Шершень-Можин Владимир : другие произведения.

10 "Ваш приказ для меня приятен"

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.88*6  Ваша оценка:

  Глава десятая
  
  Антуан в хорошем темпе пробежал "пятёрочку" и, не останавливаясь, как был в легком летнем обмундировании бросился в воду. Неспешно поплавав, восстановил дыхание, а затем сильным движением послал тело вниз. Пронырнув метров двадцать, вошёл в широкой круглое отверстие, пробитое в бетонной плите. На какой-то миг он засомневался, не выскочить ли наверх - глотнуть воздуха? Но заставил себя заплыть в бурую мглу. Здесь резко пошёл на всплытие, и, преодолев три метра до поверхности, вынырнул в сумрачном, мощённым каменным брусом помещении. Отдышался у бортика, одним сильным красивым движением выбросил тело из воды. Стянув с себя камуфляж, бросил его, не выжимая, на пол. Вылил из кроссовок воду и оставил их рядом с одеждой.
  Колодец, из которого он вынырнул, располагался в цоколе большого, состоящего из нескольких пристроек, дома. Ядром его было строение настолько древнее, что его смело можно было бы назвать аристократическим родовым гнездом. Правда, Антуану оно досталось не по наследству, о чём он, впрочем, не распространялся. Выкуплен дом был у последнего наследного владельца, который не особенно торговался, поскольку спешил избавиться от соседства агрессивной арабской диаспоры.
  В пристройке было тепло и тихо. Слабо светились огни под потолком, пощёлкивало что-то в отопительной системе. Оно всегда так пощёлкивает, пока раскочегарится. Вот именно, раскочегарится! Сегодня Антуан думал на русском языке. Такую он себе завёл лингвистическую практику. Понедельник - до обеда английский, после обеда немецкий, вторник - арабский и турецкий, среда - китайский и японский, четверг - немецкий и португальский, пятница - испанский и итальянский. А вот в субботу - русский. Но это, конечно, всё условно. Думы на инязе шли не сплошным потоком, а большими блоками, цементирующимися, конечно, французским. Антуан прошёл в душ и встал под горячие струи. Хорошо. Надо устроить у себя в поместье русскую баню. Он парился два раза в жизни. В последний раз на базе у Крота. Крутая вещь! Да, устроить баньку. Рубленную. С той стороны пруда, где глубина небольшая. И мостки настелить, чтобы из бани прямо в воду. И Крота зазвать. Пусть удивится.
  Вспомнив про Крота, озаботился. Мечты мечтами, а с информацией о его пленнике следовало что-то делать. Самое правильное - лететь самому! Да вот не получается. Закутавшись в махровый халат, вышел из душевой. Глаза после яркого света не успели привыкнуть к темноте, и поэтому он не сразу различил возле брошенной им одежды мягкий, теряющийся в полумраке силуэт. У бортика, чуть скособочившись, стоял бэр. Услышав шаги Антуана, посмотрел на него круглыми, немигающими глазами.
  - Пусть всё будет у тебя в порядке, - приветствовал Антуан бэра уверенным покашливанием.
  - Пусть будет у тебя всё в порядке, хозяин, - откашлялся в ответ бэр.
  Закончив ритуал приветствия, бэр наклонился и собрал мокрую одежду. Аккуратно выжал её, отнес к обогревателю, где накинул на оградительную решётку для просушки. Двигался он неторопливо и уверенно. Ничего лишнего. Расправил, встряхнул, забросил. Куртка и брюки легли ровно, не перекрывая друг друга. Ничего поправлять не надо. И так во всём. За полгода - бэр был взят в дом для эксперимента по адаптации - он вполне освоился с обязанностями прислуги. Убирал в комнатах, чистил авто, подавал и принимал, и даже заваривал чай. Среди приобретённых навыков была и способность отзываться на имя. Правда, Антуан пока не мог понять, все эти реализованные в общении способности заложены в изначальные программы или же являются результатом его усилий по социализации бэра. Поль был гордостью Антуана, потому что ему удалось перенастроить боевого робота в робота бытового назначения. Но полностью доверять бэру он не мог, потому на ночь дверь своей комнаты запирал. На всякий пожарный.
  Пока Поль возился с одеждой, Антуан уселся в своё любимое кресло, открыл термос с чаем, вынул из корзиночки бутерброд. Бэр в это время подтёр воду, которую Антуан вытащил на одежде из бассейна, ушёл в душ выжимать и мыть тряпку. Вернулся, отирая руки о шерсть. Мыть руки с мылом научил его Антуан довольно быстро, а вот пользоваться полотенцем не мог приучить никак. Ну что ж, заслужил угощение.
  - Возьми, Поль, с полки пирожок. Выпей чаю.
