Этой ночью была полная луна. Такая огромно-близкая, казалось её можно коснуться руками, наполняющая прохладу легчайшего ветра танцем звезд и музыкой, на самой грани полнейшей тишины. Подчиняясь беззвучному ритму двигалась листва на деревьях, постоянно меняя ажурные узоры сумеречных, серебристых теней. Колдовская ночь, наполняющая тело чувственностью, а душу предчувствием возможности чудес.
Ты смахнула искрящиеся капельки воды с лица, словно завершая вечерний ритуал, и, подняв глаза к зеркалу, замерла, затаив дыхание. Вместо привычной ванной комнаты и отражения уставшего взгляда там была ночь. Та самая, от которой тебя отгораживали стены квартиры и плотные шторы на окнах комнат, бархатно-серебристая, колдовская полночь. Она укутывала собою открытую площадку с низким каменным парапетом, слегка изгрызенным дождями и ветром, резкие пики гор, отчетливо видимые вдали. Лунный свет наполнял силуэт, замерший совершенной неподвижностью по центру площадки. Отрешенный от этого мира, казалось, что он ближе к звездам чем к каменной тверди балкона. Ты, впитывая взглядом малейшие черты, пыталась понять, что в нём кажется знакомым: невысокий, стройный до хрустальной хрупкости, узкие бедра, плотно обтянутые черными брюками. Точеными штрихами - спина и плечи, укрытые белоснежной с черными змеями странного узора сорочкой. И безудержная грива волос, лишь на пядь не достающих земли, еле сдерживаемых узкими лентами в некоем подобии даже не косы, а просто "хвоста".
Глаза предательски моргнули, и сердце ухнуло в пропасть - в зеркале, привычная ванная, ночь снова отступила за стены квартиры. Хочется плакать...
Каждое полнолуние ты запираешься в ванной и до рези в глазах вглядываешься в непокорное зеркало, а оно показывает все ту же картинку - холодный кафель стен, уставшие заплаканные глаза. Безразлично-опустошенная, ты открываешь воду и, разбрызгивая ледяные капли, бросаешь её горстями себе в лицо. Если заснуть сейчас, то будет сниться тот же сон, тот же силуэт, что был тогда в зеркале, потому ты завариваешь зеленый чай в старой, чуть выщербленной с краю чашке и бездумно смотришь в окно, а каждый глоток всё более солёный и горький.
За окном мерцает в лунном сиянии искристый снег - оказывается уже зима. Чашка выскальзывает из ладони и разлетается вдребезги. Еле слышно вздохнув, ты собираешь осколки, пока один из них, узкий, невероятно острый не оставляет за собой алый след на пальцах. Вздрогнув, от полоснувшей боли, зачем то подходишь к окну и, размазывая капельки крови по стеклу, пытаешься дотронуться до такой далекой луны. Которая внезапно оказывается ближе...
Ты стоишь на той самой площадке, только она теперь припорошена снегом и безнадежно пуста. Как зачарованная, ступая босыми ногами по холодному сырому камню, выходишь в центр балкона и замираешь. Кажется, внутри что-то порвалось, там, внутри, намного холоднее и пустыннее чем на стылом граните. Резные снежинки ложатся на плечи прикрытые тоненькой футболкой, зарываются в волосы и, пока еще, тают на посиневших губах.
- Тебе не стоило сюда приходить, - раздаётся мелодичный, с тенью хрипотцы, голос, выдергивая из плена такой манящей ледяной безразличности. Остатками чувств, почти закоченевшего тела, ощущаешь, как тебя подхватывают сильные руки и куда-то несут. Обрывки образов сплетаются в чудной хоровод: треск поленьев в камине, шелковистость длинного меха в который ты укутана; терпкая пряность горячего вина из хрустального, резного бокала; тонкие и длинные пальцы, увенчанные черными, бритвенно-острыми когтями, нежнейшими движениями смахивают тающие снежинки с твоих ресниц. Постепенно приходя в себя, замечаешь всё новые и новые кусочки мозаики. Пара массивных кресел темного дерева, в каждом из которых ты бы могла свободно улечься, обращены к камину. Не менее мощный стол с грудами свитков и книг в толстых, местами окованных металлом переплетах. Ножки стола безобразно исцарапаны, и кое-где даже торчат завитки стружки. Ты лежишь на невообразимо огромной шкуре прямо около камина, отгороженная от танцующих языков пламени экраном из ажурных кованых прутьев и кусочков разноцветного стекла, укрытая тонким, невесомым, но волшебно-тёплым пледом.
- Согрелась? - и взгляд прикипает к знакомо-незнакомой фигуре, та же поза, такая же одежда, только - на фоне окна. В крови вскипает нечто непонятное, искристо-игристое, напряжение всех прошедших месяцев внезапно испаряется от звуков этого голоса. Мириады оттенков разных чувств сплетаются воедино и ты оказываешься на ногах. Босые ступни, чуть слышно шлёпают по тёплым дощечкам пола, футболка съехала с плеча, обнажая его соблазнительную округлость, но до этого нет дела, всё это так далеко от тебя и твоей цели. Протягивая руку, касаешься его волос, проводишь по шелковистой длине, указательным пальчиком рисуешь что то на спине и еле сдерживаешь себя от желания опустить ладонь еще ниже. Прижимаешься