- Набегались, голубчики? - баба Вера нависла над ними, опершись ладонями о край ступы и наклонившись вперёд.
Лёшка всерьёз забеспокоился, что ступа перевернётся.Даже сделал непроизвольное движение, чтобы поддержать аппарат, но вовремя опомнился. Конечно же, ничего такого, что походило бы на клоунаду, здесь произойти не могло. Но, с другой стороны, и трагедией уже не пахло. Голос у старухи был сердитым, однако не слышалось в нём ни угрозы, ни озлобления. Она сейчас напоминала сварливую пенсионерку, вышедшую на балкон второго этажа, чтобы отругать молодёжь, доставшую её шумными проказами под окнами. Лёшка, поначалу вообразивший себе, что без сражения не обойтись и мысленно ужасавшийся, что придётся стрелять и в неё, успокоился. Убить-то из этого автомата не убьёшь - да и можно ли тут кого-то убить, когда и так все не живые? - но до чего неприятно причинять боль... И боль, если судить по тому, как корчились от очередей мёртвые души в имении княгини, реальную.
- Идите уж в хату! Там будем разговоры разговаривать, - сказала баба Вера почти миролюбиво и унеслась прочь.
- Слушай, она при жизни на мотоцикле не гоняла? - поинтересовался Димка. Он, кажется, уже полностью оправился от испуга. - У нас была одна. В платке, в ватнике и на мотоцикле с коляской. Да ещё беломорина в зубах. Кур подавила - кучу. За кур, говорит, штрафа нет. Гуси - дело другое.
- Не гоняла. И кур не давила. Она порчу гоняла. Заговоры снимала.
- А... Ну это ничего. Пошли что ли? - спросил Димка неуверенно.
- А не боишься, что съест? - подразнил его Лёшка, хотя и сам был удивлён тому, что вся бабкина агрессия вдруг сошла на нет.
- Съест, так съест, других вариантов нет, - храбро отвечал Димка, который почувствовал, что бояться уже нечего. И добавил глубокомысленно, - но мне кажется, не съест.
- Не должна. При жизни в этом замечена не была. Даже не кусалась. Хворостиной могла огреть, если кто в сад залез.
- Неужто лазили? - поразился Димка. - И не боялись?
- Лазили, - сознался Лёшка. У них яблоки вкусные.
Димка посмотрел на него с пониманием, но уточнять ничего не стал, а сказал радостно, указывая на бабкину избушку:
- Смотри-ка, Василёк пришёл. Может, и отец твой вернулся? Хочешь, я слетаю, узнаю?
То ли нравилась пацану роль второго при сильном первом, то ли неосознанно занимал он нишу этого самого второго, потому что был по натуре своей вторым.
- Что ты у меня спрашиваешь? - буркнул раздражаясь его угодничеством Лёшка. - Я тебе что начальник?
- Вроде того, - ответил Димка, совсем не комплексуя по этому поводу, и исчез. Не успел Лёшка сделать и десятка шагов, как появился вновь. Сообщил радостно:
- Отец там твой. С бабкой разговаривает. Она совсем подобрела.
То, что отец вернулся, Лёшку обрадовало вдвойне. Хотелось, конечно, увидеться но и переживал. Страшно было остаться здесь навечно.
-Вот скажи мне, Лёш, чего она на нас взъелась?
- У тебя кот есть?
- Ну есть кошка, - ответил Димка, удивившись неожиданному вопросу.
- Когда она по столу шастает, ты на неё кидаешься?
- Ну, кидаюсь.
- За шкирку хватаешь, пинка даёшь?
- Пинка не даю. А выбрасываю, конечно, и со стола, и отовсюду, где ей находиться не положено.
- Вот и она так. Ты ведь сюда влез без спросу, хоть тебе и не положено. Как кот на стол.
- Ты думаешь? - озадачился Димка.
- Уверен. Так что за шкирку тебя сегодня ещё потаскают.
