Взгляд, долгий, как полярная ночь. Вместил без остатка - как бабочку в ладонях.
Не узнаёт.
Всё ещё.
Откровенно любуется.
И я тоже.
Шесть лет прошло. Мне двадцать шесть, ему - почти сорок три.
Не знаю, какой кажусь ему.
(господи, неужели даже не напоминаю?!)
Он изменился.
И сильно.
Матёрая, завершённая красота. Бескомпромиссно мужская. Лицо, с годами ставшее ещё более непроницаемым. Высокий лоб гения, высокие скулы, толстые, красиво изогнутые брови. Крупные, резкие черты. Ни следа загара, где бы он ни жил последние полгода. Режим дня - это не для него. Захваченный вдохновением, может ночь просидеть над клавишами, не заметить, как пробежал день - и прихватить следующую. Волосы тёмные, на висках совсем короткие - но всё равно заметно серебрятся. В этом грёбаном шоу-бизе не захочешь - поседеешь...
Весь такой милый, интеллигентный. Родненький, как плюшевый медведик, с какими дети спят в обнимку. Он всем таким кажется. Да такой и есть. Обычно. Но упаси боже разозлить... да что там - просто не подчиниться.
(немедленно)
Достаточно глянуть на прищур, на профиль - под тонкой плёночкой благодушия чеканный, резкий, как на старинной монете - чтоб как слова на бумаге прочесть: "будешь слушаться - дам пожить... возможно". Черты, ничем больше не смягчаемые, как в молодости. И завораживают
(подавляют)
глаза - требовательные, горячие, яркие, как у юноши. Гипнотически мудрые. Видящие дальше и глубже, чем доступно людям. Тёмно-карие, почти чёрные. Всё ещё тёмные. Баллов пять по шкале Рихтера. Жить можно. Но когда зазолотятся...
В шаге от черты, где паузу пора назвать неприличной, Костя нарушил молчание. Голова чуть склонена набок, голос насмешливый, но не без уважения.
Да, кэгэ за сто, причём хорошо за сто. Но при таком росте - нормально. Толстяком - тем более увальнем - не назовёт никто. Всё гармонично, но чтоб при таких габаритах ещё и скользить, как Чужой в вольере "Ауриги" - это надо уметь. Стремительность - ничуть не умаляющая львиной вальяжности. Маневренность - оттенённая лёгкой неуклюжестью
(это видимость)
и оттого вдвойне пугающая. Ощущение наполовину - как скользящий из ножен клинок - скрытой угрозы. Заставляет инстинктивно подбираться при одной лишь мысли, что эта живая скала шагнёт в твою сторону. Или это он незваных гостей всегда так встречает...
Да, многого же я о нём
(здешнем)
не знаю. А то, что знаю...
(знаЛА)
...поможет ли?
Откинулся в кресле. Ровные, безупречно красивые пальцы музыканта нашли очки, надели.
(ну, может, хоть теперь...)
(нет, вряд ли)
(далеко стою)
Руки расслабленно легли на стол.
Сканирующий взгляд. Тяжёлый, ощутимый, как касания при бесконтактном массаже.
- Мы, кажется, на "ты" ещё не перешли. Такого даже Кэт себе не позволя...
- Юстине Кенска позволено всё.
Пауза.
Короткая.
Оглушительная.
Уголки губ дрогнули, губы затвердели. Так и хочется провести подушечкой большого пальца по изгибам. Даже жёстко сомкнутые, говорят, нет, кричат о чувственности: нижняя - похожая на лепесток, а верхнюю словно вырезал скульптор, следы резца зашлифовав до мягкости. Словно принадлежат разным людям. Что ж, это есть. Его - несколько... и не все друг друга знают.
- Это имя мне ни о чём не говорит.
Нарочито небрежно.
Излишне.
И глаза... глаза...
Что-то обозначилось. На самом дне.
Словно капнули проявителем.
Шаг вперёд.
Держать взгляд... Вот сейчас... сейчас...
