Аннотация: Знаете как больно, когда обрезают крылья? Острым ножем по коже, на живую...
Черные крылья.
Знаете, как больно, когда обрезают крылья? Очень острым ножом, со специально зазубренным, кривым лезвием. Режут прямо на живую, по коже. К ногам падают черные перья, которые касаясь холодного и прозрачного, словно изо льда пола, как-то сразу тускнеют, утрачивая свой холеный, благородный блеск. Из закрытых глаз катятся не мужские, крупные, словно горошины слезы, капая с подбородка на обнаженную грудь. Боли нет ... в такие минуты не до боли телесной, стонет и разрывается в рваные клочья беззащитная душа. Капли крови, словно маленькие рубинчики, появляются из рваных ран на спине и алыми ручейками стекают по домотканым, светлым штанам, образуя под босыми ногами липкую лужицу. И с каждой секундой, с каждым взмахом ножа отчаяние захватывает сознание, погружая в пучину липкого ужаса, наплывающего с пониманием того, что все кончено. Хочется закричать: "Нет! Не надо! Оставьте меня в покое, я хочу остаться прежним!", но приходится сжимать зубы и молчать, осознавая, что это расплата...расплата за ошибку, совершенную много лет назад.
Удивительно чистое лазурное небо над головой и сероватое, с белым, словно сахарная вата, облаками где-то там под ногами, под прозрачными, ледяными или стеклянными мостовыми. Алмарал - хрустальный мир, заблудившийся в облаках, в него нет доступа никому, кроме его коренных обитателей. Он слишком заманчив, что бы допустить в него кого-то не понимающего, кого-то способного осквернить его хрупкие стеклянные просторы. Вход в Алмарал открыт только ангелам.
Белокрылые защитники несправедливо обиженных ...они рождены, чтобы любить людей бескорыстно и беззаветно, оберегая их ото всех проявлений зла. Но зло не терпит слабости и пассивности, нужны те, кто не просто шепнет слова утешения в минуту отчаяния, закроет своим крылом от злого глаза или слова, а те, кто пойдет с мечом на порождения тьмы и мрака, заставляя их отступить. Для этой сложной и неблагородной миссии тоже нужны исполнители - ангелы, кому от рождения дарована способность убивать, а не любить. Чернокрылые ангелы - Каратели.
Гайбариель был одним из них. Беда в дом его родителей пришла много лет назад. Младенца с уродливыми черными крыльями забрали у рыдающей от ужаса матери, сразу после рождения, и она невольно вздохнула с облегчением, зная, что больше никогда не увидит своего первенца. Чернокрылых воспитывали отдельно, изолировав от остального общества и других детей, с ранних лет их учили искусству сражения, вбивая в душу и тело умение убивать. Каратель должен быть беспощаден, его мечи - разить без промаха, а душа при этом оставаться светлой и невинной. Ведь убивать Чернокрылый будет в течение всей своей долгой жизни, только порождений тьмы или людей им служащих. Тех, чье влияние на судьбы мира может быть ужасающим и необратимым. Кто решал, кому быть уничтоженным? ОН. Самый Старший и самый Мудрый. Он жил тысячи лет, поклоняясь солнцу и свету, и никогда не ошибался, показывая Карателю его следующую жертву. Никто не мог усомниться в его словах. Никто кроме Гайбариеля.
Уже тогда Гейб был одним из сильнейших ангелов с черными крыльями. Сотни, а может быть тысячи порождений мрака пали под его парными мечами. А с простым человеческим мальчишкой, он так и не смог совладать.
Угловатый подросток лет тринадцати-четырнадцати смотрел на Чернокрылого ангела в полном боевом облачении, своими еще детскими, немного глупыми глазами, прижимая к груди что-то завернутое в грязную тряпицу, а бледные от испуга губы шептали одно слово:
- Убьешь?
Каратель, в первый раз за свою долгую жизнь, усомнился в словах Мудрейшего и не смог выполнить предначертание - уничтожить указанного человека. Гайбариель не увидел в наивных глазах подростка ни мрака, ни тьмы и не верил, что зло когда-нибудь найдет дорогу в эту душу.
