрей
  
   Услужливая память подсказала, где и когда это было - одна из интересных безделушек в комнате Алисы в клубе. Тогда он не обратил на нее никакого внимания, просто скользнул взглядом. Жучок и жучок, синенького такого цвета. Но теперь отчетливо вспомнил.
   - Интересная картинка получается. Лихо закручен сюжет. А если б я не вспомнил про Лазурит? А если бы вообще никуда не пошел? Как, а? Так что, надо возвращаться к ней снова? К блондинке с голубыми глазами. Просто судьба, прямо. Ах, Алиса, как бы нам встретиться, как поболтать обо всем. Ах, Алиса, просто не терпится, побыть в доме твоем. С тобою вдвоем, - пропел он припев известной песенки о девушке с таким редким и таким сказочным именем.
   Раздумывая о "случайной" знакомой, да еще и очень похожей на..., ну, понятно на кого, он вышел из сада и побрел, куда глаза глядят. Они глядели под ноги, и он так и шел, рассматривая желтый песок и не обращая внимания на окружающую его действительность.
   Глубоко уйдя в свои мысли о "просто совпадениях", он машинально передвигался по дорожке, не поднимая головы и бормоча чуть слышно что-то свое: "я шел к себе домой, я шел по мокрым лужам", пока не уткнулся носом в нечто белое.
   Нечто стояло посреди его пути и настойчиво предлагало: "Съешь меня", как тот пресловутый пирожок, у Алисы, в подземелье.
   Подняв голову, он увидел мечту своего детства - настоящий JEEP WRANGLER. Белоснежная, просто как игрушечная, машинка. Кабриолетик.
   Хлопая ресницами, совсем как Алиса давеча ("Тьфу, вот же привязалась, а"), он обошел автомобиль со всех сторон. Попинал колеса, ну как полагается. Потрогал крыло, смахнул легкую пыль с круглых фар. Пошмыгал носом, растрогавшись от набежавших эмоций.
   - Какая красавица, ё-моё! Чье ж такое счастье? - промурлыкал, как голодный мартовский кот, - может моё? Почему бы и нет? Чей туфля? Мой туфля. А ну-ка...
   Он запрыгнул на сиденье и, вставив в замок зажигания подаренный Ангелом ключ, повернул его.
   "Рэнглер" моментально отозвался тихим урчанием.
   - А-тлично! - засмеялся от резко улучшившегося настроения. Тронулся машину с места и погнал по песчаной дороге, набирая скорость.
  
   Пустыня горла, соль ресниц.
Магниты ног в педаль, и даль
мелькнет калейдоскопом лиц
   А что ушло, того совсем не жаль
  
   Над апельсиновым кустом
еще мертва луна, но хмель
и мед из каждого ствола
сочит, сочит разнузданный апрель
  
   - И уже осатанело, ноют губы, ноет тело. Да ну все к черту! Чего я заморачиваюсь? Никакой важности! Все очень просто! Находим Алису, раз. Выспрашиваем все у нее - два. Узнаем, кто и зачем все это затеял - три. Ха. Действительно просто. Ну а камни? А чего камни. Они сами найдутся. По дороге.
   Успокоив себя, таким образом, он незаметно оставил позади дивный сад и, непонятными путями и переулками выехав из города, пылил по какому-то проселку. Кабриолет конечно классная штука, но вот пыль на зубах - не очень.
   - И скорости двести двадцать и можно же целоваться, но что-то держит..., - негромко напевал себе под нос, как вдруг...
   Сто восемьдесят второе чувство, посетившее его в следующую секунду, заставило резко нажать на тормоз и машина, визжа шинами и потонув в завесе поднятого в воздух песка, проехала десятка три метров и встала. Он побарабанил пальцами по рулю, пытаясь понять, за каким чертом он решил тормозить на скорости сто двадцать кэмэ.
   - Ралли Париж-Дакар, блин. Марракеш-Вождеград. У меня шиза полная. Отсюда туда пилить и пилить. За неделю не доедешь. Да собственно куда спешить? Делаем паузу. Едим твикс и считаем, что я в отпуске. Я же могу себе это позволить? Кстати, когда я в нем последний раз был?
   Он прищурил правый глаз и воззрился в небо, мысленно подсчитывая, когда происходило столь знаменательное событие, как его отпуск. По всем данным получалось, что никак не меньше чем десять лет назад.
   - Вот и чудненько. Я в отпуске. Сейчас позвоню Ольге. Скажу, что встречаемся в Танжере, до него-то я доеду. Пусть вылетает первым рейсом. А там - пляж, море, и все дела. Отличный план, мистер Фикс.
   Законы Мерфи составляли не менее фундаментальную основу мироздания, чем теория относительности. Телефон издевательски мигнул экранчиком, продемонстрировал последние остатки энергии и отключился.
   - Вот так всегда, на самом интересном месте. Какого он разрядился! Вчера же заряжал. Хотя... со вчера прошло больше времени, чем мне кажется. Ладно, фигня война, главное манэёвры, - процедил с французским прононсом, на манер тещи Воробьянинова. - Найду будку - позвоню. А сейчас рвем когти в Танжер.
   Завел машину и тронулся с места, пытаясь в уме представить карту страны, где он совершенно незаконным образом очутился. Судя по всему, искомый курорт был строго на север, порядка... ну не классических пятидесяти метров, но километров эдак шестьсот.
   "Однако. Это часов семь пилить, по хорошему шоссе. Гм. Осталось только найти дорогу".
   Спутниковый навигатор в машине отсутствовал. Атлас дорог тоже. Впрочем, как и компас. По звездам ориентироваться? Как-то не современно. Надеяться на аборигенов? Вернее на то, что они попадутся по дороге. Вот только пока он никого из местных жителей еще не увидел. Как в пустыне. В пустыне...
   - Как бы мне действительно в пустыню не заехать. Сахара не за горами, вернее именно за ними, - рассмеялся удачному каламбуру. - Атласские горы, в которых незадачливый Тартарен надеялся найти одноименных львов, а за ними великая пустыня. Не, ну горы то я увижу, тю!
   Солнце потихоньку скатывалось к горизонту, унося тепло дня, сменявшееся ощутимой прохладой.
   Порулив беспорядочно по узким петляющим дорогам, которые, здесь можно было поклясться чем угодно, не обозначены ни на одной карте, кроме разве что какой-нибудь супер-шпионской, он, наконец, нашел верный путь и, судя по указателям, выскочил на трассу, ведущую в Касабланку. Прибавил скорость и помчался навстречу ветру.
  
   Где-то моя судьба
   По краю ночи ходит
   Еще свободная,
   Но образы заводят
   Я слышала ее
   Голос в радио-эфире
   Я видела ее
   На обложках в этой пыли....
   Утро в обед придет,
   И умчит на автостраду
   Пальцы на руль, на взлет --
  
   - И привет Калининграду!
  
   Я помню города
   Под колесами сминались,
   И в сердце навсегда
   На бумаге оставались...
  
   Стемнело резко. Местные шоферы не были знакомы с правилами хорошего тона. В их привычки не входило выключение дальнего света перед встречным автомобилем. Фары слепили, и машины со свистом пролетали мимо него.
  
   Снегом искрилась боль,
   И под ней перроны гнулись.
   Где-то с моей судьбой
   Мы однажды разминулись.
   Там, на других фронтах
   Рядом будет кто-то верный.
   Только я навсегда
   Для тебя останусь... первой...
  
Глянцевой...
   Танцевать...
   Вместе нельзя --
   Каблуки сломаем.
   Глянцевой...
   Танцевать...
   Вместе нельзя...
  
   - Джигиты, мать вашу, - выругался под нос. - Дети гор. Ничего, ничего, прорвемся. Я еду в нужную сторону. Определенно. Это мой ход конем. На эф-четыре. Так и называется эта магистраль. Вот же блин!
   Следующее высказывание относилось к очередному туземцу. На длинной прямой далеко впереди возникли фары, которые неслись по встречной полосе прямо на него. Он поморгал безумцу, надеясь разбудить того, если он вдруг заснул. С тем же успехом, можно было ставить припарки. Трупу.
   Сзади, отраженные в зеркале, вспыхнули огни автомобиля, стремительно догоняющего его. То ли очередной сумасшедший, то ли группа поддержки.
   В сгустившейся темноте он с трудом разобрал цвет машины. Белый. Это конечно успокаивало. Не так чтобы сильно, но хорошего много не бывает.
   "Надо полагать, это второй конь меня прикрывает от нападения. Бригада!", - хмыкнул. Мысли свистели даже не как пули, а как крылатые ракеты. Хотя еще надо подумать, кто из них летает быстрее. Но это не сейчас.
   Внезапно выскочившая справа черная фигура заставила его сначала выпучить глаза - не часто же на дорогу выбегают слоны, да еще такие, оглушительно черные, а потом резко крутануть руль, чтобы избежать столкновения, но тут...
   С оглушительным ревом из-за спины вылетел мотоцикл с прижавшейся к рулю белой фигуркой и перегородил дорогу пришельцу.
   - Пешка!
   Маленький "байкер" положил свой аппарат на бок и покатился под ноги слону, высекая из асфальта снопы искр, полностью скрывшие его.
   Отвлекшись на самоотверженный бросок, он упустил встречного "коня" и, взглянув вперед, с ужасом понял, что до столкновения осталось полсекунды. Он инстинктивно утопил тормоз и дернул руль.
   Поздно! Слишком поздно...
   Черная машина, больше похожая размерами на танк, если танки, конечно, умели двигаться с такой скоростью, буквально смела его джип с дороги.
   "Рэнглер" подлетел вверх, продемонстрировал чудеса акробатики, сделав тройное сальто-мортале и, повинуясь второму закону Ньютона, улетел в темноту.
   Гнавший за ним белый "конь" с яростным свистом вонзился в черного соплеменника и, подобно хорошо брошенному шару, сбил того, как застоявшуюся в поле одинокую кеглю.
   Череда мгновенных ходов. Блиц-шахматы! Времени на обдумывание никто не брал. Стремительные броски белых и черных фигур на правом фланге импровизированной "шахматной доски" неплохо расчистили пространство.
   Размен коней состоялся.
   Черный Слон, изображая антилопу, сделал изящный прыжок назад и очутился на пути его мстителя. Тот не растерялся. Безупречный "полицейский" разворот и машина свернув с дороги вправо, умчалась назад, покидая поле битвы. Ход конем, как ни крути. Дело за черными.
   АНДАНТЕ
  

"Все, все происходит в мире не так

По чьей-то неведомой нам воле..."

  
   "Чудеса на виражах", - это подумал не он. Мысль сама пришла откуда-то. Или прилетела. А может, примчалась.
   Держась за руль, он зачем-то продолжал его выкручивать. Можно подумать это могло чему-то помочь.
   Джип крутился в воздухе, как центрифуга в стиральной машине.
   Его спасла только привычка надевать ремень. Впрочем, в городе он ею всегда пренебрегал, а на трассе делал это рефлекторно. Не задумываясь. Сейчас это было весьма кстати. Иначе они бы летели по отдельности. Машина вправо, а он влево. А так хоть вместе. Все веселей.
   Второй раз в жизни он попал в серьезную аварию. И снова те же ощущения. Время стало тягучим, как кисель. И по чьей-то неведомой воле вдруг изменилось значение g, ну в смысле ускорения свободного падения.
   Невыносимо долго он вместе с машиной поворачивался в воздухе. Один оборот, другой, третий... И мягкое-мягкое приземление. На все четыре колеса. В песок. Как будто он не на ста сорока километрах взлетел в воздух, а плавно опустился на парашюте.
   Сохранив способность здраво мыслить, и справедливо опасаясь взрыва, он мгновенно отстегнул ремень и вывалился из машины.
   - Говорили мне, что у меня очень хороший Ангел-хранитель, а я еще не верил. Сейчас уже и ни в такое поверишь, - тихо пробормотал, трясясь от припоздавшей истерики.
   Задрал голову к небу, высматривая пресловутого Ангела. А почему нет? Они же там живут?
   - Ангел, ты прелесть! Размеры моей благодарности, - нервно засмеялся, стуча зубами, - практически безграничны.
   Шоковое состояние продолжалось еще, наверное, с полчаса. Потом он немного пришел в себя и затих, прикорнув к колесу.
   "Когда сбили мою пешку, я получил пулю. Теперь разменяли коней, так я вообще чудом выжил. А если дойдет до ферзей, что будет? Не, когда женщины дерутся, лучше не приближаться, на фиг на фиг на фиг", - чуть улыбнулся одними губами, - "ведь это всего лишь Игра. Игра с маятниками. Так давайте поиграем", - усмехнулся. - "У меня появляется "идиотская" привычка радоваться неудачам. Ну и замечтательно!".
   В небе беспорядочно кувыркался маленький белый лист. Постепенно приближаясь и плавно порхая, он приземлился прямо возле него.
   - Привет с того света, не иначе, - ляпнул он себе под нос. - Телеграмма очередная что ли? - глянул недоверчиво и осторожно поднял.
   "Будь осторожнее".
   Всего два слова. И без подписи. Впрочем, и так понятно от кого весточка.
   - Спасибо, дорогая. За заботу, за то, что...
  
   Внутри...
Меня небо,
Такой жестокий февраль,
Мне кажется,
Он сдетонирует
   Во мне, но мне все равно...
  
   Эта песня так и просилась, чтоб ее спели. Почему нет? Хорошая разрядка. Снятие стресса. Да и злободневно.
  
   Они ведь моложе, и пахнут весной...
   А ты, если можешь,
   Останься со мной...
   Они ведь моложе, и пахнут весной...
   А ты, если можешь,
   Останься!
  
   А теперь про Ангелов. Пара строчек буквально.
  
Angel Schlesser
   Развратные колеса
   До финиша прямая
   Снова начинаю нижний отсчет
   За тонкой стеной
   Я чувствую свое дыхание
   И чье-то еще...
  
   Как будто моложе, и пахнет весной...
Теперь, если можешь,
Останься со мной...
  
   Он проорал песню так, что ее автор могла бы позавидовать громкости исполнения, хотя и сама обладала глубоким и сильным голосом, который ему так нравился.
   - Февраль был жестоким. Хотя, март был еще хуже... И до финиша прямая. Где только она. Прямая. Пока что сплошные зигзаги, - хмыкнул. - Спасибо тебе, Ангел ты мой Шлессер! Доберусь до родины - напьемся с тобой в зюзю. Обещаю!
   Руки уже перестали трястись, дыхание успокоилось, и дрожь в голосе утихла. Только сердце еще колотилось на скорости сто пятьдесят ударов в минуту, видимо полученная доза возбуждающего средства, выброшенная в кровь измученным приключениями организмом, превышала все, что было до этого.
   - Я просто везунчик, надо сказать. Чего я сегодня только не делал. И в воду падал, и летал, и стреляли в меня, молния проткнула буквально, и в аварию попал не хилую. И до сих пор живой. Супер! Скучно было жить? Угу. Теперь нет. Не знаешь, где в очередной раз встрянешь. И куда, что самое интересное. Действительно, хлопотно все это. Но интересно... Я как зритель в кино. Смотрю боевик, и не знаю, чем он закончится. И одновременно я вроде главного героя в этой "мелодраме". Да нет, скорее в триллере. Что такое триллер? - куча трупов и море крови, - усмехнулся, вспомнив определение данного жанра, высказанное бывшей женой лет так десять назад. - Трупов была куча, крови чуть меньше, но все равно. Прикольная фигня! - криво улыбнулся.
   - А что дальше то? Куда идти, кому отдаться? - с этими словами он, кряхтя, поднялся на ноги и обозрел пейзаж.
   Пейзаж был темным и мрачным. Даже полная Луна не могла осветить текущие декорации этого безумного спектакля.
   - Про Танжер речь уже не идет, естественно. Можете забыть об отпуске, Олег Георгиевич, - ядовито утешил он себя. - Что, полнолуние продолжается? Пятница тринадцатое еще не закончилось?
   Судя по всему, находился он в пустыне. Буквально. Учитывая то, что улететь далеко он не мог, это должна была быть Сахара, а не Каракумы и не Гоби.
   "Это радует, если можно так выразиться. Очень радует. Где я еще сегодня не был? Осталось покорить пустыню. Великий русский путешественник Конюх Федоров, ха-ха".
   Додумал "веселую" мысль и смачно, с наслаждением и очень выразительно выругался. Пять минут непрерывного монолога, с упоминанием, как полагается, всех святых, родственников и самых извращенных половых кувырканий, какие только можно было представить воспаленным воображением, исчерпали фантазию.
   Бедному джипу повезло меньше чем ему. Ни на какие попытки реанимации он не отзывался. Выяснять причину клинической смерти любимой машины сейчас было как-то неуместно, что ли. И темно, заодно. И даже лишне. После такого "поцелуя" вскрытие делать бесполезно. Только если в металлолом сдать, на вес.
   Ласково погладив на прощанье красивую игрушку, он развернулся и пошел в ставшую уже привычной сторону - да, да, именно в ту, в которую глаза глядят. Как правило, такая сторона всего одна, если человек не косой, конечно.
   Через час, а может больше, этой веселой прогулки, когда ноги, отказывающиеся подниматься, устали взбивать фонтанчики песка он вышел к некоему подобию некой границы.
   Прямо посреди пустыни стоял самый настоящий пограничный столб, раскрашенный в черно-белые полосы и с табличкой сверху (или табличками?).
   Увидев этот странный атрибут, он сначала опешил, потом нервно оглянулся, ища взглядом местных парней в зеленых фуражках с верными псами. Почему-то знакомиться с ними не хотелось. Ни сейчас, ни в принципе. Фильм "Паспорт" вспомнил.
   Но пустыня, как и полагается приличной пустыне, была пустынна (О Великий и Могучий Русский Язык!!!).
   Память (вот же услужливая штука!) немедленно извлекла из своих запасников соответствующую и духу и букве и всему остальному песню:
  
   На границе, где воют собаки и плачут Львы
   Где послушное солнце ложится в объятья неба
   Я тебе подарю ломкий стебель травы
   Тонкий запах смолы и немного хлеба
   Я тебе подарю ломкий стебель травы
   Тонкий запах смолы и немного хлеба
  
   На границе где есть светофоры, но нет дорог
   Где седые женщины бреют виски
   Я тебе помогу отыскать предлог
   Чтоб забыть без труда, что мы были близки
   Я тебе помогу отыскать предлог
   Чтоб забыть без труда, что мы были близки
  
   - Тонкий запах смолы и немного хлеба, - он принюхался, но никаких особенно выдающихся запахов, чтоб их можно было четко идентифицировать, не было. - Хлебца да, пожевать можно. Я опять голодный. А львы пускай плачут в другом месте, Сахара большая. Без них как-то, знаете ли, уютнее.
   В две стороны от столба уходила в ночь белая штрихпунктирная линия. Именно такая, какой на контурных картах изображают границы. Она слегка фосфоресцировала зеленоватым оттенком и выглядела довольно гротескно.
   Он остановился в нескольких шагах от очередного шедевра фантазии авторов сценария, постоял, разглядывая чудное творение человеческих рук, сплюнул и подошел ближе.
   Символическая граница была нанесена прямо на песок при помощи баллончика с краской. Причем буквально вот-вот, потому что, коснувшись пальцами "границы", он "заразил" их этой светящейся жидкостью.
   - Однако. Я просто наступаю на пятки кому-то, хе-хе. Еле успевают декорации устанавливать. - Господа! - обратился к безлюдной пустыне ("Это еще вопрос, насчет безлюдной, может тут за барханами огромная съемочная группа прячется"), - дарю цитату, на злобу дня.
   Изобразил, насколько мог, таким томно-придыхающим женским голосом:
   - Дорогой... нас опередили...
   - Источник - "Небо в алмазах". Спасибо не надо. Аплодисменты - потом.
   Закончив выступление, он обратил, наконец, свое внимание на столб. Никаких опознавательных знаков, указывающих на национальную принадлежность сего предмета, при беглом осмотре не обнаружилось. Зато табличка поражала воображение. Вернее их было целых три. Придумать что-нибудь более нелепое в этом месте невозможно. Читать их без смеха было нельзя. Так что сели поудобнее, взялись за стульчик двумя руками и приготовились долго смеяться.
   Итак. Первая табличка: "Тридесятое царство" и стрелка налево. Как, а?
   Вторая: "Тридевятое королевство" и стрелка соответственно направо.
   А третья - ну, третья, ПРОСТО шедевр. Прелесть. Внимание, сделали вдох. Приготовились? Теперь задержали дыхание и... "Прямо пойдешь чавото найдешь".
   И все это на чистейшем русском языке! Посреди африканской пустыни!!! И заботливо повешенный на гвоздик ключик. Хорошо б золотой и стильный. А то - стандартного на "сегодня" дизайна. Без изысков. Ничего лишнего. Аскетичный минимализм. Жаль, не было с собой пассатижей - кролику уши оторвать!
   "На карте искать тридесятое царство. А вдруг, повезет. И достанутся визы...".
   Он засмеялся. Он честно и искренне смеялся.
   "Ну, кони. Ну, вы, блин даете! Ачуметь, Абалдеть и все остальное. Ну, приколисты! Бюджет картины урезали, используем старый реквизит, из запасников "Мосфильма"? Так что ли?".
   Вообще картинка с выставки:
   Посреди ночной пустыни (!) стоит "пограничный" столб (!), от него отходит нарисованная на песке (!) краской (!) "граница" (!) и какой-то полоумный стоит под этим столбом и ржет, как конь Пржевальского, хватаясь за живот руками и уже тихо похрюкивая, от изнеможения. Представили? Львы точно заплачут. От смеха. А шакалы горло надорвут. От воя.
   - Стоп мотор! Снято! - скомандовал он сам себе и остановился, пока смех не перешел в икоту. - Не, это точно реалити-шоу снимают. Блин, как я уже устал от проблемы выбора! Опять стой и думай - куда идти. Монетку кинуть? Орел - налево, решка - направо, ну, а если встанет на ребро - тогда только прямо. Как в том анекдоте. Орел - идем за пивом, решка - за водкой, ну а если на ребро встанет... - получку в семью!
   Дилемма, или скорее трилемма стояла ребром.
   - Дело прям таки табак, закуривай, ребята! - он пижонским щелчком выбил из пачки сигарету (спасибо Анти-Лоре - Алисе, добрая девушка), на лету поймал ее губами и легким движением руки (с зажигалкой, разумеется) поджег ее.
   Противники табакокурения - отдыхают. Что еще так может помочь в нелегких раздумьях, в скоротечном расслаблении замученного организма и приятном успокоении, как не вкусная сигарета? Ну, кто не хочет - не курит. И флаг, как говорится, им в руки и в прочие точки, гм.
   - Чё на чем, чё на чем. Не меняй позиций, будет горячо. Не меняй! - подумал вслух. - Не менять? Значит, ходим прямо. Стабильность - признак мастерства, однако.
   - Ребят, я прямо иду! - так, на всякий, прокричал он окрестным местам (чтоб успели его обогнать и приготовить следующую мизансцену) и, потушив окурок носком левой ноги, потом его же - носком правой ноги (чем не классический твист?!), двинулся в указанную им же сторону.
   "Пора выбираться в цивилизацию, люблю я большие города, есть такая слабость. Пустыня - это не мой профиль", - думал он, меся ногами уже порядком поднадоевший песок.
  
   Большие города
   Пустые поезда
   Ни берега ни дна
   Все начинать сначала
  
   Холодная война
   И время как вода
   Он не сошел с ума
   Ты ничего не знала...
   Не прошло и полгода, как реальность откликнулась на его мысленный позыв, и вот он уже звонко цокал каблуками по асфальту. И окружали его не бесконечные барханы, или как там они называются по науке, а вполне современные дома, и фонари. И вообще, все это чертовски смахивало на город. Причем не восточный.
   Остановился, принюхиваясь. Запахи смолы и хлеба так и не появились, зато пахло илом, песком и мазутом. И какой-то неясной бедой. Эти слова из старой-старой песенки позабытого уж давно исполнителя, преобразовали в словесный ряд ниточку запахов, уловленных обонянием.
   Он уткнулся глазами в отчетливо прорисованные на асфальте следы шин, очерчивающие стремительный поворот колес налево.
   - Это судьба... Куда не пойду - прихожу в В...град! - он мерзко хмыкнул и глумливо улыбнулся. - Какие знакомые следы, уж не мои ли? Вполне возможно, что второй Я вместе с Ангелом сейчас еще гоняет по городу. Очень может быть... Опять я в прошлом очутился.
   Перед ним темнело здание речного вокзала, в котором располагался ночной клуб со странным, в общем-то, названием и еще более странными персонажами.
   Судя по приглушенной музыке и вырывающимся на свободу цветным огням, шоу, которое он так стремительно покинул, еще далеко не закончилось. Но, будучи в трезвом уме, поскольку давно не принимал на грудь ничего горячительного, после приснопамятной избушки, ("хотя нет, мы же еще поддали в баре, с Ангелом"), он совершенно справедливо посчитал, что идти через парадный вход будет, ну как-то, несподручно, что ли. Точнее опрометчиво.
   Оглядев архитектурный примитивизм советской эпохи, с тоскливо-серыми замызганными стенами заднего фасада, поморщился.
   "Как давно мы не лазили в окна к любимым женщинам. Мы стали расчетливыми прагматиками, прав был барон", - тоскливо подумал, пытаясь представить, как можно одолеть метров десять вертикальной плоскости до заветного окна Алисы. И хоть она не попадала, пока, по крайней мере, в озвученную категорию прекрасной половины человечества, но это же дело времени. На последней мысли он усмехнулся.
   Перебрав в уме все варианты подъемов на стены, какие существовали в фантазиях многочисленных авторов и режиссеров, он остановился на самом легком и простом. Относительно, конечно. Не так романтично, как кому-то может быть, хотелось, зато дешево, реально и практично.
   Взобраться по пожарной лестнице не представляло большого труда, даже в его состоянии. Но вот пройти еще пять метров по узкому карнизу, ширина которого могла вместить только изящную шпильку женской туфельки, было более проблематично.
   Обняв двумя руками шершавую стену, так, как никогда не обнимал ни одну женщину, он, передвигаясь по миллиметру и, боясь дышать, прополз до окна, и только вцепившись руками в раму, смог сделать глубокий выдох.
   - Я не Гела, чтоб открыть шпингалет изнутри, - вспомнил он сцену с поседевшим от ужаса финдиректором варьете, - чего уж стесняться. Гулять, так гулять.
   Два удара каблуком и стекло, слегка дзинькнув на прощанье, с легким шорохом скользнуло вниз, рассыпавшись напоследок веером осколков.
   Аккуратно спрыгнул внутрь, приземлившись на носочки. Задернул тяжелые бархатные шторы и на ощупь нашел выключатель.
   Комната после его посещения нисколько не изменилась. Все те же предметы, диван и чертовски уютное кресло были на своих местах.
   - Ты извини меня, Алиса, что я без приглашения, но мне очень надо. Не поверишь, - присев на краешек "своего" кресла, он справедливо решил, что вполне заслуживает спокойного трехминутного перекура.
   Когда начал тлеть фильтр он потушил его об каблук и изящным щелчком отправил бычок в разбитое окно через щель в портьере. Пепельницей Алиса не обладала, видимо не курила. ("Да?! А оттуда тогда у ней..."). Спортсменка и красавица, комсомолку вот только пропустила, по своей молодости.
   - Так-с, где тут был этот жук-гавноед? - внимательно обозрел помещение, вспоминая в каком углу, располагался этот, как много позже выяснилось, очень необходимый ему артефакт.
   На первый взгляд, впрочем, как и на второй и все последующие, жук не собирался попадаться. Ну, понятно дело, легкой прогулки никто не обещал. Что уж греха таить. Трудно было представить, что искомый жучок с радостным визгом кинется ему на грудь и станет орать: "Я Вас так ждал! И где Вас черт носил столько времени?!".
   Внимательно осматривая все закоулки девичьей светлицы, миллиметр, за миллиметром сканируя пространство, он так и не смог увидеть то, что хотелось. Жук, как в воду канул. В воду...
   - Ах, ты, такой-сякой! - эпитеты, которыми он наградил насекомое, были намного более экспрессивными. Метнулся к огромному аквариуму, и, засучив рукава, нырнул в него двумя руками. Стайки испуганных рыбок пытались вжаться в стенки, настойчиво имитируя стекло, и даже стали почти прозрачными от посетившего их, как наверно им представлялось, Страшного Рыбьего Кошмара.
   - Ха-а-а. Ну, иди-ка сюда, мой маленький, - засюсюкал, подцепив ногтем ярко синее создание, сверкнувшее в глубине покрывавших толстым слоем дно аквариума камешков. - Какой холосенький...
   Стряхнув с рук излишки воды, поднес драгоценность к свету и, поворачивая во все стороны, насладился ее изяществом.
   - Моя прэлэсть, - протянул, подражая Горлуму. - Красивая штучка. А?
   Восхищение найденным, в принципе очень даже непринужденно, первым камнем из четырех, было бы не столь полным, если б его не дополнил легкий скрежет ключа, поворачиваемого в замке. Времени думать, не было, а его сегодня никто и не баловал такими вещами, как время на раздумья.
   Сунув безделицу в карман, он успел, щелкнув выключателем, завалиться за диван, прикинувшись галлюцинацией.
   Дверь чуть-чуть скрипнула, и легкая фигура скользнула через порог. Он смог разглядеть только ее нечеткие контуры, подсвеченные тусклым освещением коридора. Еще секунда и включилось бра.
   Фигуры дошла до дивана и, практически не издавая звуков, опустилась на него своей невесомой массой. Не было карт, раскинуть пасьянс и выяснить, кому пришло в голову составить ему компанию - Алисе, Анастасии, Ангелу, Лоре или кому-то еще? Да, Ольга тоже участвует в этом деле! В принципе уже пора было бы и новым действующим лицам появиться на сцене. А почему бы и нет? А то все те же и те же.
   В голову совершенно некстати пришел прикольный каламбур: "Алиса - Лариса".
   "Хм, может в этом что-то есть? Интересное созвучие".
   Он пообещал себе додумать об этом при первом подходящем случае. А пока затих, дыша через два раза на третий.
   Легкий шелест должен был обозначить расставание гостьи, или хозяйки со своим плащом, коий и скользнул на пол.
   "В нашем спектакле костюмер плохой. Майки у всех одни и те же, с кроликами. Плащи одинаковые, что у Алисы, что у Ангела. И этот такой же. Так, кто на этот раз пожаловал?".
   Раздумья о личности, посетившей его в столь неурочный час, не успели стать назойливыми, потому что нежный голос, который он определенно уже слышал, да не раз, с легким раздражением произнес:
   - Олег, может, пересядешь в кресло? И поговорим?
   Он невесело вздохнул. Судя по реплике разговор, не обещал быть уж очень приятным. Встав на четвереньки, он выполз из-под дивана, не спеша поднимать голову, чтобы оттянуть сладостный момент узнавания собеседницы.
   Сначала он увидел легкое покачивание красивой туфельки со сто миллиметровой шпилькой на очень даже прелестной ножке, потом, переведя взгляд повыше - легкое и тонкое серебристое платье, обтягивающее обалденную фигуру, наподобие второй кожи, потом еще выше, туда, где практически прозрачная ткань плавно облегала пару потрясающих возвышенностей, и, наконец...
   - Ну, и долго мы будем так стоять? - слегка склоненная на бок голова, чуть поднятая бровь и небрежная улыбка дополняли голос и усиливали сарказм.
   Он похлопал глазами, изображая то ли застигнутого врасплох любовника, то ли потрясенного открытием мужа, то ли заблудившегося соседа, мило улыбнулся и промямлил:
   - Настасья, какие люди в Голливуде...
   Кривляться надоело и, уже приняв серьезное выражение, он опустился в кресло.
   - Привет, проводница. Ты сегодня просто супер-секси.
   Пропустив мимо ушей его немудреный комплимент, содержащий помимо всего легкую долю издёвки, девушка немного удивленно переспросила:
   - Почему проводница?
   - А это не ты меня проводила в одно милое место? Или я снова тебя с кем-то путаю?
   Она улыбнулась, только милой это улыбку можно было назвать с большой натяжкой.
   - Нет, дорогой, в этот раз ты не путаешь. Те, кто меня хоть раз видел, уже никогда меня ни с кем не смогут спутать, - произнесла тихим вкрадчивым голосом, наклонившись в его сторону, так, что в глубочайшем вырезе платья показалось, во всей красе, ее богатство, до самых вершин, цвета спелой вишни. - У? - искусно выщипанные бровки поползли вверх.
   "М-да. Почему все женщины такие самовлюбленные? Вот каждая считает, что она центр Вселенной. И что таких больше нет. Хотя на самом деле, таких, которых ни с кем не спутаешь очень и очень мало. Но эту красавицу точно не спутаешь. В этом она права", - подумал он, пытаясь отвести глаза от столь соблазнительного зрелища.
   Настал черед его реплики:
   - А... скажи, Настенька, почему ты появилась? Разве сейчас твой ход?
   Девушка посмотрела на него как на умалишенного, видимо лучшего он не заслуживал. В данный момент.
   - Ход? Ты о чем?
   - Ну, как же. Ты же Черная Королева, а ей ходить рано...
   И тут Анастасия, смыв с лица удивление, выдала довольно "забавную" фразу:
   - Сегодня я Амазонка. На Черном Коне. Ферштейн?
   "Я ее видел тайно во сне. Амазонкой на Белом коне", - строчка из романса Семеныча промелькнула и скрылась.
   - Ja, ja. NatЭrlich, - закивал он, выпалив все, что знал из немецкого языка, - вопросов нет, - пробормотал уже вполголоса и весело добавил:
   - Слушай, классно, что ты зашла! Я так рад. Так рад. Может, посидим, поговорим, - он с заговорщицким видом щелкнул себя по шее, изображая известный жест.
   Анастасия откинулась на спинку дивана, небрежно извлекла из пачки длинную и тонкую коричневую сигарку (на сигару это не тянуло) и картинным жестом поднесла ее ко рту.
   Он, как прилежный джентльмен метнулся с зажигалкой. А потом и сам закурил, за компанию.
   - Я не прочь выпить. Угощайте, мужчина, - довольно эротично промурлыкала девушка.
   Он на секунду растерялся. Наличие бара в этой уютной комнате было маловероятным, а куда звонить, чтобы заказать холодный брют в номер он не знал.
   Чуть прищурившись, Анастасия наблюдала за его паузой и безмолвно усмехалась над мужской беспомощностью.
   "Вот же стерва, а! И чего?".
   - Там посмотри, Оле-жа, - насмешливо вымолвила она, указав дымящимся кончиком сигариллы куда-то себе за спину.
   Ничего не оставалось, как отправиться туда, куда послали.
   За одной из портьер обнаружился небольшой холодильник, в котором оказалась бутылка отличного Новосветского шампанского. Нашлось и серебряное ведерко, наполненное кубиками льда и два великолепных бокала.
   "Амазонка, говоришь. Ню, ню. И куда ж поскачет конь? Что, ходы у Мессира закончились, что уже лошади пошли в дело? Вернее молоденькие сексуальные кобылки. Сколько ж у него таких прислужниц, интересно?".
   Наполнив руки нужными предметами, он вернулся к очаровательной собеседнице и расставил все на маленьком столике. Аккуратно и беззвучно, с легким дымком и шиком, открыл бутылку и разлил по фужерам прекрасный напиток.
   Анастасия молча курила, небрежно стряхивая пепел прямо на стеклянную поверхность стола.
   "Неэстетично как-то", - подумал он, но предложить было нечего. Хотя...
   Вернулся к холодильнику и, захватив с собой стакан для виски, предложил его девушке в качестве пепельницы. Та благосклонно кивнула и, выпустив струю дыма, кинула остатки сигарки в этот сосуд.
   Тонкие пальцы охватили запотевшую поверхность бокала и подняли его вверх.
   - Скажи что нибудь, - ее голос зазвучал томно и чарующе.
   - Анастасия... извините, как Вас по отчеству?
   - Александровна...
   - Анастасия Александровна, я рад приветствовать в Вашем лице, в Вашем лице...э-э-э... очаровательную представительницу этого...э-э... прекрасного города, который... в котором...
   - Олег, может, прекратишь паясничать?
   Он прижал правую руку к груди:
   - Прости, Настя, это я так, в образ вошел. Вы привлекательны, я - чертовски привлекателен. Зачем зря время терять...? - сделал паузу, наблюдая начинающееся возмущение и слегка приоткрывшиеся от такой наглости губы, и продолжил:
   - Давай выпьем, наконец, этот чудное создание виноделов. Что может быть лучше ледяного брюта в обществе прекрасной девушки!
   Поднес свой бокал к ее, одновременно стараясь придать своему лицу максимально простодушное выражение.
   "Играем, играем. Ваш выход, пани".
   Анастасия легонько коснулась его бокала и, не отрывая от него пристального взгляда, сделала несколько маленьких глотков. Он последовал ее примеру. Холодное шампанское приятно щекотало горло и поднимало настроение.
   "Все дело в волшебных пузырьках. Это реклама такая была или песенка?".
   - А ты прикольный тип, - это ее выражение развеселило его окончательно.
   - Ты знаешь, меня и так обзывали. Подруга одной моей хорошей знакомой. Отличная характеристика, мне приятно, - сделал легкий жест рукой, изображая насколько ему приятно. - Так, о чем мы поговорим?
   - О тебе! Что ты тут делаешь? Заблудился? Или решил зайти в гости ко мне?
   - К тебе? - он чуть не поперхнулся и уставился на нее вопросительно. - Это разве... твоя комната?
   - Здрасти! Конечно моя! В кои то веки! Я обрадовалась, что ко мне мужчина в окно влез, так романтично... А он оказывается, дверьми ошибся! - говорила она вполне серьезно, но насмешка чувствовалась.
   Он прикусил губу, лихорадочно размышляя, верить ей или... или не верить. Вариантов собственно всего два.
   - Я думал, здесь Алиса живет..., - пробормотал себе под нос.
   - Алиса?! Что еще за Алиса?? Олег, так ты к ней шел? Не ко мне..., - Анастасия старательно пыталась сделать вид, что смертельно оскорблена и уязвлена.
   Не меняя положения головы, он осторожно обвел глазами комнату.
   "Вроде та самая, всё на месте... Всё да не всё! Вот чего здесь не хватало, а я как-то внимание сразу не обратил... Цветы. Цветов нет вообще! А их же было здесь о-го-го. Значит, я все-таки ошибся окном, получается? А жук? Он то был!".
   - Да нет, что ты, Настасья. Я так рад, что попал к тебе в гости, правда-правда!
   Она капризно надула губки:
   - Врешь ты все. К Алиске лез, я поняла..., - и грустно вздохнула.
   "Так, все-таки Алиса здесь тоже есть. Ага. А может,... а может это одна и та же девушка? Не бывает такого сходства, только если близняшки или двойняшки. Не знаю, как правильно".
   - Я могу как-то исправиться и заслужить твое прощение?
   - Исправиться? - быстрый лукавый взгляд из-под ресниц и небрежное движение изящным пальчиком вверх по бедру, туго обтянутому шелковой тканью.
   Он сделал вид, что всецело занят смакованием напитка и закатил глаза от восхищения, при этом криво усмехнулся про себя:
   "Похоже, меня собираются соблазнить. А я и не буду отказываться. Пусть фройлен разыгрывает свою партию, а я ей подыграю".
   Ее пальчик, добравшись до... гм, очень впечатляющих сопок, или холмиков, кому как больше нравится, описал полукруг, поднялся к плечу и стал теребить тонкую бретельку. Взгляд стал немного расплывчатым, а глаза... глаза поменяли цвет с глубинно-черных и стали ярко-зелеными, как у дикой кошки.
   "Паджеро...! В ней, чувствую, темперамент... А то, что глаза меняются, так на фоне полетов над сценой ее "сестры" - это так, детские фокусы".
   - Мужчина..., - голос обволакивал сознание и вызывал вполне адекватные реакции, - ну что же вы... Где... шампанское?
   Он снова наполнил ее бокал, который она качала, зажав его ножку между пальцами. Освобожденный из плена бутылки напиток метнулся вверх пенистой шапкой, перелился через край, и нехотя застучал каплями о столик, рассыпаясь мелкими брызгами.
   - Какой ты неловкий... или ловкий? А...? - девушка перешла на шепот, и ее рука невзначай переместилась на его ногу и аккуратно поползла вверх...
   "Однако. Темпы у вас, милочка. Еще и не выпили толком, а девушка созрела".
   - Насть, - он восхищенно прищурился, внимательно глядя ей в глаза, и, не "обращая" внимания на руку, настойчиво приближающуюся к "опасным" местам, сказал. - Твой тост.
   - За будущее. За новое будущее, - она, не отрываясь от него взглядом, осушила бокал и небрежно выронила его из рук.
   "Еще одна. Беспокоящаяся о моем будущем. Ну, прямо Смольный институт, вашу маму! Какие благородные девицы, эти "сестрицы". Одна в избушке беспокоилась все обо мне и о нас (нас, в смысле с Ларисой или нас с ней, с Алисой?), а сама прикидывалась то Лорой, то Анти-Лорой. Хрен разберешь. И вторая туда же".
   - Что есть нов-во-е буд-дуще-е? - копируя литовский акцент своего секретаря, задал он очередной "глупый" вопрос, пытаясь движением коленей остановить наглое вторжение ее руки.
   - Я покажу тебе его. Здесь и сейчас. И ты поймешь, что тебе ничего другого больше не надо. Никогда. Ты будешь жить только этим. Думать только об этом. Желать этого. Ты станешь пленником этого...
   "Ну, добавь еще - завернешь себя в футлярчик и положишь в коробочку. Сейчас. Угу, разбежался! Дешево играете, девушка".
   Анастасия, уловив его мысли ("как только?!"), решила сменить тактику.
   Изящно поднявшись с дивана, она выгнулась как кошка, продемонстрировав всё, и там, и вот там, откинула свои густые черные волосы назад и капризно топнула каблучком:
   - Я хочу танцевать! Олег! Ты меня пригласишь или я объявлю Белый танец?!
   Он рассмеялся - настолько это получилось у нее мило и непосредственно:
   - С огромным удовольствием, но боюсь здесь, - он обвел рукой комнату, - мало места для танцев.
   - А ты не бойся, я тебя научу, - девушка сделала неуловимое движение, и комнату наполнил голос певицы, нежно и проникновенно поющей о том, что такое цвет ночи и что с ним надо делать.
   Кроме как танцевать, делать больше ничего не оставалось. Нет, были еще конечно варианты, но этот был самым безобидным...
   Аккуратно, чтобы не дать никаких поводов для..., гм, он обнял Настю, и они медленно заскользили в небольшом пространстве, неслышно перебирая ногами по пушистому ковру.
   Атмосфера не просто звала, она кричала о том, что можно и нужно расслабиться, забыть обо всем, что находится за этими стенами, наслаждаться музыкой и этим прекрасным созданием. Едва уловимый аромат ее духов, впивался в ноздри, добирался до мозга и превращался в огненные капли фейерверка.
   "Как-то пахнет знакомо... Этот запах уже был сегодня. А где?", - он нежно вел девушку в танце. - "Не помню. Ну и хрен с ним. Меня сейчас другое интересует - у меня искры из глаз не сыпятся? А заодно и пар с ноздрей не идет?" - иронично подумал о себе. - "Тут пахнет не легким флиртом, а скорее тяжелыми последствиями".
   - А зачем тебе Алиса? - тихо, почти неслышно прошептала Анастасия.
   - Мне? Совершенно незачем, - пожал плечами. Так он ей все и рассказал, - просто интересное совпадение. Вы с ней удивительно похожи.
   - Я знаю, - она помолчала. - Я - ее противоположность. Во всем. Она спокойная - я взрывная. Она скромная - я вызывающая. Она добрая - я стерва, - Настасья хитро улыбнулась. - Она мягкая - я беспощадная. Она там - в своем зазеркалье, а я здесь... с тобой.
   "Лора и Анти-Лора. Абалдеть", - он нервно засмеялся про себя. - "Смысл шоу... кажется, я начинаю понимать. Есть одна девушка. Она была хорошей, доброй, очень милой и непосредственной, веселой, жизнерадостной. С массой эмоций, неуемной, немного шкодливой, с открытой душой, любящей. А потом в одночасье, хотя нет, в течение какого-то времени стала совсем другой. Противоположной. АНТИ. Ну, по крайней мере, по отношению ко мне. Она стала злой, ледяной, мстительной. Ей доставляет удовольствие причинять боль, делать что-нибудь недоброе. Вроде как от обиды, хотя так и не понятно на что и почему. А на самом деле... Да-а-а... Вино переходит в уксус, Мюнхгаузен - в Феофила, а любовь в ненависть...".
   "А шоу показало, что в одном человеке всегда есть две стороны. А я вторую не видел. Или не хотел видеть. А она повернулась ею и... все сразу изменилось. Все, что было хорошим - стало плохим, что было добрым - стало злым... А был ли мальчик? Была ли... любовь, собственно говоря? Люди делают друг другу ТАКИЕ гадости, и то после этого ТАКОЙ ненависти не заслуживают. А я, значит, заслужил. "Приятно", черт возьми!".
   "Хотя, чего я разошелся? Зачем я злюсь сейчас на нее? Она - человек и имеет право выбора. А правильный он или нет - не мне судить. Это ее жизнь. Как она сказала весной: "это моя жизнь, и я не собираюсь тратить ее на жалость к другим". Отличная фраза! Сначала была жалость, потом пришла ненависть... Всё, стоп! Снизим важность, или я сейчас закиплю", - он грустно усмехнулся.
   - Оле-ег, ты чего такой задумчивый? Кого ты выбираешь? - похоже, настал "момент истины".
   - Я выбираю будущее, - тонкая усмешка на губах.
   - Будущее - это Я! - прекрасная "Амазонка" впилась в него взглядом, стараясь не упустить ни малейшего движения и ожидая реакции на свои слова.
   Только сейчас он заметил, что ее глаза вновь сменили окрас и стали огненно-красными. От такого открытия по коже побежали мурашки, и как-то захолодело в шее, чуть ниже затылка.
   Напрасно девушка ожидала ответа. Его мышцы наполнились страхом и замерли, словно переводя дыхание, после налетевшего шквала ужаса.
   Анастасия почувствовала охватившее его напряжение и, на секунду остановив движение их тел, плавно выдохнула:
   - Оле-жа-а...
   Он попробовал пошевелить языком:
   "Гм, получилось".
   - Ты, моё будущее?? Гм, тогда поздравляю Вас соврамши, Настасья, - грубо, но...
   Девушка зло сжала губы и расширила свои ведьмины глаза.
   "Сейчас точно по роже схлопочу", - подумал, уловив ее настроение.
   - Извини, Солнце. Я совсем не хотел тебя обидеть.
   Настя пропустила мимо ушей и его грубость и его извинения, видимо они не имели для нее никакого значения, и снова спросила:
   - Олег, ты сделал свой выбор. Еще там, в саду... Так в чем ты сейчас сомневаешься?
   - Сомнение - это вера. А я не верю, я просто знаю, где мое будущее. Видишь как все просто? Семпличе, - вставил музыкальный термин.
   На секунду Анастасия замерла, потом резко, с неожиданной для ее комплекции силой толкнула его на диван.
   Стремительно влетев в спинку (благо она была мягкой!), он чуть не перевернул своей инерцией все сооружение.
   - Просто да не просто. Ты много о себе мнишь! - ее красивое лицо скривила злая усмешка. - Сначала выиграй партию, а потом будешь умничать! Тоже мне, герой-любовник!
   Девушка, подарив ему уничижительный взгляд, отвернулась к висящему в небольшом простенке зеркалу и начала поправлять растрепавшиеся волосы.
   Очередная догадка болталась у него в голове где-то между правым и левым полушарием, но никак не могла определиться, к какому из них пристать.
   "Черное - белое. Доброе - злое. Хорошее - плохое. Середины нет. Нет серого цвета! Это выдумки неудачников. Для собственного успокоения. Утешение для бедных! Всегда есть два полюса. Они и отталкиваются и тянутся друг к другу. Они плавно переходят один в другой. Как стороны бесконечной ленты Мёбиуса. Как любовь и ненависть. Как ложь и правда. Как два мира - настоящий и отражающийся в зеркале. Зеркале...".
   Его глаза зацепились за ее отражение в этом небольшом, но стильно исполненном предмете. За блестящей поверхностью мистического создания человеческих рук находилась... Алиса... То же лицо, как и у Насти, только светлые волосы и голубые глаза, те же движения...
   - Алис...??? - он застыл в изумлении.
   Анастасия повернулась к нему и злорадно рассмеялась:
   - Нет, дорогой. Я не Лиска, Я - Настька. А до нее тебе ой как далеко, - зайдясь в "демоническом" смехе, девушка сделала шаг и... исчезла.
   Подскочив с дивана, как раненый в ж... кабан, он метнулся к ней, пытаясь поймать ускользающий призрак. В результате чуть не впечатался лбом в блестящую поверхность.
   Дернувшись назад, сфокусировал взгляд и узрел, как там, в неведомом зазеркалье быстро мчится черный всадник. Всадница. Амазонка. Путь ее лежал к огромной черной башне, справа от которой виднелась еле различимая, но вполне угадываемая фигура его соперника...
   - Ход конем..., - пробормотал он и провел рукой по лицу, чтобы смахнуть страшное видение.
   Мысли запульсировали с бешеной скоростью. Нервы от них не отставали. Требовалось их всех разом срочно успокоить и построить по росту. Лучшего средства, чем шампанское, под рукой не оказалось. Осушив бутылку прямо из горлышка, выдавил последние капли на ладонь и помочил лоб. Помогло, но мало. Допинг закончился.
   - Кар-р-р, - раздалось с подоконника.
   Вздрогнув, он чуть было не подпрыгнул на месте и выронил бутылку прямо на столик. Его тонкая изящная поверхность не выдержала столь грубого воздействия родственного материала и, обидевшись на всех, изобразила причудливый узор, очень смахивающий на лабиринт. Хорошо хоть не ойкнула. Линии расползались, повинуясь неведомой логике и, наконец, достигнув совершенства, замкнулись небывалой картиной.
   Огромный ворон, нагло прищурившись, смотрел на него и... Он мог дать что-нибудь на отсечение, нет, не что попало, а что-нибудь не нужное, что птица улыбалась.
   Взгляд разрывался между двумя видениями. Стол манил безумством рисунка, а ворон - своей неожиданностью.
   - Кар-р-р-р, - требовательно и нагло живое напомнило о себе. Преимущество, конечно, было у него, стол разговаривать не мог. И, слава Богу! Иначе он прямо здесь стал бы лучшим пациентом клиники уважаемого профессора Стравинского.
   Уставившись на пришельца, он сам чуть не каркнул. Пароль - отзыв. Доведут же, что с волками завоешь. Да нет, не завоешь, а ...
   "Интересно, какие звуки издают кролики...?", - попытался вспомнить. С тем же эффектом, можно было вспоминать второй закон Кирхгоффа или правило левого буравчика.
   - Ключ! - замогильным голосом, не хуже стражей башни, из "Королевства кривых зеркал", протянул он. Снова зеркала. И снова отражения. Там Оля и Яло. Здесь Алиса и Анастасия. Лора - Анти-Лора... Полный Апофегей!
   Ключ действительно присутствовал. Кролик сопровождал его, как близнец-брат. Не хуже, чем ленин и партия.
   - Мы говорим Кролик, подразумеваем ключ. Мы говорим ключ, подразумеваем Кролик, - тезка президента сейчас имел полное право пошевелиться, от столь похабного цитирования.
   Протянув руку, он аккуратно освободил ворона от груза. Тот даже наклонил голову, помогая снять с себя ценный предмет. Захотелось заплакать от умиления. Очередная розовая ленточка, оторванная от сопровождающего, успокоилась в левом кармане. Родная физиономия "плейбоя" оказалась засунутой в правый.
   Плотная струя дыма, переварившая сразу полсигареты, устремилась в потолок. Еще одна затяжка, и затлевший фильтр обжег пальцы. Окурок присоединился к коллегам.
   - Нет. Сейчас я не в состоянии, что-нибудь предпринимать. Я подумаю об этом завтра, - знаменитая фраза героини любимейшего "женского" романа. - А что будет завтра и наступит ли оно? День сурка, блин. Там, в офисе, если верить Ольге, продолжается тот же день, который начался с Алисы. Понедельник, двенадцатое. Здесь - тоже никак не закончиться день, правда, другой. Пятница тринадцатое. А может это один и тот же денек? Не удивлюсь.
   Выполнив свою миссию, ворон, помахав напоследок хвостом, лихо спланировал с подоконника и слился с темнотой за окном.
   "Ну и черт с тобой, золотая рыбка. А где-то ж я его уже видел? Или не видел?", - он покривился чуток, но не стал особо напрягаться.
   - Так. Ну, теперь у меня аж два ключа сразу. Такого еще не было. Или я какую-то дверь пропустил, или пошел не в ту сторону. Надо было идти в Тридевятое королевство, - усмехнулся. - Или Триодиннадцатое царство. Рассказ был хороший, у О'Генри. Про дороги, которые мы выбираем. Там куда б мужик ни шел, приходил он к одному и тому же. М-да... Интересно, я тоже так буду блуждать...? Ладно, - рассудил он, - раз есть ключи, то будут и двери. Пора выбираться отсюда. Неизвестно кто еще заявится, на ночь глядя.
   Оглядел напоследок уютную девичью комнатку, хоть и без цветов, но все равно красивую и направился к дверям, которые, как он помнил, скрывались за портьерой.
  
  
   ФЕРОЧЕ
  

"Я думаю, что тот из нас, кто не умрёт

Подышит за двоих..."

  
   Фокус с исчезающими дверьми, продемонстрированный Бог знает когда, показали еще раз. Выхода нет.
  
   Сколько лет прошло, все о том же гудят провода
   Все того же ждут самолеты
   Девочка с глазами из самого синего льда
   Тает под огнем пулемета
   Должен же растаять хоть кто-то
  
   Скоро рассвет!
   Выхода нет!
   Ключ поверни и полетели
   Нужно писать, в чью-то тетрадь
   Кровью как в метрополитене...
  
   Выхода нет!
   Выхода нет!
  
   - Скоро рассвет? Не знаю... Но выхода нет, - пробормотал растерянно. - И девочка с голубыми глазами... Алиса, что ли?! Девочка моя, синеглазая!
   Двери не было. Нигде. Стены, пол и потолок. И ключ некуда вставить.
   Он постоял еще минут пять, пялясь, как дурак, на ровную стену. Даже по обоям руками поводил, надеясь там что-то найти. Ничего не находилось. Странно, как-то.
   - Темные силы природы, как говорит Наташуля, - фыркнул, падая духом. - Прикольно... Вход остался?!
   Резко развернулся в направлении окна.
   Все правильно. Все строго по "графику". Двигаться надо только в одну сторону, указанную "авторами".
   - Да... Хоть окно на месте. Спасибо! Добрейшей души люди. А может быть и не люди... Ты их в дверь, они в окно. Говори, что с этим делом мы покончили давно.
   - С другой стороны, с другой стороны, не надо мучиться выбором - куда идти. Ну, ладно, - пожал плечами, - уговорили. Не кайф по карнизу снова лезть, но..., - с этими словами он подошел к окну и перегнулся через подоконник.
   Свист застрял в горле, превратился в хрип и застыл, не покидая рта, несмотря на то, что тот растопырился, насколько позволяли челюсти.
   За окном, на какой-то немыслимой глубине чуть слышно шумело море...
   Полный штиль. Никаких волн. Лишь легкая пена, лениво набегающая на мрачный, усыпанный обломками скал и огромными валунами пляж.
   Он с трудом разжал судорожно вцепившиеся в завалинку пальцы и повертел головой.
   - Море... Нам обещали море..., - взгляд уткнулся в лодчонку, покачивающуюся в трех шагах от берега.
   Переведя глаза в горизонтальную плоскость, он на границе неба и воды заметил одиноко белеющий парус некоего судна.
   - Мы все участники регаты? Ну-да, ну-да. В море я "сегодня" еще не был. Угу. Надо срочно исправить оплошность. Как же это мы пропустили? - зло хмыкнул.
   С тоской оглянулся на такую милую и уютную комнату. Так не хотелось ее покидать...А кому легко?!
   - Не, больше прыгать из окон я не буду. Один раз получилось, зачем судьбу снова испытывать. Да и почетного эскорта в виде Ангела нет. Так что, не обессудьте. А как?
   Ответ болтался прямо под носом. Практически буквально. Привязанный к ржавому крюку во тьму уходил толстый корабельный канат. Через равные промежутки на нем неведомой силой были завязаны двойные морские узлы.
   - Всё для удобства пассажиров, - он даже улыбнулся, но не стал доводить восторг до умиления.
   Аккуратно вылез наружу и предельно осторожно стал спускаться.
   После первых десяти метров кожа на руках перестала ощущаться, после двадцати заныли мускулы. Что будет после пятидесяти - не хотелось даже думать. Еще меньше хотелось смотреть вниз. Толку с того.
   Тяжело дыша, как загнанная на марафонской скачке старая кляча, он продолжал спуск. Ноги, болтались в сыром воздухе, пахнущем почему-то полюбившимся ему запахом спелых фруктов. Тех самых, которые сопровождали Чебурашку в его путешествии в ящике.
   "Опять бочки предложат грузить?! Ну, уж нет! Не хочу!".
   Стараясь думать о вечном, он пытался игнорировать "приятные" воспоминания, но все равно постоянно сбивался мыслями на свою "больную" тему. Это отвлекало от текущих проблем, в какой-то степени. Хотя... Заглушить боль, от начинающей саднить кожи мог бы только добрый глоток чего-нибудь эдакого. Даже не глоток, а...
   - Ай, японская бого -...!!! - каблуки скользнули по краю булыжника, и он "мягко" приземлился на копчик. Тот не ожидал такой подлости от хозяина и в отместку выдал в голову серию импульсов, непереводимых на азбуку Морзе. Судя по экспрессии - сплошной мат-перемат. Руки разжались и, сменив направление движения с вертикального на наклонно-горизонтальное, он на основе пятой точки, съехал вниз, напоследок приложившись затылком.
   Громкий шипящий выдох походил на ярость пресмыкающего, которому прищемили хвост дверью. Хорошо, что пляж был пустынен. Всем тем, кто на нем отсутствовал, очень сильно повезло. Они не узнали всю глубину его ярости, доставшейся безжизненным "дарам" природы, которым было глубоко плевать, на чьи бы то ни было эмоции.
   - Что же это делается! Меня угробят сегодня. Роняют, стукают, прищемляют, пачкают и вообще! Где тут столовая?! Есть хочу!
   Просидев три минуты на мокром песке, он почувствовал, как к нему незаметно, эдак исподволь, подкралась сырость.
   "Пора с ней расставаться, в смысле немного удалиться".
   Отделил себя от пляжа, ну, то есть встал и осмотрелся.
   Как всегда, пейзаж был веселеньким. Кому-то явно нравилась скалистая местность. Кому только?!
   "Бескозырки плачут. Без ленточек. Ничего, ничего. Я их всем обеспечу!".
   Который раз за "сегодня" ему снова попались скалы и их производные. Чудные камешки! Если их сгрести, то пляж, да еще при солнечном счете, вполне будет ничего. А так...
   Куски скальной породы и огромные окатыши загораживали береговую полосу и он, привстав на носочки, еле ее увидел. Метров сто-сто пятьдесят.
  
   Вечная юная.
   Сразу за дюнами
   Ждет тебя парусник
   Мною придуманный
   Двадцать два месяца
   Глобусы бесятся,
   Люди прощаются,
   Но не возвращаются
  
   Ты не отпускай меня,
   Не отпускай,
   Не отпускай меня,
   Вдруг кто увидит...
   Не отпускай меня,
   Не отпускай,
   Не отпускай меня,
   Вдруг кто увидит...
  
   Судя по отсутствию других желающих прокатиться, парусник ждал именно его и никуда, походу, не торопился. Осталось до него добраться.
   - Хорошенькое дело, - покачал головой. - На повестке дня - бег с препятствиями по пересеченной местности. Перспектива ошеломляющая! В качестве приза - легкая морская прогулка. Да..., - глубоко вздохнув, продекламировал. - Где-то есть корабли, у священной земли. И соленые губы твои. Катастрофически тебя не хватает мне. Жгу электричество, но не попадаю я. Воздух толчками и пульс на три счета-та. Бьет в переносицу, я знаю, все знаю. Но. Катастрофически тебя не хватает мне. Катастрофически тебя не хватает... Господи, когда это все закончится...
   Посмотрев наверх, туда, откуда спустился, он тихо ужаснулся и зажал рукой рот:
   - Вот это я оттуда слез...????? Знал бы я, сколько здесь высоты, никогда бы этого не стал делать. Лучше б стенку пробил, или подкоп сделал. Как будущий граф, - мерзко улыбнулся. Но не от смеха - от страха.
   Постоял, переваривая очередную "приятность", из которой вылез и в которую опять влез. С тоской посмотрел на свои пижонские ботинки на высоких каблуках:
   - Конечно! Самая подходящая обувь для романтических прогулок по дикому пляжу. Просто best!
   Закурил, зябко ежась от набегающего легкого ветерочка. Отравившись никотином, втоптал окурок в песок и решил, что пора. Настала пора изображать из себя ежа и трепетную лань. Не, метафора подкачала. Скорее АнтиЛопу Гну!
   Прыгая с камешка на камешек, как горный овен (так красивей звучит), он медленно продвигался к цели. В настоящий момент целью была лодка. Маленькая такая перманентная цель.
   - Скакать по камням, это вам не на форточке кататься, - прошипел. Дыхание уже просто заканчивалось. - Из меня решили физкультурника сделать?
   Странный вопрос. Кто на него ответит? Кто за всё это ответит?!
   Войдя во вкус, он изящно оттолкнулся от последнего препятствия и приземлился, или приводнился, вообщем грохнулся в плавсредство, едва не оставив отпечаток носа на планшире.
   - Как там Ангел сказала - методом ненаучного тыка? Все знает, зайка моя, - поморщился, потирая ушибленный орган обоняния, - вот тебе и тык, Олег Георгиевич. Где расписываться в получении?
   Уселся на банку и взял паузу, чтобы отдышаться.
   Когда пульс упал до восьмидесяти ударов в минуту, он глубоко вздохнул, от предвкушения приятного времяпровождения, вытянул цепь с якорем и бросил его на дно лодки.
   - Весла то хоть есть? Есть, конечно. Только как в деревне, на цепочке и замочке. Ну, с моей-то коллекцией ключей, ха-ха.
   Первый ключ не подошел. Пришлось лезть в карман за вторым.
   - А если и он, того? Тогда как? Как, как. Каком к верху! - ответил сам себе. - Пробуем.
   Второй ключик в скважину вошел, но вот нужного эффекта не произвел. Он поворачивал его и так и эдак, покручивал, тряс, стучал. Замок не поддавался.
   - Черт, ключи, не те, что ли взял? Или пошел не туда? Забавно... До сих пор сбоев не было. Все подходило куда надо. Что такое! Ох, попадется мне режиссер... Я его не на ленточки порежу, а на Британский флаг!
   Бормоча под нос и чертыхаясь в адрес неведомых устроителей этого "застеколья", он продолжал вертеть ключ в замке. Что-то, наконец, щелкнуло, и дужка замка ослабла.
   - О! Так бы и сразу! Испугались, - засмеялся. Выбросил за борт ставшие ненужными аксессуары, вставил весла в уключины и широкими гребками двинулся в направлении горизонта.
   "Всегда мечтал покататься на лодке, правда в более веселой компании, чем я сам, но ...", - вдох-выдох, вдох-выдох и взмахи весел, меняющих стихии, как хорошая модница меняет кофточки.
   - Ну что, свинья, не спится? - Ну, на, погреби, - воспоминание о плюшевом медвежонке, который таким образом трогательно заботился о своем маленьком спутнике, согрело душу, несмотря на легкий бриз, так, кажется, это называется? Ветер задувал пронзительно и забирался за шиворот, норовя проникнуть ниже.
   - Не догоню, так согреюсь, - пробормотал, оборачиваясь на следующую свою ближайшую цель.
   Гонки на шлюпках входили в завершающую стадию. Еще каких-то пять кабельтовых, и нос лодки уперся в высокий белый борт более комфортабельного судна.
   Он бросил весла и с тоской посмотрел на очередное препятствие. Вершина не вдохновляла. Обреченно вздохнув, поплевал на скукоженные ладошки и перешел к другим согревающим процедурам, представляющим собой прыжки в высоту с места, и отягощенным предательски ускользающей из под рук победой над обстоятельствами.
   Войдя во вкус нового развлечения, он даже начал находить в этом некий задор, предусмотрительно закрыв рот, дабы не оглашать окрестности неологизмами табуированной лексики. Хотя слышать его могли разве что заблудившиеся дельфины, но даже их незачем плохому учить.
   Всё хорошее имеет дурное свойство быстро заканчиваться. Изловчившись, он, наконец-то уцепился за борт яхты, подтянулся на руках, и выполз на скользкую палубу. Приподняв туловище, привалился спиной к рубке, дабы перевести дух.
   Хотелось пить, курить и... чего-то еще. Из всех желаний, самым выполнимым было второе. Зажимая сигарету в кулак, он плавно выпускал дым, рассматривая покинутый берег. Увидеть что-либо было невозможно. Далеко, да и освещение оставляет желать лучшего.
   Описав полукруг, окурок полетел в воду. Держась за поручень, он поднялся на ноги и осторожно пошел в сторону кормы. Чертовски интересно было узнать, как называется сия яхта.
   Пройдя по борту, спрыгнул в кокпит и, перегнувшись через кормовой релинг, глянул сверху вниз на транец корпуса.
   Латунные буквы, слегка позеленевшие от воздействия недружественной для них среды, складывались в два недлинных симметричных слова, всего по четыре буквы в каждом. Сначала прочитав их про себя, он, с секундной паузой, процедил вслух:
   - ANTI ЛОРА. Оп-ля...
   - Как вы яхту назовете, так она и поплывет..., - улыбка получилось немного натянутой, больше похожей на похабную гримасу. - Написали бы сразу - АЛИСА, да и все. Зачем зря переводить цветные металлы. Или есть варианты? Может и не Алиса вовсе. Анти так Анти. Куда плывем то, господа?
   Вопрос был риторическим. В том плане, что никто не знал на него ответа.
   - Это же моя самая-самая мечта - кругосветное плавание на яхте с любимой женщиной. Правда женщина отсутствует, да и место любимой вакантно. Одна от этого места категорически отказалась, - вздохнул. - А другую не завел. Да, собственно и не старался, - затаившаяся грусть слегка пошевелилась. - Ну, хоть полмечты осуществлю. За восемьдесят дней вокруг света. С паспарту, - задушил он шуткой пытавшуюся проснуться верную спутницу грусти - тоску.
   Неспешно спустился по трапу в каюту и, пошарив руками, нашел тумблер.
   Мягкий свет от матовых плафонов осветил вполне достойное убранство помещения. Слева - камбуз, справа - штурманский уголок с массой навигационного оборудования и инструментов. Дальше - спальные места, еще дальше - места общего пользования.
   Быстро проведя короткую познавательную экскурсию, он вернулся к штурманскому месту и открыл лежащий на столе атлас, заложенный кем-то на "нужной" странице.
   Странная карта. Какой-то причудливый рисунок. То ли лабиринт, то ли план города.
   Он всматривался в странное переплетение линий, пытаясь понять замысел художника.
   - Вот тебе и карта с тридесятым царством. Хотя все-таки это больше похоже на город. Точно, вот же и название написано, - ткнул пальцем в надпись в верхнем углу. - LA R...SA.
   Одна буква в слове была не то что даже стерта, а выскоблена с бумаги.
   - LA ROSA или LA RISA? Наверное, последнее. Может быть, - усмехнулся и негромко пропел:
  
   Нам может лучше быть чужими
   В разных городах?
   Нам может проще жить одним
   В своих мирах?
   Так, может, лучше нам двоим
   Так, может, легче жить одним...
  
   - Красивое название... Поэтичное, я бы сказал. Этот город стоит посетить, но только где его искать? - с этими словами он аккуратно вырвал из атласа лист с картой и, свернув, положил в карман.
   - Так, для начала определимся, где мы находимся. Ужасно интересно, все то, что неизвестно, - перевел взгляд на приборы.
   Оборудования было много и самого разного. Похоже, яхта была укомплектована по высшему классу.
   Он нашел глазами то, что искал - спутниковый навигатор. Вот только панели управления на нем не было.
   - Ну, и как им пользоваться? - почесал затылок, потом побарабанил пальцами по шее. - Нас же этому учили, пять с половиной лет. Учить-то учили, только если б кто еще и учился, а не пиво пил..., - хмыкнул.
   Полученной когда-то квалификации радиоинженера-системотехника хватило сейчас на то, чтобы после недолгих раздумий догадаться, что управление всем комплексом должно производиться с компьютера, коий собственно и присутствовал под самым носом, заботливо укутанный в кожаный кофр.
   Открыл, развернул, поглазел, включил. Знакомое начало загрузки, синий экран и приглашение: "Введите пароль".
   - И тут захожу я, весь в белом, - пробормотал он, понуро глядя на монитор. - Что писать-то? Вопрос на засыпку. Пароль. Очередная логическая загадка. А ну-ка...
   Ввел ЛОРА и шлепнул по ENTER-у.
   Если бы компьютеры умели показывать кукиши, то он бы сейчас именно его и увидел. А так...
   Приглашение повторилось, предваренное предупреждением:
   "Пароль не верен. Осталось две попытки".
   - А если я не угадаю, что будет? Начнется самоликвидация? Ха-ха. Смешно.
   Встал со стула и прошелся по каюте. Думалось как-то с трудом. Явно не хватало допинга. Действие шампанского давно закончилось, еще во время пробежки по берегу. А может даже раньше. Неудовлетворенное первое желание, возникшее на палубе, настойчиво напоминало о себе. Мозги нуждались в промывке как никогда.
   Он распахнул дверцы шкафчика в кухонном уголке и издал воинственный клич самураев: "Банзай!!!". Потом проделал легкие движения в стиле джага-джага и нежно, двумя пальчиками, извлек бутылку из гнезда.
   - Кто-то очень знаком с моими вкусами, я смотрю. Все для вас называется, - мысли вслух, пока темно-янтарная жидкость переливалась в бокал. - Давненько я не брал в руки..., кстати, когда ж это было в последний раз? - делая глотки, он уставился глазами в темноту за форлюком. - Господи, тыщу лет назад. В первый мой заход в "Пиранью". Ё-моё!
   Вернулся за стол и начал перебирать варианты паролей. Лекарство помогло. Мысли стали яснее и четче. Самым очевидным и напрашивающимся было слово "АЛИСА".
   "Кстати, с него и надо было начинать, чего это меня на "ЛОРУ" потянуло, непонятно. По привычке", - усмехнулся, - "Сила привычки. Все, закончили с этим. Нет ее. Не-ту. И точка. Ру".
   Аккуратно ввел заглавными буквами имя "новой" знакомой. Сначала показалось, что угадал. Компьютер задумался. Притих. Потом пожужжал "винтом", и выплюнув последнее "китайское" предупреждение: "Пароль не верен", начал отчет времени:
   02-00
   01-59
   01-58...
   - Сам знаю, - зло выдохнул он. - Не учи ученого, гражданин Копченый. Черт! Ну, что еще может быть??? Кролик. Белый кролик. Ольга. Почему Ольга? Да нет, не то. А может какие-то цифры. Только какие? Время!
   На счетчике было 01-33.
   - Взорвется на хрен эта посудина...
   Нравились ему экстремальные ситуации. Попадая в них, он обретал какое-то невидимое "третье" дыхание. Организм мобилизовывался, сознание прояснялось, текущие мелкие проблемы улетали. Мозг как арифмометр щелкал колесиками, подбирая нужные варианты решений. Из всех эмоций оставалась только спортивная злость. Системный анализ - любое развлечение. Так было и сейчас.
   Он замер над экраном, глядя в него невидящими глазами и фиксируя только неумолимо меняющиеся цифры:
   01-01
   01-00
   00-59...
   В голове мелькали все события сегодняшнего длинного дня. Где-то среди них должен был быть ключ. Ключей то собственно было много, но не тех. Лес, стрельба, Она, утро, Алиса, телеграмма, Ольга, РИНХ, апельсины, метро, "Пиранья", Ангел, дождь, аквапарк, Настя, крепость, шахматы, скала, лестница, сопки, болото, избушка, снова Алиса, скачки, подземелье, зеркала, карточка, мост, песня, Ангел, Марокко, сад, Господин в цилиндре, молния, жук, джип, авария, опять "Пиранья", раздваивающаяся девушка, море, яхта... Где-то в этой куче был ключ. Был... Но он никак не мог уловить кончика нити.
   - Ключ к решению всегда лежит на поверхности. Кто сказал? Не помню. Черт, ну, где же он?!
   Снова прокручивал в голове всю цепочку и возвращался к началу. Деталь, какая-то мелкая деталь, которую не замечал раньше, пыталась всплыть, но тонула под ворохом ненужных подробностей.
   00-32
   00-31...
   - Джинсы, воды набрали и прилипли. Мне кажется, мы крепко влипли. Мне кажется, потухло Солнце. Прости Меня Моя Любовь, - тихо пропел он хит рок-барышни, - влипли, как пить дать. Требую помощь зала!!! Звонок другу! Не, не успею. Да и звонить некому...
   00-22
   00-21
   00-20...
   Последняя появившаяся цифра вызвала неслышный щелчок в мозгу:
   - Двадцать... двадцать... Yes! Вот оно! - радостно заорал во все горло.
   Лихорадочно зашарил по карманам, пытаясь найти тот маленький комок бумаги, который подобрал в машине, когда ехал за Алисой в институт. Еще тогда этот непонятный код показался ему весьма странным и на что-то похожим. И только теперь он понял, что означал этот набор символов.
   - Где же он, блин! Сколько осталось?
   00-11
   00-10
   00-09...
   Бумажный шарик отыскался на дне последнего кармана. Он развернул его и быстренько набил все знаки, содержащиеся в нем.
   20.h4!
   - Время?
   00-02...
   "Все, ваше время истекло. Game over. Приплыли", - где-то он уже слышал это выражение сегодня. Не раздумывая больше, ударил по Enter-у.
   Компьютер пискнул. Счетчик замер на цифрах 00-00 и...
   Еще никогда эта, ставшая привычной, милая рожица чудного создания природы не вызывала у него столько положительных эмоций: в центре черного экрана прорисовался силуэт Белого Кролика, точно скопированный с маечки Алисы.
   "ВЫ ВОШЛИ В СИСТЕМУ. ФУНКЦИЯ УНИЧТОЖЕНИЯ ОТКЛЮЧЕНА" - проявились внизу буквы.
   Оставшиеся в бокале пятьдесят грамм коньяка влетели в горло, не задумываясь. Еще столько же последовало за ними через пятнадцать секунд, прямо из горлышка.
   Где-то внизу мерно загудел генератор, приборы заморгали разноцветными индикаторами, поиздавали пиликающие звуки и перешли в рабочий режим.
   Покурил, успокаиваясь. Одна не помогла. Вторая пошла. Легче. Поехали.
   Быстро разобравшись в управлении, он вошел в меню навигатора и дал команду: "Текущее положение". Пока прибор соображал, что от него хотят, плеснул себе еще на донышко и не спеша, смакуя жидкость как нектар, выпил.
   - А пароль этот... Это не просто пароль, это ж запись шахматного хода. И как раз моего сейчас. Да, двадцатый ход. Точно. Пешкой на прорыв. По краю. И недолго по краю. Умираю-ю-ю. Катастрофически тебя не хватает мне, - засмеялся, довольный собой. - Интересно, как Черные отреагируют? Догадаются или...? Ох, какая чудная комбинация..., - от удовольствия хитро закрученной шахматной интриги потер ладошки.
   Навигатор, наконец, выдал результаты своих умственных усилий:
   "Координаты не определены. Спутник не доступен".
   - О-па. Даже так? Что, погода нелетная? - прищурился. - И как будем определяться? По звездам? Если б я еще это умел делать. Вот и вся ваша хваленая буржуйская техника. Понты одни.
   Поднялся из-за стола, собираясь выйти освежиться. Слишком большая доза алкоголя туманила голову.
   Выбравшись в кокпит, он зевнул и с наслаждением потянулся. Целых полчаса мускулы были без дела, соскучились и застоялись.
   Когда волна света, совместно со своими корпускулами, в полном соответствии с теорией дуализма, достигла фотоприемников, то есть его глаз, и, преобразовавшись в электрические импульсы, влетела в мозг, привнеся в него визуальную информацию, он еще стоял с раскинутыми руками и раззявленным ртом, который успел сделать вдох, но обратное его движение на выдох было преждевременным. Картинка имела явный приоритет.
   Берег, еще недавно тихий и темный, кишел огнями. Маленькие желтые точки двигались попарно, совершая хаотичные перемещения. Их было настолько много, что они сливались в яркий, шевелящийся ковер, похожий на живое существо. Но даже при всем впечатляющем воздействии этого зрелища, им можно было пренебречь. А вот меньшим количествам тех же "светлячков", приближающихся к яхте, стоило уделить больше внимания.
   Кто бы сейчас не плыл к нему, в их намерения вряд ли входило составить ему теплую компанию и мило посидеть за бутылкой.
   Четырнадцать секунд тишины (почти цитата) и он вышел из ступора. Решение созрело. Оно не было ни оригинальным, ни воинственным. Оно было самым умным в теперешней ситуации - делать ноги и как можно быстрее.
   Метнулся к штурвалу и лихорадочно зашарил глазами по панели управления. Полный Hi-Tech. Сенсорные кнопки, огромный дисплей, масса "примочек".
   Прикосновение пальцев к клавишам, не привело ни к каким видимым эффектам. То ли руки не под то заточены, то ли...
   "То ли лыжи не едут...", - ласково обозвал он сам себя, глядя на дисплей, четко указывающий причину такой реакции техники:
   "Keyboard locked".
   - Клавиатура заблокирована, - машинально перевел, - и чего она хочет? Конфетку?
   Сегодня он точно не с той ноги встал. А если честно, просто вымотался. Иначе как объяснить то, что он смотрел на подсказку, услужливо выданную дисплеем, и не понимал, чего от него хотят:
   "Insert Key".
   - В какую ж... его вставить! Где тут скважина? - раздраженно бормоча, он изучил всю конструкцию вдоль и поперек, и визуально и тактильно. - Двери закончились!
   Странная вещь - человеческое зрение. Самый совершенный оптический прибор вроде, а вот найдет затмение - и под собственным носом ничего не видишь. Глаз замылился, что называется. Смотришь в книгу - и видишь... Кролика. Без него никак. Ему пора уже было давно это запомнить.
   Проведя пальцами по изображению, ощутил рельефность рисунка, подивился искусству гравировщика и... и, и догадался!
   "Дьявольская" штучка, как сказала Ангел, оживила и Кролика и всю эту техно-красоту. Вспыхнули индикаторы, по дисплею пробежала надпись: "Keyboard unlocked" и кнопки стали реагировать на прикосновения.
   Первым делом - якорная лебедка.
   - Есть! Пошла! - в носу яхты заурчал двигатель, и якорная цепь стала выбираться, наматываясь на невидимый барабан.
   "Что дальше. Паруса? Некогда, да и ветер еще не тот, так что запускаем маршевый двигатель", - принял решение и чуть не расхохотался. - "Вспомнил же! Маршевый двигатель".
   Как только якорь показался над поверхностью, тронул рычаг газа. Двигатель прибавил обороты, и судно нехотя пришло в движение.
   Заглянув в стеклянную линзу нактоуза, считал показания подсвеченной снизу картушки компаса.
   "Курс Норд Ост 23. Забавно. Но Бог с ним. Ходу, милые, ходу!".
   Яхта медленно набирала скорость. Это вам не автомобиль. Масса немного другая. Да и вода это не воздух.
   Перевел рычаг на "Средний", потом на "Полный". Бурун за кормой вырос, но ощутимого увеличения скорости не произошло.
   - Ну, давай же, давай. Лора, Анти-Лора. Давай! Лорик! Пожалуйста, любимая! - заорал он и обернулся. Огоньки были уже в полукабельтове. - Черт!
   Внезапно впереди прямо по курсу в небо взмыл огромный фонтан воды. Какой-то гейзер. Или что другое. Кто ж его сейчас разберет. Продержался в воздухе несколько секунд и с громким шипением медленно осел вниз.
   Он резко переложил штурвал. Яхта легла на правый борт, едва не черпнув воду.
   - Спокойно. Аккуратней, - выровняв судно, он вернул его на прежний курс. Маневр уменьшил и так не великую скорость и дал фору неизвестным, которые спешили с ним познакомиться.
   Новый столб воды взлетел справа, метров на десять в высоту. Чертыхнувшись, он опять сменил курс.
   "Береговая артиллерия", если не думать об абсурдности данной версии, а просто принять ее за рабочую гипотезу, перешла на беглый огонь, судя по взбухающим каждые пять-десять секунд новым "фонтанам", заставлявшим его лавировать и уменьшать обороты двигателя.
   Идя короткими галсами и с трудом успевая уворачиваться от сюрпризов, взметавшихся все ближе и ближе, он почувствовал, одним местом, что пристрелка противником закончена. Его взяли в классическую "вилку" и сейчас перейдут на огонь на поражение.
   Предположение было чрезвычайно вдохновляющим на подвиг. Осталось только его совершить.
   Приведя в очередной раз яхту на курс, он прибавил газ до максимума, собираясь выскочить из зоны поражения, пока очередной летающий сюрприз не накрыл их тазиком из цветного металла.
   В следующую секунду яхта дернулась, как... Сравнения и красивые метафоры оставим на потом. А пока лишь сжатое описание фактов.
   Рухнувшая сверху масса воды затопила кокпит и едва не смыла его прямо в лапы неясного происхождения "светлячков". Двигатель взревел, нос яхты задрался, и она метнулась вперед как камень из пращи, испугавшись не меньше его. Да запросто, такого не грех испугаться. Развиваемая ею сейчас скорость превышала максимальную проектную раза в полтора-два, несмотря на штормящее море, сильный боковой ветер и ударно-звуковое сопровождение.
   Мокрый насквозь, стиснув штурвал побелевшими пальцами, шаря глазами по горизонту, чтобы успеть среагировать на следующий сюрприз, он еще умудрялся орать песню, надрывая осипшее горло, стараясь хоть как-то подбодрить впадающее в ужас сознание:
  
   Снова и снова
   Меняются
   Планы
   И в воздухе
   Тихом звенят
   И ни Танжер
   И уже
   Не Гавана
   Отнимут
   Тебя у меня
  
   Нельзя назвать это истерикой, в полном смысле, но где-то рядом. На грани.
  
   Новое
   Солнце
   Готовое
   Рухнуть
   Висящее
   На
   Волоске
  
   Взрывы за кормой постепенно начали отставать, а потом и совсем прекратились. То ли снаряды у кого-то закончились, то ли он выскочил из зоны действенного огня. "Фонтаны рая" больше не взлетали под купол этого цирка на воде. Прорыв удался.
   Обернувшись назад, он хриплым шепотом, декрещендо, завершил выступление:
  
   И животами
   Сплетаются
   Руки
   И танец
   В горячем
   Пике...
  
   Огоньки пропали. Синее море, только море за кормой...
   "И что это было? Очередная загадка, ребус, краксворд, сюрпрайз, черт возьми!".
   Ополоумевшая от страха "ANTI ЛОРА" вырвалась из бухты и неслась на полной скорости, подпрыгивая на волнах, треща корпусов и скрепя рангоутом.
   Выровняв яхту, задав курс, он сбросил газ, включил автопилот и тихо сполз на палубу. Пять минут перерыва он заслужил. Преодолевая слабость в ногах, взобрался на сиденье, откинулся на спинку, и, устремив глаза в ночное небо, попытался отдышаться.
   Огромный полный диск Луны с отчетливо видимым рельефом, морями и горами плыл через холодный космос. Она была близко, она так дрожала...
   "И что-то сказало, что еще не скоро, на мертвое море рассыплются горы... И слава Богу, тут и без летающих камней весело".
   От неверного, бледного светила висящего прямо над головою, он поежился. Мрачное зрелище, до мурашек по коже. Особенно сейчас, в открытом, не менее мрачном, неприветливом море. Влияние этой небольшой планеты на все живое на Земле было давно и прочно доказано. Но кроме научных знаний была в ней неведомая, не поддающаяся здравому смыслу мистика. Что только не случалось с людьми в полнолуние! Из каких тайников и глубин сознания выползало на ее свет что-то давно уснувшее, забытое, древнее, страшное и непонятное. Вампиры, оборотни, вурдалаки и прочая и прочая оживали и выходили на большую дорогу. На охоту за живыми.
   А само небо? Оно было чистым как стеклышко и мерцало мириадами своих звезд. Россыпи созвездий были непривычны глазу, привыкшему к совершенно другой картине.
   Просканировав полусферу, он вернулся взглядом к отчетливо выделявшемуся чуть правее зенита кресту.
   "Южный Крест?", - прищурился. - "Знаковое и очень известное созвездие. А вот и Дева сияет", - скользнув отвесно вниз, отметил другое характерное звездное скопление. - "Южное полушарие?".
   - Я пересек экватор? М-да, и когда это я успел? - иронично хмыкнул. - Где он был, интересно? В каком месте? Там, на подоконнике? Наверное. И куда я сейчас выплыл? На какую линию? Кто ответит нам на деле, за несбыточность надежд, а? Море? Нам обещали море..., - невесело усмехнулся. - Ответов естественно нет, и не будет. Ладно. Штурвал у меня в руках, значит и все остальное тоже. Главное, не делать резких движений. Отпускаем ситуацию. Поплыли! - подытожил размышления с интонацией знаменитого Гагаринского "Поехали!" и улыбнулся.
   Поднялся на ноги, осмотрел горизонт. Никаких ни догоняющих, ни спешащих на встречу или просто плывущих попутно существ, судов и кораблей не было.
   - Надеюсь ни "Мария Целеста", ни "Летучий голландец" мне не попадутся сегодня, - успокоил себя и глянул на компас. Автопилот исправно удерживал яхту на заданном курсе.
   Ветер постепенно усиливался и обещал в скором времени перейти в штормовой, так что с походом под парусами вокруг света придется повременить.
   - Рассветет - посмотрим. А сейчас переодеться бы. Насквозь же весь. Замерзну, - и нырнул в люк.
   Пошарив по каюте, нашел в гардеробе вполне подходящий костюмчик. Черные джинсы любимой марки, тезки двигателя не внутреннего сгорания, майка и куртяшка, того же цвета. Обувь только подкачала. Сейчас в самый раз были бы кроссовки на резиновом ходу. Лучшая вещь для мокрой палубы. Но местный "бутик" мог предложить только весьма элегантные ковбойские полусапожки на высоком каблуке.
   Переодевшись, он заботливо переложил в куртку и джинсы содержимое карманов, мало ли где что еще пригодится.
   Собравшись немного согреться, плеснул себе тридцать капель, но не успел поднести "лекарство" ко рту, как раздался глухой удар, и яхта, задрав корму, резко осела носом. Увлекаемый силой инерции, он полетел вперед, распластавшись на диване. Бокал превратился в месиво мелких осколков. Стряхнув их с ладони, бросился к трапу.
   Обстановка наверху радикальным образом изменилась. Резкие порывы ветра и волны били в борта яхты, и ее швыряло из стороны в сторону. Держась за леера, он прополз в нос.
   Ситуация была полностью пессимистичной. На полном ходу яхта влетела в скалу, выступающую над водой буквально на полметра, и крепко в ней застряла. Через распоротую обшивку внутрь стремительно вливалась вода. Сколько времени это судно продержится на плаву?
   - Моря по колено, тому, кто под парусом..., - оценив ситуацию, он прыжками рванул обратно.
   Рация была еще жива, значит, вода не добралась пока до генератора и не залила аккумуляторы. Нацепив гарнитуру, он воткнул ее в гнездо и пробежался глазами по шкалам.
   - Где тут, черт, аварийный канал?! А, блин! Ну!
   Эфир молчал. Тихое потрескивание и "белый" шум. И больше ничего.
   Судорожно тыкая все кнопки подряд, он пытался таким способом найти нужную. Удача, эта изменчивая женщина, не желала ему улыбаться. Но благо выбор объектов для нажатия был не большим.
   - Есть!
   Врубил радиостанцию на передачу и, стараясь быть спокойным, начал говорить в микрофон:
   - Мэйдэй, мэйдэй, мэйдэй. Yacht Anti Lora. Yacht Anti Lora. Мэйдэй...
   Никто не отзывался. Полная тишина. Никаких тебе: "Да, сэр. Что случилось, сэр? Высылаем машину, сэр!". Или, по нашему: "Фамилия, адрес, ну что еще у вас там...". Хорошо хоть диспетчеры доблестной службы 01 размер сапог и год призыва не спрашивают...
   Он продолжал подавать сигнал бедствия, пока вода с шипением не начала заливать пол каюты. Прокричав в последний раз "Мэйдэй", сорвал с себя наушники и рванул наверх.
   Шторм усиливался. Ветер валил с ног, а волны уже перехлестывали через палубу. Ситуация просто бэст, как сказал бы он с присущей иронией. Но сейчас было не до разговоров. Из рундука в кокпите он вытащил спасательный жилет и надел его поверх куртки, завязав все веревочки.
   - Похоже, в этот раз я влип по самое не хочу. Деваться некуда, как с той самой подводной лодки. Кругом море, или океан, без разницы. И долго я там не побарахтаюсь. Водичка бодрящая. Сейчас буду как ДиКаприо, в "Титанике". Не смешно, ей-Богу! Ну, покурить то я успею, когда еще придется, если придется...
   Взобравшись на крышу рубки, ибо на фоне всеобщего безобразия только она была пока относительно сухой, он обхватил рукой гик, щелкнул зажигалкой и с удовольствием приговоренного к смерти затянулся.
  
   Я хотел бы побыть один
   Утром, в день моей казни
   Почувствовать грань, между жить и не жить
   Я давно хотел внести ясность
  
   Я смогу поднять исподлобья глаза
   И ответить взглядом на выстрел
   Я смогу включить в себе тормоза
   И прожить этот миг не так быстро
  
   Я боялся казаться напуганным
   Я боялся казаться зажатым
   Я боялся, что никогда не стану
   Тем, кем мог быть когда-то...
  
   - Я боялся, что никогда не стану тем, кем мог быть когда-то... Пустые опасения грозят стать реальными.
   Мельком окинув окружающее пространство, он зацепился, было глазами за непонятное видение, но не придал сначала ему значения и "проехал" дальше. Уткнувшись в жестокие волны, вздымающиеся выше клотика, он "завис" на несколько секунд. Сделал выдох, посчитал про себя до одиннадцати и обернулся на то, что его смутило.
   Среди обезумевшего моря, через валы воды протянулась серебристая дорожка абсолютно спокойной поверхности. Волны бросались на нее, разбивались в мелкие брызги, как будто уткнувшись в стеклянную стену, и откатывались назад.
   Картина достойная внимания. Во всех отношениях. Даже если сбросить со счетов какое-то непонятное движение. Призрачное шествие неизвестных пришельцев.
   По дорожке, легкими скользящими шагами бежала маленькая фигурка, укутанная в длинный, развевающийся на ветру плащ с капюшоном. Не обращая никакого внимания на окружающую ее стихию, фигурка, казалось, летела над водой, едва касаясь ее ногами.
   Он ахнул от такой картины и за малым не проглотил сигарету.
   - Бегущая по волнам. Фрези Грант... Ну ни фига себе..., - сглотнул слюну, чуть не поперхнувшись, и жадно затянулся. - Дурдом Ромашка... Так ее Грин не придумал...? Да...? - глупо улыбнулся.
   Забыв о тлеющей сигарете, он не мог оторвать глаз от нового персонажа этого театра абсурда. Так и стоял, как столб, пока фигурка, не приблизившись вплотную к яхте, палуба которой была уже вровень с поверхностью воды, не сказала:
   - Олег! Ты долго будешь на меня пялиться? Я знаю, что красивая. Но свой восторг выразишь попозже. А сейчас нам пора бежать, - и протянула ему руку.
   Реакция отсутствовала. Он просто не мог пошевелиться. Какая неожиданная встреча! Ха-ха...
   - Олежа! Пойдем! Быстро! - фигурка даже топнула ножкой по воде, подняв небольшой фонтанчик брызг.
   - Ангел мой, неземной! Ты повсюду со мной! Бегу уже, лови, - он, наконец, то опомнился и поймал ее руку. Она улыбнулась ему, кивнула головой и, развернувшись, помчалась обратно по дорожке, таща его на буксире. Пришлось и ему бежать по волнам. А что делать?
  
   Бегущая по волнам
   Ты закрываешь глаза
   Я поцелую тебя
   Как тогда, в кино
   И захлебнусь в скромной радости
   Ты со мной...
  
  
   МОРЕНДО
  

"Песней нежной душу обогрей,
Унеси меня за семь морей..."

  
   По мере продвижения вперед дорожка за их спинами исчезала и волны, штурмующие ее, со страшным грохотом смыкались в объятьях, и устремлялись следом за ними.
   Если б он был один, то мчался бы сейчас с несколько другой скоростью, раз в пять быстрее. Но темп движения задавала Ангел, так что приходилось подстраиваться под нее. Да сам бы он и не смог бежать по воде, аки посуху. Она это умела. Ну, так она Ангел, ей положено.
  
   ...А когда надоест
   Возвращайся назад
   Гулять по воде, гулять по воде
   Гулять по воде вдвоем...
  
   - Чего ты там бормочешь? - она обернулась к нему.
   - Да меня как всегда раздирает на сопутствующие песни. Это не лечится, - прокричал он, чтобы быть услышанным. Хотя мог и не орать. Его полушепот она отлично разобрала. Вот же Ангел! Все знает, все слышит...
   - Певун ты мой, - засмеялась она, - не отставай.
   "Чего это я твой? Я ничей. Сам по себе. Кошак заблудившийся".
   - Бегу, бегу, Солнце.
   Дорожка выгибалась дугой и уходила за горизонт. Больше всего она напоминала узкое ущелье, окруженное скалами (опять?!). Только в данном случае их роль исполняли океанские (поправочка: возможно и морские) волны, ничем не уступающие скалам в размерах. Вдобавок они еще и постоянно двигались, норовя прорваться через непонятно какой силой державшуюся узкую серебряную полоску воды. Жаль, не было с собой фотоаппарата, запечатлеть такую потрясающую картину: неистово бьющиеся в невидимую преграду волны, рычащие в бессильной злобе, захлебывающиеся белой пеной, шипящие разлетающимися бесчисленными брызгами и тут же - абсолютно спокойная поверхность той же самой воды, сверкающая в темноте. Не снимок был бы, а супер экстази. Первое место на любой выставке.
   "Научусь рисовать - картину напишу", - думал он, труся вслед за Ангелом. - "Гм, кстати. Отличная мысль!".
   Бежать уже порядком надоело. Да и озираться по сторонам тоже, невольно ожидая, что какая-нибудь волна невзначай смоет его с этой "дороги жизни". Но Ангел грациозно продолжала двигаться вперед легкой кошачьей поступью и других вариантов убить свободное время не предлагала.
   - Устал, Зайка-Мазайка? - спросила девушка, не оборачиваясь.
   - А? Чего? Да нет, что ты, что ты, - помахал он свободной рукой, - очень даже романтично. Да и вообще. Красиво, я бы сказал..., - покосился на особо злобный вал, ринувшийся на него сверху и разлетевшийся вдребезги в полуметре над головой. - Масса приятных ощущений. Мы как, никуда не опаздываем?
   - Нет. Мы уже скоро доберемся.
   - Я рад, - мявкнул он, состроив гримасу.
   Еще какое-то время они неслись посреди моря-океана, разбрызгивая серебряные капли из-под ног, как внезапно Ангел остановилась. Он чуть не влип в нее, и ему пришлось, чтоб не расшибиться, распахнуть руки, так что девушка просто влетела в его объятья. Это получилось очень элегантно и ненавязчиво. В течение по крайне мере секунд сорока он не шевелился, всячески наслаждаясь сменой движений.
   - Так, Олег. Я тоже соскучилась, но уже хватит. Пора, - несколько холодно сказала девушка, не поворачивая головы.
   - Да, гм, извини. Так получилось.
   Она развернулась к нему лицом и рассмеялась:
   - Извиняю, так и быть. Эх ты, какой неловкий. Или ловкий, а? - лукаво прищурилась.
   - Ты... это... там..., - он пытался выдавить из себя возмущение, намекая на то, что даже Ангелам не к лицу подсматривать за встречами tet-a-tet.
   - Фу! Как ты мог подумать! Я просто ВСЁ знаю. Я же тебе говорила, забыл?
   - А-а-а..., ну да, ну да, - ошеломленно пробормотал он, - запамятовал.
   - Здесь мы расстаемся. Дальше ты сам. Мне туда нельзя. Так что...
   - Почему? А я куда?? И как??
   - Сядешь в лодку и поплывешь. Курс Норд-Ост 23. Здесь недалеко.
   - Что недалеко?!
   - Какой ты нетерпеливый. Увидишь! Слушайся своего Ангела и все будет хорошо. Разве я тебя обманывала когда?
   - Нет, конечно. Просто...
   Она приложила палец к его губам:
   - Всё, молчи. Узнаешь. Ты должен найти камень и..., - она помедлила, - кое-кого еще.... А мне пора. Прыгай в лодку.
   Он обернулся.
   Деревянная посудина лениво качалась за спиной. Та самая, брошенная им возле яхты. Аккуратно перешагнув через борт, он опустился на банку.
   - Удачи тебе на темной дороге, - тихо сказала девушка и отступила на шаг. - А я тороплюсь. Я спешу. Пока..., - Ангел нежно махнула ему рукой.
   - Подожди секунду! Ты... её не видела случайно? Как она...?
   - Она... У нее все хорошо, Олеж. Она тоже ищет себя. И хочет найти и понять...
   - Что понять? - он дернул головой.
   - Себя понять. Самая большая загадка для человека - это он сам, ты же знаешь! Она ищет, мечется в крайности, находит и теряет, ошибается, плачет и смеется, радуется и огорчается, но это ЕЁ жизнь. Пойми её правильно. И не обижайся. Она просто хочет найти себя... Ей это очень надо.
   - Да я все понимаю, я ж такой весь из себя понимающий, - хмыкнул. - Меня только никто понять не может, или не хочет.
   - Поймешь себя сам - тебя поймут другие. Ты ее увидишь, скоро. Вы еще встретитесь...
   - Где?! Как?!
   Не ответив, Ангел слегка кивнула, улыбнулась, и, отвернувшись, побежала прочь. Он следил за ней взглядом, пока хрупкая фигурка не скрылась за волнами.
   Ворох свежих впечатлений приглушил случившееся до этого. Сидя в лодке, уставившись в одну точку, он мучительно соображал.
   "Может вообще это все сниться? Бред какой-то. Ангелы, бегающие по волнам. Я сам, несущийся за ними вприпрыжку. Не, точно снится. Сейчас проснусь в своей постельке, гляну в потолок, а там - белый экран. Кино закончилось".
   Волна легонько ударила в борт, швырнув лодку на пару метров в сторону. Мол, хорош прикидываться. Всё самое, что ни на есть настоящее. Спорить с ней было трудно.
   Он взялся за весла, развернул лодку носом к волне и глянул на фосфорицирующий круг компаса, явно подкинутого ею. Раньше его в лодке не было.
   - Курс Норд-ост 23... И на яхте был тот же. Странное совпадение, - улыбнулся, - совпадение. Тенденция уже давно, я бы сказал. Печально известный курс Второй Тихоокеанской эскадры. Что там у нас впереди? Остров Цусима, что ли? Кладбище погибших кораблей?
   Уселся поудобнее, уперся ногами в днище и взмахнул веслами.
  
  
   Четыре дня прошло с тех пор
   Как на рассвете твой корабль покинул порт
   И все трудней не верить снам
   Три дня бушует самый Тихий океан
  
   Зачем дразнить морских чертей
   Мы все устали ждать хороших новостей
   И с каждым днем сильнее шторм
   Покинув порт, ты навсегда покинул дом
  
   Моря по колено
   Тому, кто под парусом
   Уходит с рассветом
   К другим берегам
   Киты и сирены
   Широты и градусы
   Моря по колено
   По грудь океан...
  
   Четыре дня, последний срок
   Сегодня утром для тебя почти истек
   Ты мог судьбу водить за нос
   Но воет волком на Луну твой верный пес
  
   Размашистые движения руками и, возникшая вследствие этого боль в ладошках заставили его вспомнить приснопамятного Белого Кролика.
   "Лапки мои лапки. Усики мои усики. Что скажет Герцогиня. Действительно, а что скажет Герцогиня? К чему, блин, я это вспомнил? Значит, скоро Герцогиня появится, как пить дать! Кто ж ею будет? Новенькая или кто из знакомых? Что ж, дождемся выхода на сцену".
  
   Все будет так, как быть должно
   Твоя душа морской звездой легла на дно
   И твой корабль, среди камней
   Уснул на кладбище погибших кораблей
  
   Моря по колено
   Тому, кто под парусом
   Уходит с рассветом
   К другим берегам
   Киты и сирены
   Широты и градусы
   Моря по колено
   По грудь океан...
  
