"Кого бы это черти забросили?.." Впрочем, этот вопрос командир заставы задавал себе под нос, уже выходя навстречу незнакомцу.
Сенатор Мадридский дон Вольдемар де Валенси был холоден и спокоен, как лед. Как тот ледяной клинок, что он держал за пазухой своего сюртука, выжидающий своего часа. Он не собирался тратить лишнее время и силы на преодоление столь малого препятствия. Последнего препятствия перед Озерами, где Камню суждено исполнить свое Предназначение. Путешествие сюда он провел в раздумиях. Мысль о том, что придется умереть (разумеется, вместе с этим миром), вопреки всем уверениям, все еще немного тревожила его. Но только совсем чуть-чуть. И даже не сама смерть, не столько она, сколько то обстоятельство, что он чувствовал себя несколько утратившим контроль. Он, повелевавший человеческими судьбами как на государственном уровне, так и следуя своим смертоносным инстинктам, привыкший к тому, что все служит исполнению его воли и желаний, ощущал, что не он вправе приказывать Камню и диктовать ему; нет, по мере приближения заветного часа он сам словно становится частью Камня и прямым носителем его роковой воли. Все, что он задумывал первоначально, теряет смысл и обретает новое, высшее значение. Темный свет внутри Солнечного Камня проникает в него и потихоньку растворяет в себе, словно самая сильная и едкая из кислот. Странное, не самое приятное чувство. Однако же, думал он, какая разница? Чуть раньше или чуть позже, сейчас или потом. Он пройдет свой путь до конца. Разве не познал он это - частью себя - в тот самый миг, когда ему довелось прочесть Пророчество?.. И обрести нежданное волнение, новый свет в его было потухшей жизни, медленно теряющей смысл с каждым днем бытия. Он убивал ради этого темного света, плел сети - настало время пожинать плоды. Он с холодной радостью принесет свою жизнь - как и жизни всего живого - в угоду этой прекрасной цели. Все прочее не имеет значения.
Как не имеет значения эта ничтожная застава и этот холеный бурдюк с дерьмом, что плетется ему навстречу. Какая разница, умрет он прямо сейчас или проживет еще день?.. В сущности, никакой. Нет нужды убивать его. Ему надо всего лишь проехать через эти ворота, последняя мирская преграда, отделяющая его от цели. Но с этим, кажется, могут возникнуть небольшие проблемы.
- Чего угодно синьору?.. - несколько настроженно, как показалось, поинтересовался "бурдюк".
- Мне угодно проехать. - миролюбиво и доброжелательно произнес сенатор Валенси.
- Туда?.. - ошалело переспросил Филеус, тыча пальцем по направлению к серым воротам, ведущим прочь от городского направлению.
- Не для того же я проделал столь долгий путь, чтобы здесь развернуться, и поехать "туда", - с кроткой улыбкой сказал незнакомец, указывая в противоположном направлении, к мрачным холмам, устланным туманом, что сопровождал всю его дорогу.
- Понятно, - все еще озадаченно ответил Филеус. Незнакомец не понравился ему с первого взора, и с каждой секундой неприятное чувство в его мощной груди нарастало. - Но все дело в том, уважаемый синьор, что чтобы Вы могли выехать через эти ворота и проехать куда Вам заблагорассудится (а впереди только горы, так ведь?), необходимо официальное разрешение. Вы его имеете?
- У меня срочное дело к самому Магистру, - пожал плечами Вольдемар. - У меня, разумеется, не было времени получить подобное разрешение, и я в первый раз слышу о подобном. Меня зовут сенатор Валенси, я член Высокого Двора, вот мои документы. - он протянул Филеусу небольшой сверток.
Тот с почтением принял, развернул, внимательно изучил. После короткой паузы протянул обратно.
- Все верно, уважаемый синьор сенатор.
- Так значит я могу ехать?
- Так-то оно так... да не совсем так. - поколебавшись, ответил Филеус. - У вас все документы в порядке, но чтобы я мог пропустить Вас или будь-кого другого по ту сторону, мне необходимо ОСОБОЕ разрешение. Так уж прописано в правилах. Вы меня понимаете?
- Разумеется, понимаю, - со сдержанным презрением ответил сенатор и потянулся за кошельком, но "бурдюк" жестом тут же остановил его.
- Нет, не в том дело, синьор сенатор. Мне не нужны дополнительные "подношения". То есть, я совсем не против заработать, когда есть возможность, но в отношении этих ворот есть строгий приказ выпускать, но не ПРОПУСКАТЬ без специального разрешения. Речь идет о государственной безопасности. И я не могу этого нарушить, как бы мне того не хотелось.
