Погожим майским утром Бальтазар Шлик пребывал в прекрасном настроении. Он только что посетил лавку часовщика, где его дожидалась давно заказанная модель дирижабля: 178 деталей, подробнейшая схема, брошюра о перспективах воздухоплавания и тюбик Необычайно Прочного Клея Новейшей Разработки. Подумав, что после такого прекрасного начала дня даже Опера не расстроит его, Бальтазар решил навестить своих подопечных. Тем более, что он третью неделю пытался успокоить ссору между Леди Макбет и Агриппиной. Почтенные дамы вовсю пытались отравить друг друга, и в больнице Оперы лежали уже многие, по несчастливой случайности попавшиеся им под руку.
В фойе Бальтазар обнаружил многих обитателей Оперы. Все столпились перед доской, на которой Дирекция вывешивала важные объявления, и обменивались недовольными возгласами.
Вежливо раскланявшись со всеми, Бальтазар подошел поближе и прочел объявление, вызвавшее столько эмоций:
"В связи с многочисленными потерями
постановка "Отелло" временно заменяется оперой
"Дидона и Эней",
до полного выздоровления всех участников.
P.S. Наушники все желающие могут получить у завхоза"
- Это такая плохая опера? - спросил Бальтазар у оказавшейся рядом Донны Анны.
- Это прекрасная опера, - сказала она, - но там все в очень плохих отношениях, господин Бальтазар. Возможно, вы решите для нас и эту проблему?
- Я готов! - отозвался он с воодушевлением, -Но зачем вам всем наушники?
- Чтобы ходить мимо гримерных, конечно, - Донна Анна снова улыбнулась и ускользнула.
Как добросовестный человек, Бальтазар считал для себя обязательным посетить каждую постановку, идущую в Опере. Чтобы составить представление об отношениях героев и возможных конфликтах; музыка и пение на него все еще не оказывали ровно никакого влияния. "Дидона и Эней" он посмотрел целых два раза. Наутро после второго просмотра он появился в Опере и, вооружившись планом этажей, отправился на поиски.
На самом верху, на лестнице, ведущей на чердак, Бальтазар обнаружил прехорошенькую девушку с пышными рыжеватыми волосами и серыми глазами. Девушка выглядела бы еще лучше, если бы не рыдала над письмом, лежащим у нее на коленях.
- Простите, - повинился Бальтазар и протянул ей платок. То, что платков ему потребуется много, он уяснил после первой же недели работы в Опере, и всегда носил с собой не меньше трех. Девушка вежливо кивнула и принялась рыдать уже в платок. Но у Бальтазара недаром было две младших сестры и четыре тетушки: несколько минут спустя девушка уже улыбалась его шуткам, и только покрасневшие глаза выдавали недавнее горе. Письмо она бережно свернула и убрала в карман платья.
- Я бы предложил познакомиться, но я вас уже знаю. Ведь вы - Белинда, подруга царицы Дидоны? Я целых два раза смотрел вашу постановку.
- Верно, - согласилась девушка и снова улыбнулась (Бальтазару показалось, что когда она не расстроена, то должна быть очень смешливой). - А вы - наш новый следователь. Все говорят, что вы очень хороший.
- Возможно, - согласился Бальтазар, о своей работе он тоже был, в общем-то, неплохого мнения. - Вы позволите мне кое-что у вас спросить? Это не расследование, мне просто любопытно.
Белинда кивнула.
- Дело вот в чем, - Бальтазар опустился на ступеньки рядом с ней, - сколько лет вы с Первым моряком друг друга любите?
Белинда ахнула.
- Это наш секрет!
- Он им и останется, - успокоил ее Бальтазар, - у вас все оперные персонажи поглощены, большей частью, собой, так что могут и не заметить, что творится у них под носом. А я смотрел из зрительного зала. Каждый раз он становится рядом с вами. Когда объявляют о свадьбе Дидоны и Энея, он каждый раз целует ваши руки.
