Одинов Артур Торович : другие произведения.

Джонни Странник

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Джонни - юный горец из клана Первого Волка. Юноша не может найти место среди своих соплеменников, чувствуя себя чужим и отвергнутым. Однажды он встречается с Проклятой - прекрасной девушкой с колдовского острова Морактар. Её тело мертво, но душа жива. Между горцем и Проклятой вспыхивает любовь. Судьба противится этому союзу, разлучая влюблённых. Тогда Джонни пускается в опаснейшее путешествие в поисках любимой. Его ждут ужасные силы природы, страшные порождения тьмы и сладкие соблазны. Горец ещё не единожды проклянёт тот день, когда ввязался в это смертельное путешествие...
  Мэг
  - 1 -
  Джонни неохотно продрал глаза. С минуту он недвижимо лежал, отгоняя остатки липкого сна. В дальних чертогах пещеры шумно гремела посуда. Густо пахло мочой и сырыми шкурами. Яростно рычали собаки, деля кости. С закопчённого свода пещеры гулко падали одинокие капли воды. Утро как утро. Всё как обычно.
  Лениво одевшись, Джонни подошёл к длинному переходу, ведущему на кухню. В голове витали образы забывающегося сна, а голодный червячок строил смелые планы по захвату пирогов с зайчатиной у толстухи Кирстен. Внезапно перед горцем возник Кагрецу - гроза всех юнцов Волчьего Дола!
  - Что я вижу! Гнилое семя волчьего народа изволило проснуться! - раздался свирепый скрипучий рык.
  - Отец-наставник, вчера был трудный день, и я... - мертвеющим голосом промямлил Джонни.
  - Заткнись, лоботряс! Орлы теснят нас на востоке, Кабаны - на западе, равнинники* опустошают наш юг и север! И ты смеешь говорить про "трудный день"?! Будь ты проклят Джонни, будь ты проклят, грязный недоносок!
  После этих слов негодующий старик принялся избивать горца своим длинным посохом. К счастью посох оказался ветхим. Поэтому быстро изломался об спину Джонни.
  Тяжело дыша, Кагрецу опёрся об плечо своей жертвы и чуть спустя более спокойным голосом промолвил:
  - Принесёшь 12 корзин соли с болотной заимки.
  - Слушаюсь, отец-наставник...
  - Проверишь силки в Западном лесу.
  - Слушаюсь, отец-наставник...
  - Спустишься в главный погреб. Поднимешь наверх всю валенную баранину, которую только сможешь найти.
  - Слушаюсь, отец-наставник...
  - Да заткнись ты уже, поросячий сын!
  Кагрецу злобно ощерился и посильней сжал плечо. Джонни поспешил притворно вскрикнуть.
  - А теперь живей за работу, негодник!
  Старик неохотно отпустил плечо, и Джонни стремглав помчался выполнять поручения. Внезапно его осадил сердитый голос Кагрецу:
  - Стой, прохиндей! И ещё... найди мне новый посох.
  - Слушаюсь, отец-наставник...
  С первым поручением проблем не возникло. А вот с силками дела не задались. Горец не знал, где прячут ловушки охотники. Поэтому ему пришлось изрядно прочесать большую часть чащи Западного леса.
  Все силки оказались пусты. Это больше всего и пугало Джонни. Посох Кагрецу не любил плохих вестей...
  Когда горец наконец-то добрался до общинного погреба, было уже сильно за полдень. На улице царил зной, но здесь, среди замороженных туш и глыб льда, царила освежающая прохлада.
  "Думаю, мне полагается хороший отдых", - решил Джонни, с лукавой улыбкой отыскивая место для будущей лежанки. "Хм, лечь на тушу того горного козла или сразу на эту ледяную глыбу?"
  Более всего ему приглянулся второй вариант. Но сделав несколько шагов ко льду, он со сдавленным всхлипом отпрянул назад - около заветной глыбы лежала... девушка. Она была сильно присыпана ледяной крошкой. Именно поэтому он не сразу её заметил.
  Набравшись духу, горец нерешительно приблизился к своей неожиданной находке. Да, это была девушка. Очень даже красивая, пусть и неподвижная и белая, как саван. Покойница...
  "Откуда она здесь? Одежда её не здешняя, она точно не горянка. Боевой трофей? А почему тогда мертва?!" - мысли густым роем носились в голове Джонни.
