Аннотация: В произведении приведены решающие удары по человеку идеями перестройки и путями перехода на капиталистические рельсы. Изменщики. Чтобы хорошо жить, надо воровать, а воровать многим уже нечего. Класс неудачников.
Московские типы
Периферия не любит москвичей. Уж больно кичливы. За многие годы службы в Вооруженных силах СССР я не встретил ни одного нормального, или без комплексов москвича. Надо отдать должное тому обстоятельству, что в армию попадали только, и только люди, из низовых слоев населения, люди, родители которых не имели возможности уберечь своих чад от службы отечеству. Если же в воинской части, на тысячу человек и попадался один житель города Москвы, то жди от его службы неприятностей. Это были, как правило, не вполне полноценные солдаты. На таких надеяться опасно.
В качестве эпиграфа.
Всесоюзно известный генерал инспектирует артиллерийский полк на Дальнем Востоке. Обходит парки боевых машин. В зоне хранения машин тыловых служб обращает внимание на то, что дверца одноосного прицепа - хлебовозки приоткрыта. Открывает дверцу. На полу устроено логово. Сложен в несколько раз укрывочный брезент автомобиля, на нем несколько солдатских бушлатов, на бушлатах спит солдат. Двенадцать часов дня. Все солдаты полка в состоянии напряженной сдачи инспекторских проверок. А этот спокойно спит.
Сопровождающий генерала командир полка свирепо:
- Вставай!
Солдат вскакивает, ловко спускается на землю. Смотрит ошалелыми, ничего не выражающими глазами. Генерал :
- Не ругайте его, он, наверное, москвич. И к солдату- Ты откуда призывался?
- Из Текстильщиков ( район Москвы).
Ну, вот видите, товарищи офицеры, какая ответственность. Иди, Сынок. Доложи ротному командиру, что ты жив - здоров.
Витя Мартынов.
Высокий, худощавый, нескладный солдатик. Постоянно шмыгает носом. На обращение к нему долго обдумывает ответ, будто решает вопрос, а стоит ли с этим вот разговаривать.
Старшина поручает ему взять лопату и по отбитой шпагатом линии изобразить профиль дорожки на передней линейке лагеря. Старшина уходит. Витя долго смотрит на лопату, на территорию, очерченную трассировкой, садится отдыхать. Подходит другой солдат.
- Слушай, Витя, надо начинать работать, придет старшина и тебе не поздоровится.
- А я никогда такой лопатой не работал
- А какой ты лопатой работал?
- А никакой. У нас в "Маскве" лопатами работают лимитчики.
- Ну, ладно, бери лопату, я покажу тебе. Да не так, ее надо держать двумя руками, а не одной, вот смотри, дай сюда, вот так стругай землю, чтобы получился плавный скат, и ровик для воды. И дорожка.
К обеду ничего сделано не было, но у Вити на его нежных московских руках были набиты огромные мозоли. Даже старшина ужаснулся. Поставил на эту работу другого, а Мартынова направил на кухню чистить картофель. Смеху было, когда повара увидели, что рабочий по кухне чистит картошку ножом от себя. Как стружит палку. Никогда он в своей жизни не видел, как эта работа производится. Его просто забраковали, как не способного и поставили мыть котлы. Здесь Витя намучился и намучил персонал кухни, а котлы все не были вымыты. Натертые черенком лопаты руки саднили. В горячей воде.
Долго рядовой Витя не мог совладать с хождением в строю, да еще в ногу с другими участниками движения. Все у него взмах правой руки совпадал с правой ногой, да и наступал на свою ногу, начиная с поднятой утюгом стопы, на каблук. И часто зафутболивал по ногам впередиидущего. Командир отделения готов был плакать, или убить новобранца.
Устройство АК ( автомата Калашникова) он не усвоил и к концу первого года службы.
На пост, уже после принятия присяги его боялись посылать. Да и он боялся на посту оставаться ночью один.
- Послушай, Витя, а что ты дома, на гражданке делал?
- В школе учился, в пионерлагерь ездил, на даче у дяди отдыхал
- А от чего отдыхал?
- От Москвы. В городе много шума и улицы все в асфальте.
- А кто же за тобой ухаживал, варил, кормил, одевал?
- Как же , у меня и мамка, правда работает, и бабушка есть, и дядя с тетей.
- Но они тебя сделали никчемным человеком. Ты и одеться сам не можешь.
- Через три года демобилизуюсь, по льготам в институт поступать буду.
- И в какой ты решил поступать?
- У нас рядом Плеханова. Институт Советской торговли.
И обмундирование на нем мешком. И куда его пристроить в службе, если он только в столовой за полной чашкой справляется? И так все три года.
Рядовой Букин.
Призвали в 1956 году. Попал в танковый полк. Простейшее тестирование показало, что он пригоден не более, как на должность заряжающего. Назначили в экипаж. Приняли хорошо. В ближайшую тренировку на стенде никак не мог сообразить, где снаряд, а где заряд ( гильза с порохом). На тяжелом танке заряжание было раздельным. Умный педагог, командир взвода дал ему в руки сорока восьми килограммов снаряд и приказал нести сто метров, вдоль беговой дорожки стадиона. Под каждый шаг левой ногой повторяя: "снаряд, снаряд, снаряд...". Возвратившись из путешествия, Букин с уверенностью назвал снаряд снарядом. Гильзу с порохом уже не было необходимости носить. Запомнилась.
Заряжание требовало времени, исчисляемого секундами. Пришлось многократно и многодневно повторять этот прием.
А еще тяжело давалась наука - бронебойный, осколочный, фугасный, устройство и предназначение взрывателя, самого важного и опасного в специальности заряжающего. РГМ-2 ( Рдултовского, головной мембранный).
- Букин, а какое у тебя образование?
- Семь классов.
- А чем ты занимался до армии?
- Работал на заводе "Красный пролетарий". Подсобным рабочим. Возил на тачке заготовки из одного цеха в другой.
-А родители у тебя есть?
- Одна мама, работает в магазине уборщицей, папа погиб в войну.
Разговор между солдатами прояснил нелегкую судьбу мальчишки, который воспитывался в военное время, потерял отца, с трудом окончил семь классов и его судьба человека, за которого никто не вступится. Одна мама. И офицеры, и солдаты понимали его нелегкую доармейскую жизнь, не всегда сытую. В армии начала пятидесятых годов таких было большинство. О дедовщине не слыхивали. Еще в строю находилось некоторое количество фронтовиков.
Такие , как Букин через три года службы многое понимали, как ни странно, в армии приобретали цель в жизни и ей следовали.
Вилька Гельфанд.
Уже сложно вспомнить его настоящее имя. Вилька и Вилька, хотя, может быть Вилен, Владлен, или как-то иначе. Все его так звали, и это не суть важно. Важно, что он был москвич, довольно образованный, даже эрудированный, и страшно высокомерен по отношению к товарищам по службе.