- Помилуйте, какая "государственная безопасность"?! - вскипел сенатор. - Там только горы. Я Вам прямо заявляю, что направляюсь к Великому Инквизитору, которого хорошо знаю. Ты хочешь проблем, служака?.. У тебя нет никаких оснований меня задерживать.
- Простите мне мою дерзость, синьор сенатор, но я думаю по-другому, - твердо ответил Филеус. - У меня есть инструкция, которой я ОБЯЗАН следовать. Возможно, начальник Патруля поможет разрешить возникшее противоречие. И, позвольте заметить, удивительно, что направляясь к монсиньору Великому Инквизитору Вы не имеете на руках его разрешения...
- Ах, так?.. - нехорошо улыбнулся дон Валенси, ложа руку на рукоятку меча. - Что же, червь, ты сам выбрал свою судьбу. В сущности, разницы нет. Интересно, на то, чтобы сдохнуть, как собака, тебе тоже нужно ОФИЦИАЛЬНОЕ разрешение?!..
- Марти! Балтасар! - громко закричал Филеус, отступая на шаг и тоже доставая меч, чувствуя, что дело принимает крайне нехороший оборот, не в силах избавиться от давящего ощущения в груди. На его зов выскочили двое солдат - вся его гвардия. Был третий, Хави, но он, как назло - хотя, повезло-то парню - уехал в город за провиантом для их небольшой заставы. Он не боялся этого дона, но... его, похоже, стоило бояться. Его глаза... что-то было в них неправильное, какой-то дьявольский блеск, от их взгляда бросала в дрожь.
- Ах вы, маленькие ничтожества, как же вы мне все надоели!.. - пробормотал сенатор. Вместо того, чтоб тоже вытянуть меч, он сделал неимоверное быстрое, неуловимое движение, и - Марти и Балтасар оба синхронно осели, перебирая пыль ногами, хрипя и совершая отчаянные движения. Из горла каждого торчало по кинжалу, фонтаном хлынула кровь. Филеус посмотрел на себя - лезвие угодило точно в грудь... и убило бы его, кабы не доспехи, что приняли удар на себя. Он отшатнулся... и принял единственно верное решение: отступать. Филеус рванул в дома, запахнул дверь и закрыл на щеколду. Отсидется здесь не получится, это он понял сразу, но, по крайней мере, протянет время. Рычаг, что поднимает ворота, все равно находится в доме.
Сенатор слез с коня, подтянул сбрую и, не спеша, вытащил меч.
- Ну куда же ты, храбрец?.. Я иду дать тебе твое разрешение. - насмешливо выкрикнул он. Филеус не ответил. Его мозг натужно и лихорадочно работал, пытаясь найти решение. Окна были узкие, и через них тот не влезет в дом, но двери были хлипкие, и на щеколде долго не продержаться. Филеус взглянул на длинный черный шкаф у левой стенки, что служил для хранения вещей и одежды, и решение пришло мгновенно: мощные руки Филеуса опрокинули его плашмя и подтащили к двери; как раз вовремя - секундой позже дверь затрещала от сильного удара, но выдержала. Еще мгновением позже раздался звон стекла - и в противоположной стенке задрожало, раскачиваясь, словно ядовитое жало, лезвие кинжала. Филеус успел благоразумно укрыться за тем же шкафом и подтянул к себе ближе арбалет. Хотя стрелять в маленькое окошко-бойницу смысла особого не было. Прогремел еще один громкий удар в дверь, затем затихло. Сенатор понял, что защищающийся успел забаррикадироваться, и так просто внутрь не попасть. Послышалось короткое ругательство.
- Спрятался, ничтожество?! Выйди сюда, и поговорим с тобой, как мужчина с мужчиной, или ты не способен на это, жалкий бурдюк с дерьмом?.. - бесновался сенатор. - Или просто опусти ворота, не заставляй меня убивать тебя!
- Не думаю, что в этом есть смысл, синьор, - невозмутимо отозвался Филеус. - Убирайтесь отсюда, Вам нечего здесь делать.
- Я-то уеду, меня ждут важные дела, настолько важные, что ты, слизняк, даже представить этого не можешь. Но ты дорого заплатишь мне за то, что придется делать крюк!.. - криво усмехнулся сенатор.
И все. За дверью затихло. Но его враг не ушел - это Филеус чувствовал. Он был где-то тут рядом, и что-то... Послышались какие-то шаркающие звуки, точно что-то мягкое волокли по земле, затем еще. Что он затевает?
Спустя минуту Филеус с ужасом сообразил, что тот делает. Сенатор обкладывал его сторожку листьями и сучьями, как повар бережно заворачивает утку в лист капусты - собираясь хорошенько прожарить. Потянуло дымом, из-за двери мелькнули первые языки пламени, ослепительно яркие, жадные.