  Он сделал решительный шаг к телу. Когда под подошвой башмака хрустнул осколок льда, мёртвая девушка открыла глаза!
  - Привет! - абсолютно живым голосом приветливо воскликнул труп, словно встретил на улице своего хорошего знакомого.
  Джонни смертельно побледнел, но не сдвинулся с места.
  Увидев, как изменился в лице горец, труп приветливо продолжил:
   - Я Проклятая из отряда Нуласа. Мы собираем смельчаков для набега на Хранителей. Увы, солнце и дневное тепло тлетворно сказываются на наших телах. Поэтому мы вынуждены искать спасение... эмм... вот в таких странных местах.
  Проклятая хитро блеснула своими большими тёмными глазами.
  - А ещё гадкие мухи могут откладывать в нас яички. О, потом бывает так щекотно!
  Мёртвая девушка весело рассмеялась и приподнялась в своём ледяном ложе.
  - Уфф, какая же я болтушка! Кстати, меня зовут Мэг. А тебя?
  Дальше молчать было глупо и неловко. Поэтому Джонни заплетающимся языком ответил:
  - Клок... ун...
  - Кто-кто?! - Мэг прыснула смехом.
  - Меня зовут Джонни! - нешуточно зардевшись, ответил горец.
  Он запоздало вспомнил, что нежити нельзя говорить свои настоящие имена. Но было уже поздно!
  Мертвячка с искренним интересом разглядывала горца. На пухлых губах девушки играла кокетливая улыбка.
  - А ты забавный... И вовсе не похож на местных петухов.
  - Я умею читать! - вдруг неожиданно выпалил Джонни.
  - Правда?!
  Девушка искренне удивилась и с ещё большим интересом принялась изучать горца.
  Она попросила его что-нибудь рассказать из прочитанного. И Джонни продекламировал выученный наизусть стих, который он прочёл в одной трофейной книге. Книжка была почти вся пропитана кровью прежнего владельца - какого-то купца Вольной Лиги*. Однако листок со стихом остался невредим.
  - Любовь - эфира тень,
  - Но как скала она!
  - Ей бури не страшны,
  - Если сердца верны любви!
  Горец не знал, что такое "эфир", да и рифма ему казалась неудачной. Но что-то в этом четверостишии было значительное и важное, как в замысловатой притче. Когда горец произносил этот стишок вслух, его лицо неизменно становилось серьёзным и сосредоточенным.
  Постепенно они разговорились. Проклятая оказалась отличной слушательницей. Когда Джонни рассказывал очередную историю из книжек, она внимательно слушала его, восхищённо хлопая пушистыми ресницами. Когда он заканчивал, девушка всегда восторженно делилась своими впечатлениями и всегда прибавляла, что не встречала более начитанного и умного человека ни среди мёртвых, ни среди живых.
  В какой-то момент горец оказался совсем близко подле неё. Джонни ещё ни разу не видел Проклятых. Он всегда думал, что мертвяки - это ходящие полусгнившие трупы, не обладающие собственной волей и разумом. Возможно, Проклятые и были такими, но только не Мэг... Это была самая красивая и девушка, которую он когда-либо видел! Тонкий маленький носик, слегка приплюснутый на конце. Нежный овал лица с двумя большими, чуть широко расставленными, тёмными глазами, обрамлёнными густыми чёрными локонами волос. От девушки веяло печальной красотой, как от надгробной статуи. А ещё она источала странный аромат. Так пахнут увядающие цветы.
  Мыслями Джонни овладел похотливый маленький волчок, которому он давал волю только вечером, лёжа на звериных шкурах. Его охватило импульсивное желание повалить девушку на спину и закрыть её губы жарким поцелуем. Плоть Джонни разбухла от прилившей крови, могучим зверем рвясь их шерстяных штанов.
  Рука медленно потянулась к прелестной коленке Проклятой. Но тут предостерегающе звякнул притороченный на поясе девушки кинжал в ножнах и похотливый волчок, поджав хвост, сбежал обратно в свою нору.
  Между тем, солнце уже близилось к краю горизонта. Это Джонни понял по участившемуся топоту ног на поверхности: то возвращались домой звероловы, рыбаки и женщины с полей.
  - Тебе пора идти? - нашла объяснение причины волнения горца Мэг.
  - Да... - грустно улыбнувшись, ответил Джонни.
