Обломов Илья Ильич : другие произведения.

Палашевский переулок

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


   Палашевский переулок и последние годы на ЗиЛе.
  
  
   В поезде я переоделся в гражданское. С утра не отрываясь, стоял у открытого окна, смотрел на приближающуюся цивилизацию. Ах ты боже господи, настрелялси досыти, для моей для милушки теперь оставлю силушки. Два часа пополудни. Ярославский вокзал. Как легко лететь по ступенькам подземного перехода в серых старых моих ботинках. После полутора лет сапог. Заехал к маме на час, а потом к Ларисе. Она писала, что снимает квартиру на Палашевском переулке, с подругой. Приехал. Четырёхэтажный особняк. На площадке две квартиры. Окна квартиры выходят на восток, юг и запад, балкон, эркер, комната для прислуги. Потолки три сорок. Проводка наружная - плёточкой на колках, выключатели в металлическом корпусе тумблерного и кнопочного типа. Телефон - чёрный, пуленепробиваемый вариант. Шнур у телефонной трубки прямой, как в кинофильме "Волга - Волга". Сориться мы начали на третий день.
   Квартиру Лариса сняла год назад с подругой на условиях ухода за престарелой бабушкой.
   Месяца три я бездельничал. Столько разрешал КЗОТ (Кодекс законов о труде), чтобы не прервать трудовой стаж.
   Прошло три недели, и мы с Ларисой поехали в Каунас к её родственникам. Они приютили нас у себя в общежитии офицеров-вертолетчиков. Также как у русских, у литовцев окончания женских и мужских фамилий отличаются. У мужчин фамилии оканчиваются на -ас, -юс, у женщин на -ене. Я не знал и спрашивал встречных:
   - Мне бы Люсю Маскавичюс повидать.
   - Мне бы тоже.
   Из нашего окна виден забор, за которым стоят вертолёты с шестью или восемью лопастями.
   Время в Каунасе провели бездарно, ездили или ходили в город или на озеро вблизи Каунаса. В городе мы любили ходить по главной пешеходной улице.
   Живём мы в пригороде. Ходить в город ближе - по железнодорожному мосту через Нямунас. На мосту всегда дежурит автоматчик в тёмно-синей форме.
   У Каунасского озера зона отдыха и парк развлечений. К противоположному берегу грести час на лодке. Он кажется необитаемым, сплошные заросли ивы. Здесь у берега плавают хлопья розовой пены.
   На пути к железнодорожной станции стоит одинокий киоск, без людей, потому что будни. Продают сосиски, которые вкусно пахнут, как микояновские. В Москве в открытой продаже таких нет.
   Почти перед отъездом нас пригласили на свадьбу. Отвезли на машине на окраину. Вся улица состоит из ряда одноэтажных каменных домиков с приусадебными участками, низкие заборчики, вишни, яблони, смородина, чисто, травка. Нас тихо предупредили, что в такой-то бутылке спиртное для невоздержанных. После него расстроится желудок. Национальный торт или пирог из песочного теста, похож на горку песка на балтийском пляже.
   Хотели съездить в Клайпеду, но опоздали на поезд из-за сдвига местного времени на час.
   Кроме коробки конфет я ничего не оставил гостеприимным хозяевам. Они отказывались от денег. Так нехорошо получилось.
  
   После отпуска я вернулся на ЗИЛ, в свой отдел. Ребята меня с радостью приняли. Показали новую технику, контроллеры. Я с интересом включился в работу.
   Оклад мне положили 160 рублей. Года за два - три он вырос до двухсот. В этот период деньги впервые стали оставаться, потому что цены были ещё относительно стабильны. У нас с Ларисой скопилось тысяча рублей, они лежали на полке этажерки, Лариса что-то покупала. В конце 80-х, начале 90-х годов в промтоварных магазинах был дефицит товаров, такой же, как в коммунистические времена. Даже имея деньги, проездив весь день по городу, не купишь ботинки, женские сапоги, рубашку и другие вещи из длинного списка. Везде очереди. За молоком и хлебом, за колбасой и сыром. От трёх до тридцати человек впереди. Сначала нужно выстоять очередь в кассу. В промтоварный очереди многочасовые. Бывает, что часов восемь стояния оканчиваются неудачей. Люди покупают много ненужных вещей - про запас родным или знакомым. Обувь берут даже меньшего размера на разнос.
   Чтобы не терять форму, я стал бегать по Тверскому и Суворовскому бульварам. Утром машин почти нет, бульвар широкий. Однажды пробежали с Ларисой - сама решила попробовать. В другой раз с её младшим братом, который приехал к нам с Ларисиной мамой. Иногда бегать мешают собаки. Бегу, сзади глухой топот. Оборачиваюсь - дог, он уже догнал меня, положил свои передние лапы на плечи. Если бы я не отвернулся, он лизнул бы меня в щёку.
   С Ларисой мы стали часто ссориться. С мамой не так. С мамой ссоры проходят в молчании, иногда неделями. А с Ларисой ругаемся. А тут ещё кошки, которых она приносит. Приходится за ними везде убирать. Особенно неприятно вставать ночью и лезть под ванну. Я их нещадно луплю. Настоящий зверюга. Писать об этом не хочу.
   Однажды знакомые подарили Ларисе полугодовалого пса, дворнягу. Я гуляю с ним, если нужно, но не люблю его. Мне неловко звать его по имени на улице. А зовут его... Руслан. Ладно, всё-таки не Мустафа. Пёс по-пустому лает и задирается на прохожих. Мне неловко, извиняюсь перед человеком или говорю: "Дайте ему ногой". Прогулку с псом совмещаю с разминкой на турнике и брусьях в школьном дворе. Заканчиваю - пса нет. Только что вертелся рядом. Приходится искать. Хожу и монотонно зову на весь переулок: "Руся, Руся". Вот он - на Сытинском, писает на угол дома начала прошлого века. Услышав знакомый голос, пёс задерживает взгляд на мне:
   - А, кареглазый, как жизнь молодая? ... Так держать! - и бежит своей дорогой. Обнюхает все углы соседних домов и прибегает с виляющим хвостом, заискивает.
   Через год Лариса принесла рыжего котёнка. Мы так и назвали его Рыжий. Я принёс Ларисе на день рождения попугая карела Кешку, а из дома - черепаху Пашку.
   Мустафа первое время задирался с Рыжим. У них появилась привычка встречать всех, входящих в квартиру. Когда входящий закрывает за собой дверь, пёс берёт за шиворот Рыжего и весело волочёт его по коридору в комнату. Котик терпеливо вытирает пыль. Они иногда барахтаются на полу, кот всегда на спине, защищается. За полгода Рыжий подрос и в поединках стал давать псу по носу. Пёс его побаивается.
   Однажды прихожу домой после работы, поставил цветы в вазу в центр стола в комнате. Лариса в институте. Надо сходить за молоком и хлебом. Остановил взгляд на цветах - может убрать? Ладно, ничего не случится, до Елисеевского пять минут. Возвращаюсь через пятнадцать минут - три гвоздики погнуты, на столе огрызки бутонов, лепестки. Животных нет. И тишина. Убрал, стал заниматься делами. Минут через десять появляется пёс, с виноватыми глазами. Ещё минут пять. Вылезает Рыжий. Да, это я. А может этот барбос. Подумаешь, цветы. Сходи, ещё нарви.
  
   Маме подарил волнистого попугая. Выпустили его из клетки, он рванул к окну и сильно ударился о стекло. Через пару дней попугайчик погиб. Мама очень расстроилась. Давай другого заведём - не надо, я не перенесу, если и он погибнет. Всё-таки через год принёс ей карела. Специально выбрал такого, который орал громче всех - этот не погибнет. Мама назвала его Рома. Рома сразу дал понять, что не субъект какой-нибудь, а одушевлённое имя существительное, что и у него в душе свой жанр есть. Он долгое время не откликался, на Рому, потому что до сего времени сто тридцать лет он был Арчибальдом. И прикасаться к себе не позволял - боялся птичьего гриппа.
  
   На заводе инженеров периодически отправляют работать в цеха. В общей сложности в течение года могут послать не более чем на месяц. Не хватает рабочих рук. Летом четыре человека из отдела были командированы в деревообрабатывающий цех на месяц. Деревообрабатывающий давно переведён на новое место в Южном порту. Увидел своих электриков. Коцюба - мастер, Вася - бригадир.
   В цеху работают много временных рабочих из средней Азии. Их посылает в Москву среднеазиатский техникум или училище на двух - трёхмесячную практику. Практика не связана с их будущей специальностью, среди них могут быть кулинары, ветеринары. В Азию, взамен идут запчасти грузовиков.
   Нас с Игорем поставили за многошпиндельный станок. Работать не трудно, в цехе пахнет сосной, а не металлом и маслом. В основном обрабатывается сосна. Все кузова грузовиков собираются из неё. Хотя есть рейки из лиственницы, березы. Наша задача - положить пятиметровую доску на стол и нажать кнопку. Доска автоматически фиксируется, и двенадцать свёрл врезаются в дерево. Если под доску попала щепка или стружка, ближайшее к ней отверстие просверлится под углом. Это незаметно рабочему. А потом на главном конвейере, сборщики кузовов, молотками загоняют болты в отверстия.
   В цехе по-прежнему стоят довоенные американские станки, для четырёхсторонней обработки досок, один советский. Много профильных станков, сверлильных, пилы - циркулярки. Ко всем станкам сделано по нескольку отводов труб, для удаления стружки. Все отводы собираются в пучок под потолком цеха в большую метровую трубу. Стружка удаляется воздухом.
   Постоянные рабочие приносят из дома деревяшки, чтобы обработать и несут домой из цеха деревянные обрезки и другую мелочь. На профильных станках можно сделать даже плинтус. Только его не вынесешь через проходную. Значит, другие пути есть. Служебный автобус после смены ждёт рабочих внутри территории. А если приходится выходить через проходную, вахтёры не обращают внимания на сумки с обрезками.
  
   Появилась разнарядка на главный конвейер в автосборочный корпус, и я пошёл вместе с другими ребятами. Моя годовая норма уже выработана, месяц отработал, всё равно: лишние деньги, да и после армии трудно привыкнуть к сидячей работе. Платят на конвейере по четыре рубля в день, а в отделе при этом сохраняется полный оклад. У нас не самое сложное место - сборка платформ. Вообще-то это кузов, но называется почему-то платформой. Мы устанавливаем борта, наживляем болты с шайбами и гайками и гайковёртом закручиваем их. В конце конвейера аппарат с бесплатной газировкой. Сильно шипучая, покалывает на языке, хороша. На нашем конвейере много БНС-ников, на соседних - среднеазиатских и вьетнамских рабочих.
  
   Обедаем мы в столовой в подвале бытового корпуса. В неё нужно идти длинными подземными коридорами.
   Обед стоит шестьдесят пять копеек. Рабочие приходят за несколько минут до открытия, заранее платят в кассу и получают жетоны. Потом двери открываются. В зале все столы накрыты. Стоят стаканы с компотами, тарелки с хлебом тем и другим, тарелки со вторым и пустые миски для первого. Первое в котелках, чтобы не остыло в тарелках. Посуда вся металлическая, как в армии, вилок и ножей нет, только большие ложки. На входе в зал стоит громила в заляпанном белом халате и фартуке, с бочонком. Рабочие проходят и бросают в бочонок жетоны и шайбы. Таким образом, экономится время. В любой другой заводской столовой нужно выстоять в кассу и столько же на раздаче. А здесь весь обед занимает пятнадцать минут. И пятнадцать минут остаются в запасе.
   Позднее мне случилось работать в одном механосборочном цеху, кажется втором, у первой проходной. На конвейере, где собирают коробку передач. Сначала меня поставили на какую-то маленькую штуковину вроде фланца. Нужно наживить болтики с простыми и гроверными шайбами, обмакнуть каждый болтик в масло, поставить картонную прокладку и закрутить всё разом гайковёртом, свисающим сверху. Конвейер идёт медленно, минут через десять останавливается по какой-либо причине. На полминуты. Это даёт мне время подготовить следующую партию болтиков. Не отстаю и не тяжело, но времени покурить, совсем нет. Постоянно руки заняты. Курить удаётся только в обед. Через пару дней попросился у начальника участка перевести меня на другое место. Поставили в начало конвейера. Это место БНС-ника. Оно считается тяжёлым, а мне как раз. Раз в минуту кладу на конвейер новую коробку передач. Сначала на станок её. Он проламывает плёнку, закрывающую отверстие в коробке. Плёнка образуется после литья. Из каждой минуты двадцать секунд я свободен.
   В МСК-10 (Механосборочный корпус) собирают какие-то небольшие коробки, красят их в серебряный цвет и сушат. Я работаю на вертикальном протяжном станке. Он с грохотом строгает мелкую штуковину. Из шлангов льётся молочного цвета охлаждающая жидкость, автоматически, конечно. В конце дня ладони усыпаны чёрными точками - это маленькие металлические занозы. Они слегка пощипывают, но не мешают. Избавиться от них невозможно, только со временем, когда кожа поменяется. А в рукавицах работать нельзя по технике безопасности - может затянуть. В конце смены нужно вытирать станок и выметать опилки. На конвейере убирать рабочее место не нужно.
  
   На следующий год, летом мы с Ларисой поехали в Юрмалу. Нашёлся то ли знакомый то ли Ларисин родственник, работает в Юрмале торговым юрисконсультом. Он забронировал нам домик в кемпинге в Вайвари. Это местечко на западной окраине Юрмалы. Автобус останавливается. За остановкой в лес убегает тропинка. Через минуту перед нами кемпинг. Случайно разбросанные летние домики, столовая, несколько туалетов с холодной водой. Банные кабинки, размером с телефонные, работают во вторник и пятницу. В эти дни к ним тянется очередь в сто человек. Столовая с открытыми выходами на все стороны света. Ешь, когда удобно, заказывай, сколько хочешь.
   Жилой домик поделён на две половины. Внутри две койки, розетка, стул, тумбочка, лампа. Соседи за стенкой тяжело сопят и скрипят пружинами. Всюду жизнь. Рижский залив в ста метрах. Шум его приглушён высокой дюной, тянущейся вдоль берега. Она обросла соснами, под ногами черника. По утрам бегаю по берегу. Полоска песка вдоль берега шириной до ста метров. Песок плотный у самой воды, именно тут все и бегают. Стоят столбики с указателем километров. А через каждые триста метров - урны. Бегу на восток два, три километра. Хорошо бы добежать, пока Солнце спрятано за большим кучным облаком. А когда развернусь, в спину будет не жарко. Слева вдалеке проплывает белый теплоход. Рано, на песке ещё нет отдыхающих. Велосипедисты у воды сгребают водоросли в кучки. Возвращаюсь - кучки убирает колёсный трактор. Сейчас бы мне туда. До Лиелупы пробежался бы с удовольствием.
   В Риге мы обошли музеи и башни. Ходили на певческое поле, на могилу Райниса среди сосен. Ездили в Сигулду, обошли три замка. У двух уцелело лишь основание из больших валунов. Третий восстанавливается эстонскими школьниками. Кирпичи старой и новой кладки чуть отличаются по цвету. С замковой башни виды окрестные холмы. Леса вокруг лиственные липа, клён, дуб. Кроны густые и потому под деревьями почти нет травы, лишь коричневые прошлогодние листья. Латвийская Швейцария.
   С экскурсией ездили в Пярну. Дорога бежит вдоль побережья. Пярну - красивый малоэтажный городок. Много деревянных домов. Пярнусский залив мельче, и на два градуса теплее, чем Рижский. В городе нет мужчин в длинных брюках, все в шортах, кроме нас, приезжих. Пешеходная улица Калев обрывается в голубое небо.
  
