Игорек рванулся было навстречу матери, но сделав пару шагов, зыркнул глазами по на окружающих и набычился. Степенно, старательно скрывая радость, подошел неспешным шагом и чинно остановился возле нее. Марина потрепала сына по волосам. Обернулась к Антону:
- Он опять оброс.
- Ничего я не оброс. Здесь все так ходят. Коротко стригутся только крестьяне.
Она попыталась его обнять, но Игорек круто вывернулся из объятий. Та только огорченно вздохнула. Как взрослый протянул руку Антону. Однако тот демонстративно заложил свою за спину.
- А я тебе руки не подам.
- Почему это? - опешил пацан.
- Потому что. Первым руку подает старший. Эту честь молодому человеку еще заслужить надо. Рукопожатие - демонстрация уважения. А мне человека, который мать обидел, уважать не за что.
Игорек смутился, опустил руку, надулся.
Коля все это время стоял в сторонке, дожидаясь своей очереди. Наконец, и на него обратили внимание. Да и как было не обратить!
- Коля, ты что так вырядился? - заинтересовался Антон, рассматривая его наряд. - Коля руку не протянул. Многолетний опыт приучил его знать свое место в общественной иерархии. Да и выговор Игорьку заставил его быть осторожней. Антон усмехнулся:
- Давай краба, боевой товарищ. И отвечай без утайки, откуда у тебя это басурманское одеяние?
- Валентина подарила. Это одежда Александ-Я...
- Кого? Ты что это не по-русски разговариваешь?
- Ну, сына ее. - Коля подумал, и перевел имя на стопроцентный русский, - Сашки.
- Что-то вы слишком быстро ассимилировались. Один глаз косит, не видят ли дворянчики местные, что он с матерью нежничает, другой хиджаб с барского плеча нацепил.
- Это я его асилимировал, - подал голос Игорек.
- Очень интересно, - улыбнулась Марина. - Зачем и почему?
Она уже завладела Игорьком, и он покорился, поняв, что акт бурного взросления не состоялся.
Коля смущенно замялся, а Игорек продолжил:
- Просто я его сначала в шутку стал звать Коль-Я. А у них, если "Я", то значит граф по-нашему. Не самый главный. Вот они услышали и стали его тоже так называть. И уважать. А мне еще и лучше. Если мне граф... - тут он осекся, удержав чуть было не вырвавшееся слово, бросил быстрый тревожный взгляд на Антона - догадался ли? И продолжил, - если помогает, то я вообще вроде как принц. А Александр ему всякой ерунды надарил. Ну, бусы там, перстни. Ему теперь отдариваться надо, а нечем.
- Так что я должен в расходы входить? А, Коля? То есть пардон, Ваша Светлость, достойный Коль-Я?
Коля засмущался еще больше.
- Друг мой, высокочтимый, - принялся развивать тему Антон, - если ты решил стать благородным, так тебе теперь воевать положено. Разить супостатов копьем. Ты умеешь?
- Вы мне пистолет обещали, - робко напомнил Коля. - Да и вообще, я же с вами буду.
- Ты думаешь это безопасней? Ну ладно, против очередного Харкиша вместе пойдём.
- А что, разве они не кончились? - испугался Коля.
- Как им кончиться, если они делением размножаются? Ты что не знал?
Коля заметно погрустнел и ничего не ответил.
- Меня возьми! - встрял в разговор Игорек. По глазам было видно, что он прямо сейчас готов идти сражаться.
- Ты сначала палкой научись драться, - буркнул Коля. И, видно, задел пацана за живое.
- А он жениться задумал, - тут же наябедничал на него Игорек.
- Ну, это дело святое, - кивнул понимающе Антон.
- Не много ли свадеб намечается? - улыбнулась Марина и бросила лукавый взгляд на Антона. - И кто же невеста?
- У него пока нет невесты, - объяснил Игорек. - Сам он не найдет. Ему помочь надо. Тут невест на всех не хватает...
