Зима всегда берет свое, хотим мы этого или нет.
Темное мглистое небо, вспоротое в нескольких местах острыми иглами небоскребов, холодным колючим снегом опадало на землю. Замерзшие капли кружились в туманном конгломерате смога, выхлопных газов и сочащегося сквозь канализационные решетки пара, искрились в ярком неоновом свете предпраздничного города и бесследно исчезали, коснувшись поверхности черных вялотекущих вод Центрального Канала.
Ник шел по набережной, ссутулившись и то и дело стряхивая с коротко стриженых волос оседающие на них липкие снежинки. Неопределенного цвета месиво - снег пополам с грязью - мерзостно чавкало у него под ногами. С каждым шагом, с каждым новым метром холодная жижа все глубже проникала в его старые армейские ботинки сквозь дыры в прохудившихся подошвах.
Еще несколько часов, проведенных на улице, и ему засветит безрадостная перспектива встречать Новый Год, лежа на грелке и с головой укутавшись одеялом.
Да, к тому же, в полном одиночестве.
Ник мотнул головой, отгоняя от себя подобные мысли. Оторвавшись от созерцания размазанной по тротуару слякоти, он поднял глаза и беглым взглядом окинул кричащую яркими красками, бьющую призрачным неоновым светом улицу. Подсвеченные изнутри витрины магазинов и лавок, огромные рекламные плакаты, нависающие над вашей головой, словно лезвия гильотины, раскрашенные в самые нелепые цвета выжившим из ума художником-авангардистом. И люди. Закованные в свои тряпичные панцири, закутанные в несколько слоев искусственной кожи, все они спешили по своим делам, со светлыми лицами и мыслями о наступающем празднике хлюпая по загаженному снегом асфальту.
Конец декабря - в это время, в период завершения очередной жизненной сессии, люди всегда пытаются подвести некий итог, прикинуть, чего они смогли добиться за этот год, а что ускользнуло, растаяв без следа в темных предпраздничных сумерках. Свести свой годовой баланс, если хотите.
Ну а если за это время с вами не случилось ничего такого, что можно было бы внести в ровные клеточки таблицы вашего жизненного благосостояния? Ни побед. Ни поражений. Ни-че-го. Сплошной однородный поток скопированных друг с друга обезличенных серых дней, как будто кто-то выбрал в вашей жизни самый заурядный, обыденный и ничем не примечательный момент, размножил его и, склеив пленку в кольцо, растянул его на все оставшиеся триста шестьдесят пять дней.
Никаких перспектив.
Ничего, на что можно было бы надеяться, как на чудо.
Потому что, чудес не бывает. И все мы об этом прекрасно знаем.
Дойдя до спускавшихся к пристани ступеней, Ник остановился и невидящим взором уставился на расплывчатое отражение ночного города, искаженное мутными водами Канала. Несколько минут он стоял, полностью погрузившись в себя, затем поднял голову и взглянул на стоящее напротив здание местного филиала Федерального Банка. По обеим сторонам от массивных двустворчатых дверей стояли два одетых в темно-коричневую форму охранника. Слишком уж много у нас в Нью-Верном развелось федералов, подумалось ему. Правильно - близость к границе, да еще, к тому же, столичный округ, пусть и провинциальный. Впрочем, какое все это имеет значение...
Верно - никакого.
Все, что когда-либо имело для него значение, все, что казалось важным и значимым - ничего этого не осталось. Пыль, хлам и грязь на подошвах старых ботинок. Всего остального для него просто не существовало.
Слегка расстегнув молнию на куртке, он засунул руку во внутренний карман, надеясь найти там хоть парочку капсул метамфетамина, оставшихся с прошлой недели. Но все, что оказалось в его ладони - лишь старая помятая сигарета и кучка высыпавшегося из нее отсыревшего табака.
Ему никогда не везло.
Ни в чем.
И даже сейчас, в таком состоянии, он не мог просто забыться, послав куда подальше этот чертов мир - со всеми его проблемами вместе взятыми.
Вздохнув, он выкинул сигарету и, вдавив ее в грязь, стал медленно спускаться по старым выщербленным ступеням. А снег все падал, медленно кружась в холодном воздухе и, словно конфетти, опадая на простуженную землю.
Спустившись к выложенной гранитом пристани, Ник очистил от снега одну из плит, сел на холодный скользкий камень и свесил вниз ноги. Пошевелил носком - рифленая подошва его ботинка почти что касалась маслянистой пленки, растянутой по поверхности воды.
Он сидел, с головой погрузившись в свои безрадостные размышления, медленно перекатывающиеся из угла в угол в его затуманенной голове, и не замечая ничего вокруг, когда его окликнул чей-то тихий голос.
- Хочешь прыгнуть?
Словно бы очнувшись от чего-то, Ник повернул голову и увидел стоящую перед ним девушку - легкая, отсвечивающая серебром куртка, струящиеся по плечам потоки огненных волос и яркие всполохи неона вперемешку с падающими с неба искрящимися ледяными кристалликами, отражающиеся в зеркальной поверхности линз ее очков.
Несколько мгновений он сидел, не шелохнувшись, затем неопределенно пожал плечами и отвернулся, вновь уставившись на изрезанный силуэт ночного города, зыбкой тенью вырисовывавшийся на противоположном берегу.
Простояв так еще с минуту, девушка сняла очки, повесила их, зацепив дужкой за нагрудный карман, провела обутой в кроссовок ногой по шершавой поверхности гранита и села рядом с ним.
На пристани было тихо - только негромкий шелест воды, да неясный гул, доносящийся с улиц города, разрушали идиллию ночного безмолвия.
- А ты? - повернувшись к ней, Ник оборвал затянувшееся молчание.
Подняв левую руку, она поправила сбившуюся на лоб прядь. Рукав куртки сдвинулся, и на запястье - там, где кисть соединяется с предплечьем, - Ник заметил бледный рубец шрама, тонкой змейкой пересекающий руку.
- Не знаю... Наверное.
- А зачем?
- Зачем?.. - голова в пол-оборота, и она смотрит ему в лицо. Большими зелеными глазами. - А ты как думаешь? Ты ведь тоже пришел сюда... пришел, и не уходишь. Потому что тебя все достало, не так ли? Все забыто, сожжено и развеяно... - шмыгнув носом, она отвернулась и опять уставилась куда-то вдаль, словно бы видела то, что другие просто не замечали.
Секунды растягивались в минуты, минуты сливались друг с другом в одно целое, и вокруг не было ничего, кроме тихого шепота вод и снега, медленно кружащегося и опадающего на них белыми и невесомыми кусочками ваты.
Стряхнув с макушки очередную порцию ледяных хлопьев, Ник зябко поежился и слегка толкнул ее в плечо.
- Тебе не холодно? Может, лучше встать, а? А то простудимся еще перед праздником...
Она посмотрела на него и улыбнулась.
- Вставай. На камнях долго сидеть вредно, - поднявшись сам, он помог встать ей, отряхнув заодно с ее волос и куртки прилипшие к ним снежинки.
Постояв так некоторое время, она подняла на него глаза и спросила:
- Ну что, пошли?
- Да, да... слушай, а как тебя зовут-то?
Девушка улыбнулась.
- Ди.
- Просто "Ди"?
- Угу, - издав тихий смешок, она стала подниматься по ступеням.
Он догнал ее и, взяв под руку, пошел рядом.
- Ну что, "просто Ди", постараемся не испортить праздник, верно?
Две бледные, размытые тени брели по улицам ночного города, а снег все падал, холодной зимней россыпью заметая их следы.