Но судьба внесла свои коррективы в планы людей. Ближе к рассвету поднялась буря. Бешеный ветер швырял в и без того грязное окно сухие пригоршни тёмного снега. Не было ничего видно, кроме едва заметных сыпучих струек, проявляющихся на холодном стекле.
Костерок в импровизированной жаровне тянул к потолку рыжие пальцы. Анна сидела на корточках около огня и смотрела сквозь него. Выходить куда-то в такую погоду равнялось самоубийству. И неизвестно, как надолго разыгралась непогода.
Артём Михайлович всё никак не просыпался. Он разметался на диванных подушках, мучаясь от жара. Намазанные с вечера йодом волдыри на его коже чуть присохли, но от этого не казались менее зловещими. На лбу Ташева выступили крупные капли пота. У Анны совершенно не было возможности хоть как-то облегчить его состояние и от этого, она чувствовала себя отвратительно.
Когда бездействовать стало совершенно невозможно, девушка подбросила в жаровню немного щепок, зажгла загодя приготовленный факел и отправилась к генератору.
- Нда, тут придётся сильно постараться, чтобы он заработал, - осмотрев машину, Анна впала в уныние.
Даже если восстановить провода, а этому её научили в Бункере, то не менее остро встал бы вопрос о топливе. Здесь не осталось никакого запаса. Видимо, когда на Землю упала тьма, люди неразумно начали тратить запасы топлива на освещение.
В зале с секционными столами Анна нашла почти неисписанную тетрадь, пару высохших ручек и простой карандаш. А верхнем ящике маленького стола кто-то, кто последний был на дежурстве в морге, оставил книгу. Это был любовный роман. Анне не очень нравились такие книги, но это было хоть какое-то развлечение.
С добычей она вернулась к Ташеву. Артём Михайлович ещё спал или нет? Бросив находки на стол, Анна в два прыжка оказалась рядом с Артёмом Михайловичем. Она склонилась над ним, стараясь уловить хотя бы намёк на дыхание. Ей пришлось внимательно вслушиваться, чтобы уловить отрывистый посвистывающий сип, вырывающийся из груди больного Ташева. На прикосновения старый майор не реагировал, его кожа горела и была слизисто-влажной.
Анна оттёрла ладонь о штаны и тут же устыдилась своего порыва. Она, словно доказывая себе что-то, снова приложила руку ко лбу Ташева, стараясь определить его температуру.
Пришлось выйти наружу, чтобы набрать снега для компресса. Холодный пронизывающий ветер и лютый мороз моментально перехватили дыхание, выморозив тело. Потом долго не получалось закрыть дверь, держащуюся на честном слове.
***
Компресс не помогал, Ташев продолжал сгорать изнутри. Он ни разу не пришёл в себя. Анна попыталась накормить его бульоном из разогретой тушёнки, но когда Артём Михайлович едва не захлебнулся, прекратила попытки. Пришлось учиться смиряться с собственным бессилием. Она совершенно ничего не могла сделать.
За окном выла, неистовствовала непогода. В маленьком кабинете в заброшенном морге на окраине погибшего города у огня сидела худощавая девушка и вслух читала любовный нудный роман, изобилующий приторными признаниями и мелодраматическими сценами. Кто знает, оставалось ли в её сознании то, о чём она читала? Просто нужно было хоть чем-то заполнить давящую пустоту. Анна не нашла лучшей альтернативы кроме чтения вслух.
Ташев даже не стонал. Черты его лица заострились, что не предвещало улучшения его состояния. Волдыри на побагровевшей кожи кое-где полопались и сочились беловатым. Анна смачивала оторванный рукав от халата в растопленном снеге и промокала им тело больного. Вряд ли это приносило ему облегчение.
Так прошло два дня, слившихся в один мучительный кошмар. За это время Анна почти не ела и спала только урывками. В её голове не осталось никаких мыслей. Механически она продолжала вытирать гнойники на теле Артёма Михайловича и читать вслух книгу.
Перевернув очередную страницу, Анна отложила книгу, чтобы проверить состояние Ташева. Багровые пятна стали синюшного цвета. Гной больше не сочился, застыв желтоватой корочкой на язвах. Глаза Артёма Михайловича были открыты и невидяще смотрели в потолок. Девушка склонилась над ним, прислушалась. Но дыхания услышать не удавалось. Ташев был мёртв, кончики его пальцев заледенели.
Перед глазами Анны всё поплыло и она окунулась в тёмный омут беспамятства.
