Обломов Василий : другие произведения.

Жизнь как... жизнь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Нет такого человека на свете, который бы хоть раз в жизни не ставил перед собой какой-нибудь возвышенной цели. Кто-то её достиг, кому-то это не удалось. Но скажите, многие ли, даже достигнув её, не были разочарованны, вдруг осознав, что их цель всего лишь фикция, на достижение которой ушла большая, а зачастую и лучшая часть их жизни? Но тогда, быть может, прежде чем начинать марафон, каждому следует убедиться, что у финиша его ждёт действительно достойная награда, а не злая насмешка судьбы?
  
  
  Нет такого человека на свете, который бы хоть раз в жизни не ставил перед собой какой-нибудь возвышенной цели. Кто-то её достиг, кому-то это не удалось. Но скажите, многие ли, наконец достигнув её, не были разочарованны, вдруг осознав, что их заветная цель всего лишь фикция, на достижение которой ушла большая часть их жизни?
  Но тогда, быть может, прежде чем начинать марафон за мечтой, каждому следует убедиться, что у финиша его ждёт действительно достойная награда, а не злая насмешка судьбы?
   1
  - Ну, что Вась - привычно шифруясь, поинтересовался Паша - Встречался с И...кими? Какие там дела?
  Даже наедине приятели предпочитали не обращаться друг к другу по именам. Продиктовано это было простой осторожностью: не дай бог когда-нибудь во время работы по запарке прозвучит чьё-то настоящее имя, долетит до ушей терпилы или случайно подвернувшегося свидетеля, а там и до легашей...
  Казалось, сидящий за столом в одних трусах, Белый в упор не замечал приятеля и никак не отреагировал на заданный вопрос.
  " - У него что, стало неважно со слухом? - Паша внимательнее присмотрелся к застывшей, словно изваяние фигуре товарища - Или не хочет разговаривать на эту тему?"
  Появилось желание, не откладывая, разобраться, с чем связано такое неуважительное отношение к своей персоне. Но вместо этого он достал из кармана мобильник и начал набирать номер, который за последние сутки набирал не меньше двадцати раз.
  Из трубы и на этот раз раздался порядком, начавший его уже бесить слащавый женский голос:
  " -В данный момент абонент временно недоступен. Попробуйте..."
  - Твою мать... - не дослушав совета сладкоголосого компьютера, Паша швырнул бесполезный телефон на стол - Вот так всегда! Когда тебе вдруг кто-то позарез нужен - не в жизнь не отыщешь!
  Он ещё раз кинул взгляд на Белого, подошёл к окну и задумался. За окнами шумела Москва. В его голове толкались мрачные мысли, а в груди неприятно саднило. На мутном, давно не мытом стекле притаилось его отражение. Паша пошевелил головой, наблюдая за своими, как ему когда-то казалось, не в меру оттопыренными ушами - источником его детских страданий. Воспоминания, всплывшие из какой-то другой, давно забытой жизни... Он невесело усмехнулся своему двойнику:
  "Эх, сейчас бы тебе эти проблемы..."
  В свои тридцать лет Паша Птаха едва выглядел на двадцать пять. Заслугой тому - как он сам говаривал в шутку - была его многолетняя "лагерная диета". Два срока - неполных десять лет. Подобный багаж, казалось бы, должен был оставить свой, присущий только сидевшим, отпечаток в его облике. Но, как не странно, внешне, ничто не выдавало в нём матёрого уголовника - не было ни красочно-синюшных татуировок, ни блатного (за исключением особых обстоятельств) цвиркающего жаргона, ни развязано-приблатнёной походочки. Напротив - стройный, атлетически сложенный, Птаха обладал уверенностью и статью, которая сразу привлекала внимание окружающих, а всегда тщательно выбритое лицо, короткая стрижка, и со вкусом подобранная одежда - без труда выдавали в нём аккуратиста... (просьба не путать с "активистом"!).
  И единственное что не соответствовало этакому образу приятного во всех отношениях, симпатичного юноши - его голубые глаза. Стоило на короткий миг в них заглянуть, и тотчас приходило понимание, насколько первоначальное впечатление ошибочно и как не прост их хозяин. Многое можно было разглядеть в этих глазах: горечь пережитой когда-то утраты и осознание совершённой глупости, великодушие к отступившему врагу и презрение к предавшему другу. Любое, мало-мальски значимое событие навсегда оставляло там свой отпечаток.
  Сейчас в этих глазах сквозила тревога и озабоченность.
  Паша отвернулся от окна и окинул взглядом комнату.
  Друзья находились на общаковой, съёмной квартире, которая в зависимости от обстоятельств использовалась ими в разнообразных целях. Иногда служила гостиничным номером для приезжих гостей столицы, с которыми имелись совместные интересы в каких-либо "проектах". В другой раз могла играть роль пристанища для какого-нибудь бедолаги, переживающего очередной семейный кризис. А нередко просто местом, где друзья в узком кругу, без посторонних ушей могли обсудить неожиданно возникшие проблемы.
  Никакой роскоши. Почти "спартанская" обстановка. Холодильник, стол, да пара табуреток - на кухне. В зале - мягкая мебель, стол, телевизор. В спальне - шкаф и, разумеется, большая двуспальная кровать.
  Временами в квартире появлялись и совсем уже посторонние лица - в основном особы женского пола, которые не прочь, были скоротать вечер в обществе разудалых, лихих парней. Как правило, происходило это по взаимной симпатии или, как выражался сам Паша - По-Любви. Иногда причина была банальней - деньги. Силами всё тех же случайных особ в квартире поддерживались относительные чистота и порядок.
  В данный момент кроме Паши и Белого в квартире никого не было хотя горы немытой посуды, остатки еды и полчища разбросанных по всей квартире пустых бутылок не оставляли сомнений в произошедших здесь этой ночью оргиях. За то, что это были именно оргии, кроме всего выше перечисленного, говорили и валявшиеся по всем углам растерзанные упаковки из-под презервативов...
  "Да уж, - видно на славу парни повеселились..." - усмехнулся про себя Паша, пытаясь представить, что за увлекательные события происходили здесь этой ночью.
  - А какие там могут быть дела - словно из далека, долетел до сознания голос Белого - Ты же знаешь, что это за беспредельные рожи! Тем более приезжала пехота... Им сказали старшие: "Сделайте так и так..." Никому из них и в голову не придёт сделать что-то по-другому. Своих-то мозгов нет... И...ские! - с пренебрежением хмыкнул тот - Я слышал они, чуть ли не строевой подготовкой занимаются, живут по установленному старшими распорядку дня, и проводят "политзанятия". Да там больше половины из них занимаются коммерцией. Общяковые деньги кладут в банк под проценты. В товар закачивают. Прикидываешь? Неплохо устроились!? Бандиты! И ведь сами считают что живут "по понятиям". Ну, а теперь скажи - с кем, и о чём там разговаривать?! Какие у таких чертей, могут быть понятия? Не говоря уже о мозгах! Там если и отыщется у кого-то пара извилин - их только и хватит на то, чтобы своих тухлых авторитетов не злить...
  - Ну, не все же там такие...
  - Не знаю... Те, кого я видел, точно - "строем ходят"...
  Паша в упор посмотрел на друга и уже с металлом в голосе проговорил:
  - Но всё ровно нужно что-то думать. Не можем же мы позволить этим мышам наживаться на беде нормального пацана. Тем более что, он и нам, вроде как, не чужой, - он встал и заходил по комнате - Да и люди в городе уже в курсе за начавшийся рамс. А кое-кто из наших общих знакомых был бы несказанно рад, если бы мы уступили в этом деле И...ским. Если завтра мы не сумеем решить эту проблему, послезавтра нас схавают с потрохами. Ты же понимаешь, дело сейчас не только в квартире, тут дело принципа. Либо мы действительно что-то из себя представляем, и тогда люди с нами считаются - в том числе и сами И...ские... - глаза Паши мелькнули нехорошим блеском - Либо мы просто черти и тогда вообще не заслуживаем уважения...
  Паша замолчал. В комнате повисла тишина. И только с улицы, время от времени, доносился шелест дождя, унылые завывания ветра, да истеричные сигналы вечно чем-то недовольных московских водителей.
  "- Как же это всё не вовремя! И так дерьма "выше крыши"! Не успеешь одно разгрести, так нате вам, пожалуйста, ещё добавки! Каждый день какая-нибудь жопа! Мне уже блевать хочется от всех этих "стрел", "качаловых", "тёрок"... А может взять жену, сына, да соскочить в деревню? Отключить телефон, и пускай ищут! Тем временем всё может и утрясётся? Ну, сколько можно испытывать судьбу?! Или кроме меня некому разгрести всё это? Вон, у Нерусского - целая армия! Пускай и воюет... Тфу!!! - тут же отдёрнул себя Паша - Что я плету?!" - он отыскал на столе чистую рюмку, наполнил её водкой и, торопливо, словно боясь, что Белый сможет прочесть его мысли, выпел... - Нет, не смогу я просто закрыть глаза на всё это бялд...во и сделать вид, что ничего не происходит. Один раз пошёл против своей совести - до сих пор не могу простить себе этого. И не важно, что об этом тогда никто не узнал. Я это знал и с этим жил! И этого было достаточно. Но одному мне по-любому с этими беспредельщиками не разобраться. Только с пацанами. Хотя видит бог, я не хочу в это дело никого тянуть! А ребята наверняка всё поймут. Должны понять. С любым - не дай бог - может произойти подобное. И ничего что в данном случае деньгами "не пахнет" - не всё же упирается в деньги! Если мы не в грош не будем ставить такие понятия как порядочность, дружба, взаимопомощь - чем будем отличаться от тех чертей, которых сами так призираем? Сможем ли сохранить уважение друг к другу!? Белый прав - что угодно можно ждать от И...ских! Да я и сам это знаю. А значит, надо прикинуть, как повернуть разговор. Они просто так не отступиться от квартиры. Даже если нам придется сутки потратить на их уговоры. Нужно их каким-то образом развести... - он достал из пачки сигарету и закурил - А как было бы замечательно, если бы эти говнюки, не приехали, и проблема рассосалась сама собой! Вдруг они поймут, что поступают по чертовски?! - и тут же сам себя одёрнул - Да уж, размечтался! Надеяться на то, что у них взыграет совесть, по меньшей мере, глупо! Они же с самого начала знали, в каком положении пребывает хозяин квартиры. А теперь ещё всплыло, что за него есть кому вступиться. И всё ровно они упираются! Ублюдки! Хотя, чему тут удивляться?! По теперешним-то временам, и за сотню баксов человеку не задумываясь, расшибут башку. А за тридцать-сорок штук?!"
  "Квартирный бизнес" давно стал прибыльным делом не только в Москве, но и по всей стране, а деньги, крутящиеся в нём, многим не давали покоя. Разные уроды, осознав какие возможности, открылись с началом приватизации, тут же попытались погреть на этом свои руки, при этом, особо не ограничивая себя ни в способах, ни в средствах. Побаиваясь заниматься откровенным криминалом, а точнее неизбежных тому последствий, эта публика возомнила себя "риэлтерами" и начала создавать видимость легального бизнеса. Но именно видимость - поскольку каждая вторая сделка купли-продажи сопровождалась нарушениями закона - начиная от банального мошенничества и заканчивая насилием. И не удивительно, что много свежеиспечённых владельцев приватизированных квартир, так и не сумев вдоволь насладиться внезапно обрушившимся на них богатством, стали числиться либо пропавшими без вести, либо скоропостижно скончавшимися. Так что у Паши были все основания переживать за судьбу приятеля. Андрейка не был ему близким другом - хотя они и знали друг друга с детства. У каждого из них давно была своя жизнь, во многом, быть может, похожая, но своя. Да и последнее время им доводилось встречаться довольно редко. А тот факт, что Паша прознал о проблемах друга, объясняется всего-лишь случайностью... Да, они виделись редко. Да, каждый давно жил своей жизнью. Ну, и что с того? Не в его характере было отворачиваться от близких людей, когда те попадали в подобные ситуации. Ему нередко приходилось помогать и менее знакомым людям. К тому же, он органически не переваривал тот тип людей, для которых было всё ровно - как, и на ком делать деньги, и при любой возможности пытался эту публику поставить в стойло, нередко делая это лишь только ради "спортивного интереса". И пусть не каждый раз это удавалось и, почти всегда, как минимум стоило истрёпанных нервов. Зато, какое наслаждение он испытывал, когда всё же их доставал! Типы, вцепившиеся в квартиру Андрейки, были как раз из этой категории. Андрей же, был его другом детства, да и просто неплохим парнягой, и что ещё важнее, доживал свои последние дни!
  - Надо всё хорошенько обдумать... - как можно спокойнее произнёс Паша.
  - Да, что тут думать?! Валить надо этих волков! Всех до единого! С ними по-другому не получится. Слышал бы ты, как они со мной разговаривали. Я тебе отвечаю - только с позиции силы, другого языка эти ублюдки не понимают...
  Белый собрался ещё что-то добавить, но, заметив выражение лица друга, умолк.
  " Ну вот... и он туда же! - подумал Паша - Как я устал от всего этого!"
  - Что-то ты, земеля, не в меру стал кровожадным! - с деланным удивлением проговорил он - Чуть что, сразу валить! Валить - дело не хитрое, а вот как без валить, кашу сварить? Я что-то не пойму, ты что думаешь у каждого из нас как у кошки по девять жизней? Или как у Горыныча - по три головы? Тебе что, мало всех тех, кого мы уже схоронили? Посмотри - на кладбище мест не осталось, кругом наши лежат! Валить! - передразнил он Белого и с нажимом добавил - Нужно думать, как утрясти всё по-тихому...
