Аннотация: Благодарю за творческую поддержку: однополчанина Виталия Антонова, сценариста, члена Союза кинематографистов России Игоря Смирнова, члена Союза журналистов СССР, России Михаила Эшкинда.
За большим окном скоростного поезда "Сапсан" Санкт-Петербург - Москва в тусклом свете станционных фонарей замелькали запорошенные снегом пригородные полустанки Северной столицы.
- Ну вот и дождались настоящей зимы. А то всё слякоть да слякоть,- радостно сказал, поглядывая в окно, мой попутчик по купе , седовласый солидный мужчина лет пятидесяти.
Спать не хотелось, мой попутчик достал из портфеля бутылку армянского коньяка и предложил:
- Выпьем за знакомство? Настоящий, ещё советского производства.
После нескольких рюмок ароматного напитка завязался задушевный разговор и, как часто бывает в пути, захотелось рассказать незнакомому человеку всё о своей жизни, зная, что на вокзале, расставшись, не увидишь попутчика уже никогда.
Когда заговорили о семье, я поведал соседу о том, как романтично познакомился с женой, а тут вот возвращаюсь из командировки и попадаю как раз на очередную годовщину нашего знакомства.
- А хотите , я расскажу, как встретился первый раз со своей супругой? - спросил сосед. - Это произошло не так романтично, как у вас, но весьма забавно.
- Пожалуйста, - сказал я, прожевывая кружок лимона.
- Ну, так слушайте. Сто раз был прав французский писатель Жан-Франсуа Мармонтель, утверждая, что от смешного до великого всего один шаг. Жизнь, порой, складывается так причудливо, что мы не знаем, чего ждать каждому из нас через час и даже через минуту - взлёта или падения. Да и сама жизнь наша, не что иное, как игра, поединок добра со злом, чередование света и тьмы, смена дат и событий.
Эта история, круто изменившая за одну ночь всю мою жизнь, приключилась в далёкие годы армейской молодости.
В 1983 году, едва я успел надеть лейтенантские погоны, с отличием окончив Челябинское танкового училища, меня тут же направили служить в дальний северный гарнизон, расположенный на окраине заштатного городка.
Начало службы совпало с подготовкой всех родов войск гарнизона к общевойсковым окружным учениям.
- Надо же, - сказал ротный, просматривая мои документы. - Мы тёзки. Я Михаил Михайлович и ты тоже. Значит, общий язык найдём, сынок! Будешь командовать третьим взводом.
" Вот ещё,- обиделся я тогда,- что за амикошонство такое, называть меня "сынком". Я в родственники никому не напрашиваюсь" .
Отслужив два месяца в гарнизоне, в один из теплых летних вечеров я познакомился на танцплощадке с очаровательной девушкой Ниной, пленившей меня большими карими глазами и толстой русой косой до пояса.
Мы стали встречаться, и дело пошло к свадьбе.
Тот памятный день, о котором я хочу рассказать, не задался с самого утра.
Перед утренним разводом сообщили, что на гауптвахту или, как говорят военные, "губу" попал мой лучший механик-водитель Саша Нижников, задержанный военным патрулем во время ночного самохода возле женского общежития.
Битый час объяснял я начальнику гарнизонной комендатуры майору Аппелю, что никак не могу накануне учений остаться без лучшего специалиста, прекрасно освоившего новый танк Т-80, поступивший на вооружение совсем недавно.
Ближе к полудню комендант снизошел до удовлетворения просьбы "зелёного" лейтенанта при условии, что Саша отсидит на губе положенные сутки сражу же после учений.
Но на этом мои неприятности не закончились. После обеда, во время боевой подготовки, получил серьёзную травму наводчик Коля Романов, которого пришлось срочно отправлять в гарнизонный госпиталь.
Беды сыпались на меня в этот день, как град среди ясного неба. Словно Пандора, проходя мимо моего взвода, забыла закрыть свой проклятый ящик.