  "Чай" на языке анимеров звучал, как "горячая вода с ароматическими добавками". Бэр прокашлял благодарность, от чая отказался, а бутерброд взял. Вернее, взял ветчину, хлеб же оставил в корзинке. Смотреть на то, как едят бэры удовольствие небольшое, но Антуан привык. Вообще-то бэры "в местах дислокации" питаются особой смесью, рецепт которой так и не удалось узнать. Но в неволе их научили потреблять мясные бульоны и даже твёрдую пищу. Видно, резервы их организма так велики, что он довольно легко приспосабливается к условиям для него изначально экстремальным. Антуан же научил своего бэра варить мясной бульон, которым тот главным образом и питался. И это было ещё одно кардинальное отклонение от программы - там у себя бэры никогда не занимаются делами, связанными с обеспечением собственной жизнедеятельности.
  Первое время Антуан развлекался тем, что, разыгрывая хлебосольного хозяина, навязчиво уговаривал бэра выпить чашечку чая, и с интересом наблюдал, как тот, очень смешно реагировал, не зная, как поступить, поскольку команда входила в противоречие с "правилами эксплуатации организма", запрещавшими употреблять горячие напитки. Антуан вскоре прекратил эти эксперименты, посчитав, что они вызывают у Поля стресс. Однако отметил для себя, что бесследно они для сознания бэра не прошли. Если раньше лохматый только выполнял команды, то теперь он начал пытаться принимать решения. Это было не просто, потому что он в принципе не мог ответить "нет" тому, у кого находился в подчинении. Впрочем, раньше с ним и работали как с роботом, давая только посильные задания. Стал ли он осознавать себя как личность, пока было непонятно. Но после получения имени что-то человеческое в его поведении проявилось. Во всяком случае, Антуану хотелось верить, что ему удалось запустить процесс очеловечивания. Тем более, что были и признаки, указывающие на то. Например, недавно Поль приятно удивил его, ответив на приглашение попробовать бутерброд словами: "Ваш приказ для меня приятен". Получилось что-то вроде "спасибо". Во-первых, такой языковой формулы в лексическом наборе бэра раньше не было, он составил её сам, во-вторых, оценочными категориями типа "приятно-неприятно" он оперировать не умел, поскольку никаких моральных поощрений по отношению к роботам анимерами не предусматривалось.
   Антуан, поставив чашку на стол. Он собирался закурить, однако эта процедура бэра сильно нервировала, потому следовало сначала закончить разговор.
  - Сюда скоро приедет ещё один человек. Мы с ним соратники. У нас хорошие взаимопонимание и высокая психологическая совместимость. На нашем языке такой человек называется "друг". - Это слово он сказал по-французски, потому что не знал, как прокашлять его на анимерском. Да и есть ли у них такое?
  Поль застыл и напрягся. Он всегда поступал так, когда готовился принять указание.
  - Когда он появится здесь, надо будет ставить на стол две чашки. Относиться к нему следует так же, как ко мне. Ты меня понимаешь?
  Поль ответил фразой, которая означала, что указание принято к сведению.
  - Хорошо. Иди. Можешь посмотреть телевизор.
  "Телевизор" он сказал по-французски. К телевизору Поль пристрастился неделю назад. Антуан научил его включать аппарат и перебирать программы, оставив только три. Новостную, детскую и ту, где демонстрировались легкие развлекательные фильмы, большей частью музыкальные.
  Вечером приехал Дюпон. Специально для того, чтобы полюбоваться на изменения, происходящие с бэром. Он только головой покрутил, когда увидел Поля, застывшим возле экрана и поглощенного созерцанием мультика про Марсупилами.
  - Биологический робот, в отличие от механического, не реализуется в своем прямом назначении, - изрек он глубокомысленно. - В нем заложена возможность для развития. Интересно, что он понимает? Для чего смотрит?
  - А мы потом у него спросим, - ответил Антуан, осторожно прикрывая дверь в комнату Поля. - Меня самого это очень интересует. И настораживает.
  - Что настораживает? - заинтересовался Дюпон.
  - Развитие, если оно направленное и контролируемое, это хорошо. Но есть ещё и скрытый процесс. Я хочу знать, как это всё, - он сделал круговое движение рукой, - на него влияет. То, что привносит информацию независимо от нас. Вот он смотрит детский фильм, и что?
  - Смотрит с интересом, однако. Как ребенок. Жалко, что у вас нет детей, Антуан. Интересно, как бы он повели себя с детьми?
  - У меня и жены нет. Дети, значит и жена. А это уже эксперимент надо мной. - Засмеялся Антуан. - А если серьезно, вы подали хорошую идею. Я пытаюсь воздействовать на него различными способами. И ввести его в детское общество - совсем неплохой ход. Но есть опасение: вдруг в нем проснётся функция бойца. Мы ведь не знаем, насколько надежно она блокирована. Одно дело, если он ночью перережет горло мне, совсем другое, если пострадают дети.
