Аннотация: Задания для конкурса ПИШИ - написать в стиле мастера. Мастером я выбрал товарища Лавкрафта.
Небезызвестный автор когда-то сказал, что проявлением наибольшего милосердия в нашем мире является неспособность человеческого разума связать воедино все, что этот мир в себя включает. Мы живем на тихом островке невежества посреди темного моря бесконечности, и нам вовсе не следует плавать на далекие расстояния. Науки, каждая из которых тянет в своем направлении, до сих пор причиняли нам мало вреда; однако настанет день и объединение разрозненных доселе обрывков знания откроет перед нами такие ужасающие виды реальной действительности, что мы либо потеряем рассудок от увиденного, либо постараемся скрыться от этого губительного просветления в покое и безопасности нового средневековья.
Или не откроет.
Сырые циклопические стены отвратительного подъезда пугливо отражали тусклый свет фонаря. Медленно, продумывая каждый шаг, Говард продвигался вдоль ржавых перил к заветной двери на улицу. Насквозь прогнившая деревянная дверь вызывала опасения своим существованием - она была изготовлена будто бы из крышки древнего гроба, а неправильная геометрия её поверхности не позволяла понять, горизонтально она расположена или вертикально.
Покинув нечестивый подъезд, Говард быстрым шагом двинулся к своей цели - полуподвальное помещение на углу того же дома. Кромешная темнота улицы будто бы обволакивала его, превращаясь в жидкое олицетворение человеческого ужаса. Больше всего Говард пугался собственных мыслей: "А вдруг мы были не правы? Что если это всего лишь фатальное заблуждение человеческого разума?". Озираясь по сторонам, он дошёл до первых ступеней вниз. В нос ударил приторный и тошнотворный запах разложения. Лестница, будто бы покрытая слизью, вызывала стойкое чувство отвращения. Но Говард не мог остановиться, он продолжал двигаться к своей цели несмотря на острое чувство ошибочности своего пути.
В полумраке подвальной комнаты Говарда уже ждали. Существо, абоминация человека, восседавшее за грязным и гнилым столом, вопросительно смотрело на Говарда исподлобья, вызывая у трясущегося посетителя хтонический ужас. Бедняга долго старался вернуть себе самообладание - интуиция, разум, сама суть его кричала "Остановись! Поверни назад!", но его желания были неуёмны, а дух несгибаемым. Говард сделал глубокий вдох и почти одними губами проговорил заветные слова.
"Четыре балтики девятки и пачку Максима Красного".
***
Говард захлопнул за собой обшарпанную квартирную дверь и медленно выдохнул. Добрался. Живой. Целый. Ликованию выжившего не было предела, пока из глубин квартиры не прозвучал потрясающий основы мироздания голос.
- Гова, где тебя черти носили? Ты принёс? - Из коридора с решительно неправильной геометрией вполз Он. Его нечестивая майка едва прикрывала раздувшееся пузо, семейные труселя вызывали ассоциации с жертвоприношениями древних кхмеров, а из подбородка торчали вызывающие отвращения щупальце. Он пристально посмотрел на Говарда и, заметив полный ужаса взгляд направленный на подбородок, убрал остатки кальмаров с лица. Это точно был Он. Саня. Сосед по квартире.
- Да, да, - пробормотал Говард и протянул соседу две банки жуткого варева. Саня издал горловой ритмический звук, не переводимый ни на один из использующихся человеческих языков (напоминающий древнее "ФХТАГН" и скрылся в своём узилище. Снова выдохнув, Говард двинулся к своей обители.
- Напоминаю, - сотряс стены вызывающий трепет глас Санька, - дописывай тот рассказ про розовых пони. А то твою половину за квартиру платить нечем будет! И если не дай Ктулху ты опять назовёшь героев детских сказок "богохульными" или "богопротивными" я тебя в наркологию сдам, мамой клянусь!