Вечером я встретился с невестой. Так, как переодеться в гражданское не успел, то пришел на свидание в форме.
В тот вечер, сладко нацеловавшись с Ниной на садовой скамейке, я проводил девушку домой и поторопился в военный городок, чтобы поспать хоть несколько часов после изнурительного дня.
Я быстро шел в свете уличных фонарей и, чтобы сократить расстояние до военного городка, свернул в темную подворотню, где через проходной двор можно выйти на параллельную улицу. Повернув за угол дома, я чуть не столкнулся со странной компанией. Приглядевшись внимательней, я увидел в свете фонаря, как трое парней у большого мусорного бака обступили худенькую девушку.
Платье на девушке было порвано в нескольких местах, и она чуть слышным шепотом умоляла:
- Сама всё сниму, только не бейте меня больше. Я не буду кричать. Всё сделаю, что хотите, только не бейте.
Её обнажённые худенькие плечи лихорадочно тряслись, из глаз, наполненных вселенским ужасом, катились по щекам крупные слёзы , а из угла рта сбегала на подбородок тоненькая струйка алой крови.
- Эй, мужики, оставьте девушку в покое,- сказал я громко, остановившись в двух шагах от компании.
Парни повернули головы в мою сторону и, убедившись, что я один, стали нахально улыбаться.
- Мужики на зоне лес валят,- сказал тонким голоском один из них, тот что был поменьше остальных ростом.- А ты топай отсюда, служивый, пока голова цела.
- Нет, ребята, так не пойдёт. Девушку вы отпустите сейчас.
- Что он вякнул? - спросил второй человек из компании, высокий, крепкий парень.
- Служивому жить надоело, - проговорил обладатель тоненького голоса и они стали наступать на меня. Я отходил мелкими шагами в угол.
"Пусть думают, что боюсь их. Это усыпляет бдительность", -мелькнуло в голове. На самом же деле я потихоньку отступал к стене, чтобы не получить предательский удар в спину. Двое парней были высокими, накачанными, но их я не особо опасался. Меня волновал третий их компаньон - маленький, тщедушный, похожий на подростка "хлюпик". От этого недоросля исходила какая-то бешеная, неуправляемая энергия и я, чувствуя это, не спускал глаз с "хлюпика" ни на секунду.
Компания вплотную прижала меня к стене, и я увидел то, чего так напряженно ждал: в руке "хлюпика" блеснуло лезвие финки. Излюбленный прием уголовников - это когда двое наседают на жертву, прижимают её к стене, а третий, находящийся за их спинами, наносит внезапный удар финкой или заточкой в жизненно важные органы. Потом жертву осторожно, чтобы самим не испачкаться в крови, придерживают, иногда зажимают ладонью рот, и уже после этого бездыханное тело осторожно опускают на землю. Всё происходит тип-топ, без крика и пыли.
В тот момент, когда крепкие парни чуть-чуть расступились, и в мою сторону метнулась худенькая тень, я мгновенно упал на асфальт, перевернулся на правый бок, и сделал широкую, жесткую подсечку. В следующую секунды я выкатился из угла, слыша, как за спиной со стоном повалились на асфальт два тяжелых тела. "Хлюпик" стоял передо мной с открытым ртом, не понимая, что произошло. Его вытянутая вперёд рука с зажатой в кулаке финкой, так и застыла в пространстве. В тёмных глазах "хлюпика" читалось недоумение. И вот по этой вытянутой руке я хлестко ударил тупым носком сапога. Что не говори, а тяжелые армейские сапоги в рукопашной схватке грозная сила.
Финка с лязгом улетела в мусорный бак, а сам "хлюпик", оставшись без холодного оружия, бросился наутек, забыв о товарищах.
Я обернулся назад: один из нападавших катался по асфальту, схватившись обеими руками за сломанную голень, а другой несостоявшийся насильник уже пришел в себя от внезапного падения и приподнимался для продолжения атаки. Зверея, я со всего маху влепил ему ногой в солнечное сплетение.