Баба Вера разговаривать с ними не стала. Игорю
Андреевичу сказала, словно дала распоряжение:
- Забирай своих. Чтоб я их больше не видела! - помолчав, ткнула пальцем в Димку. В голосе послышалось сочувствие. - Этот совсем плох. Спешить надо. Того и гляди сюда заявится как полноправный. Дома у него паника. Тётка скорую вызвала. И наша, Чёрная, на тело уже нацелилась. Как бы не вселилась. - Задумавшись, словно прислушивалась к чему-то, добавила, - а твой ничего - ещё поживёт. Повезло хранительницу заметь.
- А этот-то откуда взялся? - Игорь Андреевич посмотрел на Димку с удивлением.
- Оттуда же, откуда и твой, - ответила баба Вера ворчливо. - Пройдоха сноходческая.Без понятия, но способный. Везде пролезет. Даже сквозь портал прошёл. Когда такое было? Отведёшь, что ль?
- Помогу по-соседски. Пошли, пацаны.
- Постой, Лёш, - вдруг окликнула баба Вера Лёшку. Он с удивлением обернулся. Даже при жизни она, кажется, никогда не называла его по имени.
- Моим скажи, - попросила она тихо, - что будто я тебе во сне явилась и велела в церкви свечку поставить за упокой, и в поминальные записки велела вписывать. А то, знаю, думают, что нельзя, раз ведовством занималась.
Лёшка удивился тому, как ловко совпало: врать не придётся по поводу того, что во сне явилась. Действительно ведь, во сне! Кивнул, передам, мол.
Они долго шли вдоль дороги, по которой навстречу им брели бесконечной колонной призрачные путники. Казалось, что движутся гипсовые статуи с лицами, оттиснутыми посмертными масками. Лёшка опустил голову, чтобы не видеть их - очень уж тоскливым было это зрелище. Стал смотреть под ноги на узкую, едва различимую тропинку. Удивился: откуда она? Кто здесь ходит? Отец словно услышал его вопрос. А, может быть, и услышал.
- Такие, как вы, и протоптали. Те, которым удалось отсюда вернуться.
Возле провала, зияющего чёрной беспросветностью, из которого выходила бесконечная колонна, Игорь Андреевич остановился.
- Дальше мне нет пути. Давайте прощаться.
Он снял пайдзу, надел её Лёшке на шею. Обнял сына, шепнул:
- Мать береги... И Иринку. Она у тебя славная. И прости, что тобой пришлось сегодня побыть. Так получилось. Подружка твоя тебе всё расскажет.
Пожал руку Димке. Хотел что-то сказать и ему, но не стал. Они не спрашивали, куда дальше: тропинка сама указывала путь. И то, что она упиралась в скалу, совершенно ничего не значило...
***
Первое, что ощутил Лёшка, вывалившись из вязкого тумана, было теплое мягкое дыхание у него на щеке. Чьё оно понял сразу. Решил было, что застрял в Аите, потому что в яви на такие чудеса не рассчитывал. Но чудо произошло. Он лежал на своей узкой кушетке, а рядом с ним, на самом краешке примостилась Иринка. Чтобы не упасть, она крепко обнимала Лёшку за шею. А, может быть, и не поэтому.
- Проснулся? - спросила она ещё до того, как он открыл глаза, и поцеловала, куда достала. Попала в щёку. Лёшка забросил её на себя, повернул поудобней и поцеловал так, как следует - в губы. Иринка не возражала против поцелуев, но руки его то и дело перехватывала и сдерживала. Однако через некоторое время вдруг напряглась и принялась вырываться.
- Лёшка, ну пусти! Не слышишь? Дверь!
Он, конечно, не услышал как клацнул замок - не до того было. Но как хлопнула дверь не услышать было трудно.
- Мама с работы пришла.
- Ой! - Иринка сорвалась с дивана, поправила волосы, одёрнула сарафанчик, и, схватив с полки первую попавшуюся книгу, уселась в кресло.
- Верю! - проговорил, окинув её взглядом, Лёшка. - Каждый скажет: целый день читала, не отрываясь от букв. Очки бы тебе ещё - для пущей убедительности.
Иринка показала ему язык, но книгу опустила, прикрыв колени. Попросила жалобно:
- Подушку-то убери!