  - Это ты сейчас так говоришь - нахмурился Белый, подходя к столу с остатками ночного пиршества. - Я тебе отвечаю, с этой публикой никакой каши не сваришь... - он отшвырнул одну, другую пустую бутылку и, неожиданно наставив на друга указующий перст, закончил - Вспомнишь мои слова, когда с ними будешь "общаться"...
  - Да знаю я эту публику! Что ты на меня жути здесь нагоняешь?!
  Белый хотел что-то ответить, но передумал. Всё всем и так было понятно, и никто из них не надеялся, что решить эту проблему будет легко.
  В этот момент из соседней комнаты неожиданно донеслись какие-то непонятные звуки. Паша вопросительно посмотрел на Белого - на что тот пожал лишь плечами. Приоткрыв дверь в спальню, он увидел источник этих загадочных звуков. Выглядел источник максимум лет на семнадцать. Был гол, худ, да к тому же, как показалось Паше, страдал похмельем.
  - Откуда здесь это чудо?
  - Молодые вчера притащили от какого-то барыги.
  - Что значит притащили?
  - Да нет, пришла она сама. То есть добровольно. Просто...- Белый на секунду замолчал, словно прикидывая как всё лучше преподнести Паше - Ну короче когда молодёжь наша вчера заехала к какому-то барыге за "планом", эта красавица там была. Её ломало как волчицу, и она просила в долг у того герыча. Ну а барыга, как я понял, начал корчить из себя перед ней чуть ли не Аль Капоне, а раскумариться подлюга не давал. Наши молодые увидели эту картину, ну и расчувствовались... Видят девчонка чуть не помирает, а эта гадина и не думает ей помочь. Жалко им её стало... Ну, они и надавали этому демону по голове, а этой - он кивнул на дверь - Набили карманы домровой отравой. А потом, когда собрались уже уходить, она им и кричит: "Возьмите благородные рыцари меня с собой..." Ну, они и взяли.
  - А барыга-то хоть чей был?
  - Да вроде ничейный...- не особенно уверено ответил Белый - Может с мусарами какими и работает. Ты же знаешь они сейчас все с мусорами, и шагу без них не сделают...
  - Ну-ну...
  - Не хочешь приобщиться - кивнул в сторону спальни Белый.
  - Я что, по-твоему, похож на пидофила - что б на дитё позариться...
  - Да хорош ты, какое это дитё! Просто исхудала немного от такой жизни... Видел бы что она вчера вытворяла!
  Паша покачал головой - он то знал до чего может довести наркота...
  - Вы тут не вздумайте её прописывать. А то я знаю вас жалостливых...
  Он набрал на мобильнике чей-то номер и некоторое время отрывистыми фразами переговаривался с абонентом. На его лице показалось озабоченное ворожение, он дал отбой и прикрыл в спальню дверь:
  - Слушай, а это точно с тобой разговаривали И...ские? Или быть может вообще какие-нибудь черти?
  - Ну, представились они как И...ские - Белый на мгновенье задумался - Правда, из тех, с кем мы встречались в прошлом месяце по "валютной обменке" в Лужниках, никого не было. Ну, ты же знаешь что там у них за бригада! Набрали кого попало - сами друг друга в лицо не знают.
  - Но ты ещё раз с ними забился? - с нажимом спросил Паша.
  - А что мне оставалось? Они со мной и разговаривали, словно одолжение делали. Я сначала попытался, объяснить, что к чему, так они и слушать не стали. Хорошо вообще голову не отбили, а только послали... - он, опрокинув залпом рюмку водки, с просквозившей в голосе иронией добавил - ...За старшим. Так что мне поневоле пришлось с ними перезабиться.
  Белый потыкал вилкой в тарелку с маринованными грибами и, ухватив один из них, тихо спросил:
  - На стрелу поедем?
  - Ну, а ты как думаешь?- резко спросил Паша.
  - А что мне думать? - пожал Белый плечами - Я как х...й дяди Васин - на всё согласен!
  Паша некоторое время размышлял над словами приятеля. Нового тот ничего не сказал. Он и сам прекрасно знал - что угодно может произойти на предстоящей стреле, и закончиться она могла, для кого-то, либо ещё одним сроком, либо очередными похоронами! И если у него самого, как он полагал, имелись основания присутствовать там, это не означало их наличие у ребят. Хотя... Если разобраться, любой уважающий себя, порядочный человек, не мог бы оставаться безучастным в такой ситуации. И уж тем-более парняга - придерживающийся понятий...
  Паша ещё раз - и снова безуспешно - попытался дозвониться Нерусскому.
  - Ладно, посмотрим, что скажут эти И...ские, когда мы подведём им "х...й к ж...пе"! - проговорил он, неизвестно на кого больше злясь: на телефонную компанию, на неуловимого Нерусского или на себя - Черти вообще нюх потеряли! О совести я даже не говорю! Как шакалы - только увидят больного или старого, сразу набрасываются... - он вздохнул - Но с ними-то, в принципе, всё ясно. Таких сейчас расплодилось видимо-невидимо. А вот чего я действительно не могу понять, так это того, почему Нерусский за все эти дни, не разу не нарисовался у Андрейки или, на крайний случай, не связался с нами! Быть может мы всё-таки что-то упустили, и чего-то не догоняем в этой ситуации, и теперь дёргаемся как бараны!
  - Так может Нерусский обо всём этом сам ничего ещё не знает...
  - Хотелось бы мне в это верить! - задумчиво проговорил Паша - Потому что если он в курсе всего, и ничего не делает... Тогда здесь вообще попахивает чем-то нехорошим. Короче, я буду его вызванивать до последнего. А ты обзвони наших, скажи, чтоб подъезжали завтра сюда часам к одиннадцати - в любом случае придется ехать на стрелу...
  2
  Год назад, когда прозвенел долгожданный "звонок" и Паша очутился на свободе, он столкнулся с немалыми трудностями. За семь лет, проведённых им в лагере, жизнь на воле - как, впрочем, и он сам - в корне изменилась. Кануло в лету то счастливое время, когда не нужно было думать о завтрашнем дне, когда вся жизнь, казалось, состояла из дня сегодняшнего. И не было на свете неразрешимых проблем. В этом вновь открывшемся, малопонятном для Паши мире, необходим был кто-нибудь, кто сумел бы помочь ему разобраться в жизненных реалиях и указал правильное направление. Но, не было рядом такого человека, и надеяться ему, как он понял, приходилось только на себя самого.
  Для того чтобы осознать, во что превратилась жизнь "на свободе", ему много времени не потребовалось. Надо было быть либо совсем незрячим, либо вообще безголовым, чтобы не увидеть - в бывшей стране Советов сменили вывески, а вместо рубля с очередной кучкой проходимцев к власти пришёл доллар! Складывалось впечатление - в государстве, где ещё недавно царили относительное "благополучие и порядок", повсеместно воцарился хаос. Повсюду с новой силой расцвела коррупция и должностной произвол, а к власти в стране дорвались худшие из худших. В правительстве, что ни день, происходили какие-то перестановки. Ежедневно менялись и без того не действующие законы, принимались какие-то постановления и указы, учреждались разнообразные партии и создавались невиданные доселе коалиции. Чиновники, словно взбесившиеся обезьяны, вконец потерявшие всё то немногое, что у них оставалось человеческого, дрались за пухлые портфели и удобные кресла, пробираясь к поставленной цели по костям своих коллег. А главным критерием, по которому отбирались кандидаты в так называемое правительство, и иже с ним, была не профессиональная пригодность, а умение получать и давать взятки. И на фоне такого вот бардака, словно прыщи на лице взрослеющего подростка, повсюду начали появляться первые "вестники рыночной экономики" - разнообразные кооперативы, товарищества, фирмы... Их учредителями становились те самые бывшие госчиновники и партийные функционеры, которые сами в недавнем прошлом стояли у кормила власти. Люди, напрочь позабывшие о таких понятиях, как любовь к ближнему, сострадание, порядочность, но при этом ревностно боготворящие своего единственного бога - золотого тельца, единственной целью которых было побыстрее и поплотнее набить свою мошну.
  В первых появившихся на свет кооперативах тон задавали бывшие дельцы так называемой "теневой экономики". Сферы были выбраны идеальные для приложения "теневого" капитала. Пошивочные кооперативы быстро превратились в лазейку для "цеховых дел мастеров" из легкой промышленности, бывшие деляги из общепита и торговли занялись организацией кооперативных кафе и магазинов. Стали плодиться коммерческие банки. Начался новый этап развития капитализма в России...
  Номенклатурные чинуши послали своих детей в СП и коммерческие банки, сами стали заниматься "легальным" бизнесом, перекачивать свои возможности через коммерческие структуры. Самая "сладкая" - внешнеторговая сфера особо полюбилась аппаратчикам. Через совместные предприятия начали перекачивать сырье на Запад. Появились в большом количестве "отходы", вторичные ресурсы, другой экспортный товар. Игра пошла по-крупному. Каждое крупное ведомство стало трансформироваться в коммерческую структуру - кто быстрее, кто медленнее. Была создана мощная схема "решительного перехода от социализма к капитализму" под контролем партгосаппарата с последующим его господством в качестве новой буржуазии. Все было готово, оставалось легализовать переход к рынку по этой схеме, объявить себя "предпринимателями", "бизнесменами", "капиталистами", и провести мощную рекламную кампанию. Газеты и телевидение стали жужжать день и ночь про бизнес, бизнесменов, деловых людей, внедряя в общественное сознание идею новых спасителей общества. Появились и мощные когорты капитанов промышленности и политики. "Новые лидеры" страны чувствовали себя хозяевами надолго, и каждый из них, тем или иным образом, был связан с криминалом...
  Каким же образом такой маленький человечек как Паша мог найти средства для существования в этом вертепе, среди таких заматеревших акул? Что он мог сделать, когда фактически судьба экономики была предопределена, денежные сферы в стране поделены, а для того чтобы начать хоть какое-то своё дело не было ни денег, ни "лохматой лапы"?
  Пойти устроится на какой-нибудь завод, и вкалывать там, точно раб за грошовую зарплату, на которую даже одному ему прожить было бы не просто?! Насилу сводить концы с концами и знать, что, в это время, какой-нибудь жирный ублюдок в обществе таких же зажравшихся конченых негодяев, куражится на заработанные им деньги, посмеиваясь и над ним, и над такими же, как и он глупцами. Забыть обо всех своих мечтах, и, смерившись с участью неудачника, молча плыть по течению, изо дня в день, потихоньку прожигая свою никчёмную жизнь, а в особо скверные её моменты, от лютой безысходности, закачивать себя под завязку водкой или наркотой? О такой ли жизни он мечтал, сидя в промозглых тюремных камерах? К этому ли стремился?! Паша, как и любой нормальный человек, хотел жить нормальной человеческой жизнью. Мечтал встретить любимую женщину. Создать семью. Завести детей... Смог бы он, выбрав путь, уготовленный ему этими потерявшими совесть власть имущими, оградить и себя, и своих близких от тех проблем, которые встали когда-то перед ним самим, и которые, возможно, возникнул бы и перед ними?
  Безусловно, человеку, обладающему такими качествами как наглость и беспринципность, не составило бы труда в этой, богом забытой стране, в эти смутные, тревожные времена, найти применение своим дарованиям и "ухватить кусок пирога". Но Паша, даже, несмотря на своё далеко не безоблачное прошлое, таким человеком не был! Да не был! Почти у каждого человека есть какие-то свои незыблемые, воспитанные с детства понятия, включающие в себя систему моральных ценностей, некую почву под ногами, на которой строится все мироощущение личности. Были они и у Паши...
  " - Какие могут быть незыблемые принципы у преступника?"- усмехнулись бы многие - "Высокоморальный уголовник - смешно!"
  Да, Птаха не был святым, но не был он и негодяем.
  На своём веку он достаточно повидал ходячий живности на двух ногах. И его всегда пугала мысль, что когда-нибудь и ему придется признаться себе в том, что, несмотря на все радения и потуги, он так и не смог остаться человеком, и превратился в одно из тех беспринципных животных, для которых в жизни не существует ничего святого, и которых сам он, призирал всю свою жизнь.
  При одной мысли об этом, его начинало трясти и невольно приходили мысли о смерти.
  Так что когда в первые дни после освобождения Паша получил предложения из трёх разных бригад о работе, он не потерял голову. Хотя многим такое внимание со стороны "хозяев жизни" было бы за счастье. "БАНДИТ" ведь это звучит гордо! Паша понимал какими обязательствами придется себя связать перед малознакомыми ему людьми, приняв одно из предложений. И только после долгих и тягостных раздумий, не смотря на все свои сомнения в правильности этого шага, он сделал свой выбор в пользу бригады К...ских. Но, был ли у него действительно выбор?
  На тот момент в Москве особенно остро стоял вопрос о криминальном разделе власти. В самом городе, да и по всей стране шла настоящая война. А на каждой стреле, во время любого рамса в первую очередь звучал вопрос - "с кем ты работаешь"? Ни одно банальнейшее Д.Т.П. не обходилось без участия братвы, не говоря о чём-то более серьёзном. И будь ты по ситуации трижды прав, если за твоей спиной не стояла сила в лице какая-нибудь бригады, ты становился "потенциальным терпимой".
  Матёрые уголовники... Несостоявшиеся спортсмены... Обезбашеные подростки... Вот неполный перечень "личного состава" почти любой бригады. Люди, силами обстоятельств вынужденные работать сообща, были зачастую совершенно непохожи меж собой.