- А ведь ты мог просто поднять ворота, - с укоризненной издевкой сказал из-за двери сенатор, стаскивая с рук и бросая в занимающийся огонь разорванные перчатки, - сохранил бы свою жалкую жизнь, пусть ненадолго. Может еще не поздно?.. Пропусти меня, я потушу пламя, клянусь честью, для меня время важнее, чем какие-то личные счеты. Гораздо важнее.
Филеуса охватили мучительные сомнения. Как правильно поступить?.. Его честь - превыше всего, но, господи, как же ему не хочется умирать, особенно так... Но что-то мешало ему встать и просто поднять рычаг. Филеус машинально поиграл мускулами, пребывая в тяжком раздумии. Видит бог, он не герой и никогда им не был, но... Он не знал, зачем здесь этот неприятный человек и куда он хочет проехать, какое зло несет, но почему-то ему казалось, нет, он был просто уверен, что задержать его здесь будет правильно. Ведь это его работа, так? Даже, если ему придется погибнуть. Филеус вздохнул. Неужели, ему так и не суждено будет вновь вернуться в столицу?.. Снова ощутить на себе жадные взгляды лучших, красивейших женщин мира, тепло их тел... Что ж, значит, так тому и быть. По крайней мере, он умрет с честью. Как человек, что выполнил свой долг.
Он поднял глаза. Дверь уже горела, сквозь языки пламени, словно немного поутихшие во время его раздумий, ему чудилось коварное улыбающееся лицо черного человека, сенатора. Филеус с плеча прицелился и выстрелил в дьявольскую тень - но та лишь чудилась, стрела вонзилась в дверь.
- Лучше сам открой. - медленно сказал он. - И умри.
- Это твой выбор, - ответил сенатор. - У меня мало времени, счастливо поджариться. - и с этими словами он что-то плеснул в огонь и стремительно отступил.
Весь домик при этом вспыхнул мгновенно, практически, как свеча, горели деревянные перегородки, трещали сучья, оглушительно воняло жженой человечиной - тела Марти и Балтасара также пошли на "распалку" - гнулось железо, и жар, нестерпимый жар повсюду.
- Господи!.. - прошептал побледневший Филеус и перекрестился чуть дрожащими пальцами. Вся воля, вся сила его могучих мускулов была ничто перед этим всепоглощающим жаром... Деревянные перегородки уже начали с треском рушиться.
Через минуту раздался пронзительный, надрывный человеческий крик... он длился некоторое время, а затем все стихло. Только потрескивание пламени, жадно пожирающего свою пищу.
Сенатор Валенси к тому времени был уже довольно далеко. Он мчался на лошади, нещадно подгоняя животное, назад, по той дороге, что он приехал, возвращаясь к развилке, к обходному горному пути, что пролегал по нехоженым узким каменистым тропам, круто уходящим наверх, к сумрачным небесам.
***
Здесь было холодно. Чем дальше, тем выше к небу, тем холоднее. Волк давно уже отдал свой теплый плащ Рашиду, ему тот был сейчас нужнее, оставшись в плотном темном жилете из кожи буйвола и простой тонкой рубахе под ним. Рукам на обжигающем ветру приходилось несладко, но не смертельно, приходилось бывать и в условиях похуже. Однажды его по ошибке бросили в одиночную камеру, темные вонючие казематы, забрав всю одежду. Там ему пришлось пробыть целых несколько дней, голым, в леденящем, дурманящем воздухе, насыщенном испарениями, это был словно ужасный сон, только случившийся взаправду... чудом он тогда там уцелел, пока ошибку, наконец, не исправили.
Пока судьба хранила его от роковой черты, пусть никогда он не был ее любимчиком, но и в изгоях не ходил, надо признать. Иначе не забирался бы сейчас сюда, на самые крутые горные верхушки, в погоне за камнем Айталов, преодолевая ветер и непогоду, пришпоривая измученного дорогой коня - а ворон бы давно клевал его кости, останки бренного тела. Жизнь - это прекрасный дар свыше, который надо беречь. Так почему же он настолько пренебрегает благоразумием, что пустился в этот нелегкий путь, вместо того, чтобы лежать в теплой, уютной кровати?! Впрочем, он знал ответ. Причин было несколько. Слово и честь наемника - это раз. Воля и нежелание уступать врагам и обстоятельством - это два. Промозглое, безнадежное небо над головой, растянувшаяся по всему горизонту пелена отчаяния, съедающая и волю, и надежду, и остальные чувства - это три. Быть может, самая главная причина. Камень... Солнечный Камень - если он способен что-то изменить - значит, надо попытаться. Надо завладеть им прежде, нежели кто-то другой, согласно Пророчеству, навсегда не опустит это небо на эту землю, погребя под собой все жалкие людские тщания и всякую жизнь... бесценную жизнь.