   Мне хочется найти янтарь. Своими руками найти. Раз янтарь - это бывшая сосновая смола, когда-то попавшая в морскую воду, значит искать в Юрмале бесполезно. Слишком широкий пляж отделяет сосны от воды. Когда едем на электричке из Риги в Юрмалу, пересекаем мост через реку Лиелупу. Берега хорошо просматриваются, они высоки и обрывисты, все в соснах. Может быть здесь? Вышел на ближайшей остановке. Нашёл устье. Побродил. Янтаря нет. Рыбный колхоз и большое кладбище чаек. Песок белый от сотен трупиков. Большие стаи прохаживаются и кружат в небе. Про чаек. Когда мы лежим на пляже, где-нибудь в Дубулты, Дзинтари, видно, как чайки патрулируют вдоль берега. Даже если их нет, стоит подбросить вверх кусочек хлеба, раз, другой. Вот и они. Ловят хлеб на лету. А в Таллинне чайки берут кусочек хлеба из поднятой вверх руки.
   Красивое название станции в сторону Юрмалы: Золитуде.
   В поисках янтаря мы ездили на запад от Юрмалы. Деревни, отмеченные на карте, в реальности представляют собой шесть домов. Дома добротные, вокруг лес. За грибами или черникой ходят как за водой - между прочим. Пляж такой же широкий, но безлюдный. В песке нет окурков, следов ног, он плотный и ровный. Когда по песку быстро проводишь кроссовкой, он издает звук, как шина при резком торможении. Песок почти белый и самый мелкий, что мне приходилось видеть. Янтаря и здесь нет. В широкой полосе леса между берегом и шоссе растёт крупная черника, почти такая же, как под Плесецком. Однажды утром поехал сюда специально за черникой. Много комаров. Тянут свои тоскливые песенки. Куртку не оденешь - жарко. Комары атакуют с полчаса, потом улетают по более важным делам.
   А что же с янтарём? Стоит поискать на морском побережье, а не у Рижского залива, возможно там сосна ближе к берегу.
   Решили съездить в Лиепаю. Лариса немного простудилась и осталась. Я купил банку шпрот в дорогу (чтобы не умереть с голоду) и поехал. Поехал ночным поездом из Риги и был в Лиепае на рассвете. Вернуться предполагал следующим вечером. Мне известно расписание поездов и время в пути.
   Вышел на мощёную рыночную площадь. Ряды деревянных прилавков под навесами, пока ещё пустые. Два дворника вяло метут булыжник. По периметру двух - трёхэтажные дома с облупившейся штукатуркой. Пошёл по тропинке в парк - нужно найти скамейку, позавтракать. Тропинка поднимается на пригорок, а обзор закрывают ветви больших лип. Оказалось кладбище. Так неожиданно. Никаких заборов, указателей. Старые липы, а под ними могилы без оград.
   Все-таки нашёл парк и лавочку, позавтракал несравненными шпротами.
   Пришёл в центр Лиепаи. Городской карты у меня нет. Не знаю, что здесь интересного, какие достопримечательности. В киосках и книжных магазинах городских карт нет, нет и открыток с видами города. В десятом, по счёту, киоске нашёл чёрно-белые открытки без комментариев. Лиепая пустая и тихая. Много военных частей. Просто одна за другой. Пока ходил несколько раз сталкивался с одной и той же парой иностранцев. Судя по одежде иностранцев. Вышел к морю. Здесь пляж уже, чем в Юрмале. Дюны покрыты кустарником. Сосен нет. Нет здесь янтаря. Может быть сосны там, вдали, где море сходится с зеленью берега? На пляже почти никого - прохладно. Из холодной пенистой воды вышла девушка с улыбкой и капельками на коже. Прошёл немного на запад, в песке металлическая табличка: "Стой! Запретная зона!". Тут я вспомнил, что пуля дура, а штык - молодец и повернул назад. Вернулся в город, перекусил и на вокзал. Времени около четырёх. На перроне задремал. Рядом на лавочке говорят по-русски, наверное, тоже едут в Ригу. Вдруг они рванули с места. Электричка подошла. Я с ними. Проехали минут пятнадцать. Проходит контролёр. Он сказал мне, что я ошибся, сел на другую электричку. Одна колея. Заехал в Литву. Вышел на тихой станции и стал ждать обратной электрички. Электрички из Лиепаи в Ригу идут через четыре часа. Вернулся в Юрмалу только следующим утром.
  
   В 89-м или 90-м году началась предвыборная кампания по выборам в Верховный совет. От Москвы соперничали Ельцин и директор ЗИЛа Браков. Браков чтобы быть ближе к народу, стал появляться в столовой для служащих в лабораторном корпусе. Но щи ему наливали не народные. Однажды мы узнали, что в нашем актовом зале часа в три будет выступать Ельцин. Наш отдел находится на другом конце завода в бытовом корпусе АСК (Автосборочный корпус). Когда тепло, мы выходим курить на крышу второго этажа. И в этот раз вышли и увидели, как подъехал полный автобус с тележурналистами, камерами, осветительными штативами. Билеты на встречу с Ельциным партия распределила заранее, среди самых достойных. Перед входом в зал толпятся рабочие, окончившие смену. После прохода достойных, вдруг запустили всех желающих. И мы завалились в зал. Мест нет, стоим. Ребята из нашего отдела слушали Ельцина часа полтора. Потом пришлось идти за пропусками, иначе их закроют соседи из отдела АСУ и сдадут под охрану до завтра. Встречу транслировало заводское радио. В отделах и конторах, везде слушали.
   Ельцин победил на выборах с результатом 95 к 5. Браков перестал ходить в общую столовую. Заводское радио до сего безобразия всегда бойкое в начале дня, в обед и в конце, молчало две недели.
   Ельцина любили. "В Верховный совет заходит террорист с автоматом: - Кто здесь Ельцин? - Я. - Боря, пригнись".
  
   В первые месяцы как вернулся из армии, случился какой-то субботник. Ребят из отдела сняли на уборку территории. Убирали, убирали. Перекур. Разговор зашёл о Горбачёве. Я говорю, какой он правильный, а они улыбаются, ... да нет, посмотрите, как много он..., а они улыбаются. Позднее я понял, почему ребята улыбались. Сразу всего не объяснишь человеку, оторвавшемуся от цивилизации на полтора года. Горбачёва перестали уважать после кровавого разгрома мирных демонстраций сначала в Тбилиси, потом в Вильнюсе. В обоих случаях он отсутствовал в стране и всегда делал вид, что его подвели. Ну, и пустые полки в магазинах тоже сделали своё дело.
  
   В стране плохо с одеждой и обувью. Если появляется что-то стоящее, его в миг расхватывают. В ателье от маминой работы мне сшили драповое пальто. Там же куплена ондатровая шапка - мечта бюрократа. Стараюсь по возможности покупать соответствующую обувь, сорочки и галстук. Димка, бывший мой отчим, тоже носил добротное пальто и ондатровую шапку зимой. Тоже из маминого ателье. За многие годы десятки раз я бывал у мамы на работе или сталкивался с её сослуживцами в домах отдыха. Мне нравятся эти спокойные, холёные, хорошо одетые люди. Может быть, даже я пошёл бы туда работать, если бы имел строительную специальность, как мама.
   Внутри Совмина существует неофициальное деление на категории. Моя мама входит в среднюю - инженерно-технические работники. Ниже стоят служащие, водители, обслуживающий персонал. Выше - референты, дальше - начальники отделов и министры. Каждая категория имеет свои привилегии и не пересекается с другими. То есть для уборщиц и водителей своя поликлиника, свои дома отдыха, свои заказы к празднику, свои ордера в ателье и так далее. У меня сложилось впечатление, что референт это человек, обладающий необычными способностями. Он знает что-то такое, что не знает и начальник управления у нас на заводе. И мне хочется внешне быть похожим на референта. В золотистом крепдешине за баранкой "Москвича" я проеду на машине по колхозу Ильича.
  
   В 89-м, в августе у мамы был юбилей. Она отдыхает в Тетьково, а я работаю. Решил инкогнито приехать к ней. Взял день за свой счёт и поехал. Поезд пришёл в Кашин часа в три утра. Первый автобус пошёл в Верхнюю Троицу в шестом часу. Доехал, вышел и в полной тишине двинулся к дому отдыха. Солнце ещё не встало. На территории тоже пусто. Ворота открыты и корпус тоже. Ни одной души, все спят. Откуда-то выскочила горничная, спросил её, как мне найти маму. Мама обрадовалась мне. Сначала я немного подрых, а потом мы провели день вместе. Часа в три дня мы не спеша, шли к автобусной остановке. Лучше ехать автобусом в Тверь, а оттуда электричкой, чем через Кашин. Красный Икарус пришёл чуть раньше и пожелал нам всего хорошего. Пришлось тормозить частника. Я это делал впервые. Четвёртый грузовик остановился, посадил, про оплату не говорили. У меня на коленях четырёхлитровая банка с маминой черникой. Красивая дорога. Дороги на юг от Москвы, по которым мне случалось ездить, малолесные, обзор закрывает строй тополей и кусты акации - снегозащитная полоса. А здесь совсем другое. Видно далеко вперёд и в стороны. Дорога вьётся. Уютные деревеньки у дороги и вдалеке. Местность холмистая. С пригорка на километры видны поля и леса. Ехали часа два. Заплатил три рубля. Из Твери электрички ходят в Москву часто.
  
   Мне нравится самостоятельная жизнь на Палашевском. Что хочу - то и делаю. Однажды захотелось помыть старые стены на кухне. Подкрашиваю, где нужно, заменяю старые разбитые выключатели, выбросил кучи старого хлама, купил два набора эстонской столовой посуды, набор кастрюль, зеркало в ванную. Сделал сиденье для табуретки и подставку у мойки для посуды. Лариса днём занимается с бабушкой, а вечером учится. Многие вещи нам дарит Няня - вошедшую в моду тефаль - сковороду, хрустальные бокалы, жестяные коробки для круп. В магазины мы ходим с Ларисой вместе. Удобно, один стоит в кассу, другой в очереди в отделе. Домой несу полную сумку продуктов. Мы ходим в магазин самообслуживания на Большой Бронной между Козихинским и Богословским переулками кажется, (ныне этот магазин - жалкая картина), в булочную на углу Козихинского и Спиридоньевского, в молочный на малой Бронной. В молочном однажды встретил Георгия Тараторкина, его театр рядом. На малой Бронной неплохой овощной. Почти все эти магазины исчезли.
  
   На работе я занимаюсь новой техникой, которая приходит в отдел. Разработку собственных контроллеров отдел отложил. Мы заказываем контроллеры у харьковчан в любых модификациях, на базе 580-го процессора. Кроме нас с Виктором промышленными контроллерами занимаются четверо мальчишек, закончившие ВТУЗ на год и два позже.
   Пришёл промышленный кассетный магнитофон. Так интересно заниматься подключением его к нашей микро-ЭВМ. В конце 80-х магнитная лента или микросхема ППЗУ (перепрограммируемое постоянное запоминающее устройство) единственная энергонезависимая память в микро-ЭВМ. У соседей асушников пол комнаты занимает миниЭВМ СМ-1420 (советская машина, содранная с американской Диджитал Эквипмент). Возможно, у неё есть жёсткие диски. В нашей лаборатории стоит СМ-1800, которая загружается с гибкого диска. В употреблении 8-дюймовые диски, объёмом 128 килобайт с каждой стороны. Объем микросхем ППЗУ К524РФ2 два килобайта - это вершина для наших микро-ЭВМ. Магнитная лента обещает объём до двухсот килобайт. Промышленный магнитофон - это небольшой ящичек, голубого цвета, как все электродвигатели, позади разъём, спереди дверца для кассеты. В придачу к магнитофону бумажка, в которой указаны коды, заставляющие его вращаться в ту или иную сторону, на большой или малой скорости, читать или записывать данные. Нужно сделать ответный разъем, сделать плату контроллера, изготовить кабель, написать программу управления. И отладить всё.
   Написал две игры. Сценарии позаимствовал. Одну видел на японском ПК и СМ-1420 и решил посмотреть, как решается такая задача. В моём распоряжении алфавитно-цифровой дисплей, графических пока нет. Игра такая. По полю ползает управляемая клавиатурой букашка, и случайно скачут три шарика. Задача в том, чтобы, отрезая куски поля букашкой, захватить постепенно всё. Столкновение с шариком - потеря попытки. Захваченная букашкой территория окрашивается в другой цвет. В момент движения по не захваченной территории за букашкой тянется след. Попадание шарика в след - потеря попытки. За тремя шариками усмотреть тяжело и игрок пытается разделить их и заключить в отдельные камеры.
   Игра работает на аппарате, называемом программатор. У него, в отличие от СМ-1800 нет отладочной панели, с помощью которой можно остановить программу на нужном адресе, пройти по шагам участок, посмотреть содержимое ячеек памяти и регистров процессора. На программаторе нет даже кнопки резет, только тумблер включить - выключить. В качестве операционной системы у него - "монитор-отладчик", который позволяет писать в ячейки памяти шестнадцатеричные коды. Никакого ассемблера или ПЛМ тоже нет.
   Вторая игра - сбивание самолетов, вылетающих справа-слева случайно, на случайной высоте. Случайность задаётся генератором случайных чисел. Внизу экрана пушка, перемещается клавишами-стрелками вперед-назад, пробел - выстрел. Самолеты несут бомбы, от которых пушка должна уворачиваться. Летящие навстречу на одной высоте самолеты разбиваются вдребезги. Осколки разлетаются под случайными углами и с разной скоростью, очень натурально. Фюзеляж, крылья, бомбы и пушка - всё сделано из символов и букв. Разбиваются самолёты как при попадании из пушки, так и от случайного осколка сбитого самолёта. Сделал заставку с названием и музыкальным сопровождением. Порт зуммера известен, известны коды для включения, выключения звука и варьирования частотой. Подобрал на слух семь нот, закрепил каждую за клавишей и наиграл мелодию. Оказывается, чтобы получилась реальная мелодия, у нот должна быть нужная длительность, и паузы тоже должны иметь определённую длительность. С мелодией получилось, но мощности процессора не хватило, чтобы одновременно шли титры и мелодия.
  
   Работает у нас в бюро Шурка, лаборант. Лет тридцати трёх. Шурка строгий, он ругается в столовой с раздатчицами и соседями по очереди - "коммунисты проклятые".
   Однажды как-то само собой мы разыграли его.
   Комната, где сидит наше бюро совсем маленькая - шесть кульманов. После обеда вчетвером собрались у михалычева кульмана, болтаем, шутим. Михалыч - весёлый еврей, ведущий конструктор. Он лет на десять старше нас, дома двое детей, но общаемся мы легко. На соседнем, свободном кульмане висит шурин чертёж. Шура этой осенью поступил на вечерний, кажется в МИФИ. И получил задание начертить несложную деталь в трех проекциях. Рабочее место Шурки в лаборатории, а к нам он иногда заходит почертить. Зашёл разговор про его чертёж.
   - Он уже три недели чертит его. Слово за слово и работа закипела. Мы с Михалычем в несколько минут сняли копию левой верхней проекции, Игорь и Сергей закнопили Шуриков чертёж чистым ватманом. Копию мы неровно оборвали, помяли и прикнопили на середину кульмана. Сергей пошёл искать Шурика. Тот курит на лестнице.
   - Саш, тебе ещё нужен твой чертёж?
   - Нужен, а что?
   - Да так, ничего.
   Сергей вернулся в отдел. Вскоре заходит Шура. Посмотрел на огрызок, узнал знакомую деталь со следом ботинка и стал орать. Запахло кровопролитием. Шура орёт. Сергей говорит Шурке что-то успокаивающее, глаз с него не сводит, а пальцы его сами нащупывают и отковыривают кнопки. Даже когда из-под чистого ватмана появился невредимый чертёж, Шура не сразу успокоился. Мы откровенно не ждали такого результата. Вышли покурить и обсудить. Подходит остывший Шура:
   - Да ладно, я сразу догадался.
   В лаборатории у входа шкафчик для одежды. Дверца приоткрыта, висит Шурино пальто.
   - А интересно, сколько стоит такое пальто?
   - Рублей сто сорок.
   - Давайте скинемся, купим такое же, оторвём рукав и повесим?
   - Не надо.
   - Почему?
   - У Шуры 300-ватный паяльник.
  
   Легко подключать стандартные устройства - дисплеи или принтеры. Платы контроллеров с параллельным и последовательным интерфейсом у нас уже есть, остаётся просто изготовить кабель. Но есть и интересные задачи. Например, подключить к СМ-1800 (МикроЭВМ, высокая как шкаф) программатор микросхем ППЗУ. Программатор это большой ящик, который предназначен, прежде всего, для ручного ввода программируемых данных. Правда есть разъём для приёма данных, с определённым протоколом. Ручной ввод очень труден - две тысячи шестнадцатеричных кодов. На это уходит много времени, контроль неудобен - дисплей в одну строку, малейшая неточность в цифре и зашитая программа не будет работать. Прервать ввод нельзя - после выключения питания данные не сохраняются. Как хорошо было бы подключить его к нашей СМ-1800 и закачивать данные готовыми блоками. На СМ-1800 данные можно хранить и редактировать. Но СМ-1800 знать не хочет этот программатор. Нет таких сундуков в списке её устройств. Вдруг нашёл сходство протокола программатора с протоколом перфоленты для СМ-1800. Теперь нужно сделать кабель и заменить разъём на программаторе - таких давно не выпускают. Остаётся только передать данные на вход стандартной программе, которая подготовит их в формате перфоленты и передаст на программатор.
   Стираются данные в микросхемах ультрафиолетовыми лампами, установленными на программаторе, за пару часов. У микросхем ППЗУ есть маленькое окошко, через которое виден малютка чип и тончайшие волоски проводников.
   Появилась динамическая оперативная память. Она на порядок более ёмкая, чем статическая. Статическая - 1 Кбайт на 1, а динамическая 16 Кбайт на 1. И быстродействие приемлемое. Но плату динамической памяти просто так не отладишь. Раньше мы набирали тумблерами адрес и байт данных, писали его в ячейку, а затем устанавливали строб чтения и смотрели что в ней. Теперь это невозможно. В динамической памяти данные требует постоянной регенерации через миллисекунды, иначе они пропадут. В статической памяти ячейка хранения - триггер, а в динамической - конденсатор. Регенерация - это пробег по всем адресам, с чтением содержимого и перезаписью его. Поэтому мы не можем выставить адрес на шине, когда на ней мелькают другие адреса.
  