***
Следующий день Анна провела в каком-то бреду. Ей всё казалось, что она ошиблась и Ташев жив. Анна сидела рядом ним, держала холодную руку и пыталась нащупать пульс. Рядом с ней не осталось никого.
Немного привёл её в себя холод. Костёр прогорел, Анна давно не давала ему новой пищи и стужа стала пробираться к ней, грозя заморозить до смерти. Кое-как одев закоченевшее тело Артёма Михайловича в его форму, Анна накинула бушлат и вышла на улицу.
Она решила похоронить Ташева недалеко от морга под деревом, чей погибший ствол торчал обломанным пальцем посреди занесённой пустоши. Выкопать могилу в слежавшемся снегу оказалось занятием трудоёмким. Анна копала и копала, но никак не могла докопать до земли. Ей не хотелось, чтобы прожорливые крысы добрались до тела Артёма Михайловича, человека, ставшего таким близким за две недели на поверхности.
Выбившись из сил, Анна повалилась на землю. Яма получилась кривой и неглубокой. Но лучшего она всё равно не смогла бы сделать без лопаты и помощника.
Волоком Анна перетащила тело Ташева и бережно уложила его, закутав простынями. У неё мелькнула мысль сжечь труп, но для этого нужны были бы дрова. "Очень много дров, - думала Анна, закапывая тело. - Артём Михайлович не одобрил бы напрасную трату".
Чтобы хоть как-то защитить тело в неприкосновенности, Анна залила могильный холм водой, тут же схватывающейся в ледяную корку.
- Ну вот, Артём Михайлович, я осталась совсем одна, - Анна постояла несколько минут над могилой, сняв шапку.
Предстояло думать, как выживать в одиночестве в этом ставшем непригодном для человека мире. Слова Ташева о возможном возрождении человечества не давали Анне сдаться и покончить всё одним махом.
- Значит, надежда есть? - спросила Анна невидимого собеседника, разводя костёр. - Значит, не всё ещё потеряно и нужно просто выждать? Как долго? Как долго?! - последнюю фразу она прокричала.
Любовный роман, разорванный на тонкие тетрадки, отправился в огонь. Листы занимались один за другим. Злость Анны на судьбу переполнилась и хлынула из глаз слезами. Девушка размазывала их по щекам, подвывая и до белизны сжимая кулаки, будто хотела побольнее ударить Рок, нависший не только над ней, но и над всей планетой.
***
Выходить в одиночку из морга и двигаться куда-то было страшно.
- Допустим, сжечь я могу и шкаф. Его надолго хватит. Потом ещё столы, - Анна сидела на диванных подушках и ножом заостряла ножку стула, превращая её в короткое копьё. - А потом? Да я загнусь раньше от голода.
На пороге кабинета Анна оглянулась. Костёр пришлось затушить, чтобы в её отсутствие не разгорелся пожар. Про себя она отметила, что неплохо было бы запастись спичками или зажигалкой. Тяжёлый стол едва-едва давал возможность приоткрыть дверь. По задумке, если придётся срочно прятаться от крыс или ещё чего-то, можно просто протиснуться в кабинет и тут же надёжно запереть дверь.
Зажав самодельное копьё, Анна вышла на аллею, ведущую к выходу из больничного комплекса. Она то и дело вертела головой, убеждаясь, что никакой опасности поблизости нет. На снегу девушка не видела ни намёка на крысиные следы. Тёмная поверхность не была потревожена. Только её тяжёлые ботинки отставляли чёткие отпечатки.
Выйдя за забор, Анна остановилась в нерешительности. Нужно было решить, где искать продовольствие и инструменты для починки генератора. Пока она точно знала, что в торговом центре, находящимся в паре кварталов отсюда точно есть запас консервов. Но там же была и большая колония крыс, которые напали на них с Ташевым.
Девушка посмотрела на пробивающееся сквозь плотную завесу солнце. Она вспомнила момент, когда они впервые вступили в город. Тогда тоже был день, и они прошли довольно далеко, прежде чем встретили грызунов-переростков.
- Может быть, они не выходят на свет? Что скажите Артём Михалыч? - Анна заметила за собой появившуюся странность: обращаться к Ташеву так, будто он был рядом и мог дать совет.
Оглядываясь и прислушиваясь, Анна направилась к торговому центру.
