Аннотация: Для справки: Цитаты в тексте относятся к рассказу С. Моэма, который у разных переводчиков называется то "Источник вдохновения", то "Озарение". Мне ближе первый вариант названия.
Выходной день следователя Линкерханда начался с проводов подруги. Одной из тех, которые отдавали предпочтение умным. Андрей умел выглядеть таким благодаря давнишней популярной статейке об отличии сибаритов от гедонистов. Тогда ещё будущий юрист, он сразу забыл Эпикура, Бентама и Пирса, но принципы гедонического эгоизма зазубрил. Девушки, обычно, впечатлялись теорией получения удовольствия и безотлагательно соглашались на практику.
Чмокнув колючую щёку, неофитка гедонизма ушла, оставив гуру в раздумье: вернуться в постель и подремать или окончательно просыпаться? Визит в туалет помог выбору. Андрей решил посвятить день общению с книгой. Он, как современный человек, минутами дорожил, и, чтобы те впустую не пропадали, очередной том держал на полочке, поверх запаса туалетной бумаги. Причём не абы что - книги из родительской библиотеки.
Андрей с поступлением на юрфак как-то отвык от литературы. Да и служба плохо способствовала интеллектуальным занятиям. Усталый и злой после работы, он с родителями разговаривал мало, просто делал вид, что слушает рассказы об их маленьких событиях. Старики казались ему этаким необременительным фоном его важной и сложной жизни, привычным приложением к дому. Но после похорон Андрей вдруг ощутил такое сиротство, что словами не передать. Другой родни не было, друзья разъехались в дальние края, спиртное он не любил, вот и пришлось искать забвение в бумажных книгах. Помогло. Старые добрые романы, написанные хорошим языком, отвлекали от тягостных переживаний и не лезли с ненужными соболезнованиями. Больше того, они дарили уединение, невозможное на службе. Чёрные закорючки на чуть пожелтевших листах дивным образом превращались в живые картины. Герои книг совсем не походили на лгущих свидетелей и подозреваемых, не фальшивили в интонациях и вели себя очень естественно.
Так он снова пристрастился к чтению. Настолько, что с лёгкой душой отдал соседке телевизор, когда её "зомбоящик" погас. Ещё и радовался, что избавился от ненужного хлама. А что? Фильмы продвинутый юзер "Левша" - ну да, ник по фамилии! - скачивал в сети. Новости? Так сослуживцы ими обменивались с порога, расцвечивая ядрёными комментариями. Вернувшись домой,Андрей тратил на чтение каждую свободную минуту. Но одно дело - наскоро пролистнуть пару страниц, коротая время неизбежного физиологического процесса. И совсем иное - надолго устроиться в кресле с выдвинутой подножкой, рядом с журнальным столиком, отнюдь не пустым! Поэтому сегодня рассказы Сомерсета Моэма переместились в комнату.
Раскрыв томик по закладке, Андрей нашёл глазами абзац со словами "обожаю детективные романы", и отложил книгу. Предвкушение удовольствия - тоже удовольствие. Он открыл коробку с байховым чаем, набрал полную заварочную ложку, опустил в кружку и залил кипятком. Аккуратно разрезал булочку и вложил внутрь вчерашний ломтик сыра с капельками масла на подсохшей стороне.
За эти мгновения упрямые глаза пару раз вернулись на страницу и успели прочесть её до конца. Но перелистывать книгу замасленным пальцем - кощунство! Пришлось идти на кухню, обмакнуть его в чашку с "Фейри", промыть под краном, протереть насухо полотенцем и лишь тогда приступить к чтению следующей страницы:
"- Кому что, - сказал Альберт. - Я, например, больше люблю, когда в Гайд-парке находят труп почтенного адвоката с бакенбардами, золотой цепочкой от часов и добрым выражением лица.
- И с перерезанным горлом? - живо спросила миссис Булфинч.
- Нет, убитого ножом в спину. Есть особая прелесть в том, чтобы убитый был пожилой джентльмен с безупречной репутацией. Всякому приятно думать, что за самой, казалось бы, почтенной внешностью скрывается что-то загадочное..."
Контраст белой кружки и коричневого настоя обещал хороший вкус и терпкость напитка. Ложечка коричневого сахара растворилась, полотенце легло на колени. Правая рука потянулась за бутербродом, левая - за книгой. И...
Пословица клянёт незваного гостя, а ведь он наименьшее из зол - того можно не принять, затаиться. Вот куда деться от телефонного звонка с работы? Хотя... Не отвечать! Выходной же? Допустим, вчера майор юстиции Линкерханд упился мертвецки и сейчас спит ещё... Поверят, не поверят - без разницы!
Мобильник смолк, но хорошее настроение не вернулось. Из-за этого сырный бутерброд ушёл в три укуса - Олёша прав насчёт еды и нервов. Второй "бутер", с докторской колбасой, мог бы исправить настроение и спасти выходной день, но кто-то настырный затрезвонил в дверь. Погодя последовали удары кулаком. Пришлось отложить книгу.
- Товарищ майор, я за вами, - козырнул рядовой. - В парке убитого нашли, Трифонов полкану доложил, а тот велел вас вызвать.
- О как! И кто этот важный труп?
- Адвокат Соргов.
Ощущение грядущих неприятностей пыхнуло в уме Андрея перегоревшей лампочкой, оставив после себя знаменитую музыкальную фразу из пятой симфонии. Бетховен её в своё время прокомментировал сурово: "Так судьба стучится в дверь". Собственно, не надо быть "предсказамусом" и кропать катрены, чтобы предвидеть, скольких людей коснётся смерть известного человека. Соргов, Гедимин Дмитриевич, адвокат, обслуживал сильных, пусть не мира сего, а всего лишь области. Но ведь сильных!
Водитель ждал, с интересом глядя на майора. Люди разно реагируют на новости. Один восклицает "Ого!", другой хватается за голову, третий - за сердце, четвёртый спешит выпить лекарство. Или просто выпить. Андрей Линкерханд всего лишь поднял брови, хмыкнул и велел вернуться к машине:
- Оденусь. Пара минут.