  Простому смертному, понадобилось бы, не мало время, разобраться - "кто есть кто" в подобном коллективе. Но только не для Паши, у которого за плечами была суровая школа. Школа, которая человека либо напрочь ломает, либо закаляет и, делает прочнее стали, и уж конечно, которая учит разбираться в людях.
  Так что уже через пару недель Паше было известно "кто, чем дышит" в бригаде...
  Новая "работа"... Новые люди... Новые головные боли... Паша открыл следующую страницу своей жизни. Избранный им путь мог оказаться дорогой в никуда, да и сама дорога недолгой. Осознание этого пугало. Но из пройденных жизненных уроков Паша давно усвоил несколько непреложных истин, о которых в последствии помнил всегда. И одна из них звучала так: никогда не останавливайся на полпути, если решил драться - дерись, выкручивайся как угодно, но сделай то, что должен сделать!
  
  
  3
  - Ты не забыл, что тебе сегодня нужно позвонить в Израиль? - проговорила Катя пристально, глядя на Пашу. Обычно она старалась не загружать его всякими второстепенными проблемами по утрам. Но на этот раз речь шла об их будущем. О будущем их ребёнка. А это уже не второстепенная проблема...
  - Я всё помню.
  - Нерик просил тебе сказать что все документы готовы и их можно подавать в посольство. Только нужно ещё оформить разрешение на вывоз ребёнка - она подошла сзади и прижалась к Паше - Что-то я не вижу радости на твоём челе. Ты что не рад?
  - Кать, мне сейчас не до этого... - как можно мягче произнёс он.
  - Ты как не старайся, до конца не сможешь решить все проблемы - проявила настойчивость Катя - Если мы действительно решили уезжать, нам нужно...
  - Сегодня у нас стрела по поводу Андрейкиной квартиры... - перебил её Паша и, словно оправдываясь, продолжил - Неизвестно кто на неё приедет. Непонятно куда подевался Нерусский. Да ещё Белый какой день ходит как в воду опущенный. Слова из него не вытащишь. У меня голова кругом идёт! Да и звонить Эрику сейчас смысла нет. Он наверняка ещё дрыхнет после ночной игры. Вечером позвоню.
  Он развернулся, взял её лицо в ладони и нежно поцеловал в губы.
  Катя крепче прижалась к мужу и тяжело вздохнула. Она была знакома и с Андрейкой, и с ситуацией по квартире. И достаточно хорошо знала Пашу чтобы пытаться отговорить того не вмешиваться в это дело.
  - Прошу тебя, только будь осторожней и береги себя...
  Когда Паша зашёл в "штаб-квартиру", Белый был уже там. Или точнее всё ещё был там.
  Он сидел за столом, заваленным грязной посудой, остатками еды, пустыми бутылками и пытался что-то соорудить в дополнение к стоящему перед ним гранёному стакану с водкой.
  - Гуляем? - вместо приветствия Паша.
  Белый не поднимая головы, что-то буркнул в ответ и вернулся к прерванному занятию.
  Паша заглянул в спальню и удостоверился, что вчерашнюю гостью спровадили.
  Вчера вечером, возвращаясь на машине из офиса Т...ских, он обратил внимание на то, что, несмотря на поздний час, свет полыхает во всех окнах. Очередная гулянка, по-видимому, была в самом разгаре, и дело, как всегда, не обошлось без молодёжи. Казалось у тех в голове было место только для одного. Он решил заскочить на огонёк и разогнать весь этот "кельдим", и уже включил поворотник. Но в последний момент передумал. На этот раз надеялся попасть домой пораньше. Кроме этого - если быть до конца откровенным -... он просто побоялся что и сам там "завечерит".
  Несвежие куски резаной колбасы, завядшие ломтики сыра, остатки майонеза и кетчупа - ничто казалось не ускользнуло от внимания Белого.
  "- Ну, точно, у малого с головой не всё в порядке..."- думал Паша, наблюдая за приготовлениями друга, и за метаморфозами рождающегося в его руках и не отличающимся особым изяществом шедевра.
  Сначала на толстенный кусок чёрного хлеба, легли два куска варёной колбасы. Следом, чуть уступавший колбасе по толщине, пласт сыра. На вершине этого кулинарного Эвереста расположились две скукоженых четвертинки солёного огурца. И уже под самый занавес, сей изысканный шедевр, утонул в щедрых волнах отдающего синевой майонеза.
  "Надо быть мазохистом, чтобы попытаться откусить кусок от этого монстра! - не на шутку встревожился Паша за здоровье приятеля, который в этот момент заворожено, рассматривал творение своих рук. - Он же себе челюсть вывихнет!"
  - Эй, дядька! - попытался разбить, навеянные на Белого бутербродом, гипнотические чары Паша - Ты хотя бы помнишь, какое мероприятие у нас запланировано?
  Белый исподлобья зыркнул на Пашу и, то ли отвечая на заданный вопрос, то ли каким-то своим мыслям, кивнул. Затем ещё раз осмотрел со всех сторон созданный шедевр и впился в него зубами.
  Паша некоторое время наблюдал за другом, размышляя над его странным поведением. Он был уверен, всему этому есть своё объяснение. Но это скорей всего может подождать. Захочет - сам всё расскажет. Сейчас его голова была забита мыслями о предстоящей стреле и о вчерашнем визите к Андрейке...
  По негласному соглашению всех близких знающих о страшном диагнозе и об отсутствии у больного родственников - тётка "синявка" не в счёт - забота о приятеле легла на всех понемногу. К тому же тот за последнее время особенно сдал, и помощь ему сейчас как никогда была необходима. Болезнь входила в последнюю стадию и отмеряла своему пленнику последний "крапаль". Поэтому и сам Паша, и другие старались хоть как-то скрасить последние дни смертельно-больного друга, при первой возможности хоть не надолго забегая к Андрейке. Таким образом, присматривая и за ним, да и за самой квартирой. В этих визитах было мало приятного. У Паши самого, после каждого такого посещения надолго портилось настроение. Но ведь кому-то это нужно было делать... Иногда, не видя друг друга по нескольку дней к ряду, друзьям именно в квартире Андрейки удавалось повидаться и перекинуться парой-тройкой слов, обсудить какие-то вопросы, или просто попить пива и поприкалываться. Сам Андрейка в такие моменты оживал и, пусть не на долго, но забывал о своём недуге.
  Вчера Паша то же забегал к больному, и воспоминания о вчерашних событиях неприятно резанули по сердцу...
  Паша посмотрел сначала на часы - время ещё было - затем на Белого.
  Среди братвы не принято было появляться на подобных мероприятиях в невменяемом состоянии. Нарисуйся там Белый в хламину пьяный и начни бурогозить - от этого бы выиграли только И...ские. У тех появился бы повод обвинить их в некорректном поведении, что и без того усугубило непростую ситуацию в целом, конечно же, отразилось бы её конечном результате...
  - Слушай, а когда ты был последний раз у Андрейки?
  - Да вчера вроде ...- неуверенно пробормотал Белый.
  - Ты не путаешь? Может позавчера?
  - Да нет, вчера...
  - Да ладно, хватит гнать! Вчера... Не было тебя там вчера. А вот мы с Катькой целый день у него просидели. Нам полчаса пришлось в квартиру ломиться - никто не открывал. Подумали с Андрейкой либо беда случилась, либо кто-то из этих барбосов "квартирщиков" туда нырнул, да затаился... Я собрался уже дверь ломать... И тут, эта синявка, тётка его, вылезла из квартиры и давай гундосить... И главное, лошадь, не пускает нас. Я еле сдержался - хотел уже по репе ей настучать. Короче спрашиваю у неё: "Как Андрей?" А она: "А что ему сделается? Вон, орёт всё время как резаный..." Прикидываешь?! Меня аж заколотило... В общем, оттолкнул я её, мы зашли... и прямиком к Андрейке в комнату. А это чучело повисло на мне - деньги на бухло выпрашивает. Я уже хотел ей дать, лишь бы она от... лось. И тут увидели Андрюху... - вспоминая вчерашний визит, Паша от досады скрипнул зубами... - Он лежит, около кровати на полу, и стонет. Мы к нему... Я спрашиваю: Что случилось? А он слова сказать не может. Нас вроде и не узнаёт. Мы его кое-как подняли на кровать, и я Катьке говорю: "Делай скорей ещё ему укол..." Она в шкафчик - где всегда лежал "промедол", а там - "голый Вася"! Вообще ни одной ампулы! Андрюха кричит... Мы с Катькой в шоке... Караул, в общем! Я у этой кобылы спрашиваю - где лекарство? А она мне: "А я откуда знаю..." "Так утром - говорю - должна была медсестра зайти сделать Андрею укол и оставить на весь день". А она: "Зае...ли, шляются здесь всякие целыми днями!" Прикидываешь? Я просто ох...ел. Потом я врубился - когда медсестра утром приходила, эта тварь просто не смогла подняться с кровати. Я у Андрюхи спрашивать, а он никакой, в голос кричит. Короче я в машину, и прямиком в поликлинику. Нашёл там сестру, которая должна была прийти, спрашиваю: "Была там-то и там-то?" А она мне: "Да, мол, была. Раз позвонила, два, - никто не открывает, я и ушла...""Ты что - говорю - там же человек мучается, у него рак, метастазы начались...". А она так с пренебрежением мне отвечает: "Не у него одного...". И тут, у меня, вконец, заклинило. Схватил я её за ухо и ору: "Бери сука скорее лекарство, и поехали делать укол". Она вырываться, вроде: "Я закончила работать" то, да сё... Я ухо крутанул - она в крик... Но, потом, поняла, что не отстану, пошла... В общем, привёз её, сделала она Андрейке укол, и тот немного оклемался, пришёл в сознание. Даже ругаться, стал злодей ...
  Паша помолчал и тоскливо так посмотрел на Белого:
  - Нельзя его сейчас одного оставлять. Понимаешь? Нельзя! На эту вонючку - тётку - нет вообще надежды. Смотри, что эта гадина с квартирой "намутила"! Не дай бог что-нибудь с Андрейкой сделает! С неё станется... Ну, и чего ты молчишь?
  - Я сегодня у него заночую...- еле слышно выдавил из себя Белый.
  - Заночуй... За одно присмотришь и за тётушкой Ирой. Я вчера привёз туда кое-какие харчи. Андрюха хоть и ест последнее время мало, но всё ровно - пускай будет. А эта, малохольная, так она вообще может всё утащить продать или сразу обменять на водку... Короче, было бы неплохо, если бы там кто-то постоянно присутствовал. Не долго ему уже осталось ...
  Паша попытался затянуться, но у него не получилось. Сигарета погасла. Он вытащил её изо рта и удивлённо принялся рассматривать изжеванный фильтр.
  - Есть что курить?
  Белый, не поднимая головы, протянул ему пачку "Парламента".
  - Вась, может скажешь что с тобой творится? - спросил Паша, и, не сводя с друга пристального взгляда, и неожиданно добавил - А ты случаем ещё никакой отравы кроме водки не принимал?
  И только отменная реакция спасла Пашу от брызнувшей во все стороны сивухи.
  Белый начал надсадно кашлять.
  " - Неужели я не ошибся..." - Паша попытался заглянуть ему в глаза и там прочесть ответ на свой вопрос. Но тот упорно избегал встречаться с ним глазами. Подождав некоторое время, Паша развернулся и направился на кухню. В дверях он на мгновение оглянулся - Белый понуро стоял по среди комнаты и разглядывал в своей руке опустевший стакан...
  Когда все, кому предстояло ехать на стрелу, были в сборе, Паша набрал, оставленный для связи И...ской братвой, номер:
  -Алло, это К...ские! Ну, так что, всё в силе, встречаемся, как и договаривались?
  -Ну, а чё, вы передумали?- прогундосила труба.
  -Да нет, мы то, как раз не передумали, - нахмурился Паша - Но мы подумали, может подтянуть кого-то из воров - побыстрей бы этот рамс раскидали?
  -Да, нам без разницы. Хотите - подтягивайте воров, хотите мен... - не осмелился до конца произнести фразу гундосый - Но только мы, по-любому, своё не отдадим...
  - Вот как? Своё... Ну-ну... Тогда до встречи.
  Паша дал отбой и какое-то время приходил в себя после этого разговора. Даже этого краткого общения оказалось достаточно, чтобы понять с какими людьми предстоит встреча.
  - Вот же, демонюги! - зло поговорил он, выходя из кухни - Они уже квартиру Андрейки своей считают. И воры для них не авторитеты. За метлой вообще не следят - беспредельные рожи! У них только одни деньги в голове. Ничего святого! И откуда они такие берутся? Ни одна женщина не способна родить такую живность. Скорей всего их - всем скопом - и высрал какой-нибудь "колымский пидор".
  - Я не удивлюсь - хохотнул Алексюта - Если окажется что и среди них есть любители побаловаться "под хвост"...
  - Ну, короче всё ясно - задумался Паша. - Эти мыши уверены, что квартира уже ихняя, а нас в расчёт совсем не берут. И на стреле скорей всего, начнут быковать. И по-любому приедут заряженным...
  - Да и х... й на них! - самодовольно заметил Алексюта - Мы тоже поедем не пустые...
  - Само собой...- подходя к столу, проговорил Паша, потом вперил потемневший взгляд в Алексюту - Я что-то не пойму, тебе что, нравится вся эта херня? Полагаешь это только игры? Ты хотя бы думал - чем всё это может обернуться для нас? Не забудь - у каждого из нас одна голова на плечах, и я не хочу, чтобы у кого бы то ни было, её сегодня отстрелили. Или ты как всегда собрался отсидеться в машине? Запомни если мы не сможем раскидать этот рамс по-тихому - всё, для нас спокойная жизнь закончится! Так что если дело дойдёт до стрельбы - а "отшлёпать ремнями" И...ских у нас точно не получится - всё, нам Москва со спичечный коробок покажется! Что толку, что мы будем правы перед братвой?! Мусорам то насрать на наши понятия...