***
Опрокинутую тележку она увидела издалека. Темневший вход в торговый центр, как ей показалось, хищно ощерился осколками стеклянных дверей. Анна присела за аккуратно припаркованную у бордюра машину и стала наблюдать, не мелькнёт ли рядом со входом серо-коричневая тварь. Позади высился жилой дом, подъезды которого выходили на параллельную улицу. Опасаться нападения оттуда не стоило.
От долгого сидения на корточках затекли ноги. Анна решила, что если действовать быстро и осторожно, то можно умыкнуть тележку и попытаться найти в наметённом сугробе консервные банки, которые в прошлый раз просто не влезли в её карманы.
Она поднялась в полный рост. Случайно брошенный в салон машины взгляд заставил сердце на миг замереть. На полу машины между задним и передним сидениями стояла большая металлическая канистра. В таких, по воспоминаниям Анны, заядлые автомобилисты хранили бензин. О крысах было временно забыто.
Анна дёрнула дверцу на себя, но та естественно не поддалась. Уже совершая действие, девушка испугалась, что сейчас взвоет сигнализация, привлекая внимание всей крысиной братии. Но сигнализация не сработала: то ли не была включена, то ли, что вероятнее, аккумулятор машины давным-давно разрядился.
Перед мысленным взором Анны за миг нарисовалась полная сюрреализма картина - город, окутанный мраком, жители которого убивали друг друга за еду и просто умирали от облучения, и с разных сторон звучат крики сигнализаций. И некому их остановить и ничьего внимания они уже не привлекают.
Дернув головой, она прогнала видение. Шума было не избежать. Анна отвернулась и ударила палкой по стеклу. Разбить его получилось с третьего удара. Стекло россыпью аккуратных квадратиков рассыпалось в салон и наружу. Когда-то отец рассказывал, что стекло в машинах не обычное, а специальное, рассчитанное на аварийные ситуации. Он даже вдавался в подробности, но теперь Анна уже не помнила всего.
Она очистила проём и сунулась по пояс внутрь. На заднем сидении лежала развёрнутая книга. Анна взяла её и засунула за пазуху. Бумага могла пригодиться для растопки.
Канистра была тяжёлой, и пришлось поднапрячься, чтобы вытащить её. Сгорая от нетерпения, Анна непослушными руками свинтила прикипевшую крышку. В нос ударила волна бензинового запаха. Нельзя было и подумать ранее, что этот аромат может приносить счастье.
- В машине может быть ещё канистра. И кроме багажника ей негде быть, раз эту пришлось ставить в салон.
Но если для проникновения в салон можно было разбить стекло в дверке, то багажник представлял гораздо большую проблему. Вскрыть его ножом быстро не получалось. Анне пришлось оставить эту слишком шумную затею. Нужно было вернуться к тому, за чем она изначально пришла к торговому центру.
Тележка лежала очень близко к выходу. Слишком близко. Но после находки канистры Анне позарез нужна была эта тележка. И где-то рядом с ней покоилась еда. Оставив бензин у машины, девушка, осторожно ступая и неотрывно глядя в тёмное чрево торгового центра, приблизилась. Одной рукой она шарила в снегу, откапывая банки, другой сжимала свой копьё из ножки стула. Внутри торгового центра стояла тишина.
Действовать надо было быстро, чтобы как можно скорее покинуть открытый участок улицы и убраться подальше. Под весом канистры колёса тележки довольно глубоко проваливались в снег. Консервы Анны распихала по карманам, оставив только пару банок в тележке, чтобы в случае, если придётся спасаться бегством, у неё остался запас еды.
Всю обратную дорогу Анна глазела по сторонам. Она приметила ещё несколько целых машин, к которым имело смысл вернуться и основательно их обыскать. И несмотря на то, что крысы ей не встретились, отвратительное ощущение пристальных взглядов не оставляло её до тех пор, пока не закрылась дверь в морг.
Только оказавшись в безопасности, Анна поняла, как сильно рисковала, полностью отдавшись вытаскиванию бензина из машины.
- Ведь ты же разбила стекло, - ругала она себя на повышенных тонах, прилаживая входную дверь к косяку, - могла бы просто открыть дверь с внутренней стороны. Но нет! Тебе так снесло голову, что ты потащила канистру через окно. Да крысы могли запросто напрыгнуть на твою выставленную наружу задницу!
Собственный голос, отдающийся эхом в пустом помещении, создавал иллюзию неодиночества. Анна прикатила тележку к генератору и оставила канистру там. У неё появилась вполне видимая цель - починить генератор, вернуть себе электричество и собрать как можно больше топлива. Анна рассудила, что оставшегося во всём городе горючего может хватить ей на всю жизнь, если его разумно экономить.