   Продолжая перемещаться по водной глади, он снова задумался о загадочных "двойняшках". Удивительное сходство, как клоны. Только глаза и волосы разные. Хотя и то и другое настолько легко изменить...
   "Все-таки мне кажется, это одна девушка. А вот кто, вернее, в какой "роли" она настоящая? Как там сказала "Настасья"? - "Она спокойная - я взрывная. Она скромная - я вызывающая. Она добрая - я стерва. Она мягкая - я беспощадная. Она там - в своем зазеркалье, а я здесь, с тобой...". Все эти, так сказать, качества можно прекрасно сочетать вместе. Без особых усилий. Получается какая-то Черно-Белая Королева. С одной стороны посмотришь - она Алиса. С другой - Анастасия. Лора - Анти-Лора... Нет, надо сказать задумка очень интересная. Две стороны. У каждого есть две стороны. И видны они в принципе обе, только надо увидеть. Одна без другой - не бывает. И нельзя сказать, что черное - это плохо, а белое - хорошо. Это не так. Это просто разные стороны. Вот и всё. И все такие разные, как сказала госпожа Рамазанова. Да, тянет меня на философию, ей-Богу, в последнее время", - усмехнулся над собой.
   "А Ангел? Что Ангел. Она - не шахматная фигура. Она - над доской. Она приглядывает, охраняет, спасает, освещает дорогу. Карма у нее такая", - снова вспомнил он одно из любимых Наташкиных выражений.
   - Хочется досмотреть окончание этой истории. Должна ж она когда-нибудь закончиться!
   История действительно подходила к завершению. История его мореплавания. Неясный шум достиг ушей и заставил его обернуться.
   На горизонте сверкал огнями и дышал веселой музыкой неизвестный город. В черное небо над ним взлетали фейерверки и разбрызгивались разноцветными огнями. Вспыхивали шутихи и осыпались вниз горящими каплями. Похоже, веселье там было в разгаре.
   Он бросил весла и вгляделся в дышащий праздником берег.
   - Фестиваль дружбы народов у них там что ли, - ляпнул первое, что пришло в голову. - Карнавал...? ОК! Будем веселиться! Вперед - и полный каматоз!
   Смена обстановки не помешала бы. Мрачное одиночество посреди водной пустыни уже приелось. Хотелось света, веселья, беззаботности и...
   "Чего это мне так есть хочется? Никто не скажет?".
   С учетверенной силой налег на опостылевшие весла, стараясь быстрее попасть туда, где есть люди. Где смех, музыка и безумства жизни.
   Грести пришлось еще где-то с полчаса, пока он не увидел темный дебаркадер набережной. Скинул с себя ненужный уже ярко-оранжевый жилет и, найдя глазами тумбу, ловко набросил на нее конец. По свисающей к воде веревочной лестнице взобрался на парапет и уселся на нем.
   Закурил и начал рассматривать новый мир.
   Перед ним переливался, блестел и сверкал, прятался в тень и резко выныривал из нее неисчислимый, бесконечный, яркий и пьяный от веселья, да пожалуй, не только от него, поток всех мыслимых и немыслимых персонажей. Мужчины и женщины, в масках и довольно странных костюмах, с бенгальскими огнями, хлопушками, все в ворохе серпантина, осыпанные с ног до головы конфетти, кричащие и размахивающие руками, поющие песни, кривляющиеся и вытворяющие разнообразнейшие кульбиты.
   Поймав за рукав пробегающего мимо субъекта, он поинтересовался:
   - Милейший, а что здесь происходит?
   Тот поначалу шарахнулся от него, как от чумного, но смог отдалиться только на расстояние вытянутой руки.
   Он пыхнул ему в лицо сигаретой и напомнил о себе:
   - Ну и?
   - Карнавал! У нас карнавал и все удовольствия, какие хотите! - выпалил туземец в экстазе. - Столетие города!
   - Н-да? А что за город то? LA ROSSA? Или...?
   Тот похлопал глазами, покрутил пальцем у виска и заорал:
   - Гель-Гью!
   - Как?! - он обалдел от такой новости и местный житель, воспользовавшись слабиной в его руке, дернулся и лихо исчез в толпе.
   Кривая ухмылка, возникшая на его лице вследствие последних известий, красноречиво свидетельствовала о том, что ум зашел за разум, а шарики заело в роликах.
   "Как там это - Дасиш фантастиш? Нет, стоп. Это уже было, когда... Когда я вынырнул в метро в... Ну в общем в ее городе. Ну, там хоть город был настоящий! А это...".
   Денек действительно удался. Даже не денек, а вечерок. Начался он "высадкой" на "Комсомольской" станции и все никак не заканчивался...
   Он спрыгнул с парапета и осторожно двинулся вперед, собираясь пересечь прибрежную площадь.
   Толпа бурлива как горная река, в период таянья снегов, и старалась смести со своего пути все препятствия. Его обгоняли и исчезали в водовороте бесчисленные участники празднества. Блеск глаз, взмахи рук, пьяный хохот и визг, мельтешение лиц, взрывы смеха и неслышно что-то шепчущие нежные губы.
   Его глаза наткнулись на огромного черного кота, сидящего верхом на табуретке на грубо сколоченном помосте из толстых деревянных плах. По губам (у котов есть губы?) он прочитал, что тот усиленно орал, во всю глотку:
   "Я в восхищении, Королева!".
   "А этот здесь откуда?!".
   Какофония звуков, вплетающих в себя безудержную радость тысяч людей и музыку десятков оркестров. Шуршащий от серпантина воздух, тычущие в лицо огни сигарет, вцепляющиеся в одежду шматки липкого теста, колючки, застрявшие в волосах.
   Наглотавшись вдосталь конфетти и получив сотню ударов по всем частям тела, он, наконец, вынырнул на относительно спокойное место и пошел по широкой улице, залитой светом, стараясь держаться в стороне от весельчаков.
   Впереди опять завиднелась какая-то площадь. Над головами заполнивших ее гуляк, он увидел статую, возвышающуюся над людским движением, и от такого зрелища чуть сам не превратился в нечто подобное.
   - А... Э... О..., - членораздельные звуки не выдавливались из горла. Только отдельные гласные. Он зажмурился, сосчитал до пяти и осторожно приоткрыл правый глаз. Картинка не изменилась. Все те же лица и явления в том же месте.
   - Энто как же, вашу мать, извиняюсь, понимать? - сама собой слетела с языка "злободневная" цитата, - с-с-серьезно, Гель-Гью?? Может это просто съемки фильма по Грину, а я невзначай затесался в массовку? - он с тоскливой надеждой обернулся, стараясь заметить хоть что-нибудь, могущее подтвердить эту версию.
   К сожалению (сказать "к счастью" язык не поворачивался), никаких намеков на киносъемочный процесс он не увидел. Зрелище, бьющее в глаза, вполне соответствовало своему описанию в известном произведении русского романтика.
   - Ну, этого же не может быть!!! - он никак не хотел верить в очевидное, потом тяжело вздохнул и сказал сам себе, - и тебя вылечим...
   "Очередная смена сценария и декораций. Ну и пусть, зато здесь весело!!!".
   Так бы он и стоял, прикидываясь памятником, если бы какой-то абориген, проходя мимо, не толкнул его слегка в плечо. Он машинально повернул голову... и застыл снова.
   "Добренький вам вечерочек", - какой-то мерзкий келейно-слащавый голос пробубнил прямо в голове, - "ну и чего стоим, кого ждем?".
   - А? Что? - ему показалось, что его о чем-то спросили.
   "Карандашто", - отозвался тот же голосок.
   - Тихо шифером шурша..., - вот уже и сам с собой начал разговаривать.
   Пока он препирался с внутренним голосом, человек, толкнувший его, отошел уже на десяток шагов, на секунду обернулся и быстро зашагал дальше, потом побежал.
   - Чё-ё-рт! Девушка! Подождите! - он рванул за прохожим, оказавшимся прохожей, да весьма похожей..., - тьфу, блин, каламбур!
   Девушка на бегу влетела в толпу гуляющего народа и довольно умело стала через нее продвигаться, ловко лавируя и обходя препятствия. Он боялся потерять ее из виду, что было совсем не трудно. С ее маленьким ростом скрыться не проблема, вот только заячьи (хотя скорее кроличьи!) ушки на макушке демаскировали ее с головой (вечер каламбуров в разгаре).
   Беги за Белым Кроликом...
   Не снижая скорости, он нырнул в живую реку.
   "Да нет, пожалуй, в железный поток", - болезненно прокряхтел, получив за первые десять секунд, пять раз по почкам, восемь больнючих ударов по косточке на щиколотке, не меньше шести ощутимых тычков под ребра и два раза едва увернулся от локтей, пытавшихся разлучить его с глазами. Но тут, весьма вовремя возобладало советское воспитание и опыт борьбы в очередях эпохи загнивающего социализма. Куда местным любителям против профессионала!
   Взмахи его локтей были похожи на бешено вращающийся пропеллер, а движения корпуса... Да хоть сейчас в регби играй! Небольшое пространство перед собой он расчищал, но поток масок, костюмов, визгов, дикого смеха и улюлюканья никак не заканчивался.
   Он провел глазами над массовкой, ища знакомые ушки. Те почти исчезли за огромным фургоном (шарабаном? каретой?), запряженным четверкой вороных коней. Он понял, что не успевает. Оставалось последнее средство...
   - Лыжню!!!!! - дико заорал и бросился напролом.
   Люди поначалу шарахнулись в стороны, недоумевая от редко встречающегося в местном сленге словечка, а потом, приняв это за какой-то новый маскарадный ход, подхватили лозунг и весело заскандировали понравившееся выражение, сопровождая дружный хор бурными аплодисментами, переходящими в овацию.
   Пользуясь, случаем, он рванулся по образовавшемуся коридору. Что такое лыжня они точно не знали, но смысл видимо он передал точно. И интонацию выбрал правильную.
   Обогнув повозку, он выбежал на относительно свободное пространство. Никого. Ну в смысле различных персонажей хватало - маски были на любой вкус, только не на его. Кролика не было!
   Он крутанулся на месте, восторженно озираясь. Гм, прилагательное, вернее наречие, было неподходящее. Не восторженно, а настороженно. Опять не то. Еще раз.
   Он крутанулся на месте, напряженно озираясь. О! Уже лучше.
   - У-бе-жа-ла, - зачем-то по слогам высказал ошеломляющую догадку. - Сейчас не Герцогиня будет в ярости. Сейчас Я Буду В Ярости! - и грозно рыкнул (вариант: "грозно хрюкнул").
   Следующее его длиннейшее высказывание ввергло в икоту всех ближайших, отдаленных и очень отдаленных родственников всех кроликов сразу, потому что он их всех вспомнил, всем прилепил "лестные" эпитеты и снабдил обширными комментариями.
   Эмоции иссякли и он сдулся, как шарик у Пятачка.
   - Это не Кролик, это какой-то неуловимый мститель! И опять, такая знакомая фигура... Терзают меня смутные сомнения, как говаривал незабвенный Шпак...
   Постоял, тихо размышляя, как всегда в таких случаях, о большом и светлом. Внимательно рассмотрел чудную мощеную мостовую под ногами, шмыгнул носом и полез в карман за сигаретами.
   - Курить - здоровью вредить, - проскандировал он и подал вредный пример (данное действие не надо расценивать как пропаганду табакокурения).
   - Дяденька, дай десять копеек, дяденька, - хрестоматийный оборвыш, беспризорник, "гаврош" дергал его за рукав и переминался босыми ногами.
   "Ах, маскарад, удивительный мир", - он, склонив голову набок, поизучал глазами пацанёнка и грозно сказал:
   - Мальчик, тебе спать не пора?
   Классическая фраза о ключе от квартиры просилась на язык, но он решил ее пока придержать в резерве.
   - Не-а, - тот вполне профессионально вытер нос рукавом и заканючил:
   - Дяденька, дай десять копеек.
   - Слушай, Малыш, - он присел, выровняв тем самым уровень их глаз над горизонтом. - Хочешь пять рублей?
   - Хочу!
   - Тогда так. Найдешь маленькую девушку в маске кролика, получишь пятерку. По рукам?
   - Ага. Не обманете?
   - Не-а, - подражая мальчонке, ответил он. - Я там буду ждать, - махнул рукой в сторону веранды ближайшего кафе, накрытой белоснежным тентом.
   - Пять сек, - цыкнул пацан и рысью рванул по улице.
   - Давай, давай, мухой! - подбодрил он его и направился в заведение местного общепита.
   Сказать, что упомянутая веранда была набита битком - даже язык не поворачивался. Данная метафора (или гипербола?) не отражала сути явления, представившегося ему. Но это было полбеды. Сначала надо было преодолеть некое препятствие...
   Бледная и скучающая гражданка в белых носочках и белом же беретике... (костюма ей, не хватило что ли?) сидела на стульчике и ЗАПИСЫВАЛА входящих в толстую конторскую книгу.
   Он сглотнул слюну - прям как в "Грибоедове". Неведомый режиссер (или сценарист) слепил в кучу сразу несколько бестселлеров, и получилась чудная фантасмагория.
   Далее между ним и гражданкой возник "бессмертный" диалог:
   - Молодой человек, вы куда?
   - Туда, - он показал подбородком направление своих стремлений.
   - Откуда?
   - Оттуда (еще один шедевр), - кивок головы за плечо.
   - У нас по приглашениям.
   - Э... девушка...
   - Во-первых, я не девушка!
   - Понял, - он пожал плечами и потряс головой, - дальше можете не продолжать.
   - Без приглашения нельзя.
   "Вот же черт", - ругнулся про себя. - "Ни тебе приглашения, ни тебе Арчибальда Арчибальдовича".
   Порылся в карманах и извлек на свет знаменитую карточку (ту самую). Повертел ее пальцами и сунул под нос гражданке.
   Та кинула на него быстрый взгляд:
   - Как Ваша фамилия? Мне надо Вас записать.
   - Скабичевский, - пропищал он, подражаю литературному герою ("так вот откуда взялся этот телеграфист, с которого все началось!"), чиркнул закорючку и был допущен, наконец-то в "святилище".
   Как это ни странно, но пустые места на веранде были в наличии. Основная масса народа кучковалась и перемещалась между столиками, развлекая сама себя.
   Устало опустился на стул в самом дальнем уголке заведения, пользующимся малой популярностью, вследствие отдаления от центра веселья. Оно и к лучшему.
   Пока дожидался кого-нибудь из персонала, успел снова покурить.
   "Что-то курить много я стал в последнее время, надо завязывать".
   Принесенный веселым официантом кофе он удостоил высшей отметки. Но в нагрузку к напитку тот поставил на столик небольшую тарелку, прикрытую салфеткой.
   - Э-эй, любезнейший! Я не заказывал пирожные!
   Официант сделал вид, что не услышал, или действительно не услышал и исчез в толпе веселой публики, оккупировавшей весь центр зала.
   - И что там? Наверное, записка. Или телеграмма. Или пароль. А может..., - мысли вслух он сопровождал малюсенькими глотками кофе и запивал чуть большими глотками ледяной минералки.
   Не спеша поднимать салфетку, пофантазировал на тему, чего там могло быть. Когда губы вместо кофе окунулись в гущу, понял, что пора пришла. Занавес. Смотрим.
   Нет, в принципе это можно было ожидать. В свете вышеизложенного им же. В лодке. Не надо было к ночи вспоминать Белых Кроликов.
   На тарелке уютно устроилась пара белых лаковых перчаток и... и что, и веер. Все согласно описи. Протокола. Вообщем как надо.
   - Такая, какая надо! - передразнил он Ольгу. - За-ме-ча-тель-но, - похоже, у него появилась новая привычка - говорить по слогам. - И куда мне их приделать? Размерчик не мой.
   Перчатки можно было натянуть если не на детские ручонки, то только на очень маленькие и изящные женские ручки. Веер был пропорционален в размерах.
   - Новый вариант ключа? Или просто нужные аксессуары? Как говорил старый товарищ: это дело надо всесторонне обкурить, - улыбнулся. - Сплошная реклама табака. Но как называются мои сигареты, я не скажу. А кстати, где малец пропал? Хотя найти кого-то сейчас... М-да. Ждем-с. До первой звезды.
   "В это время, проводница второго девятого вагона...".
   В это самое время искомый представитель местного населения вылез из-под стола ("как он там очутился?") и заскалил зубами.
   - Ну, что, Скалозуб маленький. Хвастайся, - он подмигнул мальчишке, на что тот увеличил улыбку еще вдвое.
   - А деньги?
   - Утром стулья - вечером деньги. Вечером стулья - утром деньги. Хваткая молодежь пошла, ё-моё! Деньги ему, - грозно пошутил. - Колись. Нашел?
   - Нашел. Ваша девушка сейчас на приеме у Герцогини.
   - ...Вот так даже... Угу. Герцогиня уже здесь. И где она принимает?
   - Во дворце, на главной площади. Деньги давай!
   - Подожди. А как зовут вашу Герцогиню? - у него зародилось маленькое такое подозрение, но грозящее вылиться в большую догадку.
   - Джулия.
   - Как??! - он хмыкнул, хрюкнул, цыкнул, причем сделал это одновременно.
   "Мне кажется, что вы больны не мной. Мне кажется, я знаю кто это. Не, ну вообще! Они решили всех моих знакомых девушек собрать? Вот это будет номер, ха-ха-ха! Как-то раз я уже собрал несколько девушек вместе. Весело было... обхохочешься".
   - Дяденька, ты пять рублей обещал!
   - Держи! - монетка ловким щелчком пальцев взметнулась в воздух. Пацан поймал ее на лету, скорчил рожицу и исчез под столом.
   - Он там живет что ли? - пробормотал, приподнимая скатерть. Естественно там никого не было.
   - Герцогиня, Герцогиня, - попробовал он на вкус ставший популярным титул, - вот вам и Герцогиня. С кем бы поспорить, что это будет именно та, про которую я подумал. Не-е-е-е, - протянул, - супер! Мне нравится эта Игра. Как интересно. Вот что ни скажу вслух, то и сбывается. Я так волшебником стану. А что скажет Герцогиня??!! Юлька - Герцогиня? Держите меня трое, двое не удержат! - он откинулся на спинку стула и за долгое время с удовольствием и действительно весело засмеялся.
   В ответ ему раздавались только взрывы (да нет, пожалуй, даже громовые раскаты) смеха.
   - Группа поддержки. Ах, карнавал, карнавал, - он глянул за балюстраду веранды, - ну конечно, так все и было - "У котов, шнырявших возле веранды, был утренний вид". А они-то чего улыбаются? До утра еще далеко. Или тут сегодня у всех карнавал, и у котов?
   - Все на поиски девушки-кролика и Герцогини! Становится все интересней и интересней, - хорошее настроение прибывало по нарастающей. - Не будем ждать пока, кто-нибудь подожжет это премилое место из примуса. Мало ли, что у них в сценарии написано, - он выполз из-за стола, не забыв прихватить "подарки".
   На улице стало чуть прохладнее, и после жаркого и вязкого воздуха кафе (ресторана?), хоть тот и был открытым, он почувствовал облегчение. Вот только звуки, вернее их невообразимое сочетание на пределе громкости, не давали вздохнуть совершенно свободно.
   Пройдя немного вверх по улице, увидел магазинчик, торгующий всякой карнавальной атрибутикой. После недолгих переборов купил себе шикарный костюм - черный плащ (так и хотелось сказать - я муха в вашем супе!) и маску кота, очень смахивающего на печально известного напарника одной лисы...Алисы...
   - Вот же какая девушка! Куда ни кинь, всюду Алиса!
   Засмеялся, махнул рукой на недоумевающий взгляд торговки и двинулся на поиски дворца.
   Хорошее настроение требовало песню. Он абстрагировался от мешанины местной музыки, "настроил" себя на несложный мотивчик и тихонько запел:
  
   Вечер дальше, дальше, дальше.
Утро близко, близко, близко, близко.
Нажимаю на педали,
Прости, Киска!
   Так не хлопают ресницы:
Хлоп-хлоп,
Lock-lock
Ночное радио вещает
   Слегка тяжелый просто рок
   Мелодия была услышана и подхвачена. Карнавальные оркестры с ходу поймали ритм и грянули:
  
   Вечер дальше, дальше, дальше,
И без лишних остановок
   Нажимаю на педали,
Прости, Слоненок!
   Вечер дальше, дальше, дальше.
Утро близко, близко, близко, близко.
Нажимаю на педали
Прости, Киска!
  
  
   ЭСПРЕССИВО
  

"Слишком я, и в моих венах
Ты... течешь..."

  
   Успокоенный новыми данными, дополненными пикантными вещицами он воодушевленно шел по улице в сторону центра этого придуманного города.
   Маска скрывала лицо, хотя, по большому, ему это было ни к чему. Встретить здесь знакомых он не рассчитывал (хотя как сказать!), просто одел, чтобы не выделяться. В ней было слегка неуютно, она давила на нос, мешая дышать, и пахла свежей краской, клеем, картоном и непонятно чем еще.
   Несмотря на поздний час, живая река нисколько не поредела. Казалось, что люди наоборот прибывают и скоро выйдут из берегов и затопят все оставшееся свободное пространство.
   Не горя совершенно желанием снова ввязываться в этот водоворот, он аккуратно обошел его по периметру, внимательно рассматривая окружающие площадь здания. Где-то здесь должен быть дворец. Самое место. Но пока достопримечательности местной архитектуры не давали повода четко понять, что это то самое искомое здание. Много было необычных домов, богато украшенных всевозможными архитектурными деталями: колоннами, портиками, лепными барельефами и т.п. Ему это напомнило центр Петербурга или Петроградскую сторону. Там подобных, красивых зданий было превеликое множество. Только на дворец никто из них явно пока не тянул.
   И все-таки избежать повторного плаванья в бурных водах праздника не удалось. Как-то незаметно, исподволь, он оказался окруженным людьми, которые, совершенно не обращая на него внимания, занимались вполне "обыденными", для карнавала делами. Смеялись, флиртовали, дурачились, бросались разнообразнейшими предметами, дудели, свистели, танцевали, причем кто во что горазд. Кто изображал мазурку, кто, обнявшись за плечи, смешно подпрыгивал на месте, выбрасывая синхронно ноги вперед, кто, просто медленно кружил, едва переступая, слыша свою музыку, явно не имеющую ничего общего с той, что пропитала весь воздух вокруг.
   Именно эта пара, выбивающаяся из общего бурного, даже, пожалуй, чересчур показного веселья, привлекла его внимание. Глаза зацепились за необычную картинку, да так и остались на ней.
   Еще одна странность заключалась в том, что люди, огромное множество людей, обтекали этих двоих, как горная река, несущаяся в стремительном потоке, обтекает осколок скалы, упавший в воду. Размыкает свои объятья, раздваивается и, обогнув камень, снова сливается вместе.
   Именно так и было. Поток, не доходя двух шагов до загадочных танцоров, сам собой расступался, разбивался на части и обходил их, словно боясь перешагнуть невидимую черту. Никто при этом не переставал предаваться веселью, не отвлекался, как будто не видя их вовсе.
   Но такое поведение людей не относилось к нему. Его толкали и справа и слева, опутывали мишурой, гудели прямо в ухо, заглядывали в лицо, особенно в этом преуспевали женские маски, показывали язык и исчезали, сменяясь другими. Он вяло отбрыкивался, не сходя с места, отталкивая особо ретивых весельчаков, уворачивался от толчков, и смотрел сквозь непрерывную череду персонажей на эту странную парочку.
   Увидеть их лица было невозможно, они, как и у всех были скрыты масками. Но собственно маски и привлекли его внимание. Особенно одна из них, со смешными заячьими ушками, украшавшая, судя по всему, очень милое лицо.
   Он решительно двинулся к ним, аккуратно оттер плечом партнера девушки и занял его место. Все произошло так быстро и неуловимо, что никто даже рот открыть не успел. Секунда - и вот она уже танцует с ним.
   Её незадачливый, теперь уже бывший vis-a-via как-то незаметно и молча исчез. Он обвел глазами людей, обходящих их, но его маски (кстати, такой же, как у него самого...) уже не было в пределах досягаемости.
   Девушка пришла в себя и попыталась открыть рот, неизвестно правда для чего - то ли поблагодарить его, то ли возмутиться, но он опередил ее:
   - Мне сказали Вы на балу у Герцогини. Я Вас там собирался искать. А нашел здесь. Не правда ли забавно?
   - Кто Вы? Что Вам нужно? Я Вас не знаю, сударь! - ее голос звучал несколько глухо, но отдельные оттенки убедили его в своей правоте по поводу его обладательницы.
   - А мне, почему-то кажется, что мы давно и хорошо знакомы. Не знаете почему?
   - Вы ошибаетесь. Мы не можем быть знакомы, потому что я Вас первый раз вижу.
   - Только не говорите, что эту милую кроличью маску Вы приобрели совершенно случайно, просто потому что она Вам понравилась.
   - Да, совершенно случайно. Буквально в последнюю минуту. Но причем здесь моя маска? Я ничего не понимаю!
   - Нет, ну сама по себе маска совершенно ни при чем. Это точно. Только дело в том, что такая маска здесь, - он кивнул на толпу, - я думаю всего одна. А я с самого утра сегодня бегаю за Белым Кроликом. Началось все со странной телеграммы..., - он искоса глянул в прорези, за которыми сверкали ее глаза. - И вот, оказавшись в этом городе, на этом празднике жизни, что я вижу? Белого Кролика! И я снова бегу за ним. Сначала я Вас потерял, потом мне помогли Вас найти. Поэтому мы сейчас с Вами танцуем.
   Внезапно девушка звонко рассмеялась и, откинувшись назад, запрокинула голову:
   - Боже, какое забавное совпадение.
   Настал его черед удивляться:
   - Какое совпадение? Не понял, - недоуменно поднял плечи.
   - Мужчина, не знаю, как Вас зовут, но Вы ошибаетесь. Такая маска не одна здесь.
   - ???!
   - Дело в том, что как мне сказала хозяйка лавки, кто-то заказал два одинаковых костюма, но один не забрал. И я его приобрела. А Вы видимо ищите другую, - глаза девушки лукаво блеснули. Она или действительно сказала правду или весьма ловко его разыгрывала.
   - Два костюма?! Да, действительно забавно... А Вы точно уверены, что я не Вас ищу?
   - Точно, точно. Вы сказали про бал у Герцогини? Значит, ищите ее там.
   - Очень жаль, что это не Вы... давайте хоть познакомимся? Олег. Можно без отчества, оно слишком длинное, - он с удовольствием улыбнулся. - А Вы? Почему-то мне кажется, что Ваше лицо мне должно быть очень знакомо...
   Девушка помолчала пару секунд, а потом небрежным жестом подняла маску.
   "Какой сегодня день", - тоскливо подумал он, - "и ни Бэкхема, и ни мой. Сегодня день кролика. Белого. Новый праздник. Надо запомнить. Двенадцатое сентября. Хотя здесь - тринадцатое, месяц не знаю".
   Прелестное лицо под маской принадлежало явно не той, которую он ожидал увидеть. А кого он собственно ожидал? Лору? Честно говоря, нет. Вот ее он точно не ожидал. Может позже, но не сейчас. А к девушкам-близняшкам пора уже привыкнуть. Это даже не смешно. Одна черно-белая парочка, теперь вот вторая...
   Легким движением пальчика девушка привела его челюсть в исходное положение и улыбнулась:
   - Что? Знакомо?
   - Ольга, - он прикрыл глаза и покрутил головой, - это разве не ты? А...
   - Я Оливия. Приятно познакомиться, - девушка засмеялась.
   Как ему еще оставалось выразить свое весьма удивленное, мягко выражаясь, состояние? Челюсть уже падала не раз и не два, волосы дыбом вставали, тоже многократно. В запасе осталась только мерзкая улыбка, состоящая из резко поднятого вверх правого угла рта, сморщенного лба, взъерошенных бровей и моргающих глаз. Картину дополнял слегка высунутый язык.
   - О-ли-ви-я, - протянул он.
   "О-ли-вин", - это он уже подумал. - "Случайная встреча? Нифига! Такое редкое имя, да еще и так в тему... На ловца и зверь бежит. Второй камень. Оливин. Он у нее? Или нет? Как бы так невзначай узнать? Сразу нельзя. Лучше попозже... Ну, до чего же похожа, чертовка, а?! Одно лицо. Что за денек!".
   - Мне кажется, Оливия и Ольга, очень похожие имена, - начал он потихоньку, издалека.
   - Да. Не спорю, - девушка быстрым движением обеих рук завела свои черные локоны за маленькие розовые ушки. - И не только имена...
   "Угу, не только", - злорадно подумал он и протяжно, точно смакуя, произнес вслух:
   - О-ливия. Красиво звучит, - улыбнулся ей и спросил, - давайте еще потанцуем?
   - С удовольствием. Но. Вас ждет другая девушка. Во дворце. Не забыли, Олег?
   - Да, Вы правы... Но мы еще увидимся?
   Она развела руками:
   - На карнавале все возможно. Особенно сегодня...
   - А что, сегодня особенный день? - он постарался прикинуться "шлангом".
   - А Вы этого не заметили? У? - Оливия хитро-хитро улыбнулась и прищурилась, не, ну точь в точь как Ольга!
   - И даже почувствовал. Неоднократно. Столько забавного сегодня было.
   - А сколько еще может быть! День не закончен. Карнавал продолжается. Так что...
   - Это намек? Или предложение? - спросил он игривым тоном.
   - А как хотите! Так Вы идете во дворец или как?
   - Иду, иду. Как потом Вас найти?
   - Очень просто, - девушка коснулась его руки, - теперь Вы в курсе, что здесь всего два таких костюма, так что, зная, где находится один, легко найдете, при желании конечно, и другой...
   - Ловлю на слове, приглашаю Вас на ужин в лучшем ресторане. ОК?
   - Океюшки, - рассмеялась девушка и, отступив на пару шагов, развернулась и ловко вписалась в карнавал.
   Народ расступался перед ней, образуя тропинку. Нет, дорожку. Оставалось только цветы под ноги бросать, как принцессе.
   "Принцессе... А может... Маленькая Черная Принцесса. Если Королева - это ферзь, то почему бы Принцессе ни быть офицером? Действительно. Так, а куда она походила? Не спрашивать же у нее?".
   Вместо этого, нескромного вопроса он успел крикнуть ей вдогонку другой:
   - А где дворец то?!
   Оливия не оборачиваясь, махнула рукой. Он повернул голову в указанном направлении и действительно увидел именно дворец. Странное дело. Еще несколько минут назад его там не было. А вот теперь уже был.
   - Двое из ларца, одинаковы с лица, - пробормотал удивленно, - тут без них не обошлось...
   Вернув голову в исходное положение, он уже не успел ничего больше спросить у "новой-старой" знакомой. Ее, что называется, и след простыл. И даже ушки не торчали из толпы.
   - Найдешь тут кого, пожалуй! Вот "случайно" - да! А специально? Замучаешься искать. Ладно, нас ждут на балу. Может, конечно, и не ждут, но я уже иду!
   На этот раз он относительно легко выбрался из карнавального шествия и, пройдя буквально десяток шагов, ступил на лестницу, ведущую к парадному входу во дворец. Поднявшись на последнюю ступеньку, решил еще раз взглянуть на праздник, да и покурить снова пора.
   Больше всего эта огромная людская масса походила на Хаос, беспорядочное движение каких-то частиц. Они сталкивались, слеплялись, разлетались, снова соединялись в гроздья и рассыпались, чтобы через секунду слиться в другом порядке. Но посреди всего "хаотизма", некоторое количество "частиц" занимало четкое, упорядоченное положение, как самые дисциплинированные и послушные.
   Небольшая группа людей стояла практически без движения, образуя гигантскую надпись, прекрасно видимую с высоты:
  
   0x01 graphic
0x01 graphic
  
   Он улыбнулся:
   - Спасибо, что сообщили. Вы очень любезны. Я тронут. Ах, девушка Оливия. Зря Вы так пошли. Тра-та-та-та, - он согнул правую руку в локте и сделал ей несколько резких движений вверх-вниз. - Yes, Yes, Yes!!! Мой план, похоже, удался. Могут быть конечно еще сюрпризы, но... Но это уже агония Черных. Здесь могла быть развилка... Значит Рубикон пройдет. Вот так вот, Вуаля!
   Развернулся к распахнутым настежь, видимо по случаю праздника, огромным резным дубовым дверям, украшенным богатым орнаментом. Задержался на секунду, подумав: "куда я попаду, войдя в эту дверь? Сколько их еще будет?", и шагнул через порог.
   Несколько плотных фигур "бодигардов" или вышибал, по-нашему, прикрытые масками злобных клоунов, стояли поперек холла, отсекая праздношатающихся клиентов.
   Он состроил злобную гримасу, хотя собственно зачем? Кошачья морда скрыла всю прелесть этого зрелища, и на ходу, небрежно, махнул перед ними карточкой. Сработало. Клоуны расступились, и он через не менее внушительные следующие двери вошел в огромную залу.
   В помещении стоял невообразимый шум. Все окна были распахнуты. Сотни свечей в огромных люстрах, висящих под высоким потолком, освещали множество самых разных персонажей. Здесь были шуты и скоморохи; негры и индейцы; матросы и нищие; вереницы принцев под руку с Золушками; феи и гейши; акробаты и монахи; домино и корсиканцы; рыцари и бандиты; трубадуры и донжуаны; русалки и фрейлины и прочая и прочая и прочая... Оркестр не то, что бушевал, он неистовствовал.
   "Чем-то мне это напоминает "Пиранью", - улыбнулся. - "Такое же бурное веселье, ураган музыки, пьяные лица, экстаз и дурачество. Шоу не хватает, для комплекта!".
   Как только он вступил в зал, наступила гробовая тишина. Резко и сразу.
   Он дернул головой:
   "Не понял? Это так тут новеньких приветствуют?".
   Но дело было естественно не в нем. Видимо пришло время давно готовящемуся номеру. Середина зала опустела и в его центр вышла изящная женская фигурка в его любимой маске. Замерла в первой позиции, ожидая аккомпанемент.
   "Ага, а вот вам и Шоу и Кролики! Ню-ню!".
   Первые ноты композиции привели его в легкое недоумение. Это был не вальс, не мазурка, ни какой-нибудь там менуэт. Даже не танго. Вот чего-чего, а такой музыки услышать здесь он точно не ожидал!
   "Наша музыка? Сделано в России?", - четко зарубцевавшийся в памяти лозунг любимого радио.
   Музыка действительно была "Наша". Одна из самых любимых. Он непроизвольно щелкнул пальцами, чуть ли не проорав:
   - Зажига-а-а-а-й!!!
   "Кролик" зажег. Да так классно и умело! Вот это движение! Вот это каматоз! Вау! Инструментальное вступление закончилось, и голос любимой певицы грянул:
  
   Они провожали
   На темных машинах с охраной
   Они заражали
   Своей болезнью странной:
   К блестящему миру,
   И к новым звездным именам,
   К роскошным квартирам,
   Коллекционным винам
  
   Чадили сигары,
   Кальвадос лили в бокалы
   Входили, как VIP-ы
   В клубы закрытые.
   Хотели небрежно
   Такую нежную...
   На кожаных креслах...
   Это не интересно!
  
   Девушка танцевала, совершая стремительные движения. Вращала гибким телом, изгибалась, взмахивала головой, так что ее светлые волосы взлетали выше макушки, металась, резко замирала и снова зажигала в такт быстрой мелодии, четко попадая в ритм музыки.
   - Э-эх! А ну ка! - он не мог устоять на месте и быстро, растолкав зевак, метнулся в круг. Поймал ритм и начал синхронно двигаться. Теперь это уже было не соло, а дуэт. Да какой! Кролик и Кот! А-а-а-а-а-а-а-а!!!!!!!
  
   Холодным мужчинам - холодные женщины
   Любовь в лимузинах расчетливо вечером
   А я растерялась, по каплям не соберусь
   Горячей осталась. Послушай себя!
   Боюсь...
  
   Они поднимали
   Такие темы до темна...
   Они понимали,
   Что между нами - не война
   Но пламя напрасно!
   Я оценю, но нет отдам -
   Ни тела, ни счастья...
  
   Барышня четко вела партию. Он подстроился к ней, и они дали жару под грянувший припев:
  
   Холодным мужчинам - холодные женщины
   Любовь в лимузинах расчетливо вечером
   А я растерялась, по каплям не соберусь
   Горячей осталась. Послушай себя!
   Боюсь...
  
   Темп музыки немного замедлился, и они продолжали движения, не сходя с места:
  
   Холодным мужчинам...
   Любовь в лимузинах...
   А я растерялась...
   Горячей осталась...
   Послушай себя!
  
   И еще раз быстрый и зажигательный припев!
  
   Холодным мужчинам - холодные женщины
   Любовь в лимузинах расчетливо вечером
   А я растерялась, по каплям не соберусь
   Горячей осталась. Послушай себя!
   Боюсь...
  
   Боюсь!
   Боюсь!
  
   Музыка смолкла. Он остановился, запыхавшийся и уставший с непривычки. Давно так энергично не двигался. Зато сколько кайфа!
   Девушка встала напротив него и хитро подмигнула (это он увидел даже под маской):
   - Что, холодно?
   - Жарко, блин, Ольга Санна! Я думал ты на работе вообще-то ..., - ехидно сказал он.
   - Узнал?! Вот же! - девушка задорно засмеялась. - А я на работе, чего ты беспокоишься? Это карнавал!
   - Угу, еще б тебя я не узнал! Там, - он махнул головой в сторону площади, - твое отражение бегает.
   Ольга махнула небрежно рукой, мол, ну и пусть бегает, мне то что. Как будто, так и надо, чтобы отражения бегали рядом с оригиналами.
   - Карнавал говоришь? Оч-чень интересно! - медленно произнес он. - ТЫ что здесь делаешь?!
   - Танцую! - сказала она в своей любимой, немного резкой манере и дернула плечами. - Как твое пиво, в парке Горького? Всё выпил или как? А где сувениры из Марокко?
   - Охлаждается, - выдохнул. - А сувениры не прихватил, некогда было. Ни черта не понимаю! Что происходит?
   - Расслабься, Олег. У всех праздник, феерия, маскарад. Иди лучше, поздоровайся с Герцогиней!
   - Да. Герцогиней, - произнес он слегка заторможено. - Кстати. А кто у нас Герцогиня...? И где эта Светлость или Сиятельство?
   - А-а-а-а-а-а, Олег Георгиевич! Ты что, наших лучших людей не узнаёшь?
   - Уже думаю, что узнаю..., - буркнул, поворачиваясь к залу.
   Просканировав огромное помещение, он увидел хозяйку торжества, стоящую к нему спиной и о чем-то непринужденно беседующую с несколькими весьма видными джентльменами в масках. Их разговор постоянно прерывался взрывами хохота. Собеседники откидывались назад и потом складывались почти пополам, громко смеясь, так что шампанское из их бокалов образовало уже небольшую лужицу на блестящем паркете.
   Герцогиня была в элегантном вечернем платье, плотно облегающем ее весьма и весьма соблазнительную фигуру. Черный шелк опускался почти до самого пола, оставляя открытыми красивые плечи и практически всю спину. В качестве компромисса длине платья служили очень смелые разрезы, которые он моментально засек наметанным глазом. Ее длинные светлые волосы были собраны на затылке в красивую прическу. Вообщем вкус и стиль полностью соответствовали и внешности и личности этой представительницы местной аристократии. Она задорно смеялась шуткам кавалеров и делала маленькие глотки шампанского из красивого бокала на высокой ножке.
   - Ну-ну, - ехидно улыбнулся он. - Сейчас я ей сделаю сюрприз! Ой, обрадуется...
   Он обернулся к Ольге. Та, продолжая традицию, начатую утром, исчезла тихо и незаметно. Растворилась в празднике. Искать ее сейчас он не собирался, никуда не денется. Он позже с ней разберется. Провокаторша с телеграммой, ух!
   Стремительно летящий вдаль официант слегка шарахнулся, когда он выхватил бокал с шампанским с его подноса, но он даже не обратил на халдея внимания и медленной поступью направился в сторону Герцогини.
   Народ в зале снова пришел в движение, и началась круговерть, какую он уже наблюдал весь этот вечер в этом придуманном городе.
   Небрежно отводя рукой с пути, мешающие ему фигуры, среди которых попадались, гм, довольно таки интересные... особы, он потихоньку, чтобы заранее никого из той милой компании не спугнуть, приближался к тесному кружку.
   Впрочем, опасался он зря. Никому в этом зале не было до него никакого дела. Все занимались своими, привычными и обычными на таких мероприятиях затеями - неудержимое веселье снова охватило народ, замерший было во время танца. Сплошная канитель. Визг и хохот, скабрезные шутки и нежные голоса, звуки поцелуев и пьяные крики, бесконечные ленты серпантина, которого было уже столько, что он шуршал под ногами как листва в осеннем парке, разноцветные облака конфетти, взмывающие то тут, то там над толпой, брызги шампанского, нет, скорее уж реки, и взрывы хлопушек.
   Вынырнув из потока карнавальщиков, он остановился в двух шагах от хозяйки торжества. Хоть бы хны! Компания продолжала закатываться хохотом, впрочем, преуспевали в этом собственно только мужчинки. Герцогиня же, судя по спокойным и плавным движениям ее руки, оставалась, скорее всего, равнодушной и к теме и к содержанию беседы, всего лишь поддерживая светский трёп.
   Еще пара глотков шампанского ("отличный ледяной брют, черт возьми!") и можно начинать выступление. Он выждал, когда в разговоре возникнет естественная пауза и так спокойненько, небрежно, что называется Sotto Voce, с легким ехидством, сказал:
   - Ваше Сиятельство...
   Герцогиня обернулась и распахнула на него свои большие серо-зеленые глаза.
   "Первая блондинка за сегодня, не голубоглазая!".
   Довольный тем, что смог удивить девушку, он продолжил фразу уже более веселым тоном:
   - Юленька, я рад тебя видеть!!!! - придал своему лицу максимально приветливое выражение, широко улыбнулся, чуть прищурившись и склонив немного голову вправо. - Во то где б мы еще встретились?! Ты просто..., - и, сделав поцелуйное движение губами, высоко поднял брови, одновременно вскидывая правую руку и делая при этом пальцами легкий взмах, сказал, передразнивая известного кота. - Я восхищен, Герцогиня!
   - Олег...?
   - С первой ноты, - засмеялся, - кто же еще! - снял маску. - Ну конечно я. Давно не виделись, здравствуй!
   - При-вет, - весело протянула она, - я тоже рада. Ты откуда?
   - Да так, знаешь, просто шел мимо. По этому чудному городу, - состроил легкую гримасу. - Знакомых встретил, поканителился немножко и решил зайти вот.
   - Присоединяйся к нам, - она сделала призывный жест.
   - Может, мы лучше вдвоем пообщаемся, в каком-нибудь тихом уголке? А то я смотрю твои, гм, кавалеры, напряглись сильно. Еще пару минут, и они начнут занимать очередь, решая, кто из них будет первым со мной драться.
   - Да какие там кавалеры, - Юлия небрежно взмахнула рукой, при этом ее платье сделало такое эротичное движение, что... Гм, дальше продолжать нельзя, ибо... Чего ибо? Ибо разговор рисковал резко перетечь в несколько другую плоскость, перпендикулярную... - Так, болтаем. Они мне надоели. Пойдем, я покажу тебе мой замок, - произнесла она с воодушевлением и гордостью в голосе, внимательно глядя на него и ожидая реакции.
   - И куда я смотрел, Джулия. Ах, какая женщина..., - он театрально вздохнул и покачал головой, чем окончательно рассмешил ее. - Конечно, пойдем, с огромным удовольствием! - шаркнул ножкой и помахал маской (шляпа - не шляпа, но сойдет), отдавая должное не столько титулу, насколько он конечно настоящий, вопрос, а больше ее красоте и обаянию.
   - Ой, да ладно, смотрел, - Герцогиня взяла его под руку и повела через зал. Народ расступался перед хозяйкой торжества, раскланиваясь и выказывая ей всяческое уважение.
   Они пересекли зал по диагонали, и присели на небольшой диванчик, из-под которого незамедлительно высунулась наглая кошачья харя светло-палевого цвета. На шее у кота был повязан галстук-бабочка, а усы... Похоже их припудривали мукой. Или он сам уже успел "припудриться", что более вероятно.
   Кот поводил носом, лениво зевнул, зыркнул на него и нырнул обратно.
   "Своих уже не узнает. Зазнался. Ну ладно, ладно, попросишь у меня Фрискаса".
   Платье на Герцогине натянулось, а его нижняя часть свесилась вниз, открыв очень и очень многое...
   Он на секунду замешкался, мысленно почесал репу, подумал: "М-дя...", и сделал вид, будто ничего не видел.
   - Да, ты не скажешь, - как бы невзначай спросил, уткнувшись носом в бокал, - что тут делает наша общая любимая знакомая?
   - Ольга что ли?
   - А что, тут еще знакомые есть?! - чуть не поперхнулся шампанским.
   - Есть, - Герцогиня так хитро на него посмотрела, что он подумал:
   "Неизвестно еще, кто кому сюрприз сделает!".
   - И... много?
   Юля весело рассмеялась:
   - Да хватает. Кого я пригласила, кто сам пришел, вроде тебя. Но случайных личностей здесь нет.
   - Это намек, что я без приглашения? Секундочку! У меня есть смягчающие обстоятельства!
   - Да? Апельсины? Или яблоки? А может...
   - Кролики!!!! Знаешь, какое у меня любимое блюдо?
   - Жареные куриные крылышки? - подмигнула она.
   - Нет!!! Уже другое! Жареный кролик в сметане!!! - грозно сказал, надувая щеки. - Еще не пробовал, но думаю, будет очень вкусно!
   - Прикольно, - засмеялась Юля.
   - Так что насчет Ольги, а?
   Герцогиня пожала плечами:
   - Она просто отрывается здесь.
   - Да? Просто отрывается, говоришь? Ню-ню. Я утром еще подумал, что она в курсе. Слишком хитро она улыбалась! А вторая?
   - Кто вторая?
   - Ой, Юль, ну чего ты, в самом деле! Знаешь же прекрасно о ком я! Оливия. Не слышала о такой, нет?
   - А, Оливка? - Юля махнула рукой, - да она тоже канителится.
   - Оливка? - он рассмеялся, - точно прикольно. Я сегодня уже столько знакомых встретил, причем в других ролях. Да, кроме одной только...
   - Так все-таки, а что ты здесь делаешь?
   - Ищу одну девушку. Или две. Подожди. Не так. Ищу собственно одну, а гоняюсь за другой. Хотя и одну не ищу. Нет, вернее ищу, но не в том смысле. А другую как бы тоже... ищу..., - он совсем запутался.
   - Ищешь ту девушку, которой делал предложение?
   Он дернулся и посмотрел на нее с недоумением:
   - А я тебе разве рассказывал об этом?!
   - Да, ты говорил в двух словах, что ездил делать предложение. Кольцо с бриллиантом, цветы, все дела...
   - Ах, да. Ее. Хотя, что ее искать. Я знаю, где она. Толку с этого. Мы расстались. Хуже врагов, - мрачно усмехнулся. - А было все очень обнадеживающе. М-да...
   - А что так? - Юлия вопросительно подняла брови.
   Поморщившись, как от зубной боли, он попробовал объяснить:
   - Можно сказать банально - так получилось. Я как вспомню хоть малость, так аж плохо становится. Не знаю, и больно и... и вообще. По-дурацки все как-то. Зажгли фишки, раздробили кости, разложили карты, на месте нашей любви..., - невесело усмехнулся. - Обиды - обидами, месть - местью, но так тоже нельзя, как мне кажется. Все у всех в жизни бывает. Решили люди расстаться, не могут или не хотят они быть вместе - да, пожалуйста! Но вот зачем оставлять между собой выжженную землю, не знаю. Как-то поговорили, объяснились, простили друг друга и разошлись. Всё. У каждого своя жизнь и так далее. Но не так же! Такое ощущение, что об меня просто вытерли ноги. Видишь, ей так оказалось проще и легче сделать. А я, не знаю, как дурак, до сих пор мучаюсь всем этим. Точка не поставлена. Запятая - не запятая. Многоточие. Если б нормально расстались, может быть, может быть..., - он запнулся на этом выражении, - мне было бы легче. Я бы спокойно жил дальше, не забыл бы конечно, нет. Такую не забудешь, при всем желании.... Как сказал один хороший писатель: "Память согревает человека изнутри. И в то же время рвет его на части", - замолчал, глядя в одну точку. Потом продолжил:
   - Просто смог бы жить. В какой-то степени спокойно. А так, знаешь, индийское кино получается. Я ее люблю, а ей это сто лет не нужно. Ну, скажи по-человечески, нормально, Олег, я тебя не люблю, я не выйду за тебя замуж. У меня своя жизнь и слова "Мы" нет. Не существует. Нет же. Улыбалась, смеялась, подарки приняла. Спасибо большое сказала. Я уже обрадовался, дурак, помирились, сможем дальше общаться. Аж светился весь от радости. А это было просто игра... Игра... Такие игры очень болезненны для мужского самолюбия, чего уж греха таить. Это самое самолюбие, наравне с еще несколькими факторами является огромной движущей силой, выворачивающей порою мир наизнанку... А потом она сказала: "никогда не говори никогда". Потрясающая фраза! Типа, мол, ты сиди там и жди меня. Может быть когда-нибудь, лет через ...надцать я тебя вспомню. Эдакий запасной вариант! Ладно, извини Юль, я тебя пригрузил.
   - Да нет... грустно как-то все у тебя. Что, ты не можешь от нее отстать? У тебя есть мужская гордость, в конце концов?
   - Более чем, - хмыкнул. - Много чего есть. Я не злюсь на нее, нет. Она права, конечно, по-своему. Она сама решает, что и кто ей в жизни нужен. По большому, я злюсь, наверное, от того, что... От обиды, наверное. Ты к человеку со всей душой, открытой и искренней. А тебе намеренно делают больно... Теперь я понимаю, почему люди не верят в любовь. Если вот так делают, куда уж тут поверить. А тут еще ее подруга подкинула "дровишек". Очень интересную версию выдала, мол, может, Вы не ее любите, а себя рядом с ней, себя, в том состоянии и настроении. Это не ее мысли были, это она Лору протранслировала. Именно так Лариса и думает, и не верит мне ни на понюшку. Ладно, всё. Закрыли тему. Я и так много лишнего сказал. Хочется, конечно, ее увидеть, очень хочется. Но лезть в ее жизнь я больше не буду, и так уже маньяком назвали. Хватит, будем пить, и веселиться! - он улыбнулся, слегка натянуто, но улыбнулся.
   - Нигде и никогда не существовало карты, которая помогла бы мужчине в путешествии к душе женщины, - Герцогиня усмехнулась, и сделала вид, что занята шампанским. Ну, еще бы, кому нужны чужие сопли.
   "У каждого есть свои проблемы, а чужими занимаются лишь для уменьшения собственных" - цитата из того же писателя.
   "Ну и пусть. Чтоб развеять грусть, я пойду и утоплюсь".
   - Слушай, Юленька, объясни лучше, что здесь происходит?
   - Здесь происходит? Здесь - карнавал!
   - Карнавал... Мне это больше напоминает безумной Королевский крокет. Надеюсь, ты не будешь кричать: "Отрубите ему голову!", - подмигнул девушке.
   - Смотря, как ты будешь себя вести, - в тон ему ответила Юля, сделав строгие глаза.
   - Да как всегда, супер-прилично, даже если напьюсь. И все-таки, я не пойму, то ли это кино снимают, то ли шоу очередное. "За стеклом". А я как этот, гм, последний герой. Ты знаешь, что со мной утром случилось? Не поверишь! Еду я спокойно себе на работу, и тут...
   - И тут тебе дорогу перебегает Белый Кролик..., - продолжила она многозначительно.
   "Так-с...".
   Сделав долгую паузу, он спокойно-спокойно сказал:
   - Юль-ка, я так понял ты тут самая главная фигура. Колись, давай! Кролик бежал к Герцогине, если ты помнишь ту детскую, хотя не совсем и детскую, сказку! Значит, если я правильно понимаю, он должен был привести меня именно сюда. Так? Уже привел. Дальше что? Я уже прошел и Крым, причем буквально, и рым, и пустыню, и море. По скалам полазил, по сопкам побегал. И приплыл сюда.
   Замолчал и сделал глоток шампанского.
   Юля небрежно качала туфелькой и не спешила отвечать. Потом слегка повернула к нему голову и спросила:
   - А сам ты, что думаешь? Для чего все это?
   - Не знаю, - потряс головой, - честно, не знаю. Я уже столько передумал. Столько нового узнал. Меня и Ангел просвещал, точнее просвещала. И, еще одна личность, скажем так - противоположная Ангелу. Что самое смешное, они в два голоса убеждали меня в том, что есть какие-то другие линии жизни, на которых могут реализоваться свои желания и стремления. И что мне надо лишь найти свою Дверь и через нее достичь своей Цели.
   - И как, нашел? - подняла брови Герцогиня.
   - Да нет, не нашел пока. Дверей было много, да всё не те.
   - Не надо понимать дверь буквально. Это образ. Надо просто найти свою дорогу, которая приведет тебя, куда тебе нужно.
   - Да и дорог сегодня было..., - замер на полуслове, вспомнив, с чего начался сегодняшний день. С Дороги. Приходящей неведомо откуда и уходящей не знамо куда. Дорога. Она рассекала тот мир на половинки. Сейчас он отчетливо, до мельчайших деталей увидел ту картинку. Всё началось с Дороги...
   Герцогиня заметила его заминку и спросила:
   - Ты что-то вспомнил? Дорогу? Ты был на ней?
   - Да..., был. Если, конечно, это была та дорога... А мы свернули с нее. Вернее нас заставили свернуть. Хотя нет. Фигня. Это был сон.
   - Сон? Ты точно уверен, что это был сон?
   - В смысле? - он вопросительно посмотрел на девушку.
   - В прямом. Сон - это далеко не иллюзия. Это-то хоть ты понял? И чем закончился этот твой "сон"?
   - Закончился...? Закончился он непонятно как-то. Мы расстались, потом я догонял ее. Потом... Потом вообще какой-то бред был. Страшный. Она исчезла, и я опять пошел за ней.
   - А тебе твои блужданья не напоминают бег слепого по буеракам? Представляешь, какой крюк ты сделал, свернув с дороги и блуждая в лесу? Может надо вернуться обратно? Вполне может быть, что это была твоя Дорога. Если твоя - тебе надо найти ее и пойти по ней. Да, а загадку ты отгадал?
   Он удивленно взглянул на нее:
   - Какую загадку? У меня целый день сплошные ребусы и загадки.
   - Самую главную. Загаданную Чебурашкой. Забыл?
   - А-а-а-а, ты об этом? Она у меня с собой, - порылся в карманах и вытащил записку, найденную в комнате Алисы сто лет назад. - Как получить свободу выбирать? Чтобы яблоки упали в небо? Вот почему ты про них сказала, понятно. И как же?
   - Никто тебе этого не скажет. Ты должен сам это понять. Найти свою Дверь, Дорогу. Только если нет цели, дверь искать бесполезно. У тебя есть цель? - как-то незаметно их диалог перешел на такую "умную" тему, не совсем на его взгляд подходящую для царившей здесь атмосферы праздника и веселья. Хотя может, это и было смыслом его появления здесь - услышать очередные "откровения".
   - Цель... да вот за всей этой беготней я ее так себе и не определил.
   - А попробуй сейчас. Закрой глаза, отвлекись от всего, ничего не анализируй. Не думай о престижности цели, о ее недоступности, о средствах ее достижения. Просто послушай себя. Тебе же объяснили, что у человека главное, - голос Герцогини звучал убаюкивающе.
   "И, главное, кто объяснил! Такое впечатление, что "темные" и "светлые" объединились и пытаются меня наставить на путь истинный. На Дорогу. Каждый со своей стороны. И, кстати, партия эта наша шахматная, как-то уж слишком легко идет. Не в смысле легкости ее прохождения, испытаний было более чем. Вот же привязалось выражение тезки Герцогини", - ухмыльнулся он про себя. - "А в смысле, что как-то так легко я обыграл, хотя нет, еще не обыграл, а обыгрываю Черных. Может они поддаются? Двадцатый ход был уж ну совсем глупым. Просто. Если б они пошли по другому... Тогда еще бабушка надвое сказала. А теперь все уже, партия катится к развязке. Ну и что? Партия. Велика радость, выиграть в шахматы, пусть даже у такого неординарного, скажем прямо соперника. Ладно, попробую понять, что я хочу. Я об этом уже размышлял же. Там, на "шахматном" поле. Сейчас припомню", - прикрыл глаза, откинулся назад и насколько можно расслабился.
   "Моя цель - это то, чего я хочу получить от жизни, в конце концов. То, что сделает мою жизнь радостной и счастливой. То, что будет доставлять мне истинное удовольствие, даст ощущение праздника каждый день, то к чему лежит моя душа. Это так сказать, вводная часть. Условия задачи. А теперь - ответ. Моя цель... моя цель. Заниматься любимым делом, раз. Присутствие рядом со мной, всегда, любимого родного человека, два. Большой красивый дом, три. Дом не в смысле строения, а в смысле Дом, то есть что-то такое, где мне хорошо, уютно, приятно, комфортно, куда я возвращаюсь с радостью. И еще дети. Да, хочу троих девчонок. Не меньше", - улыбнулся, не открывая глаз. - "Что еще? Творчество. Творческое занятие. Не обязательно что-то сочинять, прозу, стихи или музыку, хотя это тоже очень интересно. Творчество в широком смысле. Создание чего-то нового, интересного, необычного. Вот это точно моё. Как мне пожелала Натуля на дне рождения - создавать какие-нибудь новые классные системки. Вот это всё вместе и есть моя цель. Да! И этого я хочу. А еще этот господин, Мессир, как я его по аналогии называю, обещал мне показать, как подчинить себе Внешнее Намерение, если я выиграю партию. А я близок к этому. Хотя стоп! Не будем бежать впереди паровоза. Выиграю - тогда скажу Гоп. А пока рано".
   Открыл глаза.
   Что-то неуловимо изменилось. Он смотрел на праздник и чувствовал некие новые оттенки. Все вроде бы то же, но в тоже время... Какой-то новый привкус, ощущение, настроение.
   "Осознанный взгляд...", - сама собой всплыла мысль. - "Что это...? Такое впечатление, что я проснулся и вижу всё другими глазами. Перемещение во времени? Я вернулся на свою стезю? Или я просто схожу с ума?".
   - Ну, как? Получилось? - Юлия прервала его размышления и взглянула на него пристально, будто пытаясь прочитать мысли. А может, и прочитала...
   - Да..., получилось. В общем, и в целом. Что-то я понял..., - пробормотал, еще "плавая" в странных ощущениях.
   - Три дочки? - Герцогиня лукаво улыбнулась. - А Юли среди них не будет?
   Он только что не ахнул от неожиданности, но быстро взял себя в руки и рассмеялся:
   - Юлька, обещаю. Если будет четыре - то младшенькая будет Юляшка!
   - Смотри, - девушка шутливо погрозила ему пальчиком, - я запомню. Позовешь на крестины. Женский батальон решил себе сделать? - она засмеялась, показав свои ровные белые зубки.
   - Ага. Сын у меня есть. Наследник, так сказать. А вот дочек нет. А я хочу. Не поверишь. Особенно..., - чуть слышно вздохнул. - Хочу, чтобы у меня был маленький Лорик...
   Юля сделала едва уловимое движение бровями:
   - Хочешь - будет.
   - Твои бы слова, да куда надо. Юль, а что это со мной? Мне кажется, будто я здесь уже был и видел этот карнавал, этих людей. Тебя, в образе Герцогини. Вот это всё, - он скользнул взглядом по залу. - Дежавю?
   - Ничего особенного, - девушка пожала плечами. - Просто ты ощущаешь свое перемещение. По линиям жизни. Но не совсем. Тебе еще нужно повернуть в себе "ключ" и нарисовать свою картину мира, такую, какую ты хочешь видеть. Свой слайд. Погрузится в него, жить в нем, носить его образ у себя в голове. Тогда ты проснешься. Сейчас ты еще спишь наяву. Ты понял свою цель и уже ощутил небольшие пока изменения реальности. Если ты сможешь пройти по Дороге, но без всякой важности, без напряжения, без желания получить немедленный результат, у тебя получится попасть на свою линию жизни, на которой ты уже был. Давно, в детстве, когда твоя душа еще не была испорчена ничем. Ты почувствуешь это. Ты заметишь, как мир изменится на твоих глазах.
   - У нас какой-то умный разговор получается, - за усмешкой он попытался скрыть свою растерянность.
   - Ничего смешного не вижу. Ты ищешь себя? Ищешь. Ты ищешь Дверь? Да! Ты хочешь достичь цели? Хочешь! У тебя есть намерение? Есть, я вижу. Ну, так. На самом деле, все очень просто.
   - Что все всегда очень просто, я и сам знаю. Да и рассказывали уже, сегодня, - в нем проснулся привычный скептицизм и цинизм. - И что? Яблоки падают в небо? Да?! Чудеса на виражах!
   - Чудес - не бывает! - Герцогиня покачала головой. - А если бывают исключения, то только для злых чудес. В том, что я говорю, нет никаких чудес. Ты увидишь это.
   - Что я увижу? Слайд-шоу?
   - Не надо передергивать! Зачем ты ёрничаешь? Не хочешь - не буду ничего говорить. Беги дальше, по дорожке. Куда прибежишь - туда прибежишь.
   - Юлень-ка, не обижайся, пожалуйста. Если честно, я сегодня просто вымотался. Знаешь, Кролики, апельсины, бочки и понеслось. Кому сказать - никто ж не поверит! Я бы и сам не поверил. Бредятина, ей-Богу! Скажи, что за слайд ты имела в виду?
   - Слайд..., - Герцогиня, кажется, всерьез обиделась на него. Отвернулась.
   Какой-то шальной весельчак, выскочив из толпы, подлетел к ней, на ходу припадая на одно колено и проскользил десяток метров по блестящему паркету, с протянутой рукой. Вроде, мол, приглашал на танец. Он так посмотрел на этого "кавалера", что вид у того стал, подстать русской поговорке. Про тех, каких в гроб кладут. Невнятно пробормотав что-то извиняющее, кавалер предпочел тихо удалиться.
   Юля улыбнулась, молча, наблюдая эту мизансцену, и продолжила:
   - Слайд - это то, что тебе нравится в себе и то, чтобы ты хочешь иметь. Эта картинка достигнутой цели. Держи ее в мыслях, просто живи в ней. Представляй ощущения, которые ты испытываешь, почувствуй ее вкус.
   - Да..., - протянул он, - сегодня необычный день. День Откровения. Нет, я серьезно, правда. Не сердись. Столько всего. Слайд, ключ. Хорошо, со слайдом я что-то понял. А ключ? Мне их подсовывают, самые разные. Я их использовал, чтобы добраться сюда. Вот, добрался. А дальше? И где мой ключ? Который из них? Или его еще не было.
   - Найдешь того, кого желаешь... Помнишь?
   - Ага... Так вот где зарыты домашние животные! Камни?! А что мне с ними делать? Один я нашел. А остальные? Ну, соберу я их, дальше что?
   - Вечная мужская привычка! Всё и сразу! Не спеши! Найдешь - увидишь! Что ты, в самом деле!
   Он рассмеялся:
   - Ох, Юлька! Задач у меня - выше головы. Собрать камни, найти Алису, выиграть партию, и что в итоге? Моя жизнь круто изменится? Я увижу новые горизонты? Я не ёрничаю, Юленька Ивановна. Просто пытаюсь понять. Хорошо. Все будет так, как должно быть, даже если будет иначе. Вот это я четко уяснил! - ему захотелось сменить тему и он, сделав глубокий вдох, ляпнул:
   - Слушай, давай отвлечемся немного и потанцуем, я приглашаю! - и залихватски подмигнул.
   Герцогиня улыбнулась:
   - С удовольствием. Знаешь, какую музыку я хочу?
   - М-м-м. Сейчас. Вант момент, плиз, - внимательно посмотрел ей в глаза и представил, какая же музыка будет подстать Королеве Бала. - Думаю, знаю. Тридцать секунд.
   Поставив недопитый бокал с шампанским на паркет, встал с диванчика и направился прямо к маэстро грандиозного оркестра, который старательно махал руками, дирижируя музыкой. Пошептался с ним, потом поймал взглядом главного лакея, мажордома, не важно. Поманил его призывно указательным пальцем правой руки, и когда тот нехотя подошел, о чем-то весьма убедительно его попросил. Что он сказал, остается загадкой, но мажордом метнулся мухой, как умный новобранец по команде "деда" и в течение следующих тридцати секунд центр зала, круг диаметром примерно метров тридцать-сорок был очищен от людей и мусора и прекрасный дубовый паркет заблистал девственной чистотой. Танцпол готов.
   Улыбаясь, четким шагом подошел к Герцогине. Кивок головой и предложение:
   - Сударыня. Позвольте. Ангажировать. Вас. На танец.
   Герцогиня ответила благосклонным взглядом, изящно поднялась и приняла предложенную руку.
   Он вывел ее в центр зала. Народ, как ему и полагается, безмолвствовал. Тишина била по ушам. Только едва слышный скрип паркетных плашек под ногами.
   - Что мы танцуем? - Юлия вскинула из-под длинных ресниц свои чудные глаза.
   - Вальс цветов, мадемуазель, - успел ответить он, и грянула прекрасная музыка из балета о деревянном уродце с большими челюстями, оказавшемся впоследствии, ну, как опять же полагается, принцем.
   Они полетели по залу, кружась в танце. Он аккуратно вел свою партнершу, держа ритм и слушая музыку. Давнишняя мечта - танцевать вальс в огромном зале, где никто не мешает, где можно легко и непринужденно скользить по паркету, кружить девушку и наслаждаться. Вальс есть вальс, что ни говори. Это вам не лезгинка, не твист.
   Прекрасные ощущения восторга, радости, слияния с музыкой. Казалось, что они летят по воздуху, не касаясь земли,
   Он ничего не видел, кроме своей партнерши и ничего не слышал, кроме музыки, замечательной музыки русского композитора, безукоризненно исполняемой оркестром.
   Но. Потехе - что называется час, а делу...
   - Алиса тоже здесь? - решился, наконец, задать он вопрос.
   - Так вот кто вторая девушка, скрывающаяся от тебя, - Юля засмеялась. - Сегодня здесь все, кто тебе нужен. Здесь, на карнавале.
   Брови сами, без его участия, задрались к верху:
   - Ха, ха. Так это конечный пункт моего путешествия получается? Раз все здесь. И... Она...?
   - Нет. Вот её здесь нет, - Герцогиня покачала головой. - Хотя... Хотя может и есть. Только вот настоящая или Анти... Разбирайся. Пока не рассвело. А может она настоящая, помнишь, как ты умно рассуждал в саду? - Юлия подмигнула ему, - так вот, может Она настоящая ждет тебя на Дороге. А может и наоборот. Она настоящая здесь. А там будет её отражение...
   - Вечер шарад и головоломок в разгаре, - не очень вежливо буркнул он.
   - Может и Алиса здесь. Только зачем она то тебе? - Герцогиня, словно не слышала его последней реплики.
   - Ой, Юлька, чтоб я так знал, - ответил, краем уха продолжая слушать музыку. Вальс еще далеко не закончился.
   - Ты меня не дослушал. Здесь не все настоящие. Кто-то настоящий, а кто-то просто отражение. Двойник, если хочешь. Анти.
   - Это не карнавал. Это, гм, Ночное шоу Анти-Лора, - пробормотал сквозь зубы.
   - Ах, да, ты ж и там был, - Герцогиня, похоже, отличалась тонким слухом и прекрасным знанием его похождений. Откуда только?! - Настоящее Анти-Шоу здесь. То было так, массовка для публики. А вот здесь полно персонажей. Но кто из них настоящий... Так что, ничему не удивляйся. Вечер еще далеко не закончился...
   - Я, наверное, за "сегодня" отучусь удивляться на сто лет вперед. Доберусь до дома живым, дай Бог, мемуары напишу, про сегодняшний день!
   - Дашь почитать? Я люблю приключения, - Юля бросила на него мгновенный лукавый взгляд.
   - Угу. С авторским автографом на обложке, - хмыкнул, - я даже не мечтал заделаться когда-нибудь писателем, а чувствую, придется. Да, кстати, кто-то мне экскурсию обещал, у? - подколол он свою партнершу.
   - Я помню. Экскурсия не экскурсия, но кое-что интересное покажу. Не спеши, торопыжка. Ты хочешь бросить меня посреди танца...? На тебя это не похоже.
   - Юленька, да что ты! Конечно же, нет. Танцевать вальс, с красивой женщиной, Герцогиней, на таком торжественном анти-мероприятии, - он с трудом сдерживал ехидную усмешку, - это же вери вел, как говорят наши заклятые друзья.
   Музыка закончилась, но они еще несколько мгновений оставались неподвижными. Через секунду наваждение танца прошло, и они отступили друг от друга на полшага, синхронно улыбнулись и так же синхронно рассмеялись.
   Внезапно посетившее его очередное Дежавю не успело подать голос, перейдя в ощущение раздвоения личности. Не ее, не Герцогини. Своей собственной. Такое впечатление, что он находится сейчас в точке бифуркации. Причем уже не в первый раз. Был и столб на "границе", и тропинка возле болота, и ... Что еще было? Да много чего! Алиса в первую очередь. Не побежал бы он за ней, не стоял бы сейчас здесь. Белый Кролик... Очередной выбор.
   "В один прекрасный день просыпаешься и понимаешь, что вычленить себя из жизни невозможно; существование - путь, который надо пройти, а идти означает беспрестанно делать выбор. Либо то, либо другое. С кем жить, кого любить, кого убить. Кому убить тебя. Каждый, желает он этого или нет, проходит собственный путь. Ситуация. В итоге все сводится к выбору".
   Шаг вправо - и будет так. Шаг влево - и история пойдет по другому пути... Как часто в жизни приходиться выбирать. И как часто выбор оказывается неправильным. Хотя это выясняется намного позже. Когда уже становится слишком поздно... ("Слишком поздно - это когда все умерли" - кто это сказал?!).
   Секундное наваждение беззвучно лопнуло, как мыльный пузырь и он не услышал, а прочитал по губам, что сказала Герцогиня:
   - Не спи, замерзнешь. Пойдем, - Юлия, взяла его под руку и вывела из центра зала, который тут же заполнился парами, группами и одиночными персонажами.
   Девушка толкнула рукой неприметную дверь, и они очутились в небольшом темном помещении. Через секунду, показавшуюся ему бесконечно долгой, чиркнула спичка, и он увидел Юлю, держащую в руке массивный канделябр с кучей свечей и поочередно зажигавшую их.
   Осветив темноту, Герцогиня провела канделябром перед собой, и он заметил крутую винтовую лестницу, уходящую куда-то вверх. Точно такая же лестница уходила и вниз. Как будто отражала первую...
   "И куда нам? Впрочем, какая разница. Вверх. Вниз. Направо. Налево. Это всего лишь отражения реальности...".
   Юлия подошла к подножию лестницы, обернулась к нему, безмолвно приглашая следовать за собой, и начала подниматься.
   Неизвестно сколько лет было этой лестнице, но выглядела она очень старой. А может, казалось таковой. Бледные круги света и резкие провалы черных теней. Скрип ступенек под ногами, легкое потрескивание перил, вычурные формы резных балясин, напоминающих руны.
   Лестница заплеталась вокруг центрального столба и ввинчивалась в высоту, как штопор в пробку. Кружила голову и вводила в некий транс размеренными, едва слышными звуками, почти не нарушавшими царившую тишину. Герцогиня молчала, и он тоже не хотел сейчас встревать с шутками-прибаутками. Гораздо интереснее было слушать музыку ступеней и язычков огня.
   Под воздействием окружающих его предметов и явлений - холодной шершавой стены, сложенной из неправильной формы грубых каменных глыб, поющей лестницы, колеблющихся свечей, легкого дыхания девушки, собственного сопения, он впал в непонятное меланхолическое состояние.
   "Акуна Матата!", - пропищал про себя боевой клич из мультика, чтобы очнуться. - "Прорвемся, прорвемся. Все-таки хочется вернуться домой. Хотя,... что там, по большому интересного. Да ничего! Тут уж точно веселей, даже не зная, куда встрянешь в следующую секунду. Куда она меня ведет?", - опомнился, наконец, и, подняв глаза из-под ног, взглянул на чудесную фигурку девушки.
   Шелковое одеяние, имеющее своей целью не скрывать, а заманивать, чудесно справлялось со своей основной функцией. Очень хотелось прикоснуться к нему и ощутить сиротство, как блаженство (изящная метафора, не так ли?).
   Настойчивому желанию, запавшему в голову, не суждено было исполниться. Ни здесь и ни сейчас. Герцогиня чуть замедлила движение на последней ступеньке и остановилась перед дверью:
   - У тебя есть ключ? - спросила она, не оборачиваясь.
   - Ключ... Ну конечно же! У меня есть ключ! - он нащупал искомый предмет в кармане и протянул его девушке. - Вот, пожалуйста, Герцогиня...
   Она едва заметно усмехнулась и через несколько секунд распахнула очередную дверь. Еще через секунду он, вслед за ней попал в самое необычное помещение, несмотря на то, что выбор чрезвычайно "интересных" помещений у него сегодня был...гм, более чем.
   "Другой Юленьке не икается интересно? Часто я ее вспоминаю".
   Герцогиня аккуратно поставила канделябр на пол и отступила в тень.
   Он сделал шаг вперед, выйдя в колышущийся круг бледного света, и замер. Все полагающиеся движения мышцами лица, проделал уже на автопилоте: брови, щеки, лоб, губы, глаза, и даже ресницы отработали по полной программе.
   Блестящий, отливающий серебром пол, походил на огромную лужу разлитой ртути. Он колыхался как живой, переливался разными оттенками под отблесками свечей - от черных пятен до сияющих клеток. По его поверхности пробегала мутная тень, тут же превращаясь в сверкающую амальгаму. Казалось, он дышал, ровно и размеренно, и это, едва заметное глазом "дыхание", завораживало и сводило с ума.
   Это была поверхность огромного зеркала. Это была шахматная доска. Это был невообразимой сложности, красоты и причудливости Лабиринт...
  
   Тянет к земле, розовый куст
   Жизнь, как и кровь, показалась мне сладкой на вкус
   Мозг перегрет, лопнула корка, арбуз
   Все хорошо, Шато Марго, все хорошо
   Шато Марго, все хорошо...
  
   Восковый музей известной мадам отдыхал на курорте. В Малибу. Просто потому, что здесь он проигрывал. Не то, что по очкам, он просто здесь не валялся...
   "Живые" фигуры, неведомой силой застигнутые в вычурных позах, застывшие на разных "клетках" безумной игры, будоражили остатки воображения и приковывали внимание несуразностью, нереальностью и махровым сюрреализмом.
   - Что это...? - он не узнал свой охрипший голос.
   - Зеркало Мира..., - тихо ответила из-за спины Герцогиня.
   В центре хитросплетения, окруженная толпою шутов и статистов, пешек и коней, офицеров, принцесс и королей, замерев в мимолетном движении, пряталась одна маленькая, хрупкая и до безумства любимая фигурка...
  
  
   ОПУС 2. Фуга даль форте
  
ДА КАПО
  

"Все то немногое на четное не ставь

Когда любовь и слезы не дороже хлеба..."

  
   ... Музыка закончилась, но они еще несколько мгновений оставались неподвижными. Через секунду наваждение танца прошло, и они отступили друг от друга на полшага, синхронно улыбнулись и так же синхронно рассмеялись.
   - Извини, я тебя на минутку оставлю, дела. Не скучай, я скоро вернусь, - Герцогиня подмигнула ему и, развернувшись, направилась к той же самой группе стойко ожидавших, но уже явно высказывающих невербальными средствами свое нетерпение, кавалеров.
   Он, искоса глянув на них, подумал: "Драться придется. Точно. Выдержка у мальчиков не та. Дуэль? В легкую. Давно я не брал в руки шашек", и улыбнулся.
   Вернулся к уютному дивану, устало опустился на него, и уже было собрался пригорюниться, как почувствовал прикосновение к ногам чего-то мягкого и пушистого.
   - Так..., - протянул, - вот только давай ты не будешь меня своей шерстью пачкать, Тихон, - строго сказал он коту, когда тот поднял вверх свою шкодливую мордочку.
   Похоже, любимец Герцогини тоже провел это время не зря - бабочка уже не красовалась на шее, а своевольно болталась где-то на уровне груди, потеряв цвет и форму.
   - А чего не здоровался сразу, а? Юльки стеснялся? - погладил кошака по спине, от чего тот замурчал и снова примерился к его ноге, собираясь осчастливить ее шерстяным покрытием.
   - Стоямба! Кому сказал, Тиша! - он грозно рыкнул и хотел, было добавить еще пару ласковых фраз про котов, ведущих себя неприлично в общественном месте, но легкий скрип паркета, натертого до состояния зеркала ("много зеркал что-то сегодня..."), отвлек его от нравоучений.
   Вскинув глаза от давнего знакомца, он буквально уткнулся ими в "родную", можно даже сказать знаковую фигуру. Вернее фигуры. Преследующие его с самого утра. Хотя, если уж совсем точно, это он их преследовал. Следовал. Бежал. Догонял.
   Две маленькие изящные фигурки. Черная и Белая. Такие вот милые близняшки. Его рука застыла на спине кота, чему тот оказался несказанно, по всей видимости, рад. Демонстрация радости заключалась в том, что кот вальяжно уселся на пол и нагло подставил под его руку свой загривок.
   Клонированные "кролики" лихо выплясывали танец неизвестного природе жанра буквально в трех с четвертью шагах от него. Такое впечатление, что они смотрели друг на друга, как в зеркало ("опять!"), настолько их движения были синхронны и точны до нЕльзя.
   - Ага,... Кролики. Раз кролик. Два кролик. Они что... двоятся? Или это у меня в глазах уже того? - слегка приторможено, он пересчитал своих любимых зверьков и сделал вывод. - Надо меньше пить, пить надо меньше. Если удавы измеряются в попугаях, то "сегодня" можно смело мерить в кроликах. Тридцать восемь с половиной кроликов и одна кроличья лапка. Нет, блин, ушко!
   Откинулся на спинку, вытянул ноги в своих пижонских сапожках и, нащупав рукой, оставленный давеча бокал, с удовольствием освежился холодным брютом, чтобы разогнать кровь по жилам. Прямое противоречие между словом и делом. Ну и ладно.
   "Кролики" продолжали плясать, как ни в чем не бывало. Он решил дождаться окончания композиции и уж, потом приступить к выяснению отношений. А заодно и про камешек можно спросить... Но не тут то было.
   - Как там я говорил о футбольной команде? - пробормотал, уколов язык едкими пузырьками. - Признаю свою ошибку. Это не команда. Это парные танцы... ха-ха...
   Вторая пара черно-белых созданий как бы невзначай выплыла из толпы и составила компанию первой. Но и это была только присказка. Сказка, как говорится, впереди. Или спереди?
   Третий состав появился тихо и незаметно, также как и два предыдущих, танцуя нечто непонятное.
   - Мама дарагая,... сколько их там???? Может, хватит?
   Невнятно высказанный призыв был услышан. "Кролики" больше не появлялись. Великолепная шестерка, состоящая из трех блондинок и трех брюнеток мельтешила перед глазами уставшего до чертиков "героя", стопоря мысли и вызывая дурацкие вопросы.
   - Кто то мне сказал, что таких костюмов всего два... Вот зарекался же верить девушкам на слово! Опять приходится расписываться в получении! Два... ага! Ладно, ну, допустим, это Ольга с Оливией. Это - Алиса с Настасьей. А те кто? Лора - Анти-Лора??? Перебор!
   Такое впечатление, что он подал условную команду. "Кролики" внезапно остановились. Одновременно и абсолютно одинаково (видимо так было написано в сценарии), девушки неуловимыми движениями достали белые перчатки, синхронно натянули их на свои маленькие ручки и непринужденно взмахнули невесть откуда взявшимися веерами. Но не все. Одна из барышень, испуганно замерев на мгновение, судорожно пыталась последовать примеру товарок, но...
   - Угу, - глумливо закивал он головой. - Маленькая техническая неувязка. Брюки превращаются, брюки превращаются... превращаются брюки... В элегантные шорты! А-я-я-я-яй! А перчатки то у меня! И шо будем делать? Дубль два?
   Пять девушек резко повернулись в его сторону, и хоть их взглядов из-за масок он видеть не мог, но сила воздействия пяти пар красивых глаз была таковой, что он мгновенно протрезвел и почувствовал себя очень неуютно. Да так, что захотелось залезть под диван и сидеть там до лучших времен. Которые, быть может, еще настанут. Всенепременно.
   Но вместо этого вполне логичного действия, он, поддавшись благородному порыву, посетившему его, видимо с перепугу, поднялся с чертовки уютного диванчика и изящно преподнес растерянной девице, которая не почтила его испепеляющим взглядом, столь необходимые ей аксессуары.
   Смущение девушки было заметно даже под маской. Она невнятно пробормотала что-то, наверное, слова благодарности, но не факт, и схватила вещицы так, будто это были не вполне невинные перчатки, а нечто более интимное, без чего девушке находиться на публике ну никак невозможно. Наподобие оброненной Английской Королевой подвязки...
   "Из того случая вышел Орден Подвязки. А из этого что выйдет? Орден Перчаток? Нет, пожалуй, медаль имени Белого Кролика!".
   Ну, вот. Теперь полный порядок. Шесть прелестниц с веерами в руках, шесть пар белых перчаток. Все в сборе. Можно начинать. Что, интересно...?
   Он обвел глазами всех красавиц, пытаясь понять, кто из них Who. Бесцельное занятие. Не за что зацепиться. Все совершенно одинаковые. И ростом и фигурой и масками. Кто-то (знать бы кто - уши б оборвал! Хотя нет, сделал бы их как у Чебурашки!) очень хорошо знавший его вкус, подобрал именно таких девушек, которые ему всегда нравились. Все маленького роста, хрупкие, изящные. И все-таки одна из них чем-то неуловимо выделялась. Он не то что понял, а почувствовал спинным мозгом насторожившую его деталь и...
   Как всегда, закончить умную мысль ему не дали. Девушки заговорили одновременно. Также одновременно умолкли, посмотрели друг на друга и дружно прыснули, прикрывшись веерами. Он тоже не удержался от улыбки, уж больно смешно получилось.
   - Девчонки, - решил взять инициативу на себя. - Есть конструктивное предложение. Выпить и познакомиться. Возражения есть? Возражений нет. Значит договорились. Гарсон! - парижский выговор дался ему настолько легко, как будто он всю жизнь прожил в столице Пятой республики.
   Щелчок пальцами и натренированный как доберман официант подлетел с серебряным подносом, уставленным бокалами.
   Раздав каждой "сестре" по серьгам (каламбурить, так каламбурить), не забыв и себя, решил двинуть тост:
   - Здравы будем боя..., - поперхнулся на полуслове и скомкал вовсе не подходящее высказывание. Поскольку его коллекция тостов собственно этим одним и заканчивалась, практически не начавшись, а провозглашать банальщину типа "За знакомство" не хотелось, он примолк, словно прикусив язык. Или проглотив его. Делать паузы в разговоре он любил, это всегда заставляло собеседников пристально следить за речью и напрягаться, чтобы не потерять его мысль. Нехитрый психологический прием. Но сейчас он понимал, что пауза становится томительной.
   Спасла его та самая барышня, которую он осчастливил милыми предметами туалета:
   - Я смотрю у нашего кавалера, - тут она пронзительно стрельнула в него глазами, - не хватает слов выразить охватившие его чувства от встречи со столь прекрасным. Давайте, девочки, за будущее!
   Девочки громким звоном бокалов поддержали столь нетривиальный тост. Ему осталось только присоединиться.
   "За будущее. За новое будущее. Это Настасья что ли?", - размышлял он, пока тянул шампанское, стараясь разглядеть черты лица этой чертовки (кроме плоских шуток, у него, похоже, все лучше стали получаться и каламбуры).
   "Голос. Голос не тот. Хотя, черт его знает, что тут бывает с голосами. Глаза меняют, над сценой летают. Почему бы и голосу не быть другим?".
   Гулкий размеренный звук перекрыл шум праздника и, видимо попав в резонанс с чем-то, резко усилился и ударил прямо по мозгам.
   Бум! Бум! Бум!...
   Он вопросительно взглянул на "спасенную" им барышню и та, прочитав безмолвный вопрос, быстро ответила:
   - Часы бьют. На Старой Башне. Уже одиннадцать. Скоро полночь.
   "Неужели этот день, наконец, закончится? Как хорошо... Только вот дальше то, что будет?".
   Это была первая мысль.
   Вторая:
   "Старая Башня. Старая Крепость. Анастасия. Амазонка. Черная Башня в Зеркале... И собеседник...".
   Третья мысль:
   "В полночь Принцесса превратится в Золушку, карета в тыкву, что там еще было...? Туфелька - в валенок. Перчатки - в наручники. Кролики в крыс... В кого превращусь я...?".
   В-четвертых, возник вопрос (тройной, наподобие известного советского парфюмерного брэнда), который он и озвучил:
   - А что это за Старая Башня такая? Некое легендарное место? Что в ней интересного?
   Странным образом разговор завязался у него только с ней. Остальные девушки собрались в кружок и, как полагается приличному женскому обществу, о чем-то шептались, обмениваясь мнениями, обмахиваясь веерами и тихонько посмеиваясь.
   - Это странное место. Там никто не бывает и никто не знает, что там внутри. Говорят, там живет один довольно странный господин. Его никто никогда не видел. Он как бы есть, но его вроде и нет..., - девушка перешла на шепот, будто эта тема в здешних местах была под строгим запретом, и говорить о ней вслух воспрещалось.
   - Кажется, мне повезло больше остальных, - он усмехнулся. - Похоже, я его видел. И даже имел счастье общаться. И не только...
   Незнакомка замерла с открытым ртом (не только же ему сегодня рот раззявливать!), и он, воспользовавшись моментом, решил сменить тему и, заодно, сбить собеседницу с толку лобовым вопросом:
   - Вас как зовут?
   Таинственная барышня прикрыла губы веером и округлила глаза. Последнее он, конечно, додумал, поскольку их форму видеть никак не мог.
   - Анастасия? Оливия? Ольга? Алиса? Лора? - вот это имя он назвал совершенно зря, это не могла быть она. Хотя, черт его знает. Всё так смешалось, что пресловутый дом Облонских на этом фоне был просто образцово-показательной идиллией. - Анти-Лора?
   Вместо ответа, девушка задала не менее ошарашивающий вопрос:
   - А чей сейчас ход?
   - Алиса?! Ты?! Ты уже про это спрашивала! Там, у себя в избушке! Ход мой. И что?!
   - Я не Алиса. Но я знаю, что ты ищешь... И это что-то здесь..., - понизила голос барышня.
   - Да? - недоверчиво поморщился, - и что же такое я ищу? Подскажите, плиз!
   - Камень. Оливин. Не так ли?
   Он усмехнулся:
   - Оливин... Ну и на фиг он мне нужен. Допустим, нашел. Дальше то что?
   - Ты ищешь дорогу. А камни - ключ к ней. Соберешь их и найдешь...
   "Я буду пластилином, а ты дорогой длинной и травы наши болью, уже давно любовью...", - слова любимых песен очень часто давали ответы на нетривиальные вопросы...
   - Дорога... дорога жизни какая-то, - издевательски процедил он. Как они все ему надоели!
   "Надоело! Поучают, поучают! Надоело! Поучают, поучают! Поучайте лучше ваших... ваших...".
   Спинной мозг, первым учуявший, неясно, правда, каким образом, необычную деталь и тут не подвел:
   "... ваших... Паучат".
   Вот что выделяло одну девушку из компании! Брошка, скреплявшая ее плащ под горлом, имела форму многоногого паука. Паучка, потому что была небольшой, едва заметной. Если специально не присматриваться, то и не увидишь.
   - Найдешь..., - он прищурился, стараясь рассмотреть получше драгоценную, и в прямом и в переносном смысле, вещицу в короткие мгновения между взмахами веера ее обладательницы, и не поворачивая головы, повторил вопрос:
   - Так как говорите, Вас зовут? Зоя?
   - Угадаешь? - девушке захотелось позаигрывать.
   Помнится, был случай в древней истории, когда одна очень известная личность, решила не мучить себя игрой в разгадки и просто разрубила узел бедного Гордия, сопроводив это "достойное" действие фразой, вошедшей в так называемые анналы (где они находятся, хотел бы он знать): "Так следует получать то, что ты хочешь!".
   Уподобляться завоевателю Мира нескромно, но и разговаривать неизвестно с кем надоело. Не хочет говорить, ее право. А его право все же это узнать. Хода нет - ходи конем... Или лошадью.
   Он подошел на полшага и внезапным движением сорвал с ее головы маску...
   Звук разлетевшегося вдребезги бокала, выпавшего из его руки, оглушил как граната, взорвавшаяся в непосредственной близости.
   В который раз, время стало притормаживать, и он боковым (правильнее сказать - нижним) зрением увидел, как множество неправильной формы осколков, бывших секунду назад изящным сосудом, медленно-медленно, нехотя разлеталось в стороны от эпицентра взрыва. Они не спеша, двигались по вычурным траекториям, вращаясь, переливаясь, и удаляясь друг от друга.
   В следующее мгновение, немыслимо замедлившееся, вязкое, как манная каша, время, вернулось к привычной скорости течения, превратилось в звонкое стаккато застучавшего по паркету стекла, и оставило на месте падения только небольшую лужицу, бывшего не так давно очень гордым напитка.
   Под маской ничего не было... Буквальным образом. Через то место, на котором должно было быть лицо (ну и голова, собственно, тоже), он видел стремительно исчезающих одна за другой в разных направлениях "близняшек", охваченных не то ужасом, не то бесцеремонной наглостью такого, приятного на первый взгляд, молодого человека...
   Всех да не всех.
   Одна из девушек осталась стоять там, где стояла и невозмутимо продолжала пить шампанское. Может, она была единственной настоящей? Не анти...
   Он застыл с перекошенным ртом, потом лязгнул зубами, до боли сжав челюсти. Язык чудом успел увернуться и не пострадал.
   На лбу кроличьей маски вспыхнули фиолетовым огнем буквы: "F4" и также стремительно исчезли до того, как он смог понять их значение и смысл.
   Оставшаяся без главного карнавального аксессуара барышня, бросив веер, вскинула руки к лицу, которого у нее не было. Издав страшный вопль, от которого его, привыкшие уже ко всему, но не потерявшие навыков волосы устремились вверх, она исчезла в пламенной вспышке.
   Огонь, взметнувшийся из пола, на секунду завис в воздухе, вытянулся в веретено, отделив от себя маленький клубок, оставшийся внизу. Восклицательный знак! Еще миг и пламя втянулось в пол, оставив после себя тихо шипящие и вспухшие пузырями лаковые перчатки. Веера не осталось...
   Отскочив назад, он прикрыл рукой глаза. Реакция запоздала. Его пышные брови, обдав напоследок запахом паленого рога, исчезли вслед за виновником этого их превращения.
   Самая стойкая из девушек, оставшаяся с ним, невозмутимая как смерть ("приятная" аллегория), медленно, с расстановкой, хлопала в ладоши, из которых неизвестным образом испарился бокал. Сдержанно рассмеявшись, она произнесла:
   - Браво. Браво, Олег Георгиевич. Ты просто превзошел себя. Впрочем хватит, криков Бис я думаю не будет.
   "Ну вот. Меня уже цитируют. Дожил".
   - А... что это было? - пролепетал он, не успев восстановиться и предстать перед очаровательной представительницей противоположного пола, в полной форме. Детский лепет. Аж самому стыдно стало, за свою эмоциональную нестойкость. Но только перед собой! Попробовал бы сейчас кто ему указать на это! Он бы сразу отправил его в DOOM "поиграть"! Кто сможет пройти тот уровень? Войти с пустыми руками, фонарик не в счет, и выйти живым! Желающие есть? Прошу, панове! Нет?! Тогда все замолкли и не вякаем!
   - Зачем ты прикоснулся к ней? Неужели ты не понимаешь, что трогать призраков руками опасно для здоровья? - Оливия, это он понял уже после того, как девушка сняла маску и небрежно бросила ее назад, излучала сногсшибательную уверенность. В себе ли? В ситуации? Ну, не в нем точно!
   Мобилизация скрытых ресурсов организма заняла у него еще сто миллисекунд, в течение которых он успел осознать с кем из шести девиц остался лицом к лицу и даже проиграть варианты поведения:
   - А у нее на лбу не написано, что она - призрак! ("Кстати, а что на лбу было написано то???"). Предупреждать надо! - адреналин бурлил в крови и провоцировал съязвить еще что-нибудь. - Ты тоже, призрак?
   - Я - настоящая, - спокойно ответила девушка. - Хочешь потрогать и убедиться?
   Несмотря на столь лестное и доверительное предложение, он предпочел воздержаться от очередного эксперимента:
   - Спасибо, дорогая. Верю на слово, - зарекался же! И опять! - Вот мы и снова встретились. На карнавале все возможно? Не сказал бы, что я безмерно рад Вас видеть, но...
   - Но оставь на потом. А сейчас...
   Оливия резким движением правой руки сдернула черное покрывало с невесть откуда взявшегося стола и обнажила зеленое сукно, на котором стояли собранные в аккуратную пирамиду белые шары.
   - Играем!
   Предложение, конечно, интересное, но уж слишком внезапное. И потом...
   Он осторожно оглянулся.
   Никакой залы уже не было, как не было и карнавала со всеми его участниками. Можно подумать, что все они были такими же привидениями. Призраками. Хотя... Pour quoi pas?
   Знакомый интерьер. Несколько бильярдных столов, небольшой бар и лестница наверх. Там другой бар, со стриптизом.
   Хорошее место. Очень запомнившееся по последнему посещению... Бильярдная гостиницы имени озера-моря в столице нашей Родины. Всё как тогда, третьего февраля... Та игра тоже начиналась вполне невинно. А чем закончилась? Семнадцатым августа? "Никогда не говори никогда"?!
   И полное no body кругом. Ни души, говоря по-русски.
   Как ни странно это звучит, смена обстановки шумной тусовки на безмолвие бара, с которым было связано столько хороших воспоминаний, привела его в полное спокойствие. Легкое чувство ностальгии по тому дню, смешанное с какой-то щемящей тоской, с едва уловимым, как запах дорогих духов, оттенком грусти составляло атмосферу этого незамысловатого места.
   Что он там рассказывал про японцев? Ах, да. Главное сохранить лицо. Ну, если больше ничего не остается, почему бы его ни сохранить?
   Игнорируя присутствие собеседницы ли, партера по игре ли, соперницы ли, он молча вытащил из стойки кий, намелил, и только тогда поднял на нее глаза:
   - На что играем?
   - На Любовь.
   - ?? - он вопросительно вскинул брови и немного наклонил голову. Однако!
   - За что можно купить Любовь? - вопросом на безмолвный вопрос ответила девушка. - За Любовь, если ОЧЕНЬ повезет..., - пауза... - Или за Смерть, если НЕ повезет.
   "За что можно купить Любовь...", - усмехнулся. - "Единственная вещь, если можно так выразиться, в мире, которую нельзя купить за деньги. Все остальное - да, пожалуйста. Даже здоровье - легко! А вот это... М-да... Любовь можно "купить" только за Любовь. Красиво... Видимо мне не повезло... "Купить" её любовь я не смог... Хотя, купить, наверное, не подходящее слово. Купить можно только что-то материальное. То, что можно пощупать руками и ощутить. А Любовь можно только почувствовать. Её можно познать. Узнать. Получить в ответ на твою. А больше ведь никак. Разве я не прав? И если её не "купил" получаешь Смерть?! А ведь она права... Смерть - это не только же физическое исчезновение. Смерть - это когда в тебе умирает то, что тебе дорого больше жизни. Нет, не умирает, а не получает ответа. Когда твоя единственная половинка, кровная половина тебя, половина твоей души уходит от тебя, не прощаясь. Ничего не говоря... Равнодушье маленькая эс... вот так вот... вуаля...".
   Невеселые мысли. Во всех отношениях.
   Неприятный холодок пробежал где-то внутри, пытаясь стать зачинщиком большого страха. Как маленький снежок в горах, способный вызвать смертельную лавину.
   Он встряхнулся:
   - Значит, мы играем на Смерть...?
   - Нет, Олег. На Любовь. Почему ты ТАК решил?!
   - Любовь, как случайная смерть. Любовь, - улыбнулся самыми краешками губ, и пояснил не понявшей его юмор Оливии. - Это песня такая есть. У Земфиры. И что получает победитель?
   - Любовь.
   - А побежденный? - внутри еще сильнее похолодело от предчувствия нехорошего ответа, который тут же последовал:
   - Смерть.
   Внимательно посмотрел на эту маленькую черную Принцессу.
   Оливия приняла его взгляд и ответила своим, не менее выразительным. Игра в гляделки. Пятый класс средней школы. Только ставка другая.
   Любовь. И Смерть. Такие два, казалось бы далеких друг от друга понятия, и в то же время, таких близких. Противоположных. Анти. С одной стороны. И соприкасающихся. С другой. Боками. Как шары в пирамиде. Так же стремительно разлетающихся друг от друга. И неумолимо сливающихся в мгновенных объятьях под ударами судьбы, роль которой играет кий в руках Игрока, изображающего Бога.
   "Они любили друг друга и умерли в один день. М-да... хорошенькое дело. Чудненько", - вспомнилось незамысловатое высказывание из коллекции "няньки Вики".
   "Ладно, за Любовь можно драться на Смерть. Ход я сделал, конем, сорвав маску с призрака. И подставился" - безмолвный диалог с Оливией, не отрывая глаз. - "Милая Принцесса. Вы вернулись, чтобы напасть на меня? Предложить Любовь за Смерть? Спасибо. Я и так почти умер. А за такую ставку я Вам устрою Аустерлиц! Вот только бы... Только бы не попасть под раздачу, как кое-кто под Ватерлоо... ".
   Продолжая смотреть ей в глаза, он нагнулся над столом и сделал "ход". Красный шар стремительно влетел в пирамиду, разметав ее по полю. Два белых шара при этом, как бы невзначай, легли в угловые лузы.
   Оливия нехорошо улыбнулась и отвела взгляд.
   "Сделать ее всухую? Ну, поддаваться, точно не буду. Не тот случай, когда можно девушке подыграть", - он решил усмехнуться про себя, лишние эмоции демонстрировать сейчас ни к чему.
   Еще два удара с заворотом и уже четыре шара в воротах. Пятый - свояк, влетел в угол с громким щелчком. А вот шестой... А шестой не пошел... Пока 5-0.
   Кто из них был "классиком"? Явно не он. Шесть шаров закатились в лузы с едва ли трехсекундными интервалами. Блицкриг, похоже, провалился. Не оказаться бы в положении немцев под Москвой. Или под Сталинградом... Счет 5-6.
   Оливия достала, откуда-то из складок плаща длинную тонкую сигарету и щелкнула своей же зажигалкой. Самостоятельная девушка. Ну, что ж. Перекур не помешает.
   Они молча докурили, не обменявшись ни одним словом. Тягостное молчание. Непривычно. Обычно он всегда разговаривал за игрой, смеялся, шутил, припивал при этом пиво. Ну, так обычно он и играл НИ НА ЧТО. А тут...
   Нервы у девушки оказались тоже не железными. Свой ход она смазала. Шар, едва чиркнув по другому, предназначенному быть забитым, лениво откатился к борту. Оливия с досады прикусила нижнюю губу. Это всё, чем она позволила себе выразить неудовольствие.
   Он решил не спешить. Не в блиц-шахматы играем. И не финты демонстрируем. Не при таких ставках!
   Перебрав несколько вариантов, остановился на самом верном. Из тех, что был.
   "Угол падения равен углу отражения. Кто этот закон открыл? Не помню. Явно, играя при этом в бильярд. Так вот...".
   Рассчитав угол, зацепился взглядом за точку прицеливания и, не глядя на своего, ударил.
   Отразившись от двух бортов, шар, едва коснувшись собрата, крутанулся и плавно вкатился в лузу.
   "Фуф...", - перевел дух, - "6-6".
   Следующий шар казался по-детски легким. Такую корову не забить невозможно. Кто бы говорил, насчет невозможного. Хорошо хоть попал по нему.
   Оливия ударила не раздумывая. Ну, конечно. Ей ни любовь, ни смерть явно не грозят. Не менее мастерский удар с перескоком и счет стал 6-7. Однако поставить победную точку ей не удалось. Или пока не удалось. Решила подыграть?
   Три шара на поле. Два возле одного длинного борта, третий - возле другого. Вот что хочешь, то и изображай. Последний шанс. Надеяться на то, что она промахнется еще раз, не приходилось.
   "Шанс. Он не получка, не аванс. Он выпадает только раз. Фортуна в дверь стучит, а Вас, дома нет".
   "Что ж. Будем изображать. Оставим в стороне желание выиграть, важность победы, забудем про ставки. Надо просто забить вот этот шарик вот этим. Легкотня, гм!"
   Он сжал зубы и ударил.
   Шар проскользил по борту и нежно коснулся другого. Тот, приняв импульс энергии, раскрутился, прокатился необходимые три сантиметра и замер над лузой, не прекращая вращения. Завис...
   За те доли секунды, что шар находился на грани, раздумывая падать ему или еще пожить, он успел побледнеть, похолодеть, покраснеть, взмокнуть и сто двадцать три раза чертыхнуться.
   Нехотя, издевательски лениво, шар упал, щелкнув по носу своего предшественника. 7-7...
   "Вот вам и пешечка походила! Точно по краю! Чья там очередь расписываться?", - он повеселел. Все в его руках. Вот же дурацкая по сути фраза, но сейчас наиболее точно отражающая текущую ситуацию.
   Не любил он доводить игру до двух последних шаров. Их можно гонять очень долго, пока кто-нибудь не подставится или "дурачка" не загонит. Но, выбора то нет. Пусть не забить, главное - не подставить. Хотя этой девушке палец в рот не клади. Она и без подставы заколотит последний шар, как гвоздь в крышку гроба...
   Уже после того, как предыдущая мысль закончилась, до него дошло, что он сейчас скаламбурил...
   "М-да... К чему бы это?".
   Рука предательски дрогнула, и последний шар не выполнил свою миссию и просто откатился в сторону. Та-та-та-та-та...
   Оливия злорадно улыбнулась:
   - Так что ты выбираешь?
   - Можно подумать, у меня есть варианты, - зло отозвался он на провокацию.
   - Варианты есть всегда. Вот только увидеть их надо. Ты стоишь на развилке, и думаешь куда пойти. Вот тебе простейший вариант. Но, и в этом беда людей, развилка может быть неявной. Невидимой, на первый взгляд. И ты, сослепу шагаешь не туда и бац! Попадаешь в яму или того хуже не в свою жизнь. Сворачиваешь не на ту Дорогу. Проходишь мимо своего, нужного тебе варианта. А ты говоришь, их нет. Их всегда очень много...
   "Я свой вариант уже вижу", - мысль созрела. Как та девушка, из соответствующей песни.
   - Ты меня убедила, Оливушка, я подумаю, - чуть-чуть издевки в голосе. - Твой ход. Бей.
   Оливия посмотрела на него с легким оттенков жалости, с каким смотрят на душевнобольных, но спорить не стала и, не переставая "мило" улыбаться, нанесла Coup de grace .
   Шарик был заводной. Кто его заводил, и где у него была дырочка для ключика, история умалчивает. Он метался между всеми четырьмя бортами, со свистом пересекая поле туда-сюда и, совершив немыслимый кульбит, оттолкнулся от единственного оставшегося в живых братца, и как мяч, после хорошего трехочкового броска в баскетболе, с победным треском влетел в корзину...
   Оливия бросила кий на стол и засмеялась, донельзя довольная собой:
   - Конь убит! Партия!
   Не так часто в отечественном кинематографе встречались эпизоды игры в бильярд. На вскидку он мог назвать пару таких - "Место встречи" и "Корона Российской Империи". Последний был ближе к теме...
   Прижавшись боком к столу, он засмеялся, подражая Оливии. Смех без причины - заразителен. Но при этом смеяться желательно последним. Как гласит старая мудрость - это наиболее правильный смех.
   Пока они так мило пересмеивались, он правой рукой, убранной предусмотрительно за спину, вытащил из лузы шар. Потом, закатил, будто с испугу глаза и резко замолчал.
   Одну девушку он уже "купил" таким нехитрым приемом. Точно не помнил, при каких обстоятельствах это было, но было.
   Пусть не обижаются женщины, но они во многом одинаковы. Оливия не была, к счастью, исключением. Пока она ловила глазами причину его внезапного ступора, он быстрым движением руки, с последующим движением кисти, не очень сильно, но весьма точно метнул шар.
   Среди всех прочих забавностей нынешнего его приключения, ему очень нравилось то, что многие заезженные выражения он или почувствовал буквально или имел возможность наблюдать воочию. Так вот, выражение - "рухнула как сноп", ожило на глазах.
   - Извини, Принцесса. Ты была права - варианты всегда есть, - он, мягко ступая, подошел к девушке. - Вот Вам и Любовь, и Смерть. Будем считать, что между ними ничья.
   Оливия лежала на спине, раскинув руки и полы плаща. Любоваться прекрасной фигурой было недосуг, да и приставать к беспомощной девушке...ммммм, некрасиво, как минимум. Он просто взял у нее на память заколку, скрепляющую плащ. Красивая вещица. Эдакого зелено-желтого цвета.
   Оливия - Оливин...
   Правая (в смысле выигравшая, как ей казалось, партию, но слишком рано засмеявшаяся) пешка черных убита. Не буквально. Так. Немного шока бывает полезным. Это же по-нашему. Скоро очухается. А пока...
   Он запахнул на ней плащ и присел на стул. Покопавшись в карманах, вытащил на свет скарабея и, положив оба камня на стойку бара, стал любоваться своими сокровищами.
   Мысли текли лениво, медленно выползая на свет, и также нехотя превращаясь в слова:
   - Лазурит - воздух, а Оливин - земля. Две противоположности. И они нашлись первыми. Совпадение? Или нет? ЛО есть. Осталось найти РА. Огонь и воду, - тихонько рассмеялся. - Вот же интересно получается. Первый слог - две крайности, и второй - то же самое. Лазурит был у Алисы. Она - беленькая. Оливин - у Оливии. Она черненькая. Забавно. У кого найдется вторая пара камней? - закурив, стал перебирать в памяти оставшихся персонажей, игравших как "за" него, так и "против". Кроме Анастасии и Ольги собственно никто больше не мог претендовать на это. Вдобавок, они были, если так можно выразиться, отражениями первых двух девушек. Ну, значит, кроме них и некому предоставить ему камни... Предоставить. Смешное слово. Неуместное.
   Он смотрел на драгоценности невидящим взором и медленно пускал дым. Мысли вернулись к тому, что они, камни, по неведомо чьему замыслу должны были составить и потекли чуть быстрее, цепляясь друг за друга, как звенья в цепочке.
   "ЛОРА. В этом простом слове, имени, если вдуматься, сочетается столько противоположностей. Черное и Белое. Земля и Воздух. Огонь и Вода. Если хорошенько покопаться во всем этом, столько философии можно найти... А если проще? Все это в ней есть. Не всегда это видно, конечно, но есть. Это сейчас я такой умный стал. А где я раньше был. Почему не видел? Не хотел видеть? В свое оправдание", - он усмехнулся, - "могу сказать, что самым ярким в ней был, тьфу, почему был! Чего это я о ней в прошедшем времени! Есть, а не был! Огонь! Вот ее суть. Она - Огонь. Он у нее во всем - в мыслях, в чувствах, в желаниях, в действиях. Огонь, энергия. Через край. Вот это я все видел. Это мне и нравилось в ней. Все остальное просто затмевалось и сгорало в ее огне. Эх, Мазява...", - он облокотился на стойку и закрыл лицо руками.
   Извивающаяся змейка тоски тихо скользнула ему за воротник и устремилась внутрь тела. К самому больному месту. Он вовремя опомнился и придавил ее каблуком.
   - NO PASARAN, - сказал вслух, не отнимая головы от рук. - Нечего тосковать. Надо ее просто найти и поговорить. И разобраться, в конце концов, в наших отношениях! Отличный план, мистер Фикс! Только можно я сначала чуть-чуть передохну?
   Сгреб камни в кулак. Все-таки драгоценности. Для него - особенно.
   - Сейчас, десять минут посплю и вперед. За орденами, - голова сама, без лишних понуканий опускалась на руки, стремясь угнездиться в них и сделать паузу. Без твикса. Все равно его не было в пределах досягаемости.
   Вспомнившийся рекламный ролик заставил его улыбнуться, и он так и заснул, сохранив на лице легкую улыбку...
  
  
   ОСТИНАТО
  

"Ты не бросай стихи в огонь,
Огонь их не возьмет..."