Одним укусом расправившись с бутербродом и допив чай, он натянул джинсы, набросил куртку, легко втиснул ноги в нерасшнуровываемые рабочие кроссовки, прихватил бумажник, мобильник, удостоверение и связку ключей. Сбегая по лестнице, Андрей ещё помнил предощущение грядущих неприятностей. Но оно таяло, испарялось как робкий снежок на проспекте. Пока доехали к парку - и памяти о предчувствии не осталось.
**
Парк выглядел безлюдно, что обычно для утра. Человек пять отвечали полицейским на вопросы. Навстречу Линкерханду, комкая платочек, прошла молодая женщина, одетая в тёмное. Адвокат Соргов лежал ничком на зелёной лужайке, которая кое-где хранила остатки ночного снегопада. Руки и ноги трупа застыли в положении, будто он до последнего мгновения пытался ползти. Пальцы сжимали выдранную траву, а туфли из крокодиловой кожи соскоблили её до земли. Кожаное пальто гармонировало с кожаной же шляпой, которая опрокинулась, подражая ведёрку для сбора подаяний. Нож ушёл в спину по рукоять.
Техник-криминалист выписывал вокруг трупа спираль, фотографируя землю и тело. Судебно-медицинский эксперт Лев Масон наблюдал за священнодействием коллеги, прислонившись к дереву. Дежурный следователь поприветствовал Андрея:
- Линкерханд, почему не отвечаешь на звонки?
- И тебе доброе утро, Трифонов. Есть такое понятие - выходной.
Обмен любезностями на этом закончился, началась работа. Трифонов сообщил, что документов на трупе нет, но Фёдорова, сотрудница Соргова - только что опознала босса. И радостно слинял. А что? Так поступил бы каждый на его месте. Кому приказано, пусть и пашет.
Андрей потеребил медика, тот пояснил и без того очевидное: бил левша, нож повредил сердце, адвокат бился в агонии.
- Да вижу, трава в руках. А закричать он мог?
- Вряд ли, - отрицательно качнул головой Масон. - Одно лёгкое пропорото, воздуха не хватает, а боль адская. Вскрикнуть в момент удара он мог, когда упал - только хрипел. Насчёт времени, приблизительно - восемь вечера. Но до снегопада - видишь, на шляпе снег?
Предпенсионный криминалист начал с обвинения всех скопом в затаптывании следов, в набрасывании окурков и прочих грехах. Андрей взорвался:
- Кончайте ныть, Пешкин, вы не Холмс, а я не констебль! Включите голову! Ищите следы убийцы. Откуда он бил? Что значит, затоптано? Да ни хрена не затоптано! Лев Евгеньич, идите сюда! Представим, я Соргов. Где бы вы стояли, чтобы нанести смертельный удар? Покажите. Пешкин, вы поняли? Так идите и делайте слепки!
Криминалист покорно отправился искать следы ног в рекомендованных сантиметрах от трупа. Андрей же, распалённый наездом на эксперта, взял в оборот патрульных. Те, вместе с участковым, вяло оправдывались:
- Да кто бы нас ждал! Который позвонил, тот давно слинял. Мы когда подъехали, тут совсем другие толпились. Пятеро, все бегуны трусцой. Не, мы их переписали, но как задержишь? Простынут, потом неприятностей не оберёшься. Знаем уже, не первый раз...
- Тогда бегом по адресам, найдите и опросите, раз такие добренькие! И в подробностях, кто первый появился, кто второй, кого ещё видели. И кто у него по карманам шарил, кто портфель подобрал... Да по хрену, что было и чего не было! Адвокат без портфеля и бумажника - нонсенс. Наезжайте, грозите обезьянником, пусть в штаны навалят, но всех, на кого подумать можно - сдают! И сразу же тех проверяйте. Врубились? Ну и вперёд!
**
Подоспевшему оперативнику Андрей пожал руку, указаний давать не стал, а дружески спросил:
- Установили, кто сообщил о трупе? Мужской голос? Как пробьёшь номер, сбрось СМСкой. Сможешь - вези перца ко мне, сразу.
Медик извлёк нож, похожий на финку, передал криминалисту и помог перевернуть труп на спину. Андрей подошёл. Раньше так близко видеть самого богатого адвоката города ему не приходилось - тот вращался в сферах, куда следователи по уголовным делам заходят редко. Некстати вдруг пришло на ум описание, прочитанное утром: "...убитый был пожилой джентльмен с безупречной репутацией".
Ну, не пожилой, а лет под пятьдесят. Репутация? Да, наверное, безупречная, без скандалов в прессе. Аксессуары почти совпадали - вот зажим для галстука на цепке из жёлтого металла,часы "Ролекс". Слегка одутловатое лицо окаймлялось снизу незначительной испанской бородкой. Пикантный штрих добавляла засохшая кровь на щеке. Андрей подумал, что впору заявить: "Альберт и миссис Булфинч, джентльмена с почтенной внешностью звали Соргов..."
Позвонил начальник, потребовал доклад о результатах расследования. Андрей сорвался:
- Чего вы меня дёргаете? Тут полный голяк, ни свидетеля, ни улик!
- Ты что, рамсы попутал? - изобразил вульгарную обиду полковник юстиции. - Капризная девочка! Приедешь в отдел - сразу ко мне!
В семье Линкерхандов было принято озвучивать житейские ситуации цитатами из фильмов, книг и даже детских стишков. Получалось иронично. Привычка сработала - Андрей тотчас вспомнил мультик по считалке "...вышел зайчик погулять", где хор поёт: "Предчувствия его не обманули!"
**
Секретарша шефа кивнула, но доложить о прибытии следователя Линкерханда не успела - дверь кабинета открылась, выпуская мэра и пожилого человека с добрым лицом. Полковник шёл следом, Андрея увидел сразу и чуточку подобострастно доложил градоправителю:
- Вот, кстати, следователь, которому поручено дело.
