Я ненавижу деньги, потому что они сводят людей с ума. Все поддаются этому или не все - это не важно. Большинство подвержено этой болезни.
Из-за денег люди умирают, и чаще всего это не смерть, причиненная усталостью от жизни, и не следствие смертельной болезни - это убийство.
Калека стоя на коленях, на центральном проспекте города простирает, кажется не руки, а ветви огромного дерева. Такие же длинные, такие же скрюченные. Их качает ветер и бросает от одного прохожего к другому. Рядом, ближе к тротуару, стоит прилавок с фруктами; весы, на которых лучше не взвешивать - точно обвесят. Продавщице нужно куда-то отлучиться.
-Посмотри, - говорит она, обращаясь к калеке.
-Хорошо, - то ли говорит, то ли выдавливает из себя. Но моментально преображается. И вот он уже не ущербный человек, просящий милостыню, а обычный. Нет он остался калекой, но что-то в нем изменилось. Снята маска просящего...
-Дяденька, дайте денюшак на хлебушак. Тетенька, дайте денюшак на хлебушак, - говорит нищая (по одежде точно нищая), недоразвитая девочка и тарахтит пустым стаканом с несколькими монетами.
-Дай вам Бог счастья, здоровья, удачи. Пусть ваши деточки будут здоровыми и счастливыми, - бормочет, словно молится старушка у входа на вещевой рынок.
Одноногий мужчина лет пятидесяти обычно, сидя на тротуаре, как на работе, разгадывает кроссворды. Вероятно, подаяния приносят доход. Через неделю я вижу его у лотка с видеокассетами, но не на асфальте в качестве нищего, а в качестве покупателя. И судя по разговору с продавцом - постоянного покупателя.
Я уверен, что многие подумают, что я ненавижу деньги, потому что их у меня нет. Несомненно. Я бы сам так подумал. Но если бы у меня водились деньги в необходимом количестве, все перечисленное не исчезло бы, а существовало спокойно и непринужденно. Я люблю свою ненависть к деньгам.
Пора заканчивать. Надо работать, мне же за это деньги платят.
Хотел бы я стать в одной из будущей моей жизни монахом дзен. Ходить по селениям со свирелью. Но не в этой жизни, в этой я уже заражен. И могу только начать очищение.