  Паша умолк, и в квартире стало тихо... И только за стеной, какой уже день подряд то, затихая, то, разгораясь с новой силой, слышались пьяные крики сорящихся соседей.
  " - И чего я на всех с утра отвязываюсь, дурень? - разозлился на себя Паша - Скоро ехать на стрелу, и так все на пределе..."
  Он взял себя в руки и попытался сгладить ситуацию, первым прерывая тягостное для всех молчание:
  - Нужно кому-нибудь заранее поехать на место и пригасить где-нибудь железо. Что-то мне подсказывает, оно нам сегодня понадобиться. Не тащить же всё с собой. Ещё не хватало по дороге с мусорами войну устроить. Ну, так как? - не кому конкретно не обращаясь, спросил Паша - Ну так как решим на счёт железа?
  - Да вон, - предложил Алексюта - Пускай Жидёнок сгоняет на своём драндулете. На таком унитазе его не один уважающий себя гаишник не станет останавливать.
  Паша снова недовольно покосился на Алексюту. Хотя на этот раз тот был прав. У легавых на такие дела глаз намётан. И хорошо если получиться откупиться деньгами. А если нет, - в самом деле начинать третью мировую?! А Жидёнок сейчас действительно гоняет на "восьмёрке". Неделю назад он на своём новом "мерене" всю ходовую убил, оставив её на "незамеченной" им ночью цветочной клумбе. А "восьмёрка" по нынешним временам для гаишников не слишком лакомный кусочек - публика при лаве на таких машинах давно не катается.
  - А чего лучше взять-то?- поинтересовался Жидёнок.
  - А то ты сам не знаешь. У кого есть разрешения на помповые, пускай их берут. Мне прихвати что-нибудь поменьше. Да хоть Т.Т.
  И только прошу тебя, не бери эргэдешки! Я тебя знаю - твоя б воля, ты на танке на стрелу приехал! Эх, чует моё сердце - та ещё канитель будет из-за этой квартиры... - он посмотрел на часы и добавил - Ну что пора выдвигаться...
  Паша с Белым сели к Вовану, Гога и Грач к Алексюте. Жиденок, как и решили со всем "добром" выехал заранее вперёд.
  По сегодняшним дням пробки даже на окраине Москвы стали привычным делом, и о них всегда следовало помнить, если ты хотел попасть куда-то вовремя. Опаздывать на стрелку среди братвы считалось верхом невоспитанности. Любая из сторон, опоздавшая на встречу без уважительной причины, часто считалась по сути дела "попавшей". И поэтому, всегда стоило заранее подумать о дороге. Часа на дорогу к месту встречи было достаточно. К тому же Вован отлично знал Москву и был превосходным водителем.
  Уйдя мыслями в себя, Паша разглядывал проплывающий за окном почти незнакомый урбанистический пейзаж родного города.
  Москва менялась стремительно. После своего выхода из-за стенок Паша с трудом узнавал родной город. И хотя за прошедший год его исколесил вдоль и поперёк, так и не привыкнул к ритму жизни разрастающегося монстра.
  Паша бросил взгляд на Вована, на Белого.
  Где-то позади ехала машина Алексюты.
  "Да уж, не Золотая орда" - вздохнул он, прикидывая, как оппоненты воспримут этакое "могучее войско". Сами они, как правило, приезжали всегда на стрелы полным составом. Конечно, можно было собрать народа побольше. Но сыграло бы это какую-то роль? Хотелось всё решить без шума. Паше и так было не по себе от мысли, что кто-то из близких сегодня может пострадать.
  Единственное, что он посчитал сделать необходимым - созвониться со знакомыми парнями из Л...ской бригады. По его просьбе они доложены были подъехать и со стороны посмотреть на этих так называемых И...ских. "Привал" находился в Л...ском районе, и сами Л...ские зависали в нём чуть ли не каждый день. А поскольку место встречи предложили сами И...ские - это означало что и им это заведение хорошо знакомо. И могло случиться так, что на стреле объявится какая-нибудь знакомая рожа. А значит и весь разговор может пойти по-другому. Было всегда важно, как с самого начала настроены друг к другу стороны. Хотя... Сомнения на этот счёт всё ровно оставались, поскольку и здесь всё снова упиралось в деньги.
  Лично для Паши деньги никогда не были самоцелью. За время работы на новом поприще он обзавёлся множеством знакомств. Не мало разнообразных комбинаций было совместно провёрнуто с братвой из других бригад, и ещё больше поделено денег. И сам он без сожаления делился заработанными деньгами, тем-более когда заслуга в их наличии в равной степени лежала и на нём, и на его подельниках. Кроме того, отрадно было сознавать что у некоторых людей, наконец, хватило мозгов понять - лучше найти компромисс и по-братски "раздербанить" заработанные деньги, и потом, не спеша, со вкусом, их потратить. Чем заграбастать все и не успеть потратить ни копейки.
  Ведь, как известно - плохой мир, по-любому, лучше хорошей войны. По крайней мере, сам Паша в это верил.
  Кроме того, бывали случаи, когда в подобной ситуации одна из конфликтующих сторон, сообщив о своей принадлежности к какой-либо из группировок, на самом деле оказывалась самозваной, т. е. никакого отношения к названой группировке не имела. Или, что ещё хуже, вообще могла иметь отношение к правоохранительным органам. Последний расклад был бы совсем дрянным, поскольку с этой публикой точно никакого разговора не получилось бы. Да и как можно договориться с наделенными властью людьми, которые, не задумываясь, используют для достижения своих корыстных целей любые противозаконные методы и средства, и при этом естественно чувствуют себя совершенно безнаказанно. С людьми без оглядки преступающими тот самый многострадальный закон, который сами же и были поставлены охранять.
  Паша был знаком с подобным не понаслышке. Стоило раздаться волнующе-тревожному хрусту денежных купюр и эти, так называемые блюстители закона и справедливости - до этого все такие честные и правильные - моментально забывали о своих принципах и морали, и не брезговали никакими противозаконными действиями. И зачастую действия так называемой мафии и рэкета показались бы детскими шалостями по сравнению их методами. Так что было всегда полезно знать заранее - с кем в действительности предстоит встреча, и уже исходя из этого, выбирать музыку.
  До места встречи оставалось пара минут езды, когда из кармана Паши раздалась телефонная трель.
  - Паха, - послышался приглушенный голос Жидёнка - Я уже на месте. Эти деятели то же здесь - недавно подъехали на четырёх машинах. По одной проставились на въезде и выезде, а две заехали на стоянку. Минут за десять до них была ещё машина. Покрутилась и соскочила. Скорей всего и она где-то поблизости...
  Паша терпеливо слушал его дыхание в трубке...
  - По тому, как они себя ведут - закончил Жидёнок - Не похоже, что это мусора...
  Услышав, наконец, главное, Птаха с некоторым облегчением вздохнул:
  - Хорошо мы едем. Ты понаблюдай там со стороны. Если что - звони. И сам никуда не лезь - дождись нас.
  - Не, я щас биту выну и пойду их всех разгоню...
  - Ты лучше её по тыкве себе тюкни, может мозгов прибавится, да заодно и зрение улучшится... - намекая на "незамеченную" Жидёнком клумбу, Паша дал "отбой".
  Всю дорогу ехали, болтая о разных пустяках. По поводу предстоящей стрелы никто не проронил ни слова.
  Через некоторое время впереди показался нужный им съезд с кольцевой. Вован перестроился в правый ряд, и, дожидаясь вторую машину, притормозил у обочины. Через пару секунд показалась машина Алексюты.
  4
  "Привал" изначально планировался как типичный придорожный гадюшник: железная, выкрашенная в ядовито-зелёный цвет коробка с врезанной с тыла дверью и раздаточной дыркой на "фасаде". Чуть в стороне ржавый мангал, меж ними, под дырявым разноцветным зонтом, три кургузых пластмассовых стола. Для того чтобы приготовить порцию шашлыка, да поставить на хранение несколько ящиков воды и самопальной водки большего и не требовалось. По всей кольцевой таких забегаловок было не счесть числа.
  Но таким его помнил Паша год назад...
  Обустроеная и расширенная легендарным мером Москвы М.К.А.Д, по которой круглые сутки в пять рядов текла автомобильная река, являла собой неиссякаемый источник голодных и умирающих от жажды ртов. И нужно было быть полным кретином, чтобы не воспользоваться ситуацией. Новоиспеченный (из числа бывших уголовников) "новый русский" кретином не был, и лицом в грязь не ударил. С помощью родных своей жены он сразу начал расширять своё детище. Где взятками, где угрозами, за короткий срок добился разрешения на капитальную застройку, разросшегося за счёт "подвинутых" соседей, земельного участка и воздвиг представший сейчас пред друзьями образчик перестроечного зодчества. Огороженный каменным забором двухэтажный коттедж-переросток площадью более пятисот квадратных метров, с уродливым, но функционирующим фонтаном перед входом, двумя обеденными залами, баром, залом игровых автоматов и живым оркестром.
  Имелась при ресторане и автостоянка, на которой, видимо поддавшись сантиментам, гений русского бизнеса оставил стоять свой легендарный зелёный первенец...
  В данный момент на стоянке перед рестораном было припарковано с десяток автомобилей, и два стоящих особняком "джипа" по описанию Жидёнка явно принадлежали И...ским.
  Стёкла в обоих автомобилях были тонированы, и рассмотреть, что творится внутри, не представлялось возможным.
  - В общем, так парни... - проговорил Паша, когда все вылезли из машин - Разговаривать мы идём с Белым. Из машин не вылезайте и смотрите по сторонам - если что дайте нам знать. Но только в крайнем случае. Не хватало только, чтобы из-за какой-то прокладки всё пошло наперекосяк. Если это всё-таки мусора - не ждите, сразу соскакивайте. Смысла нет, чтобы всех приняли... - Паша вздохнул, затем обвёл всех присутствующих взглядом и добавил - Да что я тут распинаюсь - все и так всё знают. Ладно, бог даст всё обойдётся. В любом случае надо постараться побыстрее закрыть эту тему. У нас и без этого дел не в поворот...
  Друзья расселись по машинам и въехали на стоянку. Вован нашёл подходящее место и припарковал свою лайбу с таким расчётом, чтобы были хорошо видны и машины И...ских, и выезд со стоянки. В случае каких-либо осложнений было бы неплохо быстро выскочить из этого каменного капкана.
  Паша с Белым вылезли из машины и неторопливо направились к стоящим на улице столикам. Пока позволяло время, можно было провести его с пользой и для себя и для дела. Во-первых, подкрепиться - утром, уходя из дома, Паша не стал будить Катьку, которая полночи провела у кровати приболевшего сына, и сейчас был голоден. Во-вторых, понаблюдать, что творится в окрестностях...
  Посетителей в ресторане в этот час было не густо - середина рабочего дня - и свободных мест было полно.
  Паша подошёл к стоявшему возле самой стены столу и, удостоверившись, что въезд и сама стоянка просматриваются полностью, сел. Белый устроился рядом. Дожидаясь официантку - закурили. Время от времени, Паша поглядывал на джипы, пытаясь угадать что, происходит в их утробах.
  Через некоторое время к их столу подошла официантка, положила перед ними меню, и, воровато оглянувшись, пакет:
  - Вам тут просили передать...- промурлыкала она.
  В пакете тревожно звякнуло.
  Друзья переглянулись и уставились на, не спешащую оставить их наедине с посылкой, официантку.
  Паша хотел уже было спросить не заждались ли её другие умирающие от голода посетители, но вовремя увидел протянутое меню.
  - Красавица, - с обольстительной улыбкой проговорил он - Вы нам лучше поведайте своими словами что у вас есть вкусного. А то мы и в школе не были в числе отличников, а за последнее время, похоже, вообще разучились читать.
  - Ну... - задумалась та, рассматривая, дорогие, стильные костюмы и золотые цепи на крепких шеях посетителей - Это зависит от того, как вы хотите покушать, и имеется ли у вас достаточно время.
  - А что, - подал голос Белый - Для нас будет что-то особенное?
  - У нас для всех есть что-то особенное...- делая ударение на последнем слове, проговорила грудастая озорница.
  - Ну, в этом-то мы как раз и не сомневались! - с придыхом проговорил Паша, откровенно разглядывая дояристую тётку - От такого изысканного, аппетитного блюда отказаться, мог бы разве что какой-нибудь подслеповатый импо... Тем более что и время для подобного угощения всегда должно водиться...
  От подобных слов красавица зарделась, потупила взор, и от этого как не странно стала только симпатичней.
  - Но дело в том... - закончил он - Что сегодня у нас уже назначено свидание, на котором может статься будет присутствовать самая роковая женщина. Только вместо такой русой косы как у тебя, у неё будет коса другая ... И не дай бог тебе с ней повстречаться...
  Красавица широко раскрытыми влажными глазами непонимающе уставилась на посетителей.
  Паша только крякнул и виновато пожал плечами... Что-то он разговорился не в тему!
  Наконец они определились и с едой, и официанткой.
  Белый пододвинул пакет и, посмотрев нет ли поблизости посторонних, заглянул в него.
  - Ну, точно... - проговорил он - Посылка от Жидёнка.
  - Беспокоится за нас, злодей - усмехнулся Паша и оглянулся - Что-то я его самого не вижу... - А ведь я так и не смог дозвониться до Нерусского. Куда он мог пропасть, именно сейчас, когда так нужен здесь?
  - А с его младшим не пробовал связаться?
