Веревочная лестница вела вниз, проходя сквозь жерла туннелей старой,пещеры. Осторожно ступая, боясь сорваться, наша четвертая группа клана " Печати Люмпенов " возвращалась на ПМЖ после очередной "разведочной вылазки". Сегодня мы проверяли участки трасс, на которых были поставлены ловушки для Диктатора. Это был лишь один шанс из тысячи, лотерея, в которой выигрывает самый удачливый, словно подарок судьбы, которого никогда не ждешь. Наш клан играл в эту безумную лотерею больше трех лет, с момента прихода жестокого тирана, избранного по формуле «сапер ошибается только один раз». Да, мы ошиблись. И теперь пытаемся исправить ошибку. Глупо, конечно, но кажется, сегодня нам удалось прикоснуться кончиками пальцев к заветной цели.
Группа приближалась к самому сердцу обители. Первым в цепочке спускался я, надо мной уверенно ступал Снейк - глаза и уши нашей команды, выше осторожно полз Рик - технически образованный малый, еще выше на одних руках спускались наши альпинистки - Марго, Рут, Мерлин и Азория. И замыкал цепочку вечно ворчливый Гоген, который мог почуять беду за несколько миль, и это чутье его никогда не подводило.
Комендантский час начался раньше обычного, и поэтому весь народ попрятался в норы, многие спали. Я спрыгнул с лестницы на землю. Сильно жгло ладони, немного кружилась голова от усталости - весь день на ногах, лишь с одним перерывом на обед. Остальные тоже спустились. Снейк неприятно хрустел костяшками пальцев, девушки побежали в нашу главную пристань - к роднику с чистой водой, чтобы охладить свои разгоряченные тела.
Чуть левее главного входа спал на изгрызанном крысами матрасе Майки по прозвищу " Гризли "- талисман и охрана пещеры. Двухметровая глыбина храпела так, что его первобытный рык был слышен еще на самом верху.
-Майки, просыпайся, - я попытался разбудить его, сзади ворчал Гоген. Майки только инстинктивно дернулся и перевернулся на другой бок. Снейк пил воду и смотрел на все мои тщетные попытки разбудить его, потом подошел поближе и вылил остаток воды на Майки. Он замахал руками, словно отгонял от себя назойливых мух, потом сел на матрас и стал нас рассматривать своими сонными глазами.
- А, это ты, Пти Шьеян, всем остальным тоже приветы, - Майки растирал глаза своими огромными ручищами.
Это было мое прозвище, которое дал мне Майки, но на самом деле оно звучало менее грациозно - Щенок. Просто любимым выражением "Гризли" было - "Маленькая собачка до старости щенок", и, увидев меня в деле, он окрестил этим прозвищем, только на французский манер.
- Майки, пробегись, пожалуйста, по норам, разбуди всех и приведи сюда, - скомандовал я.
- Что-то серьезное?- спросил Майки
- Серьезней не бывает, - ответил я ему с некоторой тревогой.
Майки рывком вскочил с матраса и убежал в темноту.
Я подошел к карте, нарисованной на стене, ее украшали сотни дорог, развилок и переулков. Их было так много, что каждой тропинке приходилось давать свое имя. С этой бесконечной паутиной связано множество историй, которые порой заканчивались провалом клана " Печати Люмпенов". Я терял своих друзей, скорее не друзей - братьев, свою кровь, а вместе с тем, надежду на возрождение прежней жизни. Все знают, что у меня есть дом, родители, но я вместо того, чтобы принимать и отдавать любовь, три чертовых года бьюсь с диктатурой, выжимающей из меня все соки.
Взяв со стены факел, я осветил часть карты, выбрал нужную цель и нарисовал красный флажок, он получился кривым и каким-то невзрачным, у меня тряслись руки.
"С_17, С_17..." -повторял это как молитву, мне становилось страшно. Нет, не за себя - за других, и в какой-то момент начал осознавать, что надо заканчивать бессмысленные эксперименты с жизнью, уйти в подполье, в свой придуманный мир, ведь должно же все когда-нибудь закончиться, да никогда....,глупо....,чертов маленький глупец...., Щенок...
