- Завтра утром едем к Притаившемуся. - Сказал Антон, засовывая под тюк с ароматными травами, заменяющим подушку, пистолет. От отдельных апартаментов, в которые его пытались определить на ночь, он отказался, объяснив, что желает провести время в приятной беседе с другом, которого давно не видел. Дружба у аборигенов ценилась, и его отказ был принят с пониманием.
Володя промолчал в ответ на приглашение, не желая спорить. Это молчание Антону не понравилось, потому что молчание всегда было самым веским Володиным возражением. И он решил не торопить события, хотя ему хотелось заглянуть в заповедный уголок перед тем, как увезет друга в поселок. Потому что неизвестно, когда представится следующий случай. Вряд ли его из поселка так просто будет выцарапать. А без него к Неушедшему, понятное дело, хода нет.
- Хороший обед твой батька закатил, - заговорил после некоторого молчания Антон, - но без хорошего мяса плохо. Верблюжатина - это разве мясо? Ты бы кур каких завел, что ли. Надо у Маринки спросить, может они поделятся яйцами. Инкубатор поставишь. Торговлишку развернешь. А то ни черта у вас нет. Каменный век. Очень каменный.
- Не нравится - не ешь. - ответил Володя, обидевшись за Оосту. Вышло резковато, и поняв это, он, чтобы сгладить резкость, стал оправдываться, - У нас есть поля, сад.
- Не, ну с курами мысль хорошая, - зажегся своей идеей Антон. - Надо будет Усольцеву посоветовать. Ты лопух в делах хозяйственных. А вот интересно, как Валентиныч у Неушедшего отоваривается?
- У него несколько мастеров работают. От прежнего гранда достались. Так, лепилы. Големы у них неуклюжие выходят. На большее, чем мотыгой землю рыхлить, не способны. Медленные. И недолговечные.
- Сколько же недолговечные бессмертные живут?
- Лиудау говорит, что дней пятьдесят.
- А как служители муз из источника благ черпают? Талоны им, что ли выдают на усиленное питание?
- Нет. Не знаю. Тем, кто в мастерской рядом с Неушедшим, проход свободный, а иные к воротам подойти не могут без вызова. Но тот, кого пропустили, бери, сколько унесешь. И раздавай, кому хочешь. Мастера своим грандам выносят. Ну, не грандам, а слугам, которых гранды за продуктами посылают. А уж как там, по талонам или фэйс-контролю, я не знаю.
- Понятно. На машине много харчей вывезем. Наедимся!
- Ты чего?! Съесть-то ты съешь, да кто ж тебе даст?
- Тебя-то должны пропустить. Как представителя марсианской художественной общественности.
-Я сын гранда...
-Ишь ты... Зазорно ему с вещмешком, видишь ли, пройтись. - Антон задумался. - Нет, Ваше благородие, пора тут революцию делать. Раскулачивать вас надо к такой бабушке.
- Слушай, - сказал он, когда улеглись и потушили фонарик, - тебе не кажется, что мачеха твоя чего-то недоговаривает?..
Володя отреагировал на 'мачеху' недовольным сопением. Разговор о Лиудау его вообще напрягал. Было в ее сходстве с умершей матерью что-то мистическое, неприятное, даже кощунственное. Хотя причины этого сходства и были понятны, но...
- Ну, ладно тебе, не сопи. - Антон встал и прошлепал по теплому каменному полу, присел на краешек Володиной лежанки, потрепал друга по волосам. - Ну, не обижайся.
- Что ты хотел сказать? - буркнул тот.
- Вот ты, Вовик, в своей провинции совсем от цивилизации оторвался. Живешь, как мелкий помещик Весьегонского уезда, погрязнув в натуральном хозяйстве, а с Земли борт пришел и привез профессуру. Лингвистов. Они, конечно, из поселка выйти не могут. Стеклянные испарения, сам понимаешь. Потому я теперь в большом почете и уважении не только у местных аборигенов, но и у бледнолицых. Как особо доверенное лицо и начальник охраны.
- Ну, прилетели профессора, тебя в адъютанты к ним определили, и что?