  - Пробовал - его номер заблокирован. И это не нравится мне всё больше.
  Вскоре официантка принесла заказ - водку, салаты, борщ, и пельмени.
  Белый, не долго думая, наполнил рюмку водкой и, осушив её одним глотком, принялся за салат.
  Паша без аппетита начал пережевывать пельмени. Несмотря на предстоящую стрелку, его не отпускали мысли о необычном поведение Белого, и он второй день ломал над этим голову.
  Некоторое время они молча ели.
  Проглотив последний пельмень, Паша откинулся на спинку стула и достал телефон. "Где же ты есть, Нерусский?"
  Как и раньше, в трубке прозвучал, поднадоевший за последние время компьютерный голос. Вынув из кармана пачку сигарет, Паша закурил.
  - Вась, - в упор, разглядывая Белого, неожиданно проговорил он - Я не пойму, ты что, снова начал травиться?
  - С чего ты взял...- чуть слышно выдавил Белый, но, заметив с каким выражением лица, разглядывает его приятель, добавил - Я на днях поругался со своей... А у меня ещё с прошлого года лежала пятка, ну, и не сдержался... Паха, ты не думай, я...
  - Да ты, вообще, в своём уме? - еле сдерживая себя, прошипел Паша - Ты же знаешь - стоит только начать! О чём ты вообще думаешь?! Мы же вроде ещё год назад решили - никакого кайфа, никто в бригаде не должен травиться тяжело вздохнул - Посмотри, сколько знакомых пацанов схоронили мы из-за этой отравы, сколько нормальных парней из-за неё поломало себе жизнь! Да что я тебе объясняю, ты и сам всё это понимаешь!
  Белый не глядя на друга, ковырял вилкой в тарелке. Никому из них не нужно было рассказывать, что такое героин, обоим было хорошо известно - что из себя представляет эта отрава, и какие последствия бывают после знакомства с ней. В том кругу, где они вращались, при той жизни, которой жили, было не легко удержаться от подобных соблазнов. И это было понятно: когда, просыпаясь, каждое утро, ты начинаешь размышлять о том, что с тобой сегодня произойдёт - словишь ты пулю, или примеришь наручники - у тебя поневоле появляется желание хоть чем-то эти мысли заглушить.
  И вот тут каждый сам находит себе лекарство.
  Совсем недавно они сами сначала залезли в это болото, а затем еле-еле, буквально со слезами и кровавым поносом, вылезли из него. И, может, правильней было бы не отрываться на Белом, а сначала попытаться узнать, что заставило того после всего пережитого вернуться к прошлому, и только потом наезжать на него. Вероятно, он погорячился. Но у него так свежи были воспоминания о тех кошмарных днях...
  - Смотри, - глядя по верх бокала с пивом мимо Паши, проговорил Белый - Вон приехал тот рыжий бес, с которым я вчера разговаривал. Как я понял он у них вроде как старший...
  Паша проследил за взглядом Белого.
  На стоянку заехала сначала одна машина, за ней другая. Проехав через всю стоянку, автомобили припарковались около джипов, и в двух из них опустились стёкла - "авторитету" докладывали текущую обстановку.
  В тот же миг раздался телефонный звонок.
  - Алло Павло, привет это Заяц... - услышал Паша в трубе голос одного из Л...ских - Короче мы тут посмотрели с пацанами на этих типов - никто никого не знает. С нами тут ещё двое наших близких В...ких - они тоже с ними не встречались. Такие вот дела...
  - А когда это вы успели? - не спуская глаз с машин, спросил Паша - Мы как приехали - с них глаз не спускали... а вас что-то не заприметили.
  - Вы, я видел, - ехидно проговорил Заяц - Не спускали глаз с задницы официантки, точили пельмени, да водчёнку принимали! А вот мы за вас тут копатили... - и уже серьезней, добавил - Короче слушай, не перебивай! Просто так не хотелось уезжать и мы подумали... и, решили, хоть как-то, вам помочь... В-общем, у нас - так на случай работы - лежит мусорская форма...- в трубке раздался смех - Ну тихо, дайте объяснить! Вот уроды, ржут! Ну, короче Семён её надел и решил попробовать проканать за мусора. В общем, напялил он форму, нацепил фуражку и пошёл пробивать у этих типов документы... Ты не смейся Сёма... - приглушенно послышалось в трубе - Мы тебе ещё предъявим за то, как ты в мусорской форме разгуливал, - и уже Паше - Так те, дебилы, ему свои ксивы - права, паспорта показали, а у одного, значит, с собой не было нечего... Ну, Семен такую рожу скорчил... Ну, сам знаешь, как мусора любят кровь пить... Жути на них нагнал - караул! Мол, то, да сё, придётся проехать... Ну, те придурки начали Семёну взятку пихать. Прикидываешь?! Семён, вначале, вроде поломался, потом взял деньги и ушёл... А на прощание, ещё и пальцем им погрозил! - покатываясь со смеху, Заяц еле смог продолжить, а в трубке ещё долго слышался чей-то громкий смех - Короче, отымел он их, по полной программе! Так что Вась, это точно не мусора... Но вы там всё ровно будьте поосторожней, братан. Если нужно, мы можем поприсутствовать при разговоре...
  Паша вздохнул с некоторым облегчением: "Ну, хоть в этом подфартило..."
  - Да нет, спасибо Ушастый, это ни к чему. Мы тут сами попробуем всё разгрести. Спасибо за помощь братела!
  - Да ладно, какой базар! Сегодня - мы вам; завтра - вы...
  - Ну, всё не будем прощаться, увидимся как-нибудь - проговорил Паша и тут же, спохватившись, добавил - Слушай, мы тут сегодня-завтра порешаем проблемы и вызвоним вас - сходим в баньку. Лады?
  - Ага... ништяк! Вот это дело! А то, наши банщики ремонт затеяли, и мы с месяц уже по-человече не парились - не без радости согласился Заяц - Слушай Паха, только в этот раз мы своих "куриц" привезём, лады? А то в прошлый раз такие крокодилы были... В каком зоопарке вы их только отловили?
  И снова в трубке раздался громкий смех...
  Паша, не без зависти, подумал, что, и сам был бы не прочь позубоскалить. Да не ко времени было это веселье. И всё ровно он не удержался и поддел Зайца:
  - Ну-ну, посмотрим, каких вы красоток найдёте... Смотри, не забудь, старый уголовник, не все же, как ты, предпочитают "петухов топтать"...
  Смех перешёл в гогот.
  " - Ну, точно красавцы травы обкурились..."
  А уже в следующий момент внимание Паши привлекло начавшиеся оживление на стоянке. Двери джипов распахнулись, и из них попёрла И...ская "гвардия".
  - Ну, ладно, Зайчик - проговорил Паша в трубу, не отрывая взгляда от И...ских, невольно пытаясь их пересчитать - Тут движение началось, так что нам пора...
  - Давай, братан, удачи. Будьте поосторожней там... - и секунду замолчав, добавил - Ты уверен, что сами справитесь? Может нам всё-таки остаться?
  - Да нет, спасибо...
  - Ну, тогда всё до скорого... И удачи!
  - Лады. Вы тоже берегите себя...
  Паша отключил телефон.
  На стоянке царило нешуточное оживление. Сейчас, когда все гвардейцы выстроились около машин, сама стоянка казалась размером с детскую песочницу.
  - Ну что, - хлопнув по плечу друга, нарочито бодро спросил Паша. - Пойдем, послушаем, что скажут нам "правильные хлопцы"? - и дурашливо добавил - Да ниспошлет нам великий Один легкую смерть в бою! Да хранит нас Марс от перхоти подзалупной...
  - Аминь... - в тон ответил Белый.
  Они вышли из-за стола и направились в сторону И...ских.
  Из-за тучки выглянуло ещё застенчивое солнце и, словно насмехаясь, коснулось их своими лучами. В воздухе заметно пахло весной. На кустах и деревьях, готовые вот-вот взорваться зеленью, набухали почки. А птицы, словно радуясь приходу тепла, заходились громкими трелями.
  Природа оживала...
  "Эх, сейчас бы в лес, на шашлыки...- подумал Паша - Что я вообще здесь делаю? Ну, за что мне всё это!" - но перед ним тут же возникло измождённое болезнью лицо товарища, и груди неприятно заныло - Эх, Андрюха, Андрюха... Ты ещё недавно был полон сил. Мечтал завести семью, завести детишек. А теперь, ты лежишь один одинешенек съедаемый раком, доживаешь последние свои денёчки, а рядом только эта пьянчужка - тётка. И всё-то что ты нажил в своей жизни - двухкомнатная хрущёвка, из-за которой, уже сейчас, идёт мышиная возня".
  Паша посмотрел на столпившихся у машин И...ских и скрипнул зубами:
  "Залупу вам с отворотом, а не квартиру..."
  Приближение друзей не осталось незамеченным. Пока они пересекали стоянку, на них было устремлено, по меньшей мере, дюжина пар настороженных глаз.
  В голове Паши билась назойливая, хотя и ставшая почти привычной, мысль:
  " - Ну что Дуримар Дуримарович? Быть может, сегодня, подошла твоя очередь, и именно сегодня будет поставлена точка в твоей нескладной жизни? Эх-хе-хе... А ведь дома тебя ждёт любимая жена, сын... "
  Он понимал, что не здесь ему нужно быть. Не здесь! С другой стороны кому-то нужно этим архаровцам "включить тормоза...
  " - Если сегодня всё будет нормально, заберу жену, сына и махну в деревню. Пускай мелкий бандюган подышит свежим воздухом, а не этим ядовитым угаром. Да и Катька была бы рада. Если только вернусь".
  "Ну вот... - вздохнул Паша, вблизи разглядев своих оппонентов - И началось..."
  - Привет, пацаны...- останавливаясь перед И...скими поздоровался он.
  - Здорово...
  Паша окинул взглядом застывшие - все как один "головастые" - фигуры. На всех лицах настороженность пополам с неприязнью, у каждого в руке зачехленная теннисная ракетка.
  " Спортсмены... - усмехнулся про себя Паша - Но хоть не с битами приехали. Значит, всё же принимают нас в серьёз."
  Непосвящённому наблюдателю, глядя на этих молодых рослых парней, могла прийти в голову мысль, что здесь собрались ярые любители большого тенниса. Но если бы этот любопытствующий сумел заглянуть внутрь теннисных чехлов, он был бы немало удивлён, обнаружив там вместо теннисных ракеток охотничьи карабины "Сайга".
  Эти компактные гладкоствольные карабины, не имея практически никакой ценности как охотничьей ружья, по своей форме и конструкции идеально подходили для подобных обстоятельств. (Откидной приклад, неплохая убойная сила и приличная площадь поражения сделали эти игрушки популярными среди братвы). Причём у каждого из этих "теннисистов" - в чём Паша ничуть не сомневался - наверняка имелось официальное разрешение на ношение таких "теннисных ракеток".
  - Кто из вас здесь полностью владеет всей ситуацией? Кто может решать?- проговорил Паша, в упор, глядя на Рыжего.
  - Ну, я... - нехотя, с пренебрежением ответил тот.
  " Баклан дырявый..."- уже понимая, с кем свела его судьба, ругнулся про себя Паша.
  - Ну, тогда быть может, не будем стоять толпой - лишний раз привлекать внимание легавых? - с трудом сдерживая раздражение, предложил он - Пойдем, сядем за наш столик, там и поговорим?
  Рыжий повернулся к своим людям и что-то негромко проговорил. Те, за исключением одного, начали расходиться по машинам, при этом кидая настороженные взгляды по сторонам.
  Сам Паша развернулся и пошёл к столу.
  Рыжий, с одним из спутников, последовали за ним...
  Разговор предстоял нелёгкий. В такой ситуации не могло быть двух победителей, какая-то одна из сторон должна стать проигравшей. И Паша искренне надеялся, что этой стороной будут не они. В принципе если к проблеме подходить с позиции закона, но при этом закрыть глаза на тот факт, что все документы И...ским получены противоправным путём - конечно закон на стороне И...ских. Но, если разобраться по-понятиям, да и просто по-человечески... Кроме того, если сами И...ские приехали зарабатывать деньги, то ни сам Паша, ни кто-то из его близких никаких корыстных целей в этом деле не преследовали. По сути, их интерес здесь заключался лишь в том, чтобы, по возможности, спокойно дать дожить последние дни умирающему приятелю.
  Возможно, в этом мире - где деньги для многих значат всё - такая позиция могла показаться большинству неискренней. Но, тем не менее, это было так.
  - Кто-нибудь хочет что-нибудь перекусить или выпить?
  Оба И...ских отрицательно качнули головами.
  Тогда Паша позвал официантку и попросил её принести минеральной воды. Когда та отошла от стола, он обратился к И...ским:
  - Как мне кажется, вчера, между нашими людьми произошла непонятка. Квартира, из-за которой началась вся эта возня, принадлежит нашему близкому, и поэтому, о её продаже не может быть и речи. Тем более, сам хозяин квартиры, сейчас, лежит больной и доживает последние дни... - Паша сделал паузу, внимательно следя за реакцией И...ских - Как я понимаю, по поводу её продажи, вы разговаривали не ним, а с его тёткой. Но, эта синявка вообще не имеет отношения к этой квартире, и не может решать подобные вопросы. А поскольку, все вопросы вы решали именно с ней, получается, что ваши труды были напрасны. И я думаю, будет правильным...
  - Ясно... - перебил Пашу Рыжий - Но у нас уже есть все необходимые документы, которые дают нам право сделать с этой квартирой всё что угодно. Продать, подарить, обменять... - он, словно бы издеваясь, покрутил перед Пашенным носом документами, и с улыбкой добавил - Кроме того, было потрачено немало денег на её оформление...