Со сцены, подражая имажинистам в своей интонации, с огромной, невозможно пафосной любовью читал стихи о Сталине. И о его человечности, и о мастере курительных трубок, который на пике своего мастерства изготовил трубку для вождя, и о "Нашем светоче...", который привел Советский народ к победе в самой страшной войне над проклятым врагом. Его , конечно слушали, не слушать - в тюрьме сидеть. Ни один торжественный вечер в военном училище не обходился без Вилькиной декламации. Неоднократно он говорил, что стиль чтения стихов он позаимствовал у великого Мамонта Дальского. Немногие знали, что Мамонт волию Божию помре лет за двадцать до появления в этом мире семьи, произведением которой стал Ввилька.
Он не обладал фигурой Атлета. Зад у него был значительно шире плеч, мускулатура с большим трудом позволяла на тройку выполнять обязательные физические упражнения, но он эти свои недостатки с гордостью превозносил, как достоинства, акцентируя окружающих на мысли, что во главе угла - умственное развитие и понятие высокого смысла жизни. Любил философствовать на темы возвышенные, о Коммунистическом мировоззрении, о женщинах и о любви. И смысл жизни для него был не в самой жизни, а в красовании разговорами и словесами. Над Вилькой посмеивались однокурсники, но он всегда был чем то выше них. Проходил курс обучения военному делу, с гордостью повторяя, что пришел сюда по комсомольскому призыву, и готов, до последней капли крови, и т. д.
Когда он был на втором курсе, Киевский военный округ проводил учения, участвуя в маневрах, руководимых Министерством обороны. Вторые и третьи курсы были подняты по тревоге и придавались мотострелковым полкам для усиления их количественного состава и прохождения войсковой практики в должностях рядовых . Ранняя весна. Дороги размыты талыми водами. Поля насыщены влагой до такой степени, что зашедший на вспаханные земли тонул по колено, вытащить ноги из такой топи было сложно, и солдаты помогали друг другу.
Бравые курсанты в роли пехоты оказались по замыслу учений в состоянии атаки. Потеха. Кричат "Ура!", а двигаться не могут, могут, но со скоростью не превышающей два километра в час. Нескольким парням удалось уцепиться за задние броневые листы танков, танки их транспортировали, многие в болотах Броварского полигона оставили свои сапоги, навечно. А держаться за буксирный трос, что свисал с брони танка не прекращали..
Подразделения рассыпались, всем было тяжело. Многие курсанты потеряли не только свои сапоги с портянками, но и свои подразделения.
Собирались в подразделения, рядовые искали свои взвода, а взводные своих рядовых целый день. Атака началась в девять часов утра, а смогли собраться на опушке леса, в трех километрах от исходного рубежа к восемнадцати вечера. Не было только рядового Гельфанд. Темнело. Командир взвода поехал с двумя курсантами на тридцать четверке его искать. Вскоре нашли. Сидит на поваленном дереве и по настоящему плачет. Потерял силы. Потерял товарищей, потерял вещмешок. Потерял свое лицо высокомерного зазнайки. Дальше, остальные полтора года учебы, он был совсем другим человеком.
Прошло четыре десятилетия. Встречались сокурсники, вспоминали не нашедшихся и ушедших. Писали письма. Вильку нашли в Израиле. Как теперь говорят- держит свою пекарню. Эрудит.
Доктор Петр.
Его называли Петр малый. Доктор. Служил в кадрированном танковом полку на бывшем японском аэродроме, носящем вполне Русское героическое имя Гастелло. Этот герой тоже не очень русский, но был командиром Советского бомбардировщика, и, когда топливный бак получил пробоину, над вражеской территорией, с согласия всего экипажа направил свой самолет на вражескую танковую колонну. Герой посмертно. Увековечен в названии этого поселка на берегу залива Терпения и в памяти тех, кто чтит подвиги наших спасителей в Великой отечественной войне.
Но этот рассказ не о Гастелло. Просто, еще раз прочтут и почтут . Рассказ о Петре малом. Служил доктором в полку, где были только танки, хранились в японских авиационных ангарах, и не было солдат. Вот, что такое кадрированный. Очень удобно. Никого лечить не надо. Живи себе спокойно, выходи на берег залива, иногда рыбачь, а лень рыбачить, так рыбаки всегда дадут столько рыбы, сколько унесешь. Безвозмездно. Прибрежный лов давал за три месяца осенней путины заработки, кормящие рыболовецкий колхоз всю зиму. Офицеров на пустынном берегу залива уважали. Это были, хоть и сомнительные, но, все же носители культуры и кое каких достижений науки и техники сегодняшнего дня. Общаясь с местными жителями - нивхами, нанайцами, перекочевавшими с берегов Амура, ссыльными поселенцами и потомками ссыльных, офицеры местного гарнизона вели себя просто, не заносчиво, с удовольствием впрягались в невода, а после работы с удовольствием разделяли трапезу. Часто принимали участие в осенней прибрежной путине, из спортивного интереса, не требуя никакой платы или благодарности. По соседски.
Его направили в составе оперативной группы в должности начальника медицинской части на целинные земли. Суперстенически худой. В очках. По внешнему виду его можно было принять за ученого. Вундеркинда. Такой образ сложился у народа. Это по внешнему виду. Как оказалось, он родом из центра Москвы. После войны люди не очень хотели быть военными, и тогда мудрым решением, не весть каких сил, был объявлен комсомольский призыв в военные училища и академии, и несколько лет подряд это давало возможность комплектовать военные учебные заведения курсантами и слушателями.. В большинстве своем, парнями, не способными учиться в институтах, даже поступить туда, но не желающими служить в армии в качестве рядовых. Если здоровье не подводило, ребята попадали в военные учебные заведения, независимо от знаний курса за среднюю школу.
Он был из таких. С десятого класса, сразу в военно-медицинскую академию, и уже с десяток лет доктором в линейных частях. Вырос до начальника медицинской службы полка. В спокойной манере. По стажу. Лечить потенциально здоровых легко. И, даже, женился.
В арсенале лекарств, применяемых доктором Петей были: от внутренних болезней - фталазол, стрептоцид, тогда еще был красный, и слабительные средства, в лучшем случае - клизма, от наружных, которыми могли заболеть солдаты, выехавшие на оказание помощи по уборке урожая - зеленка. Мазь Вишневского. Зеленкой красились и экземы, и фурункулы, и грибки на ногах, и всех видов гнойниковые образования. И травмы. На другие лекарства у доктора просто не было образования и опыта. Надо не забыть, что для объевшихся или принявших чрезмерно алкоголя у него всегда с собой было несколько пачек питьевой соды. От изжоги, генералу очень помогало. И Петр маленький при здоровых людях имел славу хорошего врача.
