Дома никого не было. Марина на работе, а этот пострел где бегает? Антон покрутился возле закрытой двери и пошел к себе. Володина постель была смята. Он расправил ее. Заглянул в тумбочку - пуста. А на полке, где лежала раньше мыльница, написано: 'Не сердись. Так надо'. Вздохнул и пошел на кухню. Порылся в холодильнике, смастерил бутерброд, выпил чаю. Разбежались все. Ну, где Игорек? Не случилось ли что-нибудь? На душе было тревожно. Позвонил Треядкину и спросил личный код Игорька. Ожидал расспросов, 'зачем и почему', но тот код выдал сразу, без разговоров. Настроил навигатор. Яркая точка медленно двигалась со стороны озер по направлению к богадельне. И он решил часок поспать, потому что устал. А во время сна муть в мозгу у него, если таковая скапливалась, оседала, голова становилась светлой, тело легким. Сон перед серьезной операцией или важным совещанием был для Антона составной и обязательной частью подготовки.
Он лег и мысленно включил будильник, представив положение стрелок в тот момент, когда предстояло проснуться. Засыпать начал сразу же, как только улегся, потому что совершенно не испытывал никаких переживаний по поводу сегодняшних приключений: привык воспринимать происходящее, как данность. Раз случилось, значит, не могло не случиться. И что зря переживать по поводу необычности случившегося? Факты, если они прошли проверку на подлинность, требовали не эмоций, а анализа и выстраивания действия. Существование другого Марса было фактом. Для него, как функционера, важно было ни "откуда", а "как". Как работает? Как взаимодействует с человеком? Важно было то, что связано с выживанием и адаптацией. Конечно, он осознавал всю удивительную, завораживающе таинственную подоплеку происходящего. Но экзотика - экзотикой, а работать приходится в реальности. Пускай и неординарной.
Ему снилась широкая, залитая ярким естественным светом веранда. На веранде стол, заставленный тарелками. В центре огромная ваза, наполненная фруктами
- Возьми вот это, - угощает его Володя, протягивая ему крупное желтое яблоко.
- Это Антоновка, - встревает Игорек. Он, оказывается, тоже здесь. - Ты ведь любишь сладкое.
Но Антон брать плод не хочет. И он сердится на Игорька. Во-первых, за то, что он сидит за этим столом. Тут ему не место. Во-вторых, потому что он нахально врет: Антоновка сладкой не бывает. И к этому фрукту у него нет доверия. Со стороны сада, оказывается, там был еще и сад, появляется Игорь Валентинович в обнимку с молодой красавицей - то ли китаянкой, то ли японкой. Антон понимает, что это его жена. Игорь Валентинович приветливо улыбается, машет рукой, кричит:
- Это просто яблоко, Антон. Кусайте смело.
Антон берет яблоко, недоверчиво осматривает, подносит ко рту. Все смотрят на него напряженно и внимательно. Ждут. И в этот момент взгляд его падает на большие напольные часы, стоящие на веранде. Стрелки на циферблате сошлись в заказанной им перед сном позиции, и он кладет яблоко в вазу с извиняющимся видом, мол, ничего не поделаешь, как-нибудь в другой раз, п просыпается. Смотрит на часы - полное совпадение времени во сне и наяву. Приятно, черт возьми.
- Эх, яблочка не попробовал,- хмыкнул он, вставая. А ведь давно не ел яблочка. Не отказался бы. Здесь выращивают овощи на кварцевой крошке, пропитанной питательным раствором. Ничего овощи - вкусные. Мясо получают при помощи синтезаторов, используя как исходник белковые компоненты. Дорого, но питательно. Если под хорошим соусом, то есть можно. А вот яблони на Марсе пока не цветут, а, значит, и не плодоносят... Правда, семена Володе он передал. Может, и примутся ростки. Пусть дичка, но ведь обещано, что яблони будут на Марсе цвести, а не яблоки расти. Побрился, собрался и отправился... В гости? Домой?
Марина уже вернулась с работы и возилась на кухне. Игорька не было. Приходил, но покрутился и снова куда-то умчался. Это хорошо. Значит, из той ситуации, начавшейся с хождения по водам, он благополучно выбрался. И еще одно успокаивало: ответственности, даже если что и случится с парнем, он уже не несет. Как всегда, Антон честно дал отчет себе в своих ощущениях, посожалел о том, что вот такая он сволочь и тут же утешился тем, что в его здоровом цинизме не бывает корысти. И дополнительно успокоил совесть тем, что пацан каждый день где-то пропадает, как и все пацаны в его возрасте, да и сам он в детстве тоже не был паинькой, однако остался жив и даже дослужился до майора. А то, что Игорек где-то бегал, было Антону даже на руку. Он тут же, воспользовавшись моментом, подхватил Марину и вместе с половником унес в спальню.