  - Слушай, земляк... - прервал его Паша, начиная всерьёз заводиться - Я знаю, сколько вы потратили - пятьсот деньгами, литра три самопальной водки, да ящик китайской тушенки... Вот и все ваши затраты! Или я не прав?
  -Да какая разница сколько... Люди работали? Работали. Средства закачали? Закачали. Вернуть их надо? Надо. Так что с проданной квартиры всё вернём и оплатим людской труд...
  - Да я смотрю ты серьёзный бизнесмен - не удержался Паша от подковырки - Всё учёл, подсчитал...
  Но тот и не подумал обижаться на "бизнесмена" и лишь гаденько улыбнулся:
  - Или у вас на эту квартиру свои планы? Вы скажите. Мы можем и вас в долю взять.
  - Ты меня что, за черта держишь? - тихо выдавил из себя Паша - Коммерса во мне увидел? Мы сюда не торговаться приехали. Я тебе русским языком объяснил, что это наш близкий, а не какой-то там безответный лошина. Он такой же парняга, как и мы с вами. И у меня и моих близких в этом деле один интерес - дать больному пацану спокойно дожить последние дни. А то, что вы потратили свои деньги, сунув своё жало туда куда не надо - только ваша вина - он перевёл дух - Да и вообще, что-то я не пойму, а вы сами-то кто по жизни - коммерсанты или босота? Вы же должны понимать - бывают ситуации когда деньги отходят на второй план...
  - Ну, ты нам ещё лекцию прочитай за понятия, да разжуй, что мы должны делать... - глумливо ухмыляясь, подал голос, сидевший до сих пор молча, спутник Рыжего.
  - Ну и укажет - приподнялся Белый со стула, глядя на него в упор - Ты что, сомневаешься?
  Все вскочили на ноги.
  - Слушайте парни - из последних сил сдерживая себя, попытался разрядить обстановку Паша - Давайте относиться друг к другу с уважением. Не стоит вести разговор на повышенных тонах...
  Спутник Рыжего, до этого момента пристально разглядывавший Белого повернулся к Паше:
  - Да ладно, умри...
  " Вот-вот и всё... - чуть ли не с облегчением подумал Паша, хватая почти полную бутылку водки - Глупо было надеяться найти общий язык с этими отморозками..."
  - Сам умри! Чертила!
  "- Пу-ххх..." - раздался звук лопнувшей шины и бутылочные стёкла фейерверком брызнули во все стороны, а напарник Рыжего, с головой залитой кровью и водкой, начал валиться со стула.
  Паша, ещё с каким-то нездоровым интересом наблюдал за сползающим на пол грубияном, когда справа заметил какое-то движение.
  И в этот момент, как часто бывало с ним в минуты опасности, время замедлило свой бег...
  Точно в замедленной съёмке Паша видит, как Рыжий приподнимается из-за стола и суёт руку под куртку. В его руке появляется безобразно большой ствол, который тот медленно начинает наводить на него. В это время Белый срывается с места и устремляется к Рыжему. Оглушительно гремит выстрел. И вот уже Белый заваливается на стол.
  Чёрный бездонный зрачок ствола, да побелевший от напряжения палец Рыжего на курке, кажется, живут своей, никому жизнью.
  "Ну, вот и всё..."
  Ствол пистолета дёргается, но в место выстрела звучит негромкий, сухой щелчок.
   "Осечка..."
  Паша, наконец, делает вдох и набрасывается на Рыжего, который с обидой обманутого ребёнка разглядывает в своей руке кусок бесполезного метала. Он сбивает противника с ног, и они валятся на пол. Оружие отлетает под стол. Между ними начинается борьба. Рыжий пытается дотянуться до пистолета, но Паша бьет головой ему в лицо...
  "Накупили китайского дерьма... дебилы" - успевает подумать он, и принимается наносить удары только что обретённым трофеем по рыжей голове...
  
  5
  Согласитесь, три года, не такой большой отрезок времени? Или большой? Сколько, к примеру, трёшек может влезть в человеческую жизнь? Двадцать - тридцать. А сколько в один тюремный срок? В истории Советского правосудия были прецеденты, когда одного человека судили восемь раз, и всегда по приговору суда он получал трёхлетнее наказание. Многие могут возмутиться - "Как же так, десять раз, и всё по три года. Чушь!" - Как правило, с каждой новой судимостью наказание должно становиться жестче! Ну, а если эта статья У.К. не предусматривает более строгого наказания? Если ему и так наш "Самый Гуманный Суд в мире", давал всегда "на полную катушку", "потолок". А вина этого бедолаги заключалась только в том, что у него не было... постоянной прописки. Такая статья называлась "бродяжничество", а сам он - "бомжем"? Двадцать лет жизни! А были случаи, когда человек, получив по приговору суда всего-лишь трёшку, выходил на свободу через восемнадцать - двадцать лет. Для этих бедолаг, привыкшим к такой арифметике, возможно, трёхлетний отрезок времени и не казался длинным... Но в детстве, в детстве три года это вечность.
  Именно три года была разница в возрасте у Паши и Белого, когда произошла та, по-настоящему уже криминальная история, которая и предопределила их будущее. Паше только-только исполнилось шестнадцать. Белому шёл девятнадцатый год.
  В этом возрасте все проблемы можно перечислить по пальцам - девочки, вино, да болезненное юношеское честолюбие. Ну, ещё неожиданно возникшие на носу - а если очень не повезёт и кое-где ещё - прыщи.
  Был канун Ноябрьских праздников... С вечера, прибывая в приподнятом настроении, друзья, словно обезумев, без остановки, вливали в себя, попеременно, то водку, то вино, в паузах разбавляя эту гремучую смесь пивом. Около двух часов ночи Паше вдруг пришла в голову мысль, что их сугубо мужской компании срочно требуется женское присутствие. Ни позднее время, ни отсутствие транспорта друзей не смутило. Зелёный змей сделал своё змеиное дело, и они вышли в тишину ноябрьской ночи...
  После шумного застолья, очутившись на улицах спящего города, друзья на мгновение растерялись и слегка протрезвели. Тишина звенела в ушах. Город казалось, вымер. Своим безмолвием он походил на огромное кладбище, где кроме них не было ни одной живой души.
  Тихая, не по-осеннему тёплая ночь, будоражила и возбуждала. Выпитое спиртное, с новой силой ударило в голову, а в крови неудержимо взыграли гормоны.
  - Смотри, "ракета", то, что нужно, - проговорил Паша, направляясь к припаркованному неподалеку жигулёнку и уже прикидывая с каким шиком, они подкатят к своим подружкам. Не смотря на свой юный возраст, ему не раз доводилось сталкиваться с разнообразными транспортными средствами, а его познаниям мог позавидовать не только любой другой подросток, но и кое-кто из взрослых.
  Ключ вошёл в замок, раздался чуть слышный щелчок и дверь приоткрылась. В салоне загорелся свет. Не ожидавший этого Паша, торопливо прикрыл дверь. Ребята в нерешительности замерли...
  " Ну что погнали?" - спросил Паша глазами у друга.
  " Давай... " - кивнул в ответ Белый, и они юркнули в, ещё пахнувший заводской краской, салон. Пару секунд колдовства над замком зажигания, и движок заработал. Через минуту они уже выезжали со двора...
  Под утро, вдоволь накатавшись по ночному городу, так и не доехав до подруг, они оставили автомобиль в двух кварталах от дома.
  Паша уже отошёл от машины на приличное расстояние, когда сзади его окрикнул Белый:
  - Эй, Павло, подожди! Смотри, чем я разжился! - вытаскивая из-под куртки радиоприемник, хитровато улыбнулся тот - Завтра сдадим его таксистам - рублей пятьдесят, я думаю, получим!
  На этот счёт у Паши было своё мнение, но, то ли из-за начавшегося похмелья, то ли из-за желания побыстрее попасть в тёплую постель, он только предостерёг:
  - Смотри как бы с этим барахлом не спалиться!
  До дома, до желанной тёплой кровати оставалось несколько минут ходьбы. Паша прикинул, что родители должны ещё спать - после бурной ночи выслушивать нотации, не самая хорошая перспектива.
  "Нужно сразу будет залечь в кровать - утром они уедут к тётке, а там, глядишь и пронесёт..." Но тут перед его взором встала тёмная, окутанная табачным дымом маленькая кухня, и на табурете у окна курящая, одну папиросу за другой, рано поседевшая пожилая женщина. Уже не раз, приходя за полночь домой, он заставал её на этом посту. И Паше стало так нестерпимо жаль этого единственного, по настоящему близкого ему человека, что помимо воли на глаза навернулись слёзы.
  Патрульный "москвич", вынырнувший из темноты словно ночной охотник в поисках дичи, неумолимо приближался. От нехорошего предчувствия у Паши заныло в груди.
  Нужно быть идиотом, чтобы надеяться, что сидящих в машине не заинтересуют на безлюдных улицах спящего города полуночные гуляки вроде них. Да и Белый, с этим приёмником за пазухой, был похож на беременного пингвина!
  Машина медленно проехала мимо. Краем глаза Паша заметил прильнувшие к окну лица патрульных. А уже в следующий момент позади раздался оглушительный скрип тормозов.
  "Ну, вот и всё..."
  - Белый валим! - выкрикнул Паша и, не раздумывая, нырнул в ближайшие кусты.
  Ему не часто приходилось так бегать. Не разбирая дороги он словно сохатый ломился сквозь колючие кусты и невидимые в темноте ограды. В его крови бушевал адреналиновый шторм, а прохладный ночной воздух обжигал лёгкие. И не было этой сумасшедшей гонке конца. Время от времени Паша оборачивался, в надежде, что преследователи отстали, но, раз за разом его глаза слепли от нестерпимо-яркого света фар. И вот, когда уже казалось, что последние силы покинули вконец его измученное тело, а сердце вот-вот выпрыгнет из груди, и он остановился перевести дыхание - ему улыбнулась удача. Не было больше ни обжигающего спину света фар, ни рвущего барабанные перепонки, натужного рёва двигателя. Вокруг него сомкнулась спасительная тишина.
  Паша повалился на землю и попытался собраться с мыслями. От напряжения ломило мышцы, в горле стоял непонятный ком, а острый запах выхлопных газов, казалось, заполнил лёгкие и въелся в кожу. Из его груди вырвался смешок похожий на всхлип. Он огляделся вокруг... Никого... И только где-то далеко звук удаляющегося автомобиля.
  Паша ещё раз взглянул по сторонам, припоминая сумасшедшую гонку.
  "Вот это была гонка! - возликовал он, разглядывая своё поцарапанное тело - И держался я молодцом! Эх! Да во мне точно спортсмен гибнет! Но где же Белый?"
  Он попытался вспомнить, когда в последний раз видел друга ... И тут, его словно обухом звездануло по голове...
  " Ё-моё! Так он что, даже не пытался бежать! Неужели его приняли?"
  Телефон долгое время надрывался в истерике. Ещё не до конца проснувшись, Паша схватил трубку и воткнул её между тяжёлой похмельной головой и мокрой от пота подушкой:
  - Кожно-венерический диспансер...
  - Павел А.? - официальным голосом спросила трубка.
  Тон говорившего не предвещал ничего хорошего. Сна и след простыл.
  Паша сел на кровати.
  - Да, это я - ответил он, уже догадываясь кому понадобился...
  - Вас беспокоят из 172 о/м., сл. - ль Манюшко. Не могли бы вы зайти сегодня к нам в 9 комнату?- с хохлацким акцентом поинтересовалась трубка.
  - А что собственно случилось? Сегодня вроде бы праздник!? - всё ещё на что-то надеясь, спросил Паша. - Вы ничего не напутали?
  - Нет, всё ужо проверено. Ни какой ошибочки...- последовала пауза - Ну, так что - вас ждать? Или лучше за вами прислать машину?
  Паша секунду помолчал, затем упавшим голосом проговорил:
  - Хорошо, я приду...
  Паша не хотел верить, что Белый предал его! Он гнал эту мысль из головы, но звонок из милиции, скорей всего, говорил о другом. Первое, что сделал Паша - ещё раз попытался дозвониться Белому домой. К телефону никто не подошёл, и это только укрепило его в своих подозрениях. Паша неторопливо начал одеваться, размышляя о предполагаемом предательстве друга и о его возможных последствиях:
  " - Если Белого поймали, и он меня вложил - мне конец! В 172 отделении меня уже предупредили - я гуляю до первого "привода". И это, потому что я сам, "не сдал" в прошлый раз Гнома. С тех пор мусора на меня дышат ядом, гады! Эх, Белый, Белый! Где ты сейчас? Неужели попался? Неужели меня "вложил"?!
  Теряясь в догадках, терзаемый неизвестностью, Паша вышел из дома.
  У него уже имелось несколько приводов в милицию - так ничего серьёзного - а среди его друзей были такие, кто успел побывать в местах заключения. Так что, кое-какой опыт общения с правоохранительными органами у него имелся. Паша знал - пока он не достиг своего совершеннолетия, его не имеют права допрашивать без родителей. А значит, ему сейчас не обязательно идти в милицию. И по всей вероятности для него было бы лучше так, и сделать. Но неизвестность была так мучительна...
  Когда Паша перешагнул порог 9-й кабинета, первым что он увидел - был злополучный приемник, будто специально лежащий на самом виду и дожидавшийся его прихода.
  Паша поспешно отвёл от него взгляд.
  "Может просто совпадение..."
  - Павел А..? - следователь наконец-то обратил на него внимание - Заходи, присаживайся! Разговор нам предстоит долгий и серьёзный...
