"...Не с целью внушения вам чувства страха обращаюсь я к вам, дети мои, но с желанием уберечь вас от совершения ошибок, коих мне избежать, увы, не удалось, и призвать вас к действиям, могущим исправить мои ошибки, дабы облегчить душу мою и дальнейшую судьбу не только рода нашего, но и рода всего, человеческого...
Не напрасно предостерегали нас от создания кумиров на земле, и предостережение это вполне справедливо, ибо идолы, воспетой славой своей и величием, в ответ на признание и почести почитателей своих, готовят им гибель страшную, неизбежную, используя силу свою, данную ими.
Имя мое навеки покрыто позором. И позор этот тяжелым бременем ложится на весь мой род. И каждый потомок мой будет держать ответ за содеянное мной. И до конца дней своих будет испытывать муки страшные и не найдет успокоения ни днем ни ночью. И будет продолжаться это до скончания мира, о котором я поведаю вам в своем обращении. О конце света, который готовит нам прародитель зла за изгнание его из рая....
Имея давнюю обиду на создателя нашего, решил он разрушить все созданное им, и придумал план мести черной, о коей известно мне многое, о чем узнаете и вы из сего писания.Долго мучился он в изгнании и долго вынашивал свой план, и настал черный день для его осуществления.Собрал он на свой совет всю силу темную, всех советников своих, всех колдунов и магов, среди которых был призван и учитель мой, о чьей связи с темными силами зла узнал я лишь несколько дней назад перед его смертью.Был созван темный совет, на котором решали, как сделать месть всему человечеству и создателю нашему наиболее страшной. Тринадцать долгих дней и ночей думали колдуны и маги. И по прошествии этих дней и ночей родилось заклятие страшное, оповещающее о предстоящей гибели всего сущего от рук тринадцати демонов, которых решено было облачить в человеческую плоть и послать на землю в виде великих гениев-сочинителей.
Каждому из них было дано по одной земной жизни, за которую, должен был каждый из них создать по двенадцать бессмертных произведений, величие которых должно быть признано самим народом.В разное время и в разных странах мира в течение тринадцати веков должны были приходить на землю черные писатели-демоны и писать на тринадцати разных языках, дабы сила воздействия была как можно шире.Став великим при жизни, каждый из них должен был быть прославлен, и после смерти своей плотской. И имя каждого из них должно было быть употреблено по тринадцати миллионов раз вместе с эпитетом "великий", что привело бы к созданию тринадцати новых идолов на земле, за которыми и было бы окончательное разрушение мира. Ибо в тот момент, когда имя последнего из них в тринадцати миллионный раз слетит с уст прославляющего его человека, будь то мужчина или женщина, ребенок или старик, воскреснет он вновь, и вместе со своими предшественниками вернется на землю для создания тринадцатого бессмертного произведения, описывающего сцену окончания света.
Сила, вдохновение и талант будут собраны воедино, и при помощи всех темных сил будет создана кровавая пьеса о конце света, все действующие герои и страшные сцены которого, будут созданы и описаны лишь в тот момент силой их общего воображения.И после написания этого чудовищного произведения приступят черные силы к его осуществлению и приведут в исполнение спустя тринадцать дней и ночей с момента его создания.И превратится все сущее в ничто, и навеки установится власть темных сил, и ничего уже тогда не сможет быть исправлено, и будут пребывать души всех праведных в вечных муках и стенаниях, загнанные в плен темными силами.
Такой конец света приготовил нам прародитель зла.
Именно об этом черном заклятии и поведал мне учитель мой несколько дней назад перед самой его смертью и опечалил меня тем, что и на мне лежит печать сего заклятия, ибо я, будучи учеником его, пусть сам того не ведая, помогал ему укреплять силу заклятия сего в течение многих лет. Вот поэтому и говорил я вам ранее, потомки мои, о том несмываемом позоре, что лежит вечно на имени рода нашего.
Но к чести учителя моего и в знак появления слабой надежды на спасение рода моего от кары создателя нашего, раскаялся он перед смертью в содеянном им, и научил меня, как создать новое заклятие, сила которого сможет остановить действие заклятия, созданного ранее силой множества магов и колдунов.И открыл он мне великую мудрость, давшую мне возможность создать священную миссию, целью которой я задумал предотвращение конца света от умов тринадцати гениев-писателей.
И призываю я вас, потомки мои, к исполнению этой миссии, ибо наш род может спасти себя и весь мир, выполнив эту миссию до конца.
И помните, что ни один из вас не должен прославлять ничье имя, кроме имени творца нашего, и ни один из вас не должен называть "великим" никого, кроме творца нашего, ибо только один он может называться "великим". Это и будет вашим первым шагом к выполнению священной миссии..."
-Что вы думаете об этом?
-Довольно интересная вещь и довольно необычная...
В огромном кабинете, обставленном тяжелой старинной мебелью, множеством исторических реликвий, с обширной библиотекой, включающей тысячи книг, находились два человека.
Одним из них был хозяин дома, известный путешественник, великолепный знаток древней культуры и традиций, широко известный в светских кругах Лондона, доктор Майкл Клеверман. Он сидел за рабочим столом и с серьёзным выражением лица рассматривал старинный документ, содержание которого только что прочел.
-Откуда вы узнали о существовании этого документа? - спросил он своего собеседника, Эвана Оунера, молодого человека, сидевшего напротив него и ожидавшего оценки своей находки со стороны столь авторитетного эксперта.
-От своего деда, и при довольно странных обстоятельствах.
-Странных?
-Именно. Я считаю себя обыкновенным человеком, ведущим обычный образ жизни, но с детства мне приходилось сталкиваться с множеством необъяснимых событий, происходивших в моей семье.
-Каких, например?
-Начну с того, что мой дед, ныне покойный, был очень странным человеком.
-Интересно, почему вы так думаете?
-Объяснить это довольно сложно, но, всякий раз, находясь в его обществе, я чувствовал это. И знаете, мне кажется, я совсем не знал его. Например, не смотря на то, что он был моим дедом, я ничего не знал о его профессии. С первого взгляда казалось, что он вел обычную жизнь домоседа, много времени проводил в саду. С деревьями он, кстати, умел обращаться лучше любого садовника. Но это было лишь видимостью, внешней оболочкой. На самом деле его мысли были постоянно заняты чем-то иным, а вот чем - я, увы, не мог понять. Я видел, что он много читал, мог несколько часов в день проводить в своем кабинете за чтением книг, требуя, чтобы никто не беспокоил его. Так что мы с братом старались даже не заглядывать в его кабинет, зная, что ему это не нравится.
