Новожилов Евгений Александрович
Пермь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Герман бывал в разных городах, и разных странах, летал самолётом, ходил пароходом, дремал в поездах дальнего следования, наматывал километры на колёса автомобиля, видел многое, но пристально не всматривался и поэтому был бодр, весел, счастлив, свободен. Ехал он в город Пермь по важному, но необременительному делу, всего на один день.
  Герман бывал в разных городах, и разных странах, летал самолётом, ходил пароходом, дремал в поездах дальнего следования, наматывал километры на колёса автомобиля, видел многое, но пристально не всматривался и поэтому был бодр, весел, счастлив, свободен. Ехал он в город Пермь по важному, но необременительному делу, всего на один день.
  
  Вокзал женским голосом осведомил о прибытии нужного Герману поезда. Дверь пышущего жаром вагона открылась и оттуда вышла заспанная проводница в милицейской рубашке, затем нетрезвый гражданин с беспокойным лицом и в "бермудах", который тут же побежал искать пить. Бесстрастно проверив билет, проводница повелевающим жестом препроводила пассажира в тёплую утробу вагона.
  
  В купе стало ясно, что ночь придётся привести в дружной компании трёх крупных мужиков и двух крепких женщины с уже замутнёнными красивыми глазами, - все они анекдотично пили водку. Круглолицый весёлый толстяк, изрядно выпивши, приветливо посмотрел на гостя, протянул широкую горячую ладонь и крепко пожал руку Герману.
  - А мы вот...спортсмены...с соревнований едем. Олимпиада, так сказать, среди сельских тружеников. Гири, например...Футбольчик. Отдыхаем-расслабляемся. Мы из Омска! Меня Иваном зовут, - пояснил омич.
  - Понятно... Поздравляю с победой! - улыбнулся гость.
  - Спасибо! - хором ответили спортсмены из Омска. Герман понял, что сейчас придётся пить за знакомство...за победу...за Омск и другие славные города и уже обречённо готовился встретить утро в похмельном угаре. Но появился вдруг ещё один омич, как оказалось, тренер сборной крестьян-гиревиков-футболистов, такой же крупный и навеселе. И он уже договорился с проводницей, что Герман отправится в двухместное и совершенно необитаемое купе, от которого тренер отказывается ради счастья сопровождать своих подопечных. Герман распрощался со спортсменами, и покинул опасно гостеприимную компанию с облегчением.
  
  Суетливые мытарства, именуемые "посадкой в вагон" и известные каждому путешественнику, благополучно разрешились наилучшим образом. Герман поблагодарил проводницу, отказался от чая, запер дверь, выключил свет, разулся и разделся, заправил кровать на верхней полке и лёг. Поезд тронулся.
  
  Мимо окна бесшумно проплыла платформа. Зазмеились блестящие рельсы. В пространстве потерялся ночной город. Мелькнула черным стеклом река. Прогремел железными крестами мост. Понеслись тёмные перелески. Глухие станции и полустанки. Одинокие жёлтые фонари. Поднимались и опускались провода длинными волнами. Вагон покачивался колыбелью. И путник, убаюканный мерным покачиванием вагона, заснул.
  
  Утро встретило Германа пасторальными деревенскими пейзажами и сценками из сельской жизни, которые краткие мгновения существовали за окном летевшего на восток поезда.
  
  По прибытию на станцию Пермь-2 Герман перевёл стрелки часов на три часа вперёд, вышел из вагона, спустился с монументальной вокзальной лестницы в толпу пермяков и иногородних, встречающих и отъезжающих, и не спеша направился прямо вперёд, поскольку другого пути у него не было. Внезапно он отчётливо понял, что в вагоне, точно, работал кондиционер, потому что в столице Северного Урала царила необыкновенная жара. Как потом оказалось, это был один из жарчайших дней в истории Перми за всю историю его существования, которая насчитывает, между прочим, более 285 лет. Навстречу Герману двигался трамвай.
  - Извините, трамвай на улицу Ленина, к администрации не идёт, случайно? - спросил он ближайшую бабушку.
  - Нет, вот, сынынька, придёт следующий троллейбус, четвёртый номер, в него и сядешь, - доброжелательно ответила бабушка.
  - Троллейбус в смысле трамвай? - уточнил Герман.
  - А какая, чай, разница...- улыбнулся старушка.
  - Я Вам покажу, где сходить, это недалеко! - участливо вмешался мужчина в кепке, усач пролетарского вида, Герман согласился на помощь и подумал, что пермяки приветливый народ, а троллейбус от трамвая, и в самом деле, отличается только степенью свободы.
  