  Паша молча присел на стул. Изо всех сил, пытаясь скрыть волнение, он с наигранным интересом начал разглядывать висящие на противоположенной стене фотографии, находящихся в розыске, преступников. "Развлекаясь" подобным образом, Паша гнал от себя тягостные думы. Фотографии были сделаны неважно и все изображённые на них злодеи казались на одно лицо.
  Но вскоре на одной из фотографий он с заприметил знакомое лицо. "Карен!" - удивился Паша и с опаской покосился на дознавателя.
  Тот был занят какими-то своими делами и на него не обращал внимания.
  Паша повнимательнее посмотрел на фотографию.
  " - Ну точно. Он!"
  Как ему было известно, висящий перед ним "злодей" уже около года работал вышибалой в одном из местных баров, куда он пару раз заглядывал с ребятами. И куда, что так же не было ни для кого секретом, заглядывала, по меньшей мере, половина местных милиционеров.
  "Да уж, работнички... Только и могут малолеток, да стариков кошмарить! "
  Следователь казалось о нём позабыл. Паша понимал - подобное поведение было продуманной тактикой ведения допросов ментов. Тактика, при которой жертва, уже к началу допроса находящаяся на взводе, с первых секунд должна была осознать всю глубину разверзнувшейся перед ней пропасти. И, на время оставленная наедине со своими мыслями, увидеть в лице следователя человека наделённого властью её, эту жертву, в эту пропасть сбросить, либо наоборот если и не удержать от падения, то хотя бы падение смягчить. Паше всеми силами давали понять, что его будущее зависит от человека, сидящего напротив. И что в его же интересах с этим человеком как можно быстрее найти общий язык. Ну а достигнуть этого можно было только одним способом - во всём сознаться.
  "Ну-ну, жди, как же..."- храбрясь подбодрил себя Паша.
  Следователь всё так же усердно играл в молчанку. Паша прилежно ему подыгрывал. Сам он решил - ни жестом, ни взглядом, не выказывать своего волнения. И хотя, страх, точно хищное животное, грыз его изнутри, он как мог с ним боролся...
  - Моё имя - Манюшко Павел Павлович. Старший лейтенант. Следователь Р.О.В.Д - представился следователь - Если поладим - буду для тебя Пал Палычем. А это в твоих интересах...
  Он замолчал и какое-то время разглядывал сидящего перед ним подростка.
  - Ну, так как - есть у тебя что мне сказать?
  Пашу подколачивало. Он уже давно пожалел что сюда пришёл. И сейчас пытался не отвести взгляда, и таким образом не показать своей вины. Он зафиксировал своё зрение на коричневом, размером с гривенник, родимом пятне на щеке следователя.
  - Я тут с тобой сопли жевать, не собираюсь, скажу только одно - чистосердечное признание вины смягчает наказание. Думай...
  Пал Палыч полез в стол перед Пашей легли чистый лист бумаги и шариковая авторучка.
  - На, пиши все, как было, и поподробней...
  Паша поднял глаза на дознавателя:
  - А что писать-то?
  Лицо Пал Палыча стало пунцовым, глаза превратились в узкие щели.
  - Ты мне тут дурака не разыгрывай! - взорвался тот, вскакивая со стула - Я тебя сейчас в камеру посажу - по-другому запоёшь!
  Некоторое время Паша и Палыч в упор рассматривали друг на друга, и в глазах следователя промелькнула неуверенность.
  Он опустился на стул, и уже спокойнее произнёс он.
  - Ну, так что - будешь писать?
  Паша понимал, своим наглым поведением всерьёз осложняет и без того не простое положение. Но понимал он и то, что пока существует хоть призрачная надежда что Белый его не предал, ему необходимо молчать.
  - Короче, или ты пишешь как, где и когда вы с Веденеевым своровали этот приёмник, или...- в конец, теряя терпение, открыл свои карты страж порядка.
  "Что ж, вот и всё..."- подумал Паша. Его опасения подтвердились. И хотя он готовил себя к худшему, как оказалось, до конца готовым к этому не был. Его едва не стошнило, но он тут же попытался взять себя в руки.
  Следователь, заметив его состояние клиента, решил не упускать подвернувшегося шанса и тут же попытался додавить испуганного мальчишку.
  - Ну, ну... - подошёл он к Паше и по-отечески приобнял его за плечи - Не переживай, напиши чистосердечное признание, а потом подумаем, как тебе помочь.
  Паша не произнеся ни звука, отвернулся от следователя и по новой начал рассматривать фотографии, а следователь - сидящего перед ним мальчишку. Ещё минуту назад Пал Палыч был уверен в том, что этот дерзкий юнец вот-вот станет ручным как кутенок и начнёт во всём сознаваться. И предвкушая триумф, с нетерпением ждал этого момента. Но внезапно его уверенность куда-то подевалась и от чего-то стало тревожно. Он понял, что ему с самого начала не нравился этот не в меру самоуверенный и немного странноватый малолетка.
  - Ну, так что, будешь говорить?
  - Я сожалею, - вежливо проговорил Паша - Но мне нечего вам сказать...
  Следователь чуть не застонал.
  - Повтори, не понял...- только и сумел произнести он.
  И опять их взгляды пересеклись... Теперь Паша смотрел прямо в глаза.
  Некоторое время они молча разглядывали друг друга.
  Потом Паша достал из кармана пачку "Явы" и, не спросив у хозяина кабинета разрешения, закурил. Его понесло... Казалось бы, произошло самое страшное - ему предъявили обвинение и последствия этого по-любому будут для него плачевными. Но, напряжение отпустило, и Паша почувствовал себя лучше.
  Эти перемены не остались незамечены следователем. Тот достаточно долго проработал следователем, и как сам он считал, мог читать людей как открытые книги. А вот сейчас не мог понять что на уме у этого сопляка, откуда столько гонора и храбрости.
  Всё объяснялось одной особенностью Пашенного характера. Как правило, в момент возникновения опасности, Паша мог на короткий срок потерять контроль. Но стоило ситуации чуть прояснится, стоило ему понять, что в действительности происходит, и к нему тут же возвращалась уверенность. И уже никакие угрозы не могли его напугать. Наоборот, слыша их, он, словно дикобраз, выпускал иглы и закрывался в себе.
  Вот и в этот раз он закусил удила:
  - Начальник, да я впервые вижу этот приёмник...
  В этот момент раздался звук открываемой двери, и в кабинет ввалились два сотрудника в штатской одежде. Один, с усами похожими на половую щётку и необъятным животом, присев на край стола, начал сверлить Пашу ошалелым взглядом. Другой, с плешивой головой и водянистыми глазами, взяв со стола в руки толстый телефонный справочник, встал у Паши за спиной. От обоих несло сивухой...
  - Ну что, Палыч, не хочет "колоться" наш клиент? - ухмыльнулся усатый, не спуская с Паши осоловевшего взгляда.
  - Да уж, кремень... - вздохнул тот, как показалось Паше, с сочувствием.
  От внезапного удара у Паши потемнело в глазах. В голове появился гул. Кое-как удержавшись на стуле, сумел оглянулся. Позади, довольно улыбаясь, плешивый опер помахивал толстенным справочником.
  - А знаешь что Палыч, иди-ка ты перекури. А мы здесь с этим умником без тебя лучше пообщаемся - Его дружок - покруче был, и всё ровно через пять минут заговорил.
  С каким-то сожалением, посмотрев на Пашу, следователь поднялся из-за стола и вышел из кабинета.
  Паша понимал, сейчас будет предпринята уже настоящая попытка, сделать его сговорчивее. Если до сих пор, в общение с ним ограничивались лишь разговорами, угрозами да пока одним единственным тумаком - то вскоре его могли начать прессовать по-настоящему. А на что были способны хозяева сего заведения, Паша знал, и ему, ну ни как не хотелось, испытывать ни свою судьбу, ни их безграничное терпение...
  - Могу я позвонить своим родителям?- ожидая в любой момент удара, без особой надежды спросил Паша.
  Усач скорчил гнусную рожу и махнул головой своему напарнику. Тот схватил Пашу за волосы и, обдав перегаром, прошипел:
  - Ты сначала расскажи нам обо всех ваших кражах и потом, возможно, мы о чём-нибудь договоримся. Или можешь подписать чистый бланк протокола допроса, - ухмыльнулся он - А Палыч сам напишет твои показания. Ну, давай рожай!
  "Всё правильно, они хотят на нас с Белым повесить все нераскрытые дела - подумал Паша, лихорадочно ища выход - Неужели Белый загрузился по полной программе? Если да - они и с меня не слезут. Им по-любому нужны, будут моё "чистосердечное" признание - он тяжело вздохнул - Припёрся я сюда на свою голову.
  Паша сделал испуганное лицо и, чтобы не переиграть - в меру заискивающе - проговорил:
  - Могу я хотя бы сходить в туалет?
  Усатый посмотрел на своего напарника и, громко загоготав, пролаял:
  - Что-то совсем молодёжь пошла сыклявая - чуть, что сразу клапан слабнет. Может ему чёпик вставить?
  Плешивый пожал плечами:
  - Да пусть сходит, а то ещё прямо здесь обделается.
  Усач подошёл к столу и открыл верхний ящик и в его руке появились наручники.
  - Руки - рявкнул он, подходя к Паше.
  Браслеты клацнули на детских запястьях. Силой толчок в спину швырнул Пашу на пол.
  - Иди, и не вздумай что-нибудь выкинуть!
  Плешивый посторонился, пропуская Пашу вперёд, а Усач пристроился сзади.
  Кабинет находился на втором этаже. Туалет там же, но в другом конце коридора.
  Пока шли по коридору, Паша лихорадочно размышлял:
  " - Нужно срочно что-то придумать... или мне кранты..."
  Ещё днём, бродя по зданию Р.В.Д в поисках 9-ого кабинета, он обратил внимание на открытое окно, возле которого, в тот момент негромко переговариваясь, курило несколько оперов. Окно было открыто, и Паша заметил внизу окна небольшой козырек. К тому же выходило оно не во двор - где стояли милицейские машины, и где постоянно кто-то находился из легавых, а на людную улицу. И что самое главное не было забрано решёткой.
  Сейчас возле окна никого не было, но на беду Паши было закрыто.
  - Может, снимите наручники - просительно пролепетал Паша, останавливаясь перед туалетом - Куда я отсюда денусь...
  - Да уж, теперь ты наш в доску...- ухмыльнулся опер и, прижав Пашу лицом к стене, отстегнул ему с одной руки браслет, после чего застегнул его снова спереди.
  -Давай, двигай - открывая дверь туалета, проговорил он - А то я сейчас вообще передумаю...
  Паша шагнул внутрь, и прикрыл за собой дверь.
  Второй этаж. Окно так и манило его к себе.
  "- Точно разобьюсь. Но рискнуть придётся. Если я вернусь в кабинет - всё, оттуда я выйду, либо со сроком, либо инвалидом... Эх, мне бы только ноги не сломать".
  - Эй, ты чего там застрял?- раздался нетерпеливый стук в дверь - Давай шустрей. Пора на исповедь идти.
  "Сука...- подумал Паша, подходя к умывальнику, делая пару глотков воды и разглядывая себя в зеркале - Все вы суки... И все вы обожранные и ничего не соображаете. От вас сейчас всего можно ожидать..."
  Нужно было что-то решать.
  Сердце учащённо забилось взбадриваемое адреналином. По телу прошла волна, от которой в голове зашумело.
  Паша несколько раз глубоко вздохнул, распахнул дверь, и тут же наткнулся на ухмыляющуюся рожу мусора.
  "Псина краснорожая... "- подумал Паша и со всей дури рванулся вперёд.
  Удар обеих рук откинул опера к противоположенной стене. Коридор был пуст, а путь к окну был свободен...
  Не оглядываясь, Паша побежал...
  Месяц спустя, измученный бессонницей, болью в загипсованной ноге и мыслями о предстоящем суде, он сидел в своём любимом кресле и пытался читать роман Дюма - Три Мушкетёра. Неожиданно затрезвонил телефон.
  Паша поднял трубку.
  - Паш, мне бы хотелось с тобой поговорить - услышал он знакомый голос отца Белого - Может, встретимся?
  Паша напрягся. Внутри всколыхнулась чёрная муть.
  - Мне что, - зло проговорил он - Прилететь на крыльях, или приползти ползком?
  - Прошу тебя, успокойся. Я сам подскочу к тебе. Конечно, если ты захочешь со мной разговаривать. Паш, всё понимаю... Просто Белый...- не договорив, он замолчал.
  Паша некоторое время слушал его дыхание в трубке. Злость куда-то пропала, а в место неё накатила тоска:
  -Ладно, извини дядя Вить, заходи я жду...
  Через полчаса раздался звонок в дверь.
  К отцу Белого Паша всегда относился с уважением. И чувство это было взаимным. Когда-то и его самого жизнь потрепала изрядно...