Она пребывала в некой эйфории от успешного похода и решила позволить себе роскошный ужин. На стол Анна постелила ровно вырезанный кусок ткани от халата, вскрыла компот из персиков, который они нашли в кладовой в больницы, и разогрела у костра тушёнку.
Книга оказалась интересным детективом. Анна решила, что пускать её на растопку неправильно. "И вообще, - подумала она, лёжа у огня, - нужно постараться спасти то, что ещё можно спасти. В зале с холодильниками можно устроить библиотеку, если уж я собираюсь провести здесь всю жизнь".
***
В разрушенном и опустевшем городе оказалось очень много полезных вещей, пригодных к использованию. Сначала Анна чувствовала себя мародёром, грабящим могилы. В машинах, брошенных неподалёку от больничного комплекса, бензина оказалось не так много, как рассчитывалось. Зато в одной оказался целый чемодан с тёплыми вещами.
Анне давно не представлялось возможным одеть хоть что-то кроме надоевшей военной формы. Пушистый свитер с геометрическим орнаментом был ей немного велик, но отлично грел.
Зайти в чужую квартиру Анна долго не решилась - опасалась, что в жилом доме крысам будет самое место. И её опасение подтвердилось. В первый раз на неё напали, едва девушка проникла в подъезд, лестницы которого были завалены тряпьём и бумагой. Пришлось отбиваться и отступать.
Постепенно морг, как ни парадоксально это звучит, начал обретать жилой вид. С большими трудностями, но Анна починила входную дверь и даже смастерила из досок от стола прочный засов.
***
После смерти Артёма Михайловича прошло около трёх недель. Анне удалось запасти достаточно продовольствия и дров, чтобы на время не думать о насущных проблемах.
- Ну что, - спросила она себя после скромного завтра, - а не прогуляться ли нам по магазинам?
Анна решила обустроиться основательней. Больше всего ей хотелось принять ванну. В Бункере такая роскошь была доступная всего раз в месяц в первый год пребывания под землёй. Потом, поняв, сколько литров воды используется не по назначению, ванны отменили совсем. И для мытья выдавали всего по пять литров. К чистой воде в Бункере относились с благоговением. Сейчас же в распоряжении Анны был весь снег в городе. Его всего-то и нужно было что раскопать поглубже, добираясь до светлого, и растопить.
Девушка двигалась по городу, стараясь вспомнить, как выглядели улицы до катастрофы. Получалось плохо, слишком давили опустевшие дома, искорёженные деревья и полузаметённые машины. Она не забывала внимательно следить, не мелькнёт ли где крыса. Вкус жаренного мяса уже не казался противным. Соль Анна нашла в больничной столовой. Это не было чем-то редким, и вряд ли соль пользовалась успехом у тех, кто оставался на поверхности.
Улица поднималась на холм, каких в черте города был не один и не два. Справа тянулся сетчатый забор детского сада. Слева - жилой квартал. Маленькие магазинчики, устроенные в квартирах первых этажей, Анну не привлекали. Она помнила, что где-то рядом должен находиться строительный универсам. Туда она ходила с отцом покупать обои для своей комнаты. Ярко-жёлтые рулоны так и остались не наклеенными.
Универсам стоял на прежнем месте. Он почти не пострадал - только окна зияли пустотами.
- Крыс здесь быть не должно. Если они не стали питаться краской и цементом, - уговаривала себя Анна перед входом.
Крыс действительно не оказалось, универсам был пуст. Девушка, опустив копьё с примотанным на конце лезвием ножа, прошла между стеллажами. Вывешенные образцы керамической плитки, обоев, клеёнки - всё было покрыто тонким слоем пепельного налёта. Стерев серую пыль с плитки, Анна немного полюбовалась на нежно-зелёный мраморный рисунок. В чёрно-сером мире цвет, проступивший на гладкой керамике, вспыхнул и заиграл по-особенному.
Но совсем не плитки интересовали Анну. Она почти бегом приблизилась к выстроенным в ряд ваннам, выставленным на продажу.
- То, что нужно! - она остановила выбор на небольшой сидячей ванне, понимая, что её ещё нужно доставить к моргу, который считала своим домом.
Металл отчаянно скрипел, когда Анна, упираясь в пол, толкала ванну к выходу. Ванна продвинулась совсем на небольшое расстояние, хотя девушка возилась с ней уже минут десять. Выбившись из сил, Анна присела на пол. Нужно было что-то придумать, иначе вся затея пойдёт прахом.