Девушку я нашел за мусорным баком и с трудом вытащил её на свет.
- Я сама. Ничего, пожалуйста, не рвите. Я всё сделаю сама.
- Ты что, сумасшедшая?
-Да, да, то есть, нет,- не понимая, что говорит, бредила она с перепугу.
- Да очнись же ты, наконец,- крикнул я и потряс её, крепко схватив за плечи. - Никто тебя не собирается насиловать. Я лейтенант Советской Армии, твои обидчики вон там валяются.
- Правда, - спросила она и посмотрела недоверчивым взглядом сначала на мои погоны, а потом и на поверженных обидчиков. В её глазах ещё блуждали огоньки страха и сомнения.
- Конечно, правда,- успокоил я.
- А зачем же, товарищ лейтенант, вы меня тогда схватили? - тревожно спросила она.
Я объяснил, что хочу побыстрее привести её в чувство. И когда она перестала трястись и всхлипывать, мы вышли из подворотни на освещённую улицу.
- Куда вам? - спросил я.
Девушка немного подумала и уже внятно, осознанно произнесла:
- Не могли бы вы проводить меня до дома? Я в новостройке живу, а там ещё уличные фонари не подключили.
- Может, в милицию обратимся?
- Нет, нет, боюсь я, - сказала девушка.
- Мне завтра рано утром вставать надо. Ну, что с вами поделаешь? Пойдёмте!
"Ладно, - успокаивал я сам себя,- провожу её до дому, вернусь к себе и завалюсь спать".
Пока шли, Вера рассказала, что вечером на танцах поссорилась со своим парнем и назло ему решила прогуляться по улице с незнакомцем.
- Что из этого вышло, вы хорошо знаете, - печально сказала Вера.
Через полчаса мы выбрались на окраину города. Здесь начиналась новостройка, на территории которой приходилось то и дело наступать в лужи, пробираясь в темноте мимо строительной техники, бетонных блоков, панелей, деревянных заборов.
Вера заботливо удерживала меня под руку, предупреждая на правах старожила, от неверных шагов:
- Вот здесь берите правее, тут должна быть глубокая колея...
По новостройке мы шли не менее получаса и я уже думал не о том, как быстрее проводить её до дома, а о том, как мне удастся выбраться обратно из этого ада без её сопровождения.
- Ну, вот мы и пришли, это мой дом,- радостно сказала Вера.
Мне же было совсем не до радости.
- Дом - это хорошо. Но как я выберусь из этой грязи? У вас хоть фонарик дома имеется?
- Ой, и правда, а я об этом как-то не подумала,- огорчилась моя спутница, - фонарика у нас нет. Может быть, попьем чайку, посидим часик-другой на кухне, а там и рассвет?
- Наверное, так лучше. Только не подумайте, что я специально напросился к вам в гости. У меня невеста есть, и я её люблю!
- Как вам не стыдно, Миша, так думать обо мне,- обиделась девушка.
- Хорошо, по - светлому легче будет выбраться отсюда. А что ваши родители скажут?
- Они сегодня утром на дачу уехали и только через два дня вернутся.
Лифт, как водится в наших новых домах, не работал. По тёмной лестнице мы поднялись на нужный этаж. В темноте девушка с трудом нашла замочную скважину, вставила ключ и открыла дверь. Вспыхнувший в прихожей свет заставил меня зажмуриться.
- Ой, что же это?- всплеснула руками Вера, показывая на мои брюки, которые были в грязи до самого пояса.
- Я сейчас принесу вам папин халат, помою сапоги и почищу брюки, - пообещала девушка.
- Так я же на обратном пути опять всё испачкаю.
- В свете дня не так испачкаетесь. Будет видно, куда поставить ногу, где лужу перепрыгнуть.