-Что странного вы находите в чтении книг?
-Верно, в чтении книг нет ничего странного. Но книги, которые читал мой дед, были необычными.
-Вы видели эти книги?
-Да, несколько раз, ещё в детстве.
-Значит, вы все-таки, входили в его кабинет? - улыбнувшись, спросил Клеверман.
-Да. Как любой ребенок я испытывал интерес ко всему запрещенному. Признаюсь, нам с братом хотелось заглянуть туда хотя бы одним глазком. И вот однажды, когда дед был в отъезде, мы решились войти в его кабинет. Сердце вырывалось из груди от страха, а от волнения мы не могли дышать. Но то, что мы увидели в кабинете деда, стоило и страха, и волнения. Боже мой, как там было интересно! Множество необычных вещей, книг. Одна из них особенно привлекла наше внимание - огромная, толстая книга, обтянутая темно-бардовым бархатом. Именно её мы и открыли в первую очередь. Но язык, на котором она была написана, был нам не знаком. И, разумеется, мы не смогли ничего понять из того, что там было написано. Все в этой книге было необычным. И незнакомый нам язык, и расположение слов, и какие-то рисунки, схемы. Книга была написана от руки и, вероятно, была очень древней. Мое внимание также привлекли карандашные пометки на полях этой книги, сделанные на том же самом языке. А рядом с книгой лежала открытая тетрадь, в которой были записи на том же языке. Тетрадь выглядела вполне современной, как те, в которых мы писали в школе. И, поэтому, я делаю вывод, что, скорее всего, эти записи были сделаны моим дедом совсем недавно. В тот самый день я и понял, что мой дед - далеко не самый обычный человек. И, безусловно, мне очень хотелось во всем разобраться.
- А вы не пытались обсудить это с ним?
- Что вы? Мне это и в голову никогда не приходило! Даже если бы я и додумался до этого, я, все равно не решился бы подойти к нему. Достаточно было того, что я боялся, что он, каким-то образом, узнал, что мы с братом заходили в его кабинет в его отсутствие. Мне казалось, что он смотрит на меня своим строгим испытывающим взглядом, будто вынуждает меня сознаться в совершенном мной преступлении. Правда, однажды, несколько позже, когда я был немного старше, я пытался поговорить об этом со своим отцом, но он лишь отмахнулся от меня, сказав, что сам он не удивлен тем, что его отец увлекается всевозможными антикварными предметами, в том числе, и книгами. Он добавил, что дед, вероятно, побывал на каком-нибудь аукционе антиквариата, на котором и приобрел эту книгу в качестве очередного развлечения. Но меня не удовлетворил этот ответ. Я возразил, сказав, что не считаю изучение дедом этой книги проявлением обычного любопытства к антиквариату, так как мне показалось, что дед основательно изучал книгу и, вероятно, уже очень давно. Я сослался на карандашные пометки на полях, на записи в тетради. Но отец лишь посоветовал мне не забивать себе голову ненужными вещами, дав мне понять, что обсуждение этой темы было ему совершенно неинтересным. Однако после нашего разговора мне показалось, что отец, на самом деле, знал об этом намного больше, чем говорил мне.
-Интересно, почему же?
-Спустя несколько лет с того разговора с моим отцом я вновь увидел эту книгу и эту тетрадь, но уже у нас в доме, в кабинете моего отца.
-И что вы сделали?
-Ничего. Я подумал, что если мой отец и прежде ничего со мной не обсуждал, то не станет делать этого и в этот раз. И потом, мне показалось, что он просто не хочет обсуждать это со мной.
-Сколько лет вам было, когда вы увидели книгу в кабинете деда?
-Может быть, лет одиннадцать, двенадцать.
-А в кабинете отца?
-Лет шестнадцать, семнадцать.
-Сейчас вам, вероятно, около тридцати?
-Да, мне тридцать два года...
-И вы до сих пор не приблизились к тайне этой книги?
-Нет. И сейчас я знаю о ней не больше, чем тогда, когда увидел её в первый раз. Возможно, мой отец и поговорил бы со мной об этом, но через полгода после того, как я увидел книгу у нас в доме, он неожиданно скончался.
-Неожиданно? От чего?
-Согласно заключению врачей - от сердечной недостаточности.
-А ваш дед не пытался поговорить с вами хотя бы после смерти вашего отца?
-Нет. И после столь трагического события мы не стали ближе друг другу...
-А как складывалась ваша жизнь потом?
-Окончив школу, я решил продолжить обучение в университете и поступил на физический факультет в Кембридже. Сейчас я работаю в частной лаборатории доктора Моргана, где занимаюсь изучением физических процессов. Год назад я женился.
-А с дедом вы не общались?
-Мы почти не виделись. Он не проявлял интереса к моей учебе и работе, и я не стремился ничего ему рассказывать.
-Да, довольно странные отношения близких родственников...
-Теперь, я думаю, вы можете понять моё удивление, когда неделю назад я получил от него письмо, в котором он настоятельно просил меня приехать к нему.
-Действительно, удивительно, - хмыкнув, сказал Клеверман. - И вы поехали?
-Разумеется. Я чувствовал, что-то случилось, и поехал к нему. Он был очень болен - лежал при смерти. Увидев меня, он, казалось, обрадовался и сказал, что теперь у него появилась надежда. Я не понимал причины его радости, и ждал, когда он объяснит все яснее. Он пытался это сделать, говорил мне очень много странного, такого, о чем я вообще не знал, и мало, что мог тогда понять. Временами, мне казалось, что он бредит, так как он говорил совершенно непонятные, невнятные вещи, порой на незнакомом мне языке. В тот момент я подумал, что, быть может, это был тот самый язык, на котором была написана книга из его кабинета...
-Очень интересно. А ваш брат присутствовал при этом? Ваш дед его тоже вызывал?
-Мой брат умер, доктор Клеверман, и к тому моменту, когда умер дед, его уже не было в живых. Причем, его смерть также была весьма неожиданной.
Клеверман удивленно поднял брови.