  
   Вода, впрочем, как и любая жидкость, попадая в нос, не создает приятных ощущений. Будь она хоть супер коллекционным шампанским.
   Втянув ноздрями газированный напиток, он дернулся, распрямился и затряс головой. Ожидание Герцогини затянулось, и он немного задремал.
   "Надо же. Как я утомился. Еще и сон успел посмотреть".
   Карнавал продолжался. И не похоже, что он надолго от него отключился. Так, на несколько секунд. Кругом всё то же. В одной руке бокал. Под другую пристроился мурчащий Тихон. И никаких тебе Танцующих Кроликов.
   Честно говоря, надоела ему эта канитель. Ненастоящее веселье. Придуманный праздник. Призрачные персонажи. Надо двигаться дальше. Куда?! Кролик прибежал на Бал к Герцогине. Дальше ему бежать вроде, как и некуда. А сам он, без этого путеводителя, не знает дороги.
   - Опять Дорога выползает на свет. Я вроде её ищу, как все тут утверждают. И она уже близка. Мне осталось еще немного, если верить, что ты меня ждешь, как поет еще одна Юлия. Только меня там никто не ждет. Н-да...
   Какая-то мелкая некомфортность в правой руке мешала жить. Ну, не так чтобы глобально, но тем не менее. Поставив бокал на пол, он разжал руку.
   Игла брошки впилась в ладонь, выдавив маленькую алую каплю бесценной жидкости. Неказистый камень на брюшке насекомого играл бликами. Он переливался от бледно-зеленого до зелено-коричневого и черного цвета.
   Оливия - Оливин...
   Он мгновенно проснулся и протрезвел. Нет, последнее было излишним, поскольку и пьяным то он сейчас не был. Так, легкий шум в голове.
   - ... Мы, кажется, встречались, где-то. Наверняка. Она улыбается всем. Нет, только тебе... До улыбалась, похоже. Вот вам и сон. В руку. Причем буквально. Сны - это далеко не иллюзия. Кто это мне говорил? - поморщил он лоб. - Не помню. Ангел - не Ангел. Юлька - не Юлька. Или этот - странный Господин?
   Засунув паучка в компанию к жучку, он посмотрел на зал "замыленными" глазами, не видя его. Попытки осознать, или вернее почувствовать свое довольно странное и двусмысленное положение и в пространстве и во времени заканчивались глубоким провалом. Разум с грохотом падал в какую-то неизведанную еще пропасть, пытался карабкаться вверх и снова срывался. Только тонкая страховка оставшегося в душе чувства спасала его каждый раз за сантиметр до катастрофы. И еще кое-что...
   - Алиса - Лариса... Каламбур, придуманный под диваном. Пришел подходящий случай додумать об этом? Не буду говорить о совпадении, ибо им здесь и не пахнет. Кстати, а чем пахнет?
   Он начал принюхиваться, как будто носовые рецепторы были в состоянии ответить на его вопросы. Как ни странно, но среди миллионов ароматов зала, заполненного не одной сотней разгоряченных людей, он ощутил тончайший, на грани исчезновения запах тех самых фруктов, с которых все начиналось.
   - ... так-с. Не знаю, как там с яблоками, но апельсины со мной решительно не расстаются. Неотступно преследуют. Странно, откуда пахнуло то? Может и Чебурашка притарахтит до кучи?
   Запах стал назойливее, словно собираясь выманить его из этой ловушки. Давно уж пора!
   Встав с дивана, он двинулся по кругу, вертя головой и стараясь уловить направление. Впрочем, делал он это аккуратно, стараясь не привлекать лишнего внимания. Последняя мысль его рассмешила. Привлечь внимание здесь - это надо еще очень постараться. Хотя случаи бывают разные.
   Аккуратно ввинтившись в толпу ("в который уже раз - сбился со счета"), двинулся в обход залы. Запах то пропадал совсем, то внезапно возникал из ничего, врывался в ноздри и вызывал настойчивое желание срочно укусить его источник. Апельсин то есть.
   В очередной раз, повернув голову, он краем глаза заметил тихонько крадущегося за ним на цыпочках (?!) кота. Увидев, что его обнаружили, кот мгновенно распластался по паркету, уткнулся мордой в передние лапы, всем видом показывая, что просто, мол, валяется здесь. От нечего делать.
   - Эй, ты. Наглая кошачья харя, - прошептал он, - это не валерьянка. Чего увязался? Брысь!
   Кот, что называется, и лапой не повел. Только приподнял рожицу, настороженно глядя ему в глаза, готовый при первом же намеке на опасность юркнуть в убежище (под ванну, гм).
   - Юный следопыт, - улыбнулся, - фиг с тобой. Хочешь - тусуйся, только под ноги не лезь.
   Тихон послушно кивнул головой, будто чего-то понял, можно подумать. Он отвернулся от своего четвероногого сопровождающего и двинул дальше.
   Первая попавшаяся на пути дверь не издавала никаких нужных ароматов, но здоровое любопытство пересилило. Потянув на себя тяжелую дубовую створку, он тихо проскользнул внутрь.
   На ковре (хотелось добавить - из желтых листьев) сидела довольно красивая девушка, сжимающая в своих объятьях... Ну да. Не молодого человека. И даже не любимого ребенка.
   Большая песчано-желтая кошка урчала как домашний любимец, которому чешут за ушками. На секунду огромный Лев распахнул свои звериные глаза, оценил его с ног до головы по каким то своим параметрам и вернулся в нирвану.
   Он громко сглотнул слюну и тихонько выпустил пар изо рта и ноздрей.
   "Полный сюр. Молодая девушка, покоряющая Льва. Это сила... Сила. Сила... Не к месту игра в перевертыши, но все же. Сила - Алис...".
   - Ларис...? - сипло вырвалось из него. Думал про одно имя, а назвал другое. Впрочем, ничего удивительного. Хотя присутствующая девушка и не была похожа на его Любимую, но почему-то именно её имя преобразовалось из мыслеформы в акустические волны. Угу, почему-то...
   "И двести двадцать вольт при мысли о Тебе...".
   Девушка даже не шелохнулась. Она была увлечена своей "игрушкой" и только довольно улыбалась. Покорный Лев, превратившийся в домашнего котика, смирно лежал и плющился от наслаждения. Кто бы мог подумать, что гордый Царь Зверей способен покориться маленькой хрупкой девушке! Просто символ, какой то. С двойным смыслом.
   Картинка была чертовски похожа на один из старших Арканов. Девушка со львом.
   "Практически Мальчик с Собакой", - ухмыльнулся он.- "Сыроежкина вызывали? Что, шахмат мало. Так мы теперь и в Таро поиграем? Кто бы еще сказал, что это означает?".
   "А это означает", - в голове зазвучал тонкий голосок Ангела. - "Что ты осознаешь свои нравственные силы и способен сопротивляться даже самым неблагоприятным явлениям жизни. Будь уверен в чистоте своих помыслов и старайся больше доверять своей интуиции - этим ты достигнешь таких вершин, перед которыми бессильна любая логика разума! Это знак того, что ты являешься хозяином своей судьбы. Ты идешь верным путем. Но останешься ты на нем, или свернешь в сторону - твое усмотрение. Тебе выпала эта карта".
   - Яблоки практически уже падают, - иронично прокомментировал он, - спасибо тебе, Ангел мой, Шлёссер. Что бы я без тебя делал! Я иду правильно? А-тлично! Значит, идем дальше.
   Потянул, не глядя, на себя дверцу, сделал шаг назад и развернулся.
   Мир прекрасен в своем разнообразии. У него множество вариантов реализации. В нем можно найти много чудесного и еще неизвестного. Странного и непонятного. Но такое...
   Стоять на ровной, как доска поверхности и видеть, как маленькие "солнца" падают вверх (именно падают, а не взлетают!) было дико. Что-то перепуталось. Должны были падать яблоки. Хотя, может быть им еще рано?
   Одно из неизбежных "правил" жизни - как бы это не выглядело, но это так. Что называется, объективная реальность.
  
   В центре огромной плоскости
   Сверхзвуковые скорости
   Сверхзвуковые скорости
   Сверхзвуковые скорости
  
   В центре огромной плоскости
   Диктор читает новости
   Скользко на Южном полюсе
   Скользко на Южном полюсе
   Тикали тихо часики
   Тикали тихо часики
   Тикали тихо часики
   Тикали тихо часики
  
   Часики не то что тикали, а с бешеной скоростью вращались. Причем назад. Так не бывает! Ну, только в кино! А-ля "Бригада"!
   Tissot сошел с ума...
   Ремарка: все выше-, а также ниженазванные торговые марки являются собственностью их владельцев. И не более чем!
  
  
   В центре огромной плоскости
   Диктор читает новости
   Вышли все сроки давности
   Вышли все сроки годности
  
   Нет, похоже, кто-то задумал свести и Его с ума (за компанию с любимыми часами). Очень тонко, цинично и расчетливо. Ну не может же такого быть!
   Апельсины срывались с насиженных мест, отстыковывались от веток и падали к своему старшему "Брату". Солнцу. Словами это не выразить.
   Картинка просто апокалипсическая! Ни Босх, ни Дали, при всех своих талантах, такого (!) не писали.
  
   Там, в недалеком будущем
   Где-то в прошедшем времени
   Цепи под напряжением
   Цепи под напряжением
  
   Он стоял в центре апельсиновой рощи и смотрел на светопредставление. Наяву. Разум пытался сопротивляться, но его глючило, выворачивало наизнанку и трясло как старого паралитика. Осталось только вцепиться, во что-нибудь и молча смотреть. Ни что ж не вечно под луною, как пел юный влюбленный кавалергард.
  
   Жизнь - это постоянная
   Жизнь это невозможное
   Жизнь - это все понятное
   Жизнь это что-то сложное
   Жизнь не собраться с мыслями
   Жизнь это что-то важное
   Жизнь это очень быстрое
   Жизнь это очень страшное
  
   В глазах плясали несуразные видения:
   Вот, черноволосая барышня в маске кролика тихо проскользила куда-то вверх и влево, явно отступая со своей позиции (слон на С7...?).
   Вот возник перед глазами застопорившийся турникет. И крик инженера, ставший потом их с Лорой приколом: "Дети в турникете!!!".
   Вспышка, и он увидел Ларису, проведшую двумя пальцами в виде буквы V по своему лицу...
   Еще секунда, и он увидел себя самого, висящего на решетке окна травматологии, когда ей зашивали рану...
   А теперь лавочка перед гостиницей, где они, гм... ну, вообщем, не важно, что делали...
   Хутор Большая Петровка, Ее Малая Родина.
   И тут же, маленькая, так по-детски улыбающаяся девушка, робко входящая в его офис в поисках работы...
   Зал ожидания на вокзале и ее тонкая фигурка в черном пальто и смешной шляпке...
   Автобус "Ростов-Симфи", с подножки которого соскользнул испуганный Ребенок...
   Её огромные чистые глаза в момент наивысшей кульминации...
   Комната 215 в общежитии...
   Её шок, в хорошем смысле, от огромного плаката, с самой собой...
   Торговый центр "Парк Хауз" и поиски микроволновки...
   Смеющаяся Лариса, заглядывающая в люк, в котором он паял провода, за день до открытия Аквапарка...
   Она в пеночной шапочке с бубенчиками очень ранним утром на окраине любимого города ("...Мне ужасно нравится, как ты выглядишь в этой нелепой шапочке..."!).
   И, последнее видение, самое главное и самое страшное - испуганный, непонимающий её взгляд, там, на лавочке, на "квадрате", четырнадцатого сентября...
   "О, Господи...! Каким нужно было быть идиотом, чтобы не понять её тогда... Не понять, и не сказать то, что она хотела, так хотела услышать!... Ну что за стопор был у меня тогда! Ну, как я мог отдать своего любимого Ребенка!!! Боже, Боже...".
   Слезы текли по лицу, но он не замечал их, погруженный в видения давно минувших дней.
   Мужчины не плачут, они пьют "Тюборг" (Это не реклама!).
   - Ларис-ка... Ну, почему мы не можем понять друг друга? Мы оба Львы и у нас столько гордости и характера? А понту с того, а, Ребенок ты мой любимый?! Что же мы делаем?! Я же..., а..., - он махнул рукой и закрыл глаза.
  
   ...Я ушел, замолчал, скрылся в море бесцельных блужданий
   Поломал все в себе, жег с рассветом стихи и слова...
   Я иду по дороге навязчивых воспоминаний
   Наша жизнь превратилась в мираж. Но она же была...?
  
   Он не стеснялся своих слез. Никто же не видит. Никто не узнает, что такой весь из себя Олег Георгиевич может заплакать. Боже упаси!
   "Галлюцинации" прекратились внезапно, так же как и начались. Легкая дрожь по телу, передавшаяся двери, завибрировавшей в унисон... И вот он вернулся. Обратно.
   Тихон, с весьма важной рожей, сидел в двух шагах от него, тараща свои янтарные глаза, будто ожидая дальнейших указаний.
   Опустившись на корточки, он погладил кота за ушами.
   - Тиша, Тиша. Котейкин. Дай лапу. Как же мне плохо, понимаешь, да...? - плохо это он мягко сказал. Очень плохо...
   Прилично воспитанный кот никогда не скажет никому свое мнение, по какому либо вопросу. Кошак просто теранулся ему по ноге, всем своим видом показывая: "Эй, ты такой же, как я. Ты - Кот. Только большой. А нам, котам, неприлично расстраиваться. Ну-ка, соберись!".
   - Лорик, Лорик. Как я мог тебя потерять... Отпустить... А теперь я пытаюсь найти Дорогу к тебе. Ты считаешь, что поздно. Но ведь поздно, это когда все умерли. А мы с тобой живы... Только ты не хочешь услышать меня, замыкаясь в своей паутине..., - в голове появились новые строчки стихотворения в дополнение к тем, что родились по дороге к Старой крепости:
  
   Ты не хочешь услышать меня
   Замыкаясь в своей паутине
   Я мечтаю о капле дождя
   Прошептавшей тебе мое имя
  
   Не услышаны строчки почти
   Я читаю о нас эту книгу
   Ты не знаешь, что ты для меня
   Я сдержусь, или просто погибну
  
   "Сдержусь. Погибать глупо, но...".
  
   Позабыть, растереть, пережить
   Завалить все, что было камнями
   Растерять, попытаться прожить
   Обмануть себя, выжечь капканы
  
   "Не хочу себя обманывать, не хочу!".
  
   Ты живешь, этот мир для тебя
   Попирает свои же законы
   Ты смогла. Ты сильна. Ты чиста
   Ни к чему тебе эти препоны
  
   Ни к чему надрывать тишину
   Это лишнее, ты так считаешь
   Не тревожь меня - фразу приму
   Но понять не смогу, ты же знаешь...
  
   "Не смогу, ты знаешь...".
  
   Ты же знаешь - я тоже огонь
   Обжигающий, рвущийся внутрь
   Он живет, пока ты рядом с ним
   Не бросаешь, еще полминуты ...
  
   Замолчал, откинувшись головой к стене. Последние строчки еще пульсировали в мозгу. Под их воздействием к нему пришла простая мысль: "Может ей письмо написать? Попытаться объяснить всё... Почему бы и нет? Сейчас-сейчас...".
   Прикрыв лицо руками, он на минуту задумался и стал сочинять в уме:
  
   Здравствуй, Ларис
  
   Мне очень много надо тебе сказать. Другой формы, чем письмо, у меня нет. Поэтому я хочу, чтобы ты прочитала его.
   Понимаешь, Ребенок, говорить банальщину, что жизнь - сложная штука как бы ни хочется, но наши отношения зашли в тупик. Почти упали в пропасть взаимного непонимания, непризнания и практически невозможности. Может быть потому, что мы с тобой оба Львы? У нас есть характер и чувство собственного достоинства. Это очень хорошо, но это иногда мешает поступиться чем-то, перешагнуть через дурацкую пропасть. Ты - как маленький Львенок, почти как Ребенок (вспомнил свои стихи к тебе), я - как старый дурной Лев. И вроде бы оба чего-то хотим и стремимся к чему-то Нашему, но... Но неправильные представления мешают Нам. Давай их сломаем к черту?! Мы сможем во всем разобраться, потому что это - МЫ.
   Если вернуться немного назад, в Наше прошлое... В нем не было ничего, о чем Ты или Я могли пожалеть. Я думаю, Ты не будешь меня в этом оспаривать. В нем было только светлое, хорошее, такое все замечтательное. Твои забавные словечки остались у меня. Как Наше Море, Наше Небо, Облака...
   Лора, я прекрасно отдаю себе отчет, за все свои поступки. Я ошибался, я не понимал, я не делал того, что Ты от меня ждала. Я сложный человек, Ты это знаешь как никто другой. Я не подпускаю к себе сразу и совсем. Такой уж характер. Что выросло, то выросло. Но, если Я принимаю человека, то это абсолютно искренне, цельно и прочно. Ты смогла пробить мою "броню", Ты смогла разбудить меня, Ты раскрыла во мне меня. Мои чувства к Тебе, не проявились сразу. Они сначала блуждали в темноте моей дурной сути, спотыкались о камни моего самомнения, терзались сомнениями своей нужности и своевременности. Они рождались постепенно, по чуть-чуть. Показывали свои рожки в нашем "служебном романе", и только потом, в Нашем с Тобой любимом городе (Аквапарк Судак!) я смог их Тебе показать. Не сердись, что я не мог сразу. Но только там, я стал понимать, что Ты для меня значишь в жизни. Что Ты - Та, которая нужна мне на всю жизнь. Я не говорил Тебе об этом прямо, но думаю, Ты это почувствовала. То прекрасное время, самое лучшее в Нашей с Тобой жизни многого стоит.
   Лариса, Ты, не смотря на всю свою отвагу и жизнерадостность, и Твою потрясающую энергию, очень ранимый человечек. У Тебя очень тонкая и нежная Душа. Ты переживаешь, Ты обижаешься, Ты плачешь... Потому что Ты ЖИВОЙ человек! Настоящий человек! Ты - настоящая женщина, безумно красивая, с огромной Душой и добрым сердцем! Ты - та, которую Я ЛЮБЛЮ!
   ... Знаешь, что самое больное и непоправимое в жизни? Потерять Любимого Человека... Это нельзя измерить ни чем. Самое страшное наказание нельзя сравнить с той болью, которая рвет на части и выворачивает тебя наизнанку. Это не пустые "красивые" слова, Ларис. Это правда. Не пожелаю никому такого. Когда из тебя вырвана с кровью твоя половинка, когда ты осознаешь, что потерял Самое Дорогое, что у тебя было, это... Это хуже, чем просто смерть. "Любовь, как случайная смерть. Любовь...". Вот это я узнал, когда Ты уехала... Я мало говорю, и это одна из моих ошибок. Я чувствовал Тебя, но не сказал Тебе о своих чувствах тогда, когда Ты ждала этого от меня... Я считал, что мое отношение к Тебе и мои действия лучше слов, но все же слова нужны были Тебе. Они имеют огромную ценность. Мысли, произнесенные вслух, оживают и становятся реальностью. Это я сейчас понимаю. Тогда - не понимал...
   ... Все это время я стремлюсь к Тебе. Я хочу найти дорогу к Тебе, Твоему сердцу... Меня тянет к Тебе со страшной силой. Я не могу не думать о Тебе постоянно. Я вспоминаю Тебя, всю-всю, все Твои черты, Твои милые шалости, Твою улыбку и глаза, Твои забавные выражения. Это все настолько здорово! Ты самая лучшая в Мире!
   Мне бы хотелось, чтобы Ты поняла меня. Я не играю словами и чувствами. И ни в коем случае не играю с Тобой. Ты нужна мне. ТЫ. Навсегда. Я люблю Тебя и хочу, чтобы были не Ты и Я по отдельности, а были МЫ. МЫ - вместе, навсегда, рядом, во всем. Это супер! Это такое потрясающее состояние, когда Мы вместе, Лариса!
   Мы так с Тобой похожи, и в тоже время такие разные. Мы оба, как огонь. Два огонька. А вместе - Мы огромное пламя, от которого тепло Нам и всем вокруг. И никто Нас не погасит. Мы одно целое. У Нас есть будущее.
   Больше всего на свете хочу быть вместе с Тобой, мой маленький Лорик Сан...
   - Вернись, мой друг. Мне грустно без тебя..., - "убитая" улыбка. - Получилось. Сочинитель, - по глупой привычке он сыронизировал над собой. Но смеяться совсем не хотелось. Грустно. И тоскливо.
   - О чем жалеет женщина...? О Любви...? Или ни о чем?
   Риторические вопросы, на которые сами женщины не знают ответов. А кто их вообще знает, эти ответы?!
   Он бубнил про себя, машинально помахивая запечатанным конвертом как веером. Взгляд, блуждавший где-то под потолком, упал на собственные руки. Ну, конечно! Письмо, едва успев родиться, как-то само собой написалось на бумаге, упаковалось в конверт и подписало адресата. Осталась маленькая формальность - бросить его в почтовый ящик. А там... Не больше двух недель, и она его получит. Вот только прочтет или просто выкинет? А может, отложит поглубже? Про запас. Ведь "никогда не следует сжигать свои корабли...".
   - Что-то я становлюсь законченным пессимистом. Выкинь мусор ненужных утрат, ворох бедствий, усталостей, заверши канитель, бег по кругу затянет в петле..., - встряхнулся. - Ящик где?!!
   Синий железный ящик с гордой надписью "ПОЧТА РОССИИ" стоял прямо под ногами. Точнее у ног. Если совсем точно, он на нем, как оказалось, сидел.
   - Так я в России все-таки? И это все Игра?!!! Ты попал в Игру, сказала Алиса. А может...?
   Он отдался новой мысли и забыл уже, что хотел сделать. Рука остановилась на полпути, и письмо оказалось на половину в ящике, наполовину снаружи.
   Помощь пришла. Необычная. Подошедший кот присел на задние лапы, а передней просто пропихнул письмо внутрь. Но он даже этого не заметил.
   - Алиса - Лариса... Созвучно! ... Неужели это Она...?! Алиса и есть Лариса...???
   Открытие ("не факт, конечно, ну, а вдруг?! Открытий до сих пор не совершал, ведь не Колумб!") поразило его.
   Закрыв снова глаза, он начал лихорадочно припоминать все эпизоды сегодняшнего дня связанные с Алисой. Ведь было же в ней что-то такое, неуловимое. Было! Не заметил. Нет, заметил, но краешком подсознания. Что и отложилось. Но глаза и мозги не увидели её в той девушке, которая преградила утром ему привычный путь по кругу.
   "А в избушке...? Там то она буквально прямо все сказала! "Я же здесь...". А еще: "Звезда пленительного счастья..." - одно из любимых Лориных выражений. Название шоу! Ведь это они его придумали! Вместе! И никто больше этого знать не мог! И когда я спросил: "Ты знаешь Лору?", она промолчала... Записка про яблоки была в Чебурашке, который "жил" у нее в комнате. И телеграмму про Чебурашку прислала она... Цветы, огромное множество цветов. Аквариум, в конце концов. И фамилия Алисы, как специально подобранная, куда уж тоньше намек".
   - Как она сказала? Надо пройти всю Игру, и тогда яблоки упадут в небо. Яблоки, - улыбнулся. - Апельсины уже упали. Так было задумано или просто я не туда влез? Не в ту Дверь. Нарушил сценарий.
   - И знает она все про нас, а этого никто знать не может. Нескольким людям я рассказывал. Так, чуть-чуть. Но всё никто не знает. А Алиса в курсе. Вывод? Вывод! От такого вывода очумеешь, как тот Заяц. Мартовский. Кстати, чего-то давно Кроликов не было. И Ключей.
   Он заговаривал себе зубы, дабы не рехнуться на месте от выводов, которые просто напрашивались.
   - Выбраться бы отсюда. Надоело мне здесь все. К черту! На воздух. Срочно. И покурить. Где тут выход?
   Поднявшись с ящика, он, держась рукой за стеночку (это напомнило ему кружение в темноте по холлу института в поисках все той же Алисы), пошагал потихоньку вперед. Или назад. Как все относительно...
   Выход обнаружился практически сразу. Эта дверь тоже не потребовала ключа, словно зная, что его у него все равно нет, и благодушно открылась от легкого толчка.
   Он бросил последний взгляд на маскарад и шагнул за порог.
   Узкая винтовая лестница ("Повторы пошли. Фантазия иссякает, и ничего нового я уже придумать не могу? Принц Амбера, блин! Сам себе создаю реальности, а потом их героически преодолеваю") через двадцать два витка ("двадцать два месяца, глобусы бесятся, люди прощаются, и не возвращаются...") привела его, наконец, на небольшой балкончик. Настолько небольшой, что двоим на нем и не разминуться.
   "Как он называется в архитектуре? Эркер? Или не эркер?".
   Высота кружила голову. Праздничный город превратился в одну блестящую реку. Далеко внизу огоньки карнавала слились в одно огромное яркое пятно. Звуки были едва слышны.
   Нащупав сигареты, он с огромным наслаждением закурил, наблюдая за зрелищем и стараясь отсрочить, вернее, оттянуть очевидный вывод:
   - Алиса - Лариса...
   С шумом, выпустив дым, прислонился к теплым камням стены. Так хотелось расслабиться. Все-таки утомительная эта Игра. Все время какие-то подвохи, подставки, заходы и приходы.
   - Рассветы - закаты, куда я, туда ты..., - пропел чуть слышно, - если это так... то это... Тем более надо найти её. Вот же ж, Белый Кролик! Алиса Белова - Лариса Черн...ва.
   Откуда-то сверху раздался легкий шорох и следом за ним тоненький голосок весело прощебетал:
   - Оле-ег, я, что тебе говорила? Выкинь важность! Опять ты завелся!
   Он сделал затяжку, замер на секунду, улыбнулся и поднял голову.
   Ангел сидела на карнизе, свесив ножки, обутые в бальные туфельки с большими шелковыми бантами и болтала ими, как маленькая девчонка. В своем наряде - пышном платье с рюшечками, кружавчиками, бантиками, ленточками, она походила на большую красивую куклу.
   "Суок", - усмехнулся.
   - Я думал, ты уже не появишься. Давненько тебя не было на горизонте. Каким ветром на этот раз?
   - Да все тем же, Солнце мое! Хорош думать о них!
   - А что, - он прищурился, - это мне противопоказано?
   - Да, - отрезала девушка. - Сейчас начнется самокопание, я уже вижу. Все, остановись.
   - Прямо и подумать нельзя! Какая ты строгая!
   - Но справедливая, - рассмеялась Ангел. - Ты слишком задержался здесь. Тебе уже пора.
   - Сам знаю. Только куда? Кролики закончились, ключи тоже. Может, подскажешь, куда плыть то? А, Ангелочек? - попытался подколоть ее.
   - И что бы ты без меня делал, просто как маленький мальчик, - материнским тоном произнесла девушка, - бросай курить, вставай на лыжи, - засмеялась. - Лезь за мной.
   Она развернулась и легко и грациозно двинулась, куда-то вверх.
   Потушив окурок, он с тоской подумал, что его путешествия по вертикалям, то вверх, то вниз, уже навязли на зубах. Схватился руками за ветки дикого плюша, облепившие стены и молча стал догонять Ангела.
   Как ни высоко был балкон, на котором они снова встретились, но это была отнюдь не вершина здания. Розовый наряд девушки мелькал впереди и не собирался останавливаться.
   "Мы так на небо залезем", - улыбнулся он, вспомнив песню популярной группы из соседней, "оранжевой" державы:
  
   Вище неба
Вище неба
Мила моя як то я без тебе
   Чом у душу не пускаєш
Вище неба
Чому так високо лiтаєш
  
   - Ну, вот мы и пришли, - Ангел стояла на узком выступе, опоясывающим шпиль здания. - Тебе туда, - взмах тонкой руки.
   Взглянув на предложенный путь, он молча позеленел. Развернулся к ней, держа глаза широко выпученными:
   - Шутишь, дорогая! Я тебе что, Тибул что ли?! Не хватит ли на сегодня?!
   - Олег. Ты знаешь, что такое выбор, - серьезное лицо и серьезный голос.
   - Знаю, - устало пробормотал он. - Более чем. Тьфу, блин! - чертыхнулся в сторону, - вот же прицепилось выраженьице!
   - Хочешь - спускайся вниз и веселись. Дело твое. Но ты же сам сказал, что будет здесь в полночь, забыл? А так и будет. Тебе нужно уходить, а времени осталось очень мало. Посмотри на часы.
   - 23-23 время невское, гранитное, как говорит одна ведущая. Она тоже в полночь уходит. Правда, из радиоприемника, - с натянутой веселостью пробурчал он.
   - К тому же это будет отличный ход, - Ангел, устав от его вечного ёрничества, уже не обращала на это внимания. - Считай, что это моя подсказка тебе. Звонок друга.
   - Ход? Кем ход?
   - Ладьей. Вверх до конца. Давай. Ты сможешь. Не бойся и просто иди вперед.
   - Ты меня, конечно, утешила, - привычно-иронично сказал он, - но все-таки...
   - Некогда препираться. Иначе ты опоздаешь. Тебя уже ждут.
   "Надо же! Кто-то меня еще ждет", - он мрачно усмехнулся и посмотрел еще раз на "Тропу Ангела".
   Туго натянутый на огромной высоте канат уходил куда-то вдаль. Туда, где на самом горизонте, скрывающемся в темноте, бледно горел одинокий огонек. Как свечка в окне ожидающей Принца девушки. Красивая картинка. Чрезвычайно располагающая к романтическим прогулкам.
   Делать нечего. Он на секунду замялся перед новой "Дорогой" и, вспомнив про одну важную вещь, повернулся к Ангелу:
   - Да, я там письмо отправил...
   - Я знаю, Олеж. Я позабочусь о нем. Она его получит, не переживай.
   - Получит... А потом...?
   - Потом... Она сама решит, понимаешь. Может быть, твой крик души дойдет до ее сердца... Никто этого не знает. И она не знает. Поживем - увидим. Ты хочешь услышать ее ответ?
   - Издеваешься? Услышать, - хмыкнул. - Не поверишь! Хочу!
   - Ты его услышишь. Я обещаю.
   - Хорошо было бы, - грустно выдохнул и осторожно ступил на канат, выбросив в стороны руки, - Ладно, пока, Ангелочек. Не поминай лихом. До новых встреч в эфире.
   - Не борись с Миром, - тихо проговорила она, - просто иди ему навстречу... Всё. Пока, - Ангел послала ему воздушный поцелуй.
   Он отвернулся и сделал первый шаг. Второй. И аккуратно балансируя, двинулся в темноту.
   Первые пять шагов дались относительно легко. И эта легкость ввела его в заблуждение, что путь между небом и землей будет не очень сложным. Однако спешить с выводами не стоило.
   Кто-то невидимый и неосязаемый набросился на него со всех сторон. Воздух спрессовался и давил на грудь, не давая вздохнуть. Кости - только что не трещали, мышцы горели. Ноги не хотели подниматься. Каждый шаг - как маленький подвиг. Победа. Над собой и этим кем-то.
   Сосредоточившись на своей Цели, той самой, что он определил для себя, благодаря помощи Герцогини, он упорно, по полшажка шел вперед.
   "Цель. Это моя Цель. Это то, что я хочу, это то, к чему я стремлюсь. Это она, такая любимая и такая недосягаемая...".
   Как всегда, в необычных ситуациях, память, наверное, чтобы отвлечь его от недружественного окружения и помочь справиться со страхом, выдала отрывок из поэтического "шедевра" собственного сочинения.
   Это стихотворение он написал месяца три назад, находясь под впечатлением после очередного прочтения одной из любимых книг, о Принцах Вечного города.
   Волшебный Лабиринт. Игры с реальностями. Отражения. Перевоплощения.
  
   Ты любишь карты и вино
   Ты шпагой прорывал столетья
   Бросал на черное сукно
   Блеск жизни и свое бессмертье
   Скитался, правил и любил
   Искал судьбу на отраженьях
   Вкусил побед багряный дым
   Хлебнул печали пораженья
  
   Слепящий голубой огонь
   Горят причудливо узоры
   Спрессован воздух пред тобой
   Здесь каждый шаг полжизни стоит
   Еще последняя вуаль
   И вот он - Центр Мирозданья
   Ты можешь все, ты - океан
   Свободный, сильный и ... печальный
  
   - Ты можешь всё. Ты - океан... Интересно, что там впереди? Центр Лабиринта? "Нарисованного" мною на стекле в комнате Алисы (Ларисы...?). Или другого Лабиринта, зеркального. Того, где была она..., - он дернулся и судорожно замахал руками.
   Злобный порыв ветра предательски ударил в спину и попытался сбросить его с узкой дорожки. С трудом, вернувшись в равновесное состояние, он выдохнул и осторожно сделал шаг.
   Огонек, обозначающий конец его пути, стал чуть ярче, но все равно до него еще было рукой не подать.
   Удивительное дело. Когда бы еще и главное где, могут прийти в голову очередные "умные" мысли. Ну, конечно. Только на канате, протянутом между реальностями. Самое место порассуждать о смысле жизни. Хотя сказать по правде, мысль была не совсем его. Так вспомнилось.
   "Жизнь играет с людьми плохие шутки, и эти шутки таинственным образом соединяются в цепь с другими, приключившимися с разными людьми, и любой может оказаться в центре какого-нибудь нелепого сплетения обстоятельств, как муха в паутине".
   - Одно за другим, случайность за совпадением сплелись в нечто трудно вообразимое. В паутину лабиринта. И вот, стою я здесь, никого не трогая, практически примусы починяю, - было просто самоубийством соглашаться лезть на канат в такой обуви. Высокие каблуки сподручны ("сподножны", - хмыкнул, придумав, неологизм) при верховой езде, но никак ни при воздушной акробатике.
   Далеко в детстве, часто посещая цирковые представления, он внимательно наблюдал за выступлениями канатоходцев и всегда поражался - как им не страшно? Притом, что под ними всегда была натянута сетка, они были хорошо тренированы, имели шесты для балансировки. У них было все то, чего не было у него. Кроме одного. Цели!
   Отвлекаясь на разную ерунду, он потихоньку-потихоньку пробирался вперед. Вот уж где-где, но здесь выбора точно нет. Единственный вариант - идти куда идешь.
   "Нравится, не нравится - спи, моя красавица", - припомнил "дежурное" Ольгино выражение.
   "Неожиданное приходит внезапно - без грохота, без каких-либо признаков, возвещающих о его приближении, совсем незаметно, тихонько, точно так же, как могло пройти бы мимо. Как улыбка или взгляд. Как сама жизнь и сама - эта уж точно приходит всегда - смерть".
   Именно так, незаметно подкравшись как... как что, объяснять ни одному русскому человеку не надо, возникло новое нечто, сбившее его с толку и заодно с "тропинки".
   Пластмассовая "тарелочка", невинная детская игрушка, промелькнув перед глазами, ударила его в лоб. Он "удивленно" всплеснул руками и смешно завалился на спину.
   "И фрисби в темноте. Бросок - удар. И кофе полчаса, и в разные места большого города. И нереально так...".
   Повиснув на кончиках пальцев, успевших цапнуть канат, он болтал ногами, не хуже Ангела.
   Не рассчитывая, что нетренированные должным образом мышцы долго смогут выдерживать его жалкие семьдесят килограмм, и, пока они еще не отказались ему служить, он быстро-быстро стал перебирать руками, стремясь поскорее достичь твердой поверхности.
   Блеклый огонек далекой цели сменился ярким прожектором, бьющим прямо в лицо.
   Зажмурился, отворачиваясь от слепящего огня, и выпустил на свободу, пинками, для ускорения, второе дыхание, которое для того и придумано, чтоб спасать вот в таких случаях.
   Вспышка сменилась непроглядной темнотой, за время которой он попытался совершить финишный спурт, вложив в него последние остатки всего себя. Как мало от него осталось. Какой был "красавчик" с утра. Прилежный офисный работник, бумажная крыска ("Лариска - в карман", - мелькнуло где-то в подкорке), "менеджер среднего звена", и сейчас... Видел бы его кто-нибудь.
   Рывок, свет тысяч ламп, мрак, бросок, огромное "солнце" почти перед носом, пауза и отчаянный прыжок туда. К подножью. Он взлетел... и свет погас.
  
   Мы все потеряли что-то
   На этой безумной войне
   Кстати, где твои крылья, которые
   Которые нравились мне
   Где твои крылья, которые
   Нравились мне
   Где твои крылья, которые
   Нравились мне...
  
   Несмелый тусклый рассвет хмурого утра... Или, что скорее, сумерки не погасшего еще дня.
   Отделившееся от "героя" сознание, зависнув где-то выше и правее, зафиксировало оставшееся без него тело, сидящее, почему-то в позе лотоса. Или это он сам, в роли "смотрителя" абстрагировался от реальности и решил взглянуть на нее со стороны.
   Кривые ломаные линии, черные завитки и плавные переплетения неясных штрихов сочетались с четкими, по линейке "нарисованными" прямыми, окружавшими центральную точку с ним во главе.
   Замерший как истукан, он "примерз" к поверхности рисунка. Ну, почти Будда, в процессе медитации.
   Черная прогалина. Круглое пятно. Рана Земли. Живая природа обошла ее стороной, предпочитая не "заселять" это непонятное место.
   Около его ног лежала разлетевшаяся на части небольшая фигурка. Бывшая когда-то рядовым черного войска, а теперь поверженная и безжалостно раздавленная.
   "Десять негритят решили пообедать, один поперхнулся, и их осталось девять...".
   "Камера" в руках сознания отъехала, сменив крупный план на общий.
   "Оператор" фиксировал очередной эпизод супер-реалити-псевдо-шоу "Анти-последний-совсем - не-герой"...
  
  
  
  
  
  
  
  
   ЭКСПОЗИЦИЯ
  

"Я люблю тебя огромным небом
Я хочу любить тебя руками... "

  
   Он свернул с шоссе и плавно покатился по дорожке к воротам своего дома, медленно приближаясь к обители счастья, вдыхая запах многочисленных цветов, заботливо посаженных и лелеянных его любимой женщиной.
   Изящный забор, оплетенный зеленым плюшем, дорожка, усыпанная мелким ярко-желтым песком, приветственно распахнувшиеся ворота и вот он здесь. На своем острове.
   Это дом ее мечты. Она очень давно мечтала о том, что вот, когда-нибудь, у нее будет свой Дом, где она будет жить с любимым человеком. Она рисовала его, придумывала, как он будет выглядеть, раскрашивала комнаты, наполняя их тысячами всяческих нужных вещичек.
   "А вот здесь будет так, а здесь я такое придумала...", - он вспомнил ее рассказы о Мечте и улыбнулся. У них получилось. У них все получилось. Прекрасный дом на маленьком уютном острове.
   "Остров тысячи поцелуев, о котором мы так мечтали...".
   Его нога не успела еще коснуться теплых плиток двора, как хлопнула дверца сказочного домика и навстречу ему наперегонки вылетели два маленьких ярких комочка, две его маленькие звездочки, два мягких клубочка найденного счастья.
   Мальчик с девочкой бежали изо всех сил, в своем вечном соревновании - кто же сегодня обгонит другого. Кому достанутся первые прикосновенья. Кто из них получит ну хоть на чуточку, но больше внимания и ласки.
   Хоть девочка и была старше, но пацан, сурово сжимая губы, на последних метрах дистанции, обогнал ее на два шага и влетел в его объятья на полсекунды раньше. Подхватив его левой рукой, он дождался, пока его любимица, его маленький ненаглядный Лорик запрыгнет ему на шею и прошепчет прямо в ухо:
   - Папка, я по тебе соскучилась...
   Он сгреб руками своих малышей, закружился, смеясь, целуя поочередно дочку и сына в носики и губки и улыбаясь от безумного счастья этих минут. Дети визжали от восторга, вцепившись в него руками и ногами и не забывая показывать друг другу языки, беспрестанно соревнуясь за его внимание.
   Вот ради этого же стоит жить! Для того чтобы наступали эти мгновенья радости, неподдельного веселья, ощущения непередаваемого наслаждения, взрыв.
   - А где наша любимая мама, Глеб Олегович? - спросил он у сына. Тот, сжимая губы и насупливая лицо, попытался серьезно пробормотать, как полагается настоящему мужчине:
   - Мама отстала, мы же быстрей бегаем!
   - А наша мама что-то вкусное придумала, но я тебе не ска-жу, - не отставая от младшего брата, прощебетала девочка, водя пальчиком перед его носом, - но если хочешь, - перешла она на шепот, - я все знаю...
   - Да? - преувеличенно удивленно улыбнулся он, - а я сам узнаю! Ага, ага! - защекотал детей. Они взвизгнули и, вырвавшись из его рук, врассыпную метнулись в стороны. - Ух! Сейчас догоню!
   Брат с сестрой юркнули в огромные, выше их роста кусты роз по разные стороны от дорожки и притаились там, стреляя своими голубыми глазами.
   Он состроил им страшную рожу, но, услышав знакомые шаги, обернулся к крыльцу.
   Его любимая, его маленькая хрупкая женщина, пыталась соблюдать важность и неторопливо шла по дорожке, но не сдержалась и побежала, чтобы через секунду, как и дочка, очутиться в его объятьях.
   "Бегущая по волнам, ты закрываешь глаза. Я поцелую тебя, как тогда, в кино. И захлебнусь, в скромной радости. Ты со мной...".
   Поймал ее на лету и закружил так же, как только что кружил маленькую девчонку. А она и была для него всегда маленькой девочкой, Ребенком.
   - Лариска Сан, Лорик, Мазявка, - шептал он, взахлеб целуя любимые глаза и губы, - это я. Я так соскучился по тебе, Лорочка... Ре-бе-нок!
   Любимая обвила его шею, закрыла глаза и вся отдалась его вниманию, забыв обо всем...
   Из сладкого небытия их вывел тоненький голосок любимой дочери:
   - Папа, Мама, ну хватит уже целоваться!
   Они рассмеялись и одновременно открыли глаза.
   - Сейчас, Ларис, - он бережно опустил ее на землю и вернулся к машине.
   - Так, кто себя сегодня хорошо вел? - грозно спросил он, вынимая два больших кулька.
   - Я! Я! - дети ринулись к нему, сметая преграды. Да... после них как Мамай прошел... "Белые розы, белые розы, беззащитны шипы...".
   Выхватив пакеты, они тут же начали изучать их содержимое.
   - Потом давайте разберемся. А сейчас ужинать!
   Глеб послушно оторвался от подарков и, подражая серьезной походке отца, пошел к дому.
   Младшая Лариса, как настоящая женщина, хоть и маленького роста, не смогла преодолеть врожденное любопытство и прямо таки нырнула с головой в кулек.
   Он не сдержался и подхватил на руки двух своих любимых девчонок:
   - У меня есть два маленьких Лорика. Мой любимый маленький Лорик, - нежно поцеловал он жену в милый носик, - и совсем маленький Лорик, - пощекотал он дочку, от чего та весело взвизгнула. - И я самый-самый счастливый мужчина на свете! Ну, побежали? - весело подмигнул обеим.
   Маленькая Лариска соскочила с его руки и вприпрыжку помчалась догонять брата, а он, обняв свою любимую, и глядя в ее смеющиеся глаза, медленно повел её к их дому.
   На самом пороге, он остановился и, развернув ее к себе, сказал:
   - А это тебе подарок, - протянул ей на ладошке маленькую красную коробочку.
   Лора, улыбаясь, открыла крышку, и сделала огромные глаза:
   - Олежа! Ты сумасшедший... Ты...
   - Угу! - он мотнул утверждающе головой, - я знаю. И даже знаю кто это сделал... Один такой маленький Ребенок свел меня с ума. Тебе нравится, Ларис?
   - Да..., - восхищенно протянула она, рассматривая изящное произведение ювелирного искусства. Тонкие нити золота желтыми змейками обвивали небольшой, но завораживающий своей красотой камень. Камень жизни, власти, силы, энергии. Цвета огня и крови. Цвета Любви...
   - Помнишь, какой сегодня день?
   - Конечно, помню, Котейкин. Сегодня двенадцатое сентября.
   Обняв свою единственную, и тихонько отведя с ее лба челку, он прошептал ей в глаза:
   - Лари-са, я так тебя люблю...
  
  
   ПРЕЧИЗО
  

"Пожалуйста только живи
Ты же видишь я живу тобою..."

  
   - Мужчина. Мужчина! Ау! - кто-то пытался его растормошить, нежно потряхивая за плечо.
   Слайд в голове не хотел исчезать, может потому что он жил сейчас именно в нем. Там, где счастье, радость и любовь сплелись в красивую ткань другой реальности. Пока другой. Но она же существует, значит можно в нее попасть. Только как...?
   Грустно вздохнув, открыл глаза.
   Текущая реальность была "чуть" менее красивой.
   С неба медленно и лениво падал снег. Малюсенькие снежинки кружились в воздухе, плавно опускаясь вниз, и тут же таяли, превращаясь в холодные капельки.
   - С возвращением вас, Олег Георгиевич, - пробормотал он хрипло, поскольку горло еще тоже не совсем проснулось и не совершило утренний моцион. - Что-то мне это напоминает...
   Резкий переход. Из состояния огромного счастья в серый сумрак Дня Белого Кролика.
   Он сидел в странной позе в центре сгоревшего костра, и кругом на радиус двух вытянутых рук была выжженная земля.
   - Да... я прямо волшебник, только почему-то все фокусы у меня со знаком минус получаются, большим и толстым.
   За спиной кто-то прыснул и затем сказал:
   - Волшебник, ха-ха-ха, Мерлин Поппинз. Умора.
   - Гм, неплохой никнэйм. Надо будет где-нибудь им воспользоваться. В аське что-ли приколоться? - спросил сам себя.
   - Приколист доморощенный. Вставать не собираешься? - разбудивший его человек, похоже, не планировал попадать в "камеру". По сценарию так. Просто знакомый голос за кадром.
   У знакомого голоса был не менее знакомый запах. Источник, которого предлагалось грузить бочками.
   "А может дело вовсе не в них, а их запахе...?", - мелькнула в голосе шальная мысль. - "А я знаю, чем это пахнет, и чем пахло во дворце, когда я зашел в ту дверь... И чем пахло там... Это же не апельсины были вовсе, это был именно вот этот аромат...".
   Принюхался.
   "Точно-точно, это духи такие. Как же называется...? Сейчас...".
   Прикрыл глаза, еще несколько раз хорошенько втянул в себя воздух и вспомнил:
   "Ну конечно! Orange Magnifica. Аква Аллегория!".
   Сочность и насыщенность яркому, искрящемуся аромату красного апельсина придавали дразнящие обоняние соблазнительные акценты бергамота, клементина, жасмина, нероли, миндаля, янтаря и кедра...
  
   Растворяю я тебя
   В апельсиновых цветах,
   В бергамотовых моих мечтах
   Я тобой еще дышу
   Ты еще течешь во мне,
   Доверяясь лишь моей луне...
  
   Бей меня и кусай!
   Лезвием острым режь!
   Только не уходи навсегда!
   В каждой клетке моей,
   В оболочке сердца
   Я оставлю твои города
  
   - Опять заснул! Волшебник! Фокус покажи! - в голос добавилась горсть иронии и щепоть издевки.
   - Сейчас, будет вам фокус, кролик из шляпы, - он резко подскочил и развернулся в воздухе, одновременно успев ткнуть ногой останки вражеского пехотинца.
   "Это я пешку, что ли замочил?".
   - Позвольте поинтересоваться, Анастасия, э-э, Батьковна, и что Вы тут делаете? - елейным тоном вопросил он, выдавливая из себя улыбку.
   Его "подружка" стояла немного правее его со скрещенными под плащом руками и гордо поднятой головой. Волосы были собраны в две детские косички, лежащие на плечах. Бантиков не хватало, где-нибудь сбоку. Вид у нее был одновременно неприступный и трогательно-беззащитный. Эдакая девочка-припевочка с холодным блеском в глазах.
   - Тебя жду, - пожала плечами прекрасная "знакомка", - замерзла почти. Знаешь, как холодно быть свободной? А ты где-то лазаешь...
   "Откуда она знает эту фразу?", - подумал он и деланно возмущенным голосом завопил:
   - Я лазаю?! Это наезд?! Или по неопытности?!
   - Ой, прости, конечно, по неопытности, я же такая неопытная, - девушка опустила глазки долу.
   - Прощаю. Я сегодня добрый, - засмеялся. - Добрейший души человек просто. А мог бы и...
   - А вот этого не надо! Ты же не сможешь ударить женщину?
   - Для этого ей надо очень постараться. Ты знаешь, до сих пор ни у кого не получалось довести меня до такого. И не хотелось бы...
   Анастасия мягко улыбнулась:
   - Значит, я в тебе не ошиблась. Ты тот, кто мне...
   - Стоп-стоп-стоп! У вас в отношении меня какие-то планы есть? Может, хочешь сделать предложение? - настроение у него почему-то улучшилось. Захотелось пошутковать. Пятничный понедельник как-никак. Время плоских шуток.
   - Испугался? - прищурилась девушка. - Вот все вы такие!
   - Какие?
   - Такие. Вся ваша жизнь - сплошная игра в супермена. Вы должны постоянно соответствовать этому образу, быть мужественными, успешными и надежными, и забываете, какие вы на самом деле. Вы боитесь быть собой. Ведь вы и добрые и мягкие, иногда рассеянные и ленивые, случается на вас нападает грусть и меланхолия, и даже отчаяние, а порой неуверенность в себе делает вас настоящими трусами. Но об этом никто не должен знать! Это табу! Даже перед самими собой вы не можете позволить себе расслабиться, потому что вы - МУЖЧИНЫ! Да, не позавидуешь..., - Анастасия на секунду перевела дыхание и продолжила:
   - Вы не любите говорить о любви. Боитесь показаться смешными. Вам легко признаться, что вы хотите женщину, но невыносимо тяжело сказать какие-то красивые слова. Вы предпочитаете отшучиваться, придумывать нам смешные прозвища или нарочно грубовато называть все "своими именами". Так вы скрываете свои действительно значимые переживания. Вы боитесь настоящей близости, без игры, без условностей, без уродливых масок... Вы только и делаете, что боитесь всего на свете, а больше всего вы боитесь, что кто-нибудь об этом догадается, и поэтому скрываетесь за своей толстокожестью. Вот такие вы.
   Минуту он переваривал услышанное, чтобы потом сказать:
   - Это приговор всему мужскому роду? Или лично мне? Или монолог влюбленной девушки?
   - Дурак ты..., - Анастасия, похоже, обиделась.
   - Да нет. Я просто толстокожий носорог. Извини. Ты сама до всего этого додумалась?
   - Нет, вычитала в Интернете! Скажи, что я не права!
   Он помедлили с ответом:
   - Права... В общем и в целом. Но можно маленькую поправочку?
   Девушка пожала плечами.
   - Я не хочу быть суперменом, как это ни печально, - легкая усмешка, - и, кроме того. Ты знаешь, что Я чувствую и как Я умею чувствовать? Ты знаешь, какой Я на самом деле?! Это знает только..., - он поперхнулся и зажевал не названное имя, - или я так думаю, что знает. Мне хочется так думать. Я хочу быть только собой. Стараюсь быть собой. И все.
   - Я знаю, какой ты на самом деле, - тихо проговорила черноволосая красавица. - И то, что ты хочешь быть собой, я тоже знаю.
   - Вы сговорились сегодня все что ли, - поморщился он. - Ангел все знает, ты все знаешь. Один я ни черта не в курсах. Откуда ты можешь знать? Ты кто на самом деле?
   - Кем бы я ни была, прежде всего, я - женщина. И красивая женщина.
   - Никто с этим и не спорит. Глупо отрицать очевидное. Привлекательная девушка. С хорошим вкусом. Умна. С характером. Мне кажется, я тебе вполне соответствовал. Когда мы познакомились.
   - Вот поэтому ты мне сразу понравился...
   Он поперхнулся от такого откровения и решил срочно сменить опасную тему:
   - Глянь как красиво! Смотри!
   Раскинул руки в стороны, предлагая взглянуть на чудеса природы и заодно ее капризы.
   На этот раз чудеса представляли собой солидного размера лужайку или полянку посреди впивающихся в низкое небо вековых мачтовых сосен, слегка припорошенных снегом. В который раз пожалел, что нет с собой фотоаппарата. Такая красота!
   Переизбыток свежего чуть-чуть морозного воздуха, после духоты бала, пьянил голову.
   - Здорово так, что петь хочется! Какой кайф! - он запрокинул голову, подставив лицо под мягкие касания снежинок.
   - Спой, - поддержала его порыв девушка.
   Ему хотелось подурачиться. Он изобразил руками гитару, провел по воображаемым струнам и запел. А капелла.
  
   Мы летим пушистой стаей
   Кто-то нас навырезал
   Лишь о том, что мы растаем
   Нам никто не рассказал
  
   Мир, как будто на пружинке
   В нашем фокусе завис
   По летящей вверх снежинке
   Я то знал, паденье вниз
  
   Лети, малышка, выше света
   Я от тебя не буду ждать
   Ни обещаний, ни ответа
   Как долго нам еще летать?
   Храни тебя, твое молчанье
   О чистоте добра и зла
   Я задержу свое дыханье
   Чтоб не обжечь твои крыла
  
   Мы летим и в том падении
   Сердце бесится в тисках
   Измождаясь в наслажденьях
   Тает медленно в руках
   Чтобы снова через реки
   Впасть в великий океан
   И тепло своих молекул
   Подарить своим друзьям
  
   Лети, малышка, выше света
   Я от тебя не буду ждать
   Ни обещаний, ни ответа
   Куда они девали лето?
   Храни тебя, твое молчанье
   О чистоте добра и зла
   Я задержу свое дыханье
   Лишь только б ты не умерла
  
   - Класс! - Настя звонко захлопала в ладоши, - ты просто кладезь талантов.
   - Да, ладно тебе, талантов. Талант у меня влипать куда-нибудь и цитаты к месту находить. Вот это да. Тут я на высоте, - засмеялся.
   Снежинки продолжали нехотя падать вниз, более густо, но при этом, не слипаясь, а, красуясь каждая по отдельности. Странно, но особого холода не ощущалось.
   Постоял немного, рассматривая белых красавиц, потом обернулся к Настасье:
   - Куда они девали лето? Почему сейчас зима?
   - Лето, - медленно протянула она, - опасное лето. А дальше нельзя...
   "Ну и зачем? Зачем мне это сейчас говорить?", - подумал он, глядя на девушку. Ее слова ковырнули покрывшуюся корочкой тоску. - "Опасное лето.... То, что было, то прошло. А то, что будет, будет совсем по-другому".
   Воображение напомнило ему, как он кружил на руках двух маленьких Ребенков. Муть в душе растворило ощущение счастья.
   - Нас-тя, ты сказала, что меня здесь ждешь...? Зачем тебе я?
   - Ты мне нужен как мужчина...
   - Что? - засмеялся, - шкаф надо передвинуть или лампочку вкрутить? А может замок вставить?
   - Нет, - очень серьезным голосом ответила прелестница. - Совершенно не для этого.
   - Ты мне напоминаешь одну барышню, из "Дозора". Она тоже за "темных" играла, только звали ее... гм, чуть по другому.
   Анастасия рассмеялась:
   - Тебе все Алиса покоя не дает? Я же тебе сказала, я - это она. Только другая. Я ее анти. Как обратная сторона Луны, не видимая людям, но, тем не менее, существующая.
   - У меня как-то раз мысль промелькнула, что ты и она - одна и та же девушка. Только в разные моменты играющая разные роли. Когда надо быть мягкой и доброй - на сцену выходит Алиса. Когда надо стать резкой, стремительной, эдакой Вамп - пожалуйста, вот вам Анастасия. Как тебе моя гипотеза?
   Девушка усмехнулась:
   - А мы могли бы подружиться. Жалко, что ты не вампир.
   Он расхохотался:
   - А что, так не можем?! Только у меня мячика нет. Так что насчет тебя и Алисы?
   - Узнаешь. Увидишь и...
   - Буду, не разочарован?
   - Олег Георгиевич, - протянула Анастасия, - у тебя хорошее чувство юмора. - Помолчала. - Странно, до чего же бывает сильно в некоторых мужчинах стремление что-то установить, объяснить, определить, оправдаться, отчитаться в том, о чем их никто не спрашивает. Ни одной женщине это не нужно.
   Да... на такое и ответить нечем. Ничего нового собственно он не услышал, все знакомо и понятно, но фраза сильная. Особенно вывод из нее.
   - А что нужно женщине?
   - Я же только что сказала! Все пытаешься установить и выяснить?
   - Да не, - он зажал в себе легкую обиду. Повозить его носом по грязи как маленького щенка... - Я так, знаешь, для общего развития. Тут нет никакого места, потеплей, а то ты, я смотрю, совсем замерзла, Настасья.
   Девушка на самом деле дрожала, но старалась не подавать виду.
   - Так ты мне поможешь?
   - Ну, если это в моих силах...
   - Ты можешь всё, ты - океан!
   - Свободный, как фанера над столицей Франции, сильный - как Геракакл, и печальный, как Пьеро. Ты это имела в виду?
   - Стебаешься?
   - Чего ты хочешь, Стася-Стася?
   - Я попросила о помощи! Этого недостаточно?! Разве сейчас ты являешься собой, как ты мне тут рассказывал?! Ты сейчас играешь в противного Олежонка!
   Он выставил перед собой ладони:
   - Все. Нулевой вариант. Что ты хотела?
   Анастасия отвернулась от него, покусывая губы. Вот пойми этих женщин! На его взгляд - ну, пошутил слегка. Съюморил. А коснись - так она сейчас смертельно обиделась.
   - Насть, прости меня дуру старую, не доглядела я! - он состроил лицо раскаявшегося грешника и плаксиво всхлипнул.
   - Вот ты...! Бякушка, - девушка оттаяла и слегка улыбнулась. - Ты ищешь камни..., - она искоса взглянула на него.
   Он сделал непроницаемое лицо, мол, и что?
   - Я помогу тебе их найти, а ты..., - пауза. Для придания предложению большей интриги. - Женишься на мне.
   - Что-о-о??!
   - Ты все прекрасно слышал. Не прикидывайся.
   - Анастасия, ты сама поняла, что сейчас сказала?! Ты...
   - Да!
   - Позвольте спросить, сударыня, - тихо и издалека начал он, но, посмотрев в ее расширившиеся безмерно-черные глаза, сменил тон. - Настёна, ты серьезно???
   Выражение лица Черной Королевы, в случае его отказа, не сулило ничего хорошего ни ему, ни всем его отдаленным потомкам. Вот же влип, как кур во щи!
   Хотите приобрести смертельного врага? Откажите женщине в ее желании иметь вас. О! Дальше вас ждет все! Корсиканская вендетта на этом фоне - просто игра в казаки-разбойники. Известный чудо-граф - расшалившийся мальчишка. Ярость отвергнутой женщины, ее ненависть и жажда мести - отличный коктейль, который укоротит вашу жизнь быстрее, чем цианистый калий.
   - Зачем тебе это? Насть?
   - Я тебе не нравлюсь? Я красивая, умная, очень энергичная, у меня сильный характер, я люблю баловаться и шкодничать, я могу быть послушным ребенком и умею быть стервой, я то, что тебе нужно! Тебе ведь такие женщины нравятся? - вкрадчиво спросила она.
   Интересный поворот сюжета. То, что называется - приплыли...
   "Скажи нет - и до конца партии не доживешь. Скажи да... А на ... мне это да!".
   - Я не люблю тебя, - выдвинул он самый, как полагал, "тяжелый" аргумент.
   "Четыре слова про любовь - Я не люблю тебя, тебя я не люблю!".
   Анастасия расхохоталась:
   - Можно подумать, ты всех сразу так и любил. Да? Я не права? Тебе рассказать про... ну, ты сам их всех знаешь. Твоя любовь приходит к тебе постепенно, показывая "рожки", путаясь... В чем там она у тебя путается? - вроде говорит серьезно, но издевка в голосе чувствуется. - А потом блуждает, спотыкаясь и терзаясь. Так ведь?
   - Типичный русский...
   - Ты о чем, Олег?!
   - Русские долго запрягают, а потом быстро ездят. Так и я... Настя, если твои слова были шуткой, то я ей поаплодирую. Если нет...
   Девушка слегка наклонила голову и приподняла брови, выражая полное внимание.
   - Джентльмены предпочитают блондинок, - попробовал отшутиться он. Никакого действия на нее это не возымело. Она смотрела на него в упор, ожидая сиюсекундного решения.
   - Я люблю Ларису. А поскольку ты все знаешь, то знаешь и это.
   - А она тебя любит? - насмешливо спросила Настя. - Ты пытаешься остановить время и замкнуть пространство вокруг себя на прекрасном моменте прошедшей любви. Ты ищешь гарантий. У любви гарантий нет. Ты ей не нужен. Она давно забыла о тебе и не собирается вспоминать. Ты прекрасно знаешь, что это правда, но пытаешься убежать от действительности. Ты закрываешь себя в клетке, ограничивающей твою свободу и полет твоей души. Знаешь, что сказал твой любимый писатель по этому поводу? Сначала любишь, потом думаешь, что любишь, и, наконец, перестаешь любить или любишь воспоминание. Ты сейчас любишь воспоминание.
   Он начал заводиться. Тыкать кинжалом в открытую рану... Великодушно! Красиво! И она думает, что этим сможет привлечь его к себе?! И еще уверяет, что она умная?!
   - Знаешь, Солнце, я не хочу сказать, что моя любовь самая настоящая во вселенной, но все же. Настоящей любви неведом страх ее потерять, пережить предательство и исчезнуть. Она не может пропасть, раствориться и кануть в неизвестность, как будто ее и не было. Потому что она уже оставила свой отпечаток в Реальности. Она была и будет. Она искренняя и чистая и поэтому никуда не денется. Для нее не нужно выполнять никаких условий и соответствовать ожиданиям.
   Снег пошел еще гуще. Белые хлопья слипшихся снежинок быстро засыпали непонятные рисунки на земле, покрывали ее плотным слоем, но никто не замечал такую мелочь. Слишком больной вопрос поднят. Уж для него точно. Раз пошла такая пьянка, то он сейчас выговорится.
   - Штампы в паспорте, обещанья, клятвы, брачные контракты - полная ерунда! - он не заметил, как перешел на крик. - Предательство, измена, верность, не верность - не имеют с любовью ничего общего! Это всего лишь игры ума! Пока во мне есть любовь - есть потребность в другом человеке, чтоб дарить ее. Это не привязанность, не зависимость, не обязанность. Это просто потребность быть рядом! Это же так просто..., - он понизил голос. - Любить кого-то - это не значит стать его владельцем. Это значит принять его таким, какой он есть. Впустить в себя, не привязывая, и войти в него, не привязываясь. Войти в него как в море, окунуться, поплыть, поймать его волну и подарить свою. И при этом остаться свободным как морская пена, рисующая узоры на песке.
   Девушка слушала его, не делая никаких движений и, даже казалось, не дыша.
   - Иногда кажется, что любовь куда-то уходит, и люди расстаются, возникают новые связи, новые отношения... Но это только кажется, что отношения могут себя исчерпать. Это может быть, если мы общались только на внешнем уровне, поверхностно. Я не знаю, как тебе объяснить, но в глубине любовь никуда не девается и не может деться. Мы часто слишком крепко привязаны к стереотипам и ожиданиям. Я не собираюсь выступать в роли судьи. Я хочу разрешить событиям происходить самим по себе, хочу оставить открытым финал. Я не хочу ставить точку, как это ни больно мне сейчас...Пусть это длится бесконечно. Ты сказала гарантии?! Единственной гарантией моей любви является отсутствие гарантий, отсутствие точек над i, многоточие, открытость для будущего. И эти камни...Дело же не в них совершенно. А в том, что они могут выразить. И ты предлагаешь мне променять цветные стекляшки на любовь...?
   Анастасия молчала. Потом чуть шевельнула плечом, опустила глаза и тихо сказала:
   - Знаешь, Олег, я ей завидую... Ты ее так любишь... Ты спрашивал, о чем жалеет женщина? О чем жалеет, не знаю. А вот о чем мечтает... Она мечтает о такой Любви..., - девушка грустно вздохнула.
   - Ста-ся, - он мягко улыбнулся, - не надо никогда ничему завидовать. Это плохое чувство, ты же знаешь. У тебя будет любовь. Своя, другая. Найдется человек, которому ты будешь нужна именно такая, какая есть. И если это будет именно так, то это и будет Любовь. Видишь, я уже как эксперт рассуждаю, - невесело усмехнувшись, закончил он.
   Настя отвернулась от него, не сказав ни слова больше. Неужели он так ее зацепил своим монологом? Он не собирался же ее в чем-то убеждать! Он просто объяснил свои ощущения, свои представления об этом странном, непонятном, неосязаемом, эфемерном явлении человеческой природы. Которого все так боятся и так желают. Хотят его, а потом убегают от него же. Прячутся. Придумывают тысячи причин, почему ЭТО невозможно. Совершают дикие ошибки, умирают сами и убивают других, скитаются и страдают, лелеют и губят. И всегда только сами. Кивки на обстоятельства, препятствия, предубеждения, предрассудки, зависть и ненависть, упрямство и непонимание - не имеют к Любви никакого отношения! Она, эта самая Любовь, или есть, или ее нет. Среднего рода не бывает...
   - Прости, Стась, но...
   Она резко развернулась и впилась в него глазами:
   - Не говори больше ничего! Иначе я тебя возненавижу!
   "Ну, вот. Еще одна ненависть. Я их просто притягиваю, как чертов магнит. Обидел я ее. Но врать... еще хуже. Какая б она не была, но обмана в этом она не достойна".
   - Хорошо. Давай пока оставим эту тему. А, Настенька? - как можно мягче спросил он.
   Девушка была с характером.
   Прекрасная "амазонка" замкнулась, став совершенно серьезной, непробиваемой, будто только что не она чуть не расплакалась. Характер, он как любовь. Или он есть, или его нет. С новой ненавистью не ясно, но врага он похоже приобрел, гм.
   - Закрыли тему, Олег. Я ничего не говорила, ты ничего не слышал.
   Он тоже примолк, наклонив голову набок и глядя на сосны.
  
   Черные сказки белой зимы
   На ночь поют нам большие деревья
   Черные сказки про розовый снег
   Розовый снег даже во сне
   А ночью по лесу идет Сатана
   И собирает свежие души
   Новую кровь получила зима
   И тебя она получит
   И тебя она получит!
  
   Облака в небо спрятались
   Звезды пьяные смотрят вниз
   И в дебри сказочной тайги
   Падают они
  
   "Сказочная" тайга манила к себе. Как манит красивая женщина. Нет. Манит не красота в чистом виде. Манит именно Женщина. Она может быть не супер-красавицей с обложки мужского журнала. Но если в ней есть что-то такое... То, что сводит с ума. Невидимое глазу обаяние, некая незримая волна, какая-то возвышенность эмоций, ощущений, женственность, страсть, блеск в глазах и тонкая нота волшебной энергетики... Настоящая женщина, Твоя Женщина - это чудо природы, и найти это чудо так сложно. И так больно его потерять. Тем более по собственной глупости...
   В него снова вползла неукротимая болезнь. Маниакальный депрессняк. Он не мог ничего с этим поделать, как ни пытался. Как ни старался себя убедить в том, что надо успокоиться, остыть, расслабиться, забыть, отвлечься, убежать, растоптать, свыкнуться. Что все его попытки что-то наладить, изменить, исправить, найти, сделать - напрасны. С обыденной точки зрения. Но не с его. Ну, больной он, что сделать! Лекарств никто еще не придумал. Скорее от СПИДа или рака найдут избавление, чем от этого.
   "Приятные" мысли, но толку с них.
   Он прервал молчание:
   - Настась, вопрос можно?
   - Да.
   - Ты тогда убежала от меня в зеркало... А сейчас мы снова встретились.
   Девушка злорадно рассмеялась:
   - А ты сейчас думаешь, где находишься, Герой?! Ты там и есть. В зеркале. В зазеркалье. Как тебе это не неприятно, но мы сейчас с тобой вместе. По ту сторону.
   Сил удивляться у него не было уже давно. Да что тут такого! В зазеркалье. Ха! Делов то!
   - И... что дальше?
   - Дальше? Скоро развязка. Все катится к концу. Наша партия, твоя Игра. Твоя жизнь...
   - Не понял?? Еще раз, для особо одаренных! Что там не так с моей жизнью?!
   - Твоя жизнь заканчивается. Твоя теперешняя жизнь. Когда закончится Игра, у тебя будет другая Жизнь. Другая Женщина...
   "Пускай тепло твое останется с тобой, а мне мой лёд несбыточных желаний...", - она вольно или невольно, но разбередила в нем все. Нельзя жить прошлым. Да! Но если в этом "прошлом" осталось, осталась...
   "Господи! Ну, почему так больно об этом думать!".
   А сколько старались "доброжелатели"? Уверяли его, что это бред, что он любит не её, что дело в его жизни, что ему чего-то не хватает, но не её, нет! А того, что она давала. Убеждали, что он любит не её, а себя, себя рядом с ней.
   Не убедили.
   - Другая жизнь? - то ли хотел ухмыльнуться, по своей вечной привычке подвергать все сомнению, то ли попытался сделать паузу, чтобы перевести дыхание. - Надеюсь, в этом мире?
   - В твоем Мире, - тихо отозвалась Анастасия. - Ты проживешь еще долго. И у тебя две макушки.
   - Две жизни что ли? - хмыкнул он тоном "Фомы".
   - Женат будешь два раза. Раз ты уже был. Значит, - она вздохнула, - остался всего один раз.
   - А я больше чем еще один раз и не собираюсь.
   - Я знаю. Не делай только больше ошибок, Олег.
   - Не хочу делать. Я хочу, чтобы моей женой, извини, Насть, не хочу тебя обижать нисколько, была она. Навсегда. Если не она, то никто. Тогда я сам как-нибудь перекантуюсь. Я ж такой самодостаточный, - угрюмо выплеснул он эмоции.
   - Да что! На ней белый свет клином сошелся?! Ну, не любит она тебя! Не хочет она быть с тобой! Ну, что ты такой упертый!!!
   - Ста-ся, - похоже, его сегодня пытаются все достать, - пока она не сказала мне это лично, глядя в глаза, не по телефону, не по sms, не через подруг, я это не восприму. Я не собираюсь верить никому. Я поверю только ей. Когда услышу это от нее.
   - Услышишь. Я тебя уверяю! Ты такое о себе услышишь!
   - Ничего сверхнового я не услышу. Мне все равно, что я от нее услышу. Я хочу услышать всё от неё! - отчеканил. - И поэтому, я хочу найти её и услышать её!!! Ты же женщина, ты же должна понять!
   - А что? Ты веришь в женскую дружбу? Если между двумя женщинами есть мужчина... О! Тут все просто тухнут! Послушай меня, знаток женского рода! Даже если две девушки супер-подруги, но не дай Бог, между ними возник мальчик... Всё! Туши свет, кидай гранату! Мужские разборки на этом фоне - знаешь, просто игры нанайских мальчиков!
   - Да... Это называется "против кого девочки дружим"...
   - И письмо твое она не получит! Я позабочусь! Ангел твой до нее не долетит! Тоже мне, голубь почтовый, - Анастасия фыркнула, - мы ей крылышки то подрежем.
   - Барыш-ня! На чужой беде ты счастье не построишь.
   - Я?! Я - построю! Ты меня еще не знаешь! И не надейся, что ты выиграешь партию. Я еще скажу свое слово.
   Интересное явление природы заставило его отвести взгляд от красивой девушки.
   Вдалеке за ее спиной из пелены снега начала складываться интересная фигура. Повинуясь чьей-то воле, снежинки прекратили свободное падение на землю и стали осмысленно перемещаться в пространстве. Тонкая ткань каждой из них, слепляясь с себе подобными, превращалась в твердый каменный монолит.
   Еще несколько мгновений и работа закончена. Гигантская белая башня, увенчанная высокими зубцами, казалась одновременно и тяжеловесной и невесомой. Ее монументальность в сочетании с изяществом впечатляли.
   Оставшиеся не у дел снежинки утихомирились и продолжили падение, увеличивая высоту сугробов. Странно, но там где находились они с Анастасией, снега не было. Круг выжженной земли среди белого безмолвья был как обнаженная страшная рана.
   - Нас-тя, - нехотя выговорил он, с трудом отрываясь от шедевра архитектуры. - У тебя духи очень интересные. Запах такой..., - перебрал несколько прилагательных, стараясь подобрать какое-нибудь помягче, - свеженький.
   - Мне нравится, - спокойным тоном отозвалась девушка. - Апельсин.
   - Вот-вот. Именно что апельсин. Он меня с утра преследует. На запах иду. Как гончая.
   Анастасия засмеялась, сначала негромко, потихоньку. Постепенно смех нарастал, усиливался, превратившись через минуту в демонический хохот. Неуловимым движением она распустила косички, и густые иссиня-черные волосы рассыпались по плечам.
   "Фурия!".
   Вид девушки заставил его кровь уменьшить скорость движения, застыть, отчего конечности мгновенно похолодели.
   Раскинув руки с выставленными вверх ладонями, Анастасия остановила падение снега. Снежинки зависли в воздухе. А он от такого зрелища примерз к земле.
   - Ты думаешь, это тебе поможет? - спросила девушка сквозь хохот и кивнула себе за спину. - Ангел подсуетилась? Подмогу прислала? Тебя это не спасет. Тебя могу спасти только Я! Но я этого не сделаю. А сделаю я совершенно другое.
   Она щелкнула пальцами, и в ее руке появился белый конверт.
   - Так. Угу. Ларисе Александровне. Надо же. Почти тезка. Не бойся, читать не буду, - сказала Анастасия, заметив, как он дернулся, было к ней, - я его просто порву. - И сама сделала шаг к нему.
   Не успел он моргнуть, как девушка резким движением разорвала конверт, аккуратно сложила половинки, порвала снова, опять сложила и дернула бумагу еще раз.
   - Все. Нет твоей пешки. И никто не прочитает это слезливое послание, - насмешливо бросила она ему в лицо слова и обрывки письма.
   Его рывок к ней запоздал. Он оказался рядом, и его лицо не предвещало Черной Королеве ничего хорошего. Сжав кулаки и зубы, так что побелели скулы, он едва сдержался.
   - Что? Ударить хочешь? Не сможешь. Ты - слабак! - Анастасия презрительно прищурилась. - А письмо... Я его порвала или она, никакой разницы. Судьба у него такая. Остаться непрочитанным. А ты подумай над моим предложением. Еще не поздно. Пока все еще живы.
   Она отступила назад, и, взмахнув полами плаща, превратилась в огромную черную ворону. Каркнув на прощанье, взмыла в воздух, оставив его стоять на клочке земли посреди белого континента.
   Как только черная точка растаяла вдали над сказочной тайгой, снег, повинуясь законам природы, снова стал падать куда положено.
   Он машинально стер со щеки каплю, в которую превратилась упавшая снежинка, и пробормотал:
   - Останусь снегом на щеке, останусь светом вдалеке... Я для тебя... Я для нее останусь всего лишь назойливым маньяком. Что ж. Переживу. Как нибудь... А все-таки женская ревность не знает границ. Вот же ведьма эта Настя! Анти-Алиса, - устало и беззвучно хмыкнул.
   Тихая красота природы притягивала взгляд. Роскошные лапы хвойных красавиц, присыпанные белым налетом. Полное отсутствие какого-то бы ни было ветра и медленно падающий снег...
  
   А сон еще не улетает
   А на душе, едва светает
   И слышу я, как тает снег
  
   - И слышу я, как тает снег... Умеют люди слова находить.
   Над белой башней всходила звезда. Сначала это было лишь легкое белесоватое сгущение на сером фоне угрюмого неба. Стремительное увеличение пятнышка в размерах - и вот оно вспыхнуло яркой восьмиконечной звездой. От нее отделились еще ("раз, два... пять, семь", - насчитал он) несколько ярких точек и замерли справа и слева от главной. Но и это еще не все. Звездопредставление не закончилось.
   Прямо под звездами постепенно стала проявляться, как изображение на фотобумаге, молодая девушка, стоящая на коленях. Из двух кувшинов в ее руках текли струйки золота и воды.
   - А это что еще за явление Христа народу... вернее Христины, - через силу выдавил он из себя. - Звезда пленительного счастья? Дочь Небосвода? Когда же это все закончится!
  
   Знай, что я не вся твоя судьба!
  
   - запел, даже уже не пытаясь ничему удивляться.
  
   Лишь одна из ее возможностей
   Расскажи об этом птицам
   Моим преданным странникам ожидания
   И когда я перестану сниться тебе
   Пусть это будет новое название Мира...
  
   Я твоя медленная звезда...
  
   - Звезда, звезда, - хрипло выдохнул он ставший внезапно морозным воздух. - Аркан Звезда? Прикольно... Конец странствия недалек. Утро на подходе и оно будет чудесным? Кто-то хочет подкрепить мою веру в свои силы? Ну-ну.
   Под курткой что-то зашевелилась, потом затряслось, а потом и затренькало.
   Он недоверчиво посмотрел в сторону источника звуковых колебаний:
   - Телефон ожил...? Наверное, в зазеркалье батарейки сами реанимируются. Опять Ольга что ли?
   Однако номер был незнаком. Он нажал клавишу, и, поднеся трубку к уху, резко сказал:
   - Да!
   - Олег Георгиевич, - очередной знакомый голос с едва заметной игривостью весело прощебетал, - здравствуйте. Как Ваши дела, как поживаете?
   - Здравствуйте, Юлия Сергеевна. Рад Вас слышать. Спасибо, дела отлично, просто. Дальше некуда, - он чуть улыбнулся.
   - Чем занимаетесь?
   - Да так, совершаю небольшое путешествие. Думаю, оно скоро закончится. Вот.
   - Да? А когда Вы вернетесь?
   - Ну,... сегодня вообщем... А что?
   Незабвенная Ларисина подруга как будто не слышала его легкого замешательства. Отличная уверенность в себе! Дай Бог каждому, что называется.
   - Да у меня вопрос к Вам был. Вы не знаете такой город - Ла Роса или Ла Риса?
   - Как ты сказала??? - прозвучавшее название напомнило о наличии у него некой карты...
   "Атлас с яхты. Город с одной стертой буквой. Точно!".
   - Да тут непонятно, одной буквы нет. Вы не знаете?
   - Нет, не знаю, - протянул он.
   - Ну, ладно. Возвращайтесь. Созвонимся еще. До свидания.
   - Да. Пока...
   Он дал отбой и почесал трубкой лоб.
   - С чего это вдруг она меня вспомнила? Соскучилась? Сколько времени не видно и неслышно было и на тебе. Про город напомнила? Очень своевременно.
   Порылся в куртке и нашел довольно уже измятый лист с картой. Вытаскивая его из кармана, сделал неловкое движение, и бумага упала на снег. Он только собрался нагнуться за ней, но остановился на полпути.
   С высоты его роста карта смотрелась вовсе не картой, а...
   - Как карта ляжет, - вспомнил старое-старое выражение, обычно обозначавшее у них с Лорой исход какого-нибудь веселья. - Легла. Получился ла-би-ринт...
   Переплетение тонких линий создавало картину "детской" головоломки. Как это было? Берешь карандаш и ведешь им, пытаясь найти выход из ломаной путаницы стен. Но прежде чем найти выход, надо найти вход. Угу, как говорил кот Матроскин, прежде чем продать что-нибудь ненужное, надо купить что-нибудь ненужное.
   Искомый вход в Лабиринт, оказывается, лежал прямо под ногами.
   Стандартных размеров чугунный люк с кольцом посредине. Отсутствие скважины говорило о том, что такой мелочью как ключи, в зазеркалье пренебрегают. Ну, и чудненько! Меньше хлопот.
   Он поднял "путеводитель", сунул обратно в карман и, поднатужившись, откинул в сторону крышку.
   "Точно Геракакл, как говорит Наташка".
   Вырвавшийся на свободу воздух, не вызвал у его обоняния подозрительных ассоциаций.
   - Перекресток семи дорог, вот и я, - "благословил" он сам себя и бесшабашно шагнул в черное отверстие. В ту сторону Земли. Хуже чем было, уже не будет.
   Холодные железные скобы, вмурованные в старый кирпич, убегали в темноту. Вздохнув, он стал спускаться.
   "А мой удел - катиться дальше вниз. Любимая! Меня вы не любили...". Сергей Есенин.
  
  
  
  
   КОН БРИО
  

"Упрямо прятал тайны в темных окнах город

Катились звезды, прожигая в небе дыры..."

  
   Вот он и прибыл. В город, которого нет... La Risa... Или La Rosa.
   Одна стертая буква в названии порождала варианты, но учетом всего выше случившегося и общей тенденции, называться он мог только одним и четко определенным образом.
  
   Зависли мы низко
   Над городом жалким
   Луна была близко,
   Она так дрожала
   И что-то сказало,
   Что еще не скоро
   На мертвое море
   Рассыплются горы...
   Рассохнутся планы,
   Расклеятся ленты,
   Размажутся страны
   По континентам...
  
   - Ла Риса, - пробормотал, оглядывая безжизненные камни, составляющие львиную долю ландшафта. - Просто ночь и тишина, данная на век. Куда все делись? Почему он такой мертвый? Массовку не успели собрать? - пошутил в своем стиле. - Или так задумано? Ничего живого вокруг.
   Каменные джунгли, покинутые людьми. Брошенные жилища, пустые улицы. Ни огонька, ни звука. Жуткое зрелище.
   Было не холодно, но его пробрал мороз по коже. От кладбищенской тишины. От отсутствия каких-либо признаков жизни. От страшной картины сумрачного города, щедро поливаемого неизменным дождем.
   Тяжелые капли струились о камни, стекали вниз, на покрытую розовым мрамором мостовую, сливались в бурные потоки и бежали неуклюже непонятно куда.
   "... шел дождь. Он шел уже давно. По улице текли бурные потоки, смывая желтые листья, мусор, сливались вместе и бежали вниз, к набережной. Шум дождя заглушал все звуки. Не было слышно машин, шагов пешеходов, не было слышно дыхания большого города. Все поглотил дождь".
   Он вспомнил свой сон, или слайд, который увидел еще тогда. В самом начале этого странно-забавного "приключения". Нелепое ожидание вчерашнего дня. Аромат мокрых роз, смешавшийся с запахом дождя и табака. Рвущая душу грусть. Остановившееся при виде ее время...
   - Так громко дождь стучит по крыше, все тот же запевала дождь, запевала дождь, твой дождь..., - тихо пропел. - Дожди... Почему они меня постоянно сопровождают? То ли я не Лев, то ли что-то перепуталось в этом мире. Куда мне идти? - тоскливо спросил вслух.
   Та часть непонятного города, в котором он оказался, представляла собой сборище небольших, одноэтажных домов, похожих друг на друга как давешние знакомые барышни. Такое впечатление, что архитектор слепил одно жилище, а потом воспользовался командой COPY и наставил кучу клонированных зданий.
   Никакой системы, никакого смысла, никакой симметрии и логики в нагромождении абсолютно одинаковых коробок, напирающих друг на друга, странным образом высовывающихся из-за угла друг друга, будто тыкали "мышкой" как попало, лишь бы пощелкать. Это даже не лабиринт, это абракадабра полнейшая.
   Остающееся свободным от домов пространство было заплетено жестким, густым и колючим, как проволока кустарником. Пробираться через него - значит оказаться голым через минуту, поскольку вся одежда останется висеть клочками на острых шипах.
   - Очередной этап больших гонок. Гран-при La Risa, - бодро-фальшивая улыбка. - Не все смогут добраться до финиша. А те, кто останутся в живых, позавидуют мертвым... М-да. Ладно, что нам скажет волшебная карта?
   Всякая карта, географическая, разумеется, имеет смысл, когда привязана к какой-либо системе координат раз, и два, если при этом известно, в какой ее точке находишься. В данном случае ни первого, ни второго.
   - Хотя, стоп-стоп-стоп. Не знаю, кто ее мне подложил тогда, но явно сочувствующий, гм. Вот же они, - он провел пальцем по рамке, замыкающей картинку. По вертикали цифры от одного до восьми, по горизонтали - буквы, от a до h... Никому это ничего не напоминает???
   Неизменная, неотступная шахматная доска на этот раз не содержала никаких фигур. Лишь причудливый рисунок изображал, как он теперь понял, улицы и переулки города. Если по ним пройти, то можно и выйти.
   - Куда? И, главное, откуда начинать? Где я сейчас, на какой клетке? Может здесь? Или здесь.
   Он тыкал в карту, прикидывая наиболее вероятные варианты собственного местонахождения на данный момент времени.
  
   По атласам подаренным
   Я улицы гадаю
   И где тебя найти --
   По беззащитности
  
Плечом к плечу, нам нравится
   Кому, какая разница?!
   И в зеркалах огромных
   Мы смотримся нескромно...
  
Дождь поредел. Его мелкие противные струи старались попасть ему за воротник, вызывая вполне предсказуемый "восторг" от омовения небесной влагой. Чтобы избавиться от них он шагнул на крыльцо ближайшего к нему чуда архитектурной мысли, скрывшись под навесом.
   Стряхнул с карты капли. Про себя даже не подумал. Да и смысл, мокрый на восемьдесят процентов. Стряхивай, не стряхивай - суше не станешь.
   - Нравится, не нравится, где ж ты, моя красавица, - произнес вслух, старательно припоминая и стараясь не ошибиться, все перемещения всех фигур за последнее время.
   - Куда же улетела моя ненаглядная брюнетка, Стася-Стася. Ляксандровна. Почти тезка, - хмыкнул. - Почти.
   Прикинув так и эдак, пришел к утешающему (впрочем, может и наоборот) выводу, что Черная Королева отошла от него не более чем на шаг.
   "Похоже, сейчас она здесь", - безымянный палец замер на черной клетке. - "А я сам, будучи в образе ладьи, остался позади нее. Ага. Ну, хоть что-то стало понятно".
   Гоняться за девушкой не имело смысла, да и вышел он из того возраста, чтобы бегать за девушками и пытаться с ними познакомиться. Щенячья молодость прошла. Лучше сделать шаг навстречу. О! Сделать шаг навстречу чему-либо или кому-либо - это лучший способ разрешить ситуацию. А не прятаться, пугаясь самому и путая других. Это некрасиво, как минимум. А как максимум...
   Он поднял глаза от бумаги, чтобы додумать пришедшую в голову интересную мысль, не отвлекаясь на сиюминутную задачу.
   "Нерешенная проблема - все равно, что рак. Рано или поздно она убивает. Поэтому лучше ее решить. Пусть хирургически, вырезая лишнее, теряя кровь и нервы, лишаясь, части себя, но решить. Иначе злокачественная опухоль сожрет весь организм, пока не останется одна телесная оболочка, под которой ничего уже нет. И которая тихо и незаметно для всех просто растает".
   "Они тебя убивают, а ты вроде бы продолжаешь жить, не зная, что уже мертв" - о ком это было сказано? Думаете о страшных раковых клетках? Нет, это было сказано о женщинах. Которых мы впускаем в душу. Устроив там переворот, и забрав часть души с собой, они преспокойно уходят, до нельзя уверенные в своей правоте и доброте своих поступков. А мы потом не можем от них оторваться. Они забирают иглу жизни и держат ее в своих маленьких руках. А мы не можем спокойно жить, зная, что источник нашего существования не у нас.
   "И что я философом не стал", - усмехнулся он, глядя на дождь. - "Сидел бы сейчас в теплом месте и философствовал или вещал с кафедры, просвещая глупых студентов. Гордо ходил бы в черной шапочке, и умничал... Не", - дернул щекой, - "скучно. И совершенно не интересно. Я бы загнулся с тоски. А сейчас я что, не загибаюсь?", - возразил сам себе. И ответил. - "Сейчас нет. Некогда особо. Вот закончу приключение, сяду на своем любимом балкончике с коньяком, и буду грустить. А может, и не буду. Может все будет по-другому".
   - Вернемся к нашим, гм, красоткам. Одна значит здесь. Предложение она мне сделала, приколистка. Так, а где сейчас остальные?
   "Не делай больше ошибок, Олег...", - внезапно вспомнились слова Насти.
   - Что она имела в виду? Что я опять не вижу очевидного? Да, я не хочу ничего видеть. Я не могу ничего и никого другого видеть. Мне надо решить все с Лорой. Да или нет. Если нет, то... Когда-нибудь приду в себя. Успокоюсь. Но не сейчас. Я еще долго буду дуть на воду. Я не хочу ни с кем никаких близких отношений. Ладно, всё, ближе к телу, тьфу, к теме! - засмеялся. - Пора двигать. Мне на g4.
   Шагнул с крыльца, держа карту в руках. Ориентироваться можно только по ней. Иначе тут заблудиться, как два пальца.
   Дождь перестал идти в одну секунду. Будто по чьему-то щелчку перекрыли все небесные краны (ну, пожарные гидранты, то есть), поливающие гигантскую съемочную площадку этого блокбастера.
   "Надо идею продать, в Голливуд. Кучу денег заработаю", - усмехнулся. - "Такого шоу еще не было. Это вам не Изба-22".
   Взглянул вверх. Не обман ли? Может это временно?
   Небо напоминало натяжной потолок, подвешенный где-то под крышей павильона. По его абсолютно чистой темно-синей поверхности были разбросаны восемь звезд из предыдущего эпизода.
   - Цирк уехал, а звездочки остались.
   Благим намерениям встретиться вновь с так "полюбившейся" ему женщиной (а может и девушкой?), тезкой звезды, которая регулярно целовалась с последним русским, мешали растения, перегораживающие улицы широкими полосами. Бороться с ним можно или мачете или... или огнем.
   - А это мысль, кстати, - он прикинул, какие еще есть варианты. Собственно никаких. И поскольку режущего инструмента у него не было, оставалось воспользоваться зажигалкой.
   - Сейчас и проверим хваленую заокеанскую штуку, которая загорается везде и всегда, и поджигает все, даже самолеты, - улыбнулся. - Крепкий орешек, часть вторая. Поиграем в Джона Маклейна, ха-ха. Небо голубое, вода мокрая, жизнь - ... гм, прекрасна. По крайней мере, одно из трех утверждений верно, - хмыкнул. - Вода действительно мокрая.
   Помнится в самом начале своего движения еще неизвестно куда (впрочем, и сейчас ему тоже, по большому, было неизвестно, куда он движется), он вспомнил один известный из первокниги город, который накрыла тьма, пришедшая со Средиземного моря. В данном случае, фразу можно скомпоновать по-другому:
   - Огонь, поглотил неизвестный никому город, которого нет...
   Едва огонек зажигалки соприкоснулся с ближайшей порослью кустарника, как тот вспыхнул, будто его поливали только что не водой, а керосином (из того самого примуса). Или спиртом, на худой конец.
   Огненный росчерк мгновенно рассек темную улицу, перекинулся на другую живую изгородь, и через считанные минуты зарево огня осветило небо.
   С высоты птичьего полета зрелище должно было быть очень впечатляющим, фантастически красивым.
   Желтые ручьи пламени разбегались по городу, разрезая его на части, сталкивались друг с другом на перекрестках, неслись дальше в сплетения улиц, охватывали кольцами целые кварталы, обвивали спиралями площади и переулки и в конечном итоге слились в один большой пожар.
   - Ну, и где дежурный пожарник? - он глумливо улыбнулся. - Почему на площадке нет человека с огнетушителем? Безобразие! Кто директор картины? - шутливо топнул ногой. - Уволю!
   Дело рук своих заслуживало внимания. Хотелось полюбоваться на него, пока не приехали красные машины, и не начали тушить такую красоту.
   Вернувшись к домику и, цепляясь за карнизы и выступы, он взобрался на крышу и открыл от восхищения рот.
   Вот теперь можно было представить состояние и мысли Наполеона, взиравшего с кремлевских башен на горящую Москву. Что называется, Con Brio...
   - Я полагаю, что Карфаген должен быть разрушен, - ошарашено пробормотал, впечатленный зрелищем.
  
   Я, и мой Мюрат
   Растерянные Львы
   Я кормлю солдат
   Руинами Москвы
   Сломленный в борьбе
   Стою среди руин
   И все это тебе
   Mon Josephine...
  
   - Mon Lorik San... Только я еще не сломлен. Что странно, по меньшей мере, после всего.
   Грустно и весело одновременно. Никто не увидит и никто не узнает. Тут же ему вспомнилась еще одна фраза того же поэта:
   - Если Мир меня не видел, был ли, в самом деле, Я...?
   Забавно, красиво и феерично, но двигаться дальше, пока огонь не утихнет не очень мудро. С другой стороны, полыхало так, что неизвестно, когда оно все прогорит и погаснет. Так можно и второго пришествия дождаться.
   "Кстати, а может, оно уже наступило? "Христина" же показалась на небе. Почти "Конец света", модный фильм девяносто девятого года...".
   - Нет уж, хватит мне на сегодня разных барышень. Хоть бы с теми, что есть разобраться, - достаточно цинично усмехнулся и закончил анализ ситуации:
   - Сквозь огонь и воду, и медные трубы. Вода точно была, причем часто и конкретно. Медные трубы... Зачтем за них бочки с модным ароматом ("вэ вэ вэ аромат точка ру - никакой рекламы! Спонсорами они не выступали, а зря..."). Теперь Огонь. Как бы все логично.
   У него конечно масса времени, и никто никуда не спешит, но все же. Ждать - самое нелюбимое занятие. И не только его, наверное. Так что, вперед и с песней (куда ж без нее. Без песен он никуда).
   Пробормотал утешительную строчку:
   - Герои готовы умирать за деньги, герои могут умирать, - и полез вниз.
   Продравшись через обгоревшую полосу кустарника, пока без потерь, вышел на мостовую, и двинулся дальше, задыхаясь от дыма.
   "Я задыхаюсь от нежности, от твоей моей свежести. Я помню все твои трещинки...", - ходячий экспонат музея цитат. Неизвестно, напишет ли он роман о своих странствиях, но если напишет... Внимательный врач-психиатр сразу поставит диагноз: шизофрения в начальной стадии, усугубленная маниакальным пристрастием к странным песням и одной особе... Если кто по нем и плачет, что очень сомнительно, так только Канатчикова Дача.
   Следующее препятствие - посложнее.
   - Дорогая передача, во субботу, чуть не плача, - прошипел он, проползая под обуглившейся, но не утратившей остроты, линией колючих гадостей, - минус два балла
   Рукава куртки стали похожи на тельняшку. Тонкие полоски материи завивались не хуже женских локон, после снятых ночных бигуди.
   - Чего не сделаешь, ради любимой женщины. Препоны, препятствия, трудности, проблемы, куча "доброжелателей", играющих только за себя! Фальшивые улыбки "дружбы", вранье в глаза, откровенные подлости, якобы сочувствие, - не добрый монолог "главного героя". - Дружба в детстве хороша, когда делить нечего. Отлично сказано. Потом... Суп сплошной! Вязкая мешанина компромиссов. Дерьмо! - зло пнул подвернувшийся под ноги камень.
   "Вот и все "прекрасное" окружение прекрасного чувства. И все для чего? Чтобы услышать от нее слова из песни - "Я, сделала бы все для тебя..."??? За это и умереть можно. Жизнь - интересная коллизия, и отдать ее можно только в двух случаях - за Родину и за Любимую Женщину. Больше поводов нет... Детей и родителей, мы не выбираем. Родина - она наша, от рождения. А Любимая - наверное, и есть смысл жизни...".
   "В чем вообще смысл жизни, если я проведу ее в постели с чужой женщиной?!".
   - К черту!!!
   Порция здравых рассуждений, которыми он попытался успокоить себя, не смогла запугать нехорошее, очень нехорошее предчувствие чего-то непоправимого. Откуда оно возникло? Но, вот неизведанными путями ощущение какой-то гадости, как гадюка (пардон за тавтологию), вползло в сердце. Что-то не так.
   - Все не так! Всё! Моя дурацкая жизнь, это идиотское приключение, это город, наконец! Похожий на..., - запнулся, было, ища сравнение, но быстро продолжил, пропев:
   - Напудрив ноздри кокаином, я выхожу на променад. И звезды светят мне красиво, и симпатичен... Ад...
   Окружающий его город по странному стечению обстоятельств напоминал именно это место. Хотя, как оно выглядит на самом деле, никто из живых не знал.
   - Развязка близка, чувствую.
   В нем что-то оборвалось. Исчез стержень, державший его всю дорогу. Надломилось внутри. Внезапно пропал интерес. К себе. К жизни. Ощущение того, что сейчас случится нечто такое, что исправить никто уже будет не в силах.
   Его бросало в стороны, он спотыкался о камни, путался в кустарниках, выползал снова на дорогу и как зомби продолжал двигаться в заданном самому себе направлении.
   Оступился, потерял равновесие и растянулся посреди мостовой, уткнувшись носом в мрамор.
  
   Мы легли на дно
   Мы зажгли огни
   Во вселенной только мы одни
  
  
   Гни свою линию
   Гни свою линию
   Гни свою линию
  
   Горят огни, сверкают звезды
   Все так сложно, все так просто
   Мы ушли в открытый космос
   В этом мире больше нечего ловить
  
   - Ловить... Да, нечего. Только увидеть ее и посмотреть в глаза. Моя идея фикс.
  
   А ты гни свою линию
   Гни свою линию
   Гни свою линию
   Горят огни
  
   Мы легли на дно
   Мы зажгли огни
   Во вселенной только мы одни
   Гни свою линию
   Гни свою линию
   Гни свою линию
   Горят огни...
  
   - Просто посмотреть на нее. Даже, может ничего не говорить. Меня лишат этой милости...? Она - лишит...?
   Он, в самом деле, придумал себе сказку о Прекрасной Возлюбленной. Смешной, глупый романтик. Не подросток давно уже, не ребенок. А сказок в жизни нет... Ей ничего от него не надо. Он для нее никто. У нее своя жизнь, не с ним. И дети у нее будут не от него...
   Захлебнувшись в мерзком кашле, согнулся практически пополам, хватаясь одной рукой за горло, другой за живот. Надышался гадостью пожара. А ведь сам его и устроил же... Сам.
   - И что мне теперь, всю жизнь расплачиваться за одну ошибку?! Сдохнуть не прощенным? Это уже и не гордость и не воспаленное самолюбие чье-то, это... даже не хочется вслух говорить.
   Затих, пытаясь отдышаться. Скользнул взглядом по фосфоресцирующим стрелкам часов.
  
   23-29
  
   - Кролики закончились, а это день еще нет... А потому что я ее еще не встретил..., - прохрипел он сквозь кашель. - Зато сколько прекрасных саундтреков в этой чудной Игре. Этот "фильм" будет лучшим музыкальным фильмом года.
   Еле сдерживая рвущуюся вверх желчь (не образно, буквально), он поднялся и, шатаясь как в дрова, пьяный, упрямо пошел вперед. Цель. Которая оправдывает средства. Главное что? Правильно, результат! А он его еще не достиг. А он ему нужен такой результат?!
   - Дорогая моя любимая, Лариса Александровна. Пусть я маньяк, пусть я больной, ненормальный, как ты считаешь, моральный урод, идиот, эгоист, почти Бакс ("она знает, кто это..."), но! Лорик, по крайней мере, такой малости, как посмотреть на тебя напоследок и услышать от тебя, как ты счастлива без меня - заслуживаю! Я был лучшим мужчиной в твоей жизни, и ты это не оспоришь! Мне можешь соврать, себе - не ври! Хотя тебе это сугубо параллельно... Да и мне уже почти тоже...
   Что стоило сегодня выйти из дома на двадцать секунд позже? Или раньше. И все. Ни кроликов, ни Алис, ни идиотских телеграмм, ни... Как один шаг человека в сторону меняет всю его жизнь!
   - Алиса - Лариса... Ничего нельзя познать, познавая женщину...
   Бормоча всякую чушь, он продрался сквозь все эти бл...е кустарники и с трудом выполз на нужную "клетку".
   - Да ты Мачо просто. Отелло комнатный, - насмешливо прозвучало справа от него.
   Повернув голову в сторону голоса, поднял глаза.
   Анастасия сидела на камне, положив ногу на ногу, отчего ее микро-юбка вздыбилась дальше некуда, обнажая до основания, растущие из коренных зубов ноги. Вместо майки - какая-то полупрозрачная распашонка. И красивые сандалии с длинными ремешками, оплетающими тонкие лодыжки. Все это, естественно, идеально черного цвета.
   Его наметанный взгляд отметил отсутствие лишних дискриминаций.
   "Ей еще не надоело разыгрывать из себя секс-бомбу? Эммануэль ходячая, куда ни поди! Приставалка. И ведь не скажешь, что дура, но такие дешевые приемы использует".
   - Ну что надумал? Ты со мной или против меня?
   Хотелось сказать гадость. И не просто гадость, а мерзкую, пошлую, злую и еще невесть какую гадость. Обломать самоуверенную девицу. Ну, надо же, какие мы неотразимые! Звезда по имени Солнце, твою мать!
   - Давно не виделись, здравствуй... Что ты хочешь?
   - Тебя.
   - Меня? - он нагло усмехнулся, и задал своей сопернице коронный вопрос всех тех, к кому пристают:
   - Зачем?
   - Ой, Олег Георгиевич, до чего ж тебя довели. Довела, твоя... Ладно, я воздержусь от комментариев. Ты себе цену не знаешь. Сколько комплиментов мужчине. Ну, впрочем, Львам это нравится. Такие как ты на дороге не валяются.
   - Да? - изобразил безмерное удивление. - А я как раз таки там и валяюсь. Какая ты глазастая, Анастасия наша Александровна!
   - Клоуном ты никогда не был, так что не пытайся сейчас его из себя строить, хорошо? А то я перестану тебя как мужчину уважать.
   - Может, я этого и добиваюсь? - дернул щекой. - Не задумывалась?
   - Оле-жа, - девушка, на секунду превратилась в кроткую овечку. - Чего ты бычишься, а?
   - Можно подумать, тебя это так сильно волнует! Бычишься. Сказала тоже. Вот не поверишь, я устал как собака и хочу спать. И есть. И выпить тоже можно. А больше - ничего не хочу. И даже никого. Достали меня все сегодня.
   - Ты что? Сдался? Тут осталось то всего ничего доиграть! Олег! Хотя..., - его соперница улыбнулась с легким злорадством, - если ты сдашься, то тогда я выиграю. Так что... Пойдем, я тебя накормлю, уложу, песенку спою, приласкаю...
   - Да нет, спасибо. Я уж как-нибудь... сам... перекантуюсь. Дай мне паузы секунд в надцать и человек, измученный нарзаном придет в себя.
   - Как говорит твоя ненаглядная, горячо любимая, единственная и неповторимая, поздно пить боржоми! - с этими словами Анастасия выпрямилась в полный рост, потянулась как кошка и поправила волосы, искоса поглядывая на него - произвели ли эти эротические движения нужное воздействие.
   - Не отвечай на боль, времени мало, не отвечай на боль, шепчет, не отвечай, - произнес он едва слышно.
   Ее действия естественно произвели на него впечатление, ну, не робот он, нормальный, с его точки зрения, мужчина. И реагировал всегда на такое совершенно однозначно. И сейчас можно было бы... Но. Немножко не та ситуация.
   Девушка решила добить его до конца не только своей провоцирующей сексуальностью, что было бы еще полбеды, но и морально. Небрежно накручивая на пальчик локон, она "сладким" нежным голоском спросила:
   - Олег, а скажи мне, только честно.
   - Чего тебе еще? - устало буркнул он.
   - Вот только не обижайся, выслушай сначала меня, а потом скажи, угу?
   - Говори уже, чего менжуешься.
   - Ты знаешь, что Лариса беременна...?
   - Что......? - он недоверчиво прищурился. Вот оно! Вот то, что он "ждал". Вот, оказывается, от предчувствия чего его колбасило.
   - Ты что сказала......? - тихо и вкрадчиво переспросил.
   - Лора твоя любимая беременна, - еще раз "ударила" его Анастасия в самое уязвимое место и с ехидством добавила. - И не от тебя, как ты сам прекрасно понимаешь.
   - А-а-а-а-а-а-а-а-а..., - острая боль пронзила его до самого основания, взорвалась в груди и выплеснулась звериным криком.
   - Как...???!!! Настя!!! Ты врешь!!! НЕТ!!!
   - Да, Олег, - девушка пыхнула сигаретой, невесть откуда возникшей в ее руке. - Это правда. Она, правда, в смысле, гадкая и неприятная, но она такая. Я тебе не вру.
   - Лора беременна...? - он закрыл лицо руками, судорожно хватая ртом смрадный воздух пожарища.
   "Вот так... Она беременна... Она ждет малявку... А...как же... я...".
   - А ты ей не тарахтел, - Анастасия, без всякого мелафона прочитала его мысли и красиво и уверенно выдохнула дым ему в лицо, - ты для нее никто. Пустое место. Так вот, теперь вопрос. На засыпку. Ты ее любишь? После такого известия.
   Ему хотелось умереть. Сейчас. Здесь. Лечь лицом вниз, закрыть голову руками и больше ничего не знать... Лора беременна... Вот теперь всё... Куда он стремился. К кому он рвался, продираясь сквозь невероятные реальности непонятных миров, отбрасывая всех и вся. Не желая никого. Не слушая ничьих советов. К ней. Только к ней и для нее... А она... Большего унижения для мужчины, чем узнать, что его единственная любимая ждет ребенка от другого - нет.
  
   Больно, ты слышишь
   больно мне с тобой,
   боль...
   И покидая шар земной,
   я отправляюсь в новый путь,
   а ты все следуешь за мной,
   как прежде,
   боль...
  
   Замком на мне висит печаль
   Я открываю двери в сон,
   а за дверьми ни ад, ни рай,
   а только
   боль...
  