Курьез. Главный комсомольский работник стал маяться болью в животе. Сильная боль. Три дня доктор лечил его в гостинице таблетками, до самой потери сознания. Город Павлодар. Вызвали скорую помощь. Чужие врачи сразу поставили диагноз - аппендицит. Оперировали незамедлительно. Спасли, только аппендикс успел лопнуть, операция была долгой, лечение - во много крат дольше, чем обычно. Не смог поставить диагноз наш Эскулап.
Неудивительно при его богатой практике.
Еще больший казус произошел, когда один из офицеров заболел элементарной крапивницей. Съел соленый огурец и весь покрылся красными пятнами. Похожими на сыпь. И знал, что от этого продукта у него аллергия, но желание огурца , да еще после рюмки, да в компании сослуживцев пересилили боязнь осложнений. Диагноз, безоговорочный. Чесотка. Сразу обработал ртутно - сернистой мазью, реакция организма усилилась. Человек попал в реанимацию с температурой за сорок. Спасали в областной больнице.
Для обозначения работы доктор Петр систематически объезжал батальоны, где были свои врачи, проверял наличие простейших, известных ему лекарств, но, чтобы лично оказывать помощь заболевшему, на это Петя не шел. Хватало критического к себе отношения. Да и больше никто к нему в ближайшем окружении не обращался. Заболевшие и с температурой госпитализировались в районных больницах области. Ведь в оперативной группе было более тысячи человек.
А молодые, здоровые военнослужащие свои полгода командировки спокойно пережили и без его помощи.
Из каждой поездки по батальонам или отдельным ротам, которые были размещены в отдаленных совхозах или колхозах, доктор Петя приезжал с большим свертком , неизвестно чего, и на следующий день спешил на почту, чтобы отправить посылку в Москву. Некоторое расследование, проведенное майором от комсомола, который ездил с ним параллельным курсом, дало неожиданный результат. Наш Петя везде старался купит баранью шкуру , отправлял домой, считая это большим достижением и выгодным приобретением. Там, в Москве, неизвестно кто, может быть близкий родственник, или отец- мать шкуру отмоют от грязи Казахских степей, вычинят, и пошьют неизвестно какую одежду. Очень нужную в Москве.
С той поры за доктором навсегда закрепилась кличка "барахольщик". Может быть, и не заслуженно.
Сережа, мамин сын.
Мама, рано ставшая зрелой для связи с мужчинами, родила его в шестнадцатилетнем возрасте. Сама была еще в других отношениях совершенно не взрослой девочкой, на ее моральное счастье, брак с виновником беременности был заключен.
Осложнения после родов на скелет молодой матери были такими, что пришлось ее загипсовать и держать очень долго в этом неприятном корсете. Преимущественно - тазовые кости. А костяк продолжал расти. Гипс меняли несколько раз. И молодой папа менял в это время женщин и девушек, не обременяя себя заботой о жене и ребенке. Ребенком занималась бабушка, которая сама лишь на пару месяцев раньше дочери родила девочку. Таким образом, сорокалетняя бабушка, практически, имела двойню. И обоих кормила грудью. И оба ребенка для нее были дороги, дороже старших детей, которым и сыну, двадцатитрехлетнему, и дочери были уже давно не нужны ласки родительницы. Эти ласки целиком принадлежали маленьким.
Молодой муж пил спиртное и погуливал вволю с полгода. Однажды, придя домой поздно, застал в прихожей свои вещи , собранные в вещевые мешки и два чемодана. Тесть помог вынести вещи на улицу. Разговоров не допустил. С отцом внука и мужем дочери было покончено.
Молодая больная мать не осталась одна с ребенком на руках. Ребенок был на руках дедушки и бабушки . А , практически разведенная? она имела полную свободу действий. И сразу после излечения сдала экстерном, тогда, после войны это приветствовалось, за среднюю школу, и в тот же год поступила в институт иностранных языков. Она успешно училась, вкусив семейной жизни и других сложностей, желая поскорее стать самостоятельной и воспитывать своего сына. Сын подрастал, вкупе со своей тетей, которая была на пару месяцев старше. Ему было лет, достаточно, для поступления в первый класс, а мама закончила учебу в институте и получила неплохое назначение на работу. Диктором на радио. На франкоговорящие страны. А Сережа с дедушкой и бабушкой. Растет. И уже своя психология. Своя идеология. Отличная от идеологии матери - труженицы. Мать вышла замуж. За грамотного человека. Кандидата технических наук. В однокомнатную квартиру кандидата с обоюдного согласия забрали сына. А замуж - не в монашество. Сложности. Восьмиклассник Сережа не ужился в новой семье мамы, вернулся к Дедам. Да и брак матери был недолговечным, расстались. А женщина была красивая со своим шармом, и свободной была недолго. И новая семья. И новые сложности, а Сережа все же должен был жить со своей мамой, хотя бы для Московской прописки. И эта прописка сделана. И призыв в Советскую армию, уже из Москвы. Там свое воспитание, снова своя идеология, и " Пражская весна".
После армии недолго холостяковал, был способным до техники и до ювелирного дела. Умел и делал ювелирные мелочи на заказ. После шоферского рабочего дня. Были друзья - прихлебатели. Вместе на заработанные деньги пилось. Хорошо и безостановочно.
Женился. На хорошей девушке, программист еще времен Минска - 22, потом и 32. Ей сначала было интересно с необычным талантливым парнем. Хорошая была хозяйка в доме. А молодой муж вел свободный образ жизни. Себя не сдерживал в низменных страстях. Скромный человек, жена, скандалов не устраивала. Терпела, теперь уже не одна, а с маленькой доченькой на руках. Квартирный, самый больной для молодых москвичей вопрос, был через сложности и препятствия для семьи решен. Можно спокойно и в достатке жить. Но Сергей жил для себя, не обращая внимания на усилия удержать его от дурных поступков со стороны жены и уже повзрослевшей дочки. Пристрастился к охоте и рыбной ловле. Это в Москве! Где по статистике на одного рыбака приходится 0, 001 окуня. Эта "страсть" не кормила и не поила семью, но давала возможность в каждую пятницу, сразу после рабочего дня уезжать в неизвестном направлении , и там пить до поросячего визга, домой возвращаться к вечеру в субботу или утром, прямо с рыбалки на работу. Вольница! Жена решала все сложности семейной жизни, начиная с домашнего хозяйства и кончая воспитанием дочери. А дочка уже и закончила институт, в "перестройку не могла устроиться по специальности, и вышла замуж, ненадолго, и родила родителям внучку, бабушка занималась внучкой, а мать вынуждена была работать. Не по специальности инженера - металлурга, а в торговле сотовыми телефонами. А вновь испеченный дедушка, все пьет, и пьет, и не хочет себе признаться, что это болезнь, алкоголизм. Часто жена его волоком затаскивает домой из подъезда, когда его пьяных сил уже не хватает для того, чтобы добраться до квартиры. Длинно пишу об алкоголике, но в том не его, и не семьи вина. Никто не анализировал генное происхождение его болезни. Биологический отец тоже пил, и за это был изгнан из семьи. И никто не подозревал, что он останется в этой семье навсегда в виде такой малости, как наследственные качества, переданные с микроскопическими генами беспутного , склонного к разгульной пьяной жизни человека.