-Да, он умер при загадочных обстоятельствах. Когда наш отец умер, мне было около семнадцати, ему же - четырнадцать. После смерти отца брат стал навещать деда намного чаще, чем я. Я удивлялся, что он мог проводить так много времени с таким странным человеком, как наш дед. И всякий раз, когда я просил брата объяснить мне причину столь тесного общения, он не мог этого сделать. Мы стали отдаляться друг от друга, а по окончании школы, он, к моему великому изумлению, поступил в духовную семинарию. С тех пор мы с ним почти не виделись. А три года назад он скончался, как и мой отец, от сердечной недостаточности.
-Значит, вы оказались единственным прямым потомком вашего деда перед его смертью, и он решил обратиться к вам со своим последним словом.
-Получается, что да. По каким-то причинам он хотел поговорить со мной. Но в день моего приезда у него были ещё и другие люди. Причем, никого из них я не знал и не видел раньше. Однако, узнав о том, что я приехал, он попросил их оставить нас одних. И тогда он начал свой довольно странный рассказ. Ему было трудно говорить, но у нас все же состоялся разговор, из которого я и узнал о существовании документа, с которым мы с вами сегодня ознакомились. "Я знаю, тебе может показаться, что в моей жизни было очень много странного, - сказал он мне, - но все это не случайно. Для этого есть серьёзные причины. Всю свою сознательную жизнь я занимался продолжением дела своего отца и всего нашего рода. И твой отец занимался тем же, и твой брат".
"Мой брат? - удивленно спросил я его. - Но, почему я ничего не знал об этом?"
"Это долго объяснять... - сказал он, - Я не могу сейчас тратить время на объяснения.... Лучше послушай то, что тебе, действительно, необходимо знать. Многое тебе придется понять уже после моей смерти, и это будет тяжелым испытанием для тебя, Эван. Но только от тебя зависит, справишься ты, или нет..." Я мало, что понимал, но предпочитал уже не перебивать его, а лишь, слушал. Он попросил меня наклониться к нему поближе. Я так и сделал. "Ты должен поехать в Лондон и разыскать доктора Клевермана, - продолжал он. - У него ты найдешь документ, который придет к нему по почте в обычном конверте. Документ предназначен тебе. Всё остальное ты узнаешь от Клевермана". Сказав это, он умер. А я ещё очень долго сидел около его постели, смотрел на него и думал, что же это за дело, продолжателем которого был мой дед, мой отец и даже - мой брат? Почему я сам ничего не знал об этом, а мой брат - знал, хотя он был намного моложе меня? Почему именно он, а не я оказался посвященным в какие-то тайные дела семьи? Почему мой отец и брат умерли столь неожиданным образом? Почему знакомство с делами семьи может стать для меня испытанием? При чем здесь книга в бардовом переплете, документ со странным посланием, и почему послание, адресованное мне, пришло на ваш адрес, и какое вы имеете к этому отношение? И, самое главное, что теперь должно произойти? Ведь что-то должно произойти, но я совсем не готов к этому. Что вы можете мне сказать обо всем этом?
Клеверман задумался, откинувшись на спинку кресла.
-Мне жаль разочаровывать вас, но, боюсь, я ничего не смогу вам сказать, по крайней мере, сегодня, поскольку и сам ещё не до конца во всем разобрался. Признаюсь, мне приходилось сталкиваться со многими запутанными вещами, но то, что вы рассказали мне сегодня, даже более чем странно, и дать однозначную оценку всему услышанному несколько сложно...
-А что вы думаете о содержании этого документа? Насколько я знаю, вы интересуетесь подобными вещами и, мой дед, видимо, не зря отправил его вам, зная, что вы широко признанный специалист в данной области. Потому и надеялся, что вы поможете мне разобраться в этом деле.
-Об этом документе я могу сказать вам, не больше, чем вы сами можете о нем сказать. Его содержание известно вам не хуже, чем мне. Сам документ, безусловно, любопытный и очень древний. Но его содержание и смысл - стандартны. В письме говорится о некоем предсказании. Но я могу сказать с полной уверенностью, что в культурном наследии любого народа имеются подобные предсказания. Этот документ - обычная историческая реликвия. И разбираться здесь, я думаю, не в чем. Судите сами. Составитель сего обращения, имя которого нам, к сожалению, не известно, предупреждает нас об опасности, грозящей от рук тринадцати гениальных демонов-писателей. Но кто они, эти гении, кто были маги и колдуны, составлявшие страшное заклятие и как зовут таинственного учителя, из уст которого автор обращения узнал о проклятии дьявола? Все это довольно трудно понять сразу. Я думаю, вы согласитесь со мной. И, потом, если быть абсолютно откровенным, любой из нас - вы или я, вполне могли бы самостоятельно составить подобное обращение и, сунув его в бутылку, например, бросить в море. И пусть наши потомки помучаются над его содержанием, поломают себе голову, а мы посмеемся...
-Но вы забываете о том, что и мой дед, и мой отец, и брат очень серьезно относились к этому документу.
-А разве ваш дед говорил вам о содержании этого документа?
-Нет, не говорил. Я думаю, он, просто не успел...
-Может быть. Но если взглянуть на дело с иной стороны, можно придти к другим выводам. Вы и сами назвали вашего деда, по меньшей мере, странным человеком. А значит, для того, чтобы понять его логику, нужно быть, простите, не менее странным человеком.
-Вы намекаете на то, что мой дед был ненормальным?
-Если вспомнить, что он говорил вам о том, что сам является продолжателем какой-то семейной миссии, то, можно предположить, что он мог состоять в каком-нибудь тайном обществе, имеющем свою собственную идеологию. Многие из таких обществ имеют такое серьезное влияние на психику своих членов, что те, в конце концов, действительно, становятся не совсем нормальными. Если люди собираются вместе по несколько раз в неделю, например, и говорят об одном и том же, а, может быть, при этом, ещё и занимаются какими-то оккультными науками, то разум и вовсе может помутиться. У таких людей со временем развиваются навязчивые идеи, появляются галлюцинации, и здоровому человеку бывает чрезвычайно сложно их понять. Вы понимаете меня?
-Стараюсь. Хотя, откровенно говоря, я надеялся получить от вас хоть какие-то разъяснения. Ведь, не зря конверт был отправлен именно вам.
-Ваш дед мог слышать о моем существовании и, зная о моей страсти к древним документам, решил направить это обращение ко мне.