  Топот усиливался. И горцу даже послышался скрипучий голос Кагрецу. Баранина не поднята наверх. Старик наверняка будет в ярости!
  Джонни неохотно встал и побрёл к выходу. На полпути он остановился, чтобы ещё раз увидеть Мэг. Девушка, не мигая, смотрела на горца.
  - Завтра, после второй ночной стражи, на горе с одиноким деревом...
  - Я приду! - горячо воскликнул обрадованный горец.
  Мэг улыбнулась и зарылась в ледяную крошку.
  - 2 -
  Джонни не был красавцем: щербатый рот, сутулая спина, ноги колесом, узкие щёлочки глаз, которые почти не были видны, когда он щурился на солнце. Такая внешность не была редка среди горных кланов. Однако даже самые уродливые его соплеменники отличались завидным телосложением. Джонни же вдобавок к своей непритязательной внешности ещё был и хил. Слабых в Волчьем Доле не любили. Поэтому у него не было друзей и тем более подруг. Сверстники его избегали или, ещё хуже, задирали и давали обидные прозвища. Зрелые горцы смотрели на Джонни как на несмываемое позорное пятно племени, которое они вынуждены терпеть. Суровые соплеменники часто в его присутствии вспоминали времена седой старины, когда хилых младенцев сбрасывали в пропасть...
  Но более всего Джонни ранила неприязнь со стороны девушек. Мешок с зерном или деревянная тюлька и то вызывали у них больше интереса, чем его персона. Джонни минуло 17 вёсен, а он до сих пор был девственником... И вот нашлось существо, которое не только не поносило его и не кидалось объедками, но и умудрялось говорить с ним, как с равным. Звали это великодушное, удивительное создание - Мэг. Она была мертвячкой. Но Джонни ещё не встречал более доброго и приветливого существа, чем она...
  Беспокойно лежа на грязных шкурах, горец вспоминал её беззаботный смех, белые ровные зубки и восхищённые большие глаза.
  Постепенно горца одолела дремота, погрузившись в которую, он увидел удивительный сон. Они с Мэг торжественно шли рука об руку по главной улице Волчьего Дола. Прохожие почтительно расступались перед ними, восхищённо пуча глаза.
  Тут им навстречу вышел вождь Беркус. Слева от него, почтительно заломив шапку, семенил Кагрецу. Справа от вождя, неуклюже переваливаясь с бока на бок, шествовал кузнец Вальд. Мастер что-то конфужено бормотал себе в бороду.
  Беркус торжественно нёс какой-то предмет на вытянутых руках. Подойдя ближе к вождю, Джонни узнал в ноше владетеля Волчьего Дола... посох Кагрецу.
  - Владей им, славный сын Белой Суки! - торжественно пробасил Беркус.
  Джонни с мстительной улыбкой на искривившихся губах схватил посох. Но вождь почему-то не спешил разжимать руки. Внезапно лицо Беркуса стало сморщиваться и темнеть, пока не превратилось в ненавистную рожицу Кагрецу....
  Джонни проснулся. Никакого Беркуса не было и в помине. Зато был Кагрецу и его новый посох. Старик, скорчив ужасную гримасу, тряс горца и клял его последними словами, от которых краской смущения залился бы даже кабатчик Гарнир - главный матерщинник Волчьего Дола.
  Джонни встал, медленно оделся под градом ударов и проклятий. Старик разошёлся не на шутку! Но горец только глупо улыбался, глядя на лицо рассвирепевшего отца-наставника.
  - Что с тобой, сынок?! - взяв Джонни за грудки, тревожно воскликнул старик.
  Горец некоторое время продолжал глупо таращиться на Кагрецу. Затем, как бы очнувшись от какого-то наваждения, ответил:
  - Я влюбился...
  Отец-наставник отпустил Джонни и, заложив руки за спину, торопливо заходил по пещере, часто бросая на горца беспокойные взгляды.
  Рецепт от любовных мук у Кагрецу был прост и груб: много работы - мало отдыха. Джонни ещё не приходилось так сильно гнуть спину. Вечером, когда он обессилено повалился на свою лежанку, мышцы страшно ныли от напряжения. Но новое светлое чувство, поселившееся в его сердце, ничуть не ослабло. "Противоядие" Кагрецу оказалось бессильным!
  И вот настала ночь, которую он так страстно дожидался. Воины второй стражи торжественно завыли, приветствуя своих сменщиков, и Джонни тихонько выбрался из своей пещеры.