  
   Нас четверых: Виктора, меня, Сергея и Игоря направили от отдела на месячные микропроцессорные курсы. Занятия два раза в неделю, в двухэтажном уютном особняке во дворах Метростроевской улицы. Начало с десяти утра до четырёх. Меня это особенно устраивает: от дома до особняка две остановки на метро или пять на 31-м троллейбусе.
   В нашей группе два десятка совершенно разных людей, преимущественно взрослые дяденьки, под сорок и старше. Есть руководители групп, бюро или отделов электроники, автоматики. Читает нам товарищ Габитов, между собой мы зовём его Мегабитов.
   Наша четвёртка лучше других ориентируется во многом из того, что нам читают: структура процессора, различные виды памяти, порты, интерфейсы, ассемблер. Мы знаем, через какие регистры процессора проходит конкретная команда, какие флажки состояния устанавливает. Каждый из нас может назвать соответствующую шестнадцатеричному коду команду процессора и наоборот. Каждый из нас знает, как на плате проходит любой сигнал или группа сигналов, сколько миллисекунд он продолжается.
   На третьем занятии нашу группу завели в специальный класс с шестнадцатью мониторами. В соседней комнате стоит сервер. А мониторы - суть терминалы пользователей. Мы должны набрать простейшую программу на ассемблере, десятка три строчек, откомпилировать её и распечатать. Администратор сказал, что теперь мы юзеры и что после включения монитора, в ответ на юзер следует ввести слово, написанное мелом на мониторе: юзер1; юзер2;...юзер16. А в ответ на пароль просто нажать "ентер".
   В библиотеке на втором этаже я взял книгу по операционной системе Юникс, в которой мы работали. Оказывается, монитор не привязан жёстко к определённому юзеру. На следующий день, когда Сергей вышел курить, я со своего монитора вошёл в сеть под его юзером и изменил его пароль с "ентер" на "12345678900987654321". Сергей покурил, вернулся, пробует войти в сеть и не может. Я не томил его, сразу рассказал.
   Пользуясь тем, что администратор не рассматривает нашу группу, как серьёзных пользователей Юникса, и оставил нам много возможностей, мы стали дурачиться. Посылаем друг другу сообщения файловые или на экран. Любой пользователь в состоянии защититься от таких шуток, но только знающий пользователь. А у нас большинство впервые сидят за клавиатурой. Уткнувшись в экран, они внимательно читают: "Товарищ юзер номер 7 это не Вы потеряли на углу талон на повидло? Скорее бегите, он ещё там лежит", "Новости из гардероба. Уважаемые юзера, заявления о пропаже пальто принимаются только у членов профсоюза". Мой сосед с большими паузами ищет очередную букву, чтобы набрать положенные двадцать строчек ассемблерной программы. И вдруг эти строчки начинают уползать вверх и скрываются за горизонтом. Сосед замирает и, приоткрыв рот, провожает результат своего часового труда. Успокаиваю его и возвращаю всё в исходное.
  
   Наш отдел переехал в лабораторный корпус у четвёртой проходной. А мы с Шурой остались на старом месте в бытовом корпусе АСК. Шура сидит в лаборатории, а я в соседней комнате. Нас редко навещают сослуживцы или начальство, потому что идти пешком двадцать минут. А заводские автобусы ходят вглубь завода и лишь пересекают дорогу к нам. Все сотрудники отдела и всего управления утром сдают пропуска в кадры, а мы с Шурой предоставлены сами себе.
   В 83 году на заводе появились автоматические турникеты. До этого времени у каждой вертушки сидела вахтёрша в тёмно-синем костюме и берете. После появления автоматических турникетов полгода они открывались свободно на вход и выход. Потом в бюро пропусков поставили аппарат, который кодирует пропуск на выход. Теперь выход с завода без ведома бюро пропусков невозможен. Выйти можно в обед или по заявлению. У нас с Шурой, по причине удалённости пропуска на руках. По договорённости мы кодируем их у соседей в отделе АСУ, и держим в своих карманах. Однажды я проспал на работу. Проснулся в одиннадцатом часу, а начало работы в 8.20. Через час прилетел. И никто не узнал об этом.
  
   Конструкторы нашего отдела разрабатывают электрические схемы управления механизмами, станками и автоматическими линиями не на реле или триггерах, а на промышленных контроллерах. Промышленный контроллер похож на книжную полку, в которой вместо книг стоят платы. Обязателен источник питания и процессорная плата. Конструктор рассчитывает, сколько в схеме будет датчиков и кнопок и ставит плату для входных сигналов. Тоже с выходными сигналами. Есть платы с таймерами, которые считают время и счётчиками, которые считают события. Электрические схемы конструктора рисуют по-старому - в релейном виде. Переход на контроллеры не заставил конструкторов переобучаться. К контроллеру придаётся комод - программатор. Он позволяет с клавиатуры ввести электрическую схему. И даже печатает её, но слишком расточительно - одну цепь на листе. Вот бы найти участок программы, который рисует цепь. Дать ему на вход все цепочки схемы и печатать их подряд. И я стал рыть среди десяти тысяч шестнадцатеричных цифр. Жаль, у программатора нет возможности сделать аппаратный или программный останов. Всё-таки нашёл этот участок. Похоже, программа написана на большом языке, а не на ассемблере - единицу к аккумулятору прибавляют двухбайтной командой, а не однобайтным инкрементом.
  
   Отдел получил программатор Сименс. Винчестер на восемь мегабайт! Процессор 8086, он в два раза мощнее, чем 8080 (580), экран чёрно-белый, но уже с графикой! Пятидюймовые дискеты! Можно писать на Си! Мечта. Первым делом мы распечатали и переплели в нескольких экземплярах книгу Руфь Диксон "Человек ли женщина" - Игорь принёс на дискете.
   На этом программаторе, на Си я открыл и закрыл свой первый файл.
   Лабораторию нашу в бытовом корпусе забрали асушники, нас с Шурой перевели в инженерный корпус. У него своя комната и у меня своя.
   Вскоре в отделе и вообще на заводе стали появляться IBM-персоналки. Первые шли с 286-м процессором, диск сорок мегабайт, дисплей - CGA или EGA, цветной.
   Мне захотелось сделать программный комплекс на базе компьютера для программирования промышленных контроллеров. На Си я работаю уже сносно. Время для проекта найду. Меня никто не дёргает - до начальства десять минут ходьбы. Начальнику ничего не сказал. Во-первых, он сможет догадаться, что у меня есть свободное время. А во-вторых, будет взвешивать, обдумывать, согласовывать, что-нибудь урежет или исказит.
   И я приступил к проекту. Работаю днём и вечером. В будни ухожу со второй сменой в одиннадцать. В субботу выхожу с девяти-десяти, работаю до пяти, в воскресенье с десяти до трёх часов. Питаюсь на месте: чай, бульонные кубики в жёлтой фольге, сосиски, которые разрезаны вдоль и уложены между кусками белого хлеба. Хочу сделать полноценный редактор для релейных электросхем. Такой, который позволит не только вводить или удалять элементы цепи: замкнутые/разомкнутые контакты, таймеры, счётчики и другое, но и работать с цепями: выделять группу цепей, перемещать, копировать или удалять их, осуществлять поиск элементов или цепей. Хочу предусмотреть возможность преобразования релейных цепей в булевы мнемокоды и обратно. Хочу предусмотреть трансляцию харьковских релейных кодов в Сименс коды и обратно. Хочу распечатывать и хранить релейные схемы. Хочу сделать общее меню с выпадающими окнами. У Си окон пока нет. В Си можно нарисовать прямоугольник, написать в нём строку или несколько и подкрасить фон у текущей.
   Если всё это удастся, то покупка промышленных контроллеров других фирм будет безболезненна для отдела и потребует лишь небольшого дополнительного программного модуля декодирования.
   Вторая часть идеи - хочу на компьютере эмулировать программатор. Представьте: на экране изображён контроллер. Пользователь выбирает и расставляет в его ячейки входные и выходные модули, таймеры, счётчики. Запускает отлаживаемую электросхему. Включает и выключает виртуальные тумблеры, имитируя внешнее воздействие. Входные и выходные виртуальные светодиоды показывают реакцию схемы на это воздействие. Можно предусмотреть пошаговый режим и демонстрационный.
   Работа шла хорошо. За день решаю какую-нибудь конкретную задачу. То есть кусок уже отлажен. По мере продвижения вижу - объём работ всё увеличивается. Через месяц понял, что это задача для пятерых, а не одного. Ещё несколько месяцев такой режим мне не выдержать. Десять тысяч строк написал и отладил и бросил.
  
   В начале 90-х появился СУБД (СУБД - система управления базами данных. Программное средство для разработки баз данных) Clarion 2.0. С его помощью просто создавать меню, окна экранных форм, формы для отчёта (печати). Кнопок ещё нет, мышка не поддерживается, кнопки и мышь появились в третьей версии. Это первый продукт, который познакомил меня с базами данных.
   Отдел получил персоналку с 386-м процессором, диск 110 мегабайт и планшетный плоттер формата А0. Всего у нас пять компьютеров. На двух работают конструктора, чертят в Автокаде-2.1. Собственно за компьютерами работают уже четыре человека: Витя, Сергей, Игорь и я. Постепенно Витю, Сергея и Игоря перевели на разработку электрических схем для промышленных контроллеров, то есть они практически стали конструкторами с отличным знанием ПК, создают и чертят схемы с применением Автокада. У них план, а я вольный человек - разрабатываю какую-то мелочь для планового отдела и бухгалтерии.
   Подвернулась интересная задача на Автокаде. На Лиспе (Лисп - язык программирования, поддерживается 2-й версией Автокада) написал программу, которая создаёт таблицу элементов электросхемы и таблицу перекрестных ссылок. Это очень упрощает работу конструкторов. Электросхема может состоять из одного или нескольких листов. На последнем листе программа рисует таблицу элементов и в соответствии с ГОСТом описывает в ней резисторы, конденсаторы, реле, другие элементы, указывает их количество и тип. На схеме, справа от каждого реле программа формирует список номеров цепей, в которых можно найти замкнутые или разомкнутые контакты этого реле. Таблица перекрёстных ссылок представляет собой список всех реле, со списком всех номеров цепей, где встречаются их замкнутые/разомкнутые контакты. Отдельным пунктом программа вырисовывает все необходимые угловые штампы в соответствии с ГОСТом и вписывает фамилии разработчика и проверяющего. Даже подписи делаются автоматически. Они хранятся в отдельных файлах.
  
   В 89-м забурлила общественная жизнь. Начался первый съезд народных депутатов. Трансляция идёт днем, и многие люди ищут возможность посмотреть или послушать. У нас в лаборатории стоит большой чёрно-белый телевизор "Таурас". Мы получили его в комплекте с очередным программатором и используем как монитор. Сергей что-то переделал и подключил к нему антенну. Асушники тоже всем отделом не работают, смотрят. В Москве идут митинги. На Пушкинской площади, в сквере, который назвали гайд-парк, они практически ежедневно. После работы иду за молоком - стоит народ. Домой можно пройти под арку в доме на углу Бронной и Тверской. Когда открылся Макдоналдс, в арку врезали чугунные ворота.
   Мы и сами с Ларисой ходим на митинги, слушаем, скандируем. Когда расходились, какой-то незнакомец посетовал, что не может напечатать листовки. Я взял образец и на работе напечатал сорок копий, как он просил. Милиция иногда спокойна, иногда прижимает народ к библиотеке на Сытинском. Однажды весь наш переулок заставили грузовиками с солдатами. В каждой подворотне поставили милиционера, на Сытинском - две водомётные машины.
   И в Лужниках тоже митинги, за конечной троллейбусной остановкой. Мы тоже бываем здесь в выходные. Здесь можно купить или получить бесплатно множество самиздатовских листовок и газет.
   В выходные две, три кучки народу о чём-то мирно или бурно спорят у "Московских новостей".
  
   В моей комнате на Комсомольском стоит телевизор "Рекорд". В 89-м их разыгрывали на работе, и один из них достался мне. Свободно купить его невозможно. "Рекорд" - телевизор третьего поколения. Он цветной, с кнопочками, а не с рукояткой для переключения программ. Пульта тогда ещё не выпускали. Это первый цветной телевизор в моей комнате, до сих пор стоял чёрно-белый. А у мамы стоит цветной "Шилялис".
   Иногда я ужинаю не на кухне, а в комнате и смотрю при этом телевизор. Дождливым вечером, вечером, вечером, когда жирафам, скажем прямо, делать нечего, разогрел супчик и пошёл с тарелкой в комнату. По телевизору какая-то ерунда. Тарелку отставил на диван. Привстал, переключил на другую программу и сел в кипящий супчик. Призрачно всё в этом мире бушующем, есть только миг, за него и держись. Есть только миг между прошлым и будущим. Именно он называется жизнь... Треники и трусики с жадностью впитали бульон. Я мгновенно вскочил и стянул их ниже колен, обнажив секреты Полишинеля. Стою и ору. В чешуе, как жар горя гений чистой красоты.
   Вошла мама:
   - Чёрт подери, свеча в моей комнате всё время гаснет!
   Тут я взял себя в руки: - Чуть курнос, ну и что ж? Чем я парень не хорош? В женихи подходящ вполне, да вполне...
  
   К 90-му году наши отношения с Ларисой ухудшились. Заходит она домой:
   - Зяпа, я ёлку купила и твою любимую воблу.
   - Меня сегодня насморк одолел, дай мне платок.
   - Его со мною нет
   - Платок потерян? Где он, говори.
   - О боже!
   - Говори!
   - Платка я не теряла.
   - Так принеси его и покажи. Я только посморкаюсь и верну!
   Маркс со стенки смотрел, смотрел и вдруг разинул рот, да как заорёт: "Опутали революцию обывательщины нити, страшнее Врангеля обывательский быт!"
   И пошло.
   В размолвки я уезжаю на несколько дней на Комсомольский. Однажды Лариса вернулась с работы и сразу заторопилась куда-то уходить. Странно. Выглянул в окно - её ждёт вьюноша, с каковым она и ушла. Вообще-то мы давно ссоримся, и не удивительно, что у неё или у меня кто-то появился. Я зашёл на кухню и постелил простыню на полу. Принёс посуду, которую когда-то сам купил, и ту, что нам подарили, и стал методично колоть предмет за предметом. Красиво разбиваются хрустальные бокалы - как брызги, на мелкие, мелкие одинаковые капельки. Вернулась Лариса.
   - Фор ю Мэри, фор ю! - закричал я, - ... Таузенд, таузенд!... Фор ю! ...
   - Стопет!
   - Вот дую вонт?
   - Спой, Петрович.
   Не люблю себя упрашивать:
  
   Что за даль голубеет морская
   Над нами ясный небосклон
   Над нами ясный небосклон
   И шумит, ни на миг не смолкая
   Открытый солнцу стадион
  
   И вот мы выходим на поле
   Заветные помня слова:
   Не только ноги важны в футболе
   Нужна в футболе, между прочим, голова
  
   Сильны мы содружеством
   Своею стойкостью, волею, мужеством,
   Сильны мы сноровкою
   Всегда умелою, смелою, ловкою
  
   Ты трудностей не бойся, если бой тяжёл
   Чем слаженней команда, тем вернее гол
   Стремительность и твёрдость
   Решительность и гордость
   Вот это и есть футбол
  
   Лариса упала без чувств - колоратурное сопрано. Я завязал узлами простыню с осколками и вынес на помойку.
   К Ларисе ходит некий Серёжа. Но у них не близкие отношения, иначе бы Лариса не рассказала мне про него. Серёжа, кажется, крепко влюблён, всегда приходит с розами. На подоконнике стеклянная банка с лепестками до верху - это от его роз. Серёжа закончил что-то высшее, тихий, работает в чистой фирме, программистом. Лариса ни во что его не ставит. Рассказала, что однажды плеснула в лицо ему водой у дверей квартиры, чтобы ушёл.
   Однажды и я увидел Серёжу. Работал в МСК-6, на станке. Вторая смена только началась, вдруг мне говорят: тебя кто-то спрашивает на улице. Выхожу - Серёжа. Драться пришёл. Тихо так говорит: нам нужно выяснить отношения. Я послушал его, и драться отказался. Поговорили про Си. Как раз тогда я только начинал работать на нём.
   Прошло месяца два, приехал на Палашевский, но домой не зашёл, а остался сидеть в школьном дворе напротив. Стемнело. Мне показалось, что в окнах мелькают две фигуры. Второй, наверное, Сережа, решил я. Стал ждать, когда он уйдёт. Но из подъезда никто не выходит. Вот уже полночь. Свет погас. Кровь ударила мне в голову. Взобрался на железный сарай под нашим балконом, затем на балкон. Стал рвать дверь. Шпингалет отлетел. Вошёл в квартиру - пусто, разобранная кровать. Прошёл по коридору. Входная дверь приоткрыта. Выглянул на лестницу - пролётом ниже Лариса в ночном халате и тапочках, смотрит с испугом. Сразу успокоился сам, успокоил её, извинился и уехал.
  
   В 90-м мы с Ларисой развелись. Лариса оставалась на Палашевском ещё года два, пока не умерла старушка, за которой она присматривала. Родственники старушки помогли Ларисе устроиться в квартиру на Полянке. Снова на условиях ухода теперь за другой старушкой. Почему она мотается по чужим квартирам? Вообще-то Лариса прописана в общежитии. До и во время замужества она ни разу не заговорила о прописке. Мы успели прожить до армии полгода, сильно ссорились, и я решил, что с пропиской лучше не торопиться. В случае развода придётся разъезжаться, а ещё мама, каково ей будет. Мама говорит, пусть Ларису бабушка прописывает. У Ларисы в Москве есть бабушка по отцу. В 85-м, 86-м такое ещё было возможно. Но в 88-м, в бабушкиной квартире появилась Ларисина родственница, молодая девочка, кажется, дочь отца от другого брака. Она вышла замуж, родила и стала жить у бабушки постоянно с мужем и ребёнком. Может быть, эта подвешенность Ларисы в какой-то мере тоже была причиной наших ссор. Ребёнок изменил бы ситуацию, но Лариса не успела доносить и трёх месяцев.
   Некоторое время Лариса работала в редакции зиловской многотиражки, потом в редакции небольшой московской газеты. В моё отсутствие она навещала пару раз Няню, потом след её потерялся. Попугая Кешку Лариса отдала мне. Кешка забавный. Любопытный и общительный. Лариса любила его, и он её тоже. Мне Кешка запомнился в первый день, когда мы принёсли его на Палашевский. Открыли клетку, и он слетел на пол, а пёс тут же схватил его зубами за шиворот. Мы закричали, я подобрал Кешку, а он вцепился в мой палец своими пассатижами и ни разу даже глазом не моргнул. Кешка любит, когда ему чешут затылок. Закрывает глазки. Любит поурчать своим нежным голоском. Он привык ко мне и новой комнате. Клетку его закрываю только на ночь. Днём он свободно летает, топает по шкафам, столу. Садится на полуоткрытую дверь, нагибается, смотрит в кухню и мурлычет. Дважды он слетал на газовую плиту. Пришлось закрывать кухню. Только сяду на диван с пиалой чая, Кешка тут же слетает с двери на неё. Такого не было на Палашевском. Иногда он проваливается в чай ногой: - Сори. Теперь я пью тёплый чай, чтобы он не ошпарил ноги, что может закончиться плоскостопием. И свежезаваренный, потому что Кешка пьёт только такой. Кешка не боится гостей. Он уверенно ходит по праздничному столу напрямик через гарниры и салаты к интересующему его напитку. Из наклонённого бокала он пьёт красное итальянское вино.
  