-Значит, я, как говорится, ошибся адресом, доктор Клеверман, - сказал молодой человек, поднимаясь с кресла. - И, конечно же, не стану отнимать у вас больше времени.
-Скажите мне откровенно, господин Оунер, - строго спросил Клеверман, - вы, действительно, серьезно относитесь к этому делу?
-Конечно, - ответил молодой человек не менее строго. - Именно поэтому я и выполнил завет моего деда, и приехал сюда.
-Хорошо, - подумав, сказал Клеверман. - Я постараюсь вам помочь. Я могу, конечно, ещё поработать над документом, что-то выяснить. Для этого мне придется изучить и другую литературу, может быть - некоторые древние предания. Кто знает, быть может, где-нибудь я найду что-либо перекликающееся с темой вашего документа. Но заранее предупреждаю вас, что может получиться так, что я ничем не смогу вам помочь в случае, если сам ничего не найду...
-Даже если вы просто попытаетесь разобраться в этом запутанном деле, доктор Клеверман, я буду чрезвычайно признателен вам. Прежде я не сталкивался с подобными вещами, но сейчас я подошел к этому так близко, что должен все это понять. Ведь то, о чем я вам рассказал, каким-то образом связано и со мной лично. И мне необходимо выяснить эту связь.
-Приходите ко мне через неделю, может быть, к этому времени мы сможем что-либо прояснить.
-Значит, встретимся через неделю, - заключил Оунер и потянулся к дверной ручке, но, вдруг остановился и с выражением ужаса посмотрел на Клевермана.
-Я забыл вам рассказать, - взволнованно произнес Оунер, - рассказать об одном событии из моего детства. Я совсем забыл о нем, и, вероятно, не вспомнил бы, если бы не подумал сейчас о связи книги из кабинета моего деда с документом, что мы сегодня прочли.
-Вам кажется, что событие из вашего детства каким-то образом их связывает?
-Да, я думаю, связывает.
-В таком случае, мне будет интересно узнать о нем, - заключил Клеверман, предлагая молодому человеку вновь занять прежнее место в кресле.
-Мне было лет тринадцать-четырнадцать, - начал Оунер, садясь. - Произошло это летом. Я и мой брат как обычно проводили каникулы в имении деда. Я много болел, часто простывал, хотя лето и не было слишком холодным. В один из наиболее тяжелых периодов моего заболевания, когда у меня в течение нескольких дней держалась высокая температура, я плохо спал, мне часто снились кошмары. И вот однажды снится мне сон, который я и теперь отчетливо помню: Я иду один в ночи, совершенно один... Темно, ничего вокруг не видно. Ночь спокойная, но дует слабый прохладный ветерок. Я иду, не зная, куда. И вот я захожу в лес. Долго я иду по этому лесу. Вдруг я вижу перед собой огромный замок, темный, безжизненный. Я подхожу к нему ближе, тяжелые двери его со скрипом открываются передо мной, и я вхожу в этот замок. Ничего не видно в нем, нет ни души. И, слышу я, в тишине ночи звучит музыка, тихая, спокойная. Я слышу её и иду на нее, поднимаюсь по лестнице, вхожу в огромный, залитый тусклым светом коридор, и музыка становится все громче. Легкая дрожь проходит по всему моему телу. Но я иду вперед, и подхожу к полуоткрытым дверям, за которыми музыка звучит очень громко. Я вхожу в нее и вижу странную картину: огромный, освещенный миллионами свечей, зал. Посередине зала стоит очень высокий деревянный стол, и стулья стоят вокруг него. Но, никто не сидит за тем столом - он пуст. И вдруг, я слышу голоса, которые зовут меня со всех сторон: "Эван! Эван!" - слышу я, и ужас наполняет меня в эти секунды. И взору моему открывается жуткая картина. Над столом, как будто в воздухе лежат мои родственники: дед, отец и брат - втроем, рядом друг с другом. Рядом со столом стоит огромное существо и держит меч над их головами, вознеся его для того, чтобы их обезглавить. "Эван! - говорит оно страшным голосом, повернувшись ко мне, - пришло время приступить к миссии!" Изо всех ног я бегу из этого замка, крича от страха. В этот момент я просыпаюсь и, о боже, слышу в ночи ту же самую музыку. Вероятно, она звучала не во сне, а наяву, и я проснулся, услышав её. В полусонном состоянии я поднялся с постели и направился к дверям, вышел в коридор и пошел на звуки музыки, которая доносилась из кабинета моего деда. Я подошел к дверям - они оказались открытыми. В кабинете никого не было, но, войдя туда, я обнаружил, что в нем была потайная дверь, которая также была приоткрыта. Я пересек кабинет и вошел в ту комнату. Это была очень маленькая комната. Стены её были увешаны изображениями святых. А вдоль стен стояли горящие свечи, освещавшие комнату особенным магическим светом. Мой дед стоял на коленях, склонившись над невысоким столиком, также уставленным изображениями святых и горящими свечами. На нем была надета темная сутана, но не такая, как у священнослужителей. Вероятно, она была предназначена для каких-то особенных обрядов. Перед ним на столике лежала та самая книга в темно-бардовом переплете, о которой я вам говорил. И мой дед читал из нее что-то, полностью погрузившись в свое занятие. Затем, он закрыл книгу и, глубоко вздохнув, сказал несколько слов на привычном для меня языке, но очень невнятно. Я разобрал всего лишь несколько слов, составлявших такую фразу: "...и даст нам силу предотвратить пророчество..."
В этот момент он неожиданно обернулся и с выражением, полным ужаса и страха уставился на меня. К моему удивлению, он поднял правую руку и, глядя мне в глаза, стал что-то говорить на вновь непонятном мне, языке. И пока он произносил свою молитву, я не мог сдвинуться с места и смотрел на него в ужасе.
Но я хорошо рассмотрел его в эти минуты. Поверх сутаны, которая оказалась темно-бардового цвета, была надета тяжелая позолоченная цепь. Вместо креста на ней висел золотой круг с изображением двух перекрещивающихся перьев. Видимо, этот круг был неким символом, так как дед поднял его и направил на меня. В этот момент я почувствовал тупую, ноющую боль в груди и мне вновь захотелось кричать и бежать оттуда.