- В адъютанты! Да я, можно сказать, своими действиями способствую торжеству науки! Я у Валентиныча в замке камеры развесил в самых людных местах. Там, где дворня обычно собирается лясы точить. Мне потом Мишин сказал, что лингвисты эти в академический экстаз пришли, когда материал проанализировали. Знаешь, с кем мы тут дело имеем?
- С кем? - Володя приподнялся на локтях.
- Ляг поудобней, а то упадешь! - Антон, дурачась, затолкал его в кровать, - готов к сенсации? С хеттами!
- Чего? С какими такими хеттами?
- Деревня! Ты чего Библию не читал? А еще в монахи собирался! Они там на каждой странице дислоцируются.
-Так уж и на каждой?
- Не веришь? Спроси у отца Кирилла. Ну ладно, не придирайся к словам. Короче, народ реальный и язык реальный. Правда, и тот и другой уже мертвые... Вот и думай, то ли хетты не вымерли, то ли мы среди мертвецов пребываем...
- Не много ли для Марса мертвецов? - задумчиво ответил Володя.
- Многовато, - согласился Антон. И добавил, - особенно учитывая современных. - Он вспомнил Женика. Но решил, что Володя, скорей всего, подумал о Лиудау. Вон как заерзал. И, чтобы не касаться неприятной темы, вернулся к предмету обсуждения.
- И вот, Вова, шпрехают твои крепостные на совершенном древне-хеттском, соблюдая все правила, о котором никто последние две с лишним тысячи лет понятия не имеет.
- Я читал про хеттов. - Ответил задумчиво Володя, которого упоминание Лиудау заставило посерьезнеть. - Они жили недалеко от Египта. Вроде бы на территории Малой Азии. Неплохо воевали. Железо знали.
- Да. И, в конце концов, их, как учит историческая наука, привели к общему знаменателю. Мужчин, значит, вырезали, а женщин ассимилировали. Был народец, и нет его. На Земле.
- Да, ну тебя!
- А чего ты возмущаешься? Откуда они хеттский язык знают? Почему они на нем говорят, как на живом, а?
- Хетты металл умели обрабатывать!
- Подумай своей бестолковкой, как они его тут плавить будут? Для этого огонь нужен. А кто им разрешит небо коптить? Так, чайку вскипятить, не больше. Кстати, здесь небо, как и сказано в Писании, в отличие от земного - твердый купол. Непреходящий что сказал в своем послании? "Не дай горячему семени, родившемуся от соприкосновения камней, вырасти в жгучий росток, ибо чревато его произрастание многими бедами и неугодно Ушедшим". Учите правила пожарной безопасности, курсант! Короче, на переговорники вип-персон местной элиты установлены электронные переводчики. А вип-персоны у нас кто? Ваш покорный слуга, Мишин, Усольцев и... батюшка.
- Кириллу-то зачем?
-А кто вас, нехристей, в истинную веру обращать будет?
- И мне надо такую программку!
- Сделаем. Потерпи, отрок, завтра я разверзну уши твои, дабы мог внемлить ... внимать... внять... Короче, подарю тебе одну горошинку. Она самообучающаяся и самонастраивающаяся. И действенная. Вчера закатил я такую себе в ухо и внимательно изучил перевод Лиудау во время беседы с твоим отцом. Уличил я ее в передергивании. Такие вот дела. Сдается мне, что слишком мы ей доверились. Хотя, и были для того все основания. Работала она с нами поначалу честно. И вот что я понял: надо тебе отсюда сматываться. Зачем-то ты ей нужен.
- Вот и я о том... - живо откликнулся Володя. - Как будто какую-то роль в спектакле играю. Что за спектакль, что за роль, черт его знает. Схватили и вытолкнули на сцену. Комедия ли, трагедия ли... А как узнать? Трагедия только в последнем акте становится трагедией.
- Бедный Йорик, - улыбнулся Антон, и улыбка эта отразилась в его интонации.
- Нет, я сын тени отца Гамлета, - грустно представился он, и поймал руку Антона и стиснул запястье. Прошептал из темноты, - Антоха, вывези меня отсюда ладно? Не бросай...
- Не брошу, - ответил тот просто и серьезно, без обычной своей насмешливости, - для этого и командирован.