Хотя его терзали сомнения. Нет, даже не в том плане, как он получит Камень, если обязался его отдать... рядом был Рашид, и он надеялся на его мудрость и помощь, хотя не вполне еще представлял себе, как тот сможет ему помочь в данной ситуации. Просто интуиция подсказывала - один он не справится, а так есть шанс. Небольшой, но есть.
Однако, что он собирается сделать с этим Камнем? Какие желания хочет ему поверить, коли тот окажется в нужное время в его руках?.. Не станет ли он тем самым, несчастным и проклятым в веках (хотя - что будет, когда ничего не будет?.. когда умрут всякая людская память и чувства, когда смерть заберет все в свой полон? это сложно представить, но, наверное, жизнь не может не возродиться, так или иначе... ох, не его ума это дело, пусть лучше Рашид размышляет о таких сложных вещах, наверняка, именно это он сейчас и делает, задумчиво взирая на тусклый горизонт; какие странные картины, быть может, сейчас предстают перед ним?.. Его же, Волка, дело - найти Камень и постараться защитить), что навсегда погубит Терру и жизнь на ней?.. Как погибли, по словам Рашида, и другие земли в свое время.
Между тем, главный, определяющий вопрос, и, одновременно, предмет для его сомнений - чего он действительно хочет от Солнечного Камня? Если бы тот выбрал его, как своего хозяина, он бы наверняка чувствовал его волю, притяжение. Между тем, ничего этого нет. Для него - он просто красивая безделушка, от которой, волею судеб, по какой-то неизъяснимой причины зависят все судьбы этого мира. Для него он - предмет его обязательств перед заказчиком и неизбывный источник сомнений, не более. Изабель нужен Камень чтобы перестать быть вампиром, и она готова на все, чтобы добиться этого, сбросить с себя проклятие. Примерно того же жаждет и Зверь из Пророчества, ставший таковым также отнюдь не по своей воле. Даже Черный Человек - и для него цель исключительно ясна и понятна заранее: не больше, не меньше, уничтожить весь этот мир. А чего хочет он сам, какова его цель?.. Спасти мир? Во-первых, глуповато звучит, во-вторых, пожелает ли мир спастись, если он просто скажет это Камню? Как тот истолкует его слова? Сочтет ли его ТЕМ, КТО ДОСТОИН?
Легко делать выбор в схватке, когда от этого зависит твоя жизнь. Твое тело и разум, закаленный в боях, сами подсказывают тебе верное решение. А как быть здесь - где все так расплывчато, зыбко и непонятно, где вещи происходят на том уровне, что он не вполне понимает и вряд ли способен понять?!
Впрочем, выбор есть... и об этом он тоже уже успел подумать. Передать Камень и право говорить слова Рашиду. У того лучше получится, и он наверняка все сделает правильно. Хороший, мудрый, ученый человек, что так многое знает об этом мире и его истории.
- О чем задумался, уважаемый Волк? - будто отозвавшись, прервал его раздумия Рашид. - Будто гнетет тебя что всю дорогу. Не думай о трудностях, думай лишь о пути. И тогда трудности тоже станут лишь его частью.
- Непросто все это, Рашид, - покачал головой Волк. - Откуда мне знать, правилен ли путь, которым я иду?..
- Это замечательный вопрос, - поднял вверх указательный палец Рашид О Бейни, враз став похожим на старого школьного учителя, только вот очков на носу не хватало. - Пожалуй, вместо ответа, я лучше расскажу тебе небольшую поучительную историю, которую я слышал в одной из стран, где побывал.
ПРИТЧА О ЧЕРНОМ ТИГРЕ
Давным-давно, в небольшом государстве под названием Цинь-Хуань, что расположена на востоке среди дивных цветущих земель, расположенных в ложбине, жил мастер боевых искусств, которого все звали Черный Тигр. Настоящего имени его никто не знал. Его научил драться, еще мальчишкой, старый мудрый Ли Чен, учитель из учителей, знавший приемы ветхозаветных мастеров, покрытые мраком забвения. Как тот нашел его, как учил, сколько то продолжалось - никто не знает. Известно одно: Черный Тигр стал зрелым мастером, лучшим среди равных в свои неполные тридцать лет. Он был беден, но честен и незлобив, зарабатывал себе на жизнь тем, что дрался за деньги на городских площадях с другими бойцами, как правило, одерживая уверенные победы. Но не злоупотреблял тем - бился нечасто, выбирая себе всегда достойных соперников.