Но не это было самым неприятным в ту злополучную ночь, доктор Клеверман. Необъяснимое чувство я испытал тогда, когда внимательнее посмотрел на стол, на котором лежала книга.
-Что там было?
-Там, на этом столе в окружении горящих свечей и изображений святых, чуть выше книги, в темно-бардовой рамке стояла моя фотография...
-Ваша фотография? - взволнованно спросил Клеверман. - Вы уверенны?
-Конечно, уверен.
-И что произошло потом?
-Я сумел совладать собой, выбежал из комнаты деда, и вернулся к себе.
-Ваш дед ничего не сказал вам на следующее утро?
-Нет. И потом, я плохо помню события следующих нескольких дней. По рассказам моего младшего брата, ещё какое-то время я пролежал в очень тяжелом состоянии, фактически, между жизнью и смертью. А по выздоровлении вернулся домой, к родителям. Я очень похудел за те несколько дней и моя мать, увидев меня, чуть не лишилась чувств, - так сильно я изменился...
-Но почему вы считаете, что эти события имеют какое-то отношение к сегодняшнему документу?
-Дед читал ту самую книгу. И потом, помните, закрыв её, он, как бы жалуясь, произнес фразу, связанную с пророчеством... Может быть, речь идет о пророчестве, описанном в документе?
-Может быть ...
-И ещё, там, в замке, в моем сне. Помните, огромное существо призывало меня к выполнению миссии.
-Да, но это существо, вряд ли действовало в интересах вашей семьи, если занесло меч над головами сразу трех ваших родственников.
-Действительно...
-Я хочу задать вам один вопрос, - сказал Клеверман, по отдельности произнося каждое слово, словно, желая сделать акцент на каждом из них, - но мне бы не хотелось, чтобы вы обиделись на меня из-за него.
-Вы можете спрашивать меня о чем угодно, господин Клеверман. Буду рад ответить на любой ваш вопрос.
-Скажите, вы уверенны, что эпизод с вашим дедом, с вашей фотографией на обрядовом столе не приснились вам, так сказать, в продолжение истории, связанной с замком? Ещё раз прошу прощения...
-Не извиняйтесь, доктор Клеверман, я ожидал, что вы меня об этом спросите. Я и сам думал, не приснилось ли мне это. Но, нет, я уверен, что это было наяву.
-Почему вы в этом уверенны?
-Спустя несколько месяцев с того самого события, уже находясь в доме отца, я вспомнил о нем. Фотография, лежавшая на маленьком обрядном столике занимала все мои мысли и просто, не давала мне покоя. Я пытался вспомнить, что это была за фотография, и, подумав, решил, что она была из семейного альбома, лежавшего в библиотеке моего деда. Я вспомнил все детали, - в какой примерно части альбома она находилась, в окружении каких фотографий. Там была всего одна такая фотография, и, если мой дед, действительно, использовал её в каком-то обряде, то он мог взять её только из этого альбома. И это означало, что, если мне все это не приснилось, то фотографии уже, вероятно, не было в альбоме.
-Но почему вы были убеждены в том, что ваш дед, даже если и проводил свой обряд на самом деле, использовал именно эту фотографию? Разве нельзя предположить, что она была не единственная. Быть может, существовали и другие фотографии, напечатанные с того же самого негатива? И ваш дед мог использовать другую фотографию, подобную той, что хранилась в альбоме.
-Вы правы, доктор Клеверман, это могла быть и другая фотография. Но разве нельзя предположить, что фотография, все-таки была из семейного альбома? Это был один из возможных вариантов, не так ли? Окажись она на месте, можно было бы подумать, что дед либо использовал другую фотографию, и эта оставалась на своем месте, либо все это мне, действительно, только приснилось. Но, если бы фотографии на месте не оказалось, можно было бы, конечно, предположить, что она исчезла по каким-либо другим причинам, но и в то же самое время, оставалась и вероятность того, что именно дед взял её оттуда. Для того самого обряда. Я решил проверить этот факт, для чего поехал к деду, и, подобрав удобный предлог, направился в библиотеку.
-И что же вы обнаружили? Фотография была на своем месте?
-Нет, доктор Клеверман, фотографии на месте не оказалось...
~ Глава вторая ~
После встречи с Клеверманом, Эван Оунер направился к себе домой. Чрезмерная взволнованность, которую он испытывал, выходя из дома Клевермана, постепенно переходила в усталость. Добравшись до дома, он почувствовал себя окончательно разбитым. Самым неприятным было то, что в этот вечер ему ещё предстояло присутствовать на научном конгрессе. Идти туда и провести там несколько часов - было настоящим мучением для его разламывающейся от боли головы, но не присутствовать на этом событии, чрезвычайно важном для его научной деятельности, он не мог. Ему хотелось уснуть, забыть обо всем, и, проснувшись на следующее утро, увидеть, что все в его жизни течет, как прежде, что события, связанные с семейной тайной и священной миссий - ничто иное, как кошмарный сон. Войдя в дом, он сразу же направился в спальню. Его жена, Кэрол, видя состояние мужа, не стала расспрашивать его о встрече с Клеверманом, а согласилась с ним в том, что ему нужно немного поспать перед конгрессом. Лелея слабую надежду на спасительное действие сна, Эван уснул.
* * * * * * *
Ему было скучно на конгрессе.
Не смотря на заинтересованность, которую он испытывал к данному событию несколько ранее, теперь, находясь там, он, никак не мог дождаться его окончания. Подготовленное им по результатам двухлетней работы сообщение, которому он отдал все свои силы и вдохновение, звучало постно и как-то совершенно неубедительно. На вопросы коллег относительно мрачности его настроения он отвечал невразумительно и с явным нежеланием что-либо обсуждать. Всё закончилось тем, что Оунер не остался на фуршет, а отправился домой раньше времени.
Он ехал по ночным улицам Лондона, которые выглядели пустынными и безжизненными. Ему стало неуютно на этих улицах. И вместо того, чтобы поехать домой, он направился за город, чтобы проехаться по спокойной загородной местности, не стесняя себя видом грузных серых стен зданий. Он ехал очень долго, не придавая значения тому, куда и зачем едет. Открыв окна, он наслаждался прохладным ночным воздухом, наполнявшим его в те минуты. И вот, спустя какое-то время, он увидел впереди себя неясные очертания замка. Подъехав ближе, он подумал, что видел уже все это когда-то, но не мог вспомнить, когда.