Мэр представляться не стал. Пожилой назвался Климовым, руку пожал на удивление крепко. Аурой, почти истреблённой в современнике, он неуловимо походил на докторов наук из старых фильмов.
- Соргов вёл часть моих дел здесь и на Украине. Вчера вечером я передал ему важные документы на... Неважно. Главное, стоимость вопроса - значительная. Хорошо бы найти и вернуть мне те документы... Конечно, на вопросы отвечу! Я понимаю. Вот моя визитка. Звоните, когда понадоблюсь, - и ушёл, вежливо попрощавшись с секретаршей полковника.
Разговор с начальником получился мягким. Полковник указал на кресло для важных гостей у журнального столика и рассказал позавчерашний случай. Нотариус Наталья Пригода не вышла на работу. Её телефон записывал голосовые сообщения и обещал, что владелица перезвонит. Утром второго дня клиенты, жаждущие получить оплаченные документы, обратились в полицию - и той пришлось реагировать на заявления. Хозяйка пятикомнатной квартиры стояла на коленях в дверном проёме. Тело упиралась лбом в косяк, а упасть ему не позволяла веревка, привязанная к верхней петле двери.
- Какая связь с адвокатом? - пожал плечами Андрей.
- Не спеши коза в лес, все волки твои будут. Её офис оказался вскрытым и ограбленным, - поднял палец начальник. - И вот ещё, для комплекта...
Андрей выслушал новость про гея, который странно, тоже на ручке двери, повесился в своей шикарной бане. Возможно, обывателю это показалось бы интересным, но следователь Линкерханд лишь разозлился на полковника. Ну, в самом деле, какое отношение имело самоубийство владельца фирмы "Реальное жильё" Арсена Азимова к смерти Соргова? Эх, послать бы старшего советника юстиции с трупом риэлтора на три русских буквы! А нельзя - субординация. Пришлось деликатно вякнуть:
- Пока не понимаю...
Начальник следственного отделения хмыкнул с интонацией, свойственной руководителям, которые знают много больше подчинённого и априори считают себя умнее:
- Деловые отношения. Эта троица давно работает вместе. Думаешь, почему их офисы рядом? Пригода оформляла доверенности. Соргов скупал недвижимость для клиентов через Арсена. Азимовым занимался Иванов, но усомнился в суициде. И правильно сделал. Судя по царапинам на лице и сбитым костяшкам кулаков, тот с кем-то дрался. А следов крови нигде нет, зато в ведре для пола оказалась мокрая простыня, замоченная в небольшом количестве... Угадай, что за раствор? Навскидку? Ну, ляпни, в порядке бреда, - выдал любимую присказку полковник.
В незапамятные времена начальник числился активным КВНщиком, умственное творчество которых начиналась с призыва: "в порядке бреда". Сотрудники следственного отделения на присказку реагировали правильно - несли чушь, потрафляя полковнику. Злой Линкерханд дурить не стал:
- Простыню окунули в хлорку и ей же протёрли пол. Или каустиком, но в резиновых перчатках.
- Нашатырь, - огорчённо уточнил полковник. - Короче, Климову помоги, и поделикатнее. Знаешь, кто он? Из старого украинского правительства.
**
Офис Пригоды выглядел скверно - скоросшиватели, папки, журналы создавали на полу живописный беспорядок. На сейфе пузырилась краска и бурела ржавчина. Криминалист Громов пояснил:
- Азотная, концентрированная.
- Налили ради вскрытия? - удивился Андрей.
- Массивный замок не поддастся. Это только английские, с тоненькими пружинками - в момент тают. Я полагаю, кислотой хотели сжечь документы.
- А их спасти можно? Сложно? Разбирать и по одному отмывать... Ни хрена себе! Ну, сначала посмотрим, что уцелело, - недовольно буркнул Линкерханд и поручил участковому найти слесаря или газорезчика. - Только не спалите ничего!
Немного помолчав, он обратился к главному криминалисту совсем другим тоном:
- Алексей Иваныч, не сердись, что я тебя дёрнул сюда. С Пешкиным же работать невозможно. Козёл, не мог вчера Мишке подсказать, что срочно вскрывать надо! Честно, я туплю - на кой хрен заливать сейф кислотой? И ещё, не в службу, а в дружбу - спаси бумаги, когда его откроют.
**
Климов объяснил причину своих волнений:
- Соргов контролировал работу управляющих компаний. Хорошо, поподробней. Видите ли, нас целая группа, и я, как финансист, действую от их имени.
- Но по журналу Пригоды...
- Андрей Егорович! Люди давали доверенности мне, я - Соргову и Мироничеву, а они учреждали фирмы и вели доверительные счета. Я понимаю ваше недоверие, ведь нынешний Киев утверждает, что мы крали у народа. Это ложь. У меня, вообще...
- Это неважно. Я расследую убийство Соргова и Пригоды. Скажите, у них была возможность красть ваши средства, - Линкерханд запнулся и выразился точнее, - средства группы, которую вы представляете?
- Теоретически, да. Практически - трудно. Я умею отгонять мух от мёда.
Климов тонко улыбнулся. Морщинки вокруг глаз и складки на лбу создали образ хитрого дедушки, который сочиняет сказку для усыпления внуков. Андрей не то чтобы заранее считал всех людей непорядочными, просто сказывалось долгое общение с подозреваемыми и обвиняемыми. На его памяти не было случаев, чтобы кто-то не прибрал безнадзорно лежащие ценности. Невеликие суммы, обнаруженные в оброненном кошельке, конечно, возвратить легко. А мешок денег? Сотню тысяч? То-то и оно! Пока следователь Линкерханд так думал и маскировал свой скептицизм, собеседник заливался соловьём:
- Думаете, почему Европа заблокировала мои счета? Чтобы раздуть скандал. У меня там две строительные фирмы, которые я приобрёл ещё в конце прошлого века, в двухтысячном. Обе рентабельные. И жалкий миллион прибыли нынешний Киев трактует, как украденный у народа. Боже, какая чушь! Украине этих денег и на день не хватит, а вот мне сегодня уже кушать не на что.