  
   Мы развелись, но я изредка заезжаю на Палашевский. Однажды увидел на столе хрестоматию по античной литературе. Лариса снова поступила в МГУ на журналистику. Три года назад она заканчивала первый курс, бросила и пошла в технический ВУЗ, кажется автодорожный, где-то в районе Электрозаводской. Проучилась там три года, сдала сессию и вдруг забрала документы. Теперь опять журналистика... Полистал хрестоматию - интересно. Прошёл месяц, другой я вспомнил про хрестоматию и попросил Ларису достать мне список античной и остальной литературы, которую они изучают. Лариса перенаправила меня к подружке Инке, это к её родным в 86-м мы ездили отдыхать в Евпаторию. Инка провела меня в Университет на Моховой и передала списки произведений по зарубежной и русской литературе за полный курс "Зарубежная и русская литература". Где-то полгода эти списки лежали на моём письменном столе дома. Попадутся на глаза, просмотрю и только. Потом взял в библиотеке три, четыре книги наугад. Прочел и решил, что читать лучше последовательно и лучше с учебником литературы. Тот же "Онегин" полон именами античных авторов и героев, героев романов нового времени, известных современников Пушкина. Лучше не спеша подойти к произведению, изучив предыдущую культурную, музыкальную, литературную и художественную историю. Началось большое чтение. Читать подряд по списку мне не удаётся. Десятая или пятнадцатая книга редкость даже в библиотеке. Но учебники по литературе для вузов есть, с него начинаю обязательно.
   В моей домашней библиотеке книг триста, половина - технические. Художественная литература преимущественно русская: Александр Пушкин; Лев Толстой, Михаил Лермонтов; "Преступление и наказание"; Иван Тургенев; Алексей Толстой "Пётр Первый", "Хлеб"; Николай Некрасов. Три, четыре зарубежных детектива, купленных за макулатуру. Хорошие книги были в дефиците до середины 80-х. За двадцать килограммов макулатуры на пункте вторсырья выдавали талон на дефицитную книгу.
   Теперь я покупаю книги в книжном магазине и беру их в библиотеке ДК ЗИЛ. В инженерном корпусе библиотека скудная, во всяком случае, художественная литература. Выхожу из книжного магазина с тремя - пятью новыми книгами. Каждая из моего списка. В книжный хожу не менее двух раз в неделю. В это время букинистические отделы занимают всё большую площадь в магазинах. На прилавках много старых книг - тома библиотеки всемирной литературы или отдельные издания. Выбор очень большой. Я не покупаю полные собрания сочинений. Зачем мне 80-томник Льва Толстого или восьмитомник Лескова или Гоголя? Я пока не знаю этих писателей. Если мне что-то понравится из обязательного списка, только тогда буду думать о приобретении других произведений. Исключение сделал для Чехова и Шекспира. Вообще-то я отдаю себе отчёт, что методички 89-го года, которыми пользуюсь, прошли коммунистическую цензуру. Авторов, которые не любят советскую власть, в них нет. Хорошо, что партия простила тех, кто писал до 1917-го. Иногда покупаю альманахи, заведомо зная, что некоторые из произведений у меня уже есть. Но двух одинаковых произведений у меня не остаётся, отдаю кому-нибудь.
   Кроме книг из списка я покупаю учебники по русской и зарубежной литературе обязательно для ВУЗов, книги по истории искусства, любопытные, на мой взгляд, философские книги, купил библию и закон божий. В законе божьем много интересного и познавательного о церковной службе, утвари, одеянии священников, праздниках и святых. Купил двухтомник Фрейда. Недоступный моему уму человек. Запомнилось лишь: "Ешь ананасы, рябчиков жуй, день твой последний приходит, буржуй".
   Та же история с Шопенгауэром.
   Неожиданно Каутский понравился, уже не помню, как называлась его работа, что-то о происхождении христианства. Скажи на милость, а Ленин ругался на него и топал. Удивил и обрадовал Ницше.
   Каждая покупка книг радость для меня. Преимущественно хожу в крупные магазины: "Библио-глобус" на Лубянке, "Молодую гвардию" на Полянке, "Дом Московской книги" на Калининском проспекте и "Москву" на Тверской. Они все в центре и относительно рядом с метро. Ещё один книжный лежит на моём пути в библиотеку ДК ЗИЛ, на Восточной улице. Иногда делаю обход книжных на Кузнецком мосту и Столешниковом переулке. В некоторых хорошо представлен букинистический отдел, который сильно пополнил мою коллекцию. "Дафниса и Хлою" я купил с рук у пожилого интеллигента. Он стоял у подземного перехода рядом с магазином "Москва". Книга 55-го года издания. В течение десяти лет так и не встретил современного её издания. А "Библио-глобус" мне запомнился приобретением в антикварном отделе двухтомника по литературе средневековья и возрождения, хрестоматии по античности и учебника по русской литературе 16-18 веков. Вот это была радость.
   Друзья, если Вы такие же технари, как я, и у Вас нет друзей или близких, связанных с литературой и искусством, скорее всего Ваши знания по литературе ограничены школьной программой. Если Вы заходите в книжный или библиотеку и затрудняетесь в выборе, воспользуйтесь этим списком.
   Читайте, и Вы обретёте много верных друзей среди писателей и среди их героев. Вы найдёте таких друзей, которых не смогли найти на работе или в институте. Читайте и Вы узнаете о настоящей любви, о сильных и честных людях, о красоте и справедливости. И навсегда сохраните их в своём сердце. Случай помог мне приобрести этот список. Возьмите его, теперь он и Ваш:
  
   Гомер. Одиссея. Илиада.
   Гесиод. Работы и дни.
   Эсхил. Прометей прикованный. Орестея. Персы.
   Софокл. Эдип-царь. Антигона.
   Еврипид. Медея. Ипполит. Ифигения в Авлиде. Алкеста. Ион. Троянки.
   Аристофан. Всадники. Облака. Мир. Лисистрата. Лягушки.
   Исократ. Речи.
   Демосфен. Речи против Филиппа.
   Аристотель. Поэтика.
   Менандр. Брюзга. Третейский суд.
   Плутарх. Сравнительные жизнеописания.
   Лукиан. Похвала мухе. Разговоры богов. Разговоры в царстве мёртвых. Александр или лжепророк.
   Лонг. Дафнис и Хлоя.
   Плавт. Горшечная комедия. Хвастливый воин.
   Цицерон. Речи против Катилины.
   Лукреций. О природе вещей.
   Катулл. Лирика
   Вергилий. Энеида. Буколики. Георгики.
   Гораций. Оды. Эподы. Сатиры.
   Овидий. Метаморфозы. Любовные элегии. Наука любви.
   Петроний. Сатирикон.
   Федр. Басни.
   Марциал. Эпиграммы.
   Ювенал. Сатиры.
   Апулей. Метаморфозы.
   Софокл. Эдип в Колоне. Электра. Филоктет.
   Платон. Пир. Государство.
   Эзоп. Басни.
   Гелиодор. Эфиопика.
   Сенека. Медея. Эдип.
  
  
   Ирландские саги.
   Исландские саги.
   Беовульф.
   Снори Стурлусон. Младшая Эдда.
   Кретьен де Труа. Эрек и Энеида. Ивейн или рыцарь со львом.
   Старшая Эдда.
   Песнь о Роланде.
   Песнь о моём Сиде.
   Песнь о Нибелунгах.
   Поэзия вагантов и трубадуров.
   Роман о Тристане и Изольде.
   Вольфрам фон Эшенбах. Парсифаль.
   Ленгленд. Видение о Петре пахаре.
   Данте Алигьери. Божественная комедия. Новая жизнь.
   Петрарка. Сонеты и канцоны.
   Боккаччо. Декамерон. Фьяметта. Фьезоланские нимфы.
   Пико дела Мирандола. Речь о достоинстве человека.
   Эразм Ротердамский. Похвальное слово глупости. Оружие христианского воина. Письма тёмных людей.
   Вийон Ф. Стихи.
   Рабле. Гаргантюа и Пантагрюэль.
   Ронсар. Стихи.
   Сервантес М. Дон Кишот. Галатея. Нумансия. Назидательные новеллы. Странствия Персилеса и Сихизмунды.
   Лопе де Вега. Собака на сене. Фуенте овехуна. Наказание не мщение.
   Шекспир. Всё.
   Макиавелли. Государь.
   Ариосто. Неистовый Роланд.
   Тассо. Освобождённый Иерусалим.
   Ульрих фон Гуттен. Диалоги.
   М. Наваррская "Гептамерон" (купил в киоске у Музыкального театра Станиславского перед спектаклем)
   Деперье. Кимвал мира. Новые забавы.
   Дю Белле. Стихи. Защита и прославление французского языка.
   Монтень. Опыты.
   Чосер Джефри. Кентерберийские рассказы.
   Т. Мор. Утопия.
   К. Марло. Трагическая история доктора Фауста.
  
   Кальдерон П. Стойкий принц. Жизнь есть сон. Врач своей чести.
   Корнель П. Сид. Гораций. Родогуна.
   Расин Ж. Андромаха. Британик. Федра.
   Мольер Ж.-Б. Тартюф. Дон Жуан. Мизантроп.
   Буало Н. Поэтическое искусство.
   Дефо. Робинзон Крузо. Моль Флендерс. История полковника Джека.
   Свифт. Путешествия Гулливера. Сказка бочки.
   Филдинг. Приключения Джозефа Эндрюса. История Тома Джонса, гадёныша. История покойного Джонатана Уайльда, великого.
   Стерн. Сентиментальное путешествие. Жизнь и мнения Тристама Шенди, джентльмена.
   Бернс. Избранные произведения.
   Лесаж А.Р. Похождения Жиль Бласа из Сантильяны.
   Прево. Манон Леско.
   Вольтер. Заира. Магомет. Задиг. Кандид. Простодушный. Орлеанская девственница.
   Дидро. Монахиня. Племянник Рамо. Жак-фаталист. Беседы о "Побочном сыне". Рассуждения о драматической поэзии. Парадокс об актёре. Салоны.
   Руссо. Исповедь. Юлия или новая Элоиза. Трактаты.
   Бомарше. Сивильский цирюльник. Женитьбы Фигаро.
   Лессинг. Эмилия Галотти.
   Гёте. Страдания молодого Вертера. Фауст. Лирика. Баллады. Гец фон Берлихинген. Эгмонт. Ифигения в Тавриде. Торквато Тассо. Годы учения Вильгельма Мейстера. Годы странствий Вильгельма Мейстера.
   Шиллер. Коварство и любовь. Разбойники. Дон Карлос. Мария Стюарт. Вильгельм Телль. Лирика. Баллады. Валленштейн.
   Честерфилд. Письма к сыну.
   Дуремар. Жизнь и удивительные приключения Карабаса Барабаса.
   Тирсо де Молина. Дон Хиль, зелёные штаны. Севильский озорник или каменный гость.
   Гонгора. Лирика.
   Кеведо. История жизни пройдохи по имени дон Паблос.
   Грассиан. Карманный оракул. Критикон. Остроумие или искусство изощренного ума.
   Скаррон. Комический роман.
   Сирано де Бержерак. Иной свет или государства и империи луны.
   Фюретьер. Мещанский роман.
   Мари Мадлен де Лафайет. Принцесса Клевская.
   Лафонтен. Басни.
   Ларошфуко. Максимы. Мемуары.
   Лабрюйер. Характеры.
   Паскаль. Мысли.
   Вондел. Люцифер. Адам в изгнании. Ной.
   Джонсон. Вольпоне.
   Бомонт и Флетчер. Фмластр. Трагедия девушки.
   Мильтон. Потерянный рай.
   Гриммельсгаузен. Симплициссимус
   Смоллетт. Путешествие Хамфри Клинкера.
   Голдсмит. Векфильдский священник.
   Шеридан. Школа злословия.
   Монтескьё. Персидские письма.
   Вовенарг. Размышления и максимы.
   Мариво. Жизнь Марианны.
   Делиль. Сады.
   Шадерло де Лакло. Опасные связи.
   Бернарден де Сен-Пьер. Поль и Виргиния.
   Лессинг. Мина фон Барнхельм. Натан мудрый. Лаокоон. Гамбургская драматургия.
   Виланд. История абдеритов.
   Гольдони. Слуга двух господ. Трактирщица. Кьоджинские перепалки.
   Гоцци. Король олень. Турандот. Любовь к трём апельсинам.
  
   Шатобриан. Рене.
   Констан. Адольф.
   Виньи. Сен Мар. Четтертон.
   Беранже. Песни.
   Санд. Индиана. Орас.
   Гюго. Эрнани. Собор парижской богоматери.
   Гофман. Золотой горшок. Маленький Цахес. Записки кота Мура. Щелкунчик. Песочный человек. Повелитель блох.
   Клейст. Кетхен из Гейльброна. Разбитый кувшин.
   Гейне. Книга песен. Романтическая школа в Германии. Германия. Зимняя сказка. Путешествие по Гарцу.
   Байрон. Чайльд Гарольд. Корсар. Манфред. Каин. Дон Жуан. Лирика. Бронзовый век. Двое Фоскари.
   Шелли. Освобождённый Прометей. Восстание ислама.
   В.Скотт. Айвенго. Квентин Дорвард. Роб Рой. Пуритане.
   В. Ирвинг. Новеллы.
   Ф.Купер. Шпион. Последний из могикан. Пионеры.
   Э.По. Избранное.
   А. Мюссе. Лоренваччо. Любовью не шутят. Исповедь сына века.
   В. Гюго. Человек, который смеётся. Девяносто третий год. Ориенталии.
   Новалис. Генрих фон Офтендинген.
   Шамиссо. Удивительная история Петера Шлемиля.
   Кольридж. Песнь о старом моряке.
   Шелли. Королева Маб. Джулиан и Маддало. Апонаис.
   Мицкевич. Конрад Валленрод. Дзяды. Пан Тадеуш. Крымские сонеты.
   А. Мандзони. Обрученные.
   Уго Фосколо. Последние письма Джакопо Ортиса.
   Сильвио Пелико. Мои темницы.
  
   Бальзак. Неведомый шедевр. Шаргеневая кожа. Отец Горио. Евгения Гранде. Утраченные иллюзии. Кузен Понс.
   Стендаль. Красное и чёрное. Пармская обитель. Люсьен Левен. Жизнь Анри Брюлара.
   Мериме. Матео Фальконе. Кармен. Двойная ошибка.
   Диккенс. Посмертные записки Пиквикского клуба. Мартин Чезлвит. Холодный дом. Тяжёлые времена.
   Теккерей. Яркарка тщеславия.
   Флобер. Госпожа Бовари. Воспитание чюйств.
   Доде. Тартарен из Тараскона.
   Бодлер. Цветы зла.
  
   Э.Золя. Жерминаль. Карьера Ругонов.
   Ги де Мопассан. Жизнь. Милый друг. Под солнцем. Новеллы. Монт Ориоль. Сильна как смерть. Пьер и Жан.
   А Франс. Остров пингвинов. Боги жаждут. Таис. Из цикла "Современная история": Господин Бержере в Париже. Преступление Сильвестра Боннара. На белом камне.
   У. Уитмен. Листья травы.
   М.Твен. Янки при дворе короля Артура. Памфлеты. Приключения Гекльберри Финна.
   Д. Лондон. Мартин идеен. Железная пята. Люди бездны. Что значит для меня жизнь.
   Т. Гарди. Джуд Незаметный. Тэсс из рода д'Эбервилей. Мэр Кэстербриджа.
   Д. Голсуорси. Собственник. Остров фарисеев.
   Г. Ибсен. Бранд. Пер Гюнт. Столпы общества. Нора или кукольный дом. Строитель Сольнес. Борьба за престол.
   Б.Шоу. Дом вдовца. Цезарь и Клеопатра. Пигмалион.
   Г. Гауптман. Ткачи. Потонувший колокол. Перед заходом солнца. Перед восходом солнца.
   Г. Уэллс. Война миров.
   Р. Роллан. Жан Кристоф. Кола Брюньон. Очарованная душа.
   О. Уайльд. Портрет Дориана Грея.
   М. Метерлинк. Синяя птица.
   Э. Войнич. Овод.
   Ш. Костер. Легенда о Уленшпигеле.
  