Взгляд Анны зацепился за прилавок с бытовой химией. Она в упор смотрела на все эти чистящие и моющие средства в грязный бутылках. Мысль вспыхнула в её голове, как молния, придавая уверенности в успех предприятия.
Конечно, вся жидкость давно смёрзлась и не выливалась из бутылок. Но пластик послушно резался, высвобождая правильные цветные комки содержимого. Эмалированное ведро скоро заполнилось, пахнущими давно забытым средствами. Костёр Анна развела из содранных с выставочных полок обоев.
Толкать ванну по полу, облитому скользким мыльным раствором, оказалось гораздо легче. Пару раз Анна оскальзывалась и чувствительно падала. Но выход приближался.
Внутрь ванны Анна бросила пару вёдер, куски мыла, зубной пасты и шампунь. Она понимала, что срок их годности давно истёк, но счётчик не показывал превышения уровня радиации, и девушка решила их использовать.
По снегу ванна покатилась легко, сказалась заледеневшая мыльная корка. Анна остановилась только подойдя к крутому спуску. В том, что удержать ванну на пути вниз она не сможет, Анна не сомневалась ни мгновения.
- Да пошло оно всё к чёрту!
Девушка вытащила ванну на середину дороги, уселась в неё, схватившись за края. Раскачиваясь взад-вперёд, она заставила ванну катиться вниз.
Это было так похоже на катание с горки на санках! Ветер встречным потоком бил в лицо, стараясь сорвать крепко завязанную шапку. Внутри всё приятно сжалось. Анна летела по пустой дороге вниз, наслаждаясь скоростью. Она хохотала от нахлынувшего совсем детского счастья. На короткое время было забыто всё плохое.
Ванна ударилась о машину сначала передом, а потом, завернув, и боком и остановилась. Дальше ей пришлось снова толкать.
В тот раз до наступления темноты ванну дотолкать до морга не удалось. Анна, справедливо решив, что никто на её добычу не позарится, подхватила ведро и мыло и поспешила укрыться.
***
Анна нежилась в горячей воде, в которой плавал мелкий мусор и клочки ароматной пены. Линолеум в комнате с её кабинетом был наполовину содран. Ванна стояла на остовах металлических табуреток, найденных в больнице. Чтобы укрепить конструкцию, пришлось ещё не раз возвращаться в строительный универмаг за цементом. Зато теперь у Анны была полноценная ванна комната. Она даже закрепила на медицинской ширме голубую шторку для ванной, найденную в промышленном магазинчике. Под табуретками Анна разводила костёр, растапливая и нагревая снег, который таскала с улицы вёдрами.
В зале с холодильниками высились книжные полки и стояло большое кресло. Анна приложила коллосальные усилия, день за днём стаскивая в морг вещи. Ей приходилось рассчитывать только на себя, но плакаться на судьбу времени не оставалось.
Вполне освоившись в городе, Анна перестала опасаться крыс, воспринимая их, как неприятных соседей, которые не нападут, пока не рискнёшь вступить на их территорию. А если стычки и случались, у неё на ужин бывало крысиное мясо. Только пару раз пришлось убегать, когда стая оказалась многочисленной. У Анны появились собственные, как она называла, угодия - маленькие магазины, где можно было раздобыть еду, одежду или посуду. Жизнь приобретала свою систему и входила в ровный ритм. Ежедневные дела оставляли время на чтение и поиск красивых вещиц, оставшихся без хозяина.
На стенах кабинета, основной комнаты нового дома Анны, висели картины. Она могла долго сидеть рассматривая их или листая журналы с яркими фотографиями то, прежней жизни. Порой становилось невыносимо тоскливо и грустно, но Анна вспоминала, что по её наблюдениям дни становились всё длиннее, а это означало, что приходит весна, и можно надеяться на лучшее.
- Ладно, - сказала сама себе Анна, - пора вылезать и идти чинить генератор. Скорее всего завтра у тебя будет нормальный свет.
Она выбралась из ванны с заметно остывшей водой. Насухо вытерлась большим махровым полотенцем. Оделась потеплее и оправилась работать.
***
- Да будет свет! - Анна повернула рычаг и зажмурилась от ярко вспыхнувшей лампы под потолком.
Переохлаждённая лампочка погорела совсем немного и лопнула. Снова оставшись в темноте, Анна выключила генератор, чтобы не тратить топливо впустую.