  Стояла чудесная летняя ночь. Тихая и беззаботная. Луна посеребрила волшебным сиянием дома, сторожевые башни, верхушки сурового леса и неприкаянные снежные шапки гор. Всё дышало сказочным волшебством, невольно подчёркивая важность момента, к которому готовил себя горец.
  Было светло. Поэтому Джонни легко нашёл тропу на Гору Висельника - это было единственное место, подпадающее под описание Мэг.
  "Гора" представляла собой пологий холм, сложенный из обтёсанных временем гранитным глыб, дёрна и каменной крошки. Ровно на его середине рос скрюченный, как от старческой подагры, старый бук. Склоны холма были усеяны небольшими остроконечными валунами в половину человеческого роста, которые в свете луны отбрасывали почти живые тени.
  Доподлинно никто не знал, почему это место носило такое странное название. Когда первые дети Волка расселились в Вересковой долине, немногие прежние её обитатели уже называли холм "Горой Висельника".
  Но вот одна из теней подле самого бука явственно шевельнулась, и горец увидел поднятую руку. Джонни ускорил шаг.
  Мэг недвижимо сидела на земле, обхватив руками ноги, и отрешённо смотрела на жёлтый диск Луны. Джонни, стараясь не шуметь, приблизился к Проклятой и сел возле неё.
  - Знаешь, Луна заставляет меня грустить... - сказала приглушённым голосом Мэг. - А ведь всё должно быть иначе. Луна - это ночной призрак Солнца, который не жжёт, не слепит и не истончает плоть. Но она всё равно терзает меня, пусть и по-особому. Правильно гласят легенды, что Луна - это творение гадкого эльфийского бога Нуаду...
  - А наши легенды гласят, что Луна - это головка сыра, ловко брошенная в небо одним незадачливым охотником. Поэтому волки и собаки так страстно воют на не неё - видит око, да зуб неймёт!
  Девушка слабо улыбнулась, впервые повернув к нему голову. Увидев её прекрасный бледный овал лица, у Джонни перехватило дыхание. В свете ночного светила она выглядела по-особенному красивой!
  Проклятая протянула горцу свою изящную руку, которую он поспешил заключить в свою мозолистую ладонь. Какое-то время они молчали, прижавшись друг к другу, как две замершие птички.
  Поднялся маленький ветерок. В ночной тишине прошуршала высокая трава. Качнулись корявые ветви старого бука. Мертвенным светом вспыхнула Луна, окружив себя бледным нимбом. Стало невообразимо одиноко и печально.
  С губ Мэг сорвались слова тихой песни. Горец хотел спросить, о чём она. Девушка, как бы заранее предугадав его вопрос, сказала:
  - Это история одной несчастной пастушки, которую ждёт одинокий отец. Но она никогда не вернётся к нему, ибо её забрал корабль с чёрными парусами.
  Мэг посмотрела на Джонни глубокими запавшими глазами, которые в обманчивом свете Луны были похожи на два одиноких колодца. У горца болезненно защемило сердце и на миг перехватило дыхание от несчастного вида его своей подруги. Чтобы приободрить её, он как можно весело сказал:
  - Пастушка могла бы и постоять за себя. Вот в нашем Волчьем Доле живёт Герда. Она тоже пастушка. Однажды ватага молокососов из Гнездовья Орлов решила выкрасть нашу отару овец...
  - Пастушка - это я, Джонни... - совсем убитым голосом прервала его девушка.
  - О, Мэг! - сдавленно воскликнул горец.
  Джонни уже не мог себя сдерживать. Он принялся обсыпать её горячими поцелуями. Сперва руку, которую держал, потом прекрасное лицо, грудь, живот. Девушка не сопротивлялась, охотно отдаваясь ласкам горца. В какой-то момент они оба оказались на земле и Джонни нерешительно навис над девушкой. Мэг лёгким движением изящных пальчиков расшнуровала свою куртку и прижала голову горца к налитым спелыми соками полным грудям.
  Луна, ставшая свидетельницей акта любви, недобро вспыхнула. Человек, увидевший её в этот момент, мог бы поклясться, что на жёлтом диске проступила зловещая усмешка...
  Джонни разбудили холод и нестерпимо яркий свет. Солнце суетливо занималось на востоке, пронизывая лучами каждый уголок Горы Висельника: покрытые густой росой валуны, дряхлый бук, примятую траву и одежду, заботливо накинутую на тело горца. Наступило утро.