  - Я как раз хотел спросить, не боитесь ли вы ночевать с ним под одной крышей?
  - Побаиваюсь, конечно. Но я принимаю некоторые меры безопасности.
  - Да, не расслабляйтесь. Никто не знает, что у него внутри. Этот ваш бэр, конечно, уникум, раз уж в нём удалось блокировать программу убийцы. Но насколько надежна эта блокировка, неизвестно.
  - Это я тоже хочу проверить в ходе моего эксперимента.
  - Чёрт возьми, Дампьер! Вы собираетесь его провоцировать?! Вы самоубийца! - И хотя в голосе Дюпона будто бы прозвучала тревога, взглянул он Антуана с едва скрытым одобрительным интересом. Явно следующим вопросом должен было стать: "А как вы собираетесь это устроить?" - однако Дюпон сдержался. А, может быть, только отложил этот вопрос. Ненадолго. Потому что откладывать надолго было бы неразумно, поскольку информация в случае неудачи эксперимента может стать недоступной - некому будет рассказать. А, может быть, Дюпон ожидал, что Антуан разговорится и выдаст ему это сейчас сам. Такой вариант - естественный и этичный - был бы самым удобным. Но Антуан, хорошо знающий своего шефа, усмехнулся про себя и подумав по-русски: "Обойдешься, старый хрен", - назло ему говорить ничего не стал. Дурная примета. И перевёл разговор на другое.
  - Вы же обратили внимание, что мы с ним здесь живем одни? Заботы об уборке и обслуживанию взял на себя Поль, а кофе я готовлю сам. Представляете, какая экономия на прислуге? Вы пейте кофе, шеф. Не отвлекайтесь от удовольствия. А потом мы с вами закурим, и тогда поговорим о делах.
  Он позвонил в серебряный колокольчик, приобретенный в комиссионном магазине, но по умолчанию представлявший собой фрагмент былой роскоши графского состояния. Дюпон посмотрел на него с интересом, ожидая продолжения. На зов явился Поль и, наклонив голову, вдруг просипел что-то, очень напоминающее "мсье?". И даже отзвук вопросительной интонации послышался в этом обращении.
  - Поль, будьте любезны, - обратился к нему Антуан изысканно вежливо, как обращаются в исторических фильмах лица высокого происхождения к прислуге, - подать курительные принадлежности.
  Поль вновь наклонил голову и исчез за дверью, но почти сразу же появился, неся перед собой поднос с сигарами, изящными стальными щипчиками, большой и несколько потертой, что намекало на её наследственное происхождение, золотой зажигалкой. В центре громоздилась деревянная рогатюлина в виде ружейной пирамиды времен Наполеоновских войн, в которой устроились три курительные трубки разной формы и цвета, а в проеме прятался небольшой холщовый кисет, украшенный вышитой золотой ниткой латинской монограммой. Всё это было водворено на столик у камина. Придвинув к нему два массивных кресла, Поль скользнул к окну, приподнял на треть раму, зафиксировал её и, отойдя к двери, обратил свою плоскую, розовую, словно ладонь, физиономию к Антуану и его шефу.
  - Спасибо, Поль. Вы можете быть свободны, - кивнул ему Антуан.
  - Только что ножкой не шаркнул, - хмыкнул вслед бэру Дюпон. То ли осуждающе, то ли восхищённо.
  - В аристократических домах подобные антраша не приняты, - небрежно бросил Антуан и стрельнул в гостя едким, веселым взглядом.
  Но тот, кажется, не заметил. Оценивающе посмотрел в ящичек с сигарами, извлёк оттуда одну и взял щипчики. Антуан картинно замер рукой перед пирамидкой с трубками, делая вид, что выбирает. Наконец, словно бы решившись, вынул из ячейки ту, которую всегда и курил - изящную, темно-бордового цвета с изогнутым мундштуком. Некоторое время в образовавшейся тишине они совершали обряд прикуривания. И вскоре по комнате поплыл медяный запах - производное тления хорошего табака. Антуан и курил-то большей частью ради этого запаха. То же самое у него было и с кофе. Пил он его очень редко и только потому, что с детских лет кофейный запах его будоражил и волновал. Как, впрочем, и запах табачного дыма. Эти сладостные ароматы были непременными составляющими образа отца и матери. Дома. Семьи. Детства. Того, чего сейчас у него не было. И все взрослые годы - годы холостяцкой неустроенности - они подпитывали романтическое настроение, чахнувшее в толчее суровых будней.
