Антиграв, чтобы исключить человеческий фактор как угрозу риска, был установлен в режиме "автоматика". Крота, который привык во всём полагаться на себя, это обстоятельство несколько угнетало. Да и прибор был чужой, вмонтированный в защитный костюм, по сути дела легкий скафандр, в который ему предстояло опуститься с высоты пятьдесят тысяч метров. Конечно, Крот опробовал его на малых высотах, попрыгав с пяти тысяч и в автоматическом, и в ручном режимах. Но пятьдесят тысяч - не пять. А если честно не было у него доверия к Пацюку и всей его компании. Тем более, после последнего их разговора... Поэтому накануне вылета выбрался в особнячок, с которого началось их проникновение в подземную галерею, достал из припрятанной там укладки свой пояс-антиграв и надел его под куртку. Взял и бласт. Но его вынес в открытую. Мол, за ним и ходил. Пацюка, возвращаясь, не встретил, однако это ничего не значило - для этого шустряка стены не помеха.
Вообще-то Пацюк Кроту нравился. И встреч с ним он ждал. Как ждут встреч на театральной сцене с актёром, талантливо играющим роль. Было интересно наблюдать за ним, беседовать и пикироваться. Ощущение, будто и сам принимаешь участие в спектакле, веселило и развлекало. Но не только. Особенно увлекали Крота возникавшие между ними словесные перепалки, и то, как Пацюк вёл в них свою партию. И даже не то, что он говорил вызывало удивление, а то, как говорил. Экспрессии, сопровождавшейся богатой и уместной мимикой, в его репликах было с избытком, и это несмотря на то, что сам Пацюк был эмоционально пуст. Правда, он говорил, что с недавнего времени начал ощущать себя как нечто сущее, но это ощущение касалось лишь понимание своего места в пространстве, а вот чувства - обида, злость, радость - ему были неизвестны. Что уж говорить о более высоких чувствах? Короче, Станиславский, служи тот у него в театре, был бы Пацюком доволен... Но лицедейство это происходило не на сцене, а в реальной жизни, а что скрывалось за ним понять было совершенно невозможно. Казалось, отношения между ними сложились приятельские, но Крот этим обстоятельством не обольщался, потому что знал: нельзя полагаться на приятеля, работающего под началом сурового и расчётливого руководителя, тем более, когда тебя намерены использовать в ответственном деле, от результата которого многое зависит. Не всегда добрые отношения и корпоративный интерес могут поладить между собой.
Крот, с первого дня общения присматривался к Пацюку, пытаясь понять насколько тот тождественен системе Искусственного интеллекта. Неотъемлемая он её часть или же имеет какую-то автономию, способен ли на принятие решения пусть даже в мелких вопросах? Проверял, постоянно дёргая его, заваливая предложениями по благоустройству быта и организации питания отряда, вносил изменения в систему занятий по пилотированию, предлагал нестандартные вводные для экипажей. Заметил, что Пацюк не всегда задумывается, прежде, чем дать ответ. Более того, в ходе общения делать это стал реже. То есть сеансы связи с ОНО теперь проводились далеко не по всякому поводу. Изменения в поведении Пацюка он заметил после того, как тот задержался с ответом и не нашёлся, что сказать по поводу своего происхождения. Тогда, заговорив об ОНО, Крот спросил:
- Ну и кто ты ему? Сын, слуга, секретарь?
- Кому ему? - сделал вид, что заинтересовался Пацюк.
- Ну тому, к кому мысленно обращаешься за инструкциями...
- Ха! Зачем мне инструкции? Я похож на бюрократа? - попытался отшутиться Пацюк, выхватив аналогию откуда-то из глубин своего огромного хранилища информации.
- Похож, - поставил его в тупик Крот, потому что логика, которой всегда руководствовался его собеседник, предусматривала совсем иной ответ: ну не был разбитной, вертлявый забияка Пацюк нисколько похож на чинушу! Некоторое время - почти секунду - Пацюк молчал. При этом выражение лица его вдруг "зависло", словно между передающей станцией и транслятором на некоторое время прервалась связь. Однако уже через секунду рожа его снова приобрела глумливо-удивлённое выражение.
- Как это понять? - воскликнул он не без ехидцы. - Чтобы я, свободный художник, бузотёр и...
- Развратник? Пьяница? Кто ещё? - прервал его Крот.
Пацюк снова смешался. Но так же быстро пришёл в себя...
- Пока ни первое, ни второе, ни третье. Но у меня много других достоинств. Так почему бюрократ? Просвети, сделай милость!
- Ты похож на чиновника, вне должности. - Соврал Крот. - На бюрократа в Эмиратах.
- Не понимаю!
- Ну на чиновника в отрыве... В загуле.
Когда тот освобождается от должностных корпоративных оков и становится самим собой.
- От чего в отрыве? - переспросил ошарашенно Пацюк, и, кажется, растерянность он не имитировал. Во всяком случае, выглядела она вполне естественно.
- От портфеля.
Некоторое время он молчал, наконец сказал:
- Я подумаю над твоими словами.
- А есть чем? - атаковал его Крот, не давая опомниться.
- Что?
- Своя думалка есть? Или у тебя и тело и мозги - только для видимости?
- Ну ты и спросил, - Пацюк смотрел на него почти испуганно. И добавил неуверенно, - Мне кажется, есть.
- А ты где живёшь, Пацюк?
- В каком смысле?
- Ну куда деваешься, когда от нас уходишь?
Пацюк помолчал. Подумал, ответил уныло:
- Не знаю. Не думал никогда об этом. Сейчас соображу... А если я тебе отвечу, что ухожу в себя, тебя такой ответ устроит?