- Лёш, ты дома? - спросила из прихожей мама.
- Дома, - ответил Лёшка. - И не один. У нас гости. - Потянул Иринку за руку:
- Кончай читать, пойдём знакомиться.
Они пили чай на кухоньке, жарко нагретой солнцем. Ольга Васильевна осторожно, чтобы не смутить, присматривалась к Иринке, и та переживала и по поводу своего возраста, и по поводу легкомысленного сарафана. И было отчего переживать. Что Лёшкина мама может думать по поводу её визита? Ну, конечно, то, что великовозрастная девица охмуряет её мальчика. Да уж, тут одноклассницей, пришедшей порешать трудную задачу, не прикинуться!
А Ольга Васильевна думала совсем о другом. Она остро ощутила, увидев сына рядом с этой девушкой, что Лёшка повзрослел. Что это только для неё он ещё долго будет оставаться маленьким - нуждающимся в опеке. А он уже вполне созрел для того, чтобы опекать и защищать других. И, видно, есть в нём что-то, что могут рассмотреть только посторонние женщины - какая-то особая привлекательность. Не удивительно, что рядом с ним такая красивая и умная девушка.
- Быстро сегодня чайник вскипел! - перехватив встревоженный взгляд Иринки заговорить на нейтральную тему Ольга Васильевна. Наверное, не полный налил? - Она заглянула под крышку. - Лёш, ты что чистил его?
Тот совсем было собрался ответить, что нет, не чистил, но Иринка толкнула его под столом ногой, и он кивнул, не понимая, зачем ей надо, чтобы он соврал.
- Ну, конечно. Вон и футболку замазал... В первый раз он этим занялся, - обратилась она к Иринке, радуясь тому, что нашлась тема для разговора. - Обычно у нас отец этим занимался. Терпеть не мог накипи.
Она хотела ещё добавить, что Лёшка тут не в него. Но вовремя спохватилась. А может быть сбило подзабытое уже воспоминание. Когда вошла, бросилось в глаза, что туфли Лёшкины не брошены посреди прихожей, а аккуратно поставленные на полочку, именно на то место, где Игорь Андреевич всегда их и располагал. Словно он вернулся сегодня оттуда, откуда не возвращаются. А от того, что туфли эти и принадлежали мужу, просто Лёшка теперь их донашивал, это секундное наваждение чуть не лишило её чувств. И вот теперь чайник.
- Взрослею, - объяснил Лёшка, не совсем понимая, к чему этот разговор о чайнике.
Ольга Васильевна вдруг вспомнила ещё одно.
- Мне сегодня, - сказала она, ни к кому не обращаясь, - сон странный приснился. Будто бы Игорь вернулся. Ненадолго. Из командировки, что ли. Торопился, говорил, что срочно возвращаться надо. И ещё сказал, чтобы я запомнила, где его искать... Тело искать...
Она опустила голову, поджала губы, припоминая.
- Нет, не вспомню. Как проснулась, помнила. А вот сейчас... - она покрутила головой. - Я тогда ещё удивилась, потому что он как-то очень точно цифры назвал. Это во сне-то! Сколько-то метров на юг и... Сказал, что в ту ночь его в лагере не было. Поэтому и не нашли вместе с другими.
Иринка притихла, уставившись в чашку. Лёшка тоже молчал, не зная, что сказать... Ольга Васильевна вдруг опомнилась, спохватилась, что никому её сны не интересны. Тем более, что не всё приснившееся сегодня можно было рассказать.
Лёшка вспомнил, что отец говорил по поводу места гибели, что захоронение тела поможет ему преодолеть преграду в перемещении между мирами. И Лёшка записал услышанное. Но эта запись осталась в сомнусе. Достать её он сможет только ночью. Но под каким видом передать эту информацию матери? Очень кстати зазвонил телефон. Ольга Васильевна вышла в коридор, взяла трубку.
- Мне пора, Лёш, - Иринка отодвинулась от стола. - Я же весь день у тебя. Мои будут волноваться.