   "Всё-таки, - думал он иногда, - солдата во мне больше, чем аристократа. Но оно и правильно. Аристократическая у меня только родословная - чужое прошлое, а солдатское - моё настоящее". Но перед внуком докера Дюпоном, Антуан с удовольствием разыгрывал (кстати, неизвестно ещё кто из них больше получал удовольствия от этой игры) роль отпрыска древнего, разорившегося рода, демонстрируя утонченный аристократизм, вынужденный уживаться с повседневным, бытовым окружением.
  - Переберёмся к камину, - предложил Антуан. - Там не так дует от окна.
   Некоторое время они молча курили, получая удовольствие. При этом Антуан получал особое удовольствия, поскольку позволял себе перекуры крайне редко. Образ жизни, требующий хорошей физической формы, не позволял превратить курение в привычку.
  - Что это за сигара? - поинтересовался Дюпон, покрутив тлеющую "торпеду" в пальцах.
  - Любимая сигара мистера Черчилля. - отвечал Антуан небрежно.
  Был здесь, несомненно, какой-то подвох, иначе не стал бы он пристраивать к ответу предисловие.
  - "Ромео и Джульетта"? - предположил Дюпон. Ему показалось забавным назвать именно этот сорт сигар, несомненно, входящий в десятку лучших и ценимый Черчиллем, но очень уж нелепый по названию.
  - Не угадали, шеф, - ответил Антуан, попыхивая трубочкой, - Погарские сигары. Не слыхали о таких?
  - Что-то кубинское?
  - Русское.
  - В России крутят сигары? - изумился Дюпон.
  - Представьте себе. В городке Погар. Сталин подарил Черчиллю погарские сигары во время Тегеранской конференции. И мистер Черчилль выкурил три ящика.
  - Выходит, Сталин дал ему прикурить?! - засмеялся Дюпон, довольный своей шуткой. - Вот и мы с вами здесь сидим и курим как Черчилль со Сталиным, - продолжил он, указав сигарой на трубку в руках Антуана. - И вопросы нам решать приходится не менее судьбоносные.
  - Я слушаю вас, генерал, - отвечал Антуан серьезным тоном.
  Он подошёл к окну и, перегнувшись через подоконник, выбил трубку о стену. Бросил взгляд вдаль и вздохнул. К маячившей на далеком горизонте мечети добавилась ещё одна, уже почти достроенная. Эта была уже почти рядом - за рекой, на окраине городка.
  - Они наступают. - сказал он негромко, как бы сам себе.
  Но Дюпон услышал, удивленно вскинул голову.
  - О ком вы, Антуан?
  - Вы обратили внимание, шеф, что католические храмы во Франции больше не строятся? В них нет надобности. А вот мечети растут, как грибы после дождя. И это в Иль-де-Франс.
  Дюпон нахмурился.
  - Чему удивляться? Семьдесят лет назад мы пустили в Европу миллион беженцев из Ближнего Востока. И что? Наши умники не учли, что рождаемость у них в десять раз выше, чем у нас. И вот результат: Франция из унитарного государства превратилась в федерацию. Южные регионы сплошь мусульманские, лишь формально подчиняющиеся французским законам. А по сути дела там царит шириат. И уже не понятно, то ли это провинции Франции, то ли провинции халифата, который, слава Богу, не существует как единое государство.
  - Какого Бога вы сейчас имели в виду, мсье? - мрачно пошутил Антуан.
  - Вот именно, - скривился Дюпон. - Они изменили тактику и им удалось тихой сапой достичь того, что не удалось силой оружия тысячу лет назад.
  - Тысяча триста сорок девять лет назад.
  - Что такое?
  - Вы ведь говорите о сражении при Пуатье?
  - Не помню я, какое там было сражение. - раздраженно отмахнулся Дюпон.
  - Я помню. У Пуатье в 732 году сошлись франки под руководством Австразийского майордома Карла Мартелла, и арабское войско Омейядского Халифата под командованием Абдур-Рахмана ибн Абдаллаха, генерал-губернатора аль-Андалусии. - изощрялся Антуан, не скрывая ехидства.
  - Да, сильно тебя психоатака проняла. - Покрутил головой Дюпон. - Рядом с тобой, я чувствую себя двоечником. Слушай, неужели ты всё так хорошо помнишь?
  - События тех лет только из учебников, - усмехнулся Антуан. - но, если серьезно, да, запоминаю навсегда всё, что услышал или прочёл. Не знаю, на сколько хватит моей черепной коробки для складывания всего этого хлама. Но я думаю, что все люди помнят услышанное ими, другое дело, что достать из кладовой умеют далеко не все. А я вот умею И, боюсь не только это.
  Он встал и под настороженным взглядом Дюпона вернулся в кресло. Поймав взгляд шефа, продолжил неохотно.
  - Иногда мне кажется, что припоминаю кое-что из прошлых жизней.
  
Оценка: 6.88*6  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"