Комсорг Дима.
Самый типичный комсомольский работник, взращенный Советской школой активист, комсорг в студенческие годы, агитатор всех начинаний, продиктованных КПСС. Сопроводитель на великие комсомольские свершения своих соучеников, своих товарищей, направляющий и руководящий, только не он сам. Большинству комсомольских лидеров на роду было написано воодушевлять, агитировать, направлять на свершения своих подопечных, только сами они оставались при своих рабочих комфортных местах, при своих семьях, при своих лидерских завоеваниях. И при почете и славе. Не парясь в степях Казахстана, не мерзнув в тайге, не тонув в шторм, не надрываясь на возделывании никогда не тронутых плугом пахаря полях целинных земель. Их исключительное, языком и энтузиазмом в выступлениях, завоеванное право. Таковы были комсомольские боги при Коммунистической партии, и , именно они были первыми, кто предавал ИДЕЮ, становясь предпринимателями и ярыми перестройщиками, желающими и работающими себе в карман.
С появлением Закона СССР " Об индивидуальной трудовой деятельности " в ноябре 1986 года, затем, с разрешением создания кооперативов в феврале 87 года комсомольцы первыми бросились осваивать эту нишу, сулящую приличные доходы, тем более, что еще совершенно отсутствовало налогообложение. Здесь можно было и поучать, и распределять, между собой, и ни за что не отвечать. А с разрешением образования совместных предприятий с участием иностранных учредителей началась массовая "закачка средств" на специальные счета, государственных средств. Эти средства впоследствии были использованы для многих благовидных и не очень дел,. Большую роль в этих делах сыграли комсомольские и около комсомольские структуры. " Тому в истории мы тьму примеров слышим". Известные олигархи и их помощники, "заработавшие" миллиарды долларов, были комсомольскими работниками. Несколько коммерческих банков, учрежденных в первые годы, даже первые месяцы после развала Союза, были созданы на деньги, неизвестным образом осевшие на счетах, которыми распоряжались комсомольские и партийные бонзы. Потом, как и задумывалось, эти банки были старательно обанкрочены, а деньги со счетов, вместе с руководителями банков, если эти руководители не сумели захватить одну из добывающих энергетику отраслей, перекочевали в различные страны мира. Сюда можно отнести и "Финист -Банк", и "Первый Русский независимый банк", и "Ялос - банк" и многие другие, не говоря уже о значительной части средств, конвертированных в иностранную валюту и осевших на счетах в оффшорных зонах.
Дима, комсорг строительного треста, волей и с помощью своих начальников, очень быстро стал одним из первых председателей кооперативов. " Прогресс - Строй", в задачу которого входило оказывать платные услуги заказчикам. И значительные производственные объемы Строительного управления, при котором был кооператив зарегистрирован, проходили через кооператив, независимо от того, кто выполнял работу, и перечисленные деньги, уже без целого ряда отчислений и перечислений, без налогов и отчислений в тогда еще не существующие фонды шли на прямой дележ между руководителями Треста, Су, и лично... И партийному боссу.
Главный партийный босс, еще числился таковым, исполнял свои партийные обязанности, но уже в значительной степени готовился, как и большинство партийных работников, да и профессиональных партийцев морально готов был изменить своей идеологии, изменить делу Партии, за которую еще несколько месяцев тому готов был быть распятым на лучах Красной звезды.
Диме не нужно было делать усилий. Он , как во всяком воровском общаке, имел свою долю. И даже не он был держателем этого "общака", к нему решением администрации соучаствовавшего Су был прикреплен Главный бухгалтер управления, на должность бухгалтера Кооператива с правом подписи. Он и вел все дела по организации утечки государственных средств с баланса своего предприятия на счет кооператива. Семья, в которой Дима жил и которую содержал, его обожала. Начальство не досаждало. Он сутками , под видом нахождения на строящихся объектах, занимался своими делами. А дела были чисто личного характера. И любовные. Как всякий двадцатипятилетний человек, не загруженный по работе, имел занятия на стороне. И занятия, вполне приятные. Неприятных дел он не понимал. Неприятностей в своей еще молодой жизни, не имел. Секретарши различных начальников обожали этого небольшого по росту и небольшого по должности, но такого внимательного и милого. Умел угождать. И нарицательное имя его в тресте, среди дам и девушек было "Угодник". Он старался быть полезным для всех. Конечно, с такими способностями люди достигают приличного положения, если занимают место, где надо производить, что-либо. Но не слова на собраниях. Здесь был возможен рост только в условиях правления Коммунистической партии. Болтуны незаменимы. Когда надо воодушевлять других.
Дима был незаменим, если нужны были билеты в театр, на модный и в период начала показа фильм, организовать поездку с экскурсией. Он имел обширные знакомства в печатных изданиях, и, даже в недалеко расположенном Союзе советских писателей. В администрации союза, его конторе и конторщиках.
На Каширке строился НИИхладмаш. Эдакий долгострой. Сейчас там табачная фабрика. Много раз за пять лет строительства открывалось и прекращалось государственное финансирование. И это был верный объект для утечки материалов на сторону. В кирпиче, бетонных изделиях, металле и других строительных конструкциях нуждавшиеся всегда были. Всегда это могло погрузиться и выехать, на основании распоряжения простого прораба, он действовал заодно с администрацией, выручка делилась. Передаточным звеном стал все тот же кооператив. Председатель кооператива был аккуратный собиратель, и, как оказалось, его страстью было собирание и накопление денежных знаков. С приходом доллара, когда доллар стоил еще четыре рубля, Дима быстро заменил советские деньги, умел их прятать у своей бабушки, в другом районе Москвы, чем ограждал себя и от посягательств сильно размножившихся рекетиров, и от возможного еще тогда доноса или поклепа со стороны сослуживцев. Осторожность не мешала, но в те поры растаскивались миллионы,, а к мелкому кооперативщику, да еще строителю, никому не могло быть дела. Да и правоохранительные органы с некоторых пор работали на себя, не заботясь, о том, что разворовывается Государство. Советский Союз с помощью КПСС, Горбачева и его приспешников, а, также, с помощью активных в любом деле комсомольцев приходил к своему неизбежному концу. И, если посмотреть правде в глаза, то просто не сумели и не признали своего неумения правильно построить экономику. Она приходила в упадок, люди начали страдать от недостачи всего, начиная от одежды, и кончая продуктами питания. Это толкало на неблаговидные поступки, на малое и большое воровство. Большое воровство было со стороны больших, и близких к ним людей.