Глава десятая
Завтра наступило задолго до того, как гранды возвестили небесным перезвоном о наступлении нового дня. Антон проснулся за мгновенье до прикосновения к плечу. Словно от прикосновения взглядом. Когда он открыл глаза, Володя еще только протягивал руку, чтобы растолкать его. Вытянул руку из-под подушки, оставив в покое рукоять пистолета. Спросил с ленцой в голосе:
- Ты чего, лунатик? - И усмехнулся случайно образовавшейся двусмысленности.
- Пошли, - коротко бросил Володя, не вдаваясь в объяснения.
- Пошли так пошли. - Протер глаза - умыться бы. Прикинул время. Спал часа четыре. Нормально.
- Не обувайся, - велел Володя.
- Штаны-то надеть можно? Или мы к девочкам?
- К мальчику, - отшутился Володя. Но голос его был порывист, напряжен. - Уезжаем. Но сначала кое-что... - он запнулся, - забрать надо кое-что.
Антон взял его за плечо.
- Слушай, командир, я вслепую не работаю. Я должен знать предел допустимости своих действий. Не спрашиваю, что случилось, спрашиваю, что я могу себе позволить.
- Пистолет может понадобиться, - ответил Володя, сбрасывая его руку. - Идем в мастерскую.
- Стрелять, это по-нашему... - Он состегнул берцы ремешками и навесил их на брючный ремень. - Ну, идем.
В коридоре синими пятнами, совсем по-новогоднему, мерцали на стенах светильники - стаканчики, выдолбленные из горного хрусталя и заполненные стеклом. Здесь, в марсианской пустыне, стекло было мягким, как нагретый пластилин. Потому плохо держало форму - отекало. Быстро, стараясь не шуметь, спустились вниз. Два раза миновали посты. Часовые - люди - при их приближении вытягивались. На первом этаже у входной двери остановились.
- Во дворе тоже часовой, - объяснил Володя. И добавил, - Бессмертный. Он не пропустит в мастерскую. Его надо... - Он запнулся.
- Обессмертить, - ответил Антон. - Понятно.
Ничего ему не было понятно, кроме того, что его втягивали в какую-то авантюру. Иди туда, не знаю куда, возьми то - не скажу, что. И вот часовой, которого надо зачем-то нейтрализовать... Хотя, какую опасность для сына владельца замка может он представлять? И зачем им в мастерскую? Но пока он спал, что-то произошло. Что-то изменило их планы уехать открыто.
- Ты справишься с бессмертным? - забеспокоился Володя. - Ты его просто задержи, чтобы мне не помешал. Я быстро.
Антон не ответил. Щелкнул Володю по лбу - слегка и, не скрываясь, вышел во двор. Часовой не изменил позы, не шевельнулся, когда Антон, не таясь, направился к нему. Ясно, что пускать в дело копье он сразу не станет. Но где начинается это 'не сразу', Антон не знал. Только чувствовал, что где-то есть черта, за которой программа, заложенная в этого дебила, заработает. В активной зоне может произойти то, что ему не удастся предотвратить. И часовой не ударил сразу. Сначала он поднял оружие и принял позу готовности. Теперь должен последовать звуковой сигнал. Чтобы не дать ему возможности поднять тревогу, Антон рванулся вперед, и тут же навстречу ему метнулось копье: агрессию голем распознавал мгновенно. Вот только двигаться так же быстро, как соображал, он не умел. Бил с руки - бросок у этих здоровяков был не сильным - не хватало скорости. Антон обкатал древко предплечьем, отводя его в сторону, ударом тела сбил противника наземь. К болевым бессмертные не чувствительны, к ударам тоже. Но вот устойчивости у них не больше, чем у неопытного борца. Вывести из равновесия этого увальня с могучими запястьями ничего не стоит. Главное не попасться в захват, иначе задавит.