  Горец зябко поёжился, но всё же привстал. События прошедшей ночи ярким калейдоскопом пронеслись в голове. Он посмотрел по сторонам, ища Мэг. Но её нигде не было.
  "Сбежала, как принцесса из дурацких книжек про любовь", - подумал Джонни.
  Он поспешно оделся. Несколько раз с удовольствием потянулся. Затем обошёл гору по периметру, втайне надеясь, что Мэг ждёт его под тенью одного из валунов. Но её нигде не было.
  Тут Джонни вспомнил об обстоятельствах их первой встречи. Возможно, она могла вернуться в погреб!
  "Я вернусь в общинный погреб. Прижму её к своей груди и скажу, что всё, что произошло ночью, очень важно для меня. И плевал я на Кагрецу!" - мысленно воскликнул Джонни.
  Встреча с девушкой сильно изменило отношение горца к своей прежней жизни. Он чувствовал, что уже не сможет быть прежним Джонни-Клокуном - презираемым и всеми понукаемым недомерком. Что-то очень сильное и светлое проснулось в его сердце, изгнав страх и покорность.
  В погребе Мэг не оказалось. Не было её и на леднике, который находился на окраине Волчьего Дола. Джонни охватило нехорошее предчувствие, быстро перераставшее в отчаяние...
  Первым существом, которое могло прояснить судьбу любимой, стал Уальд Забияка. Его Джонни встретил первым после возвращения с ледника.
  Уальд полностью оправдывал своё грозное прозвище. Широкоплечий крепыш с вечно хмурым лицом был ровесником Джонни. Несмотря на свой юный возраст, он слыл главным молодым драчуном Волчьего Дола. Силу его покрытых рыжеватыми волосками кулаков успели испытать на себе большинство сверстников Джонни и даже некоторые взрослые соплеменники. Поэтому когда встревоженный горец спросил Уальда, где находятся Проклятые, первым желанием Забияки было отвесить пару хороших затрещин кривоногому доходяге, который посмел докучать ему в такое раннее утро дурацким вопросом. Но вся тщедушная фигурка Джонни излучала такую решительность и нетерпение, что Уальд честно ответил:
  - Они ушли из Волчьего Дола поздно ночью.
  - Куда?! Куда они направились?! - прокричал Джонни.
  - В порт! - тоже перешёл на крик Забияка.
  Такое непочтительное отношение сильно задело самолюбие Уальда. Он замахнулся, чтобы отвесить сочную затрещину наглецу. Но прежде чем рука опустилась на лоб Джонни, Забияка получил сильный удар по носу. Драчун, крякнув от удивления, тяжело плюхнулся задом на землю, непонимающе пуча маленькие свиные глазки. И носа Забияки густым потоком шла кровь. Но Джонни было плевать на Уальда и его нос. Он решительно повернул к своей пещере, чтобы покинуть её навсегда...
  Кагрецу беспокойно ходил по пещере, со злобным недоумением поглядывая на собирающего свои пожитки Джонни. На улице ревел разъярённый Уальд, пытаясь вырваться из цепких рук нескольких верещащих женщин.
  - Ты точно решил?! - прошипел старик у самого уха горца.
  Джонни не ответил, продолжая набивать вещами мешок. Его голову занимали совсем другие мысли.
  - Там, вне Волчьего Дола, не пахнет пирогами с зайчатиной, а дурни, вроде нашего Уальда, решают споры не кулаками, а мечом...
  Старик постарался придать своему голосу максимальную зловещесть. Но горец не удостоил его реплику и поворотом головы.
  Старик молча уставился на своенравного юнца. В подёрнутых мутной дымкой старческих глазах появилось подобие испуга.
  Наконец, старик сдался. Выходя из пещеры, он упавшим голосом бросил:
   - Завтра, в первой половине дня, отряд охотников повезёт партию пушнины в порт. Прибейся к их обозу.
  - Да, отец-наставник... - чуть слышно отозвался Джонни, когда старик покинул пещеру.