На одном из таких боев Черный Тигр случайно повстречался взглядами с молодой и очень красивой девушкой Мин Явэн, что была среди зрителей. С первого взгляда он полюбил ее, а она его, хоть и была аристократкой по происхождению, из знатной, пусть и не очень богатой семьи, а Черный Тигр - простым мастером боя. Скоро они отыграли свадьбу и зажили припеваюче вместе в деревушке под названием Хайла - "долгая река" - у дальних родственников Черного Тигра, поскольку родственники Мин не желали принимать в свою семью "нищего бойца" и отреклись от нее.
Правил в той стране тогда император Ляо Фэн. Был он не самым дурным, в общем-то, человеком, но, увы, правитель из него получился довольно посредственный, ему не хватало характера, государственной мудрости. При нем страна жила как бы сама по себе, как колос на ветру - куда подует, туда и гнется. Видя такое положение дел, младший брат императора, Цзан Фэн, бывший не только прожженным мастером-интриганом при дворе, но и отличным бойцом, обладавший невероятно сильным прямым ударом с правой (его еще называли "мертвый кулак"), который мог сразу оборвать жизнь неудачливого противника, решил использовать создавшуюся ситуацию в своих интересах и поднял переворот. Ляо Фэна бросили в глухую темницу, всю его стражу перебили, войска также в большинстве подчинились новому императору, но часть их все же осталась верна своему долгу перед Ляо Фэном и начала организованно отступать из города Цзинань, что был тогда столицей Цинь-Хуань. Цзан Фэн лично возглавил преследование беглецов. Волею рока сталась так, что Цзан Фэн со своим личным отрядом в своих поисках забрел в тихую деревушку Хайла, где мирно жил Черный Тигр со своей женой. Так уж было угодно, видимо, коварной судьбе, что пока кони пили воду у реки, а воины предавались краткому отдыху, Цзан Фэн на прогулке по небольшому леску, что был рядом с деревушкой, случайно увидел Мин Явэн, что собирала ягоды. Увидел, и был наповал сражен ее красотой, стрелой в самое сердце. Долго не раздумывая, Цзан Фэн схватил девушку в охапку и, невзирая на крики и отчаянное сопротивление, увел ее с собой. Случившееся видел местный молодой паренек, который остался незамеченным Цзан Фэнем - иначе встретить бы ему смерть в ту же минуту.
Цзан Фэн с армией и своей обретенной пленницей в обозе, что продолжала сопротивляться насильнику и отказывалась принимать пищу, нагнал-таки преданные Ляо Фэну остатки войска и наголо разбил их, после чего с триумфом вернулся в столицу. Там он громогласно объявил, что Мин Явэн отныне и навеки станет его женой - такова его воля.
Между тем, Черный Тигр, когда жена его не вернулась домой, пришел в большое волнение. Стал ее всюду разыскивать, но найти не мог. К счастью, слухи скоро разнеслись по деревне, паренек не держал язык за зубами, рассказывая, как "знатный господин, как коршун, набросился на юную красавицу и уволок ее с собой, держа за косы", услышав их, Черный Тигр нашел парня и вытряс из него все подробности случившегося, после чего, сопоставив описание и слухи, что доносились из города о новом императоре и императрице, пришел к неутешительным выводам. Сразу после того, Черный Тигр на своей лошади выехал в столицу. Гнев и холодная ярость бушевали в его груди, тревога за жену не давали ни секунды покоя, хотя внешне он оставался почти спокоен.
Разумеется, Цзан Фэн к тому времени уже знал, чью жену он похитил, и постарался принять все меры предосторожности, дабы воспрепятствовать проезду в город Черного Тигра, поставил в известность все посты и усилил их число. Однако, это не смогло помешать бойцу, знавшему все входы и выходы в город, проникнуть в столицу незамеченным. После чего он прямиком направился к дворцу Цзан Фэна.
Почти двести человек, прекрасно вооруженных и обученных, охраняли дворец, не считая личной охраны нового императора. К тому же, территория была огорожена по периметру каменный стены, а вход был всего один. На главных воротах, в бойницах сосредоточенно ждали нападения лучники, однако, Черный Тигр просто напросто перемахнул с разбега через высоченные стены - злость придала ему сил, а прыгуч он был от природы - что позволило ему беспрепятственно приблизиться к самому дворцу. Уже там его заметили и напали, но его отточенное искусство боя позволило легко сокрушить нападавших.
Внутри его ждали новые защитники Цзан Фэна и бесчисленные ловушки, но охваченного гневом воина было не остановить. Его удары разбрасывали нападающих в разные стороны, разя наповал, а сам он был, казалось, неуязвим, в этом исступлении боя и своем праве мести. Он шел прямо в покои Цзан Фэна, где узурпатор не находил себе места, получая известия о нападении и гибели своих лучших воинов. Черный Тигр и личная стража Цзан Фэна сошлись в смертельной схватке уже внутри тронного зала. Прыжки, кульбиты, захваты и удары следовали один за одним - и полегли все воины вкруг Цзан Фэна, не сдержав напора Черного Тигра ни своим числом, ни умением. Остались двое: он и император, который уже, казалось, успокоился, и с хмурой усмешкой свысока взирал на своего супротивника. Без лишних слов они сошлись в решающей схватке, словно лед и пламя, ураган и земная твердь.