Примерно через полчаса Марина вывернулась из его объятий и вернулась к кастрюлям, Антон же, пристроившись теперь уже в ИХ комнате, достал навигатор. Снова набрал код Игорька. Индикатор указал на физкультурный комплекс. Точка была неподвижна. Что он сидит среди зрителей или на скамейке запасных?
- Марин, Игорек в шахматы играет?
- С кем ему играть? Научил бы...
- Научу, - сказал Антон, вставая. - Пойду пройдусь до вашего стадиона.
- Недолго только. Забирай его и возвращайтесь. Обед почти готов.
Ага, значит, она проверила, где Игорек. Но чтобы Игорек десять минут сидел на одном месте. Антон снял с руки свой переговорник и положил на стол: сижу себе дома и никуда не собираюсь. Так-то вот. Поиграем.
В спортивном зале было немноголюдно. Несколько подростков разминались набивным мячом. Он летал быстро и далеко. А вот в волейбол или в баскетбол играть не серьезно - мяч, как воздушный шарик. Интересно, а в настольный теннис как играется? Игорька в зале не было. Кроме игроков, из кожи вон лезущих, чтобы посильней запустить мяч, был еще один человек: на скамейке для зрителей сидел рослый парень. Увидев Антона с навигатором в руках, он быстро нагнулся, а затем встал и пошел к выходу. Светлая точка на экране, дрогнула. Длинным прыжком Антон настиг уходящего, прихватил за плечо. Вернулся с ним к тому месту, где он только что сидел. Парень не сопротивлялся, видно, знал, с кем имеет дело. Антон нагнулся, пошарил свободной рукой. За массивной ножкой скамейки лежал переговорник.
- Откуда он у тебя? - Спросил Антон, сунув переговорник под нос "пленному". И, словно не рассчитав движения, несильно ткнул костяшками пальцев ему под нос.
- Почему это у меня? Я его не видел. Может, он здесь с утра валяется.
Он вывел парня со спортплощадки и быстро обыскал. Кроме складного ножа ничего не нашел. Знал он такие ножи. С виду обычный складень, но с почти невесомой дюралевой рукоятью - сбалансирован под бросок.
- Где пацан? Будешь молчать, покалечу.
После олеухи, тот выдавил из себя:
- В двадцать восьмой. Там ничего такого. Там Мишин.
Двадцать восьмая квартира числилась как спецпомещение за участковым и предназначалась для конфиденциальной работы с населением.
- На вытрись. - Антон сунул ему носовой платок. - Чистый. 'Для нее'.
Тот взял, размазывая по лицу кровь, посмотрел непонимающе.
- Экий ты... Сразу видно, что не в институте офицерском образование получал. У офицера должно быть два носовых платка. Один для себя, а другой - идеально чистый на всякий случай. Мало ли. Назывался 'для нее'. Оставь... На фиг он теперь мне нужен? Неужели ты думаешь, я осмелюсь предложить ей вот это, с кровавыми соплями?
Так, болтая, он довёл его до двадцать восьмой. Игорек сидел за столом, напротив Мишина. Вид у него был недовольный, однако не испуганный, а скорее скучающий. Увидев Антона, он радостно осклабился.
- Меняю вашего мальчика, на нашего, - сказал Антон. - Соглашайся Мишин, это выгодный курс. Если оценивать по весу, а не интеллекту, конечно. - Он отпустил пленного, и тот сел в сторонке на стул.
- Ты что себе позволяешь?
- Молчи. Второго платка у меня нет. Я с тобой разговоры вести не намерен. Дядя тебя не обижал, Игорек?
- А если я скажу, что обижал? - Спросил тот нахально.
- Если ты скажешь правду, я его накажу. Если соврешь - накажу тебя.
- Не обижал. Он меня яблоком кормил. - Игорек показал огрызок в пепельнице.
- Мы еще не закончили разговор, - попытался овладеть ситуацией Мишин.
- Закончили, просто ты этого еще не понял. За эти штучки - он показал ему переговорник, - и тебе бы надо врезать, но не педагогично начальника бить. Вдруг подчиненным понравится. И запомни, Мишин, все разговоры с мальцом только в моем присутствии.
- А ты кто ему такой? - Съехидничал тот.
- Что ты как Паниковский? Ну, тогда оформляй допуск на его мать, бери с нее подписку о неразглашении...
- Как ты мне надоел! Смотри, Климов...
- Пошли, Игорек, не будем надоедать дяде. У него много важных государственных дел.
- А нож? - Спросили неуверенно из угла.
- Трофей. Возвращению не подлежит. Тем более, что запрещенный на Марсе предмет. Впрочем, - он остановился, - меняю на пистолет. А, Мишин?