Мои мысли прервал голос Майки:
- Все сделано....уф...
-Всех сумел разбудить? - спросил я
Майки кивнул и поспешил зажечь остальные факелы.
Из нор начали лениво выходить люди заспанные, недовольные тем, что их лишили продолжения сна, где все совсем по-другому. Там нет узкого пространства, солдат, патрулирующих улицы, нет сирен, нет страха.
Ровным потоком они шли, еще не зная, что вскоре решится их судьба, их репрессированных родственников. Я видел Анри с переломанной рукой, моего маленького собрата Пти Шьяна Второго, старейшин клана - Лидию и Георга, возраст которых в сумме составлял около ста пятидесяти лет, хранительницу очага - Нелли , ее называли очень нежно Мамой. Они все были моей семьей, не первой и не второй, просто - семьей. При одной мысли, что я могу потерять их, сжималось сердце от невыносимой боли.
Среди присутствующих я разглядел свою Венеру, она была сонная, смешная с растрепанными волосами. Каждый раз я смотрел на нее, будто впервые, ощущал себя самым счастливым человеком в это смутное время, был готов умереть за нее, лишь бы только жила. Венера протянула мне руки, я подошел и обнял ее.
Люди стояли полукругом и внимательно рассматривали меня, их взгляды прожигали насквозь, я отошел к карте, но голос Майки разбудил меня:
- Пти Шьян, не тяни, пожалуйста, никто не выспался, они ждут, что ты скажешь, у меня, например, колени трясутся.... от страха.
Все посмотрели на Майки, ведь в его лексиконе слово "страх" попросту отсутствовало. Не мешкать, только не мешкать..., промедление смерти подобно.. Господи, дай мне силы!
- Майки, не волнуйся, народ все узнает, - последовал ответ от Снейка.
- Пти, ладно, не тяни, расскажи все, как есть. Я могу начать как первый очевидец исторических событий.
Он подмигнул мне, люди начали перешептываться между собой, атмосфера накалялась с каждым сказанным словом, и не было ясно, какая же реакция будет на следующую реплику. Я сделал пригласительный жест рукой Снейку, он выдвинулся вперед.
- Время позднее, точнее, - Снейк посмотрел на часы, - Время раннее, поэтому многие детали буду опускать. Сегодня наша группа осматривала трассы, по которым Диктатор никогда не ездил и, возможно, никогда ездить не будет, - он снова подмигнул мне. - Мы разделились по отрезкам трасс, мне выпала честь проверить дорогу С_17, что я и сделал. Короче, - Снейк сглотнул - там были солдаты Его Величества, проверяли надежность трассы, говорили о том, о сем и.....о поездке Диктатора на постройку новой резиденции и какого-то секретного бункера. Как говорится, язык мой - враг мой. Ребята, это наш последний шанс, последняя надежда. Одно из двух - либо мы свергнем режим, с нами кровь других кланов, либо потерпим полное фиаско - погибнем на месте, а остальные будут гнить в тюрьмах.
В разговор вступил я:
- Взрывчатки хватит на мощный кортеж, она должна сдетонировать под землей, а дальше... дальше - мясорубка, выживший после которой будет завидовать мертвым. В поддержке у нас другие кланы, противоборствующие группировки. Вопросы?
Вперед вышел Георг:
- Сколько у нас времени?
- Два дня, но медлить нельзя
- Какая вероятность того, что мы выиграем?
- Зависит все от нас и от подготовки других кланов. Не стоит переоценивать или недооценивать свои силы и силы Армии.
- Еще есть вопросы?
-Есть, - я посмотрел на Венеру, у нее на глазах были слезы - Что.. мне.. с собой.. сделать когда ты... пог..ибнешь?