- Давайте к сути, про вашу последнюю встречу, - Андрей мягко напомнил Климову, что он следователь и пришел по делу.
- К этому и веду. Гедимин Дмитриевич получил документы, чтобы вернуть под мой контроль три фирмы, российскую и оффшорные. Какие именно бумаги? Ну, доверенности от бывших управляющих, заверенные Пригодой. Девочка Гедимина - вы знаете, о ком я? да, Алёна - она собрала всё и уложила в портфель. Очень услужливая, обходительная, даже, мне показалось, немного влюбленная в Гедимина. Как и должно быть, когда босс умный. Так вот, собрала, мы вышли, распрощались, я поехал к себе, а он пошёл через парк, его дом совсем рядом. Вот и всё. Во сколько? Где-то около восьми вечера, уже довольно темно было.
**
Утром следующего дня Андрей взялся изучать материал по убийству нотариуса и риэлтера. После обеда собрал следственную группу. Приглашённые вели себя вольно. Лев Евгеньевич Масон устроился у окна и делал вид, что читает толстую монографию. Миша Иванов, начинавший дела Пригоды и Азимова, поминутно зевал. Брежневские брови Громова, заведующего криминалистической лабораторией, сурово сведённые к переносице, и поминутные взгляды на часы сулили Линкерханду неприятный разговор по окончанию совещания - дескать, снова оторвал от важного дела. Другой бы дрогнул. Но служба в армии прививает человеку умение восстанавливать субординацию в самых расхлябанных коллективах. Андрей сходу закрутил гайки:
- Так, слушаем меня! Я за вас пахать не намерен! Лёва, книжку закрыл. Заключения твои я прочёл, что Пригоду ударом по затылку вырубили и потом повесили - понял. А ответь-ка мне по риэлтеру и нотариусу - их один и тот же человек вешал? Способ-то одинаковый.
Масон опешил от наглости следователя. Такого ещё не было, чтобы судебно-медицинского эксперта в лоб спрашивали - есть ли специфический почерк у киллера, который имитировал самоубийство жертв. Лев даже начал рассуждать:
- Пригоду поднять - силёнка нужна. Азимова повесить мог и слабый человек. К тому же у него царапины на лице. Женский почерк, - но спохватился, энергично помотал головой, отчего кудри взлохматились, и отказался. - Нет, Андрей, я не буду так сравнивать! Это не принято.
Линкерханд зашёл с другой стороны:
- Понимаю, такое заключение ты, да, вообще, никто из медиков никогда не давал. Но почему бы тебе не стать первым? Короче, посмотри.
Лев Масон честолюбию был не чужд, поэтому задумался, потом кивнул, соглашаясь. Следователь Иванов перестал зевать, что-то записал в блокнот. Громов нахмурился ещё сильнее, намереваясь возмутиться бесполезной тратой его времени, но Андрей опередил:
- Иваныч! Повторю, Пешкина надо гнать в шею!
- С чего ты взял? - возмутился главный криминалист. - Под ногтями у Азимова он нашёл частицы эпителия и...
- С того! Место драки не установлено? Значит, он в бане хреново искал!
- Да, вообще, не факт, что драка была там! Подрались снаружи, а осадки всё смыли.
Зря Алексей Иванович это сказал. Масон авторитетно заявил, что когда риэлтора вешали, кровь ещё не свернулась - по щеке размазалась, так что физиономию Арсену расцарапали незадолго до смерти. А Линкерханд популярно объяснил криминалисту, что нагой и босой Азимов непременно замарал бы чистенькие подошвы ног или другие части тела, выходя наружу.
- И зачем искать? Что накапало - уничтожили нашатырём, - сопротивлялся Громов, - так что кровь не идентифицировать, даже если найдётся.
Андрей сильнее "наехал" на главного криминалиста:
- Гравитацией не отмазывайся! В драке кровь летят во все стороны, а не только на пол. Стены, потолок, щели и трещины Пешкин не осмотрел. Вот теперь ищи сам! Надо, разбирай баню по доске.
- Андрей, ну, на кой хрен? А если суицид? Лёва же не уверен, что тут убийство!
- Лёш, с чего благополучному гею вешаться, да ещё так низко, словно с кушетки упал? А ты, Лёва, - устремил на медика палец недовольный Андрей, - найди, чем Азимова опоить можно, чтобы не сопротивлялся!
- Это не я, а химики, - отбоярился Масон, - скорее всего, клофелин и найдут.
Следователь Линкерханд поднялся из-за стола и прошёлся по кабинету, чтобы сдержать рвущиеся из него идиомы. Группа ждала, когда он притушит раздражение.
- Теперь о Соргове. Что по ножу, Лёша?
- Из кухонного набора "Цептер", не новый, пользовались мало, заводская заточка. Отпечатков нет, но в щели у ручки засохшие волокна рыбьего мяса. Сёмга или горбуша.
Андрей показал всем фотографию молодого пухлощёкого брюнета. Тот никому не понравился. Иванов проворчал что-то про жиртрест, Масон обозвал слюнявым, а криминалист просто поморщился:
- Ещё один труп...
- Нет пока. Это помощник адвоката, Илья Мироничев, уехал в ночь убийства босса. На Украину, гражданином которой являлся. А на прошлой неделе спроворил почти два десятка переводов солидных сумм. Со счетов различных фирм, соучредителем которых стал полгода назад. В том числе и риэлторской.
- Сколько? - заинтересовался Масон.
- Больше полутора миллионов евро. Сбербанк переводил их по свифту... Чёрт её знает, программа какая-то! Как это удалось - разберутся без нас, но теперь Мироничев...
- ... подозреваемый в убийствах Соргова и Пригоды, - поспешил закончить фразу второй следователь.
- Он правша! - вызверился Андрей. - Скажи лучше, что с Капитал-банком, куда самые большие деньги ушли? Я тебе ещё утром телефоны дал!