   Страшным усилием воли он вырвал себя из нокаута, взвился в воздух, схватил вестницу за... за распашонку, чуть не разорвав ее в клочья и проорал ей в лицо:
   - Настя!!! Если ты меня обманула...!!! Тебе...!!!
   - Олег! Мне больно!
   - Тебе больно!!! ТЕБЕ БОЛЬНО???!!! А мне?!! - он не сдержался и выпалил длиннейшую, очень витиеватую тираду с использованием многочисленных идиом и богатого словарного запаса плохого русского языка.
   - Тебе говоришь больно?!!!
   - Отпусти, дурак! - Настя вырвалась из его рук и отскочила на шаг в сторону.
   - Ты знаешь, дорогая, - он тяжело дышал, глядя на нее ненавидящими глазами. - До нашей эры гонцов с плохими вестями убивали на месте. Это правда, то, что ты сказала?! Ну!
   - ДА!!!
   Он с тихим шелестом выпустил из себя весь воздух, не собираясь делать вдох. А зачем?
   Ситуация подстать не самому лучшему выражению - жили-жили и уср...сь... Всё. Дальше можно никуда не идти. Ничего не искать. Никого не хотеть.
   - Что молчишь? - не угоманивалась Анастасия. - Нечего больше сказать? Настоящему мужчине всегда есть что сказать!
   Злая радость бурлила в ней и выплескивалась наружу:
   - Ты же знаешь ее номер! Она меняла его неоднократно, но ты хотел найти ее и узнал! Какой ты моло-дец! Ну же! Позвони ей сам и спроси!
   Внешне непроницаемо, а на самом деле находясь в шоковом состоянии, он медленно покачал головой:
   - Нет... Всему есть пределы. Унижаться я не буду. Если она выбрала себе такую жизнь, пусть в ней живет. И, дай Бог, чтобы она была в ней хоть капельку счастлива...
   - Ой, какие мы все из себя, - черная вестница картинно всплеснула руками и скривилась в злой улыбке. - Ты просто боишься услышать это от нее. Ты. Да ты просто...
   Развернувшись к ней, он поднял тяжелые глаза и очень зло сказал:
   - Пошла ты на ...!
   Девушка рассмеялась:
   - Какой ты, право, смешной в своей злобе. И недалекий. Слепец. Ладно, Олежонок, я тебя ненадолго оставлю, а чтобы тебе не было скучно, посмотри пока на волшебные картинки. Я скоро. Надо кое-что приготовить. Финальную сцену этой серии. По-ка-а.
   Анастасия помахала ему ручкой и растворилась в воздухе. До назначенного ею самой срока. Оставив чудака, вдыхать полной грудью смесь запахов гари и апельсинов. Новомодный аромат, на букву Г.
   Он остался один, окруженный с четырех сторон стеной огня. Внутри каре.
   Кусты трещали как порох, пожираемые пламенем. От близких всполохов и горячего воздуха становилось жарко.
   - По фигу уже мороз, - мрачно сплюнул в сторону и присел на корточки. - Мне ни холодно, ни горячо. Мне никак. Без разницы. Игры закончились. Так что, все равно, кто там у кого выиграет. Я уже проиграл. Теперь окончательно и бесповоротно. Что ж, одной проблемой меньше, - цинизм был сейчас для него вместо анестезии. Эдакое обезболивающее. Наркоз.
  
   Тебе детей родить и быть
   Довольной жизнью, переплыть
   Судьбу, которую, сейчас ты потеряешь ...
  
   - Вот и потеряла. И город этот должен быть разрушен, к чертовой матери! LA RISA. Нет Ларисы, не будет и города..., - едко высказался и тут же вновь впал в меланхолию:
   - Этот город, самый лучший город на земле. Он как будто нарисован мелом на стене. Нарисованы бульвары, реки и мосты, разноцветные веснушки, белые банты... Я не знаю, где еще, на этом свете есть, такая же... Такая же она..., - тихо закончил фразу.
   - Нет таких больше. Такая Лариса только одна. И она не моя..., - закусил губу, сдерживаясь из последних сил. Хватит! Нельзя больше думать об этом. Нельзя думать о ней, или он сойдет с ума. Здесь. На ни чем не примечательной "клетке", ход на которую оказался ключевым во всей партии. Двадцать седьмой ход в ее двадцать семь лет. Вот вам и вуаля. Скорее c'est la vie. Кто бы знал, что все бессмысленно. Бессмысленно тратить энергию на то, чтобы стрелять по теням, плевать в небо, тревожить Бога, занятого более важными делами...
   - Может она конечно врет? Нагло врет в глаза. Придумала специально, чтобы разозлить меня. Вывести из себя. Знает же, где моя болевая точка! Где моя иголка... А, может, это сама Лариса придумала, чтобы окончательно отвязаться от меня? Нет, ну это уже перебор. Так нельзя, в конце концов! Такими вещами не шутят! Такое загнуть - ну, это совсем ни в какие ворота! Она не может так поступить! - и тут же перебил сам себя. - Не может? А ведь такая "шутка" уже была. Тогда, весной, я не поверил. Тогда у нас такие разборки были ненормальные. Тогда она сказала со зла. А сейчас...? Если эта Анти-Алиса не врет? И это ответ Ларисы на мое письмо?
   Рассуждения не помогали. Оставалась, конечно, крохотная надежда, что последняя дикая новость - неправда. Но очень маленькая.
   - Выпить бы, грамм двести пятьдесят, успокоиться. У меня сейчас сердце взорвется, - он закрыл глаза и попытался хоть чуть-чуть замедлить скорость движения крови по организму. Его пульс бил все рекорды, колотясь не меньше двухсот раз в минуту. Еще немного и его удар хватит. - Ну, уж нет! Такого удовольствия я никому не доставлю!
  
   Что теперь между нами
   Я не сдам, я не сгину
   Мой моторчик рывками
   Мой моторчик рывками
   Звенит
  
   Что теперь между нами
   Никогда не забудешь
   Горький мед и цунами
   Горький мед и цунами...
  
   - Что теперь между нами, - пробормотал, с трудом ворочая языком. - Стена огня. Или пропасть ненависти. "Логичное" завершение всего. Партия закончена, пора закрывать лавочку. Камера стоп! Thank you for shooting, - он приподнял голову, пытаясь донести до устроителей последнее высказывание.
   Но. Не все роли еще были сыграны. Не все песни спеты. И не все карты розданы.
   - Это еще кто? - тихо вопросил, без всякого удивления, заметив легкое движение впереди и слева от себя. - Кого еще черт принес? Как вы мне все надоели, с вашими идиотскими играми.
   Непонятно, кто сейчас скрывался под Черной мантией. А он даже и думать об этом не хотел. Да и какая разница, кто там опять.
   Фигура осторожно сделала шаг в его сторону и остановилась.
   - Белые, - не оборачиваясь, окликнул он другую сторону конфликта, - ход!
   Никто не спешил на его зов. Да, группа поддержки иссякла. Группа поддержки... Так он шутливо называл приезд Ларисы к нему в Аквапарк. И она действительно его поддерживала, да еще как! Без нее он бы там не смог. Как давно это было...
   Легкий шелест слева вернул его от светлых воспоминаний. Голос с милым и смешным акцентом тихо произнес:
   - Привет...
   - Привет, сегодня дождь и скверно, а мы не виделись, наверное..., Ольга Санна, - не боясь ошибиться, отозвался он, не поворачиваясь к "новенькой". Вот и поддержка. Не та конечно, но..., - рад тебя слышать, - помедлил. Разговаривать совершенно не хотелось. - Что нового? Что вообще в мире делается?
   - Там-то все хорошо, а вот у тебя...
   - А у меня еще лучше. Красотища. Посмотри. Вверху звезды, - вскинул руки, указывая направление, в котором предлагалось смотреть. - Снизу розовый мрамор сна, медленно плавится, я теряюсь в нем без конца. Ха-ха. Слева и справа, а также спереди и сзади, как ты могла заметить - симпатичные огонечки. Скажи здорово, да!? - он взял привычный ироничный тон. - О! Слушай, у тебя нет коньяка с собой, Оль?
   - Нет, я его не пью, ты же знаешь! Он тряпками воняет.
   - Олька! - засмеялся, сквозь сжатые зубы, - ты, как всегда, неподражаема! Тряпками воняет. Как что-нибудь скажешь...! - склонил голову на руки и посмотрел на девушку. - Прикольно получается, - усмехнулся.
   - Что здесь прикольного?!
   - Ну, смотри. Вон одна женщина, - он кивнул в сторону Черной Фигуры, ты - другая. А между ними мужчина сидит. Ничего не напоминает?
   - Нет, - Ольга недоуменно покачала головой, - что это мне должно напоминать?
   - Да так. Я тут картишками балуюсь. Сам с собой. Так вот, из нашей композиции получился Шестой Аркан Таро. Влюбленные называется. Он же Дети Голоса, он же Распутье. Ну, влюбленные тут ни при чем. Никто ни в кого не влюблен. Абсолютно! Дети..., - поперхнулся на этом слове. Вот только о детях сейчас не надо! - Значит, распутье. Сидит юноша, раздираемый противоречивыми чувствами: за какой же из женщин последовать? А женщины - стоят, понимаешь, с двух сторон от него и каждая старается увести его за собой. Бедный молодой человек, - произнес с издевкой, - его поставили перед необходимостью сделать выбор. А он никого не хочет выбирать. Ни Белых, ни Черных. Он сам по себе.
   Опустил голову вниз, помолчал несколько секунд, а потом резко развернулся к Ольге:
   - Так к кому пойдем? К умным или к красивым? Так ты, кажется, выражаешься?
   - А ты к кому хочешь?
   - Не знаю, Оль. Я ни-че-го уже не знаю, - медленно произнес. - Пора закругляться. Делать тут больше нечего. И, честно говоря, ни к умным, ни к красивым я не хочу. Хочу очутиться в своем любимом кресле, и чтобы ты принесла мне кофе, а я бы тебя как-нибудь подколол.
   Оля ответила своей "фирменной" улыбкой и он непроизвольно улыбнулся вслед за ней.
   - Я тебе говорил уже, Олюш, вот когда ты так улыбаешься - жить хочется! Здорово, правда, - смешно сощурился, дразня ее. - Давай споем песенку про медвежонка? Или про ежика, а?
   - Не сейчас, Олег.
   - Да понятно, - поморщился, - не та обстановка. И настроение у тебя, я смотрю, не то. Жаль. Ну, да ладно, - он поднялся на ноги. - Видишь, до чего доводят не вовремя пришедшие телеграммы. Лучше б ты ее мне не показывала. Тогда бы ничего этого не было. А может, и было бы. Дело ведь в нас самих, в тех дорогах, которые мы выбираем.
   Ольга молчала. То ли чувствовала свою "вину", хотя, причем здесь она? То ли не знала, что ответить. Нет, ну, уж это точно нет. Чтобы Оля не знала что сказать?! Такого случая и вспомнить невозможно. Значит...
   - И все-таки, что ты тут делаешь, Лёленька? Надоел маскарад, как и мне? Решила прогуляться по свежему воздуху?
   Ответить она не успела.
   В воздухе между ними, откуда ни возьмись, появился... гм, странный субъект, неясного происхождения, сияющий как дуговая сварка.
   Он инстинктивно вскинул правую руку, прикрывая глаза от слепящих брызг.
   Зависший в разделяющем их пространстве огромный огненный комок, похожий на сгусток плазмы, шаровую молнию, плевался искрами, громко шипел и мелко дрожал от внутреннего напряжения, которое явно превышало пресловутые двести двадцать вольт.
   "Если вот это сейчас взорвется... никому мало не покажется. Получится жирная точка в партии. Белым засчитают поражение за неявку на игру, ибо белых не останется...".
   Как оказалось буквально через пару-тройку секунд, рано он поддался пессимизму. Это был всего лишь цветочек. Предвосхищающий появление ягодки.
   На "съемочную" площадку, становящуюся уже тесной от множества желающих поучаствовать в этом концерте, спектакле, шоу, метнулась черная тень.
   Недобитая Принцесса, любительница парных танцев и шаров, устремилась к Ольге, протягивая к ней руки.
   Невзирая на ослепительные вспышки, он распахнул от удивления глаза и хотел, было заорать:
   - Беги!!!!!!!!!! О-ляяяяяяяяяяяяя!!!!!!!!!!!!!!!! - но вместо дикого крика из горла вырвалось только несколько несвязных хриплых звуков.
   Оливия на лету "мило" улыбнулась ему, приветственно помахала ручкой и слилась с остолбеневшей Ольгой в одно целое. В это же мгновение взорвалась и "бомба", превратившись из сгустка в ярчайшее световое кольцо, стремительно расширяющееся во все стороны.
   Нельзя соединять противоположности. Мир и Анти-Мир. Эта тема была всесторонне обжевана в очередном романе автора известного "Кода гения средневековья". Противоположности тянутся друг к другу, через время и пространство, рвутся слиться воедино, стать одним целым и выделить массу энергии. А это взрыв. Взрыв двух огней, взрыв чувств, эмоций, страстей, преобразование материй двух тел в одно. Но! Нельзя. Потому что слияние двух сильных начал в конечном итоге ни к чему хорошему не приводит... Что, собственно и произошло.
   Раздался негромкий хлопок, не больше, чем производит пробка, вылетая из бутылки шампанского, и он, не успев еще осознать масштабы трагедии, был отброшен темными силами природы и полетел спиной вперед, опережая ударную и световую волну, куда-то за тридевять земель. Может к тому самому пограничному столбу, с пресловутыми табличками? Сдуло его как несчастную пылинку. Убрали со сцены.
   Небеса дрогнули. Окружающий мир зашатался. "Пиротехники", похоже, перестарались...
   На месте слияния двух девушек происходило что-то невероятное.
   Земля плавилась, утоньшалась, растворялась под действием страшной температуры, таяла и в итоге с грохотом лопнула. Вверх взметнулся фонтан огненной магмы, достиг высоты русского варианта Статуи Свободы (Она же Родина, она же Мать), остановился в верхней точке и с ревом кинулся вниз, растекаясь во все стороны и сжигая все, что попадалось ему на пути. Камни превращались в воду, которая тут же, под воздействием невероятной температуры с громким шипением оборачивалась белым паром. Про кусты и говорить нечего.
   Извержение Везувия. "Последний день Помпеи". LA RIS-ы...
   Он влип в какую-то мягкую поверхность, на пару секунд завис и покатился вниз по склону, кувыркаясь через голову. Пытался сгруппироваться, но тело не слушалось. Его потенциальная энергия превращалась в кинетическую, скорость нарастала, и он старался хотя бы сберечь шею, ну и конечности. Тормозить было нереально.
   В какие-то моменты, оказываясь лицом к месту взрыва, он видел, как со страшной скоростью красно-желтое море огня захватывает пространство и время, оставляя после себя мрак и пустоту.
   В эпицентре ада стояла маленькая фигурка в черных одеждах, делающая непонятные пассы руками. Наверное, подгоняла волну хаоса. Времени мало. Все спешат. Конец близится.
   "Оливия... Откуда ее принесло! Пришла в себя и решила ответить? Отомстить? Ну, как девушки умеют мстить, мне рассказывать не надо...".
   Песок на зубах, песок в глазах, песок под одеждой. Скорей бы уже сползти туда, в это переполненное страшной в своем безумии "красотой" место...
  
   Смело сползаем в огромную
   Залитую до краев красоту
   И по колено, в песке увязая
   Теряем свою высоту
   Брызги сверкающей
   Крови на пальцах
   Экватор небесный на дне
   Я задыхаюсь
   И может быть хватит!
   Уже сожалеть обо мне...
  
   Красные капли, рождавшиеся где-то в районе лба, уже перехлестнули через брови и застилали глаза кровавой пеленой.
  
   Где-то моя любовь
   В жарких Сахарах
   Где-то моя любовь
   Цедит зеленый чай
   Не отвечай на боль
   Времени мало
   Не отвечай на боль
   Шепчет, не отвечай...
  
   На ходу, вернее на лету, он попытался смахнуть их, чтобы хоть что-то видеть, но только размазал кровь по пальцам. Вдобавок ко всему не хватало воздуха, превратившегося по вине Оливии в обжигающую горло субстанцию.
   - Я задыхаюсь... Может быть хвати-и-и-и-т, - заорал, сорвавшись с кручи, и через секунду рухнул в песочницу. В большую кучу песка, увязнув не по колено, а по... очень нужные всем места (мужчины его поймут).
   - Не отвечай...ааааааааааааааааа, - боль была, самая что ни на есть адская. Отвечать на такую невозможно. В связи с отсутствием самой возможности для ответа. Тут уж не до этого. В себя бы вернуться. Так что, по крайней мере, на ближайшие полчаса он полностью выведен из строя. Справятся и без него. Да собственно уже и справились.
   Закрыв рукой рот, чтобы не заорать от избытка впечатлений и ощущений, он увидел продолжение этой драмы, этой жуткой фантасмагории.
   На Оливию сверху спикировал... Не ястреб. Не сокол. Не орел. Им то, какое дело до всего этого. Кто еще мог за него заступиться? Ангел!
   Белая фигура, махая крыльями, вцепилась в волосы своей жертвы и дергала их из стороны в сторону, отчего место их произрастания (голова, в смысле) мотылялось, как последний лист на осеннем ветру.
   Оливия визжала как резаная, пытаясь отбиваться руками, и бешено вращаясь на месте.
   Наступил Апокалипсис. То, что происходило до этого, было прелюдией. Или интродукцией.
   Оставшиеся еще здания рушились от дикого крика, рассыпаясь осколками камня и стекол, поднимая тучи пыли, застилающей перспективу еще совсем недавно абсолютно тихого и спокойного, как заброшенное кладбище, места. Бывшего таким, пока не появились в нем некоторые неспокойные личности.
   Сотни маленьких шариков, вырвавшихся из Оливии, со страшным свистом, перекрывающим ее крик, разлетались во все стороны, пробивая стены, вызывая взрывы и новые чудовищные пожары, вспыхивающие там, куда волны огня еще не успели добраться.
   Земля дрожала. Весь Мир оседал вниз, превращаясь в безбрежный черный хаос.
   Грохот, дым, мрак, огонь, тьма, взмывающие клубы пепла, вспышки, и несусветный крик боли и отчаянья затмевающий всё.
   Апофеоз.
   В конце концов, устав от непривычных, да и не подобающих телодвижений, его спасительница сделала резкое движение руками по часовой стрелке и свернула шею "несчастной", которая последним выбросом воли накрыла себя и свою врагиню клубком огня.
   - Ну, ты даешь, Мазява! - он вытаращил глаза. - Неужели в церковно-приходской школе этому учат?
   Обе фигуры исчезли.
   Волна пламени достигла пределов "съемочной площадки", уткнулась в невидимую преграду и сама собой погасла.
   На месте странного города, непонятного происхождения, до самого горизонта расстилалась черная, смрадная, искореженная, чадящая кое-где поверхность выжженной до основания земли.
   - Весь мир насилья мы разрушим, до основанья. А затем, - запел он "Интернационал", идиотски похихикивая. Вот и сошел с ума. Санитары, в студию!
   Резко щелкнул зубами, обрывая космополитичное произведение, и забыв уже про то, что у него болело, бешено спеша, начал раскапывать себя из вязкой кучи, помогая рукам ногами.
   Вырвавшись из плена, прыжками, не акцентируясь на собственных ощущениях, помчался к месту катастрофы.
   Руки все в крови, рожа - тоже. Странно, кто бы знал, что песком можно так оцарапаться.
   - Брызги сверкающей крови на пальцах..., - с ходу упал на колени в гору пепла, оставшуюся на месте схватки.
   Три женщины, сыгравших каждая свою роль в его жизни исчезли. Растаяли. Испарились.
   - Останусь пеплом на губах, - выдохнул он и грохнулся лицом вниз, больно ударившись лбом обо что-то твердое. Полный набор впечатлений просто доконал его.
   Острый край рассек кожу и кровь, хлынула фонтаном. Судорожно сжав пальцы, он сгреб, сам не зная что и перевернулся на спину, закрывая руками лицо.
   "Как руки что-то в панике ловили. Как легкие рвало от едкой пыли. Всё стратегически остановили. Весь мир следил за тем, как нас убили...".
   Из него хлестало как из прорвавшегося крана.
   Сорвав с себя куртку, прижал ее ко лбу, пытаясь остановить кровотечение. Гемофилией не страдал, но кровь упорно не хотела сворачиваться, будто пытаясь покинуть его навсегда. Словно ее кто-то выгонял наружу.
   Морщась от не самых приятных ощущений, напрягая мозги, не горящие особым желанием это делать, он пытался вспомнить, чем можно остановить кровотечение. Уроки начальной военной подготовки в советской школе не должны ж были пройти даром.
   "Если в руке, то предплечье жгутом перевязывают. А если в голове, то что? Шею замотать? Розовыми ленточками?! Не смешно!".
   Спасение утопающих, как ни банально это звучит, у них в руках.
   Только сейчас обратив внимание на некий предмет, обдирающий ладонь, он опустил правую руку и расцепил пальцы.
   Небольшой, но потрясающе красивый красный камень, вправленный одним краем в золото, мирно переливался, отбрасывая багровые блики под светом догорающих "декораций".
   "Рубин...? Вот и нашелся... и очень кстати. Если верить всякой мистике, он лучшее средство против кровотечения. Не зря ж это придумали. Чем черт не шутит? Вдруг?!".
   Его буквально выворачивало наизнанку. Голова шла кругом, тело колотилось от боли и переизбытка впечатлений. Душа, душа испуганно забилась в отдаленный уголок, потрясенная увиденным безумием.
   Он прижал камень ко лбу, до боли сжал глаза, и, пытаясь отвлечься, успокоиться и реанимироваться, отчаянно схватился за возникшую в воспаленном мозгу картинку будущего. Своего, того, которое уже не изменить...
  
  
   ЭКСПОЗИЦИЯ
  

"Так что я скажу тебе, самый лучший день

Самый лучший день, у нас с тобою был... "

  
   Устав бродить по любимому до сих пор (несмотря ни на что) городу, он свернул на Ленина, прошел квартал и, заметив, кофейню, решил остановиться. Кофе и сигарета. И спокойно посидеть.
   Грустно-лирическое настроение требовало спокойной обстановки, мягкой, ненавязчивой музыки, неспешных раздумий о... О жизни. О дурацкой жизни, которую каждый сам себе создает.
   Присев за столик, заказал симпатичной официантке кофе и откинулся на спинку стула.
   Сияющее днем солнце пропало, стало немного пасмурно, тихо, запахло дождем. Самая подходящая погода для мыслей, которым он собирался сейчас предаться.
   Густой ароматный кофе, глоток ледяной воды, вкусная сигарета. Последнее выражение, привитое ему Ангелом сто лет назад, вызвало чуть заметную улыбку.
   Он пускал дым, делал маленькие глотки, и молча смотрел в окно.
   Сегодня восьмое апреля. День её замечтательного имени. Этим выражением он всегда поздравлял ее с праздником. Каждый год. Независимо от того, где он оказывался в этот день. Не зная, где и с кем находилась она. Это один из трех дней, в которые он позволял себе тронуть ее своими, не нужными ей чувствами. Третье Февраля, Именины и День Рождения. Всё.
   Он сам себе создал традицию приезжать в ее город в этот день. Не всегда получалось, часто жизнь закидывала его очень далеко, но он всегда стремился попасть восьмого апреля в ... Вообщем сюда.
   Первая чашка кофе. Вторая. Заполненная окурками пепельница. Снова кофе и сигарета. Сигареты и кофе...
   Посетителей в маленьком кафе было немного, шума они не создавали и нисколько не мешали ему тихо сидеть за своим столиком.
   Официантка, молча подававшая ему новые порции напитка и менявшая пепельницу, бросала на него заинтересованные взгляды, но ему было глубоко все равно.
   Девушка видимо уловила его настроение и, вернувшись, очередной раз за стойку, сменила пластинку. Из динамиков медленно потекла красивая музыка.
   "Само то, что мне сейчас надо", - отметил он. - "Спасибо, девушка. Лучше не придумаешь".
   Над дверьми звякнул колокольчик, и в кафе вошла небольшого роста женщина, ведя за руку маленького мальчика, лет трех-четырех.
   Он, не поворачиваясь, заметил их краем глаза и снова уставился в окно. Те, прошли и присели за дальний столик, метрах в десяти от него.
   Мальчик крутился на стуле и громко требовал от мамы мороженого. Она ему что-то тихо сказала, и тот притих, внимательно глядя на нее и громко хлопая длинными, совсем не мальчуковыми ресницами.
   Сквозь музыку до него донесся голос женщины:
   - Олежка, будешь баловаться, морожку не получишь.
   Он приподнял чашку для очередного глотка, но рука застыла на полпути. Знакомые выражения... Не глядя, ткнул сигарету в пепельницу, повернул голову и...
   Она сидела к нему вполоборота, но ему этого хватило. Ему хватило бы и миллионной доли секунды, чтобы узнать ее.
   "Это она...? Сколько лет прошло, с тех пор, когда мы виделись последний раз...? Пять?".
   "Нет, уже почти семь", - услужливо подсказала память.
   "А теперь у нее сын... Олежка...".
   Официантка принесла им мороженое, и мальчик сразу взялся за него, быстро орудуя ложкой. Женщина же, потихоньку брала небольшие кусочки любимого ею лакомства и, улыбаясь, смотрела на сына. На секунду остановившись, она обернулась на зал и поймала его взгляд...
   Сидят два взрослых человека, застывшие на месте. В десяти шагах друг от друга. Не видевшиеся семь лет. Оставившие между собой выжженную землю. Пытавшиеся забыть. И жить. Жить другой жизнью, чужой. У кого-то это получилось, у кого-то нет. Но изменить что-либо невозможно. Да и ненужно. Одному из них точно. Слишком много прошло времени. Много чего изменилось. Чья то ненависть, может быть, остыла, чья то любовь превратилась в грустную тоску и ностальгию. Остались только воспоминания о том, что было, как было и как не стало...
   Весь этот бред разума расплавлялся сейчас в энергии встретившихся взглядов.
   Она замерла с ложкой в руке, он с чашкой. Две пары глаз слились в одно целое. В ее взгляде промелькнул испуг, удивление, непонимание, даже страх. Потом их сменила легкая грусть, смешанная с непонятной ей самой радостью, какой-то интерес и она чуть-чуть улыбнулась, самыми уголками губ. Отвернулась к сыну, что-то ему сказав, и снова вскинула глаза.
   Узнала...
   Теперь в них был легкий вызов. Вот, мол, у меня все отлично и без тебя. У меня есть сын, а то, что его зовут как тебя, так, просто совпадение. И не более чем.
   Вот же, как бывает...
   Встреча Штирлица с женой. В кафе. Практически. Кому сейчас смешно, пусть посмеется в свое удовольствие. Таких моментов в жизни, наверное, не бывает. Только в кино. А кто сказал, что жизнь - это не кино? Которое мы снимаем сами, долго, порой мучительно, порой весело и радостно. По-разному. У кого как получается.
   Он чуть заметно усмехнулся, не отрывая от нее взгляда. А она все такая же. Такая же родная, милая, ненаглядная, хрупкая, и в то же время сильная. Добрая, красивая, дорогая ему женщина. Все такой же маленький Ребенок, хоть у нее уже и свой есть... Олежка...
   Музыка играла, и хриплый голос французского шансонье пел что-то о Вечной Любви, которой не бывает нигде и никогда, кроме как в чьих-то мечтах...
  
   Une vie d'amour
Que l'on s'etait juree
Et que le temps a desarticulee
Jours apres jour
Blesse mes pensees

Tant de mots d'amour
Dans nos cceurs etouffes
Dans un sanglot
L'espace d'un baiser
Sont restes sourds a tout
Mais n'ont rien change

Car un au-revoir
Ne peut etre un adieu
Avec espoir je m'en remets a Dieu
Pour te revoir
Et te parler encore
Et te jurer encore
   Une vie d'amour
Remplie de rires clairs
Un seul chemin
Dechirant nos enfers
Allant plus loin
Que la nuit, la nuit, la nuit...
  
   Он аккуратно, стараясь не отпустить ее взгляд, закурил новую сигарету, плавно выдохнул дым и опустил голову на скрещенные кисти рук.
   Они начали безмолвный диалог, невидимый и неслышимый окружающими.
   "Лариска, Лариска. Ребенок. У тебя сын. Поздравляю. Ты молодец".
   "Да. Спасибо. Как у тебя?".
   "Все хорошо", - он пожал плечами. - "Живу. Работаю".
   "Женился...?".
   "Нет".
   "Почему?".
   "Лора, зачем ты это спрашиваешь? Знаешь же почему...".
   "Не нашел никого что ли?".
   "Я не искал никого, кроме тебя. Вот...".
   "Ты все такой же сумасшедший", - она едва заметно усмехнулась, довольная тем, что...
   "Ага. Не поверишь", - он состроил грустную улыбку.
   "Ты же хотел дочь?".
   "Да. Хотел. Маленького Лорика. Но...", - дернул губой.
   Она улыбнулась:
   "Ты ненормальный... Ты меня всегда пугал своей одержимостью. Я тебя часто просто не понимала".
   "Ну, такой вот я".
   Он "помолчал" и снова спросил:
   "Ларис, ты... счастлива...?".
   Она на долю секунды запнулась:
   "Да... У меня есть сын".
   "У него классное имя. Мне нравится", - улыбнулся.
   "Мне тоже...".
   "А твой муж...он...".
   Она прервала его:
   "Олег. У меня все отлично. Не надо".
   "Да. Понятно. Извини. Я очень рад, что у тебя все хорошо. Правда".
   "Спасибо".
   "Пожалуйста, Ребенок...".
   Он перевел взгляд на мальчика. Тот поднял свои длинные ресницы и посмотрел на него. Потом перевел взгляд на нее, потом снова на него, не понимая, почему мама уставилась на чужого дядю, и не ест такое вкусное мороженое.
   "Прикольный пацан", - подмигнул он ей. - "А... можно, я у тебя спрошу...?".
   "Спроси".
   "Ты... не злишься на меня?".
   "Олег, все уже давно прошло...".
   "Всё-всё...?".
   Она опустила глаза и "замолчала".
   Он потушил превратившуюся в столбик пепла сигарету и сделал глоток кофе.
   "Все прошло... и печаль и радость".
   Зажег новую, и поднял снова глаза на нее.
   "Прости, Ларис. Не обижайся на старого маньяка", - он задавил боль и постарался непринужденно улыбнуться.
   "Давай не будем об этом, Олег".
   "... хорошо", - в груди засаднило, и он прикусил нижнюю губу, чтобы не выдать себя и то, что рвалось из него. До сих пор.
   "А ты здесь как?".
   "Сегодня твой праздник, Ребенок. Не забыла? Поздравляю тебя с днем твоего замечтательного имени. Поэтому я вот взял и приехал. Люблю я этот город, даже не знаю почему.... Прогулялся по набережной, посмотрел на твой горхоз, зашел в горсад, посидел в твоем бывшем дворе на Мира...".
   Она беззвучно рассмеялась, так, по-доброму:
   "Романтик ты... Зачем тебе все это?".
   "Какой есть, Лора. Значит мне это надо...".
   "Олег... Георгиевич...".
   "Я уже сорок лет, как Олег Георгиевич", - он прикрыл на секунду глаза, сделал выдох и вновь вернулся к ней. К такой любимой и... недосягаемой...".
   "Как там Ростов?", - спросила она, пытаясь казаться отстраненной. От всего и от всех.
   "Ростов. Стоит, куда ему деваться".
   "Я так давно там не была... Хотелось бы посмотреть".
   "Приезжай. Приезжайте, с Олегом. Погуляем, сходим в зоопарк. Помнишь...? Твой День Рождения...?".
   "Да... Классно было...".
   "Ага. Как мы туда долго шли, а потом гуляли... так здорово... Приезжай...".
   "Не знаю, Олег. Как получится. Извини, мы уже пойдем".
   Она отвернулась к сыну, вытерла его испачканное мороженым лицо, рассчиталась и они поднялись из-за столика. Сделав два шага, она обернулась к нему.
   "Пока... Не провожай нас, не надо".
   "Хорошо, Ларис... Не пропадай. И... спасибо тебе...".
   "Ты не исправим... Котейкин...", - она улыбнулась так, как сотни раз делала это раньше, - "и тебе всего хорошего. Пока...".
   "По-ка... Лорик Сан...".
   Лариса с маленьким Олегом вышли из кафе. Еще несколько секунд он смотрел на них через стекло, пока они не скрылись за углом...
  
   Вечная любовь
   Верны мы были ей
   Но время зло для памяти моей
   Чем больше дней
   Глубже рана в ней
  
   Все слова любви
   Безумный крик сердец
   Слова тревог и слезы, наконец
   Приют для всех
   Уже прожитых утех
  
   Зорька рассветет
   И в сумраке ночном, умрет, уйдет
   Но оживет, потом и все вернет
   Блаженный летний зной
   Извечный летний зной
  
   Вечная любовь
   Живу, чтобы любить до слепоты
   И до последних дней
   Одна лишь ты. Жить любя
   Одну. Тебя. Навсегда...
  
  
   ИМИТАНДО
  

"Летим мы в тишине ночной,
Стирая крылья об асфальт..."

  
   - Мечты идиота, - прошептал он, не открывая глаз. - Может быть, именно так и увидимся, когда-нибудь, через столько лет. Хорошо, если так. А может, и не увидимся. Хотя... Жизнь большая, земля круглая, а мы живем не так уж далеко друг от друга.
   Посмотрев перед собой, тихо добавил:
   - В каждой клетке моей, в оболочке сердца я оставлю твои города. Вот и оставил...
   Останки города чадили еще кое-где, но ветер, пахнущий морем, рассеивал дым и остужал уставшую и черную от горя землю. Он, ветер, ворвался на поле битвы, присланный своим неведомым повелителем, принес свежесть, прохладу и облегчение после видений ада.
  
   Свежий ветер избранных пьянил
   С ног сбивал, из мертвых воскрешал
   Потому что, если не любил
   Значит, и не жил, и не дышал
  
   - Значит, и не жил, и не дышал... Лучше не скажешь. И цена заплачена. Ненавидимый Прокуратором город исчез, как будто и не существовал вовсе...
   Запрокинул голову, отдаваясь ветру, хватая ртом воздух и дыша полной грудью.
   - Я дышу, и значит, я люблю. Я люблю, и значит, я живу, - закончил он "Балладу о Любви". - Странно, что я еще жив, курилка картонный. Как дедушка Ленин, - усмехнулся. - Живее всех живых.
   Потер рукой шею и ощутил пальцами непонятную ткань. Подцепил, вытащил на свет и с удивлением посмотрел на красивый кулон, висящий на розовой ленточке.
   - ... Рубин...? А где я его взял? Откуда... Оттуда? Его Ольга принесла...? Или Ангел обронила? - поморщился. Вспоминать ни ту, ни другую сейчас не хотелось. - Какая разница... Он у меня. Что еще осталось, Аквамарин?
   Поднял камень повыше, чтобы лучше рассмотреть. Конечно, при солнечном свете он выглядел бы гораздо выразительней, но и сейчас. Камень Жизни и Силы. Защита от дьявола и от чумы. Камень, который спасает от ран, очищает воздух, предупреждает об опасности. Прогоняет тоску и придает волю к победе. Царь самоцветов, Король драгоценных камней. Лучший талисман для Льва...
   - Камешками любуемся?
   Он замер в том положении, в котором был.
   "Вот же привязалась! Выпросит она у меня, что я ее покусаю на фиг!".
   Опустил руку с ленточкой, встал и медленно развернулся.
   В горло уперлось острие шпаги.
   Неугомонная Фигура сменила наряд. Теперь она была в обтягивающих тугие бедра черных бриджах и черной же шелковой рубашке с отложным воротником и длинными рукавами, заканчивающимися пышными кружевными манжетами. Застегиванием пуговиц она явно пренебрегала... Высокие кожаные ботфорты с раструбами на огромных каблуках дополняли ее костюм.
   - Красивая штучка, - кивнула Анастасия. - Мускулы ее тонкой руки не дрожали, и кончик клинка застыл в воздухе в миллиметре от его кадыка. - Отличный подарок ко Дню Рождения. Хотя он у тебя еще не скоро. Да и доживешь ли ты до него, ба-а-а-льшой вопрос! Да, кстати! Вам Шах, молодой человек, - она засмеялась.
   - Что собираетесь предпринять? Неужели спасаться бегством? А как же ваша большая и светлая Любовь? Вы ее бросите? А-а-а-а! На растерзание? Всё? Не нужна уже? А-я-я-я-яй! А сколько было криков то! Соплей! И слезки у нас капали, кап-кап-кап, прямо на копье, - девушка упивалась своим триумфом. - И стишки мы ей писали, письма сочиняли, телефоны обрывали, всех доставали. А теперь - пум-с! Лопнул шарик у Пятачка, - даже у плохих женщин бывает отличное настроение.
   "Смешно, говоришь?", - подумал он, глядя на соблазнительные колыхания легчайшей ткани, вздыбливающейся и стремящейся распахнуться навстречу всему миру при каждом смешке Анастасии. - "Одна уже засмеялась не вовремя. А тут ей шарик в лоб взял и прилетел. И всё. Нету. Оливия! А-у-у! Закончилась. А я никуда не спешу, до пятницы я - совершенно свободен. Вот в субботу и посмеюсь!".
   Девица сделала шаг вперед, и он непроизвольно отступил. Нанизываться на шампур не входило в его ближайшие намерения.
   "Камера" вновь дала общий план.
   Из земли в небо устремилась тяжелая каменная лестница. Она ни на что не опиралась, она висела в воздухе, непоколебимая, грозная, видавшая виды, покрытая трещинами и щербинами, поросшая кое-где серым мхом, но от этого не менее внушительная.
   Знал он одну такую, протянувшуюся от Колвира через огромную пропасть к небу. Туда, где над морем висел город-видение. Тир-на-Ног-т. А эта - всего лишь подражание той, имитация. Декорация. Замершая в пространстве между Старой Крепостью и ближайшей к ней тучкой.
   Девушка стояла выше его на несколько ступеней и, судя по всему, чувствовала себя превосходно.
   Он осторожно нащупал нижележащую ступеньку и постарался занять устойчивое положение. Хоть уже все и проиграно, но поддаваться не хотелось. Ей - в особенности! Проигрывать тоже надо достойно.
   - Ты не ответил на мой вопрос, Котейкин! - издевательски произнесла она его ласковое прозвище, - нравится, когда тебя так называют? Да, да, вижу, нравится! Но не от меня. Увы. Больше тебя так никто не назовет. Только я, - девушка игриво стрельнула глазками. - Ответ! Быстро! - резко сменила она тон, и шпага коснулась шеи.
   - Повторите вопрос, пожалуйста, дорогая Анастасия Александровна, - почему-то всерьез он не воспринимал текущую ситуацию. Если героев и убивают, то в самом конце, а он еще не настал. Да к тому же это всего лишь ШАХ, а не МАТ.
   - Олежонок-тележонок, - следующая его бывшая "кличка". Откуда она их узнала?? - Дурачка из себя не строй, ага? Слух у тебя хороший, память - еще лучше. Время тянешь? Глупо. Время заканчивается. У тебя, его практически нет. Ну же! Ты любишь её?!
   Он отступил еще на шаг, стараясь увеличить расстояние между своим горлом и ее оружием. Их столь близкое соседство не вдохновляло на подвиги.
   Аккуратно, стараясь не делать резких движений, опустил ногу на ступеньку. Каблук уперся во что-то, слегка проскрежетавшее под его весом. Звук, конечно, не тот, что бывает от скольжения пенопласта по стеклу (его аж передернуло!), но тоже, не особо приятный.
   Второе дыхание, которое он будил еще во времена путешествия по канату на руках, наконец-то очнулось и показало себя во всей красе.
   Последний раз, этот излюбленный цирковой номер он воспроизводил лет, наверное, пятнадцать-семнадцать назад.
   Прыжок через себя с места. Для двойного сальто не хватило высоты, поэтому пришлось ограничиться одинарным.
   Оказавшись, на расстоянии пяти шагов от возжелавшей его женщины, а тем более, сжимая в руках подобранную в движении шпагу, заботливо подложенную кем-то (не иначе Ангел подсуетилась), он почувствовал себя намного более уверенно.
   - И что Вы там от меня хотели? А? Настасья! - позволил он себе слегка улыбнуться, становясь в первую позицию и слегка покачивая кончиком клинка.
   Ответом ему был резкий выпад девушки, который он с трудом парировал.
   Поединок начался.
   Неуловимые движения стали, звон сталкивающихся клинков, молниеносные атаки и стремительные выпады, искры и полные злости глаза, впивающиеся в соперника, в тот момент, когда они сцеплялись гардами.
   Он отступал.
   Анастасия оказалась очень искусной фехтовальщицей. Ему с ней не тягаться. Все чаще острие ее шпаги мелькало перед его глазами, грозя уменьшить их количество. Отбиваясь от назойливого желания нанизать его, как цыпленка на вертел, он пытался придумать достойный выход из положения.
   В какой-то момент, неуловимым движением кисти отбросив ее шпагу, он сделал резкий взмах и в первый раз коснулся ее. Ну, хоть так! Не руками, так их продолжением.
   Легкая ткань лопнула с громким треском. В результате данной операции грудь Королевы показала себя всему свету. Но ни высунуть язык от такой удачи, ни пустить слюну, ни даже просто наглядеться на такое зрелище ему не дали. Уворачиваясь от атаки, он отпрыгнул еще на несколько ступенек вниз и все-таки позволил себе немного насладиться. Такая эротика...ха!
   Анастасия даже не заметила того, что какие-то прекрасные части ее не менее прекрасного тела явили себя миру. Подумаешь! Тут не до того. Надо зазнавшегося мужчину наказать, да так, чтобы запомнил навсегда!
   Мужчина же был практически деморализован. Нельзя драться с девушкой, пусть даже на шпагах, и глазеть на ее идеальной формы грудь, такого хорошего второго размера. Это... это расслабляет! Сбивает с толку!
   А вот пришло и наказание, за столь наглое разглядывание. Она чиркнула острием клинка ему по лбу и рассмеялась от удовольствия:
   - Так что? Любишь, нет?!
   - Да.
   - Врешь! Не верю! - первоисточник данного высказывания сейчас мог обзавидоваться. Это было сказано так...
   - Я не поняла. И шо Вам не нравится? Настасья! Ну, люблю и люблю, тебе то что?
   - А может, я ревную?! Я очень ревнивая девушка, учти!
   - Чего мне учитывать? - спросил он, стирая левой рукой кровь со лба и отмахиваясь от настойчивого желания ее шпаги пустить ее снова. - Я с тобой детей крестить не собираюсь.
   - А мать на крестинах и не присутствует, неужели не знаешь? Снова врешь! - внезапный выпад в лицо, который он с большим трудом отбил.
   - Ты что, мне в жены уже записалась? Я тебе предложения не делал. Или хочешь быть любимой младшей женой?
   - Я??!!!! Ну, ты гад! - она резким движением срезала ленточки на его шее и он уже на лету поймал драгоценный камень. - Я буду только одной женой. Единственной и неповторимой! Любимой и ненаглядной! Понял?!!!
   - Хочешь - будь, - ответил он, рассекая ей рукав и оголяя предплечье.
   - Хочу! И буду! - выпалила Анастасия, не обращая внимания на его временный успех.
   - Удачи Вам, Солнышко, - ехидно улыбнулся он. - На свадьбу позовешь? Напьемся-я-я-я..., - мечтательно протянул.
   Ответом был стремительный выпад вперед. Она вложила в удар всю ненависть, злость и немалую надо сказать физическую силу. Но он уже приловчился к ее манере фехтования и отбил клинок. Сделал снова шаг назад. Пока есть куда. Лестница длинная.
   Анастасия вошла в раж. Ноздри раздувались, глаза горели, волосы реяли в воздухе как гюйс, при хорошем ветре. Немыслимая по скорости серия головокружительных финтов заставила его вновь отступить.
   "Что будет, когда закончатся ступеньки?", - не хотелось думать о плохом, но на всякий пожарный...
   Кончика ее шпаги не было видно. Он метался в воздухе между ними. Исчезал и мгновенно проявлялся уже в другом месте, пытаясь нащупать брешь в его обороне, пробиться к его телу и сделать ему больно. Хотя... Что такое удар шпагой? Разве от этого бывает больно? Больно она ему уже сделала. Словом. Словами.
   - Я не люблю тебя. Тебя я не люблю, - выпалил он на одном дыхании, проводя мгновенную контратаку. Тонкая струйка крови потекла по ее правой груди...
   - Ты... Ты ранил меня??? - она остановилась и наконец то обратила внимание на свой наряд и, заодно, на ручеек алого цвета. Подняла на него расширившиеся от ужаса глаза и разжала пальцы.
   Шпага со звоном покатилась по ступенькам и неловко перевесившись через край, пропала в никуда.
   Девушка осела на камни и стыдливым движением запахнула рубашку, точнее то, что от нее осталось.
   Он опустил клинок и замер, тяжело дыша. Близко не подходил.
   "Знаем мы эти милые женские приколы. Сейчас расплачется и будет на жалость давить. А у самой кинжал за голенищем".
   А ему по фигу! Никого он жалеть не собирается. Уж ее точно! Но, честно говоря...
   Оглянулся.
   Странное какое-то зазеркалье. Сплошная имитация. Подделка. Ненастоящее небо. Тлеющие декорации города. Непонятно откуда взявшаяся дурацкая лестница. Насквозь фальшивая сама ситуация. Кругом сплошная ложь и бредятина. Ничего настоящего!
   "Ветер настоящий", - подумал он, когда сильный порыв буквально ударил ему в лицо.
   Только он, этот "вольный стрелок" не поддавался подделке. Нельзя создать истинный ветер дыханием вентиляции. Его не сымитировать. Он не может врать, он... Он как последняя надежда на то, что есть настоящий Мир. Настоящий. Не отражение в кривом зеркале чужой и чуждой реальности. Черноты и разрухи. Обломков и горечи пожарищ. Лжи и предательства. Подлости и болезненно воспалившегося самолюбия.
  
   Ветер как ветер
   Несет нас опять по новому кругу
   В чартерных рейсах
   Стоит и направляется к югу
  
   Мы ведь тоже хотели на солнце взлететь
   Прямо так, из нашей постели
   Я держал твою руку, когда ты мне сказала
   Что это еще один фильм про разлуку
  
   И я кричу, остановите пленку
   Это кино я уже смотрел!
   Эй, режиссер, заканчивай съемку!
   А он смеется в объектив, как в прицел...
  
   - Нам так жалко свободы, мы с тобою одной и той же породы, - сунул драгоценность в карман, дополнив свою коллекцию. Подошел к девушке, опустился на корточки, положил шпагу на камни и стянул с себя куртку. Оторвав остатки рукава, и распустив их на полоски, молча перевязал Анастасию, стараясь не касаться руками обнаженной груди. Запахнул рубашку и накинул ей на плечи остатки своей верхней одежды, превратившейся в безрукавку.
   Оказав, таким образом, первую помощь, он присел на ступеньку и молча закурил.
   Она смотрела на него с недоумением, и только нервно отводила волосы со лба.
   - Олег, ты просто спасатель... Ты...
   - Ага, Чук и Гек спешат на помощь, - он небрежно улыбнулся. - Только Гаечки нет. Зато есть Джонсон и Джонсон. Это я, - ткнул себя пальцем в грудь. - Мы заботимся о Вас и о Вашем здоровье, - смешно цыкнул и подмигнул ей. Потом сделал грустное лицо и нежно спросил:
   - Насть, тебе сильно больно?
   Анастасия рассмеялась, но резко остановилась и чуть поморщилась:
   - Прикольный ты тип. Таких я еще не встречала. Я тебя убить хотела, а ты мне раны перевязываешь. Так не бывает, Олеж!
   - Бывает, Настя, бывает. Такое бывает, что никакой писатель-фантаст не придумает.
   - Ты о чем сейчас?
   - Да так. О своем. Извини.
   - Все о ней? Все-таки ты ее любишь? Да? А ее нет, Олег. Нет того маленького светлого человечка, который тебя околдовал. Нет твоего Ребенка. Нет той девочки, веселой и зажигательной. Шкодливой и жизнерадостной. Нет.
   - Нет...? Как это нет? Разве она умерла? А кто есть?
   - Есть жестокая, циничная, расчетливая, холодная женщина, которая четко знает, что ей выгодно и необременительно и которой никто не нужен.
   - Ты сейчас не про Ларису говоришь, а про какую-то Анти-Лору, - недоверчиво сказал он, исподлобья глядя на нее.
   - Лариса, та Лариса, которая есть сейчас - она и есть Анти-Лора. Шоу помнишь, в "Пиранье"? Ты тогда еще очень поразился. А ведь все было не зря. В этой Игре не было ни одного лишнего эпизода. Случайного. Ты это уже понял? Твоей любимой девушки нет. Не существует больше. Да и была ли она той, что представлялась тебе? Ты никогда разве не замечал в ней некоторых черт? Не видел жестокости и резкости? Тебя не настораживали разные странности в ее поведении? Вспомни! Ты же видел сон, тот эпизод с автоматом? Она тебе тогда сказала абсолютную правду. А ты не поверил. Ты сейчас и мне не веришь. Ты все также хочешь увидеть ее и разобраться в ваших отношениях. А их нет, этих отношений! И ей, сегодняшней Лоре, которая действительно стала Анти-Лорой, НИ-ЧЕ-ГО от тебя не нужно! - по слогам произнесла Анастасия последние слова. - Забудь ее, как сломанный сюжет. Он оборвался медленно, негромко, как порванная в гневе фотопленка. Как несколько счастливых прошлых лет, - слегка искаженно процитировала девушка его собственные стихи. - Галилей отрекся от своих убеждений, но все равно остался великим человеком.
   - Поэтому мне всегда больше нравился Джордано Бруно, - тихо произнес он голосом Мюнхгаузена, прекрасно сыгранного его тезкой, и отвернулся.
   - Ты упертый, - покачала головой девушка. - Точно маньяк! Тут Лариска права, - Настя, обхватила себя руками и чуть откинулась назад. - Так нельзя. Это ненормально любить того, кого нет! Тебе психолог нужен.
   - Какой к черту психолог, - покривился он, - сейчас я побегу по докторам. Терпеть не могу врачей! Чем дальше от них, тем больше здоровья. Не нужен мне ни какой вонючий психолог! Я сам во всем разберусь, в конце концов! Скоро ведь все закончится, как ты сказала, да?
   - Да... Закончится твоя Игра. Закончится это Анти-Шоу. Если ты выиграешь, то Утро настанет... Но учти, я сдаваться не собираюсь!
   - Да, пожалуйста, не сдавайся, - он пожал плечами. - Все-таки это было шоу? Постановка. Спектакль. Я прав? - и повернувшись к девушке, впился в ее глаза прищуренным взглядом.
   - Нет, Олег. Это всего лишь один из бесчисленных вариантов. Это не постановка, но это Игра...
   От очередных "откровений" его затошнило, как бывает, когда объешься даже самой вкусной и самой любимой едой. Кому-то игра - а кому-то вся жизнь к черту. Кому-то легкий эпизод комфортного существования в чужом городе - а кому-то потом тоска без начала и конца. Кто-то может выкинуть прошлое, как использованный носовой платок (если не сказать грубее) - а кто-то мечтает вернуть все то, что в этом прошлом было хорошего... Диалектика. Паршиво на душе...
   Он уткнулся глазами в камень и негромко запел себе под нос:
  
   Мы играем, во что захотим
Мы, упали и летим и летим
   А куда не знаем до поры до поры
Мы слепые по законам игры
  
   Послушай ветер, свистит атональный мотив
Ветер назойлив ветер игрив
Он целует меня он кусает меня
   А тем, кто сам добровольно падает в ад
Добрые ангелы не причинят
   Никакого вреда никогда...
  
   - Ты не устаешь меня поражать, - произнесла Настя, внимательно глядя на него. - У тебя получается очень точно и четко подбирать слова. И к месту и ко времени. Да... И тем кто сам, добровольно захотел упасть в ад, неважно по каким причинам, из гордости, тщеславия, самолюбия, ненависти, или просто назло всем - тем действительно никакие Ангелы уже не помогут... VoilЮ tout. Вот и всё.
   - Ален Делон, говорит по-французски, - отозвался, грустно усмехнувшись. - Вот и всё?
   - Не совсем. Тебе ШАХ. Твой ход.
   - Какие вы похожие и какие вы разные, - задумчиво сказал он. - Ты и Алиса. Неужели вы на самом деле одно и то же? Неужели у каждого есть его анти? И каждый человек может превратиться из самого себя в анти-себя? Зачем? Для чего? Почему нельзя остаться самим собой? Таким, каким ты есть. Настоящим. Хорошим, добрым, светлым человеком. Способным на чувства. Не играть в хорошего человечка, в добрую веселую девушку, а быть ей. Весь мой мир катиться в тартарары..., - замолчал, внимательно разглядывая переплетение трещинок на ступеньке. Затем, вспомнив интересную мысль, поднял голову.
   - Знаешь, - посмотрел Насте прямо в глаза, - меня один каламбур стал преследовать. Алиса - Лариса. Прикольно?
   - Нет, Олег. Грустно. Алиса - это не Лариса. Алиса - очень цельная и добрая натура. А я - ее отражение, существующее только здесь. По эту сторону Зеркала Мира. Вне того самого зеркального зала. Я - ее второе Я. Но она сильнее и никогда не выпустит меня наружу. А Лариса..., - Анастасия погрустнела, - как женщина, я могу ее понять. Но в остальном... Она проиграла саму себя. Она обыграла саму себя! Она выбросила из себя все хорошее, что в ней было. С благой, как ей кажется целью - чтобы снова выжить в большом городе. Найти себе очередного воздыхателя, который обеспечит ей комфорт. Но она и его нисколько не любит. Она и себя, как мне кажется, не любит, хоть и Лев. Львенок. Маленький. Твои слова. Но это же не выход, Олег! Она стала маленьким монстром. Она превратилась в анти-себя. В Анти-Лору! И вернуться обратно уже не сможет и, самое главное, не хочет. Может быть, когда-нибудь она пожалеет обо всем. Но чего стоит запоздалая жалость? Сейчас она нужна тебе, но она ничего о тебе слышать не хочет, и ты вызываешь у нее только неприязнь! Сейчас. Но когда она окажется не нужна никому... Вот тогда она всё вспомнит и пожалеет о том, что сама же и убила... Прости..., - Настя отвернулась в сторону и закусила губы.
   - Ста-ся, - он ткнулся носом в колени и закрыл глаза. Ему совершенно не хотелось верить в услышанное. Хотя мозгами он и понимал, что это правда, но душой... - Прости... Кого прощать? Никто ни в чем не виноват, как пела Анжелика. Я ее давно уже простил. Вот только отпустить не могу. Слабак, это ты верно заметила.
   - Дурак ты, а не слабак! - Анастасия резко обернулась и взметнула волосами. - Ты идешь, извини за грубость, как ишак за морковкой, и ни черта не видишь, что вокруг тебя делается! Хорошо хоть Алису разглядел, а то так бы и убил нас вместе с ней. Посмотри на Мир, широко раскрывая глаза! Чьи стихи?! Мои?! Или твои?! Оглянись, разгляди слой любви, море счастья и радостей! Да отвлекись ты от "своей" Ларисы и увидь МИР! Я тоже женщина и никогда бы такого не сказала ни кому, но... Она тебя не достойна!
   - Никогда не говори никогда, - гнусно хмыкнул он. Абсолютно дурацкая, пошлая и вонюче-банальная фраза, от которой пахнет плохо скрытым презрением. Этими словами она, Лариса, выразила все свое отношение к нему. Он на самом деле дурак. Патовая ситуация. Нет, скорее цугцванг. Каждый ход ведет к поражению. Но если подумать... Выход всегда есть. И сейчас у него единственно возможный и приемлемый выход - выиграть эту дьявольскую партию и почувствовать, как Его Яблоки падают в Небо!
   - А зачем ты мне помогаешь, я не пойму. Мы же по разные стороны баррикад? - ему хотелось "взорвать" ситуацию и поэтому он намеренно задал провокационный вопрос.
   - С чего ты взял, что я за тебя?! - хмыкнула девушка. - Вот же тоже, Лев! Возомнил о себе! Мужчина! - с тонкой издевкой произнесла Анастасия, - Я играю за Анти-Мир, в котором ты сейчас находишься. Ты его сам выдумал. Я не выдумал ветер, он сам колит льдинками с просинь-ю, - передразнила его Настя, показывая ему язык. - Поэт-цветик. И что я в тебя такая влюбленная?
   - Вот этого не надо, Насть. Угу? Ничем хорошим это еще не заканчивалось. Ни у кого. Прекрати. Влюбленная. Не смеши мои тапочки. Я могу сделать вид, что тебе поверил, но это ничего тебе не даст.
   - Какой же ты дурачок, Олег Георгиевич... Большое действительно видится на расстоянии. А под своим носом ты ничего не видишь! Придумал тоже, Алиса - Лариса, - фыркнула Настасья, - да Ларисе твоей, до Алисы, как пешком до Марракеша!
   - Алиса умеет вязать. Алиса рисует в альбомах. Алису в гостях не застать. Алиса почти всегда дома. Ах, Алиса как бы нам встретиться, как поболтать обо всем. Ах, Алиса, просто не терпится побыть в доме вдвоем, с тобою вдвоем..., - пропел он улыбнувшись.
   - Оле-жа! Вот ты...! Попал ты в эту Игру, так теперь выкарабкивайся! Будь мужчиной! Победишь - получишь всё!
   - Всё? И Её...? - недоверчиво спросил он.
   Анастасия злорадно улыбнулась и помахала пальчиком перед его носом:
   - Её? Не-е-е-е-ет! Её тебе не видать, как собственных ушей. Без зеркала, разумеется. А, впрочем, затем тебе зеркало, ты и так в нем сидишь, - и, не выдержав, расхохоталась. - Мужчины все-таки очень смешные создания! Пыжатся, надувают щеки, строят из себя черте кого! Тебе говорили про разные линии? А? Нет?! Ты сам до них дотумкал. Хорошо. Молодца. Про слайд говорили? Да! Вот ты и сидишь в этом своем слайде до сих пор! В слайде, где одна темнота, - девушка махнула пышной манжетой, - и сплошная невзаимная любовь. Та самая, которая одинокая игра.
   И Анастасия вдруг запела голосом его любимой певицы:
  
   Невзаимные стихи,
Невзаимные слова
   Разрывают. Но пока жива
Крылья белые сложить,
И оставить на мосту
   Без тебя теряю высоту!

Бей меня и кусай!
Лезвием острым режь!
Только не уходи навсегда!
В каждой клетке моей,
В оболочке сердца
Я оставлю твои города
  
   - Попал, так попал, это ты верно сказала. Меня в нее засунули, насильно почти. Игра, игра... Заблудился я в ней.
   - Ты заблудился не в ней. Ты заблудился в лабиринте времени. И самая главная твоя проблема в том, что у тебя нет ни малейшего желания выбраться из него, - Анастасия пропустила волосы сквозь пальцы, и на секунду он вновь ощутил знакомый аромат.
   "Аква аллегория", - машинально отметил и запнулся. - "Аллегория. Иносказание. И Аква... Аквамарин... У нее...?".
   - Пора выбираться. Только нам, наверное, не по пути, Анастасия. Имя у тебя красивое. Всегда хотел познакомиться с девушкой с таким именем, да все как-то не попадались. Хоть здесь удалось, в зазеркалье, - натужно улыбнулся.
   "Где он у нее? Брошек нет, подвесок тоже. И заколок... Ну, не по карманам же лазить!".
   Черная Королева поднялась на ноги, сбросив с себя куртку. Провела руками по бедрам, убеждаясь, что с ними все в порядке. Немного скривившись, оглядела верхнюю половину своего туалета и зачем-то резким движением оторвала манжеты и выбросила их в пропасть, окружающую каменный "остров" лестницы. Отвернувшись от него, размотала повязку и отправила ее вслед за кружевами. Завязала рубашку узлом на животе, старательно застегнула чудом уцелевшие верхние пуговицы и собрала волосы в пучок. Сочтя свой наряд восстановленным, она повернулась к нему лицом и спросила:
   - Как я выгляжу?
   - Феерично! - выдал ожидаемый ответ и подумал про себя: "Похожи до безумия. Сейчас ей светлые волосы и получится Алиса".
   - Ну, раз так, хотя я в этом и не сомневалась, - чуть-чуть кокетничая, произнесла девушка, - то пора. Спасибо за помощь.
   - Всегда пожалуйста, - отозвался он, глядя на нее и соображая, где она прячет последний камень. То, что он у нее, сомнений не вызывало. Пазл практически сложился и ошибки быть не может.
   Анастасия - Аквамарин.
   - Ты мне так и не ответил, да впрочем, это уже мне и не нужно. Ты и не сможешь ответить. Даже самому себе. На самом деле, на самом деле ты ее не любишь и боишься в этом признаться. Тебе нравится выглядеть таким трагическим героем. Рыцарь печального образа. С далекой и безответной любовью. Ах, как это романтично! - воскликнула Анастасия, всплеснув руками, - зачем только, не пойму. Самоутверждаешься таким образом? Зря. Вот потому ты и здесь сейчас. В Анти-Мире. И тебе уже не выбраться. И вообще! - подчеркнула девушка голосом, - какие могут быть причины у твоей якобы любви? После того, что ты узнал.
   - У любви не может быть никакой другой причины, кроме самой любви, - он тоже привел себя в порядок и сейчас стоял лицом к лицу с ней, скрестив на груди руки.
   - Как знаешь, - пожала плечами черноволосая красавица, - и не забудь. Твой ход.
   - Спасибо, Вы мне это уже неоднократно напомнили..., - хотел язвительно отозваться, но не успел. Девушка растаяла в воздухе. Еще несколько секунд ее контур переливался всеми цветами радуги, но легкий порыв ветра разогнал и его.
   Вот и все. Снова он остался один. На неизвестной дороге. Не привыкать. Он всегда один. По жизни. Лучше быть одному, чем с кем попало. Древняя мудрость.
   Лестница без конца и без края. Уходящие вверх ступени скрывались в легкой дымке. Опускавшиеся вниз - пропадали во тьме. Куда идти?
   - В конце тоннеля яркий свет. И я иду. Иду, по выжженной траве, по тонкому льду... На небо мне еще рано, я так думаю, - усмехнулся, теряясь в раздумьях. - Значит... значит надо спускаться. Что там! "Любимое" направление. Вниз.
   Подобрал шпагу и неторопливо зашагал по ступенькам, глядя под ноги. Оступиться не хотелось. За бортом не водичка, пусть даже ледяная, а пропасть. Летать он так и не научился, до сих пор.
   "Встречу Алису, спрошу, как у нее так получается", - улыбнулся. Мысли переключились на последний разговор с Настасьей.
   "Права она. Права. Я сам знаю, что Лариса уже не та. Не та, что была год назад и не та веселая озорная девчонка, которая приезжала ко мне в аквапарк. От той Лоры ничего уже не осталось. Имел возможность убедиться, не так давно причем. Тридцать первого июля, когда видел ее в последний раз. Тогда она очень умело разыграла сценку, сыграла роль Ледяной Королевы, сменившей чуть гнев на милость после получаса моего горячего монолога. Она на некоторое очень короткое время стала собой, настоящей моей любимой Ларисой. Ребенком. Улыбалась, смеялась, взяла мои подарки, приняла кольцо, выслушала предложение... И доиграла свою партию до конца, не сказав ничего конкретного и проводив меня обратно. Устроила маленькое цирковое представление перед всей деревней. Весело махала руками на прощанье, обменивалась со мной воздушными поцелуями. Была во всем этом наигранность, фальшь. Была... Игра это все была! Актриса... Но я не хотел это замечать, я отмахивался ото лжи. Я хотел разглядеть в ней ту самую Лору. Маленького Лорика. Ей и тогда уже было ничего не надо от меня, но она не нашла в себе смелости сказать это мне в лицо. Предпочла поступить по другому... Это подло".
   "А теперь вопрос, Олег Георгиевич", - он зло пнул подвернувшийся под ногу камешек. - "Зачем я ее ищу? Для чего? И о чем нам с ней говорить, если ничего уже нет, и ничего уже не изменится? И, тем более, если она беременна от кого-то там... непонятно от кого. И о свадьбе у них речь, как я понимаю, даже в принципе не идет. Что ж, каждый сам выбирает свою судьбу. Она свою выбрала. И что мной тогда движет? Никто же понять не может! Что я делаю? Для чего? Для кого! Для того, кого уже нет, и не будет? Самолюбие?", - он остановился, чтобы, не отвлекаясь ни на что понять, наконец, себя. - "Уязвленное самолюбие и не желание просто так вот взять и сдаться? У Львов это врожденное. Самолюбие. Движущая сила. Да... Скорее всего так. Но в этом очень трудно признаться, даже самому себе. Тогда получается, что все они - они, "доброжелатели", были правы... Нет никакой любви и не было никогда. Было просто желание снова очутиться в той волшебной атмосфере взаимной радости и счастья. Пусть наигранной, пусть где-то фальшивой, пусть расчетливой, но...", - тошно. Противно и гадко.
   "Неужели и, правда, нет любви...? И я люблю не ее, а собственные воспоминания о ней, точнее, выражаясь языком Герцогини, слайд. Черт всех возьми!", - он со страшной злостью вонзил шпагу в камень. Та дрогнула, выгнулась дугой, но ведомая приложенной к ней физической силой, дополненной энергией не веселых мыслей, вошла в тело лестницы на три вершка и закачалась, то ли от негодования, то ли в знак протеста.
   "Тогда зачем и для чего вся эта Игра? Для того чтобы подвести меня к этим мыслям? Для того чтобы рассказать мне какая плохая Лариса?! Да хоть мне еще триста человек расскажут об этом, все равно я не поверю! Никому! Не хочу верить! Пусть нет Любви, и не было никогда! Но я не хочу думать о ней плохо! Почему они присвоили себе право решать, какая Она?! Она такая, какая есть! Она - Мой Маленький Лорик Сан! Всё! И никто меня не убедит, что она гадкая, расчетливая, лживая женщина! НЕТ!!! Для меня она - Ребенок! И это ее полное право, распоряжаться своей жизнью... Э-эх, маленькая ты Мазявка, Лариска", - он явственно представил себе сейчас ее любимое лицо, ее озорную детскую улыбку и глубоко вздохнув, замер, задержав дыхание.
   Присел на корточки, уткнувшись лицом в рукоять шпаги. Ощутил лбом холодный металл, впившийся в кожу вычурными переплетениями эфеса.
   "Она не монстр! Она просто маленькая, запутавшаяся в жизни женщина, одна, в большом и чужом городе. Ей плохо и одиноко, ей тяжело и страшно. Ей хочется света и любви, ей хочется понять себя и найти свою жизнь. Все это можно понять. Всё! Но нельзя понять и простить одну единственную маленькую вещь. Так, мелочь. Зачем так поступать с теми, кто тебя любит...?", - он прижал руки к вискам. - "Люблю - трамвай куплю. Вот и все ее отношение. Не могу поверить! Все равно! Так не бывает! Ларис, зачем ты так со мной поступаешь...? Чего не прощу - так это подлости и лжи...".
   Он очень устал от этой жизни. Нет, не от жизни в принципе, а от такой жизни. Настя правильно сказала - он сам затолкал себя в Анти-Мир и не может из него выбраться. Заблудился в лабиринте времени. В прошлом. Тесно связанным с настоящим и будущим. С его нынешним настоящим. Надо найти в себе силы разрубить этот узел!
   "Истинное настоящее - это неуловимое движение вперед прошлого, которое поглощает будущее. По сути, все ощущения - это уже память".
   - Память уже не жаль, мысли не бьют по щекам. Я тебя провожаю к другим берегам, - выдохнул, не открывая глаз.
   Не хотелось видеть никого и ничего. Как выбраться из этого проклятого лабиринта? Как начать новую жизнь? Ему казалось, что если он поговорит с ней, они вместе спокойно и без зла поговорят, решат всё сами для себя, вдвоем, честно, без закулисных интриг, то все станет понятным. Определенным. Закончится поддельное существование, вся эта имитация жизни. Сгорит фальшь его непонятного положения. Разве это так сложно? Двум взрослым людям спокойно поговорить о самих себе...? Оказывается да. Кому-то проще тихо съехать, окатив ледяным презрением и ненавистью другого. И преспокойно создавать себе комфортный мирок, прекрасно зная, что другой в это время готов кидаться на стены от душевной боли. Ну, это же его личные проблемы! Кого они интересуют? Никого.
   - Алиса - это не Лариса. Хорошо. Пусть будет так. Может так даже и лучше. Может мне давно уже пора найти свою Алису? Она стала просто именем нарицательным, м-да. Найти Алису, забыть Ларису... Сплошные рифмы. Сколько я уже тут шарюсь, в этом шоу. Кучу пленки, наверное, извели. Перерасход бюджета. Ну, звиняйте, бананьев нэма!
   Поднялся на ноги, тупо посмотрел по сторонам, не нашел к чему прицепиться и куда выпустить свои не самые добрые эмоции и пошел дальше.
   Спустился еще на несколько ступеней и опять замер.
   - Какой-то я неправильный "герой"! Героям полагается ни в чем не сомневаться и смело идти вперед, сметая преграды. Типичный образ. А я все чего то мучаюсь, ищу, анализирую, копаюсь в себе, пытаюсь понять что-то... Зачем! Лучший тип героя - американский супермен! Минимум извилин, ноль переживаний. Гора мускулов и одна реплика на весь фильм: "I'll back!". О! Вот это герой, я понимаю! А то, блин, русский менталитет! Душевные копания. Поменьше Достоевского надо читать! Вредно для здоровья, - фыркнул.
   Сделав еще шаг, обернулся и взглянул на шпагу:
   - Забрать? Или пусть остается? - на минуту задумался, - не, возвращаться не буду. И зеркала нет улыбнуться, - рассмеялся. - Тонкий английский юмор. Находиться в зеркале и его же и искать. Ладно. Надо будет - другое оружие подсунут. Ангел на что, в конце концов! Это ее амплуа, спасать героя. Вот пусть и спасает, ежели что. А мне некогда. Мне надо камни собирать. А я тут с вами чирикаю! - он вспомнил смысл своей миссии "поссибл": собрать все камни - смысл угадать. Осталось немного. Всего один. Только вот какой смысл надо угадать? Точнее - есть ли смысл в угадывании смысла? (масло масленое, но по-другому не скажешь).
   Душевная муть опять тянула его в разборки с самим собой.
   "Ты слишком много в себе копаешься", - вспомнились слова любимой девушки. В этом она права, копался он много, но ничего особенно плохого в этом не видел. Считал, что в себе лучше разобраться, в первую очередь. И пусть другим часто гораздо естественней перекинуть всю ответственность за все свои невзгоды на окружающих. Он то причем? Если им так проще и легче.
   - Проблемы надо решать по мере их поступления. Золотые слова! Ищем оставшийся, а потом, будем думать, что с ними со всеми делать, - поставил он себе ближайшую задачу. Впрочем, и искать особо нечего. Догадался уже, где этот последний артефакт должен быть. Да к тому же, как раз очередь "темных" камни преподнесть. Первая была Алиса - Лазурит. Потом Оливия - Оливин. Затем Ольга - Рубин. Черед Анастасии - и Аквамарин в кармане!
   - А-Л-О-О-О-Р-А-А, - странная игра букв получается. Игра в перевертыши. - А роза упала на лапу Азора, - воспоминание из далекого пионерского детства и журнала "Мурзилка" конца семидесятых примерно годов.
   - Чтоб не случилось с тобой или со мной, не надо причинять друг другу боль. И верить вновь. Если в сердце огонь, прости этот бой. Не надо причинять друг другу боль... Вот так, Ларис, давай не будем причинять друг другу боль? Нам все-таки надо встретиться, а потом, если мы расстанемся, пускай навсегда, никто тебя больше тревожить не будет, я обещаю.
   Он продолжил спуск по странной лестнице, окруженной непонятными предметами. С каждым его шагом сумерки сгущались, останки города тухли, и без того никакая подсветка совсем пропала. Не видя носков своих ботинок, он пошел медленнее, осторожно щупая ногой каждую ступеньку. Нарваться на дежурный сюрприз - не то удовольствие, которое ему хотелось сейчас испытать.
  
   Я больше не печалюсь по тебе
   Один ползти пытаюсь по судьбе
   Туманная дорога в неизбежность
   И я бреду по ней сам по себе
  
   Я больше не жалею о любви
   Она осталась раненой вдали
   Как птица гордая в молчанье одиноком
   Не может оторваться от земли
  
   - Королю ШАХ и он уходит вниз. Защищать его некому. Королева пропала и где ее ловить, хрен его знает. Целый день сегодня бегаю за одной девушкой! За двумя сразу. Чем-то похожими и очень разными. Похожими именами, разными - характерами. Хотя... Тут уже на воду дуть начнешь! В тихом омуте, как известно, водятся, не выпускницы Смольного института, а участники массовки из премилого ночного шоу "Анти...".
   Талант каламбуриста вырос в нем, за время путешествия по нереальным реальностям, до безоблачных высот. Надо ж было собрать в одном предложении всех сразу. Да...
   Он не успел договорить вслух название своего любимого времяпровождения, ибо на очередном шаге запнулся обо что-то правой ногой и потерял равновесие.
   Сейчас вполне можно перечислить какими видами спорта он был сегодня увлечен. Катанье на бочках. Шахматы (тоже спорт!). Скоростной подъем по веревочной лестнице. Бег за кроликом по пересеченной местности. Плаванье в болоте. Стипль-чез в горах. Стендовая стрельба в подземельях. Ралли по трассам Марокко. Спортивная ходьба по пустыне. Спуск по канату. Снова бег с препятствиями на пляже. Гонки на шлюпках. Регата на яхте. Спортивные танцы. Бильярд. Хождение по канату (странная тяга к скалам и веревкам. Интересно, с чего бы это...?). Прыжки через костер. Ах да, забыли про бобслей с песчаной кручи. И недавнее фехтование. Вроде все. А теперь, очередной номер программы - как бы это назвать...? Фристайл на лестнице или скейтборд без коньков по ступенькам? Не, не похоже.
   Прокатившись кубарем вниз по дороге ведущей вверх и сосчитав оставшиеся ступени, он снова вспомнил приснопамятных господ мушкетеров, проделывавших подобные трюки с элегантной небрежностью. Куда ему до "профессионалов".
   Впечатавшись в камень, он затих, пытаясь мысленно ощутить свою целостность и прислушиваясь к ощущениям. Тело хныкало и ворчало на хозяина, поступающего с ним так небрежно, но на повреждения несовместимые с жизнью не жаловалось.
   Полежав минуту-другую, и подумав о бренности человеческого существования, такого быстротечного и такого интересного, решил, что поскольку у него все на месте, то надо продолжать свой нелегкий поход в неизбежность.
   Со скрипом шейных позвонков, подняв голову...
   Ну, кто первым догадается, что он увидел? Время пошло!
   Никто не догадался? А увидел он всего лишь навсего знакомый номер любимого автомобиля. Какими неведомыми путями он попал сюда? Кто его пригнал от Старой Крепости? Вопросы, вопросы...
   - Моя лилипуточка, приди ко мне. Побудем минуточку, наедине, - просвистел подходящую к месту песенку и по-пластунски дополз до подножки. Подтянулся, дернул ручку и рывком вогнал себя во чрево машины.
   Чертовски уютное кресло охватило застывшие в коме мышцы героя. Родная обстановка, красивый интерьер и ощущение комфорта и безопасности подняли чувство уверенности в себе выше пола и невербальным воздействием почти вывели его из состояния среднего по тяжести нокаута.
   Надо выбираться отсюда. И как можно быстрее. К свету. К Солнцу. К людям. Нормальным людям, а не всяким разным их анти-сущностям. Ходу, милые, ходу!
   Он рванул любимую "игрушку" с места, и полетел вперед, не разбирая дороги.
   Яркий, мертвенно-белый свет фар выхватывал препятствия на трассе слалома. Отвечая на увиденное, он играл ногами эспрессиво на трех педалях своего "фортепиано", перемежал субито и фероче отрывистыми движениями руля, и в темпе престо нежно перебрасывал ручку скоростей. Двигало им только одно желание - оставить между собой и сожженным им городом имени потерянной Любви как можно больше пространства и времени.
  
   Большие планы на будущее
   Идиотские представления
   Не курящие и не пьющие
   Без сознания в День рождения
  
   Постепенно сползаем по стенам
   Падаем, поднимаемся
   Уходят, кому надоело
   А нам пока это нравится!
  
   Первый раз, как известно, История происходит в виде трагедии. Второй раз повторяется в виде фарса. Ну, это у нормальных людей. Отнести себя сейчас к ним он не мог. Именно поэтому, его История повторилась в виде комедии. Или пародии.
  
   Большие планы на будущее
   Ласковые, любящие
   Сильнодействующие, быстро губящие
   Большие планы на будущее
  
   Перед капотом любимой Pajero буквально из воздуха возникла девушка. В следующие полсекунды... Кто-нибудь еще помнит, как всё начиналось?! Все было впервые и вновь...
   Со всей силы, пречизо - определенно, вдавив в пол среднюю педаль и, забыв о всякой внезапности и свирепости, буквально да капо, как в начале, дернул руль, пытаясь вывернуть и избежать столкновения.
   Как только машина остановилась, он выскочил наружу, громко хлопнув дверцей, и почти радостно закричал:
   - Барышня! У нас с Вами сегодня точно не день Бэкхема! Стопудово!!!
   Испуганная его криком (или сделавшая вид, что испугалась) девушка привычно села на асфальт белыми джинсами и захлопала ресницами, тихо улыбаясь.
   - Кто-то из нас двоих точно сошел с ума. Осталось лишь определить - весь мир или я...! Я тебя ищу столько времени!! Куда ты пропала?!!!
   - Привет, - совершенно спокойным голосом отозвалась та, поправляя волосы, как ничуть не бывало. - Ты зачем пришел?
   - Я приехал за тобой, - диалог из непоказанного еще фильма. Про дневной караул.
   - Да? - девушка явно переигрывала.
   - Да, - уже более сдержанно сказал он, - пойдем!
   Взяв ее за руку, повел к машине. Усадил, резво запрыгнул на свое место и с шиком и пробуксовкой взял с места.
   Девушка с нескрываемым любопытством окинула взором внутренности автомобиля, глянула на него, перевела глаза на переднюю панель и с непонятным интересом произнесла:
   - У Вас такая красивая машина...
   - Спасибо, - недоуменно ответил он.
   "Очередной сценарий разыгрываем? По мотивам О'Генри?".
   - Это Феррари?
   - Не, это Паджеро!
   - Никогда не слышала..., - и, решившись незнамо на что, сказала. - А меня Алиса зовут...
   - Да? - он немного обалдел.
   "Точно пародия! Ну, тогда надо включить нужную песню. Легко!".
   Пощелкал джойстиком и прибавил громкость.
  
   Вчерашний вечер из подворотни на всё согласен
   Спасаться нечем, и я охотник и я опасен
   И очень скоро, еще минута, и доверяю
   И мухоморы, конечно круто, но тоже вряд ли...
  
   Девушка рассмеялась:
   - Прикольная песня. А куда мы едем?
   - Может быть в РГЭУ...? - с тонким ехидством спросил он.
   - Нет. Нам надо..., - видимо опасаясь, что проговорилась, она закусила губу.
   От неожиданности он умудрился двумя ногами нажать сразу на три педали. Машина дернулась, замерла и возмущенно заверещала, не понимая, что хочет ее хозяин. На какого хрена нажимать сразу тормоз и газ???!! Ну и сцепление заодно?!
   - В Старую Крепость?! - заорал он.
   - Наоборот. Подальше от нее, Олег. Нам надо найти дорогу...
   Вдох-выдох. Пауза. Вдох-выдох...
   Он тихо тронул машину, не спеша задавать идиотские вопросы. Терзали его смутные сомнения, по поводу Дороги...
   - Хорошо. Командуй, Алис. Куда рулить?
   - Сейчас, - девушка откинулась в кресле и закрыла глаза.
   Еще раз отметил для себя, как они похожи с Лорой. Не близняшки, как с Настей, но... Вот сейчас она чуть склонила голову, мягко улыбнулась и... НУ ПРОСТО ПОХОЖИ!!! Галлюцинации?! Ага, смысловые!
   Звонкий голос Ромы вылетал из динамиков:
  
   Моя Love story короче ночи смотрю на время
   И беспонтово мотает счетчик такси на север
   И я не знаю, и я теряю вчерашний вечер
   Моя смешная, моя родная, до скорой встречи!
  
   - До скорой встречи, до скорой встречи. Моя любовь к тебе навечно. До скорой встречи, до скорой встречи. До скорой встречи, до скорой встречи. Моя любовь к тебе навечно. До скорой встречи. До скорой встречи! - подпевал он
   Алиса прижала руки к вискам, пытаясь сосредоточиться. Наверное, искала дорогу. Мысленно.
   "Выбирает другое отражение? Или ищет нужный вариант сценария?", - подумал, кинув быстрый взгляд на девушку.
   Выключил проигрыватель и открыл рот:
   - Извини, Алис, что отвлекаю. Давно просто хотел спросить. Когда у тебя день рождения?
   - Первого августа был, - коротко ответила девушка, не открывая глаз.
   "Лев... Я так и знал! Это судьба, гм".
   Пока Алиса продолжала "колдовать" про себя, он, снизив скорость, выписывал фуэте на ночном серпантине.
   Бесконечное кружение заморочило ему голову, и он не сразу осознал, как изменился окружающий их пейзаж. Насколько он стал знакомым.
   Колеса автомобиля месили мокрую землю, с неба сыпалась мыгычка, через приопущенное стекло дохнуло не сентябрьским холодком.
   Легкий звук на пределе чувствительности ушей, будто лопнула тонкая струна, волшебная невидимая нить, протянутая между кем-то и кем-то.
   Машина дернулась, взвыла от натуги и, будто поперхнувшись, заглохла.
   Он, не решаясь посмотреть направо, тихо вылез наружу и всё понял...
  
   Холодный лес. То ли конец осени, то ли начало весны. Мокрая земля, полоски подтаявшего снега, небрежно брошенные в разных местах. Сырой холодный воздух. Хмурое небо, полностью закрытое серыми облаками. Тревожно кружащие вдали черные птицы и дорога. Обычная грунтовка, превратившаяся сейчас просто в две колеи, заполненные талой водой и ноздреватыми снежными ошметками. Приходящая неведомо откуда и уходящая неизвестно куда...
  
   Нашли...
  
   Дальше, тянется дорога
   Обнимает сердце дрожь
   Мне осталось еще немного
   Если верить, что ты меня ждешь...
  
   В предрассветной тишине
   Сквозь лунный свет
   На заплаканном окне мой белый след
   Растворяясь далеко в холодной мгле
   Я взмахну крылом тебе
  
   Жарче тяжести в груди
   Возникает дальний свет
   Если сможешь, помоги
Мне поверить в свою смерть
  
   В предрассветной тишине сквозь лунный свет
На заплаканном окне мой белый след
Растворяясь далеко в холодной мгле
Я взмахну крылом тебе
  
  
   ЭКСПОЗИЦИЯ
  

"Я видел их валяясь трупом под луной
Луна горела окровавленной звездой... "

  
   - Погиб во мне поэт, - пробормотал он вслух. - Талант не пропьешь, воистину. Как киргизский певец. Что вижу - то и пою.
   Раскисший снег действительно чавкал под ногами мерзкой жижей. То ли потеплело, и он начал ускоренно таять, то ли... А хрен его знает то ли чего.
   Ноги тонули в месиве, и каждый шаг превращался в череду отрывистых движений. Не ходьба - а какое то издевательство над уставшим человеком. И так уже сил было раз-два, и обчелся.
   - Дороги, которые мы выбираем. Скорее это они нас выбирают, - угрюмо пробормотал он, в очередной раз, выдирая ботинок из жижи. - Ненавижу грязную обувь. М-да... осталось добавить сакраментальную фразу - а кому легко?
   Все физические и умственные силы уходили на поддержание вертикального положения в пространстве. Его походке сейчас могла позавидовать только корова, на льду.
   Подражая бешеной собаке, для которой сто верст не крюк, он описал по лесу окружность и вышел к дороге. Той самой гостеприимной дороге. И не просто вышел. Именно туда, где его ждали. Или его ждали там, куда он вышел?
   Отодвинув рукой последние заросли кустарника, загораживающие "экран", он увидел... Вполне мирную картину, но, почему то заставившую его сжаться в клубок и сделать глубокий шипящий выдох.
   Не дальше чем в двадцати метрах от него, на обочине дороги стояла верная Pajero, сыто урча двигателем.
   Он кинул быстрый взгляд вправо-влево. Никого. За дорогу он заглянуть не мог, поскольку она, дорога, господствовала над окружающей местностью. Оставалось надеяться, что там тоже не будет любопытных зрителей.
   Тонированные стекла машины не позволяли увидеть наличие или отсутствие наличия встречающих. Но лучше надеяться на худшее, что б потом обрадоваться хорошему.
   - Ну-ну. Программа "Розыгрыш" что ли? Сейчас я их самих разыграю. Переиграю. И построю. По росту. Подоконника нет, жаль.
   Он сдернул автомат, откинул предохранитель и, стараясь сильно не шуметь, двинулся вперед, обходя машину с тыла. Почувствовав под ногами твердый грунт насыпи, он буквально взлетел по ней наверх, забыв о боли и отсутствии сил. Резко дернул на себя правую переднюю дверь. Отпрыгнул в сторону, выставив перед собой оружие.
   Взведенный, как курок и державшийся на последнем волоске организм разом оттаял и обмяк. Руки опустились. А глаза наоборот, напряглись еще больше, пытаясь передать в мозг массив невообразимой информации. Такой милой, домашней и пахнущей уютом.
   На сиденье, подобрав под себя ноги и свернувшись клубочком, тихо сопела... Лариса. Легкая улыбка на уставшем, чумазом лице, голова, лежащая на руках, чуть подрагивающие ресницы...
   - Ребенок, Господи..., - протянул он, опускаясь на колени. Как же он рад ее видеть! - Лорочка.
   Аккуратно прикрыл дверцу и, обойдя машину, сел на водительское место, сунув оружие на заднее сиденье. Повернулся к ней, с любовью глядя на своего маленького ненаглядного Лорика. Действительно, как ребенок. Уставший ребенок, которого сморил сон. Он осторожно и нежно погладил ее по волосам, боясь разбудить. Какая она все-таки... Он не мог подобрать правильное выражение. Хорошая - да, безусловно, но те то. Добрая - да. Любимая - однозначно. Единственная. Вот, именно так. Единственный нужный ему человечек. Единственная женщина в этом мире.
   Он откинулся на спинку, продолжая смотреть на свое чудо. Чудо слегка вздрогнуло во сне, шевельнулось, чмокнуло губами и снова тихо засопело. Он вспомнил одно из ее выражений: "А потом я свернусь калачиком, залезу тебе под мышку, и буду тихо сопеть".
   Мягко улыбнулся:
   "Лариска, ты даже не знаешь, как я тебя люблю... Мазява ты моя маленькая...".
   Стараясь не шуметь, порылся в кармане, вытащил смятую, грязную пачку сигарет и осторожно прикурил.
   Выпуская дым в приопущенное стекло, он пытался собрать в кучу все последние события. Их дурацкий бег, непонятно от кого. И зачем. Заглохшая машина, брошенная на проселке. Продирание через лес. Расставание на обочине этой самой дороги. Перестрелка. Ранение...
   Больше всего его, конечно, беспокоила сцена разговора с ней, под дулом автомата...
   "Это была не она. Это было... Анти какое-то... Анти-Она... Причем здесь Анти? Что я несу?!", - мысли скакали с одного на другое, не давая возможности сосредоточиться и додумать хоть одну из них. - "Приснилось мне что ли? Да нет", - он тронул рукой рану и поморщился. Свитер прилип к коже, послужив и бинтом, и пластырем. Кровь уже не сочилась, но сказать, что рана была ненастоящей, язык не поворачивался.
   "Просто я бредил. Полз, полз и отключился, и мне привиделось. Страшный сон, блин! Не могла она...", - он покосился на девушку, - "не могла она так сделать. И так говорить... У меня галлюцинации были. Вот и все".
   Успокоив, таким образом, самого себя, хотя сомнения в душе еще конечно оставались, он прикончил сигарету жадной затяжкой и выбросил ее остатки в окно.
   Лора пошевелилась, подняла голову и встряхнула ей, одновременно раскрывая глаза. Потом чуть потянувшись, мягко улыбнулась и сказала, повернувшись к нему:
   - Олеж, я так устала... Поехали домой...?
   Он развернулся к ней все телом, глянул в любимое лицо и беззвучно рассмеялся: какая она сейчас смешная! Как маленький пушистый воробушек. Растрепавшаяся, испачканная, полусонная. Но такая родная!
   - Конечно, домой, Лорик, - подмигнул ей. - А ты знаешь, - он поднял брови, делая вопрошающее лицо, и прошептал одними губами:
   - Я тебя люблю...
   Она улыбнулась, довольная и счастливая:
   - И я тебя люблю, Олежка.
   - Ребенок! - он засмеялся. - Домой! Полный ход! Зажигай!
   Джип помчался по дороге, разбрызгивая во все стороны мокрый снег, грязь, воду и все что там еще было, под колесами.
  
   Ты опоздал, я не успела можно простить...
  
   Брызги снега из-под колес,
   В девушку разбитых витрин
   Это не со мной - это Дежавю
  
   Ворон (а может быть ворона?), внимательно наблюдавший эту сцену с ближайшего дерева, тихо спланировал на дорогу и приземлился на месте недавней стоянки автомобиля. Строя из себя юного следопыта, он прошелся туда-сюда, что-то выискивая. Ковырнул в нескольких местах в грязи и чуть повозившись, попятился назад, вытаскивая некую находку.
   Расклевав холщовый мешочек, ворон склонил голову набок и...
   Только отсутствие губ, как таковых, помешало птице ехидно улыбнуться. Имеющимися в наличии частями лица (а оно-то у птиц есть?) ворон изобразил похабную усмешку над глупыми людьми, теряющими такие красивые сверкающие штучки...
   Подцепив клювом упаковку, хранящую в себе драгоценности, ворон взмыл в воздух, и лениво махая крыльями, полетел над дорогой.
  
  
   СЕМПЛИЧЕ
  

"Если бы ангелы твои оставили меня

там, где в тихой пустоте нить держит тонкая..."

  
   Джип мчался по дороге, разбрызгивая во все стороны мокрый снег, грязь, воду и все что там еще было, под колесами.
   Настроение - отличное! Блуждания закончились. Они едут вместе домой. ДОМОЙ!
   Наполненный счастьем нахождения своей единственной женщины рядом с ним, он тихо напевал себе под нос:
  
   Домой!
Там так сладко бьется сердце северных гор.
Домой!
Снова остается бесконечный простор за спиной.
Позади ночная брань чужих городов,
Зной соленых океанов, терпких садов,
Но во мне уже стучит как шальной мотор
Сердце северных гор,
Сердце северных гор,
Сердце северных гор
  
   Лариса, свернувшись калачиком, спала. Он посматривал на нее мельком, любуясь своим Ребенком. Как ему повезло, что он нашел ее. Что они нашли друг друга в этом огромном мире. Что сумели остаться вместе, чего это им не стоило. Какое счастье быть вместе с любимой женщиной и знать, что она тебя любит. Вот вам и формула счастья - не то, что просто, а очень просто! Все остальное - мишура. Выражаясь языком классиков - надстройка над базисом. Вторично, третично и пятнадцатирично.
   Тишину нарушал только еле слышный рокот мощного двигателя. Огоньки приборов чуть подсвечивали салон.
   Он снова закурил, спокойный, умиротворенный, довольный, счастливый.
   Серое невзрачное небо стремительно темнело. Солнце, закатываясь за невидимый отсюда край земли, уходило из этого мира, отдавая его во власть ночи. Временную. До утра.
   Приоткрыв окошко, чтобы выбросить окурок, он не то чтобы услышал, а скорее ощутил, легкий звук, похожий на тихий стон лопнувшей гитарной струны.
   Насторожился.
   Внутри возникло необъяснимое, и от этого еще более неприятное чувство тревоги. Оно, это гадкое чувство, тихой сапой проникло в память и потянуло за ниточку клубок ассоциаций, которые в свою очередь разбудили воспоминания, и понеслась душа в рай...
   Погрузившись в себя ("и чем глубже, тем видней..."), он пропустил резкий крик. Только через какое-то время, понадобившееся мозгу, чтобы переключиться на решение другой задачи, он воспринял набор звуков и сложил их в слова:
   - Олег, стой!
   До него не сразу дошло, что надо сделать. Сначала он повернул голову к любимой, пытаясь понять, почему она закричала. Потом, через растянувшиеся мгновения осознал, что рядом с ним НЕ ЛАРИСА и вот тогда, тогда, резко затормозил.
   Инерция бросила его на руль. Больно ударившись грудью, он мысленно чертыхнулся, скривился и упал обратно на спинку кресла.
   Опасливо повернувшись направо, он только и смог, что невнятно выдавить из себя:
   - Алиса...? - и подражая ей, глупо захлопал ресницами, не уступающими по длине ее. Губы сами растянулись в идиотскую улыбку, глаза сначала увеличились до размеров пятирублевой монеты, потом превратились в щелочки и сквозь силу, понемногу-понемногу вернулись к стандартному виду.
   Он уже понял, что даже если закроет их полностью, а потом откроет - эта барышня не исчезнет. Судьба... Или навязчивость. Не прикольно!
   "Откуда она взялась на мою голову?! Почему я сегодня не проспал работу???!!!".
   - Ты камни потерял..., - тихим, спокойным голосом произнесла девушка. Будто не она только что орала во всю мочь, а кто-то там, за окном.
   - Какие камни...??? А... Лора где...??!
   - Лора? - Алиса прикинулась безмерно удивленной. - Лоры здесь нет. Что с тобой, Олег?!
   - Как нет? Куда она делась??? Я же с ней ехал. Домой...
   - Олег, Ларисы не было. Где ты ее увидел? Ты устал сильно. Тебе показалось, Олеж.
   - Ну, как где? Вот здесь, - недоумевая, кивнул в ее сторону, - на твоем месте еще три минуты назад была Лора...
   - У тебя галлюцинации.
   Он примолк, ошарашено глядя на Алису, потом дернул уголком рта и отвернулся. Его заполнили злость и разочарование. Умиротворенность и счастье тихо съехали и растаяли.
   "Ларисы не было...?? А так все было реально. Очень. Я уже обрадовался, что нашел ее. А получается, что это...".
   Оборвав мысль, и не говоря ни слова, сунул в рот сигарету и щелкнул зажигалкой.
   Первая затяжка помогла выйти из шока и слегка прочистила голову. До него постепенно стало доходить, где он сейчас и как вообще.
   "Получается, что я только что выехал из собственного сна... Так? В который сам же и въехал не так давно и в той же компании. С милой белокурой девушкой. Ни у кого больше не получалось попасть в свой сон? Нет? Значит, это только мне так чертовски повезло. И в этом сне Алиса превратилась в Ларису, а потом обратно. Н-да. Забавно...".
   Столбик пепла упал на брюки. Он выбросил окурок и отряхнул колени, машинально опустив на них глаза и ожидая увидеть грязный камуфляж. Вовсе нет. Любимые черные джинсы. Вместо камуфляжной же куртки - черная майка, не супер чистая, конечно, после того, что было, но все же. И никаких следов раны.
   "Ну да. Сон закончился. Я в реальном мире", - от последней мысли он беззвучно и зло рассмеялся. - "В реальном. Куда уж реальнее!".
   Усмехнулся.
   "Так я выбрался из зазеркалья? В нормальный Мир. Или все-таки нет? Кто она, в таком случае? Точно Алиса? Или мираж?".
   Данный вопрос стоило уточнить. Не поворачиваясь, спросил:
   - А, что если это ТЫ - галлюцинация?!
   Девушка улыбнулась:
   - Я - настоящая. Хочешь потрогать и убедиться?
   - Н-нет, - чуть заикаясь, ответил он и вспомнил приснопамятную Оливию, предлагавшую ему сделать то же самое. - Спасибо. Точно Лоры не было? Честно?
   - Оле-жа, - Алиса сделала грустное лицо и одновременно состроила смешную гримасу, - я понимаю, что ты только о ней и думаешь, но... тебе, наверное, приснилось. Я ехала с тобой. Ты чуть не сбил меня и посадил к себе в машину. Не помнишь?
   - Помню. Я все помню. Только уж очень внезапная смена декораций. Не ждал я тебя сейчас увидеть, вот уж точно! Так хорошо ехали, с Лорой, домой... Как так получилось? Почему ты опять здесь? - поморщился.
   - Ты не рад меня видеть? - вроде бесхитростный вопрос, но интонация...
   Он промолчал. Рад, не рад, какая разница. Допустим рад, и что? Нельзя же так резко выныривать из придуманной картинки. Очередного слайда.
   Алиса отметила про себя его паузу, но решила не углубляться в тему, а просто прокомментировала:
   - Ты снова был там. В пространстве вариантов. И видел один из них.
   - А сейчас я в другом, надо полагать. Да? - он ограничился ухмылкой, не подавая виду, что удивлен ее умением читать мысли.
   - Вроде того, - тихо ответила девушка.
   - А когда, черт возьми, будет настоящий мир!
   - Олег. Ты создаешь свой Мир, какой захочешь. Так какой ты хочешь? Тот, что был утром или другой? Тебе ТОТ сильно нравился? У тебя не было желания изменить его? Вспомни: "утро как утро, обычный понедельник, каких миллион был и еще будет. Обычная схема, обычная жизнь, ничего супер интересного". Ты хочешь туда вернуться? Ты сам сказал: "бег по кругу затянет в петле". И эта петля не чета твоим розовым ленточкам. Хочешь в Утро? Пожалуйста. Ты вершитель своей судьбы. Твое желание - закон. Захочешь - вернешься в ту реальность. Но ты можешь попасть в другую. В ту где ты любим и счастлив... Это и будет твой настоящий Мир. Тебе надо только выиграть, и все будет по-другому... Правда. Воспользуйся своим правом на свободу выбора.
   Находясь еще в прострации, он воспринимал слова Алисы, будто сквозь легкую дымку. Их смысл не доходил до него полностью.
   "Бег по кругу. Вершитель судьбы. Свобода выбора. Реальности...".
   Приклеившись взглядом к ветровому стеклу, молча слушал ее, не перебивая. Лишь знакомое слово "утро" чуть встряхнуло его.
   - Утро? Ну да. Утро помню, - как сомнамбула выговорил он. - С недожеванной песней. Тебя помню, спешащей в РИНХ. Я тебя подвез. Потом поехал на работу. Потом захотел тебя найти. И тут все понеслось. Бочки, трамваи, Ангелы, Кролики и тэ дэ и тэ пэ.
   - Интересно, - игриво спросила девушка, - а зачем ты хотел меня найти?
   "Действительно. Зачем?", - подумал по инерции, но через секунду стряхнул наваждение.
   "А затем, что так было задумано. На этом интересе и выстроили всю Игру. Попадается под ноги, ну под колеса, не важно, красивая девчонка, да еще с явным намеком на продолжение. Это я про кролика. Естественно, что здоровое любопытство узнать кто она такая и, причем здесь белая бестия, поведут "героя" за ней. Вот он и повелся и попал. В Игру".
   "Игры, в которые играют люди. И люди, которые играют в игры. Доиграем, так уж и быть. Может, даже выиграем. Честно говоря, возвращаться в то утро я особо не хочу. Особо. Совсем не хочу. Здесь я с ней спорить не буду. Что там делать. Тоска и преснятина. Уж лучше как сейчас. Лучше эта Игра, чем та реальность. Здесь я еще могу что-то сделать, найти ее. А там уже всё. Так что... Рубикон перейден и мосты сожжены. Остается выиграть и все будет по-другому. И за поворотом меня будет караулить другая реальность. Опять надо верить девушке на слово. Карма у меня такая что ли, верить им всем?! Может на этот раз из этого что-нибудь получиться?", - улыбнулся своим мыслям.
   Алиса ждала ответа на вопрос. Что ж, сейчас она его услышит.
   - Ты уже спрашивала, а я уже отвечал, - отрезал нарочито грубо. А вот пусть задумается! Почему им всем можно играть с ним, а ему нет? Конечно, она хотела услышать, что он внезапно воспылал к ней какими-то чувствами и побежал искать ее, такую красивую и хорошую. Можно было, конечно, так и ответить. Но к чему. Зачем врать? И вообще! Надоели ему эти странные перетурбации. Превращения одного в другое, одну - в другую. Первый раз было неожиданно, второй - еще как-то интересно. Третий - немного смешно. А в пятнадцатый - увольте.
   Едва разжимая губы, пропел:
  
   Убей меня, убей себя
   Ты не изменишь ничего
   У этой сказки нет конца
   Ты не изменишь ничего
  
   - Предлагаешь мне накрасить ресницы губной помадой, а губы - лаком для волос? Только я не мертвая принцесса, а ты не верный пес. Ты Лев.
   Он рассмеялся:
   - Лев. Приколистка ты, Алиса. Любительница "Нашей Музыки"? А сама кто, не Лев что ли? Везет мне на девушек Львов. Особенно рожденных первого августа. Хороший день, надо сказать!
   - Они такие яркие, необычные, взбалмошные, непосредственные, веселые, живые. Да? - прищурившись, спросила Алиса. - А еще они маленькие, хрупкие, нежные, характерные, красивые, наконец! Твой любимый типаж..., - умением тонко и незаметно пускать "шпильки" женщины славились со времен своей прародительницы.
   - Да, я и не спорю, - усмехнулся. - Именно такие мне и нравятся. Вы очень похожи, но ты, увы - не она.
   - Увы...? - вполголоса произнесла девушка. Встряхнув головой, закинула свои локоны за спину, обнажив шею, и чем-то довольная, может, нечаянно вырвавшимся у него наречием, улыбнулась:
   - Глупый ты, хоть и большой.
   - Чего это я глупый?
   - Того. Все несешься сломя голову туда, где ты не нужен. А под собственным носом...
   - Может, хватит меня поучать?! - перебил он девушку. - Прямо феминистский заговор! Каждая считает своим долгом меня жизни научить. Хватит!
   - Хорошо, Котейкин, больше не буду, - от интонации последней фразы он вздрогнул.
   Развернувшись всем корпусом, внимательно посмотрел на свою спутницу.
   "Откуда в ней столько похожего на... Неужели дурацкий каламбур Алиса - Лариса все-таки имеет смысл? Но... Это же не она. Ну, похожа чем-то. И не более".
   Самозаклинание немного подействовало, но смутные подозрения еще оставались. Он так и не понял, с кем его свел белый кролик. И дело даже не в этом. Откуда и как кто-то смог узнать столько всего про него и про Лору? Чтобы так играть, как это делает Алиса. Да и Настасья от нее в этом плане не отстает.
   "Странно, но ладно. Продолжим".
   - Больше не будешь? А может, будешь? - подмигнул ей и негромко запел:
  
   Я буду пластилином,
   А ты дорогой длинной,
   И травы наши болью,
   Уже давно...
  
   - Любовью..., - беззвучно закончила Алиса и, сделав над собой усилие, попросила:
   - Спой другую, пожалуйста...
   - Другую? У меня все песни грустные.
   - Пускай. Я... послушаю.
   - Хорошо, - он припомнил нужный мотив и, выстукивая его пальцами по рулю, запел:
  
   Я постелю тебе под ноги небо
   Стань птицей, освободись
   Я постелю тебе под ноги небо
   Только вернись, только вернись
  
   Я заплету в твои волосы вечность
   Стань солнцем, светом зажгись
   Я заплету в твои волосы вечность
   Только вернись, только вернись
  
   Счастье - нелегкое бремя
   Неблагодарная pоль
   Ты подарила мне время
   Я причинил тебе боль
   Боль - это та же измена
   Дyшy свою не неволь
   Ты подарила мне время
   Я причинил тебе боль
  
   - У тебя каждая песня о любви, Олег? - спросила Алиса, водя пальчиком по запотевшему окну. - Любви, которой уже нет?
   - Любовь... Самое заезженное слово. Ты знаешь, что это такое? Кто-нибудь вообще это знает? Ситуация абсурдная. Все рассуждают о предмете, которому никто еще не сумел дать четкого и однозначного определения. Сколько бумаги и чернил извели. Результат - нулевой. Переливание из пустого в порожнее. Ах, любовь-морковь. Ах, как романтично. Романтики! С большой дороги, - поморщился. - Все страдают по ней. Ищут, ждут. Как можно искать то, чего в глаза не видел? Знаешь, я недавно понял, о чем повествует большинство русских сказок. В которых герои ищут сами не знают что. Вот именно о ней. И чем они, как правило, заканчиваются? Правильно, свадебкой. Как будто это вершина человеческой эволюции, можно подумать. Поженились и все - мир и благодать. А самое интересное вот только тогда и начинается. Но об этом авторы умалчивают, предоставляя читателям самим фантазировать, исходя из своего жизненного опыта. А еще больше "сказок" написано про невзаимную любовь. Такие трагедии, мама не горюй! Неизвестно чего больше в мировой литературе - первого или второго? Займусь как-нибудь на досуге. Посчитаю. На кандидатскую потянет, или на докторскую, - рассмеялся. - Интересная, кстати, мысль.
   Он мельком глянул на Алису и вернулся глазами к дороге.
   - Не думай, что я самый умный. Я - такой же. Ищу ее, борюсь, жду. Хочу. Все мы человеки... Недавно прочитал еще одно, стомиллионное по счету определение этого. Причем, не в художественном произведении, а в деловом журнале. Любовь - это комбинация рационального и эмоционального, причем с преобладанием последнего компонента. Речь там шла, конечно, о любви клиентов к компании, но все же. Неплохая формулировка, не хуже других. Вот тебе и любовь. Просто комбинация.
   Помолчал.
   - Что у меня есть, или нет, касается только меня. Это очень личное, извини.
   Во время его монолога Алиса продолжала художничать. Тонкие штрихи еще не слились в нечто определенное, и ее замысел был не понятен. А был ли он?
   Не удержавшись от любопытства, спросил:
   - Ты любишь рисовать?
   Девушка помедлила и тихо ответила:
   - Алиса умеет вязать. Алиса рисует на стеклах. Как мой любимый художник. Мороз.
   Каждое, так похожее на её, слово Алисы, каждое ее выражение, даже интонация, напоминали о ней. "Мой любимый художник - мороз на стекле". Это её слова, Ларисы...
   Отвернулся, растерянный. Пытаясь собраться с мыслями, рассеянно потыкал в кнопки магнитолы и включил первую попавшуюся музыку.
  