- В себя, это куда, - не понял Крот.
- Вот ты, когда засыпаешь, куда уходишь? В себя. Так и я.
- Ну ты сказал... Физически я остаюсь здесь.
- Откуда ты это знаешь? Может быть, ты так только думаешь. А на самом деле - фьють! - расхохотался Пацюк, довольный тем, что так ловко отбил атаку.
- Апория Пацюка, - пробормотал, смутившись, Крот, не сумевший найти ответа. Но версия с отключением от реальности выглядела правдоподобно. Его, действительно, ОНО могло просто переводить в "спящий режим" или вообще выключать. И всё-таки интересно, подумал он тогда, происходит это управление целенаправленно или же Пацюк и тот же Куратор действуют самостоятельно?
Осторожно спросил и об этом, и получил ответ витиеватый, уклончивый, но содержащий кой-какую информацию для размышления.
- А твоей селезёнке кто приказывает кровь вырабатывать, ты? - спросил Пацюк почти зло. Очень натурально съязвил. Будто и впрямь рассердился. Неужели эмоции появились? Или просто хорошо сыграл? И Крот отступил. Не стал пережимать.
- Пришла очередь мне над твоими словами подумать. - ответил он примирительно. - Один-один, как говорится. - И продолжил уже по-деловому, - Теперь выслушай меня. Не знаю, сам примешь к сведению, или передашь по инстанции, только ваше желание прибрать нас к рукам оставьте. Вот здесь - в этой зоне - Крот провёл рукой вокруг себя, словно определяя пространство, - будет так, как я решу. По той простой причине, что мы вам нужны. Много времени уйдёт пока ОНО научится создавать особей, которых можно будет посадить за штурвал. Ты вот не можешь не то, чтобы леталку поднять, даже наружу выйти. А раз так, то учитесь с нами ладить.
- А мы разве не ладим? Очень даже ладим! - отвечал Пацюк, вперив в Крота взгляд, полный простодушного удивления. При этом удивления показушно-дурашливого, так что трудно было понять, что за смысл он вкладывал в сказанное. - Плохо вам с нами? Ну тебе, может, и плохо. Тебе, всё не так. И не угодишь. А вот остальным очень даже хорошо. Куда лучше, чем наружи.
Этот разговор, случившийся накануне прыжка, многое потом объяснил Кроту, но тогда он зачислил его к себе в победу. Посчитал, что определил характер отношений на весь срок, который придётся отбывать в гостях у ОНО.
Вспомнил он об этом разговоре, конечно, не тогда, когда провалился в бездну после короткого напутствия в наушниках, предназначенного для того, чтобы с одной стороны успокоить и подготовить к неожиданному повороту событий, а с другой - показать кто в доме хозяин. А тогда он откровенно растерялся, потому что такого поворота событий не ожидал. Несколько раз антиграв, вмонтированный в полускафандр, то наращивал скорость, увеличивая вес тела, то включался на полную, обезвешивая Крота до нуля. Крот поначалу дёрнулся было вмешаться в работу прибора, но тот оказался заблокированным от внешнего воздействия. И тогда он успокоился, сообразил, что, если бы его хотели угробить, то не стали бы заморачиваться со сложными чередованиями режимов, а просто-напросто отключили антиграв.
Крот знал о парашютных прыжках из стратосферы, и понимал, что в его случае риск был сведен к минимуму. Один только раз пришлось поволноваться, когда его вдруг закрутило вокруг своей оси. Но энергично выбрасывая в стороны руки, он поймал противофазу и остановил вращение. А после этого пришло состояние эйфории. Надёжный защитный костюм, корректировка скорости превращали прыжок в увлекательное приключение. Но озабоченнасть вернулась, когда он почувствовал, что при приближении к земле, его вдруг заметно потянуло в сторону. Казалось, будто он катился с горы, склон которой становился всё более пологим. После забитой взвесью пыли стратосферы, воздух стал намного прозрачней и он мог видеть, что его уводили в сторону от посёлка. Засыпанных снегом домиков было уже не разобрать, но чёрные корпуса заводских цехов ещё хорошо просматривались. Снижение практически прекратилось и полёт превратился в бреющий. Встречный поток воздуха уложил тело в горизонтальное положение, развернув ногами вперёд. Скорость заметно уменьшилась. Он ещё некоторое время выжидал, обдумывая план действий. Туда, куда его влекли помимо его воли, он попадать не собирался. Это было не в его характере. Хотя, может быть, самое правильно было бы довериться неведомому ему плану.
Впрочем, на раздумья времени не было. Промедление грозило тем, что его могло слишком далеко унести от посёлка, где можно было укрыться первое время. Отключив блокаду защитного костюма, принялся освобождаться от него. Раздеваться налету, да ещё лёжа было непросто. Первым делом освободил голову, шлем улетел назад, и ветер словно мокрым полотенцем ударил в лицо, сбивая дыхание. После того, как удалось открыть магнитные застёжки, костюм надуло, словно парус, скорость резко, словно надавили на тормоза, уменьшилась. Крот освободил из рукавов руки, резко поднял их вверх. Его перевернуло и выбросило из скафандра, как содержимое из мешка. Он камнем полетел вниз, и, падая, включил свой родной прибор, который надел перед подъёмом в стратосферу так, чтобы можно было включить в одно касание. Всё это заняло несколько секунд, но в свободном падении он пролетел метров тридцать - почти половину расстояния, остававшегося до земли. Манипулируя с весом, Крот мягко приземлился на твёрдый наст и осмотрелся.