Цзан Фэн был очень силен, его кулаки летали словно пудовые гири, однако, не могли поймать Черного Тигра, который уклонялся и сам разил в ответ. Вскоре узурпатор понял, что ему не победить в этой честной схватке, потому что мастерство бойца было выше, и тогда он решился на свой коронный, обманный прием: подбросил длинный меч высоко в воздух, уклонился, и... тайным движением потайной карман на его груди распахнулся, выбросив песка в глаза своего противника. На краткий миг Черный Тигр был застигнут врасплох - и в этот миг Цзан Фэн нанес свой удар - кулаком, со всего маху, в сплетение всех жизненных сил бойца. Замер Черный Тигр на месте, охнул, колени его подогнулись, и он рухнул, словно поверженный, перед торжествующим узурпатором, который уже ловил падающий меч, и направил его острие в грудь Черного Тигра. Но тот, из последних, тающих сил, превозмогая самого себя, уклонился, сделал рывок и нанес кистью руки удар по рукоятке меча... и тот вонзился вместо груди Черного Тигра прямиком в живот не ожидавшего подвоха Цзан Фэна, который застонал, покачнулся, прошел с мечом в себе несколько шагов и упал уже мертвым. Тогда упал обессиленным и Черный Тигр; черное марево парило перед его глазами, удар узурпатора был очень силен и почти смертелен.
Три дня и три ночи проспал он беспробудным сном после того, а когда, наконец, проснулся и встал, то горькие вести ожидали воина: красавица Мин Явэн не выдержала потрясений и пыток насилием, что применял к ней узурпатор, и умерла за несколько часов до того, как Черный Тигр снова поднялся на ноги, хотя лучшие лекаря вернувшегося к власти Ляо Фэна пытались ей помочь - но то было выше человеческих сил. Ничего не сказал тогда боец, но лицо его стало мрачнее самой черной тучи, а горечь, плещущаяся в глазах заставляла отворачиваться всех, кто встречался с ним взглядом.
Похоронив жену, он вернулся в свою деревню, где жил одиноко и аскетично, хотя старый император и уговаривал остаться его в своей охране, сулил самые высокие должности и всевозможные блага и почеты. Но Черного Тигра было не удержать. Он утратил свое счастье, и в жизни его остались только уединение, печаль и боевое искусство, которое он продолжал оттачивать вдалеке от всех, искусство ради искусства, а не ради чьих-то жизней и смертей или потехе толпы.
Еще дважды, точнее трижды, он возвращался в столицу, когда государственная нужда требовала его присутствия. Но о третьем разе речь пойдет отдельно. Первый раз его позвал еще совсем старый Ляо Фэн, когда в столице появился боец, которого называли Человек-Кошка - настолько гибкой и пластичной была его манера боя. Он приехал в столицу вместе с посольством другого соседнего государства, что усиленно плело интриги против Цзин-Хуаня и его императора, надеясь поставить своего ставленника и руководить обоими государствами. В своем интриганстве они ходили буквально по лезвию ножа, на грани войны меж двумя государстве, и приезд Человека-Кошки, который унижал лучших бойцов столицы, дерясь не только лучше, но и гораздо красивее их, был частью этого коварного плана.
Черный Тигр откликнулся на зов императора, ему просто интересно было сразиться с настоящим бойцом, да и постоянное одиночество изрядно утомило его на тот момент. В столице было объявлено соревнование всех лучших бойцов мира, и в его финале встретились именно Черный Тигр и Человек-Кошка. Они сошлись в смертельной схватке, и, наверное, это был красивейший бой за всю историю таких поединков, в котором с огромным трудом, но победу одержал Черный Тигр. После этого поединка он и Человек-Кошка неожиданно стали... лучшими друзьями, а между обоими государствами благодаря их общим сплоченным действиям воцарился долгий мир.