   М. Пруст. По направлению к Свану. У Германтов. Содом и Гоморра.
   Р. Мартен дю Гар. Семья Тибо.
   Ф. Мориак. Тереза Дескейру. Клубок змей. Агнец.
   А. Сент-Экзюпери. Планета людей. Военный пилот. Маленький принц.
   Ж.-П.Сартр. Блохи. Судороги.
   А. Камю. Чума. Калигула
   А. Роб Грийе. В лабиринте.
   К. Симон. Дороги Фландрии.
   Н. Саррот. Вы их слышите?
   Леклезио. Пустыня.
   П. Модиано. Улица тёмных лавок.
   П. Ажар. Жизнь впереди.
   Э. Ионеско. Носорог.
   Ф. Саган. Немного солнца в холодной воде.
   А. Жид. Фальшивомонетчики.
   Ж. Бернанос. Дневник сельского священника.
   Г. Манн. Верноподданный. Юность короля Генриха 4-го.
   Т. Манн. Буденброки. Доктор Фаустус.
   Б. Брехт. Трёхгрошовая опера. Матушка Кураж и её дети.
   Г. Бёлль. Бильярд в половине десятого.
   А. Зегерс. Мёртвые остаются молодыми.
   Дж. Джойс. Улисс.
   Дж. Олдридж. Дипломат. Герои пустынных горизонтов.
   Дж. Оруэлл. 1984.
   Д. Мердок. Чёрный принц.
   Т. Драйзер. Сестра Кери. Американская трагедия.
   Дж. Стейнбек. Гроздья гнева. Зима тревоги нашей.
   Э. Хемингуэй. Прощай, оружие. По ком звонит колокол. Старик и море.
   Дж. Селинджер. Над пропастью во ржи.
   Дж. Апдайк. Кентавр.
   Сноу Колидоры власти.
   А. Миллер. Смерть коммивояжёра.
   Т. Уильямс. Трамвай "желание.
   К. Воннегут. Бойня номер пять.
   Дж. К. Оутс. Сад радостей земных.
   Ф.С. Фитцджеральд. Ночь нежна. Алмазная гора. Волосы Вероники. Эссе.
   С.Цвейг. Мария Антуанетта. Амок.
   Г.Маркес. Сто лет одиночества.
   Х. Кортасар. Ирга в классики.
   Э.М.Ремарк. На западном фронте без перемен. Время жить и время умирать.
  
  
   М. Ломоносов. Ода на день восшествия на престол Елизаветы Петровны.
   Сумароков. Стихотворения.
   Тредиаковский. Стихотворения.
   Г. Державин. Стихотворения.
   Н. Карамзин. Бедная Лиза. История государства Российского.
   Д. Фонвизин. Недоросль. Бригадир.
   Бенедиктов. Пиши, поэт! Киев.
   Кольцов. Стенька Разин. На заре туманной юности. Лес.
   А. Грибоедов. Горе от ума.
   А. Пушкин. Евгений Онегин. Полтава. Египетские ночи. Граф Нулин. Домик в Коломне. Гаврилиада. Повести Белкина. Капитанская дочка. Дубровский. Медный всадник. Борис Годунов. Руслан и Людмила. Сказка о семи богатырях. Пиковая дама. Сказка о золотом петушке.
   Ф. Тютчев. Зима не даром злится. Весна. Я встретил Вас и усё былое. Когда дряхлеющие силы. Люблю грозу в начале мая.
   М. Лермонтов. Предсказание. Смерть поэта. Бородино. Когда волнуется желтеющая нива. Кинжал. Первое января. Дума. Родина. Завещание. Прощай, немытая Россия. На севере диком. Выхожу один я на дорогу. Сон. Валерик. Пророк. Княгиня Лиговская. Песня про купца Калашникова. Мцыри. Демон. Маскарад. Вадим. Герой нашего времени.
   Н. Гоголь. Вечера на хуторе близь Диканьки. Миргород. Петербургские повести. Ревизор. Женитьба. Игроки. Театральный разъезд. Мёртвые души.
   Погорельский. Лафертовская маковница.
   Павлов. Именины. Ятаган. Аукцион.
   Лажечников. Ледяной дом. Последний новик.
   А. Бестужев-Марлинский. Фрегат "Надежда".
   В.Одоевский. Сильфида. Княжна Мими. Саламандра.
   В.Сологуб. Тарантас. Метель.
   Григорович. Антон-горемыка.
   А. Герцен. Былое и думы. Доктор Крупов. Сорока - воровка. Кто виноват.
   Дружинин. Полинька Сакс.
   А. Чаадаев. Философические письма.
   Ф. Достоевский. Бедные люди. Записки из мёртвого дома. Униженные и оскорблённые. Записки из подполья. Преступление и наказание. Идиот. Бесы. Братья Карамазовы. Игрок. Скверный анекдот. Дядюшкин сон.
   И. Гончаров. Обыкновенная история. Обломов. Обрыв.
   И. Тургенев. Параша. Разговор. Помещик. Петушков. Записки охотника. Месяц в деревне. Дневник лишнего человека. Ася. Фауст. Первая любовь. Рудин. Дворянское гнездо. Накануне. Отцы и дети. Новь. Дым. Стихотворения в прозе.
   А. Островский. Свои люди - сочтёмся. Бедность не порок. Доходное место. Гроза. Горячее сердце. Бешенные деньги. Лес. Волки и овцы. Бесприданница. Без вины виноватые. Снегурочка. Пьесы о Мише Бальзаминове.
   Н. Чернышевский. Что делать? Пролог.
   Н. Некрасов. Поэмы: Мороз, красный нос. Коробейники. Саша. Кому на Руси жить хорошо. Дедушка. Русские женщины. Современники.
   Н. Помяловский. Мещанское счастье. Молотов. Очерки бурсы.
   Ф. Решетников. Подлиповцы.
   В. Слепцов. Трудное время.
   А. Толстой. Царь Фёдор Иоаннович. Князь Серебряный. Стихотворения.
   А. Фет. Стихотворения.
   М. Салтыков-Щедрин. Губернские очерки. Помпадуры и помпадурки. История одного города. Благонамеренные речи. Господа Головлёвы. Убежище Монрепо. За рубежом. Сказки. Пошехонская старина.
   Л.Толстой. Детство. Отрочество. Юность. Севастопольские рассказы. Утро помещика. Люцерн. Казаки. Война и мир. Анна Каренина. Смерть Ивана Ильича. Воскресение. После бала. Хаджи Мурат. Плоды просвещения. Власть тьмы. Живой труп. Не могу молчать.
   В. Гаршин. Происшествие. Трус. Художники. Денщик и офицер. Красный цветок. Сказание о гордом Агее. Сигнал.
   В. Короленко. Без языка. Сон Макара. Чудная. Огоньки. Убивец. Лес шумит. Слепой музыкант. Река играет. Мгновение. Парадокс. Сказание о Флоре. В дурном обществе.
   А. Чехов. Смерть чиновника. Толстый и тонкий. Хамелеон. Маска. Злоумышленник. Унтер Пришибеев. Тоска. Горе. Степь. Скучная история. Дуэль. Чёрный монах. Попрыгунья. Спать хочется. Палата номер 6. Дом с мезонином. Мужики. В овраге. Человек в футляре. Крыжовник. Ионыч. Душенька. Дама с собачкой. Невеста. Чайка. Три сестры. Дядя Ваня. Вишнёвый сад. Иванов. Хористка. Размазня. Дочь Альбиона. Анюта.
   Л.Андреев. Баргамот и Гараська. Петька на даче. Мысль. Бездна. Жизнь Василия Фивейского. Иуда Искариот. Тьма.
   И. Анненский. Кипарисовый ларец.
   К. Бальмонт. Будем, как солнце.
   А.Белый. Пепел. Петербург.
   А.Блок. Стихи о Прекрасной Даме. Снежная маска. На поле Куликовом. Вольные мысли. Страшный мир. Чёрная кровь. Ямбы. Кармен.
   В. Брюсов. Граду и миру. Третья стража.
   И. Бунин. Окаянные дни. Антоновские яблоки. Деревня. Суходол. Братья. Господин из Сан-Франциско. Лёгкое дыхание. Чистый понедельник. Солнечный удар. Митина любовь. Жизнь Арсеньева.
   М. Горький. Старуха Изергиль. Бывшие люди. Мальва. Однажды осенью. Фома Гордеев. Исповедь. Ледоход. Страсти-мордасти. Покойник. Детство. В людях. Мещане. На дне. Дачники.
   Н.Гумилев. Колчан. Костёр. Огненный столп.
   Е. Замятин. Уездное.
   А. Куприн. Молох. Олеся. Поединок. Гамбринус. Листригоны. Гранатовый браслет. Яма. Суламифь.
   О. Мандельштам. Камень.
   А. Ахматова. Вечер. Четки. Белая стая.
   Маяковский. Стихи 1910-х годов.
   А. Ремизов. Крестовые сёстры. Пруд.
   Ф.Сологуб. Мелкий бес.
   И. Шмелёв. Лето господне.
   М. Зощенко Рассказы 20-х, 30-х годов, Голубая книга.
   М. Цветаева. Стихотворения 1910-х.
   М. Булгаков. Бег. Белая гвардия. Собачье сердце. Мастер и Маргарита. Театральный роман.
   А. Платонов. Котлован. Чевенгур.
   М. Шолохов. Тихий Дон. Поднятая целина. Судьба человека.
   А. Толстой. Эмигранты. Хождение по мукам. Гиперболоид инженера Гарина. Пётр Первый.
   А. Макаренко. Педагогическая поэма.
   Б. Пастернак. Доктор Живаго. Стихотворения.
   А. Гайдар. Судьба барабанщика. Тимур и его команда. Голубая чашка.
   Арбузов. Иркутская история. Таня.
   А. Вампилов. Старший сын.
   А. Солженицын. В круге первом. Архипелаг ГУЛАГ.
   Л. Гумилёв Этногенез и биосфера Земли. От Руси до России.
  
   Детские книги я тоже покупаю и читаю с удовольствием: "Приключения Карандаша и Самоделкина" Юрия Дружкова; "Старик Хоттабыч" Лазаря Лагина; "Приключения капитана Врунгеля" А.Некрасова; "Мери Поппинс" Памелы Треверс; "Путешествие Нильса" Сельмы Лагерлёф; "Алиса в стране чудес, Алиса в зазеркалье" Льюиса Кэрролла, "Малыш и Карлсон" Астрид Линдгрен; "Пиноккио"; "Дядя Фёдор" Эдуарда Успенского; "Чингачгук и день забот", "Чингачгук идёт в гости" Алана Милна в переводе Заходера; "Что я видел" Бориса Жидкова, с чудесными с иллюстрациями 40-50-х годов; стихи Агнии Барто, Корнея Чуковского, любимого Николая Носова, Виктора Драгунского, Сергея Михалкова, Анатолия Рыбакова, Анатолия Алексина.
   В "Библио-Глобусе" однажды увидел третий том истории музыки. Заинтересовался, но покупать не стал: во-первых: отдельный том, а во-вторых: лучше сначала прочесть. В библиотеке ДК Истории музыки нет, но мне заказали её по межбиблиотечному абонементу в Библиотеке иностранной литературы. На чтение тома дают две недели, в случае задержки за каждый день начисляются большие пени. Пропускаю непонятные мне крючочки и загогульки и читаю биографии композиторов, о музыкальных стилях и инструментах. Что-то переписываю в тетрадь - чтобы всегда иметь под рукой. Учебника по русской литературе 19-го века у меня тоже нет пока. И потому биографии русских писателей кочуют из него в мою тетрадь.
   После того, как я стал получать книги из библиотеки иностранной литературы, я понял, что там есть всё и решил записаться.
   Расположена она очень неудачно, приходится идти пешком от метро минут пятнадцать по шумным улицам. Сначала я разузнал, что нужно для вступления. В следующий раз принёс фотографию, паспорт. Сделали мне пропуск, поднимаюсь в абонемент, а тут меня спрашивают: на каком языке предпочитаете литературу. Вот так раз. Я думал, что найду здесь зарубежную литературу - то есть иностранную, а иностранная, оказывается, на иностранных языках. Ничего, вскоре я записался в публичную Некрасовскую.
  
   Сделал для себя базу данных по книгам, точнее не по книгам, а по произведениям, в виде:
   "Период?Автор?Произведение; в библиотеке; прочитано; качество" и включил в неё свой список. Меня интересуют три вещи: есть ли книга в домашней библиотеке, прочитана ли она и понравилась или нет. Хорошие книжки я отмечаю плюсом, нехорошие - минусом. Никаких особенных функций в базе данных нет - лишь поиск. Отсортированы записи по историческим периодам; внутри периодов по фамилиям авторов, внутри фамилий по названиям произведений.
   В это же время сделал базу по любимым отечественным фильмам, актёрам и режиссёрам. Она немного сложнее, чем книжная. При выборе фильма он показывает всех занятых в нём актёров, а при выборе актёра - все фильмы, в которых он снялся. Интерфейс примитивный, без графики, без мыши.
  
   В зоомагазине на Метростроевской мы с мамой купили двух ткачиков с клеткой. Это совсем маленькие птички. Если осторожно взять её в кулак, торчать будет только головка. Летают они необычно - как пчёлки или стрекозы. Зависают на одном месте, а крыльев не видно. Клетка стоит в моей комнате. Вечером я накрываю её тряпочным чехлом, чтобы ткачикам не мешал свет лампы или телевизора. Когда возвращаюсь домой поздно и включаю свет, самочка недовольно ворчит под покрывалом. Однажды положил в клетку ваты - может, гнездо сделают? Работа закипела. Птички весь день добросовестно отщипывали от ваты кусочки, мочили их в поилке и развешивали сушиться на ступеньках лесенки.
  
   Виктор принёс мне почитать книгу Поля Брэгга о здоровом питании и образе жизни, отдельные главы. Очень любопытно.
   Большинство зиловцев питаются в обед на рабочем месте, потому что в стране скачет крутая инфляция. Чтобы не рухнула столовая, завод выдаёт работникам льготные талоны на обед, но они покрывают всё меньшую и меньшую часть обеда. Виктор в обед питается листками капусты и морковью, которые приносит из дома. Я тоже включил в постоянный рацион капусту и морковь, но сосиски и хлеб тоже беру. Когда три года назад вернулся из армии, за обедом съедал шесть, семь кусков белого. В основном с супом. Хлеб во всех заводских столовых бесплатный, но дело не в этом, а в привычке. За два года количество кусков за обедом сократилось до двух. Брэгг убедил меня расстаться с солью и чаем. Это было не сложно. С детства не солил ни помидоры, ни яйцо, ни свежие огурцы, ни чёрный хлеб. Перестал покупать соль для себя, только, если мама попросит - для неё. Соль попадает в мой желудок иногда из маминого супа или из блюд заводской столовой. Вместо чая стал пить компот из сухофруктов, какао или кофе.
   У меня единый проездной на все виды транспорта на неограниченное количество поездок. Поэтому часто после работы по дороге домой выхожу на Арбате, чтобы пройтись по трём его магазинам "Овощи-фрукты". Покупаю сухофрукты для компота, или просто пожевать изюм, чернослив, финики, инжир, капусту, морковь. В других овощных скудный выбор (например, в нашем), а продовольственных рынков ещё нет.
   Возвращаюсь домой на троллейбусе "Б" от Смоленской площади до парка культуры, а потом на 31-м или метро. Или сажусь на 31-й на Гоголевском и еду по бульварам. Мне больше нравится смотреть на бульвары и Остоженку, чем ехать в подвале.
   О питьевой воде я тоже решил позаботиться. Никаких фильтров ещё не продают, и потому я отстаиваю воду в трёхлитровой банке. Кладу в неё толстую серебряную цепочку от дедушкина брегета. Микробы не выносят блеска серебра и уходят искать лучшей доли.
   Ушло в прошлое сливочное масло и молоко. В школьные годы мама мазала мне утром бутерброд. А вечером жарила на масле. Году к 83-84-му масло подорожало, потом стало дефицитом. За ним стояли длинные очереди, продавали одну пачку в руки. Партия стала в масло что-то добавлять. На сковородке оно пенится большими пузырями. Отныне сливочное масло попадает в мой желудок только из пирожных или торта с кремом. Для жарки и салатов я использую подсолнечное нерафинированное масло. Как замечательно оно пахнет. Если срок хранения растительного превышает четыре, пять месяцев, значит, его всё-таки прогоняли через бензол.
   Без молока обойтись сложнее. Ну, какао, ладно. А как есть манную кашу на воде? В результате с манкой тоже расстался, осталась геркулесовая на воде.
   Теперь я прикидываю, смогу ли воздержаться от:
   - сахара
   - копчёностей
   - консервов
   - мучного
   - животных жиров и растительных, прошедших обработку
   - молока и мороженого (кроме молочнокислых продуктов)
   - продуктов вторичной переработки - полуфабрикатов
   - кофе, синтетических напитков
   - приправ, горчицы, кетчупов
  
   Консервы-пельмени-голубцы я и раньше редко ел. Бросил сосиски, но "докторская" сохранила свои позиции. Яиц съедаю до тридцати в месяц. Брэгг говорит об одном, двух в неделю. Уменьшить не в моих силах.
   "Любовь" к горчице мне привили в Соснах. Глину легче есть. К кетчупу равнодушен. Томаты - паслёновые. Баклажаны тоже. Значит слегка-насмерть ядовитые. Нравится баклажанная икра и лечо, но могу и не прикасаться к ним годами.
   В продуктах стали появляться искусственные красители, ароматизаторы и другие добавки. Мне стыдно перед своим желудком, печенью, почками отправлять внутрь какую-нибудь дрянь. Я дружу со всеми своими органами, и они платят мне тем же.
   От синтетических напитков тоже было легко отказаться.
   Кондитерские изделия - моя ахиллесова пята. Это только Мальчиш-Кибальчиш может без варенья.
   Все изменения в моём питании проходят постепенно, год за годом, без скачков и усилий.
  
   На месте кафе "Лира" открылась первая в Москве закусочная "Макдоналдс". Очередь в "Макдоналдс" движется час или больше, и опоясывает сквер между Тверской улицей, бульваром, Бронной и Сытинским. Стоять скучно. Хотели устроить проверку документов, но никто не показывает. Закуска в Макдоналдс: бутерброд, жареный картофель, стаканчик киселя обходится в пять рублей. Это приемлемо при зарплате в сто девяносто. Непривычно чистый туалет, как во дворце съездов. В закусочной чисто, стулья и столы прочно вмонтированы в пол. Ничего невозможно унести или сломать. Если поднос с едой падает на пол, его тут же заменяют в полном объеме.
  
