Холодный лес. То ли конец осени, то ли начало весны. Мокрая земля, полоски подтаявшего снега, небрежно брошенные в разных местах. Сырой холодный воздух. Хмурое серое небо, полностью закрытое облаками. Тревожно кружащие черные птицы вдали над лесом и дорога. Обычная грунтовка, превратившаяся сейчас просто в две колеи, заполненные талой водой и ошметками ноздреватого снега. Приходящая неведомо откуда и уходящая неизвестно куда. Нет, она конечно как всякая дорога имела свой смысл и вполне определенные начало и конец, но где они никто не знал, да и сейчас это не имело никакого значения. Дорога и дорога. Она рассекала лес на две части, разделяя существующий здесь мир на половинки. В других обстоятельствах можно было поразмышлять о сущности Дороги, именно так, с большой буквы, найти какую то философскую подоплеку, придумать ей название и назначение. Да просто спокойно подумать на отвлеченные темы... Можно, но текущая ситуация не располагала к таким мирным мыслям.
На обочине, имеющей крутой спуск к предлесью, на мокром снегу лежали две человеческие фигуры в грязном и промокшем камуфляже. Они пытались отдышаться после долгого и трудного "похода" по этой, не такой уж гостеприимной, местности. Мужчина и женщина. Усталые лица, покрытые грязью и копотью, не изможденные конечно, как это бывает после тяжелого физического труда, но и не сверкающие счастьем.
Мужчина пытался улыбаться и даже слегка подмигнул женщине, стараясь ее приободрить, и безмолвно говоря: "Ничего, Ребенок, прорвемся. Скоро все будет замечтательно".
Женщина старалась держаться, но было видно, что она ужасно вымотана и физически и морально. В ее глазах застыл страх, она не знала и боялась думать, что будет дальше. Да и что могло собственно быть дальше. Они шли уже очень долго через этот лес, шли, как ей казалось наобум, без всякого смысла и шансов уйти у них было мало. Чем она еще держалась - так это верой в этого мужчину. Верой в то, что он как мужчина должен знать больше ее и сможет вывести их отсюда и, вообще, разрешить всю эту нелепость, в которую они попали. Попали.... Хотя она прекрасно понимала, что это слово совершенно не то, что все случившиеся за безумно короткий срок последние события должны были вывести их именно сюда, к этой безымянной дороге, в этот холодный сырой лес...
Им надо было идти дальше, как можно быстрее, но мужчина, тянул и тянул время, стараясь дать ей лишнюю минутку отдыха. Она уже на пределе, и двигаться просто не могла. Ну, еще минут пять, еще чуть-чуть. Он знал, чем это может обернуться, лишних минут у них просто нет. Но гнать ее, надрывая все, что в ней осталось, он не мог. Нести ее на руках или на спине - утопия. По мокрому рыхлому снегу, довольно глубокому и мокрой земле, расползающейся под ногами, и так не легко идти. Она была миниатюрная и хрупкая, как Дюймовочка, и в других обстоятельствах, которые казались сейчас настолько далекими и нереальными, как будто из другой жизни, он часто и с удовольствием носил ее на руках, несмотря на ее шутливые протесты, но сейчас....
Дождались...
В тишине, окружавшей их, возникли звуки, никак не относящиеся к естественным звукам природы. Далекая, едва разборчивая человеческая речь и "возмущение" потревоженных ворон, стремительно взлетевших над лесом с той стороны дороги - более чем красноречивые приметы того, что затянувшийся привал скоро будет нарушен визитом нежданных гостей, которые как водится, хуже татарина, не в обиду будет сказано для представителей этого народа.
"Все, ваше время истекло. Game over. Приплыли", - мелькнула мгновенно мысль и мужчина, рывком перевернувшись на живот, схватил лежащий рядом автомат и осторожно поднял голову, чтобы оценить ситуацию. Ситуация, что называется, не радовала. Ничуть.
Цепочка человеческих фигур вышла из леса и приближалась к дороге, до которой им оставалась метров триста-четыреста от силы. Уходить уже было поздно. Определенно...
Мужчина обернулся к женщине:
- Ло-ра, - в своей обычной манере растянул он второй слог, - бери автомат и, - махнул головой, - давай в лес. Быренько.
Она вскинула голову и взглянула на него с недоумением:
- Что? Я... я не пойду, я с тобой.
- Ребенок, шутки закончились. Я совершенно серьезно. Оставь мне второй магазин, хватай автомат и беги в лес.
- Олеж, я не пойду без тебя...
- Быстро я сказал! - закричал он и резко оборвал сам себя, заговорив более спокойно. Она и так на взводе. - Нам не оторваться, а ты уйдешь, пока я поиграю с ними в пейнбол, - он нехорошо усмехнулся уголками губ, - есть такая чудная игра для больших мальчиков. Девочкам в нее играть не рекомендуется, синяки остаются. А если серьезно... Ларис, уходи. Я прошу.
- Олеж... я останусь с тобой, куда я одна, я не смогу...