В ноябре 1990 года Дима был избран на свою должность на следующий срок. Его переизбрание не сулило ничего, что вселяло бы надежду на дальнейшую карьерную перспективу. Разворачивались события в республиках. К концу 1989 года Верховный совет Литвы отменил ст. 6 Конституции о руководящей роли Компартии. ХХ съезд Компартии Литвы объявил свою независимость от КПСС. И полный раскол внутри Компартии этой республики.
Последовали массовые беспорядки в республиках Закавказья. Нахичевань. Разрушены сотни километров оборудования Советско - Иранской границы.
В марте 1990 года пленум ЦК КПСС отказывается от монополии КПСС на власть. Вводится институт президентства.
В таких условиях постоянного неспокойствия быть комсомольским работником и возглавлять не подкрепленную КПСС идеологию было , по крайней мере, не разумным.
Да еще объявились бандитские группировки, которые успешно занимались поборами и собиранием дани с деятелей кооперативного движения. И Диму не миновала судьба рэкета. В один прекрасный день к нему в кабинет пришло двое спортивного вида, двухметровых молодых человека и потребовали квартальный баланс. Цель- возложение на кооператив "посильной" дани, которую надо платить ежемесячно. Бандитам. И никакая милиция, никакой начальник не взялись защищать деньги кооператива. Все потому, что могли выплыть дела с переписыванием выполненных работ силами Строительного управления на кооператив с целью максимальной выгоды для заинтересованных начальников от стройуправления.
Партийные и комсомольские дела были в состоянии сворачивания. Это облегчало и без того вялую деятельность комсомольских работников. Эти деятели, за небольшим исключением занимались своими личными делами. Устройством себя и своих семейств.
Дима метался два дня , пытаясь найти силы, способные противостоять требованиям преступной группировки, но его усилия не увенчались успехом. И были приняты меры к переизбранию его , как руководителя кооператива. Избрали пожилого, уже на пенсии бывшего военнослужащего. Этот товарищ сделал попытку разобраться в финансовых и других делах, но ему пришлось самому налаживать работу и создавать возможности зарабатывать на жизнь двум десяткам работников. В основном инженерного персонала и рабочих, которые работали на сверхурочных началах. Все люди, находящиеся на постоянных рабочих местах в гос. Предприятиях. Положение и некоторый порядок выправил. От влияния и бесконтрольного движения финансов со стороны СУ избавиться было пока невозможно. Ненадолго. Справился и с этим.
Когда пришли представители бандитского сообщества за данью, разговор получился интересный, и не лишенный даже некоторого юмора. Они все хотели видеть прежнего председателя, но им сказали, что он не работает, находится под следствием, и , желательно и их привлечь как свидетелей и соучастников расхищения государственных средств.
- Да Вы не поняли. Мы не расхищали ничего. И даже ничего еще не получили. Мы "крышуем", таких, как ваше предприятие.
- А от кого крышуете?
- Да чтобы никто не позарился и не потребовал свою долю.
- А кто может потребовать?
- Есть такие. Мы с ними находим общий язык.
- А сколько вас в бригаде?
- Да восемь - десять человек можем позвать в любой момент.
- У вас есть начальник, или глава банды?
- Мы не банда. Мы группировка, которая состоит из бывших спортсменов. И мы защищаем бизнес. А нами руководит толковый мужик.
- Вот и приведите мне вашего мужика. У меня под ружье готово стать пятьдесят обученных в военном деле рабочих. Могу вас принять к себе в качестве подразделения. Хотите?
- Да мы ничего не умеем.
- Научитесь. Парни здоровые, и деньги заработаете законным путем.
- Мы скажем своему начальнику. А сейчас, вы можете дать, хотя бы небольшую сумму? А то мы вроде никуда не ходили.
- Небольших сумм не приготовили. Ведите своего начальника. Приму на правах бригады грузчиков.
На том незадавшиеся вымогатели распрощались, а главаря своего, так и не привели.
Дима в это время продолжал заниматься комсомольскими делами. Дела шли плохо, и он почти официально стал распродавать строительные материалы, которые числились за Управлением. По этому поводу даже был написан специальный приказ, о том, что поскольку финансирование ряда объектов не подтверждено, а материалы закуплены, эти материалы реализовать для того, чтобы выручку использовать на заработную плату. С целью сохранения кадров.
Прибывшие по планам снабжения два крупнотоннажных автомобильных крана они совместно с начальником управления просто не поставили на учет и продали их в одну из южных республик , причем, за наличные сотни тысяч, эти деньги были добросовестно поделены между двумя участниками. Некоторую долю, как соучастник , получил и главный бухгалтер СУ. Здесь крепко запахло криминалом, Дима уволился "по собственному желанию" из кадров вышестоящей организации, где он числился комсомольским секретарем. Такое уже было возможно. Никто не держал на денежном окладе общественных и партийных работников. На тот период эти сотрудники становились тяжелым балластом для, с трудом выживающих, промышленных и строительных организаций. И Начальнику управления стало несколько спокойнее. В случае чего... можно свалить на комсомольца.
Вскоре и Димы не могли найти желающие, ни дома, ни на работе, ни по телефону. И почти год о нем не было никаких сведений.
Сведения для заинтересованных пришли от его двоюродной сестры, работавшей с ним в одном тресте. Да он никому и не был нужен. Его следы затерялись в Израиле, где по воссоединению с родственниками его жены на законном основании им дали приют. Дима быстро "раскрутился", и язык выучил, и жилье дали, и свое дело открыл. Имел небольшой начальный капитал. Теперь он "держит" одно из лучших ателье по пошиву одежды в городе Хайфа. Прошло уже почти два десятилетия. Есть о чем рассказать своим детям, и, даст Бог, внукам.
ВОВИК
Он работал в одном из сильно засекреченных подразделений Министерства Внешних связей СССР . В протокольном отделе. Знал в совершенстве немецкий язык и без словаря мог объясниться на английском. Мог выступить сопровождающим по Москве, или по историческим местам. Правда, в этом качестве его знания и возможности были очень редко востребованы.
Основная работа заключалась в размещении иностранных делегаций в гостиницы, организации их питания, сопровождении на официальные встречи, помощь штатным переводчикам, если членов делегации было несколько, да оформление документальных результатов переговоров. Протоколы. Контракты.