- Да ладно. Пока не к спеху. Потом. Надо присмотреть сначала. Поговорить с людьми, которые уважаемые, - смиренно выговорив это, тут же начал давать пояснения. - Мне и не обязательно очень благородную. Мне лишь бы из дворянок. Не из простолюдинок.
- Так. В добавок к обязанностям сюзерена ты на меня еще и функции свахи налагаешь...
- Антон, - авторитетно заявил Игорек, - женить его надо обязательно. Здесь, если женатый, то значит ого! Значит, уважаемый. Потому что жен только на уважаемых хватает.
- Тебе-то какая разница? - насторожилась Марина.
- Ну он же со мной! С нами, - быстро поправился Игорек. - Все думают, если у такого маленького... помощник "Я" да еще и женатый, значит, он сам ого!
- Может, и тебя женить, чтобы статус твой повысить? - Заинтересовался Антон.
- Мне еще рано. Мне только семь лет. Еще можно и подождать... немного, - ответил он вполне серьезно, почти с сожалением.
- Я тебе женюсь, - не сдержалась Марина. Вообще, что за разговоры? Тоже мне жених. В поселке будешь жить, как только школа начнется, трояков нахватал за первый класс.
- Каких трояков? Только по математике. Да и чего я там в поселке не видел? - запротестовал Игорек.
- Неправильный ответ. Как настоящий дворянин должен отвечать: "Не хочу учиться, а хочу жениться!", - Антон попытался превратить все в шутку, но не получилось.
Игорек надулся. Марина расстроилась. Коля сник. Не зряшные эти разговоры. Надо будет потом Николая допросить с пристрастием. Что у них тут все это время происходило?
- Ты теперь что, вообще со мной за руку не будешь здороваться? - спросил вдруг Игорек.
- От тебя зависеть будет. Если чужого уважения будешь добиваться больше моего, вполне возможно.
- Надо мне их уважение... Мне твое надо.
- Ну тогда мир! Давай пять.
Он утопил мальчишескую ладошку в своей пятерне, потом подхватил его, закинул на закорки, и на глазах у домочадцев и челяди Игорек въехал в замок верхом на славном победителе Харкиша.
Вечером он, оставив Марину с Валентиной, вывел Колю в коридор и велел:
- Рассказывай, откуда у вас это пагубное влияние феодализма!
- Так ведь, Антон Александрович, как вы уехали, мы сразу попали в непонятку. Они на нас издали смотрят, а как сойдемся где в коридоре, глаза отводят. Ну это слуги там, а дворяне, которые остались в замке, не знают, как с нами вести. Почет оказывают, но молча. У них тут строго по чину надо разговаривать. Хорошо, что языка не знаем, вроде бы причина молчать. Вот Валентина и говорит нам, что надо быть посмелей. Потому что дворяне они наглые, друг друга шпыняют за мелочи, а потом на палках дерутся. И ловко так дерутся, я видел. Крутят жерди, с человека ростом, как пропеллеры. И если кому по голове попадут, тот сразу и валится. Такой у них удар - с виду не сильный, но очень точный. И надо, говорит Валентина, нам что-то яркое надеть. Потому что дворяне местные ярко одеваются. И чем они знатней и наглей, тем ярче. Так, чтобы другие злились. И кто недоволен, что они нахально одеты, то сразу назначает драку. Так они старшинство отстаивают.
- И она тебе этот балахон подарила?
- Ну да. И Алеканд-Я...
- Хватит уже чинопочитаний, не на плацу!
- Сашка. Он мне всякой мелочи надарил. Она мне не нужна, а не взять - обидеть. Но чтобы не считалось, что я от него завишу, как неотдаренный, то и мне надо что-то ему подарить. Только у меня ничего нет.
- Не нужна... А сам обвешался как елка. Смотри, побьют тебя палкой. За красоту твою.
- Меня не побьют. Они вас боятся.
-Ладно дам тебе фонарь, подаришь. И чтоб больше ничего не брал. А то он все наше имущество к себе перетащит. Завтра прием. Подойди к Марине, пусть она твоим гардеробом займется, чтобы ты лохом не выглядел. И побрился бы, что ли... Зарос.