  - 2 -
  У трактира собралась толпа зевак. Жители посёлка провожали обоз с пушниной. Но рядовое событие на этот раз привлекло куда больше внимания, чем обычно. Виновником столпотворения стал Джонни, отправлявшийся вместе с обозом в порт. Даже драчуны Мёкки и Лёкки на миг забыли про недавние склоки, сверля Джонни своими опухшими красными глазками. "Шашни с мертвячкой", удивительная победа над Забиякой и его неожиданное желание покинуть посёлок возбудили у жителей Волчьего Дола невиданный интерес. Люди искали повод подойти к повозкам. Одни деланно осматривали тюки с товаром, другие заводили пустые разговоры с возничими, стараясь как можно ближе оказаться к объекту слухов и жарких сплетен. Никогда ещё Джонни не ловил на себе столько любопытных, испытующих, опасливых, любопытных, недоверчивых, насмешливых и удивлённых взглядов. При этом никто из них не пытался его расспросить напрямую. Для своих соплеменников Джонни стал непонятен, загадочен, чужд и даже опасен. Что в голове у человека, связавшегося с мертвячкой, человек ли он после этого? А как заморыш смог одолеть силача Уальда?! Без помощи магии Проклятых тут точно не обошлось! Когда обоз тронулся, толпа наконец не выдержала, и вслед Джонни понёсся поток насмешек, ругани, вопросов и упрёков.
  - Джонни, ты решил податься в пираты?!
  - Эй, Клокун, а кто теперь будет убирать навоз?!
  - Катись к чёрту, уродец!
  - Джонни, я хочу от тебя детей! Ахахаха!
  - Эй, Джонни, как мертвячка в постели?!
  Глядя на этих улюлюкающих, упивающихся своим невежеством людей, Джонни понял, что его с ними никогда ничего не связывало. Он жил среди них, как чужак, и уходил, как чужак. Он не чувствовал сожаления и горечи расставания. Когда за поворотом скрылась последняя сторожевая башня, горец облегчённо вздохнул и обессилено упал спиной на тюки с пушниной.
  - 3 -
  Путешествие до порта заняло 2 дня. Всё это время горец либо сидел на повозках, либо шёл рядом с ними. Его соплеменники не делали попыток с ним заговорить, лишь украдкой бросая на него косые недоверчивые взгляды. Джонни это нисколько не обижало. Всё мысли горца занимала встреча с портом и будущие поиски Мэг. Где найти девушку в порту? Успел ли отплыть её корабль? Но Уальд не сказал, что отряд Проклятых собирается куда-то плыть... А что если порт - это просто место их очередной стоянки? Тогда куда они могли направиться, к Орлам, Кабанам или совсем свернуть в неприступные дебри Годгоррата?! Вопросы и тревожные догадки терзали голову горца, не давая думать ни о чём другом.
  Обоз достиг порта на третий день пути. Джонни почувствовал его приближение по солёному запаху моря, терпкой смоле и гниющей рыбы. Вот показался низенький ров, хлипкий частокол и распахнутые дощатые ворота с двумя краснорожими стражниками.
  Воины с копьями лениво переговаривались друг с другом. Три повозки, быки и Джонни с охотниками не вызвали у них ни капли внимания. Когда они пресекали ворота, до уха горца дошли обрывки их разговора. Один страж жаловался на "баланс", а другой клял "донат", не позволяющий ему купить нормальную кольчугу. Горец не имел представления, что такое "баланс" и "донат". Но в его дальнейших странствиях ему ещё не раз приходилось слышать эти странные слова.
  Порт встретил горца оглушающим гомоном сотен людей и незнакомыми пугающими запахами и звуками. Кого только здесь не было: смуглые люди в странных шароварах, изнеженные вельможи в дорогих мехах, нищие в лохмотьях, воины с огрубелыми каменными лицами, суровые горцы в кожаных куртках, пропахшие потом и солью матросы бандитской наружности. И все они кричали, поучали, спорили, ругались, торговали, приветствовали, прощались. К их несусветному гомону присоединялось блеянье, ржанье, визг, клёкот, мычанье. У Джонни, привыкшего к размеренной жизни тихой жизни Волчьего посёлка, невольно закружилась голова...
  Но более всего горца поразил трёхмачтовый чудо-корабль, пришвартованный у самой кромки причала. Парусник достигал добрых 150 локтей в длину и не менее 50 в высоту. На его фоне галеры и ладьи, качающиеся на воде рядом с ним, казались детскими игрушками. За широкими бортами красавца щерились грозные катапульты, на мачтах дерзко развевались яркие флажки, нос гиганта украшал вырубленный из цельного дерева чешуйчатый зверь с оскаленной пастью. Настоящий морской монстр!