Небольшого роста, худощавый, востроносенький, ходил чрезмерно большими шагами, что, впрочем, присуще всем мужчинам небольшого роста. Период начала конца Советского государства характерен большим количеством начинаний в области организации кооперативов, совместных предприятий, и прочих "контор" с неопределенными коммерческими направлениями, но все хотели заработать и преумножить заработанное. И для повседневной жизни. Начался беспорядочный импорт. В эту голодную и ничем не обеспеченную страну везли все, и все покупалось, и всего не хватало. Начали распродавать на металлолом целые флотилии рыболовецких судов, а за ними и военные корабли. Хорошие деньги делались минуя государство, но, государственные деньги переходили к определенным людям в карман. И вся внешняя торговля пока шла через Министерство Внешних связей, Министерство было не промах, и тоже имело свой процент. На последнее молочишко, последние год с небольшим. Потом функции этого министерства были переданы Министерству Иностранных дел. Соответствующим и вновь созданным отделам.
Совместные предприятия создавались с ведома Министерства Внешних связей, фильтровало это министерство направления работы совместных предприятий, некоторые направления прибирало к своим, не очень загруженным рукам. Надо было выполнять некую работу, или, хотя - бы создавать видимость. Строительство объектов, по контрактам Советского Союза в "заграницах" было прекращено. Вовик участвовал в этой работе и, по роду занятий, сам знакомился с вновь образовавшимися коммерческими организациями. Ему хорошо были знакомы некоторые фирмы, торговавшие компьютерами, он глубоко проник в управленческие структуры "Финист - банка", организованного на крови погибшего комсомола. При банке успешно начал функционировать, не то коммерческий отдел, не то кооператив, не то другого рода самостоятельная организация, через которую проходили выгодные и не очень коммерческие мероприятия. Во главе стояли бывшие , наиболее активные комсомольские активисты союзного и республиканского звена.
Талантливыми программистами расформированного вычислительного центра при одном из научно исследовательских медицинских институтов был организован кооператив для оказания услуг по программированию для других областей науки и техники, но эта затея провалилась. Падение потребности в науке и в решении системных задач стремительно падало. Пропорционально падению производственного потенциала всего государства. Для выживания все становились на рельсы торговли. Чем - либо, лишь бы выкачать деньги у того, у кого они есть и накормить тех, у кого денег нет. Даже на центральных улицах Москвы образовались огромные барахолки, люди выходили из своих жилищ и пытались продать нажитое десятилетиями. От антиквариата до только вчера носившихся вещей. На площади Дзержинского, вдоль Детского Мира, и вниз к улице Горького нельзя было пройти, в четыре ряда вдоль тротуара стояли вчерашние инженеры, врачи, служащие министерств, ученые и не ученые учители и предлагали купить у них массу товара, только пару часов тому бывшего домашней утварью. Здесь продавались и посуда, и одежда, и книги, можно было купить художественные и не очень произведения искусства. А что творилось в других, областных и районных городах! Как после войны, и хуже. Железной руки для наведения порядка сознательно никто не показал брали самостоятельность и независимость от государства и общества, кто сколько хотел и самостоятельно. Остальные, не взявшие, страдали.
В такой обстановке тяжело было найти свою торговую нишу, но ребята -программисты ее нашли. Настольные персональные компьютеры.
Было создано совместное предприятие с одним рискованным англичанином, приехавшим в СССР " на ловлю счастья..." в мутной воде перестройки. И первые десяток поставленных им компьютеров были проданы в считанные дни. Деньги свои англичанин получил оперативно, с большим плюсом, ему становился мил "бизнес" с русскими и следующая партия компьютеров через Польшу не заставила себя ждать . Совместная работа продолжалась. СП становилось на ноги. Финансовые. В этой работе был активно задействован наш Вовик. У него был опыт в составлении международных контрактов, образцы таких документов для него было не сложно вынести за пределы министерства. Можно было считать, что юридическое сопровождение договоров и контрактов было осуществлено на самом высшем уровне. И Вовик был не обижен соответствующим вознаграждением. СП называлось "Мета". По украински, да и на многих славянских языках это в переводе - "цель". И цель успешно достигалась. Была прибыль, превышающая 100 процентов. Налоги тогда еще не регламентировались. Появилась надежда на выживание. Фирма разрослась, для конторы был арендован первый этаж девятиэтажного дома, недалеко от Университета на Ленинских горах, под склад арендовался детский садик рядом с домом. Детсады в те поры сплошь закрывались, содержать их ни государство, ни частные лица не могли и не хотели. Малые дети стали со стороны государства безнадзорными. Матери в массовом порядке вынуждены были бросать привычные рабочие места.
В фирме постоянно стали присутствовать иностранные граждане. Прихлебатели, приехавшие в Россию без копейки в кармане и на счетах у себя на родине, но вечно рабское отношение к иностранцам у нас в стране и в психологии и кормило и поило, и спать с девочками укладывало в оплаченных гостиницах. Много времени прошло , пока наши разобрались, кто из иностранцев полезен и достоин хорошего приема, а кто сам собой ничего не представляет. Долго наши люди жили в изоляции. Единственный плюс от присутствия иностранцев, кроме редко появлявшегося соучредителя, это реклама о значимости предприятия. Для простого и не искушенного люда. Каковыми тогда были все.
Жена Вовика тоже была переводчиком немецкого и английского языка. Работала в Интуристе в советские времена, сопровождала группы и отдельных иностранцев, иногда работала сутками, что, естественно накладывало на семейный быт определенные , не свойственные другим семьям качества. Пару раз за карьеру Владимира они с женой жили на строящихся за рубежом объектах, выполняя роли переводчиков и для руководства и для рабочих и служащих, приехавших туда из СССР по контрактам. Эти командировки дали их семье некоторую независимость в материальном смысле, но не обеспечили будущее. Накопить они ничего не смогли. Сейчас обстановка складывалась таким образом, что они начали мечтать о своем коммерческом деле, вроде туристического бюро на кооперативных началах. Стали потихоньку изучать обстановку, писать черновик устава будущей организации.
Работа в ведомстве внешних связей, в особенности , там где работал Вовик - Главвоенстрое, практически заглохла. У Вовика было масса свободного времени, и он это время подвизался в "Мете", чувствуя себя уже полноправным сотрудником этой фирмы. Фирма в нем нуждалась, но его держали на расстоянии. Уж очень активен он был в вопросах, которые его не касались. Но Вовик очень много знал о делах и планах этого СП. Он хорошо знал содержание контрактов, суммы и сроки оплаты, сроки поставки компьютеров и транспортные маршруты.
В, казалось, непринужденной обстановке в одном из кабинетов Финист - банка, при людях знакомых и незнакомых эта информация была выложена и зафиксирована заинтересованными. Часто люди свою информированность используют для повышения своей значимости. Самый большой и определяющий для Меты контракт должен был завершиться поставкой большого количества компьютерной техники. Эта техника уже была перегружена с корабля в Польше и направлялась в сторону Российско - Белорусской границы.