- Антон Александрович, можно я бороду оставлю? - попросил Коля. - Тут все благородные с бородами ходят.
- Я по-твоему что не благородный?
- Вам зачем? Все и так знают, кто вы. А мне надо для престижа. И Валентина сказала, что мне борода идет. Цирюльник ихний вон как подравнял аккуратно.
- Ну идет, да. Не поспоришь. Заводи, что спрашиваешь? А пацан где?
- Пошел тут... К этим. К своим дворянчикам. Они на палках упражняются, бегают и все такое. А мне запретил с ним ходить. Боится, что даруэтовские сыновья и племянники смеяться будут. Видели, как он с матерью-то? Марку держит. Хочет взрослым казаться.
- Ну и дурак. Мужик от условностей не зависит. А мать... Если бы мне сейчас...
Он вдруг понял, что, никогда больше не увидит родителей, и стало тяжело дышать. Крутнул головой, отгоняя внезапно подступившее отчаяние - не думать об этом... Продолжил.
- А что самостоятельность проявляет - правильно делает. Докладывай, чем вы тут занимались все это время?
- Да так, ничем... Ну обедали. Это так тут положено, чтобы долго обедать. Под музыку. Разговаривали. Местные очень интересовались, что мы и как. Спрашивали.
- И что ты им рассказал? Тайны военной не выдал?
- Да я и тайн-то никаких не знаю.
- Не то тайна, что ты не знаешь, а то - что они о нас не знают.
- Я, наоборот, старался на них страху нагнать. Говорил, что силы у нас неимоверные. Но мы люди мирные, если с нами уважительно.
- И хорошо кормить?
- Ну а что...
- Про меня наговорил? Спрашивали ведь небось?
- А то! Еще как спрашивали. Про чудище, которому вы голову отрубили, они сами знают. И мне рассказали. Я правда, ответил, что вы у себя таких чудишь десятка два уже победили. Притом, не по одному, а сразу по четыре штуки.
- Почему по четыре? - обиделся Антон, - сказал бы по четыреста...
- Так вы же сами говорили, что в рукопашной больше четырех врагов сразу подойти не могут, а то будут друг другу мешать. А они все в рукопашке понимают. Вот я и сказал осторожно.
- А пацан что? Он чем занимался?
- Ну, он тут с местными... В борьбе-то он таких же мелких как сам побеждает. Они, которые здесь живут, слабей даже наших, богодельских. Но ловкие! А он же и в секцию ходил. В полиции для ребят секции всякие работают. А вот бегает не очень хорошо. Где ж ему там было бегать? И с палкой этой длинной не умеет, конечно.
- А друзья у него есть?
- Да нет. Они его не любят, - признался Коля.
- Почему это? - насторожился Антон. Кажется, возникало осложнение.
- Так ведь девочек мало, а ребят много.
- И что...
- Да есть тут одна... Дочка Даруэтовского двоюродного брата. Вокруг нее вся мелкотня вьется, показывают себя. А наш на палках драться не умеет. И в борьбе не всегда побеждает. У них ведь другого оружия, кроме копий и пращей нет. А он и пращой не умеет. Вот они и посмеиваются. Не в глаза, конечно. Но я со стороны видел.
- Да... По всем предметам отстает. Дома по математике, здесь по палковращению. Так что ты говоришь, про девчонку?
- Ну что я говорю? Ничего не говорю. Он, как узнал, что здесь в двенадцати лет женятся, так и стал каждый день ходить палкой махать.
- Он что жениться задумал? - удивился Антон. - Ничего себе поворот!
- Да нет. Ее могут замуж выдать. Или как там... Посватать, вот. Заранее договориться, то есть. Понравилась она ему, что ж, известно, дело-то молодое.
- Сам-то понял, что сказал? Известное ему. Вы тут без присмотра да на воле совсем распоясались. Ничего, я вам устрою режим и строевую восемь часов в день.