   Прощальных белых поцелуев след во мне
   Ты не вернёшься
   Меня рисуют мелом на стене
   Ты не вернёшься
  
   И пролетают чёрные леса,
Успеть прикрыть бы спину
Я рада, ты живой пока,
Я удержусь, я не покину
  
   Зву-чи
Зву-чи
  
   - Зву-чи, - грустно повторил он, откинувшись на спинку. Кто кого не покинет? Кто был нужен, тот, та, уже покинула. Остается звучать...
  
   Как много песен порохом живёт во мне
   Ты не вернёшься.
А о тебе ещё никто не пел
   Ты не вернёшься
  
   И пролетают чёрные леса,
Успеть прикрыть бы спину
Я рада, ты живой пока,
Я удержусь, я не покину
Зву-чи
Зву-чи...
   Песня закончилась и он, не желая сбивать созданное ею настроение, выключил диск.
   - Я рада, ты живой пока. Я удержу. Я не покину, - едва слышно произнесла девушка.
   "Алиса, Алиса. Зачем ты это говоришь. Ты хорошая, ты очень хорошая. Красивая, и похожая. Но... Но есть на свете одна маленькая девчонка. Маленький Лорик Сан. Ребенок. Я не могу с ней расстаться. Никак. Даже зная всё, что я узнал за последнее время. Это как омут. Он затягивает, опутывает, топит, и вроде хочешь вырваться, зная что иначе просто умрешь, но не можешь... И даже не хочешь хвататься за хворостины, протягиваемые добрыми людьми, которые переживают, стараются помочь. Потому что... А почему? Кто бы объяснил. Наверное, потому, что не можешь вот так взять и отречься от всего. По всем канонам - это лучший выход из этого дурацкого положения. Но, невозможно эдак походя разорвать ту самую волшебную, невидимую нить. Бросить все и наплевать. Сдаться и растереть все в грязь. Это самое простое. А мы, как водится, легких путей не ищем, и в обход не ходим", - молча усмехнулся и опустил голову на руль.
   "Не отрекаются любя. Ведь жизнь кончается не завтра...".
   В машине воцарилась тишина. Закрыв глаза, он попытался отключиться. Ему нужен небольшой отдых, чтобы немного восстановить силы и, что называется, воспрять духом. Столько времени в напряжении, столько невообразимых происшествий. Немудрено.
   Алиса, почувствовав его состояние, сидела молча, почти не шевелясь. Только легкий скрип говорил о том, что она рисует.
   "Художница ты моя", - нежно подумал он и вернулся в полувертикальное положение.
   Девушка остановила движения руки и оглянулась на него, словно боясь, что ему не понравится ее произведение.
   На не такой уж и большой площади окно был нарисован лев, играющий в мячик. Точь-в-точь, как его подвеска, с которой он никогда не расставался. Его талисман. Его удача.
   - Здорово! - искренне восхитился он. - Ты хорошо рисуешь. Лев, как живой. А где ты его видела, Алис?
   - Ватерлоо...
   "Ватерлоо...? Триумф Львов и трагедия Наполеона. Да, там стоит именно такой знак. Бывала в Бельгии? Ну-ну. Не ведись на Аустерлиц - завтра будет Ватерлоо".
   Они снова замолчали, но их молчание не было напряженным. Оно было доверчивым, спокойным, даже каким-то умиротворенным. Так молчать можно только с близким человеком...
   Алиса едва заметно шевельнулась и робко произнесла:
   - Олеж, нам надо найти их пока не поздно. Если они у нее, то...
   - Кто они? Кого найти? - он не врубился опять в ситуацию. Только-только успокоился и вновь, резкая смена планов и настроений. Но если вдуматься, то каждая его встреча с Алисой (включая эту, четвертую по счету) именно так и происходила. Монотонное движение на работу - и раз! Девушка под колесами. Веселый разговор в избушке - и два! Погром, погоня, подземелья, полные монстров. Бегство из разрушенного города - и три! Отражение первой встречи. Дорога домой, с только что нашедшимся любимым Лориком, мирно спящей в машине - и четыре! Вместо Ларисы возле него Алиса. Вместо дороги домой - поиски неведомо кого опять.
   - Если камни у Насти. Если она их забрала... Как же ты их мог потерять, - Алиса готова была расплакаться с досады.
   - Камни? Подожди, - он залез в левый карман, где должны были лежать три драгоценности. Вместо них он нащупал небольшую дыру, сквозь которую они видимо и провалились в последний момент. Когда он садился в машину... Или чуть раньше, когда он прыгал возле нее с автоматом навскидку... Но, стоп! Тогда-то он был еще в камуфляже. И естественно, что в джинсах они оказаться не могли. Или могли? Вопрос сейчас не к нему!
   Он окончательно запутался, где сон, где явь. Где настоящее, а где отражение. Где он был, а где не был.
   "Где были мы, и кто был с нами. Какие девушки, с какими волосами", - строчка песни, непроизвольно продолжившая мысль, напомнила о гонках по ночному Вождеграду в компании с Ангелом. Тогда только всё начиналось, по сути. И он еще не догадывался, куда встрял. И не подозревал, что его ждет впереди. Можно подумать, сейчас он знает, что будет дальше! Где и с кем. Он сам и там и там существует. В том отражении и в этом. И в скольких еще. Камни эти тоже... В любом случае, сейчас их у него не было.
   - Да, потерял..., - он растерянно посмотрел на девушку. - И что теперь? Ну, забрала она их? На черта они ей?
   - Сами по себе они ей не нужны. Но без них ты не выиграешь, а значит, выиграет она. Понял?
   - А, ну да, - слегка приторможено произнес он. Игры Белых Кроликов еще же не закончились, хотя конец близок, как сказала Настасья. Значит скоро развязка всей этой истории. Комедии. Такой интересной и увлекательной. - Понял. Будем искать. Сейчас вернемся к тому месту и поищем, в конце концов. Не вижу причин для трагедии.
   - Нет, Олег. Возвращаться нельзя. Можно двигаться только вперед.
   - Точно, задние ходы не предусмотрены. Как я забыл? - деланно возмущаясь, но при этом, улыбаясь, сказал он, заводя машину. - Я тут не местный, дорог не знаю. Будешь штурманом, Алис.
   Девушка рассмеялась:
   - Так я ж тоже не отсюда. Но буду помогать, конечно. Я, сделала бы все, для тебя...
   Он, не подав вида, что услышал ее последние слова, включил первую передачу и плавно тронул автомобиль.
   Вспомнив одну интересную вещь, повернулся к девушке:
   - Алис, какой сегодня день?
   - Еще не знаю, смотря, где мы находимся. Я пока не сориентировалась.
   - Не понял? - потряс головой.
   - Если мы сейчас по эту сторону, то двенадцатое, понедельник. Если по ту - то тринадцатое, пятница, - абсолютно непонятно ответила девушка.
   - Сторону чего...?
   - Зеркала, Олег, зеркала.
   Глубоко вздохнув и отвернувшись к окну, он тихо выпустил воздух. Вдаваться в подробности не хотелось. Ничего это все равно не изменит, так что... Зеркало.
   "Зеркало Мира" - припомнил сценку расставания с Герцогиней. Здесь двенадцатое - за ним тринадцатое. Здесь Алиса - там Анастасия. А Ларисы нет ни тут, ни там. Обещали ему, что скоро ее встретит. Когда он еще на лодке плавал. Сколько с тех пор времени прошло?
   - Обещанья, навзрыд, игра, - протянул первое, что пришло в голову и тут же, с ходу, нанизывая слова на "шпажки" строк, понеслись стихи. Вдохновение налетело.
  
   Ложь, предательство, темнота
   Сумрак, зной, взрыв, комок эмоций
   Ночь, тоска, тишина и тлен
   Катастрофа, судьба и плен
   Море, шторм и отсутствие лоций
  
   Проблеск света во тьме, маяк
   Скалы, мели, предчувствья, мрак
   Скорость, брызги, форсаж и ветер
   Руки, плечи, дыханье, стон
   Шум погони, стрельба, закон
   Свет Луны, ты одна на свете
  
   "Одна. Или не одна. Нет, все-таки одна. Тот, кто сейчас с ней... А есть ли кто рядом? Что-то я очень сомневаюсь. Был такой один, весной. Смутная личность. Где она его подобрала? Хорошо хоть ума хватило выставить".
  
   Выжить, смочь, не пропасть, взойти
   Потерять, стать, сгореть, найти
   Развернуть, взять, заставить, верить
   Отомстить, не забыть, сказать
   Отстреляться, друзей терять
   Жить и помнить, найти свой берег
  
   "Найти свой берег сложно. Знать бы еще, где он. Тем более, здесь, непонятно с какой стороны. Да и время. Время тут интересное. То стоит на месте, то бежит назад. Вполне может быть, что с того момента, со слов Ангела, сказанных на прощанье, с пожеланиями удачи на темной дороге (слово "Дорога" во всей этой истории ключевое, я так понял), нисколько и не прошло. Она тогда сказала: "Ты ее увидишь, скоро. Вы еще встретитесь". Да, встретимся! Лет через ...надцать. В кафе, на Ленина! Это она имела в виду?! Очень скоро!".
   Дорога и в самом деле была темной. Даже яркий дальний свет галогеновых фар не мог пробить здешний сумрак и сделать этот Мир светлее. Явно они еще за стеклом. За зеркалом, то есть. Значит пятница, тринадцатое, продолжается. А в ней может, есть он, может, есть и она...
   - Может, может, - улыбнулся. Творческий вечер Олега Георгиевича продолжается. Бенефис. Следующий номер программы, рвущийся на язык - одна отличная композиция весьма, в свое время, популярной немецкой группы.
   - Maybe I, maybe you. Can make a change to the world. We're reaching out for a soul. That's kind of lost in the dark, - запел он в оригинале и перешел на собственный перевод, возвращаясь, впрочем, к первоисточнику:
  
   Может я, может ты
   Лишь мечтаем порой
   Только мир ледяной
   Если нет слова "Мы"
  
   Посмотри в небеса
   Разорви мыслей круг
   Боль и горечь разлук
   Застилает глаза
   Голос сердца услышь
   Ярче Солнца звучи
   Знай, что Имя Твое
   Кто-то шепчет в ночи...
   Может я, может ты...
  
   Может я, может ты
   Как солдаты любви
   Осветим тишину
   Мрака и пустоты
  
   "Солдаты любви", - усмехнулся про себя, вцепившись в руль. "Паджеро" полз почти на брюхе по грязной канаве, по недоразумению называемой дорогой.
  
   You look up to the sky
With all those questions in mind
All you need is to hear
The voice of your heart
In a world full of pain
Someone's calling your name
Why don't we make if true
Maybe I, maybe you
  
   Maybe I, maybe you
   Maybe I, maybe you...
  
   "Нет, мы не солдаты. Мы пешки Игры. Тот чудный Господин дергает нас за ниточки, заполняет всю нашу жизнь маятниками, а мы и рады им подчиняться. Как же научиться их игнорировать? Не отвечать на боль! Вот где загадка на самом деле! Вот что значит, найти свою дверь. Но как это сделать? Надеюсь, я все-таки найду разгадку. Зря, что ли я столько мучился сегодня?!".
   Почему-то сейчас ему вспомнилась Настасья. Ее черные одежды. Бой на шпагах и странная, с точки зрения здравого смысла, его концовка. Дрались-дрались, а потом сидели и мирно болтали. И расстались практически друзьями. Потом мысль перетекла на предыдущее "свидание" с нею же. Когда снежинки зависли в воздухе, от ее воздетых к небу рук...
   Он резко повернулся к затихшей Алисе:
   - Настя! Она же в ворону превращалась! На полянке, среди сосен. И здесь по лесу меня ворона преследовала! Может, это была она же?
   - Скорее всего, да. Это она. Нам надо спешить, Олеж, иначе мы проиграем.
   "Мы", - отметил он про себя. - "Ловко. Уже Мы?! Игра слов. Разве так важна? Без нее это море мельче?", - выдал он фразу стихами (разумеется, своими).
   Дорога не позволяла набрать приличную скорость. Машина тряслась по ухабам, проваливалась в колею, брызгала грязью и фыркала от мокрого снега и холодной воды. Но поскольку путь был всего один, а двигаться, даже на внедорожнике, ночью через поле и лес - безумие, то до ближайшей развилки штурманские навыки девушки ему не понадобятся.
   Не найдя подходящей темы для разговора, он спросил:
   - А где ты была все это время, Алис? Пропала в избушке. Я очнулся - там погром полный. Что вообще было? Кто тебя украл?
   Девушка молчала.
   - Ладно, не хочешь - не говори. Не больно то и хотелось, - сказал чуть обиженным тоном. - Если мне не изменяет память, мы собирались какую-то дорогу искать? Не так ли? А ищем камни. Или это одно и то же?
   - Дорогу ищешь ты. А я для тебя - всего лишь шахматная фигура. Одна из многих. И не более чем. Ты можешь походить ею. Можешь убить ею, кого захочешь. Можешь бросить и отдать врагам. Фигура - она и есть фигура, зачем её жалеть и незачем ею дорожить, - монотонно проговорила Алиса, но на последнем слове ее голос дрогнул.
   Он заметил это, и как можно мягче сказал:
   - Зря ты так. Все началось с тебя, и может тобой и закончится. Ты очень важна для меня. И нужна..., - добавил еле слышно.
   - Все началось не со зла. Все началось как игра. Но лестницу в небо сожгла. Плата за стыд твой и страх, - еле слышно сказала девушка.
   - Ты и они... Я порвал бы эту нить. Слышишь, Жанна... Жанна..., - подхватил он. Саундтреки к этой Игре придется издавать двойным альбомом. На один диск они точно не поместятся.
   Покосившись на замолчавшую Алису, решил закончить песню:
   - У Королевы нет сил. Трудно пойти вновь на риск, и она разбивает часы, чтобы продлить себе жизнь. Жить! Ведь пока, как богиню на руках. Носят Жанну... Жанну... Сводит с ума. Улица Роз. Спрячь свой обман. Улица слез. Я люблю и ненавижу тебя!
   - Любишь и ненавидишь? Разве так можно? Ты Её любишь, - местоимение было выделено голосом, - а ненависти в тебе нет... Знаешь, Олеж, я ей завидую! Меня так никто не любил. Не любит...
   Он растерялся. Фраза почти слово в слово, как у Насти. Что можно сказать девушке в такой ситуации? Погладить по головке, утешить, пожалеть, пообещать, что у нее будет огромное светлое чувство?
   - У каждого своя жизнь, Алис. У каждого свои чувства. Ответные или безответные. Кому как повезет. У нас с ней они были, что уже хорошо. У нас было много всего. Хорошего, по большей части. Плохого - практически ничего. Ну, пару раз поссорились, по глупости. С кем не бывает. И все. А в остальном... Столько светлых воспоминаний. Прекрасных эмоций. Радости. Любви... Это ценно хотя бы тем, что это было. Не всем так везет, увы. У нас это было, - повторился. - Как сказала одна наша общая хорошая знакомая, мы выиграли свой полу-джекпот. Это мало греет, но..., - вздохнул. - Но мы его выиграли! А закончились ли чувства или нет, у кого-то, уже не играет роли. Практически закончились, как и эта Игра.
   - Как все закончится, не знает еще никто. Ни ты, ни она. Ни я..., - прошептала Алиса и уткнулась в ладони.
   "Это точно. Никто ничего еще не знает. Куда заведет нас эта дорога и эта игра. Удастся ли выиграть. Получится ли вырваться из замкнутого круга прошлого, тянущего вниз, как ярмо. И что случится, если все же партия будет за белыми. Чем это все обернется для меня. Для той же Алисы. Она достойна быть любимой и счастливой. Она очень искренняя. Если она на самом деле в меня влюбилась, а я... А я непроизвольно делаю ей больно, не обращая внимания на ее чувства. Зеркальная ситуация. Я не хочу поступать с ней так, как Лариса поступила со мной, но и не могу ответить ей. Что делать? Забыть про одну и тут же кинуться к другой? Я не могу так. И я боюсь, действительно боюсь поверить Алисе. Но и быть равнодушным, делая вид, что ничего не замечаю - тоже не выход. Я не могу разорваться надвое. Мне надо увидеть Лору. Очень надо. Я надеюсь, мы сможем с ней по-человечески поговорить, и тогда хоть что-то станет понятным. Для чего-то ведь я попал сюда. Может именно для того, чтобы увидеть ситуацию изнутри. Посмотреть на нее другими глазами. Понять, что Белого без Черного не бывает. Как не бывает одной стороны у листа бумаги. Я же сам умно рассуждал про ленту Мебиуса. Эта игра из шутливого розыгрыша постепенно превращается в нечто намного более серьезное и глубокое. Будто она вырвалась из первоначального сценария, и понеслись импровизации. Хотя, может я и не прав. Но то, что случайно ничего не происходит, я уже убедился. Мне показывают со стороны, как я выгляжу. А выгляжу я, мягко выражаясь, как Иванушка-дурачок, стремящийся туда, не зная куда. Ищущий то, сам не знает что. И рискующий опять потерять нечто нужное и находящееся рядом. Под боком. Буквально", - кинул быстрый взгляд на девушку. - "Об этом ненавязчиво, а кое-где и откровенно прямо мне говорил не один персонаж. Ангел, Анастасия, та же Алиса ("все на А. Интересно стасовалась колода"). Очень может быть, что они правы... А я, а я сам себе противоречу. Доказываю Насте, что не хочу ставить точки над i, а через три минуты рвусь все выяснить и поставить точку все-таки! Разобраться. "Ни одной женщине это не нужно" - реплика Черной Королевы. Хотя с другой стороны, это обычное свойство человеческой натуры. Противоречия, сомнения, поиски себя. Много ль на свете цельных натур, идущих на цель как танк, без страха и сомненья? Это уже не люди. Это роботы, похоронившие свои эмоции и переживания. А ведь жизнь - это именно чувства, это страсти, это поиски, это ощущения. Сильные, резкие, разные, хорошие, плохие. Без них жизнь - просто тупое существование".
   Если сесть и спокойно подумать, за стаканчиком чего-нибудь эдакого, способствующего плодотворным размышлениям, то выводов можно сделать еще на пару страниц мелким почерком.
   "Когда выберемся, тогда и будем делать выводы, ничтоже сумняще. А пока...".
   Он полез в карман за сигаретами. По-другому у него успокаиваться не получалось. В голове все кишело ("Обрывки слов и мысли вспять"). Проснувшиеся воспоминания, раздумья о будущем, неизвестно каком, где и с кем, куски снов или слайдов, по-умному, и так далее и так далее. Полная каша. Овсянка, сэр!
   - Дай мне тоже покурить, - попросила Алиса.
   - Ты куришь? - удивился он.
   - Да, а что?! - с вывозом сказала она. - Тебе не нравятся курящие девушки?
   - Я спокойно к этому отношусь, - пожал он плечами и протянул ей её же пачку.
   "Вот же дурак! Зачем спрашивал. Она ж мне и дала их. В избушке. Прикольно...".
   Алиса закурила и, уставившись в окно медленно, будто играясь, пускала дым.
   - Мы куда-нибудь приедем сегодня? - спросил он, - или так и будем месить мокрый снег напополам с грязью?
   - Да, приедем. Выберемся из леса и там...
   Сделав паузу в интересном месте, она ждала вопроса. О том, что будет там и где это самое там расположено. Но он не стал ей подыгрывать. Захочет - сама скажет. Нет - ну и суда нет.
   Докурив, прикрыл окно.
   Температура падала, ветер усиливался. Вечерок обещал быть не жарким. Во всех отношениях.
   Вдали, чуть левее от трассы блеснул слабый, еле заметный желтый огонек, слегка раскачивающийся в стороны, как фонарь на ветру.
   "Первые признаки цивилизации. И что это, интересно. Лучший кофе на дороге? Или отель "У погибшего альпиниста"? А может дверь обратно, домой?".
   - Домой слишком рано. И пусто, - погрустнел. Действительно, что делать одному в пустой квартире? Значит это еще не выход, а, скорее всего следующий вход. Ход. Кроме всего прочего мы еще и в шахматы же играем! И сейчас очередь противной стороны. Так что...
   - Мне кажется или мы уже выбрались, - обратился он к девушке. - Если эта какая-нибудь кафешка, то остановимся. Надо перекусить, да по кофе выпить. Ты как?
   Алиса пожала плечами, мол, как хочешь, ты мужчина, ты и решай.
   "Характер! И что мне так нравятся девушки с характером? С безмозглой курицей проще в тысячу раз, но и скучнее еще в три раза больше. Ах, Алиса!".
   Огонек постепенно приближался.
   Первые два его предположения больше походили на правду. Некое здание в стороне от дороги, скорее всего, было невинным заведением общественного питания. Хотя, с той же вероятностью могло быть еще чем угодно.
   Подъехав к темному строению, все освещение которого составлял одинокий фонарь, а также еле светящаяся вывеска, он свернул с дороги и остановился. Опустил стекло.
   Шум ветра, скрип ржавой цепи, на которой болтался источник света - и полное отсутствие каких-либо других звуков.
  
   Ночь, улица, фонарь, аптека,
   Бессмысленный и тусклый свет.
   Живи еще хоть четверть века -
   Все будет так. Исхода нет
  
   - негромко продекламировал он. - Мрачновато как-то. Пойду я гляну, что там такое.
   - Олег, я с тобой! Не бросай меня одну, я боюсь.
   Он посмотрел на девушку и пожал плечами:
   - Хорошо, пойдем. Жаль, никакого оружия нет. Мало ли чего.
   - А ты вывеску видел? - спросила Алиса.
   - Как-то внимания даже не обратил, - он повернулся к указанному предмету.
   Кусок прозрачного пластика висел немного скособочясь. В его центре были изображены два толстых белых обнимающихся кота, явно бывших навеселе. По периметру шла повторяющаяся игривая надпись: "Шуры-Муры". Тусклая задняя подсветка едва позволяла разглядеть эту "красоту".
   "Так-так. Знакомое название. Наслышан. Ну что ж, посмотрим, насколько там интересно", - подумал он, а вслух сказал:
   - Коты пеночные. Глянь на их рожи. Пива перепили, а теперь песни горланят. Значит, точно кафе. Или бар. Неважно. Пойдемте, барышня, - и они дружно вылезли наружу.
   Закрыл машину, и вместе с семенящей за ним, как Пятачок за Винни-Пухом, девушкой приблизился к заведению.
   Поискав глазами дверь, он ничего не обнаружил. Как не обнаружил и никакой ручки или кнопки, или колокольчика. Пустая стена из выцветших на солнце и выбеленных ветром старых досок.
   У него было желание обойти здание по кругу, но он побоялся того, что, завернув за угол, не обнаружит боковых стен, а передняя окажется всего лишь холстом, натянутым на раму и подпертым сзади для устойчивости. А еще наткнется на кого-нибудь из "съемочной группы". Дополнительное разочарование, хоть и мелкое, но зачем?
   Подвешенный на столб фонарь, должный видимо привлекать проезжающих мимо путешественников нисколько не освещал территорию. Пришлось шарить по карманам в поисках своего верного спутника.
   Батарейки были на грани умирания. Быстро скользнув лучом по стене, пока они еще живы, он заметил небольшой темный прямоугольник и, подойдя вплотную, осветил его. Пяти секунд хватило, чтобы понять, что к чему.
   Он обернулся к Алисе:
   - А я знаю, какой сегодня день.
   - Какой?
   - Пятница, дорогая, пятница.
   - Почему ты так решил? - Алиса, нервничая, пропустила произнесенное им прилагательное, на которое в другой ситуации обратила бы самое пристальное внимание.
   - Именно потому, как ты сама сказала. Мы еще по ту сторону.
   - И что, мы сможем войти?
   - Канэшно! Лучший в мире фокусник, он же самый добрый волшебник Мерлин Поппинз показывает невероятный фокус, - ему захотелось подурачиться.
   Небрежно махнул рукой с зажатой в ней карточкой ("привет из подземелья"), которую незаметно вытащил из кармана, сразу же, как только догадался, каким способом сюда попадают.
   Раздался тонкий писк, и выделившаяся из стены дверь чуть приоткрылась.
   Алиса, не знакомая с чудесами современной техники, привычно захлопала глазами. Он посмотрел на нее и рассмеялся - такая смешная! И такая милая...
   - Как ты это сделал, Олег? - удивленно спросила она.
   - Хе, пустяки, - улыбнулся. - Чего не сделаешь для..., гм. Прошу, мисс.
   Взял ее за руку и так, парой они вошли в непонятное заведение. Пройдя по темному коридору, вынырнули в большой зал. Остановились.
   Антуражик был еще тот...
   Ему вспомнился старый фильм, о человеке с одного бульвара славного города Парижа. Если в том кино использовались и не эти самые декорации, то весьма похожие.
   Типичный "ковбойский" бар. Деревянные столы из отполированных до блеска досок, грубо сколоченные стулья, стойка бара, уставленная многочисленными бутылками, среди которых преобладало виски всевозможных сортов, старое, разбитое жизнью пианино, небольшая эстрада, да пожалуй, и все.
   Посетителей было не много. То ли час неурочный, то ли погода нелетная, а может просто не сезон.
   Человек десять-пятнадцать в живописных одеждах, разной степени изношенности, равномерно распределились по залу, не создавая больших компаний. Только за одним из столов, шла бурная пирушка, сопровождавшая оживленную игру в карты.
   "В покер режутся", - навскидку определил он, и провел Алису в дальний уголок, подальше от всех. Ни к чему им излишнее внимание. Неизвестно, что тут за сброд собрался. И насколько все эти люди адекватны.
   - Как тебе местечко? - спросил он девушку, раскуривая сигарету. Она курить не захотела.
   - Интересно, - протянула Алиса, оглядываясь по сторонам, - я в таких не была никогда.
   - Ну, приличным девушкам и нечего ходить по таким заведениям. Тем более одним. Со мной - можно.
   Подошедшему официанту, наряженному мексиканцем, он заказал двести грамм Jack Daniels (про торговые марки было уже упомянуто, так что...) для себя, сок для девушки, и что-нибудь горячее.
   Алиса от еды отказалась и тихонько потягивала через трубочку апельсиновый напиток, пока он ждал исполнения своих желаний. В части пищи. Других желаний тут не исполняли. Не считая, конечно, выпивки.
   Чистый виски безо льда и всякой шипучки - сильная вещь. Тем более, такой выдержанный. Но! С его закалкой, двести грамм - это так, чисто утолить жажду малость.
   "Напитки покрепче. Слова покороче. Так проще, так легче. Стираются ночи. Звонки без ответа. Слова и улыбки. Вчерашнее лето - смешная ошибка...".
   Пока все было чинно и благородно. Каждый занимался своим делом. Кто-то пил, кто-то уже спал, упав лицом не в салат, коих тут, надо полагать, в жизни не водилось, а просто на стол. Лишь оживленная группа игроков, азартно играла в карты, сопровождая каждый ход, в зависимости от его удачности или неудачности, мощным хохотом и весьма экспрессивными выражениями.
   Он внимательно осмотрел играющих, справедливо полагая, что опасности можно ожидать только от них. Остальные - вроде как мирные.
   Четыре достаточно пьяных ковбоя, с болтающимися на спинах широкополыми шляпами, в клетчатых рубашках, истрепанных джинсах и нечищеных сапогах бурно поглощали виски слоновьими дозами. Пять или шесть пустых бутылок валялось под их столом. Еще три полных ожидали своей очереди.
   Пятый игрок, сидевший к нему спиной, был, в отличие от "коллег" непонятен. Он отличался, во-первых, чистым и новым костюмом, во-вторых, тем, что не снял шляпу, а наоборот, низко надвинул ее на глаза. В-третьих... Было в его движениях, манерах, что-то неуловимо мягкое, женственное.
   "Барышня что ли? Ковбойша? Или местная "бабочка?", - усмехнулся.
   - Ваш бифштекс, сэр! - от живописной компании его отвлек "мексиканец" в сомбреро.
   Тарелку, на которой располагался большой по размерам, но подозрительно выглядевший кусок мяса, не мыли со дня ее рождения. И, даже, не сдували с нее пыль ни разу.
   Нагулявшийся за много времени аппетит решил, что ему тут делать нечего, и гордо удалился в неизвестном направлении.
   "М-да. Вот и поужинал. Шуры-Муры. Елки-Палки, на фиг! С этими приключениями с голоду помрешь. Э-эх", - грустно вздохнул.
   Алиса улыбнулась, но ничего не сказала. Даже странно. Вот уж что-что, а съязвить при случае для девушки-льва - это как съесть супер-вкусность! И приятно и весело.
   - Смешно, - он показал девушке язык. - Сейчас как запущу этим бифштексом! Им гвозди можно забивать смело!
   - Не злись, Котейк..., - начала Алиса и поправилась, - Олеж.
   - Не буду. Есть хотел, но не ЭТО. Давай сейчас допьем, по кофе, если он тут есть, конечно, и поедем.
   - Хорошо.
   Он опрокинул остатки виски в себя и "закусил" следующей сигаретой. Организм понемногу стал расслабляться. Накатила нега, напряжение отпустило, стало уютно. Для "счастья" нужно немного - чтоб было тепло и сухо, а если еще такая красивая девушка рядом...
   Его чуть рассеянный взгляд уткнулся в пианино. Прищурившись, он подумал секунд двадцать и изрек:
   - Алис, хочешь, я тебе сыграю что-нибудь?
   Девушка удивленно посмотрела на него и с недоумением спросила:
   - Ты умеешь играть?
   - Ха! Зря я, что ли в музыкальной школе пять лет отбарабанил? По классу фортепиано. Конечно, умею. Сейчас. Хочется спеть какой-нибудь романс. Для тебя.
   Не ожидая ответа, он поднялся и не спеша, чтобы качание корпуса было менее заметно, спланировал за инструмент.
   Откинул крышку, для пробы прошелся гаммой по клавишам, безбожно фальшивящим, и сказал, подошедшей вслед за ним Алисе:
   - Не стреляйте в пианиста. Он играет, как умеет.
   Подмигнул ей и, прекратив дурачиться, заиграл. Несколько тактов вступления и можно начинать.
  
   Не стала желтою тетрадь
   Но выцвели и стерлись звуки
   Обрывки слов и мысли вспять
   Черкали в гневе мои руки
  
   И все что хочется сказать
   Не может воплотиться в строчки
   Который месяц не понять, что происходит и опять
   Я рву слепую мишуру, сжигаю пепел на ветру
   Безумной ночи...
  
   И капли воска на столе
   Но до утра свеча погаснет
   Рука устала. Боль во мне
   Душа в бессилии увязнет...
  
   На лист ложится полотно
   Вниз катятся и бьются ноты
   Как объяснить, что не дано, не решено, не суждено
   Нам быть мелодией одной, а стать разорванной струной
   Никто не хочет...
  
   Алиса стояла, облокотившись на пианино, и слушала его, глядя прямо в глаза. Когда он смолк, она отвела правой рукой назад волосы и сказала:
   - Очень грустный романс. И с плохим концом. Ты это для нее, наверное, писал, да?
   - Разве бывают веселые романсы? - он проигнорировал вопрос. - Жанр такой. Грустная лирическая песня. Непременно с надрывом. С душевной болью и так далее. Не знаю как тебе, но я, под определенное настроение люблю слушать. Не все конечно. Хочешь другой спою?
   - Давай, - девушка сделала движение бровями, истинное значение которого он не понял.
   Наиграв мелодию, выпустил из себя всю грусть и негромко запел:
  
   И лампа не горит
   И врут календари
   И если ты давно хотела что-то мне сказать
   То говори
  
   Любой обманчив звук
   Страшнее тишина
   Когда в самый разгар веселья падает из рук
   Бокал вина
  
   И черный кабинет
   И ждет в стволе патрон
   Так тихо, что я слышу, как идет на глубине
   Вагон метро
  
   На площади полки
   Темно в конце строки
   И в телефонной трубке эти много лет спустя
   Одни гудки
  
   И где-то хлопнет дверь
   И дрогнут провода
   Привет! Мы будем счастливы теперь
   И навсегда...
  
   Привет! Мы будем счастливы теперь
   И навсегда...
  
   Закончив петь, он выдержал последнюю ноту, пока она не утихла, и захлопнул крышку.
   - Вот и все. Концерт окончен. Пойдем?
   Они вернулись за свой стол.
   Алиса молчала. Видимо пыталась понять, для чего он это пел, и что в тех словах относилось к ней, а что нет. Одна из женских слабостей - все примерять к себе... А на самом деле все гораздо проще, впрочем, как всегда.
   Громкая, забористая фраза, которой мог позавидовать боцман парусного флота, заставила его повернуть голову.
   Один из игроков, подскочил со стула, зло хлопнул картами по столу, отвернулся, смачно плюнул на пол и, загребая привычно ногами, пошел к стойке. Видимо залить проигрыш.
   Его камрады весело засмеялись, и разлили очередную бутылку по широким и низким стаканам. Один из них оглядел зал, остановил взгляд на нем и крикнул:
   - Эй, парень! Не хочешь сыграть? А то старина Билли продулся в пух и прах. По маленькой. Давай! - и заговорщицки подмигнул.
   "Билли! Заряжай!".
   - Олег, не ходи, - Алиса накрыла его руку своей. - Не нравятся они мне.
   - Что-то не нравится мне это гусь, - поддержал он ее цитатой. - Ну, если по маленькой, почему бы и нет? Подождешь? Сейчас, я их быстренько сделаю и вернусь.
   - Оле-жа, - девушка надула губки. Вот это она сделала зря. Еще никаких прав на него не приобрела, а уже пытается давить.
   - Я быстро. Посиди пока здесь, - полностью проигнорировав ее желание, он встал из-за стола, сделал несколько шагов и присел на опустевший стул, оказавшись напротив игрока в шляпе.
   - Отлично, теперь у нас полный круг, - зазывала хлопнул его по плечу и протянул стакан, в котором плескалась янтарная жидкость. - Ставка пять долларов, для начала.
   - Пойдет, - отозвался он и, бросив в общую кучу в центре стола три полтинника, глотнул виски.
   Непонятный пятый игрок, кинул на него быстрый взгляд из-под полы, еще ниже опустил голову и уставился в стол.
   "Странный какой-то. Или какая-то. Да и хрен с ним".
   Раздали карты.
   Приход так себе. Бубновый король, такая же десятка и всякая мелочь. Ничего интересного.
   С непроницаемым лицом он прикинул варианты.
   "Если только в прикупе что будет, а так...".
   - Меняешь? - спросил его банкующий.
   - Да, три, - он сбросил ненужные карты, получил новые и, не глядя на них, закурил.
   Все сосредоточились на игре, пожевывая губами и морща лоб в напряжении. Он ткнул недокуренную сигарету в пепельницу, глянул на Алису и поднял карты.
   "Та-та-та... Не везет в карты, повезет в любви. Обратное верно, интересно?".
   Игра началась.
   Видимо ко всем что-то пришло, потому что никто пока не собирался пасовать. Наоборот. Ставки росли. По десять долларов, по двадцать, по тридцать.
   На сорока упал один. Кинул карты на край стола, крякнул и потянулся за бутылкой.
   На пятидесяти пяти сорвался еще один. Осталось в игре трое.
   Он невозмутимо потягивал виски, курил, посматривал на Алису, которая, обидевшись на него, съежилась на стуле и обхватила стакан руками, вытягивая из него через соломинку последние соки.
   "Не плачь, Алиса. Ты стала взрослой. Праздник наступил и тебе уже шестнадцать лет", - усмехнулся про себя. Львица. Дай только волю покомандовать. Ничего. Сейчас он доиграет и вернется. Пусть пока подумает.
   Когда ставка поднялась по семидесяти, съехал и третий. В игре остался только "мистер Х" и он.
   Ковбой поднял ставку до ста, предлагая ему или сдаться или поддержать.
   "Сыграем. Покер - есть покер. Я и с парой выигрывал".
   Раздумывая, сколько кинуть для продолжения банкета, он поднял глаза от карт и непроизвольно вздрогнул.
   Таинственный незнакомец, сбросил шляпу на спину, тряхнул головой, распуская уложенные под ней волосы, и оказался очень даже знакомым. ОЧЕНЬ ЗНАКОМОЙ...
   - Ну, и? Мужчина! - злорадная усмешка Анастасии на тонких губах и такое томное и манящее выражение глаз. - Не ждали?
   Он испугался. Он испугался за Алису. Она находилась в нескольких метрах от своей Анти-сущности. А чем заканчивается встреча противоположностей - ему рассказывать не надо. Видел собственными глазами.
   "Черт! Опять она! Зачем я сел играть. Уезжать надо было", - проскочили несколько мыслей подряд. - "Алиса. Ты как всегда права. Только не шевелись и не смотри сюда. Я тебя умоляю!".
   - Что с тобой? Олег Георгиевич! Заснул?! Проиграл - так сдавайся. Чего сидеть?
   - Да нет, что Вы, Анастасия Александровна. Я по Вам даже соскучился. Не виделись давно. Как поживаете? - вымученно протянул он, лихорадочно соображая, что делать.
   - Великолепно! В отличие от некоторых, - Настасья прищурилась, внимательно глядя на него. - Ходить будешь? Нет - так свободен. В сад! Снял панамку - и с пляжу. Так твоя Ольга говорит?
   - Во-первых, не моя. А во-вторых, я никуда не спешу. Если Вы торопитесь, то не задерживаю.
   Не вовремя подошедший официант попытался заменить пепельницу, но Анастасия так на него зыркнула своими глазищами, что тот отскочил в сторону и неловко выронил грязное полотенце прямо на него.
   Он едва успел свести колени, как на них упало что-то тяжелое, намного превышающее вес "орудия производства" обслуживающего персонала.
   Скосил глаза под стол и увидел пару вещичек, о которых не так давно мечтал.
   "Похоже вечер перестает быть приятным, раз такие "подарки" появились... Хорошо бы уйти отсюда живыми... С этим, конечно, будет чуть проще, но все же...".
   - Ставка! Черт возьми! Олег!!
   Он кинул в большую кучу мятых грязных купюр эквивалент ста долларов и откинулся на спинку, положив руки на край стола. Если что - так будет удобнее.
   - На что ты там играл с Оливией? На Любовь? - зловеще засмеялась Анастасия. - Я с тобой на такую мелочь играть не буду. Она еще глупышка. Верит в эту человеческую чушь. Нашей ставкой будет твое будущее. И поэтому, я ставлю всё.
   С этими словами Черная Королева небрежно кинула на стол то, что он потерял.
   Три разноцветных камня: ярко-голубой, зелено-желтый и огненно-красный прокатились по доскам, сверкнули и застыли.
   Он уставился на них, завороженный красотой драгоценностей, пытаясь переварить услышанное.
   "Это мое будущее? Эти три минерала? Всего то?! На фиг они мне сдались! Стекляшки! Она уже пыталась променять е на них. Хрена лысого тебе, Настасья Батьковна!".
   Заметив его легкое замешательство, Анастасия сказала:
   - Ты не сможешь ответить на эту ставку. А чтобы добить тебя совсем, я же могу доставить себе такое маленькое удовольствие, вот еще довесок.
   Она расстегнула висящую на шее цепочку и медленно, наслаждаясь эффектом, аккуратно положила перед ним.
   Последний камень, цвета морской волны, облаченный в золотую скорлупу, блеснул гранями и затих.
   - Я убила твою пешку, ненаглядный мой противник? - Анастасия довольно улыбнулась.
   "Да на здоровье! Пешкой больше, пешкой меньше. А вот камешек... Аквамарин. Теперь полная коллекция. Пора делать ноги. Но... Нет уж. Сначала я ее проучу. Девчонка - зазнайка!".
   Сложив свои карты стопкой, он оставил их на краю стола и, следуя дурному примеру, тоже снял с себя цепочку.
   Золотой Лев, гордо опиравшийся на завоеванный мяч, а может шар, да, скорее шар, грозно рычал, оскалив пасть. Он стоит четырех камней. По меньшей мере. Так что... Ставки сделаны, господа!
   Анастасия, сжав губы, заскрипела зубами, но оспорить равноценность его ответа не смогла.
   Бросив свои карты на стол, раздраженно сказала:
   - Вскрываемся! У меня пиковый Роял Флеш!
   Он засмеялся:
   - Ух, ты! Роял Флеш? Почти как Роял чизбургер. Супер карта, слушай! Нас-тя! Да ты молод-ца! - протянул издевательски. - Куда нам сирым и убогим супротив Королев.
   Не спеша, растягивая удовольствие, начал выкладывать на стол свои карты. Одну за другой.
   Десятка бубей. Валет бубей. Король бубей. Туз бубей...
   - У тебя всего лишь простой Флеш, - фыркнула Настя. - А гонору то. Фу! Мужчинка.
   Насладившись смехом Анти-Алисы, он легонько положил последнюю, пятую карту.
   Дама бубей (между прочим, Лорина карта. Это она - Королева Пентаклей. И она спасла его сейчас!). И бубновый Роял-Флеш! Во всей красе!
   - Королевска карта бита, бит и весь его отряд. Дело будет шито-крыто, карты правду говорят, - с этими словами он сгреб со стола драгоценности, не забыв своего льва, проигнорировав кучу бумажных денег. Пока его соперница не опомнилась от оглушительного проигрыша, ссыпал камни в подвернувшийся под руку, чей-то пустой кисет, и быстро сунув его в карман, опустил руки на колени. Ближе к полученным призам.
   "Карты под стол. Стволы на стол".
   Расширенные до невозможности глаза Анастасии и ее срывающийся голос оповестили его о том, что нежданчик полностью удался.
   - Ты... Ты обманул меня! Ты... Да ты! Ребята! Он Шулер! Взять его!
   Рефлексировать по поводу гуманизма к отдельно взятым персонам, персонажам и просто статистам Игры он не стал.
   Ладони сами охватили рукоятки двух подаренных официантом ("кто им был?") тульских Токаревых (они же ТТ). Тело, подчиняясь общему замыслу, совершило немысленный кувырок через стол, сметая, прочь бутылки и остальные ненужные никому уже предметы.
  
   Прочь из моей головы. Оборвав провода,
   спутав карты, фигуры сметая с доски,
   разбивая шлагбаумы на полном ходу,
   оставляя разрушенные города
  
   Через две секунды после призыва незабвенной секси-гёрл, за которые никто из её подручных не успел правильно отреагировать на крик предводительницы, он уже стоял на ногах, прикрывая собой непонимающую ничего Алису, испуганно выглядывающую из-за его плеча, и водил стволами по залу, чтобы образумить, не успевших выхватить свои Кольты "ковбоев".
  
   из моей головы, где сферой становится плоскость,
   где то горит фейерверк, то тлеет свечка из воска,
   где музыка Баха смешалась с полотнами Босха,
   и не дружат между собой полушария мозга,
  
Где крутиться строчка одна днем и ночью:
   "Вали из моей головы очень срочно!!!"
   И вместе с собой забери о тебе мои мысли,
   Чтобы Богу не показалось, что мы в этом мире слишком
   зависли
  
   Дуэль они уже проиграли. Ибо "зависли". Программа сбилась, как говорит один сатирик. Можно скрипеть сколько угодно челюстями, оскаливать рожи и изрыгать проклятья, но. Его пальцы лежали на спусковых крючках, а их были еще далеко от курков изделий известного полковника.
   - Стоямба!!! Стоять всем!! Кто хочет маслинку! Стоять, я сказал! - он направил ствол на самого ретивого защитничка "обиженной" барышни. - Ты хочешь умереть молодым?! Герои готовы умирать за деньги?! Руки!!! Руки всем за голову! Быстро, вашу бога в мать!!!!
   Для пущего эффекта он провел вторым пистолетом по полкам с напитками и несколько раз нажал спуск.
   Буфетчик успел нырнуть под стойку. Десяток бутылок выпустили из себя содержимое, рванувшееся вниз маленькой Ниагарой, и рухнули на пол рваными осколками.
   - Алис. Уходим. Давай к дверям. Не бойся. Иди. Ну же! - он взбодрил, застывшую было в шоке девушку и, не сводя глаз с противников, бедром подтолкнул ее в нужном направлении.
   - Ты не уйдешь отсюда, - прошипела Настасья. - Ты! Гнусный обманщик. Ты не мог выиграть! Я должна выиграть, только Я!!! Проклятый мужчина! Ненавижу-у-у-у-у!!!!!
   - Все мужики сво, - поддержал он ее, кивнув головой, и глумливо улыбнувшись, спросил:
   - Эй, подруга, что с лицом?! Созвонимся. Всё. Пока.
   Анастасия, не в силах сдержать выплескивающуюся из нее злость, скривилась гримасой, в которой ясно читалось её мнение о нем. Судя по выражению и сейчас красивого лица, девушка была переполнена далеко не любовью, а ее отражением.
   Направив ствол ей прямо в лоб и придавив спуск так, что до срыва шептало остались считанные микроны, он исполнил издевательский речитатив:
   - Знаешь, извини, но мне надо бежать. Дела, пойми, дела, дела. Знаешь, извини, у меня самолет. Москва-Ростов-Казань-Москва. Москва-Ростов-Москва-а.
   Замершие клиенты достопочтенного заведения красноречиво свидетельствовали о том, что он отбил у них желание вмешиваться в разборки между несостоявшимися любовниками. Кому хочется получить пулю в живот? Даже если за нее заранее заплачено. Дураков нет.
   Он быстро обернулся, и, убедившись, что Алиса идет в нужном направлении, стал спиной вперед отступать вслед за ней к выходу, контролируя Настасью и группу примкнувших к ней товарищей.
   Все посетители, включая ослепленную ненавистью Черную Королеву, остались стоять на своих "клетках" в задумчивых позах, превратившись в некое подобие шахматных фигур. Что ж. Впереди их ждет редкий по изяществу финал. Ход его. Вернее его Королевы. Белой Королевы...
   Перешагнув порог, он резко захлопнул дверь в зал, развернулся и рванул со всех ног, догоняя бегущую впереди Алису.
   "Несемся так, будто за нами черти гонятся".
   Выскочив на улицу, они наперегонки запрыгнули в автомобиль.
   Бросив оружие на пол, он в одну секунду завел машину, воткнул первую и стартовал так, что из под колес пошел дым.
   Резкое ускорение отбросило их на спинки кресел. Не жалея свою любимицу, он рвал передачи, и утапливал в пол педаль газа, лишь бы скорее убраться подальше от "гостеприимного" места.
  
   Я больше не играю сам своей душой
   Какая есть, кому-нибудь сгодится
   Но медь - не золото, и твой герой -
   Последний, кем бы ты могла гордиться
  
   Остаться в живых!
   Отчаянный псих
   Не свой, не чужой,
   Последний герой
  
  
   ПОССИБИЛЕ
  

"Мне кажется, что нас с тобой одной волною смоет

Туда, где любовь глубже озёр, где любовь - океан..."

  
   Они мчались по фривею, похожему на те, что были очень красочно описаны одним русско-американским или американо-русским писателем в своем романе о чудом оставшемся в руках Белых клочке Империи, на котором ими был построен настоящий капитализм со всеми его следствиями, в том числе и в виде отличных скоростных магистралей, на зависть возвышающемуся за перешейками Красному монстру.
   "Остров Крым. Придуманная маленькая страна. Фантасмагория. Сказка для советских людей. Безумная архитектура Симфи. Космополитичная Ялта. Коктебель. Гурзуф. Сюра-Као. Воплощенная Мечта...".
   После предыдущего отрезка пути, изобилующего свойственными только советским дорогам признаками, как-то: разбитое полотно, выбоины, грязь, лужи и т.д. и т.п., этот казался почти манной небесной.
   Скорость - сто восемьдесят. Еще немного педаль в пол - и уже двести. Двигаться медленнее по идеально ровному и улетающему вперед асфальту - кощунство.
  
   Я хотел бы ветром быть и над землей лететь
   К солнцу в снегах
   Я хотел бы в небе спать и сны о нем смотреть
   Сны в облаках
   Но ты сказала мне: "Это мечты.
   И ничего в них нет". Вот и все, что сказала мне ты
   А я хочу, как ветер петь
   И над землей лететь
   Но так высока и так близка
   Дорога в облака
  
   Впечатление такое, что они вырвались из глухих белорусских пущ, с соответствующими дорогами на ровные, безлесые просторы Западной Европы, перечеркнутые многочисленными автобанами. Как ни плох империализм, но с одной из двух традиционных русских бед он вполне справился, правда, вот с другой, не смог. Дураков хватает везде...
  
   Может быть, ты будешь ждать, а может быть и нет
   Дело твое
   Если вдруг меня позвать захочешь в тишине
   Крикни в окно
   "Эй, где ты, ветер мой? Эй, где же ты?"
   И я вернусь домой даже с самой большой высоты
  
   А я хочу, как ветер петь
   И над землей лететь
   Но так высока и так близка
   Дорога в облака
  
   Потом. Потом ему вдруг стало смертельно скучно. Скучно глядеть на чистую, без единой щербинки поверхность шоссе, скучно от сознания того, что дело почти сделано и приключение скоро закончится, скучно еще и потому, что никаких подвижек и глобальных изменений в жизни после финала он не ожидал, несмотря на то, что где-то в глубине души надеялся на это. Но если посмотреть правде в глаза... Даже ощущение скорости, которое раньше опьяняло почище вина и женщин, сейчас нисколько не возбуждало.
   Камни собраны, карты увидены, маленькая светленькая девушка - вот она, рядом. Скажи ей те самые четыре слова, чуть покажи свою заинтересованность, дай понять ей, неважно, насколько это будет на самом деле искренне, её нужность - и она сама запрыгнет тебе на шею со всеми своими эмоциями, нежностью и остальными чувствами, переполняющими ее и которыми она жаждет поделиться. Когда читаешь женщину, как открытую книгу - она теряет свою привлекательность, загадка ее уходит. А вот когда ее каждый день нужно завоевывать, как в первый раз, будучи при этом совершенно не уверенным в конечном результате, и не зная, ответит она тебе или нет, отзовется или надменно усмехнется над всеми твоими потугами - вот тогда...
   "Любовь - это теорема, которую надо доказывать всю жизнь".
   Тоска... Самая русская болезнь. Она, подлая, заражает своей ипохондрией независимо от наличия или отсутствия каких-либо возможностей, опыта, возраста, образа жизни, социального положения. Ей болеют и нищие, у которых нет ничего, и миллионеры, которым уже просто нечего в этой жизни желать. Она всегда стоит где-то за порогом и ждет, когда ты сядешь тихо то ли на корявый грязный табурет в бомжовском подвале, то ли в кресло, ценой в хороший автомобиль и задумаешься - а что дальше? А что я хочу? И как мне жить? Подумаешь об этом, опрокидывая в себя полный до краев вонючим самогоном граненый стакан, или элегантно делая изящные глотки благородно пахнущего столетнего коньяка из царских подвалов, и поймешь, что не знаешь. И не то что не знаешь, а просто не хочешь. Всё! Призыв услышан. Рванув со всех ног, она, эта гадкая тоска, наваливается, облепляет тебя как мерзкая кисельная гуща, тягучая, липкая, несмываемая. А удалить то ее практически нечем. Каким моющим средством можно отскрести от себя заполняющую все твое существо страшную, черную, мрачную и мерзкую тоску?! И стреляются от нее, и спиваются, и в загулы уходят, и в монастыри.
   Дорога почти не требовала внимания к "пилотажу". Он машинально совершал руками и ногами нужные движения, практически не отвлекаясь от своих мыслей.
   Вспомнился отрывок из не самого известного монолога графа Резанова, преисполнившегося решимости пуститься в плаванье к берегам Нового света: "Душой я бешено устал. Точно тайный горб на груди таскаю. Тоска такая... Будто что-то случилось или случится. Мне ж горб высасывает ключицы... Родилось рано наше поколение. Чужда чужбина нам, и скучен дом. Расформированное поколение, мы в одиночку к истине бредем... Смешно с всемирной тупостью бороться. Свобода потеряла первородство. Ее нет ни здесь, ни там. Куда же плыть? Не знаю, капитан...".
   Так наступает время Большой Тоски. "Время большой нелюбви" - как поет главный "машинист".
   "Проходит Любовь... Уходит, не прощаясь. А тоска - следствие этого, ощущение пустоты и никчемности ожиданий. Меняется все, в наш век перемен. Вместо золота осени - унылая серая слякоть. Вместо любви - а что может быть вместо любви? Ничего. Жизнь без любви - несчастье. Иногда забываешь об этом. Живешь по инерции, даже приспосабливаешься. Вроде так надо. Делаешь вид, что все ОК. Играешь. Бесконечные игры и... и эта проклятая тоска. И чем не борись с ней, а результат всегда один и тот же - душа потеряна. Она закрылась в коконе, как не родившаяся бабочка, которая уже не увидит Солнца, ярких цветов, не напьется сладкого нектара жизни. Она упакована в футляр и поставлена на полочку. Коллекция пополнена очередным экземпляром. Парадокс - в этом собирательстве тоже есть своя тоска. Что проку, от непонятно какого по счету миллиона пойманных душ. Скучно... Чем можно излечиться от любви...?".
  
   Ты думаешь, я не вижу,
Что ты давно не со мной
Тучи все ближе и ближе
   Под черной луной
  
   Зачем тебя повстречал я
   В стране разбитых сердец?
Я не помню начала,
Помню только конец
  
   "Волшебное средство Макрополуса. Только не для обретения бессмертия и вечной молодости, а для того, чтобы избавиться от того, что тебя мучает и не дает дышать".
  
   Глаза твои потускнели,
И голос так не звенит
   Хлопочет разум о деле,
А сердце молчит
  
   Любовь, я слышал, не вечна,
Сколько мне мучаться лет?
Быть может, время излечит,
А может, и нет
  
   "Время? Оно притупляет боль, приглушает воспоминания, но не избавляет ни от чего...".
  
   Когда-нибудь ты, рыдая,
Меня захочешь вернуть,
Меня не будет, родная,
Прости и забудь
  
   Где мне найти лекарство от любви,
Где мне найти лекарство от любви?
  
   "Прости и забудь. Забыть - да, забыла. Но не простила. Не захотела или не смогла. Почему? Это так сложно? Или настолько ослеплена злостью. Как нужно лелеять свою ненависть, чтобы до сих пор не остыть и не попробовать понять. Эгоизм, на самом деле, это не любовь к себе, это нежелание услышать и понять другого...".
   Тоска...
   Медленно блуждающие мысли вытащили из какой-то ячейки памяти слова одного из героев текущего "произведения", срисованного один к одному с очень известного персонажа:
   "Я существую тысячи и тысячи лет. И мне становится нестерпимо скучно. И время от времени, чтоб развеять скуку, я играю с людьми в Игры, точнее в одну Игру. Как мы с Вами сейчас. Вы проиграете - и сами завернете свою Душу в твердокаменный футляр и подарите мне. И самое смешное, что меня и забавляет, Ваш разум будет в полной уверенности, что поступает абсолютно верно и что только так и надо. Но если Вы выиграете...".
   "Доживем - посмотрим. Шанс победить есть, и он не мал. Но все зависит от Королевы. Сейчас ее ход. Стремительный бросок вперед. Насколько можно вперед. До упора. Судьба игры в маленьких ручках хрупкой девушки, сидящей рядом со мной. Знать бы еще, кто она такая", - усмехнулся. - "И действительно ли она...".
   Оборвал фразу, чтобы не начинать сначала в сто двадцать пятый раз ту же песню. Лучше подумать о другой. Песне, в смысле.
   "Займусь музыкой, оперу напишу. Рок-оперу, конечно. И назову ее, ну, например, "ANTI ЛОРА". Хорошо звучит. Нет, это будет не про Алису. Это будет именно Анти-Лора. Анти моя потерянная Любовь", - он помрачнел и сжал зубы так, что заныли десны. - "Хотя... Зачем тревожить то, что уже не существует. Нельзя ведь любить того, кого нет. А Лоры нет. И город разрушен. Я - да и я уже не буду таким, каким был. Новая жизнь. Новые эмоции. Новые чувства. Все новое. Может, ТАК надо?".
   Невидящим взглядом, смотря прямо перед собой, он пережевывал свою боль.
   "А этот импозантный господин... Не он ли режиссер?", - предположение не лишенное смысла. - "Он развлекается, моделируя различные ситуации, наблюдая за нами, забавляясь Игрой. Изучая людей. Их чувства, эмоции, переживания, ощущения, боль, радость, счастье и эту проклятую тоску. Большой эксперимент. А вот если я похожу так, что ответит человек? Как отреагирует? Посмотрим. Всего лишь партия в шахматы", - хмыкнул, - "которая очень напоминает жизнь. Черные ночи, белые дни, или наоборот, одинаково заполненные тоской. Как мне излечиться от нее? Точнее от ее причины. Пулю и водку - опустим. Одно - слишком радикально, второе - просто пошло. Что остается? Вышибить клин клином? Или научиться управлять загадочным внешним намерением? Первое - нечестно. Я буду "вылечиваться", а другой, другая, будет также страдать, и наполняться немыслимой болью. Не хочу. Другое - за гранью возможного. Почти невозможно", - мрачно подумал он, подводя черту под своим мысленным монологом. - "Миссия становится impossible. Выхода нет? Или...? Обещал ОН показать, как сделать второе. Не думаю, что обманет. Не та личность, чтобы мелочиться. Значит...", - обреченно вздохнул. - "Надо выиграть".
   Сеанс аутотренинга нисколько его не успокоил. Так же, как и все доводы милых "сестричек".
   "И все-таки... Я должен ее увидеть! Нам надо поговорить! Хотя, и говорить то уже не о чем. Ну, просто увидеть. Кто бы знал, как я по ней соскучился... Закончится этот дурацкий день и, если, мы с ней в нем не встретимся, я уеду. Далеко-далеко. Навсегда. Там, где я сейчас живу, все напоминает о ней. Любая мелочь. Так ведь нельзя жить. Уеду, к черту, и начну все с начала".
  
   Умрешь - начнешь опять сначала
   И повторится все, как встарь:
   Ночь, ледяная рябь канала,
   Аптека, улица, фонарь...
  
   На полном ходу они ворвались в тоннель, закладывающий крутой вираж. Он не стал сбрасывать скорость, только с каким-то злорадным азартом чуть крепче взялся за руль, контролируя траекторию движения на резких поворотах, внезапно переходящих из правых в левые и обратно.
   "Любить, так любить. Гулять, так гулять. Гонять - так гонять!".
   Возомнив себя пилотом "Формулы-1", он влетал в виражи, чуть-чуть притормаживал и тут же снова давал по газам.
   Диск любимой певицы включен и песня выбрана. Быстрая, резкая, жесткая. Как эта Игра.
  
   Я, или не я...
   Между двумя...
   Опять в любовь играю
   Но... не позовут,
   Не уведут...
   Я тихо умираю
   Тронь. Будет вода,
   Будет огонь
   Но я дышу все тише
   Жизнь -- или мечта,
   Или любовь,
   Но я ее не вижу!
  
   "Будет вам огонь! Будет вода! Жизнь, мечта, любовь, и я ее увижу!".
  
   Я... Или не я... Рельс линия
  
   Скрип шин, визг тормозов, переходящий в ультразвук, зверское рычание мотора, успевающего набрать максимальные обороты на короткой прямой и новый поворот. Вперед! Только вперед! Никаких отступлений!
  
   Ты, или судьба,
   Или струной
   Зовет меня дорога
   Я иду к тебе,
   Зная, что нет тебя,
   Но мне не много
   Быть... надо одной,
   Чтобы опять
   Искать чужие руки
   Боль, или зима,
   Или любовь,
   Но я люблю разлуки!
  
   "Искать чужие руки... О чем поет певица Мара? О том, что часто и происходит, почему-то в жизни. Каждая боится остаться одной и кидается в чужие руки. Хоть кто-то, хоть как-то, лишь бы была иллюзия, что не одна. Но я люблю разлуки... Я ненавижу их!".
  
   Я... Или не я... Рельс линия
  
   Мы, или не мы,
Или в степи
Луна в крови застыла
   Но смотрим в глаза,
И не надеемся
   Вернуть что было
   Но... тут или там
Мы не умрем,
Все время с жизнью споря
Сон, или всю ночь
   По городам
   Летит мой скорый поезд
  
   Унося меня за пелену дождя...
   Уводя меня все дальше от тебя...
   Где...
  
   "Вернуть, что было? Скорее нет, чем да. Но! Мы не умрем, и с такой жизнью будем спорить! Ежесекундно! Постоянно! Всегда! Спорить с тухлостью и обреченностью существования. Доказывать себе, не другим, что жизнь есть! Жизнь без матрицы, жизнь без боли, без потерь и лжи! Жизнь - на полную! На скорости двести двадцать. И плевать на препятствия. Мы - прорвемся! Сквозь эту стену".
  
Я... Или не я... Рельс линия...
  
   "Эта дорога, как линия жизни. Рельс линия. Уводящая все дальше от прошлого. Пройти ее, выиграть. Найти. И помнить. Беспамятство - не лекарство от боли!".
   На последнем звуке композиции он выключил диск и повернулся к девушке со сказочным именем.
   - Штурман, ау.
   А в ответ - тишина.
   - Ли-сА, - улыбнулся непроизвольно от беззащитной, доверчивой и милой картинки, - не спи, замерзнешь! Завтра ёлка! Немцы в городе! Вставай!
   Алиса не меньше его, да пожалуй, и больше, она же все-таки девушка, измученная и физически и морально, задремала, убаюканная движением, покачиванием автомобиля, монотонностью. Откинула склоненную на бок голову, и размеренно дышала, погрузившись в неглубокий сон.
   В ответ на его "будилку", она не открывая глаз и чуть причмокнув губами, тихо отозвалась:
   - Олеж, там развилка будет на три стороны, нам прямо. Не ошибись.
   "А-ха. Кто-то мне говорил давеча, что не местный. Так-так. Однако дорогу знает. Проговорилась Алиска... Значит... а что это собственно значит? То, что, она уж точно во всем этом деле не случайна. Да что ж это за девочка! И где она живет! А вдруг она... И вот такой теплой компанией мы сейчас возьмем и приедем к... к кому нибудь", - он перевел взгляд на дорогу и...
   Полосатый столб за очередным поворотом возник так внезапно, что ни вырулить, ни затормозить было уже невозможно. С громким смачным хрустом под ударом мощного бампера переломилась деревянная конструкция, не в силах сдержать огромную кинетическую энергию несущегося автомобиля. Но закон, открытый еще первым русским академиком и чуть позже подтвержденный англичанином остался непреложным: действие равно противодействию.
   В строгом соответствии с буквой закона, а заодно и с его духом, машина подскочила, вывернулась куда-то в сторону, зависла в воздухе и, издав неприятный для уха, а по правде говоря, довольно мерзкий металлический звук, как будто в гигантскую консервную банку с размаху вонзили не менее огромный нож и провернули его, сминая жестяную крышку, влипла своей обширной задней частью в скальную породу, являющуюся естественной поверхностью этого чуда инженерной мысли (тоннеля - пояснение для тех, кто потерял нить в ходе чтения этой загогулистой фразы).
  
   Скользкие улицы
   Иномарки целуются
   Помятые крылья
   Несчастной любви
   Минуты отмечены
   Случайными встречами
   Но никто не ответит
   Что ждет впереди
  
   В наступившей оглушительной тишине, было слышно, как с громким бульканьем и чваканьем покидает разбитую машину ее живительная влага, наполнявшая артерии и сосуды. Бензин вообщем.
   "Брызги сверкающей крови на пальцах. Экватор небесный на дне. Я задыхаюсь, и, может быть, хватит...".
   Думать в такой ситуации некогда. Да и не зачем. Сознание, чтобы снять с себя ответственность за последствия, быстренько сваливает в шок, а на смену ему из подсознания мчится основной инстинкт. Не тот, о котором был снят фильм. Другой. Самый первый из всех. Инстинкт жизни.
   Схватив Алису в охапку, он вывалился вместе с ней из автомобиля и, пробежав десяток шагов до ответвления трассы, бросил ее на землю, накрыв собой.
   Взрыв может, был и ни настолько чудовищным, но вот его звуковая составляющая, в замкнутом пространстве ...
   Многократно отразившись от стен, превратившись в адский грохот, вой, акустические волны рванули в оба конца тоннеля. Следом за ними устремилось огненное облако, увлекая за собой мелкие остатки красивого автомобиля.
   "Огонь...".
   "Пиндык моей Паджеро. Отъездилась. Э-эх...", - подумал он, сжимая вздрагивающую от страха девушку.
   Переждав пока все утихнет, и прекратится невеселое стаккато, выдаваемое осколками его любимицы, он приподнялся с Алисы, сполз на пол и откинулся спиной к шершавой стене.
   В отличие от основного, темного хода тоннеля, в боковом было ненамного, но светлее. Допотопный фонарь из толстого матового стекла, с защитной решеткой, покрытый толстым слоем пыли, висел на ржавом гвозде, вбитом в камень. Никаких проводов и близко не было.
   Осмотрев раритет и вяло, подумав: "как он горит интересно?", он опустил глаза на пол.
   Под ногами валялся обгоревший по краям, размочаленный, но все же сохранивший форму кусок фанеры с неподражаемо-непосредственной выжженной надписью:
  
   Прямая дорога не требует виз
   ОНА приведет на обрыв и карниз
   С него чуть направо смелее ступни
   Потом шаг налево - и финиш Игры
  
   - Подсказка из зала, блин! Это мы столбик с табличками снесли? И вот как специально, нужная уцелела. Твою мать! - он скривился, смачно и зло сплюнул в сторону и тронул девушку за плечо.
   - Алис, ты как? Живая? Али-са.
   "Еще под кожей бьется пульс, и надо жить. Я больше может, не вернусь. А может...".
   Девушка, оглушенная и ничего непонимающая, неловко приподнялась, мотнула головой, потом, чуть заваливаясь на бок, села на пол, и тут же судорожно провела руками по бедрам, пытаясь поправить несуществующую юбку. Убедившись, что на ней джинсы, а не предательски распахивающееся и задирающееся одеяние, она немного успокоилась.
   Он улыбнулся: женщина остается женщиной в любой ситуации. Сейчас еще полезет в косметичку и начнет проверять, насколько у нее припудрен носик и не потекла ли тушь. Только лезть некуда.
   - Все хорошо? Как ты себя чувствуешь, Ребен..., - чуть не сорвалось у него с языка некстати вспомнившееся ласковое обращение. Некстати? Или это подсознание, еще не передавшее функции управления медленно приходящему в себя сознанию, решило таким образом подшутить?
   Алиса пригладила волосы, завела пряди за уши, стряхнула с лица пыль, и, убедившись, на ощупь, что с главной женской ценностью все в относительном порядке, с детской непосредственностью повернулась к нему:
   - Олеж, что произошло? Мы куда-то въехали? А почему все взорвалось? А...
   - Да врезался я. Не успел увернуться, - прервал он грозивший стать длинным список вопросов. - Какая-то ..., гм, столб поставила прямо посреди тоннеля. Хорошо хоть не железный! А то бы мы сейчас на пару с тобой уже ангелам песенки пели, колыбельные. А Паджерка моя - пуф! И все. Нет ее. Вот так, - цыкнул он.- Ты... не знала о том, что нас ждет?
   - Нет... Ты... Неужели ты думаешь, что это я подстроила...? Зачем ты так... Я же ведь с тобой теперь..., - девушка, еле сдерживая слезы, обиженная его недоверием, всхлипнула, отвернулась, уткнулась лицом в колени и затряслась в плаче. Ее хрупкие плечи задрожали, испачканные волосы, опрокинулись вниз и стали раскачиваться в такт рыданиям.
  
   Когда Алисины глаза срывают тайные покровы
   Алиса в страхе и слезах, ища опоры и основы
   Идёт к заветному ручью, что в юном сердце протекает
   И оказавшись на краю, Алиса грустно понимает
  
   Что нет на свете ничего, что можно выбрать за основу
   Что в мире нет пути иного, чем обретенье своего
   Что в этом мире, где сердца всегда осмеяны разлукой
   Ничто не может быть порукой любови вечной, без конца
  
   "Господи, Лисс. Ты что? Да с чего ты взяла? Ну, ты то почему думаешь, что я такой урод! Я... я не так выразился. Девочка моя, синеглазая. Прости идиота".
  
   Когда Алисины глаза окинут мир прощальным взглядом
   Ей вдруг захочется сказать, но никого не будет рядом
   Что нет на свете ничего, что можно взять с собой в дорогу
   Алиса хочет одного, спросить невидимого Бога
  
   Зачем же в мир, где кровь за кровь, где столько смерти и страданья
   Предметом злого поруганья была придумана любовь
   Зачем в сердцах способных знать высоких чувств переживанья
   Так мало силы выживанья, так много страсти умирать
  
   - Ребёнка, извини. Али-са, - уже не сдерживая желание назвать ее ласковым прозвищем, присел перед девушкой, поглаживая ее по голове, а потом нежно взял ее за плечи и привлек к себе. - Ну, пожалуйста. Не надо плакать. Я так спросил, не подумавши. Не обижайся, пожалуйста! Алисушка.
   Он поцеловал ее в макушку, потом прижался лицом к волосам и замолчал, давая ей, возможность успокоиться и понять, что он нисколько ее ни в чем не подозревает и просто, по врожденной глупости, сказал совершенно не то.
   Через несколько минут Алиса прекратила плач, только плечи еще немного вздрагивали, выдавая ее расстроенные чувства.
   Аккуратно двумя руками приподнял ее лицо, заплаканное, полное боли и обиды, увидел ее закушенные губы, и сказал:
   - Алис, прости, - мягко улыбнулся и чуть нагнувшись, поцеловал ее в лоб и, едва касаясь, в красивые голубые глаза. - Ты такая... ты даже не знаешь, какая ты. Я... я совсем не хотел тебя обидеть, прости.
   Девушка отстранилась, дернув плечом, всхлипнула еще несколько раз, но уже успокаиваясь. Глянула на него снизу вверх, сначала мрачно, не веря в его искренность, потом черты ее немного подобрели. Опустив взгляд и смахнув со лба челку, она тихо сказала:
   - Не делай так, Олег. Ты можешь быть очень жестоким, необоснованно жестоким. - Подняла голову и медленно продолжила. - Ты не хочешь мне верить, а ведь я тебя ..., - побоявшись закончить фразу, Алиса вновь прикусила губу и спрятала глаза.
   "Все хорошо, Шато Марго, все хорошо, Шато Марго. Э-то лю-бовь... Лучшее место на дороге для признаний в лучших чувствах. Это правда, Лисс? ... даже не знаю, что и сказать...".
   Встал на ноги и сделал два шага в сторону, старательно пытаясь сохранять спокойствие. Отвернулся к стене.
   Три слова про любовь. Они сказаны. И это не шутка. Алиса не та девушка, чтобы кидаться ими просто так. Значит...
   "Страшно говорить такие слова вслух, когда не знаешь, и даже не уверен, что они нужны тому, к кому ты обращаешься и не представляешь, что тот человек подумает или скажет в ответ. Хорошо если не расхохочется злорадно в лицо. Мол, ха-ха, я тебя подвел к этому, вот ты и готов признаваться, а мне это абсолютно не нужно. Но посмеюсь я над тобой с удовольствием. Хорошо, если сможет понять и тактично ответить. Не важно, согласием или отказом. Сразу или потом. Но ответить. Честно, прямо и спокойно. А тому, кто это говорит, нужно понимать, какую он берет на себя, в первую очередь, ответственность. Такими словами не разбрасываются. Только полные моральные уроды могут шутить такими вещами! И вылетевшие наружу, эти слова уже не могут быть возвращены к их владельцу. Они сказаны. Другой человек теперь знает о них и волей-неволей должен как-то реагировать или хотя бы иметь в виду. Отсюда мораль - произноси эти слова тогда, когда ты сам в них веришь. Тогда - когда знаешь, что они будут услышаны и будут восприняты с пониманием. Тогда - когда ты можешь ощутить их своевременность и нужность. Иначе - они способны принести только боль, обиду, разочарование, страх, злость и ненависть и тому, кто сказал, и тому, кто услышал. Они могут усугубить или совсем поломать только, быть может, начинающие расти отношения, как весенний град губит едва распустившиеся деревья и только-только выглянувшие на свет Солнца цветы. Хотя сами по себе они, слова, прекрасны...".
   - Алис. Ты... я... Я тебя понимаю. Мне кажется, что я тебя понимаю, - поправился. - Но и ты меня пойми и не обижайся, - произнес он, не оборачиваясь. - Пойми правильно. Пожалуйста. Я..., - вздохнул. - Я... Ты стала много для меня значить. Да. Очень много. И дело не в игре. Ты для меня вовсе не шахматная фигура. Ты..., - замолчал, не в силах объяснить ни ей, ни себе то, что еще не оформилось, не окрепло, не дало явно о себе знать, но уже зародилось и поселилось у него в душе. - Я сейчас не могу тебе ничего сказать. Я не хочу и не буду тебя обманывать. Просто, давай закончится это все, и мы спокойно поговорим. Обо всем. О... нас. Хорошо? - повернулся к девушке.
   - Хорошо..., - после некоторой паузы отозвалась та. - Поступай, как считаешь нужным.
   "Обиделась... Алис, ты ведь все знаешь и знаешь, что я сейчас не могу ничего обещать. Надеюсь, ты все-таки меня поймешь. Ты не похожа на эгоистку, ты - другая".
   - Договорились, - улыбнувшись, сказал вслух. - Вот только как мы доберемся теперь куда хотели? Еще и Анастасия к нам мчится. Скоро все случится, - усмехнулся над глупой рифмой. - И отбиться от нее не чем. Пистолеты - тю-тю. Вместе с машиной.
   - Она больше не появится, Олег. Она вышла из Игры. Ее уже не будет.
   - А ты откуда знаешь? - спросил он, вскидывая брови.
   - Не знаю, откуда, - пожала плечами Алиса. - Просто чувствую.
   - Ну и отлично! Нам и без нее неплохо, правда? - чуть виновато улыбнулся, глядя на маленькую фигурку, сидящую на полу, обнявшую себя руками, и прижавшуюся щекой к коленям. - Ты так замерзнешь, камни-то ледяные. Не дай Бог еще простынешь, - и мягко добавил. - Вставай, Лисс.
   Алиса шмыгнула носом и нехотя поднялась, показывая всем видом, что не его послушалась, а просто ей так захотелось. Отряхнула джинсы, поправила задравшуюся выше живота майку. Легким движением головы перебросила волосы через одно плечо и начала их "расчесывать", пропуская через пальцы.
   "Вот же Лев, а! Ну, характер!", - широко улыбнулся он и сказал вслух:
   - Нам тут послание стихотворное подогнали. Вот, у твоих ног. Почти как в песне:
  
   Ветвей клубок
   У твоих ног
   Весь мир и я
   Конечно я
  
   Я все отдам
   Я не предам
   Я буду рядом
   Очень долго
   Сколько хочешь, буду
  
   Алиса стрельнула в него глазами и, не отрываясь от своего занятия, тонким голосом допела припев:
  
   Лечу в небо
   Тыщу лет мне бы
   Чтоб зачерпнуть тебя глоток
   Лечу в небо
   Сотни звезд мне бы
   Чтоб дотянуться до тебя...
  
   Оборвав высокую ноту, девушка звонко рассмеялась, кинула быстрый взгляд на расположенные к ней вверх ногами строчки и сказала:
   - А ты спрашивал, как мы доберемся. Тут же все написано. Эх, ты, последний герой, - сморщив свой маленький носик, она показала ему язык.
   - Дразнилка ты, Лиска! Написано, а-ха. И шо? И где этот карниз над обрывом? Это мне снова лезть куда-то надо будет? - деланно возмущаясь, спросил он. - Опять по скалам карабкаться? Справа и слева синее небо, а под ногами дальний путь? Куда иду я не знаю, дорога сама, меня приведет куда-нибудь?
   - Ну, у тебя и память, - протянула изумленно Алиса, остановив движение руки. - Это откуда песенка?
   - Из "Огнива". Старая-старая сказка. Смотрела?
   - Да, потому и вспомнила. А надо будет - и покарабкаешься! - отрезала девушка, резко переходя от сказки к реальности.
   "Отдам жменю таких "реальностей" за одну добрую сказку", - проворчал он мысленно.
   - Так нам прямо, да?
   - Да, - передразнила его девушка. - Прямо. Уже не далеко. Мы почти приехали. Идем! - она раскинула волосы по плечам и посерьезнела.
   - Узнаю, кто здесь столбик поставил..., - пробормотал себе под нос, пиная деревянное "известие", - даже не знаю, что с ним сделаю. Уж не взыщите, господа хорошие.
   Взяв Алису за руку, чему она совершенно не воспротивилась, он шагнул вместе с ней на главную дорогу, с которой они свернули, укрываясь от катастрофы, постигшей "дикую кошку".
   Конец тоннеля и в самом деле был недалеко. Поводя носом, он ощутил тонкий запах (нет, не смолы и не хлеба) свежего, вечернего, осеннего воздуха. Почти теряясь в окружении искусственной атмосферы подземелья, это легкое дуновение шептало о том, что вот-вот, еще два шага и свобода! Конец темницам! И можно не ловить ртом жалкие глотки Настоящего, а вздохнуть полной грудью.
   Ничего более уместного в данный момент, чем продекламировать отрывок стихотворения он не придумал и с чувством, с толком, с расстановкой, старательно, с выражением, как на детсадовском утреннике, стал читать вслух, в такт шагам:
  
   И снова в бой и вновь дорог
   Слепые версты бесконечны
   Еще бы воздуха глоток
   Страх гонит смерть и ты беспечно
   Стремишься сделать то, что Бог
   Оставил людям в наказанье
   Смотреть вперед, но помнить все:
   Добро, ложь, муки, подаянья
  
   - Ты был убит, ты воскресал. Рождался снова в Лабиринте, - закончил выступление и, предвосхищая вопрос своей спутницы, пояснил:
   - Мы с тобой сегодня второй раз родились. Как будто воскресли. Да и в первый раз мы, судя по всему, в рубашках появились. Так что есть повод, гм.
   - Оле-жа! - с напускной строгостью сказала Алиса, сжав его пальцы своей маленькой ладошкой. - Всё! Никаких отмечаний, пока не сделаем все что надо! А то, ух! Закусаю! - и рассмеялась.
   - Алиска - крыска, - показал он ей язык, хотя она и не могла его увидеть. Как все знакомо и как... Он не мог подобрать нужное слово. Опять Дежавю. Ложное воспоминание. Было это уже. И "ух!", и "закусаю" и "крыска - в карман!". Было. И не так уж давно... Все повторяется? Только немножко по-другому.
   Аккуратно, чтобы не споткнуться о неведомые сюрпризы, которые вполне могли быть щедро разбросаны чьей-нибудь "доброй" рукой (какая-то же "рука" подложила ему шкурку от банана, там, на бочках!), они продвигались в направлении выхода (или входа, кому как больше нравится). Полнейшая темнота. Фонарик ничем помочь не мог, ибо его энергия полностью иссякла. Приходилось двигаться на ощупь. Ощупывая асфальт ногами и воздух руками.
   Первые сто шагов они шли медленно, опасаясь неизвестности. Потом, как-то не сговариваясь, прибавили ходу, спеша поскорее вырваться из этого черного замкнутого пространства.
   Странное ощущение - что кроме них никого в мире больше нет. И что у них одно, на двоих дыхание, отчетливо слышимое в темноте...
  
   Я просыпаюсь в холодном поту
   Я просыпаюсь в кошмарном бреду
   Как будто дом наш залило водой
   И что в живых остались только мы с тобой
  
   И что над нами километры воды
   И что над нами бьют хвостами киты
   И кислорода не хватит на двоих
   Я лежу в темноте
   Слушая наше дыхание
   Я слушаю наше дыхание
   Я раньше и не думал что у нас
   На двоих с тобой одно лишь дыхание
  
   Внезапно Алиса остановилась и дернула его за руку:
   - Олег! Камни!
   От резкой перемены темпа движения и неожиданного вопроса, он чуть не споткнулся и замер, страшась проверить наличие необходимых, но не достаточных условий для выигрыша партии.
   - Оле-жа, ты чего притих?! - попыталась "оживить" его Алиса.
   - С-сейчас, - заикнувшись, ответил он и нырнул рукой в карман.
   Пальцы ощутили пустоту, и он буквально почувствовал, как от нахлынувшего ужаса сердце сжалось в комок.
   Сразу же за этим пришло облегчение, поскольку, шевельнув пальцами, он ощутил шершавую ткань "пенала" для драгоценностей. И кое-что еще... Маленький цилиндрик...
   "Он откуда взялся?? Не было же его когда... когда мы вынырнули из "сна"... Или был?".
   В любом случае, стреляная гильза от автоматного патрона лежала у него в кармане. И это реальное доказательство того, что тот сон не был иллюзией...
   "Мы сейчас как будто на другой стороне этой бесконечной ленты Мёбиуса. Пространственный парадокс. Идешь по одной стороне и приходишь на другую, а потом снова возвращаешься в исходную точку. Да уж. Интересная штука".
   Посмотрев на ожидающую ответа Алису, и увидев лишь смутно белеющий овал ее лица, он не подал вида, что нашел больше, чем собирался и лишь шумно выдохнул:
   - Фуф! Ну, ты меня напугала, Лисс. У меня они. Не шути так, а то я раньше времени поседею.
   - А ты... не знал, что у тебя виски уже с сединой?
   - Да?! Не, не знал, - он машинально провел руками по указанным местам, будто это знаковое изменение цвета волос можно почувствовать пальцами.
   - Да, - сказала Алиса и запнулась, резко обернувшись назад.
   Его глаза, немного привыкшие к темноте, повернулись вслед за ней, но увидеть ничего там, на большом расстоянии было нельзя. Зато можно было услышать.
   Неясный шум. Шорох. Приглушенное легкое шипение.
   Прислушался.
   Природа звуков была непонятна.
   "Может крысы? Хотя откуда здесь они. Летучие мыши? Но они разве живут в тоннелях? А кто их знает".
   - Ты точно уверена, что Настасья больше не появится? - шепотом спросил он.
   - Точно. Её ты уже обыграл. Она сошла со сцены. А что, скучаешь по ней? - в голосе Алисы явно прозвучали нотки ревности.
   - Причем здесь скучаю. Нас кто-то догоняет. И явно не для того, чтобы заключить в радостные объятья. Скорее наоборот.
   Шум усиливался. Он становился все ближе и явственнее. В нем появилась скрытая и неясная пока до конца угроза. И чем-то знакомое сочетание стонов, всплесков, криков ярости и ноток грусти, томной мягкости и взрывов безумной боли. Настигающая их "музыка" плакала и стенала, тихо шелестела, как морская пена, рвалась из плена и зловеще шипела.
   "Гм, надо полагать, это интродукция заключительной части ночного шоу ANTI LOPA??", - пробормотал мысленно. - "Или это...".
   От пришедшей в голову страшной догадки он похолодел.
   "Вода...".
   Через секунду, почувствовав, что он прав, резко выдохнул на полной громкости:
   - Бежим!!!!!!!!!!! - и, не объясняя ничего Алисе, дернул ее за руку и рванул вперед.
   - Что? Что это?! - на бегу кричала девушка.
   - Быстрее! Алис, быстрее!!
   - Олеж, да что это?! - заразившись от него тревогой, грозящей превратиться в дикий страх перед неизвестным, снова выкрикнула она.
   - Вода это, Лисс, вода! Кто-то открыл крантик и нам кранты (заждались новых каламбуров от О.Г.? Вот вам, пожалуйста), если мы не уберемся отсюда раньше, чем нас смоет!
   Они помчались со всех ног, продолжая держаться за руки. Страх гнал их вперед, а явная смерть уже начала наступать на пятки.
   Вода догоняла.
   Сначала она выбросила тонкие щупальца ручейков, опередивших их и устремившихся к финишу этой гонки. Потом, подошел и авангард, сразу покрывший пол слоем выше щиколотки и постоянно растущий, как на дрожжах.
   При каждом шаге из-под ног взлетали кучи брызг, окатывая их по пояс. Двигаться становилось все сложнее. Вода опутывала, обвивала, сбивала темп, задерживая их до подхода своих главных сил.
   Низкий вибрирующий звук за спиной добавлял остроты ощущений, которые и так нельзя было назвать пресными.
   "Похожее было в подземелье. Такое же мерзкое хриплое "дыхание". Не туда ли мы попали?", - собственная мысль вызвала дрожь между лопаток. Очутиться снова в "теплой" компании вооруженных тварей ему, мягко выражаясь, не улыбалось.
   Обернувшись на секунду назад, он едва не потерял глаза, которые настолько расширились от ужаса, что уже не помещались в орбиты.
   В трех метрах за их спинами вздыбилась огромная волна, занявшая все пространство тоннеля и хищно изогнувшаяся перед последним броском на жертву.
   Он не успел ни повернуться к девушке, ни открыть рот. Увидев, что его обнаружили, "цунами" рванулось к ним, мгновенно сбило с ног и накрыло с головой.
  
   Сирены...
   По венам...
   Мгновенно...
   Мгновенно...
   Уходим...
   Под воду...
   К свободе...
   Уходим!
  
   Вода опрокинула их и понесла вперед, безжалостно вращая, кидая в стороны, стремясь расцепить, разделить и утопить поодиночке. В ответ на явное желание второй стихии, они инстинктивно крепче сжали пальцы, до судорог, до боли, только бы не расстаться, не потеряться, не поддаться.
   Оттолкнувшись ногами от пола, ставшего дном, он замолотил свободной рукой по воде, пытаясь всплыть и вытащить наверх Алису, которая выпускала последние пузырьки драгоценного воздуха. Да и сам уже чувствовал, что еще чуть-чуть и откроется путь к свободе, и они уйдут.
   Превозмогая бешено сопротивляющуюся преграду, которая не собиралась отпускать свои жертвы, он достиг поверхности, едва не пробороздив головой по каменному своду. Сделав вдох, нырнул обратно, схватил полуживую Алису за волосы и потащил наверх.
   Вытолкнув ее выше уровня живительной жидкости, которая сейчас была смертельным врагом, он подхватил девушку под спину, поддерживая ее в горизонтальном положении. Сильно высовываться из воды, не потеряв головы, было нельзя, поскольку она, вода, занимала весь объем тоннеля, оставив только узкую прослойку воздуха под самым потолком.
   Алиса судорожно вдохнула, закашлялась, и жадно задышала, широко открывая рот.
   "У нас одно дыханье на двоих, Лиска", - подумал он, молотя ногами, ставшими страшно тяжелыми, стараясь удержаться на плаву вместе со своей хрупкой ношей. Мокрые джинсы и ботинки тянули вниз. Прикусил нижнюю губу, напрягая все мышцы, чтобы не провалиться снова в эту мутную, зеленую, ледяную воду.
   - Олеж, - еле выговорила Алиса, смотря на него безумно испуганными глазами, - мы... мы не утонем?
   - Фигушки, - стараясь выглядеть уверенным, и давая понять, что контролирует ситуацию, ответил он, отфыркиваясь от попавшей в нос волны. - Зачем нам тонуть? Не, нам тонуть не надо. Мы еще побарахтаемся. Ты что! Мы же почти выиграли. Нашу партию. Подумаешь, водичка, - улыбнулся и даже слегка подмигнул девушке, стараясь ее приободрить, и безмолвно говоря: "Ничего, Ребенок, прорвемся. Скоро все будет замечтательно". И поразился тому, что...
   "Это не со мной. Это Дежавю...".
   Странные совпадения и повторения, а может воплощения снов...?
   Скорость потока заметно возросла. Видимо он достиг какого-то предела и теперь стремился поскорее доставить их к нему.
   Не разжимая слившихся в одно целое рук, они неслись под уклон, и буквально через несколько секунд вылетели из тоннеля на свободу, которая отнюдь не встречала их радостно у входа.
   Огромная, ревущая масса воды, вырвавшись из узкого жерла тоннеля, с грохотом летела вниз, превращаясь в водопад.
   Миллионы брызг, пена, страшный шум, и, наверное, потрясающе красивая картина. Для сторонних наблюдателей, занявших места в амфитеатре. Но не для участников "шоу", падающих в бездонную пропасть, не отпуская друг друга.
   Они не успели ни закричать, ни испугаться. За те мгновения, что были у них между тоннелем и падением, их глаза успели только "сфотографировать" грандиозность замысла, охватить разом мощь и непередаваемую словами величественность зрелища.
   Стоп-кадр: зависшие на перепутье дорог "герои".
   Одна дорога звала вверх, в небеса. Другая - тянула вниз. На Землю.
   Родная планета победила, потому что люди далеко не Ангелы. И у них нет крыльев. Они не могут взлететь. Икар пробовал. Результат известен. Но так хочется. Еще чуть-чуть, еще мгновение...
  
   И сердце бьет в грудную клеть
   Но вновь земное притяженье
   Мне не дает никак взлететь
  
   Земля звала к себе, не отпуская. Ее силу невозможно преодолеть без специальных ухищрений и усилий. Так что, не имея возможности сопротивляться, они летели вниз сквозь... Сквозь третью стихию, которая стала плотной, тугой, упругой, твердой.
   "Воздух..."
   Мыслей ни каких не было вообще. Мозг отключил все лишние функции, не нужные сейчас и сосредоточился на том, чтобы с наименьшим ущербом доставить тело до низшей точки пропасти.
   "Сегодня прекрасная погода для полета...".
   Опьяняющее чувство свободного падения. Кто прыгал затяжной с парашютом - представляет, что это такое. Дикий страх вперемежку с восторгом, свист воздуха в ушах - и неземное блаженство, почти экстаз. Полеты во сне и наяву...
  
   Полетим. С вечерней каплею росы
   Полетим. Туда где нас ждет море
   Полетим туда, где нас зимою
   Превратят в снежинки сказочной красы
  
   Они скрылись в грохоте воды, растаяли в россыпи брызг, растеклись белой пеной, превратились в капли, вернувшиеся в океан, после недолгого взлета.
  
   Полетим. Над самым праздничным дворцом
   Полетим. Над самым ясным местом
   Упадем в долине Эвереста
   Потечем с весенним радостным ручьем
  
   Что чувствует капля в океане? Где таких как она - неисчислимое множество. То самое, неопределенное. Она - ничто, и в то же время - в ней есть всё, что делает океан вечным, могучим и разумным. "Солярис". Она - как клетка огромного организма, ничтожная составляющая, содержащая в себе Сущность.
  
   Потечем, по самым радостным лугам
   Потечем, по городам Памира
   Соберем в своих глазах полмира
   Упадем к его возвышенным ногам
  
   Отдельная частица воды может принимать различные формы, она может быть каплей, снежинкой, льдинкой, облачком пара. Формы разные, но суть одна. И маленькая частица не помнит и не понимает, что она и океан - одно и то же. Капле кажется, что океан - это волны, пена, брызги, айсберги, течение, штиль... Она думает, что сама она всего лишь мизерное, неуловимое взглядом крохотное создание. Ей трудно увидеть за всеми этими внешними проявлениями одну общую сущность - воду.
   Капля, отделившись от океана, не может ощущать единство с ним и получать от него энергию. Отдельной капле кажется, что она существует сама по себе и не имеет ничего общего с могучей стихией. Но когда капля упадет в нее...
  
   Полетим. Росою в утренних лучах
   Поглядим на все глазами Будды
   Отдадим весь Мир себе, как будто
   Наша жизнь - простой рисунок на свече
  
   Они почувствовали неизъяснимое спокойствие и блаженство от ощущения своего единства с Космосом. Они вернулись в свой Мир, и осознали суть и природу своей тождественности с ним, свою подлинную сущность. Они пропустили через себя всю энергию океана, растворились в ней и в то же время, не потеряли себя как личности.
   Они стали всеобъемлющи. Всевидящи. Их души, широко и доверчиво распахнув глаза, впитывали в себя невообразимые эмоции, шквалы чувств и ощущений, какие-то непонятные знания. Они пронизывались сутью мироустройства, наблюдая за работой закулисных пружин, двигающих храповики и шестеренки этого Мира.
   Человек, достигший просветления, способен получить в свое распоряжение всю энергию Вселенной. Его энергия вступает в резонанс с энергией океана. И тогда внутренне намерение человека становится тождественным Внешнему Намерению - этой могущественной и непостижимой силе, управляющей Миром.
   Кто знает, каков Мир на самом деле? А это ведь так просто... Мир выглядит именно так, как мы его видим. Он - зеркало нашего восприятия.
   Океан, приняв их в свои объятья, мягко баюкал двух странников, ищущих одного на двоих чувства, и ласково шептал на ушко:
  
   Не навязывайте Миру свои сценарии, а допустите возможность, вашему варианту сценария реализоваться самому, а себе позвольте его иметь. Перестанете бороться с миром.
   У вас есть все, что необходимо. Вам остается только этим воспользоваться. Вы способны на все, только вам об этом еще никто не говорил...
   Позвольте себе быть собой.
   Прислушайтесь к велениям своей души, осознанно сбросьте всякую важность. Позвольте себе дерзость иметь, ведь это - главное условие исполнения желаний.
   Душа выбирает варианты жизненных сценариев в соответствии с вашими мыслями и ожиданиями, являющимися той движущей силой, которая крутит киноленту жизни.
   Не запирайте свою душу в футляр. Лелейте ее, как розу в оранжерее, любуйтесь ею, заботливо ухаживайте за ней и позвольте свободно раскрыться каждому ее лепесточку. Выберите счастье.
   Отстранитесь от Игры, не теряя внимания и ясности мыслей. Будьте зрителями. Не контролируйте, а наблюдайте. Проявите Осознанность.
   Ваша судьба - ваша избранница. Вы выбираете ее, а не наоборот. Вы несете ответственность за нее. Получите Свободу.
   Главный секрет этого Мира прост. Гораздо проще, чем, кажется. Он в единстве души и разума. В этом и заключается то самое таинственное Внешнее намерение - в решимости иметь.
   Внутреннее намерение разума должно слиться с Внешним намерением души. Добейтесь единства в решимости иметь и действовать.
   Внешнее намерение - это та сила, с помощью которой осуществляется Скольжение по Реальностям, по Пространству Вариантов материальной реализации Вашей цели.
   Плывите. И поймайте Волну удачи.
  
   Он вынырнул из воды, отфыркиваясь и разбрасывая брызги, мотая головой, таща на буксире Алису, которая так и не отпустила его руки. Он не мог позволить себе раствориться в океане. Он не мог позволить утонуть той, что доверилась ему и осталась рядом.
   "Не отпускай меня! Не отпускай! Не отпускай меня! Вдруг кто увидит!", - что ни песня, то - его ситуация. К каждому повороту этой Игры можно подобрать песню, или наоборот, все изгибы сюжета как будто специально подгадывались под его любимые композиции. Кто-то очень хорошо знаком с его вкусами. Музыкальными в том числе.
   Река вариантов, рожденная водопадом, вырвавшись из водоворота, заполнила собой ущелье, окруженное неизменными скалами, и широкой лентой устремилась вперед, за поворот.
   Необычное состояние, какое-то ощущение равновесия с окружающим миром, переполняло его. Он лег на спину и отдался течению, следуя за потоком и бережно придерживая бесчувственное тело девушки.
  
   Все делается гораздо проще, чем, кажется. Отдайтесь этой простоте. К водопаду вас приводит разум, а не течение вариантов
   - еще одна "мысль" океана, вдогонку.
  
   Сопротивляться бурному течению горной реки бессмысленно, но и плыть безвольно, как бумажный кораблик, не лучший вариант. Да и не получилось бы беззаботно скользить по воде, поскольку несший их поток не был похож на тихую заводь. Приложившись пару раз о торчащие из воды глыбы, он перевернулся на живот и начал рулить, уворачиваясь от камней, обходя встречающиеся мели, помехи, опасные участки. Плавными движениями руки, сохраняя выбранное направление, старался делать так, как оно делалось наиболее легким и простым образом.
   Над головой висело странного вида и цвета небо. Оно переливало от мрачно-фиолетового до бледно-лилового оттенка. Какие-то нереальные тучи или облака напоминали картины одного художника, совершенно справедливо подозреваемого в сумасшествии...
   "Замыкая круг... Опять, в который раз, знакомые места. Мы на самом деле в павильоне, где снимают кино. Ведь в принципе, декораций то было немного. Лес, лиственный и сосновый. Скалы, обрывы. Старая крепость. Лестница. Дорога. Пустыня. Все рядом. Все компактно. Единственно, что не вписывается в концепцию "съемок", так это метро и "Пиранья". Хотя... С современной техникой это тоже не сложно".
   В метре от них "проплыл" огромный осколок скалы, торчащей из воды.
   "На похожий кусок я на яхте налетел. Может быть, и она где-то здесь, неподалеку?".
   Вода бурлила, образуя завихрения, плевалась в лицо, шипела и пенилась, грохотала на порогах, отбрасывала их к берегу, а потом, резко сделав петлю, несла прямо на камни, так похожие на те, что погубили красивую, белоснежную "ANTI ЛОРУ".
  
   Пороги, пороги,
   Крутые пороги.
   Нет ровной дороги
   У бурной реки
   А буйное сердце,
   Забыв о тревоге,
   Волну разрезая,
   Бежит от тоски
  
   "Бежит. Несется! От тоски, от прошлого. Судорожно пытаясь нащупать смысл, поймать ускользающую ниточку чувств, понять цель и найти и не отпускать больше то, что ему, сердцу, нужно, чтобы жить".
   Буйство природы, окружающей их сейчас, было подобно брошенной небрежно палитре с акварелью. Смесь красок: от светло-коричневых до бурых скал; от темно-синей, ярко-лазуритовой воды на перегонах между бурунами, до нее же, превращающейся в зеленовато-голубые, аквамариновые россыпи брызг от ударов о преграды. Шапка сосен, покрывавших правый берег, переливалась от зелено-желтого до зелено-коричневого, оливинового оттенка и отсвечивала вкраплениями непонятных, рубиновых, багряно-красных пятен. Ну и небо, само собой, в легких пастельных тонах.
   Он отвлекся от созерцания пейзажа и посмотрел на Алису.
   Девушка еще не пришла в сознание, и находилась в глубоком шоке. То ли сильный удар о воду на нее так подействовал, то ли убаюкивающие "проповеди" океана. Она плыла по волнам, поддерживаемая им, как Спящая Красавица. Маленькая Белая Королева...
  
   Люби меня больше,
   Чем я это знаю,
   Меня излечая
   И душу мою
   Неистовый ветер
   Пусть солнце качает
   И с нами встречает
   Хмельную зарю
  
   "Не принцесса, Королевна", - улыбнулся, глядя на нее. - "Ты действительно меня излечаешь. Потихоньку. Ненавязчиво. Мягко. Исподволь... Доживем мы от этого заката, до нашего рассвета и такую хмельную зарю устроим... И закусания твои тебя не спасут", - едва не рассмеялся.
   Река, ставшая, если образно выразиться, неким "течением вариантов", сделала поворот, и он почувствовал, как вдруг изменилась сама атмосфера, окружающая их. Что что-то стало не так, как было минуту назад. Перемена была незначительной, но разница все же ощущалась.
   "Переходим на другие линии жизни что ли? А где же в таком случае путеводные знаки?".
   Не успел он закончить предложение, как гениальный "режиссер" предвосхитив его мысленное высказывание, показал первый из них.
   Веревочная лестница, по которой он полз, как потом оказалось навстречу черной пешке, играющей роль, гм, не только пешки и, бормоча при этом стихотворные экспромты, так до сих пор и болталась в воздухе, забытая реквизиторами.
   "Странно. Меня и в тот раз, когда я скакал по скалам, смутила нестыковка. Лестница то появилась, когда я стоял над морем. Да. Море там было, не река точно. Путаница какая-то. На фига ее тут повесили? Может это запасной вариант?", - усмехнулся, - "на случай если я не там где надо кому-то опять сверну с дорожки".
   Лестница скрылась за поворотом реки, а ему предоставили возможность преодолеть следующий рубеж этой полосы препятствий.
   Вписаться в узкие промежутки между каменными порогами, не размазать себя по ним, не потерять никакие детали организма - неплохая проверка на живучесть и надежность.
   Но он уже приноровился. Притормаживал движение, дожидался волны и пролетал вместе с ней над кручиной, потом резко уходил в сторону, на тихую воду, чтобы, экономя силы достичь следующего "подарка".
  
   Куда нам деваться
   От водной пучины?
   Угрюмые скалы
   Мечтают о нас
   А мы над волнами
   Летим от кручины,
   Пока не погаснет
   Огонь наших глаз
  
   "Огонь наших глаз... Ну уж нет! Никому не позволю его погасить!".
   На губах Алисы появилась легкая улыбка, словно она тихонько подсматривала за ним, сквозь сжатые ресницы и радовалась тому, что он справляется, что он жив, что он с ней...
  
   Люби меня больше,
   Чем я буду жить
   На этой планете,
   Под этой звездой
   Я самым счастливым
   Побуду на свете
   Одно лишь мгновенье
   Сегодня с тобой
  
   "Сегодня да, с тобой... А что будет завтра - доживем, увидим. А ты, оказывается хитрулька, Лиска. Покататься захотелось по волнам? А? Лиса Алиса", - так и хотелось ее поддразнить. - "Ладно-ладно, мазява!".
   Пока он беззвучно общался с девушкой, впереди, метрах в ста открылась еще одна новая-старая деталь, "путеводный знак".
   "Мир тесен!".
   Обрывки "моста через вечность". Того самого, по которому он пробирался с одного на другой берег этой странной реки. Которая тогда уже текла. Но как она могла течь тогда, если образовалась только сейчас??
   "От задавания глупых вопросов ничего не изменится, так что не надо рефлексировать. Раз текла, значит, могла, и все тут! Смысл забивать себе голову тем, что все равно нельзя объяснить?".
   Ветер, ворвавшийся в теснину между скал, раскачивал лопнувшие канаты и швырял рассыпающиеся остатки досок о камни.
   Чуть подняв взгляд, он увидел пятачок, на котором оказался, выбравшись из подземелий DOOMa. А на другой стороне обрыва - там, ниже сосен, среди которых имел удовольствие беседовать с Анастасией и петь песни о снежинках, разглядел дверцу с рожей Кролика.
  
   И справа, и слева
   Тоскливо, несмело
   Кресты не дают нам
   Забыть о друзьях
   Держи меня крепче,
   Я сам неумелый,
   Но, верю, прорвемся
   Сквозь бурю и страх
  
   "Сколько слоев событий смешалось здесь, на этой небольшой "сцене". Началось всё на правом берегу, в лесу, среди сосен. Там мы убегали с Ларисой от преследовавших нас "ковбоев". Им нужны были камни, которые мы... Которые я выиграл, будучи с Алисой... А потом я догонял Лору и нашел брошенные или потерянные ею камни и сам их потерял на дороге, возле машины, чтоб потом в компании с превратившейся в Алису Ларисой выиграть их у Анастасии... Блин, ну и переплелось всё! Тут не то, что без пол-литра, тут без ящика ни черта не разберешься! Что из чего вытекает и куда перетекает. Это действительно лента. А еще в том же лесу я оказался, покинув карнавал в придуманном городе, и встретил там, посреди впивающихся в низкое небо вековых мачтовых сосен, слегка припорошенных снегом, Черную Королеву. Избушка Алисы не в тех же местах была случайно?! Тоже ж на полянке стояла, посреди дремучего хвойного леса... А Медленная Звезда на небе? Разрушенный город с непонятным названием. Слалом с лестницы и снова я, столкнувшись с Алисой, въезжаю в тот же холодный лес с полосками подтаявшего снега. И выезжаю из него, в очередной раз, сменив попутчицу! Потеряв камни! А Лариса вновь становится Алисой...".
   "Началось то всё с нее. Я утром выехал из дома и встретил эту маленькую синеглазку. Из-за неё я вместе с бочками влетел в тоннель... Тоннель. Из которого нас выбросило в эту реку, на берегу которой оказалась лестница. А на лестницу, веревочную, не каменную, о той надо еще отдельно подумать, меня привела Анастасия, собственно та же Алиса, в другом обличье... Случайно встретилась возле Аквапарка, ага. Голову свернешь к черту, чтобы понять, где начало, где конец. Символом этой Игры может служить Змея, кусающая себя за хвост. Хорошо Земфире, она разгадала знак бесконечность. А я вот нет. Так всё переплелось. События перетекают одно в другое, меняют реальности, знаки, отражения, и плавно продолжаются. Сюжет - как казацкий блин, в тридцать три слоя, пропитанных маслом и посыпанных сахаром".
   Конца плаванью в бурных водах, в которые должно всё кануть, согласно древней мифологии, не было видно. Река прибавила скорость своего течения, усугубляя его усталость. Наплавается он сегодня на всю оставшуюся жизнь. В бассейн теперь и калачом не заманишь! Он не железный, в конце концов! Пора бы уж куда-нибудь приплыть!
   "Можно конечно причалить к берегу, но что там делать, на холодных камнях? Ждать второго пришествия? Или когда группа каскадеров-верхолазов нас вытащит? Угу, дождешься".
   Хорошо, что хоть пороги закончились. Он смог снова лечь на спину, давая себе отдых.
   Алиса пришла в себя. Пошевелилась. Попыталась, что-то сказать, но язык еще не слушался ее.
   Он слегка улыбнулся ей. На бурную радость сил уже не было.
   - Все в порядке, все нормально. Я везу тебя домой, я везу тебя домой, в славный город над Невой, - исходники песни перепутались, но, будем надеяться, что ее автор его простит, за столь вольную трактовку текста. - Скоро прибудем. Еще немножко, еще чуть-чуть. Отдыхай пока, Лисс.
  
   Люби меня больше,
   Чем я того стою
   И, если проскочим,
   И нам повезет,
   Мы выйдем на берег,
   Как будто из боя,
   И небо нас снова
   К себе позовет...
  