- Лора, тут без вариантов, турпоход закончился, начинается, что-то более интересное. Я немножко постреляю, это ж у меня любимое занятие и догоню тебя. Ребенок, давай, я тебя очень прошу, уходи. Пожалуйста.
Она смотрела на него и не двигалась. Потом внезапно, подскочила к нему, обняла за шею и спросила:
- Ты не обманешь меня?
- Лорик Сан, когда я тебя обманывал, а? Ты ж меня прекрасно знаешь, Лариска. - Он быстро улыбнулся, пытаясь скрыть с лица не самые хорошие предчувствия, - я догоню, обещаю.
Девушка разжала руки, вытащила из кармана магазин, положила его рядом с ним и, схватив за ремень автомат, отступила назад и, развернувшись, побежала в лес.
Он посмотрел на запоздавших участников несостоявшегося пикника, которые достаточно быстро продвигались к дороге. Еще пара минут и можно будет начинать. Вытащил из кармана и бросил на снег рядом с собой еще пару запасных магазинов, щелкнул предохранителем на одиночный огонь и обернулся.
Фигура бегущей девушки приближалась к краю леса. Маленькая, хрупкая, с автоматом. Он задержал на ней взгляд на несколько секунд, и отвернулся.
"Лариска, Лариска... Дай Бог, еще увидимся, Ребенок. Очень надеюсь", - невесело усмехнулся он и поймал в прицел черную фигурку человека, который поскользнулся и потешно взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие. Он сделал выдох и плавно надавил спуск. Выстрел сразу оглушил и человечек, дернув напоследок руками, довольно смешно упал на спину.
"Один есть", - хмыкнул он, в духе графа Монте-Кристо, убившего своего первого врага...
ПРЕЛЮДИЯ
Проснулся мгновенно.
Еще секунду назад он был весь в этом сне, а сейчас раскрыв глаза и глядя в потолок как на экран кинотеатра, ждал следующий кадр. Но видимо пленка у механика порвалась, и на потолке картинки не было.
"Черт, что за дурацкий сон опять. Не в первый раз, и всё с новыми подробностями и деталями. Прям вещий что ли, ей Богу", - мелькнула первая мысль. Впечатления от сна были еще яркими, но как это всегда бывает, сон расползался словно туман, рвался в клочья и становился все более размытым.
Он потер руками щеки, ощутил проросшую щетину, и поднялся.
"День как день, только ты, почему-то грустишь", - проскочила следующая разумная мысль. Начинать утро с цитирования Цоя конечно довольно забавно, но можно и повеселей. Глянул на часы и, увидев красные цифры 7-24, подумал: "Чего-то я рано подорвался, но ладно, значит, хватит баюшки".
Утро начиналось как еще сто или триста до него, и каких еще будет неопределенное множество после него. Мысль о неопределенном множестве, взявшаяся с нечего, напомнила славные годы студенчества и курс высшей математики, который благодаря хорошему преподавателю похоже на всю жизнь врезался в память.
"Дай Бог здоровья Михаилу Петровичу, хороший мужик, научил математике и думать заодно".
Встал, первым движением включил радио.
"Наше радио, наша музыка" - бодрым, совершенно не утренним голосом, тем более не подходящим для понедельника, весело пропищала реклама, и тут же запела Земфира: "Над моей пропастью, у самой лопасти, кружатся глобусы, старые фокусы...".
"Да, тоже не бодрячок, но Зёму всегда приятно послушать".
Дальнейшие телодвижения по квартире были абсолютно стандартны для будничного утра. Лёгенькая такая зарядочка, подстать "лёгенькой такой промышленности", - выражение из старого любимого фильма, заставившее улыбнуться.
Поставил чайник, побрился, заварил вкусный чай, сделал бутерброд. Первая утренняя сигарета с терпким и очень крепким напитком. Поехали дальше.
Душ, фен, одеколон, одеться и можно выдвигаться на любимую работу. Проверил карманы - телефон, кошелек, платок, сигареты, зажигалка, ключи, вроде все.
Улыбнулся ее изображению на портрете:
"Лорик, пока, я пошел на работу".
Выключил свет и вышел на площадку.
Вот уж действительно, утро как утро, обычный понедельник, каких миллион был и еще будет. Движения отточены до автоматизма, как на автопилоте. День, работа, вечером обратно, ужин, кофе, один из любимых дисков в магнитофоне, глоток коньяка перед сном, сигарета и спать. Не весело не грустно, обычная схема, обычная жизнь, ничего супер интересного.
"Хлопотно все это", - подумал он и вышел из дома.
Серенькое сентябрьское утро, как всегда пробка на площади, люди на остановке, далеко не радостные лица у всех. И следующая банальная мысль: "вот интересно, где-нибудь в Америке или в Австралии люди с такими же выражениями на лицах едут утром в понедельник на работу или им веселей?".
Пока все укладывалось в привычную схему, ставшую за много времени чем-то вроде, если уж совсем сумничать, прокрустова ложа - не вырваться, не сдвинуться. Траектория определена, бакены расставлены, и даже особо напрягаться думать не надо, и так все понятно.