Узнав о том, что задание не выполнено Мудрейший, презрительно поджал губы и не сказал ничего оступившемуся Карателю. Но от взгляда старых и усталых глаз на безупречно красивом, холодном лице, Гейбу стало не по себе. Захотелось скрыться, раствориться в парящих под ногами облаках и исчезнуть, исчезнуть из этого мира.
С того момента жизнь Карателя изменилась. Не стало заданий, миссий, борьбы, только пустота и одиночество отверженного. Чернокрылых и так побаивались и недолюбливали, считая неполноценными, хуже - наполовину демонами, так как ни один нормальный ангел не мог совершить убийство. А Каратели не только могли убивать, они занимались этим всю сознательную жизнь, вызывая неприятие и брезгливость у своих соплеменников, заставляя Белокрылых при встрече шарахаться от себя в сторону. А после того, как Гейб усомнился в справедливости и мудрости Старшего, его стали избегать даже чернокрылые товарищи по несчастью. За следующие двадцать лет жизни, он в полной мере осознал, что такое безысходность и тоска. Это и было наказанием. Мудрейший умел придумывать для оступившихся настоящие испытания, индивидуальные для каждого отдельно взятого ангела. Благо, посмевших возразить или усомнится в его правоте, было не много и все они раскаивались, понимая свою вину. Гайбариель постоянно прокручивал в голове ту миссию, обернувшуюся для него бедой и понимал, что вернись он сейчас туда, в тот день, в ту минуту, все равно поступил бы точно так, он не смог бы убить того ясноглазого мальчишку. Все же Каратель был ангелом, пусть и с черными крыльями, а значит, в душе его жил свет, против которого пойти было невозможно, даже если это приказал Мудрейший. От осознания этого, отверженному Карателю становилось еще хуже, и его все плотнее опутывала тонкой паутиной депрессия. Гайбариеля постоянно днем и ночью мучил один и тот же вопрос: "Ошибся он тогда или нет?" Скорее всего, ошибся, ведь Старший был мудр, о его прорицании ходили легенды. "А раз ошибся, то когда придет расплата и какой она будет?" Это терзало душу Карателя, не давая существовать спокойно. Годы вынужденного отшельничества настолько измотали его и сделали безразличным ко всему и даже собственной жизни, что когда за ним, наконец-то, пришли он был почти счастлив. Гайбариель просто хотел понять, какие последствия имел его промах и узнать цену за свою ошибку. Больше ему не нужно было ничего - ни жизни, ни любви, которой у Чернокрылого быть не могло. Он не хотел ничего и ни о чем не мечтал.
- Смотри, - Мудрейший подвел Гейба к большому во всю стену окну. За стеклом, словно на огромной панораме из мутных клубов пара постепенно вырисовывались сменяющие друг друга картины различных событий. Сцены битв, где в рукопашной схватке сходились тысячи и тысячи воинов. Костры, в которые превращались целые города. Суматошно бегущие люди, оставшиеся без надежды и крова. - Ты знаешь, кто это сделал?
Мудрейший неторопливо прошел по комнате, поправляя свои светлые одежды, расшитые золотым орнаментом. Его распахнутые крылья были даже не белыми, а скорее радужными, они переливались в солнечном свете и всегда притягивали взоры. Кто-то говорил, что он родился с такими крыльями. А кто-то, предполагал, что это просто возраст окрашивает перья во все известные цвета и если кто-нибудь из ныне существующих, проживет так же долго, как и Мудрейший, то тоже получит в награду от высших сил радужные крылья и способность безошибочно чувствовать зло, проникшее в человеческие души.
- Что ты молчишь? - высокая величественно-красивая фигура с безразлично-презрительным выражением на странно-молодом, почти детском лице, остановилась рядом с Гейбом, и Чернокрылый в этот момент в полной мере осознал свою уродливость и никчемность. Жесткие черные волосы, постоянно лезущие в темно-синие, дерзкие глаза, смуглая, не характерная для ангелов кожа и крылья, с блестящими перьями, цвета воронова крыла, отливающими на свету, то синим, то зеленым, а в отблесках пламени костра, иногда багровым, как будь-то, на них попала кровь убитых жертв. - Молчишь? - не дождавшись ответа начал Мудрейший. - А это все сделал он, тот светлый и чистый мальчик, которого ты не захотел убить много лет назад, усомнившись в моих словах. Посчитав, что ты лучше меня понимаешь, что творится в душе человека и, приняв решение, на которое у тебя не было ни полномочий, ни права, ни власти.