Под прицелом нескольких автоматов фура с товаром была направлена в лесную просеку, товар перегружен на другие машины, экипаж, состоявший из трех человек, был связан и обездвижен насильным вливанием в них большого количества алкоголя. Их нашли через два дня, с заклеенными ртами, с окоченевшими от крепких веревок кистями рук и с сильной простудой. Это их уже разыскивали по заявлению руководства фирмы. Компьютеров и документов на эту технику не нашли.
Фирма стала едва не первым банкротом в условиях постперестроечного бандитского капитализма.
Доказать и обвинить в этом преступлении было некого. Все дальнейшее было, как сон. За товар деньги были уплачены, товар в фирму не поступил, реализовать нечего, возврат затраченных средств невозможен. Имущества, только ставшей на ноги фирмы, едва хватило, чтобы рассчитаться по кредитам и долгам, образовавшимся от приобретения большой партии товара и не поступившего в реализацию.
Обвинить было некого, обращение в милицию результатов не дали. Так бесславно закончилось существование "Меты". Начинание было замечательным, конец бесславен.
Страдания по железобетону.
В 1987 году сборный железобетон еще был востребован, по инерции производился монтаж на главных стройках Москвы и области. Заводы имели заказы, но уже не каждый заказчик имел возможность оплатить заказанный железобетон. Некоторые строительно-монтажные управления даже обрадовались, что появился невостребованный железобетон и можно его получить вне всякой очереди и выполнить свои обязательства прередж заказчиками. В отделах снабжения и реализации заводов появились специальные люди, которые с утра до вечера обзванивали строителей, не выбравших заказанные строительные детали, и, не очень церемонясь, предлагали эти бетонные изделия другим, имеющим средства для оплаты.
Директора заводов ЖБИ , конечно, были знакомы друг с другом, входя в единую сеть производителей этих материалов, и в это тяжелое время все чаще стали встречаться между собой и советоваться "как жить дальше".
покупателя с деньгами.
Заместители встречались, и начальники отделов сбыта, и все искали выход на клиента, или заказчика, у которого еще не прекращено финансирование. Финансирование еще продолжалось у предприятий Министерства Обороны. Жилстрой вообще прекратил возведение зданий, немного строили жилья, но социальные объекты повсюду консервировались.
Своеобразный клуб коммерческих директоров, ранее они назывались просто - заместитель директора, образовался в кабинете зам директора завода по изготовлению напорных железобетонных труб Спектора Аркадия Наумовича. В тот раз к нему приехали двое, заместитель директора ЖБИ - 8 Иосельзон Михаил Григорьевич и Начальник отдела сбыта с оборонного предприятия Дибман Абрам Григорьевич.. За стандартным чаем разговор шел о ходе и результатах "Перестройки". Большинству рядовых граждан, если правильно сказать - обывателей, результаты перестройки не нравились вместе с его автором Горбачевым. Прерстройка людям ничего не давала, она вела к полному разрушению всех экономических и производственных связей, результаты были плачевными . Об этом и говорили. Спектор говорил, обращаясь к Абраму:
- Послушай, Абрам, не пойму тебя, почему ты вернулся от дочери. Ты мог остаться, здесь у тебя никого нет, кроме новой жены, неужели из-за нее?
- Нет, Аркаша, не из-за молодой жены я вернулся из Америки. Смотри глубже. Я вернулся из-за старой жены. Мои предки лежат в Русской земле, жена здесь похоронена, сын два года тому погиб в Афганистане, его тоже привезли на родину, и я его похоронил рядом с женой. И мне там рядом лежать. Что до сегодняшней жизни, то мы вдвоем с молодухой проживем. Нам много не надо. Вдвоем работаем, оба все понимаем.
- Я тебя тоже понимаю, но люди удивляются, что ты имея возможности, не остался у дочери и внуков.
- Вам не понять, что уже давно нет тех евреев, которыми мы считаемся в мире. Русские условия сделали нас русскими по духу и поведению. Мы с вами и выпиваем, и грешим против веры, нашего талмуда, вот ты, когда был в синагоге?
- Да лет пять тому назад, и то, позвал тесть. Он старый, обижать неудобно.
- А ты, Миша?
- Еще ребенком, уже много лет прошло. Одолела КПСС.
- Ну, вот, я уже не спрашиваю, у кого из Вас есть дома талмуд. Мы здесь выросли, многие не знают языка, окончательно обрусели. Одна разница, что под давлением родственников женимся на еврейских девочках. В Россию несем русскую культуру и делаем русскую науку. А моя молодая - русская, и я не нахожу в ее поведении и прежней жены принципиальной разницы. Она с удовольствием соблюдает и еврейские обычаи, если я прошу, и русские, чтобы не обидеть своего бога. А церковь не посещает.
- Гит, хавэрэ идэн, может немного лэхаим?
- конечно, обрадовался Иосельзон.
Разлили водку, разрезали яблоко, хозяин выставил на стол коробку конфет. Выпили с удовольствием. Абрам заметил:
- Такого, и такой свободы в жизни американских эмигрантов я не видел, и таких друзей там не бывает. Каждый только за себя и для себя. А нас все равно называют русскими. Жаль, в СССРе этого не понимают. Боюсь, не поймут. А мы вросли в эту землю, в эти условия, и у нас свои характеры.
- И что вы собираетесь делать с реализацией железобетона? - вернул на землю присутствующих Спектор.
- У меня берут в последний месяц очень мало, только на завершение объектов, чтобы сдать и получить оплату. Не знаю
- Вот и я не знаю. Пока выживаем за счет поставки колец и аэродромных плит на строительство полигона военным. А больше напорные кольца никому не нужны, денег еле хватает для содержания завода и зарплаты. И в банке пусто. На счете деньги числятся, а платежи Промстройбанк задерживает неделями.
У меня пока все в порядке, сказал Абрам, основные заказчики военные, и они пока платят. Гражданская продукция, так называемые ТНП ( товары народного потребления) не берут. Не потребляются, значит. Хочу сказать, неизвестно, куда мы катимся с этой перестройкой, но для людей улучшений мало. Только и пользы, что разрешили частные пирожковые и частные туалеты.
- Кстати, о туалетах, знаете, книга Марти Ларни. О прекрасной "свинарке". Там на туалетах были сделаны миллионы. И это при серьезном отношении, даже в Москве может принести большой доход. Но у нас мало деловых людей, которые "упали бы так". Все о возвышенном думаем. Имел бы я сегодня оборотные средства, честное слово, вложил бы в туалеты.
Так сказал мудрый Михаил Григорьевич.