Бальтазар вспомнил, как его неожиданно тронула эта сцена: широкоплечий громила, вся жизнь которого была изображена шрамами на лице, со свернутым носом, осторожно держал Белинду за руки, и оба светились от счастья.
- Первые двадцать лет, - мечтательно сказала девушка, - он только кланялся. Потом осмелился взять меня за руку. Мы ведь никому не мешаем, господин Бальтазар! В первом действии все уверены, что впереди свадьба. Он - помощник Энея, я - наперсница Дидоны, мы радуемся за них и совсем немножко надеемся на собственное счастье.
- А потом начинается: ведьмы, пророчества, Эней бросает Дидону...
- Да, они уплывают, и царица умирает от горя. Я - нет, хотя мне тоже очень горько.
- Вот это мне непонятно, - сказал Бальтазар, - я уже понял, что злейшие враги, отыграв свои роли, прекрасно общаются за кулисами. Что же мешает встретиться вам и ему?
- Вы не знаете наших повелителей, - вздохнула Белинда, - они так горды, что запретили - каждый своим сторонникам - общаться с противоположной стороной. И несколько сотен лет мы видимся только на сцене. Ах, если бы можно было примирить Дидону и Энея!
- Неужели за столько лет никто не попытался?
- В Опере шутят, что мы прокляты. Но если согласна Дидона - восстает Эней. Если приходит Эней - Дидона не хочет его видеть. Мы можем только писать друг другу, - лицо девушки прояснилось, - по письму за спектакль. Иногда выходит по два.
- Я подумаю, что тут можно сделать, - пообещал Бальтазар.
***
Энея он поймал после третьего по счету представления. Разневанный вождь троянцев пулей вылетел со сцены и принялся срывать с себя доспехи прямо на ходу, раздавая приказания подчиненным громовым голосом (будучи свидетелем еще и одной из истерик Дидоны, Бальтазар в полной мере оценил предложение Дирекции насчет наушников).
- Можно вас на пару слов? - обратился к нему Бальтазар.
- С чего бы вдруг? - рявкнул Эней, но тут к нему подскочил Первый моряк и что-то прошептал. - А, следователь... чего хотел?
- Поговорить, - твердо сказал Бальтазар, - возможно, даже выпить.
Эней просветлел и сообщил, что три - его любимое число и неспроста они так собрались. Бальтазар направился к оперному буфету, но твердая рука Энея придала ему совсем другое направление.
- Держись нас, следователь, - пояснил он, - мы тебе покажем, что здесь где.
На нижних этажах, чуть не доходя до подвала с драконом (Бальтазар уже выяснил, что зовут его Фафниром, и скотина он редкостная, со слов всех обитателей), Эней свернул в тупичок, занавешенный внезапно роскошной бархатной портьерой с бахромой, и трижды дернул за кисточку. Где-то далеко прозвенел звонок, портьера поползла вбок, и Бальтазар увидел дверь.
- Лучший бар, - объяснил Эней.
В "лучшем баре" было темно, грязновато и полно подозрительных личностей. Многие из них здоровались с Бальтазаром, и на лицах их читалось "и здесь нашел, проклятый".
Они сделали заказ. Роль хозяина сегодня исполнял Фигаро, который укоризненно прошептал Бальтазару:
- Вы же обещали, господин следователь!
- Я здесь как частное лицо, меня пригласили, - сообщил Бальтазар. После этого Фигаро повеселел и прислал им на стол еще три кружки пива - за счет заведения.
- Ты пойми, - втолковывал Эней четыре кружки спустя, - она же душу из меня вынимает! Дьявол, а не женщина! То не то, это не так! А у меня тоже гордость!