- У меня есть нож,- буркнул тот, не глядя. - Иди уже... И ты проваливай, - зло бросил он в сторону примолкнувшего парня. - Работничек. А когда за ним закрылась дверь, повозился с переговорником и, дождавшись отклика, сказал раздраженно:
- Ну что... Не получилось. Пацан ничего путного не сказал, а этот побил твоего и приволок его сюда. Здесь наскандалил. Короче, засветился я серьезно...
Марина встретила их сердито.
- Где вы ходите? Остыло все...
- Пошли, Игорюха, к матери подлизываться
Они обняли ее с двух сторон, и она улыбнулась в ответ на ласку. Оказывается, не очень-то и сердилась. Потрепала обоих по вихрам.
- Игорьку надо бы постричься.
- Поедим и пострижемся. Ножницы-то есть?
Глава восемнадцатая
- Ты и стричь умеешь?! - Восхитилась Марина.
- Талантливый человек, талантлив во всем, - скромно ответил Антон. - Я хорошо стригу. Но не стандартно. Креативно. Слева, понимаешь ли, стричь несподручно. Потому у меня и неодинаково выходит. Если сбоку смотреть, заметь - с любого боку, - классно. А вот спереди или сзади не всем нравится.
- Правда или сочиняешь? - Насторожился Игорек.
- Но есть в этом и свой плюс, - продолжал Антон, - к примеру, человеку надо, чтобы его не узнали. Так вот, он слева настолько не похож на себя справа, что вахтер или пограничнику в нем, идущем туда, не узнает его же, но уже пришедшего оттуда.
- Откуда куда? - Не понял Игорек.
- Ну, например, если человек идет налево, то он слева и возвращается! - Серьезно ответил Антон. И не всем это надо знать.
- А я думал ты про дверь, - отвечал равнодушно Игорек, сообразивший, что его дурят.
- Возможно, - многозначительно отвечал Антон, умело орудуя ножницами. Но Игоря Валентиновича я не стриг еще, и даже отбрить не получилось. А вот резиденты иностранных разведок просто валом валят.
- Оно и понятно: болтун - находка для шпиона. - Засмеялась Марина. - Она оценила ловкость, с которой работал Антон и, полностью доверив ему голову сына, занялась мытьем посуды.
- Чего там у тебя Мишин спрашивал, - поинтересовался Антон у Игорька между делом.
- Ты же все выболтал про комнату. Вот он дорогу и выспрашивал.
- Что значит 'выболтал'? Это не наша с тобой, понимаешь ли, квартира. Это объект, представляющий государственный и научный интерес. И я, как должностное лицо, да и вообще, как гражданин, обязан доложить по начальству об этом. И что ты ему сказал?
- Я не ты. И он мне не начальство. Я ничего такого ему не сказал. Сказал, что есть такая комната. Но только попасть туда трудно. Не всегда удается. Иногда она закрыта.
- Зачем врал-то?
- А я не врал. Вот пойди сам и попробуй. - Антон нагнулся и заглянул ему в лицо. Увидел ехидную улыбку. Не прост пацан.
- Аккумулятор у тебя?
- Штучка эта? У меня. А рукоятка у Мишина. Сам же и отдал. - Сказал Игорек с упреком. - Я тебе больше ничего не дам.
-У тебя ничего больше и нет, - закинул Антон удочку. Но Игорек в ответ только хитро улыбнулся. Антон тут же отреагировал на эту улыбку:
- Ну, мы же друзья, Игорь. А между друзьями не должно быть секретов.
- Это вы с мамкой друзья. А я к вашей дружбе добавок. - В сказанном Антон услышал грусть. - Если нет от меня секретов,- вдруг оживился он, - скажи, ты дядю Володю по дружбе отпустил? А почему же ты говоришь: дружба-дружбой, а служба-службой?
- Так и есть. Отпустил по дружбе. Потому что служба от меня не требовала его задерживать. Это она от лейтенанта требовала. А стрелять бы я в него и по долгу службы не стал. Так-то вот.
- А если он враг?
- Враг мне не друг...
Игорек задумался. Потом спросил:
- А чего ты с этим Мишиным ругался?
- Из-за тебя. Они твой переговорник забрали и держали его в спортзале. Чтобы я не догадался, где ты. Поэтому я Мишину и нагрубил. Да и вообще нельзя допрашивать детей без их родителей.
- А ты мне родитель?
- Ну, теперь вроде того.
Игорек недовольно запыхтел.
- Не нравлюсь?
- Ты нравишься, другое не нравится.
- Что?
- Когда родители детей бросают.
- Мы поговорим еще на эту тему. Ты на Землю хочешь?
- На Землю? Нет. Меня там расплющит.
- Сейчас гравитационные системы существуют. Ну, такие полы, где притяжение любое может быть. Ну не любое, конечно. Но Марсианское можно установить.