Уже был конец рабочего дня, компания уже собралась по домам, когда к ним присоединился еще один коллега, из Ивантеевки, тоже завод ЖБИ. И тоже иудейского происхождения Фомберг Анатолий Израилевич. Поздоровался, слегка удивился такому собранию, и без остановки перешел к делу. Ему срочно, буквально завтра, надо поставить в производство хотя бы двадцать вагонов щебенки. Он знает, что у Аркадия появились излишки на подходе. Разведка донесла. Вопрос переадресовки эшелона решили быстро, агент по работе с железной дорогой работал круглосуточно и соответствующие распоряжения получил и умчался выполнять, а с присоединившимся товарищем, снова завелся разговор, все задерживались, но никто из них уже никуда не спешил. Пришедшая убирать кабинет молодая женщина Анечка с удовольствием выполнила просьбу своего начальника и сходила в заводскую столовую за закуской. Для Спектора нашли все, его уважали, ему приходилось прилагать личные усилия для обеспечения рабочей столовой всем необходимым для приличного содержания оборудования и надлежащего снабжения необходимыми продуктами. Таковы обязанности всех заместителей директоров, во всех социалистических предприятиях. К сожалению, они все меньше становились социалистическими.
Острый глаз Анатолия Израилевича сразу приметил, что здесь присутствуют четыре человека и все заместители директоров ведущих заводов, которые обеспечивают Москву м Московскую область, и все относятся к Сынам Израиля.
- Такова судьба, сказал Аркадий, всегда быть вторым человеком на предприятии, и всегда быть основной тягловой силой. Это на роду у нас написано, и никуда не денешься.
Дальнейшие разговоры и откровения касались боли за развал промышленного потенциала и грустным думам о том, как выправить положение. И вывод напрашивался, что все от головы. Все беды от плохого руководства и демагогии системы в целом. Здесь невозможно выправить положение в отдельно взятой отрасли, заводе, или комбинате. Приходится только выкручиваться по мелким делам, искать выход, лишь создавая временное благополучие в каждом данном случае. И все, пока.
На следующий день , в субботу, Абрам Григорьевич провел в спокойной домашней обстановке. Его напряженный мозг старался забыть все разговоры вчерашнего дня, но боль в душе не проходила. Ему было больно, и чувствовалось, что и до него скоро дойдет эта экономическая катастрофа, которая добралась до предприятий его друзей. Эти мысли несколько раз на дню омрачали общее состояние души, это заметила его теперешняя, и вполне сроднившаяся с ним Инна, жена, которая умно и с душой заменила ему в этой жизни все. Первая жена уже десять лет, как умерла от тяжелой болезни, единственная дочь вышла замуж за молодого человека, который ее увез к своим родителям в США. А двое внуков, даже не могли с дедушкой объясниться, поскольку знали английский и совершенно не знали русского. Если грубо, то это были чужие люди. И дочь была уже с совершенно другой психологией. Эту психологию Абрам не мог понимать и воспринимать. У него была своя боль за свое место в жизни , за свою работу, за свои интересы в СССРе. И ничего он не мог поделать
Понедельник принес новые заботы, чувствовалось, что ритм выпуска продукции и ее востребованность войсками перестали быть такими напряженными, много прорывов и срывов никого не волновали, и мастера, и рабочие, да и служащие теперь, впервые после Великой Отечественной войны были озабочены ни мало ни много, хлебом насущным.
В такой инерции прошел 1990 год. Были пережиты и события в Азербайджане, и Литовские постановления о независимости, и в марте избрание первого Президента СССР. И Декларация о суверенитете Узбекской ССР. То же в Молдавии, Латвия. Белоруссия. Армения. В общем, "Парад суверенитетов" всех союзных и автономных республик.
Абрам уже более месяца болел. Тяжело болел. Его постигла участь человека, который годами превозмогал боль и не обращался к врачам. И, вот, рак в запущенной форме, и уже невозможно, ни облучения, ни химия, и никакие хирургические мероприятия. Жена от него не отходила, постоянно его посещали сотрудники и друзья, неоднократно бывал Аркадий Спектор и Фомберг, но , к сожалению, никто из них ничего утешительного не мог ни сделать, ни сказать.
В декабре США дали кредит СССР на закупку продовольствия, это было последнее событие, которое сознательно воспринял помутненный мозг умирающего Абрама. Он ушел из жизни за неделю до Нового 1991 года. Завод хоронил своего ветерана торжественно, были слезы, были воспоминания, были друзья и недруги, но, обычаи наши таковы, что о человеке усопшем говорят только хорошее, вспоминают только хорошее, прощают ему все его прегрешения перед людьми и обществом в целом. Абрам был достоин прощения, был достоин того, чтобы еще много лет клиентура завода , приезжая по делам получения продукции , вспоминала добрым словом бессменного двадцать лет начальника отдела сбыта.
"Доперестраивались", как об этом заявил один умный промышленник, заводу был сокращен производственный план почти в два раза. Это в два раза сократить рабочих, или уменьшить заработную плату, или искать другие возможности сохранить ценные кадры. А таких возможностей не было в природе. И после двух сокращенных получек увольнения по собственному желанию пошли в отдел кадров, и увольняемые встали в очередь. Дирекция не могла ничего поделать, найти производственную номенклатуру с хорошей ликвидностью было невозможно. Везде и всюду спросом пользовались только продовольственные товары.
Самым прискорбным был тот, вскорости обнаруженный факт, что уволенные по собственному желанию рабочие стали приходить на некогда родной завод, помыкавшись по Москве и области, и проситься обратно на свои рабочие места, но эти места просто закрывались, за неимением заказов. Никакие доводы, что, мол, ошибся, переоценил свои возможности при увольнении, не могли убедить руководство взять работника обратно. Становился на повестку дня вопрос о сокращении штата рабочих и служащих, и это мероприятие назрело с назреванием полного развала Союза.
А апреле распущены военные структуры Варшавского договора, что сразу сократило количество заказчиков на продукцию военного назначения. И несмотря на мартовский референдум о сохранении союза ССР, шесть республик этот референдум бойкотировали. Начался вывод Советских войск из Польши. Уже выведены войска из Чехословакии.
20 мая принят новый либеральный закон о выезде из СССР, и 11 июня нам снова дали кредит на бедность, на продовольствие в размере 1,5 миллиардов долларов США.
В июне , 12 числа выборы, которые определили Б. Ельцина Президентом РСФСР, Г.Х.Попов стал мэром Москвы, А.А. Собчак - Ленинграда.
Истинно историческим указом Б.Н. Ельцина явился " О прекращении деятельности структур политических партий и массовых движений в государственных органах, учреждениях и организациях РСФСР".
И в августе, 19 числа - ГКЧП. Контроль над силовыми структурами перешел к президенту. И оборонная промышленность. Народу нечем было питаться, а заводы и военное строительство, организационные мероприятия в Вооруженных силах отодвинулись на десятый план. Надо было дать народу выжить физически.