  Выполнив поручение, гость города на 8 часов был предоставлен самому себе и отправился посмотреть, как, в общем и целом, живут пермские жители. Презрев общественный транспорт, и не имея денег на такси, Герман отправился мерить Пермь шагами, намереваясь исходить её вдоль и поперёк.
  
  В пермском ЦУМе пива он не нашёл, а без него пережить столь жаркие несколько часов было никак невозможно. Пиво обнаружилось немного дальше и было оно тёплым и облегчения не принесло. Заболела голова и глаза стали выпирать из орбит, жара сделалась непереносимой, а воздух напоминал загустевшую кровь. Герман понял, что ему явно необходимо отдохнуть, например, на вокзале, который совсем недалеко. Подкрепиться, вздремнуть, купить путеводитель и посетить что-нибудь действительно стоящее.
  
  Герман остановился, примерно определил, в каком направлении находится железнодорожный вокзал и решительно направился в эту сторону, напролом. Однако столица Северного Урала не поддалась напору гостя и, свернув в неизвестный проулок, он оказался между подвальным помещением ГИБДД и гаражами, за которыми диким бурьяном поросла стройка и кололись прилично одетые наркоманы, изумлённо воззрившиеся на невесть откуда взявшегося свидетеля с мученическим лицом.
  
  Герман почувствовал себя обессиленным. Он с трудом выбрался из бурьяна и попытался пойти вдоль автодороги, но не удержался от искушения "срезать" и вновь свернул на какую-то хламную улочку. "Эпроновская", - прочитал он диковинное название на стене деревянного дома. Рядом с обозначением улицы красовалась надпись "Адвокаты". Назойливая, распалённая жарой мысль о том, откуда здесь адвокаты и кого они могут тут защищать, преследовала Германа до того самого момента, как он, снова наобум повернув, оказался в узеньком переулке, сплошь заставленном ларьками, палатками и киосками. Людей здесь почему-то не было, Герман подумал, что это полигон для мелких торговцев - они друг у друга покупают, но мысль эту, как вовсе невероятную, тут же прогнал. Он опустошённо шёл по переулку, надеясь выйти куда-то или упереться в тупик.
  
  И тут случилась гроза.
  
  Петляя по трущобам, Герман забыл о небесах и не увидел, как циклопические чёрно-серые тучи собрались над городом, и в самый последний перед грозой миг поглотили солнце. Всё стеклянно застыло в мгновенно наступивших сумерках.
  
  Громыхнуло так, что Герман присел, ошеломлённо закрутил головой и взглянув на небо, ускорил шаг, хотя куда именно он заспешил не знал от того, что дико болела голова.
  
  Ветер поднял, и понёс по разбитой дороге тучу горячей пыли. Следующий, уже освежающий порыв принёс первые капли дождя. А затем с фантастической яростью обрушились на землю холодные воды и заплясали осатанело молнии в беспрерывном грохоте.
  
  Посреди переулка стоял огромный красный зонт. Герман побежал к нему и укрылся.
  
  Что это был за изумительный зонт, почему он здесь был и зачем? Зонт этот поразил Германа и он осознал странное, что приехал сюда, за тысячу миль от дома, и шёл по неизвестному городу страдая от жары, тёплого пива и собственной глупости, и пытаясь свернуть, куда хотелось ему, натыкался на какие-то заборы и рвы. И вошёл в переулок, где ни единой души ему не встретилось, и когда разверзлись хляби небесные, то перед ним, в пустыне и в этот самый миг, оказался огромный красный зонт, который укрыл его от ненастья и защитил. Как же так могло случиться, что сошлись в одной точке его путь, начавшийся за тысячи километров отсюда, путь красного зонта, воткнутого в асфальт именно в этом месте, и урагана? Это казалось пугающе не случайным.
  