   Возобновилась наша дружба с Володей, он тоже живёт на Фрунзенской. Мы случайно встретились и обменялись телефонами. Володя тоже разведён. Ходим в Макдоналдс, в кино. У него пудель и я иногда составляю ему компанию, гуляем вечером по третьей Фрунзенской.
   Зимой мы стали ездить на лыжную базу в Жуковке. Мама достала два пропуска мне и Володе. В выходной мы садимся на автобус у дома пятьдесят по набережной, который везёт нас до самой базы. Приехали, выбрали лыжи и ботинки. Переоделись. Вещи лежат свободно на лавочке, никто их не возьмёт. В раздевалке душ, но это уже после лыж. А пока выходим и километра два катимся до Птичьей поляны и обратно. На поляне, подставив лица солнышку, стоят много лыжников, московских и Одинцовских. Или катимся до крутых горок, это чуть подальше, почти у Одинцово. Возвращаемся, переодеваемся. В запасе полчаса - можно посидеть в буфете за тарелочкой сосисок.
  
   В марте мы с Володей поехали по заводской путёвке в Таллинн, на четыре дня. Мне удалось достать путёвку и для него. Вдвоём нам будет интереснее. Володе платить ничего не пришлось, он проходил как работник завода. На Ленинградском вокзале собралась группа из тридцати человек. Некоторых путешественников я знаю: с Лёнькой учились в одной группе, его жена когда-то мне нравилась, но предпочла Лёньку. Знаю двух девушек с третьего этажа инженерного, за одной я ухаживал.
   В нашем купе едут: Володя, я, девушка Надя и молодая женщина чуть старше нас. Надя мне понравилась. В автобусе, который вёз группу в гостиницу, я сел вместе с ней и безостановочно болтал. В гостинице наша группа столпилась у администратора, стали сдавать паспорта на прописку. Решение пришло сразу. Володю некогда предупреждать. Взял у Нади паспорт и подал вместе со своим, а сам продолжаю пудрить ей мозги. Прошло, надо же, нас прописали вместе! Совсем недавно за такое можно было лишиться комсомольского билета у развёрнутого красного знамени. Володя надулся. Его поселили с каким-то незнакомцем. Я даже объясниться и извиниться перед ним не смог, не отходил от Нади. На второй день Володя успокоился. Но всё-таки я ему подпортил: одному сложнее роман завесть. Тем более - всего четыре дня.
   В гостиничном номере окна со щелями в палец толщиной, сильно дует. Жмёмся с Надей друг к другу. Полно медлить. Счастье хрупко. Поцелуй меня, голубка, юность - рвущийся товар.
   8-го марта группа с экскурсоводом пешком идёт по старому Таллинну. Вдруг - толкучка. В Москве такие же толкучки: разнообразные люди стоят в ряд и держат в руках свой товар. Торгующие провожают взглядами нашу группу, как почётный караул Черчилля.
   - Здравствуйте, товарищи продавцы с рук!!
   Пауза (набирают в лёгкие воздух) ....
   - Гутен
   морген,
   геноссе
   туристы!!
   Эхо отразилось от башни Толстая Маргарита и предмостных укреплений Морских ворот.
   - Поздравляем Вас с началом нового весеннего дня! Бог в помощь!!
   - Уррр-а-а!! ... Урр-а-а-а!! .... Урр-а-а-а!!!
   В конце торгующего ряда - люди продают букеты цветов. Мне повезло - выбрал своей голубке ландыш с веточкой аспарагуса. Больше подобных букетиков нет, другие мужчины купили стандартные букеты.
   В каком-то костёле слушаем орган. Красиво. Это здесь снимали эпизоды из "Последней реликвии".
   В кафе с каменными средневековыми сводами нашу группу напоили грогом - подогретым портвейном "Кавказ". Два сорок две бутылка.
  
   В августе 91-го по зиловской путёвке поехал в Архипо-Осиповку (Осипо-Ахриповку, как говаривал капитан второго ранга Ревунов-Караулов). Это посёлок, на черноморском побережье Кавказа, между Геленджиком и Туапсе. Поезд тбилисский, отправляется с Курского вокзала. Меня предупредили, что если проводник спросит за бельё 8 рублей 30 копеек, то нужно давать или 8 рублей 30 копеек, или 9 рублей или 10 рублей, но никак не 25 или 100, потому что сдачи не будет. Такие обычаи.
   Днём ехали по Донбассу. Возникает тяжёлое чувство, когда смотришь на высокие шахтные отвалы. Как тут живут?
   В нашем вагоне едут десяток других архиповских курортников: выводок с родителями, две пары и отдельные зиловцы. Вышли из поезда поздно вечером на станции Горячий ключ. Кто-то сказал, что вот, вот будет автобус для нас. Автобуса так и не было. Ночевали на станции в креслах. Ранним холодным утром, когда ещё ничто не движется, на небе ни облачка, а красное солнышко показалось над созревшими грушами, наш отряд пришёл на автобусную станцию и взял билеты на первый рейс до Архипо-Осиповки. Автостанция - деревянный домик, как в фильмах про целину. Ничто вокруг не тронуто цивилизацией. Первый автобус пошёл через два часа. Ехать пришлось стоя, в переполненном автобусе, на ногах лежат чьи-то узлы, корзины и чемоданы. Загорелые женщины, с белыми платками на голове громко беседуют между собой. Солнышко припекает, в автобусе душно и потекли капельки по лицу. Наконец-то, Архипо-Осиповка. А до турбазы, оказывается, ещё несколько километров. Спросил таксистов:
   - Сколько стоит до турбазы?
   - 80 рублей.
   - А далеко она?
   - Вон за той горой.
   Если сесть по четыре в машину, то получится по 20 рублей на каждого. Всё равно это дорого. 20 рублей стоит железнодорожный билет до Москвы. Нет, мы уж сами, как-нибудь. Сели на местный автобус и проехали две остановки в сторону турбазы. У подножия горы указатель на турбазу и грунтовая дорога, теряющаяся за поворотом в кустах. Мы бодро всем табором с чемоданами и сумками пошли по дороге. Дорога вьётся, видно всего шагов на сто вперёд. Кажется: вот сейчас за поворотом появится наша турбаза. Нет. Значит за следующим непременно. А дорога уходит вверх и вверх, а Солнце печёт затылок, а чемоданы и сумки в руке. Минут через 15 нас нагнал автобус модели "Фердинанд". Сели, оказалось, что это турбазовский и нам здорово повезло, потому что он ходит один раз в сутки. Больше никакого транспорта на турбазу не идёт. Ехали быстро по извилистой дороге. Справа гора - слева пропасть, слева гора - справа пропасть. Добрались минут за сорок. За сколько бы мы добрались, если продолжали идти пешком? На всём пути ни одного домика, только горы и пропасти.
   Турбаза лежит в ущелье между двух гор. Горы похожи на раздвинутые ноги Гулливера, расширяющиеся к морю. Солнца так много, что виноград на глазах становится чёрным. Получили комнаты. Надел плавки и сразу полетел купаться - смыть липкость, заработанную в автобусе. Пляж галечный, камушки скользкие. Когда-то в Евпатории был песок.
   На рассвете бегаю по дорожкам базы, которые быстро заканчиваются, превращаясь в тропинки, забирающие круто в гору. То тут, то там рычат кабаны, воют медведи и волки, как будто это их личная тропинка.
   Читаю книгу, которую захватил с собой из дома. Играю в настольный теннис со студентами украинцами или в компьютерную игру "Пакмен" на советской машине "Искра". Играть можно лишь до пяти вечера, после не позволяет влажность. Меня обступают детишки, визжат и прыгают. У них почти не получается, а у меня накоплен некоторый опыт. Вечером крутят фильм в металлическом сарае с высоким потолком. Часть мужчин тут же курит. Это не вызывает возражений окружающих.
   Берегом моря мимо нас в сторону Геленджика прошёл путешественник. Одежда на нём выгорела, кожа задубела от ветра и солнца, волоски на висках и бороде золотистые.
   Узнал, что берегом до Осиповки ближе, чем через горы. Всего километров пять. Решил сходить. А так как телефонов на турбазе нет, то наши Зиловцы попросили меня заодно позвонить кому-то, а также купить обратные билеты в Москву. Вышел рано, солнце светит в лицо все два часа пути. В Осиповке заказать билеты не удалось. Но мне посоветовали сходить в совминовский санаторий поблизости. Там проблем не было. Возвращаюсь назад - солнце успело развернуться и снова светит в лицо. Иду и через каждые двадцать минут снимаю майку и смачиваю её в море. Ненадолго, но помогает. Почти у турбазы на камнях лежит в чём мать родила молодая девчонка. Красивая. Рядом с ней другая, в купальнике. Мои лицо и ноги сильно обгорели.
   К единственному турбазовскому пирсу подошёл теплоход. Это экскурсия в Геленджик. Долго плывём вдоль берега. Работает видеомагнитофон, смотрим "Полицейскую академию". В Геленджике пляж песочный, видимо песок завезли. Городок низенький, тихий. Сходили в дельфинарий. Умные милые дельфины. Стало жарко. По трибунам разносят бледно-жёлтую воду в целлофановых запаянных колбасках и сахарную вату на палочке. Другой воды или соков нет. В целлофановых колбасках обычная вода, подкрашенная гуашью, с болотным вкусом. Жарко. Никаких киосков поблизости нет. Только в порту нашёл киоск, где купил стаканчик с красноватой жидкостью. Пригубил и сразу вылил. Брр. Впервые столкнулся с таким неприкрытым обманом.
   В Архипо-Осиповке винное раздолье. Домашнее вино продают у каждого домика и на открытом рынке. В магазине стакан сухого вина стоит рубль. В Москве бутылка сухого шесть - семь рублей. Соседи мои по комнате - семейная пара, купили трёхлитровую банку красного вина, а я шампанское Абрау-Дюрсо. Вечером уже на турбазе выяснилось, что в их банке уксус. Им было жаль выливать. Распили шампанское, раз такое дело.
   Числа 21-го пошли слухи о путче в Москве. На турбазе нет ни радио, ни телевизоров. Кто-то слышал радио и передал своими словами. Администрация турбазы сразу запретила пользоваться водными велосипедами (рядом Турция) и готовилась к встрече с хлебом-солью и арестам. Настроение упало. Неужели опять всё по-старому. Через день-два узнали, что путч провалился.
   Возвращались в Москву другим путём. Уезжали с базы ранним утром, в полной темноте. С гор хорошо видна обозначенная точками огней Осиповка. На автобусе доехали до Новороссийска. Перед последним холмом, загораживающим город, вдоль дороги стоят красивые сосенки. Иглы у них заметно больше, чем у подмосковных. Новороссийск весь белый. Белые дороги, листья деревьев, трава, дома. Это пыль цементного завода.
   Сели на поезд. Наш литерный без происшествий проследовал станции Гайдук и Нижнебаканскую. По соседним путям навстречу прошёл товарняк с лесом. В кабине машиниста мелькнула улыбка Пал Андреича Кольцова, адъютанта главнокомандующего.
   Под Тулой наш поезд стоял целый час. Рядом состав с низкими десантными танками. Словно игрушечные, ниже часового, который стоит рядом.
  
   Мне вдруг захотелось обойти московские театры. Раньше, когда мы жили с Ларисой, такой же интерес однажды возник к кинотеатрам. Случайно. Тогда на экраны вернулись старые любимые фильмы. Часто они шли бог весть где, приходилось ездить по всей Москве, лишь бы посмотреть "Операцию Ы" или "Карнавальную ночь". В Москве сотня с небольшим кинотеатров. Когда побывал в большинстве из них, вошёл во вкус. Смотрю афишу: так, здесь мы ещё не были, нужно съездить...
   В школьные годы мы ходили классом в театр Юного зрителя, театр имени Вахтангова. Во МХАТ на бульваре мы ходили с Сашкой. Его мама достала билеты на "Ревизора". Вышли из метро Пушкинская. На углу Большой Бронной и улицы Горького сигаретный киоск. Мне - двенадцать лет, Сашке - десять. Купили гаванскую сигару за тридцать копеек. Очередь перед киоском растолкал грязный человек, опустился на колени и стал выгребать палкой из-под киоска мусор со снегом. Мелочь искал. Мы такого впервые видели. Сигару мы выкурили по-джентельменски, запершись в антракте в кабинке мхатовского туалета...
   В студенческие годы ходили с подружками или друзьями в Сатиру, в Оперетту, во дворец съездов на Лебединое озеро.
   В Москве на начало девяностых было около сорока театров и театральных студий. На 91-й год пришёлся максимум моих театральных походов - 52. Обошёл всё, кроме "Ромэн", Камерного музыкального и Детского музыкального. В зимние месяцы, хожу в театр два, три раза в неделю. Начал с Моссовета. Пришёл в костюме, в белой сорочке, с красным, узким галстуком. В антракте заметил, что таких как я, дипломатов - единицы. Эти люди очень редко посещают театр, и потому одеваются как на первое мая. Но до окончательного вывода было ещё далеко. И в театр Вахтангова на "Принцессу Турандот" я тоже пришёл как депутат. Слава богу, это был последний случай. Теперь только свитер или джинсовка. В случае крайнего торжества - белая сорочка и галстук.
   Сначала было просто интересно посмотреть как внутри, есть ли в буфете сельтерская и шпроты, что ставят. Постепенно появился вкус. В общем-то, я понимаю, что нельзя судить о театре по трём, пяти спектаклям, но так или иначе у меня появились предпочтения. В одни не хожу, в другие хожу часто. Это Музыкальный Станиславского, Современник, МХАТ на Камергерском, Таганка, Вахтангова, Ленком.
   Чаще всего хожу в музыкальный имени Станиславского. Здесь просмотрел весь репертуар. Верди не люблю. Какой-то он не хороший. Прокофьев великолепен. Чайковский великолепен. Если иду один и у меня немного денег, беру билет на балкон. В первом акте замечаю свободное место в партере, запоминаю координаты. А в антракте спускаюсь и уверенно сажусь.
   В студенческий театр МГУ ходили с Надей на четыре спектакля. Над двумя из четырёх смеялся. Или сползал с кресла или колени оказывались у подбородка.
   В театре на Спартаковской актёры очень громко кричат, наверное, нервничают.
   В Большой попасть можно только на "Жизель" или "Иоланту". Однажды достал билеты на "Аиду". Ходили с мамой. Сидели на самом верху. Аида крупная тётенька. Отелло её нипочём бы не задушил. Она бы ему с правой да по уху по мавританскому, дескать:
   - Не печалься, ступай себе с богом, будет тебе новое корыто.
   В Малом смотрел "Обрыв". На то время я ещё не прочёл книгу. Бело-малиновые кресла.
   "У Никитских ворот", Табакерка, Школа современной пьесы, Летучая мышь, имени Ермоловой, "имени Пушкина", "на Малой Бронной", драматический Станиславского, ТЮЗ, Советской армии, Гоголя, Сфера, Эрмитаж.
   В театре Маяковского "Трамвай "Желание".
   В театре Образцова "Сотворение мира"...
  
   В буфете Лабораторного корпуса среди прочих товаров лежит шоколадка с ценником: "шоколад Цырк цена 3руб." Говорю продавщице:
   - У Вас неверный ценник, нужно писать "и", а не "ы".
   - Это меня не касается, идите к товароведу, если хотите.
   Прошёл по коридору. Комната с табличкой. Сидят две полные тётеньки в белых халатах.
   - Вам чего, товарищ?
   - У Вас в ценнике ошибка.
   - Как! Где? - обе встрепенулись и вскочили.
   - Да вот, видите: "Цырк", а нужно "Цирк".
   - Фу-у-у. Не мешайте работать.
   И сердце забилось неровно, и с горечью вымолвил я: "Прощай, Антонина Петровна - неспетая песня моя".
  
   По утрам бегаю в саду Мандельштама. Три круга вокруг пруда. Два, три раза в неделю. Определённых дней для бега у меня нет. Всё зависит от того, выспался или нет.
   Купил большую книгу Брэгга. Он не только о питании пишет, а вообще о здоровом образе жизни. Надо попробовать обливаться утром. Виктор рассказывал, что он иногда приходит домой и медленно влезает в ванну с холодной водой. Представил себе картину - можно, но лучше в водолазном костюме.
   Обливаюсь из тазика. Начал с тёплой, постепенно перешёл на холодную. Поднимаю тазик к голове, делаю вдох и медленный выдох. Потом становится, почему-то смешно и на следующем вдохе обрушиваю воду на голову. После бега обливаться в самый раз. А в небеговые дни приходится разогреваться на балконе, на турнике. Долгое время я вис на черенке, на антресолях. А потом на балконе сделал турник из трубы. Подобрал её у строительной выставки и прикрепил на балконе. Бывает утро, когда не хочется обливаться. Это признак начала простуды. Не обливаюсь. А от бега в такие дни не отказываюсь. Благодаря бегу ОРЗ переносится на ногах в течение дня, а грипп проходит в течение четырёх дней.
  