- Ой ли?
- Я же сказал.
- Врё-ёшь. Брешешь как дышишь.
- Ну, знаете...
- Так ты помнишь... Ты помнишь... боже мой, господи...
Кровь отлила от сердца. В глазах потемнело. Гравитация перестала ощущаться. Инстинктивно руки схватили воздух.
- Да что за спектакль вы мне тут устраиваете?
Ни "Девушка, что с вами?", ни намёка на порыв броситься на помощь.
О н п о м н и т.
Вот теперь и всё.
Теперь-то всё и начнётся.
Ожесточённый, как исподлобья, взгляд - но голова откинута. Словно в попытке подавить надменностью. Знакомый приём.
- Слушайте, вы, дерзкая и красивая... Может, объясните, что вам от меня нужно? Не диск с автографом, я вижу.
- Хороший мальчик, сообразительный.
(ну узнай же меня, узнай!)
(кто ещё смел тебе так дерзить?)
(ну же!!!)
Ладонь на трубке. Брови опасно сошлись.
- В последний раз спрашиваю. Говорите, или я вызову охрану.
Шаг к столу. Ладони - по обе стороны от телефона.
Склонилась к нему.
Резко, рассчитанно близко.
Не отпрянул. Лишь закаменел. Так, хорошо...
- Что мне нужно? Тебя.
Глаза расширились. Светлеют изнутри. Тем самым золотым блеском...
- Твоя, с позволения сказать, охрана хоть бы пропуск удосужилась взять из рук. А теперь-то чего? Я тебя сто раз убью, пока добежать успеют.
Костя поднял трубку к уху.
- Посмотрим...
Телефон полетел на пол.
Первый раз в жизни смогла его опередить.
Ладони взвыли от боли, в глазах потемнело. Зато и Костя от толчка в грудь рухнул обратно в кресло.
- Да не киллер я. Не звони никому. Выслушай меня. Просто выслушай. Пожалуйста.
- Ну?
Ледяное спокойствие. Так хорошо знакомое.
Откинулся в кресле, руки сплетены на груди. Мол, сумасшедшим лучше не перечить.
Но это не значит, что расслабился.
- Не делай так, шланги перекручиваются.
В глазах явное изумление.
И ещё что-то.
Не страх - но очень похожее.
- Какие ещё шланги?
- По которым энергия... которыми ты связан со звёздами.
Костя с досадой бросил руки на стол.
- Слушайте, не цепляйтесь хоть вы к словам, а? Дёрнул же чёрт ляпнуть... Достали уже.
- Да не глупость, а голимая правда. Для тех, кто знает. Тебя, я смотрю, опять подключили. В экономном режиме.
Хорошо нам, белокожим - можем спокойно бледнеть. Чтоб такое замечать - надо наловчиться. Я умею.
Эта бледность может значить лишь одно - стрела пришлась в раневую поверхность. Прекрасно понял, о чём я - но лишь улыбнулся холодно.
- Девушка, вы что, "Матрицы" насмотрелись? Там же написано: "Людям с неустойчивой психикой не рекомендуется".
Я улыбнулась в ответ.
- У меня сверхустойчивая психика. Тебе ли не знать.
- Я заметил.
- Костя, блин! Неужели не ясно, что я одна из ва... из нас!!!
Не взгляд - рентгеновское излучение. Очень жёсткое.
Удар ладони по столу заставил вздрогнуть.
Он отодвинул меня. Резко встал.
Самый сильный воин интуитива. В этом часовом поясе - и четырёх ближайших. Сильней нет - и не было. Вот уже полторы сотни лет. Если и есть для него невозможное - такого мало. На этом сходились все.
Чтоб столкнуть эту лавину - от слова "лава" - хватит шёпота. Неосторожного выдоха.
Способный - и готовый - на всё. Даром что здесь реал.
- Хорошо. Ты - одна из... так?
О да. Всегда один на своей волне. Ни с кем - и против всех сразу. Какое уж тут "нас"...