От горячего чая и бутербродов с копчёной колбасой меня так разморило, что я, переодевшись в принесенный Верой махровый халат, начал клевать носом на кухонном диванчике, отчаянно зевая.
Вера отнесла в ванную мои брюки с сапогами и теперь, сидя рядом, уютно спрятав голые ноги под свой халатик, радостно защебетала.
- Миша, где вы научились так хорошо драться?
- Чемпион танкового училища по самбо, - не без гордости сообщил я.
- Вы мне, Миша, страшно нравитесь. К военным я вообще с обожанием отношусь. Мне цыганка в прошлом году нагадала, что непременно выйду замуж за генерала.
"Да хоть за маршала, мне-то что? Мне бы поспать чуток!" - думал я сквозь дрёму, чувствуя, что под веки надо ставить подпорки, и всё - таки не заметил, как уронил голову на стол.
- Ой, что же это? - опять всплеснула руками девушка. - Может быть, вы пойдете в спальню, отдохнёте там? На кровати постель свежая, а я пока ваши брюки почищу и разбужу вас, как только светать начнёт.
Мне надо было хотя бы часок вздремнуть и так, как короткий кухонный диванчик для этого не годился, я согласился с предложением девушки.
Помывшись, я прошел в спальню, бросил на стул халат, залез в кровать, укрылся с головой шелковым одеялом и тот час же провалился в глубокий сон.
Не знаю, сколько я проспал, но разбудили странным образом. Через меня нагло перелезло стройное женское тело, без каких-либо объяснений забралось ко мне под одеяло, решительно толкая в бок.
- Подвинься, Миша,- прошептал женский голосок. - Ишь, разлёгся тут, как фон-барон. И когда только успел постель нагреть?
От подобного гостеприимства я не мог сказать даже слова и подумал спросонья, что это Вера пришла поблагодарить таким образом за спасение. Я лежал спиной к девушке в сонном раздумье, как вдруг Верина рука неожиданно скользнула по моему бедру ниже пояса и приникла к причинному месту. Она привычно, по-хозяйски стала трогать его.
Я быстро повернулся на другой бок, взобрался на девушку, уже не думая о том, что у меня есть невеста, а у Веры любимый парень.
- Вера,- прошептал я, задыхаясь от волнения.
Сразу же после моего обращения Вера вдруг оглушительно завизжала, резко выскользнула из-под меня, сдёрнула одеяло и, закутавшись в него, забилась в угол кровати.
-Ай - ай - ай ! Спасите, помогите! Кто это? Насилуют! Миша! - завизжала она.
В спальной комнате вспыхнула люстра, в проёме, испуганно прислонившись к дверному косяку, стояла заспанная Вера и таращилась на кровать, явно не понимая, что происходит в комнате.
В углу кровати, укутавшись одеялом до самого подбородка, сидела красивая блондинка и верещала, что есть мочи.
- Мама, что случилось? - спросила Вера.
- Зови скорее отца, к нам в дом насильник пробрался! - кричала блондинка во всё горло.
Хлопнула дверь в ванной комнате, по полу зашлёпали босые ноги и в комнату вломился огромный мужчина, оттолкнув на ходу шокированную Веру.
Не успел я поднять голову и встать с кровати, судорожно нашаривая рукой запропастившиеся куда-то трусы, как получил сильный удар в челюсть, от которого у меня поплыли радужные круги перед глазами, и я свалился в тот угол, где верещала блондинка, машинально сорвал с неё одеяло, пытаясь укутаться им.
Блондинка, закрывая обнаженную грудь одной рукой, другой потянула одеяло на себя.
- Я ничего не сделал! Да она же сама ко мне в трусы залезла,- попытался оправдаться перед мужчиной и Верой.
Когда же я поднял глаза на мужика, то чуть не лишился дара речи... Передо мной стоял с завязанным на бёдрах синим полотенцем в белый горошек раскрасневшийся капитан Курочкин - мой ротный - и уже занёс кулак для второго удара.