   Как-то вышло, что вместо трёх кругов в саду Мандельштама стал бегать шесть, а потом восемь. Очень мешают собаки. Коричневый терьер разгрыз мне правый кед прямо на бегу, колли сделала вид, что равнодушна, а сама обошла и полетела с лаем сзади. На шестом круге чёрный спаниель бросился на меня с лаем сзади. Я остановился и стал орать как папа Карло то на него, то на хозяина. Спаниель присел, смотрит то на меня, то на хозяина. Глаза вытаращены. Губы его шепчут: "свят, свят, свят".
   Ничего не поделаешь, стал выходить для бега на полчаса раньше, без пятнадцати шесть. На проспекте никого, можно переходить его по верху, а не по подземному переходу. После второго круга в саду появляется один и тот же дяденька, он идёт на завод "Каучук" - больше предприятий, начинающих рано поблизости нет. Дяденька каждый день писает под одним и тем же деревом, тупо уставившись в кору в десяти сантиметрах от глаз.
   В саду Мандельштама есть баскетбольная площадка, здесь на стойках можно подтянуться после бега.
   И всё-таки мне пришлось искать альтернативные маршруты для бега, потому что с увеличением количества кругов стал захватывать ранних собачников. И ещё зимой меня беспокоит один поворот, на котором, если не притормозишь, соскользнёшь в пруд. Пробовал бегать по Несвижскому переулку до улицы Льва Толстого. От Комсомольского проспекта он закрыт старыми казармами, здесь почти нет движения, чистые домики с зеленью. Единственная неприятность - на всем пути равномерно расставлены мусорные баки, при приближении к которым нужно "вдохнуть и не дышать", как на флюорографии. Попробовал по Оболенскому переулку, тоже не получилось. В результате остановился на Фрунзенской набережной. Здесь у меня два маршрута: короткий и подлиннее. Короткий: от дома в скверик Травникова, по набережной до Крымского моста. Длинный: по 2-й Фрунзенской улице к набережной, далее до Андреевского железнодорожного моста. За время пробежки мимо меня проезжают две, три редкие машины. В выходной день оба маршрута объединяю в один, и выхожу попозже. В выходной день транспорта тоже мало.
   Долго ли коротко ли, меня потянуло к новым маршрутам и к удлинению старых. Мне нравится бегать к Крымскому мосту и дальше по Кропоткинской набережной до строительной площадки храма Христа Спасителя. Если остаётся время, добегаю до большого Каменного моста. Однажды в выходной пробежал по Кремлёвской набережной до большого Москворецкого моста. Качество воздуха здесь заметно хуже, даже в выходной, даже без машин. Пока добежал до Кремля, набережная наполнилась машинами. Больше по Кремлёвской не бегал.
   Пробовал бежать по Фрунзенской набережной и дальше по Лужнецкой. На Лужнецкой справа тянется забор какого-то старинного предприятия, тротуар сужается, машин не меньше, бежать можно только до метромоста - впереди забор. А мне хотелось загнуть до Новодевичьего монастыря. В выходные перебегаю через железнодорожный мост и исследую парк культуры и Андреевскую набережную. После многочисленных проб остановился на маршруте по Андреевской набережной до метромоста. Маршрут в сторону Крымского моста отклонил из-за собак. Сразу за Андреевским мостом, на Пушкинской набережной, вдоль дороги тянутся склады, из которых с лаем вылетают собаки. Если продолжать бежать, она догонит и укусит за икру или пятку. Приходится тормозить и идти, оборачиваясь несколько метров, пока она не успокоится. Это отнимает время, особенно дорогое утром в будни. Кроме того, дорога вдоль Пушкинской идёт подъёмами и спусками, это пока существенно для меня. Теперь два, три раза в неделю пробегаю мимо двух поликлиник, хореографического училища, школы, двух магазинов и кинотеатра (бывшего кинотеатра на Крымском валу, который позже стал малой сценой театра Моссовета), Андреевской богадельни и двух мостов.
   В выходные мои интересы распространились за метромост. Раза два забегал за метромост, постепенно удлиняя дистанцию. На третий добежал до Бережковского железнодорожного моста, точнее до устья Сетуни. Мост остаётся в ста метрах впереди. Чтобы добежать точно до моста, нужно пересечь оживлённое Воробьёвское шоссе.
   Иногда бегаю в Подмосковье. На октябрьские праздники мы с мамой ездили в Ватутинки. Утром ещё темно. Бегу по дорожкам дома отдыха. Приближаюсь к проходной - заругались две собаки. Коротконогие, не догонят. Но я остановился - люди спят в корпусах. Две дурочки подбежали ко мне и успокоились. В Бору интереснее бегать. Здесь построен новый корпус. Зимой поехал туда один на выходные. Утром побежал по лесным тропинкам. Всё в снегу, тропинка вьётся. Когда возвращаюсь, навстречу появляются первые лыжники. До конца не исследовал дорожку, времени мало было.
  
   В феврале 92-го года на заводе случились внеплановые пятидневные каникулы. Это чудо для предприятия, работающего в две смены, работающего с чёрными субботами, число которых в холодный период года доходит до трёх в месяц. Причина каникул - вьетнамские рабочие отмечают свой новый год. Их десять тысяч на заводе. Вьетнамцы работают в основном на главном конвейере, так что пришлось конвейер остановить и отпустить весь завод. Мне досталась четырёхдневная путёвка в Юрмалу. Ни разу не был в Юрмале зимой. Нашу группу поселили в санатории Фабрициуса. Корпус на берегу моря. В номере очень чисто, непривычно по сравнению с гостиницами Ленинграда, Риги. В них всё по-другому: если есть ванна, значит, нет электричества, если есть умывальник, то туалет на другом этаже. В зимней Юрмале редкие прохожие. Это летом её население вырастет в десять раз. В маленьких магазинчиках с радостью принимают любых посетителей. Побережье завалено снегом, залив безо льда. У берега плавают несколько лебедей. Снег на пляже расчищают машины, заметил это и следующим утром уже бегал здесь.
   Ездили на экскурсию в Рундале. Смотрели дворец, построенный Растрелли. Экскурсовод рассказывал, что до перестройки во дворец периодически заглядывали члены политбюро, пожарить кабана, выпить и закусить, побить баронскую посуду, выпороть дворню и почитать "Что делать" Чернышевского. Перед отъездом в местном киоске купил бутылку "Лидо". Вернёмся, посмотрим, что за вино. Вряд ли плохое, судя по названию, Лидо - национальный праздник Латвии. В автобусе положил бутылку на полку над сиденьями и задремал. Минут через пятнадцать автобус круто повернул на Елгаву. Бутылка выкатилась, пластмассовой пробкой стукнула по голове впереди сидящего мужчины. Мой сон мигом сдуло. Бутылка ещё прыгала и катилась по мягкому полу, а я искренне извинялся перед мужчиной. Он оказался не злым и принял мои извинения. Я предложил ему распить злосчастную бутылку, по прибытии в санаторий, но он вежливо отказался.
   Возвращались в Москву поездом, в плацкартном. А в Ригу, кстати, ехали в купе. У меня нижняя полка вдоль прохода. Поезд ночной, сразу после отхода стали устраиваться спать. В углу моей кровати сидит дяденька, лет сорока. От его ног дурно пахнет. Я зло сострил в его адрес. Соседи посмеялись. Дяденька огрызнулся, - я вот щас кому-то ... Мне стало неловко. Слово за слово, разговорились. Оказалось, что у него нет места - билет один на него и его спутницу, она надо мной на верхней полке. Постепенно я пригляделся и понял - бандит. Лицо худое, в грубых морщинах, которые остаются после многих лет лесоповала или рудников. На руках его мышцы такие же, как у меня на ногах. Он стал что-то гнуть про себя, слушаю, всему верю. Во время разговора он как бы случайно берёт мою руку и проводит пальцами по мозолям (мозоли от турника и гири). Попутчик сказал, что будет "брать" здесь кейс с деньгами и показал на трёх молодых мужчин в соседнем отсеке, укладывающихся спать. Сказал, что любого "положит" и достал нож. Я незаметно, за разговором опустил ближайшую к нему руку, чтобы прикрыть грудь, на всякий случай. Потом пошли с ним покурить в тамбур. Вернулись, он предложил выпить. Где взять? В ресторане есть. Я дал ему денег на бутылку. Через некоторое время он вернулся с бутылкой красного и тортом. За вином попутчик предложил мне работать у него. В киоске "мороженое". В киоск помимо мороженого, поступает дефицит, который хорошо распродаётся. Зарплата 800 рублей в день (а у меня оклад 720 рублей в месяц). Сказал, подумаю, чтобы не обижать его. Показал ему свой заводской пропуск и забыл взять. Болтали до глубокой ночи. Утром, когда поезд подходил к Рижскому, сквозь сон видел, как он проходил на выход.
  
   В мае я поехал в Ялту, в зиловский санаторий имени Мориса Тореза. Морис Торез - председатель французской компартии, которая насчитывала к концу войны 400 тысяч. После войны его пригласили в Союз, а после переговоров в Москве, он отдыхал в крымском санатории. Здесь он чем-то отравился и умер - упрямый человек.
   В санаторий мы едем с Юрой, он мне ровесник, и тоже работает на заводе. Юра в "Мориса Тореза" не первый раз. Чтобы не терять драгоценный день на переезд из Симферополя в Ялту и из Ялты в Массандру, мы договорились выехать на день раньше. Кормить нас начнут с завтрашнего утра, по путёвке, а поселят сегодня вечером.
   В Симферополе сели на автобус, он идёт полтора часа до Ялты, троллейбус - два с половиной. В автобусе на верхней полке я заметил покрытые пылью пустые бухгалтерские бланки и кучку украинских карбованцев. Деньги мы забрали. Приехали, посчитали - сумма, на которую можно оплатить автобус до Ялты. Вечером мы познакомились с двумя подругами и сильно пили всю ночь. Я взял из Москвы литровую бутылку водки и бутылку сухого вина, надеясь, что этого хватит на отпуск. В первый вечер мы выпили водку, выпили часть Юриного спирта. Часа в три ночи качаясь, проводил девушек в их номер. Проснулись в полдень. Как же тяжело вставать. На лоджии по столу гуляют голуби и клюют редкие грецкие орехи и фундук. Чернослив, изюм и курагу мы тоже съели вчера. Вчера поздно приступили и закуску купить было просто негде. Завтракать не хочется, болит голова. В этот же день нас перевели в другой корпус, чуть дальше от моря, номер с видом на гору. Корпус лёгкий, более современный, чем первый, стекло и бетон, даже лифты есть.
   На следующий день я стал искать подходящее место для бега. Все дороги в округе слишком круты. Интересно, что неисправную машину в горах буксируют две. Одна спереди, другая сзади, соединённые гибким тросом. Бетонная дорожка вдоль пляжа длиной в двести метров оказалась единственной пригодной. Вставать на бег нужно пораньше, пока солнце невысоко. Бегаю назад - вперёд, загибаю пальцы. А потом окунаюсь в море.
   Кормят сытно и разнообразно.
   Ялтинцы зарабатывают гроши по сравнению с нами. Дежурный по пляжу - 600 карбованцев, горничные - 450. Крымские вина стоят от 30 и до 200 карбованцев за бутылку. Дешевы молочные продукты, хлеб и водка (21 карбованец).
   С Юрой мы постоянно знакомимся с новыми девчонками. Так получается потому, что одна группа уезжает, а новая приезжает. Юра профессиональный соблазнитель. Он берёт с собой в отпуск подзорную трубу и приглашает миловидных незнакомок посмотреть на звёзды или вечернюю Ялту. Вместе с трубой прихватывает одеяло. Но главное Юра отлично играет на гитаре. Во-первых, он владеет ею виртуозно, во-вторых, за 18 дней он сыграл песен двести на самые различные темы. Но соблазнить нам удалось немногих, не более трёх четвертей санатория. Иногда случаются заминки: Юре нравится она, а ей нравлюсь я или наоборот.
   Мы не пропускаем все предлагаемые экскурсии. Ходили в Никитский ботанический сад. На дегустацию вин Магарачского экспериментального завода. Специалисты предупредили, что это интересней, чем Массандровский серийный завод, экскурсии на который предлагают в Ялте. Просторный зал. На столе перед каждым приглашённым стоит десяток бокалов. В каждом по 30 граммов вина. Начинаем с Алиготе с нулевым сахаром. Проходим через портвейны. Крепость и сахар постепенно увеличиваются. Затем следуют Мадера, Херес. Пьём медленно под интересные рассказы специалиста. Заканчиваем мускатом, кажется "Золотой берег" с 28 %-м сахаром.
   Экскурсии в Ливадию и Алупку. Группы взрослых и группы украинских пионеров. Все пионеры в синих галстуках и белых рубашках в мелкую клетку.
   В Ливадийском парке два лебедя. Сорвал пучок травки, как это делал у Новодевичьего пруда, и дал одному. Оказался самец, зашипел и щипнул меня за кисть. У него на клюве по четыре пупырышка, похожих на маленькие зубки.
   В Ливадийском дворце перед осмотром залов дворецкий выдаёт посетителям тапочки с завязочками. Я взял свою пару на память. А что если их носила Кшесинская или цесаревич.
   Автобус остановился у подножия Ай-Петри. Сели на подъёмник, поднимаемся вверх. Красиво. Южные склоны крымских гор покрыты сосной, а северные - лиственными: грабом и буком. На небольшой поляне - оставленный киногруппой бутафорский колодец. Теперь, когда вижу колодцы в кино, стараюсь определить: фальшивый или нет. На самой вершине Ай-Петри стоит мачта, увешанная выгоревшими и потрёпанными ветром носовыми платочками. На вершине холодно, не зря нас предупреждали взять что-то тёплое с собой. Под нами плывут облака. Смотрим в Юркину подзорную трубу и любезно предлагаем её девчонкам.
   Две москвички сняли комнату в соседнем с санаторием посёлке. Они ходят на наш пляж. Познакомились. Иногда мы провожаем их. Часть пути лежит через оливковую аллейку. Деревца с мелкими листьями и рассеянной тенью. А если возвращаться той же дорогой в темноте, открывается замечательный вид на огни вечерней Ялты.
   За пять дней до отъезда мы устроили пикник с шашлыком. Юра большой специалист в этом, а я наблюдатель. Купили в Ялте баранину и поставили её на сутки отмачиваться в банке с уксусом. До сих пор ни разу не ел шашлык. На пикнике народу человек двенадцать. Наевшись, напившись, компания переместилась в наш номер. До поздней ночи мы орали песни под гитару. К нам присоединился бывший солдат из нашего дивизиона, из хозвзвода с двумя своими подружками. Угостил нас магарачским портвейном, мы ответили. Утром мне тяжело было вспоминать, сколько неудобств мы доставили отдыхающим той ночью. Там такая слышимость. Окна выходят на гору.
   Через номер от нас живут две девчонки с ЗИЛа. Балкон на всех этажах сплошной. А номера разделёны полупрозрачными перегородками. К этим девчонкам мы ходим по перилам балкона, держась руками за выступ на потолке. Под нами четыре этажа. Внизу валяются какие-то верёвки. Оказалось - змеи. Днём они выползают погреться из отверстий, уходящих в гору. Так и не нашёл времени посмотреть на них поближе.
   В Ялту можно доехать на автобусе или дойти пешком. За сорок минут. В Ялте впервые попробовал фисташки, они дешевле московских вдвое. На обратном пути в санаторий, в автобусе везу килограмм фисташек в целлофановом пакете. На них посмотрела сидящая рядом молодая женщина и отвернулась. Я знаю, какие у них зарплаты, фисташки это роскошь для неё и её детишек. Как было бы хорошо, если бы мой пакет чудесным образом оказался бы вдруг у неё.
   В самой Ялте мы гуляли по набережной, катались на фуникулёре. Домика умного и доброго Чехова не видел.
   Билеты на поезд в Москву оказались дешевле, чем из Москвы. Мы купили хорошего вина домой (я - мускат и Южнобережный портвейн) и черешню. Цены на крымские вина у ялтинского автовокзала на 30-50% выше, чем в городе. В Симферополе цены выше уже в два раза ялтинских. В Москве черешня дороже ялтинской в пять раз.
  
  
   Во второй половине лета 92-го маме дали путевку на сорок пять дней в Непецыно. Теперь здесь частично пансионат для сотрудников, частично живут беженцы из Армении. Лагерь в середине 80-х построили на новой территории, в километре на юго-запад. Мы с мамой и другие отдыхающие ходим в их столовую. Пионерские корпуса из жёлтого кирпича, двухэтажные. Дети вялые, интересуются компьютерными играми, сексом. За всё приходится платить. В 70-х в карманах у каждого десятого пионера можно наскрести случайные десять копеек, у остальных денег не было - зачем? Горнистов и барабанщиков нет - это неприлично для нынешних, горн играет в записи. На костре под фонограмму суетится как тамада старшая пионервожатая...
   В старом Метеоре, у главной пионерской линейки разбиты грядки с морковкой, укропом. Тихо. Персонал в нашем корпусе (корпус 5-6-го отрядов) здоровается. Здороваются не потому, что так положено, а по деревенской привычке здороваться со всеми. Это приятно. Здоровается незнакомая девочка школьного возраста, разбрасывающая сено для сушки - это уже в посёлке. В нашем корпусе установлены электроплиты, сделана душевая, на месте кладовки чемоданов. Волейбольные площадки пусты. Дорожки, посыпанные когда-то песком, сузились в два раза из-за разросшейся травы. Годами не стриженые акации вытянулись вверх. Потеряли форму шара кроны лип вдоль главной аллеи. Нет цветов под липами, на клумбах у школы и главной линейке. Крыша летнего клуба в одну из зим провалилась от снега. Подросли голубые ели и туи, вдоль дороги к школе. Раньше они путались своими мягкими лапами в траве, а теперь до травы метр.
   Утром бегаю через новый мост по дороге в посёлок и обратно. Теперь сразу за футбольным полем поставили забор, который тянется до Северки. В заборе сделали проходную, проложили дорогу и мост через Северку. Вместо кукурузы поле вдоль Северки засеяно горохом. А раньше, весной, когда только, только зеленели почки берёз, у края коричневого поля стояли три мешка с зёрнами кукурузы. Зёрна пахли хлором каким-то, в общем химией.
  
   Осенью с экскурсией от завода я поехал на четыре дня в Тулу, на автобусе. Поселились в гостинице на вокзальной площади, номера любые на выбор. Ездили в Ясную Поляну (впервые был в Ясной Поляне в одиннадцать лет), это второй раз. Ходили в Тульский кремль. Здесь когда-то был окружён со своим войском Болотников. А когда осаждавшие войска запрудили реку Упу, кремль был затоплен и Болотников взят. Были в музее оружия. Любопытен один пистолет. Шестиствольный. После выстрела стволы поворачиваются, как барабан у нагана. Купили тульских пряников в фирменном магазине, они лучше, чем те, что продаются в Москве. На пути в Москву заехали в Поленово. И здесь я уже во второй раз. Когда я смотрю "Начало", всё думаю: не в Туле ли снимали.
  