Иванов виновато пробубнил:
- Глухо. Я им звоню, а они - на ридной мове или на английском, плиз!
- Тю, Миша, ну, ты нашёл проблему, - хохотнул медик. - Давай я с ними побалакаю. Я ж со Львива, и размовляю не дуже погано.
Андрей глянул на часы, вернулся к столу, набрал номер, включил громкую связь и подвинул Масону листок с вопросами. Тот для порядка пригладил ладонью буйные кудри, откашлялся. Услышав милый женский голосок, бойко поздоровался, представился следователем Иваненко и затараторил со скоростью, которой позавидовала бы Тарандычиха из "Свадьбы в Малиновке". Знакомые слова, похожие на русские, терялись среди незнакомых, которые изливались на малороссийскую контактёршу непрерывным потоком.
**
Похоже, у той украинский словарный запас оказался беднее, потому что она несколько раз переспрашивала, а затем вдруг сама перешла на русский. Лев этого как бы не заметил, продолжая "балакать", и лишь после повторной просьбы заговорил на понятном всем языке. Получив часть ответов и обещание банкирши дать остальные, как положено по инструкции, только на официальный письменный запрос, торжествующий медик закончил разговор.
- Гигант вы, Лев Евгеньевич, - восхищённо подвёл итог Иванов, - вам дипломатом работать, а не трупы потрошить.
- Это да, - согласился тот. - За фамилию бы уже ценили. Лев Масон - звучит, а? Только кто меня к власти пустит, дорогой ты мой? Деньги пилить своих евреев зовут...
- Так, про политику, - Андрей воздел указательный палец, - и в моём кабинете - не надо. Завтра жду всех в это же время.
Громов оставил последнее слово за собой:
- Мы, конечно, сделаем. Но я своё мнение выскажу. И что лишней или непрофильной работой загружаешь, тоже.
- Ты о чём, Иваныч?
- Ты Пешкина следы вынимать заставил. И что? Помогли они тебе? А сколько времени ушло на бумаги из сейфа?!
И главный криминалист звучно хлопнул дверью. Оставшись вдвоём, следователи дружно посетовали, что толку от экспертов мало. Эпителий из-под ногтей Азимова - вещь в себе, как и нож из спины Соргова, на котором не нашлось даже завалящего отпечатка.
- Андрей, положа лапу на сердце, скажи, - Миша проникновенно посмотрел на Линкерханда, - ты веришь, что дела связаны?
Андрей вспомнил страницу, прочитанную вчера, в блаженные минуты выходного дня, так резко прерванного: "...в Гайд-парке находят труп почтенного адвоката с бакенбардами, золотой цепочкой от часов и добрым выражением лица. Всякому приятно думать, что за самой, казалось бы, почтенной внешностью скрывается что-то загадочное...".
- По Азимову - не уверен. Но адвокатов и нотариусов так просто не мочат. Жена Соргова умерла два года назад. Наследников нет. А Мироничев и украденные деньги - есть. Ты, кстати, телефончики его выяснил? Глянь по времени смерти Соргова, звонил ли, писал? И откуда.
**
Доставленные из лаборатории бумаги оказались пухлым ворохом преждевременно состарившихся от кислоты, объеденных ею же по краям доверенностей, завещаний, и тремя журналами учета. От влаги и сушки листы покоробились, отчего стопка выглядела устрашающе пухлой. В четыре руки следователи разобрали документы довольно быстро. Лучше всего сохранились журналы регистрации. Вспомнив, что в отделении бродит несколько стажёров, Андрей отправил Иванова на их отлов. Юная смена нехотя занялась перелистыванием и внесением фамилий в наспех придуманную Линкерхандом таблицу - хорошо, Эксель известен всем.
Освободившись от канцелярской рутины, следователи поехали разбираться с адвокатским наследием. Три комнаты из просторного Сорговского офиса - кабинет, приёмная и архив были необитаемыми, в четвёртой сидела девица с бесцветным лицом - наёмный адвокат Алёна Фёдорова. Неврастеничка или запуганная убийством босса, судя по поведению. По её словам, роль секретаря или референта или помощника исполнял только Мироничев, а она лишь писала юридические письма по указаниям босса и ходила в суд на заседания.
- Гедимин Дмитриевич в последние годы простых клиентов не принимал. Работал на выезде...
- В смысле? - спасовал перед незнакомым термином Линкерханд.
- Клиенты его, в основном, за границей. Большие люди из Украины. Он туда ездил постоянно, на неделю, две. А оттуда - в другие страны.
- Можно посмотреть перечень дел, которые ведутся офисом? - попросил Андрей.
Садиться в кресло Алёны он не стал, просто развернул к себе плоский монитор и забрал мышку, лежавшую слева от девушки. Легко разобравшись в иконках рабочего стола - недаром же он продвинутый юзер "Левша"? - Линкерханд открыл файл, разумно озаглавленный как "Список дел". Количество номеров его ошарашило. Более трёх тысяч?
- Это общее количество, где-то с двухтысячного года. Смотрите по дате закрытия, где графа пустая...
- Да понятно! Помоги нам разобраться в его папках, Алён? - просительным тоном протянул Иванов, чуть ли не с ужасом глядя на плотно уставленные полки.
Андрей понимал его. Разбухшие от бумаг скоросшиватели с кольцами, название которых никак не могло устояться, вмещали в себя страниц по пятьсот, если не больше. И на каждой полке стояло или лежало с десяток таких монстров! Машинально вынув из настольного стакана карандаш, следователь в задумчивости кусал его, пока Алёна распечатывала перечень реальных дел.
- Я не смогу, - отказалась девушка, вынимая из принтера, стоящего в коридоре, три листка. - Я не разберусь.
И ушла к себе. Смысла останавливать, уговаривать или приказывать майор Линкерханд не увидел. Фёдорова являлась тем типом женщин, которых и женщинами назвать трудно. Не Синий Чулок и не весталка - гораздо хуже. Бесплодный сухостой.