  Корабль и причал соединял широкий трап, по которому торопливо бегали матросы с грузом на плечах. Торопиться их заставляла высокая статная фигура с рогатым шлемом и развевающейся рыжей окладистой бородой. Здоровяк чинно покрикивал на снующих, как муравьи, матросов, и до Джонни долетала его цветастая брань, заставляющая жмуриться от удовольствия некоторых зевак.
  Горец, повинуясь детскому чувству восторга, приблизился к кораблю. Оказавшись вплотную, он заметил на борту надпись, сделанную красивыми руническими буквами на высоком горском языке* - "Грифон".
  "Ах, вот как тебя зовут!" - подумал горец, с благоговейным восторгом всматриваясь в надпись.
  Видимо, не он один разделял подобные чувства. Судно облепила толпа зевак. Зеваки восхищённо цокали языками, любовно гладили обшивку из тёмного дуба и подсчитывали, сколько чего может вместиться в его трюмы.
  Тут горец заметил, что матросы прекратили погрузку. Их место заняли пассажиры, которые с важным видом всходили по трапу. Путешествие на "Грифоне" было не из дешёвых. Поэтому пассажиры корабля сплошь состояли из холёных вельмож, пузатых купцов и богатых воинов. Своей важной, надменной поступью они напоминали жирных, преисполненных собственного достоинства, гусей.
  Вдруг в толпе пронёсся тревожный гомон. Люди, как по команде, отпрянули от корабля и трапа.
  - Проклятые идут! - тревожным шёпотом пояснил сосед Джонни - коренастый углежог из Кабаньего становища и для пущей важности больно толкнул горца в бок.
  Сердце Джонни замерло, он почти перестал дышать...
  К кораблю направлялась процессия из 12 фигур в глухих алых балахонах. Шестеро из них торжественно несли на плечах огромный ящик, обитый чёрным бархатом. Загадочный предмет был похож на большой гроб.
  - Это они несут своего господина - Морозильника! - шёпотом пояснил осведомлённый углежог.
  - Господин Морозильник! Чёрный маг! Повелитель нежити! - пронёсся по толпе возбуждённый гомон.
  Люди испуганно охали и вспоминали жуткие истории, связанные с повелителем Проклятых.
  - В прошлом году мертвяк околдовал одного деревенского дурачка, - доверительно понизив голос, сказал пастух в проеденной молью бараньей шапке. - Юродивый забыл поклониться Морозильнику. За это мертвяк приморозил его ноги к земле. Сердобольные крестьяне всё лето кормили и поили бедного дурачка. Лишь в начале осени промёрзшая земля отпустила беднягу.
  - Ах ты...
  - Врёшь!
  - Вот чудеса!
  - Это всё семечки, - лениво прогнусавил противным тонким голоском гладко выбритый купец. - Лет десять назад Повелитель мертвецов заморозил целую дружину лансасардского императора!
  - Сам видел?!
  - Не только видел, но и поимел с этого неплохие барыши. Замороженные воины неплохо продавались.
  - На мясо?!
  - Ну почему же... Я их продавал в качестве статуй богатым сибаритам. Особенно ценились всадники с лошадьми.
  - Ах ты торгаш...
  - Но-но, давайте-ка без оскорбительных ярлыков! Никто не пострадал. В свой срок парни разморозились и вернулись на родину. Ну, правда, один капитан лишился важной части тела за то время, что стоял в спальне одной сладострастной вдовы...
  Но горцу не были интересны эти глупые истории. Он думал о Мэг, которая находилась среди Проклятых. Но какая из этих фигур была его любимой? Лица поданных Морозильника закрывали непроницаемые капюшоны. Из-за них нельзя было различить не только лиц, но даже пол. Существовал только один способ опознать Мэг...
  Джонни решительно стал протискиваться сквозь толпу навстречу Проклятым. Зеваки решили, что им овладело помешательство. Несколько крепких рук схватили горца. Его бранили, пытались засунуть в рот чеснок и прикладывали ко лбу дурацкие амулеты.
  Когда Проклятые взошли на борт, хватка ослабла. Он решительно продолжил путь.
  Джонни вскочил на трап и решительно поднялся на самый верх. Но на его пути встал матрос с дерзким рябым лицом.
  - Эй, чучело, ты куда?!
  - Я... я хочу служить на "Грифоне"... - промямлил горец, быстро растеряв былую решительность.