Он остановил машину, вышел из неё, и направился в сторону замка.
Луна, высоко стоявшая в ночном летнем небе, освещала его мягким желтовато-голубоватым цветом...
Словно завороженный он все ближе и ближе подходил к замку. И вот тяжелые двери его распахнулись перед ним, и он вошел. Никого не было в холле. Пустынными были и лестница, по которой он поднимался, и длинный мрачный коридор, по которому он медленно шел... В конце коридора увидел он дверь, что была приоткрыта, и свет, что падал из неё на темный пол, оставляя узкую желтую полоску. И нежная печальная музыка доносилась из той двери. Он шел к этой двери, словно его тянуло к ней невидимой нитью. И вот вошел он в эту дверь, и оказался в огромном, освещенном миллионами свечей зале. И пустой высокий стол снова стоял посередине, и пустые стулья, и существо, занесшее меч над головами его деда, отца и брата, вновь предстало перед ним, как и когда-то ранее. Но новым было то, что рядом с его родственниками лежал кто-то другой. "Эван! - произнесло существо, продолжая держать в руке меч, - пришло время приступить к миссии!" "Какой миссии?", - спросил Эван. "Ты сам знаешь, какой!" - ответило существо. И увидел Оунер другую картину - огромный черный трон, на котором сидело другое существо, похожее на человека. Но было в нем что-то отталкивающее, отличавшее его от обычных людей: мрачное скорбное выражение, застывшее на лице, и леденящий взгляд, пронизывающий насквозь...Оунер понял, кто это был, но боялся даже думать об этом. Увидел он тогда, что нет уже в зале ни стола, ни родственников, ни существа, занесшего меч над их головами, а лишь этот черный трон и он, которого хотелось назвать мрачным владыкой темных сил. Сердце Эвана сжалось, и он увидел, что вокруг трона находились теперь другие существа, столь же безмолвные, как и тот, что сидел на троне. Постепенно картина стала оживать. Существа зашевелились, и Оунер услышал их разговор.
-Кому вы служите? - спросил тот, что сидел на троне.
-Прародителю зла! - хором ответили остальные.
-Зачем мы собрались здесь?
-Выполнить миссию!
-Какова её цель?
-Месть!
-Кому вы собираетесь мстить?
-Всем, кто против нас!
-Кому будет поручено осуществление этой миссии?
-Лишь тринадцати из нас. Но каждый из нас внесет свой вклад в это дело, и наступит момент, когда никто не сможет остановить нас и власть твоя будет бесконечной!
-Присоединяйся к нам, Эван! - неожиданно проговорил тот, что сидел на троне, обращаясь к Оунеру. - Ты видишь, все собрались здесь. Только тебя нет. Ты повзрослел, и пришло время приступить к миссии!
-Какой миссии? - вновь спросил Оунер, но в эту же самую минуту трон исчез, и все, кто были вокруг трона, также исчезли.
Оунер вновь увидел стол, и огромное существо с мечем.
-Ах ты, слепец! - взревело оно. - Чем быстрее ты поймешь, тем быстрее справишься со своими врагами!
-Какими врагами? - спросил Эван.
-Смотри! Вот твои враги! - вновь взревело существо и занесло меч ещё выше. - Пока ты колеблешься, их число растет! У тебя появился новый враг, и ты должен знать об этом!
В этот момент Оунер сумел, наконец, рассмотреть лицо четвертого человека, лежавшего на столе рядом с его дедом, отцом и братом. К его великому изумлению это был Клеверман.
-Подойди сюда, Эван! - продолжало существо. - Теперь они в твоих руках! Возьми мой меч и уничтожь их!
Оунер стоял, не двигаясь.
-Опять ты не уверен? - закричало существо. - Тогда смотри, как я это сделаю!
-Нет! - крикнул в ответ Оунер и рванулся вперед.
-Перестань, Эван! Перестань! - вдруг донеслись до его уха слова, произнесенные знакомым женским голосом. - Проснись, Эван, проснись!
В этот момент он проснулся....
Сидя на кровати, видя испуганное лицо своей жены, он понял, что это всё ему приснилось - и доктор Клеверман, лежавший на столе, и существо с мечем в руках, и трон, и мрачный субъект, сидевший на троне, и существа, стоявшие вокруг трона, и замок, и дорога за город, и конгресс...
-Боже мой, конгресс! Который час, Кэрол? Я опоздаю на конгресс!
-Уже полночь, дорогой, ты опоздал...
-Но почему ты меня не разбудила?
-Я пыталась, но ты спал так крепко, что я не смогла тебя разбудить. Тебе снились кошмары?
-Я вновь увидел тот же самый сон. Его натуральность поражает меня. Я видел все, как наяву. Но в этот раз в моём сне появились "новые персонажи"... Это может показаться странным, но я видел темный совет дьявола. Все, как в том документе, что я читал у Клевермана: "и собрал он темный совет..." И самое удивительное то, что Клеверман, похоже, все-таки имеет какое-то отношение к данному делу.
-Почему ты так считаешь?
-Я видел его во сне....
-На темном совете дьявола?
-Нет! Под занесенным мечем! Рядом с моим дедом, отцом и братом! Или я начинаю сходить с ума, или это какой-то знак. Мне необходимо разгадать его значение.
-Кто знает, может быть, этот сон, все же, имеет некий тайный, открытый лишь тебе, смысл. Ведь не зря ты видел этот сон уже во второй раз.
-Причем, в "расширенном виде"... Допустим, сон имеет некое значение. Какую информацию он нам дает?
-Во-первых, он, действительно связан с документом, что ты читал у Клевермана, если вспомнить некое подобие темного совета, свидетелем которому тебе пришлось стать. И в этом случае в серьезность документа можно поверить.
-Хорошо, давай сделаем предположение, что пророчество, все же существует, и действующие лица нам теперь известны. Темный совет, страшная месть и тринадцать исполнителей - полный комплект.
-Осталось выяснить, кто автор предсказания. Кто является создателем благородной миссии, направленной на предотвращение дьявольской мести, - заключила Кэрол.
-Автор предсказания обращается к своим потомкам, прямым продолжателям его рода, людям, которых он призывает к продолжению миссии, начатой им. Текст этого предсказания передается внутри его рода, от поколения к поколению, от отца к сыну. И если оно попало ко мне, значит, мой род и есть - род автора предсказания. Значит, этот человек - мой прямой предок...