Она побежала к лестнице, Нелли попыталась остановить ее, но Венера отдернула руку и посмотрела на меня так, словно я был для нее врагом, не понимающим ее чувств. Мне хотелось заплакать, многие годы я был под давлением собственного "я", не проявлял эмоций, чтобы никто другой не стал заложником моих переживаний, не входил в зависимость таких чувств как любовь, страх, грусть, радость. А сегодня все переменилось, я стал бояться за каждого. Было грустно оттого, что, возможно, больше не увижу родителей.
" Я люблю тебя" - когда в последний раз говорил эти прекрасные слова Венере? Неужели мне надо дать понять, что меня любят? Неужели я сам не могу понять, как машина, в которой все детали двигаются слаженно, лишь под чутким руководством человека?
На меня все смотрели, ко мне подошел Георг. Он приобнял меня, от него пахло табаком, он видел мою измученность, страдания, которые скопились за годы.
- Иди к ней, мой мальчик, и никогда не отпускай ее, - шепотом сказал Георг. - Иди, она ждет.
Я посмотрел на него, он взъерошил мне волосы и улыбнулся.
Лестница казалась бесконечной, каждый сантиметр приближал меня к чему-то непонятному, неизведанному. Никто не хочет знать, что там наверху, какие люди и есть ли они вообще, черны ли души смертных или цветут как сад, с птицами, поющими как ангелы. И я в этом саду, маленький, бегаю со своим щенком, а мама рисует картину или вяжет свитер.
Меня трясло, то ли от холода, то ли от воспоминаний. Я выбрался наружу, она сидела, положив голову на колени, сел рядом с Венерой и вложил ее руку в свою.
- Ты давно смотрела на звезды, - спросил я, - на отколовшиеся от неба кусочки?
Как ты думаешь, они счастливы, эти мерцающие создания?
- Да, они счастливы, а мы нет. Они не гонятся за счастьем, как мы, не ищут оправданий в любви, не боятся ее. Но они - не мы, их чувства притуплены. Им дана лишь ночь, чтобы светить друг другу, а нам ... два дня, черт возьми, распорядок жизни какой-то, - она засмеялась, но это был смех сквозь слезы.
- Я не умру, знаешь почему? - Венера обратила ко мне свои прекрасные глаза. - Потому что ты будешь светить как та звезда, своим сиянием поддерживая меня тогда, когда наступает утро, потому что...я люблю, люблю тебя.
Она обняла и поцеловала меня, возможно, это был последний поцелуй в моей жизни.
- Мне надо домой, - сказал я, - хочу увидеть родителей, ощутить тепло родного дома перед схваткой.
- Но сейчас же комендантский час, - забеспокоилась Венера, - опасно..
- Закончился, - посмотрел я на часы, - мы с тобой долго уже сидим. К тому же, надо выспаться, не спал три дня.
Мы спустились обратно в пещеру. Я написал записку Снейку, в которой были указания по поводу предстоящего переворота, герой спал на старой телогрейке, смешно откинув правую руку. В пещере было тихо, такая странная тишина, "затишье перед боем", как говорил Георг. Запах сырости напомнил первое пребывание в лабиринтах пещеры, знакомство с храбрыми жителями, многие из которых живы только в моей памяти.
Я шел, подняв воротник плаща. Дул сильный ветер, до дома оставалось несколько километров колючей проволоки, солдат, готовых выстрелить без предупреждения, сигнальных огней и обученных собак с кровожадными мордами.
Перемахнув через ограду, оказался перед домом. К окну вели длинные заросли плюща, я зацепился за него руками и начал лезть.....
- Стоять!!! Я сказал, стоять!!! - за оградой возник солдат
Но я не слушал его, я лез, я...
Выстрелы разбавили раннюю тишину окраины. Руки немеют, снова выстрел...Венера...я люблю тебя...Папа...что же это.....Я люблю тебя, Папа.
Пти Шьян упал на твердь холодной земли, из его плаща выпала фотография отца, испачканная кровью сына, фотография отца молодого, симпатичного отца, не ставшего еще Диктатором.
Солнце вставало за горизонтом. До ночи еще было далеко.