   Река, заложив резкую петлю, вынырнула из теснины скал и, разлившись широким устьем, вынесла их прямо в море. То, приняв эстафету, мягко подхватило путешественников по реальностям, подняло их на гребень волны удачи, сравнимой по высоте с... ну не с Эйфелевой башней, но как минимум с Ростральной колонной, и предоставило им возможность побыть серфингистами, доской, правда, при этом не обеспечив.
   Они скользнули вниз, захваченные новым развлечением, оказавшимся очень интересным даже без необходимого для этого инвентаря.
   Это было настолько здорово! Стремительный спуск по гребню волны, и тут же - резкий взлет. И опять вниз, на этих гигантских живых качелях.
   Мир вокруг стремительно менялся. Реальности таяли и проявлялись, складывались и рассыпались, перекрашивались и выстраивались, пока не сложились в ту, которая была нужна сейчас.
   Опробовав десяток "горок", странники объелись очередными впечатлениями, добавив их ко всем предыдущим, которых сегодня было, гм, много. Подступало пресыщение, грозящее перерасти в тупую апатию и просто в смертельную усталость, безразличие. Все хорошо в меру. И вовремя.
   Море, словно повинуясь неслышимой команде, прекратило бесплатный аттракцион, взяло их ласковой "рукой" и плавно вынесло на новую линию жизни...
   Пробороздив животом мелкую гальку пляжа, он затих, раскинув руки и ноги.
   "Земля!".
   "Всё! Как минимум полчаса меня не кантовать! Никого нет дома. Все ушли на фронт. Не беспокоить. Пациент еще жив, но лучше его не трогать", - мысленно вывесил он все возможные таблички на двери своего "номера".
   Девушка, проведшая большую часть дороги в бессознательном состоянии, ожила быстрее. Он услышал легкий шорох, шуршание камешков, ощутил рядом ее дыхание, но никак не отреагировал.
   "Маленький тайм-аут. Хорошо? Сейчас, хоть отлежусь. Дайте мне прийти в себя, я очень прошу. Потом будем со всем разбираться".
   Но. Время Игры заканчивалось, поэтому тридцати минут отдыха ему предоставить никто не мог. Их просто не было.
   - Олеж, - позвала негромко Алиса, - мне надо тебе что-то сказать...
   - Скажи, - через паузу отозвался он, не поднимая головы.
   - Ты можешь меня выслушать? Я... я тебя прошу.
   Он вздохнул, перевернулся на спину и огромным усилием воли привел верхнюю часть туловища в вертикальное положение.
   Над водой крался туман. Он медленно, осторожно, будто боясь спугнуть их раньше времени, наползал на берег со стороны моря, продвигаясь все ближе. Сгущался, превращаясь в грязно-белую субстанцию, заполнявшую все свободное от "декораций" пространство. Добравшись до суши, он стал сереть, мягко обволакивая, скрывая их от посторонних взглядов и оставляя наедине.
   Море успокоилось и лениво плескалось, балуясь маленькими волнами, набегавшими на камни. Вода с легким шумом просачивалась сквозь них и неспешно возвращалась обратно. Размеренное шипение придавало картине гармоничность и умиротворенность.
   Пустынный берег, узкий пляж, туман и шуршание моря. Почти идиллия.
   В метре от его ног, у самого среза воды стала проявляться полоска серебра, постепенно расширявшаяся и убегающая в глубину тумана. Она чуть заметно шевелилась, качалась на волнах и светилась изнутри, из глубины. Будто стая фосфорицирующих моллюсков решила таким образом развлечься или куча светлячков утопилась в строгом геометрическом порядке, чтобы создать эту переливающуюся живую ленту.
   Алиса сидела в двух шагах, подогнув под себя ноги, и перебирала рукой камешки, поднимая то один, то другой. Рассматривала, а потом бросала в воду.
   - Как ты, Лисс?
   - Я нормально. Я хочу сказать тебе... Мне надо идти. Я ухожу...
   - Куда уходишь? - не понял он.
   Она махнула рукой в направлении моря и бросила очередной камешек.
   - Зачем? Как? Почему???
   Девушка слегка пожала плечами и тихо сказала дрогнувшим голосом, не поднимая глаз:
   - Не спрашивай. Пожалуйста. Ничего не спрашивай. Просто так надо. Вот и всё...
   - Всё...? - он ошеломленный ее словами, не понимая ее намерения, замолк. Посмотрел на нее, на хрупкую печальную фигурку, и едва слышно добавил:
   - Значит и ты... уходишь... насовсем... А как же...
   - Я... я сказала тебе там... Я сказала, что... Я не смогла сдержаться..., - девушка почти шептала, но он слышал её. - Я знаю, что это всё было зря. Я понимаю тебя. Ты... ты стремишься к ней, ты ничего не видишь... Никого. Прости. Я не могу так. Я тоже хочу быть..., - она вздрогнула, сдерживаясь из последних сил, чтобы не заплакать. Сжала в руке маленький, плоский камешек, вздохнула и медленно закончила:
   - А ты... ты почти пришел. Осталось всего два шага, и ты увидишь то, к чему рвался. Тебе это очень надо. Ты хотел этого. Очень хотел. Я там буду лишней... Поэтому... Ты должен сам... всё..., - Алиса отвернулась и замолчала.
   Он тоже молчал.
   Что тут можно сказать? Или можно? Она же сейчас ждет от него нужных слов! Самых нужных и важных слов! Надеется, что он ее остановит, не отпустит, не бросит... Она хочет знать, что нужна ему... И ни на минуту, ни на час...
  
   Голуби прячутся,
   В небо не хочется.
   В списке не значится,
   И значит, не молится
   Ты разбегаешься
   Над моей пропастью
   После раскаешься,
   И крыльями в лопасти
  
   "После раскаешься... Да... до сих пор раскаиваюсь в том, что тогда отпустил Лору... А теперь... Та же ситуация...?".
  
   Ты не отпускай меня,
   Не отпускай,
   Не отпускай меня,
   Вдруг кто увидит...
   Не отпускай меня,
   Не отпускай,
   Не отпускай меня,
   Вдруг кто увидит...
  
   "Вдруг, кто увидит. Вдруг, кто узнает. И погубит. Захочет погубить, испачкать, растоптать. Со злорадством, из зависти, из-за обиды на весь свет, из-за ненависти к тем, кто умеет и хочет любить. Поэтому, не отпускай...".
   "С любимыми не расставайтесь. С любимыми не расставайтесь. С любимыми не расставайтесь. Всей кровью прорастайте в них. И каждый раз навек прощайтесь. И каждый раз навек прощайтесь. И каждый раз навек прощайтесь. Когда уходите на миг...".
   "Алис... Маленькая Лисса. Ты достойна самых лучших, чистых и светлых чувств. Достойна настоящей любви. Но...", - он сжал глаза и уперся лбом в кулак. - "Почему мне надо делать этот выбор?! Зачем меня ставят перед ним! Режиссер куражится? Что, мол, герой. Ты стремишься к одной, а сможешь ли и другую не отпустить? Или все-таки выберешь кого-то из них? Кого? Ошибиться не боишься, красавчик? А может, погонишься сразу за двумя зайцами, кроликами?", - усмехнулся. - "Очередная провокация? Или на самом деле жестокий выбор между двумя. Но зачем ТАК?! Ладно, я, но зачем Алису так наказывать?! Она же не виновата, в том, что любит... Если это, конечно, не игра... Нет", - взглянул на девушку. - "У нее это точно не игра. У нее это на самом деле серьезно".
   Сжал губы и уставился на камни.
   "Что за дурацкие ситуации. Почему все так получается? Не могу я ей сейчас ничего сказать! Я знаю, что она ждет... Я понимаю, что она хочет услышать. Может быть, я сейчас совершаю колоссальную ошибку, но...".
   Вдох-выдох.
   "Но ты прости меня, Алиса, если сможешь. Мне действительно надо... Мне надо увидеть её. Я очень хочу ее увидеть. Она манит меня. Она... Я шел к ней. Через все безумства этого бесконечного дня. И остановиться, бросить, забыть, не сделав два последних шага... Вряд ли мы уже будем с ней вместе, как бы мне этого ни хотелось...", - он глубоко вздохнул. - "Пусть мы расстанемся, но оставим друг о друге самые лучшие и теплые воспоминания. Простим, друг друга, но не простимся. Никогда не надо говорить прощай...".
   "Я надеюсь, ты поймешь меня, Лисс. Мне надо закончить эту Игру. Что-то понять, кого-то простить. И только тогда я смогу честно сказать, что я сделал всё что мог. Кто может - пусть сделает лучше".
   Он решил для себя, что он хочет. Он дойдет. Он увидит и... и тогда всё станет ясным. Наверное. Но... но почему тогда так больно смотреть сейчас на эту маленькую девчонку, заслуживающую любви, счастья, радости?
   Поднял глаза.
   - Алис... Я... Мне это надо. Да. Ты права. Но разве для этого обязательно расставаться? Я выиграю эту чертову партию, и всё будет по-другому. Ты можешь не уходить...? Ты ведь такая сказочная девочка. Ты...
   - Нет, Олег. Мне действительно пора..., - девушка, видимо тоже приняв окончательное решение, и поэтому, закрывшись, посерьезнев, поднялась, не глядя на него, сделала шаг к дорожке и остановилась, замерев на мгновение.
   Последняя секунда ожидания чуда.
   "В ожидании чуда. Никуда ниоткуда. Никого не вини. Прости, сохрани...".
   Море ласково скользнуло к ее ногам и медленно отступило, приглашая за собой.
   Алиса взмахнула головой, рассыпая волосы по плечам, и ступила на воду.
   - По-ка..., - тихо сказал он, впившись глазами в тонкий силуэт уходящей Королевы. Покидающей его потому, что он живет прошлым и не хочет увидеть будущее. Глупец. Или слепец...
   Девушка ничего не ответила, лишь подняла, не оборачиваясь, на прощанье руку и легко заскользила по волнам.
   Маленькая хрупкая фигура почти скрылась в тумане и оттуда, из-за густой пелены раздался ее грустный, красивый голос, постепенно исчезающий вдалеке:
  
   Ты, теперь я знаю, ты на свете есть
   И, каждую минуту, я тобой дышу, тобой живу
   И во сне и наяву...
  
   Последние слова растаяли, и он снова остался совсем один...
  
  
   ОПУС 3. Сюита уна дольче
  
   СЕНТИМЕНТО
  

"Что где-то между радостью и болью
Что где-то меж реальности и сна..."

  
   Он продолжал неподвижно сидеть на берегу, уткнувшись глазами в белую стену тишины, скрывшую его недолгую спутницу.
  
   Почему я не вижу здесь кораблей
   С парусами из дальних из южных морей
   Почему здесь нет ветра, неслышен прибой
   Я хотел бы уехать и быть просто с тобой
   Ведь мой дом как могила, как каменный склеп
   Потому что я глух, потому что я слеп
   И в глазах моих видно лишь зимнюю ночь
   Этот страх подворотен, где ты идешь прочь
  
   Я искал свое место по следам на снегу
   Но я понял, что больше так жить не могу
   И я видел полмира, мне две тысячи лет
   И на стыках путей не один километр
  
   Я не знаю зачем, я приехал сюда
   Мне казалось, что здесь загоралась звезда
   Я не знаю, откуда на щеке моей кровь
   Здесь, похоже, война за любовь...
  
   Его покинули все. Никого не осталось. Герцогиня веселится в своем замке. Ангел - пропала. Ольга и Оливия растаяли, в небесной синеве. Анастасия вышла из Игры. Алиса... просто ушла. Не прощаясь, не объясняя ничего. Да, впрочем, что тут объяснять? Все понятно...
   "Алиса, Алиса. Кто ты такая все-таки? Почему ты так похожа на нее? Как отражение... Ты смогла уйти, не предавая себя. По крайней мере, это честно. Это лучше чем фальшь сладких слов. Ты - настоящая. Ты помогла мне задуматься, раскрыла глаза на иллюзорность того, что не может сбыться. Ты разбудила меня, пытаясь показать дорогу. Излечить. Девушка с белым кроликом... В любом случае спасибо тебе, Лисс. Я... я буду скучать. Правда...".
   "Вот собственно и всё. Кто остался у меня? Лора? Меня ждет Лора? Нет", - покачал головой. - "Хочется поверить в чудо, но... чудес не бывает. У нее своя жизнь, свой мир. Маленький, простой, но для нее комфортный. Свои дела и свои чувства. Не со мной и ни ко мне. Может это и к лучшему. А у меня? Что осталось у меня?".
   - Что же осталось у меня? - повторил вопрос вслух, запнулся на секунду и медленно произнес вспомнившуюся строчку:
   - Пускай, ты выпита другим. Но мне осталось, мне осталось. Твоих волос стеклянный дым. И глаз осенняя усталость...
   Замолчал, погрузившись в лирическую тишину. Уставился в одну точку и замер, впав в какую-то летаргию. Или анабиоз.
   Неизвестно сколько времени он так просидел, но что-то все-таки заставило его встряхнуться. Может намерение? Его внутреннее намерение. Закончить жизнь в одиночестве на берегу моря, вздыхая и тоскуя, конечно красиво. Даже романтично. Но абсолютно бессмысленно. Попросту говоря - глупо.
   - Иллюзии прошлого растаяли. Практически. Проводницы и спутницы закончились. Поезд прибывает на конечную станцию. Просьба пассажирам не забывать свои вещи.
   Зачерпнул пригоршню камешков, потряс их в ладошке и, не глядя, бросил в воду.
   - Там за туманами, вечными пьяными. Там за туманами любят нас и ждут, - поежился от только сейчас ставшего ощутимым холода. Пахнущий морем воздух в сочетании с насквозь мокрой после бурного плаванья одеждой не грел ни душу, ни тело.
   Жизнь продолжается, поэтому незачем превращаться в застывшего каменного сфинкса.
   Резко поднявшись, он стащил с себя всю экипировку, отжал, натянул снова, и через силу заставляя уставшие насмерть мускулы шевелиться, проделал нечто вроде вечерней гимнастики.
   Чуть взбодрился и согрелся, но энергии это ему сильно не прибавило. Она, энергия, почти иссякла. Последние ее капли плескались где-то на дне его "топливного бака".
   "Где б ее взять? Из Космоса? Ага, там такого добра завались. Как там у Матроскина? У нас этого гуталину...", - слегка улыбнулся. - "А что, может попробовать? Попытка - она ж не пытка, как говорил папаша Мюллер".
   Выпрямился в полный рост и расслабил мышцы. Закрывать глаза для повышения сосредоточенности смысла не было. Туман настолько плотен, что не видно кончиков собственных пальцев.
   Сделал вдох и представил, как поток энергии выходит из земли, медленно скользит через все тело, выплескивается наружу из темечка и разливается фонтаном.
   Выдох.
   С неба спускается встречный поток, входит в голову, пронизывает его сверху вниз и превращается в фонтан под ногами.
   Раскачивая потоки, заставляя их двигаться быстрее, он мысленно соединил брызги, замыкая их в сферу. Удерживая ее, растянул поверхность кожи до размеров шара, закрепляя свою виртуальную оболочку.
   Энергия и впрямь пошла. Да как пошла! Со свистом!
   Закачка "топлива" сопровождалась интересными ощущениями.
   Тело стало легким, невесомым. Незримые потоки вымывали всю горечь и тяжесть, накопившуюся в душе, наполняя ее взамен спокойствием, умиротворенностью, силой. Он чувствовал, как покидают его усталость и раздражение, меланхолия, разочарование и тоска. Как растворяется воспаленное самолюбие, заслуженные и незаслуженные обиды, уступая место душевному равновесию, радости, ощущению праздника, возрождая вкус к настоящей жизни.
   По коже бежали разряды. Они переливались по всей поверхности тела, как радужные разводы на мыльном пузыре и потрескивали голубоватыми искрами на кончиках вставших дыбом волосков. Он засветился в темноте, наподобие китайского фонарика.
   "Как тихий огонек моей души", - улыбнулся.
   Наливаясь под завязку энергией, запасаясь ею впрок, он перебирал мысли, выдаваемые зарядившимися мозговыми извилинами.
   "Нас всех загнали в структуру, наподобие матрицы. СИСТЕМУ. Люди живут в ней с завязанными глазами. Спят на ходу. Они стали ее рабами. Они теряют себя и перестают понимать, кто они и чего хотят. Вся их деятельность сводится в конечном итоге к производству, продаже и покупке различных товаров. И больше же ничего! Самое страшное в том, что эта структура сводит на нет всякую индивидуальность. Маленький винтик системы утрачивает даже само понятие о существовании СВОЕЙ стези. Человек начинает не только выполнять то, что велит структура, но даже и хотеть именно то, что ей выгодно. Ну, разве не так?! Я почти как антиглобалист", - хмыкнул, - "сейчас еще устрою демонстрацию против вступления в ВТО".
   "Вот вам и Матрица. Никакой фантастики. В ней мы все и сидим, в ячейках, опутанные присосками, вытягивающими из нас душу. Маятники создали эту Систему, разумеется, с благими намерениями - упорядочить Мир. И вымостили Дорогу. К всемирному "счастью". На две буквы".
   "Но все эти стены картонные на самом деле. Стены этого лабиринта времени сделаны из важности. Меня водят с завязанными глазами, и я брожу между ними, пытаясь обрести уверенность. Но это же ведь химера. Ложный мираж, ловушка сознания, игра маятников, в которой они всегда побеждают. Уверенность - своего рода вера в успех. А где есть вера, там и сомнение. Погоня за ней такая же бесплодная затея, как погоня за призрачным счастьем, которое маячит где-то в будущем. Это иллюзорная погоня за отражениями".
   "Надо заканчивать эту Игру. Хватит бегать по замкнутому кругу, как несчастный ослик. Надо... Надо просто создать собственную реальность. По своему усмотрению. На свой вкус. Ведь окружающий Мир это всего лишь отражение моих собственных мыслей, желаний, эмоций, моего видения его. Ты сам создаешь свой Мир, какой захочешь".
   Зарядка явно пошла впрок. Насыщение энергией подарило ему не только новые кусочки просветления, но, как водится, и новые стихи.
  
  
   Я не выдумал ветер, он сам колет льдинками с просинью
   Провожая тебя, и, встречая из странствий твоих
   Я не выдумал Мир, он как зеркало, найденный осенью
   Отражает все то, что ты хочешь увидеть за ним
  
   Ветер мыслей нашепчет тебе о желаниях брошенных
   Схватит сильной рукой и разбудит, встряхнет ото сна
   Мир покажет тебе, как прекрасен он, тобой созданный
   Посмотри на него, широко раскрывая глаза
  
   Ты создаешь свой Мир, какой захочешь
   Он друг твой, он качает тебя как дитя
   Он скажет тебе: "Пойдем, Мой хороший.
   Я буду таким, как ты видишь и любишь меня"
  
   "Не нуждаюсь в отражениях кривого Зеркала. Я выхожу из игры маятников. Она мне не нужна. Я буду игнорировать их правила, не поддаваясь на провокации. Я просто побуду зрителем, сидящим в уютном кресле и смотрящим на спектакль со стороны. А на сцене пусть кривляются комедианты и шуты, думая, что разыгрываемое ими по чужому сценарию представление и есть жизнь. Не понравится спектакль - можно просто встать и уйти. Выйти. Из зеркального Лабиринта. И тогда Мир сам двинется мне навстречу".
  
   Отраженья твоих беспокойств, страхов, горечью прожженных
   Отравляют реальность, как ртути невидимый пар
   Давит грудь и ярмом тянет вниз груз несчастливо прожитых
   Лет, в которых ты битву почти ж то за жизнь проиграл
  
   Выкинь мусор ненужных утрат, ворох бедствий, усталостей
   Заверши канитель, бег по кругу затянет в петле
   Оглянись, разгляди слой любви, море счастья и радостей
   Ты Вершитель судьбы, выбирай то, что нужно тебе!
  
   Ты создаешь свой Мир, какой захочешь
   Он друг твой, он качает тебя как дитя
   Он скажет тебе: "Пойдем, Мой хороший.
   Я буду таким, как ты видишь и любишь меня"
  
   "Он будет именно таким, каким я его вижу. И поэтому... Досмотрю последний акт шоу, только из уважения к участникам. Не заморачиваясь. По крайней мере, попробую. Может сразу и не получится полностью абстрагироваться от Игры. Тогда - подыграю в меру своего таланта. Заодно и сложу то, что нужно сложить не глядя. И найду то, что желаю. Всё, антракт окончен. Занавес!".
   Он выключил себя из вселенской "розетки". Хватит. Перебор ведь, как известно, хуже, чем недобор.
   Окружавший его шар быстро сжался в точку и исчез.
   Сейчас, зарядившийся энергией, согревшийся, просохший, он был готов к окончанию представления. А также к новым "подвигам", возможность свершить которые, несомненно, ему еще не раз заботливо предоставят.
   В ноздри проник запах моря. Полный озона аромат влажного воздуха. Прохладный, как порыв свежего неукротимого ветра, сильный, как океанские волны, свободный, как птица в полете. Впитавший в себя невидимый лунный свет и волшебство осенней ночи, пряный дух солнца и бесконечность неба, энергию воды и безграничность свободы. Основная нота таила в себе насыщенный аромат кардамона и мускатного ореха, в который вплетались тонкой ниточкой мускус и амбра, яркость бархатного жасмина и изысканность сандала. Завершающим аккордом звучала вкрадчивая, волнующая искорка... апельсина.
   Эта великолепная смесь была растворена в воздухе, ожидая своего срока. Ожидая, когда заблудившийся странник, кружащий по запутанным коридорам реальностей, скитающийся среди химер и хаоса ложных отражений, впустит ее в себя. Ведь...
  
   ... чудаки, еще такие есть
   Вдыхают полной грудью эту смесь
   И ни наград, ни ждут, ни наказанья
   И думая, что дышат просто так
   Они внезапно попадают в такт
   Такого же неровного дыханья...
  
   "Гм. Действие продолжается с повтора атмосферы. Нежный запах цитрусовых, как искра, разжигающая отражения Прошлого. Не дают мне освободиться от него".
   Глубоко вдохнул в себя манящий аромат и, закрыв глаза, на секунду отдался прошлому, вспомнив все, до мельчайших подробностей. Начиная с 13 января одного года по 14 ноября следующего. Ровно двадцать два месяца.
   "Интересно, что имела в виду Земфира, когда пела об этом сроке? Двадцать два месяца, глобусы бесятся. Люди прощаются, но не возвращаются. А если они не простились? Тогда, по логике, они не могут разойтись в разные стороны, волей-неволей возвращаясь в одну и ту же точку. Так и есть. Невидимая нить держит их, нравится это кому-то или нет. Не так легко проститься то. Разум кричит - да! Надо! А душа... душа боится потерять последнюю надежду. Как их помирить друг с другом? Где эта тонкая грань единства души и разума?".
   "Надо бы записать всю нашу с Лорой историю. Будет, что вспомнить. Лет так через пятьдесят. Буду сидеть в кресле-качалке, под маской плюшевого пледа и перебирать ЭТО как четки. Человеческая память вещь ненадежная. А бумага... Бумага вынесет всё. Получится грустная лирическо-романтическая "сказка" о любви двух случайно встретившихся людей. Просто история о нас. Один из них смог переступить через нее, неважно по каким причинам и чего ему это стоило. Другой не смог... Да, надо. А теперь...".
   Резко распахнул глаза, встряхивая с себя призраки ушедших дней.
   - Пора двигаться дальше. Навстречу моему Миру. С прошлым надо покончить и закрыть в него дверь. И Лариса, настоящая Лариса, такая, какой я ее знаю и помню, останется там, за ней. Никакая она не Анти! Все это вранье и провокация. Придумали тоже, Анти-Лора! - фыркнул. - Она - самый светлый человечек. Маленький Лорик. И такой будет для меня всегда, потому что другой она быть не может.
   Опустил голову, пнул камешки и, развернувшись, пошел в неясную глубину тумана.
  
   Я не вернусь
   Так говорил когда-то
   И туман
   Глотал мои слова
   И превращал их в воду
   Я все отдам
   За продолжение пути
   Оставлю позади
   Свою беспечную свободу
  
   Он шагал по гальке, слушал играющую в голове музыку и ни о чем не думал. Старался не думать.
  
   Не потерять бы в серебре ее одну
   Заветную...
  
   "Почему нельзя жить будущим и одновременно помнить о прошлом? Разве обязательно его перечеркивать? Ставить крест? Делать вид, что его не было? Вот где настоящий самообман и погружение в иллюзии. Она делает вид, что нашего прошлого не существовало, но это же часть и её жизни! Разве можно вырвать часть себя и преспокойно дальше существовать? Или она ставит на себе эксперимент? Зачем только!".
  
   Не по себе
   От этой тихой и чужой зимы
   С которой я на ТЫ
   Нам не стерпеть друг друга
   И до войны
   Мне не добраться никогда
   Моя безумная звезда
   Ведет меня по кругу
  
   Непонимающе покачал головой. Вот как понять мотивы поступков женщины? Кто видел счастливца, сумевшего это сделать? Проникшему в тайну моментально торжественно вручат Нобелевскую премию, за величайшее достижение в самой загадочной и неподдающейся познанию области. Если, конечно, феминистки не взорвут столицу Шведского королевства перед началом церемонии.
  
   Не потерять бы в серебре ее одну
   Заветную...
  
   Не потерял, а наоборот, нашел...
   Скользнув глазами по странному явлению, он замер у самой кромки воды.
   Мелкую гальку сменила неширокая полоса песка. На ней, сквозь тонкую, разреженную над самой землей, белесую дымку тумана, виднелись следы маленьких ног. Цепочка отпечатков шла вдоль берега и постепенно терялась в сгущающейся вдали пелене.
   Присел.
   Внимательно рассмотрел свидетельство чьего-то недавнего присутствия. Потрогал рукой мокрую поверхность. Провел пальцем по вертикальной стенке глубокой вмятины, оставленной каблуком. Задумался.
   Ошибиться он не мог. Слишком хорошо ему запомнились те немного смешные, прикольные, чуть детские башмачки, которые так нравились ему, и в которых Лариса была маленькой озорной девчонкой.
   - Что мне была вся мудрость скучных книг. Когда к следам ее губами мог припасть я. Что с вами было, Королева грез моих. Что с Вами стало, мое призрачное счастье..., - он поднялся, пытаясь переварить увиденное.
   - Лариса...
   Наклонив голову, смотрел на отпечатки и медленно хлопал глазами, не понимая совершенно ничего.
   - Здесь была Лариса...? Или..., - замолчал, не желая в сотый раз повторять красивое созвучие двух имен.
   Постоял в тишине и насколько мог спокойно начал рассуждать вслух:
   - Ерунда получается. Лисса скрылась в море, значит это не ее следы. Логично вроде как. Но. Она могла вернуться и пойти по берегу. Тоже логично! Или все-таки Лариса? Пока я разговаривал с Алисой, Лора была рядом. А может, когда я приходил в себя, после бурного плавания, они просто поменялись? Снова. И Лариса ушла по воде, а Алиса по земле. Или... Так, стоп. Совсем я в них запутался. - Он завяз в переплетении двух девушек и никак не мог разгрести эту "кашу". - Вообщем все разбежались, а один клоун, я в смысле, остался. Но все-таки, кто из них куда исчез? И, кстати, в чем была Лиска? - с этими словами он сделал ритуальный жест - почесал затылок.
   За все время их совместного пребывания, от встречи у подножия лестницы, до расставания на этом клочке суши, он ни разу не обратил внимания на обувь Алисы. Как-то пропустил это мимо. Хотя обычно всегда замечал, и отмечал, во что обуты девушки, с которыми общался.
   "Старею...".
   - Поскольку Алиса раздвоиться не могла, то определенно здесь был кто-то еще. В очень знакомых башмачках... Кто-то. Лариса здесь была. Только зачем? - пожал плечами. - Зачем ей это? Ее здесь быть никак не может. Она далеко отсюда и эта Игра ей совершенно не интересна, вместе со всеми "героями" и мной, в первую очередь. Тогда, ну тогда я не знаю, - развел руками, - тогда это просто знак какой-то. Целеуказующий. Моя безумная звезда ведет меня по кругу, - натянуто улыбнулся. - Интересно, а если б я пошел в другую сторону? Там тоже знакомые следы есть или нечто другое придумали?
   Он прикрыл правый глаз и повертел левым туда-сюда, одновременно с этим издавая прокашливающие звуки, должные обозначать вкупе с выражением лица кипучую умственную деятельность. На одиннадцатой секунде родилась первая дельная мысль. Впрочем, даже не мысль, а воспоминание.
   В голове запрыгали выжженные строки последней "подсказки":
   "... ОНА приведет на обрыв и карниз...".
   Обернулся к морю. Туда, куда ушла эта непонятая им, странно-загадочная девушка со сказочным именем, случайно встреченная "по дороге к Амстердаму". Случайно?
   "Случай - это псевдоним Бога, когда он не хочет подписываться своим именем".
   - Кто такая Alice... Что это за девочка, которая всё знает?
   Море молчало, полностью скрывшись за занавесом. Если у него и были ответы на его вопросы, то оно предпочло не выдавать их. Мол, пусть "герой" сам решает, куда ему идти. Поверит он в то, что следы настоящие и пойдет по ним, или предпочтет не поддаваться на очередную, отчетливо-изощренную "провокацию" прошлого, которое только что отпустил от себя. Попытался отпустить...
   Выбор.
   Весь мир построен на принципе дуализма: все имеет свою противоположную сторону. Есть свет, и есть тьма, есть черное и есть белое, плохое и хорошее, плотное и пустое... Также и любое событие имеет две стороны - благоприятную и нет. Всякий раз, сталкиваясь, с чем-либо, надо делать выбор, как к этому относиться. Если отнесешься позитивно, то тем самым на развилке путей ты выберешь благоприятное для себя ответвление своей линии жизни.
   "Всегда получаешь то, что выбираешь. Простое и односложное утверждение. А если вдуматься, то так ведь и происходит. Если смотришь на мир загнанным волком и в каждом встречном видишь врага, то именно такую жизнь и получаешь. Мир - зеркало. Ты метнул в него негатив - он тебе вернул его, да еще исказив и преувеличив. Так что...".
   "Думайте сами. Решайте сами. Иметь или не иметь".
   - Знак, подсказка, намек. Хорошо, - улыбнулся. - По крайне мере, я знаю абсолютно точно, что Лора, несмотря ни на что, ничего плохого мне никогда не сделает. Значит, ее следы помогут мне выйти отсюда. Спасибо, Ребенок. Спасибо...
   Его грустная благодарность метнулась прочь, отразилась и вернулась к нему эхом:
   "... пасибо ... пасибо ... пасибо...".
   Он медленно пошел вдоль цепочки ее "слов", оброненных в песок, не отрывая от них глаз и стараясь не наступить на эти "путеводные знаки". Снова есть повод подумать о ней и вспомнить...
   "Прошлое... Оно накрывает нас, как девятый вал. С этим ничего не поделаешь. Мы можем бесчисленное количество раз ссориться, проклинать друг друга, забывать, не видеть, не слышать, убегать, прятаться, расставаться, но наши имена все равно останутся написанными рядом. Нам не отделаться друг от друга. Не получится расстаться навсегда, даже если уехать за тысячи километров. Былых возлюбленных на свете нет. Мы все равно любим. И все, что нам остается на память - это раз и навсегда обретенная душевная зависимость от другого человека. Вот так будет всю жизнь. Следы любимых ног на мокром песке. Везде. Всегда. Рядом...".
   - Какая-то мистика просто, - пробормотал еле слышно, - Море, песок, следы. Кто-нибудь может сказать, что все песни, которые сегодня "прозвучали" написаны случайно?? Все одна к одной. Или это я знаю и помню именно те, которые отражают суть происходящего?
  
   Море обнимет, закопает в пески
   Закинут рыболовы лески
   Поймают в сети наши души
   Прости меня, моя любовь
   Поздно. О чем-то думать слишком поздно
   Тебе, я чую, нужен воздух
   Лежим в такой огромной луже
   Прости меня, моя любовь
  
   - Прости меня...
  
   Джинсы воды набрали и прилипли
   Мне кажется, мы крепко влипли
   Мне кажется, потухло солнце
   Прости меня, моя любовь
   Тихо. Не слышно ни часов, ни чаек
   Послушно сердце выключаем
   И ты в песке, как будто в бронзе
  
   Прости меня, моя любовь
  
   - И ты в песке, как будто в бронзе. Прости Меня Моя Любовь, - повторил последнюю строчку и остановился. Помолчал, потом тихо выговорил:
   - Не слышно ни часов ни чаек... Нет часов, потому что это конец времени. Времени этого придуманного, чужого, зазеркального мира. А Чайка - ведь это ОНА. Это её имя. Лариса - Чайка. Сколько символов. Вот вам и певица Земфира. Кассандра просто.
   Минуту он стоял неподвижно, чувствуя возникшее желание сделать одну вещь, глупую и детскую, конечно же, но...
   Поддавшись душевному порыву, присел и вывел на песке ее одну, заветную...
  
   Л А Р И С А
  
   Задержал в воздухе руку, помедлил, но потом все же добавил ниже:
  
   О Л Е Г
  
   Поднялся, глядя на свое творение и тут...
   Наверное, он просто стал приходить в себя после долгой и бессмысленной беготни по огромному кругу, кольцу, бесконечной ленте. Стоило спуститься в "зал", как начались просто озарения. Фонтан умных мыслей. Кладезь мудрости открылся. А ведь все было буквально под носом.
   "Четыре части целого собрать. Собрал. Так. Названья их по буквам прочитаешь. Прочитал. Её имя я прочитаю с закрытыми глазами. Дальше. Сложить не глядя. Смысл угадать... Так вот она, отгадка".
   Сунув руку в карман, он на ощупь нашел и вытащил нужную часть целого. Повертел, погладил пальцами скользкую поверхность, сжал в кулаке и, широко размахнувшись, бросил в море его же частицу. Один из талисманов верной любви.
   "Аквамарин".
   "Каждый должен вернуться в свою стихию. Каждому - своё. Вот в чем смысл. Каждая часть одного неделимого Целого должна вернуться к себе и остаться собой. Не надо быть никаким талисманом, символом, кумиром, требовать восхищения и преклонения. Нельзя быть копией кого-то. Не надо стремиться подражать кому-либо, ловить миражи. Надо прекратить попытки повторить чужой сценарий, жить чужой жизнью. Надо позволить себе найти свой собственный путь самовыражения. Надо просто быть собой. И только".
   "А что значит быть собой?", - он задумался над, казалось бы, совершенно простым вопросом. - "Позволить себе быть собой - это, наверное, принять себя со всем своим несовершенством. Позволить другому быть другим - значит, снять с него проекции своих ожиданий. Тогда ситуации непонимания друг друга, когда один хочет то, чего другой не приемлет, разрешатся сами собой".
   - Вот такой ответ получается. Простой и четкий. Что ж, - сделал паузу. - У меня осталась только одна загадка. Последняя. И самая интересная. Ей свое время, и оно скоро настанет. Сколько у нас до полуночи?
   Посмотрел на светящиеся стрелки часов, осознал их положение на циферблате и испытал двоякое чувство. С одной стороны, вроде как еще не поздно, всего 23-38. С другой стороны, с того момента как он обессиленный выполз к подножию "трона" Анастасии в мертвом городе с названием LA RISA, прошло не больше десяти минут. А сколько в них поместилось всего! Странные штуки проделывает время в этих отражениях. Оно не течет по прямой, оно не бежит обратно, оно движется непонятными зигзагами, свивается в клубок, уходит в неизвестно какое по счету измерение и выныривает из него практически в то же место.
   "Времени не существует. Время - лишь то, чем мы его заполняем".
   - Опять двадцать два. Магическое число просто. Для меня, по крайней мере. Два раза по одиннадцать. Надо успеть, иначе флажок упадет и всё. Будет полный game over. Пора поторопиться, но, не спеша, чтобы никого не смешить.
   Выговорив кучу уместно-умных (русский язык сегодня обогатился на некоторое количество неологизмов. Придется переиздавать все справочники) слов, он решил расстаться и со второй частью Целого. Масть, что называется, пошла.
   Достав камень, обрамленный множеством мохнатых золотых лапок, поднес его к глазам и внимательно, насколько это позволяло отсутствие света, рассмотрел красивую брошь.
   Усмехнулся, вспомнив, где и как добыл ее.
   "Девушка Оливия. Игра на Любовь. Ту игру я проиграл. Но. Я выбрал Жизнь, в этот день осени. Жизнь, которая сама по себе Игра, и в которой Мир постоянно задает один вопрос: "А угадай, какой я?". И эта отгадка тоже проста - он такой, каким я его вижу".
   Драгоценный паучок "подмигнул" ему, заставив улыбнуться.
   "Оливка. Ольга. Где вы теперь, обе?".
   Помедлил секунду и выронил драгоценность сквозь пальцы на землю. В песок.
   "Оливин".
   Камень упал точно между двумя именами. Забавно упал, став похожим на один логический знак. Получилось
  
   Л А Р И С А
  
   &
  
   О Л Е Г
  
   "Что ж, пусть так и останется. Хотя бы здесь".
   "Здесь были Лариса и Олег", - глядя на надпись, он снова вспомнил тот их первый вечер на море... Сколько эмоций, радости, счастья. Когда это было? Как будто в другом тысячелетии. А всего-то чуть больше двух лет назад. И кто тогда мог знать, чем закончится та безумная вспышка любви...? Разве можно было тогда даже подумать, что это была только ИГРА?! Её игра... Ну, если и была, то очень талантливая. Он ей поверил. Вот теперь и разбрасывает камни. Потому что пришло для этого время. Было время собирать, теперь разбрасывать. Обычно делают наоборот. Но это там, по ту сторону Зеркала. Здесь же...
   - Осталось отдать два. Отдам. Мне то они ни к чему.
   Остановил взгляд на именах, которые больше не будут нигде вместе. Кроме этого мокрого песка. Резко выдохнул, отвернулся и зашагал дальше.
   За его спиной море плавно скользнуло на берег, накрыло слова и бесшумно спряталось. Буквы немного расплылись, но остались видны. Следующая волна хотела стереть их полностью, но не смогла. Налитые пеной буруны пошли один за другим, не желая мириться с вопиюще противоречащей логике надписью. Но вложенные в эти десять букв сила превосходила всю энергию моря и оно, оставив тщетные попытки, нехотя отступило, делая вид, что не больно то и хотелось. Так, проверка на прочность.
   Следы отвернули от берега, еще какое-то время вели его по мокрому песку и совсем пропали на крутом повороте, выведшем, как и обещалось, на карниз. Значит обрыв определенно где-то рядом.
   Осторожно сделав несколько шагов в одну сторону, потом в другую, шаря вокруг себя широко расставленными руками, он коснулся чего-то холодного и скользкого и от неожиданности отшатнулся.
   "Фуф! Испугался больше чем в подземелье. Ни черта не видно! Хоть бы свет включили", - вымучил из себя шутку, запас которых подходил к концу, поэтому они уже не претендовали на изящность и грациозность. Так, плоско и натужно. Ну, как говорится, чем богаты.
   Проведя по находке рукой еще раз, ощутил ее округлую поверхность, где-то гладкую, где-то шершавую. Под пальцами чувствовались следы облезшей краски, мелкие неровности покрытия. Кажется, он стал догадываться...
   Что-то щелкнуло, и в глаза ударил свет фонаря.
   "Спасибо! И не говорите, что нэма за шо!".
   Резко зажмурился. Поздно. Резкая вспышка вывела органы зрения из пределов нормального функционирования.
   "Шутки закончились, так заумь пошла. Природа не терпит пустоты. Эт точно".
   "Я не разобью турникет, это только Земфира может себе позволить. Да и слишком крепкий он для этого", - цыкнул, - "и поставлен хорошо. Ну, так! Кто старался!".
   Чуть приоткрыл глаза. Круги в них еще плавали, но их ярко-красный первоначальный цвет потерял свою насыщенность и превратился в бледненький оттенок молодого Пятачка.
   Осторожно поднял голову, спеша удостовериться в своей правоте. Пункт первый - великое дело! Вот на что можно всегда сослаться, ежели, что не так. Смотри пункт первый и все дела! Поэтому он и оказался прав.
   Массивная металлическая конструкция, состоящая из множества труб, стояла на его пути, преграждая единственный проход вперед. Да... Если вспомнить, как они ее собирали. С какими русскими народными выражениями, и веселыми "утешающими" подсказками инструкции, вроде такой: "Еще двадцать пять тысяч ведер и золотой ключик ваш". Человек с юмором писал. Молодец. Он знал, что значит собрать этот турникет. Вот и добавил смешную строчку и был прав. Усталые люди, измученные таким "нарзаном", улыбнулись, рассмеялись и дело пошло лучше.
   - А ключика у меня нет, вот и ха-ха.
   Турникет был вмурован в мощную, толстую каменную стену, сложенную из гигантских блоков.
   - И какой тут может быть выбор??! Лезть вверх? Или просочиться сквозь планки. Гм, а собственно в чем вопрос? Альтернатива то есть. Так что нечего жаловаться на недемократичность процедуры. Голосуй, или проиграешь.
   - Я, или не я. Рельс линия, - рассмеялся, углядев, наконец, то, что и должно было быть рядом с этим чудом мысли питерских инженеров. Свое собственное "чудо". Небольшой, в полроста "чудо- шкафчик", предлагающий свои услуги по организации перемещения на Ту Сторону. Это была его идея, конструкция и воплощение. Неуклюжая, конечно, глючная и примитивная, но... Всё когда-то бывает в первый раз. Ну, вышло комом. Ну, промучились, три месяца под крымским солнцем, в десяти метрах от моря, окунувшись в него два раза, за все время. Но заработало ведь! Со скрипом и скрежетом, но заработало. Из сложившейся ситуации был выжат максимум.
   Картоприемник приветливо мигал красным зрачком над узкой прорезью "рта", поглощающего билеты.
   - Я полюбила красный свет. Я разлюбила тишину. Несу тебе себя одну, - хоть он и был приятно удивлен, но все же такая неожиданная встреча. Думал, что расстался с этими "милыми" предметами навсегда. Нет, он мечтал обязательно вернуться туда, где он их ставил, где прошло самое чудесное лето его жизни, где они зажигали вместе с ней на этом самом входе. Дурачились, курили, смеялись, пивасили ("новое слово на букву П. Бедный Ожегов, он бы заплакал, от такого пополнения Великого и Могучего"), прикалывались и целовались... Но только с НЕЙ. А получилось, что по чьей-то прихоти вернулся один.
   Искоса глянул на дело рук своих и улыбнулся:
   - Красный бросаем, зеленый проходим, - как эта фраза намозолила язык, в свое время. В ТО время. Странная все-таки штука, это время...
   "Идиот, кто придумал, что время лечит. Время плавится памятью и тем, что было...".
   Раскопал в залежах своих карманов карточку, "волшебный пропуск" и с замиранием сердца бросил ее в щель
   "А вдруг не сработает?".
   Облегченно вздохнув, когда загорелся зеленый огонек, толкнул рукой ротор. Тот поддался, зажужжал двигателем и неспешно вращаясь, пропустил его внутрь.
   - Всё. Билет изъят. Возврата нет. Point of no return.
   Прожектор освещал небольшой пятачок (майданчик, как сказали бы "дружественные" незаконные хозяева этого полуострова), за которым стояла непроницаемая тьма. Куда двигаться и что там под ногами? И даже запаха путеводного нет. Вот как идти? Раз обрыв обещали, то он где-то здесь. Подвергать сомнению подсказки не надо.
   Сделав несколько шагов, остановился, сам того не зная, над бездной. Свет выключили и предоставили его самому себе. Иди, мол, малыш, иди. Хочешь встретить свою любовь - иди. Хочешь увидеть ее и посмотреть в глаза - иди. Хочешь услышать ее голос и узнать, что она думает обо всем этом - иди.
   "Если хочешь идти - Иди! Если хочешь забыть - Забудь!".
  
   Залезли на крышу
   Стояли у края
   Один из нас лишний -
   И я выбираю
   Тяжелые капли
   Разбились о камни,
   Вода приказала мне
   Думать о главном...
  
   "Подумать о главном. Главное это что? Любовь, которая ушла? Любовь, которой не было? Любовь, выключенная щелчком кнопки? Раз, я проснулась и поняла, что больше тебя не люблю. Полный OFF! Чувство, подчиняющееся тумблеру. Сначала прекрасная фраза: "Что я расскажу детям о нашем знакомстве?". И через три дня: "Я почувствовала, что осталась привязанность, которую путала с любовью". Вот так вот просто и незатейливо. Ничего лишнего. Всего лишь путала. Э-эх, Лариска-Мазявка. Откуда ты взялась? И для чего? Для того чтобы я узнал, что такое Любовь и чего она стоит? Н-да... наверное. Ты, сама не зная того, научила меня любить. Только за это тебе можно памятник поставить. Как водится нерукотворный. Это будет книга. О тебе и для тебя". Увлекшись своими проблемами, он как-то совсем забыл о противнике, который не дремал, и сдаваться не собирался.
   "Дневной дозор" решил напомнить о себе.
   Над самым ухом, ну, может, не над самым, но достаточно близко и громко, раздался гулкий резкий звук, ударивший прямо по мозгам.
  
   Бумммммммммммммм!
   Бумммммммммммммм!
   Бумммммммммммммм!
  
   Медленно-медленно повернул голову, стараясь понять, откуда примчались акустические волны. Но коварная темнота меняла их вектора, вносила путаницу, порождала отголоски и странные реверберации. Еще одно косвенное подтверждение того, что действие происходит в павильоне. На открытом пространстве таких эффектов быть не может. Хотя, черт его знает!
  
   Бумммммммммммммм!
   Бумммммммммммммм!
   Бумммммммммммммм!
  
   На этот раз он, кажется, уловил, откуда несся набат.
   - Бьют часы на Старой Башне, провожая день вчерашний, и звонят колокола. Провожая день вчерашний, бьют часы на Старой Башне. Будет, будет даль светла! Бой часов, как ключик золотой. Двери утра весело открой, - пропел он, нарочито фальшивя. - Утра... Какой бы бесконечной ни казалась эта ночь, солнце обязательно взойдет. На востоке. И утро может оказаться совсем не таким, каким мы его ждем. Хорошая фраза, жалко не моя.
   - Старая Башня, Старая Крепость. Все старое. Все из прошлого. А где будущее? Или оно в прошлом? Эдакое Future-in-the-past. Хорошо звучит. Отдает, конечно, легким пессимизмом, но. Но.
   Усмехнувшись, чуть переступил с ноги на ногу.
   В наставшей тишине было прекрасно слышно, как зашуршали камешки и посыпались вниз с обрыва. Он осторожно отошел в сторону, стараясь не делать резких движений. Неизвестно, какая ширина у этого карниза. Обидно будет не дойти до финиша, который уже возвестил о себе.
   - Что я, в самом деле. Я же зритель всего. Ничего со мной не случится. Так что - вперед и полный каматоз!
   Плюнув на препятствия, причем буквально, он двинулся в направлении источника звуков, чтобы, наконец, попасть туда, где всё начиналось. То, что это будет та самая башня из Старой крепости, сомнений не было. Партия будет закончена в том же кресле, в котором был сделан первый ход. Змея укусит себя за хвост и круг замкнется.
   Повинуясь чьему-то капризу, чуть правее его, всплыла яркая Луна, осветив тишину мрака и пустоты. Что ж, павильон, так павильон. Настоящее светило так не появляется, значит ее "появили". Подняли, на тросике. Хороший антураж для финальной сцены. И самый последний "анти-герой" уже на подходе. Show must go off.
  
   в окнах гаснет свет
   как будто навсегда
   уходит из под ног
   чужая планета
  
   полцарства за билет
   оплачено сполна
   из тысячи дорог
   я выбираю эту
  
   держаться за воздух,
   за острые звёзды
   огромного неба
   коснуться рукой
   держаться за воздух,
   за острые звёзды
   и там над землёй
   дышать им с тобой
  
   Туман рассеялся или просто выключили дымовые автоматы, старательно навевающие его. Новая мизансцена предстала во всем блеске.
   Огромный мерцающий блин, белый, с желтым отливом был настолько близок, что, казалось, до него можно дотронуться пальцами. Край этого диска по диагонали был перечеркнут зубчатым контуром стен с господствующим над ними высоким черным силуэтом Башни.
  
   мой зеркальный враг
   мне верен до конца
   и на ветру дрожат
   воздушные своды
  
   как трудно сделать шаг
   ещё сложнее два
   дорога наугад
   я выбрал свободу
  
   - Я выбрал свободу. Но пришла Черная ладья. А мне как раз к ней. Мой ход. Направо.
   Не глядя под ноги, сделал шаг на соседнюю "вертикаль". Твердая поверхность под ногами придала уверенности в правильности выбранного курса.
  
   держаться за воздух,
   за острые звёзды
   огромного неба
   коснуться рукой
   держаться за воздух,
   за острые звёзды
   и там над землёй
   дышать им с тобой
  
   Желая поскорей достичь финала, перешел на легкий бег трусцой.
   Узкая полоска земли, по которой он бежал как джиггер или джаггер, дурацкое американское словечко, не была ни прямой, ни кривой, ни изогнутой. Она вообще никакой не была. Серая лента тропинки была чуть светлее черного, вернее черных провалов, обступавших ее. Последнее испытание. Как полагается - самое сложное. Лабиринт. Надо пройти через него и попасть в центр. Так, фигня. Если не принимать во внимание то, что паутина дорожек была как минимум трехмерной. Не, три измерения слишком мало. Это детский сад. Их было немереное количество. Потому что никто их не мерил, да и сделать это было не в человеческих возможностях.
   Войдя в широкую дугу, сделал очередной шаг и завис с замершей в воздухе ногой. Не самое устойчивое положение в пространстве. Учитывая мокрую, скользкую землю, каблуки и общую нервозность ситуации, которая пыталась вывести его из себя, не смотря на все его показное спокойствие.
   Испытывая жуткую боль во всех членах, он, наконец, смог опустить ногу и перевести дыхание. А ведь это только начало. Что будет дальше. Хватит сил дойти до конца? Зарядка дала ему энергию, но эта Черная дорога вытягивала ее из него, высасывала по капле, опустошая запасы, выскребая все залежи, превращая его в пустышку. В куклу, имеющую только внешнюю оболочку.
   Он провалился в пустоту. Абсолютную пустоту, где нет ничего. Нет желаний, нет стремлений, ощущений чего-либо. Отрешенное лицо, расширенные как у конченого наркомана зрачки, пересохшее горло, дрожащие неведомо от чего мускулы. Game еще не over, но почти. За малым.
   С трудом, ворочая языком, облизал потрескавшиеся губы. Всхлипывая, с огромным трудом вдохнул воздух и, напрягая мышцы шеи, обернулся.
   Высокая стена, мрачные зубцы, холодные камни, и мёртвая, неестественная даже для этого, Богом забытого места, тишина. Абсолютная и непередаваемая словами. Зачем он попал сюда? Кто его завел? Кролик? Или он сам привел себя в темноту, завел в страшное место, которому нет названия. Это даже не Ад. Даже в нем, этом пристанище усталых грешников должно быть веселее. Все же там черти суетятся, огонь поддерживают, сковородки смазывают. Там шум, грохот, крики. Все при деле.
   "Мы работаем, люди в курсе".
   "Н-да... Жутко приятно... Неужели следы были обманкой? Лора не могла меня завести в такое местечко. Значит это они... Кто они? Не знаю, но они знали, что, увидев ее следы, я пойду по ним. Все просчитано и определено. Морковка брошена, и бедный ослик ИА поплелся за ней. Все-таки я попался в ловушку... Лорик, любимая. Спаси меня, если можешь. Пожалуйста, Ребенок. Ты же можешь, Лари-са...".
   Последняя надежда. Она с ним. Она всегда с ним. К сожалению не она, настоящая и живая. Не яркая, озорная, заводная и неунывающая никогда девчонка. Только ее портрет.
   Одеревеневшей рукой, вытащив из кармана бумажник, он на ощупь нашел в нем и резко выдернул наружу маленький кусочек картона, выбросив ставший не нужным кожаный футляр человеческих страстей.
   "Фотографию любимой женщины мы всегда носим с собой. Это не тоска по прошлому и не боязнь будущего. Это выше будничной суеты, это...", - мысли путались, тонули, всплывали, перемешивались. - "...Любимая одна и она всегда со мной, потому что, потому что...".
   Он поднял руку на уровень глаз, повернул, так чтобы на нее упал бледный свет извечной спутницы Земли.
   - Ло-ра, - прошептал, едва разжимая губы, - Лариска Сан...
   Она улыбалась ему, улыбалась так, как могла только она. Небрежно зачесанные на бок волосы, отбившаяся и свисающая на лоб одна прядь, смеющиеся, любимые, самые красивые на свете глаза, губы, милый носик, открытые плечи, слегка тронутые загаром, тонкие руки и изящные пальцы... Ее лучшая фотография из его небогатой коллекции. Единственное, что осталось у него. Память о том лете, осколок той жизни, когда все еще было возможно и когда действительно, все было впереди. Было... Было, да не стало.
   Впился глазами в ее лицо, впитывая в себе ее образ, согревая холодный картон. Вот еще чуть-чуть и она оживет, вот, сейчас...
   - Оле-жа-а-а-а..., - до него долетел тонкий, почти неслышный голос. - О-ле-е-е-е-ж...
   Похолодев от кончиков ушей до самых пяток, он вынырнул из пустоты, разрушенной слабым звуком, оторвался от изображения, опустил руку и взглянул перед собой.
   Где-то там, далеко впереди, в немыслимом центре хитросплетения бесконечных нитей, окруженная толпою шутов и статистов, пешек и коней, офицеров, принцесс и королей, маленькая хрупкая фигурка, подпрыгивая на месте, махала ему рукой.
   - ...отейки-и-и-и-н..., - донесся тихий зов. - ... лежка-а-а-а...
   - Лариса...? - изумленно выдохнул, сжав в ладони фотографию. - ЛАРИСА?????!!!!! ЛОРА-А-А-А-А!!!!!!!!!!!!
   Забыв про все на свете, про умные рассуждения, про решение не поддаваться на провокации и оставаться сторонним наблюдателем, он понесся вперед. Какие там к черту препятствия, загнутые отражения и путанные кривые! Там же она. ОНА! Она зовет его и ждет! Разве кто-то или что-то может его остановить сейчас? Нет!
   Вихрем, проскочив две огромные дуги, он казалось, приблизился к ней, но на самом деле - ни на йоту. Она оставалась такой же далекой и недоступной. Помчался дальше, перепрыгивая с тропинки на тропинку, там, где это было возможно. Следовал зигзагам и сложным кривым, разрывал вуали и срезал резкие повороты. Но бесконечная лента не кончалась. N-мерный лабиринт затягивал его все глубже и глубже в свою трясину.
   Он пытался пробиться напрямую, забив на все эти хитросплетения, но каждый раз твердая невидимая стена, упруго пружинила под его натиском и отбрасывала обратно. Нельзя сходить с дороги. Но разрешено найти выход. Это же всего лишь детская забава - провести шарик через лабиринт в центр. А там ждет приз. Долгожданный приз в виде... В самом нужном виде!
   Каким-то чутьем, отыскивая правильный путь в этом безразмерном пространстве, он бежал сломя голову, поворачивал в нужных местах, проскакивал тупики и ловушки, быстро просчитывал сложные разветвления, и, ни разу не ошибившись, мчался вперед.
  
   В приближении; помня о том, что нельзя ослаблять, прерывать,
   Оставлять, забывать; отдавая отчёт, что чем глубже - в себя,
   И чем меньше контактно-вдвоём...
  
   Абсолютно сомнительна прелесть замёрзших дорог;
   Металлической сеткой висящей над головою,
   Будто небо - но что-то иное...
   Небо - но что-то иное...
   Небо - но что-то иное...
  
   Я подумала: если бы мы
   Не увиделись больше...
   Не увиделись больше...
   Я подумала: если бы мы
   Не увиделись больше...
   Что бы в тебе изменилось?
  
   Глупец попал в очередную западню. Он забыл, что у бесконечности нет начала, как нет и конца. Для нее нет никакого смысла в человеческих определениях "вперед" и "назад", она заплетается петлей, "розовой" ленточкой, обманывает кажущейся простотой, элементарностью. Отражение зеркала в зеркале. Бесконечный ряд, пропадающий вдалеке, но не заканчивающийся никогда...
  
   Уже по широким проспектам -
   Люди в тёплых одеждах, бежать;
   Вспоминая, лаская губами ту жадную дрожь...
   И покусывать кожу, и с жарким дыханьем ловить -
   Мокрый снег на язык...
   Снег на язык...
   Снег...
  
   Я подумала: если бы мы
   Не увиделись больше...
   Не увиделись больше...
   Я подумала: если бы мы
   Не увиделись больше...
   Что бы в тебе изменилось...
  
   "Зеркало. Это же все зеркало! Бескрайняя поверхность раздела Миров. Она завораживает, она внушает, что отражение в ней - это и есть настоящая реальность. А я поддаюсь этому обману, этой иллюзии, считая, что внешний мир существует сам по себе. В результате вместо жизни - игра по чужим правилам. Зеркало раскалывается Мир на половинки, настоящую и мнимую. Я сейчас в мнимой. А мне нужно в мой мир, в мой собственный, который я создаю сам, который отражает мое отношение к нему. Мир всегда такой, каким я его вижу. Когда мне плохо, когда я весь в негативе, в тоске, переполненный болью, отражение соответствующее - черная бесконечность, мрак, пустота. Изменить отношение надо, и мир тоже изменится. Не сразу, не мгновенно, но обязательно изменится. Отражение рождается не сразу. А я все время спешу, боясь не успеть. Надо сбросить скорость, прекратить бег на месте. Не рождать очередные миражи, фантомы, призраки. Сколько меня этому уже учили! Опять я влез на сцену! Что за тяга к лицедейству? Я - зритель! Всё!".
   Остановившись и тяжело дыша, он глянул в центр этой безразмерной "игрушки", к которому так и не приблизился ни на шаг.
   - Ну вот. Нет же там никого на самом деле. Ни ее, ни ее голоса. Это просто пустое отражение моего разочарования...
   - Умничка. Молодечик. Неужели ты начал правильно мыслить? - чуть насмешливо прозвучал тонкий голос. - Теперь переключи еще свое внимание с отражения на образ. - Ангел, по всей видимости, поселилась у него в голове, чтобы далеко не отпускать непутевого странника. - Будь ребенком, но не забывай, что ты взрослый. Думай не о том, чего не хочешь и пытаешься избежать, а о том, чего желаешь и стремишься достичь.
   - Я так и думаю, разве нет? - вступил он в дискуссию с невидимой собеседницей.
   - Нет. Говорю тебе еще раз - выкинь из своих мыслей недовольство, нежелание, неприятие, неодобрение, ненависть, неверие в успех и прочие "НЕ"! Направь свои мысли на то, чего тебе хочется и нравится!
   - Мне хочется увидеть ее и...
   - Ты в этом уверен? Вот честно?! Или ты просто пытаешься сам себя в этом убедить? Разве эта встреча нужна вам обоим? А, Олег?! Почему ты такой упрямый! Ты не хочешь вырваться из зеркального лабиринта! Ой, не хочешь!
   - Хочу, но...
   - Пожалуйста, послушай меня. Я ведь тебя никогда не обману. Пожалуйста.
   - Да...
   - Оставь ее. Оставь пустые надежды. Отпусти ее и освободи себя. Я прошу тебя! Я же знаю, чего ты хочешь! Ты хочешь Любви! Тебе ее не хватает. Ты хочешь любить и хочешь быть любимым. Но ты с такой легкостью отталкиваешь от себя ту, ту самую, которая тебя любит. Не будь глупцом. Ты хочешь любви и боишься ее! Ты не хочешь поверить в то, что тебя любят. Любят такого, какой ты есть. Любят независимо от того, сколько у тебя денег в кошельке и как ты выглядишь. Ты закрылся в своем коконе и живешь там. Оставь Ларису. Она - мираж. Ты только что в этом еще раз убедился. Она твоя память. Она - твое прошлое. А у тебя есть будущее. Твое будущее! Остановись ты, наконец!!! Господи, как же сложно пробиться к тебе! Ты ни за что ни про что обидел светлую девушку, ты отпустил ее. Ты снова встал на те же грабли, Олег! Посмотри в это зеркало. Ну же, посмотри!
   Он, повинуясь настойчивой просьбе своей Хранительницы, огляделся по сторонам.
   Мрак и жуть. Бесконечные переплетения темных Дорог. Страшные закоулки сознания. Резкие перегибы и непонятные мотивы. Всё здесь. Всё - и ничего.
   - Что ты видишь сейчас? Я тебе скажу что! Пустоту!!! Потому что ты весь в негативе, в ушедшей жизни, в прошлом. Всё! Хватит уже! Попробуй увидеть в зеркале не черное отражение, а образ своего будущего! У тебя есть реальная сила, способная двигать Миром! Она - в тебе! Твой взгляд это твоя сила! Увидь будущее и отпусти свою хватку, забудь о важности. Мир двинется сам. Навстречу.
   - Проше всего отказаться и ничего не помнить. Ты хочешь, чтобы я как Она? Забыл все и жил без того, что было?
   - Да! И нет одновременно! То, что было, уже случилось. Случилось! Оно, прошлое, существует независимо от тебя. В нем есть и следы любимых ног на мокром песке. И все ваши взаимные, Взаимные эмоции и чувства. Они уже есть! И они никуда уже не денутся! Потому что они были! Они уже записаны в пространстве вариантов. Они существуют. Но нельзя оставаться неподвижным, а ты завис в прошедшем. Чувствуешь это слово? В ПРО-ШЕД-ШЕМ! Оно - ПРОШ-ЛО! Перезагрузись. Где у тебя кнопка reload? Только ты это знаешь, - Ангел, утомленная его тупостью и упрямством, устало выдохнула. - Всё. Я тебе больше ничего не буду говорить. Большой мальчик должен сам понять. Только учти, зеркало имеет одну особенность: правое в нем становится левым, а пространство, убегающее вдаль, на самом деле движется к тебе. Еще один обман иллюзии. Не попадись на него. И последний мой тебе совет: всякое отражение воспринимай как позитивное. Что бы там ни было, тебе не может быть точно известно, является ли это для тебя благом или злом. Выбирайте же для себя хорошее! Выйди отсюда и ты многое увидишь. Выйди, Олежа. Ты можешь. Ты можешь всё.
   - Сапасиба конечно. Я подозревал, что всемогущ, - еще не успокоившись, он воспринимал ЦУ несколько отстраненно. - Но... выход то где?!
   Ангел молча, видимо исчерпав разумные и душевные доводы, покинула его.
   Голос исчез, и он будто пришел в себя.
   До центра Лабиринта было всего полшага. Он был практически под носом. Пустой и холодный центр мирозданья. Никого в нем не было. Никаких хрупких и милых сердцу фигурок. Его снова обманули... А счастье казалось так близко. А счастье ли? В чем счастье? Увидеть фантом? Да он все сам прекрасно понимает, но не может с этим смириться! Не хочет смириться с тем, что все. Всё! Больше нет ни его, ни ее. А есть только прошлое. Как он хотел развернуть это прошлое и заставить время потечь вспять! Безумец. Чуть не погибший от "придуманной" Любви...
   - Пусто. Пусто-пусто, - хрипло произнес, едва продув воздух через охваченное спазмом горло. - Ничего нет. Никого нет! Что же это было, скажи? Миражи... Выйди из Лабиринта. Ага! Забудь про все и просто выйди. Куда проще! Классный рецепт. Ладно, - он мотнул головой. - Выхожу. Попробую поверить женщине с крылышками. Может быть, она отличается от остальных. И хорошо бы в лучшую сторону. Нам остается сделать ход, на линию вперед. И нам помогут...
   "Кто нам мешает, тот нам и поможет!".
   Прошлепав несколько метров, он остановился, пытаясь правильно интерпретировать смутное сгущение тьмы на фоне слегка проглядной темноты ("тавтологии неизбежны как гибель коммунизма").
   То ли обман зрения, то ли нежданный попутчик... Но чтобы это ни было, гм...
   - Мерещится. То ли Большая, то ли Малая Медведица! - продекламировал громким голосом и заорал, стараясь подбодрить себя и прогнать излишний страх:
   - Сдавайся, ведьма! Ночной дозор!
   - Я не ведьма, - обиженно ответило темное пятно. - Я... Я пришла поговорить с тобой. Я бросила своих, потому что... Потому что...
   - Насть?? Ты?? Ты же вышла из Игры? - он опешил и замахал руками, отгораживаясь от призрака, не должного быть здесь никоим образом.
   Вынырнувшая весьма кстати из облаков Луна дала легкую фронтальную подсветку тонкой фигуры девушки.
   - Да, - еле слышно прошептала та, - вышла. Но, - она подняла голову, и он заметил блестевшие на ее глазах слезы. - Меня послали остановить тебя. Не бойся, я уже не Королева. Я просто маленькая фигурка на доске. Это последняя возможность Черных. Сбить тебя с пути. Я должна помешать тебе. Но я не могу... Зачем ты попался мне?! - ее голос задрожал и стал громче. - Зачем я встретила тебя возле этой чертовой крепости! Ты ведь даже не герой! Ты - самонапыщенный индюк, бахвалящийся своими достоинствами, которых у тебя нет. Вся твоя жизнь - сплошное самолюбование. Ты эгоист до мозга костей! Ты циник и шут. Ты смешон со своим плоским идиотским юмором и каламбурчиками. Ты раздувшийся от гордости и самомнения мыльный пузырь. У тебя ведь нет ничего! Зачем же я в тебя так влюбилась..., - голос Анастасии упал, и она шмыгнула носом, растирая по щекам слезинки.
   - Любовь зла, полюбишь и...гм, Олега Георгиевича, - жестко отозвался он на столь трепетное перечисление его качеств. - Спасибо, Стася, спа-си-бо. Столь милой характеристики мне еще не давали. Ну, хоть кто-то должен сказать правду в глаза. Хорошо, что это оказалась ты. Спасибо.
   Он говорил, а у самого в душе все колотилось. Как она его припечатала. Сильно, ничего не скажешь. Здоровый эгоизм, как и здоровый цинизм, бывает весьма полезен в жизни. С этим он согласен. А остальное... Индюк. ЗдОрова! Или выстроенный им панцирь стал настолько толстым, что никто уже не видит за ним его настоящего? Живого. Не холодного циника, разбрасывающего направо и налево цитаты-прибаутки. Не расчетливого дельца, которому наплевать на окружающих людей и их мысли и чувства. Не гордого одиночку, довольного своей самодостаточностью. Не начитанного "ботаника", знающего и помнящего достаточно много всего. Не милого и обаятельного молодого человека с ледяными глазами, потому что в них нет... В них нет того, чего ему так не хватает и он старательно прячет эту нехватку под внешней оболочкой довольного собой мужчины. Последний герой. Хотя нет, скорее усталый странник, ищущий любви.
   Настя всхлипнула еще раз и затихла. Потом, чуть запинаясь, сказала:
   - Зря я это все тебе наговорила. Конечно зря. Извини, но вырвалось. Я не могла больше молчать. Глупо было набиваться тебе в жены. Какая я дурочка! Я ввязалась в эту Игру, не зная ни тебя, ни того, что может случиться ни того, что уже случилось.
   - Случилось. Случилось много всего, Анастасия свет Александровна, - медленно сказал он, понемногу успокаиваясь. - Зачем тебе это? Невзаимная любовь - это одинокая Игра. И не самая веселая. Это я тебе как доктор говорю, - невесело усмехнулся. - Ты и сама прекрасно понимаешь.
   - Бей меня и кусай. Лезвием острым режь. Только не уходи навсегда, - девушка робко улыбнулась в ответ, сквозь слезы.
   "Сначала Алиса. Потом Анастасия. Или наоборот. Не помню уже, кто из них первый влюбился. Вернее, кто первый начал красноречиво на это намекать. Если они, эти девушки одно целое, да к тому же если Алиса - это практически Лариса, то, что ж тогда получается...? Две сказочные Королевы и одна настоящая, Королева грез моих. Красивая сказка. Главное, что б со счастливым концом...".
   - Эх, Настена, Настена. Никогда не знаешь заранее, где и кого встретишь. И кем этот кто-то может для тебя оказаться. Я уважаю твои чувства. Мне очень жаль, что я не могу на них ответить. Правда. Прости. Ты достойна Любви. А я... У меня, как ты точно сказала, ничего нет за душой. Так, сущие мелочи не достойные упоминания.
   - Знаешь, как больно идти к человеку и узнать, что ты ему не нужна...
   - Знаю, - он устало пожал плечами, - знаю.
   - И что нам делать теперь? Как мне быть? - девушка довольно смешно всплеснула руками. - Я влюбилась в тебя как маленькая девчонка. Девочкам всегда нравятся взрослые парни, старше их. Они не такие, как сверстники. Они другие. Так и я. Я думала, что если я скажу тебе об этом, ты... ты поймешь меня, ведь ты большой. Ты такой... Ты увидишь, как это здорово, когда тебя любят...
   - Это прекрасно, Стась, - ответил помедлив. - Это самое лучшее, что может быть. Когда тебя любят, и когда любишь ты и когда это взаимно. Очень редкое сочетание. Во всех остальных случаях..., - поморщился. - Розовый мрамор сна.
   - Я, я не одинока в своей навязчивой любви. Тебя любит и Лиска. И что получается? - сморщила лоб Настя. - Мы влюбились в одного и того же парня. Мы с ней. Потому что мы одно и то же. Она светлая, я - темная. Но мы обе любим и хотим быть любимыми. Ведь каждая женщина мечтает втайне о том, чтобы стать для кого-то звездой пленительного счастья. И мы...
   - Мы, - перебил он ее, усмехнувшись. - Мы. Слова "Мы" не существует, - добавил, вспомнив фразу своей любимой. - Но есть стихи, про это чудное слово МЫ. Очень в тему, злободневно.
  
   Стаканы полные вина
   Мы празднуем свое рожденье
   Веселья взрывы и... стена
   Пусть завтра горькое похмелье
   Бросаем мысли мы и чувства в пустоту
   Стираем грани между доблестью и смертью
   Гадаем ночью на любовь или судьбу
   Вода в колодце остается неизменной
  
   - Вода? - удивилась девушка. - Причем здесь?
   - Так. В рифму было. Это из Мураками. "Хроники заводной птицы". Суть не в этом, суть в нас, в том, какие мы. Потому что
  
   Неважно где и почему
   Разбили лбы себе и стерли ноги
   Мы потерялися в дыму
   Ну что ж, мы люди, а не Боги
  
   Проговаривая стихи, он поймал мелодию, на которую их можно было бы положить, и продолжил декламировать уже ей в такт:
  
   Несемся вскачь, спеша увидеть красоту
   Закончим битву, остаемся лишь собою
   Кричим молитву, разрывая немоту
   Лед растечется талою водою
  
   - Опять вода, - прошептала Анастасия.
  
   Какой причудливый узор
   На стеклах высохшие слезы
   Кто ты - последний фантазер?
   Увы, всегда жестоки грезы
  
   Проснемся ночью, чтоб услышать тишину
   Очнемся в детстве, неиспорченном борьбою
   Родимся снова, прорывая темноту
   Мир бросит вызов вечною игрою
  
   - Вот такие МЫ. Чужие и в разных городах, - с горечью подытожил он.
   - Олеж, подожди, - мягко остановила его Настя. - Я понимаю, что это всё о Ларисе. Но ты вот встретил нас с Алисой. Мы встретили тебя. Мы все оказались в этой чужой Игре. Ты искал Лору, а нашел нас. Может это и есть будущее? Может, мы тебе нужны? Обе? - с надеждой, замерев, и сдерживая дрожь в голосе, спросила девушка. - Почему ты не хочешь нас замечать? Мы ведь нравимся тебе. Каждая по-своему. Я это вижу, и Лисса это знает. Она ушла от тебя, чтобы не навязывать свою любовь, которую ты не захотел принять. Но я, - Настя запнулась и через секунду продолжила. - Но я даже после всего того, что было, хочу с тобой поговорить. Не обижайся на меня за мои поступки. Это была всего лишь Игра. Каждый играл свою роль. Не думай, что я такая плохая на самом деле. Мы просто хотели показать тебе, что есть люди рядом с тобой, которых ты не замечаешь или не хочешь замечать, а они живут тобой. Они хотят быть рядом. А ты ослеплен. Только, пожалуйста, не поступай как ОНА. Не отбрасывай нас с презрением. Не выкидывай нас из своей памяти. Ты ведь знаешь, что такое боль...
   - Я по всевозможным болям большой специалист, - он весь сжался и подобрался, будто боль уже собралась впиться в него и с удовольствием насладиться его агонией. Впрочем, она его и не покидала. Она всегда с ним, готовая в любую секунду ожить и вновь отравить все существование. Как же ее прогнать, наконец? Как отпустить?!
   - Лети, лети мой близкий друг. Я отпущу тебя из рук. Белым голубем. Пройдут года, лети туда, где я не буду никогда. Никогда..., - еле слышно запел. - Чтоб не случилось с тобой, или со мной. Не надо причинять друг другу боль. И верить вновь..., - замолк. Потом повернулся к девушке.
   - Ты не плохая. То, что ты смогла переступить через свою "роль" и честно сказать всё - достойно уважения. Пусть Лариса поступила по-другому, посчитав, что я не стою такого отношения, что ей не о чем со мной говорить, что даже жалость ко мне излишня, не то, что милосердие. Но... Я все равно не могу предать ее.
   - Ты так ничего и не понял, Олег! Ну, посмотри на меня внимательно. Вспомни Лиссу. Ну же! - в ее глазах опять появились слезы. - Почему ты так слеп? Ты никого не предаешь. И она тебя не предавала. Женщины никогда не предают. Они любят искренне. Каждый раз.
   - Да??!!!! - он аж скривился от искреннего удивления. - Каждый раз??!!! - шокирующее женское откровение. - Ну, ты утешила, Настасья, - медленно выдохнул, с трудом переваривая новость. - Утешила. Это что, женщины как кошки? С семью жизнями? И в каждой жизни кого-то искренне любят?! ВАУ! С-с-с-супер-р-р!!! - зло прищурился. - Я, какой был по счету "искренне" любимый?! - вскинул брови. - Не знаешь?!
   - Зачем ты так! Почему ты все время стебаешься? Не становись Анти-Олегом, не надо, - жалобно произнесла Анастасия. - Я предаю своих, чтобы сказать тебе самое важное. Донести до тебя смысл Игры, а ты как всегда пытаешься отгородиться стеной. Ты... ты боишься. Ты просто боишься Любви. И я знаю почему. Потому что перед ней мы все беззащитны. Она открывает нас, она делает нас настоящими, она делает нас сильными, но в то же время очень уязвимыми. И кто-нибудь может воспользоваться этим и ударить нас в самое сердце. Сломать нашу Иглу Жизни. После такого остается лишь выжженная земля, на которой ничего не может вырасти. Но ты же проснулся. Ты же понял главное? - полувопрос-полуутверждение. - Ты... ты победил Лабиринт. Той любовью, которая у тебя есть в душе. Своей любовью к Ларисе. Но эта любовь превратилась у тебя в ностальгию по прошлому... Храни ее, но не отказывайся от будущего. Я же все видела, и я знаю, что ты можешь любить. Ты умеешь любить. По-настоящему. Не на показ, не из корысти или потакания своему тщеславию. Жаль, что она это не поняла. Или поняла, но..., стала убеждать себя в обратном.
   Он стоял перед ней, опустив глаза в землю, и молча слушал.
   "Что она видела и откуда она знает? Почему она, посторонний человек, поняла меня? Почему она, обвинив меня в цинизме и шутовстве, все же смогла разглядеть то, что я тщательно прятал под ворохом масок? Совершенно чужая девушка увидела, а Лора нет... Может потому что у нас с Настей нет отношений, и нам нечего делить. А Лариса разделила нашу жизнь на до и после. Расчет и любовь - взаимоисключающие понятия. Меркантильность и полет души не совместимы. Так кто из нас двоих циник, а кто романтик? Н-да...".
   - Романтики, с большой дороги, - усмехнулся, поднял голову и... и улыбнулся. Стоявшая перед ним девушка была так прекрасно-беззащитна и так абсолютно искренна.
   - Насть, а что с Алисой? Где она?
   - Лисса сильно страдает и ей очень плохо. Она... Нет, - помахала головой маленькая Анти-Алиса. - Я не скажу тебе, где она. Я сейчас за нее. Я перед тобой. Я - это та же она. И пойми еще одну вещь. Человек не всегда бывает белым и пушистым. У него есть обратная сторона. Люди не идеальны. В человеке могут быть совершенно разные черты. Как у нас с Лиссой. С одной стороны она. С другой - Я. Но нельзя же сказать, что кто-то из нас лучше или хуже. Просто мы разные и мы одно целое. И если ты любишь кого-то, ты принимаешь его цельным. Со всеми недостатками, ну и конечно, достоинствами. Вот. Между прочим, я и Алиса вместе это у-у-у-у-у-у! - улыбнулась девушка. - Такая взрывная смесь! Ладно, Олеж. Я не могу быть здесь долго. Мне надо уходить. А ты, ты уже пришел. Ты в центре Лабиринта. Только этот центр не математический, не географический. У Бесконечности нет такого понятия. Но он может быть там, где Ты этого захочешь. Где Ты поставишь точку, там и центр. И в нем исполняется тайное желание. Самое потаенное. Не то, что ты придумал, а то, которое ты хотел видеть исполненным. Ты знаешь о чем я... И я очень хочу, мы с Алисой очень хотим, чтобы тебе это помогло и ты "излечился"...
   - Спасибо, Стасюлька. Я знаю, о чем ты, а ты знаешь, о чем я. Тогда я тоже пойду, за своим желанием. Но я вернусь, - подмигнул ей и рассмеялся. - Карлсон обязательно прилетит обратно. Такой он заводной, как пресловутый апельсин. Алисе - большой привет! Мы обязательно встретимся, и... всё может быть.
   - Тебе спасибо. Ты подарил нам надежду. И, может быть, ты подаришь нам чуть больше.
   - Что может быть больше надежды? - поднял вопросительно брови.
   - Вера. И любовь...
   Анастасия мягко улыбнулась, послала воздушный поцелуй и, закутавшись в плащ, медленно отступила в темноту, с которой и слилась через несколько шагов, полностью исчезнув.
   Последний ход Черных. Королева, низжалованная в Принцессу, вместо того, чтобы остановить его и нанести удар, призналась... Призналась в том, что поступает вопреки воле пославшей ее и не будет играть против него. Призналась в том, о чем он уже и сам знал. Только до сих пор не хотел верить. Что ж, все слова сказаны, обеими половинками одной души.
   - Я знал, в Москве живет моя Надежда. А в Петербурге - моя Любовь. И я уснул, то были грезы..., - негромко пропел строчку и переключился с лирики на физику. Точнее на вполне материалистичную реальность. Не важно, что такая может существовать только в виде математической абстракции. Как говаривал один гений еще в семнадцатом веке: "Много есть на свете, друг Горацио...".
   - М-да, - почесал лоб. - Тут ни наши, ни не наши мудрецы не додумаются до такого. Центр Бесконечности там, где ты этого хочешь. А вот хочу! Хочу здесь! - топнул каблуком. - Я пришел! - Он аккуратно разжал ладонь, в которой до сих пор держал фотографию. Посмотрел еще раз на нее, грустно улыбнулся изображению и бережно спрятал в карман.
   - Время закончилось. Игры - закончились. Прошлое - прошлое тоже за...
   Он оборвал умную фразу на полуслове, потому что... Потому что произошло очередное преобразование реальности. Одни декорации подняли, другие опустили. Следующий кадр требовал по замыслу режиссера другого оформления.
   Блестящий, отливающий серебром пол, походил на огромную лужу разлитой ртути. Он колыхался как живой, переливался разными оттенками под отблесками свечей - от черных пятен до сияющих клеток. По его поверхности пробегала мутная тень, тут же превращаясь в сверкающую амальгаму. Казалось, он дышал, ровно и размеренно, и это, едва заметное глазом "дыхание", завораживало и сводило с ума.
   Медленно оглянулся.
   Стены помещения, которые ранее заключали в себе эту живую субстанцию, исчезли или просто раздвинулись до черт знает, каких пределов.
   "И это тоже уже было", - мелькнула мыслишка.
   "Сцена" трагикомедии превратилась во вселенную, лишенную границ. Пять баллов художнику-оформителю. У него получилось одну Бесконечность подменить другой. Или вложить в другую. Как матрешку. Но у любого количества любых Бесконечностей, независимо от того, как они между собой коррелируют, центр может быть где угодно. Где угодно тому, кто решил этот центр обозначить. Он - обозначил. Вот и стоял теперь в нем, как одинокий тополь на Плющихе, хотя тех, на самом деле было трое, но не суть важно. Составить любимое во многих случаях русское число сейчас было некому. Как не было и различных сосудов, очень часто сопутствующих указанному количеству. А вот это жаль. Подкрепиться бы не помешало.
   Оплывшие свечи в канделябре почти растаяли, но еще горели. Герцогиня, разумеется, рядом с ними не стояла. Да и была ли она вообще? Было ли все, что было? Или он, завороженный видом Зеркала Мира, как выразилась Джулия, так и торчал перед ним все это время. А остальное всего лишь химера воспаленного воображения. Нереальная бредовая фантазия. Фантасмагория, одним словом.
   "Да нет", - он вытащил из джинсов вполне материальные доказательства того, что все-таки что-то определенно было.
   Камень Неба, Скарабей, яркий и сверкающий на солнечном свете, сейчас был темным и мрачным. Огромный рубин светился даже в темноте. Погладив их, он улыбнулся, убрал одну из драгоценностей назад и вернулся к своему новому-старому окружению.
   Все персонажи, присутствовавшие на "доске" при первом его посещении, остались на своих местах. Их, на первый взгляд беспорядочное расположение, таковым, однако не являлось. Они вписывались в некую систему. Какую, сказать было трудно, но то, что она имелась - однозначно.
   Вокруг центральной фигуры, узнать которую сейчас не представлялось возможным ("хотя, если не кривить душой..."), ибо она была вся укутана в столь любимый местный реквизит, правильным ромбом расположились четыре колоритные женщины, очень смахивающие на...
   "А-ха. Вот оно как. Наконец-то все собрались вместе. Но никто не знает в каком", - иронично хмыкнул. - "Ко всему надо относиться с юмором и не важничать? Сейчас и начну".
   Двинулся в обход фигур, стараясь угадать персонажей.
   "Алиса?", - склонил голову набок. - "Угу. Похожа. А это Ольга Санна, скорее всего. Та-а-акс. Дальше. Настасья наша Батьковна, Прынцесска и, наконец, Оливка оливиновая. Ну, точно!", - довольный собой рассмеялся. - "Все в сборе", - чуть не потер ладошки от удовольствия - четыре такие значимые для него девушки и сразу. - "Вот потеха!".
   Завершив первичный осмотр, остановился.
   - Итак?
   Ответом была тишина. Да собственно ничего внятного он не ждал. Вопрос из разряда риторических.
   Чувствовалась какая-то нестыковка. Что-то смущало его. А вот что? Их откровенные наряды? Да нет, что он, полуодетых женщин не видел?
   Сойдя с места начал снова рассматривать фигуры.
   - То ли девушки, а то ли виденья, - пробормотал, завершая третий круг. - Кого они мне напоминают? Богинь - не Богинь. Дам - не дам... Или...
   Мысль была диковатой, но почему бы и нет. Нет, не в смысле ей быть диковатой, а в смысле, почему бы ей ни быть. Ирония судьбы или здравствуйте, я ваша карта.
   - Итак, - сказал громким голосом. - Перед нами карты Таро. Некоторые их них уже выпадали. Три раза. Первой была Сила. Девушка со львом. Вот она, - он остановился перед одной из красавиц. - Она подсказала, какими ресурсами я обладаю. Умочка, - издал губами чмокающий звук. - Потом была Звезда. Дочь Небосвода, - шаг к соседней фигурке. - Привет-привет. А ты заботливая девушка, - поддразнил он "Карту". - Ты мне дала понять, какие сложности ожидают меня в пути. Добрая ты наша. Ой, - произнес шутливо-испугано, - размеры моей благодарности... гм, ну, дальше вы знаете.
   - А вот и третья, - следующий персонаж, изображающий Влюбленных. - Там, на обломках города мне выпала эта карта. - С преувеличенной серьезностью покачал головой, сдерживаясь чтобы не рассмеяться. - И что там можно было изображать? В том то бардаке? - пожал плечами и скроил непонимающую физиономию. - Ты, дорогая, указала на причины моего вступления в эту Игру. Откуда ты их знала? Колись! Не, не хочешь? Ну, ладно. Хитро улыбаться я тоже умею, гм, но вот смеяться лучше в конце. Это так, к слову. Что у нас осталось? Последняя карта - и полный расклад на ситуацию. Так кто будет четвертым? - внимательно посмотрел он на всех девушек сразу.
   Последние отзвуки вопроса еще висели в воздухе, как их затмил ответ. Неожиданный, надо честно сказать, но ожидаемый. Именно вот так. Парадокс? Да! Так, извините, и ситуацию нормальной не назовешь.
   - Я буду. Не возражаешь?
   Вдоволь "наевшись" нежданчиков, он даже не стал дергаться и рефлексировать.
   - Какая из статуй заговорила? - улыбнулся.
   Одна из фигур ожила и шагнула ему навстречу, одновременно сбрасывая маску... Чью маску она сбросила? Какой девушки из перечисленных четырех? Пусть это останется маленькой тайной. Проницательные догадаются. Все подсказки лежат на поверхности, особенно одна из них, на букву...
   - Ну, привет, мой непутевый подопечный.
   - Привет..., - он прокашлялся и попытался быстро скроить приветственную улыбку. - Ты как всегда неподражаема, звезда моя.
   - Конечно, дорогой, - завораживающим голосом отозвалась Ангел и довольно улыбнулась. - Надеюсь, мои слова попали тебе в уши и долетели, наконец, до сердца.
   - А то! Долетели, проникли. Воплощаю их в жизнь. Воспринимаю все позитивно. Например, сейчас нахожусь в прекрасном женском обществе. И глаз оторвать не могу. Любуюсь просто. Какие вы все красивы-е, - протянул, состроив глазки. - Даже не знаю, кто мне больше нравится.
   - Баловаться будем, да?
   - Ты как строгая учительница. Прямо побаловаться нельзя.
   - Можно. Но. Время - делу! Его ты еще не сделал, а времени то осталось с гулькин нос.
   - Да, ладно, Солнце. Успею. Я же не просто так тут кругами хожу. Думаю типа. И уже прикинул, ничтоже сумняще, что пора закончить эту Игру. Все. Финита ля трагедия.
   - Трагедия да. Это ты правильно мыслишь. Хвалю. Но игру ты еще не закончил. Остался последний ход. И все загадки будут разгаданы. Секреты открыты.
   - В тайниках ледяного сердца спрятан очень большой секрет. Как одна короткая встреча затянулась на несколько лет. Среди сотни общих знакомых и десятка фальшивых друзей. Она делает вид, что смеется, - бросил взгляд на центральную фигуру, - я стараюсь не думать о ней, - усмехнулся. - Стараюсь не думать. А ход... Я знаю, как мне пойти.
   - Молодец, - девушка хитро прищурилась. - Только не забывай о пустых отражениях и не сбивайся больше со своего пути. Помни о зеркале.
   - Спасибо, мон Шерами. Я так понял, ты одушевилась из карточной фигуры, чтобы произнести напутственную речь? - с едва заметной иронией спросил он.
   - Да, в общем-то, нет. Я тебе сказала даже больше, чем хотела. И, надеюсь, донесла до тебя то, что хотела, - преувеличенно строго сказала Ангел. - Ты правильно решил прекратить бессмысленную погоню за призраком и поставить точку. Здесь и сейчас. Значит, я не зря старалась, охраняя тебя на темной дороге. Мне тоже пора. Знаешь, извини, но мне надо бежать, - задорно рассмеялась девушка и тут же посерьезнела. - Даже если ты не видишь меня рядом, это не значит, что меня с тобою нет. Я всегда стою у тебя за спиной и берегу тебя. Не забывай об этом. Пожалуйста, - тихо закончила Ангел, бросив на него быстрый взгляд, в котором была не только забота, но и кое-что еще...
   - Не забуду, - покачал головой. - Не знаю, как тебя отблагодарить за все.
   - Просто помни обо мне, и делись со мной своей радостью. Это для меня лучшая награда.
   - Конечно! У меня будет огромная куча радости, - он улыбнулся. - И я охотно поделюсь с тобой. Да, - вспомнив о зажатом в руке подарке, протянул ей раскрытую ладонь, - это тебе.
   "Лазурит".
   - Что это, Олеж?
   - Так. Маленький сувенир, на память. Всего лишь камешек. Осколок воздуха. Твоего пространства. Ангелы ведь живут на небесах и смотрят на нас, грешных, сверху, - подмигнул. - Пусть он будет с тобой. Мне так надо.
   - Хорошо, - девушка пожала плечами, осторожно взяла "жучка" и мягко улыбнулась. - Какой же ты романтик, Олег Георгиевич. Точно, мамонт. Исчезающее существо.
   - А-ха. Последний Новик. Так что, нам пора прощаться?
   - Да. Вот только сейчас я тебе тоже кое-что отдам, - с этими словами она нырнула рукой в глубины своей белоснежной одежды и через секунду вынула...
   - А... а..., - он испуганно отступил на шаг.
   - Держи. Это все, что я смогла сделать. Правда. Это тебе. Ты все поймешь. Увидишь, узнаешь и будешь не разочарован.
   - Сапасиба, - тихо протянул, беря в свою очередь "подарок" Ангела. - Это... всё?
   - Да. Постарайся понять. И остаться собой. Когда я буду тебе нужна, я приду. Пока...
   - По-ка...
   Девушка легко вспорхнула с места и устремилась в темное небо.
   Белое пятнышко поднималось вверх, не уменьшаясь, как это должно было быть по человеческой логике в размерах, а превращаясь в парящую в пространстве фигуру женщины, с зажатыми в руках жезлами - символами мудрости и любви. Вокруг нее, в темноте космоса засияли звезды. Лицо ее осветилось радостью, торжеством и вдохновением. Вот, мол, не зря я старалась, приглядывая за человеком. Я подарила ему надежду и кое-что большее...
   "Последняя карта. Двадцать первый Аркан. Мир. Символ победы человека над своими слабостями, тянущими его вниз, к материальным благам", - он впитывал в себя ее послание.
   "Мне не служить рабом у призрачных надежд. Не поклоняться больше идолам обмана. Я больше не гонюсь за иллюзиями. Я обрел равновесие внутри себя, равновесие, отделяющее настоящее желание от случайного, и дающее возможность самому распоряжаться своей жизнью. Закончился долгий период терзаний, когда я не знал куда мне и зачем. Я выполз на свет из тумана депрессивности. Передо мной бесконечное количество дорог и тропинок. И я выбираю свою".
   - От прошлого осталось только... вот это желание. Которое я хотел и которого втайне боялся.
   Он медленно подошел к свечам, уселся на пол и осторожно развернул то, что держал в руке.
   Белый лист затрепетал от близкого пламени, открывая свое содержание.
   Знакомый почерк. Красивые буквы. Они расплывались, теряли смысл, и совсем не хотели становиться четкими и ясными.
   Это слезы...
  
   Это не слезы, это капли дождя на стекле
   Сколько можно не спать и плевать против ветра
   Быть беглецом, бежать от стены к стене
   Раздвигая пространство, метр за метром
   Мы ничего не получим за выслугу лет
   Будем жадно хватать обрывки ушедших историй
   Я сомневался, мне дали надежду в ответ
   И небо над головой дали чужое...
  
   Крепко-крепко сжав глаза и глубоко вдохнув, он задержал воздух, сосчитал до одиннадцати и вернулся к полученному от доброй феи тайному желаемому - услышать Её и попробовать понять.
   Буквы сложились в слова. Слова воплотились в бегущие по бумаге строчки. Он читал их и слышал за ними Ее голос.
  
   Привет, Олеж
   Мне тоже, много надо тебе сказать. Но ты прекрасно понимаешь, что встретиться мы не можем. И не сможем. Когда-нибудь - да, но сейчас... Я не могу. Поэтому просто прочитай мои слова. Ты все поймешь. Я знаю. Я слишком хорошо знаю тебя.
   Спасибо тебе, Олеженька! Если бы не ты, я никогда не поверила бы в то, что могу быть настолько привлекательной в глазах мужчины, никогда бы не поверила в то, что по мне можно сходить с ума, что ради меня можно совершать Поступки, можно ко мне стремиться всем сердцем и быть готовым на все... никогда не поверила бы в то, что могу жить так, как захочется мне самой... без оглядки на всех, на свою семью... Спасибо тебе огромное!
   Ты знаешь, встреча с тобой помогла мне понять себя, открыть в себе такие грани, о которых я и понятия не имела. Я научилась быть не только хозяйкой в доме (мне было так приятно ощущать себя хозяйкой дома)... я научилась понимать себя, свои чувства и желания.
   Ты, как художник лепил из той, кем я была до тебя, ту, которую хотел видеть... но я... как непослушный Буратино, знаю теперь сама, какой я хочу быть.
   Я очень благодарна тебе и ты бы никогда не узнал этого, если бы не эта Игра.
   Знаешь... просыпаясь рядом с тобой, ощущать тебя и чувствовать, нет, быть самой собой - это здорово, а если бы не ты... я бы стыдливо шарахалась в ванную, боясь своих комплексов.
   Ты многому меня научил и много мне дал. Но. Буратины всегда уходят.
   Открыть женщину нужно суметь... ты сумел!
   Еще не один раз стоит поблагодарить тебя, но... дети очень часто непослушны, и не осознают, что обижают родителей. А я ведь твой Ребенок, как ты любил меня называть...
   Так что не сердись. Все случилось так, как должно было быть. Поэтому, не обижайся на меня, я все очень хорошо помню...
   Ты был очень внимательным и терпеливым, нежным и добрым ко мне... Спасибо!
   Вот, наверное, и все. Мои сумбурные мысли. Ты помнишь, у меня никогда не получалось гладко излагать их на бумаге. Я ревела и обижалась, страшно обижалась, когда ты не слышал меня... потом понимала... но не всегда могла простить...
   Нам не надо выяснять наши отношения. Они у нас были. Давай оставим их такими, какими мы их помним. Светлыми, добрыми и счастливыми...
   Еще раз прости и не грусти. Видишь, стихами заговорила )))))).
   У тебя все будет замечтательно!
   Не меняйся! Ты такой, какой и был мне нужен. Только я... теперь другая...
   По-ка, Олежа. И, до встречи, Котейкин...
  
   Маленький Лорик Сан
  
   Он медленно опустил руки, запрокинул голову и закрыл глаза.
   Тоска покинула его, осталась только грусть и усталость...
  
  
   ТРИСТЕЦЦА
  
   И Двести Двадцать Вольт
   При мысли о тебе
   И сок по проводам
   И мятая постель
   И фрисби в темноте
   Бросок - удар
   И кофе полчаса
   И в разные места
   Большого города
   И нереально так
   Чуть ниже живота...
  
   И запах сонных тел
   Дыхания шелка
   И утренний оргазм
   И лилии в воде
   И кожа мокрых стен
   Бедро - рука
   И пальцы между строк
   И напряженный ствол меж ног
   Дрожащий кольт
   В наручники тебя
   И на железный стол
   И Двести Двадцать Вольт!..
  
   И двести двадцать вольт
   При мысли о Тебе ...
  
  
  
   МАРКАТО
  

"Я стала старше на жизнь

Наверное, нужно учесть..."

  
   Его глаза, "разочарованные фильмом и очарованные небом", бесцельно блуждали по черной поверхности сферы, не зная, за что зацепиться.
   Луна таинственным образом исчезла, оставив его наедине с темным пространством космоса, в котором растворилась Ангел, превратившаяся в сияющую звезду, окруженную сонмом других, менее ярких. Звезду его пленительного счастья. Звезду, подарившую ему будущее. Звезду по имени...
   Отсутствие ночного светила с его мистической способностью вызывать душевный трепет и навевать странные мысли о смысле жизни и о бренности существования, помогло понять одну интересную фразу, прочитанную не так давно и ставшую теперь предельно ясной:
   "Лунный свет как любовь. Ее нельзя удержать, потому что нельзя объяснить. Хотя и пытаются, но ни у кого ничего путного не выходит. Но только любовь способна пробудить душу и научить ее летать".
   Он всмотрелся в яркую точку, находящуюся Бог знает на каком расстоянии от него, пытаясь разглядеть в ней черты Ангела, и продолжил неспешные размышления:
   "Любовь - это доверие и восторг, это влюбленность и страсть, это удивление и беззащитность, это наслаждение своей беспомощностью перед самым близким тебе человеком. Люди жаждут любви и выживают только благодаря ей, и запоминают ее навсегда, и хранят в своей душе, как крохотный огонек, как эти звездочки в черной ночи. Что бы ни произошло в будущем и чем бы ни тяготило прошлое... Нельзя потерять то, что в твоей душе, как праздник. Но если нет тепла - не может случиться и такого чуда, как любовь...".
   Созерцание бесконечности, спокойное, не суетное. Плавно текущие мысли. Тишина, покой, лирическое настроение... И такой же саундтрек. Медленный, красивый. С грустинкой.
  
   Она не писала песен
   Но вообщем то было ясно
   Что мир был чуть-чуть тесен
   Чтоб тратить его пространство
   На те терабайты мыслей
   Что тонут в высокой траве
   Однажды мы с нею вышли
   В открытый космос в ее голове
  
   Она не писала песен
   Еще меньше им вещала
   И мы по волшебной лестнице
   Спускались к самому его началу
   И мысли кривыми рядами
   Терялись в высокой траве
   И я бы смотрел годами
   В открытый космос в ее голове
  
   Она не писала песен
   И потому ничего не знала
   О том, что начало есть
   Лишь безусловный залог финала
   А Мир все летел по кругу
   Купаясь в собственном свете
   Летели, думали к друг другу
   На самом деле нас нес ветер
  
   Она ничего не искала
   Еще меньше о чем мечтала
   Все чаще в ее словах
   Звучала мысль, что она устала
   Безумствуя и взывая
   Я тихо плакал в высокой траве
   Она грустно улыбалась, уплывая
   В открытый космос в ее голове...
  
   "Космос в ее голове... Красиво звучит. Женщина на самом деле космическое создание, потому что душа ее - это необъятное и непонятное пространство. И еще потому, что она впитывает эти ниспадающие с неба потоки света через свои волосы - космы".
   Он не спешил подниматься. Смотреть в небо, любуясь его бездонностью, впускать в себя его вечность, ощущать его холодный покой и незыблемость, перебирать его составляющие, искать в нем смысл, приятней, чем глазеть на непонятно что. На то, что могло его сейчас окружать. Лабиринты, бесконечности, отражения, иллюзии, химеры, грезы, миражи, пустые надежды, зеркала...
   Он очень устал. И в этом совершенно не стыдно признаваться.
   Вся его прошлая жизнь предстала перед ним сейчас длинным затянувшимся сном, от которого осталась усталость души и горечь послевкусия. От приступов прошлого, конечно, есть лекарство. Беспамятство. Но такая микстура ему не нужна.
   - Как хорошо, что этот безумный день подходит к концу, если верить некоему прибору на левом запястье. От него осталось всего, - он глянул на циферблат, - три минуты.
   В душе... В душе творилось и рождалось, тонуло и перемешивалось, всплывало и уходило непонятное пока варево, странный коктейль, в котором слилась и радость с грустью, и сладость с горечью, и счастье с тоской, и любовь с болью, и еще масса ингредиентов, способных в разных раскладах и убить и воскресить. Смесь Живой и Мертвой воды, щедро приправленная разжигающими и стирающими чувства компонентами.
   "Я собираю в пустоте осколки брошенных сердец, в моей расплавленной душе из них варю я леденец...".
   Его желание исполнилось. Хотел узнать от нее, что она думает. Узнал. Стало ли легче? В чем-то да. Стало ли лучше? Проще? Спокойней? Понятней? Да как сказать.
   "Игра есть игра: везет в ней не всем, не всегда и не во всем".
   Тепло ее последних строк было переплетено с неясной недосказанностью. Искренность, благодарность и, в то же время, недомолвленность многоточий. О чем она хотела ему сказать этим? Что ничего еще не пропало? Что ничего еще не поздно и ничего пока не определено? Что все может быть, даже то, что быть уже не может? Или нет? Буратины всегда уходят, но возвращаются ли они...? Сейчас она счастлива тем, что у нее будет малыш. Или малышка. Но это же не все счастье. Без любимого человека рядом оно не полное. А присутствие такого человека возле нее не ощущается. Впечатление такое, что она снова одна, решающая всё сама, сама противостоящая всей холодности и жестокости окружающего ее мира. Не все у нее получилось, как ей мечталось. И это она попыталась скрыть точками, не имея сил признаться в том, что она, возможно, ошибалась. Ошибалась в людях, казавшихся ей близкими. Ошибалась в оценке своих сил. Она пытается сама построить свое счастье. У нее есть свой дом, и будет свой ребенок. Но остальное... Вот этого в письме не было. И, может быть, именно это она хотела до него донести, маскируя за недоговоренностью. Счастье не может быть наполовину. Любимый человек, Дом, Ребенок. Вот его составные части. Две из них есть. А третья... Является ли тот, кто сейчас рядом с ней, если он есть, на самом деле близким и родным человеком? Для нее. И кто она для него? Не такой же ли удобный "вариант"?
   "Иногда жизнь мстит человеку, исполняя его желания. Но мечты никогда не становятся явью...".
   - Мечты становятся планами, потом душевными ранами, - тихо усмехнулся.
   "Опять иллюзии. Я хочу увидеть там то, чего нет. Зачем я ищу плохое? Она сказала спасибо. Большое человеческое спасибо. За все, что было. Значит, она поняла меня. Поняла и простила. Это главное... Такие хорошие слова, искренние слова благодарности. Запоздалые признания. Немного сумбурные, но теплые и наполненные добротой. И для меня это самое ценное. Дороже любых драгоценностей этого мира. Дороже любой победы в любой игре. А я... Я никуда не делся. Я практически рядом. Банально, но Мир тесен и тесен настолько, что не знаешь где и как столкнешься с тем или кем, что или кто казалось, казался секунду назад абсолютно чужим и далеким. Если ей нужна будет моя помощь, она знает, где меня найти. И все же...", - он сжался в комок и, сдерживая боль, беззвучно выдохнул, - "Так хочется закричать ей: Лариска! Родная моя! Мазявочка любимая! Опомнись! Остановись! Посмотри! Пойми, что ты мне дороже всего и всех! Что ТЫ мне нужна! Без тебя в этом мире станет совсем пусто! Я хочу быть с тобой и твоим ребенком и это будет Наш ребенок! Наша малышка! Ларис!...".
   Кто бы услышал его... Каждый живет в своей паутине, сотканной собственноручно. Мир, по всеобщему представлению - трудное место со сложными правилами, где каждый играет ту роль, которую ему назначила судьба. И выбор не всегда возможен, и препятствий масса, и вообще. Глупость! Сказать сильнее - бред! Человек самое важное в жизни всегда выбирает сам. И сам создает свой Мир. Если имеет для этого, конечно, силы и намерение. Иначе проводит жизнь во сне. Ну, вольному - воля, спасенному - рай. Точнее - уютный кокон матрицы.
   - Прошлое никуда не денется. Оно всегда со мной. Этой ночью была сказка. А каждую сказку надо вовремя закончить. И не надо никаких повторений, ими можно лишь испортить былое очарование. Пусть лучше все останется так, как я это помню: теплый вечер, парапет, искренняя светлая девчонка в моих объятьях, сияющая над нами луна и переливающееся перед нами море. Безмерное, как будущее, которого мы еще не знаем. Ленивое и утомленное, как уставшая от любви женщина.
   - Единственное что жаль, это то, что с потерянной любовью мы теряем и частицу себя, - медленно произнес он вслух, приподнимаясь.
   Его окружали камни. Сотни и тысячи, разного размера и формы. Светлые, розовато-серые, с гладкими, будто вылизанными боками, с прожилками и трещинками, с ноздреватыми впадинками и испещренные вкраплениями. Уложенные в пирамиды и небрежно разбросанные, словно выпавшие из чьих-то гигантских пальцев. Вросшие в землю и погребенные под россыпями таких же, одиноких, внешне холодных, но таящих в своей глубине неизведанное и не отданное никому тепло. Они закрыли все, что было до этого, отделили прошлое, или его от прошлого и образовали фундамент нового. Неясного, непонятного, невидимого будущего.
   Но даже не это было самым интересным. Груды камней с четырех сторон окаймляли небольшой песчаный прямоугольник, хотя скорее не песчаный, а засыпанный мелким белым гравием, "расчесанным" на тонкие бороздки, напоминающие рябь на воде. На этой искусно созданной площадке были тщательно раскиданы несколько групп черных необработанных камней, обрамленных зеленым мхом. В их "случайном" расположении чувствовался некий тайный смысл, завораживающий сознание. Гениально спланированный хаос.
   - Сад камней...? - удивился, - еще один волшебный сад? В том были травы да цветы. В этом лишь холодные осколки скал. И неизвестно, что лучше.
   Усмехнулся.
   Цветы, безусловно, красивее, но камни искреннее. Они не позируют, выпячивая свою внешнюю привлекательность. Они спокойны и мудры. Они живут веками, пока ветер и вода не превратят их в песок. И только тогда, рассыпаясь в прах, они скажут: "Мы видели многое и многих. Мы знаем, что такое жизнь. И что такое Любовь. Могут ли это знать простые смертные?".
   Пересчитал камни. Четырнадцать. Все правильно. Пятнадцатый не виден. Его как будто нет. Он невидим, но он существует. Он словно олицетворение будущего. Он главная загадка сада. Может быть, таким образом, его создатель хотел показать людям безмерность Мира и мощь Космоса? Давая понять, что в огромном Мире немало сокровенного и непостижимого. Только тот, кто сможет достигнуть состояния просветления, сможет увидеть этот загадочный, невидимый камень.
   "Обязательно должно остаться что-то неизвестное, не сосчитанное, не учтенное. Мы всегда уверены, что существует что-то еще, чего мы не видим. Ведь люди воспринимают одно и то же по-разному, каждый по-своему. И не стоит утверждать, что я вижу правильно, а остальные нет".
   Сад действовал гипнотически. Покой, тишина, строгая чистота, абсолютное равновесие композиции, дали ему возможность сосредоточиться и обрести то спокойное состояние духа, при котором возможно созерцание, направленное внутрь себя. В очертаниях камней, в бесконечности ассоциаций, которые они рождали, он видел и находил своё. Сокровенное и самое для себя важное. Он просто смотрел на сад, любуясь им, погружаясь в другой мир, и становясь свободным и не зависимым от прошлого. По крайне мере, так ему казалось.
   "У каждого человека есть сердце. А у каждого сердца есть свои наклонности. Один считает это хорошим, второй дурным. Но вовсе не обязательно, что первый мудрец, а другой не обязательно глупец. Оба только обыкновенные люди".
   "Чтобы любить, забыть нужно о себе и жить другим человеком. А ведь часто не любовь людям нужна, а подачка. Подачка своему тщеславию, гордыне, самолюбию. И одиночество страшит, и устроиться в жизни хочется комфортней, да и природа своего требует. У женщин возраст важный критерий. Рожать надо и пора. А любовь - то ли она есть, то ли ее нет. Зачем ею заморачиваться, когда жить нужно сейчас. Синица всегда была популярней у прекрасной половины человечества, чем заоблачный журавль. Но все равно, каждая женщина втайне мечтает о том, чтобы быть для кого-то лучиком солнца... Здесь я согласен с Настасьей. Каждая. При всей своей расчетливости и продуманности. При нацеленности на удобства и материальные блага... Должно же что-то оставаться в душе".
   Он не успевал додумывать одну мысль, как возникала другая, перебивая первую, или наоборот, дополняя ее. Он переключался на новую, и отдавался ей.
   "Прошлое. Наше прошлое, то, что было с нами еще вчера и позавчера вернуть нельзя, как бы ни хотелось. Увы. Это прошлое не ближе к нам, чем какая-нибудь тысячелетняя древность. Но никто ничего уже не отнимет из него. Ни счастья, ни боли. Но и - ничего не вернет. Никакой Господин, который "вечно совершает благо". Остается ностальгия, которая вовсе не память о прошлом, а воспоминание о том, что в нем так и не состоялось".
   "Каждый отрезок нашей жизни - это часть нас, и если мы недобро относимся к своему прошлому, не значит ли это, что мы плохо относимся к самим себе? Если мы пытаемся забыть, вычеркнуть из памяти даже самое неприятное на наш взгляд, не означает ли это, что мы пытаемся забыть и зачеркнуть часть себя?".
   Поудобней устроив голову на сложенных на коленях руках, он продолжил созерцание.
   "А может, на самом деле нет ни любви, ни счастья? Ведь для этого нужно, чтобы два человека нашлись, не разминулись, узнали друг друга и сумели стать самоотверженными настолько, чтобы подарить себя друг другу. Подарить без оглядки, без остатка, без мучительных поисков смысла... В любви нет, и не может быть смысла. Это самое бессмысленное занятие с точки зрения разума. Но жизнь настолько крохотный миг, что в нем может и не произойти такой встречи. Тогда любовь останется мечтой...".
   "Все-таки люди странны. Боятся упустить минуты, а опаздывают на целую жизнь. Сколько таких, разминувшихся? Они страшатся поступков, страшатся того, что окружающий мир может разрушить тот, вымышленный, что живет в их душах. Но есть же те, кто находят любовь и сохраняют ее дар. Значит...".
   "Для того чтобы забыть одну жизнь, надо прожить еще одну, равную ей. Только пережив все заново, пропустив все печали и страдания через себя, только тогда примиряешься с прошлым. Для этого и была затеяна игра. А мои воспоминания... Они связывают настоящее с будущим".
   "Наверное, разлука и есть тот беспристрастный ценитель, которому под силу подняться над обидами, ревностью, желанием повелевать. Она оставляет только единственно важное, на чем и зиждется любовь - сопричастность".
   "Мужчина вечно стремится к достижению идеала. Это делает его собственно мужчиной, но и вместе с тем превращает в бесприютного странника. И когда усталая женщина, которую он считал единственной, уходит, мужчина делается беспомощным, словно слепой щенок".
   "Ты, Ларис, уникально сочетала несочетаемое. Ты была наивна и неумела, ты казалась мне маленькой испуганной девочкой, как будто ты постоянно в ожидании, как будто опасаешься. Но не потому, что тебе страшно, а потому что неизвестно. Но твоя наивность и испуг, неиспорченность и непосредственность почти противоестественно перемежались с выпирающей, выстреливающей, нескрываемой жаждой жизни и потрясающей сексуальной энергией. Во всем: в любви, в словах, в мыслях, в голосе. Во всем. Обычно такое соседствует со знанием, с опытом, а значит и с цинизмом. Но у тебя было уникальное сочетание, которое почти никогда не случается в жизни, которое не от знания, а от рождения, от природы. Ты была редкостью".
   "Я никогда прежде не чувствовал себя таким свободным и раскованным, как с тобой. Ты воплотила мою мечту о Женщине, ты совпала с самим представлением о любви. Все мои сумасбродные выходки, дурачества, все они принимались тобой. Ты была открыта, ты жадно впитывала в себя все. Это действительно редкость, такая абсолютно открытая, искренняя страсть к жизни... Поэтому не предавай себя, если сможешь. И даже если не сможешь, все равно не предавай. Никто не займет в тебе моего места, так же как и никто не подменит тебя во мне".
   "Сохранить абсолютно чистую любовь, как ни странно, возможно только в разлуке... Раз мне не суждено удержать тебя рядом, я, возможно, смогу удержать тебя на расстоянии".
   "В объятьях любимого человека ты на мгновение, хоть на долю мгновения чувствуешь себя бессмертным, вечным, неуничтожимым - и ради этого упоительного заблуждения готов на все!".
   Подняв глаза к небу, он сначала не поверил им. Может потому, что раньше никогда не видел, как падают звезды. И к чему это? К чему звезды слетают с утвержденного и прописанного им на веки вечные расположения? К исполнению желаний? Нет уж! Хватит с него и одного исполненного желания, надолго хватит. Так что стараются они зря.
   Едва видимая точка, сорвавшись со своего места, плавно заскользила вниз. За ней помчалась вторая. Следом третья. То ли у них гонки по вертикали, то ли просто игра такая.
  