Фигаро, видно уже не раз это слышавший, закатил глаза к потолку и перешел к другому концу стойки
- Хорошо, - продолжал Эней, - меня обманули ведьмы, подослали фальшивого вестника богов. Я прихожу к ней, она рыдает, уплывай, говорит, Эней, в добрый путь, Эней, будь ты проклят. Хорошо, говорю я, наплевать на богов, без меня разберутся, я остаюсь. Спокойно говорю, заметь! Нееееет, говорит она, решил уплывать, так плыви, наше вам с кисточкой. И вот тут я всегда не выдерживаю, ты понимаешь? Плюю на все это и уплываю. А она умирает. Каждый раз.
- А почему вы все это не прекратите? - поинтересовался Бальтазар. - Ваши ссоры с царицей, вы же можете просто не разговаривать?
Эней пораженно на него уставился.
- Как почему? - он замолчал, подыскивая ответ в затуманенной памяти и просиял, когда нашел, - Потому что я люблю эту женщину. Ты понимаешь? Люблю эту негодяйскую, невыносимую, отвратительную, капризную...
("Потому что я люблю этого упрямого, самоуверенного солдафона..." вспомнил Бальтазар ответ Дидоны. В конце царица ожидаемо впала в черную меланхолию и разрыдалась. Снова.) К концу перечисления голос Энея смягчился, и он попытался встать.
- Сейчас же ей все это скажу. Приду и скажу!
Первый моряк положил руку ему на плечо, и через несколько минут Эней крепко спал.
- Всегда так, - вздохнул Первый моряк, глядя на Бальтазара младенчески-голубыми глазами.
- Как вас зовут?
- Она решила называть меня Леонтом, - Первый моряк улыбнулся, - в либретто-то мне имя не прописали. "Белинда" значит "милая", вы знали?
- Нет, но ей очень идет, - искренне ответил Бальтазар. - А вы не пробовали запереть своего капитана вместе с царицей в какую-нибудь кладовку? Глядишь, они бы и разговорились друг с другом, часа через три.
- Капитан сказал, что проклянет и вышвырнет с корабля любого, кто попытается. Мы бы, может, все равно бы попытались, даже ведьмы уже стонут, но - невезучие мы, господин следователь.
- Что же, тогда я испытаю свою удачу вместе с вами.
***
Перед следующим представлением Бальтазар снова нашел Белинду и вручил ей небольшой сверток с подробными инструкциями.
- Не подумайте, что я вам не благодарна, господин Бальтазар, но вы уверены, что это сработает?
- Не сработает это, попробуем еще что-нибудь. Я бы на вашем месте больше доверял техническому прогрессу.
***
Бальтазар занял свое место в директорской ложе и приготовился наблюдать. Первое и второе действие для него интереса не представляли, оживился он только на третьем. Во время прощального дуэта Дидоны и Энея Белинда неожиданно опустилась на колени перед ними, пытаясь соединить их руки. Кто-то в зале начал всхлипывать.
Царица и вождь троянцев терпеливо выдержали это изменение в постановке, но пение продолжалось, гнев Энея возрастал, и вот он развернулся, чтобы уйти навсегда. Дидона, неожиданно для всех, последовала за ним, вцепившись в его руку. Следующие несколько минут они трясли соединенными руками, яростным шепотом требуя друг от друга отцепиться. В зале нарастал смех. Оркестр прекратил играть. Бальтазар с восторгом следил за действием Необычайно Прочного Клея Новейшей Разработки.
- Занавес давай! - послышался вопль из-за сцены.
Впервые представление "Дидоны и Энея" не было закончено. Некоторые зрители потребовали возврата денег за билеты. Бальтазар мужественно возместил потери Дирекции, тем более что возврата требовали немногие. Видимо, не только он хотел посмотреть на воссоединение главных героев.
Дидона и Эней ругались на сцене еще около часа, потом час просто разговаривали, и только когда все убедились, что ссориться с таким же размахом, как раньше, влюбленные вряд ли будут, появился Первый моряк с "чудесно найденным" растворителем.
На следующий день Бальтазар увидел на лестнице Белинду и Леонта. Они сидели и держались за руки. Следователь ушел на цыпочках, хотя ему показалось, что его присутствия они все равно не заметили.