   На заводе часто висят объявления: приглашают на однодневные экскурсии в выходные дни в ближайшее Подмосковье. Бесплатные. В мае была в Сергиев Посад. В субботу утром автобус отходит от Автозаводской площади. Публика разная - от рабочих до ИТР. У входа в лавру стоят казаки. Они задерживают женщин в брюках или без платка. Когда возвращались, я отделился от группы и самостоятельно заглянул в надвратную церковь. На ступенях, ведущих на второй этаж, стоит казак и женщина провинциалка, лет 35. Она покорно стирает красный лак с каждого ногтя. Её лапушку тоже не пускают.
   На обратном пути сижу на предпоследнем сиденье. За спиной две крупные девушки лимитчицы. Деревенские. Вдруг они начали петь простые песни. И пели всю оставшуюся дорогу, как будто голову гладили.
  
   В 93-м всем, кто проработал 30 лет в мамином управлении, выделили Жигули, несколько моделей на выбор. Сразу посыпались звонки от родственников с предложением продать. В стране инфляция и потому люди стараются вложить деньги во что-то стоящее. Я думал, что родственников у нас около пятнадцати человек, оказалось в два раза больше. Мы с мамой в ссоре, поэтому я видел машину только из окна. Мама не умеет водить и держит её где-то в Кунцево, в гараже, за который платит. Через год мама продала её с хорошей выгодой.
  
   В мае 93-го я снова поехал в Ялту, в санаторий Мориса Тореза. На этот раз без Юры. А подзорную трубу у него взял. Меня поселили в одноместный номер. Пока ехал, всё думал, как будет на этот раз. Меньше всего мне хочется жить с кем-то в комнате. У меня большие планы по исследованию Крыма. Хочу побывать в Гурзуфе, Феодосии и Керчи. В первую поездку в Крым в 86-м мы с Ларисой купили прекрасный путеводитель по Крыму. В нём географические карты с указанием горных высот и морских глубин, температурные годовые карты с таблицами средней температуры в месяце, влажность, направление ветров, температура воды вдоль побережья, животный и растительный мир Крыма и прибрежных вод, достопримечательности крупных городов с картами их центральной части и краткой историей, гостиницы и турбазы с указанием вида отдыха с детьми или без. Удалось побывать лишь в Гурзуфе. Городок уютный, домики тянутся друг за другом. Один не похож на другой. Широкая набережная с фонарями и много пирсов. Когда смотрю "Из жизни отдыхающих", вспоминаю эту набережную.
   Ездили с экскурсией в Севастополь, на автобусе. На подступах к городу - шлагбаум, проверка документов. Црушников не пускают, несмотря на уговоры. В городе после дальней дороги остановились у кафе или столовой, позавтракать. Здесь произошла долгая задержка: в городе не было воды, нечем мыть посуду. Из окна автобуса видел проезжающий грузовик с прицепом-бочкой и надписью "вода". В Крыму трудности с водой со времени завоевания. Даже у нас в санатории есть резервуары для накопления дождевой воды, оставленные губернатором Воронцовым.
   Крымские девчонки лет тринадцати ныряют с пирса в море. У них идеальные фигуры. Не просто худые, а идеальные. Девчонки не затрачивают каких-либо усилий для этого, всё делает плавание, море со всей таблицей Менделеева, солнце и свежий воздух.
   Ближе к концу моего отдыха в санаторий приехали дикарём две москвички.
   Мест в санатории было предостаточно, и сестра-хозяйка устроила их в наш корпус нелегально. Девчонки платили ей наличными долларами и боялись каждого стука в дверь. Они рассказали мне об этом и тогда мы сходили в администрацию, написали заявление, заплатили и получили официальное жильё и питание.
   Как-то вечером мы пошли на танцы, на площадке у берега моря. Мы танцуем втроём, даже медленные танцы - положив руки на плечи друг другу. Рядом с нами держится группа местных ребят человек пять, шесть. Они нашли какой-то повод придраться и сказали мне "пошли". Девчонки сказали мне, что уходят в корпус, - хорошо, - сказал я. Мы не выходили с танцплощадки, а зашли в какой-то закуток. Один без вступления врезал мне по скуле, другой ногой по ребрам. Весь мой хмель сдуло. Перед танцами мы открыли бутылку Левобережного портвейна, и выпили втроём почти половину. Я ударил в лицо первого, не совсем удачно и ногой второго, выругался. Удивительно, но они не ответили, и я спокойно вернулся на площадку. Стал искать девчонок среди танцующих. Совсем вылетело из головы, что они пошли в корпус. Хожу, смотрю направо, налево, минуты не прошло, как я получил удар в глаз откуда-то сзади. Ухнул. Глаз тут же заплыл. Обернулся - только танцующие пары. Таким же неожиданно получил по носу и в другой глаз. Уже стемнело, оба моих глаза заплыли. Я ничего не вижу и получаю удары, а в ответ машу руками по воздуху. Потом всё провалилось. Когда вернулось сознание, встал с пола и присел на корточках. Только выпрямился, посыпались удары. Опять всё исчезло. Опять приседаю на корточки. Поднимаюсь в рост и опять удары. Потом они куда-то ушли. Вокруг грохочет музыка, и танцуют люди. На ощупь добрался до номера и лёг в кровать. Проснулся утром и понял, что лучше вызвать врача. Меня отвезли в больницу в Алупке. Никаких операций мне не делали, просто заживали раны. Дней через пять в палате появился милиционер. Подружки мои написали заявление. Он стал расспрашивать, как всё было, и я рассказал ему всё, что помнил. Только пожалел одного худого, он слабенький, не выдержит суда, тюрьмы. Хотя это его ботинки сломали мне ребро и оставили вмятину в черепе, у других двоих заметил, была мягкая обувь. Что-то среднее между кроссовками и тапочками. Милиционер спросил, хочу ли я, чтобы возбудили дело - да. На следующий день в больницу приехали бандиты с извинениями и просьбой прекратить дело, предлагали деньги. Я отказался. Дважды нас вызывал следователь, бандиты возили меня на такси из Алупки в Ялту к отделению милиции у автовокзала. На очной ставке я поправлял первого, когда он врал. Втроём мы курили и до и после вызова к следователю (третьего, слабого не было почему-то). Я отказывался от их денег, сказал, что они всё равно заплатят мне по решению суда, и что им грозит года три.
   В больницу приезжали мои подружки. Всего пролежал дней десять. Главный вопрос для меня - смогу ли бегать. Через неделю попробовал пробежаться в больничном парке, пробежал пять километров, значит всё в порядке. Администрация "Мориса Тореза" продлила мне путёвку после выхода на несколько дней. Следователь оставил свой телефон и телефоны бандитов, сказал, что на суд меня вызовут и бесплатно доставят в Ялту. А в Москве он посоветовал мне найти стоматолога и прислать счёт за услуги.
  
   В Москве захожу то в одну, то в другую стоматологию, прошу осмотреть мой рот и выписать счёт на услуги. Как только стоматологи узнают для чего это, шарахаются от меня. Наконец нашёл дорогую стоматологическую клинику в которой только осмотр стоит 20$. Здесь мне выдали распечатку по всем видам работ для моего случая. Звонил в Крым из переговорного пункта на Тверской. И бандитам и следователю. Съездил на Курский вокзал и передал письмо с оказией для милиции с распечаткой из клиники. Молчание. После нескольких звонков понял, что бандиты купили милицию. Зубы поправил за свой счёт.
  
   Осенью 93-го начались боевые действия у здания правительства. Недели на две в Москве ввели комендантский час. Вот чего так не хватало Хамовникам. После одиннадцати вечера ни одной машины на проспекте. Тишина. Вообще-то я привык к постоянному гулу машин и отвыкаю только в отпуске. Но в последнее время их становится больше и больше. В Москве появляются один за другим новые и новые ночные заведения.
   Появились талоны на сигареты, водку. Исчез сыр. Рецепт приготовления сыра принесла Зина Михайловна из нашего отдела. Возни много, но получается вкусно.
   Однажды вечером, возвращаясь с какой-то встречи, выкурил последнюю сигарету. У меня есть ещё талоны пачек на двадцать, но раз решил бросить, нужно бросать. Курю я с училища. Однажды бросил. Попал в больницу с животом и за две недели отвык. Когда выписался, и с мамой шли на остановку, нащупал в куртке полпачки "Явы", сухие. Тогда удержался. С тех пор знаю, чтобы бросить нужно вытерпеть первые две недели. Тогда меня хватило на год. А в этот раз на второй день, ребята на работе обратили внимание, что не курю. Бросить удалось легче, чем в первый раз. Сразу почувствовал, как очистилась носоглотка, особенно это заметно при беге. Кашель исчез и случайный и при гриппе или простуде. Через год стал позволять себе иногда выкурить сигарету в компании. Полагал - ничего страшного. А ещё года через два постепенно штука за штукой втянулся опять.
  
   Позвонила Лариса и попросила помочь ей. Она после работы торгует с рук газетами на Курском вокзале. Нужно притащить пачку новых номеров из Чертаново. Газеты выдают в какой-то квартире бесплатно и без денежного залога. Записывают лишь паспортные данные и количество взятых номеров. Расчёт производится после продажи партии. Мне стало интересно, попросился поторговать с ней. Торговали прямо с пола. Рядом с нами таких же газетчиков ещё пять человек, только с другими названиями газет. Торговля идёт хорошо. Периодически газетчиков вытесняет служба вокзала под предлогом отсутствия разрешения на торговлю. Пошёл по всем дверям от начальника вокзала до начальника движения, пробуя получить разрешение. Ничего не добился. Везде Главрыба. Спросил про разрешение дяденьку, который рядом торгует со столика зажигалками, жвачками, просроченными "Марсами". Молчит. Почему же его не трогают? Пришлось торговать подпольно.
   Несмотря ни на что, мы приносим домой хорошую выручку. Покупаем номер в Чертаново за два с полтиной, а продаём за пять. Чистыми на руках остаются сто рублей (мой месячный оклад 750).
   На третий день торговли к нам подошёл чеченец лет сорока пяти и второй бандит охранник с комплекцией Шварценеггера. Чеченец сказал мне, что мы должны заплатить по двадцать пять рублей с человека за день работы. Охранник стоит спиной к нам, как профессионал и поглядывает по сторонам. Я дал чеченцу пятьдесят рублей. Они ушли. Лариса сказала, - зачем ты даёшь деньги. Позже она рассказывала, когда отказалась платить бандитам, её стопку газет пнули ногой, и она разъехалась по полу.
   Мы пробовали торговать такими же газетами с Володей. На Курском участились облавы со стороны служащих вокзала. Торговать стало невозможно. Постояли в переходе под Садовым кольцом - плохо идёт. Поехали к трём вокзалам. На Ленинградском негде встать тут вдоль стен киоски. На Ярославском тоже неудобно и малолюдно. Пошли на Казанский. Торгуем. Выручка меньше, но дело идёт. Через несколько часов подходят ко мне двое и к Володе двое. Просят по десятке в сутки с человека. Мы заплатили, после чего грузчики своими тележками стали пробивать к нам дорожки сквозь толпу стоящих пассажиров, чтобы нас видели, и лучше шла торговля. Однажды рядом с нами остановилась сборная страны по хоккею. Рослые ребята, с ними тренер Тихонов, ниже всех на две головы. Кто-то из игроков купил нашу газетку.
   Комплект, который мы берём, распродаётся дня за три. Заработок хороший, но мне уже не интересно. И вдобавок в Чертаново ввели предоплату за газеты. Больше я туда не ездил и Володя тоже.
  
   В комнате, заставленной кульманами и столами, сидит Митрич и я. Год назад в отделе бурлила жизнь, работали тридцать конструкторов. Сегодня - тишина. Недавно большинство комнат в лабораторном корпусе перестали отапливать, и мы сидим в ватных телогрейках и ушанках за компьютерами. Телогреек полагается несколько штук на отдел для выхода конструкторов в цех для осмотра участка автоматизации. Ушанки - свои. Пальцы всё равно мёрзнут, их не спрячешь - клавиатура. Холод вливается в комнату через несколько больших щелей между рамами. Южная и западная часть нашей комнаты - одни сплошные рамы. Утром при первом включении отказывает монитор у одной машины и дисковод у другой. Несколько минут они нагреваются и работоспособность восстанавливается. Начальник отдела попросил нас с Митричем передвинуть столы чуть вглубь комнаты. Я взялся за столешницу чувствую: что-то упирается. Дёрнул посильнее. На ногу мне упал сейф, он стоял под столом. Безумно. Нелепо. Смешно. Безрассудно. Волшебно! Я стал выступать. В отдел заглянули любопытные, посыпались советы.
   - Подёрнем, подёрнем...
   - Сама пойдёт, сама пойдёт...
   - Не только ноги нужны в футболе, нужна в футболе, между прочим, голова.
   - Эй, товарищ, больше жизни, поспешай, не задёрживай, шагай!
   Какое низкое коварство - полуживого забавлять, ему подтяжки поправлять, печально подносить лекарство, вздыхать и думать про себя: "Когда же чёрт возьмет тебя!".
  
   К 95-му году в отделе из двадцати трёх человек осталось четверо, включая начальника. Платят мало, конструктора постепенно уходят. Я тоже ищу работу. Но пока не нахожу подходящей. То есть связанной с вычислительной техникой. Из наших ребят часть пошла в электромонтёры, другие сантехниками, делать двери, торговать автомобилями. А ведь хорошие специалисты были.
   В одной конторе мне предложили программировать игровые приставки - подумав, отказался, хоть и большие деньги, но слишком узкая специализация - в будущем может навредить.
   Хорошее место на фабрике "Красная швея". От дома минут двадцать пешком тихими переулками. На собеседование пришёл в шортах. Никакой не протест или демонстрация, просто лето. Меня хорошо приняли. К сожалению, работу предложили невыполнимую. Сделать сеть на фабрике. На это я пойтить не могу. Просто не умею и не знаю, как подступиться к ней. Если только в качестве ученика, под руководством опытного специалиста.
   Однажды забрёл на шабаш гербалайфовцев. У них хорошо поставлен спектакль для новичков. Сначала в зале друг за другом выступают человек десять. Рассказывают, как это хорошо для здоровья, как, став распространителями, заработали автомобиль, купили квартиру.... Затем ведущий со сцены предлагает спеть что-то вроде гимна и пол зала неожиданно встаёт. Новичкам невдомёк, что половина присутствующих - члены организации. За вставшими инстинктивно тянутся остальные, откладывая на потом подумать, что происходит. Затем людей разбивают на группы, и собеседование идёт с каждым в отдельности. Новичку предлагают купить комплект за 150 долларов, который он потом перепродаст кузнецам или фрезеровщикам, мечтающим о здоровом образе жизни, за 200. Меня сразу остановило то, что нужно самому есть этот куриный помёт.
   В одном объявлении умельцы предлагают наладить дома выпуск кафельной плитки. Для производства нужно выделить отдельное помещение, например, кухню. Потом купить мешки с сухой смесью и формочки для плитки. Готовые плитки можно сушить на подоконнике, столе и на полу. Плита занята под щи. Высушенную плитку собираем в мешок и идём искать покупателя по городу. Вот это инициатива. Дело нужно делать, дело.
   С удовольствием остался бы работать в магазине "Люкс" на Юго-Западной. Близко и работа интересная. Магазин большой и дорогой. Беседовал с начальником отдела программистов и он дал мне добро. Я уже стал уходить, а в кадрах сидит дяденька. Посмотрел мою трудовую и говорит:
   - У Вас нет записи, что Вы программист, Вы нам не подходите.
   Действительно, в трудовой книжке стоит - инженер-конструктор.
  
   Осенью 95-го отец предложил мне работу у своего знакомого. Они до сих пор работали вместе, а теперь он перешёл в отделение сбербанка, которое набирает персонал программистов. Работа программистом, но не совсем та, что я предполагал. Оклад предложили больше моего нынешнего в четыре раза. Ещё один пятый оклад выдаётся в случае хороших результатов работы отдела за месяц. В заводском отделе, когда узнали о моём желании уйти, меня не особенно отговаривали - почти весь отдел разошёлся, работают два человека. Жизнь такая. Формально увеличили мой оклад с двухсот десяти до двухсот тридцати пяти. На большее у управления нет средств.
   Двадцать лет я проработал на ЗИЛе. В банк мы уходим вместе с одним ведущим инженером нашего отдела. Между нами никогда не было тесных отношений, здоровались только. Когда я ездил на переговоры в банк, он попросил меня узнать, нет ли у там вакансии электрика. Оказалось - есть. И теперь мы уходим вместе. Его ждёт пенсия через два, три года и хорошая пенсия.
   Мы получили последнюю заводскую зарплату, и человек шесть из разных отделов нашего управления решили проводить нас. Среди нас был начальник отдела и один дядя из управления в роговых очках и тёмном плаще. Купили водки, маринованных огурцов и колбасы. Дошли по Ленинской слободе до Москвы-реки. Нашли безлюдный закуток. Машины проезжают здесь раз в полчаса. В мои студенческие годы тут лежали трамвайные рельсы, была остановка. Из института этим трамваем студенты добирались до стадиона "Торпедо", на физкультуру. В другую сторону трамвай шёл до универсама у четвёртой проходной.... Разложились на опрокинутой бобине для кабеля, пьём стоя, вспоминаем, смеёмся. Через пятнадцать минут подъезжает милиция. Собрали у всех заводские пропуска. Что-то пробурчали. Оказалось, требуют по пять тысяч с каждого - это пять рублей после деноминации. Мы собрали деньги, и милиция уехала охранять порядок. А мы продолжили банкет в котлетной на Автозаводской.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"