   Стала спокойнее вода
   И незаметно солнце село
   С неба упавшая в песок звезда
   Зажглась, запела
  
   "Если звезды зажигают, значит это кому-нибудь нужно. А если их тушат? Это тоже кому-то нужно? У?".
  
   На незнакомом языке
   Но на прекрасные мотивы
   Так и останемся лежать в песке
   Юны, красивы
  
   - Так и останемся...
  
   Так и останемся смотреть
   На эти сказочные звезды
   Друг друга греть, друг друга греть
   Просто, поздно...
  
   - Не просто, но поздно. И лежать, и смотреть, и греть. Тоже.
   Вернув голову в исходное положение, он еще повздыхал немножко и поймал себя на мысли... Вернее поймал себя на том, что мысли закончились. Нет, ну не совсем конечно. Они пенились, пускали пузырьки и перебраживались из сырого материала в легкий хмельной напиток. Оль. Или Эль. Им, мыслям, можно было предаваться еще долго, наслаждаясь их вкусом, глубиной и поражающей своей выпуклостью, даже вычурностью свежестью. Ну а смысл?
   "Смысл мыслей. Это я сказанул. К концу вечера, давно переставшего быть томным, все мое ЧЮ выродилось в откровенную тавтологию".
   Ироничная насмешка над собственной персоной выразилась легкой улыбкой, едва тронувшей губы, и неслышно растаявшей пресловутым облачком. За неимением небесной синевы, таять ей пришлось в практически открытом космосе.
   - А мораль, - сказал он вслух, выбросив вверх указательный палец, - как любила говаривать Герцогиня из Страны Чудес, помешивая суп, такова: За счастье надо держаться, не отпускать. Это настолько тонкая и невесомая материя, счастье. Но быть вечным страдальцем, по нем, несбывшемся, как мне предписывают, я не собираюсь. "Добрые" пожелания отдельных личностей, сказанные сквозь зубы с презрительной усмешкой, пропускаем мимо ушей.
   Оттолкнувшись руками от земли, он встал, по привычке отряхнулся и покрутил головой, надеясь увидеть за оградой, сложенной неизвестно зачем, почему и кем нечто более жизнеутверждающее.
   Но местные камни были не чета тем, что в калейдоскопе. Они не перекатывались, не менялись местами, не складывались в новую картинку. Их развалы, засыпавшие казалось все пространство, до самого края Света, не оставляли шансов на то, что ему наконец-то попадется под ноги ровная прямая дорожка, которая и приведет его Туда Куда Надо. Ага. Щаз!
   Усмехнувшись над своим глупым, не нужным никому и неуместным романтизмом, он двинулся вперед, внимательно рассматривая философскую композицию с разных точек зрения, пытаясь все-таки увидеть "заколдованный" пятнадцатый камень. Увы. Магия сада нерушима. Как и магия Любви...
   Остановился в двух шагах от границы. Очередного раздела миров. Надо уходить. Куда - естественно непонятно. Ясно, что к цели. Но где она? Одни стены гор или горы стен.
  
   И каждый день другая цель
   То стены гор, то горы стен
   И ждет отчаянных гостей
   Чужая стая
   - Да уж. Ждет не дождется.
  
   Спиной к ветру и все же
   Вырваться может
   Чья та душа
   Спасет, но не поможет
   Чувствую кожей
   Пропащая
  
   - Душа может вырваться. И хочет. И это у нее получится.
   Немного разбежавшись, попытался махом взобраться на вершину ближайшей "пирамиды", но споткнулся и едва не прорисовал ломаную кривую своим органом обоняния.
   Поднявшись с колен, глупо рассмеялся, успокоил свое ускорение, загномил важность и упрямо полез дальше.
  
   Не помнят слов, не видят снов
   Переросли своих отцов
   И кажется рука бойцов
   Колоть устала
   Позор и слава в их крови
   Хватает смерти и любви
   Но сколько волка не корми
   Ему все мало
  
   Спиной к ветру и все же
   Вырваться может
   Чья та душа
   Спасет, но не поможет
   Чувствую кожей
   Пропащая
  
   - Чувствую кожей, но не пропащая. Здесь Лёва с Шурой не правы.
   Сбивая ноги и насилуя мышцы, стирая пальцы, словно крылья ("летим мы в тишине ночной стирая крылья об асфальт..."), качаясь и спотыкаясь, но, не переставая чему-то улыбаться, он тихонько полз вперед.
   Добравшись до гребня, отдышался, успокоился, выпрямился и шаркающей кавалерийской походкой (поскольку сил поднимать ноги уже не было), почти как Всадник Золотое Копье, только без полагающейся мантии с кровавым подбоем, не спеша, чинно и аккуратно вышел на обширную каменную террасу, увенчивающую гору камней.
   Меж могучими столбами розового мрамора, окружавшими колоннадой довольно просторный балкон и поддерживающими потолок, метался легкий ветерок, налетевший, надо полагать, со Средиземного моря и принесший прохладу, чуть разбавившую духоту, имеющую стойкий сладкий запах тлена.
   Отличие от хрестоматийной сцены заключалось в том, что за пределами балкона не сияло Солнце, испепеляя своим зноем все живое, а стояла (как будто она может еще лежать или бегать, гм) ночь. Остальные детали присутствовали. Мозаичный пол. Монументальное мраморное кресло. Каменная чаша, тихо журчащая каскадами фонтана. И хоть положенных по тексту персонажей не было, ему показалось, что он слышит негромкий голос связанного арестанта: "Беда в том, что ты слишком замкнут, и окончательно потерял веру в людей. Ведь нельзя же, согласись, поместить всю свою привязанность в собаку. Твоя жизнь скудна, игемон", и даже увидел слабую улыбку на его измученном лице.
   Испуганно махнув рукой, прогнал видение и сосредоточил взгляд на единственном источнике света, собственно и позволившим увидеть все это. Ведь без него Мир невидим и практически неощущаем. Реальность - это отражение падающего на нее света. Вся реальность это просто отражение...
   В массивном канделябре, герцогской собственности, зловеще нависшим над маленькой моделью Мира, расположившейся на низеньком секретарском столике, погасшие свечи были заменены новыми, более красивыми, элегантными, отличающимися от прежних так, как могли бы отличаться благовоспитанные выпускницы Смольного института от своих "коллег" из какого-нибудь глухоманского ПТУ, доведись им существовать в одну эпоху.
   Объемный и небрежно свернутый свиток пергамента лежал на краю стола, свесив до пола загибающийся, чуть потертый и обрамленный бахромой край.
   Декорации установлены. Реквизит на сцене. Пора начинать последний акт затянувшейся пьесы. Кадр ...надцатый, дубль первый. Мотор!
   Окинув еще раз глазами обстановку, он не спеша, подошел к колоннаде и заглянул за нее.
   Его предположение подтвердилось. Сразу за краем террасы гора резко обрывалась к морю, тихо сопящему далеко внизу.
   "Так и есть. Это называется - придадим новый вид старым вещам, гм. Старым Крепостям и Старым Башням. Хоть и шел наугад, а вышел правильно. От судьбы не уйдешь, как говорится", - хмыкнул. - "Кто кого выбирает, в конце концов - мы дороги или они нас?".
   Вернулся к столу и осторожно взял в руки "книгу". Взвесил тяжелый рулон, подхватил край и аккуратно отогнул его. Глаза скользнули по бумаге и, еще не осознавая, что перед ним, он прочел заголовок, начертанный аршинными буквами - "ANTI ЛОРА", а потом машинально перевел взгляд чуть ниже:
   "... что еще давало ей силы - так это вера в этого мужчину. Вера в то, что он как мужчина должен знать больше ее и сможет вывести их отсюда и, вообще, разрешить всю эту нелепость, в которую они попали. Попали... Хотя она прекрасно понимала, что это слово совершенно не то, что все случившиеся за безумно короткий срок последние события должны были вывести их именно сюда, к этой безымянной дороге...".
   Попытался прокашляться, но горло сжалось в спазме, став односторонним туннелем: не выпуская воздух, лишь позволяло втягивать его. С трудом, преодолев сопротивление, он с шумом и кхеканьем продул дыхательные пути, одновременно хватаясь рукой за спинку стула, чтобы не грохнуться на пол, ибо ноги почему-то стали подкашиваться.
   Глаза уцепились за текст, "набранный" красивым, но тяжеловесным шрифтом, с аккуратно вписанными лазурью буквицами и побежали вниз:
   "Лариска, Лариска... Дай Бог, еще увидимся, Ребенок. Очень надеюсь, - невесело усмехнулся...".
   "Кино и немцы. Матрица, первая серия. Беги за Белым Кроликом. Зашибись, начало недельки!".
   "Телеграмма???".
   "Тьма накрыла ненавидимый прокуратором город..., - пробормотал он, резко оборачиваясь".
   Похолодев, он раскручивал казавшийся бесконечным лист и продолжал читать:
   "Сосредоточенный серьезный взгляд, пустой, бездонный, безликий, холодный и... И злой. Презрительная усмешка, застывшие губы, наичернейшие волосы. От нее веяло ледяной неприступностью, как от Снежной Королевы...".
   - Мне очень дорог твой взгляд, мне крайне важен твой цвет..., - прошептал почти неслышно.
   "На нее смотрела Она... Она, в белом платье, сидящая в пещере".
   "Чудное создание - она же Алиса, или не Алиса, блондинка или... впрочем, сейчас она была жгучей брюнеткой...".
   "Мы играем партию в шахматы. Но! Каждый ход в этой партии будет означать для Вас очень многое...".
   Глаза на секунду метнулись к столу, впитали в себя разом все шестьдесят четыре клетки черного безумия и светлой надежды, вместе с разбросанными по ним двумя десятками фигур и вернулись к аккуратным рукописным строчкам.
   "...Найди то, что ты хочешь больше всего, - ласково сказала Ангел. - Ты понимаешь, чего хочешь, но смутно. Тебе нужно почувствовать, что говорит твоя душа. Ты можешь получить то, что допускаешь в свою жизнь. Препятствия на пути ты создаешь себе сам, придавая слишком большое значение разным мелочам. Иди вперед и получи свободу выбирать".
   "Шум дождя, потянул за собой цепочку ассоциаций и вытащил из памяти красивую мелодию и пронзительные слова одной любимой песни".
   "Не обижайтесь, шучу. У меня сегодня тяжелый день. Олег, просто Олег. А как Вас зовут?".
   "Анти-Лопа или Анти-Лора?".
   "Ты в Игре! И выйти из нее не можешь! Надо пройти ее всю и только тогда...".
   "То тут, то там живая природа боролась с неживой и надо сказать преуспевала в этом. Прекрасные белые цветы торчали прямо из камней, с яростной силой стремясь к Солнцу".
   "Знать будущее, конечно, очень интересно, но... стоит ли его знать?".
   "ТЫ меня не знаешь совершенно, мечтатель, - она презрительно ухмыльнулась. - Ты, придумал себе меня какую-то, а я совершенно не такая. Я - это Я. А ты...".
   В этом месте ноги все-таки подогнулись, и он тяжело опустился на стул. Тыльной стороной ладони, вцепившейся в "манускрипт" провел по лицу, стирая выступившие на лбу от абсолютного непонимания, недоумения и полнейшего апофегея капли пота. Виски застучали, и мозг затрясся мелкой дрожью:
   "Это... сценарий...? Я что вообще сейчас читаю...?? Откуда? Как? Кто?!...".
   Глаза расширились до невозможности, и на миг окружающий мир потерял резкость. Изображение расплылось и скрылось в белесой дымке. Через секунду сработал автофокус и текст, описывающий то, что уже БЫЛО проявился и повлек его дальше, в свои дебри, прочувствованные и испытанные на собственной шкуре и тем еще более ценные и... и страшные.
   "Чтобы добиться взаимности - надо просто любить, а не стараться быть любимым".
   "Главное у вас, у людей, Душа".
   "Время... Времени у Вас практически не осталось... Скоро этот город накроет страшная буря, тьма. И как только на землю упадет первая капля дождя, Ваше время закончится".
   "Части чего? И по каким буквам? И на фиг мне их собирать? Найти, кого желаю? А кого я желаю?".
   "Он остановился в нескольких шагах от очередного шедевра фантазии авторов сценария".
   "В голову совершенно некстати пришел прикольный каламбур: Алиса - Лариса".
   "За будущее. За новое будущее, - она, не отрываясь от него взглядом, осушила бокал и небрежно выронила его из рук".
   "Она спокойная - я взрывная. Она скромная - я вызывающая. Она добрая - я стерва. Она мягкая - я беспощадная. Она там - в своем зазеркалье, а я здесь, с тобой".
   "Как она сказала весной: это моя жизнь, и я не собираюсь тратить ее на жалость к другим".
   "Сначала прочитав их про себя, он, с секундной паузой, процедил вслух: ANTI ЛОРА. Оп-ля...".
   "У нее все хорошо, Олеж. Она тоже ищет себя. И хочет найти и понять...".
   "Нет, в принципе это можно было ожидать. В свете вышеизложенного им же. В лодке. Не надо было к ночи вспоминать Белых Кроликов".
   Прочитав последнюю строчку, он чуть было не засмеялся:
   - Хорошо сказано! Стиль речи, что называется - зашибись! Кто писал интересно? Кто вы, Маска?!
   Постепенно он стал возвращаться в нормальное состояние. Текст увлекал.
   Увлекал своим сюрреализмом, гротеском, довольно своеобразным юмором, причудливостью сравнений и пародий. Увлекал ироничностью, граничащей с цинизмом и стёбом. Увлекал грустью, перемешанной с болью, тоской и нежностью. Увлекал лирикой ускользающего чувства и желанием найти себя. И понять...
   "Я Оливия. Приятно познакомиться".
   "Он выждал, когда в их разговоре возникнет естественная пауза и так спокойненько, небрежно, что называется Sotto Voce, с легким ехидством, сказал...".
   "Дети. Да, хочу троих девчонок. Не меньше".
   Усмехнулся:
   - Не перестарался ли я здесь? Троих, ха-ха.
   "Внезапно посетившее его в очередной раз Дежавю не успело подать голос, перейдя в ощущение раздвоения личности".
   "Браво. Браво, Олег Георгиевич. Ты просто превзошел себя. Впрочем хватит, криков Бис я думаю не будет".
   "За что можно купить Любовь?... За Любовь, если ОЧЕНЬ повезет... Или за Смерть, если НЕ повезет".
   "Огонь! Вот ее суть. Она - Огонь. Он у нее во всем - в мыслях, в чувствах, в желаниях, в действиях. Огонь, энергия. Через край".
   "... прочтет или просто выкинет? А может, отложит поглубже? Про запас. Ведь "никогда не следует сжигать свои корабли...".
   "Вот же ж, Белый Кролик! Алиса Белова - Лариса Черн...ва".
   "Оператор" фиксировал очередной эпизод супер-реалити-псевдо-шоу "Анти-последний-совсем - не-герой".
   - Да уж. Остался в живых отчаянных псих, - хмыкнул, вспомнив, как это было.
   "Младшая Лариса, как настоящая женщина, хоть и маленького роста, не смогла преодолеть врожденное любопытство и прямо таки нырнула с головой в кулек".
   "Ты пытаешься остановить время и замкнуть пространство вокруг себя на прекрасном моменте прошедшей любви".
   "Любить кого-то - это не значит стать его владельцем. Это значит принять его таким, какой он есть".
   "Настоящая женщина, Твоя Женщина - это чудо природы, и найти это чудо так сложно. И так больно его потерять".
   "Да у меня вопрос к Вам был. Вы не знаете такой город - Ла Роса или Ла Риса?".
   - Уже знаю. БЫЛ такой город, - кивнул головой.
   "Нелепое ожидание вчерашнего дня. Аромат мокрых роз, смешавшийся с запахом дождя и табака. Рвущая душу грусть. Остановившееся при виде ее время...".
   - Времени не существует, увы.
   "Сделать шаг навстречу чему-либо или кому-либо - это лучший способ разрешить ситуацию. А не прятаться, пугаясь самому и путая других".
   "Ничего нельзя познать, познавая женщину...".
   - Жизнеутверждающий вывод. Душа женщины - потемки. Особенно в темноте, - улыбнулся.
   "Куда он стремился. К кому он рвался, продираясь сквозь невероятные реальности непонятных миров, отбрасывая всех и вся. Не желая никого. Не слушая ничьих советов. К ней. Только к ней и для нее... А она...".
   "Видишь, до чего доводят не вовремя пришедшие телеграммы".
   "Сидят два взрослых человека, застывшие на месте. В десяти шагах друг от друга. Не видевшиеся семь лет. Оставившие между собой выжженную землю. Пытавшиеся забыть. И жить. Жить другой жизнью, чужой. У кого-то это получилось, у кого-то нет...".
   "Насквозь фальшивая сама ситуация. Кругом сплошная ложь и бредятина. Ничего настоящего!".
   - Последние титры. Ты уехала к морю, а я - в холодные горы. Обнялись на прощанье. И стукнулись сумки на фоне молчанья. Нам так жалко свободы! Мы с тобой одной и той же породы! Да! Мы слишком похожи! Значит, выберут нас на роли совершенно случайных прохожих, - негромко рассмеялся. - Вот нас и выбрали. Каждому дали по роли. Не, супер! Читать сценарий собственных похождений, причем после того, как их отыграл. Эй, Режиссер! Заканчивай съемку! А он смеется в объектив, как в прицел. Н-да. Вот такой вот ветер как ветер.
   Вернулся к тексту, чтобы дочитать это чрезвычайно интересное, особенно ему, литературное произведение до конца. Чьего конца? Об этом пока не сказано. Но, лучшее, конечно, впереди.
   "Твоей любимой девушки нет. Не существует больше. Да и была ли она той, что представлялась тебе?".
   "Неужели у каждого есть его анти? И каждый человек может превратиться из самого себя в анти-себя? Зачем? Для чего? Почему нельзя остаться самим собой?".
   "...она не нашла в себе смелости сказать это мне в лицо. Предпочла поступить по другому... Это подло".
   "Почему они присвоили себе право решать, какая Она?! Она такая, какая есть! Она - Мой Маленький Лорик Сан! Всё! И никто меня не убедит, что она гадкая, расчетливая, лживая женщина! Нет!!! Для меня она - Ребенок! И это ее полное право, распоряжаться своей жизнью...".
   "Привет, - совершенно спокойным голосом отозвалась та, поправляя волосы, как ничуть не бывало. - Ты зачем пришел?".
   "Первого августа был, - коротко ответила девушка, не открывая глаз".
   "Ларисы не было...?? А так все было реально. Очень. Я уже обрадовался, что нашел ее. А получается, что это...".
   - А получается что это всего лишь, - вставил реплику. - И чтобы потом ни случилось, все вроде бы предрешено. Как повороты сюжета, в глупом несмешном кино.
   "Ты сам сказал: "бег по кругу затянет в петле". И эта петля не чета твоим розовым ленточкам. Хочешь в Утро? Пожалуйста. Ты вершитель своей судьбы. Твое желание - закон. Захочешь - вернешься в ту реальность. Но ты можешь попасть в другую...".
   - К-кажется я таки п-попал в нее, - ухмыльнулся.
   "Любовь... Самое заезженное слово. Ты знаешь, что это такое? Кто нибудь вообще это знает?".
   "Здесь двенадцатое - за ним тринадцатое. Здесь Алиса - там Анастасия. А Ларисы нет ни тут, ни там".
   - Куда же плыть? Не знаю, капитан...
   "Как сказала одна наша общая хорошая знакомая, мы выиграли свой полу-джекпот".
   "А ведь жизнь - это именно чувства, это страсти, это поиски, это ощущения. Сильные, резкие, разные, хорошие, плохие. Без них жизнь - просто тупое существование".
   "Что ж. Впереди их ждет редкий по изяществу финал. Ход его. Вернее его Королевы. Белой Королевы...".
   - Кстати о ходах и Королевах, - он взглянул на доску, - сейчас. Дочитаю - похожу. Я так кому-то похожу!
   "Жизнь без любви - несчастье. Иногда забываешь об этом. Живешь по инерции, даже приспосабливаешься. Вроде так надо".
   "Не делай так, Олег. Ты можешь быть очень жестоким, необоснованно жестоким".
   - Я не ангел, я не бес. Я просто уставший странник. Могу быть и таким, да.
   "События перетекают одно в другое, меняют реальности, знаки, отражения, и плавно продолжаются".
   "А ты... ты почти пришел. Осталось всего два шага, и ты увидишь то, к чему рвался. Тебе это очень надо. Ты хотел этого. Очень хотел. Я там буду лишней... Поэтому... Ты должен сам... всё..., - Алиса отвернулась и замолчала".
   - Должен? - поднял брови и изобразил на лице вопрос. - Кому я должен - всем прощаю, - плоские шутки стали снова получаться.
   "Бумага вынесет все. Получится грустная лирическо-романтическая "сказка" о любви двух случайно встретившихся людей. Просто история о нас".
   - Кто все-таки это писал? Мелодрама какая-то. Сентиментальный роман просто. А-ля "Фантазии женщины средних лет", в дилетантском изложении, конечно. Пахнет графоманией, если бы... Если бы все это не случилось на самом деле. Хотя насчет "самого дела" большой вопрос...
   "Кто такая Alice... Что это за девочка, которая всё знает?".
   - А это такая программа всего лишь, - на любой вопрос у него был подходящий ответ. - Которая "Полный ROOT".
   "Былых возлюбленных на свете нет. Мы все равно любим. И все, что нам остается на память - это раз и навсегда обретенная душевная зависимость от другого человека".
   - Несвоевременность - вечная драма. Где есть он и она...
   "Надо прекратить попытки повторить чужой сценарий, жить чужой жизнью. Надо позволить себе найти свой собственный путь самовыражения. Надо просто быть собой. И только".
   - Я больше не играю со своей душой, какая есть, кому-нибудь сгодится.
   "Все. Билет изъят. Возврата нет. Point of no return".
   - НикитА по-американски. Точка не возвращения. Музыка была красивая в том фильме.
   "Откуда ты взялась? И для чего? Для того чтобы я узнал, что такое Любовь и чего она стоит?".
   "Он забыл, что у бесконечности нет начала, как нет и конца. Для нее нет никакого смысла в человеческих определениях "вперед" и "назад", она заплетается петлей, "розовой" ленточкой, обманывает кажущейся простотой, элементарностью. Отражение зеркала в зеркале. Бесконечный ряд, пропадающий вдалеке, но не заканчивающийся никогда...".
   - И я застыну. Выстрелю в спину. Выберу мину. И добрый вечер.
   "Ты хочешь любви и боишься ее! Ты не хочешь поверить в то, что тебя любят. Любят такого, какой ты есть".
   - Если я доживу все-таки до такого момента, то это действительно будет счастьем.
   "Ты эгоист до мозга костей! Ты циник и шут. Ты смешон со своим плоским идиотским юмором и каламбурчиками. Ты раздувшийся от гордости и самомнения мыльный пузырь. У тебя ведь нет ничего!".
   - Ей то я что плохого сделал, что она меня так заклеймила, как мир голодных и рабов? Вот пойми их! Относишься хорошо к девушке, а оказывается, что ей это не нужно. Относишься плохо, вернее нейтрально - она тебя за монстра держит. Н-да. Никогда мужчины и женщины друг друга не поймут до конца.
   "...есть люди рядом с тобой, которых ты не замечаешь или не хочешь замечать, а они живут тобой. Они хотят быть рядом. А ты ослеплен. Только, пожалуйста, не поступай как ОНА. Не отбрасывай нас с презрением. Не выкидывай нас из своей памяти".
   - Ты меня проглядел. Ты меня как нон-стоп просмотрел, как кино во сне. Возвращаюсь домой, начинаю курить. Сигаретным стволом поджигаю любовь. Начинаю цедить южные коньяки и палю по любви виноградным огнем, - лучше, чем сказала Диана и не скажешь.
   "Ты... ты боишься. Ты просто боишься Любви. И я знаю почему. Потому что перед ней мы все беззащитны".
   "Просто мы разные и мы одно целое. И если ты любишь кого-то, ты принимаешь его цельным. Со всеми недостатками, ну и конечно, достоинствами".
   "Тоска покинула его, осталась только грусть и усталость...".
   - Грусть и сигареты, что может лучше, лучше, чем это. Я на диване, небо в кармане. Так и оставим..., - он застыл над свитком. Посидев минуту, молча поднялся, сжав книгу в руке, и медленно подошел к краю балкона.
   Огромный желтый диск кутался в облаках, как озябшая женщина в шаль. Он отчетливо представил эту картину: темный проем окна, а за ним маленькая, хрупкая, одинокая фигурка, с тоской смотрящая на холодную, безжизненную, далекую спутницу Земли...
  
   А в облаках
   Застыл луны неверный свет
   И в нем
   Перемешались города и я
   Зову ее несмело
  
   Не потерять бы в серебре ее одну
   Заветную...
  
   Изменчивое, загадочное, чувственное, таинственное сияние Луны, вместе с ее мистической потусторонностью, сейчас очень хорошо дополняло его состояние и саму атмосферу этого места.
   - Нет повести печальнее на свете..., - неслышно усмехнулся. - Да уж. Веселой ее не назовешь, но и особо трагичной тоже.
   Повернувшись боком к "светильнику", он приподнял край рулона и поднес к глазам.
   "Но только любовь способна пробудить душу и научить ее летать".
   "Люди жаждут любви и выживают только благодаря ей, и запоминают ее навсегда, и хранят в своей душе, как крохотные огоньки, как эти звездочки в черной ночи...".
   "Мы видели многое и многих. Мы знаем, что такое жизнь. И что такое Любовь. Могут ли это знать простые смертные?".
   "В любви нет, и не может быть смысла. Это самое бессмысленное занятие с точки зрения разума. А жизнь такой крохотный миг, что в нем может и не произойти такой встречи. Тогда любовь останется мечтой...".
   "Никто не займет в тебе моего места, так же как и никто не подменит тебя во мне".
   "Вернулся к столу и осторожно взял в руки "книгу". Взвесил тяжелый рулон, подхватил край и аккуратно отогн...".
   Последняя строчка летописи обрывалась на полуслове. Продолжения не было.
   Оторвав глаза от бумаги, он по инерции ухмыльнулся, стараясь скрыть от самого себя ошеломительное впечатление, произведенное на него автором сего опуса. Давно такого интересного ничего не читал...
   - Сюжет, однако. В фантазии сочинителю не откажешь. И в настойчивости воплотить все именно так, как написано в этой "детской считалке". Последний негритенок посмотрел устало, повесился, и никого не стало. Агата Кристи, просто. Хочется сказать - браво! Не знаю кому вот только.
   Мельком глянул на Луну и отвернулся.
   - Книга Прошлого написана... И это все? Или...? Король умер - Да здравствует Король?! А Книга Будущего? Где она?
   Скрутив рулон в тугую трубку, он заложил руки за спину и устремил взгляд вперед, размышляя, как отнестись к прочитанной истории. А как к ней можно отнестись?! Кто-то придумал сценарий "фильма", а потом разыграл его как по нотам. Красиво, изящно, аккуратно. Грациозо. Точно по тексту. Любой экспромт и отклонение от "генеральной линии" были учтены заранее. Запланированы, предрешены. А еще говорят, что судьбы нет. Все ходы записаны, но все сделано так тонко, чтобы у игрока до самого конца оставалась иллюзия, что он сам все решает - чем ему пойти и как.
   "Это первый, видимый слой. Обманка. Если его снять, то вырисовывается второй. Не жизнь по сценарию, а сценарий по жизни. Каждый получает то, что выбирает. Я выбирал тоску, боль, страдания - я их и получал по полной программе. Но когда из тысячи дорог я выбрал эту - я получил то, что имею сейчас. Смутное пока еще будущее, полное истинных и созданных воображением опасностей. Неясное, расплывчатое, как дорога наугад. Но реальное, потому что реальность - это...".
   Что-то его все же смущало в сюжете. Но как он ни пытался сейчас уловить размытую границу между запрограммированным и экспромтом, между выдуманным и реальным, ничего умного в голову не лезло, кроме оригинальной аранжировки классической фразы, применительно к местным условиям, которая сама попросилась на язык:
   - Вот такой вот получился поздний вечер тринадцатого числа осеннего месяца не нисана...
   - Вы ждали, что он будет чист как горная слеза и невинен как юная дева? - насмешливый голос, прозвучавший из-за спины, неспешно проплыл в воздухе. - Никакой Книги Будущего нет, - добавил он же, но уже жестче. - Потому что вариантов будущего невероятно много. Выбор Ваш, как и ход. Соизвольте его сделать или Вы уже забыли, чем мы тут занимаемся?
   "Вот и персонаж пожаловал", - ни сам голос, ни его наличие здесь не удивило. - "Выбор мой. Да. Пьеса закончена, осталось написать постлюдию".
   - Шанс выиграть Вы еще не упустили, - подбодрил его Собеседник. - Итак?
   "Итак. Я создал эту реальность, сам создал. Я не читал заранее сценарий игры, не знал интриги, замыслов сторон, конфликта героя со средой. Я поступал так, как считал нужным. И хоть меня кое в чем подталкивали, но! В любой момент я мог пойти по-другому, своею дорогой, а поезд пойти своей. Вот и "Мессир" подсказывает, что выбор вариантов огромен. Это относится и к жизни и к шахматам. Ни что не может быть известно заранее. Никакое "волшебное" зеркало не может показать будущее, потому что... потому что будущего просто нет. Потому что будущее становится реальностью, когда превращается в настоящее. До тех пор оно всего лишь вариант. А вот то, что он случился с точностью до миллиметра... Так я не нарочно", - извинительно пожал плечами, - "просто совпало!".
   "Точность - вежливость Королей".
   "Скорее снайперов", - глумливо хмыкнул он и, не глядя на противника, развернулся к столу.
   На поле происходило смятение...
   Действующие лица, ожившие деревянные фигурки, были охвачены противоречивыми чувствами и ожидали исхода схватки, судьба которой висела на тонком волоске чьего-то чувства.
   Черный Король надменно смотрел перед собой и презрительно щурился, находясь под охраной Старых Башен и Всадника на горячем, роющем копытом клетку, коне. Принцесса закуталась в плащ и отвернулась ("Анастасия! Звезда моя!"). Пешки-наемники с копьями наперевес растерянно топтались на месте, пытаясь найти взглядами командира. Но их Сюзерен был слишком занят собственной персоной, а Королева... Королева маячила где-то вдалеке бессильная что-либо изменить.
   Белые пехотинцы спокойно стояли, сложив руки на стволы упертых в землю прикладами аркебуз, и меланхолично глядели вдаль, ожидая приказа. Офицеры размахивали шпагами и рвались в бой. Король, будучи в относительной безопасности, лихо подбоченился и многозначительно улыбался. Могучие ладьи пристроились друг к другу в кильватер и бросили якоря, явно никуда не собираясь.
   Только одна одинокая белая фигура, далеко вторгнувшаяся на чужую территорию, осознавала ответственность, упавшую на ее хрупкие плечи и решала в душе сложную задачу - выиграть и уйти от прошлого или проиграть, чтобы сохранить его таким, каким оно представляется. Пусть даже ценой лишения себя будущего. Ведь в реальном, а не выдуманном прошлом было что-то важное, очень важное. И это - не Игра. Игрой люди не живут, а она живет этим. Значит - любовь?
   "А может сказка...?".
   - Плоховато дельце, - сказал он ядовитым голосом и сам себе возразил, - положение серьезное, но отнюдь не безнадежное. Стоит только хорошо его проанализировать, - улыбнулся, поразившись, до чего точно воспроизвел диалог двух известнейших персонажей.
   Странное, выборочное свойство его памяти - запечатлевать крылатые фразы, забавные выражения, цитаты, шутки, песни, тосты...
   "Тост без вина, все равно, что брачная ночь без невесты", - едва не расхохотался, но тут же одернул себя, придав лицу подобающее моменту серьезное выражение, и подошел к столу.
   "О чем думает Королева?", - чуть склонив голову над доской, попытался представить он. - "О выборе? Выбор уже сделан. Мной. Самостоятельно. И никакой сценарий мне этого не может прописать. Все ходы я делаю сам!".
   Осторожно взял в руки хрупкую, невероятно искусно сделанную фигурку, увенчанную короной, и поднес к глазам.
   Королева ахнула и, отвернувшись, судорожно натянула на лицо маску...
   "Алиса", - он нежно улыбнулся. - "Думаешь, спрячешься, синеглазка ты моя. В этой Игре победила ТЫ. Потому что смогла. Смогла уйти. Любя. Не навязываясь. Не желая становиться обузой. Не видя другого выхода. Простив все. Солнечным лучом, мелькнув на моем пути в неизвестность. Сохраняя свое чувство. Ты, теперь я знаю, ты на свете есть... И есть Будущее. Значит...".
   - Полночь приближается. До нее всего..., - голос "задумался", прикидывая видимо по оставшимся звездам, сколько единиц несуществующего, совершенно абстрактного, как и многое другое, человеческого понятия осталось для принятия решения, - тридцать три секунды.
   Намек был более чем прозрачен. Хотя, откуда столько заботы? Не успеет он походить, значит проиграет. Или дело в справедливости, свойственной иногда даже такой, гм, как бы так выразиться, неординарной личности? Вроде, как и не существующей, если не считать Седьмое доказательство, самое надежное...
   "До взрыва "ANTI ЛОРЫ" мне давали больше", - он усмехнулся, продолжая рассматривать Королеву, и пытаясь увидеть ее бездонные голубые глаза. - "Я помню...".
  
   Я помню только комнату и стол
   И желтый свет над ним
   Я помню, как разбился на куски
   Твой глиняный кувшин
   Не спеши
  
   Нам остается сделать ход
   На линию вперед,
   И нам помогут молоко и мед
   Молоко и мед
  
   От неба до последних этажей
   Совсем подать рукой
   Тебе давным-давно пора забыть
   О том, кто я такой
   Но постой
  
   Ты не бросай стихи в огонь,
   Огонь их не возьмет,
   Тебя согреют молоко и мед.
   Молоко и мед
  
   "Не бросать стихи в огонь? А я их именно сжег, в остром приступе черной меланхолии. Но это ничего не значит, потому что я их помню, как и все остальное".
  
   Я помню только комнату и стол,
   И кисть дрожит в руке
   Как будто я опять забыл зажечь
   Фонарь на маяке
   Вдалеке
   Уже сигналят корабли
   Весна растопит лед
   И к нам вернутся молоко и мед
   И нас согреют молоко и мед
   И нам помогут молоко и мед
   Молоко и мед
  
   Медля, не желая выпускать олицетворение, ставшей по неволе главной, героини своего "двенадцатого сентября", он не спеша, опустил руку и аккуратно поставил фигуру на двадцать третью клетку...
   Небо рухнуло на землю страшным ливнем. Томящая духота, "беременная" грозой, разразилась ураганом.
   Вместе с водяной пылью и градом на балкон под колонны понесло сорванные розы, листья магнолий, ветки деревьев и песок вперемежку с галькой. С последними понятно, но откуда взялись цветы и сучья, если в обозримых пределах было только небо, море и скалы! Задуло из Марракеша?
   Рев воды и удары грома грозили расплющить крышу террасы, как и резкий стук града, обрушившегося с небес.
   Свечи мгновенно погасли, а каменный фонтан, в котором до этого неспешно опадала плавными струями вода, наоборот вспыхнул огнем, яростно метнувшимся в стороны. Его рваные отблески заплясали по стенам, создавая театр теней. Театр полного абсурда.
   Взглянув на хаотически прыгающие "фигурки", мечущиеся по плоскости, разбегающиеся и вновь сливающие, чтобы через секунду вновь рассыпаться, он увлекся этой завораживающей игрой света и тени, и застыл, рассматривая "грязные танцы".
   Глаза любовались, а мозг напряженно щелкал своими колесиками, шариками, роликами и прочими деталями, старательно вычисляя, чего на этом "экране" не хватает. Должного там быть, по всем законам природы, но напрочь отсутствующего.
   "Не... Я понимаю, что законы, пишутся не для всех. Но не до такой же степени...!".
   Среди всего "безобразия" театра пантомимы, он не видел собственной Тени. Ее там не было...
   "А-ха...", - приоткрыл рот, - "все-таки режиссеры и сценаристы смогли меня удивить чем-то напоследок. Папа у меня вроде бы не стекольщик. Тогда... получается, что меня здесь просто нет...?".
   - Тени это такие же отражения, как и все остальное. Призраки. Вы не из этого Мира, поэтому и не отражаетесь в нем. Слишком долго объяснять. Просто не верьте глазам своим. Они иногда не все видят. А бывает, видят то, чего нет, - безразлично протянул голос и не понятно к чему философски добавил:
   - Рукописи не горят...
   "Ладно, пусть будет обман зрения. Обманом больше, обманом меньше. Подумаешь. А насчет того что не горят... Сейчас проверим".
   Он взвесил свиток в руке, точно пытаясь понять, насколько тяжела была его прошлая жизнь. Усмехнулся и точным жестом бросил "рукопись" в огонь.
   Пергамент зашипел и сжался, словно защищаясь от враждебной его природе стихии.
   Огонь, почуяв "пищу" мгновенно охватил его, пробежал маленькими язычками по твердой оболочке, чуть поднатужившись, проник внутрь и через несколько секунд взметнулся из центра, радостно сияя от своей победы. Книга жалобно трещала, стонала, чернела, пожираемая пламенем, и постепенно рассыпалась в прах.
   - Не горят? - несколько удивленно пробормотал он, глядя на исчезновение фантасмагории неизвестного автора, не в силах отвести глаза. Ведь смотреть, не отрываясь на огонь - один из немногих атавизмов, оставшихся у человека...
   Рука сама нащупала еще одну вещь, жаждущую Огня, являющуюся его частицей и "мечтающую" окунуться в него.
   Покрутив в пальцах последний Камень, он кинул его в чашу, прямо в центр исчезающего прошлого.
   "Рубин...".
   Огонь лизнул красивые грани, опутал драгоценность желтым коконом и стремительно стал менять свой цвет: от пронзительно-насыщенного алого к ярко-кровавому и затем к пурпурно-багровому.
   "Вот и все. Собрал. Сложил. Угадал. И даже прочитал. Больше, чем следовало. Огонь и кровь. Тепло и жизнь. Любовь и тоска. Время и пространство. Закончилось все. Остается ждать чуда".
   - Знаешь ли, бывает же чудо. Знаешь ли, встречают же люди. Может быть и ты тоже, может быть..., - пробормотал едва слышно. - Может я, может ты. Лишь мечтаем порой. Только мир ледяной, если нет слова мы...
   Усмешка за спиной:
   - Вы не верите девушкам на слово, это я еще могу понять. Но мне-то можно было поверить.
   Он повернул голову, встретившись наконец-то взглядом с разноцветными глазами своего "несуществующего" собеседника. Золотая искра на дне правого сверлила его до глубины души. Левый был пустой и черный, как бездонный колодец.
   Незнакомец сидел, откинувшись в кресле, приставив пальцы левой руки к виску, заложив, нога за ногу и небрежно покачивал толстым и абсолютно целым пергаментом, перевязанным розовой ленточкой.
   - Хотели избавиться от своего прошлого? Не выйдет. Неужели Вам не жаль его?
   Момент для последнего, решающего разговора, по-видимому, настал. Ну что ж. Займемся расстановкой точек во всех нужных местах. Добавим четкости картине.
   - Мне нечего в нем жалеть. Все, что того стоило, я уже отжалел. Впереди... Впрочем, без разницы, что там впереди. Будущее, наверное.
   - Будущее, - незнакомец медленно произнес это слово, будто пробуя его на вкус. - Будущее. Кто может его знать? Тот, для кого оно уже в прошлом. Впрочем, сейчас не об этом. Вы сделали ход.
   Собеседник прикрыл один глаз и через долгую паузу изрек, даже не глянув на доску:
   - Красивый слалом Белой Королевы. Слишком красивый. Какой-нибудь шахматный эстет получил бы массу удовольствия, наблюдая за нашей партией. Ход Ваш недурен. Весьма. Пожалуй, он был единственно правильным. И Вы его нашли все-таки. Увидели, - замолчал.
   Резко поднявшись, и опираясь на возникшую из воздуха трость с массивным набалдашником в форме головы змеи, Незнакомец подошел к столу. Положил книгу на место, постоял, вперив взгляд в мозаику черных и белых фигур, и сказал бесцветным голосом, одними губами:
   - Да. Игра удалась. Более чем я ожидал. Может Вы гроссмейстер? - Собеседник повернулся к нему всем корпусом, вопросительно подняв брови.
   - Классик я, - чуть улыбнулся он, отвесив шутливый поклон. - Это ведь не шахматы. Это жизнь. Я выиграл в Жизни, - усмехнулся. - Это важнее.
   - Вы выиграли в жизни? - недоверчиво вопросил Незнакомец. Рассмеялся трескучим смехом и тут же посерьезнел:
   - Похвальное самомнение. Аплодировать я Вам не буду, хотя Вы действительно выиграли. В жизни. Вы прошли Лабиринт, не потерялись в Бесконечности, не заблудились в Зеркалах... Обошли все мои ловушки. Обманули Маятники. Решили загадки и сумели сохранить самое для себя главное, заветное, - незнакомец снова замолчал, пристально глядя ему в глаза.
   - Спасибо за лестное мнение, Сир, - он не удержался от капельки издевки в голосе.
   Тот, будто не слыша его, продолжил:
   - Не случайно Вы оказались там, где оказались. Теперь, надеюсь, Вы это отчетливо поняли. Приятно, что и я не ошибся, выбирая себе партнера по Игре. Она сложилась. Несколько причудливо и не совсем так, как я планировал. Тем интереснее. И как всякая игра, она должна быть закончена, - с этими словами надменный Король был поднят в воздух и положен навзничь. - Черные сдались.
   "Не слышу бурных, продолжительных аплодисментов", - хмыкнул он про себя. - "Цветов и шампанского тоже не будет, я так понял. Какая-то непраздничная победа получилась. А призы будут? Хотя...".
   Собеседник прервал его стебания над самим собой и ответил на последний вопрос:
   - Вы выиграли партию, следовательно, достойны получить то, чего желали. Я помню свое обещание, но знаете ли ВЫ, о чем мечтаете?
   Где-то в вышине гулко и тягуче ударил колокол. Звук плавно потек в густом, сжатом бурей в пружину воздухе, заполняя пространство.
   Второй удар, третий...
   На двенадцатом пламя резко схлопнулось и исчезло. Фонтан наполнился водой, смывшей пепел несгораемого отрезка его жизни. Град прекратился. Гром - гром поперхнулся. Остался только ливень, незабвенный аккомпаниатор музыки. Сквозь его размеренный "монолог" он услышал тонкое, пробившееся из ушедшего Далёка грустное соло флейты:
  
   Где-то моя любовь в жарких Сахарах...
   Где-то моя любовь цедит зелёный чай
   Не отвечай на боль, времени мало...
   Не отвечай на боль. Шепчет. Не отвечай...
  
   "Ну, вот этот день и закончился. Полночь. Только дождь, как некая бесконечность. Как там было написано в этой Книге?", - напряг память.
   "Она любила дождь. Он ей нравился, под ним хорошо думалось, неспешно, без суеты. Он был вместе с ней...".
   "Монотонный шум падающих струй только способствовал этому и вызывал из памяти, казалось совсем забытые образы, лица, события, давно ушедшие дни...".
   "Шум дождя поглотил все звуки...".
   "Дождь - это слезы, что льются при воспоминании о несбывшемся", - а это уже цитата из другого писателя.
   Он вдохнул наполнившийся свежестью воздух, пропитанный небесной влагой, и ставший насыщенным, плотным и "вкусным", вернулся из "сновидения" и уверенно сказал:
   - Я знаю, о чем Я мечтаю. Я все уже выбрал.
   - Выбрали? Вы уверены? - усмехнулся Собеседник. - И что же Вы выбрали? Вот эту фигурку? - кивнул на замершую и притихшую Белую Королеву, со страхом ждущую решения своей участи. - Очаровавшись, легко ошибиться. В женщине - особенно. Не боитесь? Вы готовы ей поверить, готовы раскрыться, готовы отдать ей свои нерастраченные чувства. А Вы уверены, что это ей действительно нужно? Поступки Вашей бывшей, уже, любимой Вас ничему не научили?
   "Провоцируете на откровенность, господин хороший? ОК. Сейчас Вы ее услышите!".
   - Научили, да. Но. Я не собираюсь сидеть теперь из-за этого всю жизнь в коконе, боясь выглянуть наружу и дуя на воду. Я сохранил то, что у меня было, и ни от чего не отказался. Просто теперь, пережив все еще раз, почувствовав и поняв, я готов идти вперед. Я нашел то, что искал. Вернее, кого искал. Я нашел ее, свою Королеву. Родную душу и искреннего человечка. Вот за это Вам огромное спасибо. Игра действительно удалась. Я...
   - Спасибо скажите своему Ангелу. Ей будет приятно это услышать, - перебил его Собеседник, прерывая излияния благодарностей, и добавил ложку дёгтя в ведро его сладкоголосых умничаний. - Мне не нужны чужие заслуги. А у Вас слишком много "я" в прямой речи. Вы горды и самоуверенны. Об этом я Вам уже говорил. Кроме того, Вы подвержены самолюбованию. Об этом Вам говорили другие.
   - Знаете, - ответил он серьезным голосом, вскидывая глаза, - пусть лучше так, чем просто сидеть и хныкать, занимаясь саможалением. Не дождется больше никто. Другие, - пожал плечами, - пусть говорят. Это их мнение. Не факт, что оно правильное. Я его уважаю и не более. У меня есть другое. И к одному мы не придем, потому что Истина у каждого своя. Одной, универсальной нет. И критерии у каждого свои. Человеческая привычка - все мерить по себе.
   Незнакомец, опустив взгляд на трость, выслушал его, и резко меняя тему, спросил:
   - Вы верите в Бога?
   - Почему вдруг Вас это заинтересовало? - удивился он. - Да, верю. Но не в того, нарисованного церковниками, извратившими саму суть этого понятия. Бог - он не на небе, он в человеке. Частица Бога есть в каждом из нас. Душа каждого живого существа это часть Бога. А всякая жизнь - Его сновидение. Человеку для общения со своей душой не нужны посредники. Погрязшие в роскоши и показной добродетели. Религия - такой же маятник, даже более жесткий, чем многие другие. К чему она призывает? Надо готовиться к жизни на небесах! Бред! БОльшую чушь сложно представить. Если душа и так пришла в этот мир с небес, то зачем ей снова себя готовить к небесной жизни? Логика где? Наоборот, эта земная жизнь является для души уникальным шансом. Она для того и пришла сюда, чтобы познать прелести Этого мира. Какой смысл лишать ее всего, что дает этот прекрасный, чудесный, великолепный мир, в котором столько замечательных соблазнов?
   Собеседник, слегка склонив вниз голову, внимательно слушал его речь, спровоцированную своим вопросом.
   - Многие ищут дорогу к Богу, но их ведет не любовь к Нему, а страх и неуверенность. Люди считают, что всей душой устремлены к Богу, но это иллюзия. На самом деле они пытаются убежать от своего эго. А истинный путь к Богу..., - он заметил насмешку в глазах незнакомца, но, не обращая на нее внимания, закончил мысль:
   - Это возвращение к себе, без оглядки на других. Если я избавляю себя от необходимости оглядываться на мнение других, тогда я самодостаточен. Я не собираюсь слушать тех, кто призывает изменяться и лепить из себя что-то, соответствующее неким стандартам. Они принуждают изменить себе, отвернуться от своей души, служить некоему абстрактному "Богу" и следовать правилу маятника: "Делай, как я!". Из всей этой, с позволенья сказать ИГРЫ, я понял самое главное: Повернись к себе, прими себя, как есть, позволь себе быть собой, возьми свое право быть правым. В этом разрезе вера в Бога - это, прежде всего вера в себя, в силу своих возможностей как Творца.
   - То есть, Вы считаете, что Творец не Бог, а человек?
   - Конечно. И цель, и смысл жизни человека заключается в творении и управлении реальностью. Не Вы ли мне рассказывали о метафизическом пространстве вариантов? В котором есть все - что было, что есть, что будет. Вы правы - Книги Будущего нет, потому что Будущее многовариантно. И я ВЫБИРАЮ его сам, формирую СВОЮ реальность с помощью собственного осознанного намерения. Мой приз за выигранную у Вас довольно не тривиальную партию - вот это понимание. Это новое Знание.
   - Вы изменились, - многозначительно сказал Собеседник, разглядывая голову змеи. - Вы сами чувствуете это? Сейчас Вы далеко не тот, кем были еще утром, выходя из дома. Вы поняли, на что способны?
   - Да. И еще, по поводу Вашего вопроса. Формируя слой своего мира, свою реальность, сотворяя ее, в меру своей осознанности - я общаюсь с Богом, выполняю Его волю. А когда я радуюсь своему творению, Бог радуется вместе со мной. Ведь я - часть Его. Мое намерение - намерение Бога.
   - Вы, как закоренелый отличник, вместо односложного, дали полный и развернутый ответ, - усмехнулся незнакомец. - Кроме того, будучи еще и атеистом, о чем меня предупредили в прошлую нашу встречу, прочли целую лекцию о Нем. Впрочем, Ваше суждение именно атеизмом и можно оправдать. Официальная Церковь не будет в восторге от Ваших мыслей.
   - А я не в восторге от Церкви. И что? Это их проблемы. Для них обряды важнее сути. Каждому - своё.
   - Оставим. Дело не в этом. Думаете, я зря задал Вам свой вопрос?
   - Нет, конечно. Зря Вы ничего не делаете.
   - Умный мальчик, далеко пойдет, - улыбнувшись, Собеседник поддел его цитатой и продолжил серьезным тоном:
   - Ну что ж. К моей радости - не все люди еще проснулись. Да и не все это смогут сделать. Они сами раскрашивают Мир в мрачные тона. Они приклеились взглядами к зеркалу. Наблюдают реальность - выражают к ней неприязнь и неприятие - зеркало закрепляет это. Цементируя их, превращая в мух в сахарном сиропе. Бесконечная розовая лента, - Незнакомец хрипло рассмеялся. - Не могут люди изменить свое отношение к этому прекрасному Миру, сами, заметьте, САМИ, превращая его во враждебный, проблемный, трудный, неудобный, несговорчивый. Как будто Мир им чего-то должен! Тонут в негативе или, подобно лягушкам, сидят в своем болоте, надуваясь от важности, и лишь изредка лениво квакая. Не умеют они быть владельцами своей удачи. Да и не хотят. Люди ленивы, ленивы и тщеславны. Они угнетены чувством вины. Глупцы, не способные освободиться от иллюзий отражения. Убежденные в том, что яблоки всегда падают на землю, а не в небо. Боящиеся взять себе право быть избранными, боящиеся СОЗНАТЕЛЬНО нарушить правила навязанной им Игры. Да еще и гордятся тем, что они, видите ли, часть СИСТЕМЫ, ими же созданной, - с насмешкой покачал головой незнакомец. - Нашли, чем гордиться. А еще мнят себя умными. Сами заключили себя в футляр обусловленности и превратились в деталь механизма. Получили фальшивую декларацию независимости и рады ей, как папуасы стеклянным бусам. Дергаются на нитке, как марионетки и воображают, что они свободны. Нравится им быть зародышами МАТРИЦЫ, высасывающей из них все соки. Очень нравится. Можно же просто лежать в теплом чреве и спать. Так их жизнь и проходит - во сне. Люди сами себя закабалили, а не какое-то там царство машин. Нет, есть, конечно, Герои, есть! Вступающие в борьбу. С моими Маятниками. Объявившие войну себе и Миру. Тем самым они питают энергией МЕНЯ. А я играю на том, что их разум и душа существуют в разных измерениях, и не позволяю этим двум человеческим сущностям встретиться, как сказал Поэт, на хрупких переправах и мостах, на узких перекрестках мироздания. Мухи - отдельно, котлеты - отдельно. Помнится так, весьма изящно, выразился Ваш Выдающийся Президент по какому-то поводу?
   - Было дело, - улыбнувшись неожиданно всплывшему высказыванию, подтвердил он.
   - Люди никогда не прекратят свою битву, и поэтому никогда не обретут свободу. Свободу ВЫБИРАТЬ, а не свободу участвовать в битве. Не позволят себе роскошь воспринимать жизнь, которая их сейчас не удовлетворяет, как праздник. Любят они обманывать себя и питаться этой ложью, иллюзией, что внешний Мир существует сам по себе и не поддается управлению. Тешатся ею, завороженные искаженным отражением, полагая, что это и есть настоящая реальность. Людские иллюзии. Иллюзией полны причуды отражений..., - вдруг продекламировал Собеседник. - Это же Ваши стихи? Или я ошибаюсь?
   - Мои.
   - Не сочтите за труд, напомните их.
   - Пожалуйста, - он пожал плечами и прочел отрывок сгоревшего вместе с другими своего произведения:
  
   Найди себя
   Пойми кто ты
   Зачем ползешь в бреду
   Срывая в кровь
   Искать готов
   Последнюю мечту
  
   Услышь во тьме
   Среди других
   Не нужных слов и тем
   Свой шелест звезд
   И тайну грез
   На утренней росе
  
   Забудь про все
   Но помни как
   Смеялся и любил
   Как хрупкий стан
   Любви своей
   Насмешкой погубил
  
   Ключ поверни
   Открой глаза
   Почувствуй красоту
   Смотри вперед
   И получи
   Свободу и мечту
  
   - Вы фантазер и мечтатель. Хоть и Проснувшийся, - усмехнулся Незнакомец. - Но, по крайней мере, с Вами я немного развеялся. Скучно мне иметь дело с однообразными людишками. Вот я и развлекаюсь, иногда позволяя некоторым прозреть. Только не все этого хотят, считая, что сладкий сон - залог здоровья. Только зачем здоровье тем, кто не живет, а существует. Они и сами этого не знают. Удовлетворяют простейшие инстинкты, питаются, размножаются, и все это во сне. Забыв о первейшей своей потребности - самостоятельно распоряжаться своей жизнью. Так вот, в чем же, по-вашему, главная беда человечества?
   - У меня есть несколько версий, но я с удовольствием выслушаю Вашу, - учтиво промолвил он, чуть наклонив голову и глядя снизу вверх на Князя Тьмы, вещающего, честно говоря, между нами мальчиками, истинную правду о людях.
   - Я думаю, Вы уже поняли. Самообман. Иллюзия.
   - Вынужден признать, к сожалению, что Вы правы...
   - Люди по своей сути, как Вы сказали - преобразователи Мира. Они созданы для того, чтобы творить, изменять реальность, создавать свою, или, что еще проще, выбирать себе по вкусу ту, которая им нравится. А вместо этого..., - Собеседник посмотрел на него с просто таки ленинским хитроватым прищуром. - Находятся в прокрустовом ложе стереотипов и выбирают НЕприятности, НЕуверенность, НЕудачи, НЕжелание, НЕнависть, НЕверие в успех и так далее. Итог - замкнутый круг и прозябание. Что ж. Все получают именно то, что выбирают. Как Вы точно подметили, каждому - своё. Иллюзия - тоже выбор, и каждый, коли, так ему больше нравится, имеет на нее право. И пока люди не проснутся, Миром будут править Маятники. Ну, а Вы...
   Мессир, он же Собеседник, он же Незнакомец, он же... вернулся от декларирования своей теории устройства Мира к одному из представителей этого мира, стоящему по другую сторону шахматной доски с оконченной партией, и сумевшему проснуться. Как у него так получилось - данный представитель и сам не знал. Наверное, просто сбросил важность, став зрителем, перестал бороться, позволив себе быть собой, проявил осознанность, сделав выбор...
   - Вы выиграли и получите то, что хотите. Раз Вам так это понравилось. Она не хуже других, а в чем-то, возможно, намного лучше. Вы выбрали свое будущее, так берегите его. Пока оно не стало реальностью, оно очень хрупкое и беззащитное. Да и потом, оно может быть легко разрушено массой мелочей, которым Вы станете придавать важность. Ваша победа может превратиться в Пиррову. И вот тогда, - пауза, - мы с Вами снова встретимся. Когда я приду за Вашей Душой. А сейчас мне пора. Напоследок Вам цитата, в подарок, - Собеседник усмехнулся, зная его слабость к подобному. - Будущее рождается в прошлом, но наступить может только через настоящее, - засмеявшись, щелкнул пальцами и, отбросив трость, сделал шаг к краю террасы. Секунду постоял неподвижно, потом резко развернулся, вскинул в его сторону руку в огромной черной перчатке с раструбом, взглянул насмешливо в глаза, оставшегося в "легком" недоумении человека и сказал:
   - Не бросайте талант в Огонь. Он его не возьмет.
   Сильнейший свист, от которого заложило уши, снес фигуры, разлетевшиеся по полу, и опрокинул стол. От пронзительного звука задрожали колонны, и пошли трещинами стены. "Герой" еле успел схватиться за чашу фонтана и с трудом устоял на ногах.
   "Свистнуто, так свистнуто, очень даже не средне!", - он с трудом сделал вдох, отворачиваясь от мощного потока воздуха, стремящегося сдуть с "доски" и его тоже.
   Огромный вороной конь, материализовавшийся не иначе как из шахматного, хрипел, роняя изо рта пену, бил копытом и дрожал от переполнявшей его силы и удали.
   Собеседник неуловимым движением вскочил в седло, мгновенно укротил могучее животное, радостно было воспрявшее на дыбы, и, более не оборачиваясь, помчался прочь над ночной землей, над таинственным туманом, над холодными скалами и затихшим морем, освещаемый белыми пятнышками звезд.
   Постепенно фигура растворилась в черной густоте, эхо копыт затихло и ничего больше не напоминало о недавнем присутствии странной, достаточно противоречивой и абсолютной непонятной личности, части той силы, что вечно хочет зла...
   Он отцепился от фонтана, сполз на пол и уставился вслед удаляющемуся всаднику, наблюдая за ним, пока тот не исчез в темноте.
   "Прощанье, гм, состоялось. После разговора. Достаточно интересного, надо сказать. Что самое гадкое - он прав. Люди живут во сне и не горят особо желанием просыпаться. Ну, я не собираюсь их будить. Не хотят - не надо. Вольному, как говорится, воля. А Кесарю - кесарево. Сечение", - усмехнулся.
   Поднял с пола прибившийся к ногам тугой, тяжелый сверток рукописи и сунул его в карман.
   "Возьму с собой. Почитаю перед сном. Более внимательно. Может, заграфоманюсь и слеплю с него что-нибудь, книжонку там или мелодраму. А концовку придумаю сам. В этом же варианте ее нет".
   Темнота помогает думать, но мешает двигаться. Некому было поаплодировать ему за глубочайшую мысль наипервейшей свежести и сказать: "Конгениально, Предводитель!". Ну и ладно. Сам себя не похвалишь - так и не дождешься ни от кого.
   Привстав на колени, он стал шарить вокруг себя руками, ища раскатившиеся восковые цилиндры, умеющие, при соответствующем к ним подходе, превращать побочный продукт пчеловодства в потоки частиц и электромагнитные волны. Нашел пару, воткнул в нащупанный и поднятый канделябр, щелкнул зажигалкой.
   Свечи фыркали, трещали и пускали черный дым, будто чуяли не так давно сгинувшую отсюда нечистую силу, стараясь выжечь оставшийся от нее неживой дух. Света от них было мало, но главное, что он был. Во всем надо видеть хорошее - один из главных императивов нового Знания.
   Взяв в правую руку свой "фонарик", он медленно пошел по террасе, внимательно вглядываясь вниз, аккуратно переступая через разбросанные фигурки и ища только одну из них. Другие ему не нужны. Они сыграли свою роль и больше уже не понадобятся.
   После недолгих поисков он обнаружил восемнадцать из двадцати, остававшихся на доске. Не хватало ускакавшего коня и... Белой Королевы.
   "Такая-сякая, сбежала из дворца. Ох, Алиска! Неуловимая ты моя! Ты не сможешь скрыться, а я не могу не найти тебя. Мы уже встретились и наши линии жизни уже пересеклись. Сказочная девчонка! Не спрячешься", - улыбнулся ей, невидимой и незримой. Но существующей. - "Я же знаю, что ты на свете есть!".
   Обшарив террасу и не найдя единственную нужную, очень нужную ему... он даже не мог правильно выразиться - нужную что? Вернее кто. Фигурку в маске? Королеву? Живую девушку? Или три в одном? А еще и красивую, характерную, нежную, веселую, хрупкую... Дай ему волю и время и для описания своей Alice ему не хватит существующих в русском языке прилагательных. Хороших, разумеется.
   "Конечно живую девушку. Маленького человечика. Голубоглазую, необычную, добрую и светлую. Настоящую!".
   Сочиняя в уме эпитеты, он незаметно для самого себя завернул за угол, которого раньше, здесь он мог поклясться чем угодно, не было, и очутился на узком балкончике, заканчивающимся... Чем? Коридоры кончаются стенкой. Это давно известно. А чем заканчиваются выступающие за плоскость здания некоторые архитектурные излишества? Объявим конкурс капитанов, на самый остроумный ответ?
   Варианты:
   а) дверью;
   б) решеткой;
   в) проходом на соседний балкон;
   г) перилами;
   д) провалом, если доблестные строители забыли установить пункт г;
   е) пожарной лестницей. Гм, забавно конечно, но пойдет;
   ё) именно что Ё! которое моё.
   Дальше его воспаленное воображение не могло ничего придумать. Ну, не способно оно на большее. И так сегодня перетрудилось. Но поскольку балкон все-таки закончился, то придется огласить, как он это сделал.
   На краю, у самого ограждения, стояло чрезвычайно уютное, обволакивающее, баюкающее, располагающее к неге и приятному времяпровождению... Ну! Кто первый догадался? Никто... А теперь внимание - правильный ответ! Дзинь! Открываем черный ящик. А в нем... Кресло. Да не простое, а... Нет, не золотое, разумеется, но...
   Подойдя ближе, он аккуратно поставил канделябр на пол и осторожно опустился на кожаную подушку, ожидая какого-нибудь подвоха. Мало ли. Сейчас как всё провалится под ним и полетит он вверх тормашками. С крыши на чердак. После всего, что уже случилось, это было бы вполне нормально.
   Поёрзал в кресле, прислушиваясь к своим ощущениям. Вроде все спокойно, как в Багдаде времен Аладдина.
   - Неужели сюрпризы наконец-то закончились? Или это просто музыкальная пауза?
   Облегченно откинувшись на спинку, он закрыл глаза с огромным желанием отключиться на минуту-другую от надоевшего до чертиков отражения и спокойно посидеть в тишине.
   На ощупь достал пачку, выщелкнул из нее предпоследнюю сигарету, прикурил и попытался расслабиться, одновременно мысленно подводя черту под своим сегодняшним приключением.
   С прошлым - всё. Определено, выяснено, понято. Не забыто.
  
   Не забуду я о прошлом,
   И не буду я хорошей
   Прекрати...опять... не надо...
   Все насквозь, когда ты рядом
   Улетаю прямо с крыши,
   Ну сделай мою громкость тише!
   Слишком тонкие тут стены,
   Слишком я, и в моих венах
   Ты... течешь...
  
   Че на чем... че на чем...
   Не меняй позиций -- будет горячо
   Не меняй на не меня... меня... не меняй!
  
   "Не меняю. Я беру его с собой. На память и в качестве творческого вдохновения для будущего сочинительства.
   Итак:
   Первое. Найденная рукопись написана не мной. А это не важно. Какая кому разница? Не первый случай в литературе. Заимствование сюжета и прочего. Главное ведь кто первый зарегистрировал торговую марку, а не кто ее придумал. Придумала ее она, а назову так книгу я. Ей это не нужно, а мне пригодится. Для удовлетворения великих (в смысле размеров, разумеется) потребностей моего самолюбия", - усмехнулся, вспомнив свою характеристику, высказанную кое-кем. - "Есть, конечно, тонкие моменты... Можно ли выставлять напоказ чужие чувства? Чужие письма? Переживания? Хотя ничего неэтичного, по-большому, здесь нет. Кто знает, что описанные люди с их эмоциями и мыслями, желаниями и страстями на самом деле существуют? Это будет художественное произведение, с выдуманными персонажами и не более чем. А все остальное - на совести автора (все же интересно, кто он?!).
   Второе. Игра не прошла даром. Много пережито. Много понято. Много осознано. Да, сделана куча ошибок. Но! Лучше сделать и ошибиться, чем не сделать и жалеть! (спорное утверждение, но опять же - каждому своё).
   Третье. Четко сформулировано определение понятия Счастья. Простое и незатейливое, зато родное и близкое. Свое. Счастье - это значит быть собой и жить СВОЕЙ жизнью. И когда я счастлив, у меня нет, и не может быть зла и ненависти в душе, не важно почему, к кому и зачем.
   Четвертое. На все вопросы найдены ответы. В том числе и на Чебурашкин. И не просто ответы, а расписанные, разложенные по всем полочкам объяснения. Как устроен Мир. Что такое пространство вариантов. Почему существуют Маятники. Смысл дуального зеркала. Путь выхода из Лабиринта собственных заморочек.
   Пятое. Я взял себе право, позволил себе головокружительную свободу выбирать. Просто сказал себе: с этого момента я выбрал себя! И это вовсе не эгоизм, который считают страшным пороком некоторые личности, ханжески думающие, что они то сами душечки просто, заботящиеся, прежде всего об окружающих, а не о себе. Ну, блажен, кто верует, гм... Я выбрал себя - то есть свою жизнь, свою дорогу, свое счастье. И теперь мои яблоки будут падать только в небо.
   Шестое. Я понял, что такое единство души и разума. Я вышел из-под власти навязываемых обстоятельств. Прекратил бессмысленную битву. Стал режиссером своей судьбы. Окончил гонку за тенью, пытаясь выиграть у маятника. И теперь мои мысли, рожденные тем, что увидела моя душа в пространстве вариантов, могут материализовываться.
   Седьмое. Я закончил чужую игру, даже выиграл в ней. Но не это главное. Я начал свою Игру - формирование собственной реальности по своему усмотрению. Суть этой игры в том, чтобы при любом неприятном обстоятельстве проснуться, сбросить лишнюю важность и изменить свое отношение к Миру. Как оказалось, это не так сложно на самом деле. Требуется всего лишь взять себе такую привилегию. Позволить себе иметь то, что хочешь.
   Вот, пожалуй, и все. Voila tout, как говорят французы".
   Щелчком, отправив окурок за пределы своего пространства, он оттолкнулся ногой от мрамора пола и развернулся вместе с креслом.
   Небо было чистым, как стеклышко. Облака где-то спрятались. Звезды трезво и весело смотрели вниз, о чем-то тихо перешептываясь. Он слышал их легший шелест, и этот слабый звук наполнял душу радостью и спокойствием.
   Рассвет пока не брезжил. Солнце еще не взошло над этим миром. Но утро обязательно настанет, ночь не может длиться вечно.
   Ему надо идти, потому что пора. Пора выйти из вымышленного мира, утомительного как бессонница или как ночной кошмар. Пора посмеяться над собственными страхами, сказать спасибо и помахать ручкой своему прошлому и пошагать, а может даже побежать вприпрыжку в чудесную страну. В которой существует другой Мир. Его Мир. В которой добрые дела не наказуемы и в которой яблоки падают только в Небо.
  
  
   ПРИМА
  

"Город в дымах, эта зима
Нас до весны сводит с ума..."

  
   Машины стояли насмерть.
   Неведомым образом занесенный на Сенную огромный туристический автобус, умудрился застрять поперек Садовой, в самом узком ее месте, перекрыв сразу две полосы. Неуклюже приткнувшись носом к столбу, он перегородил улицу наглухо. И так неширокая магистраль, хотя где тут найдешь широкую, в центре то, впала в анабиоз.
   Нет, первые полчаса она ненавязчиво подавала звуки, сигналила. Грозно урчала двигателями, посылая неслышные (мы же, жители Северной Венеции - самые культурные люди в стране, гм) проклятья в адрес недотепы-шофера, влезшего на своем "слоне" в эту посудную лавку.
   Вторые полчаса прошли в скорбном ожидании чудодейственной помощи неизвестно от кого, правда. Разве только от добрых молодцев МЧС, могущих вдруг прилететь в голубом вертолете, прикинувшись волшебниками. Но это рядовое, по меркам большого города, происшествие не по их ведомству.
   Перевалив на третью получасовку, пробка уныло замолчала, смирившись со своей скорбной участью. Хорошо еще что праздник, имени ставшей бессмертной благодаря ему некой немецкой Розы, закончился. Страшно даже представить, чтоб здесь могло быть еще позавчера, в такой же ситуации. Да что собственно было бы? То же самое. Слишком центровое место. Слишком много людей, слишком много машин.
   К плотной ленте разноцветных мужских игрушек, забившей всю проезжую часть прославленной Корнеем Чуковским улицы, приросли внушительные аппендиксы с Московского, Ефимова, Гороховой... Судя по всему от Вознесенки до Гостинки всякое автомобильное движение прекратилось. Всерьез и надолго. Ну, на сегодня точно. Шансы заночевать дома были у еще только пристраивающихся к очереди автолюбителей, имеющих возможность, пока не поздно, покинуть ряды этого гигантского удава.
   Выкурив уже пятую сигарету, он невесело вздохнул, ткнул окурок в пепельницу и откинулся на спинку, молча, глядя вперед. Пальцы забарабанили по рулю в такт какой-то мелодии, залетевшей в голову и теперь назойливо стучавшей в мозжечок. Мелодия была знакомой, слышанной уже не раз, но слова не всплывали, крутился только лейтмотив, красивый, но незатейливый музыкальный ряд. Слегка напрягши память, попытался, было вспомнить текст или хотя бы автора, но ничего не выходило, как не выходил когда-то каменный цветок у Данилы-Мастера. Проявилась буквально пара слов, что-то вроде зима-трава, рассвет, и, почему-то, манна небесная. Вяло, перебрав возможные сочетания и рифмы, он вернулся мыслями к своему положению в пространстве.
   Обидно. Обидно так бездарно застрять, теряя время. Хотя его, времени, не существует, как провозгласил один писатель, но и наполнять его бессмысленным ожиданием чуда слишком расточительно. Даже в выходной день. Или тем более в выходной день. Вместо того чтобы стоять в толпе автомобилей, лучше было бы оставить железную коробку и пойти прогуляться неспешно пешком. Посмотреть на любимый город, разглядеть в нем какие-то новые, не виденные ранее черты. Выхватить глазами интересную деталь на фасаде, заметить красивый флюгер, улыбнуться забавной вывеске какой-нибудь кафешки ("Ёксель-моксель", например, или "Ёшкин кот"). Бросить мимоходом взгляд на просвечивающий сквозь арку колодец двора. Пройти по набережной Грибоедова. Постоять на маленьком мостике над Мойкой, спугнуть голубей, оккупировавших лавочку Летнего сада. Кинуть монетку Чижику-Пыжику. Обогнуть мрачную заброшенность Новой Голландии. Попетлять по тропинкам Каменного острова. Полюбоваться павильоном Росси на Елагином. Узнать время по часам Александровского парка. Зажмуриться от блеска шпиля Адмиралтейства и посидеть на парапете стрелки Васьки, медленно потягивая Абсентер.
   Вместо всего этого он бессмысленно проводил время в машине, в компании таких же пленников своего авто-счастья.
   - Кто придумал, скажи, эти пробки, - мрачно протянул, поворачивая голову влево и глядя через забрызганное каплями мелкого дождя стекло на Апраксины ряды. - Надо было покупать скутер, а не "шестерку". Уже бы приехал. Просочился бы сейчас через все это безобразие и Чао, амигос. Нет же. Неприлично вроде как в 36 почти лет раскатывать на подростковом мотороллере. Ну, так, теперь и живите, в вечной стоянке от светофора до светофора. Ну что там случилось то?!
   Дремавший магнитофон вдруг очнулся, включившись по собственному хотению, и выдал из всех шести динамиков знакомым голосом:
  
  
   Я чувствую, как звенят твои нервы
   "Шестера" не выдержит, дернет первой
   Мне в форточку дунет холодный ветер
   Волна зашипит и, испортив песню
  
   Ты мне предложишь быть снова вместе
   Я промолчу исподлобья робко
   Все возможно могло быть иначе
   Если б не эти ужасные пробки
  
   Он медленно и осторожно перевел взгляд на серебристую панель, одновременно поднимая от легкого удивления брови, и аккуратно ткнул пальцем в кнопку. Музыкальный гром-бокс насмешливо хмыкнул и послушно замолчал.
   - Что за чтение мыслей на расстоянии?? Э-эй, ты, Sony-Соня! А ну прекращай баловаться, - шокированный выходкой магнитолы, он сказал первое, что пришло в голову. Странно. Никаких разумных, логически объясняемых причин ее пробуждения не было. И как это понимать?
   Понимать это можно было по-разному. Как каприз техники, как случайность, как происки темных сил природы или как еще одну детальку мозаики под названием жизнь. В упорядоченной картине, которую ты складываешь сам, нет-нет, да и возникнут вроде как с ни чего, странные кусочки, привносящие в нее прелесть экспромта и чудинку неожиданности.
   Так, тихо сам с собою рассуждая о прелестях внезапностей, смахивающих, если их рассматривать под соответствующим углом, на некие знаки, путеводные, не иначе, он разглядывал творение инженерной мысли потомков самураев, создавших этот говорящий ящик, который правильнее было бы назвать сиди-толой. Магнитокассеты если еще и не переместились в музеи, то весьма скоро займут в них почетное место. Они начисто выжиты блестящими дисками, на смену которым скоро наверняка придет нечто другое и так далее. Теряющий смысл прогресс цивилизации, превращающийся в самодостаточную вещь в себе.
   Не придумав ничего умного по поводу непонятного самовключения музыки, он прокрутил в голове несколько раз две последние строчки припева, показавшиеся ему слишком многообещающими и, пытаясь понять, что его в них насторожило. "Всё"? Или "возможно"? Или "иначе"? Или все-таки "пробки", которые, которая, уже чертовски утомила.
   "Дело скорее всего в пробке... Что-то должно случиться, и "виновата" в этом будет... Да нет, не Земфира, конечно", - усмехнулся, - "это у нее пробка явилась причиной, а у меня...".
   Ясность не появлялась, а глубоко копаться, ища скрытый смысл там, где его могло и не быть в принципе, было лень. Если это действительно некий знак, то он еще проявится в чем-то. А может в ком-то...
   Отбросив анализ творчества г-жи Рамазановой, он снова подумал, что сегодняшнюю субботу можно было провести и веселей. И кто его толкнул поехать сегодня сюда? Но вот захотелось и все тут. Ни с чего. Просто так. Или не так просто? Можно было прекрасно сделать это и в понедельник, все равно мимо ведь будет ехать. В понедельник, двенадцатого.
   Знаковое сочетание дня недели и числа, вывело его на новый виток размышлений и, проделав в уме нехитрые подсчеты, он хмыкнул над совпадением:
   "Это ровно полтора года получается. Двенадцатое сентября - двенадцатое марта. И тоже понедельник. День Белого Кролика. Прикольно...".
   Задумался снова, вспоминая.
   С того, давнего приключения, прошло уже достаточно много времени, но случившиеся тогда невероятно-неправдоподобные события были свежи в памяти первой и единственной свежестью. Еще бы! Тот знаменательный день перевернул его жизнь полностью. Затеянная Игра из веселой шутки постепенно превратилась в достаточно серьезную цепь "случайностей", приведшую его в итоге сейчас сюда, на улицу Садовую, без скамеечки кленовой, правда.
   Улыбнулся.
   Давно мечтать уехать в этот чудный город, а потом, в один действительно прекрасный момент, выйдя из Игры, отказавшись от иллюзий, и воспользовавшись окончательно надоумившей его подсказкой, подумать: "а почему бы и нет? Я могу себе это позволить".
   Мечты становятся реальностью, когда мы этого хотим. Когда у нас есть такое намерение. Когда душа хлопает в ладоши, а разум ее всячески поддерживает. Мы создаем свою реальность, а не примиряемся с той, что есть. Хотя... Очень многие, сжав зубы и растеряв по дороге свой свет, выкинув мечту и забыв про душу, превратившись в циников, неустанно борются с жизнью, отвоевывая себе теплое местечко, создавая комфортный материальный мирок. Часто они даже выигрывают что-то. Но цена такой победы...
   Завершив все дела, оставив все то, что больше ему не нужно, там, в прошлой жизни, он сел в поезд и через тридцать шесть часов стоял на чистом, умытом дождем розовом граните Невского проспекта, под хмурым небом, полностью закрытым серыми облаками. Неспешно дошел до набережной и, остановившись на середине Дворцового моста, взглянул на расстилающуюся, на все четыре стороны, величественную панораму. Вдохнул в себя красоту столицы империи, почувствовал ее дух и понял: "Это мой город".
   "Я хотел новую жизнь, вот и создал ее. Взял и перешел на другую линию. Теперь все новое: дела, эмоции, чувства. Этот город, самый лучший, город на Земле. Вот этот душевный комфорт и ... да много чего еще".
   Не удержавшись, он негромко пропел несколько строк из ставшей его "гимном" песни:
  
   Я люблю этот шумный город
   Я люблю его ритм скорый
   Он цепями мостов скован
   Он из белых ночей соткан
  
   Дует свежий с залива ветер
   Продувает насквозь, свитер
   Как угодно город зовите
   Все равно для меня, он - Питер!
   - Да... Питер это Питер. Другого такого не было, нет и не надо.
   Помолчал. Потом, вернувшись из лирического отступления к своим "баранам", подхватил кончик прерванной мысли.
   "А ведь выйди я тогда из дома на пять минут позже или раньше, поедь другой дорогой и ничего бы не было. Хотя не факт", - мотнул головой. - "Видимо тогда пришло время что-то менять в жизни. Что-то. Саму жизнь менять. Ведь просто так белые кролики на дороге не оказываются...".
   Просто так никто ни на чем не оказывается. Новая аксиома. Или новый пункт в списке "вредных" законов Мерфи.
   "Прав был, прав, старик О'Генри, говоря о дорогах, которые мы выбираем. Которые нас выбирают. Значит, я тогда выбрал свою. Дорогу, дверь, судьбу. Выбрал жизнь, в тот день осени. Выбрал будущее, точнее встретил его. Замаскированное белыми ушками, задрапированное серыми плащами, завуалированное загадками, прогулками по фильмам и сказкам, любимым книгам, разбавленное многочисленными песнями, дополненное более чем неординарными ходами по импровизированной шахматной доске, а также краткими лекциями по психологии, философии, математике, физике, лирике, эзотерике... И все это одновременно! Неплохой сценарий. Для фильма", - усмехнулся над своей фантазией. Осталось еще сценаристом заделаться. - "Ну, а почему бы и нет. Надо подумать. Вот книгу выпущу, тогда".
   Найденный на террасе свиток после небольшой рихтовки, правки и отточки, превратился в неплохой, на его взгляд текст. В смесь модернизма с сюрреализмом. В большую аллюзию. В печальную сказку со счастливым концом. Будучи, по сути, глубоко личным, запечатлевшим его переживания, эмоции, чувства, попытки разобраться с прошлым, его и ее последнее "прости", он, текст, кроме этой, вполне эгоистичной ценности, имел и другую. Общечеловеко-гуманитарную. Если он мог помочь людям взглянуть на себя и собственную похожую ситуацию со стороны, мог помочь им понять хоть что-то в ней, разобраться в себе и других, увидеть свет в конце туннеля, разогнать негатив и добавить оптимизма, изменить отношение к жизни и к Миру, прибавить уверенности в себе и вызвать желание жить полной жизнью, пробудить, извлечь из матрицы, поверить в любовь, в счастье, в будущее, наконец! То он имеет право на существование. Если эта книга снимет черные очки (а не оденет розовые, как вещают некоторые...) с глаз даже всего одного человека - она уже написана не зря. И не зря на нее потрачено время, силы, душевная энергия. Именно для этого она рождается на бумаге и скоро должна увидеть свет.
   Все хорошо, все здорово, все замечтательно. Только вот...
   "Вот только Алисы нет... Так я и не нашел ее, эту маленькую Королеву. А без нее Книга Будущего не пишется. Куда она ушла, и где теперь она...?".
   Девушка канула как в воду. Он так и не смог ее отыскать. О ней никто ничего не знал в институте, в который он ее подвез тем самым утром, хотя Ольга клялась, что нашла ее без проблем. Персонал ночного клуба разводил руками и только что глумливо не смеялся над его вопросами о шоу ANTI LOPA и его участниках. Никаких рекламных щитов с ее изображением, разумеется, тоже не было. Не помогли и знакомства с сотрудниками соответствующих органов и сотовых операторов двух городов, пробивших ее, за умеренную плату, по своим базам. Конечно, он особо и не рассчитывал, что она найдется в прошлом, ведь она ясно дала понять, что будет ждать его в будущем. Но все же. Как выяснилось - нет никакой Алисы Беловой, и не было никогда. Мираж, приведение, выдумка. Сказочная, несуществующая на самом деле девушка. Но не приснилась же она ему! Как и все остальное. Хотя Игра смахивала на бредовую фантазию глюкнувшего мозга, но от нее остались вполне материальные доказательства. Таинственное предложение и еще кое-что. Аккуратно собранное в бархатной коробочке.
   "Может быть просто еще рано? Всему ведь свое время. Настанет день - и она придет. Она снова возникнет из воздуха у меня на дороге, как тогда. Это Буратины уходят навсегда. А Королевы нет... На то они и королевы, а не глупые деревянные мальчишки, решившие, что они самые умные. Алиса... Ты научила меня быть. Быть собой...".
   По лобовому стеклу застучали капли дождя, подстраиваясь под музыку, медленно полившуюся из динамиков.
  
   как две капли похож
   и под дождь, как под нож,
   промокая до нитки сюжета
   в этот город меня
   отпустила зима
   на свидание короткое с летом
   мне не нужен ответ,
   чтоб увидеть рассвет,
   словно заново надо родиться
   этот город погас
   в этот утренний час
   только сон продолжает сниться
  
   Он не заметил, как закрыл глаза. Сейчас приоткрыв их, и не обнаружив никаких подвижек в окружающем его столпотворении, нырнул снова в воспоминания о Глобальном Изменении, очутившись в огромном зале виртуального кинотеатра, где он, единственный зритель, досматривал последние кадры "супер-реалити-псевдо-шоу"...
  
   научи меня быть счастливым
   вереницей долгих ночей
   раствориться в твоей паутине
   и любить ещё сильней
  
  
   ... КОДА
  
   Бесконечно длинный коридор. Кроличья нора. Тропа Хо Ши Мина. Дорога жизни. Трасса Е-96. Как еще обозвать это вневременное и не поддающееся классификации измерение? А?
   "...И белая дорога ляжет, все промолчат, никто не скажет, что с холодами не в ладах...".
   - Да дело даже не в годах, не в деньгах, не в музейной пыли. Не насовсем, а навсегда, недолго только жили-были, - провел рукой по лицу и повторил. - Жили-были. Прекрасный завершающий аккорд для этой пьесы абсурда. С музыкальным уклоном. Ну, а теперь обратный отсчет, пожалуйста, - воззвал к "сценаристу". - Тоннель, бочки, институт. Паджеро, лифт, офис.
   - Кстати, - воздел палец, - о музыке. Главы в той несгорающей книжке достаточно странно названы. Терминами. "Оригинально", конечно. Хотя, - подумал, - в принципе, логично. Каждый отрывок имеет свой темп, свою тональность, свое настроение. Что собственно и отражается в названии.
   Остановился. Методом настойчивого тыканья острыми носками ботинок по плоскости своего движения убедился в отсутствии под ногами рельсов, как впрочем, и шпал, что позволило отбросить свеже-высказанную версию о звенящем на бегу.
   - Значит не метро. Хорошо это или плохо, кто бы мне сказал. Все-таки, куда меня занесло на этом последнем отрезке дистанции?
   Темнота отозвалась тишиной. И это был вполне естественный и однозначно трактуемый ответ. Тогда, чтобы подбодрить себя, он воспользовался старым проверенным способом:
   - А нам с тобой опять не повезло. Куда нас занесло. Откуда мы и кто. А мы с тобой. Откуда мы и где. Куда тебе и мне. Скорее бы домой, - тихо напевая, он осторожно углублялся в черную неизвестность. - Скорее бы домой..., - повторил уже громче, пытаясь песней крылья себе расправить. Застоявшиеся, надо сказать, без дела. И одновременно напомнил сам себе о том, что.
   Что именно с этой песни, исполненной ее авторшей на концерте в аквапарке, и началась его любовь к "нашей музыке" и, впоследствии, к "Нашему радио", исправно данную музыку транслирующему.
   - Гм, - усмехнулся. - Занесло. Разве кто обещал, что будет легко? Таких не было. А вот насчет не повезло, - покачал головой, - не согласен. Уйти живым, да еще с победой и призами - это очень даже, знаете ли, - состроил рожицу отсутствующему оппоненту, - повезло. Дай Бог каждому, как говорится. Но не это главное. Ключевые слова здесь - мы с тобой. Поэтому, Алиса - голубоглазая блондинка, жди меня, и я приду, только очень жди. Жди когда наводят грусть желтые дожди...
   Эта строчка, пришедшая в голову в самом-самом начале процесса движения от ключика до ключика... Пробормотав ее тогда, что называется всуе, он не подозревая, обозначил главную интригу всего действа - поиски странной девушки, любящей сидеть по утрам на асфальте посреди проезжей части. Девушки незнакомой и непонятной, загадочной и в чем-то сказочной. Призрачной и эфемерной. Однако, именно она, играющая сразу несколько ролей в этом спектакле одного актера для одного зрителя, вывела его, буквально за ручку, на Дорогу. Не ту дорогу, которая снилась ему. Не ту, где страх, боль, ненависть, предательство, гордыня, презрение и обман, а на дорогу, ведущую Вперед. Извилистую, петляющую, ныряющую вниз к морю и взлетающую вверх по обрыву, к облакам. Превращающуюся то в гладкую магистраль, то в песчаную тропинку, засыпанную камнями и украшенную цветами. Полную препятствий и неожиданностей. Но при всем при этом бывшую Его дорогой, ведущей Туда Куда Надо. Поэтому не надо бояться внешнего антуража. Этот отрезок дороги, он был в этом уверен на восемьсот тысяч процентов, стелящийся сейчас под ноги, приведет его из мрачного Прошедшего, оставшегося за дверью, в чудесную страну, где жители не знают о разлуке, где жителям не ведома печаль. Надо только знать, что эта страна есть. Надо только не бояться ничего и позволить себе в ней очутиться. Надо выбрать себе то, что по душе. Он это понял и это сделал. Все гениальное просто, когда становится очевидным... Isn't it?
   - Так-то так. Понять это ни сложно и ни просто, это надо ощутить. Найти. Из сотен ложных отражений. Всего лишь, - поёжился, вспомнив, как только что, сколько-то минут (или часов. Время, знаете ли, странная штука) назад, решил последнюю задачку, оставленную Господином в цилиндре, так сказать, на посошок. Последнее искушение для последнего "героя".
   Тогда, поднявшись с кресла и подхватив канделябр, внезапно полыхнувший ярким белым светом, он увидел новые декорации, сменившие террасу, балкон, скалы, море... Вместо всего этого, достаточно, надо сказать, красивого экстерьера, ненавязчиво, как радуга после дождичка в день, предшествующий пятнице, проявился другой.
   Сверкающе-переливающиеся стены, отражающие сами себя и, то несуразно огромную, то карликовую фигурку одинокого человечка, вцепившегося в подсвечник, напоминали внутренность зеркального шара. Этот страшно дефицитный, но очень модный атрибут был у каждого уважающего себя меломана середины восьмидесятых годов прошлого века. В комплекте к этому безвкусному круглому чудовищу обычно шло нагромождение самодельных разноцветных ламп, вспышек, линз светофоров (что было наиболее круто!), якобы моргающих в такт музыке. Н-да, страшно вспомнить.
   Вторым пришедшим на ум сравнением было - комната смеха. Традиционный аттракцион в парке имени любимого пролетарского писателя каждого приличного губернского и уездного города. Павильон кривых зеркал. На потеху незатейливой публике. Сейчас, в качестве единственного потребителя дурацкого развлечения был только он.
   - Всё для вас. Любой каприз за ваши деньги, - пробормотал чуть растерянно.
   Сделал шаг. Его отражения в бесчисленных зеркалах и их осколках, разбросанных, расклеенных, развешанных, на "любимых" розовых ленточках, дернулись, перемигнулись, чуть меняя картинку, но, не меняя суть. Глупая пустота, помноженная на бесконечность самой себя.
   Обернувшись через левое плечо, и, на всякий пожарный, сплюнув три раза, он увидел как в длинном ряду блестящих поверхностей, выстроившихся в подобие тоннеля, убегала в даль цепочка огоньков, образуя дорожку. Намекая на найденное решение. Иди, мол, сюда. Тебе сюда, странник... Ага.
   Простецкая ловушка для сознания.
   Как легко обмануть разум, вместе со всеми его органами чувств, поставляющими ему разносортную информацию. Обман зрения, обман слуха, обман обоняния и т.д. и человеческий мозг, считающийся венцом создания природы, как лопушок, радостно крича, ведет хозяина к обрыву. К пропасти. Люди привыкли доверять разуму, забыв, что у них есть намного более совершенный и чуткий "локатор", который не обманет никогда. Надо лишь уметь его слышать. Кто-то называет это интуицией, кто-то подсознанием, кто-то чем-то еще, разными заумными словами. А на самом деле это невидимое, эфемерное, тонкое нечто есть просто Душа. Которая не верит часто сбоящим органам внешних чувств и всей мишуре выдуманных ценностей. Она знает. Она знает, что на самом деле нужно её обладателю. Она материализует мысли, выбирая соответствующий им вариант в бесконечном пространстве. Надо просто довериться ей, услышать ее тонкий детский голосок, почувствовать ее радость и не глушить ее, как рыбу динамитом, наносным, якобы знанием жизни, обманчивой мудростью, заносчивым тщеславием, нелепой гордыней, заплетающимся чертополохом эгоизмом.
   Вот тебе и загадка. Как получить свободу выбирать?
   Горячие капли воска, от склонившейся на бок свечи, упали в ложбинку между большим и указательным пальцем, вызвав болевую реакцию. Мозг, плюнув на непонятные сверкающие и переливчатые раздражители, бросил все силы на обработку наиболее важной информации, выдернув его тем самым из состояния завороженности. Не все, что блестит - золото, или, говоря другими словами, не все что красиво - хорошо. Обратное - верно.
   - Чёрт! А-а-а-а-а..., - зашипел он, щелчком сбивая с руки белую кляксу.
   Зеркала усмехнулись, и, не собираясь так просто его отпускать, задрожали, слепя вспышками, сменили отражение и показали красивую, влекущую, псевдосчастливую картину.
   Боль утихла и разум, растопырив глаза и раззявив рот, уставился на кривой "экран", по которому двигались призрачные фигуры взрослых и детей, разыгрывавших идиллическую сценку из семейной жизни, которой не было, и быть не могло никак. Ни при каких, как многократно выяснилось, обстоятельствах. По крайней мере, с теми участниками...
   "Лишь наши не родившиеся дети уже все понимали на рассвете. Что мир накроет шоковым цунами, и мир проснется новым, но не с нами...".
   "Волшебный фонарь" погас, чтобы через секунду включиться снова, рисуя лучом другой сентиментальный эпизод.
   Мокрый асфальт, ночь. Капли дождя смывают срочные дела прочь, напоминая... Бегущие неуклюже пешеходы, пролетающие мимо машины и... и яркое пятно рекламного щита. Две одинокие фигуры. Мокрые цветы, надрывная музыка. И полная бессмысленность, как самой ситуации, так и ее участников. Тех же самых...
   "Нет, и не было тебя и меня. Нет, и не было огромной любви. Виноватых бесполезно искать. Надо заново учиться любить...".
   Бесплатный "кинотеатр" не унимался. Снова поднят занавес. Столик в маленьком кафе. И снова те же двое, разделенные не только пространством. Находящиеся в разных реальностях. На разных линиях жизни, которые уже не пересекутся, ибо они стали параллельными...
   "Но, не прокрутишь назад кино. Где тонул я давным давно...".
   Насмешливо, насколько конечно это получалось, глядя на этот мини-сериал, который пытался вызвать в нем боль, тоску, пустоту, разочарование от своей несбыточности, он не то, что услышал, а скорее почувствовал мягкий шепот Океана, тихо прошелестевший в ушах, и напомнивший о главном - все делается гораздо проще, чем, кажется.
  
   К водопаду вас приводит разум. Прислушайтесь к велениям своей души, она выберет вариант в соответствии с вашими мыслями и ожиданиями.
  
   "С ожиданиями...", - эхом откликнулось внутри.
   Перевел взгляд на пол, спасая глаза от фальшивого блеска "кино". Не было никакого желания смотреть на другие эпизоды, которые могли ему еще показать. Зачем?
   "Твои картинки мне глаза сожгли. Домой слишком рано и пусто. С тобой слишком поздно и грустно...".
   - Грустно. Но надо идти. По выжженной траве, - усмехнулся, - и тонкому льду.
   Усмешкой и иронией он спасался от излишней сентиментальности, которая не всегда была к месту, часто пытаясь влезть неспросясь и устроить внеочередной сеанс саможаления.
   Добавив к выражению лица насмешливый прищур левого глаза и отключив логическое мышление, он мысленно запер всю свою важность в чуланчик и сосредоточился на ощущениях.
   Ощущений была масса. Среди них попадались и достаточно интересные, разнообразные, но не те. Тогда он просто двинулся вдоль бесконечного множества бесконечно малых прямых замкнутых в бесконечность (по кругу, просто по кругу) надеясь, таким образом, может быть приблизиться к месту, где что-нибудь ворохнется. Выход где-то здесь, надо его почувствовать, дернуть за нужную веревочку, тогда дверца то и откроется. Ну а пока...
   В ответ на "экранизацию" ему захотелось сделать что-нибудь "неординарное". Сказать напоследок - "прощай, любить не обязуйся...". Взойти, к высокой степени безумства. А то всё "кормят" его прошлым, навязывая воспоминания. Думая, за небольшим исключением, что он такой весь романтичный, добрый и хороший, что пробы ставить негде.
   "Если Вы заблудились в зеркальном лабиринте, у Вас только один выход - разбить все зеркала. И не надо тут комплексовать".
   Резкое движение рукой и звон осколков. Пусто. Гм. Еще раз - снова пусто. А теперь - бросок, удар. И нереально так...
   Стены опадали каскадами, но за ними ничего не было, кроме новых и новых слоев зеркальной суеты.
  
   Слой пустоты падал вниз
   Разобьюсь о карниз
   Не грусти обо мне
   Ветром примчусь в тишине
  
   Тишина нарушалась только звуками рушившихся отражений и хрустом осколков под ногами.
   Он метался в каком-то огромном коконе, громя его бесчисленные наслоения. В куколке, заключившей его в себе как гусеницу, чтобы реализовать чудо перерождения и воскресения.
   "Рожденный ползать - будет летать!".
  
   Помечтай о своем
   Тех времен водоем
   Ринулась вверх
   Помню не всех
  
   Вошедши в раж, он крушил все подряд, справедливо полагая, что все имеет свои пределы. И любовь и ненависть. И радость и боль. И страх и надежда. И вера и знание. И жизнь и мечта. И огонь и вода.
  
   Ношу с плеч прочь долой
   Не больной был тот бой
   Поврежден кто из нас
   В этот раз, в этот раз...
  