- Точно не любовница, - словно прочитав мысли коллеги, высказался Иванов. - Обувь унисекс, лицо без макияжа, глаз за очками не видно. Ни рожи, ни кожи.
- Я её вспомнил. Она Соргова опознавала. Ладно, Миша, хорош о бабах, о деле думай, - одёрнул его Андрей, глядя на перечень скоросшивателей. - Семьдесят два. И стажёрам не поручишь. Хреново.
Карандаш с хрустом переломился. Опомнившись, Линкерханд сбросил обломки в пустую корзину для бумаг. Иванов отодвинул карандашницу подальше, деликатно предложил:
- Пригласить адвоката, чтобы разобрался?
- Вот и займись, - "наказал инициативу" Андрей. - И поройся в файлах, которые скачали с его компа. И попроси, пусть почту, скайп, агент, короче, всё вскроют!
**
Лева Масон оказался волшебником. После его "балаканья на ридной мове" банк "Капитал" пошёл на контакт, прислал любезный ответ, что деньги укатились дальше, на счёт Донецкой компании "Углесбыт". Там ниточка и оборвалась. Фирма на факсы и звонки не отвечала. Милиция Украины отказалась задерживать Мироничева, СБУ отмолчалась. Зато Иванов отличился - нашёл телефонные номера беглеца. Хотя это ничего не дало, но сам Илья следователю ответил. В Мишином пересказе диалог получился кратким, многозначительным:
"- Мироничев, предлагаю вернуться в Россию. Для дачи показаний...
- Разбежался!
- Вы подозреваетесь в убийстве адвоката Соргова...
- А, его тоже грохнули? Это не я, но рад!
- Мы подадим в Интерпол...
- Да мне пох!"
Пока Линкерханд осознавал значение слов "тоже" и " не я, но рад", позвонили оперативники:
- Поймали убийцу Азимова! Часы его в ломбард сдал, "Картье", а они номерные. Пидорок из молодых, Женька Гайсин. Уже признался!
Опера держали Гайсина в кабинете, чтобы следователь сам с ним побеседовал. Поздоровавшись с каждым за руку, Андрей схватил первичный протокол - что уже сказал задержанный? Дочитав, испытал чувство недоумения и удивлённо уставился на парнишку, в котором Гораций признал бы баловника Киприды. Если убрать выцветаюшие синяки под глазами и струп на царапине у малозаметного кадыка, конечно. Нежный овал лица, лёгкий румянец, "киркоровские" глаза в окружении длинных ресниц, пышные кудри до плеч, гибкая подростковая фигурка. Невинное дитя. Убийца.
Судя по всему, Гайсин пришёл из параллельного мира. Ладно, "разноцветность" ещё можно понять - геи не виноваты, что родились такими. Но откуда взялось у мальчишки лёгкое отношение с чужой жизни? Сначала подраться, потом, якобы, помириться, чтобы хладнокровно опоить человека клофелином, спящему надеть петлю и столкнуть с лежанки. Для верности наступить между лопаток. Убедиться в смерти, замыть следы, спокойно забрать деньги, золотую цепочку, часы и уйти как ни в чём не бывало. И вовсе дико выглядела причина драки - ревность.
- Евгений, а с чего ты взял, что он изменил? - спросил Андрей, отложив протокол в сторону. - Застукал Арсена с другим? С кем?
Вопрос только казался формальностью. Майор юстиции Линкерханд считал принципиально важным установление мотива преступления. Поэтому неуверенность в ответе Жени Гайсина его насторожила.
- Что значит - видел их вместе? Кого? Не мнись, говори, где и с кем?
- Да прикинутый такой старикан. Плоскожопый. И что Арсен в нём нашёл?
Поручив оперативникам добиться описания "старикана", Андрей дал отбой по пенсионерам. Какой смысл среди них, обиженных и обобранных риэлтором, искать убийцу, когда тот уже пойман?
На подходе к кабинету зазвонил мобильник. Опять Иванов!
- Что теперь? Адвокат просит встречи? Еду.
**
Седой, как лунь, одетый со вкусом - в этом Линкерханд разбирался! - адвокат Петровский оказался немногословным. Поздоровавшись, он вручил Андрею странички убористого текста с таблицей.
- Его договоры на управление фирмами Кипра и Вирджинских островов. В таблице - суммы, которыми Соргов оперировал. Всего я насчитал шесть миллиардов долларов.
Цифра оказалась запредельной и впечатления на Андрея не произвела. Это как с возвышенностями: бугорок от холма, сопки ещё можно отличить, но после трехтысячника разницы нет. Джомолунгма или Эверест - всё равно ведь наверх не влезешь? А вот фамилии доверителей заинтересовали Линкерханда. Он показал их Мише, тот удивился:
- Слушайте, это же киевская верхушка?
- Всего пара министров, - поправил его Петровский. - Остальные, я погуглил имена, лишь начальники департаментов и олигархи. Бюджет пилили командой, так сказать. Кстати, некоторые действуют по доверенностям, которых здесь нет. И в ряде договоров неожиданно мелькнули наши деятели, федеральные и областные. Но я бы не советовал беспокоить тех, кто выше мэра. Опасно. Для вас.
- С чего вы взяли? - вскинулся Линкерханд.
Седой адвокат встретил суровый взгляд улыбкой, мягко ответил:
- Давно живу, кое-что знаю. Почему свергнутое правительство отсиживается в России, задумывались? Рука руку моет - слышали, небось? Ну, и зачем дразнить людей самого верха?
**
Вечером следователи просматривали доверенности на управление израильскими и кипрскими фирмами. Встретив фамилию Климова - синхронно вздохнули. А озвучил общую мысль Иванов:
- Живут же люди. Я про Соргова. По данным БТИ, для одного только Климова он купил десяток квартир. Для других, думаю, не меньше. Представляю его гонорары. И сколько к лапам прилипло, если он с Азимовым цены завышал? Не если - когда! А вору всегда мало, аппетит же приходит во время еды? Ладно, недвижимость в карман не положишь. Но вот бабло? Виргинские острова, оффшор. Снял деньги, и аля-улю!