Привычным движением открыл дверцу машины и небрежно швырнул портфель на правое сиденье. Тихо заурчал движок, радио запело противным голосом: "вэ вэ вэ Ленинград, СПб точка ру...".
- Вот это уже перебор, еще я это с утра не слушал, и так весело. Уж лучше Марку, - сказал он сам себе.
Выбрал диск в чейнджере, включил наугад композицию.
"Не взаимная любовь, одинокая игра, недожеванная песня с утра", - затянула любимая певица.
- Точно - с утра, - ухмыльнулся он и продолжил строчку:
- Не проснувшись надо в путь, и по улицам людным и опять день будет очень трудным. Погружение в себя и чем глубже, тем видней, что никогда не быть рядом с ней...
Подпевая себе под нос, он вырулил на проспект имени Красного Директора, с трудом вписавшись в поток активно стремящихся на работу соотечественников.
Дерганое движение в потоке машин действовало на нервы. Увидев впереди просвет, он бросил корпус автомобиля вперед, резко прибавив скорость.
Тут то и случилось первое забавное происшествие сегодняшнего дня. Знал бы, что оно не последнее, дольше бы поспал.
Перед капотом любимой Pajero буквально из воздуха возникла девушка. В следующие полсекунды, пока он вжимал в пол тормоз, она осела своими белыми джинсами на асфальт, не отличавшийся чистотой. Явно его сегодня с шампунем забыли помыть.
"Визг тормозов мне как романс о трех рублях". Владимир Высоцкий, цитата.
Ехавшая сзади "десятка" также противно взвизгнула и встала, что называется ноздря в ноздрю, точнее. ... Ну, точнее звучало совсем пошло, так что не стоит уточнять. Но ее сигнал орал противнее, чем ее тормоза. Наверно руливший ею товарищ проснулся в еще худшем настроении. Да и не он один. Водители замершей на месте колонны всевозможных представителей почти всех мировых гигантов автопрома поддержали товарища по несчастью "приветственными" звуками. Такое впечатление, что едет безумно большая свадебная процессия и от души веселится в предвкушении праздничного банкета.
Он выскочил из машины, зло, хлопнув дверью. Подошел к девушке, присел, и "добрым-добрым" голосом выдохнул:
- Барышня, - любимое, слегка старомодное обращение, - сегодня, похоже, у Вас не день Бэкхема, - сделал паузу, оценивающе разглядывая девушку. Та молчала. Тогда он продолжил мысль:
- Ваша дивная акробатика грозит превратить эту магистраль в кладбище забытых кораблей.
"И причем здесь корабли?" - мысленно пожал плечами, - "сам не знаю".
Как обычно, его юмор был на грани цинизма и жесткой иронии:
- Мне кажется, что сидюче здесь, Вы рискуете простудить многие важные для Вас места, которые Вам еще непременно понадобятся.
Зло, бесспорно. Но утешать ее, и восхищаться ее красотой у него не было сейчас никакого настроения, хотя барышня того стоила.
- Я думаю, что пассажирское кресло в моей машине больше подходит к тому, на чем Вы сейчас сидите, чем это серое вещество, почему-то называемое асфальтом, хотя оно на него очень мало похоже, - плоские шутки особенно хорошо у него получались утром в понедельник.
Девушка смотрела на него очумевшими глазами и хлопала ресницами. Причем делала это настолько выразительно (смотрела) и энергично (хлопала), что маленькие комочки туши, висящие на кончиках таких чудных изогнутых волосков, грозили сделать в дорожном покрытии еще пяток выбоин, коих и так хватало за глаза.
Он скользнул взглядом по ее майке и увидел на черном фоне силуэт белого кролика, похожего на плейбоевского.
Мысли проскочили как короткие очереди:
"Кино и немцы. Матрица, первая серия. Беги за Белым Кроликом. Зашибись, начало недельки!".
Он протянул ей руку:
- Пойдемте. Зрители устали, криков Бис думаю не будет.
Девушка, продолжая хлопать ресницами с бешеной скоростью, встала с дороги и, не говоря не слова, села в машину.
- Девушка, ничего если я так нетактично спрошу, куда Вас подвезти, в качестве компенсации за моральный ущерб Вашим джинсам? - он был в своем репертуаре, даже не надо было напрягаться, тон и интонация вопроса вполне соответствовали ситуации.
Секунд пятьдесят паузы, за которую они продвинулись на добрую пару метров, в самом узком месте этой артерии города, и, наконец, она смогла внятно произнести:
- Мне в РГЭУ...
Расширенные зрачки и сбивающийся голос он отнес не к восторгу от нахождения ее возле себя, а на естественное барышням ее возраста волнение, особенно свойственное им после акробатических упражнений на свежем воздухе.
Расшифровка аббревиатуры заняла у него, наверное, минуту, за которую, каким то чудом, они доехали до общежития и замерли перед светофором.
- Легкотня. Довезу без шуму, без пыли, - опять цитата.
За следующие пятнадцать минут езды никто из них не проронил больше ни слова. Девушка, по всей видимости, находилась еще в прострации, он - просто не хотел напрягаться и вымучивать из себя какие-то банальные фразы. О чем говорить? Знакомиться? Зачем? Ему это не надо. Говорить о погоде? Пошло. Проявлять сочувствие - в нем никто не нуждается.
