Аннотация: Начало второй главы. С учетом того что текст переписывается, могут быть несостыковки, просьба не стесняться обращать внимание автора на них. Критика приветствуется. Версия от 11.07.2011
Собственно мы получили служебные квартиры сразу по прибытию на Гефест, но только и успели, что забросить туда немногочисленные пожитки, а потом нас сразу перевели на казарменное положение. И в увалы выпускали, как и положено - раз в неделю. И в первом же увольнении, я познакомился с Олькой. Милое личико, точёная фигурка, ангельский голосок. Она разговаривала по комму с подружкой на станции монорельса, когда я обратил на нее внимание. Молодой бравый пилот. Пожалуй, конкуренцию нам могут составить лишь лихие спецназовцы! Да не из абордажных корабельных групп, а лишь бойцы десантно-штурмовых бригад. Те самые, 'Голубые береты' - вездесущие войска. В том смысле что бой ведут, можно сказать во всех стихиях. Падают с орбиты, в бой вступают еще в атмосфере. Ну а затем само собой, проводят операции на поверхности.
Говорят, они свои береты даже в бой с собою берут, под бронёй у сердца носят! Когда меня возле Валькирии выловили из космоса, и я проходил реабилитацию, на соседней койке восстанавливался после контузии, молодой сержант. Он мне рассказал, что когда их на планете добивали, его рота держала высотку возле военного городка. И когда у них вышли все боеприпасы, они, скинув шлемы, и надев береты, пошли в рукопашную. Во время этого броска, по его словам, его гранатой и контузило. Не знаю что можно сделать с бронёй голыми руками, и вообще, для чего их учат рукопашному бою, но рассказывал он увлекательно. Хотя что в возможность рукопашной схватки в современном бою - верилось как-то слабо. Но то, что он со своим беретом не расставался даже в госпитале - факт! Вот на таких вот ребят из спецназа девчонки западали даже лучше чем на космолетчиков, но кроме десантников у нас конкурентов, пожалуй, не было. И куда там устоять было Ольке перед улыбкой истребителя. И в тот же вечер, не знаю я с ней, или она со мной, уже вовсю танцевали в клубе. И там же в самом укромном уголке , мы упоённо целовались, а потом и не только целовались. Ну а на следующий день, когда прощались у КПП, я вручил ей ключи от своей служебной квартиры. Не знаю, верил ли я что найду её дома, когда в следующий раз пойду в увольнение... один хрен брать в той квартире нечего. Зато, с каким чувством я нёсся домой в следующее воскресенье, рано утром с охапкой цветов, и здоровенным тортом 'Медобором' в руках. Как вздрогнуло сердце, когда, тихонько открыв дверь, я заметил её туфельки, небрежно брошенные, в прихожей. Как крался я мимо спальни на кухню, как пробирался потом в спальню...Милое создание мирно сопело на моей кровати. Обняв плюшевого мишку, которого я выиграл в каком то аттракционе в день нашей встречи. Она улыбалась во сне. Это было так мило, что я едва не прослезился. Стараясь не шуметь букетом, я присел в кресло, и любовался Оленькой до тех пор, пока она не проснулась. Как видно, сквозь сон, почувствовав мой взгляд, она открыла свои радужные глазки, и, взвизгнув, кинулась мне в объятия. Я влюбился в её привычку спать обнажённой! Со сна она не дала её поцеловать, что было жутким испытанием. Вы только представьте: у вас на коленях, прильнув к вашей груди, сидит совершенно обнажённый ангелочек, и, смеясь, уворачивается от поцелуев!
- Я знала! Знала, что ты вернёшься! Я так тебя ждала!
- Ну конечно вернусь. Это же моя квартира!
Хитрая бестия увернулась от поцелуя, и, сверкая упругими ягодицами, упорхнула в санузел.
Поставив разогреваться два завтрака, я тихонько пробрался в санузел. Ольга нежилась под струями тёплой витаминизированной воды. От наслаждения она закрыла глаза, и поэтому меня она не видела. А я залюбовался её прекрасным телосложением. Светлая кожа, чуть тронутая загаром, большие выразительные глаза. Бархатная шейка, небольшие, но очень милые упругие грудки, очаровательный подтянутый животик, стройные ножки..... Нет, я начинаю сходить с ума! Тут Оля заметила, наконец, меня, выключила воду, и её ручонки потянулись к пуговицам моей парадной формы. По какой то прихоти штабных, парадная форма застёгивается на пуговицы и изготавливается из обыкновенного легко впитывающего влагу сукна, которое к тому же потом долго сохнет. Но Оленька уже научилась справляться с этим архаизмом (удивительно, как она так быстро разобралась?) и вот её ручонка уже ныряет под одежду. А глаза моей бестии полыхают огнём.