-Сделав этот вывод, мы можем объяснить, почему темные силы считали твоих родственников своими врагами, и вознесли некий мистический меч над их головами.
-Да, но, если ты помнишь, мне их представили как моих врагов!
-Как твои родственники могут быть твоими врагами и... одновременно врагами темных сил!
-Не знаю, дорогая Кэрол, не знаю.... Теперь одним из моих врагов является доктор Клеверман. Я начинаю понимать многое, очень многое. И подтвердить или опровергнуть мои предположения теперь сможет только Клеверман. Уверен, что все его мысли сейчас заняты моей скромной персоной...
~Глава третья~
Доктор Клеверман не спал и, действительно, думал о своем утреннем посетителе, Эване Оунере. Он провел несколько часов в своем кабинете, думая исключительно о нем, перебирая в памяти эпизоды их беседы. Затем он поднялся и вышел из кабинета. Он прошел по коридору, поднялся по лестнице на верхний этаж своего особняка и оказался в маленьком слабоосвещенном коридоре, в котором была только одна дверь. Достав ключ, Клеверман открыл дверь и вошел внутрь. Он не включил в этой комнате электрический свет, а зажег спичку и медленно прошел вдоль стены, зажигая одну за другой длинные восковые свечи, постепенно озарявшие всё, что находилось в этой комнате. Перекрестившись, Клеверман снял с себя крест и, открыв дверцу потайного шкафа, аккуратно положил его на верхнюю полку. Затем он вынул из этого же шкафа длинную темно-бардовую сутану, надел её, а поверх неё - тяжелую позолоченную цепь с медальоном в виде ровного золотого круга с двумя перекрещенными перьями в центре. Он прошел вглубь комнаты к невысокому деревянному столу, и зажег свечи, стоявшие на нем. Медленно опустившись на колени, склоняя голову перед стоявшими на столе изображениями святых, он открыл тяжелую книгу в темно-бардовом переплете и начал читать молитву...
Тихо было вокруг, и никто не мог потревожить его в эти минуты.
Он, казалось, находился в забытье, и полностью погрузившись в свое занятие, лишь слегка покачивался из стороны в сторону. И если бы кто-нибудь увидел его в тот час, скорбно склонившего голову, с печальным, страдальческим выражением лица читавшего что-то на незнакомом языке, он не узнал бы в нем экстравагантного любимца светского общества и общеизвестного авантюриста.
Спустя некоторое время он закрыл книгу и, поднявшись с колен, взял стул и, подставив его к столу, сел на него.
-Видимо, приближается час расплаты, раз ты обрушиваешь на нас все больше и больше испытаний, - сказал он, глубоко вздохнув. - Где взять мне сил для того, чтобы предотвратить дьявольскую месть, если ты отнимаешь у меня моих соратников одного за другим. Дай мне знак, если не хочешь, чтобы я запутался на своем пути и не оказался бессильным в решающий момент священной битвы. Укажи мне направление, в котором мне идти, чтобы достичь своей высокой цели. Не оставляй меня одного в моей борьбе. Укажи мне имя того, на кого я могу рассчитывать.
-Оно известно тебе, Майкл! - вдруг услышал он у себя за спиной знакомый голос. Но обернуться не посмел.
-Как, это ты, Оунер!? Но ты ведь умер!
-Да, я мертв.... Но то, что происходит здесь, не дает мне покоя! Ты слеп, как крот! Как ты можешь обращаться к прародителю нашему, если сам отказываешься видеть знаки, что он посылает тебе?
-Разве он послал мне знак? - дрогнувшим голосом спросил Клеверман.
-Мой внук приходил к тебе сегодня утром.
-Как ты можешь называть его знаком свыше, если на нем лежит печать дьявольского проклятья? Как ты мог позволить ему узнать так много о нашей миссии?
-Ты забыл, что он тоже принадлежит к нашему роду, а значит, должен быть продолжателем миссии! Почему ты не открыл ему истину?
-Я не понимаю тебя. Если верить его словам, ты и сам был с ним не слишком откровенен некоторое время назад. Что произошло теперь? Почему ты решил открыть ему тайну? Я тебя не понимаю...
-Ты должен понять! Я изменил своё мнение, и ты должен. С моей стороны было ошибкой отстранить Эвана от миссии. Но я попытался её исправить. Теперь очередь за тобой.
-Но что я могу?
-То же, что и я. Ты должен продолжить дело, начатое мной, не должен отворачиваться от него. Именно Эвану предстоит довести до конца миссию Хершера...
-Но я и сам могу это сделать!
-Ты не можешь, и ты знаешь, что не можешь. Ты можешь лишь помогать ему, но одному тебе не справиться. Ты должен сделать всё для того, чтобы Эван смог продолжить миссию. Ты должен сделать ВСЁ для этого!
-Но если у меня не получится?
-У тебя получится! И я помогу тебе в решающий момент!
-Хорошо, я попытаюсь...
-Сделай это во имя сохранения всего человеческого рода!
-Но если это убьет его?
-Ему будет плохо, я знаю, но без этого не обойтись. И помни, осталось очень мало времени.
- Сколько? - спросил Клеверман и, вздрогнув, обернулся.
Никого не было у него за спиной.
-Ты где? - спросил он, но ответа не последовало.
"Неужели, все это мне, всего лишь, причудилось?" - подумал он и, поднявшись со стула, подошел к стенному шкафу, и взял из него несколько предметов. Вернувшись к столу, он установил на нем две свечи, между которыми поставил фотографию в темно-бардовой рамке. Это была фотография Эвана Оунера. Клеверман долго смотрел на неё и затем произнес: "Во имя достижения высокой цели и с желанием помочь тому, на ком был остановлен выбор твой, прошу тебя, прародитель наш, дать мне мудрости и силы для совершения тайного обряда очищения приемника твоего, Эвана Оунера от темных сил и влияния дьявола..."
С этими словами он опустился на колени, раскрыл книгу в темно-бардовом переплете и начал читать молитву.
* * * * * * *
-Эван, Эван, проснись! - громко кричала Кэрол, неистово тряся за плечи своего мужа. - Боже мой! Да, что же это такое! Эван, проснись!