Тишину разбавляла только Мара Кана:
- По дороге к Амстердаму я жива, пока еще жива. С тобой еще жива. Мама, ты такая Дама, рисовать. Тебя бы рисовать. Тихонько рисовать...
"Вот и Амстердам", - подумал он, притираясь к бордюру.
Да, давненько он не был утром возле РИНХа и, наверное, зря. Столько считающих себя красивыми и очень крутыми девиц в одном месте и в унисон выдыхающих дым, давно не попадалось на глаза. Зрелище стоило опоздания на работу, и даже более того.
Девушка повернулась к нему, видимо ожидая всё-таки, как своим испорченным умом он потом понял, вопроса как ее зовут и какой у нее оператор мобильной связи. Соответствующего высказывания от него не последовало. Она сделала слегка удивленное лицо, похлопала еще несколько секунд привычным для нее орудием этого самого хлопанья и тихо исчезла.
"А спасибо?", - запоздало подумал он, - "м-да, действительно, и зачем мне ее спасибо?".
Он усмехнулся про себя, глядя на девушку, легко проскользнувшую сквозь толпу в двери университета. Маленькая, хрупкая, светленькая. Кого-то она ему очень сильно напоминала. Вот только волосы были у нее длиннее...
Он встряхнул головой, сбрасывая наваждение, и тронулся с места.
Теперь ему предстояло сделать "небольшой" такой кружок, чтобы развернуться и таки доехать до места службы, с учетом многих весьма "благоприятных" внешних факторов. Не прошло и полчаса, как этот номер чудом получился и он, наконец-то, к пущей радости всех подчиненных, особенно отсутствующих, еще на работе, добрался до своего кожаного кресла.
"Налей мне немного виски, я пью его сама. И не подходи так близко, я ведь сойду с ума".
ПЕРВАЯ ЧАСТЬ. СКОЛЬЖЕНИЕ ПО РЕАЛЬНОСТЯМ
ДЖОКОЗО
- Оля, кофе сделай, пожалуйста, - первая утренняя банальность, не считая приветствия конечно, удалась.
Секретарша как всегда молча и без видимой радости в движениях аккуратно, двумя руками сняла очки, бережно положила их на стол и, не глянув на него, полезла в шкаф за чашкой.
Он опустился в кресло, включил компьютер и пока на экране мелькали строчки белых значков на черном фоне, сменившиеся заставкой очередного шедевра корпорации "Мелкософт", задумался о девушке и ее белом кролике.
"Прикольно как-то получилось. Откуда ее вынесло интересно, как будто прямо на асфальте материализовало. Хорошо хоть скорость была не такая большая, а то кролик мог там бы и остаться, только уже не на майке, а на другом фоне", - легкая доля цинизма всегда помогала спокойней и проще относится ко многим вещам, не рискуя получить невроз по мелкому поводу.
Ольга внесла кофе и, ставя чашку, кинула на него быстренький взгляд и хитро улыбнулась.
Он, краем глаза наблюдая эту традиционную мизансцену, заметил улыбку, больше смахивающую на усмешку, но продолжал с умным видом вводить пароль.
С начала своего появления в фирме Ольга, по всей видимости, тщательно изучила ситуацию в коллективе и выяснила интересующие детали у своей предшественницы, признавшись в этом в порыве не совсем трезвой откровенности. После чего пыталась, а может, ему так казалось, сыграть с ним в известную и старую как мир игру. Было несколько интересных моментов, но что-то у кого-то как-то не получилось, или, может быть, не было особого желания, чтобы получилось и стороны, обменявшись несколькими болезненными, в моральном смысле конечно, уколами пришли к некому статус-кво. Она поставила на нем крестик как на мужчине, от которого можно чего-то ожидать и наступило вполне мирное сосуществование.
Вся эта ситуация его немного забавляла. Он без особых усилий мог развернуть ее в нужную сторону, но по многим причинам не делал этого.
- Олег Георгиевич, - ее довольно милый и немного смешной литовский акцент, которым она, тщательно это скрывая, гордилась, придавал ее голосу особый шарм, - Вам телеграмма.
Это странное слово, уже почти забытое на данном этапе исторического развития техники связи просто резануло по ушам. Он поднял к ней голову и недоуменно переспросил:
- Телеграмма???
Она протянула бланк, но не уходила, ожидая видимо реакции на столь интересную новость. Новость действительно оказалось интересной, как бы не сказать больше. Текст гласил: "Грузите апельсины бочками тчк Чебурашка не приедет тчк Кролик Белый тчк".
- О-ля, - сказал он, произнося второй слог как обычно нараспев, - это что? Сегодня, какое число? Может, у меня календарь сбился, но сегодня не начало апреля. А?
Шутливая манера разговора между ними существовала давно, и бредовый текст этого послания еще больше придавал диалогу юморной оттенок.
- Ты читала? Откуда это взялось?