- Товарищ капитан, Михаил Михайлович!- крикнул я в отчаянии, но договорить мне не дали. От второго удара в подбородок я улетел в кромешную темноту.
Не знаю, сколько времени я находился без сознания, только когда открыл глаза и посмотрел на окно, там светило солнце.
- Очнулся, лейтенант, - выдохнул с облегчением ротный. - Молодец, крепкий парень. Я же кандидат в мастера спорта по боксу. Второе место занял в соревнованиях по военному округу в полутяжелом весе. Это тебе, сынок, не шутки. Из сорока девяти боёв тридцать нокаутом закончились в мою пользу.
- Михаил Михайлович, - прошепелявил я выбитой челюстью, - это всё случайно получилось.
- Лежи, лежи, не напрягайся, лейтенант. Нам Вера всё рассказала. Она сегодня в институт не пошла, только сейчас от твоей постели отогнали покушать.
- Мне в штаб надо, на дежурство!
- Успокойся, Миша, я уже позвонил в гарнизон. Всё объяснил. Правда, без подробностей. С такой челюстью ты только недели через две свой взвод увидишь. Вера, Вера, иди сюда, твой рыцарь очнулся, - крикнул капитан и вышел из злополучной спальни, а в неё быстро вбежала уставшая, измотанная бессонницей и ночными переживаниями Вера.
- Это я во всём виновата. Вы меня простите, Миша, дуру такую, от меня все беды идут. Ведь как получилось. Когда вы уснули, я почистила вашу форму, отмыла сапоги, вынесла всё это на балкон, чтобы просохло под тёплым ветерком, вернулась в свою комнату почитать журнал и уснула. Родители на даче в этот вечер не находили себе места. Знаете, так бывает. Я на психолога учусь - это называется предчувствием. Папа говорит: "Поехали, мать, в город, что-то на сердце тревожно". Ну вот, собрались они и приехали. Вошли в квартиру, посмотрели, что я сплю, выключили свет, папа пошел в ванную, а мама стала возиться на кухне. Потом она прошла в спальню, увидела на стуле папин халат и его, спящего под одеялом. Ну а дальше вы всё сами знаете.
* * *
-Да, - сказал я с удивлением, наливая коньяк своему попутчику и себе. - Надо же было такому случиться. А как дальше у вас судьба сложилась?
- Да вот дослужился до генерала, - ответил, улыбаясь, мой визави. - Но в душе я остаюсь всё тем же бесшабашным молоденьким лейтенантом из третьего танкового взвода, таким же заводным, веселым, жизнелюбивым и смешливым. Не стареет душой и моя любимая супруга Верочка. Теперь уже Вера Михайловна Перепёлкина, профессор, заведующая кафедрой психологии личности Московского государственного университета.
Растёт у нас внук, которого наша дочка Таня с зятем назвали Михаилом. Кстати, зятя тоже зовут Мишей и он тоже офицер. Теперь у нас в семье сразу четыре Михаила, три из которых - Михал Михалычи.
Правда, старший Михалыч за последние годы сильно сдал, но ни в какую не хочет переезжать в Москву, поближе к нам. Дослужившись до звания полковника, он ушел в отставку и сейчас, подобно Мичурину, возится с грядками на своей даче, мечтая вырастить какой-то особый сорт северного винограда.
А вот тёща приезжает к нам в гости довольно часто. Подолгу возится с любимым правнуком, водит его в детский сад, в музыкальную школу, но о том, как оказалась в одной кровати со мной, старается не вспоминать.
Совершенно неожиданно у нашего внука открылся абсолютный музыкальный слух. Пусть Мишутка учится на музыканта, не всем же в нашей семье быть военными.
Поезд миновал Бологое . Мы с генералом расстелили свои постели и завалились спать, хотя спать оставалось совсем чуть-чуть.