Но все её попытки были безрезультатны. Проснувшись от душераздирающих криков Эвана, она увидела его, бьющегося в приступе страшной лихорадки. Всё его тело сводило судорогой, не прекращавшейся ни на секунду. Она пыталась остановить эту жуткую дрожь, укрывая его одеялом, сильно сжимала его руками, пыталась разбудить его, била по щекам, кричала, но все это было бесполезно. Испытывая чудовищные страдания, он кричал от боли, словно раненый зверь, катаясь по постели и не реагируя на происходящее вокруг. Он скатился на пол, стал изворачиваться и стонать, будто в бешеной агонии.
Внезапно он стих. Кэрол с тревогой посмотрела с кровати на его недвижимое тело на полу.
Вдруг рамы окон с треском распахнулись, и Кэрол увидела, что на улице разыгралась настоящая гроза с ветром, громом и ливнем. Но не приятный запах свежести ворвался в комнату через открытое окно. Напротив - её обдало сухим пламенным дуновением, и комната озарилась желтовато-алым цветом...
Внезапно глаза Эвана открылись. Его стеклянный взгляд, направленный в потолок, говорил о том, что он был не в себе. Он подскочил и выбежал из комнаты. Кэрол бросилась следом за ним, но, не успев подбежать к входной двери, услышала звук отъезжавшего автомобиля мужа.
-Господи, куда он направился! - в ужасе крикнула она и бросилась к телефону.
Перелистав записную книжку мужа, она нашла номер телефона Майкла Клевермана, и спешно набрала его. Однако никто не ответил. В течение нескольких минут простояла она с трубкой в руках, слушая безмолвные длинные гудки, и затем обречено опустилась в кресло.
Она оказалась права, подумав, что Эван едет к Клеверману.
Не понимая, что делает, он ворвался в особняк Клевермана, и, словно зная расположение комнат, поднялся на верхний этаж, где находилась комната, в которой Клеверман проводил свой тайный обряд. Открыв дверь, и, войдя в комнату, Оунер уставился на Клевермана, злобно сверкая глазами.
-Пришел час расплаты! Я пришел для того, чтобы исполнить миссию! - проревел он нечеловеческим голосом и, сжав руки в кулаки, рванулся на Клевермана.
Но, переступив порог комнаты, он не смог двинуться дальше. Невероятная сила, сковавшая в тот момент все его тело, не дала ему пошевелиться. Клеверман спокойно поднялся с колен и, взяв в правую руку свой амулет, висевший на его груди, направил его на Оунера, высоко подняв руку. Лицо Эвана исказилось в ужасной гримасе, а тело, вновь изворачивалось в агонии. Не взирая на страшные стоны и крики, вырывавшиеся из уст Оунера, Клеверман продолжал читать молитву до тех пор, пока существо, имевшее внешний облик Оунера, а внутренне олицетворяло смесь всех темных дьявольских сил, не издало последний страшный рев, и не рухнуло к ногам Клевермана.
-Все кончено, - тихо сказал Клеверман и опустился на стоявшее рядом с ним кресло.
Тихо было кругом и слышно было, как слабые потоки воздуха, перемещавшиеся по комнате, то раздували свечи сильнее, то ослабляли их свет.
Клеверман позвонил в колокольчик. В комнату вошел его слуга и, посмотрев на лежавшего на полу Оунера, спросил своего хозяина:
-Отнести его в машину?
-Да, и подготовь все к пути.
-Все будет исполнено. В замке все приготовлено. Я предупредил Райта, что его помощь может понадобиться в ближайшее время.
-Ты всем позвонил, всех оповестил?
-Да, к тому моменту, когда вы приедете туда, все будут на месте.
-Хорошо, тогда иди. А я спущусь позже.
Слуга бережно поднял Оунера на руки, и вышел из комнаты.
Клеверман снял сутану, аккуратно свернул её, и вместе с медальоном и книгой уложил в большую сумку, которую вынул из шкафа. Затем он спустился вниз и сел в машину, в которой на заднем сидении уже лежал Оунер.
-Там вас встретят, - сказал слуга. - Я желаю вам удачи, господин Клеверман.
-До свидания, - ответил Клеверман. - И не забудь позвонить жене Оунера.
-Я сделаю это с самого утра.
Клеверман ехал загород. Через час он подъехал к огромному замку. Около дверей замка его уже встречали.
-Он спит? - тихо спросил один из встречавших.
-Да, спит, - ответил Клеверман. Но необходимо торопиться, он может проснуться очень скоро, и наша работа усложнится.
-Тогда давайте перенесем его в зал.
Оунера внесли в замок, подняли по лестнице, пронесли по длинному коридору, внесли в огромный зал и уложили на высокий деревянный стол, стоявший посередине.
В зал начали медленно входить люди. Все они были одеты в темно-бардовые сутаны, и на груди у каждого из них висел амулет в виде золотого круга с двумя перекрещивающимися перьями. Они подошли к столу и плотным кольцом окружили его.
-Пора! - сказал Клеверман, и встал во главе собрания, у головы Эвана. - Старик Оунер умер, но перед смертью он отправил мне конверт с содержанием предсказания, составленного Хершером, который я должен был передать его внуку, Эвану, лежащему сейчас перед нами. Именно ему поручено довести миссию до конца.
Волна возмущения прошла по рядам стоявших вокруг стола людей.
-Как он может довести миссию до конца, если он проклят? - спросил один из них.
-Это не моё решение. Мне был знак свыше. Не будем терять время на ненужные обсуждения.
-Но если это - дьявольская игра и ты всего лишь обманут?
-Это ты образумься, Райт! - раздался громогласный призыв, заставивший вздрогнуть всех, присутствовавших в зале.
-Оунер...? - со страхом в голосе, прошептал человек, стоявший рядом с Клеверманом. - Как такое возможно? Ты же мертв!
-Миссия должна быть доведена до конца! И все вы должны сделать все возможное для этого!
Зал затих...
-Начнем, - сказал Клеверман, и все, стоявшие вокруг стола, молча опустили головы и начали читать молитву.
~ Глава четвертая ~
Кэрол смотрела на спокойное лицо мужа, мирно спящего на диване. Прошло семь дней с той ночи, когда она впервые увидела страшный приступ мужа. И сейчас, глядя на него, спящего, как ребенок, она не могла поверить в то, что все, что она видела в ту ночь, происходило наяву.