   Ведь если гроза порождение адской жары, движется строго закономерно, в соответствии с законами движения воздушных масс, а красный зонт здесь - остатки летнего кафе, в котором из-за жары никого не было и хозяин просто убрал отсюда стулья, чтобы не украли их, - и это тоже логично. Но ничего такого, зачем нужно было бы Герману идти на улицу Эпроновскую - ни музеев, ни филармоний, ни океанариумов, ни каких-либо иных достопримечательностей. Он никак, никоим образом не мог здесь быть, и, тем не менее, он оказался именно во время грозы и под красным зонтом. Зачем же?
  
  В это мгновение сознание Германа схлопнулось в исчезающе малую точку, а потом пространство скрутилось в чудовищную воронку, которая узким концом выросла из точки сознания и всосала всю Вселенную. Края воронки гигантскими лепестками опустились вокруг Германа и образовали колоссальный пульсирующий шар, внутренняя ось которого проходила через ту же точку и всё тело сверху донизу. Герман, с обессмысливающим ужасом чувствуя, что распадается на частицы и растворяется, становясь одним целым с шаром через свою собственную внутреннюю ось, судорожно держался за стойку красного зонта и его начала бить дрожь, в такт которой шар раздувался. Ужас достиг своей высшей точки, когда Герман не смог даже кричать, а только широко открыл рот и молчал.
  
  Он сломался и апатично, будто со стороны наблюдал, как шар уничтожает его, втягивает в своё раздувающееся существо. Черный туман, заслоняющий сознание, наплывающий откуда-то слева и затмевающий сознание навечно.
  
  Миллиардами разноцветных осколков рассыпалась в мозге Германа молния, протянувшаяся сверкающей ломаной в центр красного зонта, и взрыв, от которого чудовищный шар лопнул, и Герман лишился чувств.
  
  Дождь превратил проулок в глубокий ров с грязной водой, в которой уже буксовало изделие отечественного автопрома. Герман сидел под сломанным красным дождем на сухом асфальте и вытирал нос, из которого сочилась кровь. Головная боль ушла, воздух был свеж и чист, жара распалась, тучи рваными космами быстро уплывали на юг, освобождая синее небо и убегая от лица солнца. Герман поднялся, отряхнул джинсы и, не оглядываясь, покинул страшное место почти бегом. Красный зонт покатило ветром, стукнуло о бетонный забор и он остался лежать. Автомобиль натужно гудел, пытаясь вырваться из грязевой ванны.
  
  Скоро выбрался Герман на улицу Пушкина, прямо на остановку перед центральным рынком, сел на трамвай на Љ5 и через 10 минут был снова на железнодорожном вокзале, где взахлёб, единым глотком выпил ледяное, по счастью, пиво, подавив с трудом нагнавший его приступ паники.
  
  Потом сидел он в вокзале, на скамейке, ел бананы, бесцельно смотрел в потолок и впал в забытие. Вечером тревога и страх понемногу утихли, и Герман вышел прогуляться.
  
  Долго стоял он в сквере камней перед большой серой глыбой, водружённой на высокий столб, читал надпись на другом камне: "Надеется, верить, любить", гладил "голову" медведеобразного почти белого камня, и посидел около груды камней, уложенных в неработающий фонтан.
  
  На уральский город спустились гулкие летние сумерки, Герман в последние часы свои на этой земле прошёл по улице Коммунистической, рассматривая встречающиеся по пути парочки с колясками, которые ровно ничем не отличались от парочек в любом другом городе страны, недовольных опрятных пенсионеров, везде одинаковых, доморощенных рэперов и велосипедистов.
  
  Едва пробило полночь, как прибыл поезд и Герман, завершив здесь свой день, вновь пробирался по коридору вагона, стараясь не шуметь, располагался в купе, снова пустом. Когда поезд тронулся, он вышел посмотреть в окно в ту сторону, где несколько часов с ним что-то случилось. Но там была только ночь.
  
  Закрыв глаза, он представил, что там, под красным зонтом, от бури прячется человек, и всё меньше становится он, и всё дальше от него уносит Германа поезд. Человек под красным зонтом безнадёжно смотрит ему вслед, промокший, поникший и тщетно пытается укрыться под красными лепестками зонта.
  
   Толстый маленький человек спросил его:
  - А Вы не скажете, что за река? Ну, в окошке, в купе?
  - Это Кама, - ответил Герман и ушёл, закрыв за собой дверь.
  
  Поезд набирал скорость, Герман перевёл стрелки часов на три часа назад.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"