- Читала. Не знаю. Принесли с утра, - ее глаза за тонкими стеклами очков были веселей, чем следовало в такой ситуации, и она не выдержав, рассмеялась. Улыбка ей шла, чем он ее неоднократно подкалывал, а смех превращал ее в маленькую девочку с косичками, хотя сегодня их не наблюдалось.
Он взглянул на бланк снова. Отправителем значился некий Скабичевский с неизвестным ему московским адресом.
"Понедельник начинается в субботу", - пришла на ум мысль, вроде был такой роман фантастический. - "Фамилия смутно знакомая, у Булгакова, что-то такое было".
Весело ухмыльнувшись, он состроил Ольге глазки и сказал:
- Ладно, будем считать за шутку,... чью-то..., - и недовольно поднял уголок рта, пытаясь сделать страшное лицо.
Ольга, еще раз хитро улыбнувшись, выскользнула за дверь. Зная ее любовь поговорить, можно было представить, что если еще не все были в курсе этого послания, то им оставалось пребывать в счастливом неведении максимум секунд тридцать.
"Один раз случайность, два - совпадение, три - тенденция, однако", - очередная свежая мысль из незабвенного студенческого прошлого, - "два белых кролика за одно утро... Кто-то решил явно приколоться, хотя в чем здесь фишка, как выражаются модные нынче креативщики неясно".
"Так, будем рассуждать логически", - любовь к крылатым фразам из фильмов и книг была у него патологической, - "Ты летишь в Ленинград? - нет. И я не лечу. Логично? Логично. Розыгрыш. Но зачем?", - он недоуменно покривился. - "Барышня сидела попой на асфальте где-то в полдевятого, телеграмму раньше девяти принести не могли, но отправили то ее раньше! Или действительно совпадение или ... девочка подставилась. Хотя какой в этом смысл? А действительно, похоже. Если подумать - взялась ниоткуда. Я еще не слепой и вперед смотрю, когда за руль держусь, и также тихо исчезла. Что-то мне это смутно напоминает, то ли Матрицу, то ли ... как там этот фильм назывался с Дугласом - "Игра" кажется.... Там действительно был неплохой розыгрыш главного героя, но то кино, пусть даже с таким необычным сюжетом, или у этого, Скабичевского, фантазия взыграла? А девушку имеет смысл поискать".
Он снял трубку:
- Оленька, зайди плиз.
"Кролики - кроликами, но портить настроение из-за ушастых созданий не гуманно, по отношению к себе. Будем искать, с перламутровыми пуговицами", - очередной шедевр отечественного кинематографа сам собой всплыл в голове.
Очень довольное выражение лица любимого секретаря наводило на подозрения, что ее участие в этой Игре - не такая уж бредовая мысль. Но сразу выдавать свои пока еще смутные и не вполне оформившиеся догадки означало вольно или невольно подыграть организаторам, кем бы они ни были.
Сделав по привычке, впрочем, без всяких усилий, очень серьезное лицо, он сказал, старательно имитируя грузинский акцент Вождя народов:
- Есть такое мнэниэ, что нам надо найти аднаго очень нужьного чэловэка.
Ольга рассмеялась и, изображая прилежного секретаря, замерла с занесенной ручкой над органайзером, приготовившись стенографировать речь "любимого" руководителя.
- Я знаю, - продолжил он, слегка улыбнувшись, - что ты можешь найти что угодно и где угодно, не хуже чем Иван-царевич, находивший То, не знаю Что. Причем находил он Это в таких местах, что в приличном обществе и не скажешь. Так вот, задачка неординарная, даже для тебя...
Он, совсем в духе того же Вождя сделал паузу, ожидая, вполне естественного проявления женского любопытства, тем более от нее. Слава Богу, не первый год знакомы, и он ее довольно хорошо изучил.
Оля была сегодня прилежной студенткой, идущей на красный диплом, только что язык не высовывала от усердия, старательно записывая бессмертные высказывания директора.
Это больше тянуло на пятницу, когда народ расслаблен в ожидании неизбежных, как гибель мирового империализма, выходных, и пребывает в безмятежном состоянии духа, чем на понедельник. Она прыснула в ладушку, видимо сама, сознавая комичность ситуации, но тут же сделала серьезное лицо и подняла глаза, всем своим видом давая понять, что положит все силы на достижение указанных целей.
- Олька, хорош, прикалываться, я серьезно. Вообщем так, в РИНХе надо найти, причем сегодня, и лучше до обеда, одна барышню. В черной майке с белым кроликом.
Сползающие очки и высоко поднятые тонкие брови должны были, по всей видимости, выразить крайнюю степень изумления от столь нетривиального задания и она уже открыла рот, чтобы задать вполне очевидный вопрос, но он прервал на взлете нарастающее с первой космической скоростью удивление и продолжил:
- Я думаю, у тебя получится, - и, не выдержав, добавил очередную цитату, - это ж так просто, сочинять песни, всего лишь.
Он рассмеялся, довольный, что смог поставить ее в тупик. Шутливое состязание между ними не прерывалось в принципе никогда, и каждая из сторон старалась изо всех сил, впрочем, после неудавшихся взаимных покушений, вполне мирными путями очень тонко и в то же время лихо и незаметно объехать другую.