- Мироничев так и сделал. Кстати, раз уж начал, высказывайся - фактов хватает. Потом я. В порядке бреда.
- Не, я так не смогу, - Миша в притворном ужасе замахал руками на Андрея, - я тупой!
После часового обсуждения следователи оставили три рабочих версии. Вернее, одну, расщеплённую на три подварианта. Что Соргов и Мироничев собрались "кинуть" украинских клиентов, так неожиданно утративших власть, и перегнали деньги в свои подставные фирмы - согласились оба, но:
Мироничев делиться не захотел, зарезал подельника и повесил нотариуса, заметая следы - так считал Иванов.
Обобранные клиенты вовремя спохватились, ну, почти вовремя. Соргова и Пригоду достали, а Мироничева пока нет - предполагал Линкерханд.
И оба поддержали бредовый вариант, где Азимов, щедро проплачиваемый нечистой троицей, трахал их всех, и Соргова и Мироничева и Пригоду, а ревнивый Женя Гайсин мстил за измену и групповуху!
Следователи ржали над последней версией громче молодых жеребцов и неустанно дополняли её пикантными догадками. На взрывы хохота заглянул Лёва Масон:
- Регочете и без меня, как можно?
Увы, втянуть его в посмехушки не удалось - при объяснении колорит утратился или аура рассеялась. Вот если бы пояснения давал Маменко или Акулич! Судебный медик терпеливо дослушал и вдруг очень серьёзно повинился:
- Андрей, а ведь я дурак. И что не подумал полное вскрытие провести? Извини, пойду, поработаю.
**
В квартире Климова следователя удивил шум и гам. Трое или четверо ребятишек ясельного и детсадовского возраста носились по комнатам, разбрасывая игрушки и визжа во всю мощь. Климов извинился:
- Внуки. Пройдёмте в мой кабинет.
Новости про Мироничева он выслушал на удивление спокойно:
- Странно. Илья выглядел честным человеком. Значит, вместе с ним в Донецке затерялись полтора миллиона? Мелко плавает парень.
- Мы полагаем, эту афёру задумал Соргов. А Мироничев его убил, чтобы не делиться.
- Это вряд ли, - решительно отверг предположение Климов. - Гедимин Дмитриевич состоятельный человек, и полтора миллиона для него не те деньги, ради которых стоит терять репутацию. На миллиард он, конечно, позарился бы, но кто же такие деньги ему доверит?
Андрей внимательно смотрел на доброе лицо собеседника, который украл у своего народа, если верить сетевым сплетням, примерно такую сумму в евро. Сейчас предстояло задать крупному вору очень щекотливый вопрос, за который можно потом огрести нотацию от начальника. И всё же следователь Линкерханд решился:
- Мог ли кто из вашей группы заказать Соргова, узнав про хищение?
Климов расхохотался, показав безупречные зубы:
- Я понял, вы и меня подозреваете!
- И всё же?
Доброе лицо интеллигентного человека вдруг обрело жёсткость, прежде несвойственную. Губ сложились в тонкую черту, глаза сощурились, желваки проявились под ухоженной, гладко выбритой кожей. Ладонь, отмеченная крупными пигментными пятнами - признаком возраста, резко легла на стол, сигналя об окончании разговора:
- Уважаемый господин следователь! Никто из нас рук убийством не замарает. И вам пора знать, что наёмные убийцы не пользуются кухонными ножами. До свидания.
Спорить Андрей не стал, но уже у двери обернулся:
- Неужели вы простите вора?
- Я так не говорил, - спокойно ответил Климов. - Просто не люблю суетиться. Куда Илья с планеты денется?
**
Удачи шли одна за другой. Капли крови Гайсина обнаружились на стене бани. Бутылку из-под азотной кислоты отыскали за стеной гаражного кооператива, где стояла машина Мироничева. Отпечатков Ильи там не было, но его любовница, учитель химии, отметилась всеми пальцами. Плюс, оперативникам повезло с этикеткой, где эта аккуратистка проставила номер стеллажа.
Главное, что радовало следователей - концы с концами сошлись: удавил нотариуса Пригоду и разгромил её офис именно Мироничев. И на вопрос - зачем? - ответ нашёлся. Илья отнял у Пригоды ключ, забрал вторые экземпляры доверенностей, которые хранились в сейфе, потом закрыл его, полил кислотой и разгромил все, заметая следы.
Вот только Соргова он не убивал, потому что, окажись в его руках первые экземпляры доверенностей - "навещать" Пригоду не имело бы смысла. Выяснилось это, когда сыскался портфель адвоката. Пустой. Присвоил его самый ранний бегун, совести которого хватило на звонок в полицию. А вот ума подальше спрятать шедевр шорного дела, изготовленный из крокодиловой кожи - нет. Бумаги, естественно, давно улетели в мусорный контейнер. Там они и нашлись, на самом дне, безнадёжно провонявшие и запачканные "помойным соком".
**
Когда Линкерханд стоял у окна, соображая, что докладывать полковнику, в кабинет ворвался Масон:
- Андрей, минута есть? Тогда вопрос - что ты знаешь о сексуальной жизни Соргова?
- Вдовец. Похоже, импотент. После смерти жены баб не было. В баньках с девочками не замечен. А что?
- Не импотент, простата увеличена, но вполне рабочая. Зато анус неслабо разработан, воронкообразный, и есть следы спермы, возможно, Азимова, точнее скажу позже.
Как громом поражённый, Линкерханд рухнул на стул. Ему мгновенно стала ясна ошибка, допущенная при расследовании. Находясь в плену навязанных полковником представлений о материальной взаимосвязи убитой троицы, он, опытный следователь, не сделал самого простого. Не проверил личную жизнь каждой жертвы!
- Что с тобой?
Участливый голос Иванова и стакан воды, всунутый в руку - вывели Андрея из ступора.
- Миша, нам надо срочно проверить ближний круг адвоката! Но сначала звякни операм, пусть покажут Гайсину фото Соргова. В темпе!