- Уже волнуются, - отвечал Лёшка, уловив отрывки телефонного разговора. - Это твои звонят.
В подтверждение его слов из прихожей послышалось:
- Ирочка, тебя...
Иринка вспорхнула с места и, изобразив пальчиками и глазами мизансцену "и будет мне сейчас кирдык", выскочила из-за стола.
Ольга Васильевна вернулась, неся в руках четвертушку тетрадного листа, исписанного крупным почерком. Она удивлённо, почти испуганно посмотрела на Лёшку:
- Что это?
Он взял листок, взглянул на него и обескураженно пожал плечами. Почерк был, без сомнения его. Однако того, что было написано на листке, он не писал. Какие-то метры, плохо выговариваемое название населённого пункта, небольшой очень примитивный набросок.
- А где ты взяла?
- Возле телефона...
В кухню вернулась Иринка, бросила быстрый взгляд на листок, вмешалась в разговор:
- Лёш, звонил же кто-то! Ты ещё карандаш искал.
- А, - сделал вид, что вспомнил Лёшка, и сообразив в чём дело, включился в игру, - точно, мужик какой-то звонил. Сказал, что он знает, где лавина сошла. Сказал, что нужно искать здесь.
- Какой мужик?
- Ну я не знаю. Он не назвался...
- А что сразу не сказал?
- Ну, забыл.
- Захмелел от любви? - Ольга Васильевна поняла, что сорвалась и, резкость, адресованная сыну, обидит Иринку.
- Мам!
- Да ну тебя! Вот где этого человека теперь искать? Что ты такой? Трудно было сообразить, что надо было узнать, кто звонит?
Ольга Васильевна разволновалась. Этот странный сон и ещё более странный звонок выбили её из колеи.
- Не переживайте, Ольга Васильевна, - Иринка мягко улыбнулась ей. - Он, скорей всего, перезвонит. А если даже и нет, тут же всё записано. Я попрошу папу разузнать. Он... - Иринка собралась было назвать должность отца, но подумала, что это будет выглядеть как похвальба, и вместо этого проговорила, - он сможет. Мне пора... Спасибо за чай. До свидания, Ольга Васильевна.
- До свидания, Ирочка, - ответила та, проникаясь к девушке ещё большим расположением, - вы к нам приходите. - И добавила, обращаясь уже к Лёшке, - проводи Ирочку и до поздна не задерживайся.
***
- Лёшка! Веди себя прилично в общественных местах, - попыталась остудить его порыв Иринка, когда он начал целоваться прямо на лестнице.
- А не в общественных? - спросил он у неё.
- Всё будет зависеть от твоего поведения в обще... - ну хватит уже, Лёшечка, глазки в каждой двери! - Слабо сопротивлялась она, уступая его напору.
- Откуда записка? - спросил Лёшка, когда они расположились на одиноко стоящей лавочке, затерявшейся на окраине городского парка.
- Игорь Андреевич написал. Я видела, как он это сделал.
- И чайник почистил?
- Да. И твою футболку испачкал.
- Мама разволновалась. Спасибо тебе, вовремя включилась. А то бы я не знал, что врать.
- Это совсем не значит врать. То, что мы сделали, означает грамотно донести информацию. Ну подумай сам, расскажи мы всё, как было на самом деле, чтобы тогда случилось с твоей мамой? Она бы подумала, что мы оба сошли с ума. Или сама... Ну...
- Да уж... Есть от чего.
- А с Игорем Андреевичем мы всё уладим. Завтра же свяжемся с Рубеном. Пусть подключает совет Сеттории. И папу я подключу, если надо будет. Там ведь рядом с этим местом должна быть какая-то воинская часть.
- Когда отец был в моём теле, ты сразу догадалась, что это не я?
Не догадалась. Я сразу поверила. Потому что... Я тебя ни с кем не спутаю.
- Поговорить нам с папкой было некогда. Сказал, что ты расскажешь.
- Расскажу. Что было с тобой, пока ты отсутствовал, а ты мне расскажешь, что было с тобой, когда отсутствовала я... Ну если не станешь мне постоянно закрывать рот... М-м-м...