Антон несколько раз сильно толкнул его ногой, сбивая в разные стороны и не позволяя подняться. Знал: если им не давать опомниться, они быстро теряют ориентацию. Накинул на руки голему хранящееся в левом нарукавном кармане миниатюрное лассо, резко потянул на себя, стягивая запястья. И тот сразу затих. Антон несколько удивленный таким быстрым решением вопроса, огляделся по сторонам. Нашумели они достаточно, но на шум пока никто не отреагировал. Поэтому, не мешкая, подхватил поверженного часового за ноги и затащил его в тамбурок под лестницей, из которого только что вышел. Голем лежал неподвижно, словно, утомившись от борьбы, заснул. Ничего удивительного: он запрограммирован на боевое сопротивление, а когда такого сопротивления оказать не может и предпринимать ничего не станет. Прагматик до мозга костей! Или что у него там вместо того и другого?..
Володи в коридоре не было. Сверху, из глубин дома, послышался легкий шум, который через несколько секунд переместился на лестницу. Шаги. Но не Володины. Антон натянул на глаза тонкую светоусиливающую полоску - в полумраке она работала довольно сносно, - и отступил за выступ. Это была Лиудау. Антон отметил, что движется она, в отличие от своих дубинообразных собратьев, легко и даже грациозно. В руке у нее был пистолет. Она держала его уверенно, почти умело. Когда это она успела освоиться с оружием? И чей это пистолет? Володькин, чей же еще! Вот растяпа.
Лиудау не нуждалась в приборах ночного видения: она видела в темноте так же хорошо, как и Антон через свою полоску. А, может быть, и лучше. Возможно, она видела даже через стены, потому что сразу же, как только спустилась вниз, направила в его сторону ствол. И он едва не выстрелил на опережение. Понятно, что пуля не причинит ей вреда. Но с ног сшибет. А это уже немало.
- Антон, - окликнул его со двора Володя.
- Иду, - ответил он, - выбираясь из своего укрытия.
- Не двигайся, - приказала Лиудау.
- Да, ладно тебе, - усмехнулся он, - боком продвигаясь к двери. Лицо ее не изменилось, она смотрела на Антона, а рука быстро, в одно точное движение, довела оружие. Всё-таки Ооста великий мастер! Видно было, как шевельнулся и напрягся палец, придавливая спуск. Но выстрела не последовало.
- Дура ты белокаменная, - с удовольствием сказал он. - Давай меняться. Ты мне пистолет, я тебе пудреницу. - Она удивленно посмотрела на свои руки, развернула к себе ствол.
- Пуля в стволе застряла, - объяснил он. - Ты загляни в дырочку и нажми еще раз. - Самое удивительное, что она так и сделала. Но любоваться этим представлением не было времени: сказал и выскользнул за дверь. Бороться с ней бесполезно: оглоушит так, что мало не покажется. Пистолет не вывернуть и не выбить. Н-да, повезло, что не научили ее снимать оружие с предохранителя... Впрочем, тогда бы была другая ситуация, и он бы действовал по-другому. Только и всего.
Володя ждал его около машины, с беспокойством озираясь по сторонам. Увидел, успокоился. Он был не один. Рядом с ним стоял кто-то, завернутый в плащ.
- Садитесь быстро, - крикнул Антон и осмотрелся. Народ уже начал собираться. Но пока еще опасности не было. Часовые на галереях - люди - смотрели удивленно на то, как молодой господин и его друг - Великий победитель Харкиша - торопливо возятся возле чудесной повозки. И не видели в том ничего такого, что заставляло бы взяться за оружие. Удивляло их, конечно, отсутствие торжественности и слуг, а также то, что происходило действо это в каком-то дерганном, недостойном грандов темпе. Впрочем, какие они гранды? Может быть, и больше, чем гранды, но не гранды.
- Поднимай ворота, - велел Антон привратнику, сопровождая слова жестом, напоминающим жест "вира". - Обомлевший слуга взялся за рычаг только после второго окрика. В дверях замка показалась Лиудау.
- Вот ведь зараза, - выругался Антон, соображая, разобралась ли она с предохранителем. В это мгновение путь открылся, и Антон дал полный вперед. Он сразу же поднял тент, опасаясь, что, когда поедут вдоль здания, со стены в них станут бросать камни, копья, а то, не дай бог, и обольют нечистотами. Но обошлось.
- Чудик, - спросил он, когда стены замка растаяли в густой синеве, - где твой шпалер? - Повернулся к Володе, чтобы насладиться выражением лица и обомлел: рядом с Володей сидел Харкиш.