- А ... особые приметы у девушки есть? - Оля, как подобается истинно прибалтийской барышне быстро, что впрочем, не свойственно тамошним народностям - известные шутки о "горячих" эстонских парнях имели под собой основание, взяла себя в руки. - Или кроме майки ВЫ ничего не увидели? - пустила шпильку истинная дочь Евы.
- Гм, не поверишь. Кроме белых джинсов и белого же кролика, даже добавить нечего, - зачем ей рассказывать, какая из себя девушка? С женской ревностью он был отлично знаком. - Я так дюмаю..., - голосом Фрунзика из "Мимино" продолжил он, - что в данном уважаемом заведении не будет больше одной барышни в подобном облачении. Уж сегодня точно.
- Хорошо, - Оля встала, всем своим видом выражая презрение к неведомой девушке, ненавистной уже тем, что Он за каким то ..., гм, ее ищет. - Я найду, не переживайте.
- Я верю в тебя, Ольга Александровна, - даже свирепое выражение лица, будь оно на нем, не смогло бы до конца скрыть удачную шутку.
Оля, дернув уголком рта, изящно исчезла за дверью, давая понять, что все особы женского рода в черных майках с какими-то представителями фауны попали сегодня в ее личный черный список.
- Да, Олюшка, - пока она не сбежала совсем, успел крикнуть он, - народ на планерку позови, а то они уже всё кофе выдули.
Быстро раскидав задания и поручения, раздав пряники и сопутствующие им изделия на ту же букву, он откинулся в кресле и, закурив, попытался еще раз прокрутить в голове детали сегодняшнего утра.
"Кролики, это не только ценный мех, но и три-четыре килограмма тонкого, диетического сала", - старая шутка то ли Русского, то ли Армянского радио, то ли подслушанная в не менее старом КВН вертелась в голове. - "Сдался мне этот кролик на фиг, если не ошибаюсь, в той же "Матрице" кролик до добра не довел, а если еще вспомнить Алису, ползающую по подземельям... следом за ним же.... Кстати, будет очень забавно, если ту барышню зовут именно Алиса, я этому уже не удивлюсь".
Как ни странно, рабочее совещание не смогла до конца испортить настроение этого "прекрасного" сентябрьского утра, даже наоборот, прибавило оптимизма. Работа над проектом шла строго по графику. Даже разнообразные подрядчики не подводили, пока, к счастью, так что поводов расстраиваться не было.
Он углубился в текущие дела, которых как всегда бывает вагон с тележкой, причем, как правило, тележка в размерах не уступает вагону, и все кролики-Алисы с их мелафонами и прочими атрибутами в виде белых перчаток и восклицаний по поводу злобной герцогини остались, где-то на границе памяти.
Увлекшись стратегическим планированием, он пропустил момент возникновения любимого секретаря непосредственно перед своим столом. Право сегодня у барышень получалось возникать из воздуха. Чертовщина прямо, клетчатый гаер отдыхает.
Невербально давая понять свое отношение к женскому полу, Ольга молча протянула листок бумаги и так же молча ретировалась, что уже было необычно. Ну не понедельник, а хренте что, как выражался хороший товарищ. Молчащая Оля - это было как потерявшие голос от непотребного распития холодного пива сирены, ввергавшие в ужас своим "приятным" пением древних любителей отдыха под парусами.
Что-что, а характера ей было не занимать. Четким каллиграфическим почерком, от созерцания которого обрыдались бы от счастья все учителя чистописания, на листке было выведено:
"Алиса Белова, группа Ф-122, финансовый факультет" - и видимо, уже от себя добавленная дополнительная информация - "сегодня две пары".
- Та-а-а-а-к-с... чем дальше в лес, тем толще партизаны. Мелафон не за горами. Кролик раз, кролик два, Алиса три. Что за бред все-таки? Игра началась...? Ну, тогда по сценарию должен появиться первый ключ от потайной дверцы. Блин, это уже попахивает деревянным изделием с брендом Papa Carlo!
У него в голове почему-то совершенно отчетливо всплыла сцена из сегодняшнего сна. Убегающая в лес ЕЁ фигурка, первый выстрел... Мысли сразу переключились на нее. И тут же нахлынула ставшая уже привычной, если можно с ней смириться, тоска, страшная черная тоска по.... По чем? По ней? По прошлому? По несбывшимся ожиданиям? По упущенному неизвестно по чьей вине счастью? По утерянным надеждам? Было что-то такое у Диккенса, про потерянные надежды. Грустная довольно история, хоть и читал ее давно, но основные линии сюжета помнил.
Вдох-выдох...
"Все, успокоились, не надо сейчас об этом. Не надо... Не уподобляйся тургеневской барышне, Олег Георгиевич", - приказал он сам себе. - "Там всё уже и ты это прекрасно знаешь... Прошла любовь - завяли помидоры".