В тот день мы и не выбрались из дома. Впрочем, как и во все последующие мои увольнения. Всегда я приходил, будил её нежным поцелуем... Забавно, когда она сквозь сон, сначала отвечает на него, а уж потом спустя десяток секунд - просыпается. Оленька наполнила мой дом уютом и теплом.
Вот и теперь я спешил домой, чтобы обрадовать ее тем фактом что отныне мы сможем почти каждый день засыпать вместе. Лишь три дня назад она посылала мне воздушный поцелуй, и вот через несколько минут, я вновь буду в её объятиях.
Но с порога начались неожиданности. На полочке, где обычгл стояли мои ботинки - приютилась пара начищеных до зеркального блеска берцев, а из зала раздавались веселые голоса, и один из них был мужским. Прежде чем очертя голову, кидаться в разборки - имело смысл узнать с кем имеешь дело. Открыв шкаф, я изучил висящий в нем китель. Ну что я говорил про десантуру? Обставили таки черти полосатые. Майор (кап-три по нашему) на зрелых девочку чтоль потянуло? Нет ну какая нахалка, в мою квартиру водит! Я успокоил злость. Тоже хорошь, лейтенант ВКС, разобиделся, как школьник. В конце концов, я Ольгу знаю всего-ничего, так что никто никому ничем и не обязан-то. Сделав глубокий вдох, чеканя шаг, я ворвался в комнату.
- Здравия желаю, товарищ майор, разрешите обратиться к своей девушке!
Что то неправильное было в их лицах. Нет, удивление присутствовало, но паники или даже испуга не наблюдалось. Наоборот, после секундного замешательства, у Ольки в глазах мелькнули озорные искорки, а еще через мгновенье, оба залились смехом.
Майор сквозь слезы выдавил: "Разрешаю".
Вот теперь я пребывал в замешательстве. Эти двое просто умирали от хохота, а я не знал что делать. Похоже пытаясь шокировать горе-любовников, я сам себя поставил в дурацкое положение.
Отсмеявшись, Ольга наконец снизошла до объяснений:
- Лёша, познакомися, это мой двоюродный брат - Иван!
Вытерев, выступившие от душившего его смеха, слезы, майор протянул мне руку.
- Суваев. Иван. Ну ты даешь, летун, давно так не веселился.
Я с трудом сдержался, чтобы не хлопнуть себя по лбу. Ну кретин! Ну идиот! Не разобравшись, навоображал себе невесть чего! Хорошо еще не накинулся с обвинениями. А то бы вообще Оленька фиг знает что обо мне подумала. А так - вполне на невинную шутку тянет. Тем более что шутка вроде как удалась, народ рассмешил.
- Алексей Марьев.
Я пожал руку гостю и улыбнулся максимально дружелюбно, разряжая обстановку.
- Ты извини, Алексей, мне Олька как раз рассказывала про летеху, покорившего ее сердце, а тут ты влетаешь бравый такой, при полном параде, вот и не сдержался.
- Оль, а чего ты гостя голодом моришь?
- Да я сыт, спасибо...
- Да какой же он гость? Родственник! Захочет - попросит!
Такой Олененка я видел впервые. Хорохорилась, была нарочито грубоватой, какую-то лихость показать, не иначе как пыталась произвести таким образом впечатление на брата.
- А вы к нам какими судьбами?
Решил я максимально прояснить ситуацию.
- Да еще не знаю. Передислоцировали а для чего не объяснили, ты ж знаешь, как это у нас бывает! И Леш, давай на ты!
- Не возражаю...
- Вот, а я как узнал, что нас на Гефест перебрасывают, сперва хотел Ольке черкануть по почте, а потом понял что все равно сами доберемся едва ли не быстрее, вот и нагрянул нежданчиком, уже сегодня ей на комм позвонил. Надеюсь ты не в обиде?