Прошло еще несколько лет, уже при новом императоре, энергичном новопреемнике Ляо Фэна, который с почетом ушел на покой, Тао Цине, намечался новый всемирный турнир бойцов и вызревала очередная дворцовая интрига, в которой участвовал придворный генерал Ван Гатор, выпестовавший своего непобедимого бойца, которого все звали Пожиратель за гигантские размеры и количество поглощаемой пищи, угрюмого мрачного детину под три метра ростом - говорили, что вымахал он так после урановых руд, на которых работал простым наемником... но что именно там было - дело темное. С его помощью, взявший гиганта под свою "опеку" генерал Ван Гатор собирался осуществить переворот и прийти к власти, сместив неокрепшего Тао Цина. И турнир был лишь формальным поводом к тому. Как бы то ни было, Черный Тигр снова вернулся и в честном бою победил великана, сбросив того со скалы. А затем помог ликвидировать еще не начавшийся мятеж (без Пожирателя это сделать было намного проще) - генерал Ван Гатор отправился за решетку, а Черный Тигр - снова в уединение.
Однако, прошло еще пару лет, и случилось невообразимое: гениальный придворный изобретатель, Лю Пин, сумел сконструировать механического бойца! Секрет изобретения навеки утрачен в веках, но факт остается фактом: такого воина еще не знала история. Он не ел и не пил, не спал и не нуждался в отдыхе, ему не было больно и страшно, а удары не причиняли ему особого вреда. Никто из бойцов не мог продержаться с ним в бою и пяти минут, лучшие воины падали избитыми, часто искалеченными механическим человеком. Меж тем, Лю Пин, создавший необычного бойца, стал втихую мечтать о чем-то большем, чем удел простого, пусть и почетного изобретателя... Ван Гатор даже из темницы продолжал плести интриги, он прислал к Лю Пину своего помощника, сладкоречивого Янг Пу, и тот опутал изобретателя омутом своих слов. День и нощно механический боец был бок о бок с Лю Пином, чтобы никто не мог причинить ему вреда - хотя Ван Гатор давно решил для себя, что как только его выпустят на свободу и вернут прежние привелегии, изобретатель станет лишним - а вот его боец еще ему послужит.
На мольбу императора, проведавшего, что против него готовится что-то недоброе, Черный Тигр откликнулся и приехал в третий, последний раз. И вышел на поединок с механическим человеком. Он - умудренный опытом, досконально владеющий мастерством боя воин и неуязвимый, нечеловеческий соперник, обладающей сверхсилой, скоростью и ловкостью.
Они сошлись в равном бою, словно две стихии. На удар следовал удар, на блок - блок, оба умело уклонялись и маневрировали, человек и нечеловек, по праву лучших вышедшие на этот поединок. Зрители были в восхищении: такого боя они еще не видывали. Казалось, он будет бесконечным, этот поединок двух мастеров.
Черный Тигр тоже чувствовал себя великолепно: давно уже не было у него подобной схватки, его тело упивалось плавностью и свободой движений, оно словно пело песню, каждая новая нота которой удавалась лучше предыдущей.
И вдруг, посреди жаркого боя, которому не минуло еще и десяти минут, Черный Тигр вдруг неожиданно четко и ясно понял: ЕМУ НЕ ВЫИГРАТЬ ЭТОТ БОЙ. Бой, который вел не он. Механический человек не превосходил его, но и ни в чем ему не уступал, ни на йоту. Ни в ударе, ни в скорости, лишь чуточку в знании приемов, но это компенсировалось нечеловеческой ловкостью и непробиваемостью. Он не сможет поразить, сбить его с ногу, повергнуть, не сможет и обхитрить, как почти удалось в свое время Цзан Фэну против него - пусть то был нечестный прием, на который он не пошел бы никогда в жизни. Как знать, может именно такое чувство безнадежности и отчаяния посетило тогда во во время боя узурпатора, как теперь его самого?.. Ибо он может лишь уклоняться и отбивать удары, пусть очень долго против механического человека, возможно, много часов, день, другой, даже третий - но когда-то его силы и энергия все же покинут его, и он пропустит решающий удар. Этот миг можно отдалять, но избежать его нельзя. Потому что механический человек не устает и не теряет сил - никогда. Ему неведомы боль и страх, и это отчаяние человека, который вдруг понял, что есть нечто ему неподвластное... Есть предел, существует конец. Смерть. Та, что унесла от него Мин Явэн, о которой он все еще не мог забыть, и никогда не забудет. Возможно, там он свидится с ней? А может нет. Никому не дано знать.
Словно во сне от видел перед собой движущееся белоснежное "лицо" своего противника, словно посмертную маску - что не выражала абсолютно ничего. Ни чувств, ни эмоций - только бесконечная пустота. Прислушивался к внезапно гулко застучавшему молоточку сердца в груди, все стало таким близким и далеким, стало сном. Между тем, бой продолжался, и зрители ничего не замечали. Только он вдруг понял, насколько в самом деле был одинок все это время. Даже его единственный друг, Человек-Кошка, что уехал отсюда в дальние земли, он никогда не понимал его по-настоящему - да что там, понимал ли он сам себя, великий мастер, превзошедший всех людей?..