Эта последняя фраза, высказанная ею по телефону и вспоминавшаяся иногда помимо воли, бесила своей пошлостью и какой-то примитивностью, что ли. Воспоминания о городе имени Вождя и одной из его обитательниц не прибавили хорошего настроения.
- Короче, Склифосовский, - усмехнулся он, пытаясь старой шуткой вернуться в нормальное состояние, - займемся этой самой Алисой, пока она не сбежала в гости к Шляпе и очумевшему зайцу. Опять, кстати, ушастое создание. Может, Кэрролл был к ним неравнодушен или на даче кроликов разводил? - представив чопорного англичанина косящим траву для производителей любимого лакомства жителей соседней Державы, он засмеялся.
По времени до конца второй пары оставалось примерно полчаса. Как раз доехать до этого прежде самого престижного в городе учебного заведения. Он накинул пиджак, и, выходя из кабинета, сказал Ольге:
- Я ушел, на час.
Блеску стекол ее очков позавидовал бы сам Лаврентий Павлович и сгрыз бы он свое пенсне от горя, доведись ему увидеть Олю в гневе. Когда она злилась, акцент проявлялся с большей силой и сейчас, вложив в одно произнесенное слово все эмоции, она ответила, правда очень спокойно:
- Хорошо...
Продолжая улыбаться от поднятого невольно Ольгой настроения, он ждал лифт, новый, под "OTIS", недавно поставленный вместо старого советского внезапно расщедрившийся администрацией здания, где его фирма снимала помещения.
Дверцы раскрылись, и машинально шагнув в лифт, он не успел увернуться от замеченного боковым зрением движения. Резко обернувший и уже ожидая следующего сюрприза, он увидел свисающий с потолка на детском бантике розового девчачьего цвета ... ключ. Ну конечно ключ, чего бы еще следовало ожидать!
- Игра действительно началась, почти по сценарию. Но как-то с фантазией не богато у команды этого ... Скумбриевского, тьфу, Скабичевского, копируют приемчики, хотя ...
Мелькнула интересная мысль, связанная с диким текстом давешней телеграммы, какая-то догадка, но тут же ускользнула.
- Ладно, братцы кролики, давайте поиграем, почему бы и нет, - пробормотал он. - Как там это будет по-французски - pourquoi pas, pourquoi pas, почему бы и нет, - пропел он строчку из любимого детского фильма о героях шпаги. - Надеюсь, меня не будут живым закапывать, - уже нехорошо усмехнулся он, вспомнив один эпизод из американской версии похожего приключения. Сорвал ключ вместе с ленточкой и сунул в карман.
Сев в машину, он вновь ощутил хвостик ускользнувший мысли, но та снова тихо испарилась.
"Так, теперь по законам жанра надо искать дверь, или она сама появится, что не исключено, учитывая, до чего техника дошла, выражаясь языком самого известного почтальона", - думал он, выруливая на проспект имени Первого Красного Офицера. - "Но начнем с девушки. Она не зря возникла сегодня. Ну и опять же, все герои бегают за кроликом, хоть и заканчивается это у них по-разному. С другой стороны, нормальные герои всегда идут в обход. Но мы ж легких путей не ищем, так что кролик-Алиса, жди меня и я приду", - привычно перефразировал он стихи уважаемого поэта эпохи исторического материализма.
Проехав, наконец, дурацкий перекресток с улицей Красной Армии, он только собрался обогнать раздражающе медленно ползущий автобус, но машина внезапно заглохла, и покатилась по инерции. Он спланировал к обочине, остановился, несколько раз пощелкал зажиганием. Эффекта не последовало.
- Гламурненько..., - только и сказал он. Южнороссийский, вернее южноукраинский говорок "моей любимой няни" даже не надо было копировать, он получался сам по себе, благо, что в этой местности он был не в диковинку.
Вынимая ключи из замка зажигания, он бросил случайный взгляд на правое сиденье и заметил крошечный бумажный комок.
"Странно. Машина чистая была. Или девушка уронила?".
Развернул. Маленький, разлинованный на клеточки листок из блокнота. Непонятная на первый взгляд комбинация цифр и букв.
Хмыкнул недоуменно: "пароль что ли?", - и сунул в карман.
"Надеюсь, это не следующий прикол, иначе,... что собственно иначе...", - оборвал он мысль, - "ладно, здесь пять минут ходу, дойду, потом разберемся".
ДЕСКРЕЩЕНДО
Количество курящих девиц на входе, жидко разбавленных похожими на представителей другого пола существами, ощутимо увеличилось с утра.
"Если они нарастают в геометрической прогрессии", - вяло подумал он, - "то к вечеру можно ожидать шикарную массовку, тысяч эдак в пять голов. Ярмарка тщеславия. Куда там Теккерею".
Он просочился сквозь разномастно пахнущую толпу, поймав по ходу лавирования достаточное количество оценивающих взглядов, и вошел в холл, с тасующимися студентами и массой непонятного народа, который даже с большой натяжкой нельзя было отнести к данной категории граждан.
Заметив бдительную старушенцию-вахтера он уже было, открыл рот, чтобы вежливо-ледяным тоном, каким он предпочитал общаться с представителями презираемого им сословия всевозможных охраннико-сторожей, осведомиться о местоположении нужной группы, как внезапно....