Гайбариель судорожно сглотнул, не в силах оторвать взгляд от творящегося за стеклом панорамы ужаса, понимая, что его вина огромна, и он никогда не сможет ее искупить, да и никто ему не даст такую возможность. В их мире не существовало такого понятия, как второй шанс, особенно это касалось Чернокрылых, которые всегда были чужими, ангелами, второго сорта. Мудрейший, тем временем, продолжил, старательно обходя преступившего закон Карателя, стороной:
- Представляешь ли ты, сколько наших уже погибло и еще погибнет из-за твоей нерешительности и дерзости, исправляя то, что ты натворил по своей прихоти? В отличие от Карателей, Белокрылые ангелы смертны, и иногда, чтобы убить их, нужно даже меньше, чем для смерти обычного человека. Эта война, - Мудрейший, взмахнул радужными крыльями и указал на поле битвы тонким и изящным пальцем с позолоченным ногтем, - она практически завершена, но будут и другие, более жестокие и беспощадные. Тогда, когда ОН, отпущенный тобой, в полной мере насладится этой победой и своей безнаказанностью. А знаешь ли ты, каково живется простым людям в бешеном вихре войны и разрухи? Нет... откуда тебе знать, что такое успеть ВСЕ меньше чем за сотню лет? Но, ты должен.
- Должен что? - Каратель на какое-то время задержал дыхание, он боялся услышать ответ.
- Должен это прочувствовать. Ты же знаешь, мы не казним, у нас нет такого института, наши редко совершают то, что может попасть под людское определение преступления, но ты...ты совершил, и нет тебе прощения. Твое место не с ангелами чистыми и безгрешными, а с людьми, которые совершают ошибки сами, и страдают от совершенных тобой. Ты будешь жить среди них, наблюдать за их страданиями и понимать, что это твоя вина. Будешь осознавать, что если бы тогда ты поступил так, как тебе велел долг, то многое в мире могло бы быть лучше. Будешь наблюдать и понимать, что ничего не можешь изменить, потому что некому указать тебе на того, кто может быть первопричиной зла. Может быть, тогда, когда пройдет еще несколько сотен или тысяч лет, ты все же научишься определять, где есть зло, а где его нет, а может быть, не выдержишь суровой жизни среди несовершенных существ, которых мы называем людьми. Это слишком молодая раса, она не разумна и нуждается в защите, но при этом люди еще и жестоки, иногда беспочвенно, их поведенье очень трудно угадать.
Знаете, как больно когда обрезают крылья? Когда холодная сталь лишает тебя всего, превращая из крылатого ангела, в обычного человека, которому никогда не покорится небо. В человека, который не сможет насладиться хрустально чистым воздухом Алмарала, пройтись по его прозрачным тротуарам и услышать песнь прекрасных птиц. Кто такой живущий среди людей ангел без крыльев? Человек? Нет. Ангел? Нет. А кто? "Кто я?" - это было последней мелькнувшей на границе сознании Гайбариеля мыслью, когда его уже обескрыленного вышвырнули из Алмарала в мир людей.
Черные, колючие волосы все так же лезут в темно-синие глаза, которые давно перестали быть дерзкими. В них навсегда замерла печаль. Словно калейдоскоп из разноцветных мелких стекляшек перед отверженным Карателям летят годы, века, тысячелетия, а он все пытается спасти, предугадать, уберечь...но все бесполезно, знание слишком поздно приходит к нему, его разящие клинки не успеваю поразить жертву. И так из года в год, из тысячелетия в тысячелетие ... у него нет власти...нет сил и мудрости и...никогда не будет, как и не вырастут за спиной крылья с гладкими, блестящими иссиня черными перьями.