И вдруг пришла горечь. Словно отвратительный привкус яда во рту. Ради чего прошел он столь долгий путь - если все так заканчивается?.. Правильный ли путь он избрал в свое время? То ли он делал, что должен был делать?
За горечью пришла усталость, точно невидимые гири навалились на его руки и ноги, он с трудом контролировал свои движения и отбивался, хотя никто из присутствующих по-прежнему ничего не замечал. Зачем ему продолжать долгое, возможно, очень долгое сопротивление, если ему все равно не выиграть этот бой? Не проще ли сразу опустить руки - и подставиться под смертоносный удар нечеловеческой руки?
Однако, не в характере Черного Тигра было сдаваться, сколь сильным бы не было это побуждение, убаюкивающее все силы и парализующее волю. Поэтому он продолжил бой, размышляя над ситуацией. Неужели нет совсем никакого выхода? Ведь такого не может быть?..
Внезапно ему вспомнились слова, которые очень давно произносил его учитель, седобородый Ли Чен: "Запомни: что внутри, то и снаружи. Я научу тебя драться, научу всем приемам и стилям, и со временем тебе не будет равных. Однако, главное, что я хочу, чтобы ты понял - тело и его движения важны, но истинный свет твой силы сокрыт у тебя в душе. Это и есть твой путь, путь Дао, истинного света".
Черный Тигр задал себе вопрос, почему ему удавалось побеждать столь сильных соперников на протяжении всего времени? Особенно тогда, когда ему удалось проникнуть во дворец Цзан Фэна, когда он один, с голыми руками, одолел почти двести вооруженных бойцов и самого узурпатора? Что позволило ему одержать победу, вопреки десяткам копий и мечей, направленных в его голую грудь? Только ли мастерство и удача отвратили от него, казалось, неминуемую смерть? Ответ напрашивался: он победил, потому что таков был его путь. Путь Дао. Тот свет, что был в нем, позволили ему победить, пусть смерть и забрала его Мин.
Пусть так, но она тоже обратилась в свет, и наверняка продолжает свой путь где-то еще. Встретятся они когда-нибудь или нет - это неизвестно, ему хотелось бы верить, что да, но то, что уже было между ними не отнять никому и никогда.
А потому неважно, выиграет или проиграет он этот бой, а важен путь, который его ведет. И свет внутри него. Важно лишь что, что он выбирает и к чему идет.
Все же, что он сделал, не подлежит сомнению или сожалению, ибо он не предавал своего пути, и боролся за свет, а не за тьму, хоть и носит имя Черного Тигра. Который всегда способен на прыжок - даже через пропасть. Ибо путь света не знает пустот.
И когда он понял это, ему сразу стало намного легче. Надо сказать, еще никогда в жизни Черному Тигру не было так легко, и лицо его озарила улыбка. Прежде, чем механический человек нанес очередной удар, он сделал свой выбор. И сам, сложившись в немыслимом прыжке, нанес ответный удар.
Как гласит легенда, в этот момент вспыхнул ослепительно яркий свет, от которого все присутствующие на мгновение зажмурились. А когда они открыли глаза, то их взору предстала следующая удивительная картина: небо над их головами стало светлым и жгучим, словно зарница, над полем битвы рассеивался дым, точно от костра, он витал над разбитыми обломками механического человека, что валялись тут и там, в полном беспорядке, покореженные, почерневшие куски творения мастера Лю Пина, а Черный Тигр... его нигде не было видно. Он исчез. Больше никто и никогда не видел его с тех пор. Это осталось загадкой. Возможно, думают люди, он отправился на небо, где воссоединился с любимой Мин Явэн, а, быть может, нашел своего старого учителя, Ли Чена, исчезнувшего несколько ранее, и до сих пор, в невиданных, неописуемых местах изучает с ним новые приемы и секреты боя.
Во всяком случае, так гласит легенда.
- Интересная история, - медленно сказал Волк, когда Рашид замолчал, завершив свое повествование. Солнце медленно восходило прямо за их плечами, выплывая из-за крутых горных гряд, огромный тусклый красный шар сквозь серую пелену облаков. - Я понял мораль, что ж, постараюсь справиться со своими сомнениями. Но скажи мне, старый мудрец, куда все-таки исчез этот славный воин?..
- Есть вещи, которые не дано знать простым смертным, - с улыбкой пожал плечами Рашид О Бейни, поплотнее кутаясь в просторный для себя черный плащ. - Они могут лишь предполагать.
- И каково твое предположение?
- Я думаю, он нашел свет, - загадочно усмехнулся Рашид. - А когда ты находишь свет, все остальное не имеет уже никакого значения. Ибо на правильном пути сама дорога ведет странника.