  - Паша, я знаю - с порога начал тогда отец Белого - Мой сын тебя предал, и за это нет ему прощения. И с этим ему предстоит жить всю жизнь - ...он на мгновение умолк, словно примеривая эту ношу на себя... - И как бы там ни было, вам ещё по-любому предстоит со всем этим разобраться. Но это будет не сейчас... А вот суд будет скоро. И на нём вам предъявят обвинения по 144-ой и 212-ой статье. По этим статьям вы можете получить самое больше по трёшке. Но так как ты ещё несовершеннолетний, а Белому, наоборот, уже девятнадцать, ему будут вешать ещё статью 210-ой.- вовлечение несовершеннолетних в преступную деятельность. Это из-за того, что вы с ним, перед тем как украсть эту сраную машину, пили водку. А по этой статье ему верняком грозит пятерик. Я понимаю твоё состояние - и если ты меня пошлёшь куда-нибудь подальше - ты будешь по-своему прав. Но я должен это сказать, сейчас, потому что потом, возможно, будет поздно. Вы были друзьями, и ты не раз бывал у нас дома. Тебе известно, что и я, и тётя Валя - мы к тебе всегда относилась как к сыну, и всегда были готовы помочь... У тёти Вали всегда было неважно со здоровьем, а после всего случившегося она вообще не встаёт с кровати. И если на суде Белому дадут пятилетку, она, возможно, его не сумеет дождаться. Ради неё, ради вашей прошлой дружбы, я прошу - измени показания. Скажи что не пил с Вадькой. Ты же всегда был неглупым и порядочным парнем и, несмотря на свой возраст, всегда пользовался авторитетом среди шпаны. Я же знаю - тебе не будет легче от того, что Вадьке дадут на полную... И ещё я уверен, как бы ты не был зол на Белого, как бы тебе не хотелось его наказать, тебе не доставят наслажденья страданье ни в чём невинных людей. Ведь наше горе тебе не принесёт облегчения - только боль. Кроме того, Белый сам себе не может простить своей слабости и сейчас казнит за это себя - он на некоторое время замолчал и с надеждой посмотрел на Пашу добавил - А тётя Валя действительно совсем сдала...
  Паша хорошо знал отца Белого. Он сам отбарабанил несколько сроков и, в общем-то, был неплохим дядькой. Но что Паша мог ему сказать? Напомнить по чьей вине они вообще попали в эту ситуацию. Как ещё больше осложнил её сам Белый, когда потянул за собой Пашу. Объяснить ему, чем разнится группавуха от не группавухи... - но тот сам знает такие вещи не хуже Паши. Или быть может рассказать ему о деньгах, кое-как собранных его стариками-родителями. Деньгами, которые отданы адвокату, с условием, чтобы тот поделился ими со следователем, а возможно и с судьёй, и которые должны повлиять на решение суда. И уберечь их сына от тюрьмы? А может, ему нужно было спросить о том, кто позаботится о его немолодых, и не пышущих здоровьем родителях, которые тоже могут не дождаться освобождения своего сына? Но это ли хотел он услышать?
  - Ладно, дядя Валер, я что-нибудь придумаю - только и сказал тогда Паша.
  К моменту этого разговора дело ещё не было передано в суд и находилось у следователя.
  Родители Паши - через каких-то знакомых - вышли на одного ушлого адвоката, и заплатив тому тысячу рублей сверх официального тарифа - по тем временам немалые деньги - пребывали в относительном спокойствии в отношение будущего своего ребёнка.
  Взяв деньги, адвокат заверил - самое большее, что может грозить их сыну, это комиссия по делам несовершеннолетних. Говоря проще - административное наказание, а не тюрьма. Но для того, чтобы суд вынес такое решение, необходимо было кое-где изменить показания.
  Когда у Белого прошёл первый шок и тот осознал свою вину перед Пашей, он, пытаясь хоть как-то исправить положение, начал грузится сам. На допросах у нового следователя, (старого после Пашенного катапультирования сняли с дела) Белый полностью взял всю вину на себя и попытался, как мог "отмазать" своего приятеля. На вопросы следователя о том, кто же всё-таки был инициатором кражи? Кто конкретно вскрывал автомобиль? И чей был ключ которым открыли машину? - Белый показал, что вся инициатива исходила от него, и что Паша был всего лишь пассивным наблюдателем. Это было похвально, но, в свете ранее данных им показаний, почти никоим образом не меняло положение вещей. Было бы лучше, если бы он вообще не упомянул о своём подельнике, и пошёл по делу один. В этом случае в обвинение не присутствовали такие отягощающие вину пункты как - сговор, группавуха, а так же вовлечение в преступную деятельность несовершеннолетних.
  Паша же - когда стало ясно что отпираться нет уже смысла - не желая даже в чём-то малейшем сподобиться своему, как ему тогда казалось бывшему другу, на допросах дал правдивые показания, которые полностью изобличали его и как инициатора, и как исполнителя. И теперь и адвокату, и следователю - для того чтобы отработать полученные деньги - нужно было убедить Пашу свои первоначальные показания изменить. Но даже если Паша стал бы продолжать настаивать, что вся инициатива в угоне машины принадлежала ему - одного факта совместного употребления спиртного, было бы достаточно, чтобы признать Белого виновным по ст. 210. И тем самым, возложить на него всю ответственность за содеянное.
  И по этому, уже сейчас, и следователь, и адвокат были более-менее уверены в исходе суда.
  " Кто меня сможет в чём-то упрекнуть - думал Паша - Белый? Но он сам меня вложил, и сам рассказал на следствии, как мы жрали водку. Ребята? Они всё понимают и в любом случае будут на моей стороне".
  Конечно, дело было не в ком-то, дело было в самом Паше. Ему не нужно было кого-то убеждать, ему следовало уговорить, прежде всего, свою совесть...
  "- Ну, а почему я должен страдать из-за какого-то урода который меня вхуярил? Почему?"- справедливо негодовал он, но тут перед ним появлялись заплаканное лицо мамы Белого и затравленный взгляд отца, и все его доводы летели ко всем чертям.
  Ему было искренне жаль этих людей: старую, больную женщину, которая, в самом деле, относилась к нему как к сыну, и которая, быть может, действительно не сумеет дождаться Белого.
  "Смогу ли я посмотреть в эти глаза, если оставлю все, как есть, и тем самым откажу Белому в помощи? Смогу ли я себя после этого уважать?"
  - Послушай Павел, ты же разумный человек - в какой уже раз запричитал следователь - Ты же в состоянии понять, что после предательства Видинеева, у тебя перед ним не осталось никаких обязательств, и не горишь желанием попасть за решётку? Давай перепишем твои показания - всего то нужно сказать, то же самое что говорит он.
  Следователь переглянулся с адвокатом:
  - Так кто же из вас предложил угнать машину? У кого был ключ? И кто её открывал?
  Паша не произнёс не звука. Следователь, досадуя на своего подследственного, поморщился. Он открыл, было, рот собираясь ещё раз повторить вопрос, но его опередил Паша:
  - Я предложил, я открывал, и у меня был ключ... А ещё я дро...л, я еб... л, и я п....л,
  Следователь, не веря своим ушам, замер с открытым ртом. Потом перевёл взгляд на адвоката. На что тот лишь пожал плечами.
  - Ну что ты делаешь? Зачем ты сам себя топишь? Подумай о своих родителях! Ради чего или кого ты гробишь и себя, и их?
  Паша ничего не ответил. В кабинете повисла напряжённая тишина.
  "Разве можно объяснить этим двум продажным фиглярам, что такое честь и бесчестье? Неужели они смогут понять, что движет мной?"
  - Хорошо, давай ещё раз выясним - тихим голосом проговорил адвокат - Сколько, где, и когда вы выпили с Видинеевым, перед тем как угнать машину?
  Паша видел, с каким напряжением и следователь, и адвокат ждут его ответа. Этим двоим, были по барабану и Пашины душевные муки, и будущее Белого. Для них важнее было выполнить свою работу и с "чистой совестью" потратить полученные деньги.
  Следователь открыл, было, рот, но Паша его опередил:
  -Да не пил я с ним вообще! Никогда!- не зная, на кого раздражаясь, на самого себя или на этих двух клоунов, почти выкрикнул Паша - В тот день я выпил немного, но не с Видинеевым, а со своими бывшими одноклассниками. И только потом встретил Белого... то есть Видинеева.
  Сказать, что слова Паши потрясли этих двух радетелей Пашенного благополучия, значит, не сказать ничего. Какое-то время и следователь, и адвокат, словно контуженные, молча смотрели друг на друга. Затем оба уставились на Пашу.
  -Да ты что плетёшь? - взорвался следователь, мысленно прощаясь с деньгами - И Белый, и ты сам в своих показаниях утверждали, что перед тем как сесть за руль угнанной машины, вы с ним выпили, по меньшей мере, бутылку водки. Если ты на суде скажешь, что не пил с Белым, тебя могут осудить... Подумай, не пори горячку!
  - Послушай, Павел - тихо произнёс адвокат, делая последнюю попытку повлиять на своего странного подзащитного - Если ты дашь такие показания на суде, мы тебе уже ничем не сможем помочь. Это-то ты понимаешь? Пойми - Веденеев так и так сядет. А у тебя - если ты всё сделаешь правильно - будет шанс избежать тюрьмы. Зачем тебе это нужно? Кому и что ты хочешь доказать? Ты хоть понимаешь, что сейчас решается вся твоя дальнейшая судьба?
  Паша ответил не сразу. Он какое-то время сидел, словно оттягивая неизбежное. Затем тихо и твёрдо проговорил:
  -Да, понимаю я всё...
  В итоге, они с получили по два с половиной года. Как потом про себя невесело посмеивался Паша: "По братски разделили доляну..."
  В зале суда на Пашу надели наручники. Там же у его мамы случился первый инфаркт...
  Через два с половиной года приятели встретились вновь.
  В тот день уже не меряно народа побывало за праздничным столом, накрытым в честь освобождения Паши. В маленькой двухкомнатной квартире не хватало места для всех родных и близких, которые пришли поздравить и его самого, и его родителей. Немало уже было сказано тостов, ещё больше выпито вина, когда очередной звонок в дверь...
  Гендос, сидящий ближе всех к двери, встал из-за стола и пошёл открывать. Через минуту он вернулся и, подойдя к Паше, прошептал ему что-то на ухо.
  Паша поднялся из-за стола и вышел в коридор.
  - С выходом тебя - подходя и обнимая виновника торжества, нарочито бодро произнёс отец Белого.
  - Спасибо дядя Вить...
  - Господи, как он вырос! Каким красавцем стал! - настала очередь мамы Белого, и она негромко всхлипывая, прижалась к Паше - Прости меня сынок... И спасибо тебе...
  По щекам женщины потекли слёзы...
  От такого проявления чувств, Паше стало не по себе, и он неуклюже попытался успокоить пожилую женщину:
  -Да всё нормально, тётя Валь. Я дома, жив и здоров. Скоро ещё вам надоем - он погладил её по согбенной годами и невзгодами спине и, притворно строго, добавил - И если вы не перестанете плакать, мне придётся опять идти сдаваться в кутузку...
  Женщина промокнула заплаканные глаза и печально улыбнулась.
  - Да ладно тебе мать, чего уж плакать, радоваться надо! - сказал отец Белого и, заметив, что Паша и Белый молча стоят и смотрят друг на друга, добавил - Пойдём, пускай ребята поговорят.
  В коридоре повисла пауза.
  Мама Белого, прижимая руки к груди, умоляюще смотрела на Павла. В её глазах таились страх и мольба.
  - Да всё нормально... - Паша ободряюще ей улыбнулся и крикнул в приоткрытую дверь - Мам принимай гостей!
  В дверях появилась его сияющая мама. Увидев друг друга, обе женщины, которых сблизило пережитое горе, заплакали. Для них сегодня неважно было что случилось в тот роковой год, главное сейчас их дети находились рядом с ними.
  Мама Паши с грустью и надеждой посмотрела на сына. Чего только не было в этом материнском взгляде: и безграничная любовь, и сострадание, и тихая печаль, и светлая радость.
  И, конечно же, гордость, гордость за своего непутёвого сына...
  Она обернулась к родителям Белого:
  - Пойдёмте за стол. Всё будет хорошо - перед уходом она с надеждой взглянула на сына.
  Паша улыбнулся ей в ответ:
  " - Всё нормально..."
  За два с половиной года, проведённых в В.Т.К., Паша не раз мысленно устраивал расправу над Белым. Так было поначалу, пока воспоминания были свежи. Но время - как известно - лучший лекарь. Будучи от природы не злопамятливым, к концу срока Паша излечился от этого недуга. Пропало, казавшееся когда-то таким справедливым и правильным, желание поквитаться. И сейчас, глядя на своего товарища и понимая с каким грузом тот жил все эти годы, Паша испытывал только жалость и сочувствие.
  - Паша, я виноват перед тобой - тихо произнёс Белый - Всё это время я пытался найти слова в своё оправдание, но так и не смог. Нет оправдания моему поступку, и ты вправе меня наказать, как посчитаешь это нужным...
  Он склонил голову, точно, в ожидании приговора.
  Реши сейчас Паша убить Белого, тот не сделал бы попытки защититься. Для каждого из них это были нелёгкие минуты.
  - Пошли - единственное, что произнёс тогда Паша - А то народ уже волнуется - водки жаждет.
  Белый посмотрел в лицо приятеля. Встретился с ним глазами, и... прочёл в них прощение. И с трудом сдержал слёзы.
  Когда они вошли в комнату, на лицах всех присутствующих читался немой вопрос. Ни для кого не было секретом, какую роль сыграл один в судьбе другого. И никто, до этого момента, с уверенностью не мог сказать, чем закончится эта встреча.
  - Эй, вы чего, уснули?- обратился Паша к притихшим гостям - Я думал здесь уже все пьяные. А ну, давай - наливай... Мам, Пап, вы чего не следите за состоянием гостей. Все уже должны быть пьяные...
  Не дожидаясь, когда его об этом попросят, Турка выскочил из-за стола и принёс из кухни ещё один табурет.
  Паша взял Белого за плечо и усадил рядом с собой.
  - Ну, ещё раз со свиданьицем...- поднял он свою рюмку.
  Все разом загалдели, выпили. Застолье продолжилось. Впереди ещё была целая жизнь, а всё худое, казалось, осталось позади.
  Больше к этой теме друзья не возвращались, хотя оба понимали - ни одному, ни другому никогда не забыть случившегося.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"