  - Ты?! - рябой издевательски рассмеялся, показывая на горца рукой другим матросам.
  Горец жутко покраснел, вновь став объектом насмешек.
  - Что тут происходит, Хьюго Рябая Рожа?! - грозно гаркнул подошедший капитан.
  - Этот пройдоха желает служить на "Грифоне", капитан Ярольд.
  - А ну-ка подойди ко мне, недомерок! - приказал рыжебородый здоровяк.
  Хьюго отступил на несколько шагов назад, давая горцу возможность взойти на палубу.
  - И что же ты умеешь? - нетерпеливо пробасил Ярольд.
  - Всё! - запальчиво выпалил Джонни и страшно побледнел.
  - Всё?! - с кривой усмешкой протянул капитан. - Убирать паруса, вязать узлы, смолить палубу?
  Горца обескуражили вопросы рыжебородого хозяина судна. Конечно, ничего из перечисленного он не умел и даже впервые слышал о таких занятиях. Капитан это понял сразу по покрасневшему лицу. Его лицо приняло жестокое, брезгливое выражение.
  - Хьюго, убрать эту падаль с палубы, - коротко скомандовал Ярольд и повернулся спиной к горцу.
  Рябой, взяв Джонни под мышки, потащил его к трапу. В этот момент горец явственно понял, что это конец... он теряет последний шанс увидеть Мэг! Отчаянье придало горцу сил, и он, упираясь ногами и руками, принялся взахлёб умолять оставить его на судне. Горец позабыл важные слова. Из его рта понеслась сущая околесица. Он клял злодейку-судьбу, вонючие пещеры Волчьего Дола, Беркуса, Кагрецу, кучи навоза, превозносил первую любовь, гладкую обшивку "Грифона", море, солёные брызги и страсть к путешествиям.
  Сбивчивый бред Джонни привлёк внимание зевак на причале и пассажиров, которые стали выходить из кают, чтобы выяснить источник шума. На пристани углежог с несколькими своими товарищами подбадривали горца громкими криками. Вскоре поднялся невообразимый гвалт: одни предлагали поскорее вышвырнуть "горлопана", а другие - "дать шанс мальцу". Но последнее слово оставалось за капитаном.
  - Отставить, Хьюго, - негромко сказал рыжий великан.
  Его слова потонули в общем шуме. Но рябой матрос сразу же отпустил Джонни. Когда горец, не веря своим глазам и ушам, вновь оказался на палубе, капитан насмешливо сказал:
  - Кто я такой, чтобы вставать поперёк пути такого горячего сердца? Если ты считаешь, что "Грифон" приведёт тебя в желанную гавань, то я могу лишь приветствовать нового матроса на его борту.
  Внезапно маленькие глазки капитана вспыхнули огнём и прожгли Джонни насквозь. Лицо хозяина "Грифона" стало необыкновенно серьёзным.
  Так Джонни стал членом команды "Грифона".
  Какое-то время он с отрешённым видом смотрел на суетливых матросов, пассажиров с важными лицами и толпу провожающих на пристани. Но вот раздалась команда, на борт затащили трап, подняли паруса. И Джонни понял, что это всё - последние его мгновения на Годгоррате! Никогда ему больше не увидеть заснеженных пиков, милые леса, обрыдлые, но знакомые лица соплеменников, и родную пещеру...
  Вдруг кто-то из толпы провожающих зычно выкрикнул его имя. Джонни приник к борту. На причале в плотном окружении зевак стоял, размахивая руками, человек. Горец тотчас же узнал в нём охотника из обоза. Встретившись взглядом с Джонни, охотник весьма нелюбезно растолкал вокруг себя людей, широко размахнулся и кинул к горцу увесистый мешок. Джонни ловко поймал его на лету.
  - От Кагрецу! - раздалось с причала.
  Горец вновь посмотрел вниз. Но человек уже растворился в толпе.
  Позже, когда ветер раздул паруса, а от Годгоррата осталась едва заметная тёмная полоска, Джонни развязал горловину мешка. В нём он нашёл два добротных кусмана солёного сала, четыре большие полоски валенного мяса, несколько горстей чернослива, крепкий кинжал и грубую льняную рубашку со штанами. Это был прощальный подарок Кагрецу.
  Сердце Джонни болезненно кольнуло, он только сейчас понял, что старик был его единственным родным человеком во всём Волчьем Доле...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"