   "Кто из нас, в этот раз... Не я. В этот раз это буду не я", - остановился, качая головой и тяжело дыша.
   Рука бойца махать устала, да и стоять чуть-чуть мешала гора зеркальных стен.
   Переступив с ноги на ногу, он сбросил с ботинок излишки стеклянной массы. Оглянулся и провел перед собой канделябром с чудом уцелевшими огарками свечей. Если сейчас на сцену вынести бочку, пусть даже с апельсинами - то он чем-то сойдет за Диогена, который регулярно выползал из подобной тары со следами глубокого похмелья на лице, ибо крепленого вина в благодатной Элладе было в достатке. Выползал и слепил фонарем каждого встречного - хороший прием поиска "истины", надо сказать, переживший века. Что он хотел найти - Человека? Или надеялся встретить достойного себя собутыльника?
   Собственно на нелепой позе с "фонариком" в руке его сходство с легендарным и самым известным бомжем и заканчивалось.
   "Потому что я трезв, как самая праведная монашка и никого здесь не ищу. Ибо невозможно найти черную кошку в темной комнате, особенно если ее там нет".
   - Черная кошка. Зачем мне ее искать? - состроил вопросительное лицо. - Сама выйдет. А вот дверца...
   Ощущение вонзившегося в спину чуть ниже лопаток взгляда, оборвало лирическое отступление от действительности.
   - Нельзя заходить в спальню к Богу, даже если его там не..., - полупротянул, полупросвистел маленькую сентенцию об аморальности подглядывания и, застыв в нелепой позе с протянутой рукой, прислушался к себе. Чужие глаза явственно жгли спину. Значит, не показалось. Кто-то исподтишка "любуется" им, что, согласитесь, не очень приятно.
   Он разделял ту точку зрения, согласно которой такое действие как подсматривание было, как минимум, не этичным, равно как и копание в чужих вещах, компьютерах, чтение чужих дневников, писем, записных книжек, sms-сообщений в чужом телефоне и т.п. Но не у всех эти ценности из морального кодекса строителя коммунизма вызывали такое же возвышенное понимание. Любопытство испокон веков не считалось у людей большим пороком, и даже наоборот, рассматривалось как источник бесценных знаний. Это впрочем, сейчас нисколько не оправдывало бесцеремонность, и навязчивость вторжения кого бы то ни было в его частную жизнь. Напротив, требовало адекватного ответа.
   Подобравшись, он задержал дыхание и, резко крутнувшись на каблуках, с силой метнул свой "факел", искренне желая попасть любопытной "варваре" промеж глаз, или на худой конец отбить нос.
   "Доброму" желанию не суждено было сбыться. То ли оно не было все же столь искренним, то ли рука дрогнула в последний момент, то ли вмешались третьи силы. В итоге маятник раздражения, спровоцированный Подглядывающим, сыграл против самого себя, на руку ему, ищущему выход. Выглядело это так:
   Пущенный с достаточным ускорением канделябр, беспорядочно вращаясь в полете, из-за своей неправильной формы, зацепился одним из завитков за буквально свалившуюся с неба шелковую петлю и, за какие-то миллисекунды, умудрился прочно в ней запутаться. Но это не остановило массивный предмет. Продолжив по инерции движение, теперь уже в качестве подвески, увы, не алмазной и не королевской, он, канделябр, вместо того, чтобы повиноваться законам механики и по заданной траектории влететь туда куда следовало, заложил крутой вираж, просвистел рядом с его головой и стремительно протаранил тонкую амальгаму, лопнувшую с легким испуганным вскриком под аккомпанемент малинового звона.
   Успев зажмуриться от хлынувших прямо в лицо осколков, он услышал, как выкованное из бронзы в начале нашей эры, если еще не раньше, изделие вонзилось во что-то твердое, издавшее громкий хруст, наподобие воспетой в мега-хите десятилетней давности французской булки.
   "Как утомительны, бывают в России вечера, однако...".
   Дослушав до конца "музыку" и аккуратно стряхнув с кожи, прилипшие к ней "блестки", он облизнул, ставшие сладкими, как кровь, губы и осторожно приоткрыл глаза, дабы полюбоваться плодами учиненного им погрома.
   В центре двери, скрывавшейся за зеркальной "портьерой" и представляющей собой массивную плиту сандалового дерева, торчало основание канделябра, пробившего твердое как сталь полотно насквозь.
   "Кинуто, так кинуто, гм, очень даже не дурственно...", - подивился он столь неожиданному результату. - "Бросал в глаз, попал в дверь. Глаза, чувствую кожей, больше нет", - пошевелил спиной. Ощущение, давшее толчок к экспромту, отсутствовало. - "А выход есть. Так все же вырваться может, моя душа, хе-хе", - криво улыбнулся и всмотрелся в находящуюся перед носом "аппликацию".
   Искусно вырезанный, рельефный узор лабиринта, заплетавшийся вокруг воткнутого в него как ледоруб в тов. Троцкого светильника путаницей стен и дорог, тупиков и обрывов, скал и мелей, крест-накрест перечеркивала глубокая трещина.
   - А-а... хм, - осторожно прочистил горло, - э-э... лопнула корка, арбуз. Все хорошо, Шато Марго, все хорошо. Шато Марго, эт-то лю-бовь..., - медленно, даже чересчур медленно прокомментировал он произведение искусства, к которому приложил руку и почесал висок.
   Данное сравнение, как и все его прочие поэтические сравнения, было, в принципе, уместным. Толстенная, внушительная дверь треснула как поверхность перезревшей ягоды от вонзенного в нее ножа. Очень похоже. Ну, а при чем здесь любовь?
   "Да так", - пожал плечами, - "для рифмы, наверное".
   Между тем, из расщелины, сквозь дерево, одна за другой начали просачиваться капли воска. Первое впечатление - лабиринт со страха замироточил, как чудотворная икона, оплакивая свою погибель от руки проходимца. Проходящего мимо да вот с перепугу устроившего в мирной комнате черносотенное мероприятие под лозунгом: "Бей стекло, спасай Алису!".
   Белые "слезы" стекали по изувеченному телу старинного предмета и собирались в некое подобие сталактита, вершина которого сама по себе увенчалась тонким язычком огня. Возникшая таким образом перевернутая свеча, осветила живописное полотно и явила еще одну маленькую, не замеченную сразу детальку - выгравированный на основании канделябра знакомый силуэт с торчащими ушами и просто таки ангельской улыбкой на устах.
   - Вода из ванны льется через край, - забормотал он еле слышно, себе под нос, слова из песни. А что, собственно, еще можно было от него ожидать? - Дежурный ангел тихо шепчет - выбирай. Ты можешь пробовать стать или уснуть в аллее черных картин. Э-э... Ты можешь не верить, но твой друг, твой Белый друг тебя завел в ту дверь. Зато теперь ты представляешь весь путь, и что в пути ты один... Так вот ты какой, северный олень.
   Протянул, было руку, собираясь погладить своего верного путеводителя, но в этот миг что-то в мире ощутимо изменилось. В который раз? Впрочем, он погорячился. На Мир эта комната смеха не тянула.
   Зеркальные стены начали быстро таять, превращаясь в маленькие блестящие шарики и обнажая прячущуюся за ними темноту. "Брызги сверкающей крови" катились вниз, сливались вместе и постепенно образовывали на полу огромную, переливающуюся под колеблющемся от его дыхания тихим огоньком, лужу серебра. На месте осталась только дверь, создававшая впечатление парящей в воздухе. Эдакая вневременная и внепространственная сущность.
   Тень изувеченного лабиринта падала на блестящую поверхность пола, подтверждая тем самым еще раз, что известные людям законы устройства Мира, в данном случае законы оптики, здесь не действуют.
   Стоя возле одиноко торчащего из раненого дерева канделябра, он задумчиво смотрел, как живая субстанция не спеша, растекается во все стороны, заполняя собою пространство, метр за метром.
   Сочетание расплывшегося под ногами огромного зеркала и отражающегося в нем причудливо-запутанного узора, хитросплетения бесконечного числа самых разных дорог, реанимировало попорченную неоднократным использованием и ставшую посему не свежей мысль, об участившихся повторах. А разве нет?
   Первый раз - зАмок Герцогини. Второй - окрестности Старой Башни. Третий - вот эта дурацкая комната. И там и там и здесь одно и то же. Дрожащие клетки, запутанный клубок теней, фигурки в серых плащах, замершие в вихре карнавала. Фигурки... А вот их то и не хватает сейчас. Фигурок. Добавить их и будет полный декаданс.
   - Мессир, вы забыли самое главное, - бесцветным голосом промямлил он вслух. - Шоу требует артистов. И статистов.
   Его глаза скользили по серебряной поверхности и не находили за что зацепиться.
   "Сегодня - 12 Сентября, день повторов. Определенно. День Сурков, Кроликов, Чебурашек, апельсинов, разноцветных барышень, цитат и песен", - вяло думал про себя. - "День умных мыслей и дурацких шуток. Надежд и обвинений. Радости и тоски. Любви и ненависти. Стремления вперед и оглядок назад. День осуществления мечты и разрушения иллюзии. Ну, раз так... Разыграем финальную сценку. Устроим бенефис Прошлого и заодно презентацию Будущего. Performance, одним словом. И хоть режиссер забыл выставить массовку, то... Или не то".
   - Какой смешной сегодня день, - вздохнул преувеличенно глубоко. - И в нем я сам себе смешон. Но это лучше, чем быть жалким как листок. М-да, ну и денек.
   Покрутил головой и оттянул ворот на майке.
   "Или я сам должен их накликать? Нет", - скривил губы, - "кому я был должен, тех уже простил. Здесь другое. Все эти повторы настойчиво пытаются принудить меня думать по шаблону. В рамках элементарной логики. Если, мол, это вот так, то вот это должно быть вот так. Но логик, как и измерений, существует великое множество. И если, к примеру, у одного математика параллельные прямые пересекаться не могут в принципе, а у другого делают это легко и непринужденно, то почему бы ни подойти к созерцанию с другой стороны? Сменить угол зрения на проблему. Что мы имеем? Имели. Серые тени прошлого. Четыре стороны одной медали. Четыре части целого. Собирающиеся собраться (заразная эта штука, тавтология) вместе", - усмехнулся. - "Так, давайте посмотрим на это!".
   Зрительный зал, скрывающийся в темноте, наблюдал за его мысленным монологом принца Датского и ждал решения - be or not to be. Будет выход на Бис или можно жиденько похлопать, не утруждаясь особо и покинуть помещение.
   "А стоит ли", - сморщив лоб, он пытался понять, хочет ли он этого на самом деле. - "Ведь как говорил великий Вождь: нэт чэловэка - нэт проблэмы. Нету этих четырех, ну и не надо, на ночь глядя, вспоминать их. С другой стороны, попытка не пытка. Да, таварыш Бэрия?", - улыбнулся. - "И поскольку самолеты давно сломаны, а новых не завезли... Но только в качестве эксперимента", - покачал пальцем, - "Поиграем с отражениями. Я, конечно, не Принц, но кое-чему меня научили".
   Закончив колебаться между PRO и CONTRA, он приступил к фокусу по материализации мыслей. Картина должна быть полной, а иначе это Шишкин лес без медведей. Конец, как говорится, делу венец.
   Повернувшись к лесу, то бишь к театру передом, а к двери, гм, спиной, он для начала деланно рассеянно похлопал себя по карманам, надеясь отыскать в них что-нибудь полезное. Карманы были полны всякой всячиной, начиная от бумажек с паролями и заканчивая подобранной на лестнице Настасьиной пуговицей. Но ни они, ни даже гильза из сна не тянули на волшебную дудочку. За все время путешествия среди чужих пространств и миров ему почему-то ни разу не попался столь нужный в повседневной жизни инструмент. Обидно. Ну, значит злобный дядька, заманивающий приятными звуками малолетних жителей германской глубинки из него не выйдет. Как еще духов вызывают?
   "Еще лампочку потирают", - хмыкнул. - "Отсутствует. Ладно", - почесал бровь, - "не беда. Есть способ лучше".
   Принял расслабленно позу, сконцентрировался, отключился от окружающего пространства и запустил слайд, представляя себя внутри него. Подождал, пока ощущения не захватят его целиком, и вскинул, опущенные до этого вниз глаза.
   Осознанный взгляд - как необходимый элемент воплощения отражения.
   Ткань реальности "поплыла". Теперь нужно создать образ, визуализировать его и воспроизвести картинку. Погрузиться в нее.
   По зеркалу пробежала рябь. Лабиринт заколыхался, отбрасывая тени. Как он это делал - объяснить невозможно в принципе. Другая физика, другой мир, другое измерение.
   Он медленно пробирался сквозь реальности, ища нужный слой, вытягивая его из бесконечного пространства вариантов. Теперь главное - не утонуть в важности. Сбросить ее. Для этого сейчас надо или улыбнуться, рассмеяться, создав юмором карикатуру на важность, или немного отвлечься чем-то другим, переключив внимание с цели, на пути ее достижения. Это можно сделать, например, хорошей песней. Наиболее подходящей для данной ситуации. Какой? Да пожалуй, вот этой.
   "Включив" в голове музыку, он прокашлялся, дождался окончания вступления и, подражая хрипловатому голосу панк-исполнителя, негромко и душевно запел. Воспоминания. О Былой любви.
  
   Дремлет за горой
   Мрачный замок мой
   Душу мучает порой
   Царящий в нем покой
  
   Чуть поредевшая тьма немедленно выделила из себя высокий зубчатый силуэт.
   "Первый пошел...".
  
   Я своих фантазий
   Страждущий герой
   А любви моей живой
   Все образы со мной
  
   "Со мной, со мной. Вы не переживайте. Все со мной. В качестве воспоминаний. Приятных и не очень. Радостных и наоборот. Расстройством памяти не страдаю. Поэтому и ношу их с собой. Кого в голове, кого в душе. Кому как повезло, уж вы не обессудьте", - как-то тоскливо ему стало. Но не прерывать же из-за этого псевдонаучный эксперимент.
   Встряхнулся.
   "Так что, образы появятся или нет? Вслед за башней. Четыре образа одной фигуры. Воплощенные в жизнь одной исполнительницей. Ну же, ну же", - призывно поднял брови. - "Presto-presto".
   В темноте происходило какое-то движение. Борьба призрачных теней. Что-то восставало из небытия. От этого беззвучного копошения стало как-то жутковато...
   Он понизил голос до шепота и продолжил:
  
   Я часто вижу страх
   В смотрящих на меня глазах
   Им суждено уснуть в моих стенах
   Застыть в моих мирах
  
   "Застынь... Окаменевшими остаться...".
  
   Но сердце от любви горит
   Моя душа болит
   Восковых фигур прекрасен вид
   Покой везде царит
  
   Светало. Точнее серело. Контуры проступали все четче, но были все еще достаточно размытыми, нерезкими. Рождалось нечто. Над царящим вечным покоем.
   "За-бавно", - удивился он, - "неужели и в самом деле появятся...?".
   Серебряная амальгама пола наливалась блеском, создавая дополнительную подсветку быстро проявляющимся из таящей тьмы неким фигурам. Шахматным ли, карточным ли...
  
   Я их приводил
   В свой прекрасный дом
   Их вином поил
   И развлекались мы потом
   Иногда у них легкий был испуг
   От прикосновений
   К нежной шее крепких рук
  
   "Испуг... О да!", - покачал утверждающе головой. - "Конечно! Был", - отвел глаза. - "Не часто, но... И не от рук", - усмешка. С горечью. Резкие перепады эмоций - от насмешки до тоски. - "Испуг был. От непонимания. От неуверенности в себе. От сомнений в "правильности" отношений, их своевременности. От обид. От усталости одиночества. От противоречия между желанием быть нужной, необходимой, окруженной заботой и теплом, и страхом неискренности. Страхом раскрыться и потерять. Страхом влюбиться и не угадать... Страхом недомолвок. Просто страхом. Любить...".
  
   Я часто вижу страх
   В смотрящих на меня глазах
   Им суждено уснуть в моих стенах
   Застыть в моих мирах
   Но сердце от любви горит
   Моя душа болит
   Восковых фигур прекрасен вид
   Покой везде царит
  
   Действие достигло кульминации, оказавшейся впечатляющей.
   Вновь накликанные им, а прежде отправленные не так давно в забвение прошлого фигуры, живущие своей жизнью и не желающие ничего и никого совершенно вспоминать, проступили из темноты во всей красе. Они не были, конечно, настоящими. Так, тени минувших дней. Преданья старины далекой. Он всего лишь нашел вариант, где они существуют все вместе.
   "Вот и мы... Четыре Карты. Четыре Дамы. Четыре Чуда. Четыре Отражения. Извольте, Олег Георгиевич, все перед Вами, как на подбор. Любуйтесь. Вот, Сила, покорившая льва. А это, разрешите представить, Звезда надежды. Влюбленная, пожалуйста. И Мир, прошу ценить и жаловать. Ну а в центре расклада - итог всего "гадания". Вы искали его, в позапрошлой, неведомой жизни?".
   Переводя глаза с одной на другую, рассматривая лица, так похожие и не похожие сами на себя, он отмечал в них новые черты, идеально вписывающиеся в олицетворяемый каждой образ. Сила - нежна и добра. Звезда - спокойна и ясна. Влюбленная - возвышенна, полна счастья и... сомнений. Как и положено. Мир - да мир у нас так и сияет радостью и вдохновением. Он практически счастлив. Счастлива.
   "Вот только "пятый элемент"... спрятавший усталое лицо под серый капюшон. Что с ним? Как он, вернее она? Хочется верить, что она взяла все лучшее от всех и добилась того, чего хотела. Сохранила, не погасила в себе свет и развеяла в себе тьму... Надеюсь, что так и есть. Главное ведь - что мы живем. Пусть даже назло. И каждому в чем-то повезло...", - усмешкой он попытался скрыть рванувшую из глубины боль. - "Слезинок больше нет. Остался только дождь, этот вечный аккомпаниатор...".
   Пора прекращать это светопредставление. Получилось - ну и хорошо, а теперь хватит. Надо остановиться и дать наконец-то всем то, что суждено - уснуть в его стенах. В стенах его памяти. Пусть они живут там и больше нигде.
   Фигуры, словно пытаясь что-то ему сказать, дрогнули, пришли в движение и тут же снова замерли в немой пантомиме. Кстати, любимый жанр одной из них.
   Удивленный столь интересным "ходом", он склонил голову, присматриваясь к композиции. Ему показалось, что он понял их посыл. Осталось его прокомментировать, что он и сделал, медленно затянув последний куплет:
  
   Вот несет одна мне свои цветы
   Вот стоит другая погруженная в мечты
   Я пытался их до смерти рассмешить
   Но пришлось как в старой сказке
   Просто задушить...
  
   "Ну, я не Синяя Борода", - дернул губой. - "Да, я пытался их всех немного оживить. Одушевить. А в итоге получается "задушил". Убил. Сам. Все мечты. А они были? Да были, конечно", - осторожно вздохнул. - "Только... Что только. Обыкновенные женские мечты. Каждая женщина, чтобы она и как не говорила, мечтает о замужестве, о доме, о семье. Совершенно нормальные и простые мечты. Не всегда, к сожалению, в этих мечтах есть полет. Чувства полета. Жаль, не всегда в них находится место чувству. Просто Чувству... Впрочем... ".
   Остановил глаза на главной фигуре. На двухцветном воплощении былой любви. На главной и косвенной "виновнице" всего происшедшего. Белое и черное. Будущее и прошлое. Новое и старое. Холод и огонь. Тьма и Свет. Жизнь. Или мечта. Или любовь...
   "Но я ее не вижу... Я... или не я... Я это я. Ты - это ты. Наверное, мы слишком похожи. Может, это нам и мешало? Или наоборот, мешало то, что мы слишком разные. Никто этого уже нам не скажет. Нам... Расстаться можно не скорбя. И жить спокойно, не... Дальше продолжать не стоит. Рифма понятна. Остается забыть ошибку, зачеркнуть. Страницу жизни провернуть. Без крохи малой сожаленья. Не так ли, Лорик Сан? Желаю... Что тебе пожелать? Наверное, удачи и здоровья. Этого никогда не бывает много. Остальное... остальное можно купить. Помнишь? За что можно "купить" любовь?", - произнес беззвучно.
   Отвел взгляд, и слишком уж нарочито хрипя, скрывая непонятные спазмы различных мышц, закончил выступление, надеясь, что его последние слова расставят всех по местам:
  
   Я часто вижу страх
   В смотрящих на меня глазах
   ИМ СУЖДЕНО УСНУТЬ В МОИХ СТЕНАХ
   ЗАСТЫТЬ В МОИХ МИРАХ
   Но сердце от любви горит
   Моя душа болит
   Восковых фигур прекрасен вид
   Покой везде царит...
  
   Вымотанный и опустошенный, как после разгрузки состава бочек, он схлопнул видение. Изображение пропало. Свеча зашипела и погасла. Все снова погрузилось во мрак. Туда, откуда все вышло и куда все в итоге вернется.
   "Кончен бал, погасли свечи. Словно шаль с небес на плечи, опустился вечер, не спеша". Конец цитаты.
   Не оборачиваясь, он толкнул рукой дверь и сделал шаг в портал, неведомо куда ведущий.
   Развернулся и, дождавшись, пока дверь закроется, устало прислонился к ней спиной.
   Из полотнища, упираясь ему прямо в поясницу, торчала какая-то хреновина. Для канделябра низковато, а ничем другим он вроде в дверь не тыкал.
   Заведя за спину руку, он нащупал... Ну да. Именно то, о чем все подумали.
   "- У тебя есть ключ? - спросила она, не оборачиваясь. - Ключ... Ну конечно же! У меня есть ключ!", - стоя с закрытыми глазами, он вспомнил свой собственный диалог с хозяйкой бал-маскарада. - "Это получается, что... Тот странный зал у Герцогини. Зеркало Мира. Я стоял там и...? Вот как? Все это время стоял там? Играл в бильярд и ходил по канату. Оставлял разрушенными города. Мчался сквозь сны и дрался с призраками. Взрывался и тонул. Оставался в живых и возвращался снова сюда, через пески и камни. Пел и смеялся. Читал и плакал. Думал и мечтал. Любил и страдал. А на самом деле... Все было созданным кем-то отражением. Отражениями. Я блуждал по ним, ища... На самом деле я искал только себя, думая, что ищу... Да... Вот такой вот, панимашь, виртуальный мир...".
   Тряхнув головой, он пробормотал:
   - Глубина, глубина. Я не твой...
   Наваждение не исчезло. Окружающая реальность оставалась все такой же "реальной". Ощутимой всеми органами чувств. Впрочем, что сейчас можно ощутить? Дверь затылком и ключ спиной? Остальное - тайна, покрытая мраком. Потому что не видно ни черта. В том числе и потому, что закрытые глаза не впускают в себя отражения света, те самые отражения, которые и создают этот мир. Физика может и не к месту, в отличие от лирики, но все-таки надо определиться: мы видим лишь те предметы, которые отражают свет. Мы видим отражения. Только лишь. Все что мы видим это отражения. Вот так вот. Поэтому видимый нами Мир - не более реален, чем тот, который мы видим во снах. Просто по наезженной привычке мы думаем, что эта реальность - единственная и неповторимая, а та, другая, лишь плод воображения. А если наоборот? А? И в той, другой, наша настоящая жизнь. Полная страстей, приключений, прорывов, свершений, поисков себя и той, которой больше нет... А эта - всего лишь сон. Матрица forever.
   - Боюсь оказаться правым..., - прошептал и осторожно приоткрыл веки.
   Обострившееся за время приключения зрительное восприятие не сразу, но стало улавливать разницу между различными оттенками черного цвета. Впрочем, это не опровергало его свеже-высказанную гипотезу. Нет отражений и как будто и нет ничего. Маленькое элементарное подтверждение - вся жизнь всего лишь отражение.
   Было сильное искушение выдернуть ключ и положить его в карман, оставив себе "root-овый" доступ в этот мир Зазеркалья. Возможность попасть снова, когда-нибудь, в Страну Чудес.
   "А надо ли? Пусть это всего лишь отражения, но... Сказка пусть останется сказкой. Я не буду в ней ничего менять. И ключ не важен. Главное знать Дорогу сюда, к этой дверце. Чтобы ее найти, надо только встретить своего Белого Кролика. Увидеть дорогу. А чтоб ее открыть... Нужно больше чем ключ. Вернее нужен не этот железный ключ. Нужно намерение проснуться и обрести свободу выбора. Выбора своей линии жизни. Нужно думать о ней, как уже о достигнутой своей цели. Тогда двери откроются, и средства достижения найдутся сами. Если этого нет, никакие "магические" артефакты не помогут. Ключ надо повернуть в себе, найти душевное равновесие и воплотить его в реальность".
   - Ну а я, - помедлил, пытаясь сформулировать подходящую по духу и форме и к месту фразу. Заключительный аккорд. Завершающую последовательность. Фраза не складывалась. Тогда он перебрал свой огромный запас и выудил из него на удивление удачно легшую в канву "виртуального" похождения цитату. Попробовал ее на "вкус" и произнес, с минимальными исправлениями:
   - Ну, а я скажу тебе самый лучший день. Самый лучший день у нас сегодня был. И очень хорошо, что он уже прошел, и от последних снов меня освободил.
   Тряхнул головой, чуть не треснувшись затылком в дверь, вспомнив тут же любимый жест одного неудачливого контрабандиста. Рассмеялся. И от этого исчезла вся оставшаяся важность.
   Вот так он и очутился в этом черном коридоре, по которому сейчас и шлепал, стремясь поскорее покинуть его гостеприимные своды и стараясь не думать о том, что он может оказаться тоннелем, в котором много диких абезь-ян. Бегающих с винтовками, и стреляющих из тяжелых пулеметов. Не, ну, на такую подлянку даже Злой Гений не способен. Это не честно, а он вроде как джентльмен.
   А еще ему вспомнилось завершение фильма. Того фильма, о котором он подумал в лифте, когда... Ну да, это было тогда. Бегал там герой, бегал, а потом спрыгнул с крыши, сделав свою громкость тише. Правда, без хеппи-энда не обошлось. Все оказалось "милой" шуткой друзей, коллег и родственников, озабоченных душевным состоянием "бедного" миллионера. Не хотелось бы оказаться в его положении и ненароком упасть куда-нибудь не туда. Впрочем, и туда падать не хочется.
   Звук шагов стал гулче, наводя на мысль о том, что место его нахождения прибавило в размерах, расширилось.
   "Опять какой-нибудь регент бывший балуется? И что будет на этот раз? Холл института, склад апельсинов, трамвайная остановка? У? Или мы пойдем другим путем? Может, пора уже выйти, наконец, из сумрака?".
   - Да будет свет, сказал монтер..., - звуки его голоса, не успев отлететь на достаточное расстояние, натолкнулись на препятствие и, попав в немыслимый резонанс, обрушились на него, заглушив вторую половину высказывания, и в ту же секунду включилось освещение.
   Вспыхнувшие лампы дневного света, в количестве шести штук, осветили его замершую в нелепой позе фигуру.
   Удар по органам зрения был слишком резким. Непроизвольно зажмурившись, он скорчил гримасу и осторожно, потихонечку, словно боясь спугнуть самого себя, выдохнул. Когда воздух в легких закончился, задержал дыхание, потом набрал полную грудь, как перед прыжком в воду и распахнул глаза.
   Губы растопырились, рот разъехался в стороны и исторгнул из себя сипяще-кряхтящий звук сдувающегося шарика. Ресницы привычно захлопали, а зрачки заметались в хаотичном движении.
   Средних размеров комната, посреди которой он застыл в момент ее просветления, была пуста. Ну и, слава Богу! А то сотрудникам на месяц хватило бы тем для разговоров за обеденным столом, особенно барышням. Ну, как же ж, директор ворвался так внезапно, из воздуха он, что ли возник, что мы даже не успели "Cosmo" под стол спрятать и пасьянс на компьютере закрыть. А вид у него был... ой, девочки... И понеслось. Чем еще женщинам на работе заняться, как не потрепаться языками?
   Медленно повертев головой вправо и влево, он полностью осмотрел "место пришествия" и нехотя признал, что да, это его офис, или, по крайней мере, правильное его отражение. После чего нашарил за спиной стул и плавно стек на него.
   Первый шок прошел, и в голову стали вползать звуки. Тихое журчание сплита, отчетливо слышное щелканье секундной стрелки на больших настенных часах, легкое "пение" не выключенного кем-то компьютера... Все так знакомо и так непривычно.
   "Когда неожиданно вспыхнула спичка. И падает мир, ослепленный этим событием. Я не живу, я слежу за собственной жизни развитием...".
   Часы над дверями подсказали ему, что время уже далеко не рабочее и что даже самые трудолюбивые сотрудники ("если такие тут есть, конечно, гм...") уже как минимум с полчаса назад покинули сие заведение.
   18-48...
   Осторожно прочистив голосовые связки, он глупо улыбнулся и негромко проговорил:
   - Ну да. Семь часов. Кто тут может быть в это время. Кроме меня, - хмыкнул. - Но Ольга могла бы и дождаться. Прилежная секретарша. Хотя, - чуть повел плечами. - У девушки после шести вечера начинается личная жизнь. Совершенно нормально. Но обидно, да? Даже некому поздравить меня с возвращением. Ладно, - протянул многообещающе, для всех отсутствующих, - я завтра с ними поговорю. И те, кто останутся в живых... Работнички, ножа и топора.
   Замолчал.
   Резкое окончание путешествия получилось. Как его быстро вернули в исходную точку. Ну а что? Миссия закончена. Все задачи выполнены. Всё что нужно сделано. Собрано. Найдено. Он прошагал весь свет, проплыл сто морей и пришел к финишу, замкнув круг. Или он преодолел только один уровень квеста и попал к началу следующего...? Тоже вариант, но думать сейчас о нем не хотелось. Как ни хотелось и думать о том - в своем ли он реальном мире или опять в чьем-то воображении.
   Вздохнув, развернулся вместе со стулом и неохотно поднявшись, доплелся до кофеварки, заправленной офисной хозяйкой на утренний моцион.
   Щелкнул клавишей и, дождавшись мелодичного звоночка, сунул под раструб чашку, начавшую тут же наполняться жидкостью коричневого цвета. Назвать полученный напиток кофе язык не поворачивался. Как ни крут и красив, внешне, аппарат, но кофе, он, увы, или к счастью, не производит. Ничто не заменит турку и сваренный на песке божественный нектар. Особенно если к этому приложить растущие из нужных мест руки и хороший вкус.
   Отхлебнув бурой жижи и поморщившись - сразу вспомнилось "CafИ de France", медленно прошел в свой кабинет, хватаясь по пути за мебель, поскольку его штормило, будто он только сошел на берег после кругосветного путешествия на яхте.
   Поставил на стол чашку и аккуратно, растягивая удовольствие, опустился в свое ненаглядное, любимое, большое и чрезвычайно комфортное кресло.
   Холодная кожаная спинка приятно охватила уставшее тело и приняла удобную форму, стараясь подстроиться под него. Вот кому чужды все эмоции, так это вещам. Было, не было, уходил, оставался, не любил, расставался.
   "Под колесами трамвая, я лежала чуть живая...".
   Откинул голову, закрыл глаза и замер.
   Думать не хотелось ни о чем. Впрочем, ни хотелось вообще ничего. Хотелось только слиться с креслом воедино и понежиться в его мягких объятьях минут так пятьсот-шестьсот.
   Часы тихо протилинькали, запуская маленькую стрелку на новый круг.
   "Домой? Да. Ну, все к черту. Завтра. Все завтра. Разбор полетов, поиски виноватых, допросы подозреваемых (держись, Оленька. Я ж с тебя не слезу, пока все не вытрясу), попытки осознания. Завтра. Зачем делать сегодня то, что можно оттянуть на завтра? Это уже из серии вредных советов", - улыбнулся. Способность выдавливать из себя плосковатые шутки осталась. Значит, не все потеряно.
   "Курить - значит, буду дольше жить, значит...".
   Не глядя, нашарил мышку и, приоткрыв один глаз, пощелкал, запуская одно из творений самого известного Билла во вселенной. В вывалившемся списке выбрал нужный пункт и нажал Play.
   "Покурить и коньяку. Вот песенку послушаю и пойду".
  
   Вороны-москвички
   Меня разбудили.
  
   - вкрадчиво, но в то же время с заметным вызовом, начала Земфира.
  
   Промокшие спички
   Надежду убили
   Курить,
   Значит- буду
   Дольше жить,
  
   - Значит - будем! - подхватил призыв.

   Корабли в моей гавани жечь,
   На рубли поменяю билет.
   Отрастить бы до самых до плеч.
   Я никогда не вернусь домой
  
   - С тобой..., - душевно подпел, открывая оба глаза.
   На столе, заваленном бумагами, сигарет не было. Ткнулся в тумбочку, выдвинув по очереди все ящики. Пусто.
   "Придется в Ольгин шкафчик лезть. У нее обычно заначка есть. Да и коньяк должен там стоять".
   Выполз из кресла и, покачиваясь, вышел в большую комнату.
  
   Мне так интересно,
   А с ними не очень.
   Я вижу что тесно,
   Я помню что прочно.
   Дарю
   Время. Видишь -
   Я горю.
   Кто-то спутал
  
   - Меня. Кто-то спутал, - выдернув пробку, набулькал себе в бокал драгоценной жидкости и щелкнул зажигалкой, поджигая длинную зубоковырялку. Так он обзывал тонкие, спичкоподобные женские сигаретки. Ничего лучшего в загашнике секретаря не нашлось.
  
   И поджег меня - ариведерчи,
   Не учили в глазок посмотреть,
   И едва ли успеют по плечи.
   Я разобью турникет
  
   После хорошего глотка его стало немного отпускать и, возвращаясь на свое место, он начал вторить певице, порой заглушая ее саму:
   - И побегу по своим. Обратный change на билет! Я буду ждать, ты звони! В мои обычные в шесть...
  
   Я стала старше на жизнь.
   Наверно нужно учесть...
  
   - В шесть. Учесть. Какая тонкая рифма, - усмехнулся, погружаясь в глубокое кожаное нутро. - Надо запомнить.
   Певица прибавила громкости на завершающих аккордах.
  
   Корабли в моей гавани -
   Не взлетим, так поплаваем.
   Стрелки ровно на два часа
   Назад.
  
   В моей гавани
   Не взлетим, так поплаваем.
   Стрелки ровно на два часа
   Назад...
  
   Расслабленный взгляд лениво скользил по столу, по кипам нужных и срочных бумаг, важных документов, по разным безделушкам, вроде стеклянных корабликов, по каталогам и книгам, по схемам и чертежам, по проектам и расчетам, по начатым и брошенным рисункам, ища к чему бы придраться.
   "Ну и бардак здесь. Порядок что ли навести? Хотя", - поморщился. - "Потом. Может быть... а может не быть...".

   Корабли в моей гавани -
   Не взлетим, так поплаваем.
   Стрелки ровно на два часа
   Назад...
   В моей гавани
   Не взлетим, так поплаваем
  
   - Стрелки ровно на два часа на-зад!!! - закончил вместе с исполнительницей и отключил проигрыватель.
   Краешек небольшой, почти плоской картонной коробки, перечеркнутой желтой лентой скотча с красным логотипом всемирной службы доставки чего угодно куда угодно, совершенно мирно выглядывающей из-под раскрытого журнала, нарисовался сам собой.
   Глаза споткнулись, уперевшись в три веселые буквы. Округлились, потом прищурились, поморгали, вернулись к нормальному облику и послали сигнал наверх. Посчитав дело сделанным, они расплылись, самодовольно, потеряв фокусировку.
   Медленно опустив руку с пустым уже бокалом, он небрежно, не поворачивая головы, бросил его в урну, не глядя, ткнул недокуренной сигаретой в тяжелую каменную пепельницу, и чуть подавшись вперед осторожно, одним пальцем сдвинул журнал.
   Толстое глянцевое издание соскользнуло с пьедестала, странным образом при этом, закрывшись и сверкнув обложкой, на которую внимания никто не обратил...
   С усилием, наведя резкость, он осмотрел видимую часть белого контейнера. Никаких надписей, никаких "От" и "Кому", "From" и "To". Единственным ярким пятном были перекрещивающиеся полосы липкой ленты и многократно повторяющийся логотип.
   - Могу поспорить, что утром ее здесь не было... Впрочем, можно и не спорить. Не было однозначно. Значит прислали. Ну, так что? Как сейчас было в песне - не взлетим, так поплаваем? Надеюсь это не бомба, - усмехнулся.
   Оставив глаза на посылке, выдвинул правой рукой верхний ящик тумбочки и вытащил сувенирный нож, стилизованный под кинжал. Испания, 17 век типа. Купил когда-то в магазинчике на Варварке.
   Осторожно поддел отточенным до состояния бритвы клинком скотч и потянул на себя.
   Скотч был явно не китайским, с ближайшего рынка, и рваться не хотел. Пришлось придвинуть коробку к себе и уже с бОльшим усилием провести острием кинжала поперек желтой полосы.
   С тихим, так и хотелось сказать - интеллигентным, шуршанием, совсем не похожим на истеричный визг аналогичного изделия узкоглазых братьев, лента разошлась и крышка, словно на пружинках, приподнялась.
   Он аккуратно подцепил краешек ножом и медленно откинул верхнюю часть коробки, ожидая увидеть... Что угодно. Начиная от Чебурашки и заканчивая яблоками.
   Внутри лежал скромный белый конверт. Содержал он, по всей видимости, не письмо. Или не только письмо, ибо был достаточно пухлым. Написанная от руки его фамилия, вкупе с именем, указывала, что послание правильно нашло своего адресата.
   Оттолкнувшись от стола, он отъехал вместе с креслом и сжатым в правой руке кинжалом.
   Прищурился.
   "Так это посылка или письмо? Как трактовать? Или в конверте еще одна упаковка будет? В сундуке заяц, в зайце утка, в утке яйцо, в яйце игла. Что за...".
   Провел пальцами по лезвию, искоса глядя на коробку.
   "Мне так интересно, а с ними - не очень... Я помню, что... Почему у меня всегда песни, выбранные случайно, под текущее настроение, превращаются в инструкцию по использованию? Ну, кто это опять прислал, а?".
   Устало поморщился.
   Хотелось курить. Нет, такое дело надо обязательно и всесторонне обкурить. Но и вставать снова лень. Вот где Ольгу носит! Сейчас бы свистнул и получил, все что хочется. Э-эх.
   Побарабанив пальцами по столу, он вздохнул, положил кинжал, развернулся, нехотя встал и поплелся за курительной палочкой, оттягивая момент прикосновения к неизбежному.
   Держа бокал на весу и наливая в него еще капельку ("только капельку") коньяка, пытаясь вытянуть при этом из зажатой в зубах сигаретки хоть сколько то дыма ("Господи, как они курят эту гадость!"), он услышал тихое жужжание включившегося факса.
   "Достали они своими коммерческими предложениями", - покривился, - "бумагу только переводят. Очередная наивыгоднейшая оферта купить что-нибудь ненужное".
   Левая рука начала свое движение ко рту, когда резкий звонок системного телефона оборвал ее намерение и последние капли коньяка разлетелись вслед осколкам рухнувшего на пол бокала. Расшатанная нервная система не смогла противостоять примитивному раздражителю. Хотя даже здорового человека громкий внезапный звук в тихой комнате вывел бы из равновесия. Может, он только чуть болезненней среагировал и не удержал себя в руках. И еще кое-что не удержал.
   Глянув на лужу на линолеуме, он сжал зубы, развернулся на каблуках и впился взглядом в надрывающийся телефон.
   - Неужели и здесь продолжается то же самое..., - негромко произнес вслух, выждал еще три звонка и очень нежно, кончиками пальцев снял трубку. Подержал на весу и медленно поднес к голове.
   - Да, - собственный охрипший голос ему не понравился.
   - Олег Георгиевич? - вкрадчиво осведомилась трубка незнакомым глубоким контральто. То ли мужским, то ли женским.
   - Да...
   - Поздравляю Вас с окончанием Игры, - с неуловимой усмешкой произнес голос. - Но только не надо Вам вскрывать этот конверт. Не надо. Поверьте мне на слово, - тембр понизился и приобрел легкий угрожающий оттенок.
   - Ааа..., - пока он соображал что сказать, трубка зачастила короткими тональными сигналами, - пи-пи-пи-пи...
   Отведя пищащую трубку от уха, он посмотрел на нее как на змею и, дернувшись всем телом, бросил в гнездо.
   Сигарета догорела до фильтра. Кинув непонимающий взгляд на зажатый в правой руке бычок, он выбросил его в открытое окно. Странно, а было ли оно открыто, когда он "вошел"?
   - Что за..., - начал было фразу, но замолчал.
   Факс завершил сеанс связи, тонко пискнул и отрезал свернувшийся в рулончик лист бумаги.
   В этот момент лампы на потолке моргнули, на секунду погаснув, и громко треща стартерами, стали вновь разгораться. Сплит задвинул жалюзи и выключился. Наступила полная тишина. Вязкая как болотная тина. И почему-то запахло озоном.
   Неясное чувство тревоги начало разливаться по телу. Рано он обрадовался, что все закончилось. Но ведь все было честно. Джентльменское соглашение не нарушено. Он выиграл партию, и черные сдались. Последний ход Королевой и шансов у них не осталось. Впрочем, если бы кое-кто, там, на перекрестках мирозданья поступил иначе... то еще неизвестно, что бы было. Но она сама выбрала свой путь. Низжалованная в принцессу она подыграла ему, вольно или невольно. Всё сложилось так, как должно было быть.
   Повел головой по сторонам, принюхиваясь и прислушиваясь. Ни звука. Даже из окна не доносится никакой уличный шум.
   Поднял глаза.
   Часы стояли. Стрелки образовали на циферблате идеальный прямой угол, рассеченный биссектрисой самой тонкой из них.
   - Время остановилось..., - констатировал факт. - Или закончилось? Это тоже предупреждение? Не вскрывайте конверт, - усмехнулся. - Совет из серии - не бросай меня в терновый куст. Или в том конверте нечто, могущее изменить расклад, что не нравится товарищам звонившим. Или наоборот. Звоночек подталкивает меня сделать противоположное тому, что советует.
   Продолжая размышлять, он чуть потянулся и взял свиток факса. Повертел в руках, не переставая переваривать новость и машинально развернул.
   Посреди листа бумаги проступали несколько коротких строчек, написанных от руки явно второпях. Кто-то спешил отправить ему сообщение и не обращал внимания на красоту почерка, быстро черкая пером. Хотя в других обстоятельствах писал очень аккуратно, каллиграфически выводя идеально ровные буквы.
  
   Посмотри в небеса
   Растопи камень зла
   Сделай явью мечты
   Выйди из темноты
   В этом мире вдвоем
   Сможем все изменить
   Магия красоты
   Может я, может ты...
  
   Собственные стихи, вернее собственный перевод. Откуда они могут быть известны кому-либо? Нигде не публиковал. Разве что в Интернете, на паре литературных сайтов. Уже и сам забыл на каких.
   Пробежав глазами текст, вернулся к началу и перечитал снова, вдумываясь. Не просто так же написали именно это. Значит, здесь должен быть смысл. Определенный. На это и расчет. Знают, что он привык во всем искать ключ. Ключевое слово или ключевую фразу. Выдирать из красивой, завуалированной виньетки картину.
   "Наверное - выйди из темноты. Мне хотят сказать, что пора выйти. Уйти. Покинуть этот "мир". Из того то я вышел, вернулся в свой. Но он уже не мой. Он остался прежним, но я уже не тот. Это имеется в виду? А, в самом деле? Что меня здесь держит. В этом офисе. Да и в этом городе", - оторвался от бумаги, отвернулся к окну. - "Ничего. Уже ничего. Надо двигаться вперед. Писать Книгу Будущего. Как она будет называться? Как мы ее назовем?", - незаметно для себя он выбрал именно это, объединяющее его с автором послания местоимение. - "О чем она будет? Если прошлое было ANTI, то будущее - ... PRO? Про что? PRO Питер...", - название родилось внезапно и очень четко.
   "Звучит. Я мечтал об этом городе? Да. Вот тебе и второй ключ - сделай явью мечты. И в том Мире вдвоем сможем всё изменить... Вдвоем. Третий ключ. Вдвоем с кем? Да с тем, кто писал. Писала. А последнее - магия красоты. Которая спасет Мир. Сделает его другим. Изменит реальность. Это четвертое. У нас сегодня всего по четыре", - улыбнулся. - "Вот такая расшифровка послания. Значит в Питер. Может, она уже там?".
   Свернув факс, он положил его в карман, закрыл обе рамы распахнутого окна и быстрым шагом вернулся к своему столу.
   Конверт был на месте. Значит, не показалось. Кто его прислал, уже нет сомнения, если он, конечно, правильно понял подсказку. А с тем, кто так настойчиво не советовал его трогать, разберемся обязательно. Но попозже.
   Обойдя стол, он присел на краешек кресла, вынул послание из коробки, помедлил секунду и резким движением оборвал край упаковки.
   Ничего не произошло. Ну, по крайней мере, ничего не взорвалось. И в окно никто не ломится, никакие ведьмы. И призраки администраторов не возникают в дверях. А ведь так не хотели, чтобы он вскрывал. Не смогли помешать? Ха-ха. Впрочем, не надо недооценивать ту самую силу, которая вечно совершает не то, что хочет.
   Наклонив руку, он вытряхнул из конверта небольшого размера синюю бархатную коробочку, наподобие тех, в которые упаковывают покупки в ювелирных магазинах, и сложенный пополам лист бумаги. И еще что-то застряло, зацепившись, видимо, за внутренний шов конверта.
   Поставив коробку на стол, он залез свободной рукой внутрь, подцепил и через секунду вытащил наружу... хрупкую, невероятно искусно сделанную белую фигурку, увенчанную короной.
   - О...! - отпрянул от неожиданности. Хоть и ждал что-либо подобное, но найти вот так ту, что ушла по воде, вернее не ее саму, а ее олицетворение...
   Бросив конверт, он медленно поднял находку на уровень глаз.
   "Нашлась...", - улыбнулся маленькой Королеве. - "Ты приехала? Как Лягушонка в коробчонке. Значит, все только начинается? И это первая глава? Алиска...".
   Бережно поставив фигурку на стол, взял письмо. Развернул.
  
   "Под звездным небом. Ровно... на два часа назад".
  
   Всего одно предложение, заканчивающееся улыбающейся рожицей смайлика. Предложение о встрече...?
   - Под звездным небом... Гм, - отложил бумагу и задумался. Потом повторил вслух красивое словосочетание. - Под звездным небом. Вот же придумщица, - улыбнулся. - Загадочная девушка. А время как понять - на два часа назад? Назад от чего?
   Вернулся к посланию.
   - Так... Вроде все есть, и в то же время ничего нет. Догадайся, мол, сам. Найди меня. Ах, Алиса... звезда моя, - взглянул на молчащую белую фигурку и, не удержавшись, подмигнул коронованной особе. - Ты меня ждешь? Хорошо. Я тебя найду. Найду, - кивнул утверждающе головой, - обязательно. Ну а в коробочку ты что спрятала? Ключик, небось? К дверце.
   Сложил письмо и потянулся к бархатному сундучку.
   Тугая крышка, поддетая ногтем, нехотя подалась и, распахнувшись, явила ему...
  
   Насыщенный, сверкающий ярко-голубыми гранями Лазурит...
   Желто-зеленый, не броский, но выразительный Оливин...
   Кроваво-красный, налитый силой и мощью Рубин...
   Отливающий морем, светло-бирюзовый Аквамарин...
  
   Широко раскрыв глаза, он уставился на камни. Даже при этом, неестественном "дневном" освещении они выглядели впечатляюще. Разноцветные огоньки вспыхивали и бежали по поверхности драгоценностей, перемигиваясь, переливаясь, будоража воображение и захватывая дух. Попробуйте, соберите вместе четыре таких красивейших камня, и вы поймете, как завораживающе выглядят брызги испускаемого ими сияния.
   Поставив шкатулочку, он оперся локтями на стол и уложил голову в ладошки, не отрывая взгляд от разноцветного свечения.
   Скарабей и Паучок, нежно обернутые тонкими золотыми кружевами, лежали, переплетшись лапками.
   Рубин, этот исполин, царь камней, символ жизни, не нуждался в одеяниях, лишь чуть-чуть, одним краем вправленный в золотую чашечку. Он пульсировал всеми оттенками красного, как тогда, будучи брошенным в огонь.
   Великолепный кулон цвета морской волны, зачаровывал бескрайней равниной стихии, шумом прибоя, бьющего в скалу, свистом ветра.
   "Вот они. Все здесь. Она их нашла...? Как они у нее оказались? Впрочем,... это не важно. Она решила сложить новый пазл? Или предлагает это сделать мне? Повернуть калейдоскоп. Чтобы цветные камешки легли иначе. Чтобы вышло уже не ANTI, а...".
   Душа, глядя его глазами на россыпь ставших знаковыми камней, восхищенно захлопала в ладоши и начала "дергать" его за руку: пойдем, мол, скорее побежали. Скорее! Хватит сидеть! Это место не для нас. Вставай, нас ждут великие дела!
   Помня о том, что он узнал на неведомых просторах, о том, чему его научили, о том, что подсказали, он легко поддался на "уговоры", прервал созерцание, аккуратно сложил камни обратно и спрятал в ставший уже кладезем всяческих артефактов карман. Туда же приправил письмо и маленькую фигурку Королевы. Пустой конверт вместе с коробкой, недолго подумав, убрал в тумбочку.
   Потянулся, напрягая натруженные за долгий-долгий день мускулы. Улыбнулся мелькнувшему в окне, сквозь неплотно задвинутые жалюзи собственному отражению, и поднялся с кресла.
   Техно-коллаж на обложке журнала, под которым таилась посылка, начал медленно таять. Исчезали различные новинки техники с громкими марками, переплетения проводов и структуры сложных систем, изображенные на фоне урбанистических пейзажей. Вместо всего этого шедевра дизайнеров-оформителей проступала, постепенно проявляясь и насыщаясь красками, совершенно другая картина:
   Две красивые девушки. Такие похожие и такие разные. Голубоглазая блондинка и зеленоглазая брюнетка, в легких туниках белого и черного цвета, летели над морем, держась за руки и загадочно улыбаясь. Их великолепные волосы развевались по ветру, сплетаясь вместе, а за спинами у них хлопали тонкие, подобные лебяжьим, изящные крылья.
   Где-то далеко, почти на горизонте, остались развалины старой крепости, чуть подсвеченные восходящим над миром солнцем, грозные скалы, пустынный берег, тающие в небе звезды и тонкая галочка застывшей в прозрачной синеве утра Чайки...
   "В прошлое можно заглянуть, но нельзя вернуться...".
  
  
   ... ПРИМА
  
   Погружение в себя заняло едва ли несколько секунд. Вернувшись в текущую реальность, он не увидел в ней ничего нового и лениво потянувшись, зевнул. Сунул в рот очередную сигарету. Прикурив, переключил музыкальный центр на эфирное вещание и глянул в боковое окно.
   "Наше радио" отозвалось противным, гриппозным кашлем, каким-то кхеканьем, сиплыми стонами, перемежающимися заунывным гудением и, расписавшись в бессилии перед происками темных сил природы, потонуло в белом шуме.
   Отвлекшись от оценивания женской привлекательности двух юных нимф, одними из первых почуявших весну и нарядившихся по сему поводу в ультракороткие юбки, сверкающих голыми коленками и пупками, радостно щебечущих, и пропитанных явно и тайно бросаемыми мужскими взглядами, но щебечущих и ищущих рыскающими взглядами , то весьма скоро займут в них почетные места), ть сидитолу, но такого слова п он вернулся к жалобно хныкающему радиоприемнику.
   Покрутил джог-шаттл, перестраиваясь на другую волну. Радиостанций в городе, как бычков весной, под растаявшим снегом, только приличных раз-два и обчелся. Но, судя по тишине в динамиках, всех постигла одна и та же участь.
   "Глобальный теракт, во всех студиях сразу. Революционная матросня, захватившая во исполнение заветов тысячекратно преданного анафеме Ильича средства связи. Атмосферный фронт, накрывший трехсотлетний город...".
   Прищурив один глаз, он вяло придумывал шизофренические и не очень версии отсутствия в эфире хоть какого-нибудь радиовещания, когда рука, уже уставшая вращать кольцо настройки, наконец, нашла что-то членораздельное.
   Томно-воркующий девичий голос ворвался в салон на середине фразы и встряхнул засыпающее от долгого стояния и тупеющее от безделья сознание:
   - ...вая игра. Пишите на наш портал три-два-два-два-три-два. Сообщение платное, два доллара восемьдесят центов плюс НДС.
   Голос сделал завораживающую паузу и с интонацией готовой на все что угодно нимфоманки, продолжил:
   - Где же ты, герой? Страна Чудес ждет тебя, искатель мечты, - даже радиоволны смогли передать, насколько призывно облизала свои губки вещающая в микрофон барышня. - Там, под звездным небом, где нет времени, где стрелки повернулись вспять..., - затаила дыхание девушка, - тебя ждет... Ладно, - рассмеялась ведущая, - этого пока достаточно. Ты уже на пороге. Наше ANTI шоу "PRO Питер" начинается...
   - О-па, - медленно протянул он, резко встрепенувшись и взглянув на дисплей, на котором плавно проявилось название радиостанции, затеявшей развлекательно-познавательное нечто:
  
   KOSHIKA FM
  
   - Что-то я такого радио никогда не слышал, - пробормотал, недоумевающее опуская уголок губы и машинально, впрочем, как всегда, добавил рекламный слоган одного хорошего фильма. - Это не радио. Это кино..., - примолк на секунду. - Анти-шоу..., - повторил заманчивый клич. - Про Питер. Ага. Интересно получается...
   Радио-ворожея, под затихающую оптимистично-патриотичную мелодию песенки о спящем кораблике, у которого все пытаются выяснить, что же ему снится, провалилась куда-то в бездонное пространство космоса, сгинув в чертополохе эфирных помех. Название станции моргнуло пару раз и плавно исчезло с экрана.
   Оставшись в том же положении и с тем же выражением на лице, он начал перебирать в уме полученную информацию.
   "Новая игра...? Так-с... И притом анти. Но про. Диалектика, однако. Единство и борьба противоположностей", - усмехнулся. - "Как она сказала - ты уже у порога? У какого, вопрос. Или это образное выражение? Да, скорее всего. Сделай ход вперед - и ты уже в игре. Вроде ничего особенного, собственно, во всем этом нет, если не считать кое-чего... Такое ощущение, что специально для меня было сообщение", - недоверчиво прищурил один глаз. - "Как-то это подстать одной очень интересной телеграмме. Стоило о ней вспомнить, и о кроликах заодно и вот, пожалуйста. Единственный голос, на весь городской радиоэфир, вещает о новой Игре. Только теперь PRO. И что это - случайность? Или совпадение? А эта, странная фраза - под звездным небом".
   - Стран-ная фраза, - протянул вслух с интонацией бдительной управдомши. - Странная, если не сказать больше.
   Произнес и примолк.
   "Хорошо, допустим это просто игра, каких полно сейчас. Вон, люди в "дозоры" играют, носятся по городу, изображая "иных". Жил-был на свете Антон Городецкий", - хмыкнул. - "Так и у этих, с "Кошики". Придумали некое городское приключение. В поисках чего-то там. Впрочем, не чего-то, а мечты. Какой мечты?", - пожал плечами. - "Разве мечта это нечто материальное, что ее можно найти и потрогать? Хотя-хотя... Мечты у всех разные. Только не у всех они есть. Некоторым они мешают, отвлекая от "реальной" жизни", - примерно так выражался кое-кто из прошлого...
   Мысль, как это часто бывает, переключилась по ассоциативной цепочке на другое, и он едва не уплыл в воспоминания, из которых совсем недавно вынырнул. Вовремя спохватившись, вернулся обратно.
   "А вообще задумка интересная. Если сделать нетривиальный сюжет, то может получиться вполне ничего...", - закрыл один глаз, отдавшись всестороннему оцениванию мысли. Застоявшиеся мозги встрепенулись, ухватились за свежую идею, и начали творчески ее развивать. - "Помню, в детстве мне нравились настольные игры. Бросаешь кубик, примитивный генератор случайностей, и двигаешь свою фишку по клеточкам или кружкам, вдоль прочерченной дорожки, не зная, свалишься ли сейчас в яму и откатишься назад, вплоть до самого начала или попадешь на лестницу и вырвешься вперед. В тех играх выигрывал тот, кто приходил первым к финишу. А здесь, когда вместо нарисованной карты целый город? Впрочем, если его ограничить историческими рамками, откинув спальники и промзоны, то получится не такая уж большая территория. Скажем между Невой и заливом и от Обводного до Большой Невки, захватив еще и острова. Добавить побольше внезапностей, резких поворотов, по ходу пьесы, требования к определенному времени найти нечто и добраться с ним в место, которое еще нужно отгадать... Создать некую смесь квеста и RPG, но не компьютерную, а в масштабах мегаполиса. Игра в реальности. Игра с реальностью...".
   Отвернулся к боковому окну, продолжая обдумывать идею.
   Нимфы, выцветавшие на другой стороне улицы, исчезли. Многочисленные другие, возникшие на их месте, не тешили взгляд и не будили никакие желания, поскольку мозг, радостно потирающий ладошки от предчувствия интересного развлечения, уже был занят и занят более важным делом, чем оценивание внешности самоутверждающихся малолеток.
   "Так...", - остановил он свой творческий порыв и негромко пропел, изображая великого любителя комбинаций:
   - Что наша жизнь - игра, и кто тому виной, что я увлекся этою игрой, - сделал паузу. - Увлекся я придумыванием собственной игры, а в предложенную пока еще не вступил. Точнее не в игру, а в шоу с такой "модной" приставкой. Действительно, слово это заездили в последнее время. Анти-казуал, анти-гламур, анти-робски, анти-герой. Анти-лора вот еще есть... Теперь и анти-шоу. ANTI и PRO. За и против..., - усмехнулся и вновь замолчал.
   Прислушался к себе, стараясь понять, что происходит внутри него.
   Разум, не обращая внимания ни на его болтовню, ни на прочие внешние раздражители, вроде давешних прелестниц, с энтузиазмом занимался разработкой сценария, перебирая варианты и отбрасывая неподходящие. Вообщем вытесывал Давида из глыбы. Отсекал все лишнее. Очень надо сказать рациональный способ творчества.
   А душа, которая в тандеме с разумом может делать невероятные вещи, изменяя реальность, душа... Сообщение затронуло в ней какие-то струнки и вызвало предчувствие, странное предчувствие того, что что-то сдвинулось с места, как эта, начавшая, кстати, медленно ползти колонна автомобилей. Где-то невидимый некто перевел стрелку, и два состава, громыхая на стыках рельс, постепенно набирая скорость, двинулись навстречу. К пересечению путей. Только где этот перекресток? На скольки углах?
   "Перекресток семи дорог, вот и я", - легким движение ног он стронул свою изящную "японочку" с места и двинулся вперед, держась за невесть откуда нарисовавшимся перед ним, если учесть что последние полтора часа он стоял в хвосте у скромного автомобильчика с маленьким львенком на эмблеме, громоздким, как славянский шкаф, красным "Гелинцвагеном".
   "Хотел бы я посмотреть на владельца настолько несуразного авто", - хмыкнул. В самом деле - достаточно дорогая машина, с четкими прямыми линиями, выдающими крепкий мужской характер и... и такой безумный цвет, годный для какой-нибудь дамской "мыльницы".
   Проехав буквально метров двадцать-тридцать, очередь снова замерла. Оставалось надеяться, что теперь уже ненадолго. И действительно, через несколько секунд железный поток вновь тронулся. Синхронно с ним двинулась вперед и его последняя мысль.
   "Интересно. Пять Углов в Питере есть, причем не только те, что на Загородном. Кроме них встречал еще подобные места. А семь дорог где-нибудь в городе сходятся? Хотя вряд ли... И все таки", - подумал, вновь возвращаясь к радио "Кошика". - "Не все здесь чисто. Название то я придумал, как и сам термин - анти-шоу. Нет, термин был в книге. Впрочем, не важно. Тут другое смущает. Звездное небо и время назад. Это было в посылке... Так что тогда кроется за всем этим предложением? Вернее, гм, кто? День... настал?".
   Магнитола кашлянула и осторожно поддакнула:
  
   Настанет день и я буду снова
   Дрожа искать нужное слово
   И фонари упадут тенью
   И глаз горит и рук сплетение
  
   Он едва успел нажать на тормоз, чтобы не въехать в задницу замершего "Вагена".
   Чертыхнулся.
   "Ну, Соня, ну погоди!", - беззвучно рыкнул на отвлекший внимание аппарат, не отводя при этом глаз от "гайдара". Не хотелось портить ни свою машину, ни чужую, намного более дорогостоящую.
   Тронулись. Встали. Тронулись. Снова пауза. Потом метр вперед и опять стоп. Вперед и стоп. Стоп и вперед. Езда в пробке... это не езда, это мастурбация.
   Вновь застывшая, но уже окрыленная надеждой вереница машин в нетерпении гудела двигателями на разные голоса, предвкушая скорое окончание заточения.
   Пользуясь передышкой в рваном движении, он попытался осмыслить обрывок выданной "подсказки", уже не удивляясь самому факту оживающей техники.
   Прокрутил текст так и так, но ничего из него не извлек, кроме того, что когда настанет день, надо снова искать. Некое слово. И судя по массе "случайностей", этот день - сегодня, поскольку предложение искать уже поступило, причем поступило весьма нетривиально.
   - Так что, играем? - спросил сам у себя. - Начнем анти-шоу? Хотя мне кажется, что оно и так уже началось...
   Сдвинувшийся на метр вперед "немец" ослепил его вспышкой стоповых фонарей и от этого красного сияния у него в голове щелкнул некий триггер, и замелькали кадры из фильма. Вот далось ему то кино!
   "Служба досуга CRS. Игра, отпуск, отдых. Игра, подогнанная под Вас, как хороший костюм".
   "- Я не покупаю кота в мешке".
   "- Вы вступаете в нее добровольно. Ознакомьтесь с контрактом. Подпишите здесь и здесь. Мы позвоним. Спасибо, что обратились к нам".
   - Я не покупаю кота в мешке, - глядя расфокусировавшимися глазами на яркие огни, повторил он вслух холодную отговорку миллионера и усмехнулся. С усилием навел резкость.
   - А я "покупаю". Кошику!
   Выудив из кармана своей модной замшевой куртки с громким именем из трех букв, телефон, откинул крышку и, поглядывая вперед, быстро набрал сообщение. Подписал его вспомнившимся из давно прочитанной книги вариантом своего имени. На секунду остановился и... отправил смс на номер, сообщенный ведущей, подарив кому-то девяносто честно заработанных рублей.
   Телефон пропиликал, подтверждая доставку, и тут же ласковый голос тонко пропел ему из динамиков:
   - Привет, Халег. А может Ольгер? Или просто - Олег Георгиевич? А? - девушка, живущая в эфире, задорно рассмеялась. - Ты в игре. Движение началось. Все, возможно, могло быть иначе, если б не эти..., - последовала короткая пауза, - под-сказки. - Именно так, через дефис, передала последнее слово невидимая барышня. - И вот тебе первая. Можно ли найти черную кошку в темной комнате? Удачи-и, - прошелестело радио. - А теперь - вперед.
   Голос исчез и Садовая в миг забурлила.
   Он с интересом посмотрел на приемник.
   "Вот так значит... Радио-игра с под-сказочками. Угу. Откуда они мое имя знают настоящее? А?! Дорогая передача...".
   Долго пребывать в ступоре ему не дали. Резкие сигналы стоящих сзади авто вернули его в действительность. Все настолько устали от бессмысленного стояния, что позабыли на время о культуре и напомнили застывшему идиоту, что он здесь не один.
   Стряхнув оцепенение, он резко рванул с места, догоняя, ушедший в отрыв красный "шкаф".
   "Вперед, так вперед", - подумал раздраженно. - "Только не надо вот сейчас никому мне под колеса бросаться. Скользко, однако", - ехидно, как ему показалось, поддел ведущую.
   Причина помехи дорожному движению, тоже случайная, разумеется, и заставившая его потерять столько времени, но зато толкнувшая черте во что, была устранена.
   Доехав буквально за минуту до площади, он увидел забрызганный грязью по самые окна огромный пузатый "Scania", затянутый на площадку перед входом в метро. Автобус сиротливо стоял, приткнувшись носом к киоску, торгующему шаурмой. Толпа низкорослых японцев, высыпавших из шведского гиганта, как горох из мешка, взволнованно щебетала что-то на своем языке, и непрерывно щелкала фотоаппаратами, запечатлевая рискнувших попробовать сомнительного лакомства сородичей. Ошалевший от набега покупателей кавказец выглядывал в окно и, судя по дерганому движению усов, что-то весьма проникновенно кричал двум суетящимся помощникам, одновременно успевая "мило" улыбаться непосредственным, как дети японцам.
   Мельком глянув на эту смешную интермедию, он проехал мимо и, моргнув напоследок "вагену", свернул на парковку перед "Пиком". Углядев просвет на стоянке, быстро проскочил под поднятым шлагбаумом, и занял место перед самым носом буквально чуть-чуть не успевшего роскошного "Ягуара". Дама, сидевшая за рулем повернула голову, на секунду задержала на нем взгляд, скрытый дорогими и стильными темными очками ("в пасмурную то погоду?"), загадочно улыбнулась и медленно проплыла дальше. Он успел заметить выбившуюся из-под не менее стильной, чем очки, косынки темную прядь волос и тонкую аристократическую шею, окаймленную стоячим воротником красивого, в английском стиле пальто.
   "Ну, просто леди", - удивился. - "И автомобиль под стать. Это вам не Феррари", - усмехнулся, - "и даже не Бентли".
   Он виновато и поздновато развел руками - мол, извините, мисс, ничего не могу поделать. Увы. Рад бы уступить, но никак. Может быть, в следующий раз вам повезет больше.
   Непонятно с чего настроение улучшилось и, выходя из машины, он весело пропел, вслед удаляющемуся на другой край парковки шикарному черному авто:
   - Святая Катерина, пошли мне дворяни-н-н-н-н..., - поперхнулся последним слогом.
   Номер машины, кроме трех цифр содержал, как и положено, три буквы. Три простых русских буквы.
   К Э Т
   - н-на..., - выдохнул, закончив строчку, и прикусил язык.
   "Ягуар" остановился.
   "Радистка Кэт?", - ляпнув глупость, он натянуто улыбнулся, пытаясь скрыть растерянно-озадаченное выражение лица.
   Дверца автомобиля приоткрылась, и из нее показались длинные ноги в обтягивающих замшевых сапожках.
   "О-хо...", - поднял он бровь.
   Давешняя леди грациозно вышла из машины, небрежно заправила под косынку непослушный локон и мельком глянув на его застывшую фигуру, двинулась походкой знающей себе цену женщины ко входу в торговый центр.
   Он медленно поворачивал голову вслед за этой высокой стройной мисс, за покачивающимся в такт ее шагам шлейфом длинных черных волос.
   "Может догнать?", - возникло нормальное желание. - "Да спросить, уж не Катериной ли ее зовут. С таким то номером. А повод? Ерунда. Была бы девушка, а повод найдется", - хмыкнул. - "Хороша, чертовка ведь. Эдакая черная кошка. Не часто такое встретишь".
   Первый порыв прошел и, подумав, он решил отказаться, пока, по крайней мере, от поспешного знакомства. Глупо делать резкие движения. Можно представить, как будет выглядеть со стороны его мельтешение. Эдакий роняющий слюну школьник, бегущий за девочкой. Нет уж. Себе цену он тоже знает. Бегать за барышнями? Чтобы натолкнуться на холодный, оценивающий и в секунду выносящий приговор взгляд? Зачем. Зачем корчить из себя клоуна, пытаясь добиться благосклонности вальяжной дамочки, насмешливо показывающей, насколько она далека от всей этой суеты, что ей, принцессе на горошинке, смотрящей с презрением на суетящихся у ее ног мужчин, все их потуги до лампочки. Потому что она такая вся из себя, гламурная. И только ее подушка знает, как на самом деле она может быть одинока и несчастлива... Но. Жажда ничто, имидж, как известно, всё. Поэтому спешить делать самый "естественный" шаг он не будет.
   - Катерина, - усмехнулся. Он уже заметил, что в Питере используется именно такое звучание данного имени. Просто Катями никто девушек не называет. Только Катеринами. Интересно, с чем это связано? Еще одно маленькое своеобразие и так, достаточно своеобразного города?
   Решил выждать пару минут, чтобы никому не показалось, что он следует именно за этой длинноногой и дорогой, во всех смыслах, брюнеткой.
   Оглядел площадь и остановил взгляд на злополучном автобусе.
   Несмотря на разделявшее их расстояние, он услышал, как лопотали что-то, вкушающие с опаской шаурму, япошки. Посмотрел, как смеялись их коллеги, щуря за стеклами очков свои и так узкие глазки и сверкая белоснежными зубами.
   Один из них, не характерно для этой островной нации высокий, что-то гортанно сказал, и вся группа дисциплинированно и синхронно повернулась и уставилась в его сторону.
   Он едва сдержался, чтобы не показать им язык.
   "Это из-за этих, недокормленных самураев, я ехал от Невского до Сенной два часа? Япона мама", - зверски прищурился, дразня джапанов. - "Так, всем вести себя прилично, а то... за Цусиму придется рассчитываться. И чего вас сюда принесло? Тусовались бы на Дворцовой или возле Исакия. Вот так вот и попадают в "игры", с восточным оттенком. Кошика Сан. Кстати, это ж японское словцо - кошика?", - хмыкнул.
   Длинный турист нацелил на него огромный объектив своей навороченной "зеркалки" и защелкал затвором.
   "Я вам что, памятник?", - возмутился про себя и демонстративно повернулся спиной.
   Пауза выдержана, можно идти.
   Он, не спеша, не оборачиваясь, дошел до лестницы, легко взбежал по ступенькам и нырнул во вращающуюся дверь.
   Народ, отошедший от праздника, неспешно фланировал по галереям и холлам торгового центра, наслаждаясь не столько самим шоппингом, сколько сопричастностью с ним. Мол, мы так, ходим-бродим-выбираем. Ну, может, если нам что понравится... Тогда приобретем. А пока - сплошной fairly nice, ничего особенного.
   Улыбнулся. Сам любил поступать именно так, заходя в бутик, сканируя пространство, пробегая взглядом по вешалкам и полкам, и не видя ничего подходящего. Эдакое пресыщенное выражение на лице, в ответ на молчаливые вопросы вышколенного персонала, как правило, женского. Нет, мол, девушки, у вас ничего для меня интересного. А жаль.
   Сделал круг по первому этажу, ненароком посматривая, нет ли где красотки из "Ягуара". Не заметив ничего интересного, поднялся на второй и двинулся в обход магазинчиков.
   Собираясь свернуть из длинного прохода за угол, он почувствовал спиной Изменение. Будто кто-то легонько коснулся его, передавая мысленный посыл и придерживая его стремление. Ощущение было очень тонкое, почти неуловимое, но он остановился. Обернулся.
   Тишина...
   Огромное здание, кишащее секунду назад как улей, стало мертвым и пустым. Ни одного человека, ни одного звука, ни одного движения. Стоп-кадр. Словно взрыв нейтронной бомбы, не затронувший его самого.
   "Приколь-но...", - задержав непроизвольно дыхание и "зависнув", медленно процедил он про себя. - "Так не бывает. Я же не там, "за стеклом", в пространстве непонятно чего. Я в реальном городе. Был... Что произошло...?".
   Закрыл и открыл глаза. Психологический атавизм. Из мира детских кошмаров. Когда страшно, надо посильнее зажмуриться, а лучше закрыть глаза ладошками. Потом потихоньку открыть и очутиться снова в своей кроватке, под одеялом. И все страхи рассеются. Хорошо если б было так.
   Всё осталось по-прежнему. Все неживые, неодушевленные предметы были на месте, в отличие от исчезнувших людей и это, мягко говоря, пугало. Распахнутые двери магазинов, забитых товарами. Пустой коридор, упирающийся в кольцевую галерею. Мертвый свет многочисленных ламп и давящая, оглушительная тишина.
   "М-да уж...", - первое удивление прошло, и он попытался быстро найти разумное и логичное объяснение случившемуся. - "Это такое начало? Они что, устроили гигантский по размаху мега-флеш-моб? Впечатляет, конечно, но...".
   Прислушался.
   Тишина...
   "Она убивает", - вспомнилось откуда-то. - "Она отнимает энергию и замедляет бег времени. А что у нас со временем, кстати...?", - шелохнулось смутное и нехорошее подозрение.
   Он оглядел близлежащее пространство и, не заметив нигде нужного прибора, аккуратно поддел с левого запястья рукав и опустил глаза.
   Сначала ему показалось, что часы стоят. Две стрелки образовали идеальный прямой угол, а третья застыла между ними тонкой биссектрисой. Не часто удается заметить такую красивую картинку на циферблате. Остановись мгновение, ты прекрасно...
   Громкий, в тишине, щелчок секундной стрелки нарушил идиллию. Серебристая полоска тронулась с места и двинулась... в обратную сторону, назад.
   Волосы на голове тихо зашевелились, а глаза, приклеившись к кончику сошедшей с ума стрелки, заморгали синхронно ее противоестественным, ненормальным шагам.
  
   Время назад,
   Все разделилось вокруг,
   На чужое и наше,
   Бросив на разные чаши,
   Против и за
  
   Anti и Pro...
  
   В календаре преднамеренно,
   Спутались числа,
   В том, что все это случилось,
   Я не со зла
  
   Карты легли на такую,
   Наклонную плоскость,
   Что мне удержаться не просто,
   На тормозах
  
   Да... Тут уж удержаться бы точно. И не съехать с катушек досрочно. Не, ну кто-нибудь видел, как время бежит назад? Не в кино, где красные моргающие цифры отсчитывают минуты до самоликвидации какого-нибудь космического корабля или до взрыва бомбы. Не на кухонном таймере, отмеряя заданный тобою же интервал для приготовления пищи. А вот так. На обычных стрелочных часах, не самых худших в мире, которые, как он думал, в принципе не могут вращаться в другую сторону. Думал. Оказывается, могут. Да еще как.
  
   Крутится ось,
   Шар неподвижно висит,
   На просторах вселенной,
   Весь перевязанный лентой,
   Вместе и врозь
  
   Люди стремятся попасть,
   В вожделенную вену,
   Большое спасибо рентгену,
   Видно насквозь
   Как кто-то летает кругами,
   Над детской площадкой,
   Весь начиненный взрывчаткой,
   Жить сорвалось
   Это все, что мы сделали здесь друг для друга,
   Все, пытаясь уйти навсегда из проклятого круга,
   Мне кажется я...
  
   "Мне кажется я...", - сюрреализм ситуации, пахнущий чертовщиной, наконец-то дошел до него. Из тайников сознания тихой сапой выполз страх. Бессознательный и липкий. Больше всего пугает непонятное. Мозгу не хватает ощущений, чтобы правильно представить во всей красе возникшую только что иную реальность. Она видна. Она отражает свет сотнями различных картинок. Ее можно потрогать, её можно понюхать. Но этого мало. В ней нет звуков. И время в ней повернулось вспять...
   Коленки предательски задрожали в такт заколотившемуся сердцу. Вброшенный в кровь адреналин нагнал тоску, от которой пересохло в горле и зашумело в ушах. Еще минута и он грохнется в обморок, от взлетевшего вверх давления, как чересчур впечатлительная барышня. В голове пульсировало только одно желание - немедленно броситься вон из мертвого комплекса, выбежать прочь, на улицу. Там то живые люди есть! Там - город. Огромный город!
   Удержала его скрутившаяся, от первых впечатлений, в комочек душа. Скрутившаяся, но не ставшая опускаться в пятки, а, наоборот, с детским любопытством поглядывающая на все происходящее его глазами. Она остановила пытающееся потеряться, свалить по-тихому сознание и взбодрила организм, заставив отпустить шуточку по поводу города и тем самым немного успокоиться.
   "Город - сказка, город - мечта. Попадая в его сети, пропадаешь навсегда. Глотая воздух, простуды сквозняков. С запахом бензина и дорогих духов", - пролепетал он и улыбнулся. Жить без ЧЮ, быть может, можно, но как на свете без ЧЮ прожить. А с его любовью распевать куплеты по любому поводу, можно представить, как лежа в собственном гробу, он будет непринужденно насвистывать "Похоронный марш".
   Перевел дух.
   "Слава Богу, апельсинами не пахнет", - беззвучно и, насколько возможно в подобной ситуации иронично ухмыльнулся. Вовремя он остановился. Поддаться панике и потерять рассудок любой дурак сможет. А ты пойди, попробуй, пойми сначала, во что встрял.
   "Попадая в его сети..., как она сказала, эта радио-барышня?", - он поворошил "запись" приглашения, которое не казалось уже ни смешным, ни неуместным. Свои возможности организаторы продемонстрировали очень наглядно. - "Там, под звездным небом, где нет времени, где стрелки повернулись вспять... Ну, так они уже повернулись. Звезд только пока не видно", - покосился на белый потолок, - "но это уже детали. Выходит, я таки попал. Пересек порог. Быстро ребята работают. Служба досуга и отдыха, гм...".
   Глянул снова на любимый Tissot. От момента Начала прошла уже целая минута. Вроде немного, но. На всё про всё, если верить полуторагодичной давности письму, ему отведено два часа. Не так и мало, если не учитывать того, что неизвестно что надо сделать и неясно, что и как найти. Вполне в духе русских народных сказок.
   "Сказки, мои любимые, не читаешь мне на ночь", - невесело вздохнул, - "и я топаю на крышу...".
   Призадумался.
   "Вот так вот "купишь" кота в мешке. Кота, кошака, а потом... Так, на минуточку", - он ткнул указательный палец себе в нос, что должно было изобразить напряженную работу мысли. - "Кошика FM, кошка, cat, Кэт... На "кошачьей" машине. А это ж подсказочка...", - чуть не ахнул, осененный догадкой. Нет, он не тормоз. Просто мозги ему за..., гм, забили всякой ерундой, вот и не воткнулся сразу в очевидное и самое вероятное.
   "Красиво девушку ввели в дело", - искренне восхитился тонкостью шутки. - "Ненавязчиво так подставили. Little black cat", - хмыкнул и потер переносицу.
   Голова еще шумела от пережитого страха и медленно скрежетала шестеренками. Ей можно только посочувствовать и утешить тем, что лучшее еще впереди. А это только разминка.
   "Ладно. Не будем усложнять сущность. Она это или не она", - покачал головой. - "Я или не я", - давно ставшая любимой присказка. - "Место и время встречи изменить нельзя. Кубик уже брошен, остается идти вперед и по возможности никуда не свалиться. Пункт первый - наша раша, пардон, наша коша. Пусси кэт. Всё", - подстегнул себя, - "трогаемся с места, хорош памятник из себя изображать".
   Развернулся в направлении галереи и внешне уверенно, но где-то глубоко внутри все же с опаской, сделал шаг. Мало ли что еще тут придумали.
   Каблук, вместо того, чтобы звонко клацнуть по мрамору и вызвать гулкое эхо в пустом коридоре, беспомощно и беззвучно ткнулся в пол.
   Тишина... И не реально так...
   Он остался стоять на расставленных ногах, мысленно почесывая затылок.
   "Гм... Эффектно, ничего не скажешь".
   Не решаясь продолжить движение, он попытался сам для себя определить - как относиться к происходящему. Как к игре? Пусть необычной, и судя по началу - масштабной, с размахом. В которой, что бы ни придумали организаторы, и каким бы внешним антуражем не обставили каждый ход, всё равно всё будет не настоящим. Будет искусственным, придуманным. Как нарисованный мир в компьютерной игре. Или все же подойти к делу серьезно. Нет, с юмором конечно, но без фанатизма. Просто помнить, что он в виртуальном пространстве. Диптаун наяву. Питер-таун. Отражение. Не дать себе погрузиться в него полностью. Не дать себя обмануть, пусть все органы чувств всеми доступными средствами убеждают его в своей правоте. Он не оттуда. Он из...
   "Ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла, нас путать не надо. Ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла, мы из Ленинграда", - покачал головой в такт. Приятно осознавать себя в чем-то уникальным, способным в нужное место вставить нужное слово в легкой песенной форме.
   "Грешу я самолюбованием", - в этом его усиленно убеждала одна раздвоенная особа. - "Да на здоровье. Пусть так и думают. Разочаровывать не буду".
   Какие аргументы использованы сейчас против него? Исчезли все люди? Ненаказуемо. Нет звуков в помещении? Бывает. Если внезапно оглохнуть. Повернули вспять часы? С трудом, но можно придумать причину. Оптический обман, например. Или гипноз. Или игра его собственного воображения. Не все же в виртуальности продумано до мелочей. Большую часть люди домысливают сами. На этом и построен эффект Глубины.
   "Черт, похоже, я Лукьяненко обчитался вчера. До полночи сидел, вот и перебрал", - он чувствовал, как тянет его в "сладкую" пучину, но, оставаясь, по крайней мере, пока, одной ногой здесь, продолжал искать аргументы.
   "Хорошо, а как относиться к "случайностям"? Как к настоящим случайностям, или как к тщательно срежиссированным ситуациям? В принципе, при хорошей организации, любую встречу или событие можно спланировать и реализовать. Конечно, кирпич ни с того ни с сего никому и никогда на голову не свалится, если... если это не написано в сценарии. Как говорил товарищ Сталин - каждая "трагическая случайность" имеет имя, отчество и фамилию", - усмехнулся. - "И правильно говорил. Темными силами природы, на которые обычно списывается всё, что можно, тоже кто-то управляет. И не рассказывайте, что этого кого-то не существует. Только не мне. За каждой "случайностью" стоит ее автор. Или целый коллектив. Так и будем считать и соответственно реагировать".
   Успокоительного он себе прописал, но все же, черт возьми, ясности не хватает. В прошлый раз, так сказать в первом тайме, он поначалу принимал все за розыгрыш. Дурацкий, кое-где очень похожий на реальность, но все же розыгрыш. Пока не запахло жареным, и события не покатились все быстрее и быстрее по наклонной. Аварии, катастрофы, взрывы, пожары. Явки, пароли, чужие дачи. ЗАмки, пардон. Влез он тогда, сам не ведая, в сферу взаимодействия множества реальностей и сил, которые играют ими. Или думают, что это они играют. Слава Богу, и его крылатой посланнице, что тогда все хорошо закончилось. Остался в живых, отчаянный псих.
   "Где она, эта грань между реальностью и вымыслом? Между тем, что считается по-настоящему, в нормальном человеческом понимании, реальным и утопией, которая, выражайтесь, как хотите - нарисована, создана, чьим то воспаленным мозгом, додумана", - задался вопросом и тут же подобрал кажущийся очевидным ответ. - "Грань размыта. Её уже практически нет".
   - Глубина, глубина... отпусти меня, Глубина, - прошептал с серьезным видом магическую формулу, перекрестив при этом, по детскому поверью, пальцы. Типа, думайте, что я серьезно, а на самом деле я балуюсь.
   Тишина не ожила. По-прежнему ни звука. Нет, себя то он слышал, но внутренним слухом. Как слышим мы свои мысли и слова, произнесенные про себя. Слышал себя, но не слышал отражения. Раскрывал рот, говорил, но... Как рыба выброшенная на берег, беззвучно хватает воздух, так и он. Очень смешно, наверное, со стороны. Три раза ха-ха.
   "Ёлы-палы, киска, все такая ерунда. Не печалься, киска, ёлы-пал, иди сюда", - мысленно поманил невидимую "кошку". - "Я иду искать. А если не спряталась, я ни при чем. Ничего личного. Бросайте кубик. Ваша очередь".
   Представил себе красавицу брюнетку с чрезвычайно серьезным, а может наоборот хитро улыбающимся лицом, склонившуюся над игровым полем и медленно перебирающую наманикюренными пальчиками резной кубик, на который нанесены не шесть комбинаций точек, а неограниченное количество вариаций случайностей. Это даже не кубик как таковой, а огромный по ювелирным меркам бриллиант, с тысячами многоугольных граней. Они бликуют, туманятся, переливаются, то, испуская сияние, то, превращаясь в черные дыры, втягивающие в себя пространство и время. На их поверхностях возникают и гаснут звездные скопления, рождаются и тают целые вселенные, проявляются странные силуэты и едва заметные контуры неведомых границ. Вот она легким небрежным движением роняет этот "кубик" на карту и...
   Карман завибрировал, предвещая трезвон телефона.
   Он только пожал плечами. В лучших традициях жанра. Возвращаясь к истокам. На выпавшей грани было, наверное, написано: "Матрица", эпизод надцатый". Нео на улице и звенящий таксофон. За неимением здесь такового, обошлись его мобильным, благо номер он сам сообщил, дав согласие на участие.
   Сильный голос пробил тишину, и она лопнула, как мыльный пузырь. Музыка полетела по широким "проспектам" и "переулкам", взметнулась под прозрачный купол и нырнула в фонтан. Выплеснулась из него и радостно помчалась обратно. Громкая. Строгая. Можно даже сказать величественная.
  
   Надо мною -- тишина,
   Небо, полное дождя,
   Дождь проходит сквозь меня,
   Но боли больше нет
  
"Нет. Конечно, нет", - его рука уже тянула наружу запутавшуюся в подкладке трубку.
  
   Под холодный шепот звезд
   Мы сожгли последний мост...
  
   - Мост...? - переспросил, раскрывая телефон. - О как! Под холодный шепот звезд... Под звездным небом... Угу... Спасибо за еще одну подсказочку. Впрочем, кому спасибо, себе что ли? Сам эту музыку на звонок поставил, когда надоела другая. Ну и..., - покачал головой.
   Забыв о вызове, вернее посчитав, что кому нужно, тот подождет, он жадно хватал обрывки догадки, наслаждаясь собственной сообразительностью. Просто Птица-говорун. Умом он уже отличился, а сообразительностью пока не блистал. И вот теперь пришел его звездный час.
   "Мост... Но какой? Здесь же их не одна сотня. Больших и маленьких. Каменных и деревянных. Вековых и новых. Украшенных скульптурами и простых, без излишеств, в духе голого конструктивизма. Нужных и заброшенных. Тихих и грохочущих. Цветных и номерных. Любимых и обыденных. Какой? Или мост это просто образ. Так ведь и образ можно представить как реальный объект. Так какой же?".
   - Последний, - очевидная разгадка была оптимистичной до нельзя. - Выход всегда за последней дверью, не важно, сколько их всего.
   Он поднял, наконец, телефон и приложил к уху.
   - Алё, это Лев? - дурашливо пропела трубка.
   - Д-да..., - машинально ответил он.
   - Царь зверей? - тоненьким мультяшным голоском вопросили его снова.
   - Д-да..., - еще раз подтвердил он, не врубаясь пока в ситуацию.
   - А-фигеть..., - трубка засмеялась.
   Он покосился левым глазом на телефон.
   - Ну что, здорово я пошутила? - собеседница не унималась, напрашиваясь на комплимент.
   - Мне всегда нравился ваш своеобразный юмор, Татьяна, гм, Владимировна, - он наконец-то опознал хорошую знакомую, обладающую незаурядной способностью выдавать шуточки с абсолютно невинным выражением на лице, причем в самый неподходящий момент. - Вы, наверное, по важному делу звоните? - подколол он девушку.
   - Ага. Меня один вопрос замучил, - судя по сопровождающим голос звукам, она успевала, болтая по телефону грызть мороженое.
   - И какой же? - осторожно поинтересовался, ожидая подвоха. С ней нельзя общаться просто так. Только расслабишься, и она как что-нибудь сказанет. Он сам любитель подшутить, но она достойная соперница.
   - Сначала помаши мне ручкой, - капризно попросила девушка и тут же сменила тон. - Я тебя вижу, ха-ха-ха.
   Он ее видеть не мог, но как она высунула, дразнясь, язык, представил вполне зримо. После чего, осознав услышанное, поднял глаза на торчащую перед ним под потолком видеокамеру.
   - Улыбочку. Бжиик. Снято, - неподдельная радость в голосе. - Отличный кадр... э-э-э, как там вас. Секундочку, сейчас посмотрю, - полное впечатление, что она повела пальчиком по разложенным перед ней листам с текстом, - мммммммммммм. Ах, да. Халег. Можно, я тебя на свой рабочий стол помещу? - задала она следующий ехидный вопросик. - Такой мужчина...
   Он краем уха отметил, как она его обозвала, но пока пропустил это и, подыгрывая ей, ответил с усмешечкой:
   - Не стоит. Зачем же пугаться так.
   - Ну что ты, что ты. Наоборот! Смех это же лучший допинг в начале рабочего дня. Представляешь, открываю утром свой ноутбук, а там картинка: здрасти, я немного обалдевший, но белый и пушистый. Впрочем, ты как всегда в черном и подстриженный. Но как я тебе поймала, а! - восторгаясь собой, воскликнула девушка.
   - Вот именно, как? - попробовал он перебить ее болтовню. Ага. Наивный чукотский юноша.
   - Сю-сю-сю. Ты на вопрос еще не ответил. Даже на три. Итак..., - неугомонная юмористка наигранно задержала дыхание. - Блицтурнир! Первое. Кто у нас лучшие друзья девушек?
   - Золото - бриллианты! - не задумываясь, выпалил он придурашливым голосом, стремясь поскорее отделаться от веселящейся Татьяны.
   - А вот ни фига! Не угадал. Поехали дальше. Второй вопрос. Почти про тебя. Где находится огнекрылый лев?
   - Чего? - он покривился. - Какой лев? - вот самое время заниматься ерундой.
   - Понятно. Не знаешь. А еще любитель этого шумного города. Эх ты! И не надо вот только делать такое умное лицо. Мне все видно.
   "Что-то я не пойму. Она в Питере что ли? Как она может меня видеть?", - он посмотрел прямо в объектив. - "И даже если она здесь, откуда у нее доступ к этой системе? Интересно...", - прищурился, как обычно делал, когда пытался понять и оценить происходящее.
   - Не отвлекайтесь, Ольгер Георгиевич, - съязвила девушка. - Продолжайте улыбаться. Вот, еще один отличный кадр, - отозвалась она в ответ на его зверскую улыбку от ушей до ушей. - Ну, и последнее. Да, я, кстати, прочитала твою книжку. Обрыдаться можно. Какие страсти! Сколько переживаний! У меня платочек был весь в слезах, - деланно всхлипнула. - Хотя есть и прикольные места. Не расстраивайся, - утешающе произнесла девушка издевательски-серьезным тоном. - Если будешь хорошо работать над собой, то следующая будет лучше. Обязательно! Так вот, третий и последний вопрос. Кто стучится в дверь ко мне, с чем-то толстым на ремне. Только не надо говорить, что это Печкин. А то я в тебе полностью разочаруюсь.
   - Тань, может, хватит дурачиться, - попробовал он воззвать к ее чувству меры. - Где ты ее прочитала? На сайте что ли? И я не понял, ты как меня видишь? Ты в Питере? Каким ветром? Может, давай пересечемся тогда, скажем, на Сенной? - закинул "удочку".
   - Не, не могу, - пропищала девушка, - видишь же, я тут джи-джею. Хочешь, музычку тебе поставлю? У меня тут все твои любимые певицы есть. И Земфира, и Маруся, и Ленуся со Светусей. Хотя не, попозже. Сейчас не могу. Плей-лист расписан по минутам. Эх, так хотелось тебя рассмешить, а ты..., - она вздохнула, но тут же исправилась. - Ладно. Я вообще-то очень занята, у меня куча дел еще, а тут с тобой приходится возиться, занимая эфирное время. Сколько там уже натикало? Ого! Твои ненаглядные часики не врут? Всё, беги. И над вопросами подумай, не халявь. Пока!
   - Ну, Танька. Ну..., юмористка, - пробормотал он, пряча телефон. - Ди-джеит она, понимаете ли,... оп, - запнулся, - стоп. Так она на радио получается, сидит? Ага. С плей-листом. Ага, - он еще раз взглянул на камеру и, не удержавшись, показал язык. - Кошика FM, говоришь...
   После поворота времени назад стоило ли удивляться тому, кто собственно ставит музыку на неведомом радио? И развлекает его викторинами. Может, это и к лучшему. С ней не соскучишься.
   - Это точно! - улыбнулся и глянул на время. Чёрт! Идет уже третья минута, а он все на одном месте топчется.
   Махнув на прощанье рукой, пошагал к центру.
   Недлинный коридор вывел его к эскалатору и еще через два шага на галерею, от которой разбегались по радиусам "проспекты" этого торгово-Развлекательного комплекса.
   Огляделся.
   Пустые столики кафе. Забытые на креслах вещи. Недопитое пиво...
   - Недобитый комар. Недосмотренный сон, незаметный удар, - не смог удержаться, чтобы не продолжить удачно начатую строчку.
   Быстро пробежался глазами, цепляя детали. Вот одинокий коньячный бокал и брошенная пачка "L&M". Вот остатки торта и три фужера с шампанским. Еще дымящиеся тонкие сигареты. Девичья компания сидела, сто пудов. Три девицы вечерком, пряли что-то под столом.
   Улыбнулся.
   . "Сидели барышни, мужиков обсуждали. Своих и чужих. А может о тряпках трепались. О чем еще они могут разговаривать? Спорить о достоинствах и недостатках русского авангарда первой трети прошлого века? Или о премьере модного театра?", - усмехнулся. - "Сомневаюсь. А потом испарились. Вместе со всеми остальными. М-да. Кафе можно переименовывать. В "Марию Целесту". Будет оригинально и тонко".
   Обстановка спешно покинутого заведения действительно выглядела как каюта легендарного корабля-призрака, обнаруженного дрейфующим в открытом море без экипажа, но с совершенно целой обстановкой, предметами обихода и даже еще теплой пищей.
   - Я искал тебя здесь и там и думал, свихнусь, - просвистел под нос, - когда кидает любовь, начинается блюз...
   Гротеск картины подчеркивали безмолвно глядящие через витрину ближайшего магазина манекены, облаченные в дорогие костюмы.
   Покачал головой и не найдя что еще добавить, обогнул кафе и пошел дальше.
   На полу, у металлического ограждения галереи, валялись рекламные буклеты. Назойливые тинэйджерки, сующие их всем проходящим мимо, испарились, рассыпав никому не нужные и бесполезные бумажки.
   Он поддел носком ботинка невысокую стопку, и та разъехалась как неудачно брошенная колода карт.
   Чуть притормозил, нагнулся и поднял один листок.
   Неброский вид, неяркий цвет и немудреная реклама:
  
   Терпкий аромат и пронзает взгляд
   томных глаз из застекленных рам
   Welcome to Amsterdam
  
   Больше ничего. Ни кто это предлагает заглянуть в самую распущенную столицу, ни зачем, ни каким образом. Странно.
   Пожал плечами, хмыкнул, смял бумажку, но не найдя вблизи урну, оставил зажатой в кулаке. Уже привычка. Приятно жить в культурном городе.
   Прошел прямо.
   Осмотрелся. Развернулся.
   Не увидев ничего стоящего внимания, занес руку, чтобы трехочковым броском отправить жесткий бумажный комок в замеченный мусорник, но запнулся.
   "Лучшие друзья девушек... это... А ты молодец, Тати".
   Мятый буклет так и остался в пальцах, а он вернулся к началу уходящего влево коридора, проверить под-сказку.
   "Ну, ко-нечно! Где мой пирожок за сообразительность? Какой я умный, а?", - усмехнулся.
   От чего не откажется никакая женщина, если она конечно не чокнутая поборница прав бедных маленьких зверушек? Угу. Вот именно. От хорошей шубки из меха. Настоящего меха. Норка. Соболь. Чернобурка. Песец. Горностай. На худой конец енот. Или, если уж совсем плохо с деньгами и вкусом, крашеный кролик, выдаваемый за экзотического мексиканского тушкана.
   - Всё страньше и страньше..., - машинально пробормотал он ("привет от Алисы, из Страны чудес") и, не теряя времени, которое неумолимо тикало не в ту сторону, шагнул на "пятое авеню". Мир кожи и меха (это не торговая марка, это просто окружение такое).
   Справа шубки и слева шубки. Справа бутик и слева его двойник.
   Затратив не больше минуты, он быстро обшарил все магазины. Никого. Живых в смысле. Ни людей, ни зверей. Кошек в том числе.
   - Фу-ты, - разочарованно фыркнул. - Что-то рано я обрадовался. И где же тогда, эта, гм, пиковая дама? А то уж полночь близится, - бросил взгляд на часы, - а Германа все нет...
   Недовольно вздыхая, он покинул последний осмотренный заповедник шкур убитых животных. Делать нечего, надо возвращаться на исходную, к центру, и в быстром темпе продолжать поиск. Время бежит, а результат пока ноль.
   Расстроенный неудачей, он пропустил мимо внимания маленький магазинчик, стоящий чуть в глубине от "красной линии" коридора. И если бы не инерция зрения, сохранившая в "оперативной памяти" мелькнувший перед глазами бутик, но он бы еще долго искал то, что надо не там, где оно есть.
   Стандартная конструкция. Прозрачные стены из огромных стекол, без рам. Вход, выполненный в виде арки и не имеющий дверей ("уже интересно"). Стильная вывеска с неброским названием. Простым, незвучным, всего из трех букв. Трех простых латинских букв, разделенных точками:
  
   C. a. t.
  
   И чуть ниже, помельче и по-русски:
  
   Сервис Альтернативных Туров
  
   - Вы искали меня, в позапрошлой, неведомой жизни. Узнавая мой дом в перекрестках пустых городов, - негромко пробормотал он, - А вот и наша маленькая темненькая комнатка...
   Взгляд забегал туда-сюда по трем словам вывески, стараясь уловить смысл названия. Альтернативные туры. Бюро путешествий что ли? Магазин по продаже приключений? Русский аналог CRS?
   Оторвавшись от анализа вывески, он обратил, наконец, внимание на само заведение и вот тут-то его эйфория от находки стала улетучиваться, ибо в глаза бросилась не замеченная сразу странность, причем не одна.
   Странность первая. В помещении не было видно ни стеллажей, ни шкафчиков, ни столов со стульями, ни какой-либо еще мебели.
   Странность вторая. Внутри не было никого. Впрочем, по текущему времени, это "нормально".
   Странность третья. Она же последняя и она же самая странная ("Кто сказал, что всё страньше и страньше?? Алиса..."). За стеклянными стенами не было вообще ничего, кроме... Нет, не так. Помещение было битком, доверху набито одной сплошной темнотой, непроницаемым, густым черным мраком.
   Атмосферу таинственности создать просто, причем это можно сделать на пустом месте и из подручных материалов. Рецепт примерно следующий. Свалите в одну кучу побольше нелепостей, прибавьте, вернее, убавьте звуковое сопровождение, заверните часы не в ту сторону (здесь конечно сложнее, гм), раскидайте, как попало невинные на первый взгляд вещицы, уберите лишних статистов, подсыпьте приправ в виде несуразных слов, обрывков фраз, "случайных" совпадений и столкновений, вспрысните получившееся блюдо забавными эпизодами и веселыми звонками, напустите туману погуще и готово. Приятного аппетита. Спасибо что обратились к нам.
   - Волшебный домик посреди пустынного "леса". Забавное местечко, как раз для черной кошки.
   Не тратя времени на колебания, он шагнул в застилающий арку занавес черного сумрака.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Саундтреки
  
      -- Земфира. Не отпускай
      -- Мара Кана. Невзаимная любовь
      -- Мара Кана. По дороге к Амстердаму
      -- Кукрыниксы. Колдовство
      -- Мара Кана. Где-то моя любовь...
      -- Земфира. Ариведерчи
      -- Смысловые галлюцинации. Зачем топтать мою любовь
      -- Ногу свело. Идем на Восток
      -- Кукрыниксы. Звезда
      -- Павел Кашин. Шапито
      -- Смысловые галлюцинации. Полюса
      -- Сурганова и оркестр. Оставь хоть что-нибудь на память о себе
      -- Мумий Тролль. Здравствуйдосвидания
      -- Серьга. А что нам надо
      -- Ночные снайперы. Время года зима
      -- Владимир Высоцкий. Баллада о борьбе
      -- Ночные снайперы. Опасное лето
      -- Агата Кристи. Как на войне
      -- Агата Кристи. Пока пока
      -- Сплин. Лепесток
      -- Сурганова и оркестр. Апрельская
      -- Мара Кана. Глянцевой
      -- Мара Кана. Angel Schlesser
      -- Ночные снайперы. На границе
      -- БИ-2. Полковнику никто не пишет
      -- Сплин. Выхода нет
      -- Keane. We Might As Well Be Strangers
      -- Смысловые галлюцинации. Утром
      -- Ночные снайперы. Актриса
      -- Наутилус-Помпилиус. Прогулки по воде
      -- Лакмус. Моря по колено
      -- Мумий Тролль. Киска
      -- Мара Кана. Холодным мужчинам
      -- Сплин. Шато Марго
      -- Сплин. Семь восьмых
      -- Океан Эльзы. Вище неба
      -- Наутилус-Помпилиус. Крылья
      -- Павел Кашин. Снежинка
      -- Агата Кристи. Сказочная тайга
      -- Павел Кашин. Тает снег
      -- БИ-2 и Диана Арбенина. Медленная звезда
      -- Мара Кана. Дельфины
      -- Мара Кана. Для тебя
      -- Павел Кашин. Mon Josephine
      -- Сплин. Линия жизни
      -- Сурганова и оркестр. Больно
      -- Ночные снайперы. Цунами
      -- Шарль Азнавур. Une vie d'amour
      -- Владимир Высоцкий. Баллада о любви
      -- Brainstorm. Ветер
      -- Агата Кристи. Нисхождение
      -- Владимир Кузьмин. Небесное притяжение
      -- Смысловые галлюцинации. Большие планы
      -- Звери. До скорой встречи
      -- Чичерина. Дорога
      -- Земфира. Брызги
      -- Секрет. Домой
      -- Агата Кристи. Опиум для никого
      -- Александр Иванов. Я постелю тебе под ноги небо
      -- Ночные снайперы. Зву-чи
      -- Scorpions. Maybe I, Maybe You
      -- Сплин. Романс
      -- Сплин. Прочь из моей головы
      -- БИ-2. Последний герой
      -- Браво. Дорога в облака
      -- Владимир Кузьмин. Лекарство от любви
      -- Мара Кана. Рельс линия
      -- БИ-2. Скользкие улицы
      -- Павел Кашин. Алиса
      -- Елена Перова. В небо
      -- Наутилус-Помпилиус. Дыхание
      -- Мара Кана. Самолеты
      -- Александр Иванов. Над колокольнями
      -- Павел Кашин. Глазами Будды
      -- Владимир Кузьмин. Пороги
      -- Ты
      -- Ночные снайперы. Почему я не вижу здесь кораблей
      -- БИ-2. Серебро
      -- Земфира. ПММЛ
      -- БИ-2. Держаться за воздух
      -- Мара Кана. Не увиделись больше
      -- Смысловые галлюцинации. Чужое небо
      -- Мара Кана. 220 V
      -- Павел Кашин. Открытый космос в ее голове
      -- Сплин. Сиануквиль
      -- БИ-2. Волки
      -- Сплин. Молоко и мед
      -- Мара Кана. Че на чем
      -- Земфира. Трафик
      -- Александр Иванов. Невский проспект
      -- БИ-2. Научи меня быть счастливым
      -- Елена Перова. Невойна
      -- Король и Шут. Воспоминания о былой любви
      -- Елена Перова. Настанет день
      -- Сплин. Время назад
      -- Кипелов. Я свободен
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Introductio - краткое вступление к первой части произведения
   Praeludium - инструментальная или оркестровая пьеса, напоминающая предисловие
   Автор песни Мара Кана
   Giocoso - игриво
   Decrescendo - постепенно затихая
   Stretto - ускоряя
   Allegro - весело, живо, быстро
   Presto - очень быстро
   Песня группы "Кукрыниксы"
   Adagio - отдельная пьеса в медленном темпе
   Автор песни Мара Кана
   Subito - внезапно, резко
   Автор песни Земфира
   Песня группы "Смысловые галлюцинации"
   Стихи автора
   Piacere - по усмотрению исполнителя
   Cadans - завершающая последовательность
   Песня группы "Ногу свело"
   Стихи автора
   Sotto voce - вполголоса
   Песня группы "Кукрыниксы"
   Glissando - скользя
   Автор песни Мара Кана
   Автор песни Павел Кашин
   Песня группы "Смысловые галлюцинации"
   Deciso - решительно
   Театр военных действий
   Автор песни С.Сурганова
   Песня группы "Мумий Тролль"
   Бесконтактная смарт-карта
   Автор песни Сергей Галанин
   Cantabile - певуче
   Автор песни Диана Арбенина
   Стихи автора
   Legato - связно, плавно
   Автор стихов - В.Высоцкий
   Brillante - блестяще
   Стихи автора
   Автор стихов Диана Арбенина
   Scherzando - шутливо, игриво, с юмором
   Песня группы "Агата Кристи"
   Песня группы "Агата Кристи"
   Песня группы "Сплин"
   Автор песни - С.Сурганова
   Автор песни Мара Кана
   Andante - не спеша
   Автор песни Мара Кана
   Автор песни Диана Арбенина
   Песня группы "БИ-2"
   Feroce - свирепо
   Песня группы "Сплин"
   Автор песни Земфира
   Кабельтов - 1/10 морской мили; 185,2 метра
   Песня группы Keane. Вольный перевод автора
   Автор песни Мара Кана
   Песня группы "Смысловые галлюцинации"
   Автор песни Диана Арбенина
   Morendo - замирая
   Песня группы "Наутилус-Помпилиус"
   Песня группы "Лакмус"
   Песня группы "Мумий Тролль"
   Espressivo - выразительно
   Автор песни Мара Кана
   Песня группы "Сплин"
   Da capo - с начала
   "Удар милосердия" (фр.). Последний, добивающий удар
   Ostinato - неотступно
   Песня группы "Сплин"
   Стихи автора
   Стихи автора
   Песня группы "Океан Эльзы"
   Стихи автора
   Песня группы "Наутилус-Помпилиус"
   Precise - точно, определенно
   Автор песни Мара Кана
   Автор песни Павел Кашин
   Песня группы "Агата Кристи"
   Автор стихов Павел Кашин
   Автор стихов М. Карасев
   Con brio - с огнем
   Автор песни Мара Кана
   Автор песни Мара Кана
   Автор песни Павел Кашин
   Песня группы "Сплин"
   Автор песни - С.Сурганова
   Стихи автора
   Автор песни Диана Арбенина
   Автор песни Мара Кана
   Imitando - подражая
   Автор стихов В. Высоцкий
   Песня группы Brainstorm
   Песня группы "Агата Кристи"
   Автор песни Мара Кана
   Автор песни Владимир Кузьмин
   Песня группы "Смысловые галлюцинации"
   Песня группы "Звери"
   Песня группы "Чичерина"
   Автор песни Земфира
   Semplice - просто
   Песня группы "Секрет"
   Песня группы "Агата Кристи"
   Автор песни Мара Кана
   Песня Александра Иванова
   Автор песни Диана Арбенина
   Стихи автора
   Песня группы Scorpions. Вольный перевод автора
   Автор стихотворения Александр Блок
   Стихи автора
   Песня группы "Сплин"
   Песня группы "Сплин"
   Песня группы "БИ-2"
   Possibile - как только возможно
   Песня группы "Браво"
   Автор песни Владимир Кузьмин
   Автор стихотворения Александр Блок
   Автор песни Мара Кана
   Песня группы "БИ-2"
   Автор песни Павел Кашин
   Автор песни Елена Перова
   Стихи автора
   Песня группы "Наутилус-Помпилиус"
   Автор песни Мара Кана
   Песня Александра Иванова
   Автор песни Павел Кашин
   Автор песни Владимир Кузьмин
   Автор песни Земфира
   Стихи Л.Дербенева
   Sentimento - чувство
   Песня группы "Ночные снайперы"
   Стихи автора
   Автор стихов Владимир Высоцкий
   Песня группы "БИ-2"
   Автор песни Земфира
   Автор песни Мара Кана
   Песня группы "БИ-2"
   Автор песни Мара Кана
   Стихи автора
   Песня группы "Смысловые галлюцинации"
   Tristezza - грусть
   Автор песни Мара Кана
   Marcato - четко, подчеркнуто
   Автор песни Павел Кашин
   Песня группы "Сплин"
   Песня группы "БИ-2"
   Песня группы "БИ-2"
   Песня группы "Сплин"
   Автор песни Мара Кана
   Стихи автора
   Автор песни Мара Кана
   Prima - первая
   Автор песни Земфира
   Песня Александра Иванова
   Песня группы "БИ-2"
   Coda - завершающая последовательность
   Автор песни Елена Перова
   Песня группы "Король и Шут"
   Автор песни Земфира
   Песня Елены Перовой
   Песня группы "Сплин"
   Песня группы "Кипелов"
   Автор стихов А. Дзюбин
  
  
  
  
  
  
  
  
  

ANTI ЛОРА

  
  
  
  
   2
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"