С некоторых пор Иван Иванович стал подозревать вокруг себя неладное. Что-то происходило совсем рядом, но вот что - этого Иван Иваныч никак не мог определить наверняка. Наконец он понял - из холодильника непостижимым образом стали пропадать сосиски! Вместо них кто-то оставлял яйца, крупные, похожие на гусиные. Это было так странно и удивительно, что в конце концов Иван Иваныч решился устроить засаду на кухне и три ночи подряд просидел скрючившись в узком пространстве между газовой плитой и тумбочкой из нержавеющей стали.
Четвертая ночь ожидания принесла свои плоды. В спальне послышалось едва уловимое движение, затем быстрые шажки по паркету: ближе,ближе...скрипнула дверь... Яркий свет вырвался из раскрытого холодильника, и Иван Иваныч увидел...пингвина!Самого обыкновенного, в черном фраке из перьев. Птица деловито тянула из холодильника сосиски. Набрав достаточное количество, она развернулась и задом стала заползать вовнутрь, желая, видимо, снести яйцо. В свете из раскрытой дверцы холодильника Иван Иваныч оказался с ней лицом к лицу. Их взгляды встретились. Пингвин вздрогнул, уронил яйцо и понесся прочь по коридору, поспешно набирая скорость. Иван Иванович бросился вслед за ним.
Уже в спальне он успел заметить, как пингвиньи красные лапы и хвост мелькнули под кровать. Туда Иван Иванович не полез, с детства он испытывал непреодолимый мистический ужас перед этим местом.
Утром,чуть свет, он отправился в зоопарк. Там лохматый сотрудник орнитологического отделения выхватил яйцо у него из рук и, успев только крикнуть: "Пингвинье!" - скрылся за дверью с надписью "ЛАБОРАТОРИЯ. ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН!"
Через полчаса дверь снова отворилась.
- Неоплодотворенное, - не скрывая грусти сказал лохматый сотрудник. - Больше нет?
- Нету, - ответил Иван Иванович и пошел домой.
С тех пор он больше не устраивал засад, а только чаще стал покупать сосиски в гастрономе напротив. Иногда сквозь сон ему слышались быстрые шлепки по паркету, а яичница из пингвиньих яиц нравилась все больше и больше.
Но однажды Иван Иванович вдруг сделался директором банка, и тотчас же у него завелся свой собственный психоаналитик.
- Так, так, - возбужденно потирая руки сказал он, - пингвин, говорите, в холодильнике?
- Нет, он живет у меня под кроватью, а из холодильника только таскает сосиски.
- А яйца, говорите, оставляет?
- Угу, - ответил Иван Иванович. Как раз в этот момент он завтракал яичницей.
- Так, сосиски, яйца...пингвин под кроватью...н-да, налицо все признаки застарелого невроза, вызванного ярко выраженным эдиповым комплексом. В раннем детстве вы ревновали свою мать к отцу...
- Но у меня не было отца!
- Да? Впрочем неважно. Значит эдипов комплекс усугубляется у вас еще и нарциссовым - вы ревновали мать к самому себе!
- Правда? Я что-то ничего такого не припоминаю!
- А вы и не можете этого помнить. Невроз как раз и вызван тем, что вы вытеснили все за пределы своего сознания.
- И что же мне теперь делать?
- Я думаю, для начала вам необходимо залезть под кровать, прямо сейчас!
- Это еще зачем?
- Объясняю. Как только вы собственными глазами увидите, что никакого пингвина там нет - а его там нет, уверяю вас! - мы сможем перейти к следующей фазе лечения, когда станут явными самые глубинные, потаенные причины невроза, и вы освободитесь от преследующей вас навязчивой идеи.
- Я не полезу под кровать! Ни за что!
- Но поймите, это же совершенно необходимо!
- Там действительно живет пингвин! Откуда же, по- вашему, у меня в холодильнике берутся яйца? Я носил их в зоопарк, они - пингвиньи!
- Вы, разумеется, купили их, скорее всего в том же зоопарке, а потом вытеснили это из своего сознания, подстроив, таким образом, реальность под свои фантазии.
- Да? - Иван Иванович задумался.