Такое впечатление, что он попал в дешевый детектив, в бумажной обложке, для одноразового использования. Только в них напыщенные герои встревали в необыкновенные ситуации, которых в нормальной, в хорошем смысле слова, жизни не бывает, и весьма ловко и находчиво из них выкручивались. Совершая при этом массу подвигов и спасая по ходу дела какую-нибудь знойную красотку.
Внезапно наступила темнота, обычно связываемая в разговорной русской речи с внутренностями одной точки коренных жителей Африки.
Самое смешное или, как раз таки, самое несмешное, что через стеклянные двери холла с улицы не попадал солнечный свет, который в достаточном количестве только что там, на улице, присутствовал.
- Тьма накрыла ненавидимый прокуратором город..., - пробормотал он, резко оборачиваясь.
Как ни странно, светлее от этого не стало. Тьма не только накрыла, но и окружила, обволокла, оплела... Вообщем, кроме нее ничего и никого больше не было.
Вторым пришедшим ощущением была такая же, как темнота абсолютная тишина. Звенящая, что называется.
"Мало того, что ни зги не видно, так еще и..., гм, ничего не слышно". Даже пресловутые мухи, обычно являющиеся эталоном оценки качества звукопоглощения, отсутствовали.
Смеяться, почему-то не хотелось.
Привычка таскать всегда с собой карманный фонарик, оказывается, была не такой уж дурацкой. Только вот в каком году он последний раз менял в нем батарейки? Фонарик, как ни странно, работал.
- Энерджай-зер, - подражая рекламе, нараспев произнес он, проводя узким лучом по сторонам. - Энерджайзер, - повторил по инерции, мгновенно вспомнив саму рекламу. Присутствие в ней кроликов или зайцев, на морду он их не различал, не забавляло. Количества возникших за пару последних часов ушастых бестий уже хватало на половину хоккейного состава. Такими темпами к вечеру соберется футбольная команда с запасными, врачами и массажистами.
Режиссура спектакля не достигла вершин, достойных "Оскара", хотя долго ли умеючи.... Но, по крайней мере, статисты отработали на все шесть с плюсом, ниндзи сдохнут от зависти. Просторный холл был пуст, насколько позволял видеть фонарик. Человек сорок-пятьдесят растаяли в воздухе, как небезызвестная троица героев любимого романа.
"Как там Коровьев рассуждал про пятое измерение?", - думал он, осторожно пробираясь к выходу. Точнее в ту сторону, где он его предполагал обнаружить. - "Тем, кто хорошо знаком с пятым измерением, ничего не стоит раздвинуть помещение до желательных пределов. До черт знает, каких пределов. Похоже, и здесь кто-то постарался...", - он скользнул лучом, пытаясь увидеть стены холла. Блеклый свет фонарика, не находящий их, только подчеркивал необъятность помещения. Гулкий звук шагов подтверждал это.
Выход напрочь отсутствовал. Как собственно и вход и прочие ходы-лазейки. Он, наконец-то нащупал стену и, обходя помещение по кругу, убедился в этом воочию. Точнее тактильно.
Сказать, что настроение было испорчено не совсем корректно. Оно просто упало, куда-то в тартарары или ниже. Если ниже бывает. Он прислонился спиной к шершавой стене и плавно опустился на корточки, пытаясь представить, что собственно делать дальше.
- Подземных ходов не наблюдается, потайных дверей тоже и золотой ключик вставить некуда.... Кстати о птичках. Ключик, ключик...
Рожу, ставшего уже навязчивым и четвертым по счету зайца-кролика на ключе, он увидел сразу. Странно, как он ее в лифте не заметил.
- Ну, эт-то уже переходит все границы, - надувая щеки, как герой Мягкова в новогодней сказке прошипел он, - ну, знаете ли...
Кролик премерзко улыбался, сверкая металлическим профилем в тускнеющем свете фонарика.
Какое то новое ощущение помешало ему разозлиться по настоящему. Он поводил головой, пытаясь понять, что изменилось в этом уютном месте и ощутил свежий, прямо таки бьющий в нос запах цитрусовых.
- А вот и апельсины... та-та-та, в бочку бы теперь не влипнуть. Что там было с Чебурашкой? Он приедет или не приедет? Надо у Ольги спросить, - он взялся за телефон.
То, что связи не было, его уже не удивило.
- Игра началась. Однако... Кроликов в избытке. Апельсины уже близко. Ладно, О кей - О be, - со злостью пробормотал он. - Как там, у Чичериной? - "И на запах, на запах...".
Используя нос как локатор целеуказания, и подсвечивая под ноги, он двинулся в темноту. Учитывая, что помещение должно было все-таки иметь конечные размеры, можно было предполагать, что цель достижима. Хотя, если опять же вспомнить бывшего регента, умевшего раздвигать стены квартиры, превращая ее в бальную залу.... Но это уже полная чертовщина.
Внезапное соприкосновение лба с твердой поверхностью избавило от необходимости додумать дельную мысль.