Андрей угадал. Женя опознал "плоскожопого старикана", которого ублажал Азимов. По словам Гайсина, застукал он их случайно, в кабинете Арсена, за пару дней до убийства Соргова. Сразу скандал не закатил, потому что входная дверь скрипнула, впуская кого-то в офис. Женя спрятался в туалете, там вылез в окошко и тихонько ушёл копить обиду, пока не созрел для выяснения отношений с неверным любовником.
- Он не сказал, кто тогда вошёл? Не видел, точно? - продолжал волноваться Линкерханд. - Миша, ты квартиру Гайсина осматривал?
- Нет. Туда опера ездили, - растерялся Иванов. - Искать ничего не пришлось, цепочка Азимова на столе валялась.
- Едем! Нож, ты помнишь нож? Цептер, они только наборами продаются!
**
Увы, полоса везения кончилась. Семья Гайсина, представленная матерью в окружении сопливых братьев и сестёр Жени, впустила следователей, обругав на татарском. За "сигарга" - единственное, что Линкерханд понял - получила предупреждение, но не унялась. Кухня, как и квартира целиком, выглядела убого. Никаким "Цептером", конечно, там и не пахло, а вот вкусной едой - очень. Вечно голодный Иванов за несколько минут так нанюхался, что Андрею пришлось уступить и за компанию посетить пельменную. Уплетая двойную порцию, Миша веселел на глазах, а в машине сам предложил:
- К Фёдоровой?
- Поздно. Восьмой час, как-никак.
- Да у такой грымзы всё равно личной жизни нет. Скрасим ей одиночество.
И они поехали. Дома по Центральному проспекту выглядели солидно. Если верить молве, строили их пленные немцы, хотя внешность соответствовала более раннему времени - сталинский ампир ни с чем не спутаешь. В одном из помпезных строений проживала адвокатесса Фёдорова. Как оказалось, с родителями. Что мама, что отец - оба смотрелись моложаво, хотя явно разменяли полтинник. К вторжению следователей отнеслись с пониманием, долго расспрашивать не стали, а пригласили в гостиную и позвали Алёну.
Неизвестно, как отреагировал на её появление молодой следователь - тот стоял за спиной Линкерханда, а вот сам Андрей ошалел. Серая мышка в офисе, которую они только что назвали грымзой - дома оказалась очень симпатичной особой. Прекрасная фигура, подчёркнутая халатиком в талию, стройные аппетитные ножки - такое встречается повсеместно. Но, выражаясь образно, в комплекте - где яркие губы, волнистые локоны и ослепительно синие очи создают сногсшибательный образ русской красавицы - крайне редко. Во всяком случае, такой девушке стоило поведать концепцию гедонического эгоизма.
Но Алёна, увидел следователей, отчего-то смешалась, сникла, ссутулилась. Очки, вынутые из кармана халатика, погасили синеву, уменьшили размер глаз и почти вернули ей образ серой офисной мыши. Вздохнув, Андрей открыл рот, но Федорова его опередила:
- Хотите осмотреть кухню?
"Цептер" стоял, лежал, торчал и висел везде: кастрюли, пароварки, жаровни, кофейник с шестигранными вакуумными чашечками на шестигранных же блюдечках, и главное, ради чего приехал Андрей - набор ножей с чёрными ручками. Одна ячейка в деревянной подставке пустовала.
- За что вы его?
- Вам не понять. Вы мужчина.
Алёна попросила пока не говорить родителям, быстро собралась и вышла вместе со следователями. В машине она упорно молчала, в кабинете тоже. Сдавая под стражу, Линкерханд возмущённо упрекнул девушку:
- Я бы понял, не будь у нас улики! Но ведь вы, Фёдорова, полностью изобличены! Неужели вам не хочется облегчить душу, рассказать, что произошло, в чём причина? Я же чувствую, случай нерядовой, значит, Соргов сильно перед вами провинился...
- Вам не понять, вы - мужчина.
**
Лишь на третий день Алёна Фёдорова согласилась сотрудничать со следствием. Она подробно рассказала об известных ей финансовых схемах, о роли нотариуса Пригоды, о псевдовладельце фирм Мироничеве, о доходах Соргова. Только про главное умолчала - за что убила Гедимина Дмитриевича. Усталый Линкерханд подсунул ей протокол:
- Прочтите и подпишите.
Подшив листы, Андрей позвал конвойного. Когда Алёна шла к выходу, он наудачу спросил:
- Соргов был хорошим любовником?
И Фёдорова вдруг разрыдалась. Быстро вернув её в кабинет, следователь подал воду, потом платок, которым Алёна принялась утирать слёзы. Словно прорвав плотину, струилась исповедальная речь девушки:
-... потенция стала падать. Я говорила, что мне это не нужно, а Гедя переживал. И вдруг его как подменили. Он отстранился, не позволял обнять, даже поцеловать в щёку. Месяца два я мучилась, пытаясь понять причину, потом смирилась, приняла за гормональное расстройство. Мужской климакс. А недавно увидела причину. Гедя отдавался Арсену, на столе, прямо в его кабинете. Это была так грязно, так мерзко, что я убежала... И плакала. А потом решила отомстить.
- Почему в парке?
- Чтобы подумали на Мироничева. Я видела, он затеял украсть деньги.
- А как вы...
- Шла рядом, потом спросила, не выйти ли мне за Илью... Думала, Гедя взревнует. А он так равнодушно - иди. И я ударила. Ненавижу! Не-на-ви-и-ж-у-у!
Алёна зашлась в истерике. Она колотила по столу кулачками, потом отмахивалась, стараясь попасть в лица конвоиру и Мише Иванову, который тоже прибежал на крики. Следователь Линкерханд не вмешивался. Он отстранённо смотрел на суету и думал, что эта девушка вряд ли согласилась бы с постулатами гедонического эгоизма.
Она серьёзно отнеслась к взаимоотношениям полов, отчего и влюбилась, беззаветно.