- Ладно, будь по-вашему. Может быть я действительно ревную пингвиниху к самому себе, а сосиски таскаю по ночам из-за эдипова комплекса,и лопаю их под кроватью, потому что вытеснил все за пределы сознания...Ладно, в конце концов я ничего не теряю. Идемте, только, чур, вы лезете первым!
- Договорились. Ну, смелее!
Они вползли под кровать.
- Ну, и что теперь?
- Вперед и только вперед! Мы должны раз и навсегда прояснить ситуацию. На опыте, так сказать, убедиться, что здесь нет и никогда не было никаких пингвинов!
- А не слишком ли долго мы ползем? По-моему, давно уже должна быть стенка.
- Пожалуй. Кстати, у вас удивительно холодный пол, я и не замечал раньше. Такое ощущение, что это лед. Кажется, я отморозил руку!
Что-то сверкнуло. Иван Иванович остановился и посмотрел вверх. Там высоко-высоко в черном небе переливалось разными цветами северное сияние...
Психоаналитик тоже поднял голову, да так и остался стоять на четвереньках, ошарашенный открывшимся зрелищем.
Подул ветер, и земля под ногами стала слегка покачиваться.
- Мы на льдине, - констатировал Иван Иванович, - и нас уносит ветром.Какой же я был молодец в детстве,что боялся лазить под кровать!
- Под кроватью не бывает льдин,- жалобно проскулил психоаналитик.
- Да оглянитесь же вокруг! Разве вы не видите,мы - в Антарктиде!
Тут льдина качнулась сильнее и на ее краю появилась фигура какого-то зверя.В свете вспышек северного сияния они разглядели белого медведя.
- Вот видите, - радостно заявил психоаналитик, - мы не в Антарктиде! В Антарктиде не бывает белых медведей!
- Ясное дело, мы же у меня под кроватью!
- Боже, боже мой! - психоаналитик схватился за голову и побежал по льдине прочь. Раздался плеск.
- Че плеснуло-то? - спросил подошедший медведь. В лапах он держал мокрые красные плавки, которые деловито отжимал.
- Человек за бортом! - Иван Иванович неопределенно махнул рукой.
- Спасем! - медведь натянул плавки и побежал в указанном направлении. Льдина качнулась, снова раздался плеск, на этот раз куда более сильный.
Иван Иванович остался один. Он потихоньку дрейфовал куда-то в темноту, медленно замерзая. Глаза слипались, ему все больше хотелось спать.
И тут, сквозь заиндевелые ресницы, увидал он вдали огни. Все яснее обрисовывался корпус парусного судна, и скоро уже можно было прочитать название на его борту - "Фрам".
Сверху бросили трап, и Иван Иванович поднялся на палубу. В кубрике ярко горел свет, играл граммофон, и под его музыку лихо отплясывали одетые в матросские воротнички пингвины со своими пингвинихами. Здесь же присутствовали давешний медведь, успевший сменить плавки на пижаму из розовой фланели и психоаналитик. Закутанный в толстенное ватное одеяло он держал в руке кружку со спиртом, время от времени прикладываясь к ней.
Ивану Ивановичу тоже дали кружку, такую же жестяную и мятую, и сосиску, явно из гастронома напротив.
- Ты,Иваныч, будь как дома, отогревайся, - подал голос медведь, - а потом мы тебя назад отправим. Видишь, вон кровать в углу, к полу привинченная? Лезь под нее, и мигом дома будешь!
- А я ник-куда не пойду! - влез в разговор психоаналитик.
- Ник-куда! У них тут - спирта полный трюм! Ха-ха...
- Тогда счастливо оставаться. - не медля ни секунды Иван Иванович полез под кровать. Все помахали ему вслед: кто лапой, кто крылом, кто кружкой со спиртом. Уже дома, лежа возле кровати на ковре, Иван Иванович заметил, что все еще сжимает в руке сосиску.
Так и живет себе Иван Иваныч, ходит в гастроном, покупает сосиски, собирает в холодильнике пингвиньи яйца. Все у него хорошо, вот только иногда вылезают из-под кровати вконец заросшие, опухшие психоаналитики!
![[]](/img/o/obuhow_o_i/kluch02/img_5642_640x4271.jpg)