- Что ж мне до старости дома сидеть? А как же мне бегать? Нет, я не хочу на Землю. А ты поживи у нас, пока я вырасту,- предложил он серьезно, - а потом с мамкой улетай.
- Это лет десять займет. Не выход. Сам омарсианюсь к тому времени.
- Не десять. Мне сейчас одиннадцать лет. Значит, три года надо подождать. Пока я сам отбиваться не научусь... Ты меня драться научишь?
- Потом поговорим, ладно? Сядем и все обсудим. Я сейчас я тебя добрею и в одно место зайду, приду к ужину. Без меня не начинать!
Это 'одно место' было квартирой Ирины. С ней надо было поговорить обязательно. Не может быть, чтобы она была не в курсе задумок Володи. В последнее время они, кажется, нашли общий язык. Володька перестал ее чураться, а, значит, стал больше доверять. Вернее, доверяться. Ирина никогда ничем не выдавала своего истинного статуса, однако, не скрывала, что знает о том, что он известен и Антону, и Володе. Для всех остальных, кроме Мишина, который был в курсе дел в силу своего положения, она была лишь координатором в местной поселковой школе. Учила мелких марсиан чтению, арифметике и письму. Следила за тем, чтобы старшие школьники не уклонялись от освоения программ индивидуального обучения, которые она подбирала для них после тестирования.
Посмотреть со стороны - миловидная, доброжелательная девушка с твердым характером и внимательным взглядом. Антон решил во что бы то ни стало установить с ней контакт, который из-за его к ней неприязни за месяцы общения так и не был установлен. Он не стал звонить. Подумал, что о звонке и об их встрече сейчас же станет известно Мишину. Чтобы избавиться от маячка и сбить слежку, снял переговорник и сунул его в вентиляционную нишу в коридоре. Она доложит Мишину о разговоре, конечно, но это будет уже завтра. А, может быть, и не доложит?
- О, какие гости! - Ирина искренне ему обрадовалась. Она все делала искренне: талант внутреннего перевоплощения был ее счастливой особенностью, избавлявшей от необходимости претворяться. Сейчас она была действительно рада Антону. Он подумал, что вся она состоит из рефлексий. А есть ли в ней вообще что-то постоянное? Например, отношение к происходящему. Не просто оценка явлений с точки зрения их взаимосвязи, а сформулированное личное отношение к людям и их поступкам. Впрочем, это было сейчас не важно.
- Я ненадолго. - Он прошел в комнату, и отметил, что квартира несколькими штрихами из стандартного марсианского жилья превращена в уголок целомудренного интима. Что-то вроде общежитской комнаты, обустроенной молодой парочкой, получающей образование на первых курсах гуманитарного факультета.
- Однако, гнездышко, - сказал он с одобрением, оглядываясь.
-Не люблю слова 'жилье'. - Откликнулась Ирина. - Оно какое-то отвлеченное. Отвлеченное от человека. Место вынужденного пребывания.
-Понимаю тебя. - Он сел на стул. Помолчали. Увидев, что она стала доставать чашки, остановил ее. - Я ненадолго.
- Даже чаю не выпьешь? - Проговорила она с улыбкой. Антон был достаточно наслушан в классической литературе, чтобы понять смысл сказанного. Лет триста назад угостить чаем гостя было минимум проявления гостеприимства.
- Ира, - спросил он, вместо ответа, - тебе Володя звонил?
- Звонил, - ответила она без запинки. - Извинился, что так расстались.
- Так? - Он повторил это слово, не решившись произнести вопросительное 'как'.
- Он же мне ничего не сказал о том, что хочет уйти туда. А накануне мы поссорились. Он очень нервничал.
- Поссорились? Зачем тебе это было нужно?..
- Да ну тебя... - Она засмеялась, но в глазах сверкнули льдинки. - Это ему нужно было. Он нервничал. Он на мне разрядился. Все нормально.
- Ира, ты, если можно, держи меня в курсе его дел. И того, что вокруг, - сказал он, глядя ей в глаза. И добавил, - ну, в пределах допустимого, конечно. И я буду. Мы сегодня с ним тоже разговаривали. Сказал, что добрался хорошо. Встретился с Усольцевым.
- Я знаю. Мне он сказал то же самое. Хорошо, давай будем сотрудничать. Ты знаешь, мне без него почему-то плохо. - И она тут же сменила тон и спросила: 'Может, чаю все-таки выпьешь?' И посмотрела на него длинным, мягким взглядом, от которого внутри у него затрепетало. - Вот же зараза, - подумал он. - Гетера. Встал и, еще раз отказавшись от чая, вышел из квартиры.
Ирина задумчиво посмотрела ему вслед, любуясь атлетическим сложением, и вздохнула.